Наследие. Воскрешающий камень (джен)

Утро началось с того, что в дверь барабанили с упорством дятла. Альбус завернулся в одеяло с головой. Зря он надеялся, что это его спасет.

— Семь утра. — донеслось с соседней кровати. — Любят же здесь ранние подъемы!

— Не выступай! — сочный бас из-за двери проникал и через одеяло, и через подушку. — Вам еще расписание получить надо! Да и Термен уже готов предложить всем очередную идею... Пятнадцать минут на сборы, пятнадцать минут на душ! Очередь ждать не любит!

На соседней кровати талантливо изобразили хрип повешенного, и в следующий же миг о пол ударили малфоевские пятки.

Придется вылезать из-под одеяла... Ну и холодина же в подземельях!

Душевая для мальчиков — пять раковин, пять кабинок и всюду зелень и серебро — казалась оазисом тепла. Горячая вода, похоже, для отопления подземелий не использовалась в принципе, а вся шла на мытье. Душистое мыло, слегка обжигающая замерзшую кожу вода, облачка пара... Вот только про пятнадцать минут не соврали ни чуточки. Альбус едва успел отогреться и намылиться, как вода просто-напросто иссякла. Он в недоумении подергал кран — никакого эффекта.

— Время вышло! — зеленая занавеска улетела, жалобно скрипнув кольцами креплений. Великан Аспер, задрапированный в исполинских размеров полотенце будто в тогу, удивленно свел брови на переносице.

— Не успел? Ладно, счас покажу, как у нас с таким справляются! Агуаменти!

Будь Альбус знаком с маггловскими изобретениями, он не нашел бы ничего более похожего на это заклинание, чем струя из брандспойта. Мыльная пена моментально была снесена напором воды — а с ней и чудесное ощущение тепла. Все-таки разогревать Агуаменти еще никто не научился...

— Краны заколдованы. На каждого студента — воды на четверть часа с утра и столько же вечером. К счастью, на раковины, унитазы и ванны старост это не распространяется. — хохотнул Аспер и занял кабинку.

Альбус мог только ожесточенно растирать себя полотенцем. Спина покраснела, как панцирь у вареного рака, а толку-то... Все равно холодно.

* * *

Кое-как справившись с галстуком, Альбус отправился в гостиную. В этот ранний час его занимали лишь две мысли: что на занятиях сидеть будет хоть чуть-чуть теплее и что его мантия помята лишь слегка и вообще это никого не волнует.

Общая гостиная порадовала горящим камином и слизеринцами почти в полном составе, притом каждую минуту кто-нибудь да творил Согревающие Чары. Малфой уже был тут и болтал ногами, сидя на подлокотнике софы (зеленой, разумеется). Альбус тоже присел на краешек, не до конца понимая, зачем понадобилось собирать весь факультет в такую рань. Тем более, что некому выдвигать такие требования, раз декана у Слизерина нет...

— Всем доброго утра. — Лефевр выглядел так, будто ему должны были с минуты на минуту вручить если не Орден Мерлина, то уж медаль «За заслуги перед Школой» точно. Шесть футов заслуженной гордости и немного величия. — Объявляю первое в этом году Ежеутреннее Собрание открытым.

«Мерлин мой, только не говорите, что так начинается каждое утро!» — пронеслось в голове у Альбуса.

— Для начала — немного скучных, занудных правил. Уверен, их будет полезно услышать и тем, кто с ними уже знаком. — при этом Лефевр бросил многозначительный взгляд в сторону Шарпантье и Монда. Их невинный вид, впрочем, не вселил в него особой надежды. — В Большой зал на завтрак и ужин идем всем факультетом, чинно и благородно. Впереди Термен и я, Сфорца и Аспер замыкающие, девушки и младшие в центре. Во время занятий в одиночку по школе не бродить. После занятий, если будете не в подземельях, сообщайте, где вас искать — черкните пару строк на пергаменте, приколите к доске у выхода. На неприятности не нарывайтесь — это относится и к гриффиндорцам, и к профессуре. — он перевел дух и улыбнулся. — Что ж, теперь, когда вводный инструктаж закончен, я не буду вводить вас в заблуждение, предлагая высказать вопросы и предложения — они не принимаются. Поэтому перейдем к назначению ответственных за разные интересные вещи. Итак, главный секретарь Слизерина — Медея Розье.

