В пути (джен)

Бабье лето прошло быстро, как будто его и не было. Девушки надели длинные тёплые платья и тяжёлые плотные плащи. И Джейсон натянул куртку, купленную в Каро. Зря, что ли он тащил её в такую даль. Иногда шёл мелкий дождь. Не раз и не два просыпались они в ледяной луже. Такое пробуждение весьма неприятно и Джейсон с тревогой замечал на лице Эни яркий лихорадочный румянец. А ещё девушка постоянно кашляла. По вечерам она заваривала какие-то травы, но помогали они видимо не очень. Вообще горло и грудь были у неё самым слабым местом. Она и оглохла-то после какой-то простуды, которая вдруг перекинулась на уши. Ещё когда была маленькой.

Всё это она «рассказала» как-то вечером. Рассказывала она жестами. Джейсон вообще редко слышал её голос. Хотя даже Айнор преодолела свою застенчивость и обращалась к нему, когда через Рему, когда напрямую, мысленно. Как-то наёмник спросил почему, Энаи ответила, через меларку, что отвыкла. А в последнее время...

Наёмник заметил, что они не пользуются санаа в последнее время. Как-то притихли. Словно боятся чего-то. Чего? Он спросил об этом напрямую. Рема сначала замялась. Но когда он раздражённо выругался, всё же ответила:

— За нами кто-то следит.

— Чушь! Я заметил бы, — фыркнул наёмник.

— За нами следят с помощью санаа. Понимаешь, когда пользуешься санаа, слышится шум. Ну, как забиваешь молотком гвозди, слышен стук, так и у нас.

— А ты можешь определить кто это?

— Нет, звук тихий. Либо они... он хорошо маскируется, либо у него слабое, пока что, санаа.

Джейсон не стал спрашивать, что она имела в виду. Только этого не хватало! Они только-только отошли от этой истории со стоянкой. Наёмник даже опасался, что ему придётся несладко. Он видел у женщин такое не раз: в момент опасности само хладнокровие, а вот после начинаются плач и сопли. Но нет. Рема только как-то вечером вдруг затряслась от смеха, а когда Джейсон спросил, чего это она, ответила:

— Как вспомню эту речь, обращённую к Эни...

Наёмник оскалился в ответ. Лучше уж пусть смеётся, чем плачет. Эни своими переживаниями с ним не делилась. Ни жестами, никак.

* * *

Спустя несколько дней они достигли странного места. Перед ними вдруг возник парк. Да парк среди леса, немного заброшенный и одичавший, но парк. Все деревья были высажены в строго определённом порядке, их кроны ещё хранили форму, которую им придал неведомый садовник. Над кустами тоже поработали. Деревья почти облетели, сквозь опавшую листву проглядывали мощёные дорожки. Идти по ним после лесного бездорожья было одно удовольствие.

Но странное запустение царило здесь. Ни белки, ни какой ещё зверушки. Лишь уныло каркала ворона. Ну, вороны — они вездесущи. Джейсон снова огляделся, у него появилось нехорошее предчувствие. Куда это их занесло?

Пройдя немного вглубь парка, путники обнаружили развалины громадного дома и пустой фонтан перед ним. Фонтан когда-то был из белого камня, но со временем камень раскрошился и потемнел от грязи. Чаша фонтана была забита плесенью и каким-то мусором. А ещё, чуть поодаль, среди деревьев чернела высокая мощная башня, тоже полуразрушенная.

Наёмнику было здорово не по себе. Кто жил здесь? Дурное предчувствие всё нарастало, Джейсон в какой-то момент даже задохнулся. А эта башня... Ну, никак она не вязалась ни с домом, ни с парком. Одинокий осколок неведомой эпохи...

А ещё этот странный туман. Солнце ещё светило, хоть и клонилось потихоньку к западу, а он не таял. И, ко всему прочему, в нём что-то шевелилось. Неприятный холодок проник в душу наёмника и его охватил сковывающий страх перед неведомым.

Джейсон встряхнулся, это обычно помогало, и постарался взять себя в руки. Подумаешь, туман! Сейчас осень, почти вечер, вот он и не тает. А шевеление — это ему просто померещилось. Вон место какое странное. Здесь и не такое привидится! К тому же стыдно ему, мужчине, так распускаться перед девушками.

Подавив невольную дрожь, наёмник посмотрел на них. Слепоглухонемая девушка осторожно нюхала воздух, вытянув шею. Потом она ощупью поправила съехавший шарф и зябко поёжилась. Джейсон ничего не понял и обратился к Реме за разъяснениями.

— Кажется, нас сюда заманили, — хмурясь, ответила слепая девушка.

— Те, кто за нами следит?

— Вполне возможно. Я чувствую... мы чувствуем, — поправилась Рема, — помимо чар этого места ещё чьё-то колдовство.

— А попроще?

— Мы в ловушке.

Джейсон прошёлся несколько раз туда-сюда, пытаясь успокоиться. Потом он повернулся к девушкам и решительно сказал:

— Так, мы уходим отсюда, пока совсем не стемнело.

— Ну, попробуй, — хмыкнула Рема. — А мы тебя здесь подождём.

— Мы идём вместе.

— Нет, иди один!

