Любовь сильнее смерти (гет)

Тихо шуршал под мощными лапами идущего льва песок, а глаза смотрели прямо перед собой. Кову так и брёл, не поднимая головы, будто горе всей тяжестью давило на его одеревеневшую шею. Всё расплывалось перед ним, глаза его продолжали затуманивать слёзы, а в душе была зияющая пустота, как в этом ущелье. Даже хуже — выжженная пустыня, подобная той, что осталась после пожара в саванне. Сейчас душу Кову вместо зародившейся любви заполнял пепел. Он давно уже не слышал рвущих душу всхлипываний Налы и Киары, которые остались оплакивать безвозвратно ушедшего Симбу. Да и сам Кову не мог там оставаться — он прекрасно понимал чувства Налы, так внезапно потерявшей самого любимого льва на свете. Для её пылких и возмущённых чувств одного удара было мало. А Киара… Киара переживает слишком тяжёлое нервное потрясение, её Кову тоже мог понять. Слишком сильна боль от потери отца, и принцессе сейчас лучше побыть с матерью. Но как теперь жить дальше? Ведь Кову влюблён в Киару по-настоящему, оставить её он просто не сможет. А после того, что случилось, прайд вряд ли примет сына Зиры к себе.

Тебя и там не примут.

Так Кову шёл долго, шёл до тех пор, пока не пришёл к реке. Это была та самая река, разделяющая Пустоши и Земли прайда… и та самая, где Кову впервые встретил Киару. Кову подошёл к зеркальной глади воды и остановился, глядя на своё отражение, затем опустил голову. Часть гривы, образующая чёлку, свесилась ему на глаза, закрыв почти половину морды. По щеке вновь скатилась слеза и упала в воду. Маленькие волны быстро побежали кругами, искажая отражение Кову. И вдруг оно чем-то привлекло его взгляд. Из воды на него смотрел другой лев — похожий на него и до боли знакомый. Те же зелёные глаза, тот же шрам через левый глаз…

«Может, мрак есть и в моей душе?» — вспомнил Кову свои сомнения. Предположение сейчас казалось ему страшнее пережитого. Мрак смотрел на него из отражения.

И вдруг выражение заговорило:

— Ты — само разочарование, Кову!

— Исчезни! — рявкнул Кову и ударил лапой по воде, в которой отражалась морда Шрама. Громкий плеск — и в разные стороны полетели многочисленные брызги. Часть из них попала Кову на нос. Прохладная вода привела его в чувство. Глаза его загорелись решимостью, и он забормотал себе под нос:

— Надо что-то делать… Да, случилась беда, а Киара… Она так переживает! Я должен, нет… Я обязан помочь ей! И Симба… защитить их…

Бормоча себе под нос эти несвязные фразы, Кову пошёл от ущелья по берегу реки. Теперь он шёл довольно далеко — дальше, чем ушёл от места трагедии. Его взору предстало бревно, покрытое суками и несколькими веточками с листьями. В голову Кову потекли ручейком воспоминания. Именно здесь он впервые встретил ту, которую сейчас любил и без которой не представлял теперь жизни… Но через несколько мгновений до его слуха долетел знакомый голос, который Кову сразу узнал. Низкий и хищный голос с хрипотцой и растянутыми интонациями принадлежал его матери. Кову присмотрелся повнимательнее и увидел Зиру в окружении львиц и Витани. Он поспешно спрятался в густых кустарниках, росших неподалёку. Ветвистое прикрытие смогло утаить крупного льва от посторонних глаз.

— Этой ночью всё и свершится, — разглагольствовала Зира. — Сейчас, когда Симба мёртв, самое время напасть и забрать обратно земли, которые принадлежат по праву Шраму! И это случится!

— А как же Кову? Нука? — спросила Витани. — Неужели мы оставим там старшего брата?

— Об этом мы позаботимся, Витани, — произнесла Зира чуть тише. — А Кову сам виноват в том, что предал нас! Он сделал ради этой девчонки Симбы! Любовь, конечно же! Я должна была догадаться! Что ж, тогда я займусь и этим! А за Нукой отправимся мы с Витани. Вы же готовьтесь к сегодняшней ночи! Это будет ночь торжества!

