Невольницы (гет)

Драко накинул мантию и направился к выходу, оставив Гермиону, кутавшуюся в обрывки платья, у окна спальни.

— Не вздумай покидать пределы этой комнаты, — бросил он, закрывая за собой дверь.

«Так я тебя и послушала», — подумала Гермиона, скрестив руки на груди.

Обе волшебные палочки Малфой забрал с собой, не оставив девушке ни малейшей надежды на спасение. Она даже одежду починить не могла, и, оставив тщетные попытки застегнуть лиф, Гермиона накинула на плечи тонкое покрывало. Она снова исследовала спальню в поисках чего-нибудь, что могло бы послужить ей оружием, но урок с волшебной палочкой пошел Драко на пользу — девушке не удалось найти в комнате ничего подходящего. Неожиданный хлопок трансгрессии заставил Гермиону вздрогнуть и обернуться. Домовой эльф осторожно приблизился к ней и, поклонившись, положил сверток к ногам гриффиндорки. Он исчез так быстро, что девушка не успела его поблагодарить. Она развернула темную ткань, при ближайшей рассмотрении оказавшуюся платьем. Его фасон давно устарел, но оно было очень добротно сшито. Переодевшись, Гермиона подошла к двери. «Раз ты запретил мне покидать спальню, то наверняка оставил ее незапертой, — подумала девушка, поворачивая ручку двери. — Слишком высоко искушение подразнить меня». Гриффиндорка не ошиблась — Малфой не удосужился позаботиться даже о простейшем запирающем заклинании.

«Где же он держит тебя, Дэмиан?» — размышляла Гермиона, выглядывая в коридор.

* * *

Драко спустился по лестнице, раздраженно постукивая ладонью по перилам. Еще несколько мгновений назад он наслаждался чувством превосходства, но стоило ему вспомнить ненавидящий взгляд гриффиндорки, сладость победы сменила горечь сомнений.

«Грейнджер не намерена сдаваться, — подумал Малфой-младший, поворачивая в восточное крыло замка, где были хозяйственные помещения и спальни слуг. — Но я найду способ ее приручить…»

Он то и дело проигрывал в голове разговор с отцом, обдумывая слова Люциуса. С одной стороны Драко понимал, что его отец прав, и пребывание Дэмиана в доме могло вызвать недовольство Темного Лорда, но с другой — мальчишка был мощнейшим рычагом управления грязнокровкой. Слизеринец нахмурился, размышляя, и, в конце концов, решил немного подождать. «Одна неделя ничего не изменит, — подумал он, открывая дверь на кухню. — А я успею еще не один раз напомнить ей, кто хозяин положения». Мысль о том, как именно он будет учить Грейнджер повиновению, заставила его плотоядно улыбнуться. С самодовольной ухмылкой Драко вошел в столовую для слуг. Появление сына хозяина вызвало нешуточный переполох среди домашних эльфов, которые, едва завидев его, принялись суетливо кланяться. Драко отправил одного из них в свою спальню, приказав отнести пленнице одежду, а затем отыскал взглядом домовика, уводившего Дэмиана из гостиной, когда он разговаривал с отцом, и поманил его к себе. Эльф приблизился и испуганно пробормотал:

— Что угодно молодому хозяину?

— Приведи мальчишку, — сухо приказал Драко.

* * *

Джинни, поспешно ретировавшаяся из спальни Люциуса, вздрогнула и обернулась на звук открывшейся двери — причина ее тревог появилась на пороге комнаты. Мужчина мельком взглянул в ее сторону и равнодушным голосом приказал:

— Не смей выходить отсюда.