Джейсон посмотрел на всех трёх девушек. Энаи опустила глаза, Айнор стояла, сцепив руки, а Рема поджала губы. Плюнув, наёмник поправил мешок и пошёл один. Он пересёк парк и шагнул через полуразрушенную ограду, отделяющую парк от леса. И обнаружил, что также бодро шагает обратно к девушкам, которые уже раскладывались. Но упрямства Джейсону было не занимать. Он повернулся и снова пошёл к ограде.

На этот раз он шёл медленно, стараясь заметить место, где его развернуло. Но как наёмник ни вглядывался в густеющую темноту, он всё равно не заметил, как его снова развернуло обратно. На этом Джейсон оставил попытки и вернулся к девушкам.

— Это очень древнее волшебство, — сказала Рема, когда он спросил, в чём дело. — И мы не знаем, как с ним справиться. К тому же не забывай о колдовстве наших неведомых преследователей.

— Колдуны, гиблые местечки, санаа это ваше... — проворчал Джейсон, — угораздило же меня с вами связаться!

Меларка только хмыкнула в ответ.

Наёмник сначала думал использовать башню для ночлега. Но Рема его отговорила. Сказала, что их санаа молчит об опасности. Девушки устроились в палатке, а Джейсон остался снаружи. Палатка была вместительная, и он ночевал в ней вместе с девушками. А что тут такого? Приставать к ним он не собирался, да и сил на это у него не было, а ночевать снаружи он не желал.

Но сегодня спать он не собирался. Возможно, эти колдуны заявятся сюда и во плоти, а уж Джейсон их приветит добрым словом и мечом. А может и кулаком обойдётся. А от колдовства он воткнул в воротник железную иголку. Голову они ему не заморочат!

Ночные часы тянулись томительно долго, и Джейсон всё же задремал. Но почти сразу же очнулся. Ему пришло в голову, что всё-таки стоит рискнуть и сунуться в башню. Всё же убежище, как-то спокойнее. Сказано-сделано. Джейсон залез в палатку и стал будить девушек. Просыпаться они не хотели, но наёмник не отставал и, наконец, ему удалось разбудить Рему.

— А, это ты... — пробурчала она сонно. — Чего тебе?

— Мы идём в башню.

— Зачем, опасности нет, — забормотала Рема. — Ведь санаа...

Она не договорила, снова уснула. Джейсон не хотел этого делать, но выбора у него не было. Три полновесные пощёчины быстро разбудили девушек. Рема взвилась, но Джейсон зажал ей рот и прошипел:

— Быстро встали, собрались и пошли к башне!

Слепая девушка пыталась что-то возражать, но Эни уже нащупала в темноте их обувь и стала обувать Айнор, потом Рему. Она не слышала ни слова, но понимала, что Джейсон их не поднял бы просто так. Потом она обулась сама, затянула пояса на товарках, стала застёгивать верхнюю одежду. Джейсон помог ей и вывел Айнор и Рему наружу.

Вокруг было тихо, но в душе у Джейсона тлел огонёк тревоги. Он забросал кострище листвой и камнями. Из палатки показалась Энаи. Она выволокла мешки и стала надевать их на товарок. Джейсон, вздохнув, стал ей помогать. Он надел мешок на плечи самой Эни. И девушки, взявшись за руки, медленно побрели к башне, спотыкаясь и зевая на каждом шагу. Наёмник же занялся палаткой и одеялами.

Не торопясь, но и не медля, Джейсон разобрал палатку и свернул одеяла. Подняв голову, он увидел, что к нему спешит Энаи, уже без мешка. Вместе они подняли увесистый свёрток и пошли к башне. Луна тускло светила сквозь ветки деревьев. Поднялся ветер, глухо зашелестела палая листва, и наёмнику вдруг послышался стук конских копыт.

Путь к башне показался Джейсону бесконечным, но вот он увидел её стены и тёмные силуэты Ремы и Айнор около неё. Они стояли, положив руки на стены, у их ног валялся мешок Энаи. Наёмник замер. Да теперь он явственно слышал стук копыт, и даже голоса.

Энаи шагнула в пролом в стене и втянула одеяло и палатку, а затем свой мешок. Джейсон занялся девушками. Сначала он помог перебраться внутрь Реме, потом Айнор. Он раздувался от гордости. Это их хвалёное санаа можно обмануть, а чутьё бывалого наёмника нет!

Внутри башня была пуста, только у дальней стены беспокойно зашевелился какой-то зверёк. Пахло сыростью и помётом. Перекрытия провалились кое-где, и виднелось ночное небо. И в стенах тоже были дыры. Наёмник приник к дыре в стене и стал наблюдать.

Сначала всё было тихо, но вот мелькнул силуэт всадника за деревьями, ещё один... Миг — и на месте бывшей стоянки появилось четверо всадников. Вспомнились те четыре всадника у возка... Между рук одного из них светился, разгораясь, шарик света. Он превратился в сияющий шар. Наёмник заморгал.

Когда же его глаза привыкли к свету, он увидел, что это другие, а «девка» оказалась довольно смазливым парнем, никак не старше Джейсона, даже может моложе. Наёмнику немедленно захотелось дать ему по роже.

