Деловая женщина и другие  (гет)

Впервые о своем будущем муже Астория услышала, когда ей было десять. Дафна с ее друзьями играла в карты и посреди партии задумчиво протянула:

— Что-то я козырями обделенная, как Малфой мозгами, — и расхохоталась вместе с Блейзом и Милли.

— Дафна! — подняла глаза от вышивания мама и осуждающе посмотрела на дочь. — Это грубо.

— Зато правда, — бойко ответила та сквозь хихиканье.

— Еще какая, — ухмыльнулся Блейз, и сделал жест, будто зашивает рот. — Но об этом молчок.

И ребята снова засмеялись.

* * *

Через год Астория увидела того, о ком они говорили. Конечно, Дафна и ее приятели преувеличивали: он вовсе не был тупым, просто несколько наивным. Ну хорошо, чрезмерно наивным: наивно полагающим, что он центр вселенной, и верящим, что так же думают все окружающие, наивно уверенным, что его отец всесилен и солнце встает и садится по его приказу, и наивно убежденным в своей неотразимости. И при этом он просто жаждал внимания и популярности и ради этого готов был наизнанку вывернуться. И конечно же, все вышеперечисленное вызывало у Дафны и Блейза в лучшем случае молчаливое веселье. О нет, они предпочитали не высовываться, а потому позволяли Драко думать, что он — король Слизерина, и то, что Крэбб и Гойл выполняли все его приказы, Панси заглядывала ему в рот, Тео просто к нему привык и уже не обращал внимания, а Дафна, Милли и Блейз посмеивались в кулак и помалкивали, ситуацию не исправляло.

На самом деле он был довольно симпатичным, не красавцем, но ничего.

Саму Тори он не замечал, да и с чего бы? В семье Гринграсс она была типичной средней дочерью, настолько типичной, что в реальности таких обычно не бывает: рожденная между «светом родительских очей» языкастой и хитрой умницей Дафной и крошкой-лапочкой-всеобщей-любимицей, маленьким бесенком Вэл, Тори была обычной и ничем не примечательной. Даже во внешности она была такой же: нет, она не была некрасива, отнюдь, многие назвали бы ее хорошенькой, но рядом со словно пылающей изнутри старшей сестрой и безумно обаятельной, грозящей вырасти в пожирательницу мужчин, младшей Астория была «простушкой Тори», «третьей девочкой Гринграсс». Скучной, неинтересной, неуклюжей.

В принципе, ее это устраивало.

* * *

Потом началась война. В тот год было страшно. Очень страшно. Боялись все. Не все признавались, но боялись все. Боялась Тори, и, наверное, впервые, по-настоящему боялась Дафна. Снова и снова повторяла она тихо, едва слышно, стараясь не шевелить губами, чтобы не увидели, не услышали, не заметили:

— Не высовывайся. Не высовывайся.

Не высовывайся. Не говори лишнего. Не делай лишнего. Не поднимай глаз. Ни с кем не говори. Избегай разговоров о политике. Избегай разговоров о войне. Не усердствуй ни в учебе, ни в «других занятиях». Не плачь. Не плачь на людях, только в своей постели, закрыв полог и наложив заглушающее.

Не привлекай внимания.

Что ж, она и раньше его не привлекала.

* * *

Позже она узнала, что Дафна предложила Малфоям выбирать, которую из сестер взять, но Астория всегда предполагала, что это она убедила Нарциссу остановиться на ней. Она не верила, что Дафна отдала бы Малфоям малютку Вэл. Но она ошиблась, Нарцисса призналась, что это был ее выбор.

— Согласись, дорогая, — сказала она, переворачивая страницу журнала, — из Валентины хорошей жены бы не вышло.

И как только Нарцисса смогла разглядеть в девятилетней девчонке будущую коллекционершу разбитых сердец?

* * *

Первое «свидание» прошло в присутствии матерей. Перед уходом, когда Астория наводила последний лоск перед камином, Дафна подошла к ней и крепко ухватила за запястье:

— Посмей только задать хоть один глупый вопрос и будь уверена, тело твое так и не найдут, — прошипела она ей на ухо.

Астория широко улыбнулась и сладеньким голоском спросила:

— Что, боишься, что я попрошу его Метку показать? Ему всю жизнь придется это слышать, пусть привыкает, — и с этими словами она усмехнулась и выдернула руку из железной сестринской хватки.

Дафна была ошарашена. И неожиданно после этого случая она перестала постоянно поучать Тори и давать ей советы.

Свидание прошло хорошо. Она не задала ни единого глупого вопроса, не коснулась ни единой щекотливой темы, была вежлива, обходительна, дипломатична. Мать светилась от радости, Нарцисса смотрела одобрительно, Драко... Драко просто присутствовал. С тех пор, как она видела его в последний раз, он похудел, осунулся и совершенно потух и посерел. И это притом, что он и раньше-то не слишком ярко горел.

