Лучшая сделка Темпы (джен)

Я дала им десять дней по местному счету, что на земные мерки составляло чуть больше недели — сутки на Габитусе длятся шестнадцать часов сорок минут. А значит, у меня в запасе была неделя, чтобы решить, чем же я буду с ними торговать.

План созрел такой: заключив предварительные сделки с обеими сторонами, я попрошу их прекратить конфликт — хотя бы временно. Они расслабятся, отведут войска от нужного мне района, а я в это время договорюсь об аренде той самой нейтральной полосы, где зарыт артефакт «Камень Единства». Под предлогом строительства торговой фактории получу полный доступ к территории, умыкну реликвию и была такова! План казался безупречным.

Безопасных товаров на корабле оказалось не так уж много, все остальное было либо слишком превосходило техноуровень габитусян, либо могло быть превращено в оружие.

Мысль родилась простая: сперва пообещать выгоду обеим сторонам, заставить их забыть о вражде хотя бы на короткое время. Войска уберутся прочь, откроются тропы, ведущие к моей заветной цели — небольшому клочку земли, где скрыто древнее сокровище, называемое «Камнем Единства». Под предлогом устройства ярмарки или торговой фактории арендую землю, погружу артефакт и — прощайте навсегда! План казался идеальным.

Но беда в том, что безопасный товар на судне оказался в дефиците. Большая часть вещей либо превышала уровень габитусян, либо могла послужить орудием разрушения.

Тут меня и осенило: культура! Что может быть безвреднее и нужнее культурного обмена?

В моих цифровых закромах как раз имелась роскошная коллекция аниме в нежном женском жанре сёдзё.

Несколько дней ушло на отбор подходящих тайтлов — таких, чтобы не вызвать у габитусян культурного шока, — и их адаптацию. Марми, проанализировав местные телевизионные трансляции, создала шаблон и принялась перерисовывать мои аниме кадр за кадром, превращая их в шедевры, понятные и близкие местной аудитории.

Но общие принципы остались те же — например, пропорции анимешных персонажей были такие же, как в канонах землян. Озвучка, музыка в опенингах и эндингах, всё остальное тоже было адаптировано. С помощью конфигуратора я создала принятые на планете носители видеоинформации — такие пластиковые кирпичики, внутри которых были размещены два рулона магнитной пленки, и записала коллекцию этих прекрасных историй.

Время истекло, и пора было лететь на встречу. Мне было все равно, с кого начинать — Зеленых Долин или Красных Гор. Всю неделю Марми вела активную разведку: перехватывала радиошифровки, прослушивала кабельные линии связи, выуживала данные из открытых источников. В итоге я была в курсе всех политических интриг, тайных переговоров и общественных настроений с обеих сторон. Единственное, что оставалось за кадром, — это бумажная почта, которую развозили в кожаных сумках фельдъегеря. Но едва ли там могло находиться что-то действительно важное.

Из разведки я узнала, что вождь Красных Гор, Могучий Аивас Хартзиг, сам прибудет на фронт, а Ясноглазая Лассе Майя не покинет своего замка-сада в столице. Поэтому я решила для начала нанести визит к ней. Я включила свою голографическую бижутерию и понеслась в столицу Зеленой Долины.

Резиденция Ясноглазой Лассе представляла собой заповедник умиротворения, утопающий в благоухании экзотических цветов. Эта атмосфера безмятежности была настолько полной, что я с трудом верила, будто именно отсюда верховная правительница ведет долгую и кровопролитную войну.

Антиграв мягко коснулся поверхности посреди пышного дворца, прямо там, где находился сад — настоящий рай из экзотичных растений этой планеты. Биолюминесцентные листья мерцали мягким светом, звуки неизвестных мне инструментов переплетались с птичьими трелями, создавая гармоничную симфонию, словно специально настроенную под ритм моего пульса.