Лицо юноши было отрешённым, а с губ срывался тонкий, пронизывающий мозг напев. Тут за спиной у наёмника послышалась какая-то возня, и Джейсон обернулся. Он увидел Энаи, с трудом удерживающую Рему, которая куда-то стремилась. Они упали в борьбе, и слепая охнула от боли, когда острый обломок камня впился ей в локоть.

Джейсон же едва успел перехватить у самого пролома Айнор. Она тоже стремилась наружу, но слепота подвела её, и сначала жрица наткнулась на стену, а потом наёмник перехватил её и оттащил в сторону. Девушка бешено вырывалась из его объятий. Даже пару раз заехала ему чувствительно по челюсти головой, но Джейсон держал её крепко. Айнор быстро выдохлась, и он усадил её на мешки.

— Ай! — раздался возглас Ремы.

Её снова потянуло наружу. Обманув бдительность товарки, она вдруг вскочила и рванула к выходу. Но Энаи не растерялась и ухватила меларку за косу. От неожиданности и боли та потеряла равновесие и хлопнулась коленями прямо на камни. Веселёнькая ночка, ничего не скажешь!

Наёмник вопросительно посмотрел на Энаи, но она жестом показала, что насчёт неё можно было не беспокоиться. Колдовской шар разросся, и свет от него проникал через дыры. Джейсон вынул из ножен меч.

Джейсон осторожно выглянул наружу и увидел, что луну почти заслонили тучи. Ветер стих. И вот в землю ударили редкие капли дождя. Наёмник заметил, что свет чуть потускнел, и сводящее с ума пение стало тише. Услышав шум за спиной, он обернулся и увидел, что Айнор снова встаёт. Наёмник поспешил к ней.

Дождь всё усиливался. Сверху через дыру в крыше закапало. Наёмник сел на мешки и посадил на колени Айнор. Обнял и прижал к себе, чтобы она не пугалась незнакомого места. Рема пару раз дёрнулась и затихла. Энаи тоже затаилась. Пение стремительно стихало, и погас колдовской свет. Вскоре снаружи ничего не доносилось, кроме ровного гула осеннего ливня. Они всё-таки спрятались, спрятались среди дождя.

Эни прижалась к плечу Джейсона. Рема тоже устроилась рядом. Её совсем отпустило. Наёмник крепился, но всё-таки задремал, убаюканный шумом ночного дождя. Айнор же уже спала, склонив голову ему на грудь. А вскоре засопели и Энаи с Ремой. И никто их больше не потревожил в ту ночь.

В башне они просидели три дня, пока шёл дождь, когда же вышли, то опять оказались в лесу. А когда они шли по заброшенной просеке, Эни вдруг задёргала Джейсона за рукав. Она показывала на деревья, сначала наёмник не понял. Но, присмотревшись, увидел, что ветки двух деревьев образуют прямо перед ними улыбающееся женское лицо. Что это было знак или совпадение? Джейсону нравилось первое. Должна же им когда-нибудь улыбнуться удача!

На привале он спросил Эни, как она удержалась и не бросилась на зов. В ответ, девушка закатала рукав и показала наёмнику искусанную руку. Передёрнув плечами, наёмник обратился к Реме:

— А куда делись парк и те хмыри?

— Пошёл дождь и смыл чары,— пожала плечами Рема.

— Как это? — удивился Джейсон.

Слепая девушка покусывала губы, соображая как понятнее объяснить. Тем временем Айнор подсела ближе к наёмнику и положила ему голову на колени.

— Ну-у... чары вещь ненадёжная, — наконец, сказала Рема, усаживаясь поудобнее. — Именно поэтому мы не летим на каком-нибудь волшебном ковре, а тащимся уже который месяц по лесу и конца, и края этому не видно.

— А почему они такие ненадёжные?

— Чтобы чары, санаа, хоть что-нибудь сработало, нужен особый настрой, обстановка, наконец. Думаешь, зря, что ли придумали все эти обряды и ритуалы?

Пальцы Джейсона коснулись щеки Айнор, и он возразил:

— А когда по нашему следу пустили собак, Айнор справилась без всяких ритуалов.

— А потом помнишь, как ей было плохо? — парировала Рема.

Наёмник не нашёлся, что возразить.

* * *

Джейсона очень заботила Эни. Она держалась бодро, но потом снова расхворалась, и как наёмник ни сторонился людей, чем меньше народу о них знает, тем лучше, стало ясно, что отваром березовой коры тут не обойтись и нужно обращаться за помощью. Да и Айнор с Ремой стали уже шмыгать носом. Что за напасть!

Оставив своих спутниц в пустой в это время хижине лесоруба, он отправился в путь. Наёмник шёл медленно, внимательно оглядываясь. Он заметил, что жрицы опять перестали пользоваться санаа. Значит, враги были где-то близко. Правда, его чувство опасности молчало, но... Он шёл на юго-восток, к дороге. Джейсон быстро нашёл её, но эта была другая дорога, не мощёная, а просто колея. Она выглядела наезженной. Значит, тут где-то есть весь или постоялый двор. Наёмник пошёл дальше и действительно увидел постоялый двор.

