Спасённый (гет)

Снилась полная ерунда. Хотя чего ждать от снов? В них можно видеть руками, слышать глазами, а еще летать без крыльев, успокаивать визжащие растения и разговаривать с совами, отчего-то зная, что они тебя послушают… Впрочем, другие ему и не снились, жаль только, что почти не запоминались, оставляя в памяти лишь размытые образы и слабое эхо пережитых эмоций. Иногда, правда, сны находили отражения в реальности, и ему чудилось странное: мотыльки на одной поляне как-то раз обрели очертания маленьких человечков с крыльями и, недовольно что-то пропищав, сбились в стайку и улетели; кривая ветка в парке, которую он хотел отпихнуть ногой в сторону, вдруг зыркнула на него темными глазами-бусинами и быстро зарылась в землю, и он засомневался, лежала ли она тут на самом деле; или как недавно во время миссии, когда в воде померещилась лошадиная голова.

К счастью, видения наяву были редкостью. Он списывал их появление на старую травму головы и клиническую смерть. Говорят, после нее и не такое можно увидеть, только об этом он предпочитал помалкивать. Жить странности не мешали, но карьеру могли испортить. А расставаться с морем он был пока не готов. Да и вряд ли будет готов, если не вспомнит…

Но сегодняшнее сновидение отличалось от остальных поразительной четкостью и реалистичностью.

Весь сон он пытался поймать Гермиону за руку, но она постоянно ускользала. Сначала это был перрон. Обычный такой вокзальный перрон, правда с пыхтящим старинным паровозом на рельсах. Гермиона, в узких джинсах и короткой кофточке, стояла неподалеку, потом махнула ему рукой, сделала шаг в сторону и затерялась в толпе. Расталкивая людей и уворачиваясь от тележек, он поспешил следом. Копна кудрявых волос мелькала тут и там, постепенно удаляясь. Он ускорился. Перрон неожиданно опустел и закончился небольшой сумеречной поляной, по краям которой возвышались высокие толстостволые деревья. Гермиона стояла у ближайшего дерева и листала большую книгу. Теперь на ней была мантия, подобной той, что надевают выпускники колледжей.

— Что происходит, Гермиона? — спросил он, но ответа не услышал.

Гермиона, взглянув на него, укоризненно покачала головой, захлопнула книгу и бросила ему под ноги. Книга моментально обросла шерстью, подпрыгнула и, оскалив пасть, с рычанием попыталась его укусить.

— Что за черт!

Он увернулся, пнул клыкастую книгу подальше и посмотрел на Гермиону, но она уже удалялась по тропинке вглубь темного леса. В голове возникло зловещее слово «пожиратели», он забеспокоился:

— Стой, там опасно!

К его облегчению, никакие непонятные пожиратели в лесу не встретились. Вскоре тропа вывела его к большому озеру. По мере приближения берег из пологого видоизменялся в крутой обрыв, а мантия Гермионы обрастала рюшечками, меняла цвет, в конечном итоге превратившись в пышное бальное платье. Гермиона остановилась, развернулась к нему лицом, улыбнулась, затем, к его огромному ужасу, раскинула руки и откинулась назад…

— Зачем? Ненормальная!

Он без раздумий прыгнул за ней с обрыва. Вода была прозрачной, путь освещал свет, исходящий с кончика тонкой гладкой палочки, неведомым образом оказавшейся у него в руке. Гермиона обнаружилась верхом на проплывающей мимо странной лошади с огромным рыбьим хвостом вместо задних ног. Кажется, именно такая зверюга привиделась ему недавно. Одной рукой Гермиона держалась за гриву, другой поманила его за собой. Он снова устремился следом, про себя чертыхнувшись: «Лучше бы у меня были ласты, а не дурацкий фонарик!»

— Так трансфигурируй! — зазвенел смех Гермионы у него в ушах.

Через несколько мгновений вода вокруг вспенилась и выкинула его на сушу. Подошла хмурая Гермиона; в отличие от него, совершенно сухая, в прежней одежде, разве что кофточка из серой перекрасилась в розовую.

— Почему убегала? — поднимаясь, спросил он.

— Я же просила, трансфигурируй, — строго ответила она.

— О чем ты, черт возьми?

