Лучшая сделка Темпы (джен)

В Фанфикополисе ходили легенды о баре «Клубок друзей». Кто-то называл его самым модным местом города, и спорить с этим было бесполезно. Конечно, в квартале голубых фонарей Слэшсайда или в переулках Фемслэш-виллидж наверняка найдутся свои культовые заведения, но порядочному человеку там делать нечего — а потому и судить мы о них не будем. Достоверно известно одно: для обитателей Гет-Тауна и Джен-Энда «Клубок» был заветной мечтой, попасть в которую удавалось лишь избранным — той самой «элитной аристократии». Впрочем, к нашей истории это отношения не имеет.

В тот вечер, восемнадцатого октября, в «Клубке» царила привычная субботняя атмосфера: тепло горели свечи, перемигивались гирлянды из лампочек, а под приглушенные биты чилл-аута стоял ровный гул голосов. Распорядитель Джинджер вышел из своей конторки и обвел зал тяжелым, сальным взглядом — попав под него дамы невольно краснели и поправляли бретельки. Обменявшись с барменшей Энни Нова коротким кивком — та ловко жонглировала шейкерами, создавая новые коктейли, — и убедившись, что все в порядке, Джинджер скрылся за дверью. В баре был аншлаг.

В уютном углу, на мягких диванчиках, расположилась компания девушек — каждая могла бы стать героиней отдельного романа.

Темпа, как всегда, щеголяла в шортах и расстегнутом жилете цвета хаки, из-под которого проглядывал темно-серый кроп-топ. Ее любимые походные ботинки, поставленные рядом с элегантной обувью подруг, смотрелись как гусеничный вездеход на парковке для элегантных кабриолетов. Девушка одной рукой теребила кончик собственного хвоста, другой — придерживала бокал с кофейным ликером. На её алых губах играла легкая, немного отстраненная улыбка.

Черубина Слэш словно сошла с обложки романа эпохи космического барокко — того, что запрещен на всех пуританских мирах. Пышные рюши на манжетах, глубокий вырез, открывающий ложбинку между грудями, где покоилась массивная брошь с синим камнем, мерцавшим магическим светом. Ее улыбка сулила вечер, полный поэзии, и утро, от которого в памяти останутся лишь обрывки. Один такой провал, ходили слухи, Черубина уже продала на черном рынке. И, несмотря на ангельское имя, походила она не на херувима, а на архивариуса при дворе повелителя ада.

Рядом с ней, наливая из запотевшего штофа в рюмку подруги «царскую водку», смеялась Таша Сайлос — знаток живописи, известный куратор и галерист лучших вернисажей Фанфикополиса. На ней было старомодное платье с цветочным принтом, под тканью которого угадывался мерцающий контур силовой брони. Рядом стояла чашка травяного чая с щепоткой «звездной пыльцы» — и нет, это не то, о чем вы подумали. Всего лишь ароматическая добавка, от которой на душе становится светло и спокойно. Впрочем, если переборщить, можно испытать и оргазм. Говорили, будто слезы Таши, которую порой пробивало на эмоции от особенно прекрасной картины, способны питать гидропонные сады Новэмбр-Новембер на орбитальных станциях. И это была правда.

И Новэмбр тоже сидела за столиком, откинувшись на спинку стула. Ее одеяние состояло из доспеха, сплетенного из живых лилий и орхидей, а рядом лежал неизменный спутник — магический гримуар, чья обложка была соткана из корней тех растений, что не смогли выжить после ее экспериментов. Заклинания Новэмбр пахли весенним дождем и светом биоламп, но с тем же успехом могли и «пахнуть» импульсом лазера с ядерной накачкой, если бы кто-то осмелился назвать ее «милой цветочницей». Ходили слухи, что Новэмбр может заставить цвести фиалки даже на краю сингулярности.

Последней в компании, но не последней по статусу, была Агнета Блоссом. Именно она собрала старых, проверенных временем подруг, чтобы немного расслабиться, поболтать о жизни, о козлах, о том, что нечего надеть, куда пропадают носки и откуда берется пыль. Агнета сидела, расслабленно вращая на пальце кольцо с кредитным чипом под бриллиантом в пять каратов.

— Послушайте, девочки, — обратилась к ним Черубина. — Видели, Джин вылез и пырился такой довольный? Мы тут будем сидеть до утра, напьемся и наедим прилично, счет будет размером со скатерть. Уж я-то знаю.

— А не надо было так много заказывать, — с легким укором заметила Агнета. — Особенно «оленя по-королевски, подаваемого под фанфары восьми герольдов-трубачей в аутентичных средневековых костюмах».

— Но я не виновата, что здесь всё такое вкусное!

— Есть способ реально сэкономить, — Таша, в это время изучавшая меню, погасила зарождающийся спор.

— Это как?

— Если счет за весь столик объединим, то получим скидку в тридцать процентов. Вот тут, в меню, мелким шрифтом пропечатано. Светло-серыми буквами.

— Надо пойти к Энни и еще поторговаться, — предложила Черубина.

— Я пойду! — тут же вызвалась Темпа.

— Нет, только не ты! Знаем мы твои таланты бизнес-леди — всё провалишь! Пусть лучше сходит Новэмбер.

Все дружно согласились, что Новэмбер — лучший выбор.

Та нехотя поднялась, покачала головой — мол, вот до чего некоторые жадные до чужого добра бывают, — но сходила и договорилась о скидке в пятьдесят процентов.

— Между прочим, — с легкой обидой в голосе произнесла Темпа, — я тоже весьма неплохо веду дела. Однажды даже заключила сделку, которая перевернула всю планету.

Девушки заинтересованно замолчали — они обожали рассказы Темпы о ее приключениях на просторах галактики. Может, и не всему верили, но слушать любили самозабвенно.

— Расскажи, пожалуйста, — попросила Агнета. Ее интересовало всё, что касалось финансов и всевозможных сделок.

— Ну ладно, — не стала ломаться Темпа. В конце концов, именно за этим они и собрались — поделиться историями, что приключились с ними за время разлуки. — Обратился ко мне однажды один коллекционер...

У меня началась самая настоящая хандра, такая густая, что ее можно было резать ножом и мазать на хлеб. Во-первых, рецепт Абсолютной Пышки снова ускользнул — в который раз! А мой кошачий нюх уже почти чувствовал его сладкий аромат. Во-вторых, в гильдии космических авантюристов уже три недели не было ни одного задания, которое окупило хотя бы топливо с провиантом для моего «Мармеладного Сердца».

За время безделья, поддавшись тоске, я перепробовала все местные рецепты пышек в радиусе пяти парсеков. Моя внутренняя кошечка требовала утешения, и я ей потакала. Результат был налицо, а точнее — на бедрах: мои милые джинсовые шортики начали издавать предостерегающий треск, когда я их натягивала. Даже мой хвост, барометр настроения, безвольно волочился по палубе, словно морально угнетенный удав.

В общем, я валялась в кают-компании, уткнувшись в планшет и мониторя галактическую сеть в поисках хоть какой-нибудь работы. «Поиск пропавшего глокха». Слишком скучно и хлопотно. Глокхи ужасно пахнут, и после них воняет еще целый месяц, хоть ты чем отмывай.

«Исследование аномалии в туманности Улитка». Заказ от яйцеголовых. Платят копейки, а чтобы получить даже это, придется писать отчет размером с «Войну и мир», уж я-то знаю, было дело...

И тут замигал значок зашифрованного канала. Частный заказ, от коллекционера, миллиардера и филантропа Виктора Некрама. Я с любопытством открыла сообщение.

«Предлагаю сделку, — было написано там. — Достать с планеты Габитус артефакт древней цивилизации, именуемый как "Камень Единства"». Криптокредов он посулил столько, что я буквально подпрыгнула на тахте, и всё мое существо, от кончиков ушей до кончика хвоста, потребовало срочно заняться этим делом. Через мгновение я уже неслась на мостик, чтобы проложить курс на эту Админом забытую планетку.

