Не отрекаются любя (гет)

Архив располагался в Отделе Тайн, спускаясь туда, Гермиона боялась появления не самых светлых воспоминаний, но их не последовало. После капитального разгрома, коридоры претерпели не малые изменения и теперь в них тяжело было узнать те, которыми пробиралась когда-то небольшая группа испуганных, но решительных подростков.

— А, мисс Грейнджер. Добрый день, — поприветствовал гриффиндорку седовласый старец — хранитель Архива мистер Добсон.

— Здравствуйте, — вежливо ответила девушка, почти не глядя на учтивого старичка, больше увлеченная видом огромных стеллажей, заставленных книгами.

— К сожалению, я не могу Вам помочь, слишком много работы, но я выделю Вам своего помощника, он очень толковый парень. Флинт, иди сюда, — окликнул мистер Добсон помощника, а у Гермионы ёкнуло сердце от не самого приятного предчувствия.

Девушка, замирая, слушала приближающиеся шаги, до последнего надеясь, что это просто совпадение, ну мало ли в магическом мире людей с такой фамилией. Её надеждам не суждено было сбыться. Из-за огромного стеллажа вышел именно Маркус Флинт, хорошо известный Гермионе по Школе.

Темноволосый парень, мельком скользнув по визитерше взглядом, исподлобья уставился на начальника, ожидая распоряжений.

— О, Маркус, — удивился Хранитель, словно не сам только что позвал его. — Мисс Грейнджер интересуется библиотекой Яксли. Помоги ей, пожалуйста, сама она точно не справится.

Молодой человек удивленно приподнял бровь и внимательно осмотрел гриффиндорку.

— Нафига она тебе? — не интеллигентно буркнул парень.

— Ну, это нас не касается, Маркус, — попытался охолодить подчиненного мистер Добсон.

— И все же, — упрямился Флинт.

— Вот по дороге она тебе всё и расскажет, — твердо произнес старик, оставляя за собой последнее слово и непрозрачно намекая помощнику, чтобы тот поторопился.

Флинт пожал плечами и подал девушке знак следовать за собой.

— Так на кой дементор тебе сдалась эта библиотека, Грейнджер, — хмуро повторил вопрос слизеринец, размеренно шествуя перед ней.

Гермиона задумалась, сомневаясь, стоит ли признаваться заклятому школьному врагу близнецов о причине, заставившей её посетить Архив.

— Будешь играть в молчанку — уйдешь ни с чем, — недружелюбно предупредил парень, пояснив чуть позже. — Книги тебе все равно не откроются. Ты маглорожденная. Без меня тебе всё равно не обойтись.

Гриффиндорка споткнулась, словно налетев на стену. Странно, эта мысль её не посетила, хоть и должна была. Уж если в Хогвартской библиотеке были фолианты, которые очень неохотно открывали ей свои секреты, то что уж было говорить о книгах чистокровного магического семейства. Девушка тяжело вздохнула и ответила:

— Мне нужна информация об одном проклятии. Это своего рода пыточное, только оно несколько отличается от привычного Круциатуса. В отличие от него, пострадавший постоянно испытывает боль различного рода, а раз в пять-шесть дней, она резко усиливается на краткий промежуток времени, а потом стихает, до терпимой.

— О, как даже... — глубокомысленно изрек Флинт, подведя девушку к тяжелому дубовому столу и присев на стоящую рядом лавку. — Зачем тебе оно? Ты всё равно его наложить не сможешь...

Гермиона поморщилась на предположение слизеринца.

— Мне нужно его снять, — поджав губы, оповестила она парня.

— Глупости говоришь. Попробуй ещё раз.

— Но я сказала правду! — возмутилась гриффиндорка.

— Послушай, Грейнджер. Ты либо издеваешься, либо действительно путаешь. Я слышал про это проклятие, поверь мне, тебе не с кого снимать его. Просто потому, что единственный человек, который мог так наградить кого-нибудь, слава Мерлину, помер при нападении на Хогвартс.

Девушка хмыкнула:

— Флинт, я даю тебе голову на отсечение, что не ошиблась. К тому же, у меня есть заключение колдомедиков Мунго.

— Н-да? И кому же прилетело такое счастье?

Гермиона замялась под вопрошающим неприветливым взглядом карих глаз.

— Джорджу.