Гермиона закатила глаза, будто он сморозил глупость, потом размахнулась и врезала ему кулаком по лицу…

…Харди распахнул глаза. Лицо горело, а пальцы, казалось, до сих пор ощущали гладкость палочки. Умывшись, посмотрел в зеркало. Лицо в порядке, боль исчезла. Усмехнулся. Да уж, странные игры играет подсознание. Удивительная девушка Гермиона и тут явила свою необычность. Вместо того чтобы, как часто это показывают в кино, дать простую пощечину, она решила сломать ему нос.

Понять бы еще за что.

* * *

Палочка была хороша. Теперь не страшно аппарировать на большие расстояния, можно сделать портключ. Отвод глаз, коррекция внешности, незаметное «акцио», усовершенствованный лично ею поисковик и другие шпионские заклинания выходили безупречно. Новая волшебная палочка, безусловно, радовала. А вот бумаги, добытые с ее помощью, не очень. На столе лежали копия медицинской карты, электронная выписка из личного дела и несколько листов-дубликатов из архива администрации Леруика, в котором хранились данные жителей Шетланда.

Если коротко, то картина получалась следующая. Жил-был мальчик по имени Харди Блэк, сирота, восемьдесят второго года рождения. Однажды по неосторожности его уносит в море. Подростка находят, в тяжелом состоянии доставляют в госпиталь, затем его берет под опеку — практически усыновляет — один из спасателей. О родителях или предыдущих опекунах ни слова, лишь невнятная заметка о жестоком обращении. Обучение указано домашнее, но последний год школу он все же посещает, где и получает аттестат с неплохими оценками. Дальше он идет по стопам опекуна: проходит спецкурсы спасателей, блестяще их заканчивает и подает заявку в Агентство морской и береговой охраны…

Гермиона устало потерла лицо ладонями. Копать дальше — это привлекать дополнительные ресурсы, а значит, выставлять Харди на обозрение многих людей с последующим для него обливиэйтом, если не подтвердится, что он волшебник. Конечно, ей этого не хотелось. Ей хотелось послать весь мир к дьяволу и быть счастливой с маглом Харди. Но это чертово зудящее внутри чувство справедливости…

— Еще есть время. Я подумаю об этом в Лондоне, — наконец сказала себе Гермиона, взмахом палочки уменьшила бумаги и убрала в зачарованный кармашек сумки.

Возвращаться она решила тем же путем, каким прибыла. Во-первых, потому, что ее хотел проводить Харди, во-вторых — банально давала себе дополнительную отсрочку.

— Думал, у тебя будет чемодан, — заметил Харди, когда Гермиона вышла из спальни только с сумкой, больше похожей на школьную.

— Предпочитаю путешествовать налегке, — отмахнулась Гермиона и последний раз окинула взглядом номер, не забыла ли чего.

Харди кашлянул и необычно серьезно произнес:

— Гермиона, на следующей неделе я собираюсь в Лондон.

— Правда? — удивилась Гермиона, но сердечко радостно забилось. — По работе?

— Да. Обычно на такие сборы ездит кто-нибудь из старожилов, но начальство не против, если в этот раз буду я. В общем… — Харди взъерошил себе волосы и выдохнул: — Когда я буду в городе, пойдешь со мной на свидание?

— Да, — широко улыбнулась Гермиона.

Харди улыбнулся в ответ. И, видимо, под влиянием чувств вдруг признался:

— А ведь ты мне недавно приснилась.

— Вот как? — сказала польщенная Гермиона и изобразила испуг. — Надеюсь, я вела себя прилично?

— Ну как сказать, — с усмешкой ответил Харди. — Ты швырнула в меня зубастой книжкой, а потом уплыла на лошади-полурыбе.

Сердце ухнуло вниз, покрылось льдом и осыпалось осколками. К горлу подступил комок, стало трудно дышать.

— А ты? Что делал ты? — с трудом выговорила Гермиона.

— Светил палочкой, хотя предпочел бы держать в руках гарпун, — недоуменно произнес Харди, озадаченный ее реакцией. — Н-да, хотел тебя развеселить, но тебе, вижу, совсем не смешно.

