The moment it began (гет)

Позже Северус вернулся в спальню. Осмотревшись в такой знакомой и в то же время чужой комнате, он почувствовал себя не в своей тарелке. Будучи деканом, он и в гостиной-то нечасто появлялся — что и говорить про жилую часть.

И теперь, стоя перед зеркалом, он всматривался в свое новое лицо. Оно ничем не отличалось от того, каким было в прошлой жизни, но все же такой резкий переход от тридцати восьми к шестнадцати сбивал с толку. Он выглядел таким… юным.

Не то чтобы он умер стариком, тем более по магическим меркам, но в этот момент Северус осознал, как не по годам рано он состарился. Он выглядел лет на десять старше положенного. Что ж, годы работы двойным агентом, война и обучение тупых детей успели взять свое.

Нахмурившись, Северус взглянул на свое отражение еще раз. Тонкие губы складывались в привычную ухмылку; глаза, как и прежде, походили на два темных тоннеля. А нос… Нос был огромным и крючковатым. Снейп обреченно вздохнул.

Он должен был чувствовать себя счастливым — ведь он провел несколько часов рядом с Лили. Но что же не так? Не спуская с себя глаз, Северус понял: раньше его никогда не волновала внешность… до этой минуты. Странно. Лили ценила в их дружбе его личные качества, а не внешность. Почему же он стал таким мелочным?

Нет, это не мелочи. Теперь у него появился веский повод начать следить за собой. Он знал, что никогда не был красивым, но по крайней мере мог бы мыть голову почаще… и хмуриться реже. Молодое, еще не тронутое временем лицо напомнило, что ему дан шанс начать все заново — зачем же тратить его впустую?

Покинув спальню, Снейп направился в ванную и решительно вымыл голову два раза подряд. Высушившись, он взглянул в зеркало и был удивлен тем, насколько приятными и мягкими выглядели волосы, спадавшие на его плечи. Чтобы убедиться в этом, он пощупал одну прядь. Она действительно была приятной и мягкой!

Северус небрежно улыбнулся, но в этот момент его прервали.

— Эй, Северус! Что ты делаешь? Любуешься собой?

Опознать голос не составило труда — это был Мальсибер. Снейп обернулся. Тот был рослым, коренастым, внушительного вида молодым человеком. Майкл Мальсибер использовал грубую силу, чтобы помыкать другими, и Северус помнил, что в основе их дружбы лежал негласный обмен: он предоставлял свою помощь в учебе (например, делал чужую домашнюю работу), а Мальсибер соглашался защищать его от Мародеров. Последние годы учебы его дружок, впечатленный обширностью знаний Северуса, безмолвно ловил в каждое слово о Темной Магии.

Не желая затевать разговор, Снейп отвернулся от зеркала и направился к двери. Дружба с этими людьми — как раз те грабли, которые ему стоило обойти во что бы то ни стало. Демонстративно игнорируя Мальсибера, Северус прошел мимо и вернулся в спальню.

Несколькими минутами позже в комнату вошел Майкл и плюхнулся в свою кровать. Следом за ним появился Эйвери. Очевидно, оба успели переговорить, прежде чем прийти сюда.

— О, Северус, — позвал Эйвери, — а Мальсибер сказал мне, что ты его избегаешь. Ты во что-то влип и не хочешь поделиться с нами? Мы слышали о том, что случилось сегодня на Озере...

— Закрой рот, Эйвери, — раздраженно прошипел Северус.

Тот самодовольно усмехнулся, а Мальсибер похабно хохотнул:

— О, мы задели бедолагу за живое? — поддразнил он.

Тихо застонав, Северус задернул полог своей кровати и наложил на него чары так, чтобы никто не мог его сдернуть. Пробормотав заглушающее заклинание, чтобы не слышать гвалта, издаваемого дубоголовыми однокурсниками, он заставил себя расслабиться. Засыпая, Снейп размышлял о том, насколько он был наивен, раз сошелся с такими людьми. Теперь-то задним числом он понимал, что они искали его дружбы только потому, что у него было то, чего не хватало им: ум. Его знания манили их, как стервятника — падаль.

Северус ненавидел себя за свою инфантильность. Он добровольно втерся в их компанию — ведь им тоже было что ему предложить: свое покровительство. Порой они спасали его от Поттера и Блэка, хотя и сами находили забавным задирать кого ни попадя только за непохожесть на них самих.

«Ты был последним идиотом, — упрекнул он себя. — По глупости просрал все, что имел… и только потому, что хотел заявить миру о себе, показать, что ты чего-то стоишь. Посмотри, к чему это тебя привело. Не щелкай клювом на этот раз».

* * *

Несколько дней спустя, когда все СОВы были сданы, пришло время возвращаться домой. Последние дни стали настоящим испытанием для Северуса. Экзамен по Зельеварению был проще некуда, и благодаря обширности своих знаний Снейп без труда справился с ним, но Трансфигурация и Заклинания оказались куда сложнее. С тех пор, как он сидел на школьной скамье и зубрил, минули долгие годы, но даже тогда эти предметы ему не давались — что и говорить теперь. Оставалось надеяться хотя бы на «Удовлетворительно».