Дружные вежливые аплодисменты. Рыженькая встала с пуфика и церемонно поклонилась.

— Она обеспечивает нас бланками с расписанием, графиками уборки, тренировок и отработок. Разрешение на посещение Хогсмида тоже нужно сдать ей. Следующая должность — архивариус Слизерина — достается в этом году Катарине Шварц. — худенькая Катарина подскочила на месте и тут же залилась румянцем. — Ей в обязанность вменяется собирать сведения обо всем на факультете и за его пределами, а так же вести летопись факультета.

Под аплодисменты она опустилась на место, прошептав что-то вроде: «Почту за честь».

— Защитник Слизерина, по уже сложившейся традиции, един в двух лицах — прошу любить и жаловать, Белинда Сфорца и Артур Аспер. Единственное, о чем вас прошу — умерьте свой пыл и прекратите задирать несчастных гриффиндорцев. Шуток они не понимают, а гадостей доставляют изрядно. С октября предлагаю вам вести Дуэльный клуб.

Аспер пробасил: «С удовольствием!», а Белинда поддержала его кивком. Но у Лефевра остались еще новости:

— Как вы, вероятно, заметили, один активный участник нашего факультетского Комитета остался не у дел. Однако замена архивариуса не означает того, что предыдущий плохо справлялся со своими обязанностями. Причина в том, что я — вернее, мы, старшекурсники — решили предложить Эридану Термену должность Куратора младших курсов!

Это известие было встречено бурными овациями. Кто-то из угла крикнул: «Вперед, Эридан!», а из-за спины Аспера явственно доносились восторженные вопли. Только Термен стоял ошарашенный.

— Согласен ли мистер Термен принять назначение? — спросил Лефевр.

Эридан моргнул, будто не веря во все происходящее, а потом расцвел в счастливой улыбке:

— Благодарю за оказанное доверие! Рад стараться!

— Что ж, тогда — Поттер, Малфой — на ближайший год этот человек становится вам папой, мамой и старшим братом. Со всеми вопросами обращайтесь к нему. И помните, что Эридан несет за вас ответственность перед всем факультетом. Не подведите его!

Альбусу оставалось только присоединиться к малфоевскому: «Есть, сэр!». И вместе со всем своим факультетом отправиться на завтрак.

* * *

Потолок Большого зала был свинцово-серым, а горящие свечи смотрелись как насмешка над здравым смыслом на фоне косых струй заливающего замок ливня. Расписание, утверждавшее, что первокурсники должны после сдвоенного занятия по Чарам проследовать в теплицу номер три на Травологию, выглядело издевательски. Как промокшие первокурсники должны потом сидеть на Истории Магии, тоже оставалось непонятным.

Утешало Альбуса только то, что по такой погоде никакая сова не доберется до Хогвартса. Папа, конечно, говорил, что примет Ала студентом любого факультета, но вот мама... Или дядя Рон... И бабушка Молли... Нет, надо срочно научиться вырубать Громовещатели на подлете.

Завтрак проходил без происшествий. С гриффиндорского стола периодически бросали злобные взгляды в сторону змеиного факультета, но активных действий никто не предпринимал. Только ближе к концу трапезы к Лефевру подошел Дэвид Скир со товарищи — вроде как угрожал размазать слизеринскую команду в ближайшем матче — но слизеринец флегматично заметил: «Посмотрим» и вернулся к гренкам. Если уж на то пошло, гораздо больше эта выходка задела Альбуса — потому что Джеймс приберег для него свой фирменный взгляд а-ля «что это за ничтожество». Но это все ерунда, особенно в сравнении с Громовещателями. И драками. Они и дома тысячу раз ругались и дулись друг на друга, сидя по углам. Все рано или поздно образуется...