— Постой, но Уизли же жив. Был... — искренне удивился молодой человек.

— Естественно жив, Флинт. Стала бы я проходить все тридцать кругов бюрократического ада, пытаясь попасть сюда, если бы это было не так.

— Этого не может быть, Грейнджер. — озадачено проговорил слизеринец. — Я, правда, не очень хорошо знаю это заклинание. Но мне известны его симптомы и то, что человеческий организм способен выдержать подряд не больше десяти приступов.

— Откуда такие познания? — съязвила девушка.

— У меня бабушка по матери — Яксли, если ты не знала. Так что мы не только состоим в довольно близком родстве, но, в сложившихся обстоятельствах, я являюсь единственным наследником вот этого пыльного добра, — Флинт обвел рукой громоздкие стеллажи.

Гермиона, словно не до конца понимая слова слизеринца, молча глядела на парня.

— И нечего глазками хлопать. Флинты вообще родственны почти всем более-менее известным чистокровным семействам Соединенного Королевства, меня поэтому сюда и пристроили.

— Как ты вообще здесь оказался? — позволила себе полюбопытствовать девушка, не надеясь впрочем, что Флинт ответит.

Но молодой человек, передернув плечами, хмуро просветил:

— Травму получил, почти в самом начале сезона. Хорошо ещё, что на матче — выплатили неслабую страховку и назначили солидную пенсию. Теперь на метлу хорошо если только через пару лет сяду, да и то о карьере можно забыть. Максимум что светит — это пост тренера в элитном квиддичном клубе. Спасибо Вуду, собственно он меня сюда и спротежировал, к деду своему.

— Оливеру?

— Ты знаешь ещё какого-то Вуда? — передразнил слизеринец.

— Но вы же...

— Грейнджер, ты как маленькая, честное слово. Школа закончилось, а вместе с ней и обиды. Мы не то чтобы сдружились с Вудом, но у нас вполне себе приятельские отношения — чай в одной команде играли. Делить-то нечего стало, — хмыкнул Флинт. — Возвращаясь к нашим гиппогрифам, что там с Уизли?

Девушка коротко рассказала слизеринцу о беде друга, молодой человек озадаченно слушал, не перебивая, а когда Гермиона закончила, некоторое время молчал.

— Был один случай, когда проклятый смог отсрочить печальный конец, качественно подсев на выпивку. Тогда стало известно, что алкоголь обладает эффектом на время снимать действие проклятья. Только тот персонаж все равно помер — по пьяни рухнул с лестницы собственного особняка и благополучно убился. Уизли тоже пьет?

Гриффиндорка кивнула.

— Гадко... Но хотя бы объясняет тот факт, что он все ещё жив, — слизеринец чуть помолчал, отрешенно потирая колено. — Ладно, Грейнджер, я озадачился, можешь смело валить — помощи от тебя никакой, только под ногами крутиться будешь. Я сам посмотрю, что нарою — сообщу.

Но девушка не двинулась с места, вызвав удивление брюнета.

— Я не ясно выразился? — спросил он, — А, понял. Мисс Всезнайка мне не доверяет. Как же медленно вы, гриффиндорцы, взрослеете, — устало пробормотал парень. — Грейнджер, я действительно собираюсь помочь Уизли, просто потому, что не испытываю к нему совершенно никаких негативных чувств. Напротив, он и его братец — это самые яркие и, надо признать, светлые воспоминания о школе. И тебе, возможно, это будет удивительным, но я от чистого сердца сочувствую Джорджу в его потере. От меня не убудет, если я помогу, раз это в моих силах. Зря ты считаешь, что выходцам змеиного факультета чуждо своего рода благородство, между прочим Снейп был нашим деканом. Ты можешь мне не верить, но у тебя так и так нет выбора, я же говорю, что тебе не откроются книги. Поверь, намного важнее твоё присутствие рядом с Уизли, там, по крайней мере, от тебя будет польза, — молодой человек вздохнул с тоской, глядя на ровные ряды книг.

— Всё, Грейнджер, вали. Только адрес, куда сову слать, оставь и проваливай. Не тяни время, его и так нет.

И Гермиона, удивляясь сама себе, неожиданно поверила хмурому парню, от которого в Школе привыкла не ждать ничего хорошего. Но слова его, о взрослении, были убедительны. Девушка и сама считала это глупостью строить отношения с людьми, опираясь на неприятные школьные воспоминания.

