Деловая женщина и другие  (гет)

После войны многое изменилось. Может быть, не только после войны, но и потому, что школа закончилась? Нет, черт возьми, после войны. После войны, когда одного мальчишку, с которым она целовалась, закопали, второго — упекли в Азкабан, а третий… Третьего больше никто никогда не назовет «красавцем Пьюси».

А еще больные глаза Малфоя. А еще никого к себе не пускающая Панс. И крепко сжатые челюсти Милли. И ухмыляющийся Забини.

И больная мать. Словно трясущаяся Астория. Ничего не понимающая Вэл. И с этим что-то надо было делать.

Дафне и ее семье повезло. Их отец не был Пожирателем. Он просто был болваном, попавшим под случайное проклятье в заварушке орденцев и пожирателей задолго до Битвы.

Он был болваном, чей бизнес был сплошь замешан на партнерствах и контрактах с чертовыми Пожирателями.

Болваном, оставившим жену, трех дочерей и стремительно пустеющий банковский счет.

О нет, Дафне еще повезло. Каждый день ей приходили сообщения, что контракт такой-то разорван по причине такой-то, поставка того-то не будет осуществлена по причине того-то, требование неустойки по контракту такому-то, невыполненному по такой-то причине. Но Гринграссам хотя бы не приходилось быть этой самой причиной. Это не их семейный сейф сейчас разворашивали министерские. Не в их доме днюют и ночуют авроры. Не ее семью допрашивают день за днем, день за днем.

Нет. Она просто наблюдает, как цифры на их счету уменьшаются, уменьшаются, уменьшаются. И, может, нужно уже думать о том, чтобы съехать из Гринмидоу и поселиться в маленьком коттеджике на троих? Начать перешивать платья из старых? Забыть и думать о том, чтобы представить Вэл на Балу Дебютанток в Риме? Самим мыть посуду, ходить на рынок и покупать брюкву?

Почему-то именно брюква особенно взбесила тогда Дафну. Брюква?

— Поцелуйтесь с мантикрабом! — сквозь сжатые зубы неизвестно кому процедила она и рывком открыла дверь шкафа. — Я вам кое-куда запихну эту брюкву.

Конечно, ничего там не выходило, но у Дафны хотя бы появилось дело. Ходить в Министерство каждый день и скандалить, скандалить, скандалить.

— Вы не имеете права! Мой отец — такая же жертва войны, как и все остальные погибшие! Еще неизвестно, не убили ли его ваши же «светлые», невинного человека!

— Я требую, требую, чтобы вы, именно вы, ваше министерство, те, кто прибрали к рукам состояние Нотта, выплатили мне его долги!

— Кто ваш начальник? Кто, я спрашиваю, ваш начальник?

О, она умела наорать. Кричать, топать ногами, бросать оскорбления в лица этих… тварей, выплескивать, выплескивать, выплескивать эту накопившуюся в ней злость.

И не получать ничего в ответ.

Ничего, кроме вежливого: «Нам очень жаль, мисс Гринграсс, но ничего нельзя сделать».

И от этого еще больше хотелось выть.

* * *

Идея пришла в тот день, когда закрыли счет О’Хары. В тот день она снова рванулась в Министерство, снова орала и скандалила, а потом ни с чем вернулась домой, и у камина ее ждала мать. И девочки. Они стояли, и смотрели на нее, и надеялись, что сегодня она принесет им хорошие новости. В их глазах был липкий, ползучий страх. В глазах совсем худой, таявшей на глазах матери. В глазах Тори и Вэл.

В тот вечер Дафна впервые в жизни напилась, и напилась в одиночку. И когда она лежала на постели, которая тошно плыла и качалась под ней, разглядывая тающие и танцующие стены, в ее затуманенном алкоголем мозгу появилась идея.

На то, чтобы обдумать идею, ушел день, на то, чтобы решиться ее осуществить, — три. В конце концов, она села, написала письмо и послала сову. И в тот же вечер получила ответ:

Завтра в три дня. Л.М.

Идти к Малфою было нестрашно. Страшно было думать, что будет, если ничего не выйдет. Она всего лишь сопливая девчонка, еще полгода назад думавшая, что ее самой главной заботой будет, как рассадить за одним столом гостей из противоборствующих партий и не допустить конфуза. Но у нее не было выхода. Кто-то должен был стать главой семьи, и так вышло, что это она.

О, как же она держалась. Высоко задирала точеный носик. Прищуривала глазки. Старалась говорить холодно, надменно и негромко, как покойный Снейп. Как же он, наверное, смеялся про себя, когда видел перед собой ее, такую важничающую дурочку из класса его сына.

Она предложила ему честную сделку. Ему запрещено вести бизнес? Его счета контролируются? Его передвижения ограничены? Она станет его новыми глазами и ушами. Она станет его вывеской. Его завесой. Он дает ей свой опыт и свои знания, она ему — свое честное имя и первоначальный капитал в виде того, что осталось от состояния Гринграссов.

— И мы закрепим контракт кровью, мистер Малфой, — произнесла она заранее заготовленную фразу. Он вскинул брови. — Кровью наших близких, — закончила она. — Ваш сын, — холодно произнесла она, — мои сестры. Пусть выбирают любую из них.

— Любую из них? — усмехнулся Малфой. — Но не вас?

— Нет, — твердо сказала она, сверкнув своими сине-зелеными глазами. — Не меня.

Когда она вернулась домой, она прошла в библиотеку, разлила в две стопки огневиски и вызвала Асторию.

— Ты станешь женой Драко Малфоя, — произнесла она и протянула Тори выпивку. — Пей.

Тори выпила и закашлялась.

— Значит, продаешь меня? — спросила она, смахнув набежавшие слезы.

— Не так, как ты думаешь, — мрачно ответила Дафна. — Но, да, продаю.

* * *

В Министерстве вздохнули с облегчением. В Аврорате забеспокоились. Начали вызывать ее да допрашивать, но она лишь улыбалась и спрашивала, кто запрещает ей навещать будущих родственников? А потом шла к Малфою и слушала в оба уха, записывала, запоминала, зубрила наизусть. Имена — кто, где, когда, сколько. Зачем. Почему. Проценты, ставки, пеня, основной срок, дополнительный срок. Голова кружилась. И документы, документы, документы, в которые он тыкал ее носом, как нашкодившего щенка, и указывал, что и где она сделала неправильно, что сделай она это и то, то вернула бы вот такую сумму. Она скрипела зубами, но терпела и мотала на ус.

О, какой же она казалась себе тогда дурочкой. Думала, он даст ей имя, скажет, что говорить, и она помчится заключать контракт, который принесет им миллионы. О нет, первый контракт они готовили несколько месяцев. Переписывались, рвали пергаменты, начинали сначала.

И наконец, однажды она получила разрешение на отъезд, межконтинентальный портключ, и отправилась на свое первое задание.

«Да-да, Гринграсс, с американским рынком сейчас будет легче, чем с европейским, про наш я уже молчу. Они были дальше и не так напуганы. Постарайтесь не слишком шокироваться их грубостью и вульгарностью: страна грязнокровок, но, увы, богатых грязнокровок», — Люциус кривил губы.

