Портрет старосты (гет)

Гермиона была слишком обязательной студенткой, чтобы пренебрегать своими обязанностями две ночи кряду, так что лишь субботним утром она сбежала от друзей, сжимая в руках необычный, подозрительно выглядящий сверток. Прошедшая пятница показалась ей долгой и тоскливой, но урок зелий преподнес несколько сюрпризов. Профессор Снейп бросал на Гермиону странные взгляды и вроде бы хотел задержать после занятий, но, оказавшись с ней лицом к лицу, неожиданно передумал и повернулся спиной, что выглядело очень грубо даже для него.

Наверное, он хотел узнать, как попасть в ее комнату для чтения. Гермиона самодовольно улыбнулась. Ее тайный уголок оставался недоступным для окружающих. Несомненно, о нем знал профессор Дамблдор, но вряд ли директор имел представление, что там удалось побывать ей. Какое изумительное чувство – обладать своей собственной тайной.

Она мысленно осмотрела свой секрет, вновь переполнившись гордостью от его обладания. Несомненно, профессор Снейп и Лили Эванс были друзьями – а то и еще более близкими людьми. Гермиона подумала, как отнесется к этому факту Гарри. Неприязнь мальчика к преподавателю зельеварения выросла в настоящую ненависть, что уже повредило борьбе против лорда Волдеморта.

«Лорда Самодура», вспомнила она самоуверенное определение Лили и неохотно улыбнулась. Конечно, глупо недооценивать врага, но не более умно позволить ему называться именем, вызывающем подобострастие. Возможно, привычное Тот-кого-нельзя-называть тоже не подходит. А что, если отвергнуть требования врага и звать его настоящим, ненавистным ему именем? «Почему никто не зовет его просто Томом Риддлом?». Почему бы не написать в газетах правду о нем – осиротевшем изгое-полукровке, воспитанном магглами, отчаянно желающем занять место среди элиты чистокровного магического сообщества? Это оскорбило бы его и привело в бешенство, и повергло бы слабые и извращенные основы Упивающихся смертью и их идиотического фанатизма.

Вот так взволнует умы книга Лили. Слепая приверженность всегда глупа, но открытый интерес к доказанной опасности нельзя считать нетерпимостью. Исследование Лили было опасно. Как бы оно ни было важно, оно возмутит одну сторону либо другую и лишь подольет масла в огонь.

* * *

Лили очень обрадовалась принесенным газетам. Гермиона левитировала их к картине, чтобы нарисованной девушке было все видно, и занялась домашними заданиями, пока Лили тихо бормотала и изумленно вскрикивала, узнавая новости о будущем, которого даже не могла себе представить. Гермиона захватила с собой и номер «Придиры», в котором было напечатано интервью Гарри. Изучение этого материала вызвало у будущей матери всплеск негодования.

Гермиона, склонившаяся над учебником по трансфигурации, краем уха слышала недовольное бормотание:

– Они что, с ума посходили?! Как я и боялась… Министерство Магии совершенно беспомощно! Тупы как пробки! Нет, хуже – они просто не хотят ничего замечать!

Поморщившись, Гермиона заткнула руками уши и погрузилась в чтение, пока Лили вновь не отвлекла ее громкими криками:

– Гермиона! Гермиона! Эй! Гермиона! ГРЕЙНДЖЕР!

Вздрогнув, Гермиона подняла глаза на картину. Разъяренная Лили стояла посередине, зеленые глаза раздраженно сверкали, на щеках алели пятна.

– Ты только посмотри, – голос Лили дрожал от ненависти, – они, оказывается, невиновны!

– Да, это ужасно, – согласилась Гермиона. – Несколько Упивающихся, в том числе Люциус Малфой, были отправлены в Азкабан после прошлогодней битвы в Отделе Тайн, но сейчас они на свободе.

– И что же, никто не знает, где они могут скрываться?!

У Гермионы были некоторые подозрения, но она, естественно, помалкивала «для собственной безопасности». Она объяснила это Лили, а потом поделилась с ней своими подозрениями.