* * *

Планета Габитус встретила меня без особой любезности: дымным воздухом, пропахшим порохом, пеплом и гарью пожаров. Мой нос морщился от этой вони, а уши ловили далекий гул артиллерии с линии фронта.

Пришлось подключиться к местным каналам и сетям и напрячь «Марми», моего корабельного искина, на изучение обстановки. Проведя эту разведку из открытых источников, я выяснила, что две «великие» цивилизации — народ Алых Гор и племя Зеленых Долин — воюют уже несколько веков. И в процессе своей войны даже уже не помнили, из-за чего, собственно, весь этот сыр-бор начался.

Также я нашла артефакт, этот Камень Единства, который на поверку оказался обычным булыжником с выцарапанной на боку стрелкой. Но весил он, по моим прикидкам, добрых три тонны. Что интересно, местным обеим племенам было на него глубоко плевать, он просто торчал из земли рядом с руинами какого-то древнего храма. Плохо было то, что это всё находилось на узкой полосе ничейной земли, как говорят — в серой зоне между двумя сражающимися армиями.

Пришлось как следует поломать голову над тем, как мне этот трехтонный «артефакт» незаметно умыкнуть. Это было не так просто, как вы можете подумать.

Вот в чем была проблема: камень находился на самом активном участке ЛБС, то есть линии боевого соприкосновения, где непрерывно шли бои. Это было логично — в других местах племена Красных Гор и Зеленых Долин разделяли естественные преграды — огромной высоты и крутизны скалы или обширные топкие глубокие болота. Здесь была единственная на континенте площадка, на которой можно было воевать. А Кодекс Звездоплавания строго запрещал показывать менее развитым аборигенам звездолет. Так что подогнать «Сердечко» и прицепить к нему камень силовым лучом — отпадало. Для такого фокуса нужно было, чтобы на километры вокруг не было ни единой живой души. А здесь — сплошной фронт, где каждый кубометр пространства прощупывался тысячами глаз, стереотруб, радаров и бог знает чего еще. Попробуй подкрасться к чему-то, когда ты постоянно на радаре во всех диапазонах.

Кстати, я попробовала скрытно прогуляться на место, чтобы прикинуть, что к чему. Сделала свой нанокомбинезон абсолютно черным, температурно нейтральным окружающей среде, чтоб в ПНВ и тепловизоры не отсвечивать, и отправилась к артефакту на прогулку. В итоге за всю эту вылазку раз десять чуть не попалась в лапы разных диверсионных групп, шныряющих там, как крысы на помойке.

Итак, украсть нельзя. Завоевать запрещено. Остается только торговаться. Но, сами подумайте, у меня маленькая звездная шхуна для тихих операций, а не звездолет-магазин, набитый товарами под срез люков. Практически ничего из того, что разрешается передавать примитивным цивилизациям.

К тому же начни я торговаться за камень и просеки местные, что он мне очень нужен, они тут же бы подняли цену до небес. А знаете, что бы они потребовали? Оружие. То самое, что может переломить ход их бестолковой войны. А это строжайше запрещено Космическим Кодексом. Никаких военных технологий.

И все же, кроме торговли или остановки войны, решения я не видела. Что же, пора было установить с этой цивилизацией Первый контакт. Я продумала свою роль и решила, что предстану не загадочной всемогущей пришелицей из глубин космоса, а, скажем так, местной соседкой по их родной звездной системе. Такой образ всегда вызывает больше доверия у рас, еще не вышедших из пеленок ближнего космоса. Мои уши, хвост работали на образ, вертикальные зрачки — мимо, у аборигенов почти такие же. О, а еще — грудь! На Габитусе эволюция обошлась без млекопитающих, так что мои две подружки смотрелись для них гораздо более экзотично и непонятно, чем любой хвост.

Мой нанокомбинезон с защитным полем мог спасти меня от любого вида оружия, что могли применить аборигены, кроме атомной бомбы, но они еще не раскрыли секрет распада вещества. Так что в этом смысле я чувствовала себя в полной безопасности. Осталось представить себя публике, а потом дать им дней десять на осмысление того, что с этих пор они не одни, чтобы они приняли этот факт и мои диалоги проходили конструктивнее.

Я дала предстоящей операции кодовое название — «Визитка». Задача стояла особая: нужно было предстать перед обеими воюющими сторонами зрелищно и дерзко, но не как кошмарная угроза, а в виде неоспоримой, но нейтральной силы. Нужно было вбить в чешуйчатые головы уважение, отрицающее саму мысль о возможности коварного нападения на меня во время торга или же попыток пленения.

Сценарий для этого шоу пришлось продумывать с оглядкой на скудный арсенал, имевшийся на борту. Основной козырь, без сомнения, заключался в моем нанокомбинезоне. Его способности перестраивать текстуру, отражать свет, мимикрировать под что угодно и отращивать вспомогательные конечности открывала массу возможностей. Другой находкой стал пылящийся в кладовке карнавальный ранец-голопроектор, безделушка, пару лет назад бывшая писком моды на новогодних гулянках. Стандартный набор — всякие летающие огоньки, звездочки и снежинки и дурацкие мелодии — меня, разумеется, не устраивал.

Я переписала ядро голографической матрицы, создав образ, работавший на мой имидж полубогини. Не мудрствуя лукаво, я воспользовалась проверенными земными архетипами: у меня появились полупрозрачные крылья из сияющей дымки и светящийся золотистым теплым светом нимб над головой — эти старые добрые приемы должны были сработать и на этих рептилоидов. Для завершения картины я окружила свое тело вращающимися голографическими кольцами «неизвестных и загадочных письмен». Не утруждаясь поисками «мудрых сакральных текстов», я сделала простую копипасту из лога диагностики гипердвигателя «Сердечка». Выглядело — если не знать сути — более чем впечатляюще.

Ещё раз прогнав мысленно то, что предстоит сделать, я на антигравитационном байке, похожем на черную блестящую каплю, унеслась в небо. Моя идея окончательно выкристаллизовалась в эту минуту.

Ничейная земля между фронтами Габитуса была квинтэссенцией абсурда затяжной войны: выжженная пустыня, утыканная обвалившимися траншеями и свежими воронками, как оспины. Воздух, пропитанный едкой гарью от взрывчатки на основе местного аналога тротила, щипал глаза даже сквозь фильтры моего комбинезона. С обеих сторон постоянно раздавались выстрелы, летели снаряды и мины. Энергетического оружия я не заметила, одно огнестрельное — технологический уровень габитусян был похож на Землю середины двадцатого века.

Там было одно место, где две армии находились максимально близко друг к другу — эшелоны траншей в полный рост и блиндажи, перед траншеями — путаница колючей проволоки, в общем, типичный окопный пат. Зато между ними всего двести шагов, идеальная сцена для моего выступления, можно сказать, каждая армия была в театральном партере.

Итак, мой гравитационный байк для начала взял звуковой барьер над местом действия. Это привлекло некоторое внимание враждующих бойцов, и они вылупились в небо. Затем я под аккомпанемент синтезированного электронного «космического» звука красиво спикировала вниз и зависла в метре над землей. Вы же знаете, что антиграв бесшумен, но примитивным нравятся звуки. На некоторых планетах, где ездят на углеводах, недалекие личности даже снимают глушители со своих транспортных средств для пущего эффекта. Сэмплы с древних синтезаторов «Корг» и «Поливокс» — ну просто отвал башки.

В общем, под электронные трели я ухнула ровно посередине между линиями окопов. Стрельба прекратилась так резко, что от тишины в ушах зазвенело. Только ветер выл в спиралях колючки и стволах разбитых орудий, что ржавели тут и там.

Я ступила на выжженную землю, и мой нанокомбинезон, отвечая на мое желание, стал серебристо-стального цвета с таинственным мерцанием. Я стояла, поставив руки на бедра, максимально гордо, как первооткрыватель континента, заселенного дикарями. Они любовались этой картиной секунд двадцать. Зная, что меня крупным планом рассматривают в оптику, я специально шевелила ушами и хвостом — это должно было добавить пикантности всей сцене.