В маггловском деловом костюме она чувствовала себя голой. Но в день приезда она не могла не отметить странные взгляды на ее парадную мантию и смешинки в глазах американцев, а потому к обеду переборола гордость и отправилась в магазин, где тут же потребовала «костюм для деловой встречи».

Встреча проходила в ресторане, и Дафна долго не могла решить, прийти ли ей заранее или опоздать? В итоге пришла за пятнадцать минут до срока и потом пряталась за углом, чтобы гордо вступить в ресторан минута в минуту. Ее деловой партнер встал и протянул ей руку, широко улыбаясь, высокий вульгарный и белозубый, как и все остальные.

— Гленн Тодд, — произнес он. — Коммерческий директор компании «Грейсон и Сын».

«В Америке семейного бизнеса уже давно не осталось. В какой-нибудь компании «Джонс, Эванс и Эпштейн» наверняка уже сто лет как никогда не было ни Джонса, ни Эванса, ни Эпштейна. Семья, Кровь, Род — все это осталось только здесь, в Европе. Но не там, Гринграсс, не там».

Когда через три дня контракт был подписан, она напилась. И проснулась в постели с Тоддом. Своего первого раза она не помнила.

* * *

Дальше было только это. Работа, работа, разъезды, разъезды, приклеенная улыбка на лице, ноющая к вечеру спина, ноги, гудящие от высоких каблуков, мантии в шкафу рядом с брючными костюмами от Армани. «Это большая честь встретить вас, господин Тацуока», «Передайте господину Вангу, что я душевно рада с ним познакомиться», «С вами несказанно приятно иметь дело, господин Смирнов», «Рынок Восточной Европы очень важен для нас, господин Радзиевски». Но не всегда это были сладость и розы. «Это неприемлемо». «Ни в коем случае». «Сожалею, надеюсь на будущее сотрудничество». «— Я это не подпишу. — Но люди ведь работали, старались! — Обобрать они меня старались». И она запоминала, впитывала знания, как губка, и училась, училась, училась, даже, по совету одного из своих партнеров, купила маггловские учебники по бизнесу.

Знаний Малфоя хватило только на первые несколько лет. Потом этот источник начал иссякать. Но она уже вошла в колею и справлялась без него. В принципе, ее удерживал только их кровный договор.

Валентина танцевала на Римском Балу Дебютанток. Ее руки просили, и просили многие, но Валентина должна была выйти замуж по своему выбору. Хотя бы одной из сестер Гринграсс это должно было достаться.

* * *

Сама Дафна замуж не хотела. Как волчица, почувствовавшая вкус крови, она почувствовала вкус свободы, и менять ее на вегетарианскую «семейную жизнь»? Увольте. Она видела свою сестру, видела однокурсниц, видела жен своих деловых партнеров. Из королев в пешки? Из «Волчицы Гринграсс» в беспомощный придаток при муже? О, они звали ее замуж, но она видела в их глазах, что они лишь хотят наложить лапу на ее состояние. Состояние, которое она заработала потом и кровью. Прибрать его к рукам, а ее загнать на кухню. Она не смеялась им в лицо — она смеялась про себя. А когда Драко после свадьбы потащил свои мелкие лапки к ее деньгам, она как следует по этим ладошкам шлепнула. Так, что он еще долго потом на них дул. Потому что пока этот слизняк жалел себя и зализывал раны, она отвоевывала свою территорию и без боя ее не отдаст.

Нет, мужчины в ее жизни были, разные, даже, стыдно признаться, магглорожденные, с некоторыми связи были даже не слишком короткие, ей нравился секс, с некоторыми ей нравилось разговаривать, но браку она говорила: «Нет!». Гленн, с которым она так и продолжала время от времени спать, сдался четыре года спустя. Она послала в подарок ему и его молодой жене очень дорогой фарфор.

Нет, замуж Дафна категорически не хотела. Но ближе к тридцати годам ей вдруг безумно захотелось ребенка. Не замуж, нет. Но ребенка. Желательно сына. Наверное, на эти мысли натолкнуло то, что почти все ее однокурсники уже имели детей. Не говоря уже о чудесном маленьком Скорпиусе, славном ребенке с неизменной улыбкой на устах.

И к этому следовало отнестись серьезно. Это не просто ничего не обязывающий трах, это вопрос рода и крови. Ребенка следовало заводить от своего. Чистокровного. Слизеринца. Желательно здорового и нестрашного. И такой был. Красивый умный чистокровный слизеринец, почти ее друг, и он точно не потащит ее под венец.

Забини рассмеялся:

— Ну что же, одним больше, одним меньше, какая мне разница, не правда ли?

Она усмехнулась и открыла бутылку вина.

* * *

Дела она вела почти до самых родов и даже еще по пути в Мунго находила время пролистать черновик нового контракта. Правда потом стало совсем не до этого. Мать и Астория, всю ее беременность провалявшиеся в обмороке из-за новости, что она родит ребенка вне брака, в больницу не пришли. Была только Вэл, и был Блейз. Но он встречал всех своих детей, так что в этом не было ничего особенного. Ребенок был странно маленьким, странно крошечным, странно сморщенным, странно своим.

Она назвала его Тодд. Может быть, потому, что Гленн был самым близким к тому, что можно было назвать любовью. А может и нельзя.

* * *

С маленьким ребенком на руках ей пришлось уменьшить количество поездок. Теперь вместо нее отправлялись специально нанятые люди, иногда Драко. Четко работающий механизм должен работать даже в отсутствие механика. Ее зданьице не должно развалиться, похоронив под своими обломками ее сестер, племянника и сына, если с ней что-нибудь случится. Часы должны тикать дальше, пусть даже рушится весь мир. Уж этот урок она выучила, и теперь пришло время проверять усвоенное на практике. Она продолжала работать, но сын требовал все больше времени.

О, как же она ошиблась, когда планировала свое материнство, разглядывая племянника. Вместо улыбчивого, вежливого (только при гостях) ангелочка, она произвела на свет Отродье Сатаны. Тодд был кошмаром. Няньки выли и требовали расчет. Домовые эльфы бились головой о стену. Бабушка Гринграсс хваталась за сердце и пила зелья. Тетка Вэл сбегала из дома. Хогвартские профессора угрожали подать в отставку. Блейз смеялся.

Теперь он часто приходил к ней. Да, она стала одной из его женщин, одной из его Гарпий, но она была другой, и он это знал. Она не зависела от него. Она не хваталась за него. Она сама хотела от него ребенка. Поэтому его дерьмо с ней не проходило. Поэтому он приходил к ней всегда.

— У тебя тоже амбиции, но замуж ты что-то не торопишься.

Дафна раздраженно вздохнула.

— Ни в коем случае.

Он повернулся и окинул ее взглядом.

— Тогда выходи за меня.

Она усмехнулась и огляделась. Часы компании тикали. Сын подрастал и отдалялся. Время бежало.

— Составим контракт? — усмехнулась она.

A/N Этот фик изначально задумывался как стеб на фразу «Первое волшебное детективное агентство Поттер», звучит, а? Берегитесь тогда, замужние дамы, к старику Забини наверняка будет приставлен постоянный агент» из фика "Проект Скорпороза" — содержание соответствующее.

