Игры разума (джен)

Гарри долго размышлял на тему, стоит ли ему идти к профессору зельеварения по выходу из больничного крыла. С одной стороны, хотелось окончательно восстановить картину происходящего, а с другой — Гарри всё ещё не был готов видеть доброго Снейпа. Честно признаться, Поттер боялся этого зельевара и тех эмоций, что тот может в нём вызвать. Гарри очень страшился поверить и обжечься. Он и сам не заметил, как бесконечные раздумья привели его под дверь Снейпа. По привычке опасаясь грозного посыла куда подальше, гриффиндорец постучался, тихо проклиная Гермиону и Рона за их чересчур грустные лица, и себя — за то, что поддался.

Некоторое время тишину коридора нарушал лишь звук громко бьющегося сердца, по крайней мере, так казалось Гарри. Затем за дверью кабинета послышались шаги, и та наконец распахнулась.

На пороге появился Снейп. С полминуты он смотрел в глаза парня со странным выражением неверия и... надежды? Затем он отступил влево, давая возможность Гарри зайти.

На ватных ногах тот прошёл внутрь, боясь передумать и сбежать куда подальше. В отличие от мрачных подземелий, апартаменты Снейпа были довольно уютными: местами в светло-зелёных тонах, местами в кремовых. Посередине стоял коричневый диван, стол и два кресла такого же цвета. В дальнем углу, возле камина, находилась барная стойка, которая, судя по её содержанию, редко пустовала. Мягкий ковёр под ногами так и манил улечься около огня и согреться его теплом. Также Гарри заметил ещё три закрытые двери. На одной из них большими синими буквами было написано: "Комната Гарри Поттера". Ему стоило огромных усилий не уронить челюсть на пол.

Проследив за его взглядом, Северус спросил немного хрипловато:

— Хочешь прежде зайти к себе, или сначала присядем?

— Давайте присядем, — не своим голосом ответил Гарри, продолжая таращиться на эту, сбивающую с толку надпись.

Зельевар кивнул, приглашающим жестом указал ему в сторону дивана и кресел и двинулся к барной стойке, где тут же принялся что-то заваривать в чайнике. Закончив приготовления, прихватив с собой вазочку с печеньем, Снейп наконец подошёл к столу и, поставив всё перед Гарри, сел в ближайшее кресло, выжидающе глядя на парня.

Гарри с сомнением посмотрел на предложенный напиток, но, решив не искушать судьбу, все-таки сделал глоток. Вкусно!

— М-м, сэр, — ему показалось, или Снейп вздрогнул от такого обращения? — Я бы хотел поговорить о... нас с вами.

Гарри глубоко вздохнул, готовясь, как и в случае с Роном и Гермионой, изображать амнезию.

— Видимо, виновато зелье, но я ничего не помню, совсем. В моих воспоминаниях вы злой, мстительный и жестокий человек. Мне сложно испытывать к вам другие чувства, но может быть, если вы что-то расскажите, я вспомню?

— Амнезия, где я жестокий человек?.. — Негромко, будто себе, проговорил Снейп, невесело ухмыляясь.

Он взял чашку и, с минуту меланхолично понаблюдав за движением янтарной жидкости в ней, тоже отпил немного. После чего серьёзно посмотрел на Гарри:

— Откуда начинается твоя память? Что ты помнишь из детства?

— Из того, что мне рассказывали Рон и Гермиона, только выброс магии в доме Дурслей, — ответил Гарри, с некоторой опаской поглядывая на Мастера зелий, будто ожидая всплеск знакомой ему злости. — Правда, в моих воспоминаниях я там так и остался и до сих пор, каждое лето я у них исправно живу.

Прозвучало это горько.

Зельевар всё так же сосредоточенно вглядывался в парня:

— Если ты по-прежнему живёшь у этих магглов, то как в твоём случае ты связан... со мной?

— Никак. Вы люто ненавидите меня за мою схожесть с Джеймсом Поттером, не упускаете ни единого случая, чтобы унизить на занятиях, вечно назначаете отработки. Короче, ничего хорошего.

Взять и сказать в лицо Снейпу все, что думает, было... необычно.

Тот, тем временем, резко выдохнул, будто только что задерживал дыхание. На лице кратковременно отразился такой водоворот эмоций, что уловить все его оттенки оказалось крайне сложно, но можно было сказать точно: зельевар не ожидал такого ответа.