Первыми опомнились, разумеется, ребята с Красных Гор. С их стороны раздался истошный крик командира, и десяток стволов разрядился в мою сторону. Крупнокалиберные пули, способные пробить в аборигене дыру размером с грейпфрут, ударяли в мою грудь и лицо, но лишь плющились и разлетались осколками и искрами. Я даже не моргнула. Сами понимаете, чтобы пробить защитное поле, им нужно было бы стрелять из рельсотрона вольфрамовой пулей со скоростью пятнадцать километров в секунду. Впрочем, не буду вас грузить цифрами, скажу лишь, что вреда мне они могли причинить не больше, чем малыш с совочком — карьерному самосвалу. Мое силовое поле поглощало энергию, лишь слегка мерцая в местах попаданий, пуская расходящиеся круги, как гладь озера под каплями дождя.

Поняв бесполезность стрельбы, Красные Горы прекратили огонь. Но тут вступили Зеленые Долины. С их стороны взревел какой-то чадящий черным дымом мотор, и из капонира выполз довольно большой танк на гусеничном ходу. Его башня повернулась, черное око пушки уставилось прямо на меня и выплюнуло пламя и дым.

Остроконечный снаряд с нарезными бронзовыми поясками, бешено вращаясь, замер в метре от моего лица, упершись в силовое поле. Вот это уже было куда интереснее.

Я подняла руку, врубив на полную силовой погрузчик, с помощью которого провожу погрузочно-разгрузочные работы в космопортах. Разницы особой не было, снаряд ли это или сорокафутовый контейнер, под завязку груженый осмием. Снаряд сначала перестал вращаться. Я посмотрела на него с преувеличенным любопытством — надо было помнить о тех, кто сейчас стрекотал кинокамерами с большими объективами, — словно разглядывала забавного жука.

Затем, легонько шевельнув пальцами, сделала что-то вроде щелчка и отправила снаряд обратно в танк. Но пока я «любовалась», Марми с помощью наноботов полностью разложила взрывчатку — мне не нужны были жертвы. Я мысленно добавила снаряду ускорения и всадила его в погон башни — в то самое уязвимое место между башней и корпусом, — намертво заклинив многотонную махину. Затем тонкие алые лучи из моих ладоней аккуратно, словно хирургическим скальпелем, перерезали ведущие гусеницы. Танк осел на брюхо, превратившись в мгновенно возведенный памятник отваге и тактическому слабоумию.

На поле боя снова воцарилась тишина, на сей раз полная благоговейного ужаса.

Я настроила цапу и, нажав на нее, накрыла своим голосом обе армии:

— Ну что, успокоились? — спросила я, медленно обводя взглядом траншеи по обе стороны. — Меня зовут Темпа. Я пришла не воевать, не убивать. Я прилетела с другой планеты, которую вы называете Кёпль, я пришла с миром, торговать с вами.

С обеих сторон стояла полная тишина. В фотоумножитель я видела, как в бинокли и оптические прицелы меня наблюдают сотни испуганных и ошарашенных глаз.

— Я понимаю, вы немного шокированы, — продолжила я. — Перед вами существо с другой планеты, для которого ваше лучшее оружие все равно что конфетти. Придите в себя, доложите своим лидерам. Я даю вам десять дней на то, чтобы прийти в себя и перестать стрелять в мою сторону и подумать. Подумать о том, что я могу вам предложить. Потому что, — тут я нарочно сделала драматическую паузу, чтобы они прониклись, — если бы я хотела вас уничтожить, то все вы здесь уже стали бы пылью.

Теперь надо было закрепить сказанное. Я подняла руку и резко опустила, сжав кулак. По моей мысленной команде «Мармеладное Сердце», что невидимо висело на геостационарной орбите над этим местом, выстрелило из малого энергетического торсионного орудия чуть левее. Раздался оглушительный хлопок, словно разъяренный Тор в сердцах швырнул свой молот о землю. На мгновение возник и тут же схлопнулся вакуумный купол метров в пятьдесят. Воздух с адским грохотом устремился в эпицентр, подняв вихрь не только пыли, но и различного рода мелких и не очень штуковин; я заметила даже сорванную небольшую пушку. Пыль накрыла и Красных, и Зеленых, не делая различий.

Пыль улеглась. Я, все так же нетронутая, стояла в центре очищенного от всякого хлама круга.

— Обсуждайте, советуйтесь с вашими вождями. Когда через десять дней я вернусь, то сразу обращусь к вашим лидерам. И мы поговорим о взаимовыгодной торговле. Но если в меня полетит хоть пистолетная пуля… Я не буду с вами так нежна.

И, не дожидаясь ответа, я оседлала свой байк и с легким гулом рванула вертикально в небо. Прямо над нами была плотная облачность, позволившая мне тут же скрыться с глаз. Обе армии остались в состоянии полного ступора.

Миссия «Визитка» прошла как по маслу. Теперь аборигены знали, что в игру вступила третья сила. И что шутить с ней не стоит. Остальное — дело техники и правильного маркетинга.

Я дала им десять дней по местному счету, что на земные мерки составляло чуть больше недели — сутки на Габитусе длятся шестнадцать часов сорок минут. А значит, у меня в запасе была неделя, чтобы решить, чем же я буду с ними торговать.

План созрел такой: заключив предварительные сделки с обеими сторонами, я попрошу их прекратить конфликт — хотя бы временно. Они расслабятся, отведут войска от нужного мне района, а я в это время договорюсь об аренде той самой нейтральной полосы, где зарыт артефакт «Камень Единства». Под предлогом строительства торговой фактории получу полный доступ к территории, умыкну реликвию и была такова! План казался безупречным.

Безопасных товаров на корабле оказалось не так уж много, все остальное было либо слишком превосходило техноуровень габитусян, либо могло быть превращено в оружие.

И тут меня осенило — культура! Что может быть безопаснее и полезнее культурного обмена? А в моих цифровых закромах как раз имелась роскошная коллекция аниме в жанре сёдзё.

Несколько дней ушло на отбор подходящих тайтлов — таких, чтобы не вызвать у габитусян культурного шока, — и их адаптацию. Марми, проанализировав местные телевизионные трансляции, создала шаблон и принялась перерисовывать мои аниме кадр за кадром, превращая их в шедевры, понятные и близкие местной аудитории.

Но общие принципы остались те же — например, пропорции анимешных персонажей были такие же, как в канонах землян. Озвучка, музыка в опенингах и эндингах, всё остальное тоже было адаптировано. С помощью конфигуратора я создала принятые на планете носители видеоинформации — такие пластиковые кирпичики, внутри которых были размещены два рулона магнитной пленки, и записала коллекцию этих прекрасных историй.

Время истекло, и пора было лететь на встречу. Мне было все равно, с кого начинать — Зеленых Долин или Красных Гор. Всю неделю Марми вела активную разведку: перехватывала радиошифровки, прослушивала кабельные линии связи, выуживала данные из открытых источников. В итоге я была в курсе всех политических интриг, тайных переговоров и общественных настроений с обеих сторон. Единственное, что оставалось за кадром, — это бумажная почта, которую развозили в кожаных сумках фельдъегеря. Но едва ли там могло находиться что-то действительно важное.

Из разведки я узнала, что вождь Красных Гор, Могучий Аивас Хартзиг, сам прибудет на фронт, а Ясноглазая Лассе Майя не покинет своего замка-сада в столице. Поэтому я решила для начала нанести визит к ней. Я включила свою голографическую бижутерию и понеслась в столицу Зеленой Долины.

Резиденция Ясноглазой Лассе представляла собой заповедник умиротворения, утопающий в благоухании экзотических цветов. Эта атмосфера безмятежности была настолько полной, что я с трудом верила, будто именно отсюда верховная правительница ведет долгую и кровопролитную войну.

