Я научусь тебя любить (гет)

Где мой дом из пес­ка не­дос­тро­ен­ный?

Он, на­вер­ное, не вы­дер­жал вет­ра.

От­че­го так бес­силь­ны по­рою мы

Пе­ред целью сво­ей в сан­ти­мет­ре?

Где мой мир, бе­зуп­речный и пра­виль­ный?

Он рас­сы­пал­ся об­ла­ком пы­ли…

Мои ан­ге­лы не­бо ос­та­вили,

А вер­нуть­ся на зем­лю за­были.

Об­хва­тив се­бя ру­ками, Крис­ти­на по­ёжи­лась. Нес­мотря на то, что на дво­ре был фев­раль, зи­ма по­ка не уш­ла и, ка­залось, вов­сю ста­ралась дог­нать упу­щен­ные воз­можнос­ти за де­кабрь и ян­варь. С не­ба мед­ленно сы­пались сне­жин­ки, но не­бо всё силь­нее и силь­нее за­тяги­вало се­дыми ту­чами, ско­ро нач­нётся нас­то­ящий сне­гопад.

Крис­ти­на всхлип­ну­ла. Она изо всех сил ста­ралась при­думать, что же ей де­лать, но в го­лову не лез­ло ни­чего, кро­ме мыс­лей о том, как же мог Ра­уль её пре­дать? Как он мог да­же по­думать о та­ком? Де­вуш­ку пе­редер­ну­ло, ког­да она вспом­ни­ла ру­ки Ра­уля, об­хва­тив­шие её за та­лию, и его гу­бы на сво­ей шее. Его дей­ствия не выз­ва­ли у неё ни­чего, кро­ме стра­ха и жут­ко­го от­вра­щения. А она ведь всег­да ду­мала, что от по­целу­ев и объ­ятий лю­бимо­го ей дол­жно быть хо­рошо и при­ят­но.

Крис­ти­на зак­ры­ла гла­за и глу­боко вздох­ну­ла. Ма­лень­кая сле­зин­ка сбе­жала из угол­ка гла­за, ос­та­вив мок­рый след на ще­ке. Де­вуш­ка быс­трым дви­жени­ем стёр­ла её. Не­чего пла­кать. Она не нас­толь­ко уж бес­по­мощ­на. Она по­пыта­ет­ся что-то при­думать. Да, она по­пыта­ет­ся. Сна­чала на­до при­думать, как выб­рать­ся от­сю­да, из это­го при­горо­да. Она здесь ни­кого не зна­ет, так что по­мощи ждать не­от­ку­да. Нуж­но как-то по­пасть в Па­риж. Крис­ти­на ра­дос­тно улыб­ну­лась, а по­том сра­зу же нах­му­рилась. Но как она до­берет­ся ту­да? Не пеш­ком же дой­дёт. Нуж­на ка­рета.

Де­вуш­ка ог­ля­делась вок­руг, но не уви­дела ни­кого. Ок­на близ­сто­ящих до­мов све­тились, но из зда­ний ник­то не вы­ходил. Да­же слуг не бы­ло вид­но. Крис­ти­на на­чала мед­ленно ид­ти по до­роге. Ес­ли она бу­дет прос­то так сто­ять, то сов­сем око­чене­ет. И хо­тя вро­де бы силь­но­го мо­роза не бы­ло, но из её рта при каж­дом вздо­хе клу­бами па­ра вы­рыва­лось го­рячее ды­хание. Крис­ти­на по­тер­ла ла­дони друг о друж­ку. Ну, дол­жна же здесь быть хоть од­на ка­рета, дол­жна!

— Ну, по­жалуй­ста, — сдер­жи­вая ры­дания, про­гово­рила она. — По­жалуй­ста!..

Она под­ня­ла го­лову к не­бу и сглот­ну­ла го­рячие сле­зы, ко­торые вновь по­бежа­ли у неё по ще­кам. Ник­то здесь ей не по­может. Она од­на, од­на во всем све­те! Да ес­ли она и при­едет в Па­риж, то ку­да она пой­дёт? Опе­ра сго­рела — при мыс­ли о со­быти­ях, ко­торые про­изош­ли все­го день на­зад, у Крис­ти­ны под­ка­шива­лись но­ги, — под­руг у неё там поч­ти не бы­ло. Кро­ме…

— Мэг! — про­шеп­та­ла де­вуш­ка. — Мэг смо­жет мне по­мочь.

Ра­зуме­ет­ся, её под­ру­га не смо­жет ос­та­вить её. Они ведь дру­жат с са­мого детс­тва. Да, она по­едет к Мэг. Ес­ли бы толь­ко ка­рета бы­ла!..

Мыс­ли де­вуш­ки вдруг прер­вал то­пот ко­пыт и гро­хот эки­пажа. Крис­ти­на от­сту­пила на край до­роги, от­ча­ян­но на­де­ясь, что это съ­ем­ный эки­паж, ко­торый толь­ко что при­вез ко­го-то до­мой или в гос­ти, воз­вра­ща­ет­ся об­ратно, а не ка­кой-ни­будь поч­тенный месье или бо­гатая ма­дам ре­шили про­катить­ся под на­чина­ющим­ся сне­гопа­дом. И вправ­ду, вы­ехав­ший на до­рогу эки­паж не при­над­ле­жал ни­кому, по край­ней ме­ре, так ре­шила Крис­ти­на, пос­коль­ку на нем не бы­ло ни гер­ба, ни зна­мен, а она зна­ла, что на эки­пажах бо­гатых гос­под всег­да при­сутс­тву­ет герб.

Не­уве­рен­но вздох­нув, Крис­ти­на сту­пила впе­ред и взмах­ну­ла ру­кой, ос­та­нав­ли­вая эки­паж и ощу­щая се­бя при этом пол­ной ду­рой. Это бы­ло уни­зитель­но. Бы­ло при­нято, что мо­лодая не­замуж­няя де­вуш­ка не мо­жет гу­лять в оди­ночес­тве или вы­ез­жать ку­да-то од­на, без соп­ро­вож­де­ния на­пер­сни­цы, а ес­ли де­вуш­ку поз­вал на сви­дание ка­кой-ни­будь мо­лодой че­ловек, то эки­паж дол­жен ос­та­нав­ли­вать толь­ко он. Од­на­ко ку­чер на­тянул вож­жи, и эки­паж ос­та­новил­ся пря­мо воз­ле Крис­ти­ны.

— Что слу­чилось, ди­тя? — воп­ро­сил тот, при­под­ни­мая шля­пу. Крис­ти­на хо­тела, бы­ло, сде­лать ре­веранс, но по­дума­ла, что это бу­дет выг­ля­деть не­умес­тно.

— П-прос­ти­те, месье, — дро­жащим от хо­лода и не­дав­но пе­режи­того ужа­са го­лосом про­из­несла Крис­ти­на. — Вы не мог­ли бы от­везти ме­ня… от­везти ме­ня в Па­риж?

Тот не­до­умен­но нах­му­рил бро­ви. Он оки­нул де­вуш­ку вни­матель­ным взгля­дом, и от не­го не ус­коль­зну­ло то, что она оде­та в лёг­кое платье, ко­торое в не­кото­рых мес­тах бы­ло пор­ва­но, во­лосы нез­на­ком­ки рас­тре­паны, ни теп­лой одеж­ды, ни шляп­ки. А что, ес­ли эта осо­ба сбе­жала из до­ма и от­пра­вилась на сви­дание к лю­бов­ни­ку, но всё пош­ло сов­сем не так? Или улиз­ну­ла из-под бди­тель­но­го гла­за сво­ей на­пер­сни­цы? Эх, Пь­ер, ты ввя­зыва­ешь­ся в ка­кую-то не очень при­ят­ную ис­то­рию!.. Ку­чер не знал, что де­лать, но моль­ба и ис­пуг в шо­колад­ных гла­зах де­вуш­ки рас­то­пили сер­дце Пь­ера.

— Са­дись, ди­тя, — вздох­нул ку­чер и, спрыг­нув с ко­зел, от­крыл две­ри де­вуш­ке и про­тянул ру­ку, что­бы по­мочь ей за­лезть внутрь. Ви­димо, нез­на­ком­ка бы­ла от­лично вос­пи­тана и име­ла хо­рошие ма­неры, так как она гра­ци­оз­но под­ня­ла по­дол сво­его платья — и всё рав­но, что оно бы­ло пор­ва­но — и, кив­ком поб­ла­года­рив его, заб­ра­лась внутрь. Пь­ер от­ме­тил про се­бя, что она дро­жала, а её ма­лень­кие руч­ки бы­ли хо­лод­ны как лёд.

— Ты сов­сем за­мер­зла. Возь­ми-ка, — про­вор­чал он, по­ис­кав с ми­нуту, на­шел тёп­лое оде­яло и наб­ро­сил на ко­лени Крис­ти­ны. Та бла­годар­но улыб­ну­лась ку­черу и сра­зу су­нула ру­ки под оде­яло.

— Спа­сибо, месье, — го­лос у нее был очень неж­ный и хрус­таль­ный, по­хожий на проз­рачный и чис­тый род­ник.

— Не за что, — про­вор­чал он и, зак­рыв двер­цу эки­пажа, стег­нул ло­шадей кну­том. Эки­паж тро­нул­ся, уно­ся Крис­ти­ну из то­го мес­та, в ко­тором раз­ру­шилась её преж­няя жизнь.

