Чудовищно переигрываем (гет)

IV

как немного им нужно, счастье моё, как мало

— Мерлинова мать! — со сковородки раздается шипение, а кофе, кажется, сейчас сбежит. Всё это вкупе с будильником, который она проспала, не добавляет этому утру радости.

Рабочий день — первый у Уизли, — начнётся ровно через час. А она еще не выпила кофе и не позавтракала. Панси натягивает свитер, застревает в горловине и чертыхается.

У неё нет возможности облажаться.

— Как он там сказал? «Одна ошибка — и ты вылетишь отсюда?». Ещё посмотрим, мистер чёртов гриффиндорец. Выпутаться из свитера получается одновременно с оптимистическими мыслями.

Взмах палочкой — переворот блинчиков. Не подгорели и слава Моргане. В бытовых заклинаниях она наловчилась так, что может творить их с закрытыми глазами. Правда, на сбежавший кофе это не действует. Еще один взмах — и плита становится чистой, а в турке появляется новая порция.

Свитер от манипуляций безнадежно помят, но зато Паркинсон влила в себя кофе. Утро становится добрым, глаза открываются, а голова словно на фунт легче.

— Ради кофе можно пойти на всё. Даже на работу, — ухмыляется она и применяет заклинание Разглаживания. Оглядывает себя в зеркало в прихожей: волосы выглядят не идеально, конечно, но совсем неплохо, а юбка отлично сидит на похудевших за последний месяц бёдрах.

У магазина она оказывается ровно за пять минут до открытия.

— Доброе утро, Паркинсон, — Мерлин, как же он интонациями выделяет её фамилию. Не знаешь, что делать после такого — хочется или обнять его, или убить, — вот, ознакомься, — он бросает на прилавок свиток, который по размеру напоминает «Историю Хогвартса».

— Доброе утро, Уизли, — кажется, в интонациях она наловчилась не хуже него, — что это?

— Это список товаров. Информация, которую ты должна знать.

— Надеюсь, не наизусть? — Панси вопросительно поднимает бровь.

— Не обязательно наизусть, Паркинсон, — отмахивается от неё Джордж, — чаще всего клиенты сами выбирают, что им требуется, но иногда просят помощи, и в твои обязанности входит проконсультировать их. Так что, будь добра, не путай Блевательные Батончики с Вырви-Пастилками в первый же день. Иначе я вынужден буду тебя уволить.

Кажется, в ответ она шипит что-то нечленораздельное. От продолжения словесной перепалки с боссом (подумать только, Уизли — её босс, вот уж действительно, предел слизеринских мечтаний!) спасает только звяканье колокольчика, которое оповещает о новом посетителе.

— Доброе утро, сэр! Добро пожаловать во Всевозможные Волшебные Вредилки, — Панси улыбается молодому человеку, — чем могу помочь?

Удивительно, но работа не бесит. Среди огромного ассортимента приходится быстро ориентироваться. Туфли у неё, конечно, ещё не новые, но хватка старая, слизеринская. И хорошая зрительная память. Поэтому к концу дня она уже почти не путает стеллажи. Контингент здесь, конечно, мало чем напоминает бар — ни одного скандала за день, даже удивительно! У Джорджа два помощника: Оливер — тот, что кудрявый и повыше, он помогает с документами, и Томас — он привозит новые товары и комплектует склад. Её дело — стоять за прилавком, рассчитывать клиентов и улыбаться. Последнее получается не всегда.

Улыбка сама по себе сползает с лица, когда в магазин влетает Джинни, мать ее за ногу, Поттер. Это, пожалуй, последний человек, за исключением только Рона, кого Панси хотела бы видеть. У неё, между прочим, стойкая аллергия на грифферов, и кажется, от их концентрации даже дышать становится тяжело.

— Паркинсон? — в голосе рыжей столько яда, что им можно дезинфицировать котлы.

— Добрый день, миссис Поттер, — Панси противно растягивает «с», наслаждаясь моментом.

Джинни, не удостоив её и взглядом, бежит в кабинет брата и громко хлопает дверью.

Как на зло, именно в этот момент Панси позарез нужен Джордж — пришёл оптовый покупатель, важная шишка, который желает видеть непременно хозяина магазина, Моргана его дери. Всё в нем пышет тем, что Паркинсон ненавидит: дорогой костюм, толстые пальцы-сосиски, прищур маленьких глаз, которые прячутся в складках кожи.

— Милочка, позови-ка мне мистера Уизли. У меня к нему дело есть.

— Ваше имя, сэр? — Паркинсон мысленно молится, чтобы в голосе не слышна была издёвка.

— Имя? — он кладёт толстые пальцы на прилавок, — моё имя вам ничего не скажет.

— Но все же? — Панси поднимает на него глаза.

— Для деловых партнеров — мистер Хьюз. А для тебя, красотка, просто Эндрю, — он сально улыбается.

