Тыквенный пирог (гет)

Гарри не знает, какую искреннюю, глубокую ненависть Гермиона питает к квиддичу — не потому, что находит спортивные соревнования бессмысленной тратой времени, хотя и это, конечно, тоже.

Но главная причина в том, что Гермиона считает квиддич безумно опасным. Она не доверяет метлам и никогда не поднималась в воздух выше, чем на пять футов, да и то лишь на первом курсе, когда необходимо было получить отметку по дисциплине полетов.

В конце концов, что может быть лучше, чем твердо стоять на земле?

Гарри не знает, что всякий раз, когда он седлает свой «Нимбус» и устремляется ввысь, к самому небосводу, сердце Гермионы замирает, спускаясь в пятки, и порой она забывает, что нужно дышать.

Гарри не знает, что Гермиона начала бояться за него давным-давно, с самого первого урока полетов, когда на дряхлой школьной метле он помчался за напоминалкой Невилла, едва не размазавшись по стене. И боялась она не напрасно, как пришлось убедиться позже.

Взбесившийся «Нимбус», усиленно пытающийся сбросить Гарри на землю, становится лишь начальным звеном в цепочке бесконечных неприятностей, связанных с квиддичем. В этот момент Гермиона готова поджечь не только мантию Снейпа, но и всю трибуну вместе с профессорами, опасаясь лишь одного — не успеть.

Гермиона даже не удивляется, когда на втором курсе своеобразным продолжением истории оказывается обезумевший бладжер, избравший своей целью исключительно Гарри и почему-то упорно игнорирующий других игроков. Тогда ей впервые хочется превратить ранее обожаемого профессора Локонса в дымящуюся кучу драконьего навоза с глазами, потому что если сломанная рука — это еще не критично, то рука без костей...

Но кульминационным моментом становится матч против Хаффлпаффа на третьем курсе, когда дементоры появляются прямо на поле и безвольный силуэт Гарри на огромной скорости несется к земле. Гермиона не знает, чье именно заклинание сумело замедлить его падение, ее или Дамблдора. Главное, что Гарри каким-то чудом остается жив. Утешением служит лишь то, что проклятый «Нимбус» встречается с Гремучей Ивой и, как ни старается, не может пережить этой встречи, рассыпается в щепки без всякой надежды на восстановление.

Может, Гарри хоть теперь успокоится, бросит дурацкий квиддич и возьмется за ум?..

Но в глубине души Гермиона понимает, что это невозможно. Гарри Поттер слишком упрям, чтобы вот так просто сдаться, она совершенно уверена, что, когда он встанет с постели, первым осмысленным действием будет заказ новой метлы, если прежде Дамблдор или Макгонагалл ему ее не подарят — их не волнует, насколько это опасно, и Гермиона ощущает досаду от этой мысли.

Когда Гарри получает по почте сверхскоростную «Молнию» от неизвестного отправителя, Гермиона уже знает, что нужно делать, и колеблется лишь мгновение — да, Гарри от ее поступка в восторге не будет, но это наименее страшное из всего, что с ним может случиться.

И Гермиона выбирает меньшее зло.

Она рассказывает о «Молнии» Макгонагалл, изо всех сил стараясь, чтобы декан восприняла ситуацию всерьез, и ей это, похоже, удается — у Гарри изымают метлу, и Гермиона отводит взгляд, не в силах лицезреть обиду и непонимание в глубине его глаз.

Гермиона почти уверена, что Гарри ее ненавидит, но она готова платить эту цену. Она согласна пожертвовать доверием Гарри — но не его жизнью.

Потому что любит его, идиота.

И об этом Гарри тоже никогда не узнает.