Он притянул ее к себе резким, собственническим жестом, заглянул в ее бездонные синие глаза, которые невольно расширились от изумления, и впился в ее губы глубоким, страстным поцелуем. В глубине ее горла родился стон; стон, который он заглушил своими губами. Она схватила его одной рукой за затылок, запутавшись пальцами в его густых волосах, другой рукой она обхватила его за талию, притягивая к себе еще ближе, так, чтобы между ними не оставалось ни миллиметра, чтобы полностью слиться с ним, потеряться в нем, воссоединиться с ним и никогда не расставаться. Его руки скользили вверх от ее бедер к груди и обратно, он перестал мучить ее рот и переключился на шею, и она закинула голову, чтобы дать ему лучший доступ, изгибаясь ему навстречу. Его умелые пальцы начали расстегивать пуговицы на ее блузке, и вдруг внезапно им стала слишком тесна эта одежда; одежда, от которой следовало немедленно избавиться, и они начали раздеваться, одуревшие от внезапной страсти и желания, и снова бросились друг к другу, не желая терять и секунды драгоценного времени, не желая и мгновения проводить, не наслаждаясь друг другом. Он заключил ее в объятия и понес к кровати, продолжая целовать ее искусанные губы. Он швырнул ее на постель и окинул жадным взглядом. Она изогнулась на кровати, кожей ощущая его пылающий взор. Она призывно улыбнулась ему, и он прыгнул в ее объятья, не в состоянии больше сдерживаться и…

«Пхп!» — оглушил их хлопок аппарации.

— Ага! — раздался за его спиной звонкий девичий голосок, и прозвучал щелчок фотоаппарата. — Миссис Блетчли in flagrante с мистером Забини. Поздравляю!

— Черт, — сказал Блейз.

— О, Мерлин, — сказала Ада.

Блейз повернулся и недоверчиво уставился на рыжую девчонку с фотоаппаратом, которая воспользовалась моментом, чтобы еще раз его сфотографировать.

— Чао! — пропела она сладеньким голоском, помахала ручкой и аппарировала.

Если бы Блейз Забини не берег свою чистокровную репутацию, он сказал бы, что эти хлопки аппарации были похожи на выстрелы. Но он репутацию берег, а потому не мог рассказать своим друзьям, как пятнадцать лет назад убегал в одних трусах от маггла, гнавшегося за ним за ним с ружьем. Из того случая он вынес три урока: а) бери с собой палочку, даже если идешь на свидание к магглянке; б) слова «муж приедет только через неделю» следует проверять; в) эти их ружья чертовски громко стреляют.

Блейз потряс головой, стряхивая неуместные воспоминания, и уставился на Аду, которая, причитая:

— О Мерлин, о Мерлин, о Мерлин, — собирала свои раскиданные по всей комнате вещи.

— Что ты делаешь? — изумился Блейз.

— Ты что не видел? — заверещала Ада. — Эта девчонка нас сфотографировала!

— Ну да, и что? Теперь можем и продолжить.

— Продолжить? Продолжить? — взвизгнула Ада. — Магнус меня убьет.

— Ну, так пусть хоть недаром.

Ведьма угрожающе подняла палочку, и Забини понял, что сказал что-то не то.

— Право, Блейз, — сказала Дафна, залечивая последнюю рану. — Не пора бы угомониться, у тебя уже внуки растут.

— Не напоминай, — поежился Блейз. — Маленькие чудовища.

Дафна закатила глаза.

— Как поживают гарпии? — спросил Блейз, наливая себе вина. «Гарпиями» он называл матерей своих детей. Они предпочитали зваться «женами», хотя он не давал им на это никакого повода.

— Цветут и пахнут, — ответила Дафна. — Как всегда грызутся. К черту гарпий, так мне ждать завтра твоих фотографий а-ля ню в Пророке?

— Нет, жди визита авроров и обвиняй в моей смерти Магнуса Блетчли. Меня сфотографировала девка Поттер.

Дафна фыркнула.

* * *

Он нежно провел пальцами по ее лодыжке и посмотрел в ее немного напуганные глаза. Он ласково улыбнулся ей, продолжая играть с застежкой ее такой по-детски соблазнительной туфельки. Его рука легко заскользила вверх, от щиколотки к коленке, и выше, легким, почти незаметным движением продвинулась ей под юбку и коснулась подвязки чулка. Девушка вздрогнула, и он тихо что-то зашептал ей на ушко, успокаивая и гладя второй рукой ее по плечу. Легкими, как прикосновения крыльев бабочки, поцелуями он покрыл ее лицо, прежде чем коснуться губами ее губ, вовлекая ее в поначалу нежный, но затем все более страстный и страстный поцелуй. Девушка отвечала, сначала несмело, потом все более и более решительно. Осторожно, почти незаметно он расстегивал пуговички на ее рубашке, такой белой и наивной, почти школьной. Медленно, ласково, но настойчиво коснулся он ее груди. Девушка застонала ему в губы, полностью отдаваясь в его власть. Неспешно, осторожно, словно приманивая нервного единорога, готового ускакать при первом же опасном моменте, он ласкал ее, освобождая от одежды, раздел заклинанием себя, склонился над ней…

— Ну надо же, — раздалось откуда-то сбоку. Лили Поттер парила за окном без поддержки и фотографировала парочку. — Мисс Беттина Нотт in flagrante delicto с мистером Забини. Какая прелесть.

Беттина завизжала и скатилась с постели.

— Мисс Поттер, — вежливо сказал Блейз, прикрываясь подушкой (не то что бы ему было чего стыдиться, просто деликатности ради), — вам не кажется, что вы начинаете выходить за рамки?

— Вам ли говорить о рамках, мистер Забини, Бетти моложе даже меня.

— Это предложение, мисс Поттер?

— Мечтайте, мистер Забини. Асталависта, — помахала она ручкой и исчезла из виду.

Блейз вздохнул.

— Бетти, девочка, одевайся, кажется, у меня пропало настроение.

Наивная девичья туфля прилетела ему прямо в лоб.

— Блейз, кажется, ты обещал Тео не трогать его дочерей, если я правильно помню? — рылась Дафна в шкафчике с зельями.

Блейз придерживал платок у окровавленного лица.

— А кто ее трогал? — еле шевеля разбитыми губами ядовито спросил он. — Она сама пришла. И мы ничего не успели.

— Так ты теперь принимаешь любую, что сама придет?

— В нашем возрасте, милая, приходится на любое соглашаться, тебе ли не знать.

— Очень глупо злить…

— А!

— Того…

— Аааархххбххх…

— Кто собирается тебя лечить.

— Бжщгргумхмкм.

— Что-что, милый? У тебя старческий маразм? Я тебя не понимаю.

— Стерва!

Дафна отошла на шаг, любуясь своей работой.

— И кто бы мог подумать, что тощий осел Тео на такое способен.

— У твоего тощего осла чертовски крепкие копыта.

— Гарпии будут в восторге, когда до них донесется эта сплетня, — предупредила Дафна. — Я лично и донесу.