Мой антиграв под трели «Поливокса» опустился прямиком в центр дворцового сада — оазиса из странных планетарных орхидей и деревьев с биолюминесцентной листвой. Воздух вибрировал от нежной музыки, напоминающей переливчатое пение неведомых птиц. И в сердцевине этой идиллии, на роскошном ложе, возлежала она — Ясноглазая Лассе Майя.

Она была высока даже для рептилоида. Её чешуя переливалась изумрудными и золотыми отсветами, а большие, невероятно ясные глаза с вертикальными зрачками хранили выражение спокойного и безраздельного могущества. Марми нарыла информацию, что матриарх в прошлом была простой девушкой, которая стала советницей прошлой правительницы и своим умом и трудом получила из ее рук власть и трон. И у меня появилась небольшая идея по этому поводу.

Её окружали фрейлины, почти такие же статные, но не таким пронзительным, полным мудрости взглядом.

Едва увидев меня, они замерли. Никакой паники, только лёгкое, холодное любопытство. Моё кошачье чутьё тем не менее показывало, что это хищники, такие же, как и я, высшего порядка.

Голос Ясноглазой Лассе оказался низким и бархатным. Он не требовал тишины — он сам её рождал, едва начинал звучать.

— Гостья с небес, — произнесла она, и тут же стихла музыка, воздух словно застыл. — Мы слышали твое предложение о торговле. Надеемся, твои товары не принесут на нашу планету ничего, кроме пользы, и будут абсолютно безопасны.

Я готовилась к разным сценариям, но такой — вежливый и с акцентом на безопасность — был, пожалуй, самым оптимальным. Я даже позволила себе мысленно расслабиться на полделения.

— Ваше Величество, — я сделала элегантный поклон. — То, что я привезла, не способно причинить вред. Оно предназначено исключительно для души.

— И что же это? — Лассе обмахнулась шикарным веером, в ее голосе прозвучало неподдельное любопытство.

— Это… Аниме.

— Аниме?

— Да. Рисованные истории о приключениях, любви, дружбе и о том, как преодолевать любые преграды.

— Покажи нам.

Я не собиралась медлить с этим. Похоже, план «А» срабатывал. Я активировала проектор, и в воздухе сада расцвела голографическая картинка.

На фоне адаптированной под местное растение с таким же вайбом сакуры две рептилоидные девушки с глазами, по размеру соперничавшими с их собственными головами, смотрели друг на друга, их руки нерешительно тянулись навстречу. Зазвучала трогательная мелодия, которую «Марми» состряпал на основе местных напевов.

— Это сага о великой любви, преодолевающей все преграды, — повествовала я, наблюдая за лицом матриарха. — О дружбе, которая сильнее стали. О том, как нежность может растопить лёд даже в самом холодном сердце.

Честно говоря, несмотря на всю подготовку с Марми, я внутренне сжалась, ожидая, что она рассмеется или прикажет вышвырнуть меня за глумление над их разумом.

Но произошло нечто иное. Ясноглазая Лассе смотрела на экран с абсолютным, немым вниманием, следя за каждым изгибом сюжета. А когда героини на экране наконец-то соединили руки, одна из фрейлин не смогла сдержать тихого, проникновенного вздоха.

Финальная сцена с объятием на фоне заката, эндинг, берущий за душу, — и я выключила проектор. В саду воцарилась звенящая тишина, нарушаемая лишь переливчатым щебетом местной фауны.

Лассе медленно перевела взгляд с пустоты, где сиял экран, на меня. В её глазах светилась сложная гамма чувств — не восторг простолюдина, а глубокая, искренняя заинтересованность гурмана, нашедшего новый, изысканный вкус.

Эффект был достигнут, но нельзя было позволить сложиться впечатлению, что аниме — это лишь о запретной любви. Пора было пускать в ход другие козыри.

Я вставила пластиковый кирпичик с другим тайтлом в местную видеомашину, она пожужжала, и начался новый сюжет.

— А вот история о юной воительнице, что вступает в рыцарский орден, скрывая свой пол…

На экране возникла стройная рептилоидка в сияющих латах, с мечом, почти равным ей по росту. Среди фрейлин пронесся восхищенный шепот.

— ...Или — трогательная сказка о девочке-волшебнице с небес, которая находит новый дом и верных друзей, — картинка сменилась на изображение улыбающейся особи в короткой юбочке, слишком длинными ногами и жезлом, увенчанным крылышками и сияющей звездой.

Я сделала последний, главный акцент, понизив голос: — ...А это — эпопея о простой девушке, которая благодаря уму и отваге становится советницей самой императрицы и меняет судьбу целой империи!

На экране замерла рептилоидная девушка в изысканных одеждах, с умным и пронзительным взглядом, уверенно взирающая на раскинувшуюся перед ней карту державы.

Глаза Лассе на мгновение вспыхнули. Ага, я попала в яблочко!

Я крутила тизеры разных тайтлов примерно в течение часа, и всё это время и матриарх, и фрейлины смотрели едва дыша. После того, как экран погас, матриарх перевела свой взгляд на меня.

Следующий часы я посвятила демонстрации тизеров. Матриарх и ее свита смотрели, затаив дыхание, поглощенные калейдоскопом сюжетов и образов. Когда экран окончательно погас, Лассе медленно перевела на меня взгляд, полный немого вопроса.

— Это… искусство вашего мира? — спросила она, и в ее голосе почти прозвучало благоговение.

— Да, Ваше Величество, — я почтительно склонила голову. — Искусство, которое напоминает о том, ради чего вообще стоит жить. И ради чего, быть может, стоит прекратить воевать. О любви. О семье. О той красоте, что нуждается в защите.

Она поднялась с ложа, ее движения были плавными и полны аристократического достоинства.

— У нас есть генералы, что мыслят категориями тактики, — сказала она, приближаясь. — У нас есть солдаты, что мечтают лишь выжить. Но никто… никто не напоминал ни мне, ни моим девушкам, что за пределами этой бесконечной войны существует нечто большее. — Ее взгляд скользнул по фрейлинам, которые, позабыв об этикете, живо обсуждали увиденное. — Сколько ты хочешь за это… сокровище?

Я назвала цену. Она была высока, но не заоблачная, Марми точно рассчитала сумму. — И еще я хочу построить торговую факторию, удобную для обеих ваших стран.

— Для обеих?! — напряглась матриарх.

— К сожалению, по законам моего мира я обязана предоставлять один и тот же товар и вам, и вашим врагам. И сделка будет заключена только в том случае, если вы оба согласитесь с ней.

— То есть… эти самые «двигающиеся картинки» получат и Красные Горы? — в ее голосе впервые прозвучало холодное напряжение.

— Таковы условия, — мягко, но непреклонно подтвердила я. — Единые для всех.

Она на мгновение задумалась, а затем ее чешуя снова заиграла спокойными бликами.

— Что ж… мы согласны. Возможно, это даже к лучшему. — В ее тоне послышалось легкое презрение. — Когда этот неотёсанный Хартзиг подпишет договор, мне первой доставь всю коллекцию прямо во дворец. И… — она сделала паузу, снизив голос до интимного шёпота, предназначенного лишь для моих ушей, — если у тебя найдутся еще подобные истории… о любви нестандартной… я готова приобрести их отдельно. Для моей личной коллекции.

Я склонила голову в почтительном поклоне, пряча довольную улыбку. Сделка была практически в кармане. Первая сторона — моя. «Вот я умница, — пронеслось в голове, — втюхала безделушку, что отвлечет их, но не даст никакого военного преимущества».

Теперь предстояло предложить то же самое Могучему Хартзигу. Но и это казалось выполнимым: стоило ему узнать, что его заклятые враги заинтересовались инопланетным «сокровищем», как тут же сработал бы принцип паритета. Он подпишет что угодно, лишь бы не отстать.

* * *

Час скучного полета над белоснежной равниной облаков, и я приземлилась прямиком в эпицентр лагеря Красных Гор. Едва шасси моей «капли» коснулись грунта, мимо на запредельной скорости пронеслась повозка, запряженная шестиногой тварью. Сидевший в ней тип в рогатом шлеме, увидев меня, вывалился с облучка прямо в грязь.