– Думаю, они здесь, в Англии, прямо под носом Министерства. Все приходит в упадок… Министерство, похоже, не в состоянии контролировать подозрительную активность в магическом сообществе. Они сосредоточились на простейших действиях – следят за применением волшебства несовершеннолетними, решают явные общественные проблемы с магглами… Но истинную Черную магию просто-напросто сложно обнаружить и как-то ей противостоять. Слишком многое происходит, а компетентных специалистов привлечь невозможно – их не хватает.

– Всегда так было, – кивнула Лили, ее ярость сменилась решительностью. – В Министерстве полно людей, предпочитающих, чтобы за них думал кто-то другой. И никогда они не могли справиться со странными, но гениальными личностями. Вспомни поражение Гриндевальда. Все европейские министерства магии оказались перед ним бессильны, и в конце концов потребовалось вмешательство эксцентричного оригинала – Дамблдора, – чтобы остановить этого безумца.

Гермиона решила, что может рассказать Лили про Орден Феникса. Все равно никто не сможет прийти сюда, а обсудить проблемы с такой умной подругой явно нелишне. Она вкратце обрисовала деятельность Ордена, падение Сириуса за Вуаль, преданных людей, сражающихся на их стороне; подумав, добавила про роль двойного агента Северуса Снейпа.

Лили напряженно слушала, меряя шагами небольшое пространство перед библиотечным столом. Взяла перо, повертела в пальцах и принялась нервно постукивать им. Наконец ее глаза подозрительно сверкнули, она выдохнула:

– Ты хочешь сказать – он герой.

Отложив на время свою неприязнь к профессору Снейпу, Гермиона кивнула.

– Да. Он постоянно находится под угрозой мучительной смерти. И он – наш основной источник информации о Волдеморте.

– Я знала. – Бледное лицо Лили пылало от восторга. – Я всегда знала, что однажды Северус всем им покажет! В нем так много хорошего – он смелый, умный, преданный… Думаю, я одна это замечала. – Внезапно она нахмурилась. – Но ты говорила, что мальчик ненавидит его.

– Они никогда не ладили. Профессор Снейп ужасно относится к гриффиндорцам… Собственно, он ко всем ужасно относится, кроме своих слизеринцев, конечно. Наверное, в какой-то мере это необходимо для достоверности его шпионской легенды, но он с самого начала был не прав с Гарри. Мы думаем, это из-за отца Гарри и его друзей.

– Ну, – раздраженно произнесла Лили, – они это заслужили. Эти хулиганы при первой возможности цеплялись к Северусу. Этот самодовольный Джеймс и его дружок Сириус, который искренне считает… считал себя неотразимым… да еще и жуткий маленький подхалим Петтигрю. Даже Ремус становился слеп и глух, когда дело касалось его друзей. Мне кажется, они что-то знали о Ремусе, именно поэтому он никогда не выдавал их. – Она замерла на месте и бросила на Гермиону испытующий взгляд. – Мне необходимо выбраться отсюда. Я должна помочь ему.

Гермиона удивленно смотрела на девушку.

– Не уверена, что это возможно, – беспомощно пролепетала она.

– Давай не будем кричать о невозможности! Меня сумели посадить сюда, а значит, можно и выпустить.

Гермиона недоверчиво моргнула и вдруг почувствовала сильнейшее желание познать незнакомое, сделать невероятное, в очередной раз доказать волшебному миру, на что способны магглорожденные. Душа трепетала от предвкушения невиданного, но та Гермиона, что сидела внутри нее, послушная правилам и уважающая авторитеты, шептала что-то об «ужасных осложнениях», бормотала «это неэтично» и опасалась «не будет ли это связано с темными искусствами».

Наверняка Лили видела внутренний конфликт, отражающийся на лице недавней знакомой, и она нетерпеливо прошипела:

– Только не начинай лекций о неправомерном применении магии! Ты нужна мне. Ты должна помогать нуждающимся! Северус мой друг, и я нужна ему.