— Хорошо, Флинт. Сову можешь слать в магазин близнецов, я живу там, — слизеринец коротко кивнул. — Сколько тебе потребуется времени?

— Понятия не имею, — искренне выдохнул тот. — Неделя точно. И это только на то, чтобы собрать первичные сведенья и набросать алгоритм последующих работ. Скоро только сказка говорится.

Грейнджер удрученно покивала головой, соглашаясь с его правотой, и под нетерпеливым взглядом оставила парня наедине с библиотекой родственника.

* * *

— Я смотрю, Флинт, ты себя совсем не жалеешь!

Саркастичный голос заставил Маркуса болезненно сморщиться и досадливо буркнуть:

— Счастлив слышать, Вуд.

Оливер отодвинул стул и легко уселся за стойку, кивнув бармену и заказав то же пойло, что и Флинт.

— А если, кроме шуток, Марк, ты совсем сдурел? Хочешь забыть о квиддиче на веки вечные? Какого хрена ты плюёшь на предписания колдомедиков?

Флинт недовольно кривится:

— Мамочка, прости, впредь я буду куда более осторожным, — кривляется он, но продолжает уже серьезно и горько, — вот только, Олли, если мне не изменяет память, по словам всё тех же колдомедиков, а так же по неутешительной статистике, на моей карьере, благодаря недоумку Патюссону, стоит большой и толстый крест. Ты не хуже меня знаешь, после таких травм в спорт не возвращаются...

— Брось. Вспомни Сыдыгайло...

— Свыдрыгайло, Олли, — ухмыляется в кружку Флинт.

— Да соплохвост их разберет, этих русских...

— Он украинец, вообще-то, — ещё шире скалится слизеринец.

— А, одна сатана. Да и шут с ними, я не о национальности сейчас, — отмахивается Вуд. — У Свыдрыгайло была аналогичная твоей травма, и он не только вернулся в сборную, но и вошел в историю квиддича, как один из лучших охотников мира...

— Ага. Ты ещё Вронского вспомни...

— И вспомню! — охотно откликнулся гриффиндорец. — У Вронского тоже была серьезная травма, и она не помешала ему принести своей команде кубок мира восемь раз подряд.

— Послушай, то, что произошло с ними — это скорее чудо. Таких случаев, сам знаешь, ничтожно мало. И даже если так, едва ли я могу сравниться со Свыдрыгайло. Они с Вронским — гении квиддича, мне до них, как до Гималаев...

— Вот если так себя настраивать — точно ничего не выйдет, — укоряющее произносит Оливер.

— Вуд, если ты пришел говорить о квиддиче, можешь проваливать, — угрюмо бурчит Маркус, — не трави душу...

— О’кей, Марк, как скажешь, — покладисто соглашается парень, — я действительно искал тебя по иному поводу.

— М-м-м?

— К тебе приходила Гермиона Грейнджер, после чего ты закопался в библиотеке Яксли, к которой до этого даже подходить брезговал. Что случилось?

— Дед накляузничал? — ухмыльнулся Флинт.

— Какая бешеная проницательность, Марк! Я в восхищении!

— Не ёрничай...

— А ты не задавай идиотских вопросов! Так что случилось?

Маркус залпом допивает пойло и, сделав бармену жест повторить, отвечает:

— Задница случилась, Олли.

— Исчерпывающе, — хвалит Вуд, — но ты не мог бы чуть поднапрячься и пояснить, для людей, не владеющих даром ясновидения?

— Мой покойный родственничек перед смертью наградил твоего бывшего загонщика, Джорджа Уизли, одним из наимерзейших проклятий рода Яксли...

— И? — настороженно интересуется моментально нахмурившийся Вуд.

— И... И хана Уизли! Такое ощущение, что близнецы чем-то приглянулись Смерти, и ей стало мало одного, решила заграбастать и второго тоже...

— Всё так серьезно?

— Серьезней не куда, Олли. Я вообще не слышал, чтобы это проклятье хоть с кого-нибудь удалось снять...

— Но?

— Что «но»?

— Ты же перелопачиваешь библиотеку Яксли, значит, на что-то надеешься...

— Да нет, Олли. Ни на что я не надеюсь... Просто я хочу быть уверен в том, что Уизли нельзя помочь... Чтобы успокоиться. Мне почему-то очень хочется ему помочь...