Прямо передо мной возвышалась она — Ясноглазая Лассе Майя, королева этой части мира, властительница огромной империи рептилоидов Зеленых Долин. Ее рост впечатлял даже среди рептильего народа, а огромные сверкающие глаза гипнотически притягивали. От нее шло излучение абсолютной власти, неизбывной уверенности и непоколебимого превосходства. Марми накопала информацию, что эта женщина раньше была обычной девочкой из далекой провинции, поднявшаяся на самую вершину власти благодаря своему уму и силе характера.

Рядом стояли фаворитки, по-рептилоидски прекрасные, тоже высокие, но совершенно затмеваемые своей повелительницей. Они окаменели, едва заметив мое появление. Ни тени страха, лишь легкое удивление. Но мой опыт подсказывал — каждая из них представляла бы собой смертельную угрозу, не будь у меня моей совершенной защиты.

Голос матриарха зазвучал глубоко и уверенно. Без усилий создавая впечатление величественного покоя и одновременно магнетического притяжения:

— Странствующая гостья с неба, мы знаем о твоём предложении торговли. Ты утверждаешь, что твои товары полезны и безвредны?

Это было именно то, на что я рассчитывала. Полдела сделано!

— Ваша величество, мои товары способны развеять скуку и развеселить сердца, не вызывая ни малейшего риска, — я слегка поклонилась, подчеркивая уважение к ее статусу.

Она выразила искреннее любопытство, изящно обмахнувшись длинным веером:

— Что же это такое, достойное нашего внимания?

— Аниме.

— Анима... че?

— Именно так. Вы увидите, это нечто особенное...

Местный видеопроектор, странная машина на основе ленты с магнитным покрытием и моторчиками внутри, приводящими ее в движение, проглотил так называемую «кассету». Эту кассету наноассемблировала Марми по местным чертежам, а потом записала на них адаптированное аниме. Большой стеклянный, немного выпуклый экран засветился, показывая, как под раскидистыми ветвями местного аналога сакуры появились две молодых рептилоидных девушки, изучающих друг друга неуверенными взглядами, выражающими доверие и надежду. Музыкальное сопровождение плавно дополнило картину, вдохновленное местными мотивами, так же аккуратно обработанными Марми.

Фрейлины взирали на экран, словно превратившись в статуи — ни жеста, ни слова.

Честно говоря, несмотря на всю подготовку с Марми, я внутренне сжалась, ожидая, что её величество рассмеется и прикажет вышвырнуть меня за глумление над их разумом.

Но произошло нечто иное. Ясноглазая Лассе смотрела на экран с абсолютным, немым вниманием, следя за каждым изгибом сюжета. А когда героини на экране наконец-то соединили руки, одна из фрейлин не смогла сдержать тихого, проникновенного вздоха.

И вот тогда я поняла: дело идет как надо. План сработал идеально.

— Это сага о великой любви, преодолевающей все преграды, — повествовала я, наблюдая за лицом матриарха. — О дружбе, которая крепче стали. О том, как нежность может растопить лёд даже в самом холодном сердце.

Финальная сцена с объятием на фоне заката, эндинг, берущий за душу, — и я выключила проектор. В саду воцарилась звенящая тишина, нарушаемая лишь переливчатым щебетом местной фауны.

Матриарх Лассе медленно перевела взгляд с потемневшего экрана на меня. В её глазах отражалась сложная гамма чувств — не просто восторг, а глубокая, искренняя заинтересованность опытного ценителя, который открыл для себя новый, изысканный вкус.

Эффект был достигнут, но не стоило давать понять, что аниме — это только о запретной любви. Пора было использовать другие аргументы.

Я вставила пластиковый кирпичик новой кассеты с другим тайтлом в видеомашину, она надрывно пожужжала, и начался новый сюжет.

— А вот история о юной воительнице, что вступает в рыцарский орден, скрывая свой пол…

На экране возникла стройная рептилоидка в сияющих латах, с мечом, почти равным ей по росту. Среди фрейлин пронесся восхищенный шепот.

— ...Или — трогательная сказка о девочке-волшебнице с небес, которая находит новый дом и верных друзей, — картинка сменилась на изображение улыбающейся особи в короткой юбочке, слишком длинными ногами и жезлом, увенчанным крылышками и сияющей звездой.

