Долгая дорога к счастью (гет)

Пить не стал. Нужна ясная голова. Впервые в жизни теряю контроль над ситуацией. Остаётся только ждать.

А вечером пришёл Поттер. Протянул тетрадь: «Вот, Петунья вчера отдала мне мамин дневник. Дамблдор оставил его вместе с письмом, когда меня Дурслям подбросил. Я прочитал дневник и понял, что не имею права его от Вас скрывать. Я вернусь за ним утром».

Ушёл.

Не ожидал. Всё замерло внутри. Смотрю ошарашено на магловскую тетрадку в клеточку. На обложке знакомый летящий подчерк:

Дневник Лили. Начат — Эванс, продолжен — Поттер.

Не люблю дат. И не буду их ставить. Пусть мои мысли останутся вне времени.

Мне 16 лет. Я маглорождённая ведьма. Способности — выше средних. Но я могу в лепёшку расшибиться, но всё равно карьеру будут делать другие, не я... Какую бы область деятельности я не выбрала, выше чиновника низшего звена мне не подняться. Я не просто магла, я ещё и женщина. А в мире волшебников правят мужчины. Конечно, меня с удовольствием оставят преподавателем в школе, причём выбор здесь очень большой, т. к., повторяю: способности выше среднего. И что меня ждёт? Низкая зарплата, ни семьи, ни детей...

Нет, это не совсем так. Сева с распростёртыми объятиями возьмут на должность преподавателя зельеварения. И он любит меня, это и ежу понятно... И, если честно, я его тоже люблю: мальчика, открывшего мне волшебный мир... Но... Какая жизнь нас ждёт? Всю жизнь считать последние копейки? Как растить детей?

Нет. Это не выход. Уйти в магловский мир? Не имея необходимого для жизни там образования? Да и родители мало чем могут мне помочь. Они бухгалтеры. Средний класс. Никаких сверхдоходов.

И есть Джеймс Поттер. Без памяти в меня влюблённый... Аристократ. Очень богатый. Древний магический род. И никаких предрассудков насчёт «чистой крови». Он сказал, что говорил со своим отцом обо мне и даже показал меня на вокзале. Гидеон Поттер выбор сына одобрил. Сказал, что их роду давно пора обновить кровь. И сильная маглорождённая ведьма — это то, что им надо! Да, я не люблю его. Но кто сказал, что для счастливого брака необходима любовь? Он весёлый, добрый, у него прекрасные друзья. Надо решиться. Джеймс предлагает помолвку на Рождество.

Как сказать Севу? Думай, Лили, думай!

Да, это подлость. Но другого выхода я не видела. Я задумала и осуществила многоходовку.

Показываю учебник Сева Джеймсу, Естественно, рецепты зелий его не интересуют. А вот придуманные им заклинания... И, что и требовалось доказать, при первом же удобном случае Джеймс использовал против Сева Левикорпус... Вовремя вмешиваюсь, заступаясь: он висит вниз головой, нижнее бельё у всех на виду... Да, я всё рассчитала правильно. Он унижен перед любимой девушкой, беспомощен... Да и мысль о том, каким образом изобретённое им заклятие стало известно Поттеру, покоя не даёт...Он сорвался... Брошенное им непростительное оскорбление даёт мне право обидеться и бросить его...

Не могу забыть ту ночь, когда он просил у меня прощения... Сердце чуть не разорвалось от боли... Хотелось закричать: «Это я должна просить у тебя прощения, это я тебя предала!» Но я выдержала свою роль до конца. От этого зависит вся моя жизнь... Только как мне с этим жить? Я не подозревала, что угрызения совести могут быть так мучительны... И я по-прежнему люблю Сева... Как мне жить без него?

* * *

Давно не писала ничего в дневнике. Как же я жила эти годы?

Помолвка состоялась в то Рождество. А сразу после окончания школы мы отпраздновали свадьбу. Родился Гарри, мой сын.

Тогда, после нашего разрыва, Северус вступил в ряды Пожирателей смерти. И только недавно я узнала, что он сделал это по просьбе Дамблдора. Волан-де-Морт искал подходы к талантливому зельевару. Сев сказал об этом директору и тот загорелся идеей заслать к Лорду своего человека. По долгу службы Северус рассказал Волан-де-Морту о пророчестве Трелони. Как же он испугался, когда Лорд решил, что речь идёт о моём сыне! Он умолял Лорда пощадить меня, он умолял Дамблдора спрятать нашу семью... Он пришёл ко мне, умолял забрать Гарри и бежать с ним... Говорил о таинственном замке Принцев, где поставлена уникальная защита. Но спрятать там он может только свою жену и сына. Он умолял меня стать его женой и позволить ввести Гарри в его род. Тогда нас никто и никогда не найдёт. Я не могла согласиться на это. Я хотела согласиться. К тому времени я уже знала, что Джеймс не любит меня. Что изменяет мне. Что почти одновременно со мной другая женщина родила ему сына... Магла. Она даже не знает, что он волшебник.