Он удалился, а гриффиндорка осторожно подкралась к двери ванной и долго прислушивалась к звукам из соседней комнаты. Когда шаги Люциуса, наконец, стихли, девушка осторожно приоткрыла дверь и заглянула в спальню. Как она и предполагала, мага в комнате не оказалось, и Джинни, крадучись, пробралась внутрь. Стараясь не смотреть в сторону дивана, девушка подошла к двери. Во время ожидания, пока Люциус покинет спальню, она твердо решила, что попытается убежать. Джинни понимала, что Малфой не вернет ее родителям ни за какие деньги, и это лишь добавляло ей решимости. Продолжая кутаться в плед, гриффиндорка еще раз взглянула на шкаф, который не решилась открыть в прошлый раз. Перспектива шарить в нем до сих пор ей не улыбалась, но выйти из спальни в своем нынешнем одеянии она не могла. Обведя комнату взглядом, Джинни вздохнула и двинулась вперед. Небрежно брошенная на кровать мантия Люциуса заставила ее покраснеть, вновь напомнив о том, что произошло между ними. «Больше никогда, — мысленно повторила она, распахивая дверцу шкафа. — Никогда!» Гардероб хозяина спальни оказался на удивление скромным: на вешалках было несколько шелковых рубашек и пара выходных мантий. «Наверняка у него где-то есть отдельная комната для одежды», — подумала девушка, отодвинув рубашки, чтобы рассмотреть, что находится на втором ряду вешалок, и тут же испуганно отдернула руку, увидев черную мантию Пожирателя смерти. Захлопнув шкаф, Джинни прислонилась спиной к его дверце и закрыла лицо руками.

— Я не могу, — прошептала она. — Не могу…

Плечи девушки вздрагивали от судорожных рыданий. Джинни обхватила виски ладонями, сжав с такой силой, что, казалось еще мгновение, и ее голова расколется от боли, но сейчас она предпочитала эту боль. Все, что угодно, лишь бы не думать о той ночи. «Не вспоминать… Не хочу, — твердила про себя гриффиндорка. — Не хочу. Не хочу!!!» Но память, порой, бывает очень коварна, и один лишь взгляд, брошенный на мантию Пожирателя, вновь возвращал Джинни в ту ночь в Годриковой лощине, о которой она мечтала забыть.

В суматохе сражения она потеряла из вида Гермиону, которая кинулась Рону на помощь. Джинни инстинктивно придвинулась к Гарри и взяла его за руку. Он шагнул вперед, закрывая девушку собой.

— Держись в стороне! — прокричал Гарри, отразив очередное заклятие.

— Я же не маленькая, — буркнула Джинни.

Пожиратели взяли основную часть отряда мракоборцев в плотное кольцо. Увидев это, Гарри, Джинни, Дин, Полумна и Невилл, находившиеся в стороне от основного сражения, бросились на помощь. Отряд Дамблдора рассредоточился по поляне перед развалинами некогда известного дома, но Джинни упрямо держалась рядом с Гарри. С самого начала сражения силы были неравны, и с каждой минутой Пожирателей становилось все больше. Остановившись на бегу, Гарри резко повернулся к ней.

— Оставайся здесь, слышишь? — пробормотал он, набрасывая на плечи Джинни мантию-невидимку.

— Я пойду с тобой, — упрямо буркнула Джинни, щурясь от ярких вспышек заклятий.

Озарив все пространство вокруг зеленым светом, над их головой появилась Черная Метка.

— Останься, — повторил Гарри, игнорируя ее недовольный взгляд. — Я вернусь, — добавил юноша шепотом. — Ты мне веришь?

Машинально кивнув, она вцепилась в его запястье:

