Долгая дорога к счастью (гет)

Я, Гермиона Грейнджер, подруга Гарри Поттера, получившая самые высшие баллы в аттестате за последние 20 лет... Кто я теперь?

Была Победа. Всеобщее ликование со слезами вперемешку. Никто, кроме меня, не вспомнил ещё об одном Герое Войны. Сразу после гибели Сами Знаете Кого, я побежала в Визжащую хижину, по дороге ограбив кабинет Снейпа. Что мне его пароли? Первый я взломала на втором курсе!

Я его спасла... От смерти. Но не от суда... И Мальчик, который Снова Не Пожелал Умереть, сделал всё, чтобы Снейп не попал прямым транзитом из Св. Мунго в Азкабан. Правда, должность директора Хогвартса ему не вернули (Хотя МакГоннагалл и пыталась отвертеться от сомнительной чести быть директором). Но должность преподавателя зельеварения и декана Слизерина остались за ним.

Наше Золотое Трио вернулось в школу, чтобы закончить её. К этому времени мы с Роном считались парой. И Молли уже обдумывала сценарий нашей свадьбы. Я всегда считала её своей второй матерью, а она видела во мне дочь. Рождество мы встретили в Норе, почти до утра мы с Роном гуляли по саду, целовались, обсуждали будущее... Поздним утром я пошла в комнату Рона, чтобы, по просьбе Молли пригласить его к завтраку... без стука вошла в дверь — дура!!! Хотела разбудить его поцелуем... А в его постели, положив голову ему на грудь, спала Лаванда!!!

Никогда не прощу себе, что не смогла сдержать крик!!! На крик прибежало всё семейство Уизли и Гарри... Что там было после, не знаю... Я за пять минут добежала до границы аппарационного барьера и ешё через минуту стучала в дверь своего дома...

Молли и Артур появились в камине нашего дома через два часа. Мои родители пригласили их к нам. Я обняла их, заверяя, что моё отношение к ним от поступка Рона не изменилось. Мой побег объясняется шоком. К концу года мы с Роном помирились, восстановив дружбу, но не любовь. К тому времени я поняла, что мы никогда не любили друг друга. Просто детская дружба. И ничего больше.

И вот сданы ТРИТОНы. Что дальше? А дальше... Я совершаю роковой шаг. Меня с удовольствием взяли бы в Ученики и Флитвик, и МакГонагалл. Нет, захотелось невозможного! Я попросилась в Ученики к Северусу Снейпу. Ко всеобщему удивлению, он согласился! Мы заключили контракт на три года.

Первый год был изумительным! Радость познаний, возможность пользоваться его библиотекой, беседы и споры вечерами перед камином в его гостиной... К концу года я была по уши влюблена в своего Учителя!

Второй год я страдала от неразделённой любви. Нет, всё было по-прежнему: знания, библиотека, беседы, споры...

Третий год... На Хэллуин, перебрав лишнего, мы оказались в одной постели. И весь третий курс — безумный секс...

По окончании третьего года я получила степень Мастера Зелий, под поручительство Северуса Снейпа. Он предложил мне Контракт на два года. Должность его ассистента и преподавание у двух первых курсов. Разумеется, я согласилась.

А потом началось что-то странное... Нет, каждую ночь он проводил в моей постели. И секс по-прежнему был безумным... Но он уходил к себе, стоило мне заснуть... И не было уже этих бесед и споров у камина... А днём разыгрывалась комедия Учитель-Ученик, хотя о наших отношениях знали все, от директора до первокурсников. Знали привидения и портреты. И даже школьные кошки. И он знал, что все знают. Но всё равно держался холодно и отчуждённо.

Прошло два года моего ассистенства. И я получила Диплом Зельевара Высшей Категории. Теперь мне предстояло определиться с выбором пути. МакГоннагалл предложила мне заключить с ней контракт на два года, после чего я смогу получить Диплом Мастера Трансфигурации. И тогда она со спокойной душой даст мне должность профессора трансфигурации и декана Гриффиндора. Я обещала подумать. Я созрела для серьёзного разговора с Северусом. Желание остаться в Хогвартсе было только желанием быть с ним рядом. Но я стала сомневаться, что нужна ему. Кто я для него?

Для начала, сломав традицию, я пришла в его кабинет без приглашения. Начала с места в карьер:

— Северус, у тебя есть время для разговора со мной?

— Что случилось?

— Мне нужно решить серьёзный вопрос. У меня есть возможность остаться в Хогвартсе для дальнейшего обучения или строить карьеру в другом месте.

— И что ты решила?

— Это зависит от тебя. Меня ничего не держит в Замке. Только наши с тобой отношения. Только моя любовь к тебе. Но нужна ли тебе моя любовь? Кто я для тебя?

— Что тебя не устраивает? Я никогда не говорил, что люблю тебя. И ничего не обещал.

— Я не прошу любви. И никаких обязательств от тебя не требую. Просто человеческого отношения. Просто признания, что я есть в твоей жизни. Что между нами есть что-то, кроме постели... Кто я для тебя?

— Чего ты от меня хочешь, Гермиона? Кроме того, что у нас есть, я тебе ничего дать не могу. Я не держу тебя. Ты свободна. Уходи, или довольствуйся тем, что я могу тебе дать! Ты ничего не значишь для меня. Нет, я дорожу тобой, как сотрудником, и у нас потрясающий секс! Мне трудно от него отказаться, но я не хочу давать тебе ложные надежды. Я никогда не смогу тебя полюбить. Я любил, люблю, и всегда буду любить только Лили...

— Я всё знала с самого начала, и никогда не просила любить меня. Что, нельзя быть просто друзьями?

— Друзья не спят в одной постели! Ты моя ученица, ассистентка, сексуальный партнёр, и ничего больше!

Что, всё ясно... Я так и думала... Но всё равно, так больно...

Я не сбежала. Я ушла цивилизованно. МакГоннагалл подписала моё заявление об уходе. Я устроила отвальную по всем правилам. Я была уверена, что в последнюю мою ночь в Хогвартсе он не придёт... Он пришёл. Ночь была потрясающей. Но он не попросил меня остаться. Если бы попросил, осталась бы на любых условиях. Но он не попросил... И ушёл до рассвета. Думал, что я сплю. Но я не спала... Плакала до утра. А утром, собрав все силы, пришла к нему в лабораторию. Поблагодарила. Попросила простить меня. Поцеловала на прощание. Он даже проводил меня до аппарационного барьера. Но прощения не попросил. Удачи не пожелал. И, вообще, слова не произнёс...

Я до последнего момента не верил, что она действительно уйдёт. Она ведь не закрыла дверь в эту ночь. Я хотел попросить её остаться. Но духу не хватило... Я готов был предложить ей Свободный Союз. Но подумал... если у неё не хватит сил уйти, тогда и поговорим...

Но она ушла.

Я сидел в своей гостиной и думал. Почему она вдруг взбунтовалась? Три года она терпела моё, вовсе не джентльменское, обращение с ней. Вроде бы, её всё устраивало. Что случилось?

Да, я её не любил. Но я с самого начала не скрывал этого... Я сам не мог понять наших отношений. В первые годы её ученичества я наслаждался общением с невероятно умной и талантливой ведьмой. Она всё схватывала на лету. Её страсть к знаниям поражала. Но, вопреки всеобщему мнению, она не была просто «заучкой». Она умела собирать информацию, и, переварив её в своём мозгу, выдавать потрясающие открытия. За время своего ученичества и ассистенства она сделала не менее двадцати открытий. А потом я с удивлением заметил, что она в меня влюбилась. Я больше года делал вид, что ничего не замечаю. Да и надеялся, что у неё это пройдёт. Не прошло. И однажды я не выдержал. Так хотелось почувствовать себя любимым! До сих пор меня не любила ни одна женщина... И я подсел на неё, как на наркотик...

Каждое утро я просыпался с твердым убеждением, что это было в последний раз. Весь день я проводил в покаянии перед Лили: я снова предал её память... (До сих пор мои отношения с женщинами не были предательством: это был просто секс)... А ночью я снова шёл в её комнату: упиваться близостью любящей меня женщины... Нет. Я не ответил на её любовь. Но её любовь сводила меня с ума. Я не в силах был от неё отказаться!... Я понимал, что веду себя с Гермионой по-свински. Но ничего не мог изменить. И она, похоже, не возражала! Принимала меня таким, каким я был...

Да, я не смог адекватно отреагировать, когда она потребовала объяснить, кем она является для меня. Я не готов был ответить на её вопросы! Я и сам не знал, как назвать наши отношения!

Это потом я подумал, что только брал, но ничего не давал ей... Она отдавалась полностью, даря мне блаженство чувствовать себя бесконечно любимым... А что доставалось ей?... Физическая разрядка. И я тут же отворачивалсяот неё. Ни слова, ни жеста благодарности... А утром она просыпается одна... И так три года. Она ещё долго продержалась...