Но, как оказалось, это было только начало.

* * *

— Чары ведет профессор Флитвик, он из старой гвардии, у него еще ваши родители учились. — вводил ребят в курс дела Термен. — Объясняет от просто и доходчиво, любит курьезные истории вроде тех, где маг ошибается в заклинании или жесте и получает совершенно неожиданный эффект. Баллы у него получить просто — пять баллов тому, у кого первого получится заклинание. Снимать баллы он не любит, да и строгим его не назовешь. В общем, славный старичок. Он ростом не вышел, да и подслеповат уже, так что если начнется мелкое пакостничество, можете рассчитывать только на себя.

На этой радужной ноте они остановились перед дубовой дверью кабинета.

— Ну, ни пуха, — напутствовал Термен. — Если что, я на Трансфигурации, это в соседнем коридоре. Зайду за вами после пары.

И он быстрым шагом удалился — как раз, чтобы пристроиться к группе шестикурсников-слизеринцев. Похоже, из всех змеек на четвертом был он один.

— Что, готов показать себя этой публике? — шепотом осведомился Малфой и распахнул дверь.

* * *

Аудитория была светлой, несмотря на пасмурный день и отсутствие свечей. Три высоких, почти от самого пола до потолка, стрельчатых окна позволяли в полной мере насладиться видом на бушующую на улице бурю. Летом, в солнечные деньки, должно быть, сидеть тут невозможно. Из всей обстановки — пять полукруглых столов, расположенных ступенями, каждый последующий немного длиннее предыдущего.

— Первую парту не занимайте! — раздался звонкий мальчишеский голос. На самой верхотуре сидел замотанный в красно-золотой шарф по самые уши азиат. — У нас уже есть маленькая мисс Прилежание. Ее удар хватит, если придется переехать на задние ряды. К тому же там всего одно место.

Кажется, это он вчера представился как «Просто Чарли».

— ОК, не претендуем. — решил за двоих Малфой, примирительно поднимая руки. — Второй ряд кажется вполне подходящим. Давай, Поттер, ты справа, я слева.

Дверь хлопнула, и в класс вбежала еще одна представительница Гриффиндора. Золотистые кудряшки, прихваченные алой лентой, подпрыгивали в такт ее быстрым шагам. Школьная сумка, висевшая через плечо, казалась просто огромной для такой крошки, как она.

— Пожалуйста... Можно... — еще не отдышавшись, начала она.

— Никаких проблем, Ди, я занял ее для тебя. — Чарли энергично замахал ей со своего насеста. Похоже, руки для него были таким же важным средством общения, как и слова. — Первая парта, как ты и хотела.

— О, вот как... Спасибо. — она с опаской покосилась на слизеринцев и начала устраиваться на новом месте. Больше по сторонам она не смотрела и не обращала внимания даже на Чарли, который явно изнывал от желания поговорить.

— Профессор запаздывает. — протянул Малфой. — Или специально ждет, пока соберутся все заблудшие души.

— С чего ты взял... — Альбус отвлекся от пересчитывания стеклышек в окнах и повернулся к однокурснику. — Да откуда у тебя эти часы?

Малфой выразительно изогнул белесую бровь и изящным жестом уронил часы прямо в руки Альбусу.

— Отцовские. А знаешь, в чем их прелесть? Хоть это работа маггловского ювелира, они работают и в Хогвартсе.

Это были большие, почти с ладонь размером, серебряные часы на цепочке; римские цифры с четверкой из четырех палочек, ажурные стрелки. На крышке была какая-то гравировка, но Альбус не успел ее рассмотреть — дверь хлопнула снова, и Малфой одним незаметным движением спрятал часы. Учитывая, как ловко он это провернул, держа часы только за цепочку, Альбус решил, что трюк этот отрабатывался долго и тщательно.

