Шаг к зеркалу (гет)

Утро после праздника было тихим-тихим, будто само время замерло, делая паузу, прежде чем возобновить свой бег. Покрытые сахарно-белым снегом цветники, рабатки и нетоптаные аллеи сада слепили глаза, а горизонт сливался с землей. С неба срывались крупные, как клочки ваты, снежинки, оседая на черных ветвях деревьев, и без того уже присыпанных сверху тонким слоем вчерашнего снежка.

Еще не до конца проснувшись, Нарцисса удивилась, что не слышно обычной болтовни Паолы, которая в последние четыре месяца и будила ее по утрам, но потом вспомнила, где находится, и улыбнулась. Она дома… В своей комнате с окнами на юг, оклеенной темно-голубыми обоями с затейливым изящным узором, с французским окном, светлыми шторами и мягким пушистым ковром на полу. У весело пылавшего камина свернулся клубочком толстый бело-рыжий кот, старожил в семье Блэков. Он отличался почти магической способностью просачиваться в любую запертую дверь и обнаруживаться утром в самых неподходящих местах. Слаще всего ему спалось на чьем-нибудь лице, пока этот кто-то не просыпался от нехватки воздуха и не изгонял нахала из комнаты. А имени ему за столько лет жизни дать так и не удосужились.

Нарцисса потрепала кота за ушком и спустилась в столовую. Завтрак сегодня подавали позже обычного. Сигнус уже восседал во главе стола с кислым лицом. Не стоило вчера соблазняться малфоевским спиртным, тем более что дома в винных погребах было полно своего. Странным было не это: за тем же большим обеденным столом, как ни в чем не бывало, сидели Беллатрикс с Родольфусом, и вид у них был такой, словно нет ничего необычного в том, что утром после праздника они завтракают в домашних нарядах в родительском доме Беллы.

— Доброе утро! — поздоровалась Цисс. — Белла, что, остаетесь погостить?..

— В некотором роде да, хм… — пробурчал неопределенно Родольфус. На его длинном лице было написано смущение. Но тут Сигнус оживился.

— Надо ей сказать правду, иначе она может случайно вас выдать! — гаркнул он. — Белла и Руди скрываются от авроров, и так получилось, что их дом вчера был рассекречен. Так что пока им придется пожить у нас. На наш дом я уже наложил маскировочные чары. Цисси, надеюсь, ты понимаешь, что лучше об этом молчать.

— Что? А почему на них началась такая охота? — Цисс опустила булочку, которую намазывала маслом, так и не откусив. — Они что, выдали себя?

Она знала, что Пожиратели вершили свои дела под масками, и о принадлежности отдельных членов общества к их рядам ходили только бездоказательные слухи. Иначе министр магии не раскланивался бы вчера в Малфой-мэноре со всеми ними… С Беллой и Руди, кстати, тоже… Что-то тут не сходится.

— Подождите, вчера на приеме еще было все нормально. Белла, ты даже с министром танцевала, я видела. А наутро вас уже разыскивают?

— Ну да, так и есть, — неохотно и раздраженно выдавила сестра. — Когда малютка Цисс отправилась в постель, мы с Руди и еще кое с кем решили продолжить празднование, — на ее лице появилась тень довольной улыбки, и Нарцисса поняла.

— И вы пошли громить магловские деревни. Там вас и засекли авроры. А потом вы кинулись бежать…

— Мы никогда не бегаем от авроров, если случится на них нарваться! — рявкнул задетый за живое Руди. Он терпеть не мог, когда его даже полунамеком обвиняли в трусости. — Мы приняли бой и дрались хорошо! Просто Эйвери был ранен, и нам пришлось отступить.

— Все понятно, — резюмировала Нарцисса. — Вы «отступили» к себе домой и притащили на хвосте кого-то из авроров. А как они узнали, что под масками именно вы?

— Они не сразу напали, когда проникли в наш дом, еще наблюдали с полчаса… Вот мы и…

— Ясно.