Всё это время Кову наблюдал за пламенной речью матери из своего укрытия. Она готовит новое нападение на Земли прайда. Нет, она не остановится. Она нападёт на дом его любимой Киары! А они ничего не знают, и значит, их надо…

«Защити их!»

Зира и Витани как раз проходили мимо, и Кову затаился в кустах, чтобы его не заметили. На мгновение его сердце сжалось от испуга, когда он увидел, как Зира остановилась на какой-то миг. Но львица тут же продолжила путь. Дождавшись, пока мать и сестра скроются, Кову осторожно вышел из укрытия и осмотрелся вокруг. По ту сторону реки простиралась совсем другая местность, не имевшая ничего общего с прекрасной саванной. Сухая и потрескавшаяся земля, жалкая растительность и изредка появлявшиеся шары перекати-поля — здесь и протекла жизнь Кову. По этой скудной территории уходил от реки вдаль его прайд. Убедившись, что они уже ушли далеко, а матери и Витани не видно, Кову поспешно вышел из кустарника и, перейдя реку, взобрался по обрыву наверх. С каждым шагом в голове Кову созревало решение.

Предупреждён — вооружён. Но не защищён.

* * *

От ущелья в сторону Скалы, поднимавшейся ввысь, в полном молчании шёл прайд. Никто из львиц не разговаривал друг с другом, от них доносились лишь тихие всхлипывания. Солнце нещадно палило с небес, но в душах у Киары и Налы были холод и пустота. Для всех трагическая смерть Симбы была неожиданностью. Впереди шли Нала с Киарой, мать с дочерью несли на своих спинах его тело. Там, придя в себя, они с большой осторожностью начали освобождать переломанного льва из-под завала. Тогда прайд и пришёл на помощь. Из памяти Налы не выходил страшный вид искалеченного тела Симбы, она помнила разорванный бок, сломанные рёбра и хребет, раздавленные в месиво задние лапы…

По щекам Киары катились одна за другой слёзы, она, как и мать, смотрела неподвижно перед собой. Только Нала не плакала, она держалась, но её глаза были полны слёз, которые она сдерживала. Она должна сейчас быть сильной. Сообщивший о трагедии Зазу молча парил над ними, описывая скорбные круги. Мажордом ещё издалека увидел битву, но когда подлетел к самому ущелью, Нука в тот момент карабкался по брёвнам. А Кову успел сообщить Зазу о том, что Симба в опасности и велел позвать прайд на помощь. Как оказалось, слишком поздно…

Весь путь до Скалы предков прайд проделал в полном молчании — в словах не было нужды. Затем Киара с Налой прошли в тень под выступ и осторожно опустили Симбу на землю. Киара легла рядом с мёртвым отцом и тихо заплакала. Казалось, будто часть души ушла с ним. Нала же, выйдя к остальным, встретилась взглядом с матерью. Сарафина, также с полными слёз глазами, тихо обняла дочь. Нала позвала Зазу. Печально нахохлившийся мажордом сидел в стороне от выступа прямо на земле, чуть поодаль от Киары. Но на зов Королевы прилетел незамедлительно, приземлился рядом с Налой и тихо спросил:

— Да, моя Королева?

— Сообщи всему Королевству, Зазу, о том, что наш Король сегодня погиб в битве с врагами. Объяви о похоронах, они состоятся сегодня во второй половине дня.

— Да, — кивнул Зазу, забыв прибавить «моя Королева», но Нала этого и не требовала. Расправив крылья, мажордом улетел исполнять приказ. Нала печальным взглядом проводила тёмное на фоне голубого неба пятно.

Время помчалось быстро, но на Скале ничего не изменилось. Львицы лежали кто где — никто не пошёл на охоту, ведь в дни праздников и траура на неё налагался запрет. Всё это время Киара провела рядом с остывающим телом отца. Она то плакала, то бездумно глядела в землю, и не поднималась — даже когда к ней подошла Нала и с нежностью поцеловала. Киара только подняла голову и слабо ткнулась в лапу матери. Ей тоже было не легче.