На пороге стояли трое мальчишек. Русоволосый очкарик каким-то чудом удерживал три сумки сразу, а двое других не были обременены ничем, кроме волшебных палочек. При этом тот, что пониже, держал ее так, будто собирался атаковать. Тоже мне, дуэлянт нашелся!

— Оуэн, можно было не спешить. — нарочито громко обратился он к приятелю. — Наши сокурсники еще живы. Все тихо, мирно, никаких Непростительных заклинаний.

Малфой фыркнул себе под нос. Альбус пожалел, что не может так же спокойно относиться к дурацким шуточкам.

— Я думаю, даже Слизерин можно сделать цивилизованным, — продолжал этот умник. — Пара десятков лет в Азкабане кого хочешь выдрессируют.

Альбус наступил на ногу Малфою, судорожно сжавшему волшебную палочку. «Да не трону я этих идиотов!» — прошипел он в ответ. А первый из новоприбывших гриффиндорцев уже поравнялся со второй партой.

— Поттер, у всех бывают неудачные дни. Джейми рассказывал, что ты можешь быть тем еще рохлей, так что мы считаем, что ты просто не сумел убедить Шляпу. Ну, растерялся, переволновался, такое со многими бывает.

Он облокотился на стол, едва не задевая локтем нос Малфоя, существование которого, видимо, с этого момента решил игнорировать. Он пристально смотрел прямо на Альбуса — тот даже мог пересчитать темные крапины в голубых глазах гриффиндорца.

— Мы понимаем, что всякий может допустить ошибку. Поэтому, принимая во внимание, кто ты, мы готовы дать тебе еще один шанс. Ну-ка, Крисси, озвучь! — он наконец оторвал свой взгляд от Альбуса и повернулся к нагруженному очкарику.

— Х-хорошо. — его голос звучал неуверенно, будто он не привык говорить. — Моя семья держит книжную лавку в Кардиффе. Папа специализируется на старинной литературе, поэтому у нас есть...

— Ближе к делу, Крисси! Не будь занудой!

Очкарик нерешительно поднял глаза на сокурсника, шмыгнул носом и продолжил:

— В изданной в шестнадцатом веке «Истории Хогвартса» есть глава, оговаривающая правила обучения. Это даже не столько история, сколько правовой документ...

— Короче, Крисси!

— Да, да, понял. Первоначально в Хогвартсе учились те, кого выбрали Основатели и с кого они взяли Клятву Послушника. Она обязывала одного — учить всему тому, что знает сам, а другого — на время обучения во всем подчиняться учителю; после же один из учеников, взятых в один год, должен был остаться слугой волшебника навсегда. Так делали все волшебники, потому что Клятва пресекала возможное предательство в ту смутную эпоху, когда магл шел против магла, волшебник против волшебника, и маглы верили в магию и боялись ее — но не настолько, чтобы бояться убить волшебника. Так продолжалось довольно долго, но сэр Майкл Скотт выступил против этой практики. Если человека с даром волшебника не учить, его сила будет искать выход — в виде стихийной магии, как это бывает у детей. Но чем старше волшебник, тем больше его сила, и однажды она может просто разорвать его изнутри... Сэр Майкл Скотт сказал, что это бесчеловечно — обрекать волшебника на смерть только потому, что он не хочет стать слугой. И тогда Когтевран придумала, как изменить старую клятву: она заменила верность человеку на верность идее. Также она уточнила: то, во что верят дети, и то, во что верят взрослые — разные вещи, и это нормально, потому что по мере взросления происходит переосмысление всего. Так что они смогли освободить связанных Клятвой Послушника учеников. А потом Гриффиндор заколдовал свою шляпу для распределения, чтобы ни у кого не было соблазна взять клятву лично. Теперь волшебники могли учиться, не опасаясь того, что их убежище выдадут, а покидая Хогвартс, могли избрать свой путь; а если чувствовали необходимость продолжить обучение, всегда могли вернуться и снова, надев Распределяющую Шляпу, присягнуть на временную верность Дому.

