Я не хочу быть волшебником (джен)

Гарри сидел за столом и лениво листал свою любимую «Энциклопедию морских животных», периодически обмахиваясь тетрадкой: уж очень жарким выдалось это лето.

Сегодня мистер Дурсль взял Дадли с собой на работу, несмотря на нежелание последнего. Но, как заявил дядя, «сын должен знать, где и как работает отец».

Гарри было даже жалко своего кузена: они вместе собирались поехать на озеро с друзьями. Да, окунуться в холодную воду сейчас было бы весьма кстати. Но мальчик не собирался ехать без брата, поэтому и сидел в своей комнате, обмахиваясь тетрадкой и вглядываясь в изображение морской выдры.

Вдруг чуткий слух мальчика уловил всхлип. Хм, странно, ведь кроме него и тети Петуньи в доме никого не было. Звук повторился, и Гарри не вытерпел, тихо, как мышка, подошел к двери и вышел в коридор. Дверь в спальню тети и дяди была приоткрыта, и оттуда раздавались сдавленные всхлипывания.

Просунув в проем голову, Гарри увидел тетю Петунью, которая, сгорбившись, сидела прямо на полу, по ее лицу ручьями текли слезы, а плечи подрагивали от рыданий. Перед ней были разбросаны фотографии, неподалеку валялась перевернутая коробка — видимо, в ней они первоначально и хранились.

Мальчик бросился к женщине и, обхватив ее за плечи, стал легонько тормошить.

— Тетя, тетя, что с вами? Вам плохо? Почему вы плачете?

Петунья вздрогнула и подняла к нему заплаканные глаза. Она помотала головой.

— Н-нет, Гарри. Все в порядке, — ее голос чуть дрожал, но сама она вроде взяла себя в руки. — Просто...я... — глаза женщины снова наполнились слезами, и она уткнулась в плечо племянника. Мальчик неуверенно поглаживал ее по спине и пытался придумать, что бы такое сказать утешительное. К сожалению, ничего вразумительного в голову не приходило.

Наконец Петунья успокоилась и смущенно отстранилась.

— Прости, Гарри. Просто, я перебирала фотографии, — она махнула в сторону разбросанных картинок. — И тут как нахлынули воспоминания, — она закусила губу, пытаясь снова сдержать слезы.

Гарри с любопытством посмотрел на фотографии. Наверное, не стоило просить тетю показать их ему, она и так сейчас очень расстроена.

Взгляд мальчика зацепился за черно-белую картинку, которая, в отличие от большинства других, не была перевернута, а лежала лицевой стороной вверх. Гарри протянул руку и поднес ее к глазам. На ней были изображены две девочки, лет восьми-девяти, держащиеся за руки. У младшей были длинные волосы странного цвета, можно было подумать, что они рыжие. Старшая была более тощей, а волосы имела более светлого оттенка. Всмотревшись, Гарри вдруг узнал в ней тетю Петунью.

— Это ведь вы? — повернулся он к женщине и, дождавшись кивка, указал на вторую девочку. — А это кто?

— Это Лили, твоя мама.

— Но вы же говорили...

— Да, да, — казалось, Петунья смутилась. — Я знаю, я говорила тебе, что у меня нет ее фотографий...Прости меня. Просто с ними у меня связано много воспоминаний...не очень приятных.

Гарри разглядывал улыбающуюся девчушку, беззаботно склонившую головку, одной рукой держащую сестру за руку, а другой — оправляющую расшитый летний сарафанчик.

Тетя Петунья с минуту смотрела на него, а потом вдруг начала поднимать остальные картинки, просматривать их и отбрасывать в сторону.

— Подожди, у меня где-то есть и фотография твоего отца.

— Моего отца? — заворожено переспросил мальчик, жадно следя за ее действиями.

— Да, вот, нашла, — и тетя протянула ему картинку.

Мальчик взял ее в дрожащие руки и стал рассматривать изображенных на ней людей. Их было человек тридцать, все парадно одетые, они выстроились в несколько рядов на ступенях, напротив какого-то белоснежного здания, и улыбались. Гарри нашел тетя и дядю в самом центре толпы. На тете было белоснежное платье, а в руках она держала небольшой букетик.

— Это с вашей свадьбы? — задал он вопрос, хотя ему и так все было понятно.

Но тетя кивнула, а потом указала на пару справа, красивую рыжеволосую женщину и высокого худого мужчину с торчащими во все стороны черными волосами и очками на носу.

Мальчик рассматривал родителей, проводя пальчиком по гладкой поверхности фотографии, размышляя о том, какими же все-таки они были. Ведь рассказы тети никогда не заменят полноценного общения.