Вскоре к Скале предков отовсюду стали стягиваться многочисленные обитатели саванны. В полном молчании, не издавая трубного рёва, шли слоны; красиво неся головы на длинных шеях, шагали жирафы. Ясно различались в толпе зверей полосатые зебры и пятнистые леопарды и гепарды, лениво покачивали круто загнутыми рогами буйволы… Хищники, позабыв о том, что травоядные — их потенциальные жертвы, шли рядом с ними бок о бок. Всех жителей Земель прайда роднило в этот день горе. Симба был уже третьим королём, ушедшим к своим предкам, не увидев внуков. Та же судьба постигла Ахади, который заболел вскоре после свадьбы Муфасы с Сараби. Муфаса же покинул этот мир, не увидев взрослым даже сына. А несчастная Сараби сама умерла от болезни меньше луны назад…

Вспомнив о бабушке, Киара вздохнула. В её сознание, омрачённое горем, вползла ещё одна тяжёлая мысль — не унеси болезнь жизнь Сараби, она бы ушла в тот же день, что и Симба, она была уже слишком стара. В памяти Киары проносились счастливые воспоминания, связанные с отцом — вот они идут вместе по саванне… Малышка забегает вперёд, пытаясь поймать бабочку, а Симба ласково смеётся. В самом детстве Киару, ещё совсем маленькую, катает на спине папа. Девочка заливается радостным смехом, а за ними наблюдает Нала… Вот Киара тянется лапкой к солнцу и спрашивает Симбу — можно ли дотронуться до него? На что молодой и красивый лев улыбается и отвечает малышке, что оно далеко-далеко наверху, на недосягаемом расстоянии… И сейчас Киара, остро ощущающая одиночество, понимала, что Симба мог прожить ещё долго и увидеть внуков, понимала, как много они ещё могли сказать друг другу, помочь…

Прекрасные воспоминания детства проносились перед глазами Киары, лишь обостряя душевную боль, вызванную страшной потерей, и Киара не заметила, как из её глаз снова покатились слёзы. Она понимала, что от этой утраты оправится ещё не скоро, понимала, что её горе между собой делят и мать, и остальные львицы. Но теперь она чувствовала себя по-настоящему одинокой… без Кову. К скорби примешивалась толика сожаления о том, что Киара сорвалась на Кову. Она не должна была прогонять его, ведь ему и так сейчас нелегко, скорее всего, он винит себя в случившемся… Стоило вспомнить его опечаленный взгляд, понуро согнутую спину, когда он уходил.

Рядом раздавались звуки дыхания и разрываемой земли. Киара лениво подняла голову — Нала при помощи матери вырывала супругу могилу. Киара поднялась и, чуть заметно кивнув бабушке, легонько отстранила её в сторону — после Сараби самой старшей львицей оставалась Сарафина. Ей нужно было беречь силы, а с могилой они справятся. Скоро Симба окончательно покинет этот мир, он больше никогда не сможет обнять ни дочь, ни любимую супругу… У обеих львиц он не выходил из мыслей.

Вскоре рядом с выступом Скалы собрались все обитатели этих земель. Несколько лет назад они пришли на церемонию представления дочери, а перед этим — на презентацию самого Симбы, Короля, который лежит сейчас мёртвый под выступом. Слоны-долгожители помнили даже представление Ахади и его отца. Все звери молчали, лишь переглядываясь друг с другом. Некоторые из них, наиболее уважавшие и ценившие Симбу как Короля, подходили к Нале и выражали соболезнования. Не обходили они вниманием и Киару, которая только кивала в ответ.

Вскоре могила для Симбы была вырыта. Нала подошла к дочери и, ласково положив лапу на её плечо, тихо сказала:

— Идём, дочка. Нужно, чтобы нас видели все.

* * *

— Жители Прайдленда! — разнёсся над толпой собравшихся зверей громкий голос Налы.

Все собравшиеся подняли головы, устремив взоры на Королеву. Рядом с ней сидела Киара. Королевские обычаи обязывали её держать голову прямо, но слёзы вновь предательски копились в глазах. Нала на мгновение повернулась к дочери и, увидев, что та кивнула, повернулась к собравшимся и продолжила:

— Сегодня наше Королевство переживает очередной ужасный и трагичный день в своей истории. Нашего мудрого и великого Короля Симбы сегодня не стало.

Тихий гул сожалеющих голосов прокатился волной по собравшимся. Многие звери опустили головы.

