Одержимые (гет)

Это был один их тех дней, когда всё, что могло пойти не так, пошло не так.

Ночью Гермиона спала плохо: ее мучили кошмары, то и дело ей начинало казаться, что она вот-вот почувствует сигнальные чары из лаборатории, несколько раз она просыпалась с этой навязчивой мыслью и даже порывалась одеться и пойти проверить, но в итоге, убедившись, что все это — не более чем сон, она ложилась обратно и снова засыпала. Утром еще сонная сова принесла свежий выпуск газеты, уронив его прямо на чашку со свежезаваренным кофе. Да и сама газета не сообщала ни единой хорошей новости: одно только ухмыляющееся с первой же полосы лицо Драко вызывало нервную дрожь в пальцах. В красках расписанная драма, разыгравшаяся минувшей ночью на светском рауте, заставила Гермиону усомниться в хваленой адекватности и чистом рассудке Драко Малфоя — с ним явно было что-то не в порядке.

Гермиона спешно оделась, накинула мантию и аппарировала к Святому Мунго. Когда Грейнджер зашла в лабораторию, ее тут же обдало перегаром. Она удивленно завертела головой в поисках его источника и вскоре обнаружила спящего в тени шкафа с пробирками Драко. Он выглядел неважно: мятый сюртук валялся на полу под ним, рубашка была расстегнута на первые три пуговицы, обнажая светлую полоску кожи. Волосы в беспорядке разметались во все стороны, едва ли напоминая привычную шевелюру Малфоя: аккуратную и всегда волосок к волоску. Таким Малфоя Гермиона еще не видела. Она закрыла дверь, все еще не сводя с него удивленного взгляда, и, стараясь не наделать слишком много шума, сняла плащ. Драко у стены даже не вздрогнул, и Гермиона было подумала, не сдох ли он случаем. Было бы весьма нечестно свести счеты с жизнью накануне их величайшего открытия. Она подошла ближе и аккуратно присела напротив Драко. Теперь, вблизи, Гермиона хорошо могла разглядеть его лицо: опухшие глаза с синяками вокруг, впалые бледные щеки... И бордовый след вокруг губы и носа.

— Это Гарри его так? — задумчиво произнесла она, а Драко неожиданно хмыкнул. Гермиона покачала головой и продолжила: — Ты определенно не в лучшей форме, коллега.

Пока Драко медленно открывал глаза и фокусировал на Грейнджер свой взгляд, та левитировала аптечку. Аккуратно открыв ее, Гермиона извлекла несколько склянок и вату.

— Почему не обработал сам? — спросила она, аккуратно откупоривая одну из баночек и нанося ее содержимое на вату. От прикосновения зелья к коже Малфой поморщился.

— Я едва мог двигаться, и мне хотелось сдохнуть, — хрипло произнес он, и Гермиона рассмеялась.

— Что на тебя нашло? Я, конечно, помню, что вы и раньше не ладили, да и еще как! Но вчера, если верить статье в газете, ты определенно превзошел сам себя! — она аккуратно прикоснулась ваткой к подсохшей кровавой корочке над его губой, а Малфой лишь обреченно вздохнул:

— Статья уже вышла? Большая? Отец явно будет в гневе... — пробормотал Драко, и, едва он проговорил последнее слово, в стекло с шумом врезался белый филин, пронзительно заухав. Драко простонал, приподнимаясь, и посмотрел на птицу.

Филин снова тихо ухнул, и Малфой, прислонив руку ко лбу, завертел головой. Встретившись взглядом с хмурой Грейнджер, он снова вздохнул.

— Открой ему, — бросил он, пытаясь подняться и одновременно натягивая на себя свой сюртук. Гермиона лишь многозначительно покачала головой, но к окну все же подошла.

Влетев внутрь и сделав пару показательных кругов под потолком, филин выпустил из лап нечто, подозрительно напоминающее кричалку... Бумага резко раскрылась прямо перед лицом Драко и голосом Люциуса Малфоя громогласно произнесла:

— Драко Малфой, возлагаю на себя обязанность напомнить тебе, что ты являешься аристократом и наследником одного из величайших и древнейших родов. Позволь мне поинтересоваться, КАКОГО ЧЕРТА ТЫ ПОЗОРИШЬ НАШУ ФАМИЛИЮ, ЩЕНОК НЕБЛАГОДАРНЫЙ?! — письмо почти полыхало, но не умолкало: — Если сегодня же я не получу от тебя подробный отчет о том, как ты собираешься отчищать от этого позора свое имя, я немедля же выжгу тебя с родового гобелена! Надеюсь на понимание, сын, — в этот момент пергамент, наконец, воспламенился и исчез, оставив шокированного Драко и оторопевшую Гермиону стоять, разинув рты.

— Возможно, проблема с тем, что ты "Малфой", решится сама собой, — как ни в чем не бывало произнесла Гермиона и, сняв мантию и надев халат, поспешила в стеклянную комнату.

Драко еще какое-то время стоял, уставившись на то место, где секунду до этого говорило отцовское письмо, а затем шумно выдохнул и тоже взял халат. Филин остался сидеть на окне, возможно, дожидаясь ответного письма... Но ответить отцу Драко пока было нечего.

Когда он зашел в комнату, Гермиона уже стояла, склонившись над клеткой, и водила над мышью своей палочкой. Увидев напарника она заулыбалась и восторженно произнесла:

— Ты не поверишь! Ее показатели все еще в норме, только температура немного поднялась! Это невероятно! — Гермиона едва ли не хлопала в ладоши от радости, а Малфой только прикоснулся к своей голове и слегка помассировал нудящие виски.

