Вчерашний вызываю сон... (гет)

В течение нескольких дней мой организм, поддерживаемый большим количеством медикаментов, сражался с жаром, и вот на пятый день кризис миновал. Вставать без поддержки еще не разрешали, но хотя бы снизили дозу лекарств, и мысли постепенно освобождались от мутного дыма. За эти дни Голда я ни разу не видела, зато сразу пришла та самая женщина, что сопровождала меня до гостиной в первый мой приезд. Я была слишком слаба и пьяна от уколов, чтобы разговаривать, а она тем временем печально смотрела на мои переходящие из лилово-синего в коричнево-зеленый оттенок синяки.

— Держись, девочка, держись. По правде сказать, я впервые такое вижу. Не результаты жестокости, мы к этому привыкли, милая, а… Ты главное не бойся, душенька моя, — со вздохами тихо молвила женщина, — все, мне нужно идти, крепись.

Прошло еще несколько дней, компанию мне составляли книги и молчаливые медработники. Неожиданно я отметила, что в персонале все люди были как минимум старше 35-40 лет. Это удивило, но быстро вылетело из головы. Постепенно температура спадала, кашель уменьшался, разум очищался, и я начала вспоминать события той ночи и последующую беседу. Конечно, я была благодарна за оказанную помощь, но осознание своей беспомощности перед взрослым мужчиной и тот факт, что я нахожусь больше недели в его доме, породили некий ужас. Но тут же в голове зазвучали слова той женщины… Что она хотела этим сказать? Я никак не могла понять, несмотря на то, что училась на факультете психологии, никакая из схем не подходила, да и информация была не полной. Оставалось теряться в догадках и стараться не нервничать каждый раз, когда кто-то стучит в дверь.

Однажды мне приснился кошмар, я проснулась посреди ночи в холодном поту. Оголенные нервы сигнализировали о чьем-то незримом присутствии, но в эту ночь меня окружала кромешная темнота, даже лунный свет, вопреки обыкновению, меня покинул. Я уже хотела встать, как послышался стук, и на пол легла бледная полоска света. С благодарностью посмотрев на заглядывающую в комнату и почему-то перепуганную женщину, я попросила принести хоть какой-то ночник. На что та кивнула и поспешно захлопнула дверь. Это немного насторожило, но я отбросила эту мысль, не желая думать о плохом. Медсестра пришла вместе с врачом, он начал было расспрашивать меня, почему я кричала, а потом, поняв, что мне просто привиделся плохой сон, сменил тему и попросил выпить успокаивающее. Я злилась от того, что они так и не принесли лампу и не зажигали свет, обещали завтра и подсунули снотворное, но вместе с тем радовалась возможности крепко уснуть без сноведений.

Я крепко проспала до обеда, мне принесли еду и, как обещали, лампу-ночник. День был пасмурным, но не давяще-серым, скорее небо покрывала легкая вуаль облаков. В спальне по левую руку от кровати находилось огромное окно, и сама комната была не маленькой, вполне можно было выделить несколько зон. Кровать с тумбочками и туалетным столиком, у окна стол и книжный шкаф, в противоположной стороне у стены, почти в углу, — круглый столик и пара массивных кресел. Светлый высокий потолок, обои бежевого цвета с благородным рисунком, на полу покоились роскошные ковры.

В дверь постучали, это пришла меня проведать снова та самая женщина.

— Я рада вас видеть, — я поприветствовала гостью.

Женщина закрыла дверь и, неспешно подойдя, присела на пуфик у кровати.

— Как ты себя чувствуешь? — произнесла она тихим голосом и взяла меня за руку, на которой еще виднелись темно-желтые следы.

— Уже значительно лучше, — отвечая, я попутно заметила ее оценивающий взгляд, — но хотелось бы уже скорее встать на ноги, выйти куда-то, хотя бы в оранжерею.

— Что ж, врачи говорят, ты верно идешь на поправку, но очень медленно, у тебя ослаблен организм. Я попробую с ними еще поговорить, но решать будут не они… Я за этим и пришла, понимаешь, он, — она сделала ударение, — попросил узнать о возможности своего визита, — закончила посетительница с явной тревогой в глазах.