Уже после нашего неудачного объяснения мне пришло в голову предложить ей провести со мной отпуск в Китае, куда я давно хотел съездить... Но её неожиданное увольнение, отвальная сбили меня с толку... Она давала шанс всё исправить. Не закрыла дверь в последнюю ночь... Утром пришла попрощаться... Но я так и не решился ей ничего сказать. И она ушла. Я дал себе слово объясниться с ней на Конгрессе Зельеваров в Бостоне. Он начнётся уже завтра. У меня ещё есть шанс вернуть её... Нет, я её не любил. Но не мог представить себе жизнь без неё... Мы встретимся на Конгрессе. Съездим в Китай. Я уверен, она согласится... А потом я предложу ей Свободный Союз. По всем правилам, с Контрактом. Если будут дети, я их признаю. Почему я не могу просто жениться на ней? Сам не знаю... Но уж точно не из-за её происхождения. Лили тоже была маглорождённой. На ней я женился бы не раздумывая...

И всё-таки я был зол на неё. Вот так, сразу, не дав мне опомниться, уйти из моей жизни! Только она так могла!

Напился я в этом день до полусмерти: это с утра-то! И, как назло, паб мадам Розмерты посетила Рита Скитер! И, разумеется, очень обрадовалась, увидев меня. Я кого хочешь могу отшить, хоть соплехвоста, а вот Риту — слабо! Интересно, но Гермиона смогла с ней справиться ещё на четвёртом курсе! А на пятом заставила взять интервью у Гарри Поттера...С тех пор Гермиона личный враг Риты Скитер. Стоило бы мне вспомнить об этом в тот злополучный день!

Кто бы сомневался, что разведка уже донесла Рите о нашем с Гермионой разрыве. Но она всё-таки не решилась заговорить об этом напрямую. Только ехидно поинтересовалась, куда направила стопы моя ученица после получения Диплома. И тут я выдал! До сих пор не могу понять, что на меня нашло! Но только заорал, что Гермиона не является моей ученицей! Что я имел ввиду? Мерлин знает... Пьян был до омерзения, и зол... Вообщем, я сделал Рите роскошный подарок...

* * *

Я уехал на Конгресс рано утром, пока все спали: видеть никого не хотелось.

Но она не приехала на Конгресс. И даже доклад её не был заявлен. Странно, я вроде бы слышал её голос и даже заметил каштановую гриву в толпе на регистрации. Сбежал. Решил, что успею поговорить с ней. Но я ошибся: глюки. Я так хотел её увидеть, что принял желаемое за действительное. Конечно, можно было навести справки в Лиге Зельеваров, узнать, чем она мотивировала своё отсутствие. Но я не стал спрашивать: ещё подумают, что ищу встречи с ней!

И опять я разозлился! Что за детские игры? Мне бы подумать, что девочка, прошедшая войну, ни в какие игры давно не играет...

В последний день Конгресса я не нашёл ничего лучшего, чем снова напиться. И — дежавю: снова журналисты, для разнообразия, американские. Среди прочих вопросов: «Куда Вы подевали Вашу симпатичную ассистентку? Опять рявкнул: «Мисс Грейнджер не является ни моей ученицей, ни моей ассистенткой!»

— Это можно считать Вашим официальным заявлением?

— Да!!!

Вот так я выпустил из клетки чудовище и скомандовал: «фас!»

Двойной шпион, участник двух магических войн, слуга двух господ, всегда выверяющий каждое слово... Люпин, что ли, меня укусил? Я ведь чистокровный. Я Зельевар, Мерлин знает, в каком поколении... Я, что, не понимал, что я несу? И чем это грозит Гермионе?

Прямо с Конгресса я отправился в Китай. Это был не столько отпуск, сколько деловая поездка с целью наладить кое-какие связи. Ничего не вышло. Как никогда, необходима была помощь Гермионы. Она, как никто, умела вести переговоры, организовывать встречи, находить общий язык с кем бы то ни было... И где она этому научилась? И я опять на неё разозлился. Где она шляется, когда я буквально погибаю без неё... За пять лет она приучила меня к тому, что я занимаюсь только наукой, все переговоры, объяснительные, организация... Всё было на ней! И при этом она умудрялась вести исследования, делать открытия...

Пусть вернётся, никаких Свободных Союзов: только магический брак, чтобы никуда не могла сбежать. И пусть я не люблю её! Я не знаю, как называется моё чувство к ней. Я даже разбираться в этом не буду: она мне нужна, и точка!

Я вернулся почти ночью. Никого не встретив по дороге, спрятался в своих подземельях, опустошил бутылочку огневиски, и провалился в сон без сновидений. Разбудила меня сова Грейнджер: она стучала в окно. Я впустил сову, отвязал от лапы письмо, дал сове кнат. Она засунула клюв в поилку, явно давая понять, что её хозяйка ждёт ответа. Открыл письмо: «Северус, мне нужно поговорить с тобой. Где — выбираешь ты. Либо у тебя, либо в «Трёх мётлах». Время — на твоё усмотрение».

Я ведь всё решил. Но меня опять какая-то муха кусает и, вместо того, чтобы назначить время встречи, пишу в ответ: «Разве мы ещё не всё сказали друг другу? И не посылай больше сову, Я её не приму». А, тем не менее, уже и фамильное кольцо Принцев из Гринготтса взял...

Вторая сова прилетела через три часа, с толстым письмом. Очевидно, решила объясниться письменно. Письма не взял. Сову прогнал.

Через час постучала в дверь. Открыл. Вошла. Даже узнал не сразу: похудела, бледная, как смерть, волосы коротко острижены, губы искусаны, но глаза сухие... И, с порога: «Северус, мне нужна помощь!» Клянусь, если бы она заплакала, говорила, что любит, что жить без меня не может, я прижал бы её к себе, осушил слёзы, просил прощения... А, услышав просьбу о помощи... Значит, она не собирается возвращаться, просто у неё проблемы...

— Я понимаю... Денежные затруднения, скорее всего. И Вы откуда-то узнали, что я получил, наконец, наследство Принцев. (Что я несу! Но остановиться не могу!) Наверно, я Вас огорчу, но Вы ни на что не имеете права. Кроме одного. Я ведь взял Вашу девственность. Вы имеете право на «solutionevirginitatis». Это, если мне не изменяет память, составляет 100 000 галеонов. По первому Вашему требованию я готов перечислить эту сумму на Ваш счёт.

Смотрит на меня, не в силах поверить, что не ослышалась. Я прямым текстом низвожу её до положения наложницы. Это неправда. Она не находилась на моём иждивении. Наши отношения имели статус Свободного Союза без Договора. Но мне хочется, чтобы ей было так же больно, как и мне... И, вдруг, я ощущаю исходящую от неё такую волну горя, беды, боли... И это не связано с тем, что я ей сказал. Не успеваю опомниться, как, без единого слова, она разворачивается и мгновенно исчезает за дверью.

Раскаялся я мгновенно. Выскочил за дверь: успею догнать её, пока бежит до аппарационного барьера. Бегу за ней по коридорам, она далеко впереди... Распахивает широкие двери замка, выбегает. Я за ней. Она уже сбежала с лестницы и падает в открытые объятия Драко. Почему я не удивлён? Разумеется, он сопровождал её...

Прячусь за колонной. Но они и так меня не видят. Она из-за душащих её сухих слёз, а он ничего не видит, кроме её слёз.

Драко неравнодушен к Гермионе со школьных лет. Долгие годы он просто изводил её, из чистой любви, разумеется. Но после Победы он повзрослел, и, понимая, что его любовь безответна, постарался завоевать её доверие и стал её персональным ангелом-хранителем.

— Мио, что случилось?

— Он меня выгнал!

— Ты всё ему рассказала, а он тебя выгнал?

— Я не успела сказать ни слова. Он ничего не хотел слушать!

— Миона, он не может не знать! И магловская и магическая пресса вот уже месяц ни о чём другом не пишут! И это понятно. Ты известная фигура в обоих мирах: у нас — Героиня Войны, в магловском — дочь лорда Грейнджер, крестница королевы.

Меня словно обухом по голове ударило! Так-так! Интересные вещи вдруг выплывают! А как насчёт родителей-стоматологов? Кстати, Гермиона пыталась познакомить меня с родителями, но я категорически отказался. Драко, что, знаком с ними?

— Я его знаю, он в отпуске газет не читает. А вчера, по словам Минервы, он почти ночью приехал. Небось заперся сразу у себя с бутылкой... Надо было мне подождать хоть до вечера. Но не хотелось, чтобы он всё узнал из газет, а не от меня. Всё-таки, что ни говори, мы были вместе столько лет!

— Ладно, Мио, прорвёмся! Найдём способ тебя защитить! Аппарировать в таком состоянии тебе нельзя. Ты куда сейчас, к Поттерам, или в Нору?

— У меня есть портключи и на Гримо, и в Нору. Но и там, и там — дети. Я могу их напугать. Драко, я ведь опять могу кричать во сне...

— Может тогда ко мне? Мне, конечно, на работу. Но Луна, как ты знаешь, сейчас дома.

