Опустошение (гет)

Гермиона снова уснула, и Северус, убедившись, что она не замерзнет, отправился на первый этаж. На полпути вниз его остановила Джинни, глаза ее чуть покраснели. Она не выспалась, поэтому вид у нее был слегка безумный. Северус напрягся и сжал палочку.

— Как?

— Что «как»?

— Как она заразилась?

Северус хмыкнул и прошел мимо.

— А ты как думаешь?

Джинни следовала за ним по пятам.

— У меня есть несколько мыслей!

В каждом ее слове сквозила ярость.

— Вам не надо ничего говорить. Я и так понимаю, что вы обвиняете меня, мисс Уизли. Думаю, вы прекрасно представляете, как Гермиона заразилась.

Он почувствовал, как Джинни в гневе ударила его в спину, и жабры под лопаткой пронзила боль. Он с отвращением поморщился и едва обратил внимание на гневную тираду.

— Это безответственно! Да у тебя стыда нет! Как ты мог? Ты наш руководитель! Я доложу! Они вас запрут...

Северус резко обернулся, напугав Джинни. Они стояли лицом к лицу, он грозно возвышался над ней. Но Джинни была упрямицей, которую не так-то легко запугать.

— Ну да, именно так они и поступят. До чего ты веришь в нашу политическую систему, Уизли! Нет Министерства. Нет авроров. Азкабан — унылый рассадник зараженных. Тот слабый контроль, что еще остается у Министерства и даже Ордена, заключается в огненных заклинаниях. Если ты доложишь, именно это и произойдет. Они подвергнут больницу карантину и сожгут. Я думаю, ты уже была свидетелем подобного. Тебя могут пощадить, потому что имя Молли хоть что-то да значит. Но все остальные в этом здании умрут.

Джинни побледнела, отчего на лице сильнее проступили веснушки.

— Может, ты не прольешь и слезинки над моим жалким телом, но тебе придется смотреть, как Гермиона горит заживо.

Голос Джинни чуть дрожал, но взгляд по-прежнему был полон решимости.

— Возможно, наша больница и заслуживает карантина.

— Никаких «возможно». Так и есть.

Северус собрался уходить, ведь у них все еще оставались пациенты, о которых нужно заботиться. Но Джинни схватила его за руку.

— Разве ты не хочешь жить?

Прямолинейна как всегда. Она прищурилась, внимательно вглядываясь в его лицо.

— Ты очень похудел, Северус.

— Присядь. Думаю, так будет лучше.

Джинни не отрывала от него взгляда, пока они не дошли до кухонного стола. Маленькое радио работало на волшебной волне, Северус его выключил. Новости все равно одни и те же.

— Джинни, как бы ты ни хотела меня проклясть, мы только выиграем, если будем сотрудничать.

Она с подозрением глянула.

— Сотрудничать?

— Вряд ли мне много осталось. К тому времени, как я стану бесполезен, будет лучше, если я сделаю как можно больше зелий. Ты так не считаешь?

Джинни вздохнула и опустила голову на руки.

— Прости, Северус. Все кажется таким... тщетным. Какой от этого прок? Мы ведем безнадежную борьбу.

— Ты права. Глупо надеяться, что магическое сообщество вернется к прежнему образу жизни, как до эпидемии. Но люди — живучие существа. В прошлом были вспышки чумы, и эту кто-нибудь да переживет.

— У нас даже нет вакцины!

— От этой болезни не существует вакцины.

— Именно!

Пришлось прибегнуть к суровому, профессорскому тону, чтобы Джинни очнулась от безнадежности. Это чувство не так-то просто отогнать, если оно одолевает. Нужно, чтобы Джинни оставалась такой же рассудительной, как и прежде.

— Сдерживание болезни — лучше, чем ничего. Сама поразмысли. К инфицированным можно прикасаться и не заболеть. Нельзя заразиться через воздух. Эпидемия могла быть гораздо, гораздо хуже. Волшебный мир выживет, если сохранять спокойствие и осторожность.

Джинни наконец взглянула на него, и Северус заметил, что теперь она прячет страх поглубже. Она была дочерью Молли, а значит, не так-то просто сдавалась. Обычно Снейпа это раздражало.

— Сколько ты можешь сделать?

— Если будешь снабжать ингредиентами, а Гермиона мне поможет... Скажем, достаточно, чтобы содержать пять больниц в течение трех месяцев. Может, четырех.

Джинни медленно кивнула, размышляя.

— Значит, предстоит много вылазок.

Северус ухмыльнулся.