* * *

Женщина по-хозяйски спокойно провела руками по его телу, словно проверяя, на месте ли давно знакомые ей родинки и чувствительные местечки. Привычным и отработанным жестом она стянула с него рубашку и провела языком по его плечу в том месте, где, как она знала, он особенно податлив. Он твердым, но не грубым жестом откинул ее шею, впиваясь губами туда, где бился пульс. Она выдохнула сквозь тесно сжатые губы, схватила его за волосы и развернула его лицо к себе. Поцелуй был в меру страстным, в меру будничным, но, тем не менее, женщина почувствовала, как по ее телу пробежали давно знакомые мурашки; мурашки, которые от прикосновения только этого мужчины, черт бы его побрал. Она оттолкнула его и, сев на кровать, сосредоточенно принялась расстегивать ему ремень, пока он снимал галстук и отцеплял запонки, которые аккуратно сложил на прикроватную тумбочку, повесил рубашку на стул рядом с кроватью, пока она, забравшись с ногами на кровать, стягивала через голову платье. Он сел на кровать, как следует потянулся, женщина дернула его за плечи, опрокидывая на спину и села на него, обхватив ногами его талию. Она склонилась к нему, впиваясь в его губы поцелуем.

— И снова мистер Забини, и снова in flagranti, на этот раз с мисс Уитби, — раздалось из-под кровати.

Забини застонал. Поттер поднялась на ноги, отряхиваясь одной рукой, а второй нажимая кнопку фотоаппарата.

— Мистер Забини, вы как-то начинаете мне надоедать, — призналась Лили.

— А уж вы-то мне как, — разозлился Забини. — Зачем вы вообще сюда притащились? Мисс Уитби — мать моего ребенка, так что я имею право быть с ней in flagrante delicto сколько моей душе будет угодно.

— Сомневаюсь, что вы говорите о душе, сэр, — ухмыльнулась Поттер, ехидным взглядом окидывая натягивающую на себя платье Аманду. — Но в любом случае, вы влезли на чужую территорию, учитывая, что мисс Уитби помолвлена с мистером Кутом.

Блейз умел держать лицо. Так что он не взревел, подобно троллю, ударенному по башке, как ему хотелось, а лишь перевел холодный взгляд на гарпию.

Гарпия вздохнула:

— Милый, я хотела тебе рассказать после того, как мы как следует попрощаемся… — начала она.

— Упс, — сказала Поттер. — Не буду вам мешать. Прощайтесь. И да, ауф фидерзейн.

На этот раз она вышла через дверь.

— Замуж, Дафна, — бешеным мулом фыркал Блейз. — Можешь себе представить, эта негодяйка собралась замуж!

Дафна раздраженно вздохнула, протягивая ему бокал огневиски.

— Ты же не думал, что она будет ждать тебя вечно, как и все остальные? В конце концов, у Аманды всегда были амбиции.

— Амбиции, — еще громче фыркнул Блейз. — Стирать и прибирать за этим придурком Кутом — таковы ее амбиции? И подумай только, гриффиндорец! Мерлина ради, мою дочь будет воспитывать гриффиндорец! Мою крошку, мою малышку Меган будет растить этот болван гриффиндорец?! — Блейз вскочил и начал нервно расхаживать по комнате. — Не допущу!

— Милый, во-первых, сойди с ковра, пожалуйста, он стоит двести галлеонов, а во-вторых, твою крошку Меган уже четыре года воспитывают Уоррингтон и МакГонагалл, так что не волнуйся о том, что Кут заразит твою дочь гриффиндорской отвагой. Если ты припоминаешь, ты с Вейн спал, и котят с деревьев после этого снимать не помчался. Так что будем надеяться, что и в этот раз пронесет.

Блейз помощился.

— Амбиции у нее, — скривился он. — У тебя тоже амбиции, но замуж ты что-то не торопишься.

Дафна раздраженно вздохнула.

* * *

Он вошел в комнату решительным, несомневающимся шагом. Они не тратили время на долгие поцелуи и объятья: он перенес ее через порог, один короткий поцелуй у двери, и он поставил ее на ноги. Она тут же отошла к трюмо и принялась вынимать шпильки из волос, а он тем временем снимал пиджак. Она опустилась на стул и начала стягивать чулки. Он снял с себя рубашку и майку и посмотрел на себя в зеркало, на свое уже не очень молодое, но все еще красивое и подтянутое тело. Она подмигнула ему в отражение, стирая помаду со своих губ. Он скинул туфли и носки, снял брюки, аккуратно сложил их на кресле и двинулся к кровати, на ходу стягивая с себя нижнее белье. Она подошла к нему и повернулась спиной. Он расстегнул молнию на спине ее платья, которое тут же шелковой лужицей соскользнуло на пол. Она аккуратно сложила его в кресле и шагнула к постели. Он откинул одеяло, приглашая ее присоединиться к нему. Она усмехнулась и грациозно скользнула в кровать. Он прижался губами к ее губам.

— Ага! — выпрыгнула из шкафа Поттер. — Мистер Забини на месте преступления с мисс Гринграсс.

Блейз вздохнул и закрыл лицо рукой.

Дафна закатила глаза.

Блейз развернулся к этой негодяйке Поттер и покачал головой:

— Вы вконец уже всякий стыд потеряли, мисс Поттер.

— Кто бы говорил! — скривилась Поттер.

— Это не мисс Гринграсс, — указал он на Дафну. — Это миссис Забини. Так что прошу Вас выйти вон и не мешать нашей брачной ночи.

Лили Поттер выпучила глаза.

Дафна, ехидно улыбаясь, приподняла руку, показывая обручальное кольцо.

— Вот черт, — огорчилась Лили.

— О да, милочка, — сожалеюще сказала Дафна. — Кажется, Вы только что лишились доступа к золотой жиле, не так ли?

— Ничего, — собралась Поттер. — Но если что, миссис Забини, имейте меня в виду. Мой офис в Кривом Переулке прямо у Гринготтса, вывеску хорошо видно.

Забини швырнул в нее подушкой.

— Не волнуйтесь, уже ухожу, уже ухожу. Поздравляю. Всего наилучшего. Мазлтов. Оревуар.

— Адью! — донеслась до нее поправка, когда Лили была уже за дверью.

Ему часто хотелось сказать Малфою, что он идиот, но зачем было озвучивать очевидное? Он был идиотом, когда лаялся с Поттером, был идиотом, когда постоянно лез, куда не следовало, ну, и был полным идиотом, когда полез в Пожиратели. В принципе, папаша его тоже был идиотом, и это было очевидно.

— Умный человек не ищет славы, Блейз, — говорил когда-то папенька, а папенька был умным человеком. Никто не знал, что он имеет право шептать итальянскому министру магии не в одно, а даже в оба уха. Правда это все равно не помешало батюшке скончаться от переизбытка металла в организме: на один нож больше, чем нужно.

— В итоге они всегда убивают Цезаря, — сказала на это маменька, а маменька была умной женщиной. У женщины неумной не было бы персонального кладбища законных мужей при этом без вида на Азкабан.

Поэтому Блейз не искал славы и не лез в политику. И не женился.

— Ты женишься, — сказал он.

Драко кивнул.

— Тебе восемнадцать, и ты женишься. Мои искренние соболезнования.

— Я не женюсь еще года три как минимум, — сухо ответил Малфой. — Астории пятнадцать.

А. Значит не Дафна. Что ж, малютка Дафна тоже всегда была умной девочкой.