Затем он откинулся на спинку кресла и медленно заговорил:

— Что ж, позволь тебя познакомить с теми событиями, о которых знаю я. — Его взгляд устремился вперёд, но смотрел Снейп будто в себя. — Десять лет назад ко мне в кабинет ворвался Альбус Дамблдор с сообщением о том, что у тебя случился сильный выброс магии и нужно срочно отправляться к твоим родственникам и проверить обстановку. Сам же он в то время подключил все свои связи, чтобы в Министерстве это не связали с тобой. Честно признаться, как я тебе когда-то говорил, перспектива эта меня не обрадовала. Как ты должен был бы знать, с Джеймсом Поттером у меня велись серьёзные разногласия в пору нашего обучения. Поэтому, по прибытии на место, всё, что я ожидал увидеть, так это капризного, избалованного мальчишку, получившего славу с пелёнок, которому просто не понравилось, что ему не дали новую игрушку, — речь Снейпа текла без пауз и остановок. — Когда же мы с директором оказались в доме твоих родственников, — последнее слово было выделено особым презрением в голосе, — то все мои предположения и ожидания разлетелись на куски. Всё, что я увидел — это маленького, тощего, испуганного ребёнка, одетого в какие-то тряпки, больше напоминающие одеяния домовых эльфов, покрытого царапинами от стекла и забившегося в угол с отчаянным криком. — Мастер зелий вынырнул из своих воспоминаний и посмотрел на Гарри, продолжая, — над которым навис огромный пьяный маггл...

Гарри дёрнулся, с удивительной чёткостью вспоминая тот день. Он словно видел наяву, как замахивается для нового удара разъярённый дядя Вернон, а он ничего не может сделать, лишь спрятаться в дальнем углу гостиной, защищаясь от ремня голыми руками.

Он судорожно отмахнулся от жутких отрывков памяти. Это было давно! Подумаешь, никто не пришёл на помощь.

Снейп тем временем продолжил:

— Я никогда не назвал бы себя мягким человеком, с чем, думаю, согласится большинство твоих одноклассников, — кривая усмешка, — но даже я не мог не воспротивиться тому, что оставлять тебя там и дальше — есть хорошее решение. Мы много спорили с директором... не знаю, помнишь ты или нет, но одной из причин, почему тебя отдали этим магглам после... трагедии, была кровная защита твоей матери, наложенная на дом её сестры. Она скрывала тебя от приспешников Тёмного Лорда и, собственно, от любых его "остатков".

Он поставил на стол чашку и, глядя в камин, возобновил рассказ:

— Так вот, наш с Альбусом спор был как раз о том, стоит ли эта защита тех условий, в которых ты растёшь. В ту пору все аргументы о силе "магии Любви" для меня были пустым звуком, и, возможно, поэтому в конце концов, я смог убедить Альбуса в их спорности. Но тогда перед нами встал иной вопрос: где тебе жить. Важно было, чтобы опекун был достаточно силён магически, знаком с твоей историей и способен пристально за тобой наблюдать. Также желательно, чтобы этот человек был вхож в Орден Феникса. Наиболее благоприятной по атмосфере и безопасной кандидатурой оказалась семья Уизли, однако она абсолютно не подходила по одному параметру... думаю, тебе ни к чему его разъяснять, так как он очевиден. — Зельевар снова повернулся к Гарри и слегка улыбнулся.

Гарри не ответил на его улыбку, но не мог не согласиться со Снейпом. Нехватка денег всегда была больной темой для четы Уизли, именно поэтому они никогда не предлагали Дамблдору взять опеку над несчастным сиротой.

Северус заметил реакцию Гарри и всё же пояснил:

— Я имел в виду численность детей.

— А-а-а, — тот почувствовал себя глупо.

Мастер зелий слегка кивнул:

— Именно тогда я принял самое странное решение в своей жизни, — он коротко улыбнулся давним воспоминаниям, и открытый взгляд снова обратился к гриффиндорцу. — Выставил на роль опекуна свою кандидатуру.

— И директор легко на это согласился? — не поверил Гарри.

— Скажем так: я подходил по всем параметрам, желание изменить ситуацию у меня было, ведь неспроста столько времени спорил. К тому же, — Снейп слегла склонил голову набок, — наш директор — большой любитель всякого рода авантюр. — Он снова выпрямился в кресле. — Конечно, первые полгода Альбус тщательно следил за тем, как мы общаемся. Например, часто появлялся в нашем доме без предупреждения, постоянно тестировал тебя на эмоциональное состояние и, думаю, использовал ещё немало способов наблюдения, о которых я не знал. Точнее, подозревал об их наличии, но не владел точной информацией. Да и мне это было на руку, ведь ранее детей у меня не было — они даже не планировались — и я был спокоен, что в случае ситуации, с которой я не справлюсь, мне всегда окажут своевременную помощь.

