Если ветер столкнётся с волнами (Бифлифный инктобер) (джен)

Тонкие пальцы пробегаются по серебряным и золотым нитям, очерчивая незамысловатые узоры. Улыбчивое лицо сейчас похоже на хмурую маску — слишком задумчивое, взволнованное, совсем не похожее на обычное. Ши Цинсюань озадачен. Ши Цинсюань не понимает. И Ши Цинсюаню немного страшно. Ведь эта одежда не похожа на одежду Мин И: у нее другой покрой, она из другой ткани, даже пояс на ней другой — не привычный с золотистыми вставками, а полностью чёрный. Он давно заметил эту странность: эти мимолетные проблески другой одежды, другой ауры, когда Мин И ловил рассеянный взгляд. И теперь все встало на свои места. Эта одежда… Она словно пропитана тьмой. Тяжелая, плотная, как будто созданная не для тепла, а для защиты от чего-то. Мин И так не одевался. Мин И одевался удобно, так, чтобы не замёрзнуть, но быть всегда готовым сорваться вместе с Цинсюанем в очередное приключение. Мин И любил тепло, носил с собой салфетки и пару маньтоу в рукавах. Пальцы вновь провели по узорам, узнавая мотив. Волны. Такая же вышивка была на одеждах его брата. Пальцы продолжают перебирать ткань, доходят до пояса, осматривают. Тот чёрный, как сама ночь, и Ши Цинсюань невольно вспоминает слухи, ходившие о Хэ Сюане, Повелителе Чёрных Вод. Говорили, что он носит черные одежды, что его аура давит, словно могильная плита. Неужели… Неужели Мин И и Хэ Сюань — одно и то же лицо? Быть того не может. Или всё же… Или всё же может?

Мысль обжигает сознание, словно удар молнии. Все кусочки пазла вдруг складываются воедино. Необъяснимая молчаливость Мин И, его отстраненность, его неприязнь к некоторым небожителям… Все это объяснимо, если он и есть Хэ Сюань. Но зачем? Зачем ему притворяться обычным служащим небес, зачем скрывать свою истинную сущность? Что ему нужно от Цинсюаня? Или от его брата? Что могло случиться такого, что он нацепил свой взор на них? И почему ещё не убил?

Руки дрожа, складывают всё по местам, и вовремя — невдалеке раздаются едва заметные шаги. Ши Цинсюань замирает, словно мышь перед кошкой, и затаивает дыхание. Сердце колотится в груди слишком быстро, руки дрожат, он закрывает дверь и пытается успокоиться. Получается с большим трудом. Он быстро находит глазами подушки и падает в них, доставая из мешочка цянькунь сосуд с вином и две чарки белого нефрита. Половину сосуда он осушает сразу. От волнения.

Дверь скрипит, и в комнату входит Мин И. На лице — обычное выражение, спокойное и немного отстраненное. Он окидывает взглядом Цинсюаня, валяющегося на подушках, и слегка приподнимает бровь.

— Что-то случилось? Выглядишь взволнованным, — спрашивает он, подходя ближе.

Цинсюань пытается изобразить небрежность, но голос предательски дрожит.

— И ты даже не спросишь, что я делаю в твоём дворце?

— Я и так вижу, что ты пьёшь, а уж цель визита и без вопросов понятна — тебе не с кем пить, а я, как единственный близкий друг, не могу остаться в стороне, когда тебе скучно. — Цинсюань невольно улыбнулся. В этом Мин И, или кто бы то ни был, совершенно прав. Он налил вино в чарку и подал севшему рядом Мин И.

— А что, если я скажу, что мне совсем не скучно? — лукаво прищурился Цинсюань, отпивая из своей чарки. Он следил за каждым движением Мин И, пытался уловить хоть малейший намёк на неискренность, но лицо его было непроницаемым, как всегда.

Мин И принял чарку и медленно отпил, не сводя глаз с Цинсюаня.

— Тогда я спрошу, почему ты слоняешься по моим комнатам, пока я занят, — спокойно ответил он, и Ши Цинсюань почувствовал, как внутри всё похолодело. Он знал, что сейчас решается всё.

— Просто… искал тебя, — выпалил Цинсюань, стараясь говорить как можно непринужденнее. — Хотел пригласить на прогулку. Но, видимо, ты слишком занят.

— Сейчас и вправду много работы. Но позже я буду свободен, — Мин И поставил чарку на столик и встал. — А теперь мне пора. Не скучай.

И он вышел из комнаты, оставив Цинсюаня в одиночестве, а бог остался лежать на подушках, глядя в потолок. Он чувствовал, как внутри назревает буря. С одной стороны, ему хотелось верить, что он ошибся, что Мин И — это просто Мин И, его друг и товарищ. С другой — всё говорило об обратном. И теперь ему предстояло решить, что делать дальше: поверить своим глазам или довериться сердцу.