— Повезло, что это хотя бы не Дафна, — вздохнул Малфой. — Она невыносима.

А Драко всегда был идиотом.

* * *

— Я беременна, — просто сказала она.

— Класс, — ответил он. — Сколько?

— Четыре недели.

— Неплохо, — кивнул он. — Все нормально?

— Да. Думаю, мы еще успеем, пока не станет заметно.

— Что успеем?

— Пожениться, конечно. Я не собираюсь идти под венец с огромным животом.

— А я и вовсе не собираюсь идти под венец.

— Что?

— Ты не расслышала? Я не собираюсь жениться. Ни на тебе, ни на ком-либо еще. Я буду принимать участие в жизни ребенка, он получит мое имя, будет моим наследником, если он будет тебе совсем уж мешать, я его заберу и воспитаю сам, деньги у меня есть. Но жениться? Нет.

Было море слез, много криков, истерик, угроз, но Гвендолин тоже была умной женщиной. Она смирилась. Они все в итоге смирялись.

* * *

— Пап, я хотел с тобой поговорить.

— Да?

— Хм, ходят слухи. Я хотел просто уточнить, правда ли это...

— Знаешь, сын, тебе бы пора привыкнуть, что почти все слухи про меня — правда.

Малькольм рассмеялся.

— Нет, я не об этом. Я про проклятье.

— Проклятье? — Блейз изумленно вскинул брови.

— Ага, — Малькольм задумчиво пожевал нижнюю губу и продолжил. — Говорят, что род Забини проклят и что в нашем роду дети не могут рождаться в браке. Что поэтому у деда Забини не было детей в его законном браке, и поэтому ты не женишься.

Блейз расхохотался:

— Мерлин, какая чушь.

— Значит, это неправда? — облегченно вздохнул Малькольм.

— А почему тебя это интересует? — Блейз заволновался, но не стал подавать виду. — Ты же не собираешься жениться? Тебе только пятнадцать.

— Собираюсь, — сказал Малькольм и, прежде чем Блейз успел запаниковать, успокоил. — Нет, пап, не сейчас, но в будущем я намерен жениться, не слишком рано, но и не слишком поздно: в подходящем возрасте.

— Вот как? — ровно сказал Блейз.

— Да. Общество косо смотрит на неженатых министров, знаешь ли.

— Ты хочешь стать министром?

— Да. Годам к сорока, было бы желательно. Первый шаг уже сделан: у меня значок префекта, я постараюсь закончить школу первым учеником и Старостой. Конечно, у меня смешанное расовое происхождение, но в настоящее время это даже плюс. Было бы еще лучше, если бы у меня были магглы в родственниках...

— Вот уж с этим от меня помощи не жди, — отрезал Блейз.

— ... но чего нет, того нет. Разве что, отец, я, скорее всего, женюсь на магглорожденной ведьме или хотя бы полукровке: это повысит мои шансы на избрание. Надеюсь, ты это понимаешь и сможешь это принять.

Блейз пожал плечами.

— Ты помнишь, что случилось с твоим дедом, Малькольм? В итоге Цезаря убивают.

— Но Августы остаются жить в веках.

Его сын искал славы, лез в политику и собирался жениться. Но все же он был умным мальчиком.

* * *

— Девчонка Вуд.

— Ты говоришь так, будто это что-то плохое, — Драко часто говорил Блейзу, что его старший сын уродился идиотом. Был прав.

— Гриффиндорка.

— Создатель, папа!

— Дочь этого квиддичного болвана.

— Папа!

— И вдобавок ко всему ты на ней еще и женился.

— Она ждет ребенка.

— О, Мерлин. Я всегда знал, что ты идиот, Александер.

— Спасибо, пап, ты как всегда умеешь поддержать.

— Ребенок — еще не повод для женитьбы.

— Спасибо, па, я в курсе. Мы все в курсе, знаешь ли, ты это нам ясно дал понять.

— И ты женился.

— В отличие от тебя, я хочу поступать правильно. Крестный сказал, что я поступил правильно.

— Мне следовало лучше соображать, когда я выбирал тебе в крестные этого идиота.

— Хватит, папа. Я женился, нравится тебе это или нет.

— Ты хоть уверен, что ребенок твой? Она же собиралась замуж за этого своего грязнокровного, как там его...

— Ребенок мой. Она собиралась выйти за Стивена, потому что он обещал ей растить сына как своего. Я не мог этого позволить, пап.

— Потрясающе. С такими родителями мой первый внук тоже уродится идиотом.

* * *

— Как Драко?

— В прострации.

Блейз коротко хохотнул. Астория расстреляла его взглядом, но Блейз не обратил внимания. Его расстреливали взглядом женщины и поопаснее.

— Думаю, проблема в нем. Его крестник женился на гриффиндорке, сын встречается с Уизли, а племянник дружит с другим Уизли. Общий знаменатель — Драко. Пообщавшись с ним, юноши мчатся в объятья гриффиндорцев. Это просто прекрасно.

— Даже не думай ему это сказать.

— Я ему это уже написал.

— И я пришла просить тебя его поддержать. Поверить не могу. О чем я только думала?

— Почему же, могу и поддержать. Заберу его завтра. Обещаю доставить его бесчувственное тело в полной сохранности.

— Пусть заночует у тебя, пока не проспится. Ему не стоит видеть Скорпиуса в таком состоянии, ты же сам понимаешь, мало ли что выкинет.

— Точно. Как Скорпиус, кстати?

— Хандрит, но виду не показывает. Ты же знаешь, как он относится к Драко, его недовольство ему невыносимо.

— Скорпиус — умный мальчик, но иногда может быть таким идиотом.

* * *

— Пап, я хочу стать астронавтом.

— Кем?!

— Астронавтом. Ну, знаешь, люди, которые летают в космос, на другие планеты. Ты знаешь, что люди ходили по Луне? Круто, да? А скоро полетят на Марс.

— Тодд, ты в курсе, что это маггловская профессия?

— Ну и что? А лет через сто люди будут жить на других планетах, а мы что, так и будем здесь киснуть, словно взаперти? Магам уже давно пора хоть как-то поучаствовать в космической программе, представляешь, какие это раскрывает горизонты? Вот может на Марсе наша магия будет работать как-то по-другому? А представляешь, если на Марсе найдут новые магические вещества?

— Тебя этот твой Уизли на это надоумил?

— Хьюго? Не, это я придумал, но Хьюго тоже нравится, он говорит, что хотел бы поработать, только он хочет разрабатывать межпланетные портключи. Это его идея такая, ведь на космическом корабле до планет придется лететь годы. Но я считаю, что на кораблях интереснее, а портключи — любой идиот каждый день пользуется портключами –скучно.

Иногда Блейз не мог понять: идиот его сын или все-таки умный ребенок.

* * *

— Поттер.

— Забини.

— Раз уж мы так удачно встретились, может, уймешь свою девчонку?

— Прошу прощения?

— Я о том, что она следует за мной по пятам и мешает моей личной жизни.

— Я тоже не в восторге, что моя дочь видит тебя голым, Забини, но, если хочешь, чтобы она от тебя отстала, веди менее бурную личную жизнь.

— О, милый, вот ты где. Забини.