— Луна — это хорошо... Мне рядом с ней легче. Она одним своим присутствием успокаивает и снимает боль... Какое счастье, что ты женился на Луне! Она совершенно тебя ко мне не ревнует. А вот Лаванда до сих пор на меня волком смотрит, как будто это я у неё жениха увела, а не она у меня!

— Луна умница, она понимает, что если бы я был тебе нужен, то у тебя было достаточно времени и возможностей! Мы ведь с шести лет с тобой друзья!

А вот этого я совсем не понимаю! С каких таких шести лет??? Они же друг только в школе увидели? Или я чего-то не знаю?

— Так как, Миона, ко мне?

— К тебе, конечно, куда ж ещё? Что бы я без всех Вас делала?

Не успел я обозначить своё присутствие, как Драко обнял Гермиону, нажал на кулон-портключ, и они исчезли.

Что же я натворил?! Похоже, моя девочка попала в какую-то большую беду... Газеты, они сказали? Так, я в библиотеку!

В библиотеке забираю из своей ячейки почту за всё время своего отсутствия. И опять к себе, в свои подземелья. Хватаю все «Пророки» за время моего отсутствия. В первом же:

Трагедия знаменитого зельевара.

Рита Скитер, наш специальный корреспондент, случайно встретила в Хогсмите Северуса Снейпа. Вот что она нам рассказала: «Я забежала в «Три метлы», и увидела трагическую картину. Северус Снейп, так много страдавший в своей жизни, топил в огневиски очередное разочарование своей жизни.

Всем нам знакома маглорождённая ведьма Гермиона Грейнджер, известная охотница за знаменитостями. Первой её жертвой стал Гарри Поттер. С первого курса они были неразлучны. Но на четвёртом курсе, во время Турнира Трёх Волшебников, она переключила своё внимание на знаменитого ловца болгарской сборной, Виктора Крамма. Однако, тут она просчиталась: Крамм вернулся в Болгарию, оставив нашу героиню с носом. Не растерявшись, она обратила свой взор на другого своего приятеля, Рональда Уизли. И её нисколько не остановило то, что у Рональда в то время уже была девушка, Лаванда Браун. Рональда ей удалось удерживать около себя довольно долго. Этому способствовали суровые обстоятельства того времени. Седьмой курс Гермиона Грейнджер провела в бегах, скитаясь по лесам с Гарри Поттером и Рональдом Уизли. Очевидно, игра на два фронта нравилась ей, но не Рональду, который не выдержал, и сбежал, оставив Гарри и Гермиону наедине. И мы должны поверить, что они, проводя дни и ночи вместе, хранили целибат?

Впрочем, похоже, Рональда Уизли ей удалось убедить в этом. После Победы он стал её официальным женихом. Но истинная любовь не ржавеет. Рональд вернулся к своей единственной любимой девушке, Лаванде Браун, с которой так коварно разлучила его мисс Грейнджер...

На какое-то время ей удалось соблазнить самого завидного жениха магической Англии, Драко Малфоя. Одновременно она стала ученицей знаменитого зельевара, Северуса Снейпа, с которым тоже начали складываться романтические отношения. Вскоре Драко надоело непостоянство его подруги, и он связал свою жизнь с Луной Лавгуд.

Роман с зельеваром наша героиня поддерживала всё время своего ученичества и ассистенства. Но, получив Диплом зельевара высшей категории, чуть ли не сразу покинула Хогвартс.

Гермиона Грейнджер за время своего ученичества зарегистрировала не один десяток изобретений, получила пять престижных премий. И мы должны верить, что едва закончившая школу девушка могла это сделать?

Напрашивается вывод: все эти открытия принадлежат Северусу Снейпу, который позволил присвоить свои изобретения любимой девушке. Циничная выскочка выжала из него всё, что могла, и бросила...

«Я не считаю Гермиону Грейнджер своей ученицей,» — этот крик души можно понять... Предательство не прощают!»

Скандал на Конгрессе Зельеваров в Бостоне.

Гермиона Грейнджер не получила регистрацию на Конгрессе. Причиной послужила вчерашняя статья Риты Скитер в Ежедневном Пророке, подтверждённая поведением Северуса Снейпа. Увидев у стойки регистрации Гермиону Грейнджер, зельевар демонстративно вышел из зала. Заметим, что он никак не комментировал отсутствие Грейнджер на Конгрессе. А в последний день Конгресса Северус Снейп повторил, что не считает Гермиону Грейнджер своей ученицей, и назвал это своим официальным заявлением.

Справедливость восторжествовала!.

Новые сведения о скандале в Лиге Зельеваров.

Председатель Лиги Зельеваров, Гораций Слагхорн, отозвал лицензию Зельевара высшей категории, выданную Гермионе Грейнджер. Диплом и лицензия были выданы ей по рекомендации профессора Северуса Снейпа. Произнеся формулу отречения от своей ученицы, он фактически аннулировал её Диплом, на основании которого и была выдана лицензия.

Все средства, полученные мисс Гермионой Грейнджер за время ученичества (стипендия) и ассистентства (зарплата) должны быть конфискованы и возвращены на счёт Хогвартса. К тому же Гермиона Грейнджер должна будет выплатить штраф в размере 300 000 галеонов за обманом полученную рекомендацию.

В аврорат будут переданы все материалы по данному делу для привлечения мисс Гермионы Грейнджер к уголовной ответственности за применение незаконных средств (империус или приворотное средство) с целью получения рекомендации своего учителя. Дополнительно при Лиге Зельеваров будет создана комиссия для проверки всех изобретений мисс Грейнджер с целью определения их истинного автора.

Адвокат мисс Гермионы Грейнджер, Драко Малфой, заявил, что его подопечная требует созыва независимой комиссии, перед которой она готова продемонстрировать свои знания и подтвердить своё право на Диплом и лицензию. Она также поручила своему адвокату заявить от её имени благодарность своему учителю за переданные ей знания. «Северус Снейп может отозвать свою рекомендацию, но не в его силах отобрать те знания, навыки и умения, которые он мне дал. Он может не считать меня своей ученицей, что не мешает мне считать его моим учителем», — озвучил адвокат мисс Грейнджер её заявление.

Трагедия рода Грейнджеров.

Новое преступление Беллатрисы Лестрейндж!

Страшная трагедия в магловском мире болью отозвалась в мире волшебников. Ибо её жертвой стала маглорождённая ведьма, Гермиона Грейнджер, Героиня последней магической войны.

Гермиона Грейнджер, как стало известно только после происшедшей трагедии, очень скромный человек. Когда её спрашивали о родителях, она неизменно повторяла: мои родители — стоматологи. И только теперь магический мир узнал, что её родители владели сетью стоматологических клиник и фармацевтических фирм. Что её отец — лорд Грейнджер. Мать — урождённая княгиня Воронцова. Что сама мисс Гермиона Грейнджер — крестница королевы. И, что особенно важно, оба её родителя — сквибы из древних магических родов. (Её отец из рода знаменитых зельеваров Грейнджеров).

25 июля супруги Грейнджер собирались отметить свою серебряную свадьбу. 24-го в их загородном доме, в предместье Лондона собралась вся многочисленная родня. На семейное торжество приехали родственники со всего мира: семейство было интернациональным. Были приглашены и друзья Гермионы из магического мира. Гермиона отправилась встречать Хогвартс-экспресс. Когда кавалькада такси подъехала к имению Грейнджеров, над домом висел знак мрака, а все, без исключения, родственники Гермионы Грейнджер, все их друзья и слуги были рядами выложены на лужайке перед замком... Авада Кедавра... Перед смертью все они, включая младенцев, были подвергнуты чудовищным пыткам...

Поистине счастьем Гермионы было то, что рядом с ней в этот момент оказались её друзья... Благодаря им она сумела выдержать следствие, допросы, похороны... В стране был объявлен траур. Причём как в магловском, так и в магическом мире. Авроры и полицейские землю носом рыли. Все участники акции, включая Беллактрису Лестрейндж, были найдены, схвачены и отправлены в Азкабан.

Но после похорон всех своих близких Гермиона Грейджер была доставлена в больницу Св. Мунго в состоянии магической комы. Только через неделю она пришла в себя. Не без последствий. Физическое и магическое истощение. Магия покинула её. Правда, не навсегда. Колмедики утверждают, что в течение двух лет магический потенциал восстановится полностью.

Что же послужило причиной такого страшного преступления?

Глава аврората, Гарри Поттер, дал интервью нашему корреспонденту, Дэниэлу Райту. Он сказал, что допросы Пожирателей смерти позволили ответить на все вопросы.

Гермиона Грейнджер раздражала Лорда и его последователей тем, что своим существованием опровергала их теорию превосходства чистокровных волшебников. После уничтожения Волан-де-Морта Белла приговорила Гермиону к смерти. Но Северус Снейп, сам того не понимая, дал ей защиту. Его ученица, а затем и любовница, она была неприкосновенна. Никто не хотел иметь такого врага, как Северус Снейп. Его отречение от неё развязало им руки.