— Гарри…

Юноша не дал ей договорить — порывисто притянув к себе, он поцеловал Джинни. Девушка обняла его в ответ, и с жаром ответила на поцелуй. «Не уходи, — мысленно молила она. — Не оставляй меня…» Ладони юноши еще сильнее сжали талию Джинни. Руки девушки осторожно спустились к груди Гарри. Ощущая подушечками пальцев глухие удары его сердца, Джинни думала лишь об одном: «Не отпускай меня…» Они оба понимали, что этот поцелуй может оказаться для них последним. Гарри нехотя отстранился, и девушка с ужасом поняла, что сейчас разрыдается. Зеленая вспышка и отчаянный предсмертный крик Дина заставили ее обернуться. Обезоруживающее заклинание Полумны опоздало — Джинни увидела, как гриффиндорец упал, а убивший его Пожиратель смерти довольно расхохотался. Девушка всплеснула руками и машинально сделала пару шагов в его сторону, но было слишком поздно. Горестно вздохнув, Джинни повернулась к Гарри, но его уже не было рядом. От недоброго предчувствия защемило сердце. Девушка накинула на голову капюшон, став невидимкой, и бросилась вслед за юношей, но ей так и не удалось увидеть его. Увидеть… живым. Последняя битва с Волан-де-Мортом унесла много жизней, но самое горестное испытание ожидало гриффиндорку в конце этого сражения. Чье-то заклятие срикошетило, ударив ее в грудь, и Джинни рухнула, как подкошенная. Ее волшебная палочка сломалась, но она даже не заметила этого, увидев перед собой тело брата. Рон лежал на земле, неестественно запрокинув голову, и не шевелился. Девушка с трудом села, превозмогая боль во всем теле, и поползла к брату.

— Рон, — позвала она, ощупывая руку юноши в поисках пульса.

Брат не отреагировал, и Джинни тихонько всхлипнула.

— Рон, очнись, — шептала она, продолжая теребить запястье юноши, и в этот самый момент ее пальцы почувствовали едва слышную пульсацию. — Жив… Хвала Мерлину!

Яркая вспышка на миг ослепила девушку, заставив близоруко щуриться, а когда ее глаза привыкли к свету, она увидела множество силуэтов, приближающихся к ним со всех сторон.

— Ищите живых, — услышала девушка чей-то хриплый голос. — Не должно остаться никого!

Пожиратели смерти мрачными тенями бродили по поляне, изучая тела мракоборцев, лежавшие вокруг. Стоило им обнаружить малейшие признаки жизни, и они без колебания убивали уцелевших. Ужаснувшись, Джинни придвинулась ближе к брату и накрыла их обоих мантией-невидимкой. Девушка замерла, стараясь не дышать, и мысленно умоляла небеса сжалиться, и не дать кому-нибудь наткнуться на них. В этот момент Рон неожиданно пошевелился и застонал. Пожиратель смерти, несколько минут назад прошедший мимо них, резко обернулся.

— Тихо, — зашипела на брата Джинни. — Ничего не говори…

Мужчина в черной мантии застыл, прислушиваясь, а потом двинулся в их сторону. Джинни напряженно следила за каждым его шагом.

— Гермиона… — бредил Рон.

— Тихо, — сквозь зубы процедила девушка, накрывая ладонью рот брата и моля Мерлина о том, чтобы Пожиратель смерти не заметил ботинок Рона, выбившийся из-под мантии-невидимки.

Мужчина достал волшебную палочку и сделал еще один шаг вперед. Джинни зажмурилась, и в этот самый момент с противоположной стороны поляны послышались радостные крики.

— Вот он! — кричали фигуры в масках, волоча за собой что-то похожее на тюк.

Пожиратель смерти обернулся и бросился к толпе, а Джинни с облегчением перевела дыхание.

— Где твоя палочка? — прошептала она, склонившись к брату, стоило волшебнику отойти от них.

Рон что-то неясно пробормотал и потерял сознание. Приподнявшись на коленях и стараясь, держать мантию так, чтобы оставаться невидимой, Джинни обыскала все вокруг, но так и не нашла палочку брата. Радостные крики становились все громче — фигуры в масках приближались. Девушка замерла. Переведя взгляд на брата, она на всякий случай вновь накрыла его рот ладонью, но юноша больше не приходил в сознание. Издалека Джинни показалось, что Пожиратели смерти тащат бесформенный мешок, но когда они поравнялись с ней, то поняла, что странная ноша в их руках — это тело. Тело Гарри.

— Поттер мертв! — ревела толпа. — Мертв!