— Вы же всю школу цапались.

— Я со всеми грифами цапался, Вуд. С тобой, между прочим, тоже, если ты забыл. Однако это совершенно не мешает нам приятельствовать, — ехидничает Маркус.

— И то верно...

Молодые люди некоторое время молчат, прихлебывая из кружек алкоголь, а потом Вуд предлагает:

— Давай я тебе помогу, у меня есть допуск в Архив...

Флинт пристально смотрит в глаза гриффиндорца, словно что-то решая про себя, а потом задумчиво произносит:

— А это не такая уж плохая идея, мне очень не помешает помощь, от Грейнджер в этом вопросе толку — ноль... Если работать вдвоем, шанс на то, что мы найдем решение увеличивается в разы.

* * *

— Грейнджер, вот скажи, у тебя совесть есть? — Рональд стоял в дверях кабинета, и устало привалившись к косяку, хмуро разглядывал подругу.

— О чем ты? — не отрываясь от рабочего журнала, спросила Гермиона, больше на автомате, чем действительно интересуясь. В тот момент ей гораздо любопытнее были записи близнецов о комплексе чар для создания удлинителей ушей, чем вопросы бывшего парня.

— Я о том, что вот уже три недели терпеливо жду, когда ты соблаговолишь выполнить свое обещание и объяснить, в конце концов, что происходит с Джорджем, если это не простой алкоголизм. Вот веришь, мне иногда кажется, что таким образом ты пыталась от мне отмахнуться, как от назойливого москита, а это обидно, знаешь ли...

— Рон, — девушка все же подняла на друга взгляд, — прости, но, может, всё же не сейчас? Мне, правда, некогда. У меня ещё и половина твоего заказа не готова...

— Подождет, — хмуро отрезает парень.

Гермиона какое-то время просто смотрит на друга, а потом тяжело вздыхает и поднимается:

— Отлично, — гриффиндорка кидает беглый взгляд на настенные часы, обнаруживая, что рабочий день «Вредилок» закончился с полчаса назад.

— Отлично, — повторяет она, — тогда пойдем в «Кабачок Уилкинса», мы давно там не были...

— Как скажешь.

— Я только Джорджа предупрежу.

Гермиона вышла из кабинета и поднялась в жилые помещения, отыскав Джорджа на кухне за мерным потягиванием чая.

— Мы с Роном прогуляемся немного, — сообщила она, — ты не против?

Джордж удивленно посмотрел на девушку:

— А должен?

— Джордж, — недовольно передергивает плечом Грейнджер, — я просто предупреждаю с тем, чтобы, если я вдруг понадоблюсь, ты не искал меня по дому.

Вообще-то такого ещё не случалось. Джордж ни разу не навязал своё общество подруге, он и обращался-то к ней редко и только в случае крайней необходимости, хоть и не избегал, не отказывал, если что-то нужно было самой Гермионе. Большую часть времени парень проводил в своей комнате, как и прежде, прерывая своё затворничество только на те недолгие часы, во время которых помогал девушке разобрать их с Фредом лабораторные записи.

— Ну, раз так... Ты меня предупредила. Я тебя понял. Можешь идти, — немного суховато ответил Джордж.

Гермиона лишь покачала головой, глядя на ссутуленные плечи друга, и развернулась к лестнице, непонятно зачем обронив:

— Я недолго, Джордж. Час максимум...

— Да не бойся ты, Кудрявая, — уже мягче проговорил молодой человек, вроде даже ухмыляясь, — все будет нормально...

— Дай Мерлин...

— Иди уже.

— Гермиона, ты там провалилась? — раздался снизу голос Рона.

И девушка споро застучала каблучками по лестнице.

А Джордж устало спрятал лицо в ладони и тяжело вздохнул.

«Кабачок Уилкинса» представлял собой вполне уютное небольшое питейное заведение, выполненное в стиле старой корчмы. Чем-то оно смахивало на хогсмитскую «Кабанью голову», только было в разы опрятнее и чище. Гермионе очень нравилось здесь. В помещении приятно пахло сушеными травами, пучки которых были во множестве развешаны по стенам и потолочным балкам. В «Кабачке» была недурная кухня и хорошего качества напитки по вполне приемлемым ценам. А ещё там почти всегда было очень тихо... То есть нет, народу было много, на недостаток посетителей хозяин не жаловался, но при этом ему удалось очень грамотно расположить в столики так, чтобы посетители не мешали друг другу, чему не мало способствовали умело примененные заклинания уюта и приглушения звуков.