Он вошёл в калитку и отметил про себя, что, похоже, хозяева процветают. Большой двор был чисто выметен, позади высокого, в два этажа, дома темнели хозяйственные постройки. У них был даже собственный колодец. У крыльца были привязаны три лошади. Одна была каурая, а две другие гнедые. При виде лошадей у наёмника заныли ноги, и он вспомнил ту кобылу, которую нанял в Каро. Где она теперь?..

По двору от колодца шла девушка с полным ведром. Судя по одежде, из западных поселенцев, что пришли сюда в поисках свободных земель. Джейсон одёрнул куртку, откашлялся и подошёл к ней. Он стал расспрашивать её. Она отвечала спокойно, уверенно, не ломаясь. Нет, лошадей и повозку нельзя нанять. Лошадей мало. А которые есть — либо наняты уже, либо нужны в хозяйстве. Нет, эти кони принадлежат приезжим. Что за приезжие? Да боги их знают! Сам увидишь. Тут девушку окликнули из окна, и Джейсон понял, что разговор закончен. Он вошёл в дом вслед за девушкой.

Внутри постоялый двор был устроен обыкновенно. Сени, прихожая, большая, в полдома, общая комната. Сбоку виднелась лестница, ведущая наверх. Там располагались общие спальни, раздельные для мужчин и женщин, несколько отдельных каморок для семейных людей и для знати, хотя не похоже, что здесь бывали вельможи. Хозяйственные помещения и комнаты хозяев и слуг располагались в задней части дома. Дела здесь велись с размахом.

И сени, и прихожая были заставлены кадками и бочками, стояли мешки и какие-то ящики. Меч Джейсону пришлось отдать при входе, поскольку сесть за стол в доме вооруженным, даже на постоялом дворе, считалось оскорблением. В общей комнате по стенам тянулись бесконечные полки, заставленные горшками, всевозможной посудой и прочей утварью. Виднелись мешочки с крупой и мукой. В дальнем углу пылал камин, ещё наёмник заметил небольшую нишу.

За столом, почти напротив входа, сидели трое. Тот, что в середине, был уже не первой молодости мужчиной, у него были залысины и тёмные с проседью волосы. Глаза у него были скорее чёрные и неестественно блестящие. Слева от него сгорбился другой мужчина, примерно того же возраста. В отличие от первого, второй брил не только подбородок, но и всю голову. Видно, с волосами у него было совсем плохо. А вот третий... Джейсон весь подобрался, когда его увидел. Третьим был тот самый смазливый мастер комариного пения, по вине которого у Джейсона выдалась незабываемая ночь.

Трое за столом оживились, парень даже махнул рукой. Джейсон не стал ломаться и подсел к ним. Завязался разговор, кто, откуда да куда. Снова раскрылась дверь, в помещение зашли ещё двое мужчин. Джейсон невольно обернулся. Вошедшие коротко перекинулись словом с троими за столом, и сели в стороне. В разговор они не вмешивались.

Бритого звали Глойс, у него на запястье Джейсон заметил старый шрам, такая же отметина виднелась и у чёрноглазого мужчины, которого звали Ардо. Значит побратимы. В такие раны обычно втирали что-нибудь едкое, чтобы образовался рубец, а побратимы всегда держались вместе. Юношу звали Раду. Он приходился родственником Глойсу, между ними было определённое сходство. Только глаза Раду были серо-зелёные, а не карие как у дяди, а волосы были чёрные и густые. Одеты все трое были также как и в ту незабываемую ночь.

Сам наёмник назвался Джупом. Раз они балуются колдовством, не стоит рисковать и сообщать им своё настоящее имя. Тут вошли две девушки, та давешняя и служанка с закуской. Служанка поставила перед наёмником миску с едой, налила пива. Джейсон поблагодарил её и вернулся к разговору.

Говорил он свободно. Да идёт на юг, слышал, назревает большая заваруха. Нет, никаких проблем, просто шатается по белу свету. Чего лесом пошёл? Да захотелось вот, и пошёл. Кого видел? Да разных людей. Наёмнику не понравилось та настойчивость, с какой они расспрашивали его. Чего им нужно? Он стал в свою очередь настырно расспрашивать их, откуда они, куда путь держат, да зачем.

В прихожей снова послышались голоса, в общую комнату вошли слуги, внесли столы. За ними появились двое бродячих торговцев, селянин с семьёй и... белобрысый возчик, с которым у Джейсона случилась стычка в день отъезда. Грис кажется. У-у-у, да что за день такой сегодня!

Возчик никак не показал своего отношения к Джейсону, просто кивнул как знакомому и отошёл. Наёмник взял у Глойса стакан и бросил кости. Он проиграл и передал стакан Раду. Тот тоже бросил и тоже проиграл. К ним, подкрепившись, подошли торговцы и возчик. Некоторое время они молча следили за игрой, а потом возчик возьми и спроси Джейсона:

— Слышь, как там тебя, Дже...

— Джуп, — торопливо перебил его наёмник, чувствуя, как к горлу подкатывает ком. Так всегда бывало, когда он предчувствовал неприятности. В глазах возчика мелькнуло удивление, но он не стал настаивать, Джуп так Джуп.

— Слышь, Джуп, а где те три девицы, которых вы охраняли? — спросил он, как будто и не было заминки.

— Гм... Какие такие девицы?

— Ну, те, одна слепая, другая немая, а третья и слепая, и не...