Я сделала последний, главный акцент, понизив голос: — ...А это — эпопея о простой девушке, которая благодаря уму и отваге становится советницей самой императрицы и меняет судьбу целой империи!

На экране замерла рептилоидная девушка в изысканных одеждах, с умным и пронзительным взглядом, уверенно взирающая на раскинувшуюся перед ней карту державы.

Глаза Лассе на мгновение вспыхнули. Ага, я попала в яблочко!

Я крутила тизеры разных тайтлов примерно в течение часа, и всё это время и матриарх, и фрейлины смотрели едва дыша. После того, как экран погас, матриарх перевела свой взгляд на меня.

— Это… искусство вашего мира?

— Ваше величество, — я склонила голову. — Это искусство напоминает о том, ради чего стоит жить. Возможно, ради любви, семьи и красоты стоит прекратить войны.

Она грациозно поднялась с ложа. В ее движениях сквозила аристократическая сдержанность.

— У нас есть генералы, которые думают лишь о тактике, — сказала она, медленно приближаясь. — И солдаты, мечтающие лишь о выживании. Но никто не напоминал мне и моим девушкам, что за пределами бесконечной войны есть что-то еще. — Ее взгляд скользнул по фрейлинам, которые, забыв об этикете, оживленно обсуждали увиденное. — Сколько ты просишь за это… сокровище?

Я назвала цену. Она была высокой, но разумной, Марми точно определила сумму.

— И еще я хочу построить торговый пост, удобный для обеих ваших стран.

— Для обеих?!! — матриарх напряглась.

— К сожалению, по законам моего мира я обязана продавать один и тот же товар вашим врагам и вам. Сделка возможна только при вашем согласии.

— То есть, эти «движущиеся картинки» получат и Красные Горы? — ее голос впервые прозвучал холодно и напряженно.

— Условия такие, — мягко, но твёрдо сказала я. — Для всех одинаковые.

Она на мгновение задумалась, и чешуя снова заиграла спокойными бликами.

— Что ж, мы согласны. Возможно, это даже к лучшему, — в её голосе прозвучало лёгкое презрение. — Когда Хартзиг подпишет договор, принеси всю коллекцию во дворец первой. И… — она сделала паузу и снизила голос до интимного шёпота для моих ушей, — если у тебя есть другие истории… о нестандартной любви… я готова купить их отдельно. Для личной коллекции.

Я склонила голову в уважительном поклоне, скрывая довольную улыбку. Сделка почти в кармане. Первая сторона — моя. «Молодец, — похвалила я себя, — всучила им бесполезную вещь, которая отвлечёт, но не даст военного преимущества».

Теперь предстояло предложить то же самое Могучему Хартзигу. Но и это казалось выполнимым: стоило ему узнать, что его заклятые враги заинтересовались инопланетным «сокровищем», как тут же сработал бы принцип паритета. Он подпишет что угодно, лишь бы не отстать.

* * *

Часовая скука полета над бескрайней облачной равниной закончилась. Я приземлилась в самом сердце лагеря Красных Гор. Только шасси моей «капли» коснулись земли, как мимо на огромной скорости пронеслась повозка запряженная шестиногой тварью. Сидящий в ней возница в рогатом шлеме, заметив меня, от неожиданности слетел с облучка и упал прямо в грязь.

Я успела припарковать байк — подняв на сотню метров в воздух, чтобы любопытные солдаты не растащили его на сувениры.

К месту посадки быстро подъехал грязный джип. Из него выскочил Могучий Хартзиг. Он был высок и крепок, словно создан для матриарха, если бы они решили образовать пару.

Храбрости ему было не занимать. Вождь был мускулист, его туша покрыта бронёй, напоминающей кожу крокодила, и дышал он с присвистом, как только что пробежавший марш-бросок с полной выкладкой.

— Чужеземка! — взревел он так, что у меня дёрнулся хвост и заложило уши. — Боги прислали тебя, чтобы даровать нам победу?!

— Не совсем, — сказала я, слегка улыбнувшись. — Меня отправил рынок с уникальным предложением. Не оружие, — добавила я быстро, видя, как его энтузиазм быстро угасает. — Но, по-моему, не менее ценное.