— Во имя Мерлина, — беззвучно прошептала Джинни, чувствуя, как слезы заливают ее лицо. — Гарри…

Лицо юноши было покрыто многочисленными ссадинами от ударов; ворот его рубашки то и дело цеплялся за корни деревьев, торчащие из земли, но Пожиратели не обращали на это внимания. Они просто волокли его за собой. Им мало было убить Гарри Поттера. Они хотели унизить его в глазах тех, кто за него сражался.

— Полюбуйтесь на вашего избранного! — радостно прокричал толстый мужчина в мантии, и Джинни изо всех сил вонзила ногти в ладонь, чтобы не наброситься на него.

Несколько раненых пленников, которых собрали в центре поляны, сделали попытку освободиться, но она лишь позабавила сторонников Темного Лорда. Вновь согнав мракоборцев в кучу, Пожиратели продолжали издеваться над ними:

— Смотрите на него! Он мертв!

Джинни почувствовала, как кожу ее руки, накрывшей губы брата, что-то обожгло. Она удивленно перевела взгляд на свои пальцы и поняла, что это ее слезы капают на руку. Все существо Джинни разрывалось на части: она понимала, что уже не сможет помочь Гарри, но мечта о мести толкала ее вперед, и лишь страх за жизнь раненого брата заставлял Джинни молча наблюдать за происходящим, ничем не выдав своего присутствия. Грудь сдавило от боли, девушке казалось, что она не может дышать. Сторонники Темного Лорда тем временем медленно удалялись прочь — их битва была закончена. Они уносили Гарри с собой, как доказательство их победы. У одного из Пожирателей смерти, следовавших за телом, Джинни увидела длинную светлую прядь, выбившуюся из-под капюшона. Перед тем, как трансгрессировать, маг повернул голову и взглянул в ее сторону, словно мог увидеть под мантией-невидимкой. В глазах, блеснувших в прорезях маски, царили насмешка и пренебрежение.

Джинни отчаянно замотала головой, словно это могло прогнать тягостное воспоминание. «Если бы я только могла забыть…» Глубоко вздохнув и собравшись с силами, девушка убрала ладони от лица, подняла голову и… ужаснулась — она снова увидела безжалостные глаза. Теперь они смотрели на нее с фамильного портрета, висевшего над камином, и в них была все та же усмешка. Казалось, что мужчина прочитал ее мысли, и его забавляет смятение, царившее в душе Джинни. Не выдержав, она бросилась прочь из спальни.

* * *

Домовик вернулся в помещение для слуг довольно быстро. Проводив Дэмиана, эльф исчез. Драко, сидевший в старом кресле у обеденного стола, перестал играть ножкой бокала и, отставив его в сторону, пальцем поманил мальчика к себе. Тот без малейшего страха приблизился к нему и, прищурив глаз, осведомился:

— Ты хочешь оставить нас с мамой здесь?

Драко молчал, обдумывая приказ отца. «Темный Лорд будет не в восторге, если узнает», — размышлял юноша, изучая мальчика, а тот, в свою очередь, с любопытством уставился на слизеринца. Домовики переодели Дэмиана в его старый выходной костюм, и мальчик сразу преобразился — от перепуганного замарашки, прятавшегося за юбку Грейнджер, не осталось и следа. Глядя на его осанку и манеру держаться, Драко не мог не признать, что сын похож на него.

— Так ты оставишь нас здесь? — повторил Дэмиан.

— А ты бы этого хотел? — поинтересовался Малфой, наклонившись вперед, чтобы лучше видеть мальчика.

— Не знаю, — пожал плечами Дэмиан. — Наверное… Здесь интересно, — принялся тараторить он. — У меня раньше не было такой одежды. И большой комнаты… И домовиков! Мама говорит, что использование рабского труда — это безнравственно.

— Да уж, Грейнджер одержима этой идеей со времен учебы в школе, — усмехнулся Драко.