— На этот раз избавлю от лекций по безопасности.

Наконец-то Джинни чуть улыбнулась ему в ответ. Если он дал ей достаточно надежды, чтобы уверенно смотреть в будущее, значит, он справился с задачей. Слава Мерлину!

— Как Гермиона? Она в порядке? Вчера она выглядела не очень.

Северус попытался не обращать внимания на грызущее беспокойство. Вопросы Джинни отражали его собственные чувства.

— Она справится, еще только первые дни. Она привыкнет.

— Ее волосы... — грустно прошептала Джинни, перебирая пальцами рыжую прядь.

Северус закрыл глаза, удивляясь, как он только мог одурачить себя и подумать, что прошедшие несколько дней были тихим островком счастья, окруженным штормом. Это было медленное принятие смерти, как у человека, засыпающего на снегу. Нужно проснуться и бороться с желанием уснуть, если он собирается помочь Гермионе.

* * *

Следующие несколько дней Джинни редко бывала в больнице и возвращалась только ночью с теми припасами, которые удалось спасти или найти в мусоре. Гермиона, если не заботилась о пациентах, была с Северусом внизу, в лаборатории.

Он работал лихорадочно, не давая отдыха рукам. Пока зелье кипятилось на медленном огне, Снейп резал и готовил ингредиенты для второго котла. Когда закончились пузырьки и флаконы для зелья, Гермиона трансфигурировала все возможные столовые приборы. Вскоре каждый остался лишь с маленькой миской и вилкой.

Все были так заняты, отчаянно пытаясь замедлить надвигающуюся смерть, что не заметили, как спустя неделю после выпадения волос Гермиона стала меняться.

Северус увидел, наконец, перемену в поведении только благодаря зелью. Он добавил слишком много настойки растопырника, и вскоре жидкость с громким шипением выкипела. Вся порция испорчена.

— Мерлин! — выругался он и понял, что Гермиона не отрываясь смотрит на него. — Ты видела, что произошло?

— Слишком много настойки.

Северус удивленно вскинул брови.

— И ты не исправила ошибку профессора? Я думал, ты не упустишь такую возможность.

Гермиона ничего не ответила и снова посмотрела на стол. Она взяла инструменты и начала готовить следующую партию корня валерианы.

Произошедшее не давало Северусу покоя, но он не мог понять, что именно не так. Он почувствовал, как рот на груди задрожал и пытается заговорить. Он коснулся кончиками пальцев, надеясь утихомирить его, но тот забормотал: «Умри... умри... умри...»

Брови Снейпа тревожно взметнулись вверх. Умри? Гермиона вонзила нож в деревянную поверхность стола. От неожиданного звука Северус аж подскочил. Ни один мускул на лице Гермионы не дрогнул, и она взглянула на него так, будто ничего не произошло.

— У меня шарф сполз, Северус. Ты не мог бы поправить?

— Конечно.

Она повернулась спиной и выглядела кроткой, как овечка. Когда руки перестали дрожать, Северус снял шарф, обернутый вокруг головы Гермионы, и перевязал узел, так чтобы шарф держался крепко и удобно.

Она удовлетворенно вздохнула, излучая зловещую радость и бодрость.

— Вернемся к работе. Нужно спасти еще много жизней!

Северус прижал руку к маленькому рту на груди. Он дышал учащенно, с сильным присвистом, задыхаясь под пальцами.

* * *

Джинни деловито сдернула простыни и затолкала в корзину для белья. Она вернулась в больницу в три утра и встала в семь, потому что Гермиона не могла делать утреннюю работу по дому. Она снова впала в оцепенение, а Северус скрывался в лаборатории.

— Ну же, Мэри, вылезай!

Мэри — не настоящее имя ведьмы, но они так и не узнали, как ее зовут. Из-за болезни у нее был уродливый, искривленный рот, так что она ничего не могла сказать, только мычала. Поначалу Северус не одобрил, что Джинни назвала ее Мэри, сомневаясь, как отреагирует пациентка. Но она отзывалась на имя, и оно прижилось.

Обычно Мэри послушно выполняла команды, пусть и очень медленно. Но сегодня утром она упрямо качала головой и отказывалась выбраться из постели.

— Пора вставать. Ты можешь посидеть на стуле.

Мэри снова потрясла головой и что-то бессвязно промычала. Джинни вздохнула, неимоверно уставшая и раздраженная.

— Ладно, — отрезала она. — Оставайся в кровати, но мне нужны простыни. Я тебя подниму через три, два, один... Вингардиум левиоса!