Взвесив все «за» и «против» Паркинсон решает, что шарахнуть покупателя Ступефаем в первый рабочий день — вряд ли хорошая мысль. Она молча выходит из-за прилавка и направляется в кабинет.

Прежде чем постучать — на секунду прислушивается. Хотя, тут даже прислушиваться не нужно, голоса и так чудесно слышны из-за двери. Паркинсон морщится: как дети малые, ей-Богу! Хоть бы Заглушающее наложили.

— Как ты мог взять на работу эту змею? Джордж, я все понимаю, дефицит кадров и всё такое, но она? — последнее слова Джинни выделяет так, как будто знает, что Панси стоит за дверью.

Рвение, юбка, уложенные волосы — всё к черту. Она здесь чужая и никогда не станет своей. Панси отходит от двери, не желая слышать, что скажет Уизли. Потому что от возможных вариантов ответа делается дурно. Придётся вернуться и объяснить дорогому покупателю, что мистер Уизли занят, очень занят. Тот, конечно, чёрта с два останется доволен ответом, но он ничем не страшнее придурков из бара. Она попросит его подождать и сварит хороший кофе.

И когда Джинни Поттер спустя полчаса вылетает рыжей валькирией из кабинета брата и проносится мимо слизеринки что твой бладжер, та улыбается и шепчет под нос:

— Хорошего дня, миссис Поттер.

Джордж выходит следом, замечая покупателя.

— Мистер Хьюз, я не ждал вас сегодня. Мы говорили о вторнике, — уж что-что, а деловая хватка Уизли не изменяет даже после разговоров с дражайшими родственниками.

Хьюз встает с низкого кресла, со звоном ставит маленькую кофейную чашку на столик:

— Мистер Уизли! Вы преступно долго были заняты. К счастью, ваша очаровательная продавщица, — на этих словах он оборачивается к Панси и подмигивает, — неплохо меня развлекла. Где вы взяли это сокровище?

Уизли ухмыляется и увлекает его за собой в кабинет. Последнее, что слышит Панси перед тем, как они уходят — его ответ:

— Где взял — там больше не выдают. В нынешние времена — по сокровищу в одни руки.

Он что, только что подыграл Хьюзу или правда назвал её сокровищем? Остаток рабочего дня проходит в размышлениях.

Уизли возвращается в зал через полтора часа.

За это время Панси продает партию Блевательных Батончиков высокому юноше, отбирает у каких-то дошкольников Вырви-Пастилки («и куда только родители смотрят?») и консультирует по поводу Удлинителей Ушей.

День тянется бесконечно долго.

— Как первый рабочий день, сокровище?

Паркинсон замирает. Нет, нет, нет. Не говорите, что он теперь станет использовать это в качестве рабочего прозвища — даже в её голове такой приём звучит как издевка. Слишком изобретательно для гриффиндорца.

— Панси, — тихо произносит она, не оборачиваясь к нему, — меня зовут Панси.

Джордж прокашливается.

— Как ты относишься к чаю, Паркинсон? Я хотел бы обсудить с тобой первый рабочий день. В приватной, так сказать, обстановке, — теперь в его голосе — ни теплоты, ни издевки. Исключительно деловой тон.

«Вернулись туда, откуда начинали», — с облегчением думает Панси.

— Исключительно положительно отношусь, — голова гудит, словно она чугунная. С почином. Распивать чаи с начальником в первый рабочий день — верх продуманности. Двадцать баллов Слизерину.

В этот день магазин закрывается раньше положенного.

В кабинете тихо. Тикают только часы. Панси с Джорджем молчат, отпивая из кружек. Чай — хороший, дорогой чай, а не то дерьмо, которое она покупала последнее время, — обжигает внутренности. Вообще-то Паркинсон предпочитает кофе и не верит всем этим байкам про то, что вредно пить его после 16:00.

— Как первый рабочий день, Паркинсон?

— Ты за этим меня позвал? — она удивлённо на него смотрит и пожимает плечами, — нормально. Работа как работа. Не предел мечтаний, конечно, но и не кошмар.

Джордж еле слышно хмыкает.

— Помни, что я пристально смотрю за тобой. Одна ошибка — и… — Паркинсон прерывает его:

— И я вылечу отсюда. Ты ясно дал мне это понять. Аудиенция окончена, верно?

Она встает с кресла и уже хочет сделать шаг в сторону двери.

— Панси, — он окликает её, — подожди. Я понять не могу, почему ты считаешь меня таким козлом?

Не лучший вопрос от босса. Ох, удержаться бы и не потерять место в первый же день.

— Не считаю, Уизли, — бросает она, глядя на него, — но дружить я с тобой тоже не собираюсь. Ты ясно дал понять, что один промах — и меня здесь не будет. Дружба не входит в список моих рабочих обязанностей, уж извини.

По лестнице из его кабинета она не бежит, а как будто летит. Скорее бы уйти из магазина, скорее бы найти чертов автобус, скорее бы прижаться щекой к стеклу, чтобы никто не заметил, что она, щека, мокрая.

Ну почему, почему она вечно сама всё портит?