Дэмиан замолчал, разглядывая своего собеседника, и нахмурился, словно размышляя — стоит ли задавать следующий вопрос, но в итоге так и не решился. Малфой поднялся и еще раз взглянул на мальчика.

— Пока вы останетесь здесь, — вынес он свой «приговор».

— Здорово, — лицо Дэмиана расплылось в улыбке, и Драко поймал себя на мысли, что он улыбается сыну в ответ.

Это ему не понравилось, и Малфой поспешил позвать эльфа, чтобы тот отвел ребенка обратно в комнату.

* * *

Прокравшись по коридору к лестнице, Гермиона спустилась вниз и принялась исследовать замок, прячась в тени портьер от малейшего шороха. Она осторожно заглядывала за каждую встречающуюся ей дверь и звала сына, вызывая тем самым бурное возмущение портретов, украшавших стены. «Грязнокровка», — несся ей вслед возмущенный шепот предков Драко. «Катитесь вы», — отмахнулась девушка, поворачивая ручку очередной двери. За окнами догорал закат, а в этой комнате, в отличие от других, свечи не парили под потолком, и в помещении царил полумрак. Гермиона стала продвигаться вперед на ощупь. Мягкий ковер, поглощавший звуки ее шагов, щекотал босые ступни ног.

— Дэмиан, — позвала она. — Ты здесь?

— Здесь давно уже никого не было, — раздался за ее спиной мелодичный женский голос, и девушка резко обернулась, задев что-то, похожее на журнальный столик.

— Кто здесь? — испуганно прошептала Гермиона.

— Если ты зажжешь свечу, то убедишься в неуместности своего вопроса.

— Я не могу, — призналась девушка. — У меня нет волшебной палочки…

— Волшебница без палочки? — возмущенно продолжал голос, но Гермиона проигнорировала презрительный тон собеседницы.

— Кто вы? — спросила гриффиндорка, пристально вглядываясь в темноту.

— Я — хозяйка этой комнаты.

Мучимая любопытством, Гермиона вернулась в коридор и принесла свечу. Со стены на нее смотрел портрет Нарциссы Малфой. Смерив девушку недовольным взглядом, женщина скрестила руки на груди.

— Погоди, я же знаю тебя! — неожиданно воскликнула она. — Тогда, на чемпионате по квиддичу… И в магазине мадам Малкин. Но… — тут Нарцисса нахмурилась и добавила гневным голосом. — Что делает маглорожденная ведьма в моем доме?

— Я здесь против собственной воли, — вздохнула Гермиона, направляясь к выходу. — Ваш сын купил меня…

— Жаль, что вкус Драко оставляет желать лучшего, — прошелестел ей вслед недовольный голос.

Раздраженно захлопнув дверь, гриффиндорка вновь оказалась в коридоре. Он снова привел ее в гостиную, с которой она начала свои поиски, и девушка задумалась — куда же идти дальше. Оглядевшись вокруг, Гермиона машинально отметила, что убранство комнаты не было помпезным и вычурным, в отличие от спальни Нарциссы, из которой она только что вышла. В центре гостиной находился журнальный столик из красного дерева, на котором одиноко лежала стопка старых газет. Стены украшали гобелены пастельных тонов, а справа от столика приютились пара кресел и диван, обтянутые дорогой тканью. Не удержавшись, Гермиона провела ладонью по бархатистой поверхности подлокотника кресла. Мягкая обивка приятно холодила ладонь гриффиндорки. Исследовав комнату, девушка двинулась вперед, ко второй двери гостиной, надеясь, что она приведет ее в нужное место, и в этот момент с ужасом заметила, что золоченая ручка медленно поворачивается. Девушка метнулась в сторону, коря себя за неосторожность, но когда дверь открылась, забыла о том, что хотела спрятаться.

— Джинни? — ахнула Гермиона, увидев знакомую фигуру.

— Гермиона?