— Что может быть ценнее оружия? — Хартзиг закатил глаза так, будто я предлагала ему пяльца и вышивку крестиком. — Ничего не приходит в голову.

— Духовная пища, — изрекла я с пафосом, достойным открытия новой физической константы.

— Чего? — он наклонил голову, словно плохо слышащий бульдог.

— Сейчас покажу, — моя улыбка могла бы растопить шапки полярных льдов, но сердце Хартзига, похоже, было выковано из вольфрама. Он даже не дрогнул.

Я выдержала драматическую паузу и включила проектор.

— Представляю вашему вниманию… эпическую сагу о любви и дружбе! «Прекрасный воин в лунном свете»!

И вот, опять жужжание видеомашины и на экране замерли две рептилоидные девушки с сияющими, как прожектора, глазами, обнимающиеся на фоне алого заката.

Хартзиг задумчиво смотрел на экран. Его лицо выражало крайнее недоумение, словно я показала ему подробный видеомануал о стирке кружевных трусиков вручную.

— Что это? — наконец выдавил он. Его голос дрожал, словно он испытывал настоящую боль.

Я всё поняла. Его не проняло. Не то чтобы не проняло — кажется, даже немного оскорбило на каком-то глубоком, инстинктивном уровне.

— Это… искусство, — попыталась я вдохнуть в солдафона робкую искру возвышенного. — Оно учит ценить прекрасное, смягчает нравы…

— У меня война! — рявкнул он, с такой силой ткнув пальцем в сторону фронта, что чуть не проткнул воздух. — Моим солдатам нужно стрелять, а не реветь в три ручья под обеими лунами! У тебя есть пушки? Ракеты? Хоть фунт какой-нибудь взрывчатки?!

Холодная волна разочарования поднялась от кончиков когтей к макушке. Красивый и выгодный план «А», где я получала всё, не расставаясь с материальными благами, рушился с оглушительным треском. Что ж, план «Б». Он, конечно, был, но мне так хотелось избежать материальных затрат. С безнадежным вздохом я выключила проектор.

— Как жаль, — сказала я с деланным сожалением. — Я предлагала ключ к сердцам ваших воинов, но раз вы предпочитаете иметь дело с их телами... что ж, найдем и для них кое-что подходящее.

Я достала из рюкзака мягкий браслет, испускающий голубое сияние. — Позвольте предложить «Медкид».

— Это еще что за штуковина?

Я надела браслет на его могучее запястье.

— А теперь направьте средний палец на того бедолагу с перевязанной лапой. Видите? Глубокий порез, начинается нагноение.

Раненый солдат, прихрамывая, как раз брел мимо в лазарет. Хартзиг поднял палец, и из его кончика вырвался тонкий голубой луч. Конечность солдата окутало сияние, которое через три секунды исчезло.

— Снимай бинты! — коротко приказал вождь. Кривясь от фантомной боли, солдат подчинился. Под пропитанной кровью тканью не оказалось ни раны, ни шрама — только гладкая, новая чешуя. Рептилоид недоверчиво трогал когтем место, где только что была рана.

— Хватит глазеть! — рявкнул Хартзиг. — Ты здоров, как быргар! А ну, быстро назад, в траншею!

— Есть! — солдат отдал честь и пулей помчался в сторону передовой.

Вождь снял «Медкид» и завороженно крутил его в лапе. В его глазах наконец-то вспыхнул тот самый огонь, которого тщетно добивалось мое аниме.

— Это… — он подбирал слово, подходящее по весу. — Это лечит мгновенно?

— Мелкие ранения, переломы, отравления, — кивнула я. — Ваши воины будут возвращаться в строй через минуту после ранения, а не умирать через неделю в муках от гангрены. Боевые потери сократятся на семьдесят процентов. Вы сможете бросать в бой одних и тех же закаленных ветеранов снова и снова.

— А от… утреннего похмелья? — понизив голос, спросил он. — Это не для меня, для друга спрашиваю.

— С высокой долей вероятности, — ответила я, сохраняя невозмутимое выражение лица. — Лично, знаете ли, не доводилось проверять.

