Семья и дружба (джен)

С самого детства, через две войны, Азкабан, интриги и самые разнообразные события в жизни, Люциус пронес давнюю привычку — загадывать на Рождество одно и то же желание. "Пусть случится что-нибудь волшебное".

И ведь случалось. Не всегда в Рождество, не обязательно что-то сверхнеобычное, но обязательно волшебное. Радужные шарики, навсегда связанные в памяти с руками деда и его потемневшей от времени палочкой. Самый лучший в мире волшебный торт, испеченный на одиннадцатилетие. Первые поцелуи. Знакомство с Нарциссой, тогда еще не женой и даже не невестой. Новость о ее положении. Первый глоток свежего воздуха после затхлой тишины Азкабана.

Окончательная смерть Темного Лорда.

Конечно, дело было не в том, что Малфои жили и дышали магией, как любая чистокровная семья. И даже не в тех идиотских маггловских поверьях, о которых ему в свое время рассказывал Северус. Просто Люциус знал с абсолютной уверенностью — загаданное от души обязательно сбудется. Главное, верить в это и терпеливо ждать.

Еще одна традиция — рождественским утром первым вдохнуть запах праздничной ели. В одиночестве, еще до того, как проснется остальная семья. Конечно, Драко уже давно не сбегает вниз ни свет ни заря, во все горло заявляя о своей радости, но и сейчас, быть может, больше, чем раньше, Люциус ни с кем не был готов делить свои минуты мечтаний. Вот и в этом году рано утром он тихонько, чтобы не потревожить Нарциссу, поднялся и спустился к рождественской ели.

А под елью спал Снейп.

Люциус какое-то время озадачено стоял и самым неприличным образом таращился. Потом на всякий случай огляделся, поправил полу халата, взъерошил волосы. Дом оставался домом. Утренние сумерки пробивались через морозные узоры окна, ель таинственно и ненавязчиво мерцала игрушками, а под ней, свернувшись калачиком и укрывшись собственной мантией, безмятежно спал Северус Снейп.

Официально оправданный и совершенно неживой вот уже несколько лет.

— Вообще-то ты мертв, — сказал ему Люциус. Вздохнул и осторожно себя ущипнул. — И я присутствовал на твоих похоронах.

Снейп ему не ответил.

Люциус вздохнул еще тяжелее. Нагнулся и, помедлив, прижал пальцы к шее спящего. Ощутив живое тепло и уверенное биение пульса, он выпрямился.

— Ну и что мы теперь будем делать? — риторически спросил Люциус. — Кажется, тут нужна Нарцисса.

В дверях он помедлил и обернулся. Ель все так же безмятежно мерцала рождественскими огнями, а под ней все так же безмятежно спал Снейп.

— Обязательно случится что-нибудь волшебное, — тихо сказал Люциус. И слабо улыбнулся.