Появление Леди Хаоса (гет)

Часть 1

Адриан проснулся на странном полу. Он ничего не видел, только темноту вокруг себя. Не ту мягкую, уютную темноту спальни, а густую, почти осязаемую черноту, которая давила на веки и не пропускала ни лучика света.

Он попытался сесть, и его тело пронзила резкая боль в виске. Последнее, что он помнил... Маринетт. Их разговор на крыше. Её рука в его руке. Они спускались вниз, смеясь над какой-то шуткой... а потом... удар в спину? Ошеломляющий толчок? Воспоминания были обрывочными и мутными.

— Маринетт? — тихо позвал он, его голос прозвучал громко и неестественно в полной тишине. Ответа не последовало.

Он провёл руками по полу. Поверхность была холодной, гладкой и металлической. Ни пылинки. Он ощупал пространство вокруг себя. Казалось, он сидел в небольшом, тесном помещении. Словно в ящике.

Он инстинктивно потянулся к пальцу, где всегда было его кольцо.

Но его не было.

Пространство между большим и указательным пальцем было пустым. Гладкая кожа, которую он не чувствовал годами, теперь жгла оголённой нервозностью.

Паника, до этого дремавшая где-то глубоко внутри, вцепилась в него ледяными когтями и вырвалась наружу с новой, всепоглощающей силой. Он судорожно ощупал все пальцы одной руки, потом другой. Ничего. Только холодный пот на кончиках пальцев.

— Нет... — его шёпот сорвался в сдавленный стон. — Нет, нет, нет...

Он вскочил на ноги, забыв о низком потолке, и с размаху ударился головой. Звёзды брызнули в глазах, но это была ничтожная боль по сравнению с тем, что творилось у него внутри. Он упёрся ладонями в холодные металлические стены, отчаянно пытаясь нащупать щель, дверь, хоть что-то.

— Плагг! — крикнул он уже громко, его голос сорвался на визг. — Плагг, ты здесь? Отзовись!

Тишина. Абсолютная, безжалостная. Ни привычного ворчливого голоска, ни даже шороха крыльев. Квами исчез вместе с кольцом. Он был абсолютно один. Отрезан от всего, что делало его кем-то большим, чем просто мальчиком.

Мысли неслись вихрем. Кто? Как? Они только что раскрыли свои тайны. Значит, за ними следили. Выждали момент, когда он превратится обратно в Адриана, в свою самую уязвимую форму.

И тогда его осенила самая страшная догадка. Если взяли его... то что стало с Маринетт? С Леди Баг, которая осталась одна, ничего не подозревая?

Он медленно сполз по стене обратно на пол, сжавшись в комок. Темнота вокруг перестала быть просто отсутствием света. Она стала олицетворением его беспомощности. Он был в клетке. И хуже того — он был обезоружен в самом начале самой важной битвы.

Кольца нет, значит, и у Маринетт серёжки тоже должны пропасть, нежели кто-то за нами следил?

Мысль ударила с силой новой, леденящей душу волны. Это была не случайность. Это была спланированная операция. Их не просто выследили — их обезвредили. Целенаправленно и эффективно.

Он представил себе Маринетт. Она, наверное, вернулась домой, счастливая и облегчённая, может быть, даже рассказывала Томе о их примирении. А потом... что? Та же тёмная сила, что забрала его, настигла и её? Или, что было ещё страшнее, она уже была в ловушке, пока он разговаривал с ней на крыше, и он ничего не заметил?

Он сжал кулаки, чувствуя, как бессилие разъедает его изнутри. Весь Париж теперь остался без защиты. Леди Баг и Кот Нуар исчезли в одну ночь. И хуже всего злодейка знала личности их.

Если это был он, то теперь он знал всё. Он знал, кого нужно устранить, чтобы получить то, что он хочет. Тем временем у Маринетт.

Сознание возвращалось к Маринетт медленно и болезненно. Первым пришло ощущение — острая, пульсирующая боль в виске. Затем — холодная, твёрдая поверхность под спиной. Она застонала, пытаясь открыть глаза.

Маринетт проснулась в странном месте. Это была не её комната, не крыша и даже не улица. Смутные очертания указывали на большое, пустое помещение, напоминающее заброшенный цех или склад. В воздухе пахло пылью и металлом.