Мэри зависла в нескольких дюймах над кроватью и пискнула от восторга, очевидно наслаждаясь полетом. Джинни в свою очередь с ужасом уставилась на покрывало. Оно было испещрено капельками крови. Джинни поспешно схватила простыню и опустила Мэри на кровать.

— Мэри, можно посмотреть на твою спину?

Она положила простыню на самый верх корзины для белья, пока Мэри поворачивалась спиной. Джинни наложила на руки заклинание «Импервиус», чтобы не контактировать с несвернувшейся кровью.

Когда Мэри задрала халат, Джинни резко втянула воздух.

Спина пациентки была исполосована маленькими порезами. Большинство из них уже высохли, но из некоторых еще сочилась кровь. Все были свежими. Тревожный колокольчик зазвонил в голове Джинни. Северус говорил, что у Мэри не будет новых проявлений болезни, кроме полноты. Порезы нанесли чем-то, а, судя по аккуратности, их, как заподозрила Джинни, нанес кто-то. Ранки не были порезами или царапинами от какого-то случайно подвернувшегося предмета, если только Мэри не натыкалась снова и снова на острое лезвие скальпеля.

Джинни несколько раз дотронулась палочкой до спины Мэри, бормоча простые заклинания исцеления. Она не знала чар, убирающих рубцы, но сомневалась, что это так уж важно.

Была ли Мэри единственной? Джинни перевернула корзину для белья и вывалила простыни на пол. Она лихорадочно их перебирала в надежде ничего не найти.

Но нет, кровь испачкала и другие покрывала. Она не заметила только потому, что была невнимательна. Алые пятна на снегу. Некоторые высохли и по цвету напоминали шоколад. В дальних углах, так что трудно заметить. Нечего и надеяться, что это от менструаций. Все зараженные стерильны, и у них нет ежемесячных кровотечений.

Мэри что-то простонала, с любопытством глядя на Джинни. Та, переполняемая чувствами, с несчастным видом сидела на полу посреди комнаты.

— Все будет хорошо, Мэри!

* * *

Северус висел на ванне, керамическая стенка холодила горячее тело. Пот на лбу начал остывать, но Снейп никак не мог остановить растущее бессилие. Он чувствовал себя слабым, невероятно слабым и хрупким, как будто малейшее напряжение разломит его надвое.

Он не может даже сходить в туалет, не упав в обморок. Не отдавая себе отчета, Снейп безрадостно рассмеялся. И остановился, только когда желудок сжало, а потом вывернуло в ванну. Северус растянулся на полу, держась за край. Сколько еще он сможет выдержать? Сколько бессонных ночей? Сколько дней ему жить в лаборатории в окружении пара от кипящих котлов?

Больше невозможно отрицать, что он очень болен. Мучительная мысль, что больше он никогда не почувствует себя хорошо отдохнувшим, и вообще не будет чувствовать больше ничего, кроме постоянного изнеможения, закралась в голову и сводила с ума. Даже если он проспит год, чудесный год без болезни, смятения и борьбы, он наверняка проснется уставшим до мозга костей.

Северус не хотел вставать, но знал, что если останется на холодном полу дольше, то заработает еще и понос. Когда Снейп поднимался, второй рот простонал вместе с ним, а жабры пронзила боль.

— Гермиона...

Северус резко поднял голову и увидел девушку в проеме. Будь проклят этот рот! И откуда ему известно, что она рядом?

Гермиона помогла ему встать на ноги. Ее прикосновение было приятно теплым, а Северус уже начал замерзать. Она стала водить руками по его груди, но Снейп слишком устал, чтобы завестись.

— Не сейчас. Помоги дойти до стола.

Гермиона не обратила внимания и пощекотала пальцами второй рот. Сверкнув глазами, Северус накрыл ее ладошку своей костлявой рукой.

— Опять используешь этот дешевый приемчик?

— Я хочу его.

— Не могу сейчас.

— Можешь.

Северус с отвращением отпустил ее руку и на трясущихся ногах вышел из ванной. Гермиона не попыталась помешать, и он решил, что она, наконец, оставила его в покое.

Поэтому его застигли врасплох, когда девушка вдруг схватила его сзади за талию и сунула пальцы в рот на груди. Снейп мгновенно почувствовал, как на него обрушилась волна удовольствия. Колени подогнулись, и он упал на пол. Измученное тело больше не могло сопротивляться.

Гермиона совершенно не обращала внимания на его слабость и неловкость. Она упала с ним, прижав к полу, и лизнула шею.