— Ближе к делу! Как именно разрушить клятву?

— Распределяющая Шляпа использует принцип Измененной клятвы. Если в присутствии представителей четырех Домов, то есть факультетов, сказать, что готов покинуть стены Хогвартса, магия Клятвы освободит тебя от всех обязательств перед твоим нынешним Домом. Никакого ограничения по времени дачи новой клятвы нет, понадобится только Распределяющая Шляпа, которой и надо высказать, во что ты теперь веришь.

Рассказ вышел длинный и странный. Альбус посмотрел на Малфоя — тот замер как мраморная статуя, такой же бледный и отрешенный. Возможно, эта история не была для него новостью. Возможно, он решил демонстрировать полное безразличие к гриффиндорцам — вон, даже палочку убрал.

Тот задира-заводила, командовавший Крисси, выжидающе уставился на Альбуса.

— Ну же, Поттер! Ты понимаешь теперь, что можешь занять подобающее тебе место? Всего одна фраза... Можешь позвать свою пуффендуйскую кузину и, когда придет Флитвик, избавиться от змеиной шкуры.

О какой пуффендуйской кузине он толкует, Альбус не понял. Профессор Флитвик, видимо, был за представителя Когтеврана.

— Значит, одна фраза... — задумчиво произнес Альбус. — Вы знаете, это мне не подходит. Извините.

На этот раз изумление отразилось даже на бледной физиономии Малфоя. А что до гриффиндорца, так он попросту замер с раскрытым ртом. В очконосном взгляде Крисси, брошенном из-под русой челки, промелькнул живой интерес. А Просто Чарли, судя по звукам, рухнул со стула.

Наконец, голубоглазый нашелся с ответом.

— Ты понимаешь вообще, что творишь? — неожиданно спокойно поинтересовался он.

— Прекрасно понимаю. Слизерин полностью меня устраивает.

Дверь хлопнула последний раз, и в аудиторию бодрым колобком вкатился профессор. Он пребывал в замечательном расположении духа и сгустившегося в воздухе напряжения не заметил.

— Доброе утро, класс! Я профессор Флитвик, и ближайшие семь лет мы с вами будем постигать сложную, но в то же время прекрасную науку Чар. А теперь давайте мы с вами познакомимся... Где же список, он был где-то здесь... Надеюсь, мы с вами станем добрыми друзьями...

— Даже не сомневаюсь. — прошипел с третьей парты голубоглазый. — Ты еще пожалеешь о сегодняшнем дне, Альбус Поттер.

* * *

Профессор Флитвик был подслеповат, глуховат и слишком влюблен в свой предмет, чтобы замечать что-либо, творившееся вокруг. Он так и не нашел список, так что ему пришлось поднимать всех по одному и составлять новый. Оказалось, что Крисси на самом деле звали Кристофером Уоллордом, а голубоглазого задиру — Айвором Ренчем. Третий был Оуэн Присколл, и самым примечательным в нем было то, что он пока не произнес ни слова в адрес слизеринцев.

Потраченное на список время позволило еще двум девчонкам с Гриффиндора, Эвелине и Агнес, влететь в класс как раз к началу объяснения темы. Они заняли четвертый стол, вынудив невысокого Чарли сдвинуться на середину — с краю весь обзор ему закрывала короткая, но пышная стрижка Эвелины.

Профессор Флитвик увлеченно рисовал на доске схему пассов, необходимых для Чар Левитации, и не видел, как пропитанные чернилами комочки пергамента летят в спину Альбуса безо всяких заклинаний.

Он не видел, как подцепленная на линейку чернильница — все же между столами был достаточно большой зазор — избавляется от своего содержимого прямо над мантией Малфоя.