* * *

Эрик прос­нулся вне­зап­но. Он прос­то от­крыл гла­за и упёр­ся взгля­дом в по­толок, пок­ры­тый мут­ны­ми се­рова­тыми пят­на­ми. Бы­ло ти­хо. Нас­толь­ко ти­хо, что ка­залось не­воз­можным, что это без­молвие мо­жет что-то на­рушить. За ок­ном чёр­ная тем­но­та уже поч­ти выц­ве­ла в се­рый цвет. Нас­ту­пал рас­свет. На­вер­ное, ещё очень ра­но, ведь с ули­цы не бы­ло слыш­но ни го­лосов про­хожих, ни то­пота ко­пыт по мос­то­вой, ни сер­ди­тых ок­ри­ков из­возчи­ков. Эрик пе­ревел гла­за на ча­сы. Пять ут­ра. Ра­зуме­ет­ся, в та­кую рань все ещё спят.

В до­ме бы­ло прох­ладно. Вче­ра Ан­ту­анет­та не за­жига­ла ка­мин, по­тому что ни он, ни она не бо­ялись хо­лода, но те­перь под ут­ро Эри­ка нем­но­го зно­било. Он по­тер ру­ки, пы­та­ясь сог­реть­ся, а по­том вы­лез из кро­вати. Пос­коль­ку спал он без ру­баш­ки и в тех брю­ках из кос­тю­ма Дон Жу­ана, то на­деть ему — кро­ме сце­ничес­кой ру­баш­ки — бы­ло не­чего. Наб­ро­сив её на пле­чи, быв­ший Приз­рак Опе­ры ос­то­рож­но от­крыл дверь, что­бы не раз­бу­дить на­вер­ня­ка ещё спя­щую Ан­ту­анет­ту, и спус­тился вниз по лес­тни­це на пер­вый этаж.

Он смут­но пом­нил рас­по­ложе­ние ком­нат, пос­коль­ку был у неё до­ма все­го нес­коль­ко раз. Ка­жет­ся, ес­ли его па­мять ему не из­ме­ня­ет, кух­ня на­ходит­ся на пер­вом эта­же. И вправ­ду, он наб­рёл на сред­не­го раз­ме­ра ком­на­ту, пос­ре­ди ко­торой сто­ял де­ревян­ный стол с че­тырь­мя стуль­чи­ками. Воз­ле сте­ны на­ходи­лась пли­та, ра­кови­на и суш­ка для по­суды. На крюч­ках в сте­не ви­сели раз­личные ку­хон­ные при­над­лежнос­ти: дур­шлаг, ог­ромная де­ревян­ная лож­ка, под­став­ки для на­рез­ки мя­са и са­латов, алю­мини­евый чер­пак, ог­ромный те­сак и ещё вся­кая вся­чина. Воз­ле них ви­сели по­лотен­ца. Ос­то­рож­но отод­ви­нув выд­вижной ящик сто­ла, он об­на­ружил ак­ку­рат­но сло­жен­ные лож­ки, вил­ки и но­жи. В шка­фу об­на­ружи­лись глу­бокие и мел­кие та­рел­ки.

Эрик, бо­рясь с не­уве­рен­ностью, по­ис­кал по шка­фам ка­кие-ни­будь при­пасы, но не на­шел ни­чего.

— Где-то дол­жен быть пог­реб, — про­бор­мо­тал он се­бе и, прих­ва­тив све­чу, по­шел на по­ис­ки. Ми­нут че­рез де­сять им бы­ла об­на­руже­на лес­тни­ца, ве­дущая вниз. При­дер­жи­вая све­чу, он от­крыл хлип­кую дверь, в ли­цо ему пах­ну­ло хо­лодом и сы­ростью.

Эрик по­ёжил­ся и, дер­жа све­чу, при­нял­ся об­сле­довать пог­реб, не осо­бо на­де­ясь что-то най­ти. Но, к сво­ему удив­ле­нию, он об­на­ружил не­боль­шой ку­сок око­рока, ви­сящий на ве­рёв­ке, де­сяток я­иц и не­боль­шой ку­сок сы­ра. Да уж, за­пасы не ог­ромные, но на один день хва­тит, ре­шил он. Раз уж он не мо­жет от­бла­года­рить ма­дам Жи­ри иным спо­собом, то хо­тя бы сде­ла­ет зав­трак. Жи­вя в оди­ночес­тве столь­ко лет, Эрик дав­но на­учил­ся впол­не снос­но го­товить. Ра­зуме­ет­ся, сна­чала не всё по­луча­лось, и не­ред­ко он сер­ди­то выб­ра­сывал свои впер­вые при­готов­ленные блю­да, но с каж­дым та­ким ра­зом у не­го ста­ло по­лучать­ся всё луч­ше и луч­ше. Те­перь он мог с уве­рен­ностью ска­зать, что мог бы да­же зат­мить по­вара Опе­ры. Приз­рак па­ру раз про­бовал стряп­ню оно­го — прос­то из лю­бопытс­тва, но вся­кий раз кри­вил­ся и ра­довал­ся, что его не кор­мят этой едой. Да и стран­но бы­ло бы, ес­ли бы Приз­рак Опе­ры при­шел на опер­ную кух­ню и пот­ре­бовал се­бя на­кор­мить. Вспом­нив про это, Эрик хмык­нул. Он прих­ва­тил с со­бой на кух­ню всё, что отыс­кал в пог­ре­бе, и при­нял­ся ре­зать око­рок, ког­да стук на по­роге зас­та­вил его обер­нуть­ся. Там сто­яла ма­дам Жи­ри и нем­но­го удив­ленно смот­ре­ла на не­го. Эрик сам не осоз­нал, как вдруг пок­раснел.

— Я тут вот… — на­чал он, но Ан­ту­анет­та по­кача­ла го­ловой. Она бы­ла уже оде­та в стро­гое платье, — впро­чем, ка­залось, что иных на­рядов у неё не бы­ло — а во­лосы бы­ли уже скру­чены и зак­репле­ны шпиль­ка­ми.

— Я так и ду­мала, что ты уже прос­нулся, Эрик. — Она об­ве­ла взгля­дом всё то, что он вы­тащил, и вздох­ну­ла. — Да, при­пасов поч­ти нет. Впро­чем, ско­ро здесь ни­кого не бу­дет, так что… — она раз­ве­ла ру­ками. — Съ­едим то, что есть.

Спус­тя пол­ча­са они уже си­дели за ку­хон­ным сто­лом. Эрик чувс­тво­вал се­бя очень не­лов­ко. На его па­мяти они ни­ког­да вмес­те не ели, но Ан­ту­анет­та сво­бод­но ве­ла се­бя с ним, и зас­та­релый страх, что она вдруг ис­пу­га­ет­ся его ли­ца или бу­дет ощу­щать от­вра­щение, поч­ти ушел. Эрик сна­чала хо­тел по­есть в мас­ке, но ма­дам Жи­ри ска­зала снять её, как толь­ко они се­ли. Он про­тивил­ся, но всё-та­ки ус­ту­пил её прось­бе, ког­да та ска­зала, что ина­че не бу­дет есть во­об­ще. Опус­тив го­лову и ста­ра­ясь не по­вора­чивать­ся к ней пра­вой сто­роной ли­ца, Эрик быс­тро пог­ло­щал пи­щу.

Пос­ле зав­тра­ка Ан­ту­анет­та хо­тела сра­зу пой­ти в кон­то­ру, но сна­чала ре­шила от­дать бе­реж­но хра­нимые день­ги Эри­ку. Она от­кры­ла свой тай­ник и… не наш­ла там ни­чего. Пот­ря­сён­ная Ан­ту­анет­та ус­та­ло опус­ти­лась на стул, пе­реби­рая в уме, ку­да же мог­ли по­девать­ся эти злос­час­тные день­ги. Вы­вод был толь­ко один — их ук­ра­ли. В эту ми­нуту в ком­на­ту пос­ту­чал­ся Эрик.

— Вхо­ди, — ти­хо про­бор­мо­тала она, и Приз­рак во­шёл, ди­вясь вне­зап­ной блед­ности Ан­ту­анет­ты. Он по­вер­нулся к ней ле­вой сто­роной, пы­та­ясь скрыть ли­цо. Быть мо­жет, это из-за не­го она так раз­волно­валась или… ис­пу­галась? Он не хо­тел её пу­гать. Он во­об­ще не хо­тел пу­гать ни­кого. Но всё вре­мя так по­луча­лось, что его все бо­ялись. И да­же его Крис­ти­на. Эрик сжал зу­бы. Он изо всех сил ста­рал­ся не вспо­минать о ней, но все по­пыт­ки бы­ли не­удач­ны. И ког­да в его па­мяти на­чина­ли мель­кать вос­по­мина­ния о ней, о его люб­ви, он чувс­тво­вал ту­пую но­ющую боль. Эта боль уже не раз­ры­вала на час­ти. С ней мож­но бы­ло жить.

— Де­нег нет, — вдруг отоз­ва­лась Ан­ту­анет­та, и Эрик не­пони­ма­юще нах­му­рил­ся. Про ка­кие день­ги она го­ворит? Не­уже­ли… — Эрик, кля­нусь, я не бра­ла их, — про­гово­рила глу­хим го­лосом ма­дам Жи­ри. — Они… они дол­жны бы­ли быть здесь.

Эрик нах­му­рил­ся. Он всег­да до­верял Ан­ту­анет­те Жи­ри, по­это­му да­же на мгно­вение не смог усом­нить­ся в том, что она вра­ла. Зна­чит, здесь кто-то был.