— Гермиона, пожалуйста...

— Конечно, Северус.

Снейп закрыл лицо руками и стиснул зубы, тело непроизвольно вздрагивало от манипуляций Гермионы. А ведь он всегда боялся, что сам воспользуется ее слабостью.

* * *

— Северус! — прошипела Джинни.

Он взглянул на девушку. Та стояла у входа в свою комнату. Была поздняя ночь. Гермиона теперь спала не с Джинни, а в заброшенной комнате Северуса. А он, если и спал, то в кресле в лаборатории.

Сегодня был один из тех немногих случаев, когда Северус дерзнул выбраться из лаборатории и поспать как следует. Джинни осторожно и без лишнего шума поманила его в комнату. Он глянул на свою и обнаружил, что дверь открыта. Снейп устало вздохнул. Значит, разговор должен остаться между ними. Секретность и сговор больше подходили для живых, но он все же пошел за Джинни.

— Ты знаешь, что с прошлой недели я выполняю всю работу по дому и осматриваю пациентов?

Северус хотел отругать ее за жалобы, но лень было прилагать усилия.

— Я скажу Гермионе, чтобы она вернулась к обязанностям.

— Нет-нет! Пусть лучше так. Северус, я обнаружила у пациентов раны, не связанные с болезнью. И они нанесли их не сами.

Она многозначительно посмотрела на Снейпа, в отчаянии ожидая, что он поймет и ужаснется вместе с ней. Втайне она надеялась, что он, как взрослый, возьмет на себя ответственность и скажет, что делать. Джинни была в полной растерянности.

Вместо этого Северус сонно моргнул.

— Кто-то нападает на пациентов!

Драматическое заявление не имело ожидаемого успеха, и Джинни начала злиться.

— Это не я. Я обнаружила эти раны и залечиваю их. Это не можешь быть ты. Ты весь день сидишь в лаборатории и готовишь зелья. Остается только один человек...

— Хватит, — сказал Северус. — Не хочу этого слышать.

Джинни выглядела задетой.

— Ты мне не веришь?

— Я так не говорил.

Она раздраженно вздохнула, пытаясь подавить растущий гнев. Северус заметил, как на ее щеках проступили красные пятна. Он не мог заставить себя посочувствовать, и такое отчуждение его немного напугало.

— Я изо всех сил пытаюсь помочь. Но вы оба как будто создали собственный тайный клуб, к которому мне запрещено присоединиться.

— Джинни... — Мерлин, он чувствовал себя таким уставшим! — Я наконец-то обрел то, чего желал всю жизнь. Но вместо того, чтобы радоваться, я вынужден это терпеть.

Она озадаченно на него посмотрела.

— И что это значит?

Северус положил руку на плечо Джинни и сжал его. Он почувствовал, как девушка отстраняется, прикосновения друг к другу были у них не в обычае. Поэтому он притянул ее к себе поближе и сказал прямо в ухо:

— Это значит — всегда держи палочку при себе.

* * *

Джинни в одиночестве сидела за столом на кухоньке. Маленькое радио работало на волшебной волне, и впервые не было новостей. Играла музыка. Джинни положила голову на стол. Должно быть, у диджея осталась коллекция родительских записей, потому что весь последний час звучала исключительно Селестина Уорлок.

Джинни слишком устала, чтобы испытывать досаду, да и по правде говоря, ей нравилось. Если закрыть глаза, то будет почти как в Норе. Не хватало запаха лимонного моющего средства, пирога в духовке, перезвона посуды в раковине и крика на близнецов, чтобы они прекратили ломать вещи. Но все же так она чувствовала себя ближе к дому.

Джинни ощущала себя, как в ловушке. Теперь она не знала, на чьей стороне Северус. Поэтому на ночь защищала комнату чарами, а днем постоянно беспокоилась: ведь неизвестно, защитит ли ее Снейп.

От чего Северус должен бы ее защищать — это уже совершенно другой повод для беспокойства...

А если они оба ее дурили? Играли с ней в какую-то извращенную игру? Как выбраться? Почему она осталась? Все чаще Джинни задумывалась о том, чтобы вернуться в Нору, к безусловной безопасности. Но пока она была здесь. Потому что никто не позаботится о пациентах. Потому что надеялась на зелья, которые варил Северус.

Но, возможно, она обманывала себя и на этот счет. Джинни едва удавалось выбраться из больницы за новыми ингредиентами. Если Снейп варил лекарство все с той же скоростью, то из чего он его делал? Из благих намерений?