По ходу дела он всеми силами старался огородить себя от Эйвери и Мальсибера. К счастью, все без исключения пятикурсники были слишком заняты подготовкой к СОВ, а в свободное время Северус прятался в библиотеке, делая уроки с Лили. Он улыбнулся, вспомнив минуты, проведенные в ее компании на прошлой неделе. Теперь начинается лето, которое он проведет только с ней.

Однако домой ему не хотелось. Имея привычки взрослого волшебника, ему будет сложно обходиться без магии теперь, в своем шестнадцатилетнем теле, да и отца видеть совершенно не хотелось. Он ненавидел этого человека в прошлой жизни, и навряд ли что-то может измениться теперь.

Северус и Лили заняли отдельное купе. Вероятность, что кто-нибудь к ним присоединится, была довольно мала — если только не останется выбора. Радуясь уединению, Снейп позволил себе расслабиться и глубоко вдохнул:

— Тоже рад, что этот год закончился? — спросила Лили, улыбаясь ему.

— Да, — ответил он. — И какой год, а? Еще два, а что потом?

Было странно думать о будущем теперь, когда для него были открыты все пути. Он не собирался вновь присоединяться к Пожирателям смерти и ломать себе жизнь. Значит, ему никогда не придется шпионить для Дамблдора и работать в Хогвартсе. Но спешить с окончательным решением он не стал — еще есть время подумать.

— Я не знаю… Забавно, как быстро пролетели пять лет. Я еще помню, как волновалась в первый день в Хогвартсе. И ты был таким счастливым, когда садился в поезд…

— Да, — вздохнул Северус, — а ты тогда обижалась на меня из-за сестры.

Лили вспомнила тот день и рассмеялась, закатив глаза при мысли о Петунии.

— Ты был таким милым в детстве, Сев... стоило видеть, как горели твои глаза, когда ты говорил о магии.

От ее слов он немного смутился. Она считала его милым хотя бы когда-то давно? Он фыркнул:

— Только ты могла сказать такое.

Лили улыбнулась и взяла его за руку. Встретившись с ним взглядом, она серьезно произнесла:

— Ты очень... изменился за последнюю неделю, Сев.

— Изменился? — настороженно переспросил он.

«Не рассказывать же ей, что сумасшедший старик закинул меня сюда прямиком из пекла исправлять прошлые ошибки».

— Да, — кивнула она, — в хорошем смысле. Я так волновалась за тебя последние пару лет, Сев… Я имею в виду твою дружбу с Эйвери и Мальсибером — они подталкивали тебя на скользкую дорожку. Может, я ошибаюсь (и я надеюсь, что это так), но они не из тех людей, которые станут хорошими. Я знаю это. Сам-Знаешь-Кто день ото дня набирает силу, и люди выстраиваются в очередь, чтобы примкнуть к нему. Одна лишь мысль о том, что ты…

Северус знал, что она хотела сказать — именно так все и сложилось в прошлой жизни. И знал, что следует за посвящением в Пожиратели Смерти: рабство, смерть Лили и его собственная преждевременная кончина. Не жизнь даже — сплошное искупление.

Он сжал ее руку.

— Эй, — ласково позвал он, — не грусти. Этого ни за что не случится. Я жалею, что связался с ними. Они никогда не были мне настоящими друзьями. Им нужны были только мои знания о… о Темной Магии.

— Зачем тебе Темная Магия, Сев? — спросила Лили. — Ты же хороший человек, тебе никогда не придется к ней прибегать.

Он уныло тряхнул головой:

— Ты не понимаешь, Лили. Я изучаю ее не для того, чтобы применять… я делаю это, чтобы защищаться от нее. Я не отрицаю — она мне интересна, но как же противостоять тому, о чем ничего не знаешь? Я отнюдь не одобряю ее использование без крайней нужды… да и, наверное, мне просто хочется хоть как-то самоутвердиться.

Лили нежно улыбнулась ему.

— Знаешь что, Сев? Ты много значишь для меня, и я не думаю, что тебе стоит в чем-то меняться. Ты мне нравишься, очень сильно. Ты мой лучший друг.

Северус почувствовал, как внутри него что-то оборвалось, и он проглотил подступивший к горлу ком. Он не заплачет, он не заплачет при Лили… но ничего не смог с собой поделать.

«Если бы ты знала правду, Лили… Я предал тебя. Я предал нашу дружбу».

— Эй, эй, — подбодрила его Лили, стирая скатившуюся по его щеке слезу. — Сев, что с тобой?

— Ты… ты же знаешь, что я люблю тебя, Лили? — прошептал он.

Лили всегда чувствовала, что он заботился о ней и любил как друга, но в этих словах прозвучало нечто большее.

— Правда?

— Да.

Она никогда не думала о Северусе как… о парне, потому что они дружили с самого детства. Теперь, когда Лили задумалась над этим, она поняла, что кроме него у нее больше никого не было. Она могла доверить ему все что угодно, а могла и молчать с ним часы напролет, держа его за руку, могла делить с ним и смех, и слезы. Он открывался только ей одной.

— Кажется, я тоже тебя люблю, Сев.

Сердце Снейпа подскочило. Грусть как рукой сняло, и ему захотелось прыгать и плясать, точно ребенку в рождественское утро, получившему в подарок любимую игрушку; но он сдержался, не желая выставлять себя дураком.

— Это лето обещает быть особенным, — улыбнулся Северус в превосходном настроении.