— Наш Король пал героем в бою, — продолжала Нала. — И погиб он от лап врага…

Тут внимание Налы отвлекло какое-то движение среди толпы. Они расступались, освобождая кому-то путь, но приветственных возгласов не было. Только недоумение и удивление. Они подозрительно косились на шедшего, поскольку знали о том, что Симба принял его в прайд. Нала тоже увидела идущего Кову, и вся ненависть её к этому льву взметнулась в ней змеёй.

Враг сам пришёл.

Кову ещё издали увидел огромное множество зверей, окруживших огромную Скалу предков. Он сразу понял, что обитатели саванны собрались, чтобы проводить в последний путь Симбу — он должен достойно уйти к отцу и пращурам… Кову медленной, но уверенной походкой направлялся к Скале. Звери расступались перед ним. Расстояние до Скалы уменьшалось, и тут Нала, заметившая Кову, выкрикнула его имя. Она указала лапой на него:

— Вот по чьей вине пал наш Симба! От лапы этого предателя Кову! Он заманил его в ловушку, где его убили!

Взгляды всех обитателей саванны обратились теперь на Кову.

— Мама, — одёрнула её Киара, — не надо…

— Тихо, Киара! — властно велела Нала и повернулась к Кову: — Зачем ты сюда пришёл?

— Нала, Киара, — произнёс умоляющим тоном Кову, переводя взгляд с Налы на любимую. — Я хочу рассказать, что произошло на самом деле… Я не убивал Симбу, я не заманивал его в ловушку! Но сегодня…

— Можешь не пытаться оправдываться! — ударила лапой по выступу Нала, не обращая внимания на просьбы дочери остановиться. — Думаешь, я не знала о планах Зиры? Знала, ещё давно, Кову!

— Да послушайте же вы! — повысил голос Кову, сделав шаг вперёд. Ему пришлось перекричать возмущённый гомон зверей и обойти некоторых, что вышли преградить ему дорогу к Скале. — Симба погиб не из-за меня! Я пытался помочь ему, но Нука выбил из-под его лап бревно, и они оба упали вниз! Так и было, поверьте мне! Киара, — Кову обратился к принцессе, — неужели ты мне не веришь?

«Верю», — хотела сказать Киара, но не смогла ответить — по её щеке скатилась слеза. Нала по-своему поняла дочь.

— Твои жалкие оправдания не помогут тебе! — воскликнула Нала. — Ты тоже принимал участие во всём этом. Но Симба принял тебя в прайд. И ты, придя сюда, попросил меня вынести приговор. Что ж, вот он. ИЗГНАНИЕ!

На этом слове все звери повернулись к нему, и Кову попятился. Некоторые из них готовы были, судя по блеску в глазах, накинуться на него прямо здесь.

— Нала, — предпринял он ещё одну попытку, — прошу тебя… Зира…

Тут перед Кову вышел вожак слонов.

— Ну-ка убирайся отсюда, чёртов предатель! — пробасил он, надвигаясь огромной тушей на Кову. — Я могу помочь, особенно если это приказ Её Величества!

Остальные звери начали также наступать на Кову. Они плотной стеной окружили его. В этот момент со Скалы раздался крик:

— Кову!

Он обернулся вовремя, чтобы увидеть, как Киара повернулась, чтобы бежать с выступа вниз, но её остановила мать. И снова обзор загородили обитатели саванны. Но не обращая внимания на них, Кову всё же рванулся вперёд и выкрикнул:

— Зира готовит ночью нападение на вас! Это правда!

— Мне повторить?! — рявкнул вожак слонов.

Остальные звери только продолжали наступать. Кову же, переводя взгляд с одного зверя на другого, только отходил. Ни у одного животного во взгляде не читалось ни капли сочувствия. А Нала больше не слышала и не видела Кову — он больше не имел для неё значения.

— Одним из них ты не станешь никогда!

* * *

После того как Кову ушёл, Нала спустилась вниз, где под выступом сидела рядом с телом Симбы Киара. Мёртвого льва перенесли ближе к вырытой могиле. Повернувшись к матери, Киара воскликнула:

— Мама, зачем ты его изгнала?

— Ты не понимаешь, что он способствовал гибели отца? — гневно выпалила Нала — Это было подстроено, я сразу поняла!

— Ты сама видела, как Кову бил папу? — вскочила Киара.

— Ты тоже этого не видела, — парировала Нала. — Как и я.