— Ах, эти!

Наёмник заёрзал на стуле, как будто дерево под ним превратилось в раскалённое железо, его пальцы царапнули по пустому поясу. Ардо, чья очередь снова подошла, замер и вскинул глаза на наёмника.

— Так ты нанимался в пути? — спросил он.

— Ну да, а что? — спросил Джейсон. Он призывал все муки ада на голову этого Гриса.

Возчику в том бою с разбойниками досталось изрядно. У него был сломан нос, через левую бровь проходил шрам, придись удар хоть на волосок ниже, и возчик остался бы без глаза. И поделом!

— Да так... — Ардо постарался смягчить впечатление улыбкой. — Видишь ли, нам как раз нужны эти девушки. Мы очень беспокоимся об их судьбе.

«Да я знаю, как вы беспокоитесь», — подумал с сарказмом наёмник, а вслух сказал:

— Ну, я дал дёру после той стычки с разбойниками. Так что не знаю.

— Ни хрена себе стычка! — воскликнул вдруг Раду, — это была настоящая битва. Не подоспей мы на помощь ещё неизвестно, чем дело кончилось.

— Да я смотрю, ты настоящих битв не видел! — фыркнул Джейсон.

Раду вспыхнул, но Ардо удержал его. Джейсон же заявил:

— Поздновато вы стали беспокоиться о них. Померли они.

— Как это?! — все трое встревожено переглянулись.

— А вот так, — продолжал лгать наёмник. — Я шарился как-то по чаще и наткнулся на труп Эна... ну рыженькой. Эх, красивая девка! Была.

Он хлебнул пива и сделал незаметно знак, отвращающий беду:

— Только когда я наткнулся на её труп, она не была уже красивой. Разорванное горло и полуобъеденное лицо, знаете ли, никого ещё не украсили. А две остальные тоже погибли, конечно же. Ведь только рыжая девка-то и видела.

Ардо испытующе посмотрел на него. Наёмник ответил ему открытым невинным взглядом. Минуты текли томительно долго. Взгляд воина жёг, словно мороз в зимнюю ночь, но Джейсона не сломался. Он чувствовал, как бесцеремонно шарит Ардо у него в голове, но всё же удержал лживое воспоминание о мёртвой девушке с рыжими волосами, залубеневшими от крови и о звере, что стоял над ней.

— Что ж, жаль, — принуждённо улыбнулся Ардо, гася свой взор, и откинулся назад. Он сидел у стены, на высокой скамье.

Джейсон встал, его качало. Перед глазами всё плыло, сердце билось часто и глухо, вот-вот лопнет, в боку кололо, его тошнило. Наёмник кое-как добрёл до камина и тяжело опустился на низкую скамейку перед ним. Над огнём висел котёл с каким-то варевом, а за ним следила та самая девушка со двора.

Она разделась и теперь была в рубахе из белёного полотна с осенней вышивкой вокруг шеи, на груди, рукавах и в коричневом платье. На плетёном поясе висели обереги и огниво, а на гдуи краснели бусы. Она была не очень высокой, но статной. У неё были каштановые волосы, уложенные в косы вокруг головы и широко расставленные глаза орехового цвета. Сама она была немного курносой. Её звали Лейдой, и она была дочерью хозяина постоялого двора.

Всё это Джейсон разглядел и узнал, когда он выпил какого-то снадобья, которое она налила ему из тёмной с узорами бутыли и сочувственно улыбнулась. От запаха снадобья у наёмника голова закружилась ещё сильнее, но когда он выпил, дурноту как рукой сняло.

Они немного поболтали, и вдруг она заговорщически улыбнулась и прошептала:

— Ты правильно сделал, что солгал им. Они плохие люди. Особенно вот он.

Она кивнула в сторону Раду, и Джейсон догадался, что тот увивался вокруг неё и, скорее всего они недавно поссорились. Наёмник сам не раз бывал в таких ситуациях. Подавив усмешку, он спросил:

— А с чего ты взяла, что я солгал им?

— Ну, твои волосы хоть и грязные, но расчёсаны и заплетены в косу. Борода подрезана, к тому же порванный рукав тебе зашивала женщина.

Джейсон смущённо хмыкнул. Надо же какая наблюдательная. Он попытался отбиться:

— Ну, это, это ваши мужчины, живущие на одном месте, не знают с какой стороны за иголку взяться. А мы наёмники всё умеем, и шить, и готовить. Баб за собой, знаешь ли, не таскаем.

Лейда рассмеялась, чуть громче, чем следовало, и не удержалась, покосилась в сторону Раду. Ага, пытается заставить его ревновать, догадался Джейсон. Она хитро улыбнулась:

— А то я не отличу женскую руку от мужской. К тому же мужики, идущие лесом долго, дичают. Вваливаются они, заросшие до самых глаз, со спутанными волосами. А ты весь такой справный, зачем тебе это? Перед медведицами красоваться?

Джейсон снова хмыкнул, а что тут скажешь? Замолчали. Он посмотрел на Лейду. Глядеть на неё было приятно и странно. Наёмник до того привык к эээ... особенностям своих спутниц, что увидеть девушку, которая и видит, и говорит, было... странно. Он наклонился к ней низко и прошептал прямо в изящные розовые губы:

— Не выдавай меня, ладно?