Гарри вдруг поймал себя на том, что увлечённо слушает историю своего усыновления. Мысленно дав себе затрещину, дабы прийти в норму, Гарри спросил:

— И как быстро мы с вами поладили? Вряд ли вы с первых же дней воспылали ко мне отцовской любовью.

— Нет, не воспылал, — серьёзно ответил Снейп. — Всё, что я мог предложить, и всё, что я вообще от себя ожидал, — это обеспечить тебя более-менее нормальным домом, стандартной заботой в виде регулярного питания, возможности спокойного сна и, конечно, воспитанием и начальным образованием. — Тут он опустил голову и уже тише добавил:

— Видимо, мои ожидания подтвердились...

— В смысле? — не понял его Гарри.

Зельевар поднял взгляд:

— Ты легко всё забыл. И более того, в твоём сознании всё подменилось куда более мрачными "воспоминаниями" обо мне.

От слов Снейпа Гарри стало как-то не по себе, словно он... действительно виноват. Это новое ощущение тяжёлым молотом ударило в грудь и заставило парня выпалить:

— Я постараюсь всё вспомнить! Правда.

Гарри замолчал, испугавшись неконтролируемого потока слов, продиктованных участливой совестью. Почему она вдруг ополчилась на него? Ведь профессор заслужил своих страданий, разве нет?

Лицо зельевара разгладилось при этом неожиданном проявлении эмоций Гарри, а потом он мягко улыбнулся и снова потянулся за своей чашкой. Несколько минут прошли в молчании. Тишину нарушал лишь уютный треск поленьев в камине и тихое позвякивание чашек о блюдца.

— Кстати, — зельевар неожиданно поднялся и отошёл к шкафчику у дальней стены. Затем вернулся и, усаживаясь обратно в кресло, протянул Гарри тонкий длинный предмет. — Ты это оставил у меня в кабинете.

Гарри с удивлением узнал в этом предмете свою волшебную палочку. Невероятно, с того момента как началась вся эта неразбериха, он совершенно про неё забыл.

— Спасибо, — поблагодарил Гарри слегка охрипшим голосом.

От прикосновения к ней руки ощутили приятное тепло. Убрав палочку в задний карман штанов, Гарри выжидающе посмотрел на зельевара, стараясь не думать слишком много о незнакомом ему чувстве заботы со стороны взрослого человека.

— Вы не ответили на мой вопрос. Насчет налаживания наших отношений.

— Разве? — Снейп приподнял бровь. — Каких пояснений ты хочешь?

— Когда мы сумели найти общий язык? — уточнил Гарри. — Это случилось само по себе, или что-то способствовало?

Мастер зелий кивнул и ненадолго задумался.

— А это, считаю, в основном является твоей заслугой. Первые три месяца, что ты жил у меня, я держался довольно отстранённо, просто выполняя свои обязанности как опекуна. А потом... — Снейп усмехнулся, снова наблюдая за чем-то, видимым только ему, — началась игра под названием: "Тысяча и один способ, как привязать к себе зельевара". В своей жизни я больше не помню случая, чтобы меня так кто-либо...хм..."атаковал". — Он покачал головой какому-то весёлому сюжету, представшему перед его внутренним взором, и снова посмотрел на Гарри. — Сначала ты просто стал напрашиваться ко мне в лабораторию, чтобы понаблюдать за работой, затем вызывался помогать. Было весьма забавно видеть, как маленький мальчик, кривясь, но с неимоверной решимостью и упорством, подаёт мне различные, особо неприятные на вид и ощупь компоненты. Позже ты даже пытался что-то варить из несложных составов, но мой предмет никогда не давался тебе легко, поэтому вскоре и пыл поубавился... Зато однажды, после целого дня преподавания ты встретил меня на кухне с огромным подносом самоиспечённого печенья, весь перемазанный в муке и тесте, со словами: "Это, конечно, не одно из ваших волшебных снадобий, но тут вкусные ингредиенты и, возможно, у меня даже получилось их не испортить", — тут зельевар облокотился на подлокотник кресла и подпёр рукой висок, прикрыв глаза.

Гарри чуть улыбнулся, представив себе себя же самого с перепачканной мордашкой и блеском нетерпения поразить Снейпа в глазах.

Абсурд, но такой приятный абсурд!