— Ты… здесь? — все еще не веря своим глазам, воскликнула девушка, кидаясь к подруге и порывисто обнимая ее. — Но как…

— Люциус Малфой купил меня, — тихо пояснила Джинни, отстраняясь.

Казалось, прикосновение подруги ее испугало.

— Но ведь… мистер Уизли был на аукционе! — все еще не понимала Гермиона, не заметившая реакции Джинни. — Я уверена, что узнала его… Разве он не смог тебя выкупить?

— Не хватило денег, — покачала головой Джинни.

Увидев заплаканное лицо подруги, Гермиона попыталась ее утешить, но стоило ей дотронуться до плеча девушки, как та испуганно отшатнулась. Джинни виновато опустила глаза и принялась кутаться в плед. Только сейчас Гермиона заметила, что под импровизированной накидкой у подруги ничего нет, и вздрогнула от неожиданной догадки.

— Неужели он изнасиловал тебя? — прошептала она, чувствуя, как холодок страха поднимается по ее спине.

— Да… нет… — замялась Джинни, пряча лицо в ладонях. — Я должна была сопротивляться, — неожиданно всхлипнула она.

Гермиона понимающе обняла подругу, а Джинни дала волю слезам и разрыдалась.

— Я — предательница, — плакала она, спрятав лицо на груди подруги.

— Не говори так, — горячо запротестовала Гермиона, слушая ее рыдания и успокаивающе гладя по рыжим волосам. — Мы должны быть сильными, Джинни, — добавила девушка. — Чтобы бороться…

Гермиона настороженно обернулась, чтобы убедиться, что их никто не слышит.

— И чтобы бежать, — прошептала она.

— Но как? — Джинни тоже перешла на шепот. — Я проверяла камин в спальне, на него наложены чары. Уверена, что и в гостиной…

— Что-нибудь придумаем, — решительно заявила Гермиона. — Но сначала мы должны найти Дэмиана.

— Твой сын здесь? — удивленно воскликнула Джинни.

— Да, — вздохнула Гермиона. — Драко Малфой купил его… Чтобы обрести власть надо мной. Но я не доставлю ему такого удовольствия.

Пальцы девушки непроизвольно сжались в кулак, и она стукнула им по расшитому гобелену, украшавшему стену комнаты.

— И где мы будем искать Дэмиана? — поинтересовалась Джинни, но Гермиона не успела ей ответить.

— Кто разрешил тебе выйти? — рявкнул Малфой-младший, появившись в гостиной за спиной Гермионы.

Девушка обернулась.

— Я искала сына, — процедила она сквозь зубы.

— Меня не волнует, что ты делала! — заорал Драко, приближаясь к ней. — Ты не смеешь даже чихать без моего разрешения!

Схватив девушку за локоть, он подтолкнул ее к лестнице.

— Иди!

— Не трогай ее! — Джинни нахмурилась и сделала шаг вперед, но запуталась в покрывале.

— Ой, как мне страшно! — фыркнул Драко, смерив девушку презрительным взглядом. — Отцовская подстилка решила научить меня жизни!

Гермиона увидела, как в глазах подруги блеснули слезы. Щеки Джинни покраснели, и она поспешила отвернуться, чем вызвала у обидчика насмешку.

— Хорошо, Малфой, я уже иду! — поспешно пробормотала Гермиона, отвлекая Драко от его забавы и не дав ему унизить подругу очередной колкостью.

Тот равнодушно отвернулся от Джинни и усмехнулся, шлепнув Гермиону по ягодицам:

— Послушная девочка. Иди.

Девушка сжала зубы и поднялась на одну ступеньку, борясь с искушением развернуться и влепить своему обидчику пощечину.

— Если ты и дальше будешь такой покладистой, — язвительным голосом продолжал Малфой, которому нравилось дразнить девушку. — То, возможно, я разрешу тебе увидеться с твоим ублюдком.

Гермиона резко обернулась и бросилась на Малфоя.