— Боль­ше ни­чего не про­пало? — спро­сил он, а жен­щи­на, за­кусив гу­бу, об­хва­тила го­лову ла­доня­ми.

— Черт! Я ведь и не знаю, Эрик.

— То есть как?

— Я вче­ра ве­лела Мэг соб­рать че­мода­ны и у­ехать. Я не про­веря­ла ни шка­тул­ки с дра­гоцен­ностя­ми, ни­чего…

Приз­рак скрип­нул зу­бами.

— Не пе­режи­вай, Ан­ту­анет­та, — про­гово­рил он. — День­ги бу­дут.

С эти­ми сло­вами он вы­шел из ком­на­ты, хлоп­нув дверью. Ма­дам Жи­ри на мгно­вение за­мер­ла. Что он за­думал? От­ку­да он со­бира­ет­ся их взять? Не­уже­ли со­бира­ет­ся пой­ти на прес­тупле­ние, что­бы до­быть день­ги? Ан­ту­анет­та вско­чила со сту­ла и пом­ча­лась вслед за ним. Тот сто­ял в ко­ридо­ре, поп­равляя мас­ку, а за­тем ог­ля­нул­ся вок­руг.

— Эрик! Эрик, что ты за­думал?

Один быс­трый взгляд на неё — и Приз­рак Опе­ры сто­ит на по­роге до­ма. Глу­боко вздох­нув, он по­тянул­ся к руч­ке, но пе­ред ним вста­ла Ан­ту­анет­та.

— Объ­яс­ни мне не­мед­ленно, Эрик! Ку­да ты соб­рался ид­ти?

Тот сер­ди­то зыр­кнул на неё, но по­том сде­лал шаг на­зад и сло­жил ру­ки на гру­ди. Он по-преж­не­му не вы­носил, ког­да лю­ди на­ходи­лись слиш­ком близ­ко воз­ле не­го и ста­рал­ся дер­жать дис­танцию.

— У ме­ня есть день­ги, — не­хотя по­яс­нил он. — В Опе­ре, — до­бавил он на её воп­ро­ситель­ный взгляд.

— Да ты с ума со­шел! Ты хо­чешь вер­нуть­ся ту­да? Там же жан­дармы.

— Не ду­маю, что они ос­та­лись там.

— Эрик, — на­чала ма­дам Жи­ри, про­ник­но­вен­но гля­дя ему в гла­за, — ты ведь дол­жен по­нимать, что ес­ли там по­быва­ла по­лиция, то вряд ли… вряд ли ты най­дёшь свое жи­лище та­ким, как ты его ос­та­вил.

— Я по­нимаю, — он ос­та­новил ма­дам Жи­ри, — и ни на что не на­де­юсь. К то­му же, — с ус­мешкой про­дол­жил Эрик, — на­де­юсь, ты не счи­та­ешь ме­ня нас­толь­ко глу­пым, что ду­ма­ешь, буд­то я хра­нил день­ги на вид­ном мес­те? Про­пус­ти ме­ня.

Ан­ту­анет­та вздох­ну­ла. Он был слиш­ком уп­рям, слиш­ком сво­ево­лен. Его не пе­рес­по­рил бы да­же сам дь­явол. Она ни­чего не смо­жет сде­лать, кро­ме как сми­рить­ся с его ре­шени­ем или по­мочь в чём-то.

— Хо­рошо, Эрик, — скре­пя сер­дце сог­ла­силась ма­дам Жи­ри и отош­ла от две­ри. Тот бро­сил на неё не­довер­чи­вый взгляд, а по­том по­ложил ру­ку на двер­ную руч­ку.

— Пос­той!

— Ну, что ещё? — раз­дра­жен­но обер­нулся Приз­рак.

— Ты не мо­жешь ид­ти так, — она об­ве­ла его ши­рокоп­ле­чую фи­гуру вни­матель­ным взгля­дом, и Эрик сму­тил­ся от­то­го, как она пос­мотре­ла на его ру­баш­ку и сце­ничес­кие брю­ки.

— У ме­ня нет дру­гой одеж­ды, — про­шипел он.

— За­то у ме­ня есть. Идем.

С эти­ми сло­вами Ан­ту­анет­та Жи­ри мах­ну­ла ру­кой и ука­зала Эри­ку, что­бы он сле­довал за ней. Они под­ня­лись на вто­рой этаж и сно­ва ока­зались в её ком­на­те. Там ма­дам Жи­ри опус­ти­лась на кор­точки пе­ред кро­ватью, а спус­тя мгно­вение вы­тащи­ла из-под неё боль­шой че­модан. За­щел­ка от­кры­лась со звуч­ным щел­чком, и взгля­ду Эри­ка пред­ста­ла ак­ку­рат­но сло­жен­ная одеж­да, яв­но ког­да-то при­над­ле­жав­шая муж­чи­не. Ан­ту­анет­та вы­нула из че­мода­на ру­баш­ку, нем­но­го ста­ромод­ную, но, ка­жет­ся, сов­сем но­вую, чёр­ные брю­ки и та­кого же цве­та фрак.

— Это ве­щи мо­его му­жа, — вздох­ну­ла она, а Эрик бро­сил на неё вни­матель­ный взгляд, но про­мол­чал. — Всё но­вое. Я ку­пила этот кос­тюм ему в по­дарок, ког­да он вер­нётся с вой­ны, а он… не вер­нулся.

Приз­рак прог­ло­тил ком, зас­тряв­ший в гор­ле, и вне­зап­но осоз­нал, что не он один по­терял лю­бимо­го че­лове­ка. Не он один стра­дал от бо­ли ут­ра­ты. Не он один был оди­ноким на этом бе­лом све­те. Но за­то у Ан­ту­анет­ты ос­та­лась го­рячо лю­бимая дочь, а что ос­та­лось у не­го?.. Лишь оди­ночес­тво.

— При­мерь, Эрик, — глу­хо пред­ло­жила ма­дам Жи­ри. — Раз­мер, вро­де, дол­жен по­дой­ти.

И вправ­ду, кос­тюм был ему как раз впо­ру. Фрак, прав­да, нем­но­го да­вил в пле­чах, но это бы­ла ерун­да по срав­не­нию с сос­то­яни­ем его преж­ней одеж­ды. Че­рез па­ру ми­нут Эрик вы­шел из спаль­ни ма­дам Жи­ри, ко­торая в это вре­мя под­жи­дала его на кух­не.

— Очень хо­рошо, — пох­ва­лила его она, оки­нув вни­матель­ным взгля­дом его фи­гуру. Эрик опять по­чувс­тво­вал сму­щение и не­лов­кость. Ви­димо, ему ещё дол­го при­дёт­ся при­выкать к оце­нива­ющим его взгля­дам. — И ещё — дер­жи, — она про­тяну­ла ему длин­ный плащ с ка­пюшо­ном.

— Спа­сибо, Ан­ту­анет­та, — ти­хо про­гово­рил Приз­рак, сам не­нави­дя се­бя за эти сло­ва. За эти дни он столь­ко раз бла­года­рил, сколь­ко ни ра­зу в жиз­ни пе­ред этим.

— Ты пой­дёшь сей­час?

— Да, — отоз­вался он. — К че­му те­рять вре­мя? — и, при­от­крыв дверь, быс­тро юр­кнул на ули­цу. Ан­ту­анет­та по­дош­ла к ок­ну и про­води­ла его вы­сокую фи­гуру взгля­дом. Что-то боль­но за­щеми­ло внут­ри, как буд­то она про­води­ла на ве­ликую бит­ву хо­роше­го дру­га без уве­рен­ности, что тот вый­дет с неё жи­вым. Он дей­стви­тель­но всту­пил на тро­пу вой­ны. Вой­ны с са­мим со­бой. Ну что ж, ес­ли он не пе­реси­лит се­бя, то ник­то дру­гой ему не по­может.

— Уда­чи те­бе, Эрик, — про­шеп­та­ла жен­щи­на и отош­ла от ок­на. Ей и са­мой по­ра со­бирать­ся и на­конец-то от­нести бу­маги в кон­то­ру, что­бы, на­конец, ус­по­ко­ить­ся и у­ехать от­сю­да.

И ос­во­бодить­ся.

* * *

Ещё ми­нуту на­зад гро­хочу­щий по мос­то­вой Па­рижа эки­паж вдруг ос­та­новил­ся. Крис­ти­на, ни на ми­нуту не сом­кнув­шая глаз, по­тяну­лась. Те­ло за­тек­ло от дол­го­го си­дения, а го­лова всё ещё бы­ла пол­на на­вяз­чи­вых мыс­лей. За­пястья, за ко­торые её хва­тал Ра­уль, на­чина­ли сад­нить, и де­вуш­ка до­гады­валась, что на сле­ду­ющий день бу­дет ещё ху­же. Она не­уве­рен­но выг­ля­нула в ок­но. Ку­чер ос­та­новил­ся ак­ку­рат пе­ред до­мом ма­дам Жи­ри, как она и про­сила. Что ж, вздох­ну­ла де­вуш­ка, на­до ид­ти и про­сить Мэг о по­мощи. Еще мгно­вение — и двер­ца эки­пажа от­кры­лась, и ку­чер про­тянул де­вуш­ке ру­ку. И толь­ко ока­зав­шись на зем­ле, она вдруг с ужа­сом вспом­ни­ла — у неё же нет де­нег, что­бы зап­ла­тить! Ка­кой ужас. Крис­ти­на по­холо­дела. Что она ска­жет из­возчи­ку? Нуж­но по­быс­трее пос­ту­чать в дом и поп­ро­сить де­нег у Мэг или ма­дам Жи­ри. Но вол­на сты­да нак­ры­ла де­вуш­ку, и она по­розо­вела. Ма­ло то­го, что яв­ля­ет­ся без спро­су и приг­ла­шения в чу­жой дом, так ещё и де­нег хо­чет у них про­сить. Ка­кой по­зор! Что бы ска­зал её отец?.. Од­на­ко рас­пла­тить­ся нуж­но. Взгляд Крис­ти­ны вдруг упал на коль­цо Ра­уля, ко­торое поб­лески­вало в све­те дня. Она так ра­дова­лась ему, а те­перь… те­перь она сод­ро­га­ет­ся от са­мой мыс­ли о её же­нихе. Но как она мо­жет от­дать то, чем Ра­уль по­казал свою лю­бовь к ней?