И, самое главное. Несмотря на то, что Белла и её сообщники в Азкабане, Гермиона Грейнджер по-прежнему в опасности. Аврорат получил информацию о том, что последователи Волан-де-Морта создали новую партию «Молодые Пожиратели смерти» и поклялись закончить начатое Беллой: уничтожить грязнокровку Грейнджер.

На вопрос о том, как аврорат собирается обеспечить зашиту мисс Грейнджер, Гарри Поттер сказал, что поскольку невозможно обеспечить его подруге родовую защиту за неимением родственников, вся надежда на единственного на сей момент близкого ей человека, Северуса Снейпа. Давно известно, что сексуальная связь между людьми равна родственной. Во время комы над Гермионой Грейнджер был проведён обряд сканирования интимной ауры, который показал, что Северус Снейп — единственный её сексуальный партнёр. Для проведения обряда Защиты совсем необязательно, чтобы отношения между партнёрами были восстановлены. Достаточно того, что они были».

Дополнительные новости по данному вопросу.

Рита Скитер уволена из «Ежедневного Пророка» за бездоказательные обвинения и сознательное искажение фактов.

Председатель Лиги Зельеваров, Гораций Слагхорн, снят со своего поста за превышение полномочий: Лига не имела права рассматривать вопрос о лишении мисс Грейнджер Диплома и лицензии, не проведя предварительного расследования, включающего в себя вызов для объяснений профессора Северуса Снейпа. Письменного заявления об аннулировании своей рекомендации профессор не подавал. А сказанные репортёрам слова, к тому же, возможно, искаженные, могли быть вызваны банальной семейной ссорой.

Аврорат отказал Лиге Зельеваров в возбуждении уголовного дела в отношении Гермионы Грейнджер. Обвинения должны быть подкреплены фактами, а не сомнительными статьями в прессе.

Новый председатель Лиги принёс мисс Гермионе Грейнджер письменные извинения, и пригласил в Лигу, чтобы вернуть ей Диплом и лицензию, а также послал официальное письмо в Гринготс с требованием вернуть на счёт мисс Грейнджер незаконно конфискованные у неё деньги. Однако, адвокат Гермионы Грейнджер, Драко Малфой, заявил от имени своей клиентки об отказе принять Диплом и лицензию, а также отобранные у неё деньги. Он повторил требование мисс Грейнджер о созыве независимой комиссии, перед которой она подтвердит свои знания. Но, поскольку в данный момент, из-за потери магии она не готова к экзамену, то она просит отложить этот вопрос до того момента, когда она восстановит свой магический потенциал.

* * *

Я чуть не умер... Северус, что же ты наделал?! Она же тебе этого никогда не простит!... «Единственно близкий ей человек»... Это ведь действительно так! У неё просто никого не осталось! Как же она выдержала это?

Пробую связаться с Малфой-Мэнором по каминной связи. Но там заблокированы все камины. Что там Драко говорил? Он на работе?

Аппарирую в министерство. Отдел Магического Правопорядка. Кабинет главы Отдела, Драко Малфоя. Влетаю без стука, отодвинув секретаршу. (Знакомая личность: Астория Гринграсс. Что там Луна думает? Девочка с картинки модного журнала).

— Крёстный, чем обязан?

— Давай без расшаркиваний, Драко! Мне нужно поговорить с Гермионой.

— Уже поговорил! Всё лечение насмарку. Одна надежда на Луну: она, действительно, чудеса творит... Впрочем, когда Миона придёт в себя, я передам ей твою просьбу.

— Драко, что там о вашей дружбе с шести лет?

— Подслушивал?

— Я ведь бежал за ней, хотел остановить...

— Хорошо... Я расскажу.

Мой отец вёл свой бизнес не только в магическом мире, но и в магловском. Одно из направлений его бизнеса — поставка оборудования для фармацевтических фирм. А самые крупные фирмы принадлежали отцу Мионы, лорду Грейнджеру. Поэтому не стоит удивляться, что они были партнёрами. Благодаря знакомству с Грейнджером, отец был представлен королеве, и, узнав, что у Люциуса есть маленький сын, она пригласила его на традиционный детский рождественский бал, где присутствовали и Грейнджеры с маленькой дочкой.

Когда я увидел это лохматое чудо, я пропал. Она выделялась среди остальных детей тем, что была настоящей, живой. Я тоже чем-то её заинтересовал. И мы смылись от всех в зимний сад. Желая поразить воображение девочки, я наколдовал розовый куст. Ахнув от восхищения, она взмахнула рукой и на куст села стая канареек. Я сотворил пруд, она запустила в него лебедя... И тут нас застукали наши отцы: они решили уединиться в зимнем саду, чтобы спокойно обсудить некоторые деловые вопросы.

— Люциус, подними свою челюсть, она тебе ещё пригодится! Да, моя дочь — волшебница. И тут нет ничего удивительного: мы с женой — сквибы. Да, я из того самого рода Зельеваров. Мия, я же просил тебя не колдовать вне дома!

— Папа, но Драко делал такие изумительные вещи! Мне тоже захотелось.

С тех пор мы неоднократно встречались с Мионой на детских балах. Пару раз она гостила в Малфой-Мэноре, да и я не раз проводил в их имении Рождество.

— А как же ваша знаменитая вражда?

— Это входило в правила игры. Не только ты был двойным агентом.

— И на кого работал Люциус?

— На Интеллидженс Сервис. Слишком многое связывало моего отца с магловским миром, чтобы он спокойно смотрел на то, как какой-то красноглазый мутант пытается этот мир уничтожить.

— Дамблдор знал?

— Нет. Отец ему не доверял. Не хотел играть по его правилам. Его агентом в школе была Мак-Гоннагал. Она знала и о происхождении Мионы, и о нашей с ней дружбе.

Когда нам пришли письма из школы, родители попросили не афишировать наше знакомство. Было бы странно, если бы надменный отпрыск аристократа дружил с маглорождённой. Но вне школы мы продолжали дружить. Даже от своих лучших друзей Миона скрывала наше знакомство. Отец не сомневался, что Лорд вернётся. Ему необходимо было сохранить его доверие. Но что я тебе говорю: ты и сам был в таком положении.

— Почему Гермиона ничего не рассказала мне?

— Пока она была только твоей ученицей, она не видела в том нужды. А когда вы сблизились... Разве ты с ней говорил после этого хоть раз по душам? Вы неформально общались только в постели, а днём — только деловое сотрудничество. Да и по ночам ты с ней не разговаривал. Ни о чём. Когда и где она могла тебе рассказать о семье, обо мне... Ты её и близко к себе не подпускал!

Я не понимаю, крёстный! За что ты с ней так?.. Что она тебе сделала, кроме того, что полюбила? Понимаю, ты не мог ответить на её любовь. Но нормального человеческого отношения разве она не заслужила? Миона не любит меня, я знаю это. Но она так благодарна мне за то, что я её люблю, и так много даёт мне... Её безграничное доверие, наша дружба... Я не люблю Луну. Но это не мешает мне быть с ней нежным, заботиться о ней. Мы с ней хорошая пара. И я бесконечно благодарен ей за её любовь ко мне. Почему тебе необходимо было втаптывать её в грязь? Унижать, причинять боль своим равнодушием?

— Драко, я уж такой, какой есть. Но я хочу всё исправить. Передай ей, пусть возвращается ко мне. Я дам ей зашиту.

— Я не знаю, крёстный, сможет ли она тебя простить. Во время последней вашей встречи ты её оскорбил. Она теперь боится, что ты можешь воспользоваться её состоянием и навязать неравноправные отношения... Она ведь в нашем мире теперь бесправна: даже не маглорождённая, сквиб.

— Что она собирается делать?

— Поступить в магловский университет. Получить дополнительную специальность.

— Узнаю Гермиону Грейнджер. А как быть с её защитой?

— Введение в могущественный магический род.

— Есть желающие?

— Да. Предупреждаю сразу твои догадки. Нет, Это не Малфои, не Поттеры и не Уизли. И не Логботтомы, и не Лавгуды. Это было бы слишком ожидаемо. Нужен джокер. И он есть.

— Не перемудрите. Последним известным мне джокером был Питер Петтигрю. Для окончательного закрепления в роде потребуется двенадцать лет.

— Не беспокойся. Мы её так спрячем, что никто не сможет найти!

— Не проще ли отдать её под мою защиту? Она может быть активизирована сразу.

— К тебе она и обратилась в первую очередь. И получила... То, что получила!

— Я уже говорил. И повторю: я хочу всё исправить.

— Ты так и не сказал, что хочешь ей предложить.

— Пусть возвращается. Тогда всё и обговорим.

— Вот так, без гарантий?

— Это вопрос доверия.

— Право на её доверие ты потерял сегодня утром.

— Драко, я буду у себя. Если Гермиона не хочет или не может прийти в Хогвартс, открой для меня камин в Малфой-Мэноре. Я приду.

— Решать не мне.

Пить не стал. Нужна ясная голова. Впервые в жизни теряю контроль над ситуацией. Остаётся только ждать.

А вечером пришёл Поттер. Протянул тетрадь: «Вот, Петунья вчера отдала мне мамин дневник. Дамблдор оставил его вместе с письмом, когда меня Дурслям подбросил. Я прочитал дневник и понял, что не имею права его от Вас скрывать. Я вернусь за ним утром».