Все факты, недомолвки, все то, от чего она отмахивалась или откровенно игнорировала, — все это засияло яркими красками, приобрело четкость, и Гермиона поразилась, насколько была слепа.

— Ты его видел, — мелко закивала она. — Ты видел келпи. Лошадь-рыбу, когда меня спасал.

Харди напрягся, взгляд стал настороженным.

Подойдя к нему вплотную, Гермиона с каким-то отчаянием в голосе спросила:

— Скажи, Харди, почему тебя тянет в море? Ты хочешь все вспомнить, да? Каждый раз ты надеешься, что память вернется и ты узнаешь, кем был раньше. Тебя не уносило с берега, тебя нашли в море, придумали возраст и имя.

— Что ты об этом знаешь?! — не выдержал Харди, схватив ее за плечи.

Гермиона подняла на него слезящиеся глаза. И приняла решение. Сейчас она грубо и безжалостно разорвет этот узел и тем самым, вероятно, окончательно вобьет ледяной кол в свою влюбленность.

— Держи меня крепче, Харди, — прошептала она, хватаясь за него одной рукой, а другой незаметно доставая из кармана волшебную палочку. — Ты меня возненавидишь, я знаю. Сейчас просто держись крепче и не отпускай.

— Да что…

Продолжить он не успел — их поглотил вихрь аппарации…

* * *

После перемещения Гермиона ожидала от Харди дезориентации, возможно — растерянности, удивления или даже испуга, то есть того, что мог испытать с непривычки магл. Но чего она точно не ожидала — что окажется на полу с заломленной рукой.

— Что это, на хрен, было?! — прорычал Харди.

Гермиона мысленно взвыла, сетуя на свою тупость. Пусть не полицейский или военный, но его профессия тоже предполагала моментальную реакцию на опасность.

— Отпусти, мне больно.

Хватка немного ослабла, но двигаться Гермиона по-прежнему на могла.

— Отвечай!

— Это называется аппарация. Ты тоже так умеешь.

— С чего ты взяла?

— Потому что твое настоящее имя Драко Малфой, ты чистокровный волшебник, пропал без вести первого сентября тысяча девятьсот девяносто восьмого года, — быстро проговорила Гермиона и лихорадочно вспоминала, какие более весомые аргументы могли бы его убедить. — У тебя шрамы на груди!

Харди медленно ее отпустил и помог подняться.

— Верно. Есть шрамы, но о них знают несколько человек.

Гермиона глубоко вздохнула и размяла руки — что ни говори, хватка была крепкой.

— Если бы не твоя телепортация, я посчитал бы тебя сумасшедшей, — хмуро произнес Харди.

— Аппарация, а не телепортация, — поправила его Гермиона и обиженно буркнула: — Ты на меня набросился.

— Ну извини, рефлекс, — язвительно ответил Харди, — не каждый день, знаешь ли, меня похищают таким оригинальным способом.

— Зато наглядно.

— Да уж, — хмыкнул Харди и с интересом огляделся. — Где это мы?

— В Лондоне. Служебный номер в «Дырявом котле». Используется для нужд аврората. Выгляни в окно.

Харди недоверчиво посмотрел на Гермиону, потом все же подошел к окну и отодвинул штору.

— Это все настоящее? Ощущение, будто на съемки фильма попал. — Улица снаружи явно произвела на Харди впечатление. — Что такое аврорат?

— Магическая полиция. Так ты ничего не вспомнил? — разочарованно спросила Гермиона.

— Нет, — ответил он, задергивая шторку обратно. — Скорее всего, ты ошиблась. Много людей пропадают, и у многих есть шрамы.

Как бы Гермионе хотелось, чтобы было так! Но с каждой минутой она все больше убеждалась, что никакой ошибки нет.

— Ты легко перенес аппарацию, тебе снился келпи, ты его видел, в конце концов, — уверенно сказала Гермиона и, усевшись на диван, достала из сумочки распечатку, заимствованную в отделе кадров на базе спасателей. — И вот, посмотри…

Харди опустился рядом, взял лист. Бегло пробежав глазами текст, фыркнул:

— Я знаю этот список. И как перечень документов для поступления на службу может являться доказательством?

