Мародеры vs Дурслеи (джен)

Раз

Мародеры завтракали, когда Джеймс появился в гостиной с кошкой на плече. За едой в Дырявый котел выпало идти Ремусу, и он успел прошмыгнуть во время проводов Дурслея на работу.

На столе стоял кувшин с молоком, огромная тарелка с хлопьями, апельсиновый джем, масло и овсяное печенье. Люпин выбрал здоровую еду. Бродяга, забив на здоровье и Люпина, уплетал бутерброды с мясом, которые непонятно откуда стащил, а Гарри развозил кашу из молока и хлопьев. Перепачкался сам, вымазал Ремуса и Бродягу не обидел. Впрочем, последних это не смущало. Бродяга как поедал бутерброды, так и продолжал ими заниматься, а Ремус пил утренний чай.

— Меня не дождались, — вздохнул Джеймс и повернулся к кошке: — Минерва, позавтракаете с нами? Печенье точно свежее.

Кошка кивнула и спрыгнула с гостеприимного плеча. Гарри закричал: «Угу!», во все глаза глядя, как вместо кошки появляется ведьма в изумрудной мантии и черной шляпе.

Пес, ластясь, радостно кинулся к ней, Гарри улыбался, Люпин вежливо привстал, еле уловимым движением ликвидируя беспорядок на столе.

— Доброе утро, профессор Макгонагалл.

— Доброе утро, Люпин. Поттер, вижу, вы завели собаку.

— Да как вам сказать... — замялся Джеймс, не желая врать.

На глазах у Гарри произошло второе за утро чудо: собака подалась вверх, вытягиваясь и превращаясь в крестного — Сириуса Блэка.

— Блэк, — потрясенно проговорила Минерва Макгонагалл.

— Прошу вас, — Сириус галантно подал ей стул, а Люпин налил чаю.

— Вы анимаг! Незарегистрированный!

— Ну вот, Бродяга, — Джеймс плюхнулся на свой стул рядом с Гарри, — ты все испортил.

— Мне, конечно, лестно, что мой лучший ученик зашел в области трансфигурации несколько дальше школьной программы, но это же опасно! Без всякого наблюдения!

— Профессор, но ведь все уже в прошлом. Мы умели превращаться еще до того, как сдали СОВ. Стали бы мы ждать, скажете тоже.

— Мы? До СОВ? — слабым голос повторила Минерва. — И вы, Поттер, тоже?

— И я тоже, каюсь.

— Покажите!

— Э-э-э... боюсь, это несколько неудобно, профессор.

— Почему? — удивился Люпин. — Комната большая. Если немного отодвинуть диван с креслом к стенке...

— Оп-ля! — Сириус в два счета расчистил пространство. — Твой выход, Сохатый!

— Если вы просите, — Джеймс вышел из-за стола, подмигнул сыну... И...

— Надеюсь, он не превратится во льва, — только и успела пробормотать профессор, когда перед ней оказался олень с прекрасными ветвистыми рогами.

— Великолепно, Поттер! — оценила Минерва ученика. — Настоящий олень.

Гарри не оценил исчезновение папы и нахмурился, поэтому Джеймс был вынужден срочно возвращаться в человеческий облик.

— Люпин?

Ремус покачал головой.

— Нет, я не анимаг. Зато Питер...

— Питер? Питер Петтигрю? — ахнула Минерва. — Но я не находила у него никаких талантов к превращениям.

— И уже не найдете, — ответил Сириус.

— Мы ему помогали, и зря... — проговорил Ремус. А Джеймс, Джеймс промолчал.

— Поттер, — взволнованно заговорила Минерва, — мне очень жаль, что...

— Мне тоже, — довольно резко перебил ее Джеймс, причем таким тоном, что стало ясно: он сожалел только о том, что остался жив, тогда как Лили — нет.

— Джеймс, — еще тише произнесла Минерва, — я все утро наблюдала за магглами... И рада, что у мальчика остались вы, что его не отдали им.

— Спасибо, профессор, — поспешно проговорил Поттер. Поддерживать разговор он явно не желал.

— Вы не собираетесь регистрироваться в министерстве? — сменила тему Минерва, пытаясь незаметно достать платок и промокнуть глаза.

— Если только Питер нас не выдаст, — ответил Сириус.

— Но Дамблдор пообещал, что не выдаст, — добавил Ремус.

— Незарегистрированная анимагия — наше преимущество. Не хочется врагам давать на руки такой козырь, — сказал Джеймс.

— Возможно, вы правы, — согласилась Минерва и, наконец, улыбнулась. Глазами.

Ее ученики стали анимагами. Значит, она не зря работает в школе.

Два

— Я могу добраться до Питера, — заявил Сириус, когда профессор Макгонагалл ушла.

— Как? — спросили Джеймс и Ремус.

— Под видом Бродяги, конечно. Доплыву до острова... — и Блэк мечтательно замолчал.

Друзья долго ждали продолжения, но не дождались.

— А дальше? — спросил Люпин.

— А что дальше? Дальше я его найду, возьму в зубы и к вам.

— А дементоры? — спросил Джеймс.

— А что дементоры?

— Думаешь, они не почуют тебя?

— Да пусть чуют, сколько хотят!