Она попыталась сесть, и мир поплыл перед глазами. Голова раскалывалась. Последнее, что она помнила... Адриан. Его рука в её руке. Они шли домой, смеясь... а потом резкая боль в затылке, и всё поглотила тьма.

Она с трудом сфокусировала взгляд и увидела рядом с собой на полу свой телефон. Экран был почти разбит, паутина трещин расходилась от угла. Он был мёртв.

Инстинктивно она потянулась к плечу, чтобы поправить ремень своей сумочки. Но её плечо было пустым. Паника, знакомая и холодная, кольнула её сердце.

— Нет... — прошептала она, обеими руками ощупывая плечи и спину. Сумки не было.

И тогда её пальцы, дрожа, потянулись к мочкам ушей. Она должна была проверить. Она должна была убедиться.

Кожа была гладкой и пустой. Серёжек, тех самых, что она носила каждый день с самого начала, на её ушах не было.

Ошеломляющая, всепоглощающая волна ужаса накрыла её с головой. Она осталась без дыхания, без голоса. Она сидела на холодном полу, сжимая в руках разбитый телефон, и понимала, что её не просто похитили.

Тикки не было с ней. Она не могла превратиться. Она была просто Маринетт. Одна, в незнакомом месте, с разбитой головой и разбитым сердцем, впервые за долгое время чувствуя себя абсолютно, беспомощно одинокой.

И самое страшное — если взяли её, то что стало с Адрианом?

Спустя несколько минут.

Адриан лежал на животе, уткнувшись лицом в холодный металл. Задыхаясь от ярости и бессилия, он изо всех сил ударил кулаком по полу. Глухой, неприятный грохот разнёсся по тесному пространству, отдаваясь болью в костяшках пальцев. Он не остановился. Второй удар. Третий.

— Как я мог... — его голос был хриплым шёпотом, полным самоедства. — Как я мог провалить свою последнюю миссию!

Он сжал кулаки так, что ногти впились в ладони. Вся его жизнь была посвящена долгу. Защищать Париж. Защищать Леди Баг. А в итоге? В самый важный момент, когда они наконец-то стали по-настоящему единой командой, он подвёл её. Подвёл всех.

Он представил её лицо. Её доверчивую улыбку, когда она взяла его руку всего несколько часов назад. Он был её партнёром. Её щитом. И что он сделал? Привёл их прямиком в засаду. Позволил себя схватить, как какого-то новичка.

— Я должен был быть осторожнее! Должен был почувствовать неладное! — он в ярости ударил кулаком снова, уже не чувствуя боли.

Самое горькое было в осознании, что его первая и самая главная миссия — защищать её — закончилась оглушительным провалом. Он не знал, где она, что с ней. И был абсолютно беспомощен что-либо изменить. Он был просто мальчиком в клетке. Без своего костюма, без Плагга, без своей силы.

Он перевернулся на спину, глядя в непроглядную темноту над головой. Отчаяние сменялось леденящим душу страхом. Его последняя миссия не просто провалилась. Она, возможно, стоила им обоим жизни. И это было невыносимо.

Тем временем у злодейки.

Голос прозвучал из ниоткуда, громкий, торжествующий и до боли знакомый. Он эхом разнёсся по металлическому помещению, в котором томился Адриан, и, вероятно, достиг ушей Маринетт где-то в другом конце логова.

— Наконец-то талисманы у меня! Теперь я загадаю желание!

Это был голос Аргоса. Но в нём не было привычной ядовитой насмешки. Он звучал как финальный аккорд, как победа, к которой он шёл все эти годы.

Внезапно в темноте перед Адрианом вспыхнул голографический экран или просто оконце в стене, открывая вид на центральную часть логова. Там, в клубах лиловой энергии, парила фигура Аргоса.

В одной руке он сжимал тёмное кольцо, в другой — пару изящных серёжек. Они слабо светились, пытаясь бороться с захватившей их тьмой.

Адриан прильнул к проёму, его сердце замерло. Плагг... Тикки...

В одной руке он сжимал тёмное кольцо, в другой — пару изящных серёжек.