Дети. Маленькие жестокие дети, которым нравится мучить тех, кто слабее. Такое сравнение часто приходило в голову, когда Цисс слышала об очередных зверствах Пожирателей. В другое время сестра, да и все они, казались ей такими взрослыми, сильными, серьезными, но когда доходило до налетов и погромов, другого слова, кроме как «дети», подобрать было невозможно. Маленькие — мелкое хулиганство: максимум — кошек могут мучить на заднем дворе и одноклассников травить в школе. Но когда, вырастая, люди все еще остаются жестокими детьми… то и игры у них уже более масштабные. Кто-то превращается в банального преступника, а кто-то идет в Пожиратели, чтобы истреблять маглов под лозунгом «За чистоту крови!»… или становится аврором, из тех, кто предпочитает пропускать мимо ушей указание «взять живым или мертвым», считая, что мертвый Пожиратель — это и удобней, и безопасней, орден-то все равно дадут.

Глупые мальчишки со своими играми. И сестра Белла среди них. Нет, никто ведь не спорит, что нужно беречь магическую родословную и придерживаться традиций чистокровности (Нарцисса, например, не могла представить, как можно заключать браки с маглами, они ведь… другие, просто другие, существа иного порядка, это все равно что за гоблина или кентавра замуж выйти!), но она считала, что утверждать свои убеждения в мирном русле, путем агитации и разъяснений, было бы намного продуктивней. Впрочем, ее никто не спрашивал, а навязывать свое мнение старшим она была не приучена.

* * *

Перестроиться на домашний распорядок дня оказалось трудновато. В первые два дня по утрам Нарцисса вскакивала с постели в несусветную рань в панике, что опаздывает на лекции, и только спустя какое-то время понимала, что сейчас каникулы, и отдыхать ей остается еще больше двух недель. Тогда, понежившись еще некоторое время под одеялом, она вставала и брала в руки учебники и пособия. График экзаменов был гибким, в отличие от Хогвартса — можно было сдать еще до каникул, можно и после, если студент хотел закрепить изученный материал в спокойной обстановке. Цисс записалась на сдачу экзаменов в первые дни будущего семестра, чтобы быть уверенной, что она точно все выучила и ничего не забыла.

На третий день после Нового года она закрыла очередную книгу только к вечеру. На улице почти стемнело. До ужина оставалось около часа, и Цисс решила наконец-то заняться портретом Беллы. Она как раз примеривалась, чтобы начать работу с краской, а тут следовало соблюдать крайнюю осторожность, ведь портреты почти сразу оживали, а при использовании определенного состава еще и принимались разговаривать. Учитывая же, что это должен был быть не простой портрет, а карикатурный, невозможно было предугадать, какие черты характера Беллы окажутся преувеличенными в такой версии и как поведет себя портрет дальше… Внезапно снизу донеслись крики и грохот.

Подняв голову, Нарцисса прислушалась. Кричал отец. И еще какие-то мужчины. Раздался резкий голос Беллатрикс, но что она говорила, было не разобрать. Цисс бросила кисти и побежала на шум.

— Убирайся отсюда, это мой дом, Грюм!

Нарцисса застыла на верхней ступеньке лестницы. Прямо в холле дома Блэков — защищенного кучей заклинаний дома Блэков! — был небольшой отряд авроров во главе с Аластором Грюмом. Сигнус агрессивно целился в них палочкой, переводя ее кончик с одного на другого, а за спиной у него Беллатрикс и Родольфус явно рвались в бой. Мракоборцы тоже сдерживались только благодаря авторитету Грюма. Цисси тоже выхватила палочку на всякий случай. Как они сюда попали?!

— Мы пришли задержать опасных преступников, Блэк! Уйди с дороги, и никто не пострадает!

— Черта с два! Белла, что ты стоишь, бегите же! — крикнул Сигнус, не оборачиваясь. В это время Грюм гаркнул, перекрывая звук его голоса:

— Взять их!