«Глу­пая, — про­вор­чал ей ра­зум, — раз­ве ты всё ещё ве­ришь в его лю­бовь? Он чуть не взял те­бя си­лой!»

«Он, дол­жно быть, прос­то силь­но огор­чился и на­пил­ся, по­это­му так се­бя вел, — роб­ко шеп­ну­ло сер­дце. — На­до бы­ло вер­нуть­ся к не­му. Что, ес­ли я при­чини­ла ему вред?»

Крис­ти­на мот­ну­ла го­ловой. У неё не бы­ло вре­мени раз­ду­мывать и вы­яс­нять, что же на са­мом де­ле она хо­чет. Она не мо­жет прос­то так уй­ти, не зап­ла­тив. И, глу­боко вздох­нув, Крис­ти­на ре­шилась.

— Месье, — об­ра­тилась она к из­возчи­ку, ко­торый, кста­ти, и не тре­бовал от неё пла­ты, а прос­то сто­ял воз­ле эки­пажа и смот­рел на то, как де­вуш­ка не­реши­тель­но мнёт­ся воз­ле до­ма. — Месье, у ме­ня нет де­нег, но я... я мо­гу...

— Ус­по­кой­ся, ди­тя, — по­качал го­ловой ку­чер. Он дав­но до­гадал­ся об этом. — Не нуж­но ни­чего. Я прос­то под­вёз те­бя до до­ма. Ну, бе­ги же, а то твои род­ные, на­вер­ное, вол­ну­ют­ся.

До­гово­рив фра­зу, Пь­ер, ка­чая го­ловой, нап­ра­вил­ся к эки­пажу, но Крис­ти­на не мог­ла се­бе поз­во­лить прос­то так от­пустить его.

— Месье, пос­той­те, — она под­бе­жала к ку­черу. Тот обер­нулся, снис­хо­дитель­но и с лёг­ким от­тенком со­чувс­твия гля­дя на нее. — Возь­ми­те, — де­вуш­ка быс­тро стя­нула с паль­ца ко­леч­ко и вло­жила в боль­шую ла­донь Пь­ера. Тот ос­толбе­нело ус­та­вил­ся на изящ­ное и яв­но не­дешё­вое коль­цо, ко­торое те­перь ле­жало на его ла­дони. За­тем пе­ревел взгляд на де­вуш­ку, ко­торая в этот мо­мент бро­сила пол­ный грус­ти взгляд на ко­леч­ко.

— Я не мо­гу это взять, — по­качал го­ловой Пь­ер. Но де­вуш­ка пе­реби­ла его и взвол­но­ван­но про­шеп­та­ла:

— Это моя бла­годар­ность, — она вдруг сжа­ла ла­донь Пь­ера. — Мне оно при­нес­ло од­ни бе­ды, так, быть мо­жет, вам оно при­несет счастье.

Она сде­лала шаг на­зад, улыб­ну­лась, а по­том под­хва­тила юб­ки и по­бежа­ла к до­му. Про­водив её раз­ве­ва­юще­еся платье взгля­дом, Пь­ер сжал в ла­дони коль­цо, а по­том ти­хонь­ко улыб­нулся. Се­год­ня ве­чером ма­дам Дас­сен бу­дет ждать сюр­приз.

Крис­ти­на же, по­дой­дя к до­му, нес­ме­ло ог­ля­нулась. Ка­рета у­еха­ла, уво­зя с со­бой единс­твен­ную вещь, ко­торая на­поми­нала ей о раз­би­том сер­дце и нес­бывших­ся меч­тах. Бу­дущее, ко­торое не ра­нее чем се­год­ня ут­ром ка­залось та­ким счас­тли­вым и на­пол­ненным ра­достью, вдруг ста­ло мрач­ным и пу­га­ющим сво­ей не­из­вес­тностью. Ра­уль, её ми­лый Ра­уль!.. Как он мог пос­ту­пить так? Она ведь так ему до­веря­ла, так лю­била его, го­това бы­ла пой­ти за ним на край све­та. А он пре­дал её лю­бовь, рас­топтал всё до­верие и ува­жение, ко­торое она к не­му ис­пы­тыва­ла.

Она ос­то­рож­но приб­ли­зилась к во­ротам и пос­ту­чала. Один раз, по­том че­рез ми­нуту ещё. По­том ещё. Ни­кого не бы­ло. Ник­то не вы­бегал из до­ма с ра­дос­тны­ми или встре­вожен­ны­ми кри­ками, не об­ни­мал её, не та­рато­рил над ухом, как всег­да это де­лала Мэг. Крис­ти­на ог­ля­дела дом. И по­рази­лась, нас­коль­ко он ка­зал­ся пус­тым и без­людным. Слов­но там ни­кого не ос­та­лось. Страш­ная мысль приш­ла ей в го­лову, и крош­ка Лот­ти чуть не за­дох­ну­лась. Они у­еха­ли. Они не вер­нутся боль­ше. Она про­пала.

Но Мэг! Её ми­лая под­ру­га Мэг! Она не мог­ла вот так её бро­сить, не мог­ла прос­то у­ехать и за­быть о ней.

Крис­ти­на спря­тала ли­цо в ла­донях и без­звуч­но зап­ла­кала. Од­на. Во всем ми­ре од­на. Все её пре­дали. И Ра­уль, и Мэг. Осо­бен­но Ра­уль. Она ни­как не мог­ла при­вык­нуть к то­му, что ему боль­ше нет мес­та в её жиз­ни. Она ни­ког­да не смо­жет его прос­тить. Но и лю­бить ни­ког­да не пе­рес­та­нет. Гос­по­ди, да за что ей это? За что?! Раз­ве она зас­лу­жила? Раз­ве хоть ко­му-ни­будь она при­чини­ла та­кую боль, что она те­перь вер­ну­лась к ней бу­меран­гом?

«Ты уже за­была? — отоз­вался в ду­ше про­тив­ный внут­ренний го­лос. — Ты при­чини­ла боль ему, сво­ему учи­телю и мас­те­ру, че­лове­ку, ко­торый по­любил те­бя боль­ше жиз­ни и от­пустил те­бя, по­тому что же­лал счастья. Те­перь ты рас­пла­чива­ешь­ся за это. На чу­жом нес­частье счастья не пос­тро­ишь».

Крис­ти­на за­жала уши ру­ками, пы­та­ясь не слу­шать го­лос, но он шел из­нутри, а не сна­ружи, по­это­му каж­дое сло­во от­да­валось гро­мом в её ду­ше. Сло­ва слов­но жгли её рас­ка­лён­ным же­лезом.

— Я не ви­нова­та, — про­шеп­та­ла она, ро­няя сле­зы, — не ви­нова­та… Это не я! — она поч­ти зак­ри­чала, об­ра­тив ли­цо к не­бу, зас­тлан­но­му се­рыми ту­чами. Слё­зы ка­тились из глаз, ос­тавляя мок­рый след на ще­ках. — Я не хо­тела так, не хо­тела. Бо­же, прос­ти ме­ня!..

«На­до бы­ло у не­го про­сить про­щения, а не у Бо­га».

— За­мол­чи! Ра­ди все­го свя­того, за­мол­чи! — сил пла­кать боль­ше не бы­ло, и Крис­ти­на обес­си­лено прис­ло­нилась спи­ной к за­пер­тым во­ротам. Что-то хо­лод­ное кос­ну­лось её раз­го­рячён­ной ко­жи. Она под­ня­ла взгляд к не­бу. На­чинал­ся сне­гопад, при­чем всё ука­зыва­ло на то, что он бу­дет силь­ным и дол­гим. Ниг­де не бы­ло ни ду­ши. Ка­залось, буд­то все вы­мер­ли, и она ос­та­лась од­на на этой пла­нете. Не­куда ид­ти. Не у ко­го про­сить по­мощи. Не­зачем жить.

Крис­ти­на об­ня­ла се­бя ру­ками и, низ­ко опус­тив го­лову, мол­ча пош­ла впе­рёд. Вре­мена­ми ми­мо неё про­ез­жа­ли ка­реты, про­ходи­ли ка­кие-то лю­ди: то поч­тенный месье, не об­ра­тив­ший на неё ров­но ни­како­го вни­мания, то па­роч­ка мо­лодых лю­дей — юно­ша и де­вуш­ка, ко­торые обер­ну­лись ей вслед, но ни сло­ва не ска­зали, то поч­ти се­дая ста­руш­ка в ко­кет­ли­вой шляп­ке, ко­торая сме­рила Крис­ти­ну яв­но не­одоб­ри­тель­ным взгля­дом.