Я успела лишь припарковать байк, отправив его на сотню метров вверх — на всякий случай, чтобы любопытные вояки не растащили его на сувениры.

К месту посадки тут же подкатил покрытый грязью джип, с которого спрыгнула внушительная фигура. Ого, да это был сам Могучий Хартзиг! Храбрости ему было не занимать. Вождь был на голову выше меня, его туша была покрыта бронёй, напоминающей кожу крокодила, и дышал он с присвистом, словно только что пробежал марафон с полной выкладкой.

— Чужеземка! — взревел он так, что у меня дёрнулся не только хвост, но и заложило уши. — Боги прислали тебя, чтобы даровать нам победу?!

— Не совсем, — ответила я, заставляя уголки губ растянуться в подобии улыбки. — Меня прислал рынок, чтобы предложить нечто уникальное. Не оружие, — поспешно добавила я, наблюдая, как энтузиазм в его глазах гаснет стремительнее, чем выходит воздух из пробитого баллона скафандра. — Но нечто, на мой взгляд, не менее ценное.

— Что может быть ценнее оружия? — Хартзиг закатил глаза с таким видом, будто я спросила его о вязании крючком. — Ничего на ум не приходит.

— Духовная пища, — изрекла я с пафосом, достойным открытия новой физической константы.

— Чего? — он наклонил голову, словно плохо слышащий бульдог.

— Сейчас покажу, — моя улыбка могла бы растопить шапки полярных льдов, но сердце Хартзига, похоже, было выковано из вольфрама. Он даже не дрогнул.

Я выдержала драматическую паузу и включила проектор.

— Представляю вашему вниманию… эпическую сагу о любви и дружбе! «Прекрасный воин в лунном свете»!

В воздухе замерли две рептилоидные девушки с сияющими, как прожектора, глазами, обнимающиеся на фоне алого заката.

Могучий Хартзиг смотрел на экран с таким выражением лица, будто я продемонстрировала ему подробную инструкцию по ручной стирке кружевных носочков.

— Это что? — наконец выдавил он, и в его голосе звучала неподдельная, почти физическая боль.

Я всё поняла. Его не проняло. Не то чтобы не проняло — кажется, даже немного оскорбило на каком-то глубоком, инстинктивном уровне.

— Это… искусство, — попыталась я вдохнуть в солдафона робкую искру возвышенного. — Оно учит ценить прекрасное, смягчает нравы…

— У меня война! — рявкнул он, с такой силой ткнув пальцем в сторону фронта, что казалось, он проткнет воздух. — Моим солдатам нужно стрелять, а не реветь в три ручья под лунами! У тебя есть пушки? Ракеты? Хоть фунт какой-нибудь взрывчатки?!

Холодная волна разочарования медленно поднялась от кончиков когтей к макушке. План «А» — такой красивый, такой выгодный, где я получаю всё, не расставаясь ни с чем материальным, — летел в тартарары с оглушительным треском. Что ж. План «Б». Он, конечно, был, но я так надеялась избежать материальных затрат. С безнадежным вздохом я выключила проектор.

— Как жаль, — с деланным сожалением протянула я. — Я предлагала ключ к сердцам ваших воинов. Но раз вы предпочитаете иметь дело с их телами… что ж, найдем и для них кое-что подходящее.

Я достала из рюкзака браслет, испускающий мягкое голубое сияние. — Позвольте предложить «Медкид».

— Это еще что за штуковина?

Я надела браслет на его могучее запястье.

— А теперь направьте средний палец на того бедолагу с перевязанной лапой. Видите? Глубокий порез, начинается нагноение.

Раненый солдат как раз ковылял мимо, направляясь в лазарет.

Хартзиг направил палец. Тонкий голубой луч брызнул из его кончика, и раненую конечность тут же окутало снопом голубых искр, которые через три секунды растаяли в воздухе.

— Снимай бинты! — приказал вождь. Солдат, морщась от ожидаемой боли, подчинился. Под окровавленной тканью не было ни следа раны — лишь чистая, новая чешуя. Рептилоид тыкал когтем в место недавней раны, не веря собственным глазам.

— Хватит глазеть! — рявкнул Хартзиг. — Здоров, как быргар! А ну, быстро назад, в траншею!

— Есть! — солдат отдал честь и пулей помчался назад, к окопам.

Вождь снял «Медкид» и завороженно крутил его в лапе. В его глазах наконец-то вспыхнул тот самый огонь, которого тщетно добивалось мое аниме.

— Это… — он подбирал слово, подходящее по весу. — Это лечит мгновенно?

— Мелкие ранения, переломы, отравления, — кивнула я. — Ваши воины будут возвращаться в строй через минуту после ранения, а не умирать через неделю в муках от гангрены. Боевые потери сократятся на семьдесят процентов. Вы сможете бросать в бой одних и тех же закаленных ветеранов снова и снова.

— А от… утреннего похмелья? — понизив голос, спросил он. — Это не для меня, для друга спрашиваю.

— С высокой долей вероятности, — ответила я, сохраняя невозмутимое выражение лица. — Лично, знаете ли, не доводилось проверять.

В его глазах вращались не шестеренки, а целые бульдозеры, перемалывающие выгоду и риски. Он смотрел то на браслет, то на линию фронта, то снова на браслет. Жадность и расчет вели в нем яростную борьбу.

— Сколько? — выдохнул он.

Я назвала цену. От предложенной суммы у него перехватило дыхание. Но он был неглуп. Он покупал не безделушку.

— И еще. Мне нужен клочок земли на нейтральной полосе под торговую факторию.

— Где именно? — его взгляд стал пристальным.

— Ну… Подойдут руины старого храма. Вы знаете это место?

Он на секунду задумался, затем резко кивнул.

— Договорились.

Он протянул руку, и мы скрепили сделку по местному обычаю — ударом предплечий. От его мощи у меня заныли кости.

— Отлично. Осталось лишь убедить вашу оппонентку, Ясноглазую Лассе, приобрести аналогичный прибор.

— Хм… Попробуй, — флегматично буркнул вождь Красных Гор. — Но помни: мой заказ должен быть выполнен первым.

* * *

Обратный путь из лагеря Красных Гор пролетел в размышлениях о жадности милитаристов. И вот я снова в благоухающем саду Лассе.

Могучий Хартзиг вцепился в «Медкид» с жадностью голодного варана. Теперь его воины будут возвращаться в строй, что было прямой противоположностью моей цели — убрать всех с поля боя. Но правила межзвездной торговли суровы: я была обязана предложить тот же товар и второй стороне.

Передо мной вновь предстала идиллическая картина: ясноглазая Лассе на ложе, фрейлины, тихая музыка. Но на сей раз безмятежность была обманчивой, как тишина перед бурей. Атмосфера висела напряженная, густая. Меня ждали.

— Возвращаешься с новыми историями, гостья? — спросила Лассе. Её бархатный голос был ровным, но в нём теперь явственно звенела сталь.

— Я вернулась с новым предложением, Ваше Величество, — ответила я, делая вид, что не замечаю напряжения. — К сожалению, вождь Красных Гор не оценил прелестей аниме. Но мне удалось заинтересовать его другим товаром. И поскольку наши переговоры увенчались успехом, мой долг — предложить ту же технологию и вам. Средство, которое радикально повысит выживаемость ваших воинов.

Я достала «Медкид». Мне на удачу как раз в сад привели одну раненную воительницу, видимо, прибывшую с поля боя для доклада. Без лишних слов я продемонстрировала на ней работу браслета. Голубая дымка, щелчок — и на идеальной чешуе не осталось и следа.

Я ожидала интереса. Возможно, торга. Но вместо этого в саду воцарилась ледяная, давящая тишина. Лассе смотрела то на браслет, то на исцеленную воительницу, то на меня. Её ясные глаза, подобные отполированным изумрудам, были пусты и холодны.