— Кажется, раньше ему не приходило в голову спрашивать, — хмуро заметила я.

— Так да или нет? Решаешь ты, — с неожиданно легкой улыбкой молвила визитерша, выжидающе глядя на меня.

— Видимо, мне нужно будет привести себя в порядок…

— Ты помнишь мои советы? — приблизившись как можно ближе, она прошептала это без тени былой улыбки. — Помнишь?

Я медленно кивнула в знак согласия, до конца не понимая, почему ее серо-голубые глаза так проницательно смотрят в мои, словно пытаясь разглядеть все закоулки души.

— Вот умница. — И все так же тихо прошептала: — Ты просто золотце.

Видя, что моя собеседница намерена уходить, я вспомнила вопрос, который мучил меня уже несколько месяцев.

— Погодите. Как ваше имя? — пламенно выпалила я, горя желанием обрести какую-то связующую ниточку с душой, которая так обеспокоена моей судьбой.

— О, это не важно, — она ответила, отводя глаза, и поспешила к двери.

— Постойте! — воскликнула я, но было уже поздно…

В последующий час меня вновь осмотрели врачи: посчитав мое состояние более-менее подобающим, меня передали в руки двух женщин из прислуги. Они следили за каждым моим шагом, пока я передвигалась по комнате, но как я радовалась долгожданной возможности размять ноги.

Волосы вымыты и уложены, постель заправлена.

— Мисс, прошу, ваше платье, — произнесла одна из женщин, держа в руках нежно-салатовую ткань.

— Простите, но это не мое платье! — я было возмутилась, но увидев их лица и перестрелки глазами, поняла, что надо смириться. — Я так понимаю, другого выбора у меня нет? — Они выразили согласие. — Ох, давайте.

Часы показывали четверть пятого, когда в комнату внесли поднос с чаем, фруктами, медом и пирожными. Водрузив все это на стол между креслами, слуга сделал приглашающий жест и удалился. Я опустилась в кресло справа от столика, и не прошло и двух минут, как второе кресло занял хозяин дома. На нем красовался темно-синий костюм и серая рубашка.

— Неплохо выглядишь, — после некой заминки сказал Голд, окидывая меня с ног до головы, — тебе идет этот цвет.

— Спасибо, но я бы обошлась и своим гардеробом, — делая это замечание как можно мягче, я вскинула взгляд на гостя.

— Ты не умеешь принимать подарки, — он не спрашивал, а констатировал факт. — Я тебя научу.

С этими словами он вытащил из кармана небольшую бархатную коробочку и, раскрыв, положил ее на край стола с моей стороны. Это был изящный золотой кулон на цепочке, имеющий форму небольшого овала, словно переплетение тонких золотых нитей с застывшими в них росинками из синего, явно драгоценного, камня.

— Вы правы, я не умею и не желаю, — словно ставя точку, я произнесла это легко, но уверено, — к тому же, я не ношу украшений.

— Это слишком вульгарно для тебя? Предпочитаешь что-то проще? Может быть, серебро? — удивление сквозило в голосе восседавшего рядом человека.

— Я благодарю вас, но, — я закрыла футляр, — я правда не ношу украшений, у меня раздражение кожи практически ото всех металлов.

Чуть виновато улыбнувшись, я продемонстрировала запястье с часами на кожаном ремешке. Для этого пришлось расстегнуть узкий манжет платья.

— Вы позволите? — Голд протянул свою ладонь к моему запястью. — Как, оказывается, я невнимателен к таким деталям. — Произнося это крайне медленно, он легко касался моей руки, рассматривая не только часы. — Я могу преподнести вам в дар более полезную вещь, скажем, новые часы?

— Благодарю, мне ничего не нужно, — ответила я, будто завороженная смотря, как тонкие длинные пальцы мягко держали руку.

— Ты никогда ничего не просила, — отпуская мою руку, заметил мой собеседник.

— Мне от вас ничего не нужно, мистер Голд.