Сне­гопад не прек­ра­щал­ся. Во­лосы Крис­ти­ны дав­но бы­ли усы­паны сне­гом, рес­ни­цы за­леде­нели, а паль­цы на ру­ках поч­ти не сги­бались. Она лишь тёр­ла их друг о друж­ку и так же мед­ленно дви­галась даль­ше. Ею ов­ла­дела ка­кая-то апа­тия, ме­лан­хо­лия. Она поч­ти ни­чего уже не ощу­щала, толь­ко край за­тума­нен­но­го соз­на­ния вя­ло от­ме­чал, что ей дол­жно быть очень хо­лод­но, и что она дол­жна най­ти ка­кое-ни­будь ук­ры­тие, что­бы спря­тать­ся и пе­режить эту ночь. Но Крис­ти­на от­бра­сыва­ла эти мыс­ли. Ни­чего ей уже не по­может. И ник­то не спа­сёт. Бу­дет да­же луч­ше, ес­ли се­год­ня ночью её бес­смыс­ленная жизнь прек­ра­тит­ся. Она всё рав­но ни­кому не при­нес­ла счастья. А её отец на­вер­ня­ка ждет её на не­бесах.

«Отец, — мыс­ленно об­ра­тилась к не­му Крис­ти­на, — я ско­ро при­со­еди­нюсь к те­бе. Мы так дол­го бы­ли в раз­лу­ке…»

«Глу­пое ди­тя, — по­качал го­ловой в её во­об­ра­жении Гус­тав Дае, — что же ты де­ла­ешь? А ну не­мед­ленно оч­нись!» — отец вдруг прев­ра­тил­ся в ан­ге­ла му­зыки, ко­торый вык­рикнул эти сло­ва во весь го­лос. Крис­ти­на вздрог­ну­ла и ог­ля­делась вок­руг. Она не пом­ни­ла, где на­ходит­ся. Ког­да она шла по ули­цам, то про се­бя от­ме­чала их наз­ва­ния, прос­то так, что­бы не упасть по до­роге.

— Где же я? — хрип­ло про­гово­рила Крис­ти­на и за­каш­ля­лась. Она пом­ни­ла, как прош­ла ули­цу Скри­ба до кон­ца, ми­нув поч­ти сго­рев­шую Опе­ру По­пулер, пом­ни­ла, как зап­ла­кала, стоя пе­ред ней, как слё­зы по­тек­ли по ще­кам, и как про­хожие на­чали ог­ля­дывать­ся на неё. Тог­да она пос­пешно вы­тер­ла слё­зы и пош­ла даль­ше. Пом­ни­ла, как прош­ла пло­щадь Ди­аги­лев, как по­том свер­ну­ла на ули­цу Мо­гадор. Прой­дя её, она по­чему-то за­хоте­ла свер­нуть впра­во и так и сде­лала. Как же на­зыва­лась та ули­ца? Что-то свя­зано с зам­ком… Крис­ти­на за­дума­лась, сжи­мая озяб­шие ру­ки на гру­ди. Мыс­ли вра­щались очень мед­ленно, и она ни­как не мог­ла при­пом­нить наз­ва­ние этой ули­цы. Ах да, Ша­тоден! Она час­то бро­дила здесь, ког­да ещё тан­це­вала в Опе­ре. Осенью вся ал­лея рас­цве­тала буй­ны­ми крас­ка­ми, а на тро­ту­арах жа­рили каш­та­ны. Пос­леднюю вы­вес­ку с наз­ва­ни­ем она за­пом­ни­ла, ког­да заб­ре­ла на ули­цу Ан­ри Морье. И всё. Где же она те­перь?

Крис­ти­на не­до­умён­но ос­мотре­лась. Она не пом­ни­ла ни до­мов, ни вы­весок, ни са­мой ули­цы. Ви­димо, она до­воль­но да­леко смог­ла уй­ти от Опе­ры. Да, Крис­ти­на всег­да лю­била пе­шие про­гул­ки и очень час­то гу­ляла с Мэг, прав­да, та от­пра­шива­лась у под­ру­ги, ког­да они ещё и па­ры миль не про­ходи­ли, и они всег­да воз­вра­щались. Крис­ти­ну ох­ва­тил страх. Луч­ше бы она ос­та­лась воз­ле Опе­ры По­пулер. За­чем она так да­леко уш­ла?.. Толь­ко сей­час Крис­ти­на об­ра­тила вни­мание, как у неё бо­лят но­ги. Она поб­ла­года­рила Бо­га за то, что убе­жала от Ра­уля в сво­их зим­них туф­лях, а не в кра­сивых бо­сонож­ках, в ко­торых на­мере­валась вый­ти к не­му на зав­трак. Ина­че она бы дав­но стёр­ла но­ги в кровь. Од­на­ко но­ги то­же за­мер­зли, и Крис­ти­на еле смог­ла по­шеве­лить паль­ца­ми на но­гах. Ес­ли она так и ос­та­нет­ся на ули­це, то точ­но за­мер­знет.

— Эй, кра­сави­ца! — ок­ликнул её ве­сёлый муж­ской го­лос, и Крис­ти­на ис­пу­ган­но обер­ну­лась. Где-то в пят­надца­ти ша­гах сто­яла трой­ка муж­чин яв­но в под­вы­пив­шем сос­то­янии. Все они ку­рили си­гары, вы­пус­кая в тём­ное не­бо клу­бы си­зова­того ды­ма. Об­ла­дате­лем го­лоса ока­зал­ся не­высо­кий мо­лодой че­ловек при­ят­ной на­руж­ности. — А что се­год­ня так ра­но? Что-то я не ви­жу ва­ших. Или ты по­рань­ше приш­ла, что­бы по­боль­ше за­рабо­тать? — пос­ле этих слов все трое зас­ме­ялись, а по­том на­чали приб­ли­жать­ся к ней. Крис­ти­на сде­лала шаг на­зад, дро­жа и ог­ля­дыва­ясь по сто­ронам. Страх хо­лод­ной от­рез­вля­ющей вол­ной на­кинул­ся на неё, и Крис­ти­на по­бежа­ла на поч­ти не сги­ба­ющих­ся но­гах. Вслед за ней по­летел гру­бый муж­ской смех.

Но да­леко убе­жать не уда­лось. За­вер­нув за угол, она поч­ти сра­зу ос­та­нови­лась, хва­та­ясь за бок. Ей по­каза­лось, что в её но­ги вон­зи­ли сра­зу бес­числен­ное мно­жес­тво иго­лок, и те­перь де­вуш­ка хва­тала ртом хо­лод­ный воз­дух, пы­та­ясь не зак­ри­чать. Спус­тя ми­нуту всё прош­ло, но но­ги боль­ше не дер­жа­ли её, и она из­му­чен­но опер­лась о сте­ну ка­кого-то за­веде­ния. Ка­жет­ся, это был то ли паб, то ли рес­то­ран. В этот раз де­вуш­ка мо­лилась, что­бы это ока­зал­ся прос­той паб, ку­да мож­но зай­ти, по­сидеть и, сог­ревшись, про­дол­жить свой путь. Ведь из рес­то­рана её вы­гонят, как толь­ко она сту­пит на по­рог.

Вздох­нув, она, всё ещё дер­жась за сте­ну ру­кой, мед­ленно прош­ла впе­ред и ос­та­нови­лась пе­ред зда­ни­ем. И поч­ти ра­дос­тно вы­дох­ну­ла. Паб. Это был обыч­ный паб. На де­ревян­ной вы­вес­ке бы­ло на­писа­но «Le plaisir», а воз­ле над­пи­си был на­рисо­ван ог­ромный кув­шин с ви­ном. Но Крис­ти­на, не об­ра­тив вни­мания на наз­ва­ние, тол­кну­ла дверь. И за­мер­ла на по­роге.

Яр­кая об­ста­нов­ка и теп­лый воз­дух, вор­вавший­ся ей в ли­цо, на мгно­вение оше­ломи­ли де­вуш­ку. Она опус­ти­ла го­лову, ста­ра­ясь прик­рыть ли­цо во­лоса­ми, ко­торые тут же на­чали от­та­ивать, и с них на пол па­дали кап­ли во­ды, по­это­му не за­мети­ла, как мно­го муж­ских глаз обер­ну­лось на неё.

Крис­ти­на не име­ла по­нятия, как она выг­ля­дит в срав­не­нии с гряз­ны­ми шлю­хами, ко­торые про­дава­ли здесь своё те­ло за нес­коль­ко мо­нет. Она выг­ля­дела бо­гиней, неж­ным, ещё не рас­пустив­шимся цвет­ком. Её строй­ное те­ло в кра­сивом, хоть и нем­но­го пот­ре­пан­ном и влаж­ном платье, ма­нило к се­бе, её прек­расные во­лосы, стру­ящи­еся по пле­чам, оча­ровы­вали. И у мно­гих мель­кну­ла мысль, что это вов­се не шлю­ха, а бла­город­ная ле­ди, ко­торая по ошиб­ке пе­репу­тала прос­той ка­бак с бо­гатым рес­то­раном, сей­час вый­дет от­сю­да, смор­щив но­сик, и уся­дет­ся в ка­рету, жду­щую воз­ле вхо­да.

Но де­вуш­ка уп­ря­мо дви­галась к са­мому даль­не­му сто­лику от две­рей, ко­торый сто­ял поч­ти воз­ле ка­мина, а ког­да се­ла на стул и пол­ным изя­щес­тва жес­том про­тяну­ла к ог­ню ру­ки, муж­чи­ны не вы­дер­жа­ли. Пер­вым к ней приб­ли­зил­ся не­высо­кого рос­та тол­стяк, ко­торый, мно­гоз­на­читель­но по­иг­ры­вая бро­вями, под­сел за её сто­лик. Крис­ти­на сра­зу отод­ви­нулась поч­ти в са­мый угол, но ни­чего не ска­зала, а прос­то бро­сила на не­го ис­пу­ган­ный взгляд.