Друзья расположились за угловым столиком у окна и дождались официанта, заказав по кружке сливочного пива и сахарных кальмаров. Сделав большой глоток напитка и отставив кружку чуть в сторону, Рон заговорил:

— Ну, так что, Гермиона?

Девушка нервно откинула с лица отросшую челку и исподлобья глянула на друга:

— Мерлин, Рон, как все непросто, — выдохнула она. — Понимаешь... Джордж не алкоголик, мы все ошибались....

— То есть мне привиделся последний год, на протяжении которого я систематически прикрывал его задницу перед родителями, братьями и министерством до кучи, да? — с горьким сарказмом произносит рыжий.

— Да нет, Рон. Естественно тебе не привиделось, — качает головой Грейнджер, — просто проблема куда как глубже и серьезнее, чем мы думали. И я, честно признаться, даже не знаю, как помочь Джорджу.

— Выкладывай, — хмуро бурчит парень, пристально глядя на подругу.

— Год назад, во время битвы за Хогвартс, Джордж убил Яксли.

— Я это прекрасно знаю, Гермиона...

— Не перебивай, Рон, ты же знаешь, я этого не люблю! — сердится девушка. — Так вот. Джордж убил Яксли, но перед смертью последний успел наслать на твоего брата проклятье.

— Какое?

— Мягкое и пушистое, Рон!

— Не ёрничай, — просит друг.

— Прости, я просто нервничаю, а тут еще ты с идиотскими вопросами, — вздыхает Грейнджер.

— Естественно, проклятье черномагическое, и не самое приятное. Колдомедики Мунго сочли, что это родовое проклятие семейства Яксли, вот только доказать не смогли, а, следовательно, не получили доступ в Архив.

— А ты? — спросил Рон, прекрасно знающий о том, что последние недели Гермиона часто посещала Министерство.

— А мне здорово помог Кингсли, — признается девушка, — вот только книги мне не открылись, Рон... Да меня к ним и не подпустили, если честно...

— И что теперь?

— А теперь, я жду, Рон. В архиве работает Маркус Флинт, он неплохо знает библиотеку Яксли и его родовые заклятия. И обещал помочь, вот я теперь жду известий от него.

— И ты всерьез считаешь, что этот слизеринский упырь станет тебе помогать? Станет помогать Джорджу? — повышает голос парень.

— Успокойся, Рональд, — осаживает друга Гермиона. — Да, я на полном серьезе думаю, что Флинт поможет. Возможно, это и глупо, но я ему по какой-то нелепой причине верю, понимаешь? К тому же, я так поняла, что он дружит с Вудом, и это именно Оливер пристроил его к своему деду в Архив, когда Маркус получил травму на матче...

— Я тебя не совсем понимаю...

— Все просто, Рон. Люди взрослеют, становятся мудрее и переоценивают приоритеты — это нормально. Вспомни нас с тобой, мы тоже несколько лет назад были совсем другие, и будь у нас с тобой возможность повернуть все вспять, я думаю, мы многое захотели бы изменить и поступить иначе, согласись? — рыжий нехотя кивает головой, соглашаясь с подругой.

— Флинт изменился, Рон. Это совсем не тот парень, которого я знала в школе. И, если честно, мне он таким очень даже нравится, хотя в чем-то он остался всё тем же невыносимым слизеринцем... Очень многое в его словах мне показалось разумным, и я действительно верю в его желание помочь Джорджу, хотя бы потому, что особого выбора у меня нет, кроме него мне едва ли кто-нибудь поможет...

— То есть он сейчас...

— То есть он сейчас пересматривает библиотеку Яксли в поисках того, что может помочь твоему брату, а я просто жду вестей...

— Ты так и не сказала, что с Джорджем, — напомнил Рон.