— Мерзкий сукин сын! — яростно прорычала она, пытаясь вцепиться в его шею. — Не смей…

Драко схватил гриффиндорку за запястья и хорошенько встряхнул.

— Если ты еще раз повысишь на меня голос… — предостерегающе начал он. — То ты больше никогда не увидишь своего сына, Грейнджер.

Девушка замерла, словно налетела на невидимую стену, и Драко потащил ее к лестнице.

— Идем!

— Не можешь разобраться со своей женщиной? — с сарказмом поинтересовался появившийся в дверях Люциус, наблюдая за тем, как его сын пытается усмирить сопротивляющуюся Гермиону.

— Кто бы говорил! — фыркнул Драко, кивнув в сторону Джинни. — Сначала разберись со своей!

Малфой-старший медленно повернул голову и увидел рыжеволосую гриффиндорку, замершую у портьеры. Девушка почувствовала, как у нее внутри все сжимается от страха, и испуганно попятилась. Люциус подождал, пока его сын и упирающаяся Гермиона скроются из вида, и медленно подошел к Джинни. Та отвела глаза.

— Ну а теперь объясни мне, что ты здесь делаешь? — холодно поинтересовался мужчина, скрестив руки на груди. — Я запретил тебе покидать комнату.

— Мистер Малфой, — заикаясь от страха, пробормотала девушка. — Я не…

— Марш в спальню, — приказал Люциус.

Джинни бросилась к лестнице, с трудом удерживая свой незамысловатый наряд. Она не успела добежать до ступеней, почувствовав, как сползающее покрывало неожиданно натянулось, останавливая ее. Девушка обернулась и вздрогнула — рука в кожаной перчатке перехватила мягкую ткань, волочившуюся по полу.

— Кто разрешил тебе его взять? — вопросительно приподняв бровь, осведомился Люциус. — Это — моя собственность.

Джинни понимала, что покрывало — лишь предлог. Маг прекрасно видел, как она заворачивалась в него в спальне, и, видимо, только теперь решил «вспомнить» о своем разрешении.

— Оно… — сердце Джинни часто забилось, как птенец в силках, когда Люциус сделал шаг к ней. — Оно было в комнате… Домовики забрали мою одежду…

Гриффиндорка знала, что ее оправдания не произведут на мужчину никакого впечатления.

— Сними, — приказал он, потянув покрывало к себе. — Я не давал разрешения его брать.

— Что? — глаза девушки расширились от ужаса. — Но…

— Уизли, неужели ты хочешь, чтобы я это сделал сам?

— Нет… — пролепетала Джинни.

— Тогда снимай.

— Мистер Малфой, пожалуйста… — голос Джинни дрогнул.

Она изо всех сил пыталась сдержать наворачивающиеся на глаза слезы. Люциус сделал еще один шаг к девушке и резким движением оголил ее плечи:

— Уизли, я привык, чтобы мои приказы выполнялись. Беспрекословно. Сиюминутно. Ты поняла?

Он стянул с нее покрывало, и Джинни кивнула, стыдливо прикрыв грудь руками. Мужчина медленно наклонился вперед, приблизив свои губы к уху девушки, и прошептал:

— А теперь марш в спальню.

Пунцовая от стыда Джинни взлетела вверх по лестнице. Маг проводил ее взглядом и, довольно улыбнувшись, отбросил ненужное покрывало в сторону. Во истину месть сладка. Люциус жалел лишь об одном — Артур Уизли не мог видеть позор дочери.

* * *

Спотыкаясь, Гермиона поднялась вслед за Драко по лестнице. Его пальцы сжимали ее запястье с такой силой, что девушка была уверена — у нее останутся синяки. Малфой повалил ее на ковер, едва они переступили порог спальни.

— Пусти меня, — прошипела Гермиона, пытаясь сбросить с себя тяжелое тело слизеринца. — Еще не наигрался в «господина и рабыню»?

— Заткнись!