— Тогда не говори того, чего не знаешь! — выкрикнула Киара и быстро отошла в сторону.

Нала лишь тяжело вздохнула — ей было жаль дочь, которая страдала от горя… и от разлуки. Немало пожившей львице стало понятно, что Киара уже полюбила Кову. Решив поговорить с дочерью позже, Нала подошла к остальному прайду. Симба лежал на земле, а под его телом были две лианы, которые принесли леопарды. Нала подошла к телу супруга и, посмотрев на его навеки застывшее выражение морды, поправила несколько прядей гривы, свисавших ему на лоб и глаза, и со слезами произнесла:

— Вот и кончился твой земной путь, мой родной Симба… Иди с миром и отыщи своё место рядом с Королями прошлого. Я уверена, что наша девочка гордится тобой, как горжусь и я… Прощай, любимый… Я всегда буду любить и помнить тебя…

Склонившись над львом, Нала нежно лизнула его холодный лоб и закрытые глаза, уронив пару слезинок. На несколько мгновений она прижалась носом к его мощной шее, о которую так любила тереться, приникать к ней… К телу подошла Киара, глаза которой снова наполнялись слезами. Но она не дала им пролиться. Подойдя к отцу, она также поцеловала его и прошептала:

— Я люблю тебя, папа… Иди с миром…

Нала посмотрела на преданных ей и Симбе львиц, окруживших его тело. Немногие из них помнили молодым ещё Муфасу, поэтому его сына им было жаль не меньше. Две или три львицы, среди которых была Сарафина, плакали в открытую. Но, увидев взгляд Налы, они подняли головы.

— Давайте, аккуратно опускаем его, — велела она.

По две львицы подошли к концам каждой лианы и ухватили их клыками, затем медленно подались назад. Лианы натянулись, подняв Симбу над землёй. С величайшей осторожностью львицы перенесли льва к яме и, едва лишь его могучее тело нависло над ней, они начали медленно приближаться друг к дружке. Симба опускался в яму глубже и глубже, пока не лёг на её дно. Аккуратно достав из-под тяжёлого тела лианы, львицы унесли их в сторону, а Нала, Сарафина и Киара подошли к яме и начали засыпать её землей до тех пор, пока на этом месте не появился земляной холмик. Неподалёку от него находился ещё один, давным-давно осевший и заросший травой — сына похоронили рядом с отцом… Киара увидела там увядший цветок — до самого последнего своего дня, даже во время болезни Сараби приходила сюда, к любимому мужу.

Некоторое время прайд сидел рядом с могилой. Затем Нала подняла голову и испустила в небо громовой и горестный рёв, возвещавший об уходе Симбы на небо. Ей вторили два десятка львиц, в том числе и дочь. Под громовой скорбный рык все животные склонили головы в знак уважения к усопшему. Вскоре все начали расходиться, все подходили к Нале с Киарой, выражая соболезнования в связи с невосполнимой утратой. А траурную суету освещало яркое солнце. Оно всё видело, но сочувствовать не умело.

Вскоре вся саванна перед Скалой опустела. Разбитые горем львицы ушли внутрь, и лишь одна светлая фигура ещё долго сидела рядом с могилой. С нежностью, будто это был отец, Киара положила лапу на мягкую и холодную землю.

— Как же рано ты ушёл от нас… — прошептала она.

Смерть никогда не ждёт и не отпускает.

Киара почувствовала озноб и затряслась. Она неторопливо поднялась на выступ и обернулась на тихий плач матери. Нала лежала в дальнем углу, отвернувшись к стене. Лёгкое прикосновение носом к её шее — и Нала подняла на дочь взгляд, наполненный печалью и любовью. В трудном горе они не одни, а сейчас Киара не решалась сказать матери, что намерена сделать. Она, вновь коснувшись макушки Налы носом, медленно развернулась и вышла на приступ. Вечным сиянием встретило Киару солнце. Она подошла к краю выступа, легла на согретый лучами камень и грустно воззрилась на недоступные небесные просторы. Её отец сейчас там, её бабушка там, её мудрый дед… Чувствуют ли духи боль и сострадание? Или это только удел живых?

— Я должна вернуть его, — тихо прошептала она.

Налетевший ласковый ветерок взъерошил её шерсть — Симба услышал дочь… Внезапный озноб пропал.

Верни.