Получив наконец команду, авроры кинулись вперед. Брызнули сверкающие молнии заклинаний, которые Блэк, защищаясь, пока успевал блокировать. Кто-то попытался оттолкнуть его, но короткий «Остолбеней» бросил мракоборца на пол.

— Я сказал, это мой дом! Вон отсюда!! — заорал Сигнус, выходя из себя. Один из авроров попытался расколдовать обездвиженного товарища, но остальные трое, уже не слушая ни Блэка, ни своего предводителя, рванулись к Лестрейнджам, которые только этого и ждали. «Авада Кедавра» от Беллатрикс — и самый ретивый рухнул к ее ногам. Нарцисса тихо ахнула, впервые увидев сестру в бою, а та не церемонилась, посылая слепящие лучи непростительных заклятий. Трое авроров попытались окружить Лестрейнджей, но были сбиты с ног мановением палочки Родольфуса. Белла, издевательски ласково шепнув «Круцио», заставила того, кто смог подойти ближе всех, пролететь через всю комнату и врезаться в стену под самым потолком, корчась от боли. Двое оставшихся вскочили, и она отвела палочку. Вспышка. Новая вспышка.

— Бить на поражение! — распорядился Грюм. Заклятие из его палочки просвистело над головой Родольфуса и выжгло зияющую дыру в середине лестницы. — Уйди, Блэк, если не хочешь загреметь за пособничество!

— Прочь из моего дома! — взревел Сигнус.

— Слова на них не действуют, отец! — Белла «Круциатусом» швырнула на пол еще одного аврора и заслонила собой Блэка. Родольфус теперь дрался только с Грюмом, пока его отряд собирался с силами для новой атаки. В какой-то момент Лестрейнджи с Сигнусом и авроры с Грюмом на миг замерли друг напротив друга.

— Авада Кедавра!

— Эвентео!

Сразу из нескольких палочек хлестнули молнии слепящих зеленых лучей. Хриплый вскрик. Еще один аврор рухнул прямо между Беллой и Грюмом, и в ту же секунду вихрь из палочки Сигнуса резко подхватил всех непрошеных гостей, и живых, и мертвых, и неуправляемым смерчем вынес из холла в зимнюю ночь.

А потом палочка выпала из бессильных пальцев, и Сигнус Блэк с широко раскрытыми невидящими глазами навзничь повалился на пол.

— Отец, ты ранен? — Не найдя видимых повреждений, Беллатрикс взяла его за руку, щупая пульс. — Отец… Мерлин!

— Что случилось?! — Нарцисса ринулась вниз по лестнице, перепрыгнув через выбитый заклинанием пролом. Белла подняла голову.

— Что случилось? Он мертв, Цисси! Ты довольна?

— Я?.. — Цисс метнулась к отцу и неверяще приложила руку к его груди. — Нет… Нет, не может быть!

— Теперь ты довольна? — повторила Белла со злостью. — Ты стояла и смотрела, как же, как тут пропустишь такое зрелище! И даже не попыталась вмешаться! Куда интересней наблюдать за побоищем, не так ли? Подумаешь, убьют кого-нибудь…

Нарцисса медленно встала с колен. Со дна души поднималась, нарастая, ядовитая черная злоба, неконтролируемая, готовая смести все на своем пути. Она с любопытством наблюдала?! Она, Цисс?! А из-за кого авроры вообще здесь появились? И чего Белла от нее хочет — чтобы Нарцисса, подобно ей, косила их направо и налево смертельным заклятием?! Беллатрикс не договорила — сестра с силой ударила ее раскрытой ладонью не по щеке даже — по губам, разбивая их и пачкая пальцы кровью.

— Ты, кажется, в чем-то обвиняешь меня? Авроры ворвались в наш дом из-за тебя, Беллатрикс, из-за тебя и твоего мужа, они искали вас! Это все на твоей совести!