Ушёл.

Не ожидал. Всё замерло внутри. Смотрю ошарашено на магловскую тетрадку в клеточку. На обложке знакомый летящий подчерк:

Дневник Лили. Начат — Эванс, продолжен — Поттер.

Не люблю дат. И не буду их ставить. Пусть мои мысли останутся вне времени.

Мне 16 лет. Я маглорождённая ведьма. Способности — выше средних. Но я могу в лепёшку расшибиться, но всё равно карьеру будут делать другие, не я... Какую бы область деятельности я не выбрала, выше чиновника низшего звена мне не подняться. Я не просто магла, я ещё и женщина. А в мире волшебников правят мужчины. Конечно, меня с удовольствием оставят преподавателем в школе, причём выбор здесь очень большой, т. к., повторяю: способности выше среднего. И что меня ждёт? Низкая зарплата, ни семьи, ни детей...

Нет, это не совсем так. Сева с распростёртыми объятиями возьмут на должность преподавателя зельеварения. И он любит меня, это и ежу понятно... И, если честно, я его тоже люблю: мальчика, открывшего мне волшебный мир... Но... Какая жизнь нас ждёт? Всю жизнь считать последние копейки? Как растить детей?

Нет. Это не выход. Уйти в магловский мир? Не имея необходимого для жизни там образования? Да и родители мало чем могут мне помочь. Они бухгалтеры. Средний класс. Никаких сверхдоходов.

И есть Джеймс Поттер. Без памяти в меня влюблённый... Аристократ. Очень богатый. Древний магический род. И никаких предрассудков насчёт «чистой крови». Он сказал, что говорил со своим отцом обо мне и даже показал меня на вокзале. Гидеон Поттер выбор сына одобрил. Сказал, что их роду давно пора обновить кровь. И сильная маглорождённая ведьма — это то, что им надо! Да, я не люблю его. Но кто сказал, что для счастливого брака необходима любовь? Он весёлый, добрый, у него прекрасные друзья. Надо решиться. Джеймс предлагает помолвку на Рождество.

Как сказать Севу? Думай, Лили, думай!

Да, это подлость. Но другого выхода я не видела. Я задумала и осуществила многоходовку.

Показываю учебник Сева Джеймсу, Естественно, рецепты зелий его не интересуют. А вот придуманные им заклинания... И, что и требовалось доказать, при первом же удобном случае Джеймс использовал против Сева Левикорпус... Вовремя вмешиваюсь, заступаясь: он висит вниз головой, нижнее бельё у всех на виду... Да, я всё рассчитала правильно. Он унижен перед любимой девушкой, беспомощен... Да и мысль о том, каким образом изобретённое им заклятие стало известно Поттеру, покоя не даёт...Он сорвался... Брошенное им непростительное оскорбление даёт мне право обидеться и бросить его...

Не могу забыть ту ночь, когда он просил у меня прощения... Сердце чуть не разорвалось от боли... Хотелось закричать: «Это я должна просить у тебя прощения, это я тебя предала!» Но я выдержала свою роль до конца. От этого зависит вся моя жизнь... Только как мне с этим жить? Я не подозревала, что угрызения совести могут быть так мучительны... И я по-прежнему люблю Сева... Как мне жить без него?

* * *

Давно не писала ничего в дневнике. Как же я жила эти годы?

Помолвка состоялась в то Рождество. А сразу после окончания школы мы отпраздновали свадьбу. Родился Гарри, мой сын.

Тогда, после нашего разрыва, Северус вступил в ряды Пожирателей смерти. И только недавно я узнала, что он сделал это по просьбе Дамблдора. Волан-де-Морт искал подходы к талантливому зельевару. Сев сказал об этом директору и тот загорелся идеей заслать к Лорду своего человека. По долгу службы Северус рассказал Волан-де-Морту о пророчестве Трелони. Как же он испугался, когда Лорд решил, что речь идёт о моём сыне! Он умолял Лорда пощадить меня, он умолял Дамблдора спрятать нашу семью... Он пришёл ко мне, умолял забрать Гарри и бежать с ним... Говорил о таинственном замке Принцев, где поставлена уникальная защита. Но спрятать там он может только свою жену и сына. Он умолял меня стать его женой и позволить ввести Гарри в его род. Тогда нас никто и никогда не найдёт. Я не могла согласиться на это. Я хотела согласиться. К тому времени я уже знала, что Джеймс не любит меня. Что изменяет мне. Что почти одновременно со мной другая женщина родила ему сына... Магла. Она даже не знает, что он волшебник.

Но я не могла ответить Севу согласием. Из-за своего предательства. Если мы будем вместе, мне придётся ему всё рассказать. И он не простит меня. Пусть у него останется в памяти безупречная Лили, девочка, которая не умеет лгать...

Нас скрыли под Фиделиусом. Джеймс страдает от того, что не может навещать свою магловскую семью, не видит сына... Я знаю имя этой женщины. Фанни Томас. Сына они назвали Дином. Дин Томас. Джеймс переживает, что мальчик не носит его имя. Он признал бы его, но боится привлечь к нему внимание Лорда. Он дал мне их адрес и просил позаботиться о них, если погибнет. Я обещала.

Если мы победим в этой войне, то разведёмся. Но я никогда не буду с Северусом. Даже если бы он смог меня простить, я сама себя не прощу. Глупая 16-летняя девочка. Что она о себе возомнила? Что она знала о жизни? И не понимала, что самое главное — быть рядом с любимым человеком. Это и есть счастье. Счастье, которое я упустила...

Возможно, я отвечу на любовь Сириуса. Он давно любит меня. Он крёстный отец Гарри и любит его как родного сына. Пусть хоть он будет счастлив...

* * *

Я не спал в эту ночь. А утром, отдавая тетрадь Гарри, сказал: «Не суди свою мать слишком строго. Она в чём-то была права. Мы застряли в Средневековье. У неё, действительно, не было никаких шансов сделать карьеру. И в наше время существует дискриминация женщин. Даже чистокровной волшебнице трудно пробиться, а уж маглорождённой! Посмотри, что пытались сделать с Гермионой, как только представилась возможность! Она им как кость в горле!

А Лили... Она имела право на счастье. Если бы не война... Ты уже сказал Дину?...

— Да, вчера. Я прямо от Вас пошёл к нему. Там было ещё письмо отца. Я отдал его адресату.

— Гарри, я ведь всё знал. Я умею сопоставлять факты. Мой учебник Джеймсу могла дать только Лили. И всё равно я не имел права называть её грязнокровкой!

Это моя карма. Иногда я теряю голову и могу очень больно ударить словом. Так получилось и с Гермионой. Только, в отличие от Лили, она передо мной ни в чём не виновата. Передай ей, что я прошу простить меня. Пусть вернётся.

— Что Вы можете ей предложить, профессор?

— Об этом я буду говорить только с ней.

— Напишите!

— Нет! Только при личной встрече.

— Тогда она не ответит. Она слишком уязвима сейчас. Она боится.

— Пусть доверится мне. Я ничего ужасного ей не предложу.

— Вчера, собираясь встретиться с Вами, не желая слушать наши предостережения, она произнесла именно эти слова. И чем всё обернулось?

— Я сожалею, что всё так вышло. Больше это не повторится.

— Боюсь, сэр, Вы опять совершаете непростительную ошибку. Слишком многое стоит на карте, чтобы Гермиона вновь доверилась Вам без гарантий. Всё гораздо серьёзнее, чем Вы думаете. Слава Богу, пресса не всё раскопала! Поверьте, у Гермионы есть серьёзные причины заранее знать, что её ожидает, если она доверится Вам. Вы и так во многом навредили ей: по Вашей вине она лишилась Диплома и лицензии Зельевара. Теперь для того, чтобы восстановить их, ей придётся ждать возвращения магических способностей.

— Она всё равно не может сейчас использовать свои навыки в зельеварении.

— Не все зелья требуют при изготовлении применения магии. Я уже не говорю о том, что пострадала её репутация.

— Она ведь оправдана, не так ли?

— Профессор, осадок всё равно остался. Что с того, что ей сейчас сочувствуют. Рита так подтасовала факты, что не придерёшься! По сути — ложь, но ни слова неправды! Всё дело в интерпретации! Так что, решайтесь профессор! Напишите, что Вы готовы гарантировать ей, если она вернётся к Вам. Иначе, через несколько дней мы увезём её туда, где ждёт семья, готовая принять её в свой род. А потом мы закроем её от всего мира на 12 лет такими заклятиями, через которые никто не продерётся. Она будет жить свободно, но до неё не долетит ни одна сова, никакие поисковые средства не помогут её найти. Так что у Вас есть пять дней, чтобы отбросить своё упрямство и обозначить свои намерения. Если, конечно, Вы хотите её вернуть, а не действуете под влиянием вины и чувства долга. Тогда ничего хорошего Гермиону не ждёт. Именно этого она и боится.