В его глазах вращались не шестеренки, а целые бульдозеры, перемалывающие выгоду и риски. Он смотрел то на браслет, то на линию фронта, то снова на браслет. Жадность и расчет вели в нем яростную борьбу.

— Сколько? — выдохнул он.

Я назвала цену. От предложенной суммы у него перехватило дыхание. Но он был неглуп. Он покупал не безделушку.

— И еще. Мне нужен клочок земли на нейтральной полосе под торговую факторию.

— Где именно? — его взгляд стал пристальным.

— Ну… Подойдут руины старого храма. Вы знаете это место?

Он на секунду задумался, затем резко кивнул.

— Договорились.

Он протянул руку, и мы скрепили сделку по местному обычаю — ударом предплечий. От его удара у меня точно заныли бы кости, если бы не мой костюм.

— Отлично. Осталось лишь убедить вашу оппонентку, Ясноглазую Лассе, приобрести аналогичный прибор.

— Хм… Попробуй, — флегматично буркнул вождь Красных Гор. — Но помни: мой заказ должен быть выполнен первым.

* * *

Обратный путь из лагеря Красных Гор я провела, размышляя о жадности милитаристов. Вскоре я оказалась в благоухающем саду Лассе.

Могучий Хартзиг жадно схватил «Медкид», как голодный варан добычу. Его воины теперь вернутся в строй, что противоречило моей цели — убрать всех с поля боя. Но правила межзвездной торговли жестки: я должна была предложить тот же товар и другой политической стороне.

Передо мной снова открылась идиллическая картина: ясноглазая Лассе на ложе, фрейлины, тихая музыка. Но теперь безмятежность казалась обманчивой, как тишина перед бурей. Атмосфера была напряженной и густой. Меня ждали.

— Возвращаешься с новыми историями, гостья? — спросила Лассе своим бархатным, но стальным голосом.

— Я вернулась с новым предложением, Ваше Величество, — ответила я, стараясь не замечать напряжения. — К сожалению, вождь Красных Гор не оценил прелестей аниме. Но мне удалось заинтересовать его другим товаром. И поскольку наши переговоры увенчались успехом, мой долг — предложить ту же технологию и вам. Это средство радикально повысит выживаемость ваших воинов.

Я достала «Медкид». Мне на удачу как раз в сад привели одну раненную воительницу, видимо, прибывшую с поля боя для доклада. Без лишних слов я продемонстрировала на ней работу браслета. Голубая дымка, щелчок — и на идеальной чешуе не осталось и следа.

Я ожидала интереса. Возможно, торга. Но вместо этого в саду воцарилась ледяная, давящая тишина. Матриарх Лассе переводила взгляд с браслета на исцеленную воительницу, потом на меня. Её глаза, похожие на отполированные изумруды, были холодны и пусты.

Вдруг из-за её спины появилась одна из советниц — худая как велосипед старая рептилия с узкими глазами-щелочками. Это была Черная Велла.

— Любопытная вещь, — просипела она. Её голос скрипел, как ржавые петли. — Быстро восстанавливает раненых, экономит ресурсы на лекарях и госпиталях.

Она сделала паузу, ожидая реакции.

— Верно, — подтвердила я, чувствуя, как по спине пробежал холодок. Сейчас она точно что-то скажет, старая перечница.

— Тогда возникает вопрос, — продолжила советница, её взгляд стал острым. — Что думает об этом браслетике Хартзиг?

— Он в восторге, — честно ответила я.

Советница и матриарх обменялись понимающими взглядами.

— Вот как, — продолжала старая рептилия. — В таком случае, я советую матриарху отказаться от сделки.

Я была поражена. Ожидала, что женщины будут рады получить такое полезное медицинское средство.

— Но это же спасёт жизни ваших воинов!

— Жизни воинов? — Советница усмехнулась, и её голос был похож на скрип надгробной плиты. — Дитя звёзд, ты не догоняешь логику затяжной войны. Наши солдаты наносят максимальный урон в первые, самые яростные моменты атаки. Мы сильны в наступлении. А Красные Горы живучи, они сильны в обороне и затягивают нас в изматывающую борьбу. Твой «Медкид»… он позволит им держаться дольше. Он нарушает хрупкий баланс в их пользу. Ты даришь нам не спасение, а оружие против самих себя.