— Не буду,— прошептала Лейда в ответ, глядя ему в глаза.

О, как она смотрела! Раздался какой-то шум, грохот падающего стула. Заигрывание Лейды достигло своей цели. Раду удерживали пятеро. Лицо юноши было перекошено и красным, он кричал непристойности, и его едва успокоили.

Не было и речи о том, чтобы привести сюда девушек или уйти самому, и Джейсон остался ночевать. Лёг он на конюшне. Чтобы сберечь деньги, да и находиться в одном помещении с Раду и другими было наёмнику неприятно.

Спалось ему плохо. Приближалась буря, и лошади вели себя беспокойно. Сено же кололось, лезло в глаза, от пыли хотелось чихать. Впрочем, в нынешнем своём состоянии Джейсон не улежал бы и на пуховых перинах. Поэтому, спустя некоторое время, он засобирался в путь.

Он осторожно сполз с сеновала и двинулся в дом за вещами. Он оставил куртку и сапоги в прихожей. Конюшню и основной дом соединял небольшой крытый переход. Тускло мерцал небольшой светильник, намертво прикрученный к стене. В самой прихожей царил густой мрак.

Он не прошёл и половины, как наверху тихо скрипнула дверь и раздались шаги. Показался крошечный огонёк светильника и смутные силуэты двух мужчин. Наёмник от неожиданности споткнулся, звякнула металлическая дужка ведра.

— Кто здесь? — раздался голос. Джейсон узнал Ардо.

Наёмник проглотил ругательство и хрипло мяукнул. Потом, стараясь производить не больше шума, чем кот, он метнулся к ближайшей двери и открыл её. Тут петли были смазаны, и ему удалось благополучно спрятаться. Оглянувшись, Джейсон понял, что оказался в большой комнате. Его не удивило, что дверь была открыта. Ну, кому взбредёт на ум шататься по дому в такое время, впотьмах?

Шаги приближались. Наёмник заметался по комнате. Тускло блеснули тлеющие угли в камине, и Джейсон метнулся в наиболее тёмный угол, комната была большая, и камин всю её не освещал.

— Не понимаю, кто же тогда попался в нашу ловушку, если они мертвы? — недоумевал Раду, входя. — Значит, наёмник нам солгал? Но зачем?

— Сейчас узнаем, — ответил Ардо.

Он нёс в одной руке светильник, а в другой мешочек. Джейсон был разочарован: значит, они не поверили. Жалко. Тем временем Раду подошёл к камину и стал раздувать угли, подбросил дров. Ардо же взял стул и поставил перед столом, этот стол никуда не убирался на ночь, а может слуги поленились. И Ардо, и Раду были полностью одеты. Раду прошёлся по комнате, зевая. Ему больше хотелось спать, чем торчать здесь.

— Что мы тут делаем, Ардо? В спальне было бы удобнее.

Джейсон едва не расхохотался, настолько эта фраза получилась, кхм, двусмысленной. Но наёмник подавил смешок, его тоже занимало, чего им не спится. Тем временем Ардо расставил по краям стола четыре бронзовые фигурки или ещё что-то. Джейсон раздражённо поморщился: опять какая-то колдовская чушь. Закончив, мужчина спокойно сказал:

— Мне нужно сосредоточиться, а возчик храпит как пьяный кабан.

— А четыре фигурки зачем, их же трое, — полюбопытствовал Раду.

— Я чувствую рядом с ними чётвертого. Смутно, но... Ты бы лучше принёс муки, можно и пшена.

Наёмник понял, что надо действовать. Подождав, когда Раду завозился у полок, он в три прыжка бросился к Ардо. Тот закрыл глаза и что-то забормотал, входя в транс. Наёмник очутился за его спиной и, сцепив руки в замок, ударил мужчину по голове. Метил по затылку, но Ардо начал поднимать голову, и Джейсон попал по темени. Ардо беззвучно повалился на стол. Тот зашатался и перекосился, фигурки упали на пол, светильник угрожающе поехал по наклонной. Выругавшись, Джейсон подхватил его и поставил на полку. Только вот пожара не хватало.

Джейсон легко увернулся от брошенного в него мешка с крупой. Одновременно он выдернул нож и бросился на Раду. Мешок мягко шлёпнулся позади. Раду в свою очередь ушёл от броска наёмника и попытался ударить его в бок, но Джейсон увернулся и наткнулся на стол. Ардо тяжело упал на пол, зацепив наёмника, Раду пошёл снова на наёмника. Тот попытался снова ударить его ножом, но промахнулся. Раду выбил нож и схватил Джейсона за запястье. Тот вырвал руку и отпрыгнул.

Они дрались молча, слышались лишь хлопки ударов да сдавленное дыхание противников. Раду, несмотря на свою смазливость, оказался сильным противником. Джейсона это неприятно удивило, но он не испугался. А Раду всё бил и бил.

Наёмнику всё же держался и даже пару раз удачно ударил в ответ. Раду пошатнулся. Ободрённый успехом, Джейсон ринулся вперёд, но его противник смог увернуться и атаковал в свою очередь. Джейсон тоже уклонился. Так они кружили по комнате, круша всё подряд. В какой-то момент Раду применил обманную уловку и схватил наёмника за горло.