— Мне есть что сказать Гермионе, и есть что предложить. Я гарантирую ей защиту. Об остальном я скажу только ей, когда она вернётся.

— Профессор, неужели Вы не понимаете, что стоит ей вернуться к Вам, и Вы её примете, сработает магия защиты, и она будет привязана к Вам сильнейшими чарами. Вы на данный момент — единственный близкий ей человек. Она будет в полной Вашей власти. Неужели так трудно успокоить её и дать какие-то гарантии, что ваш с ней союз, каким бы он ни был, будет равноправным?

— Ничего страшного её не ждёт.

— Надеюсь, сэр, Вы знаете, что делаете!

Она не вернулась. И даже ничего не написала. Не поверила. Не могу её за это винить. У неё были все основания не доверять мне. Но так хотелось, чтобы она простила и вернулась... Я так ждал её, хотел встать на колени и просить прощения до тех пор, пока она не простит... А потом протянуть ей кольцо своей матери, попросить её стать моей женой и, если она согласится, осторожно надеть ей его на безымянный палец... Хотел сказать, что люблю её, что понял это ещё в Китае, что сам не понимаю, почему так по-свински отреагировал на её просьбу о помощи... Неправильно понял, решил, что меня опять используют.

Но она не вернулась.

Прошло 12 лет.

Вы ведь не думаете, что я смирился с её потерей? Я искал её. Я нанял лучших детективов как магического, так и магловского мира. Никаких следов.

Нет, Гермиона Грейнджер в своё время предстала перед независимой комиссией и подтвердила своё звание Зельевара Высшей категории. Её сопровождала при этом такая охрана, какая не снилась и премьер-министру. После чего никто не видел её в магическом мире. Нет, она регулярно печаталась в научных журналах, совершая открытие за открытием, но все её дела в научном мире вёл её пресс-секретарь, Драко Малфой. Лично она никогда нигде не появлялась. Даже на конференциях Зельеваров её доклады зачитывал тот же Драко Малфой. В магловском мире все её дела вёл Люциус Малфой. А так как Гермиона Грейнджер стала единственной наследницей всех своих погибших родных, то дел у Люциуса было более чем достаточно. Но я не замечал, чтобы он по этому поводу расстраивался.

Как единственная представительница рода Грейнджеров, она была обязана присутствовать на официальных приёмах. Она и присутствовала.

Я изучил расписание светских тусовок наизусть. В такие дни я нагло заявляюсь в дом Гарри Поттера. Дом на площади Гримо, хоть и закрытый чарами, находится в магловском районе, что позволило ему иметь телевизор, даже не просто телевизор, а домашний кинотеатр. Поэтому я прихожу к Гарри, сажусь в гостиной перед экраном, и мы с Джинни смотрим репортаж с очередного приёма, на котором Гермиона Грейнджер обязана присутствовать. Выглядит это всегда очень сенсационно. Все замирают при её появлении. Зрелище того стоит. Так не охраняют даже королеву.

Впереди, отодвигая толпу в сторону, идут трое магловских полицейских, похожих на шкафы, и даже на их фоне выделяется особо крупный шкаф с накачанными мускулами: Дадли Дурсль, кузен Гарри. Думаю, что сейчас его родители, утирая слёзы умиления, тоже смотрят этот репортаж. За ними, чуть впереди охраняемого объекта, шествует пресс-секретарь Гермионы, Драко Малфой. А вот и она. Простенько, но изящно одетая (Но даже я знаю, сколько стоит эта простота). Держится с достоинством. По бокам, как и в школе, два верных оруженосца: глава аврората, Гарри Поттер и звезда квидичного спорта, Рональд Уизли (Золотое Трио в полном составе). Спину прикрывают: лучший аврор, Кингсли Шеклбот, «Грозный глаз», Аластор Грюм и его протеже, Нимфадора Тонкс (простите, Люпин). За ними следуют ещё три магловских шкафа.

Прессу к ней не подпускают на пушечный выстрел. На все вопросы отвечает пресс-секретарь.

Она никогда остаётся после официальной части приёма. Уходит так же торжественно, как и приходит. Всё. Свободен до следующего мероприятия. Моим детективам никогда не удавалось проследить их путь после приёма. Как сквозь землю проваливались: ни аппарационного следа, ни следа от порт-ключа.

От Драко я знаю, что она закончила магловский университет. По какой специальности, зараза, не говорит. Сказал лишь, что и в этой области она довольно знаменита. На мой немой вопрос усмехнулся: неужели непонятно, что она работает под псевдонимом?

Не удалось мне выяснить, и какой род принял её. Официально это станет известно через 12 лет после обряда. После этого никто не посмеет даже пальцем её тронуть: Драко говорит, что представителей этого рода боялся даже Волан де Морт.

Да, она по-прежнему мисс...

Все эти годы я передавал ей через Драко записки приблизительно одинакового содержания: «Прости. Где ты? Позволь мне найти тебя». Она ни разу не ответила. Хотя, по словам МакГоннагал, всегда спрашивает обо мне и передаёт привет.

Ну, все, все, так или иначе, общаются с ней. Знают её новую семью. Я подозреваю даже, что она бывает и в Норе, и у Поттеров, и в Малфой-Мэноре. Доходили до меня отголоски разговоров... Только от меня её прячут. Ну, хорошо, я это заслужил. Но через столько лет можно и простить. Я ведь всем им не раз говорил, что хотел бы связаться с ней. Отводят глаза. Говорят: «Это её решение». Поттер прямо говорит: «Ты не сумел её убедить. Найди нужные слова».

Какие ещё нужны слова? Я ведь прошу: «Прости. Вернись, или позволь тебя найти...»

Лето в разгаре, а у нас с Минервой ежегодная морока. Письма будущим ученикам уже написаны, наша задача — поставить школьную печать, свернуть пергаменты в трубочку и запечатать. Делим пергаменты пополам и начинаем. Всё ожидаемо: очередной Уизли, очередная Уизли, ещё одна Поттер, Скорпиус Малфой... А это что? Аркадия МакГоннагал?

— Минерва, это что за новости?

Берёт из моих рук письмо:

— Чему ты удивляешься, Северус? Это моя внучка.

— Не знал, что у тебя есть сын. Где он учился?

— Дочь. В Хогвартсе.

— Почему у твоей внучки твоя фамилия?

— Что за глупый вопрос, Северус?! Потому!

— Да, извини... Но я не помню студентку с такой фамилией.

— Она училась под другой фамилией.

— Почему?

— Потому. Больше нет вопросов?

— Извини. Тогда напомни мне её фамилию.

— А вот это не твоё дело, Северус!

Странные дела. Работаем дальше.

Через неделю прилетают совы с ответами родителей будущих учеников. Опять делим пергаменты. Читаем. Регистрируем. Кто-то принимает предложение, кто-то, поблагодарив, сообщает, что уже записал своё чадо в другую школу. Спокойная рабочая атмосфера. И поэтому вздрагиваю от крика: «Шармбатон? Она что, с ума сошла?»

— Минерва, я уже немолодой человек! Так и инфаркт можно заработать! Что случилось?

— Уж очень все нервные стали!

И, не ответив на вопрос, вытащила из мантии — я глазам не поверил! — мобильник!

— Не падай в обморок, Северус. Изобретение моей дочери, принцип работы — магические волны, — прижала трубочку к уху, — Джейн, получила твоё любезное письмо. Завтра, в 12-ть, в «Трёх мётлах». Аркадию с собой не бери. Я понимаю, конечно, что в школе она немало чего наслушается, Но не хотелось бы, чтобы впервые она услышала ненормативную лексику из уст бабушки!».

Интересно! Почему дочь Минервы предпочитает Шармбатон?

Ну, раз у Минервы перерыв на личные дела, то и у меня они есть. Аптека в Косом переулке.

Воспользуюсь камином в кабинете Минервы.

Отряхиваюсь перед аптекой, и словно солнце ударило по глазам: навстречу мне неслась рыжая волна. Зрелище не для слабонервных: Молли Уизли с внуками. Уизли размножаются в геометрической прогрессии. В этом году в Хогвартсе появится четвёртая дочка Рона: Гермиона Уизли. И пятый отпрыск Джорджа, Гарри. А это что за чудо? Среди моря рыжих волос — иссиня-чёрные. Заплетены в тяжёлые косы. Но непослушные локоны вырываются на свободу у висков, обрамляя лицо. И глаза цвета шоколада...

Откуда в выводке Уизли эта аристократка? Что аристократка, сомнений нет. Тонкие черты лица, гордая посадка головы, координация движений выдаёт занятия танцами или ритмикой, точность движений говорит о фехтовании.

— Здравствуй, Молли!

Мне показалось, или она смутилась. С чего бы? Не успеваю задать вопрос, как черноволосую девочку обнимает подбежавшая Нарцисса:

— Аркадия, я слышала, что вы приехали! А мама где?

— Её вызвала на ковёр бабушка. Она рассердилась из-за того, что мама хочет, чтобы я училась не в Хогвартсе, а в Шармбатоне.