Лассе медленно кивнула, её взгляд был решителен.

— Мы не можем позволить себе лечить своих солдат, если твой товар поможет и врагам снова и снова возвращаться в строй. Отказано.

Я стояла, чувствуя горький привкус собственной ошибки. Дважды я неправильно поняла мотивацию клиента! Нужно было срочно снизить уровень своей самоуверенности. Аборигены Габитуса, возможно, были технически неразвиты, но в политике и стратегии разбирались лучше многих. Я предлагала им спасение, а они с первого взгляда поняли, что это может стать оружием против них.

— Я понимаю, — выдавила я, чувствуя, как по спине пробежали мурашки. Этот сад, эта показная умиротворённость, эти умные глаза… Они видели меня насквозь, манипулировали мной, как пешкой в своей игре. Обычная злость принесла бы облегчение, но внутри меня бушевало нечто более сильное — жгучее, унизительное разочарование в себе. Я всё испортила.

— Надеюсь, ваши следующие «истории» будут такими же захватывающими, — мягко, но прозрачно намекнула Лассе, что аудиенция окончена.

— Хорошо! — мой голос прозвучал резче, чем хотелось бы. Уши рефлекторно прижались к голове, хвост дёрнулся, и какой-то опавший листок снова взлетел в воздух. Игнорируя встревоженные взгляды фрейлин, я шагнула вперёд.

— Скажите, — мой голос был ледяным и лишённым привычной иронии, — чего вы хотите? Что заставит вас прекратить эту бойню и задуматься о взаимовыгодной торговле? Но предупреждаю, — я подняла палец, — оружия вы от меня не получите.

Лассе обменялась долгим, многозначительным взглядом со своей старой советницей, затем медленно обвела взором остальных приближённых. Между ними произошёл безмолвный диалог, понятный лишь им — лёгкие кивки, сужение глаз, едва заметные движения головой. В воздухе пахло уже не цветами, а политикой.

Матриарх наконец вернулась ко мне. Её бархатный голос тоже зазвучал жёстче, в нём появились стальные нотки.

— Оружие, в его примитивном смысле, нам не нужно, дитя звёзд, — сказала она, растягивая слова, будто смакуя. — Нам нужен... доступ.

Она замолчала, позволяя этому слову висеть в воздухе, наполняясь весом и значимостью.

— Доступ к твоему миру, к твоим технологиям. Не оружие, не щиты, а знания. Материалы. Принципы.

Мой мозг лихорадочно начал искать варианты. Это был более скользкий и опасный путь, чем продажа готового устройства. За распространение знаний, опережающих естественное развитие цивилизации более чем на одну ступень, мне могли бы надолго и всерьёз отозвать лицензию.

Мне нужно было подумать. Я так и сказала.

Матриарх кивнула, но в этом движении читалось и согласие, и предупреждение — её терпение не безгранично. Возможно, они уже планировали привлечь других торговцев из Кёпля. Логично: если появилась одна, почему бы не появиться другим? Тем более, как я и рассказывала, через год наши планеты сблизятся, создавая идеальное окно для контакта. Они могли начать слать радиосигналы или строить передатчики... Но они не знали, что весь этот Кёпль — выдумка, и я здесь одна.

Не сказав больше ни слова, я вызвала байк. Когда чёрная «капля» упала с неба и зависла в сантиметре от земли, я села в седло и рванула прочь из этого обманчивого политического рая.

«Марми, готовь самый крепкий кофе», — мысленно отправила я на корабль перед тем, как направиться к шлюзу. «С тройной порцией чего-нибудь покрепче молока. Мне нужно подумать».

Но думать долго не пришлось. Я не стала уходить на орбиту и оставила корабль рядом с руинами, надеясь на оптическую маскировку. Она оказалась хорошей, но, как выяснилось, недостаточной. Уже на следующий день меня нашли.