Но я не могла ответить Севу согласием. Из-за своего предательства. Если мы будем вместе, мне придётся ему всё рассказать. И он не простит меня. Пусть у него останется в памяти безупречная Лили, девочка, которая не умеет лгать...

Нас скрыли под Фиделиусом. Джеймс страдает от того, что не может навещать свою магловскую семью, не видит сына... Я знаю имя этой женщины. Фанни Томас. Сына они назвали Дином. Дин Томас. Джеймс переживает, что мальчик не носит его имя. Он признал бы его, но боится привлечь к нему внимание Лорда. Он дал мне их адрес и просил позаботиться о них, если погибнет. Я обещала.

Если мы победим в этой войне, то разведёмся. Но я никогда не буду с Северусом. Даже если бы он смог меня простить, я сама себя не прощу. Глупая 16-летняя девочка. Что она о себе возомнила? Что она знала о жизни? И не понимала, что самое главное — быть рядом с любимым человеком. Это и есть счастье. Счастье, которое я упустила...

Возможно, я отвечу на любовь Сириуса. Он давно любит меня. Он крёстный отец Гарри и любит его как родного сына. Пусть хоть он будет счастлив...

* * *

Я не спал в эту ночь. А утром, отдавая тетрадь Гарри, сказал: «Не суди свою мать слишком строго. Она в чём-то была права. Мы застряли в Средневековье. У неё, действительно, не было никаких шансов сделать карьеру. И в наше время существует дискриминация женщин. Даже чистокровной волшебнице трудно пробиться, а уж маглорождённой! Посмотри, что пытались сделать с Гермионой, как только представилась возможность! Она им как кость в горле!

А Лили... Она имела право на счастье. Если бы не война... Ты уже сказал Дину?...

— Да, вчера. Я прямо от Вас пошёл к нему. Там было ещё письмо отца. Я отдал его адресату.

— Гарри, я ведь всё знал. Я умею сопоставлять факты. Мой учебник Джеймсу могла дать только Лили. И всё равно я не имел права называть её грязнокровкой!

Это моя карма. Иногда я теряю голову и могу очень больно ударить словом. Так получилось и с Гермионой. Только, в отличие от Лили, она передо мной ни в чём не виновата. Передай ей, что я прошу простить меня. Пусть вернётся.

— Что Вы можете ей предложить, профессор?

— Об этом я буду говорить только с ней.

— Напишите!

— Нет! Только при личной встрече.

— Тогда она не ответит. Она слишком уязвима сейчас. Она боится.

— Пусть доверится мне. Я ничего ужасного ей не предложу.

— Вчера, собираясь встретиться с Вами, не желая слушать наши предостережения, она произнесла именно эти слова. И чем всё обернулось?

— Я сожалею, что всё так вышло. Больше это не повторится.

— Боюсь, сэр, Вы опять совершаете непростительную ошибку. Слишком многое стоит на карте, чтобы Гермиона вновь доверилась Вам без гарантий. Всё гораздо серьёзнее, чем Вы думаете. Слава Богу, пресса не всё раскопала! Поверьте, у Гермионы есть серьёзные причины заранее знать, что её ожидает, если она доверится Вам. Вы и так во многом навредили ей: по Вашей вине она лишилась Диплома и лицензии Зельевара. Теперь для того, чтобы восстановить их, ей придётся ждать возвращения магических способностей.

— Она всё равно не может сейчас использовать свои навыки в зельеварении.

— Не все зелья требуют при изготовлении применения магии. Я уже не говорю о том, что пострадала её репутация.

— Она ведь оправдана, не так ли?

— Профессор, осадок всё равно остался. Что с того, что ей сейчас сочувствуют. Рита так подтасовала факты, что не придерёшься! По сути — ложь, но ни слова неправды! Всё дело в интерпретации! Так что, решайтесь профессор! Напишите, что Вы готовы гарантировать ей, если она вернётся к Вам. Иначе, через несколько дней мы увезём её туда, где ждёт семья, готовая принять её в свой род. А потом мы закроем её от всего мира на 12 лет такими заклятиями, через которые никто не продерётся. Она будет жить свободно, но до неё не долетит ни одна сова, никакие поисковые средства не помогут её найти. Так что у Вас есть пять дней, чтобы отбросить своё упрямство и обозначить свои намерения. Если, конечно, Вы хотите её вернуть, а не действуете под влиянием вины и чувства долга. Тогда ничего хорошего Гермиону не ждёт. Именно этого она и боится.

— Мне есть что сказать Гермионе, и есть что предложить. Я гарантирую ей защиту. Об остальном я скажу только ей, когда она вернётся.

— Профессор, неужели Вы не понимаете, что стоит ей вернуться к Вам, и Вы её примете, сработает магия защиты, и она будет привязана к Вам сильнейшими чарами. Вы на данный момент — единственный близкий ей человек. Она будет в полной Вашей власти. Неужели так трудно успокоить её и дать какие-то гарантии, что ваш с ней союз, каким бы он ни был, будет равноправным?

— Ничего страшного её не ждёт.

— Надеюсь, сэр, Вы знаете, что делаете!