— Молли, это нечестно! Джейн обещала, что Аркадия перед школой поживёт у нас. Она почти всё Рождество в Норе провела!

— Побойся Мерлина, Нарцисса! Я сама только вчера с боем вырвала её у Поттеров! Пусть побудет недельку у нас, до школы ещё есть время, успеет погостить и у вас.

— Но я всё равно позвоню Джейн!

Рыжее семейство умчалось прочь, увлекая за собой маленькую принцессу: так я назвал её про себя. Мы с Нарциссой остались одни.

— Нарцисса, — не выдержал я, — У тебя, что, тоже есть мобильник?

— А у кого ты его ещё видел?

— У Минервы.

— Тогда понятно. Это экспериментальная модель, разработанная Джейн МакГоннагал. Она подарила всем своим друзьям по экземпляру, для тестирования. Пока мобильники нормально работают. Если так и дальше пойдёт, то через год их запустят в производство. Ещё через полгода они будут доступны всем.

— Нарцисса, можно задать тебе пару вопросов. Давай, посидим вот на той террасе у кафе, выпьем по чашечке кофе.

Когда мы устроились за столиком, получив своё кофе, я приступил:

— Нарси, под какой фамилией училась в школе Джейн МакГоннагал?

— Почему тебя интересует Джейн?

— Только потому, что Минерва отказалась ответить мне на этот вопрос. Что за тайны Мадридского двора? Почему Джейн не хочет, чтобы Аркадия училась в Хогвартсе? Кто отец девочки? На этот вопрос Минерва тоже отказалась отвечать.

— Северус, ты прав и неправ. Прав в том, что существование девочки — тайна. Неправ в том, что пытаешься эту тайну открыть. Поверь мне, не суйся ты в эту историю. И, действительно, будет лучше, если Джейн отдаст Аркадию в Шармбатон.

— На каком факультете училась Джейн?

— Гриффиндор.

— А отец Аркадии?

— Слизерин.

— Нарси, я правильно понял, отец Аркадии — Пожиратель смерти?

— Тут всё неоднозначно. Скажем так: одно время он им был.

— Он жив?

— Да. Но о дочери он не знает.

— Почему?

— Когда Джейн узнала, что беременна, они уже расстались.

— Она пыталась сказать своему приятелю, что беременна?

— Он отказался с ней разговаривать.

— Может быть, ей стоило быть понастойчивее?

— Поверь, она была даже назойливой. На что ей и было указано.

— Не люблю нераскрытые тайны. Пожалуй, стоит к 12-ти подойти в «Три метлы», приняв оборотное средство. Пришёл без четверти 12-ть. Шикарным широкоплечим светловолосым мужчиной. Минерва уже была там. Сел за соседний столик. Спиной к ней. Заказал сливочное пиво, газету.

Я не заметил, как она вошла. Увлёкся чтением. Очнулся, услышав до боли знакомый, насмешливый голос:

— Минерва, начинай! Так хочется послушать ненормативную лексику в твоём исполнении.

Конечно, это была она... Я ведь знал, что её ввели в семью. А лучшего варианта было не найти. Шотландский колдовской клан. Волан де Морт до дрожи их боялся. Боялся их силы, единения: один за всех, и все за одного. Это про них. Тронешь одного, против тебя — весь клан, да и остальные кланы — тоже. Между собой они могут враждовать сколько угодно. Но против чужих выступают единым фронтом. Лучшей защиты для Грейнджер было не придумать. Теперь, через 12 лет после Ритуала, она полноправный член клана МагГоннаголов.

— Гермиона, какая муха тебя укусила? Мы ведь всё обговорили. Аркадия поступает в школу под фамилией клана. Никто не будет знать, что она твоя дочь. Ты записана в её школьных документах под твоим магловским псевдонимом: Джейн МакГоннагал.

— Минерва, разве это не очевидно? Она ведь моя точная копия. Только волосы чёрные. Я специально отрастила ей косы, туго их заплетаю, чтобы сходство меньше бросалось в глаза. Хотя бы не с первого взгляда. Стоит Северусу увидеть сходство, а он его увидит, посмотрит в документах дату её рождения... наша последняя ночь, после отвальной... считать он умеет...

— Ну и что, Гермиона? Если он даже узнает, чего ты боишься? Я понимаю, 12 лет подполья, под чарами неузнавания, под псевдонимом. У кого хочешь разовьётся паранойя. Но пора выходить из тени. Я ведь предлагала тебе вернуться в школу. Хоть сегодня введу новый предмет: основы магической техники. Необходимость в нём назрела: ты ведь продвигаешь свои изобретения в наш мир. Скоро у нас появится магические аналоги компьютера, Интернета, мобильных телефонов. А пользоваться этой техникой никто не умеет. Я знаю, что ты написала кучу пособий и учебников для всех категорий пользователей. Пора раскрыть псевдоним, и работать, хотя бы в волшебном мире, под свом именем. Кто, кроме тебя, автора всех этих устройств, научит школьников ими пользоваться? Сначала тебе придётся найти и обучить учителя! Если 12 лет назад ты была уязвима, и у тебя были причины скрывать от Северуса свою беременность, то сейчас ты под защитой нашего клана.

— Минерва, ты ведь знаешь, что в то утро я пришла к нему именно с этой новостью. Я думала: ну, он меня не любит. Сердцу не прикажешь. Но я верила, что ни при каких обстоятельствах он не причинит мне вреда. Эти интервью... Я его не винила. Ничего криминального он не сказал. Весь скандал раздули Рита — по личным причинам, и Лига Зельеваров, которая меня ненавидела за а) за то, что я женщина, б)за то, что я маглорождённая. Они просто воспользовались случаем. То, что он не пожелал со мной встретиться и не принял письмо — я ведь написала в этом письме о своей беременности — я объясняла тем, что своим внезапным уходом от него задела его самолюбие. Да и постельная игрушка была для него не лишней: я ведь понимала, что в этом аспекте вполне его устраивала. И как ассистент — тоже.

— Чего ты ждала от этого разговора?

— Никаких иллюзий по поводу его чувств ко мне я не питала. Но постельной игрушкой больше быть не хотела. Я вообще не рассматривала возможности возобновления наших отношений. Ни Свободного Союза, ни, даже, брака. Совместная опека над ребёнком, если он захочет его признать. И, да, я приняла бы Ваше предложение, осталась бы в школе. Чтобы ребёнок с рождения знал и мать, и отца. Равные права.

— Как это по-магловски! Гермиона, ты же умница! Ты ведь все законы нашего долбанного (извини!) средневекового мирка наизусть знала уже тогда! Наследник, или наследница для чистокровного мага, а Северус — чистокровный, невероятная ценность. Мать при этом никаких прав на ребёнка не имеет. Конечно, если она тоже чистокровная, её партнёр вынужден считаться с тем, что её род тоже имеет право на ребёнка по законам крови. Но ведь за тобой никто не стоял! Даже если учесть, что твои родители — сквибы, о чём Северус, кстати, не знал, то к этому моменту их уже не было в живых. Да и вообще, никого из твоего рода у тебя уже не было.

— Да. Я всё знала. Теоретически. Я ведь, хоть и жила с 11-ти лет в колдовском мире, что я видела? Хогвартс, Нора, Малфой-мэнор. С кем я общалась? Гарри, Уизли, Малфои... В моём окружении я не могла почувствовать атмосферу Средневековья.

— Девочка моя! Ты очень сильно рисковала. В твоём положении ты была законной собственностью отца твоего ребёнка. Ты выносила бы ребёнка, выкормила, а потом он, заплатив тебе за утрату девственности и рождение ему наследника, просто выставил бы тебя за дверь. И никто в нашем мире не смог бы тебе помочь! Не понимаю, как твои друзья отпустили тебя к нему? Ладно, Гарри. Он полукровка, да и вырос у маглов. Он мог не знать. Но Драко, Уизли...

— Они пытались меня остановить. Но я была глуха к их доводам. Я верила, что Северус не способен на подлость.

— В этом и была твоя ошибка. Он бы подобный поступок подлостью не считал. Он считал бы, что честно отблагодарил тебя за сделанный ему подарок: рождение ему наследницы, переведя на твой счёт энную сумму, возможно, даже большую, чем требует от него закон. Он купил бы тебе дом, подарил кучу драгоценностей. И, чтобы окончательно успокоить свою совесть, разрешил тебе раз в год, на Рождество, например, в его присутствии пообщаться с твоим ребёнком. Да, ещё он заказал бы для своей дочери твой портрет у самого лучшего колхудожника, и повесил бы его в её спальне. И твоя дочь разговаривала бы с твоим портретом, а ты улыбалась бы ей и махала рукой. Он возвёл бы тебя в глазах твоей дочери в ранг святой, ставя ей в пример твои успехи в учёбе, и постоянно информировал бы её о твоих успехах в научной деятельности (а что тебе оставалось бы делать, если у тебя отобрали ребёнка?) И считал бы себя благородным и честным человеком.