— Закрой рот… — прошипела Беллатрикс, поднимая палочку. Нарцисса вскинула свою…

— Протего! — Это всеми позабытый Родольфус наконец решил вмешаться. Между сестрами соткалась прозрачная преграда, а Лестрейндж рявкнул: — Замолчали обе! Где миссис Блэк? Нужно возобновить защиту дома, пока они не вернулись! Нужно наложить чары Доверия, я давно это говорил, кроме нее, никто теперь этого не сделает, она старшая в доме!

— Она, по-моему, собиралась в гости к Розье, — неуверенно ответила Беллатрикс, успокаиваясь.

— Приведи ее сюда, только молчи о гибели Блэка, пока не будут наложены чары Доверия!

— Я сама разберусь, что делать! — огрызнулась Белла и поспешно трансгрессировала. Родольфус подошел к все еще распахнутой входной двери и встал на пороге, бормоча под нос заклинания и восстанавливая хотя бы временно сломанные защитные чары, а Нарцисса, как в трансе, присела на корточки рядом с телом отца и разрыдалась, сжавшись в комочек и уткнувшись в сложенные на коленях руки. Почему она не вмешалась? Белла права… она просто стояла и смотрела… и ничего не сделала… так какое право она имеет обвинять сестру?

Кого вообще тут можно обвинять?.. Авроры никогда не церемонились с Пожирателями, а Пожиратели, в свою очередь, с ними…

Но главное, кого ни обвиняй, ничего не вернуть. Сигнус Блэк был мертв, его тело лежало теперь на полу в холле его родового поместья, и седые волосы, как что-то странно чужеродное, выделялись на фоне кофейного паркета. Лестрейнджи, спеша принять более срочные меры, так и не удосужились поднять его, перенести в гостиную, положить на диван, проявить хотя бы минимальное уважение… Нарцисса нацелилась было палочкой, но поняла, что забыла нужное заклинание, и опять уткнулась в руки лицом. Имя домового эльфа, которого можно было вызвать и заставить сделать все, что нужно, тоже напрочь вылетело из памяти, а сам эльф где-то спрятался еще в начале схватки. Осознание происходящего постепенно пробивалось сквозь стену отторжения.

* * *

— Ты — второе самое бесполезное существо в этом доме после отца, Цисси! — с раздражением сказала Беллатрикс.

Прошло два часа. Друэлла, вызванная с мирных посиделок у кузена, сделала все, что требовалось, применила чары Доверия, которые мог накладывать только старший из хозяев дома, а Хранителем Тайны сделали Родольфуса, поскольку ни Беллатрикс, ни Нарцисса, как кровные родственники и оттого частичные хозяйки дома, на эту роль не годились. После этого Родольфус немедленно трансгрессировал, перекинувшись несколькими словами с Беллой — как поняла Цисс из глубин своей растерянной прострации, он намеревался собрать отряд Пожирателей и отправляться по следу уцелевших авроров.

Сама Беллатрикс, как ни рвалась присоединиться, была вынуждена остаться дома, потому что Друэлла, произнеся последние слова заклинания, схватилась за сердце и грузно осела на диван. От вызова колдомедиков она отказалась наотрез, да и нельзя было сейчас их вызывать, хотя бы до тех пор, пока не разрешится ситуация с аврорами. Отправляться в больницу мать тоже не пожелала, и теперь Беллатрикс собиралась сидеть с ней в ее комнате наверху, отпаивая зельями. Нарциссе же досталась самая легкая, по разумению старшей сестры, обязанность, и Белла отказывалась понимать, почему Цисс пытается увильнуть от ее выполнения.

— Маленькая дурочка, не можешь ты отсиживаться в своей комнате, раз в доме нет никого, кроме нас! Сигнус Блэк не должен валяться в гостиной один, как бродячая собака! Так положено, понимаешь? Так положено, чтобы с покойником кто-нибудь остался. Неужели это так сложно?!