— Сколь­ко? — гру­бый го­лос зас­та­вил Крис­ти­ну вздрог­нуть и не­пони­ма­юще ус­та­вить­ся на не­го.

— П-прос­ти­те, месье, — не­лов­ко про­из­несла она, — что сколь­ко?

— Сколь­ко бе­решь за час? — тол­стяк нак­ло­нил­ся бли­же, а Крис­ти­на об­хва­тила се­бя ру­ками.

— Я не по­нимаю вас, месье, — всё так же рас­те­рян­но про­из­несла она и не­пони­ма­юще ог­ля­делась. Взо­ры муж­чин, ко­торых, как она те­перь за­мети­ла, бы­ло го­раз­до боль­ше, чем жен­щин в этом за­ле, вон­зи­лись в неё, слов­но кин­жа­лы. А жен­щи­ны… О Бо­же! Крис­ти­на сглот­ну­ла. В ко­рот­ких вы­зыва­ющих на­рядах, с нак­ра­шен­ны­ми ли­цами, сто­ящие в вы­зыва­ющих по­зах и тан­цу­ющие сов­сем уж от­кро­вен­ные тан­цы… Она, на­конец, по­няла, ку­да её за­нес­ло.

Пляс Пи­галь. Ули­ца во­ров и прос­ти­туток, убийц и без­домных. Ле­дяной ужас за­пол­нил ду­шу Крис­ти­ны. Она сно­ва пос­мотре­ла на тол­стя­ка и по­няла, что имен­но тот хо­тел от неё. Он хо­тел её ку­пить. Как прос­ти­тут­ку. Крис­ти­на при­жала оне­мев­шие ру­ки к гу­бам, а за­тем быс­тро вско­чила со сту­ла и, по-преж­не­му соп­ро­вож­да­емая вос­хи­щен­ны­ми и по­хот­ли­выми муж­ски­ми взгля­дами, вы­бежа­ла на ули­цу, чуть не сбив то­го тол­стя­ка с ног. Он же удив­ленно пос­мотрел ей вслед.

— Что за дев­ки пош­ли! — хмык­нул он. — Да­же за­рабо­тать при­лич­но не хо­тят. А я бы уж точ­но не пос­ку­пил­ся.

— Прос­то ты не уме­ешь оча­ровы­вать, друг мой, — про­тянул один муж­чи­на. Он был вы­сок, хо­рошо сло­жен и ши­рокоп­леч. Яр­ко-бе­лые зу­бы блес­ну­ли на фо­не смуг­лой ко­жи. — А я вот уве­рен, что у ме­ня всё по­лучит­ся.

С эти­ми сло­вами он зал­пом до­пил круж­ку ви­на, ко­торую до это­го дер­жал в ру­ках, и, схва­тив свой плащ со спин­ки сту­ла, дви­нул­ся к вы­ходу.

— Уда­чи, Жан! — проз­ву­чало со всех сто­рон. Но он толь­ко под­нял ру­ку и вско­ре ис­чез за по­рогом. Эта крош­ка, ко­торая толь­ко что убе­жала так быс­тро, слов­но за ней по пя­там шел сам дь­явол, бы­ла бе­зум­но хо­роша. Че­го толь­ко сто­ят её фи­гура и во­лосы. Но и ли­чико то­же сим­па­тич­ное. Сам Жан лю­бил блон­ди­нок, но ус­то­ять пе­ред та­кой кра­сотой он не мог. Он ред­ко сни­мал прос­ти­туток, раз­ве что они со­от­ветс­тво­вали всем его тре­бова­ни­ям, но та­кое слу­чалось слиш­ком ред­ко. По­это­му Жан убыс­трил шаг и при­щурил­ся. Уже стем­не­ло. Снег, вро­де, на­чал па­дать ещё силь­нее, но впе­реди се­бя, бук­валь­но в двад­ца­ти-трид­ца­ти ша­гах, он за­метил строй­ный де­вичий си­лу­эт. Ни­чего, она хо­чет, что­бы за ней по­бега­ли? Он по­бега­ет. Ну а по­том она даст ему всё, что он толь­ко по­жела­ет по­лучить.

* * *

По длин­ной зас­не­жен­ной ули­це Скри­ба ша­гал вы­сокий пле­чис­тый муж­чи­на в длин­ном пла­ще, ка­пюшон ко­торо­го был наб­ро­шен ему на го­лову. Вре­мена­ми он нем­но­го не­уве­рен­но поп­равлял его, на­вер­ное, бо­ясь, что тот сле­тит из-за хо­лод­но­го вет­ра, ко­торый вре­мя от вре­мени при­летал как буд­то из ни­от­ку­да и ос­то­рож­но ка­сал­ся неб­ри­того ли­ца муж­чи­ны ле­дяной ла­пой, а по­том убе­гал, слов­но ис­пу­гав­шись сос­ре­дото­чен­но­го и да­же нем­но­го сер­ди­того взгля­да это­го че­лове­ка.

Про­хожие, ми­мо ко­торых он про­ходил, сра­зу обо­рачи­вались и гля­дели ему вслед, как бы пы­та­ясь вы­яс­нить, кто же этот муж­чи­на. Да­мы про­вожа­ли за­ин­те­ресо­ван­ны­ми взгля­дами его вы­сокую фи­гуру и скры­тое ка­пюшо­ном ли­цо, муж­чи­ны приг­ля­дыва­лись к ши­рине плеч нез­на­ком­ца и не­воль­но срав­ни­вали се­бя и его, при­чём поч­ти во всех слу­ча­ях срав­не­ние ока­зыва­лось в поль­зу нез­на­ком­ца. А Эрик прос­то шёл, ста­ра­ясь не убыс­трять шаг, пря­ча ли­цо в склад­ках ка­пюшо­на и по­минут­но про­веряя, на мес­те ли он, пос­коль­ку оби­лие раз­но­об­разных взгля­дов силь­но сму­щало и нер­ви­рова­ло его. Он дав­но от­вык от то­го, что­бы один его вид не вну­шал ли­бо ис­пуг, ли­бо ди­кий ужас, и те­перь каж­дое мгно­вение ждал, что сей­час ка­пюшон упа­дет, и его уз­на­ют все. И что же он тог­да бу­дет де­лать?

Эрик так силь­но то­мил­ся в страш­ном ожи­дании не­мину­емо­го про­вала, что да­же уди­вил­ся, ког­да вдруг пе­ред его гла­зами вы­рос­ло ог­ромней­шее зда­ние Опе­ры По­пулер. На мгно­вение он за­мер, ста­ра­ясь ох­ва­тить гла­зами всю Опе­ру, а по­том по­ник. Он не обо­рачи­вал­ся на­зад, ког­да под пок­ро­вом тем­но­ты по­кидал тон­нель, ве­дущий к под­ва­лу Опе­ры, и по­нятия не имел, как выг­ля­дит его ког­да-то ве­личес­твен­ное и прек­расное убе­жище. Оно выг­ля­дело та­ким, как он сей­час се­бя ощу­щал. Слом­ленное, рас­топтан­ное, сго­рев­шее на пи­ке сво­его ве­личия и кра­соты зда­ние. И та­кое оди­нокое. Ник­то боль­ше не бро­сал на не­го вос­хи­щён­ных взгля­дов, воз­ле вхо­да боль­ше не то­мил­ся уха­жёр ка­кой-ни­будь хо­рошень­кой ба­лери­ны, и, ка­залось, что да­же са­ма ат­мосфе­ра воз­ле неё, быв­шая рань­ше яр­кой и зах­ва­тыва­ющей глаз, те­перь поб­лекла. Преж­ней Опе­ры уже не су­щес­тво­вало. Впро­чем, как те­перь не су­щес­тву­ет и его. Эрик вздох­нул и быс­трым хо­дом обо­шёл Опе­ру. Не­чего там боль­ше сто­ять. Он уже на­чал прив­ле­кать вни­мание тем, что сто­ял и пя­лил­ся.

Ока­зав­шись воз­ле по­тай­но­го хо­да, Эрик ог­ля­нул­ся вок­руг и, не за­метив ни­чего по­доз­ри­тель­но­го, быс­тро на­жал по­тай­ной ры­чаг, ко­торый был так удач­но за­мас­ки­рован, что его не на­шёл бы ник­то. Та­ких ры­чагов бы­ло два. Один — внут­ри са­мого тон­не­ля, вто­рой — на вы­ходе из не­го. Эрик во­шёл в тон­нель и прис­лу­шал­ся. Где-то вда­леке он ус­лы­шал зна­комый стук ка­пель по кам­ню и вдруг ощу­тил та­кое спо­кой­ствие, ка­кое не ощу­щал с то­го мо­мен­та, как по­кинул своё убе­жище. Всё-та­ки здесь был его род­ной дом. Здесь он го­дами ук­ры­вал­ся от лю­бопыт­ных взгля­дов, здесь он пи­сал свои луч­шие пь­есы, здесь… здесь лю­бовь всей его жиз­ни от­реклась от не­го.