– Но как далеко ты намерена зайти…

– Как далеко? – Властный жест нарисованной руки. – Да не все ли равно? – От нее исходило сияние и пыл, разрывающий границы холста. – Если ты заботишься о людях – на самом деле заботишься, – ты должна быть готова все для них сделать. И неважно, получишь ли что-то взамен. И не имеет значения, узнают ли они о том, что ты ради них совершила. Ты обязана сделать все, что в твоих силах, не останавливаясь и не раздумывая, чего тебе это стоит, потому что так правильно. – Замолчав, она вздохнула, все еще охваченная пылом.

Ее страсть захватила Гермиону, ведь перед ней стояла девушка, сразившаяся с Волдемортом, отдавшая свою жизнь за сына.

Она пожала плечами и твердо произнесла:

– Я все сделаю.

– Ты поможешь мне?

– Да. – Ум Гермионы заработал. В их распоряжении вся хогвартская библиотека. Союз разума двух могущественных, умных магглорожденных ведьм. У них есть тайная комната, где никто их не побеспокоит. Конечно, ей придется ходить на уроки, но время Лили ничем не ограничено. – И начнем мы немедленно.

* * *

В нарисованной Запретной секции Лили обнаружила несколько книг о магических искусствах, и еще несколько Гермиона собиралась разыскать в настоящей библиотеке.

– Несомненно, – нравоучительно произнесла Гермиона, – нам необходимо собрать всю информацию о мастере Праториусе – какие зелья он добавлял в краски, какие заклинания использовал.

Лили задумчиво вертела перо.

– Я постараюсь записать все о том, как меня рисовали. Это же произошло совсем недавно для меня, так что я хорошо все помню. Но понять, как меня рисовали, недостаточно, нам нужно запустить обратный процесс и освободить меня от картины.

– Если это возможно, – напомнила Гермиона.

– Это должно быть возможно, – твердо ответила Лили. – Не могу же я всю жизнь сидеть тут и читать «Гордость и предубеждение», хотя мне и нравится эта книга. Та, другая я, умерла. Я обязана выйти отсюда с твоей помощью и продолжить борьбу.

Гермиона на секунду задумалась.

– А как же Гарри?

– Тот мальчик? А он тут причем? Я ему, конечно, помогу, но я же не его мать!

– Но он-то думает иначе…

Лили отвела со лба непослушную рыжую прядь и потуже затянула ленту.

– Подумаем об этом, когда придет время. Может, он меня вообще не узнает. Надеюсь, он не слишком похож на своего отца. Джеймс Поттер просто ужасный – вечно ждет, что перед ним все будут ходить на задних лапках, и смотрит на всех с таким видом, будто знает, что для нас лучше всего. – Она шаловливо улыбнулась, на щеках заиграли ямочки. – Кто знает, может, мы даже подружимся с мальчиком. Мало ли что произойдет. – И более серьезно добавила: – Одно я знаю точно – чем больше людей на его стороне, тем больше у него шансов.

– Есть пророчество, – вдруг выпалила Гермиона. Лили с любопытством смотрела на новую подругу. – Гарри мне говорил. Это за ним Пожиратели Смерти приходили в Отдел Тайн. Но они не знают, о чем оно, а Гарри это известно. В пророчестве говорится, что Гарри и Волдеморт должны сразиться лицом к лицу, и лишь один из них выживет.

– Тем более нужно помочь мальчику. Может, ему и придется бороться с Самодуром самому, но чем больше нас будет стоять за его спиной и отгонять идиотов Обожравшихся, тем проще ему будет сосредоточиться на этом безродном основателе, не волнуясь о толпе подхалимов. – Она гордо выпрямилась.

– Обожравшихся смертью?

Лили изобразила вежливое беспокойство:

– А что, их нельзя так называть?

Стены замка эхом отразили громкий смех двух взволнованных ведьм.

* * *

Оказалось, что найти полную информацию о технологиях мастера Праториуса крайне просто. Все, что было необходимо, – знать латынь, а книга с подробными описаниями стояла в открытом доступе. Гермиона вновь столкнулась с недостатками преподавания в Хогвартсе. Латинский язык включили в учебный план еще в начале семидесятых годов двадцатого века, но последний преподаватель ушел в отставку несколько лет назад. На Древних рунах лишь поверхностно просматривали некоторые древние языки и их алфавиты. К счастью, девушка ходила на латинский еще в маггловской начальной школе и с тех пор каждое лето занималась самостоятельно. В разных ситуациях, например при вызове Патронуса, знание основ латыни предотвращало от нелепых, а порой и опасных ошибок. И вновь она задумалась, не было ли все это предопределено заранее. Книга, которую невозможно прочитать, могла стоять и в Запретной секции, да ее и вовсе могло не существовать. А чары перевода в лучшем случае дают неточный результат, в худшем же приводят к настоящему несчастью.