Подняв голову, он с удивлением заметил, каким неприязненным взглядом тетя смотрит на его отца. Замявшись на секунду, Гарри все же отважился спросить.

— Тетя, вы не любили моего отца, да?

Петунья смутилась, но потом неуверенно проговорила, внимательно глядя на мальчика:

— Да, ты прав. Понимаешь, — она закусила губу, — этот день — наша с Верноном свадьба — закончился не очень хорошо...из-за твоего отца.

Мальчик весь подался вперед.

— Тетя, расскажите...

— Ну ладно...

И Петунья вполголоса начала повествовать об испорченном дне свадьбы. Гарри слушал очень внимательно, поглядывая на фотографию, но, когда речь зашла о «шутке» отца и его друзей, помрачнел и решительно отложил картинку. Он пододвинулся поближе к женщине и снова обхватил ее за шею тонкими ручками. Когда она закончила говорить, он тихонько обронил:

— Мне очень жаль...правда. Он поступил ужасно.

Петунья грустно улыбнулась и пригладила черные вихры племянника.

— Не беспокойся, главное, что тогда все хорошо закончилось....Только Вернон об этом не знает, и Дадли тоже...

— Нет, нет, не беспокойтесь, я никому не скажу! — заверил женщину Гарри. — А вы с мамой...потом общались еще? — ему очень хотелось, чтобы выходка его отца не встала между сестрами, которые, если судить по Петунье, очень друг друга любили.

— Нет, — помотала головой тетя. — С твоей мамой с детства было трудно поссориться. Она была очень доброй и отзывчивой, даже если мы и ругались, то она всегда шла мириться первой. И только спустя время, обдумывая свой поступок, я приходила к выводу, что не права была именно я. Помню, — грустно улыбнулась она, — как обозвала ее перед отъездом в Хогвартс. А потом до самого Рождества места себе не находила, совесть замучила.

— А почему вы так поступили? — невинно спросил Гарри, в тайне надеясь раскрутить Петунью на рассказ о детстве, чего она обычно избегала.

Но сейчас тетя задумчиво покрутила браслет на руке и начала рассказывать:

— Мы с Лили с детства были очень дружны, повсюду ходили вместе, играли, рисовали, на качелях катались...Пока однажды к нам не подошел мальчишка, убого одетый и живущий где-то в бедном районе. Он заявил, что Лили — волшебница. И все...с этого дня, я начала ее терять. Правда и раньше она вытворяла разные вещи, непосильные обычным людям, но после этого знакомства она стала проводить с этим Снейпом все больше времени. А я ревновала. Обычная детская ревность, — Петунья грустно улыбнулась, ее глаза были направлены на противоположную стену, но явно не видели ее, а вспоминали другую картину — из своего детства. — Я стала поддевать ее, ругаться с ней, следить за ними двумя, только бы вернуть сестру, обратить на себя ее внимание, но это не всегда удавалось. Когда пришло письмо из этой ее школы, я вовсе перестала с ней разговаривать, я решила, что она все же не поедет туда из боязни потерять меня. А когда это не помогло, я написала их директору с просьбой принять меня....я умоляла его...я думала, что, если нас с сестрой объединит нечто общее, волшебство, она вернется ко мне...Но это не помогло, директор отказал мне. И когда ей пришло время уезжать...она пыталась меня успокоить, но я...обидела ее, обозвала очень плохим словом, хотя раньше я и поддевала ее, но никогда не стремилась сделать ей больно...— Петунья замолчала на миг, а Гарри мягко взял ее за руку, словно говоря, что все хорошо, все уже в прошлом. Женщина немного успокоилась и продолжила. — В общем, она уехала, а я обиделась на нее за это и долго не отвечала на ее письма. А когда она просто перестала мне писать, меня стали мучить сомнения, что я поступаю правильно...К Рождеству я уже так извелась, что, как только сестра переступила порог, а родители отошли на кухню, я попросила у нее прощение.

— И что же мама? — Гарри подался вперед.

Петунья снова грустно улыбнулась, глядя на племянника.

— Мы вместе расплакались и помирились. И потом уже старались никогда не доводить наши ссоры до такого...

Мальчик задумчиво рассматривал ковер и разбросанные фотографии, размышляя о только что рассказанной истории, а Петунья смотрела на него и в глубине души молила, чтобы племянник ни о чем больше не спрашивал, потому что еще одну такую историю она точно не выдержит. Но вдруг женщина вздрогнула от неожиданности, когда Гарри резко поднял голову.

— Знаете, тетя...я рад, что у мамы была такая сестра...Вы очень хорошая! — он подался к ней и чмокнул ошеломленную женщину в щечку. — И я от вас никуда не уеду!

Мальчик подскочил на ноги и вылетел из комнаты, оставив Петунью удивленно смотреть ему вслед.