— Минерва, мне задним числом страшно! Я впервые почувствовала страх перед ним, когда он прямым тестом предложил выкуп за взятую им мою девственность... Я ведь подарила ему её без всяких условий... Драко потом сказал, что я могла потребовать за этот дар всё, что угодно. А Гарри напомнил мне, что у Северуса передо мной долг жизни. Я так думать не умею по сей день! Я просто даю, мне не нужно оплаты! Я простила ему все его долги передо мной. Провела специальный обряд. Я не хочу, чтобы кто-то был мне что-то должен. Он оплатил мне долг жизни тем, что он жив. Он оплатил долг первого и единственного в моей жизни мужчины тем, что подарил мне мою дочь. Все долги погашены.

Минерва, это даже не смешно, но я повесила в спальне Аркадии портрет её отца. Я приношу ей все статьи о нём. Я говорю ей, что не знала в жизни более умного и смелого человека. Я постоянно ставлю его ей в пример. Он её кумир. Она его обожествляет. Так что я теперь могу понять Северуса. Он делал бы то же самое. Разница лишь в том, что я сих пор люблю его, а он меня никогда не любил.

— Ты уверена? Он искал тебя все эти годы. И писал тебе письма.

— Да. Но что он писал: «Прости, вернись ко мне!» Он хоть раз признался мне в любви? Он предложил мне что-нибудь? Он просит вернуться, но ни словом не обмолвился о том, кем я буду для него. Опять любовница, к тому же нелюбимая? Будь я в мире маглов, я вернулась бы на любых условиях. Но в нашем мире подобные отношения не предполагают равенства партнёров. Какие-то гарантии даёт Договор. Но даже этого он мне не предлагал. Возвращение означало, что он узнает о дочери. Как он тогда поступил бы со мной? Все карты были в его руках. И Драко, и Гарри неоднократно просили его дать мне хоть какие-то гарантии, но он упорно не хотел ничего обещать. У меня не было кровных родственников. Единственным близким мне человеком был он. Если бы я тогда вернулась, подтвердив тем самым нашу связь, то оказалась бы полностью в его власти. А если бы он узнал о моей беременности... Могла я вернуться к нему на таких условиях?

Ты права, Минерва. Действительно, пора возвращаться. Куплю дом в Хогсмите. Дам дочери своё имя. Мне нечего бояться и стыдиться тоже нечего. Я признанный мастер зельеварения и первооткрыватель нового направления магических искусств: техники, основанной на использовании магических потоков энергии. Я отдам Аркадию в Хогвартс. И пусть он думает что угодно, обнаружив среди поступивших учеников Аркадию Джиневру Грейнджер. Я даже приму твоё предложение, Минерва. Действительно, пора научить детей пользоваться техникой!

— Вот это совсем другое дело! Я хотела бы увидеться с Аркадией. Где она?

— В Норе. Молли заявилась вчера к Поттерам, поскандалила и забрала её.

Они ушли. А я долго не мог сдвинуться с места. Я ведь подсознательно с первого взгляда узнал свою дочь. Она действительно копия Гермионы... Только волосы чёрныё. И вся такая чистенькая, благовоспитанная. Её мать в этом возрасте была просто лохматым чертёнком.

11 лет назад я стал отцом, не зная об этом. Я не присутствовал при рождении дочери. Я не видел её первых шагов. Не учил её основам магии. Всё это было без меня. Мне было так больно... Но я не мог не признать, что никто, кроме меня, не виноват в сложившейся ситуации.

Поттер всё время говорил, что для того, чтобы вернуть Гермиону, мне нужно найти правильные слова. Теперь я понял, каких слов она ждала...

Едва вернувшись к себе, я взял пергамент и написал всего насколько строк: «Гермиона, родная! Прости меня за всё. Вернись! Я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Спасибо за дочь. Я видел её. Она очаровательна. Я жду вас». Вместе с письмом я положил в конверт ещё две веши: кольцо моей матери и квитанцию из банка, где была указана дата его изъятия из банковской ячейки.

Я действительно нашёл верные слова. Потому что она пришла ко мне в тот же вечер.

Снова стук в дверь, открываю, на пороге — она...

Отступаю на шаг, падаю на колени, и произношу только одно слово: «Прости, прости, прости...»

Она наклоняется: «возьми кольцо, ты должен сам надеть его мне на палец...» С трудом отрываюсь от неё, не поднимаясь с колен, дрожащими руками беру кольцо, надеваю... Она берёт в руки моё лицо и долго смотрит, не отрываясь...

Потом мы сидим, тесно обнявшись, на диванчике у камина.

— Северус, ты ведь уже тогда собирался сделать мне предложение? Если забрал кольцо из сейфа?

— Да. Но ты была права, не доверяя мне. Ведь в то утро, когда ты пришла ко мне, кольцо лежало у меня в кармане. Это не помешало мне оттолкнуть тебя, оскорбить. Я тогда был совершенно непредсказуемым. Сдвинутый на себе эгоист и параноик. Мне казалось, что весь мир против меня. Я годами упивался своими обидами и был зол на весь мир.

Если бы я тогда узнал о твоей беременности, то вполне мог решить, что меня опять используют. Что, не случись с тобой беда, и не будь ты беременна, то я и даром тебе не был бы нужен. И то, чем пугала тебя Минерва, вполне могло быть. И успокаивал бы я совесть именно так, как она говорила: сделав тебя в глазах дочери святой. Я и сам молился бы на тебя, но при встрече говорил бы гадости, унижал. Я измучил бы тебя, и себя заодно. Потому что свою любовь к тебе осознал ещё в Китае.

Гермиона, только потеряв тебя, разыскивая по всему миру и не находя, я научился любить тебя. И эта любовь сделала меня другим человеком. Я и перед Лили виноват...

— Северус, я читала дневник Лили... Это она виновата перед тобой...

— Я знал, что Лили разыграла спектакль, чтобы добиться положения в обществе. И когда я умолял её бежать со мной, что мне стоило сказать ей, что я всё знаю, что давно простил, что люблю её и никогда не упрекну ни в чём... Но я не сказал ей об этом. И она погибла, а если бы доверилась мне, то жива была бы и по сей день. А я хотел, чтобы она сама во всё призналась... Не дождался.

— Твоё желание, чтобы она сама во всём призналась, вполне закономерно.

— При обычных обстоятельствах, да, я вправе был ждать её признания. Но на кон была поставлена её жизнь, и жизнь её сына. А я преступно медлил.

— Ты верил, что Дамблдор спасёт её.

— Тут ты права. Я верил в его непогрешимость.

— Северус, не мучай себя. Ты всё ешё любишь её?

— Я давно отпустил её. Это в прошлом. А сегодня я люблю тебя, и нашу дочь. Я видел её. И сразу узнал. Боялся поверить. Но эти глаза цвета шоколада... Я заподозрил неладное, увидев её имя в списке учеников. Я-то знал, что у Минервы никогда не было никакой дочери! Я знал, что тебя приняли в род, что ты живёшь под псевдонимом. Ты говорила когда-то, что если у тебя будет дочь, ты назовёшь её Аркадией.

— Ты помнишь???

— Я помню всё, что имеет к тебе отношение...

Северус мечтал о тихой свадьбе. Как бы ни так! Наша свадьба стала событием двух миров.

Мы это пережили.

Спор о том, на какой факультет попадёт Аркадия, длился весь август. Всё решила шляпа.

— Так... Дочь Снейпа и Грейнджер... Оба должны были попасть в Когтевран. Но ему хотелось попасть в Слизерин, где училась его мать, а она мечтала о Гриффиндоре. Дитя, ты повторишь их ошибки, или пойдёшь своим путём?

— Я полагаюсь на твой опыт.

— Когтевран!, — выкрикнула Шляпа.

Не самый худший факультет.

Через год наша семья пополнилась сиятельным малюткой, Северусом-младшим. На крестинах нового лорда присутствовала королева. Мы не остановились на этом, и, спустя ещё пять лет, родилась Гермиона-младшая.

Сегодня, субботним утром, я лежу в постели. Рядом со мной посапывает маленькая Гермиона. На ковре Северус-старший увлечённо играет с Севом-младшим. Аркадия, теперь уже семикурстница, умчалась в Хогсмит со Скорпиусом. Похоже, у них роман. Ничего против мы не имеем.

Я счастлива. Но не скажу: «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!» Потому что завтра меня ожидает свидание с любимым человеком.

Оставив детей на эльфов, чему те будут только рады, мы идём в магловский кинотеатр, где, как подростки, будем обжиматься, сидя в последнем ряду. У Северуса комплекс. Видя расцветающую юность нашей дочери, он переживает, что у меня её почти не было. Сначала была война, а потом он втянул меня во взрослые отношения, лишив радости романтики первых встреч. Теперь он пытается наверстать упущенное.

По меркам волшебников мы ещё очень молоды. Северусу никто не даст и тридцати, а я вполне сойду за двадцатилетнюю. Это в магловском мире. Поэтому все наши свидания мы проводим там. Ещё и потому, что в нашем мире мы хорошо известны.

Теперь я могу ответить на вопрос, который мучил меня в начале нашей истории: кто я для Северуса Снейпа. Я его любимая жена, мать его детей.