Сама методика мастера Праториуса была не столь проста. Ее применение требовало хорошего владения заклинаниями, зельями и трансфигурацией, а также исключительной сосредоточенности и мысленного зрения. В книге были названия зелий, которые он использовал, а Лили еще и удалось найти подробные рецепты, скрытые в пыльной, потрепанной рукописной книге (также на латыни), которую не читали целые десятилетия. Гораздо более интересным оказалось описание процедуры, которую применяли египтяне, – как последнее средство, если мумия была уничтожена.

– Не удивительно, что Рамзес II правил более шестидесяти лет, – смеялась Лили. – Преданный жрец Сатипи воскрешал его, используя изображение гробницы. Но самого Сатипи воскрешать было некому, так что пришлось наконец Рамзесу встретить свой столь долго откладываемый конец. Должно быть, Сатипи обладал чрезвычайной силой, я не думаю, что большинство волшебников смогло бы наложить заклинание в одиночку. Нужна ведьма или маг и снаружи, и внутри картины, чтобы чары сработали так, как надо.

– А ты сможешь наложить заклинание? – спросила Гермиона. – У тебя же нет палочки.

– Почему это нет? – Лили выпустила из рукава требуемый предмет, изящно взмахнула рукой и произнесла, искусно копируя голос мистера Олливандера: – Ивовая, десять с половиной дюймов, гибкая. Замечательно подходит для чар.

* * *

После выходных, проведенных в напряженном изучении, стало ясно, что все не так просто. Необходимо было сварить зелье Себа. Зелье, которым затем намажут картину, откроет дверь между внешним миром и миром изображений, оно само по себе было сложным; кроме того, требовались некоторые ингредиенты, достать которые в Хогвартсе было невозможно.

– Так, нам нужна кровь… немного, но все же, – методично перечисляла Лили. – Ну, в крайнем случае, возьмем твою, хотя лучше бы кровь Гарри, поскольку мы родственники. – Она задумчиво склонила голову. – Я бы предпочла кровь Петуньи. Пустить ее на ингредиенты для зелий… – Она пожала плечами. – Ладно, знаю, знаю. Гарри рядом, в отличие от моей сестрицы. Хотя тоже плохо. Как считаешь, ты сможешь достать кровь, не попадая в неприятности?

– Ага, если придумаю правдоподобную историю, – ответила Гермиона, чувствуя себя все более неуютно. Все это очень напоминало воскрешение Волдеморта. – Ладно, я могу объяснить, что занимаюсь особым проектом и мне нужна кровь мальчика. Рон так перепугается, что Гарри сам предложит мне помощь.

– Да это и не ложь будет, – поддакнула Лили, – ты действительно работаешь над очень особым проектом.

– Ну ладно, – вздохнула Гермиона. – Что там дальше?

– Много воды… целая бочка. Что за странные вещи… кубок грунта профессора Спраут для пересадки растений в горшки, думаю, сойдет за землю, еще немного мирры, глаза жуков-скарабеев, кровь, про которую я уже говорила, свежесорванные лепестки лотоса, кусочек золота… украшение или монета, подойдет что угодно. О, вот это любопытно. Зелье нужно смешать с дыханием жизни. Наверное, тебе придется дуть на котел все время, пока будешь мешать зелье круговыми движениями… оно должно нагреться до температуры человеческой крови. И ты должна будешь сразу же нанести зелье на картину, кистью, сделанной из кошачьих волосков. Мы одновременно произнесем заклинание Синухе, и я выйду через дверь, прежде чем зелье успеет высохнуть. Если все пойдет хорошо.

– Если все пойдет хорошо… – эхом повторила Гермиона, раздумывая, что случится, если что-то окажется не так.