— Как давно это было, а кажется только вчера, — негромко проговорил Мастер зелий и продолжил рассказывать, с улыбкой глядя на Гарри:

— Позже ты стал оставлять мне по всему дому записки. Они не были адресованы конкретно мне, а носили форму случайных детских записей, например: "Никогда не гулял по Лондону...", или "Интересно, что это за странная книга на верхней полке?", или "Каково это, засыпать под сказку на ночь?", или что-то вроде: "Сегодня такая хорошая погода! Так хочется с кем-нибудь пройтись, поговорить...". — Он снова выпрямился в кресле. — Признаться честно, подыгрывать этому всё больше начинало доставлять мне удовольствие. Вскоре я тоже начал оставлять такие записи в разных местах, которые точно не обошли бы твоего внимания.

Звучало очень интересно. Гарри воочию представил себе, как оставлял подобного рода записки и с большим нетерпением ждал на них ответы. Уже такое новшество кардинально отличало бы его жизнь от той, какой он жил у Дурслей. Не говоря уже о том, что Снейп, по его словам, не бил и не морил его голодом.

Гарри с нетерпением посмотрел на зельевара, стремясь услышать "развязку" этой истории.

— Много интересных событий породила эта идея, и времени много прошло, — продолжил тот. — В конце концов, я нашёл в одной из твоих тетрадей для занятий запись на обложке мелкими буквами: "Хочу называть его иначе...", под которой я красными чернилами вывел: "Официально — с тридцатого июля тысяча девятьсот восемьдесят девятого года. Но можно тренироваться и раньше".

Да, наверняка тогда Гарри очень обрадовался такому повороту событий. А сейчас ему было нелегко, ибо придуманные воспоминания разительно отличаются от настоящих, и поскольку он ничего не помнил, кроме злобных Дурслей и мерзкого Снейпа, эти рассказы не находили в нём отклика узнавания, лишь сильнее указывая на сиротливое одиночество. Гарри спешно засунул в рот печенье, чтобы хоть как-то отвлечься. Взгляд скользнул по двери с его именем.

— А... можно? — он неуверенно указал на комнату, по идее принадлежащую ему, хоть и звучало это дико. У него никогда ничего своего не было, кроме Хедвиг и Молнии.

Снейп проследил за его взглядом.

— Разумеется.

Гарри кивнул, скорее себе для моральной поддержки, чем в ответ зельевару. Он поднялся и неторопливо приблизился к двери. Схватившись за ручку, он на мгновение замер, собираясь с мыслями, и решительно толкнул дверь. Та легко поддалась, и, зайдя внутрь, Гарри поражённо ахнул.

Комната была небольшой: одно широкое окно, показывающее квиддичное поле и часть Запретного леса, возле него стояла большая кровать из красного дуба с плотным тёмно-синим пологом на четырёх ножках. Рядом с ней находился светло-коричневый шкаф, через который при желании можно было попасть в Нарнию (Гарри читал эту книжку в детстве, в школьной библиотеке). С другой стороны стоял письменный стол, над которым висело три книжных полки. На стуле в спешке была оставлена полосатая водолазка. Стены в комнате были выполнены в виде мозаики из бледных, не режущих глаз цветов.

На столе стояла какая-то фотография. Подойдя поближе, Гарри с удивлением увидел на ней себя, Снейпа, а также Рона и Гермиону, весело празднующих, по всей видимости, день рождения Гарри. Заметив, что за ними наблюдают, Рон на фото радостно засмеялся и запустил в воздух хлопушку, чем вызвал недовольство Гермионы и зельевара. Гарри не мог оторвать взгляд от этой колдографии. Он совсем ничего не помнил, и от этого ему вдруг стало очень больно.

Сзади почти неслышно подошёл Снейп и, взглянув через плечо парня, прокомментировал изображение:

— Лето после второго курса.

Заметив состояние Гарри, он негромко предложил:

— Хочешь посмотреть другие?

— Я... я не знаю, — плечи Гарри затряслись. — Я до сих пор не помню. Всё это для меня, словно кошмарный сон.

Поняв, как может это растолковать Снейп, гриффиндорец быстро обернулся к нему.

— Нет, вы не подумайте! Кошмар не от того, что здесь вы мой отец, а потому, что в моих воспоминаниях у меня такого никогда не было!

Он замолчал.

Рука зельевара мягко легла на плечо Гарри, чуть сжимая:

— Я предполагаю, что это нелегко, — серьёзно сказал он, — но мы справимся. Со своей стороны, я приложу все усилия, чтобы тебе помочь.

Удивительно, но рука зельевара, сжимавшая плечо, не вызвала раздражения, а скорее даже наоборот. Гарри чувствовал исходящее от Снейпа тепло и уверенность. Может, и ему не стоит сомневаться.

— Спасибо, — тихо проговорил он, не решаясь, впрочем, посмотреть на профессора.