— Очень рискованно, — ляпнул Ремус и тут же пожалел об этом, так как у Сириуса загорелись глаза.

— Это невозможно, — добавил огня Джеймс.

— Я пошел. Одна нога там, другая здесь...

— Не надо...

— Потом все мне скажете...

Джеймс подошел вплотную к другу, положил руку на плечо:

— Постой.

— Что такое?

— Я всю ночь думал.

— Неужели? Ночью обычно спят, Сохатый.

— Я все ночь думал о Питере, о том, что он предал нас...

Люпин боялся пошелохнуться, затих и Гарри, словно чувствуя что-то важное.

— Я думал о возмездии и решил...

Сириус тоже замер. Джеймс мог слышать, как гулко отсчитывает доли секунд сердце друга.

— Я решил, — продолжил Джеймс, — что лишить его жизни — значит избавить от совести и осознания, чего он натворил.

— И предоставить ему шанс, — глухо проговорил Сириус.

— И предоставить шанс, — подтвердил Джеймс.

— Он тебе его не предоставил! Да и убить милосердней! — договорив, Сириус понял, что ни за какой крысой он не пойдет.

Тишину вновь прервал Джеймс.

— Пусть живет, — подытожил он таким тоном, что никто не подумал дальше спорить с ним. — Пусть живет. Как может. Слышать о нем больше не желаю.

— Аминь, — тихо пробормотал Сириус.

Три

— Что это такое?! — кричал на улице Дурслей.

— Опять! — засмеялся Джеймс, не думая спускаться вниз. — Когда у меня остановятся все часы, я не пропаду, по крайней мере, дважды в сутки: когда этот толстяк уходит на работу и когда он с нее возвращается.

— Что ему не нравится на этот раз? — удивился Ремус.

— Думаю, мой мотоцикл, — ответил Сириус.

— Ты оставил его перед домом? — не поверил Ремус.

— А что, по-твоему, я должен был его сюда тащить?

— Ты неисправим!

— Неисправим этот Дурслей, — отозвался Сириус. — Смотрите, с каким упорством он надрывается.

— Интересно, когда ему надоест драть горло? — хмыкнул Джеймс.

— Ставлю на пятнадцать минут, — заявил Сириус.

— Порой мне кажется, — заговорил Джеймс, — что Дамблдор специально придумал кровную защиту, лишь бы я здесь поселился.

— Для чего? — удивился Ремус.

— Чтобы я был в тонусе и не скатывался в депрессию.

— С директора станется обеспечить и не такой курорт, — согласился Блэк.

— Идет! — предупредил чуткий Люпин.

— Что это такое?! — с порога проорал багровый от гнева и подъема по лестнице Вернон.

— Одышка, — спокойно ответил Джеймс, падая на пол и принимаясь отжиматься. — Ты, Вернон, совсем не занимаешься физическими упражнениями. А зря. Слышал о гиподинамии?

— В вашем возрасте и так себя запустить, — покачал головой Ремус.

— А ты почти наш ровесник, — добавил Сириус.

— Вот Петуния молодец, — добавил Джеймс, продолжая отжиматься. — Такая стройная. Бери пример с жены.

— Прекратите! Прекратите обсуждать меня и мою жену. И ответьте, что там такое на улице!

Джеймс легко повернулся и встал, не помогая себе руками. Дурслей отметил, что Поттер даже не вспотел, а лишь слегка разрумянился.

Вот значит как.

Вернон непроизвольно сделал шаг назад.

— На улице мой мотоцикл, — сказал Джеймс, наступая на Дурслея. — И если он тебе не мешает, то останется там. Ведь он тебе не мешает?

— Это неприлично!

— Брось, что неприличного в мотоцикле? Вот твоя машина — другое дело.

— А что моя машина?

— Она очень и очень не представительского вида.

— Мистер!

— Но мы ведь можем прийти к компромиссу? Тебе машину, мне мотоцикл?

Было видно, как Вернон просчитывает различные варианты, пытаясь извлечь максимум выгоды.

— Почему вы не сделаете его невидимым?

— Потому, — сказал Блэк, — что от этого он не пропадет с улицы.

— Об него запросто кто-нибудь споткнется, — вставил Ремус.

— Ты сам, например, — любезно произнес Джеймс.

— Я подумаю, — буркнул Вернон и поспешил скрыться. После разговора с этими чокнутыми у него начинала раскалываться голова. Вот и сейчас тоже. В нее никак не вмещались все эти чудеса и ненормальности.

— Чего это ты выдал мой мотоцикл за свой? — поинтересовался Сириус. — Не то чтобы я против, просто интересно.

— Ремус объяснит, — отмахнулся Джеймс.

Люпин не отказался:

— Сириус, скажи, что подумает Дурслей, если проснется и увидит твой мотоцикл?

— И что же?

— Что либо ты никуда не уезжал, либо только что приехал.

— Да, действительно... я как-то не подумал о такой мелочи, — сконфуженно признался Сириус.

— В этом весь ты, — вздохнул Люпин. — Никогда не думаешь о мелочах.

— А зачем? Когда есть ты?

И Мародеры засмеялись.

— Нет, Альбус точно все это подстроил, — повторил Джеймс.