Завершив свое выступление у доски, профессор обернулся к классу и с добродушной улыбкой сказал:

— Я раздам вам перья, и вы можете начинать свое первое практическое занятие. Помните: кисть вращается легко и резко. Когда движение получится таким, как должно, вы можете повторить его с заклинанием: Вингардиум Левиоса.

Профессор взмахнул палочкой, и орлиные перья с его стола поднялись в воздух.

— Маловероятно, что у вас получится на первом же занятии, так что не отчаивайтесь. Мы продолжим в следующий раз. Вы как раз напишете эссе о параметрах, ограничивающих применение этого заклинания. Также мы будем изучать влияние массы и размера предмета на структуру заклинания. Но что-то я забегаю вперед, разбору каждого этих обстоятельств будет посвящено отдельное занятие. А теперь можете приступать!

И он, напоследок улыбнувшись, исчез за горой сваленного на столе пергамента.

Первокурсники молча махали палочками все с большим ожесточением. Уже через пять минут начались робкие попытки повторить заклинание. Вскоре все, кроме бросавшей полные осуждения взгляды Дианы, в голос кричали: "Вингардиум Левиоса!" — правда, без особого эффекта.

— Давай по очереди — один делает, другой ищет ошибки. — с усталостью предложил Малфой. Он уже слегка раскраснелся, а светлые пряди липли к вспотевшим вискам. Альбус подозревал, что выглядит не лучше.

— Давай. Ты начинаешь. — согласился Альбус, и они развернулись лицом друг к другу. Перо легло на освободившийся малфоевский стул. Что бы там не говорил профессор Флитвик, а любому здесь хотелось, чтобы заклинание получилось именно сегодня. — Вот, здесь: у тебя палочка указывает в пол, когда ты заканчиваешь пасс. Мой черед: Вингардиум Левиоса!

— Слишком мягко. Может, потому что медленно? Попробуй более отрывисто. Вингардиум Левиоса!

На этот раз перо подпрыгнуло над столом. Хоть какое-то оживление. Альбус потеребил кончик носа. Ну же, сосредоточься! Он поднял палочку и…

— Вингардиум Левиоса! — Малфой гаркнул так, будто был болельщиком на кубке Мира. Сзади что-то глухо хлопнуло.

Альбус обернулся. Позади него обложкой кверху лежал переплетенный в бурую кожу том «Теории Магии». Озадаченный Альбус поднял книгу. От удара у нее перекосило корешок, и некоторые страницы держались теперь на честном слове. Весь курс Чар — вот же тяжелая книженция!

— Мистер Малфой, минус десять баллов Слизрину! Я рад, что у вас получилось, но нельзя же так бездумно использовать свои таланты! — профессор Флитвик выглядел разочарованным. — Вы могли травмировать своих однокурсников! Я был о вас лучшего мнения.

«Теория Магии» символично открылась на главе «Чары Снохождения как преобразование теории некромантии». Альбус пролистал книгу. Так и есть — на форзаце надпись: «А.Ренч».

— Профессор... — поднял руку Альбус.

— Я понял, профессор. — перебил его Малфой. — Сожалею о случившемся.

Взгляд Флитвика слегка потеплел.

— Хорошо, мистер Малфой. Возвращайтесь к занятиям. Вы что-то хотели, мистер Поттер? Все в порядке?

— Э-э-э... Да, все хорошо. Я хотел выйти, но уже передумал. Простите за беспокойство.

За окном сверкнула молния. Почты сегодня точно не будет. С другой стороны, и соблазна пожаловаться отцу — тоже.

— Ты слишком мягко поворачиваешь палочку. — прозвучал голос Малфоя как ни в чем не бывало. — Смотри сюда. Я покажу в замедленном темпе.

Альбусу пришлось-таки отвлечься на Малфоя. Он и впрямь начал выделывать пассы палочкой. Спокойно. Уверенно. Будто ничего и не случилось.