Эрик вздох­нул и, ста­ратель­но пы­та­ясь спря­тать пог­лубже все свои мыс­ли, мед­ленно по­шёл по тон­не­лю, при ма­лей­шем шо­рохе ос­та­нав­ли­ва­ясь и вслу­шива­ясь в и так ог­лу­ша­ющую ти­шину. По­хоже, там ни­кого не бы­ло, но пол­ностью по­верить в то, что жан­дармы уже уш­ли и не под­жи­да­ют его за уг­лом, он не мог, по­это­му про­дол­жал дви­гать­ся очень мед­ленно, го­товый при лю­бой опас­ности скрыть­ся. Но ни­кого так и не по­яви­лось, и вско­ре он ока­зал­ся в кон­це тон­не­ля — пе­ред ним ви­село то са­мое пок­ры­вало, скры­ва­ющее зер­ка­ло. Эрик сглот­нул и отод­ви­нул его ру­кой. Сде­лав шаг, он за­мер.

Его жи­лище бы­ло раз­ру­шено. Пер­вым на гла­за Приз­ра­ку по­пал­ся его ор­ган, и муж­чи­на зас­то­нал, слов­но от бо­ли, ког­да уви­дел его по­ломан­ным и раз­би­тым, а в по­лумет­ре от ор­га­на ва­лялись по­корё­жен­ные чёр­ные и бе­лые кла­виши, как буд­то выр­ванные с кор­нем. Эрик сжал ку­лаки. Он ду­мал, что боль­ше ни­чего не смо­жет при­чинить ему та­кую боль, ка­кую при­чини­ла ему Крис­ти­на. Но ока­залось, что он оши­бал­ся, ведь бы­ла ещё од­на вещь, ко­торую он лю­бил чуть боль­ше, чем Крис­ти­ну. Его му­зыка. Сей­час Приз­рак ощу­щал, что у не­го слов­но опять выр­ва­ли час­ти­цу ду­ши, а от­кры­тую ра­ну приж­гли рас­ка­лён­ным же­лезом, и она про­дол­жа­ет пуль­си­ровать от бо­ли. Он зак­рыл гла­за, а по­том, ста­ра­ясь спра­вить­ся с болью и ди­кой оби­дой на че­лове­чес­тво, по­пытал­ся пред­ста­вить, что всё здесь по-преж­не­му. И не смог. Кар­ти­на, пред­став­шая пе­ред ним, ка­залось, на­веки бы­ла выж­же­на в его моз­гу. Он от­крыл гла­за, пе­ревёл взгляд на озе­ро и, за­метив, что там пла­ва­ет что-то бе­лое, не­до­умен­но сде­лал шаг впе­рёд. И сно­ва удар, отоз­вавший­ся жес­то­кой болью в же­луд­ке. Его но­ты. Его но­ты пла­вали по озе­ру, его но­ты ус­ти­лали пол его жи­лища, они бы­ли пор­ва­ны в клочья. Кро­вать в фор­ме ле­бедя то­же пос­тра­дала — на быв­шем ког­да-то яр­ко-крас­ном бар­ха­те вид­не­лись сле­ды под­па­лин, по­душек во­об­ще не бы­ло, а две нож­ки кро­вати бы­ли слов­но спи­лены.

— Из­верги, — скрип­нул зу­бами Эрик. — И они ещё на­зыва­ют ме­ня чу­дови­щем.

Он обо­шёл все свои ком­на­ты, но вез­де ца­рил та­кой же бес­по­рядок и ха­ос. В быв­шей ког­да-то кух­не всё бы­ло вверх дном, боль­шинс­тво из ку­хон­ных пред­ме­тов во­об­ще ис­чезло. Ско­рее все­го, их при­кар­ма­нили ра­бочие сце­ны пос­ле то­го, как здесь прош­ли жан­дармы. Не удер­жавшись, он заг­ля­нул и в пог­реб. И да­же не уди­вил­ся, ког­да об­на­ружил его двер­цу рас­пахну­той, а сам пог­реб от­ча­ян­но пус­тым. Да уж, Приз­рак Приз­ра­ком, а пос­ту­пили как с са­мым нас­то­ящим че­лове­ком. Поп­росту раз­несли его жи­лище в пух и прах и ог­ра­били. Но и он не та­кой ду­рак.

Эрик хмык­нул и вер­нулся в ком­на­ту с ор­га­ном. Его ра­дова­ло то, что он ока­зал­ся не сдви­нут, а сто­ял на том же са­мом мес­те, где и был рань­ше. Впро­чем, ес­ли бы его и сдви­нули, то вряд ли бы до­гада­лись там что-то ис­кать. Эрик по­дошёл и ак­ку­рат­но на­чал от­таски­вать его в сто­рону. Сер­дце всё ещё сжи­малось от ви­да его быв­ше­го лю­бимо­го му­зыкаль­но­го инс­тру­мен­та, но он по­давил эту боль. Бу­дет ещё вре­мя, ког­да он смо­жет пол­ностью от­дать­ся бо­ли и тос­ке, ца­рив­шей в его сер­дце, но сей­час та­кого вре­мени нет.

Ког­да ор­ган был отод­ви­нут в сто­рону, Эрик при­сел на кор­точки и ста­ратель­но по­ис­кал гла­зами ма­лень­кий ку­сочек ве­рёв­ки, ко­торая бы­ла та­кого же цве­та, как кам­ни под его но­гами. Ес­ли не знать о том, что она там есть, то вряд ли мож­но за­метить её. Где же она?.. Но ещё мгно­вение — и паль­цы на­щупа­ли этот ма­лень­кий об­ре­зок, сва­ляв­ший­ся и влаж­ный. Ос­то­рож­но по­тянув его, Эрик не смог сдер­жать улыб­ку, ви­дя, как ку­сочек кам­ня под но­гами вдруг от­полза­ет в сто­рону, а его взгля­ду яв­ля­ет­ся не­боль­шой тай­ни­чок.

Внут­ри не­го ле­жал сред­не­го раз­ме­ра па­кет, пе­ревя­зан­ный шёл­ко­вой нит­кой. Эрик взял его и, вскрыв па­кет, тор­жес­тву­юще хмык­нул. Его день­ги ле­жали на мес­те. Шесть­де­сят ты­сяч фран­ков, как он тог­да и по­ложил. То был за­пас на край­ний слу­чай, и те­перь он очень да­же при­годил­ся ему. Тог­да ещё день­ги ему вып­ла­чивал Ле­февр, а пос­коль­ку Эрик не слыл тран­жи­рой и по­купал толь­ко не­об­хо­димое, то смог сэ­коно­мить, хо­тя вре­мена­ми и ра­зорял­ся на кра­сивые ве­щи: будь то прек­расный ор­ган или до­рогой пар­чо­вый ко­вёр. Он во­об­ще лю­бил, ког­да вок­руг не­го ца­рила ат­мосфе­ра кра­соты и ве­лико­лепия. В об­щем, ког­да он на­соби­рал до­воль­но вну­шитель­ную сум­му, то ре­шил сде­лать се­бе тай­ни­чок и, вы­дол­бив в кам­не не­боль­шое от­вер­стие, сло­жил ту­да день­ги, за­вёр­ну­тые в па­ру сло­ёв неп­ро­мока­емой бу­маги, а по­том в па­кет. Сла­ва бо­гам, что до них не доб­ра­лась вла­га!

Эрик сей­час был рад этим день­гам как ни­ког­да. Они по­могут ему выб­рать­ся из Па­рижа, у­ехать и обо всем за­быть, по­могут най­ти се­бе жи­лище там, ку­да его за­несёт судь­ба. Он вздох­нул и ещё раз об­вёл взгля­дом своё быв­шее жи­лище. Сю­да он боль­ше не вер­нётся. Не­зачем. Он жил здесь, он тос­ко­вал здесь, ра­довал­ся и грус­тил, на­де­ял­ся и па­дал в без­дну от­ча­яния, лю­бил до смер­ти и так же не­нави­дел. Здесь ос­та­нет­ся его сер­дце и его ду­ша. Толь­ко лю­бовь он уне­сёт от­сю­да. Глу­пую, на­де­ющу­юся, поч­ти умер­шую, но всё ещё еле ды­шащую где-то там, в гру­ди, там, где по­ко­ят­ся ос­колки раз­би­того сер­дца. И оди­нокая сле­за вдруг ска­тилась из-под хо­лод­ной по­вер­хнос­ти мас­ки.

Эрик быс­тро при­под­нял мас­ку и вы­тер её. Он не дол­жен пла­кать. Нап­расно он умо­лял Крис­ти­ну, нап­расно смот­рел на неё гла­зами, пол­ны­ми слез. Она всё рав­но уш­ла от не­го. Он боль­ше ни­ког­да не бу­дет пла­кать. Он муж­чи­на. А муж­чи­ны не пла­чут. С эти­ми мыс­ля­ми Эрик под­нялся на но­ги и, за­сунув па­кет с день­га­ми во внут­ренний кар­ман фра­ка, поб­рёл к тон­не­лю. Сей­час ему боль­ше все­го в жиз­ни хо­телось вы­пить че­го-ни­будь пок­репче и за­быть­ся.

Эрик од­нажды, ин­те­реса ра­ди, поп­ро­бовал, бы­ло, на­пить­ся, опус­то­шив шкаф в ка­бине­те Ле­фев­ра, но пос­ле бу­тыл­ки вис­ки, за­питой бу­тыл­кой ви­на, он от­клю­чил­ся, за­то на­ут­ро го­лова бо­лела так, слов­но це­лый день и це­лую ночь он слу­шал за­выва­ния Кар­лотты. Боль­ше Эрик не про­водил та­ких эк­спе­римен­тов, за­рёк­шись ког­да-ни­будь брать спир­тное в рот, но сей­час ему хо­телось это­го. Хо­телось за­быть обо всём, а оч­нуть­ся толь­ко на сле­ду­ющий день. И пусть бу­дет боль, пусть она зат­мит всю го­речь и тос­ку по его ут­ра­чен­ной люб­ви и по рух­нувшим на­деж­дам. Эрик жаж­дал за­бытья.