— Уизли.

— Моя фамилия Поттер. Говорят, Аманда выходит замуж? Наконец-то она опомнилась.

— Если готова занять ее место — только свистни.

— Забини, ты...

Поттер как был идиотом, так и остался.

* * *

— Поздравляю, миссис Забини.

— Благодарю.

— Миссис Забини! Мои искренние поздравления!

— Спасибо.

— Миссис Забини! Я поздравляю вас! Желаю вам самого большого счастья.

— О, спасибо, я ценю.

— Миссис Забини! Как же я за вас рада! Когда я прочитала в газете о вашей свадьбе, я чуть не подпрыгнула до потолка! Я так за вас рада!

— Благодарю, Матильда, я польщена.

— Ты заметила, что никто при этом никогда не поздравляет меня.

— Что?

— «Миссис Забини», «миссис Забини». Кажется, честнейшая публика забыла, что я тоже новобрачный. Я бы тоже не отказался от поздравлений.

— Откуда им знать, что это ты был охотником, а я — все время ускользающей дичью? Для них это я всю жизнь тебя ждала и дождалась. Увы, придется с этим смириться, как бы ни ранило это мою гордость.

— Ты всегда была умной женщиной.

— Знаю.

— А я был идиотом.

— Верно.

— Миссис Забини! Примите мои поздравления!

Впервые о своем будущем муже Астория услышала, когда ей было десять. Дафна с ее друзьями играла в карты и посреди партии задумчиво протянула:

— Что-то я козырями обделенная, как Малфой мозгами, — и расхохоталась вместе с Блейзом и Милли.

— Дафна! — подняла глаза от вышивания мама и осуждающе посмотрела на дочь. — Это грубо.

— Зато правда, — бойко ответила та сквозь хихиканье.

— Еще какая, — ухмыльнулся Блейз, и сделал жест, будто зашивает рот. — Но об этом молчок.

И ребята снова засмеялись.

* * *

Через год Астория увидела того, о ком они говорили. Конечно, Дафна и ее приятели преувеличивали: он вовсе не был тупым, просто несколько наивным. Ну хорошо, чрезмерно наивным: наивно полагающим, что он центр вселенной, и верящим, что так же думают все окружающие, наивно уверенным, что его отец всесилен и солнце встает и садится по его приказу, и наивно убежденным в своей неотразимости. И при этом он просто жаждал внимания и популярности и ради этого готов был наизнанку вывернуться. И конечно же, все вышеперечисленное вызывало у Дафны и Блейза в лучшем случае молчаливое веселье. О нет, они предпочитали не высовываться, а потому позволяли Драко думать, что он — король Слизерина, и то, что Крэбб и Гойл выполняли все его приказы, Панси заглядывала ему в рот, Тео просто к нему привык и уже не обращал внимания, а Дафна, Милли и Блейз посмеивались в кулак и помалкивали, ситуацию не исправляло.

На самом деле он был довольно симпатичным, не красавцем, но ничего.

Саму Тори он не замечал, да и с чего бы? В семье Гринграсс она была типичной средней дочерью, настолько типичной, что в реальности таких обычно не бывает: рожденная между «светом родительских очей» языкастой и хитрой умницей Дафной и крошкой-лапочкой-всеобщей-любимицей, маленьким бесенком Вэл, Тори была обычной и ничем не примечательной. Даже во внешности она была такой же: нет, она не была некрасива, отнюдь, многие назвали бы ее хорошенькой, но рядом со словно пылающей изнутри старшей сестрой и безумно обаятельной, грозящей вырасти в пожирательницу мужчин, младшей Астория была «простушкой Тори», «третьей девочкой Гринграсс». Скучной, неинтересной, неуклюжей.

В принципе, ее это устраивало.

* * *

Потом началась война. В тот год было страшно. Очень страшно. Боялись все. Не все признавались, но боялись все. Боялась Тори, и, наверное, впервые, по-настоящему боялась Дафна. Снова и снова повторяла она тихо, едва слышно, стараясь не шевелить губами, чтобы не увидели, не услышали, не заметили:

— Не высовывайся. Не высовывайся.

Не высовывайся. Не говори лишнего. Не делай лишнего. Не поднимай глаз. Ни с кем не говори. Избегай разговоров о политике. Избегай разговоров о войне. Не усердствуй ни в учебе, ни в «других занятиях». Не плачь. Не плачь на людях, только в своей постели, закрыв полог и наложив заглушающее.

Не привлекай внимания.

Что ж, она и раньше его не привлекала.

* * *

Позже она узнала, что Дафна предложила Малфоям выбирать, которую из сестер взять, но Астория всегда предполагала, что это она убедила Нарциссу остановиться на ней. Она не верила, что Дафна отдала бы Малфоям малютку Вэл. Но она ошиблась, Нарцисса призналась, что это был ее выбор.

— Согласись, дорогая, — сказала она, переворачивая страницу журнала, — из Валентины хорошей жены бы не вышло.

И как только Нарцисса смогла разглядеть в девятилетней девчонке будущую коллекционершу разбитых сердец?

* * *

Первое «свидание» прошло в присутствии матерей. Перед уходом, когда Астория наводила последний лоск перед камином, Дафна подошла к ней и крепко ухватила за запястье:

— Посмей только задать хоть один глупый вопрос и будь уверена, тело твое так и не найдут, — прошипела она ей на ухо.

Астория широко улыбнулась и сладеньким голоском спросила:

— Что, боишься, что я попрошу его Метку показать? Ему всю жизнь придется это слышать, пусть привыкает, — и с этими словами она усмехнулась и выдернула руку из железной сестринской хватки.

Дафна была ошарашена. И неожиданно после этого случая она перестала постоянно поучать Тори и давать ей советы.

Свидание прошло хорошо. Она не задала ни единого глупого вопроса, не коснулась ни единой щекотливой темы, была вежлива, обходительна, дипломатична. Мать светилась от радости, Нарцисса смотрела одобрительно, Драко... Драко просто присутствовал. С тех пор, как она видела его в последний раз, он похудел, осунулся и совершенно потух и посерел. И это притом, что он и раньше-то не слишком ярко горел.

* * *

Когда она отправилась в школу, все уже знали, чья она невеста. Слухи в магическом мире разносятся быстрее лесного пожара, как известно. Так что встретили ее как подобает. «Малфоевская шлюха», «невеста убийцы», «пожирательская подстилка», выкрики в лицо и шепотки в спину, сглазы, порчи и «розыгрыши», холодные взгляды учителей, нет, она не была дурой, она этого ждала. Она уже училась в школе и знала, чего ожидать от подростков, особенно тех, кто, как и она, сбежал с Битвы за Хогвартс, а теперь хотел, чтобы об этом забыли. Те, кто сражался, считали ниже своего достоинства воевать с одинокой девчонкой. Но остальных было больше.