И тут из-за её спины выступила одна из советниц — худая, как велосипед, старая рептилия с глазами-щелочками. Звали ее Черная Велла.

— Любопытная игрушка, — просипела она, и её голос скрипел, как ржавые дверные петли. — Позволяет быстро вернуть в строй раненого бойца. Позволяет экономить ресурсы на лекарях и госпиталях.

Она сделала паузу, давая осознать смысл слов.

— Именно так, — подтвердила я, чувствуя, как по спине пробегает холодок. Сейчас точно что-то отчебучит, старая перечница.

— Тогда у меня возникает вопрос, — продолжила советница, и её взгляд стал острее бритвы. — А что на это сказал Хартзиг?

— Он пришел в восторг, — честно ответила я.

Советница обменялась с Лассе мгновенным, но понимающим друг друга взглядом.

— Вот как, — просипела старая рептилия. — В таком случае, я настоятельно рекомендую уважаемой матриархе отказаться от этой сделки.

Честно говоря, я просто обалдела, ожидая, что женщины скорее будут рады получить такое медицинское средство.

— Нет? Но это спасёт жизни ваших воинов!

— Жизни воинов? — Советница усмехнулась, и это был звук, похожий на скрип надгробной плиты. — Дитя звёзд, ты не понимаешь логики затяжной войны. Наши воины, по статистике, наносят максимальный урон в первой, яростной фазе атаки. Мы сильны в наступлении. А Красные Горы живучи, они сильны в обороне и берут нас измором. Твой «Медкид»… он позволит им держаться дольше. Он ломает хрупкий баланс в их пользу. Ты предлагаешь нам не спасение, а оружие против нас же.

Лассе медленно кивнула, её взгляд был твёрд.

— Мы не можем позволить себе роскошь лечить своих солдат, если это означает, что благодаря тебе, наши враги тоже будут возвращаться в строй снова и снова. Отказано.

Я стояла, ощущая на языке привкус собственной глупости, и он был горек. Дважды ошибиться в самой основе — в понимании мотивации клиента! Надо было срочно прикрутить фитиль своего самомнения. Аборигены Габитуса могли быть технически отсталыми, но в политике и стратегии они плавали как рыбы в воде. Я предлагала спасение, а они с первого взгляда разглядели в нем оружие, направленное против них.

— Я… понимаю, — выдавила я, и по моей спине будто бегали статические разряды. Весь этот сад, эта показная умиротворённость, эти умные, холодные глаза... Они видели меня насквозь, играли мной, как пешкой в своей многовековой игре. Обычная ярость была бы сладким облегчением, но внутри бушевало нечто иное — жгучее, унизительное разочарование в себе. Я всё провалила.

— Надеюсь, твои следующие «истории» будут столь же захватывающими, — мягко, но недвусмысленно дала понять Лассе, что аудиенция окончена.

— Хорошо! — мой голос прозвучал резче, чем хотелось. Уши рефлекторно прижались к голове, хвост взмахнул, и какой-то опавший листок вновь взлетел в воздух. Проигнорировав встревоженные взгляды фрейлин, я шагнула вперёд.

— Скажите, — мой голос был холоден и без привычной иронии, — чего вы хотите? Что заставит вас остановить эту бойню и задуматься о взаимовыгодной торговле? Но предупреждаю, — я подняла палец, — оружия от меня вы не получите.

Лассе обменялась долгим, многозначительным взглядом со своей старой советницей, затем медленно обвела взором остальных приближённых. Между ними произошёл безмолвный диалог, понятный лишь им — лёгкие кивки, сужение глаз, едва заметные движения головой. В воздухе пахло уже не цветами, а политикой.

Наконец матриарх вернулась ко мне. В её бархатном голосе теперь тоже появились стальные нотки.

— Оружие... в его примитивном понимании... нам и не нужно, дитя звёзд, — произнесла она, растягивая и смакуя слова. — Нам нужен... доступ.

Она сделала паузу, позволяя этому слову повиснуть в воздухе, обрести вес.

— Доступ к твоему миру. К твоим технологиям. Не пушки, не щиты. Знания. Материалы. Принципы.

Мозг лихорадочно принялся просеивать варианты. Это была куда более скользкая и опасная тропа, чем продажа готового устройства. Именно за распространение знаний, опережающих естественное развитие цивилизации больше, чем на одну ступень, у меня могли бы всерьёз и надолго отозвать лицензию.

Мне нужно было подумать, и я так и сказала.

Матриарх ответила едва заметным кивком, в котором читалось и согласие, и предупреждение: её терпение не бесконечно. Возможно, они уже строили планы, как привлечь других торговцев с Кёпля. Логично же: раз появилась одна, почему бы не быть другим? Тем более, согласно моей же легенде, через год наши планеты сблизятся, создав идеальное окно для контакта. Они могли начать посылать радиосигналы, строить передатчики... Они не знали, что вся эта история с Кёплем — ложь, и я здесь совершенно одна.

Не говоря больше ни слова, я вызвала байк. Едва чёрная «капля» рухнула с небес и зависла в сантиметре от земли, я вскочила в седло и рванула прочь из этого обманчивого, пропитанного политикой рая.

«Марми, — мысленно отправила я на корабль, направляясь к шлюзу. — Готовь самый крепкий кофе. С тройной порцией чего-нибудь покрепче молока. Мне надо думать».

Впрочем, думать пришлось недолго. Я не стала уходить на орбиту, а оставила корабль рядом с руинами, уповая на оптическую маскировку. Она была хороша, но, как выяснилось, недостаточна. Уже на следующий день меня нашли.

Утро на Габитусе встретило меня кислотно-розовым рассветом и столь же едким визитом. Я потягивала кофе с тройной порцией кое-чего покрепче молока, когда сканер запищал, пеленгуя восемь тепловых сигнатур. Они шли аккуратно, обходя минные поля, словно туристы на маршруте. Я настроила фотоумножитель. Две группы — четыре особи от Красных Гор, четыре — от Зелёных Долин. Но шли они вместе, перебрасываясь шуточками. Видимо, для высокой политики кровавая бойня — не помеха для совместных делишек, подумала я.

«Мармеладное Сердце» стояло под оптическим камуфляжем, и я не собиралась его раскрывать. Руины древнего храма были куда более живописным фоном для предстоящего фарса. Я дала нанокомбинезону облепить себя, превратив его в мою любимую поношенную безрукавку и джинсовые шорты. Голографические крылья, нимб и «таинственные письмена» дополняли мой имидж некоей долей абсурда, но это было хорошо. Проверила бластер — заряжен, на предохранителе. Отрастила нанитами на бедре кобуру и, сунув туда оружие, вышла навстречу с видом гостеприимной хозяйки, встречающей незваных родственников.

Из восьми чешуйчатых особей две были главными — высокие, ухоженные, с хищным блеском в вертикальных зрачках. Один — с чешуей цвета потемневшей меди, представитель Красных Гор. Другая — изумрудно-лиственного оттенка, от Зеленых Долин. Их свита состояла из советников и охранников с каменными лицами, вооруженных до зубов. И между ними был полный паритет. Значит, визит был заранее согласованным политическим ходом. Они уставились на меня, и я почувствовала себя экспонатом на выставке «Инопланетная фауна». Больше всего, разумеется, разглядывали мои уши и хвост.

— Я — Джафт, глава совета мудрецов Красных Гор, — пробасил медный рептилоид.

— А я — Жозина, первая советница Матриарха, — ее голос был глубоким и мелодичным, но в нем звенела стальная струна.

— Я — Темпа, — представилась я, гордо подбоченясь. — Торговый агент с Кёпля. Чем обязана столь представительному визиту? Надеюсь, вы не предъявите претензию, что я продырявила вашу атмосферу?

— Мы видели, как ты спускалась с небес, — начал Джафт, игнорируя мою шутку. — Ты предлагала нашему вождю… безделушки. Игрушки.