— Чем это продиктовано? Робостью? Страхом? Ты не богата. Живешь одна, учишься, иногда подрабатываешь в том ресторане. Близких родственников нет, разве что тетка по отцу, что живет в другом конце страны, — говоря, он внимательно изучал мое опущенное лицо, — поверь, я могу позаботиться о тебе, обеспечить всем необходимым.

— Простите, но я уже сказала, что мне от вас ничего не нужно. — Подняв глаза на сердитое лицо, я добавила: — А вы хорошо осведомлены о моей жизни, настолько, что имеете дубликат ключей и, видимо, не раз посещали мой дом.

— Между прочим, ты могла сгореть в лихорадке! — тон голоса повысился и резанул по ушам.

— Однако вы знали достаточно, чтобы доверять мне! — в ход пошли спонтанные фразы, но мы оба понимали их суть. — Ваши люди следили, я знаю.

— Полгода не показатель!

— Даже ваша прислуга ходит в постоянном напряжении, вам и десятка лет не хватит, чтобы кому-то доверять?!

— Почему ты приходила почти ежедневно? В чем мотив?!

— Потому что вы попросили... — эту фразу я произнесла очень тихо, и в воздухе повисла напряженная тишина.

Я опустила глаза на колени, а руки сложила замком. Боковым зрением я видела, как Голд откинулся в кресле и сжал переносицу пальцами. Так мы просидели с десяток минут. И вот уже спокойным голосом он сказал:

— Тогда я прошу тебя переехать сюда…

— Зачем?! — я впала в шок от услышанного.

— Полгода назад ты не спрашивала, что-то изменилось? — уставшим голосом отметил владелец дома.

— Прошлое приглашение было построено на моем свободном выборе, сейчас же вы предлагаете мне место содержанки, это неприемлемо для меня.

— Гордость? — снова раздражаясь, он рассматривал мой профиль. — Феминизм?

— Свобода, мистер Голд, просто свобода.

— Ты будешь делать, что пожелаешь, — учтиво заметил собеседник.

— Но я обязана буду возвращаться сюда.

— Ты и так приходила ежедневно!

— Это не одно и то же. Вы собственник. Вам захочется запретить мне работать, ваши люди будут отвозить и привозить меня с учебы. Так постепенно я превращусь в вашу вещь. Зависящую от вас и, — я сделала паузу, — вашего настроения, — добавила я, невольно переводя взгляд на оголенное запястье в желтоватых пятнах.

— Какая логика, впрочем, ты же будущий специалист по психологии, — в голосе Голда стала слышна сталь.

Внезапно на пол полетел высокий заварочный чайник из тонкого и дорогого фарфора. Мои инстинкты диктовали забраться глубже в кресло вместе с ногами. Но в голове вспыхнули как напоминание слова той женщины, и я решила перебороть наступающий страх. Конечно, я дернулась, но забиваться в угол не стала. Да, я учусь на психологическом факультете, но ни одна схема не подходила под наши отношения. Это не было дружбой, доверие отсутствовало, не было и партнерством, нет общих дел, особо и нет схожих увлечений. Что-то вечно ускользало от моего внимания, словно я улавливаю уголком глаза, но когда пытаюсь рассмотреть, что же это, оно непременно исчезает из поля зрения. И вот опять упустила что-то из виду… Успокоиться, не бояться, вдох, выдох.

— Жаль, я только собиралась налить чашку чая, — пока я это говорила, он громко хмыкнул. — Что ж, придется пить чай уже после ужина. Прошу меня извинить, я порядком утомилась, около двух недель у меня не было столько занимательных бесед.

Он медленно повернулся ко мне. Мой голос звучал ровно и настойчиво, вряд ли еще когда-то в стенах этого дома ему указывали на дверь.

— Я слышал, вам хотелось бы пройтись по оранжерее? — неожиданно вежливо спросил он.

— Да, я была бы рада, завтра…

— Тогда до завтра, — пауза, — мисс.

Я легко киваю и провожаю взглядом этого непредсказуемого человека.