Что ж, она пережила. Для нее ситуация была необычной не потому, что ее никогда раньше не травили, для нее в новинку было то, что она вообще привлекала к себе внимание. Так что, даже несмотря на всю предварительную подготовку, в первые несколько дней она была ошарашена, и ей понадобилось время на то, чтобы взять себя в руки и начать вести себя согласно задуманному. Задумано было все так же по-старому: «Не высовывайся». Тут было нужно пройти по тоненькой ниточке, не быть забитой, запуганной жертвой, словной умоляющей еще над ней посмеяться, не сражаться с ними: их больше, это бессмысленно и только их раззадорит. Но и молчать следовало по-особому: гордое молчание Ледяной Королевы, равно как и исступленное молчание Святой Мученицы, ей бы не простили.

Нет, она должна была быть той, кем всегда была раньше, «простушкой Тори», скучной, неинтересной, заурядной Тори, Тори, которая не высовывается. У гордой Дафны никогда бы так не вышло, усмехалась она про себя.

К концу года она всем наскучила, и от нее отстали.

* * *

Каникулы она часто проводила в Малфой-Мэноре. Они с Драко привыкали к тому, что проведут вместе остаток жизни, она привыкала к мысли, что будет хозяйкой этого дома. К концу седьмого курса она уже знала, какие портреты вынесет из Северного Холла, какие обои велит поклеить в малой гостиной и какого цвета диван для посетителей поставит в салоне. Конечно, Нарциссе она этого не говорила: бессмысленно, пока Нарцисса не переехала во вдовий флигель.

С Драко они можно сказать сдружились. Она с ним не спорила, соглашалась во всем, крепко держала за руку, когда прохожие одаривали его злобными взглядами, выслушивала его, давая выговориться. А ему больше было и не надо.

Свадьба была тихой, первая брачная ночь... Ну, не такой, как в любовных романах, но и не такой ужасной, как расписывали мать и пара подружек. Могло быть и хуже.

Драко уже имел право выезжать из страны, так что они тут же уехали. Было забавно смотреть, как Драко, все свое детство мечтавший о славе и известности, буквально расцвел среди людей, которые его не знают. Право, анонимность была благословением, жаль, что он слишком поздно это понял. Но, тем не менее, медовый месяц затянулся, и за границей они прожили несколько лет, пока не пришло время родиться сыну.

Скорпиус — вот что окончательно закрепило их брак. Глядя на то, как муж держит на руках сына, Астория подумала, что, в принципе, она может этого человека полюбить. А возможно даже и уже любит. По-своему.

* * *

Это случилось в то утро, когда Дафна прислала вопиллер. То есть, конечно, сначала она послала Дафне вопиллер, а этот пришел в ответ. Когда в столовой наконец установилась блаженная тишина, Драко спросил:

— По-моему, ты чрезмерно реагируешь. Сейчас немало женщин рожают вне брака. И в любом случае, это ее дело.

Астория лишь отмахнулась:

— Причем тут это. Я надеялась, что она все оставит Скорпиусу, а теперь она решила заводить своего наследника.

Драко резко поднял голову от газеты и посмотрел на жену так, словно впервые ее увидел.

Астория мысленно закатила глаза. Ну конечно, только Драко может лишь спустя с десяток лет осознать, что его жена не так проста, как кажется.

С другой стороны, другие этого и вовсе не поняли.

Астория спрятала улыбку за чашкой чая. Она больше не высовывалась, но муж уже что-то понимал. Забавно, но их отношения от этого действительно только улучшились.

* * *

Неясно, что толкнуло Дафну на это. Может, безумно счастливый вид новобрачных, а может, просто старость была не за горами, но на свадьбе Скорпиуса она попросила прощения.

— Мне жаль, что у тебя не было по-настоящему счастливого брака, Тори.

Астория посмотрела на сына, обнимающего невесту за талию. На мужа, старающегося держаться как можно дальше от рыжего сборища в противоположном углу. На невестку, из которой, конечно же, выйдет плохая хозяйка Малфой-Мэнора, это уже видно, но что поделать.

— Нет, почему же, — улыбнулась она. — Я довольно-таки счастлива.

Довольно-таки счастлива. У некоторых и этого нет.

— Мистер Уизли, я польщён и очень признателен, что вы пригласили меня на свадьбу вашей дочери… в день свадьбы вашей дочери; я надеюсь, что их первый ребёнок будет мужского пола. Мне так его поприветствовать? — спросил Макс, закончив завязывать галстук.

— Пропадет втуне, — лениво ответила Ши, со вздохом натягивая туфли. — Он ни хрена не поймет.

— Волшебник до кончиков ногтей? — понимающе ухмыльнулся Макс.

— Угу. Ему даже «Люк, я твой отец» ничего не скажет.

Макс фыркнул:

— Ведьмочка, давай я не буду напоминать тебе тебя же? — он помахал рукой перед ее лицом. — «Это не те дроиды, которых вы ищете». Припоминаешь?

Ши закатила глаза:

— Мне было одиннадцать. В одиннадцать не страшно не смотреть «Звездные войны». И если ты пожелаешь молодоженам, чтобы с ними пребывала Сила, я тебя придушу.

— Черт, — огорчился Макс. — Какой тогда смысл ходить на волшебную свадьбу?

— Открытый бар.

— Тоже повод.

* * *

Наблюдать за реакцией некоторых волшебников на Макса было забавно. Наблюдать за их реакцией на его слова было еще забавнее.

— Говорить мистеру Уизли, что магглы подтираются дикими гусятами, было несколько... чересчур.

— Я хотел проверить, на какой конкретно безумной чепухе он поймет, что я его разыгрываю. И да, я знал, что Рабле мне однажды пригодится...

— Макс, это Перси Уизли. Он не поймет значения слова «розыгрыш», даже если тот будет танцевать перед ним голым. И не могу поверить, что ты ухлестывал за Молли Уизли. Что там насчет «никогда не свяжусь с ведьмой»?

— Я же не жениться на ней собираюсь. А как говорил Киплинг, что полковничья леди, что Джуди О’Греди — под платьями все равны.

Шивон закатила глаза.

— В жизни не видел более тошнотворной парочки, кстати, — уставился Макс на новобрачных. — Господи, какой ужас, он кормит ее с ложечки.

Шивон резко развернулась и выпучила глаза.

— Страшное это зрелище, — заключила она, — видеть, как твой друг сходит с ума. Хорошо, что я уже поела, а то аппетит бы у меня пропал.

— Вы двое — самые неромантичные люди на свете, — недовольно сказала Дженни. — После всего, через что они прошли, они имеют право делать, что хотят.

— Не драматизируй, Джен, ни через что особенное им проходить не пришлось. От ссоры с родителями еще никто не умирал.

— Ну не скажи, — запротестовал Макс. — История знает немало случаев. Вот сыновья турецких султанов после ссоры с отцами обычно дохли, как мухи...

— Мистер Малфой не стал бы убивать своего сына: запасного у него нет. Во всяком случае, известного. Во всяком случае, законного. А мистер Уизли просто не стал бы.

— Но мистер Малфой год со Скорпиусом не разговаривал!

— Учитывая, что мистер Малфой редко что-то дельное говорит, невелика потеря.

— А мистер Уизли не разговаривал с Роуз...

— Учитывая, что турецкие султаны негодных дочерей топили, — вмешался Макс, — то эта потеря еще меньше.

— Да, — мечтательно вздохнула Шивон. — Как жили люди, как тонко чувствовали!

Хохот Макса и Шивон перекрыл стон Дженни:

— Никакой романтики.