Джейсону стало страшно. Но он не сдался. Напрягая мышцы шеи, он схватил противника за запястье. На какое-то время хватка слабела, но потом снова сжимала наёмнику горло. В глазах темнело, ноги подгибались. Казалось, холодные пальцы юноши вот-вот сломают Джейсону кадык. Наёмник удвоил усилия и ударил противника под дых, и пока Раду не пришёл в себя, из последних сил ударил его по лицу. Метил он по челюсти, попал в нос, раздался треск ломаемой кости, но Раду всё же устоял. Тогда наёмник снова ударил, и снова. Наконец, юноша упал, задыхаясь. Наёмник, тяжёло дыша, пнул его по рёбрам. Раду охнул и затих. Джейсон снова занёс над ним ногу.

— Хватит!

Этот возглас привёл Джейсона в чувство. Он оглянулся и увидел, что занавеска ниши отдёрнута и на него смотрит Лейда. Интересно, долго она тут была? Он закрыл глаза. Разбитое лицо болело, в висках стучало. К горлу покатывала тошнота.

Больше всего ему хотелось остаться и как следует поспать. Но это было сродни самоубийству, ведь оставался ещё Глойс. Тем временем Лейда достала знакомую уже бутыль. Джейсон открыл глаза. С его зрением творилось, что неладное. Вокруг фигуры девушки ему виделся зелёный ореол, запахло мятой. Джейсон моргнул, и всё изменилось.

Перед ним стояла женщина, окружённая мягким зелёным сиянием. Она сама была этим сиянием. Зелёный этот свет был, как... как если бы смотреть на солнце сквозь молодой весенний лист. А среди этого сияния белело треугольное личико, подобное фарфоровой маске. Джейсон устало потёр глаза, ему было не до чудес, напряжение спало и теперь ему хотелось спать, спать... глаза слипались. Он их с трудом раскрыл. Богиня снова приняла вид Лейды. Она подала ему бутыль, и наёмник от души приложился к ней.

Вокруг царил разгром. У Джейсона вырвался нервный смешок, когда он представил себе лица настоящей Лейды и слуг, когда они придут сюда утром. А про Глойса и говорить не приходится.

— Э, а как вас зовут? — спросил он снова, прочистив горло.

— Можешь называть меня Зелёной Дамой, — сказала богиня и, бросив укоризненный взгляд на Джейсона, подошла к Раду. Она наклонилась и провела рукой по его лицу.

— А он? — спросил наёмник, показывая на Ардо.

— Я займусь им потом, — пообещала Зелёная Дама и добавила: — Всё-таки не стоило так бить. У него нос и челюсть сломаны.

Джейсон пожал плечами:

— Это был не поединок, в котором сходятся благородные лорды, дабы размяться и покрасоваться перед дамами. Раду сделал бы для меня то же самое.

— Так не сделал же.

— Просто я успел раньше. И вообще, лучше бы Эни исцелили. Кашель совсем замучил её.

Богиня печально покачала головой:

— К сожалению, я не могу кого-либо исцелить.

Джейсон поморщился:

— Что вы за боги такие! То не можете, это не умеете…

— А мы и не боги, — ответила неожиданно Зелёная Дама.

Наёмник изумлённо вытаращился:

— А кто же?! Демоны?

— Демоны? Нет и не демоны.

— А кто же?

Богиня прошла по комнате и склонилась над Ардо. Джейсон зевнул. Боги, демоны... Ему надо было линять отсюда, пока не проснулись Глойс и остальные. Просто удивительно, они с Раду подняли такой шум, что могли перебудить весь дом, а всё тихо. А богиня продолжила:

— Мы... когда-то мы были великими, но пали. Лишь случайность уберегла нас от участи худшей, чем смерть...

— А другие боги? Они тоже как вы?

— Вот держи, — богиня сжала руку. Когда она её разжала, у неё на ладони лежала баночка из матового темного стекла. Джейсон взял её и, повертев в руках, засунул за пазуху.

Они вышли из дома. На улице бушевала буря, дул бешеный ветер во всех направлениях сразу. По небу быстро неслись тучи, иногда накрапывал дождь, но ветер был слишком сильный, чтобы дождь пошёл всерьёз. Джейсон кое-как дошёл до калитки. С трудом открыл её и, проклиная всё на свете, двинулся в лес. В какой-то момент на него упал сук, он едва увернулся и понял, что никуда не пойдёт.

Под утро буря стала утихать и, когда Джейсон, выбрался из своего плена, было относительно тихо. Чувствовал он себя прескверно, нос был забит сгустками крови. Но что делать, надо идти.

Интересно, пришёл ли Раду в себя? При этой мысли Джейсон улыбнулся: пусть Раду оказался крепким малым, но он-то, Джейсон, ещё крепче. И почистив нос, наёмник двинулся в лес.

Когда он, наконец, доплёлся до хижины, уже совсем рассвело. Хижина тоже пострадала от ночной бури. Часть соломенной крыши валялась вокруг, дверь перекосилась и висела на честном слове. Тут она открылась и на пороге появилась Эни. Судя по её виду, она совсем разболелась. Джейсон вспомнил о мази и полез за ней.