— Мир будет пересотворён по моей воле! — провозгласил Плясм, поднимая артефакты над головой. Энергия вокруг него заклубилась с новой силой. — И ничто уже не остановит меня! Никакие жалкие герои!

Он медленно начал надевать кольцо на палец. Это был конец. Абсолютный и бесповоротный. Всё, что они защищали, все их жертвы — всё вот-вот должно было рухнуть.

Адриан отчаянно ударил кулаком по стене, но та даже не дрогнула. Он был бессилен. Он мог только смотреть, как мир, который он любил, который он клялся защищать, уничтожается на его глазах.

— Нет, — это слово сорвалось с губ Адриана не как шёпот, а как низкое, твёрдое утверждение. Он поднял голову и увидел своё бледное, испуганное отражение в тёмной, отполированной поверхности стены. — Так закончиться не может.

Он смотрел в глаза тому мальчику, который только что бился в истерике. И видел в них не просто страх. Он видел историю. Все падения и взлёты, все битвы, все моменты, когда он и Леди Баг вырывали победу из лап, казалось бы, неминуемого поражения.

«Маринетт не сдалась бы. Никогда».

Мысль пронзила его, как удар тока. Он представил её — не Леди Баг, а Маринетт. Ту самую, которая, спотыкаясь и падая, всегда поднималась. Ту, что никогда не переставала верить в добро, даже когда всё вокруг было окрашено в цвета аким. Если бы она видела его сейчас, разбитого и сломленного, что бы она сказала?

Он медленно поднялся на ноги. Боль в кулаках, разбитых о металл, вдруг стала не болью поражения, а напоминанием о том, что он ещё может чувствовать. Что он ещё жив.

— Ты слышишь меня Феликс? — его голос окреп, зазвучал громче, направленный в стену, за которой творился конец света. — Это ещё не конец!

Он окинул взглядом свою клетку уже не с отчаянием, а с холодной, ясной оценкой. Каждая щель, каждый выступ теперь были не свидетельством его заточения, а потенциальным инструментом. Герой — это не просто магия в кольце. Герой — это воля. А её у него никто не отнимал.

Сердце Маринетт ёкнуло. Он был жив. Он не сдавался. И этот крик стал для неё сигналом к действию. Она не могла позволить ему сражаться в одиночку.

Она встала, отбросив головокружение, и снова окинула взглядом своё узилище. И на этот раз её взгляд упал на едва заметный контур в полу. Люк. Он был почти невидим, но он был там. Возможно, служебный лаз или путь, по которому их сюда доставили.

Ей нужен был инструмент. Она обежала комнату руками, скользя ладонями по шероховатым стенам. И в углу её пальцы наткнулись на что-то острое — длинный, ржавый металлический штырь, вероятно, обломок какой-то старой механизации.

Не раздумывая, она схватила его. Вся её неуклюжесть куда-то испарилась, уступив место хваткости и силе, которые она обрела за годы сражений. Она вставила конец штыря в щель люка и, уперевшись ногами в пол, изо всех сил надавила.

Мышцы горели, металл скрипел, но люк не поддавался. Она вспомнила Адриана. Вспомнила его слова. Она не могла остановиться.

— А-а-а! — с криком, в котором было всё её отчаяние и ярость, она рванула штырь на себя.

Раздался оглушительный треск, и люк с вырванными петлями отлетел в сторону, открывая тёмный, узкий лаз.

Не задумываясь о том, что ждёт внизу, Маринетт прыгнула в него. Она не падала долго, приземлившись в ещё одном металлическом помещении, чуть больше предыдущего. И в центре него, у стены с загадочным окном, стоял он.

— Адриан! — выдохнула она.

Он обернулся, и на его лице, испачканном пылью и кровью от разбитых костяшек, отразились шок, облегчение и бесконечная гордость.

Они не бросались в объятия. Не было времени. Они просто встретились взглядами — два героя, разоружённые, но не сломленные.

— Он собирается загадать желание, — быстро сказал Адриан, показывая на экран, где Аргос уже практически надел кольцо.

— Тогда нам нужно его остановить, — твёрдо ответила Маринетт, сжимая в руке ржавый штырь. — Вместе. Как всегда.

И в этот момент, даже без талисманов, они снова стали командой.