Ладони юноши властно легли на ее грудь, заставив гриффиндорку возмущенно вскрикнуть. Девушка принялась отбиваться с удвоенной силой. Она слышала, как учащается его дыхание, и чувствовала, как он возбуждается.

— Я покажу тебе, кто здесь хозяин, сучка, — зло выдохнул он, надвив на ее сомкнутые колени и заставляя развести их.

— Нет, — пискнула Гермиона, почувствовав, как руки Малфоя теребят шнуровку ее корсета.

С треском разорвав расшитый лиф, Драко неожиданно замер, узнав наряд. На гриффиндорке было платье его матери. То самое, в котором Нарцисса вышла к завтраку, перед тем, как переодеться и сесть машину Министерства. Юноша зажмурился, не давая воспоминанию прорваться в его мысли, но безуспешно. Он помнил все.

Они сидели за малым обеденным столом, и женщина как обычно сама налила сыну кофе, отпустив домовиков.

— Что думаешь делать сегодня? — машинально поинтересовался он, пока Нарцисса усаживалась напротив.

— Съезжу в город, — пожала плечами волшебница, потянувшись к фарфоровому молочнику и добавляя себе сливки в кофе. — Люциус уступил мне автомобиль, решив воспользоваться камином.

После завтрака Нарцисса поцеловала его в макушку, заставив поморщиться и пробормотать очередную колкость про сопливые нежности и маменькиных сынков. Нарцисса усмехнулась и, обхватив его лицо ладонями, прошептала:

— Что бы ты ни говорил, для меня ты всегда останешься маленьким мальчиком. Моим любимым малышом…

— Мам, хватит, — Драко недовольно нахмурился и сбросил ее руки. — Мне же не пять лет!

Она улыбнулась, потрепав его по щеке, и прошептала:

— Хорошо, мой суровый взрослый сын… Я ухожу. Не скучай.

Это было последнее, что Нарцисса успела ему сказать. Через несколько минут волшебница села в автомобиль, и мощнейший взрыв потряс воздух, выбив стекла в старом крыле у парадного входа в замок. Все машины Министерства тщательно проверялись на различные магические ловушки и проклятия, но магловскую бомбу контролеры пропустили. Отряд сопротивления, который не брезговал примитивными методами, готовил покушение на жизнь Люциуса, но жертвой стала Нарцисса. Много лет Драко пытался забыть о случившемся, но память то и дело возвращала его в последнее утро с матерью. Юноша видел ее светящиеся счастьем глаза, когда она шептала ему «мой суровый взрослый сын», вспоминал маленькую родинку на ее светлой коже, сладковатый запах ее волос, струившихся по плечам. Но почему-то больше всего ему запомнился узор на тесьме, украшавшей лиф платья матери: вышивка изображала лозу, оплетавшую плечи женщины и сходившуюся на груди в шнуровку платья. Сейчас его пальцы безжалостно уничтожили труд неведомой портнихи, разорвав узорчатую ткань, скреплявшую половинки корсета. Грудь Гермионы тяжело вздымалась под обрывками ткани, и девушка отчаянно пыталась вырваться.

— Пусти меня!

Малфой перехватил запястья девушки и припечатал ее руки к полу. Часто дыша, он посмотрел в горящие гневом глаза Гермионы и процедил сквозь зубы:

— Лучше не зли меня, Грейнджер…

Девушка перестала сопротивляться, почувствовав перемену в его поведении, и, замерла, пристальным взглядом изучая лицо слизеринца, склонившееся над ней. Мгновение назад Драко был готов изнасиловать ее, но его что-то остановило, и девушка понимала, что причина этой перемены останется для нее тайной.

— Зачем я тебе? — выдохнула она, поймав его взгляд.

Драко не ответил; он наоборот, сжал зубы так, словно сдерживал крик, рвавшийся наружу. Закрыв глаза, он пытался восстановить дыхание, а потом, словно обессилев, положил голову на грудь девушки.

— Не дергайся, — прошептал он, отпуская ее запястья. — Просто лежи…