— И нашему матриарху игрушки, которые не стоят нашего внимания, — подхватила Жозина. — Но сам факт твоего присутствия говорит о многом. У тебя есть знания. Технологии. То, что может изменить наш мир.

Я сдержанно пожала плечами. Вот так всегда. Покажешь аптечку и голографический проектор — и все сразу хотят формулу абсолютного топлива и схему варп-двигателя.

— Увы, госпожа и господин, — вздохнула я, делая глоток остывающего кофе. — Существуют строгие правила. Принципы невмешательства. Я не могу продать вам ничего, что превосходит вашу текущую технологическую на ступень. Это запрещено и наказуемо. Вы же не хотите, чтобы на вашей орбите появился флот космических дредноутов и Габитус стерилизовали?

— Вы же не с Кёпля, верно? — прищурилась Жозина. — Кёпль — пустынный шар с песком и льдом. Наши астрономы его хорошо рассмотрели. Откуда там может взяться флот?

— Вселенная полна удивительных вещей, — уклончиво ответила я, чувствуя, как заколебалась почва под ногами. Но тут меня спас Джафт. С солдатской прямолинейностью он рубанул: — Мы хотим остановить ежедневную бойню!

— Да, пора положить конец этому бессмысленному конфликту! — согласно кивнула Жозина.

— А я-то чем могу помочь? — наигранно удивилась я.

— Если ты дашь нам что-то, что склонит победу на нашу сторону, то война прекратится, — заявил Джафт.

— Она прекратится, если победу одержим мы, — парировала Жозина. — Мы более гуманны, поэтому преимущество должно достаться нам.

— Вы забыли, что я предлагаю обеим сторонам одно и то же? — напомнила я. — К тому же, ваши лидеры отказались от моих товаров из-за опасения, что они или усилят противника, или ослабят своих.

Жозина и Джафт начали спорить, и я наблюдала, как мой кофе окончательно остывает. В конце концов мое терпение закончилось, когда температура кофе сравнялась с окружающей.

— Скажите, вас ко мне послали ваши лидеры или это... Ваша личная инициатива? — встряла я в их перепалку.

Наступила тишина. Они обменялись быстрыми, понимающими взглядами.

— Наши... вожди... слишком погружены в войну, — осторожно начала Жозина. — Но у общества есть запрос на мир. Пока идет война, власть находится в руках диктаторов. В мирное время руководят «советы мудрейших».

— Мы, пацифисты обеих племен, давно ищем способы остановить бойню, — ударил кулаком в ладонь Джафт. — Но нужно прекратить войну так, чтобы вождям не осталось иного выбора, а народы не стали задавать вопросов типа «а что, так можно было?» Каждую семью затронула война, и все будут немного нервничать. А есть еще и те, кто наживается на ней, и у них есть свои силы.

— Понятно, — сказала я и допила холодную гущу. Терпеть не могла политику. Один раз поставила себе на компьютер «Age of History 88» и снесла уже через неделю — скукота, и всё время соседи «выносили» мою империю.

— Итак, вы решили, что я — ваш «черный лебедь»? Хотите использовать мое появление, чтобы нарушить сложившийся порядок?

— Вы умны, — улыбнулась Жозина. — Так и есть.

Я погрузилась в размышления. В голове забрезжили смутные очертания идеи. Мне нужно было найти решение, которое устроило бы всех: обе враждующих племени и Кодекс космоторговли. И чтобы они убрались от моего камня. И тут меня осенило. Надо им дать что-то нужное и полезное, от чего они не смогут отказаться, и одновременно загнать в тупик взаимной технологической зависимости.

Они молчали, а я смотрела в пустой стакан, словно там был экран с обучающим видео для начинающих миротворцев. Ход должен быть гениальным и наглым одновременно.

— Знаете, в чем корень ваших проблем? — начала я, делая вид, что разглядываю узор на своем стаканчике. — Не в амбициях, не в чести. А в банальной электрической розетке. Вернее, в отсутствии того, что в ней должно быть.

Я позволила себе театральную паузу, наслаждаясь их недоуменными взглядами.

— Ваша цивилизация открыла электричество давным-давно, но ваша планета — настоящая скряга. Ни угля, ни газа, ни быстрых рек. Одна-единственная долина геотермальных источников и гейзеров, где ваши предки установили паровые турбины и генераторы, и за которую, в итоге, и началась драка. Самое забавное, — я сладко улыбнулась, — что эта долина уже почти остыла. Вы сражаетесь за призрак.

— Ты собралась читать нам лекцию по геологии? — просипел Джафт, и его медная чешуя отлила раздраженным блеском.

— О нет! Я собралась продать вам выход из этого тупика. — Я отставила стакан и мысленно скомандовала «Марми» подготовить демонстрацию. Из невидимого корабля рядом со мной опустились два блестящих устройства. — Встречайте. «Хрономат». Генератор и Накопитель. Вместе они производят почти дармовую энергию из… э-э-э… квантового вакуума. Ваши ученые позже разберутся, технология несложная, если знать секрет. По отдельности эти части — бесполезный хлам.

Я перевела взгляд с Джафта на Жозину, наслаждаясь нарастающим напряжением.

— Генератор — Красным Горам. Накопитель — Зеленым Долинам. Документация на каждую из частей — обеим сторонам. Формально каждая из вас получает разрешенную к продаже технологию. А то, что вы теперь навеки связаны одной энергетической пуповиной… Что же, это просто счастливое совпадение.

На их чешуйчатых лицах застыла смесь изумления, ужаса и восхищения перед уровнем моего нахальства.

— Вы предлагаете нам… созависимость? — выдавила наконец Жозина, и ее мелодичный голос дал трещину.

— Я предлагаю вам будущее, дорогая! — парировала я. — Будущее, в котором вам придется или научиться договариваться, или вечно пытаться украсть друг у друга недостающую часть. Куда увлекательнее, чем просто стрелять из ржавых пушек, не находите?

— Сколько? — коротко бросил Джафт, его взгляд уже вычислял выгоду и риски.

Я назвала сумму, от которой у них побелела чешуя. Но хорошая вещь должна стоить дорого! Они зашептались со своими советниками, а я тем временем мысленно прикидывала, не продешевила ли я.

— Мы… обсудим это с нашими, — наконец сказал Джафт, его голос сильно потерял в прежней уверенности.

— Как вам угодно, — пожала я плечами, делая вид, что мне всё равно. — Но учтите, мое пребывание здесь не вечно. Жду от вас вестей до завтрашнего заката. Если нет — я улетаю. Может быть, лет через триста — пятьсот кто-то навестит вас, если к тому времени ваша война не доведет Габитус до полной деградации.

Они развернулись и ушли, две группы, снова разделённые древней враждой, но теперь объединённые одной головной болью под названием «хрономат».

Я подняла пустой стакан и ухмыльнулась. Мой спонтанный план нравился мне всё больше и больше. Пока они будут торговаться и пытаться обмануть друг друга, я спокойно выкопаю тот самый, никому не нужный для них артефакт, торчащий из грунта прямо в паре десятков шагов от места нашей беседы.

Вот что я называю продуктивными переговорами.

* * *

Расчет оправдался на все двести процентов, а я едва не заработала себе лицевую судорогу, пытаясь сохранить серьезное выражение лица. Пока я с важным видом выводила закорючки на пергаментах, которые местные с гордостью называли «договорами», в голове у меня стучала одна-единственная мысль: «Только бы не расхохотаться им в чешуйчатые морды». Потому что для них все только начиналось. Теперь им предстояло научиться жить в этом худом, но мире. А после всего, что они друг другу устроили, это было все равно что учить тигров веганству. Но приз в виде бесконечной энергии был слишком сладок, чтобы от него отказываться.

Разумеется, мне нужно было оформить бумаги и на главный приз — тот самый камень. На случай, если эта цивилизация когда-нибудь поумнеет и решит предъявить претензию о похищении национального достояния. Артефакт с накладной — это вам не какая-то там краденая реликвия, это легальный сувенир.