— Грейнджер, будь добра, говори потише... — он подкатил к столу стул и всем своим весом плюхнулся на него. Гермиона ничего не ответила, продолжив свою пламенную речь:

— Если все пойдет так и дальше, возможно, эта мышь проживет еще и следующую ночь! Тогда нам только останется оформить отчет и направить в Министерство запрос о предоставлении для опытов более крупных созданий... — она задумчиво посмотрела куда-то в окно. — Представляешь, скоро мы сможем оживить всех, кто так незаслуженно погиб во время войны... Ты представляешь, сколько радости может принести это зелье в безутешные семьи?

Драко смотрел на нее, нахмурившись.

— Ты не думаешь, что оно может сыграть с нами злую шутку? Может же такое быть, что вместо хорошего человека к жизни вернут кого-то из Пожирателей? — Гермиона одарила его испепеляющим взглядом.

— Только с твоей легкой подачи, Малфой, — она покачала головой. — Этого не может случиться, во-первых, потому, что все это будет проходить под присмотром Министерства. Я думаю, они решат вести какой-то там учет. Во-вторых, зелье будет засекречено, и сварить его просто так никто не сможет... А если кто-то из Пожирателей, давно упокоившихся, вдруг заявится в Министерство и будет требовать приобрести его, его тут же заберут и отправят в Азкабан... А в третьих, Гарри... — начала она, но Драко прервал ее, подняв руку в соответствующем жесте.

— Все это замечательно: и благочестивое добропорядочное Министерство, и глупые Пожиратели, и неподкупный отдел Тайн, и вездесущий всехспасающий Поттер, но неужели ты веришь во всю эту утопию, Грейнджер? Не заставляй меня разочаровываться в твоих умственных способностях. Там, где есть что-то секретное, обязательно будет и огромная сумма денег, рассекречивающая это...

Гермиона вспыхнула и гневно посмотрела на Малфоя.

— Тогда скажи-ка мне, дорогой мой напарник, что же ты не озаботился всем этим, когда мы начинали? Уж не потому ли, что сам хочешь оживить кого-то из дружков своего папаши или, быть может, самого Волан-де-Морта? Чего, с тебя станется, — она сжимала и разжимала кулаки, почти так же яростно смотря на Малфоя, как и Поттер несколькими часами ранее, но Драко оставался непоколебим: на его лице не дрогнул ни единый мускул.

— Гермиона, я говорю лишь то, что вполне себе очевидно, если ты вдруг решишь направить подобный запрос в Министерство. Я лишь предлагаю тебе действовать тайно, — он поднялся со стула и подошел к напарнице. — Мы можем провести эксперименты тайно, а в случае успеха просто сказать, что это вышло совершенно случайно и что мы понятия не имеем, как, — Драко подошел к окну, скрестив руки на груди, и выглянул во двор, возможно, для того, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает с той стороны. Малфой взмахнул палочкой, погружая всю лабораторию под заглушающее заклинание, так, на всякий случай.

— Драко, это противозаконно! Мы не можем так поступать! Нас лишат лицензии или, еще чего хуже, запрут в Азкабане вместе со всеми этими сумасшедшими. Если тебе так не терпится туда, то не смею тебя задерживать, но я в этом участвовать не хочу! — она почти взвизгнула, пулей вылетев из стеклянной комнаты. Драко неспешным шагом направился за ней.

— Неужели ты не понимаешь, что Снейп не просто так хранил свои записи в тайне, не советуясь и не делясь своим открытием с Гильдией? Это привело бы волшебный мир к неминуемой гибели! Даже то, что мы с тобой, наконец, добились совершенства в этом зелье, подвергает опасности тысячи жизней — и не только тех, кого мы можем оживить, а и тех, кто все еще жив. Нам необходимо действовать осторожно! — Драко тоже уже почти кричал, распаляясь.

— Просто у тебя уже руки чешутся воскресить своего ненаглядного жирного дружка! Хотя, было бы что воскрешать: его пепел давно уже развеялся по Запретному лесу, — Гермиона понимала, что сказала грубые и режущие слова, но забирать назад их не хотела. Она отвернулась и посмотрела в сторону котла, где еще оставалось некоторое количество зелья, которое не успела разлить по пробиркам вчера. — Или, быть может, ты уже в тайне от меня проводишь эксперименты и теперь хочешь привлечь к ответственности еще и меня? — она снова посмотрела на Драко и внезапно замерла, в шоке открыв рот.

Малфой выглядел жалко. Казалось, он в миг весь осунулся, сник. Его и без того бледное лицо стало совсем белым. Гермиона даже было подумала, что он вот-вот расплачется... Но Драко вскинул подбородок и серьезно посмотрел ей прямо в глаза, холодно выплевывая:

— Винсент хоть и был полнейшим тормозом и погиб от своей тупости, но он был моим другом. И то, как ты... Скажи мне, почему я должен относиться к вам всем с Поттером за компанию лучше, если вы по-прежнему считаете меня ничтожеством и предателем? Почему же ты согласилась со мной работать? Из-за денег? Так вот, скоро у меня их не будет, потому что оправдываться перед отцом из-за всего того, что произошло, я не хочу! Что же ты тогда сделаешь? Разорвешь договор? — он отвернулся, глянув на филина и, бросив ему свое «убирайся», скинул халат прямо на пол и спешно покинул лабораторию, оставив там оторопевшую Грейнджер.