— Белла… — Нарцисса уже не плакала, только изредка сдавленно всхлипывала. — Нет, ты не понимаешь!.. Я просто не могу остаться здесь одна… с ним… это слишком тяжело…

— Ты покойников боишься, что ли? — пренебрежительно сощурилась Беллатрикс. — Знаешь, сейчас ты — второе самое бесполезное существо в этом доме после отца! Даже на это не годишься!

Цисси потрясенно уставилась на сестру. Иногда цинизм Беллы ее шокировал. Как она может говорить так, да еще спустя всего пару часов после его гибели? Или в ее душе не осталось никакой привязанности к отцу? Нет, здесь дело не в привязанности, это просто… просто…

— Ты правда не понимаешь? Не могу я спокойно сидеть, когда отец в двух шагах от меня, и он мертв, Белла! Это больно!.. Хотя ты, наверное, действительно не знаешь, что такое душевная боль…

— Ты права, не знаю. Зато я знаю, что такое долг и уважение к памяти усопшего. Поменьше пафоса, Цисс. Я могу остаться в гостиной сама, а маму бросить на тебя, но ты же ни на что не годишься, ты не сумеешь даже сердечное зелье с первого раза приготовить! Поэтому ты будешь сидеть в гостиной, и не смей сбежать плакать в свою комнату! Не смей позорить память отца, бросив его одного, как последнего бродягу!

— Почему нельзя позвать тетю Вальбургу? Позвать хоть кого-нибудь из родни?!

— Потому что Руди — Хранитель Тайны Блэков, только он может раскрыть, где находится наш дом, и впустить кого бы то ни было, а он сейчас ищет тех авроров, чтобы отомстить. Не время созывать толпу родственников ради твоего душевного комфорта, Цисс! Выполняй свой долг, а я буду выполнять свой. По крайней мере, здесь ты ничего не напортачишь, если не сбежишь, конечно. За мамой нужно правильно ухаживать, а отцу хуже уже не будет.

Выпалив эту убойную тираду, Беллатрикс развернулась и стремительно зашагала на второй этаж, где Друэлла лежала в постели, временно оставленная на попечение домовика.

Нарцисса упала в свое любимое кресло. А когда-то оно ее успокаивало, смешно вспомнить!.. Нет, нельзя снова начинать плакать, иначе она сойдет с ума. Взгляд старательно соскальзывал с дивана, на который уложили тело Сигнуса Блэка. Нужно отвлечься… да как тут отвлечешься?!

Подумав, Нарцисса призвала манящими чарами свой блокнот для эскизов и черный карандаш и принялась полуосознанно набрасывать что-то на новом листе. Белла права. Как обычно, если поразмыслить. Дочь Блэка не имеет права малодушно сбежать в свою комнату. У нее есть последний долг перед усопшим, и она его выполнит.

* * *

Люциус Малфой материализовался посреди заснеженного сада и не сразу сообразил, в какую сторону идти. Когда глаза привыкли к непроглядному мраку, он различил темнеющее чуть поодаль строение. Значит, Лестрейндж назвал правильное расположение.

Родольфус Лестрейндж ввалился в Малфой-мэнор чуть больше часа назад, раздраженный, растерянный и заметно испуганный. Выслушав его невнятный сбивчивый рассказ, Люциус понял, что эти идиоты снова прокололись. На этот раз крупно, так что выкрутиться уже вряд ли удастся. Что самое досадное, Лестрейнджи и группа других Пожирателей выдали себя и подставились под удар просто на ровном месте, потому что им спьяну вздумалось повеселиться. Можно себе представить, в какой ярости будет Лорд, узнав, что несколько самых верных и надежных соратников теперь рассекречены и вынуждены скрываться, тем самым становясь почти бесполезными для его интриг. Кроме всего прочего, в результате их пьяной вылазки погиб глава семьи Блэк… Люциус не сомневался, что вся вина за это лежит исключительно на Беллатрикс, которая как никто умела подбивать приятелей на опасные игры вроде последней, приведшей авроров по следу в дом Блэков.