Поэтому я с невинным видом вписала в контракт пункт о том, что для «балансировки корабля» мне потребуется взять на борт «образец горной породы подходящей массы». На словах я скромно упомянула о «валуне где-нибудь в районе руин». К счастью, их мозги, перегретые от перспектив вечной энергии, даже не дрогнули в сторону этого пункта. Истинный мотив благополучно утонул в юридической шелухе.

Мое предчувствие меня не подвело. Ни о каком сотрудничестве пока речи не шло. Джафт и Жозина унесли свои половинки «хрономата» (к слову, это была часть моего аварийного комплекта, пришлось потом новый заказывать — спасибо, что хоть не за свой счет), и на смену грохоту артиллерии пришла тихая, но не менее ожесточенная война. Война, пахнущая не порохом, а техническим шпионажем, переманиванием и похищениями ученых. Красные Горы отчаянно пытались сконструировать свой накопитель, а Зеленые Долины — свой генератор. Это было трогательно: два племени, объединенные ненавистью и необходимостью, как два склеенных суперклеем кота.

Но меня волновал лишь мой клочок земли «под факторию». По договору, зона диаметром в тридцать километров очищалась от всех аборигенов. Честно говоря, я ждала подвоха. Ну не могут же эти любопытные рептилоиды удержаться от того, чтобы не подглядывать за инопланетянином!

Каково же было мое удивление, когда сканеры «Мармеладного Сердца» показали идеальную чистоту. Ни одного теплового контура, ни жучка, ни спутника-шпиона. Видимо, перспектива поссориться с селлером и потом остаться с бесполезным куском металла пугала их куда больше, чем удовлетворение любопытства.

Настал мой звездный час. «Марми» включила максимальную маскировку и выпустила грузовой луч. Самое время забирать трофей.

Три тонны. Добротный такой булыжник, этот «Камень Единства». Глыба, испещренная почти стершимися рунами и выцарапанной стрелой посередине. Анализ показал, что состав силикатов, железа и магния для этой планеты — не родной. Тут бы мне и задуматься, но кто же об этом думает, когда контракт почти выполнен? Вскоре артефакт благополучно лежал в грузовом отсеке.

Рядом с ним скромно пристроилось золото — оплата за «хрономат». Оно было мне не нужно, но отказываться — значит вызывать подозрения. Их монетки были толстенькие, увесистые. Парочку я прикарманила на сувениры (заходите в гости — покажу). Даже немного жаль было с ними расставаться, но что поделаешь — в цивилизованной галактике золото ценится разве что в качестве проводника.

Как раз в тот момент, когда страсти вокруг «хрономата» достигли пика, я тихо, без прощальных салютов и слез, подняла корабль на орбиту и рванула в сторону Кёпля.

Меня мучила совесть? Нет, не совесть. Скорее, щемящее чувство профессиональной неаккуратности. Я солгала про Кёпль. А как любой уважающий себя авантюрист, я ненавижу оставлять некрасивые хвосты, которые могут аукнуться в самый неподходящий момент.

Поэтому я направила «Мармеладное Сердце» к этой самой, ни в чем не повинной, пустынной планете. Мы вышли на низкую орбиту. Атмосфера там и правда была чуть плотнее вакуума. Выбрав приличное каменное плато, я посадила корабль, я открыла грузовой люк и посмотрела на груду золота.

«Знаешь, Марми, — сказала я. — Сейчас мы с тобой совершим великое деяние. Мы сделаем инвестицию в миф».

И я, не раздумывая, высыпала все золото на безжизненную поверхность. С орбиты это должно было выглядеть как ослепительное золотистое пятно, нагло подмигивающее в телескопы всем астрономам Габитуса. Я представила, какой переполох начался в их обсерваториях, и довольно усмехнулась.

Пусть видят это богатство на Кёпле и мечтают. Пусть ломают головы, строят корабли и пытаются долететь. Это куда полезнее для их развития, чем бессмысленная резня.

А когда они все-таки долетят и поймут, что я была не с Кёпля… Что же, надеюсь, к тому времени у них хватит ума оценить по достоинству урок: ирония — лучшее топливо для прогресса.

Я потянула ручку управления, и «Мармеладное Сердце», наконец-то облегченное и в моральном, и в материальном плане, рвануло к звездам. Миссия выполнена. Артефакт добыт. А на горизонте уже маячил Фанфикополис и пьянящий, ни с чем не сравнимый запах настоящих, родных пышек.

Темпа закончила рассказ с таким торжествующим видом, будто только что лично вывернула наизнанку черную дыру. Она обвела взглядом подруг, ожидая взрыва аплодисментов. Вместо этого повисла тишина, вызванная впечатлением от услышанной истории.

— Ладно, история шикарна, — первой нарушила молчание Агнета. — Но этот камень... Что с ним стало в итоге? Тебе заплатили-то хоть нормально?

Победный блеск в золотистых глазах Темпы померк, а ее хвост бессильно шлепнулся на диван, словно сдохшая змея. Она сделала большой глоток кофейного ликера в попытке смыть горький осадок воспоминаний.

— Заплатили? — фыркнула она. — О да! Мне заплатили ровно столько, сколько было в контракте. А через пару дней я узнала, что сверхцивилизация Маб разбросала эти булыжники по галактике пару миллионов лет назад, как рекламные флаеры, а теперь скупает их обратно. И дает за них столько, что мой гонорар на их фоне — это даже не мелочь на мороженое. Это пылинка на лобовом стекле космического лимузина. Будь у меня эта сумма, я могла бы заказать пышку размером с луну и обосновать на ней Пышечное Царство.

— Ничего себе, — присвистнула Таша Сайлос. — И как ты это пережила? Чувствовала себя обманутой?

— Например, лохом космического масштаба? — ядовито поддакнула Новэмбр.

— Честно? — Темпа мрачно усмехнулась. — Сначала я пришла в такую ярость, что в кафе, где я это прочла, мне пришлось компенсировать порчу столешницы. Я ее, понимаешь, когтями процарапала. Насквозь. Сидела потом, дышала, как на дурацкой медитации, и представляла, с каким удовольствием я бы запихнула этот трехтонный булыжник в одно очень темное и тесное место своему нанимателю.

— Ну, я же говорила, что ты — та еще бизнес-леди, — ехидно ухмыльнулась Черубина, явно получая удовольствие от зрелища.

Темпа отхлебнула из бокала и сделала философское выражение лица, которое у нее всегда получалось немного комичным.

— Но потом я успокоилась. Потому что я — не ясновидящая. Я не тот дурацкий кофейный автомат «Оракул-666» в баре, что вместе с кофе выплевывает туманные предсказания. Я — профессионал. Мне дали задание — достать булыжник. Я его достала. Мне заплатили. Всё по правилам.

Она посмотрела в окно на проплывающий звездолет, и ее взгляд стал отстраненным.

— Меня обманули? Нет. Я просто играла в игру, правила которой знала лишь наполовину. И выиграла свою скромную партию. А кто-то знал всю таблицу и сорвал куш. Честно? Вполне. Космос редко бывает честным. Зато он стабильно жадный, циничный и непредсказуемый. Мой гонорар купил мне полгода свободы. Шесть месяцев, чтобы не брать идиотские заказы по доставке глокхов, а спокойно искать ту самую, единственную Пышку.

Она решительно хлопнула себя по щекам, возвращаясь в реальность.

— Вывод я сделала простой: в следующий раз, прежде чем тащить через полгалактики непонятный булыжник, я подпишусь на все, даже самые бредовые, галактические новостные каналы. Потому что кто владеет информацией — тот владеет и трехтонным булыжником, который на поверку оказывается платиновой жилой.

Она откинулась на спинку дивана, и ее хвост снова ожил, лениво похлопывая по подлокотнику.

— В общем, работа как работа. А Абсолютная Пышка — это нечто возвышенное. И я ее найду, обязательно. А все эти артефакты-шмартефакты... — она легкомысленно махнула рукой, — будут когда-нибудь валяться у меня под ногами. В прямом смысле. Как садовый декор.