Гермиона снисходительно улыбнулась:

— Даже к волонтерам-спасателям в Британии очень строгие требования. Например, гражданство должно быть не менее трех лет. Ты же — человек из ниоткуда — вошел в штат береговой охраны. Я проверила: все твои документы оформлялись в кратчайшие сроки, ты легко прошел собеседование, получил аттестат, без проблем нашел опекуна…

— Нет, — перебил ее Харди. — Роб взял меня к себе добровольно и оформил опеку благодаря своим связям. Я вообще не знал этих бюрократических заморочек. Но оказалось, что несовершеннолетнему, у которого есть опекун, легче вписаться в общество, чем безымянному пришельцу, которого никто не ищет.

— Как ты узнал, что тебя не ищут?

Харди пожал плечами.

— В базах полиции я не значился, заявления о пропаже с моим описанием никто не подавал.

Гермиона схватилась за голову:

— Боже мой, так просто! Тебя считали мертвым, и никто не подумал обратиться в полицию!

— Ну, тебе виднее, что вы там думали. Аттестат мне тоже дался нелегко. Я ни черта не понимал, большинство учебников приходилось тупо зазубривать.

— Ладно, хорошо. Но в остальном, я уверена, без внушения обошлось.

Харди иронично выгнул бровь:

— Хочешь сказать, что я всех гипнотизировал?

— В какой-то мере — да, — кивнула Гермиона. — Когда было очень нужно, тебе помогала магия.

— Ладно, как мне вернуть память?

— Нужен целитель, специализирующийся на ментальных проклятиях, зелье и, скорее всего, опытный легилимент.

— А по-человечески?

— Медик-мозгоправ, препарат для укрепления памяти и тот, кто может заглянуть в сознание.

— Звучит круто. Так мы, получается, были знакомы?

— Мы принадлежали разным компаниям, — уклончиво ответила Гермиона.

— Я был плохим парнем? — предположил Харди.

Гермиона отвела взгляд.

— Скоро ты сам ответишь на свои вопросы.

— Видимо, все-таки плохим, — хмыкнул он. — Ладно, зови своего мозгоправа с зельем.

— Если не хочешь, я верну тебя обратно! — вырвалось у нее.

— Нет уж, идти — так до конца.

Гермиона написала записку Гарри и отправила ее с совой хозяина «Дырявого котла», с которым была соответствующая договоренность. Ожидание прошло в напряженном молчании. Ответ пришел через четверть часа с патронусом.

— Буду через десять минут! Никуда не уходи! — прокричал призрачный олень голосом Гарри и исчез.

— Ух ты! — восторженно сказал Харди. — А так я тоже могу?

— Не знаю, никогда не видела, чтобы ты вызывал патронус.

— Чей это был голос?

— Моего друга Гарри, он аврор.

Харди вздохнул:

— Прости, что набросился.

— Все нормально, — грустно улыбнулась Гермиона. — Не ожидала, что ты так умеешь.

— Пришлось научиться. Иногда пострадавшие сильно паникуют и не понимают, что их спасают.

— И ты прости, что сорвала с места.

— Ничего. Иначе я вряд ли бы поверил.

— Волнуешься?

Он поежился:

— Есть немного.

Гермиона взглянула на Харди и тут отчетливо поняла, что еще немного — и улыбчивый спасатель из Самбурга Харди Блэк навсегда исчезнет. Стало невыносимо горько. Чтобы хоть как-то отвлечься, спросила:

— Харди — потому что выносливый?

— Скорее, живучий, — хмыкнул он.

— А Блэк почему?

— Потому что у спасателей специфическое чувство юмора. — Видя ее непонимание, потянул прядь своих волос и сказал: — Смотри, я очень белый, поэтому черный, ну?

Гермиона тихонько засмеялась:

— Понятно.

— На самом деле я мог выбрать любую фамилию, но неожиданно быть Блэком мне понравилось.

— Блэк — девичья фамилия твоей матери.

— Надо же. Она…

— Жива и здорова, насколько я знаю…

Гарри появился не через десять минут, он опоздал почти на полчаса.

— Твою Моргану! И правда Малфой! — пораженно воскликнул он и наставил на Харди волшебную палочку: — Что произошло между нами на шестом курсе в туалете плаксы Миртл?