— Это что-то сродни Круциатусу, Рон. Раз в пять-восемь дней у Джорджа случается припадок, как у эпилептиков. Его скручивает судорогой и он испытывает на себе все прелести пыточного... Каждый приступ сильнее предыдущего. И после каждого приступа боль не исчезает совсем, просто становится терпимой, усиливаясь от раза к разу. Когда сил терпеть не остается, Джордж начинает пить... Алкоголь на время снимает действие проклятия. Вот только он теряет контроль над собой и мне кажется, что это тоже следствие примененного к нему заклинания Яксли... Понимаешь, в тот раз, ну, когда ты его отшвырнул от меня, он не соображал, что делает... Джордж говорит, что он себя не осознает в состоянии опьянения, но при этом всё помнит потом. Представляешь, каково ему? — негромко спрашивает Гермиона.

— Даже думать об этом не хочу, — бурчит Рон.

— Джорджу сначала помогали Анджелина и Ли, они первыми обо всем узнали. Но, я так поняла, что, в конце концов, Джордж что-то сделал с Анджи, и у Джордана кончилось терпение. Тогда они ушли. Сдались...

Рон молчал некоторое время, а потом спросил хмуро:

— Но почему они ничего не сказали? Не стали искать способ снять это проклятие?

— Я не знаю, Рон. Правда, не знаю. Анджелине было слишком больно смотреть на Джорджа. Так говорит Ли, и я склонна ему верить, ведь она любила Фреда... А Джордан. Он просто слишком напуган...

— Друзья, твою мать, — зло ухмыляется рыжий.

— Брось, Рон. Кто знает, что они испытывают? — грустно возражает Гермиона. — Я видела Ли. Он очень переживает, просто он не видит способа помочь Джорджу, а смотреть, как он медленно и мучительно умирает, ему невозможно...

— И что теперь делать? — устало спрашивает друг.

— Не знаю, Рон. Я просто жду и надеюсь, что Флинту удастся найти хоть что-нибудь способное помочь твоему брату. А Джордж... Мне порой кажется, что он уже ничего не ждет, кроме следующего приступа. И это пугает...

* * *

— Что делаешь, Кудрявая?

— О, Фред, привет. Где ты Джорджа потерял? — на мгновение оторвалась от учебника Гермиона, чтобы взглянуть на друга, и вновь уставилась в книгу.

— А вот и нет, — хохотнул парень, — я — Джордж, Герм! Мне казалось, что ты нас различаешь... Фред с Анжи на свидании.

Гермиона удивленно уставилась на знакомое веснушчатое лицо, чуть нахмурилась, разглядывая друга. Смешно сморщила нос, глубоко вдыхая воздух. А потом облегченно выдохнула и откинулась на спинку стула, скрестив руки на груди:

— Брось, Фред, вешай свою лапшу на уши кому-нибудь другому. Меня ты едва ли проведешь.

Парень задорно рассмеялся, поднимая руки:

— Все, сдаюсь! Но, Герм, как у тебя это получается? Даже Анджелина нет-нет, да и перепутает нас, а ты ни разу не ошиблась...

— Все очень просто, Фред — вы разные, неужели не понятно? — спросила девушка, вновь утыкаясь в книгу.

— Кудряшка, ты меня обижаешь! Знаешь, сколько времени мы с Джорджем тратим на то, чтобы быть максимально похожими?

— Знаю. Ну и что?

— А то, что мы одинаковые! Вот!

Для наглядности Фред даже по столу стукнул, чем заработал недовольный окрик мадам Пинс.

— Фред, просто поверь мне...

— Нет уж, ты объясни, — настаивал друг.

Гермиона вздохнула и закрыла учебник, сообразив, что так просто от Фреда не отделаться:

— Прежде всего, Фред, вы по-разному пахнете.

— То есть? У нас же одеколон одинаковый.

— Вас это не спасает, — хитро улыбается девушка, — просто поверь мне...

— Отлично, но кроме запаха...

— Кроме запаха, вы по-разному на многое реагируете, Фред, — не переставая улыбаться в растерянное лицо друга, продолжает Гермиона.

— Понимаешь, все остальные, включая ваших с Джорджем родственников, воспринимают вас не иначе, чем как единое целое. Для всех вы не отделимы друг от друга... Вот только для меня каждый из вас индивидуален... Я не зацикливаюсь на вашей схожести, находя в каждом то, что свойственно только ему и никому больше. Так, например, вы с Джорджем совершенно по-разному смеетесь. Да-да, и не надо так возмущенно на меня смотреть, Фред! А ещё у Джорджа другой изгиб правой брови, просто, кроме меня, этого больше никто, как видно, не замечает. Ну, может быть, Анжи тоже видит. Спроси у неё на досуге, я думаю, она со мной согласится.