* * *

Из спальни раздавались характерные звуки. Шивон закатила глаза и присела на диван, дожидаясь окончания шоу. Выждав нужное время, она с грохотом метнулась и пинком вышибла дверь.

— Подонок!

— Ши... Ши... Шивон... — залепетал Макс. — А разве ты не в Дублине?

— Как видишь, нет, скотина, на твое горе, не в Дублине, — она устремила горящий яростью взгляд на перепуганную девчонку. — Вон, мерзавка, и в следующий раз не спи с женатыми! — испуг на лице девчонки сменился на ужас, и бедняжка едва успела сбежать, пока разгневанная супруга поливала оскорблениями мужа.

Входная дверь громко хлопнула.

Ши тут же замолкла.

— Придурок, — уже мирно заявила она. — Ты мог хотя бы воздержаться от этого, — она указала на постель, — раз уж вызвал на помощь кавалерию?

— Не мог отказаться от утреннего секса, — хмыкнул он. — Я тебе должен. Хотя с «женатым» это ты перегнула. А если слухи пойдут?

Она махнула рукой и направилась к кухне. Заваривая кофе, она с интересом разглядывала остатки вчерашнего ужина.

— Свечи, шампанское, французская кухня. Макс, ты становишься банален.

— Увы, немногих девчонок мне удавалось соблазнить тайской кухней. В ней никакой романтики.

— Ты ненавидишь романтику.

Макс усмехнулся:

— Это ты ненавидишь романтику, и именно поэтому твой роман разгромили в “Teen Vogue”. Я же романтику вполне уважаю: она меня часто выручала.

— Угу, и после этого спешить тебе на выручку приходится уже мне.

— Увы, но я скучный ботаник, мне приходится пользоваться романтикой, иначе придется устраивать бои роботов.

— Бои роботов — это круто.

— И ты единственная девушка в мире, которая так считает.

— А Минг На?

— Единственная красивая девушка.

Она понесла кружку кофе в гостиную:

— Я воспользуюсь твоим лаптопом?

— О нет, я не настолько тебе должен!

— Всего на пять минут?

— Ты всегда так говоришь.

* * *

Она развалилась на диване и подбросила над собой подушку.

— Мне нужна твоя помощь, — раздраженно призналась она.

Макс приподнял брови.

— Мой агент требует подбавить романтики.

Макс хмыкнул:

— Ты не пишешь романтику. Ты пишешь зло. Никакой романтики.

— Верно. Но агент требует романтики. Говорит, без романтики книга плохо продается в Голливуд.

— Уволь агента, — озвучил Макс очевидное решение, но Ши покачала головой и еще раз подкинула подушку.

— Он сказал, что я не умею писать.

— Бред, ты отлично пишешь.

— И, тем не менее, я не могу написать банального признания в любви. Черт, я ведь даже не о сцене на балконе говорю, я банального «он оглядел ее страстным взором и с пылом привлек к себе» написать не могу.

— И слава богу, — расхохотался он и сел на диван, закинув ее ноги себе на колени. — Если бы ты могла такое писать, я бы никогда тебя не полюбил.

— Если бы ты любил меня, то уже давно жарил мне мясо.

Макс вздохнул и откинулся на спинку:

— Ну вот, я признаюсь ей в любви, а она о еде.

— Жареное мясо важнее всех признаний. На кухню, негодный маггл, работать!

— Отличная фраза, прибереги для своего любовного романа.

* * *

— И давно, — подозрительно начала Дженни, — ты спишь с моим братом?

Ши подумала:

— Года три. Нет, четыре.

Дженни поперхнулась, и ей пришлось долго откашливаться, прежде чем она пришла в себя.

— Вы вместе уже четыре года, и ты ничего мне не рассказывала?

Шивон закатила глаза:

— Мы не вместе, просто время от времени вместе спим, — фыркнула она.

— О, — кивнула Дженни, сузив глаза. — Значит, ты водишь сюда мужиков? И как давно ты спала с кем-то, кроме моего брата.

Шивон открыла рот, чтобы ответить, но тут же заткнулась.

— Понятно, — кивнула Мак. — Значит, он водит сюда девиц. И когда он приводил последнюю?

Шивон снова не нашлась с ответом.

— Понятно, — снова кивнула Мак. — Вы не видитесь ни с кем другим, вместе живете, вместе ходите в гости...

Шивон снова фыркнула:

— Оставь, тут никакой романтики. Окей, то, что у нас давно никого не было, еще не значит, что мы с ним в отношениях. Мы просто вместе живем, завтракаем по утрам, по вечерам вместе смотрим телевизор, иногда ходим в паб. Мы просто друзья. У нас совершенно нормальные дружеские отношения. Сама подумай. Он готовит мне — я стираю и убираю. Он вычитывает мои книги, а я пою его антипохмельным, когда он с бодуна. Он выгуливает мою собаку и водит ее к ветеринару — я покупаю вместо него подарки его матери; он ходит на футбол с моим отцом — мы ходим в кино... Ох, блин! — она схватилась за голову. — Мы с ним в отношениях!!!

— Ты бьешь все рекорды, — неверяще сказала Дженни, глядя на застывшую в ужасе Шивон. — Ладно все остальные, но умудриться не заметить собственный роман — это надо уметь.

— Иди к черту.

* * *

За окном лил дождь, и Ши завороженно смотрела на капли на стекле.

— Хотел бы я научиться рисовать, — раздался голос Макса за ее спиной. Он подошел к ней и положил руку ей на плечо, второй прикоснувшись к стеклу. — Я бы нарисовал это.

— Что, дождь? — хмыкнула она. — Как банально.

— Нет. Тебя. Ну и дождь. То, как ты смотришь на дождь, — она усмехнулась и протянула руки к ручке. В раскрытую дверь балкона ворвался ветер и капли дождя.

— Знаешь, я поняла, что сделаю с Уолтером Биггсом. Он выйдет в дождь и в нем растворится. Просто растворится, и никто никогда не поймет, что же с ним случилось. Они не будут знать, что его просто смоет дождем.

Она сделала шаг и вышла под дождь. Он вышел за ней, и они вместе смотрели на хмурое небо.

— Выходи за меня, — сказал Макс.

Она удивленно повернулась к нему, приподняв бровь.

Непонятно, что овладело им, но он отодвинулся от нее, достал из кармана уже давно припасенную для подвернувшегося случая коробочку, встал на одно колено и церемонно произнес:

— Шивон Аарика Финниган, окажете ли вы мне честь составить мое счастье и стать моей женой? — и с этими словами он протянул раскрытую коробочку. Шивон завороженно посмотрела на кольцо. Молчание затягивалось.

— Ведьма, я на коленях и под дождем в костюме за восемьсот фунтов, решай быстрее, а?

Ши расхохоталась и дернула его за руку, поднимая:

— Да, — смеясь, сказала она. — Да!

Они прервали поцелуй, только когда до Макса дошло, что в его руках нет коробочки. И в ее тоже.

— Твою мать! — отпрыгнул он и судорожно подхватил упавшую коробку. — Так, а где кольцо?

Шивон закатила глаза:

— Вот и вся романтика. Черт, оно вниз упало. Где моя палочка? Эй, эй, не трогай, это наше!