Наёмник шагнул к девушке, улыбаясь. Но та испуганно отшатнулась и скрылась в хижине. Джейсон пошёл за ней, недоумевая. Почему она его не узнала?

— Эй, это я Джейсон.

Ответа не было. Слышалось лишь испуганное хриплое дыхание Энаи, и блестели в дверной щели её глаза. Наёмник почувствовал раздражение, и даже обиду. Он за них можно сказать пострадал, а они и знать его не хотят. Да что же это такое?

— Рема! Рема! — позвал он слепую девушку. — Скажи Эни, что это я, Джейсон!

Через некоторое время Энаи робко выглянула наружу. Наёмник быстро достал баночку и протянул её девушке. Та осмелела и, плотнее закутавшись в шаль, вышла. Тут из хижины появилась Рема вместе с Айнор. Наёмник кратко рассказал ей о том, что случилось.

Джейсон сгрёб солому с земли и забросил на крышу. Хижина была маленькая, кособокая, это удалось ему без труда. Покончив с этим, он развёл снаружи костёр и спросил Рему:

— Послушай, а почему Эни не узнала меня? Из-за жара?

— Ты хочешь увидеть, какое у тебя сейчас лицо?

— Ну... да.

Рема мысленно что-то сказала Эни. Рыжая жрица подошла к наёмнику и положила руку на его лоб. Джейсон вздрогнул: её пальцы были холодны как лёд. Потом Эни отошла немного назад.

Наёмник ощутил мягкий скачок и вот он смотрел на мир глазами Эни. Когда же он увидел самого себя, то вздрогнул. Ну и рожа! Вся синяя, опухшая, один глаз подбит, щека ободрана, это он уже в лесу навернулся, на усах и бороде засохшая кровь, губы и нос разбиты. Неудивительно, что Энаи испугалась.

Он вскочил и заходил по поляне, потом обернулся к Реме и сказал озабоченно:

— Нам надо срочно убираться отсюда. Глойс ведь быстро нас найдёт, и без всякого санаа. Он мужик бывалый.

— Не стоит беспокоиться! Во всяком случае, сегодня.

— Почему же?

Рема только улыбнулась в ответ.

* * *

Когда Глойс увидел, что сотворил наёмник с его побратимом и племянником, он пришёл в ярость. Если Раду к утру всё-таки очнулся, то Ардо продолжал оставаться без сознания и лишь невнятно стонал, когда его поднимали наверх. Глойс собирался немедленно, несмотря на бурю, броситься в погоню. Но пока устраивали Ардо и Раду, пока он разбирался с хозяином — тот требовал уплаты за разбитые плошки и кувшины... Наконец, Глойс и двое его спутников всё же выехали со двора.

А впереди них летела тысячеустая молва. Служанки успели за утро сбегать в соседнюю деревню и насплетничать о ночном разгроме. И к обеду по всей округе уже гуляли слухи о том, что на Гаев двор ворвался какой-то чёрноволосый синеглазый дикарь и положил одним ударом десятерых, причём с каждым разом число жертв росло. Так рождаются легенды...

В лесу преследователям пришлось спешиться. Буря, что бушевала на западе задела этот край лишь слегка, но и тут успела натворить немало. Сквозь завалы и пешком пройти-то было трудно, а уж на лошади не проехать тем более.

Они уже не один час бродили по лесу, как вдруг увидели девушку. Она бестолково металась среди деревьев, натыкаясь на них и падая. Все трое торжествующе переглянулись. Они не заметили вороны, что летала за ними и каркала. Ну, ворона, ну каркает. Экая невидаль — каркуша. Птица уселась на ветку и снова каркнула. Между деревьев показалась ещё одна девушка. Она шла на ощупь и тоже иногда падала

Тот, что повыше перепрыгнул через кусты и схватил одну из них за руку. Она стала таять. Другие мужчины окружили вторую, но и она растаяла. Растаяла и появилась в другом месте. А ворона всё каркала и каркала. Тот, что был повыше, выведенный из себя, кинул в зловредную птицу куском коры. Не попал. Ворона лишь перелетела на сук повыше и снова каркнула.

— Не отвлекайся, Тренс, — сказал ему Глойс, отдуваясь. — Брэй, заходи сзади!

— Угу, — отозвался Брэй. Он кинулся к слепой девушке.

Так они ловили поразительно увёртливых девиц часа полтора. Со стороны это выглядело странно: трое с виду здоровых мужчин ошалело метались среди деревьев, падая и хватая воздух.

Темнело. Девушки исчезли. Все трое сели на бревно, усталые и злые. Ворона, соскучившись, слетела с ветки и, капнув помётом на Тренса, тоже исчезла. Будто и не было её.

— Померли, значит! — воскликнул Тренс, утираясь.

— Сволочь! — сплюнул Глойс.

— Спокойно, — сказал Брэй. — Я быстро поставлю Ардо на ноги и Раду, разумеется, тоже. И уж тогда я этому наёмнику не позавидую. Кстати он кого-то мне напоминает.

Он усмехнулся. Глойс откашлялся и сказал:

— Значит, нам тем более стоит держаться вместе. Наёмник мне, то есть нам, а вам девки. Согласны?

На том и порешили.