— Ты меня огорчила сейчас, — наигранно печально выдает Фред.

— Ой, да было бы из-за чего расстраиваться. Подумаешь, я вас различаю... Но ведь я единственная такая, если Джонсон не считать. В чем проблема?

— Да, в общем-то, ни в чем, ты права... — соглашается Фред, — ты не ответила на мой вопрос.

— Ты мой тоже проигнорировал, — напомнила девушка.

— Я был первым, — уязвлено отвечает он.

— Хорошо, Фред. Я изучаю ЗОТИ самостоятельно. Амбридж ничему не учит нас.

— Это факт, с которым довольно трудно поспорить.

— Вот то-то и оно. Правда есть у меня одна идея, но, боюсь, она трудноосуществима.

— Озвучишь?

— Без проблем: нам нужен нормальный учитель, такой, как Люпин. Или как...

— Гарри? — продолжает за неё Фред.

— Да.

— Ну, так и предложи ему.

— Смысл? Гарри ни за что не согласится, — печально вздыхает Гермиона.

— Но ты же не пробовала.

— Фред, даже если Гарри будет согласен, где нам проводить эти занятия?

— Герм, ты иногда бываешь ну очень не дальновидна, — улыбается парень, — у нас же есть Выручай Комната — по-моему, идеальное место для тренировок, ведь там можно найти все, что необходимо...

— Замечательно. Это действительно неплохой вариант, но Гарри всё равно не согласится...

— Глупости. Гарри не меньше нашего недоволен системой обучения Жабридж. Не думаю, что он откажется. То есть он, естественно, поупрямится, но в итоге все равно возьмется, помяни мое слово.

— Мне бы твою уверенность, Фред.

— Ты ведь не узнаешь точно, пока не попробуешь...

— Ладно, в чем-то ты прав, но все же...

— Но всё же стоит сперва озвучить ему твою идею, хуже точно не станет, — хмыкает молодой человек.

— Ладно, нужно всё хорошенько обдумать, — негромко говорит Гермиона.

— Вот и думай, — парень хитро подмигнул подруге.

— Вот и думаю...

Девушка некоторое время молчала, разглядывая голые ветви деревьев Запретного Леса за окном. Фред тоже молчал, думая о чем-то своем, когда Гермиона вновь поддела голос:

— Ты так и не ответил, где разминулся с братом...

— А... Он в гостиной остался. У меня в библиотеке встреча с Анджи назначена, только она, как видишь, задерживается...

— Бедный-бедный Джордж, совсем ты его бросил, — укоряет друга гриффиндорка.

— Ну, так составь ему компанию, с тобой ему точно скучно не будет. Хочешь, я его позову?

— И не лень тебе будет возвращаться в Гриффиндорскую Башню?

— А зачем возвращаться? Смотри.

Молодой человек достает из кармана фальшивый галеон и, произнеся пару слов, касается его палочкой.

— И что это было? — интересуется Гермиона.

— Протеевы чары, — просто отвечает друг. — У Джорджа такая же монетка, сейчас она накалилась и он знает, что ему пришло сообщение от меня. Очень удобно.

— Не слышала о таких, — задумчиво говорит девушка.

— Ну, вот сейчас Джордж придет, и ты у него спросишь. Думаю, он не откажется с тобой поделиться знаниями об этом любопытном заклинании, — улыбается Фред.

— Уизли! Я тебя сейчас поколочу! — возле стола, за которым удобно устроились они с Гермионой, появляется злющая Джонсон. — Я тебя битых двадцать минут у входа прождала, а ты, оказывается, сидишь тут и в ус не дуешь!

— Анджи, — смущенно бурчит Фред, — мы же в самой библиотеке договаривались... Вроде...

— Фред! Мы договаривались возле библиотеки! У тебя склероз?

— Тпру, дорогая... Согласен, я виноват, но давай ты не будешь сердиться, а? Я исправлюсь — клянусь!

— Тьфу на тебя, — обижено отвечает Джонсон, разворачивается и уходит.

Фред, виновато попрощавшись с Гермионой, спешно поднимается и торопится за своей девушкой.

А минут через десять на стул против Грейнджер опускается Джордж и с лукавой улыбкой произносит:

— Ну, привет, что ли, Кудряшка!