Все было не так (джен)

Корабли Феанора достигли Белерианда даже быстрее, чем он ожидал. Отправлять их назад в Валинор за Финголфином и его оравой он не собирался, но бросать или уничтожать было нереально жалко. Он всегда знал, что философия телери заразна, но поделать с этим ничего не мог. Когда первый дом сошел на берег, там их уже ждали офигевшие от красоты кораблей орки, в чьих глазах Феанор заметил очень знакомый огонь.

Верховный вождь орков явно был очень хитрым, Феанор заметил это по его простому и невинному лицу. Орк заговорил на ломаном эльфийском:

— Ой-вэй, какой красивый много корабль! Я дать тебе за много него много счастье.

Похоже, хитрые телери добирались до Белерианда и торговали с орками, а потом, наверняка, рассказывали валар про внезапные ветра и непредсказуемые течения. Феанор развел руками.

— Что уважаемый может мне предложить? — заговорил он совсем, как телери.

— Моя послал Великий Главный, чтобы моя убить твоя и много твоих. Дай много корабль, моя и моя люди просто уходить.

Феанор поднял бровь, вождь махнул, и два орка вынесли вперед шкуру, наполненную разноцветными кристаллами.

— Твоя нужна?

— Да! Я отдам тебе много корабли, кроме одного — его нужно будет показательно сжечь. Если кто будет спрашивать, скажем, что сгорели все.

— Твоя хорошо думать. Моя согласная.

Так один корабль сгорел, а остальные были переданы счастливым оркам. Надо сказать, несмотря на непритязательную внешность, управлять кораблями они научились быстро. После этого вождь плюнул на свою ладонь и протянул ее Феанору, который повторил действие и пожал лапу. Так состоялась первая встреча нолдор с орками.

* * *

Нолдор быстро построили неплохой укрепленный лагерь и радостно окопались. Военное дело оказалось таким веселым, Маэдрос был благодарен отцу, что он решил плыть в Белерианд и взял его с собой. Подраться с орками пока не получилось, но Маэдрос знал, что впереди еще много сражений. Сейчас он стоял на стене и следил за пустынным берегом, страстно желая увидеть там врагов. И они появились, лучше, чем можно было мечтать.

Барлоги! Мелькор не мог послать к нолдор приятнее противника. Особенно понравились они Феанору, который вырвался вперед, желая первым рассмотреть барлогов вблизи. Когда Маэдрос приблизился, то был удивлен смущенными лицами барлогов, насколько можно было судить по смирному огню, и опущенному оружию. Вперед вышел Готмог, который теперь разговаривал с Феанором. Оказалось, что барлоги давно восхищались работами отца и его смелой фантазией. Маэдрос не ожидал увидеть толпу горячих фанатов в самом прямом смысле этого слова.

Феанор все пристальнее вглядывался в Готмога и, похоже, заинтересовался. Маэдрос вздохнул, он, как и остальные нолдор, знали, чем это грозит.

— Ты можешь притушить свой огонь?

— Конечно.

Готмог стал из огненного просто рыжим, Феанор поднес к нему руку, но не дотронулся, а провел вдоль тела, не прикасаясь.

— Как интересно!

Нолдор заволновались, это были кодовые слова, означавшие, что Феанор пошел вразнос. Маэдрос осторожно спросил:

— Папа, ты помнишь, зачем мы здесь?

Феанор повернулся, его глаза были радостно-безумными, он объявил:

— Так, я пока займусь исследованиями барлогов, поживу с ними, а вы добывайте сильмариллы. Я в вас верю и все такое.

— Да, папа.

— И придумайте, как мое местоположение оставить в тайне, напишите что-нибудь правдоподобное в летописи.

Из летописи: «Затем он умер; но нет у него ни могилы, ни гробницы, ибо столь пламенным был его дух, что, едва он отлетел, — тело Феанора стало золой и развеялось, как дым; и подобие его никогда не появлялось в Арде, а дух не покидал чертогов Мандоса. Так закончил жизнь величайший из нолдор, чьи дела принесли им огромную славу и гибельнейшую беду».