Лестрейндж упрашивал Абраксаса выяснить положение дел, поговорить с министром, узнать, нельзя ли будет спустить все на тормозах и сделать вид, что ничего не случилось… Старший Малфой отказался наотрез, не желая рисковать своей репутацией, которая могла оказаться сильно подмоченной, если бы он попытался ходатайствовать перед министром за Пожирателей. Лорду он, в общем-то, симпатизировал, но считал, что зарвавшиеся мальчишки должны сами отвечать за то, что наворотили. Тогда в Министерство, почти опустевшее в этот довольно поздний час, отправился Люциус.

Новости были неутешительными. На рейды Пожирателей никто не собирался смотреть сквозь пальцы. Даже верный Макфадден, покачав плешивой головой, невесело сообщил, что на этот раз взятка — давно известное средство — уже не поможет, потому что купить все Министерство на корню пока еще не в состоянии ни Блэки, ни тем более Лестрейнджи. Поколебавшись, Люциус решил рассказать все это Белле прямо сегодня и посоветовать не гнаться за аврорами, чтобы не рисковать свободой еще больше. Едва ли Лестрейнджи его послушают, конечно… Спеша трансгрессировать в Лондон к остальным участникам вчерашнего дебоша, которые собирались отправляться мстить за гибель Блэка (еще один повод для хорошей драки, мысленно оценил Малфой-младший этот праведный порыв), Родольфус мимоходом рассказал о чарах Доверия и назвал адрес дома Блэков. Этот адрес будет знать первый же, кто догадается как следует напоить Руди, решил Люциус. Ну и Хранителя тайны они себе выбрали…

Дом встретил его гулкой тишиной и полумраком. Ничего не напоминало о недавно разыгравшемся здесь побоище. Где это Беллатрикс, интересно? Люциус заглянул в гостиную.

Сигнуса Блэка он увидел сразу. На диване, в домашней одежде, тело выглядело жутковато даже для ко всему привычного Пожирателя — будто старик просто прилег отдохнуть. В этой мирной с виду картине было что-то неправильное и оттого тревожащее… нет, пугающее: казалось, даже вид израненного трупа не вызывал бы такой холодок по спине, как это легкое спокойствие смерти. Малфой передернул плечами и повернулся, чтобы возвращаться в холл, но был остановлен резким окриком:

— Кто здесь?

Он рывком обернулся. В грудь смотрел нацеленный кончик палочки. Нарцисса. Странная компания…

— Ты сама-то почему здесь сидишь? — поинтересовался Люциус, возвращаясь в гостиную. Больше никого там не обнаружилось, и его удивление возрастало.

— А где мне еще быть? Я делаю то, что должна.

Малфой удивленно моргнул, обводя взглядом комнату. Что она имеет в виду? Хотя… Когда умерла его мать, Люц был еще слишком мал, чтобы помнить подробности. Но теперь в памяти проявилось что-то смутно знакомое… да, кажется, одна из французских кузин отца тогда говорила что-то о традициях, обычаях… о том, что, по обычаю магического мира, покойника нельзя оставлять в одиночестве. Да, точно, именно так это и звучало. Он еще раз смерил глазами Нарциссу, которая с непроницаемым лицом и прямой спиной снова усаживалась в свое кресло. Дикарский обычай. Может, это и правильно, если вокруг вьется толпа родственников, но когда это выливается в посиделки наедине с трупом… да такое не каждый взрослый маг выдержит, не то что восемнадцатилетняя девчонка, которую всю жизнь держали в вате, оберегая от потрясений. Однако же вот она сидит перед ним, внешне совершенно спокойная, тонкие пальцы сжимают карандаш, и рука летает над наполовину заполненным листом… Малфой подошел поближе.

— А где все ваши родственники? Ты что, одна здесь? Где Белла и миссис Блэк?