Но где дос­тать хо­тя бы вис­ки? У не­го в за­пасах спир­тно­го не бы­ло — да ес­ли бы и бы­ло, то пос­ле то­го, как здесь ди­кой сво­рой пром­ча­лись жан­дармы и ра­бочие сце­ны, оно бы точ­но ис­чезло, — а в ка­бинет Ле­фев­ра он уже не за­лезет, ведь ка­бине­та-то то­же нет. Да и Эрик был уве­рен, что в до­ме Ан­ту­анет­ты спир­тно­го то­же не най­дёт­ся. На­до ид­ти в ка­кой-ни­будь паб или рес­то­ран. Вся сущ­ность Эри­ка ра­зом взбун­то­валась про­тив та­кой пер­спек­ти­вы, про­тив то­го, что­бы сно­ва по­казать­ся на гла­за лю­дям, но он по­давил ди­кое же­лания спря­тать­ся. Нет, он се­год­ня не бу­дет пря­тать­ся. Но и в рес­то­ран не пой­дёт. Там си­дит слиш­ком мно­го особ бо­гатых кро­вей, и его лег­ко смо­гут уз­нать по мас­ке, ведь уп­равля­ющий вряд ли пус­тит его за стол в пла­ще. На­до ид­ти в паб. Эрик нах­му­рил бро­ви. Он не очень-то раз­би­рал­ся в та­кого ро­да за­веде­ни­ях, но од­нажды заг­ля­дывал в один из них. Как же он на­зывал­ся?.. Ах, да. «Le plaisir». Удо­воль­ствие. Как раз то, что ему нуж­но. В этот мо­мент в кон­це тай­но­го хо­да заб­резжил свет, и Эрик вско­ре ока­зал­ся на ули­це Скри­ба. Там опять ни­кого не бы­ло, и муж­чи­на спо­кой­но наб­ро­сил ка­пюшон на го­лову, а за­тем дви­нул­ся к па­бу.

* * *

Крис­ти­ной ов­ла­дева­ла па­ника. Вы­бежав из па­ба, она бро­силась, ку­да гла­за гля­дят, но ей всё вре­мя ка­залось, буд­то за ней кто-то сле­ду­ет. Она вгля­дыва­лась в тем­но­ту по­зади се­бя и уп­ря­мо шла впе­рёд, поч­ти не об­ра­щая вни­мания на уже до­воль­но гус­то па­да­ющий снег и лю­тый хо­лод, про­бира­ющий­ся под юб­ки платья. Од­на­ко тень по­зади не ис­че­зала, и Крис­ти­на, спо­тыка­ясь, поч­ти бе­жала впе­рёд. Страх зат­мил ей ра­зум. Ни­ког­да ещё де­вуш­ка не ис­пы­тыва­ла та­кого ле­деня­щего ду­шу ужа­са. И да­же тог­да, ког­да Приз­рак та­щил её в свои под­зе­мелья, что­бы сде­лать сво­ей же­ной, она не бо­ялась так. Мо­жет, по­тому что в ду­ше чувс­тво­вала, что он не при­чинит ей вре­да?.. И к че­му ей Приз­рак вспом­нился? Крис­ти­на по­доб­ра­ла юб­ки и хо­тела по­бежать быс­трее, но ру­ка, схва­тив­шая её за пле­чо, приг­возди­ла де­вуш­ку к мес­ту. Ог­ля­нув­шись, она уви­дела вы­соко­го смуг­ло­лице­го муж­чи­ну. Он ус­ме­хал­ся. Да, имен­но ус­мешка, а не улыб­ка ос­ве­щала его ли­цо. Ужас обу­ял Крис­ти­ну. Сер­дце, ка­залось, би­лось где-то глу­боко в гор­ле, она не ощу­щала ног, толь­ко и мог­ла, что бес­по­мощ­но гля­деть на не­го ок­руглив­ши­мися от стра­ха гла­зами шо­колад­но­го цве­та.

А Жан в этот мо­мент по­думал, что ни ра­зу ещё не ви­дел де­вуш­ки кра­сивее, чем эта прос­ти­тут­ка. Хо­тя… мо­жет, она и не прос­ти­тут­ка вов­се? Ско­рее по­хожа на знат­ную и об­ра­зован­ную де­вуш­ку. Но за­чем тог­да по но­чам по ка­бакам хо­дит? Жан сно­ва ух­мыль­нул­ся. Бо­гач­ка или нет, но удо­воль­ствие се­год­ня она ему дос­та­вит. По сво­ей во­ле ли, по его — Жа­на это не бес­по­ко­ило. Он при­тянул её бли­же и наг­ло об­нял за та­лию. Ис­пуг в гла­зах сме­нил­ся ужа­сом, но Жа­на это толь­ко по­заба­вило и силь­нее раз­за­дори­ло. Те­перь он поч­ти до бо­ли хо­тел эту дев­ку. Она ра­зож­гла в нём та­кую страсть, ка­кую не мог­ла ни од­на прос­ти­тут­ка из тех, что тан­це­вали в «Le plaisir». «О, она бы име­ла там ус­пех», — по­дума­лось Жа­ну.

— Ч-что вы де­ла­ете, месье? — поч­ти шё­потом про­гово­рила Крис­ти­на. — От­пусти­те, по­жалуй­ста, — взмо­лилась она, но осек­лась, уви­дев, как нез­на­комец со­щурил­ся.

— Нет, крош­ка, — по­качал он го­ловой, и Крис­ти­на вздрог­ну­ла от то­го, как по­хоже он про­гово­рил это сло­во, — на эту ночь ты моя. Сколь­ко хо­чешь за два ча­са?

Крис­ти­на поб­ледне­ла. Снег сы­пал­ся пря­мо ей в ли­цо, за­летая за во­рот и об­жи­гая ко­жу, но­ги бе­зум­но бо­лели, а са­ма она ока­залась при­жатой к сте­не ру­ками ка­кого-то нез­на­ком­ца, ко­торый яв­но при­нима­ет её за про­даж­ную жен­щи­ну. И что же ей де­лать? Сле­зы брыз­ну­ли из глаз де­вуш­ки.

— Не на­до, месье, по­жалуй­ста, — всхлип­ну­ла она, пы­та­ясь отор­вать его ру­ки от сво­ей та­лии. — Я не… я не та­кая, я кля­нусь вам. Я прос­то заб­лу­дилась. От­пусти­те ме­ня, я про­шу вас!..

Од­на го­рячая сле­за кап­ну­ла Жа­ну на ру­ку, и это по­чему-то взбе­сило его.

— Заб­лу­дилась? — през­ри­тель­но про­тянул он. — Да не­уже­ли? А по-мо­ему, ты от­лично зна­ла, ку­да идёшь. На­бива­ешь се­бе це­ну, да?.. Ну что ж, ты наш­ла сво­его кли­ен­та, так да­вай зай­мём­ся де­лом. Не­пода­лёку есть чуд­ный ма­лень­кий отель. А? Или мы мо­жем вер­нуть­ся в паб, там то­же есть сво­бод­ные ком­на­ты. Ну что, не хо­чешь?

Крис­ти­на, мо­тав­шая го­ловой, ког­да он го­ворил, уже в го­лос пла­кала. Она бес­по­мощ­но ог­ля­дыва­лась по сто­ронам, но ни­кого не бы­ло. Вок­руг ца­рила ти­шина, ко­торую вре­мя от вре­мени раз­бавля­ли ве­сёлые кри­ки и смех из па­ба. Ей не сбе­жать. И ник­то не по­может. От­ча­яние за­пол­ни­ло ду­шу Крис­ти­ны.

— По­жалуй­ста!.. — поч­ти прос­то­нала она. Но муж­чи­на вдруг сер­ди­то рык­нул и дёр­нул её на се­бя. Он впил­ся в гу­бы де­вуш­ки сво­им ртом, а мгно­вение спус­тя Крис­ти­ну чуть не выр­ва­ло, пос­коль­ку она ощу­тила его ру­ки у се­бя на яго­дицах. От­ча­яв­шись, де­вуш­ка изо всех сил уку­сила Жа­на. Тот от­ско­чил от неё и чер­тыхнул­ся, ак­ку­рат­но про­буя паль­цем уку­шен­ную гу­бу.

— Ах, ты, дрянь! — за­вопил он и, бро­сив­шись на Крис­ти­ну, по­валил её на хо­лод­ную зас­не­жен­ную зем­лю, а по­том на­чал быс­тро при­под­ни­мать ей юб­ки, си­лясь од­новре­мен­но рас­стег­нуть свои брю­ки.

— По­моги­те! — зак­ри­чала Крис­ти­на — По­моги­те, умо­ляю! По­моги­те!

В этот мо­мент Эрик, ко­торый шёл по сне­гу приб­ли­зитель­но в ста ша­гах от про­ис­хо­дящих со­бытий, под­нял го­лову, и ужас от­ра­зил­ся на ле­вой по­лови­не его ли­ца, не прик­ры­той мас­кой. Он ус­лы­шал го­лос. Го­лос, ко­торый уз­нал бы из ты­сячи го­лосов. Го­лос его лю­бимой Крис­ти­ны.