* * *

Когда она отправилась в школу, все уже знали, чья она невеста. Слухи в магическом мире разносятся быстрее лесного пожара, как известно. Так что встретили ее как подобает. «Малфоевская шлюха», «невеста убийцы», «пожирательская подстилка», выкрики в лицо и шепотки в спину, сглазы, порчи и «розыгрыши», холодные взгляды учителей, нет, она не была дурой, она этого ждала. Она уже училась в школе и знала, чего ожидать от подростков, особенно тех, кто, как и она, сбежал с Битвы за Хогвартс, а теперь хотел, чтобы об этом забыли. Те, кто сражался, считали ниже своего достоинства воевать с одинокой девчонкой. Но остальных было больше.

Что ж, она пережила. Для нее ситуация была необычной не потому, что ее никогда раньше не травили, для нее в новинку было то, что она вообще привлекала к себе внимание. Так что, даже несмотря на всю предварительную подготовку, в первые несколько дней она была ошарашена, и ей понадобилось время на то, чтобы взять себя в руки и начать вести себя согласно задуманному. Задумано было все так же по-старому: «Не высовывайся». Тут было нужно пройти по тоненькой ниточке, не быть забитой, запуганной жертвой, словной умоляющей еще над ней посмеяться, не сражаться с ними: их больше, это бессмысленно и только их раззадорит. Но и молчать следовало по-особому: гордое молчание Ледяной Королевы, равно как и исступленное молчание Святой Мученицы, ей бы не простили.

Нет, она должна была быть той, кем всегда была раньше, «простушкой Тори», скучной, неинтересной, заурядной Тори, Тори, которая не высовывается. У гордой Дафны никогда бы так не вышло, усмехалась она про себя.

К концу года она всем наскучила, и от нее отстали.

* * *

Каникулы она часто проводила в Малфой-Мэноре. Они с Драко привыкали к тому, что проведут вместе остаток жизни, она привыкала к мысли, что будет хозяйкой этого дома. К концу седьмого курса она уже знала, какие портреты вынесет из Северного Холла, какие обои велит поклеить в малой гостиной и какого цвета диван для посетителей поставит в салоне. Конечно, Нарциссе она этого не говорила: бессмысленно, пока Нарцисса не переехала во вдовий флигель.

С Драко они можно сказать сдружились. Она с ним не спорила, соглашалась во всем, крепко держала за руку, когда прохожие одаривали его злобными взглядами, выслушивала его, давая выговориться. А ему больше было и не надо.

Свадьба была тихой, первая брачная ночь... Ну, не такой, как в любовных романах, но и не такой ужасной, как расписывали мать и пара подружек. Могло быть и хуже.

Драко уже имел право выезжать из страны, так что они тут же уехали. Было забавно смотреть, как Драко, все свое детство мечтавший о славе и известности, буквально расцвел среди людей, которые его не знают. Право, анонимность была благословением, жаль, что он слишком поздно это понял. Но, тем не менее, медовый месяц затянулся, и за границей они прожили несколько лет, пока не пришло время родиться сыну.

Скорпиус — вот что окончательно закрепило их брак. Глядя на то, как муж держит на руках сына, Астория подумала, что, в принципе, она может этого человека полюбить. А возможно даже и уже любит. По-своему.

* * *

Это случилось в то утро, когда Дафна прислала вопиллер. То есть, конечно, сначала она послала Дафне вопиллер, а этот пришел в ответ. Когда в столовой наконец установилась блаженная тишина, Драко спросил:

— По-моему, ты чрезмерно реагируешь. Сейчас немало женщин рожают вне брака. И в любом случае, это ее дело.

Астория лишь отмахнулась:

— Причем тут это. Я надеялась, что она все оставит Скорпиусу, а теперь она решила заводить своего наследника.

Драко резко поднял голову от газеты и посмотрел на жену так, словно впервые ее увидел.

Астория мысленно закатила глаза. Ну конечно, только Драко может лишь спустя с десяток лет осознать, что его жена не так проста, как кажется.

С другой стороны, другие этого и вовсе не поняли.

Астория спрятала улыбку за чашкой чая. Она больше не высовывалась, но муж уже что-то понимал. Забавно, но их отношения от этого действительно только улучшились.

* * *

Неясно, что толкнуло Дафну на это. Может, безумно счастливый вид новобрачных, а может, просто старость была не за горами, но на свадьбе Скорпиуса она попросила прощения.

— Мне жаль, что у тебя не было по-настоящему счастливого брака, Тори.

Астория посмотрела на сына, обнимающего невесту за талию. На мужа, старающегося держаться как можно дальше от рыжего сборища в противоположном углу. На невестку, из которой, конечно же, выйдет плохая хозяйка Малфой-Мэнора, это уже видно, но что поделать.

— Нет, почему же, — улыбнулась она. — Я довольно-таки счастлива.

Довольно-таки счастлива. У некоторых и этого нет.