— У мамы сердечный приступ, Белла за ней ухаживает, — кратко проинформировала Нарцисса. — Остальные будут утром, когда вернется Руди. Ты что-то хотел?

— Я… м-м… подожду Беллатрикс, нужно с ней поговорить, — заявил Люциус, пододвигая себе стул. Вообще-то к Белле можно было бы вернуться и завтра, не было ничего срочного в той информации, которую он собирался сообщить. Он сам не знал, почему остается. Знал только, что это неправильно, когда девчонка из-за какого-то нелепого обычая должна коротать ночь в компании мертвеца. Его, Люциуса, она вряд ли уважает после того, что он наговорил ей летом (взвинчен был, нервы не выдержали, потом долго ругал себя за невоспитанность), но все же хоть какая-то живая душа, кроме эльфа.

И еще где-то на краю сознания мелькнула мысль, что, кажется, он ее сильно недооценивал. По рассказам Беллы о «Ромми и малышке Цисс», по собственным наблюдениям за этой семьей у него сложилось впечатление о Нарциссе как о слабовольной и бесхарактерной избалованной дочке богатых родителей. Сейчас это представление дало ощутимую трещину. Трещина росла и ширилась по мере того, как он следил за «избалованной дочкой» сейчас — ни истерик, ни рыданий, никаких проявлений слабости. Так и должна вести себя леди — никаких взрывов эмоций на людях. А понятие «на людях» включает в себя все, что не ограничено стенами собственной комнаты. Люциус вдруг подумал, что быть леди — это тот еще труд.

Видимо, поняв, что назойливый гость намерен задержаться надолго, она отложила блокнот. Малфой бросил взгляд на листок. Изломанные голые деревья, тропинка, уводящая в туманный зимний лес, по ней идет какое-то сгорбленное существо в мантии с капюшоном, опираясь на трость — женщина или мужчина, не разобрать… И полупрозрачные лица призраков бесстрастно взирают сверху из ветвей. Ну и рисунок для восемнадцатилетней вчерашней школьницы.

— Красиво, — сказал он, не зная, как еще это прокомментировать. Нарцисса чуть заметно скептически усмехнулась.

— Что? Нужно было сказать «уродливо»? — Если потребуется выставить себя невеждой, чтобы она хоть немного отвлеклась, то, Мерлин заколдуй, он это сделает. Она должна сейчас находиться в объятиях сочувствующих родственников и друзей, а не сидеть здесь с покойником, расхлебывая последствия пьяной выходки Беллы и ее идиотов-дружков из числа самых отмороженных Пожирателей. Мало того, что подставили остальных, так еще и…

— Спасибо, конечно, но «красиво» — фирменная оценка дилетанта, — пояснила Нарцисса. — Так сразу становится понятно, разбирается человек в искусстве или нет.

— А как надо говорить?

— Как говорить, чтобы сделать вид, что ты не дилетант? А для таких есть море готовых шаблонов. Подставил нужное слово — и пой хвалебные оды с умным видом…

Малфой слушал. Задавал вопросы. Рассказывал сам, когда темы начинали иссякать. Постепенно разговор перескочил на высшее образование, и на этот ее восхитительный университет, и на особенности зельеварения в разных странах в зависимости от магических школ, а потом на путешествия — и тут обоим было что рассказать, потому что и Малфои, и Блэки поездили по миру немало. Люциус не знал, делает ли он лучше или хуже своей болтовней на отвлеченные темы, но к утру Нарцисса по крайней мере оттаяла и даже пару раз улыбнулась. И то достижение для такого неумелого утешителя. Скоро, если Родольфуса не схватили, он вернется из своей никому не нужной карательной экспедиции и приведет Вальбургу и целую армию всезнающих кузин-подруг-тетушек. Они разберутся.

А Белле с Родольфусом Люциус еще выскажет все, что о них думает. О них и об их развлечениях.

Где были их мозги, когда они так по-крупному подставляли Темного Лорда?!.