Все было не так (джен)

Финве сидел у стрельчатого окна и читал книгу "О философии стихийных духов", подаренную ему самим Манве, и откровенно скучал. Внезапно погас свет, причем темно стало именно на улице, такого в Валиноре еще не бывало. Финве задумчиво смотрел в никуда — в любой непонятной ситуации он привык сначала думать, а потом действовать. Жаль, что сыновьям передать это мудрое правило не получилось, а внукам так и вовсе до дедушкиной привычки было, как до Белерианда пешком. Мысль пришла неожиданно: если свет выключают, значит, это кому-нибудь нужно, а что здесь есть ценного и необычного? Правильно, сильмариллы!

Когда Мелькор добрался до кабинета, где на подставке под чехлом прятались камни работы Феанора, там его уже ждал Финве с доброй улыбкой и пустыми руками. Мелькор замешкался, лихорадочно оглядываясь по сторонам, насколько ему позволял красный магический свет. Финве пришло в голову, что "добрый нолдо с пустыми руками" это по определению подозрительно, поэтому он перестал сиять улыбкой и сказал:

— Приветствую тебя в моем доме!

Мелькор тяжело вздохнул.

— Я надеялся, что здесь никого не будет.

— Ошибки бывают у всех, — постарался успокоить его Финве. — Ты что-то хотел?

— Нет, я просто так зашел.

Мелькор снова скользнул взглядом по темной комнате, Финве, желая помочь, снял чехол, и кабинет осветился красотой сильмариллов.

— Это ищешь?

— Да.

— Бери.

Мелькор был явно удивлен таким предложением, но терять времени не стал. Один из камней тут же исчез в глубине его темных одеяний.

— Спасибо, — неловко поблагодарил он Финве, который качнул головой.

— Остальные тоже забирай.

— Почему?

— Нехватка одного будет Феанору также глаза мозолить, как и тебе знание, что в Валиноре есть еще два. К тому же я, оказывается, злопамятный, мне хочется сделать гадость валар и успокоиться.

Мелькор почувствовал родственную душу и расслабился.

— Какую гадость?

— Ты уничтожил Телперион и Лаурелин, иначе бы валар быстро восстановили освещение. Теперь от деревьев остались только воспоминания и свет, заключенный в сильмариллах. Спорю, на что угодно: любящие простые решения, валар первым делом обратятся к Феанору, а камни-то уже будут далеко.

Доставлять неприятности остальным валар было любимым развлечением Мелькора.

— Согласен!

Оставшиеся два сильмарила исчезли в жадных руках Мелькора, после чего Финве вспомнил о гостеприимстве и предложил:

— Пойдем выпьем, мне такого замечательного лунного вина друг передал. Ты успеешь исчезнуть до появления моих сорванцов.

* * *

Финве изобразил глубокое раскаяние:

— Извини, сынок. Мелькор похитил сильмариллы, а я не смог ему воспрепятствовать.

Спешивший в Форменос со всех ног, Феанор улыбнулся с облегчением и ответил:

— Ты жив — это главное! А с Мелькором я разберусь, давно хотел побывать в Белерианде, теперь и повод есть.

Главное в нолдор — любовь к ближнему.

Представители всех трех домов загорелись походом в Белерианд и начали экстренные сборы. Феанор понял, что желающих очень много и развлечений может на всех не хватить, после чего стал отговаривать:

— Что вам там делать?! В том краю орки и сплошное невежество.

Финарфин, меланхолично упаковывающий любимый кистень, ответил:

— Просвещать их буду.

— Кого? Орков?

— Чем они хуже остальных? Вот ты с ними драться сразу начнешь, а может им забота нужна и твердая рука.

Финголфин сверкнул улыбкой, прикидывая сколько с собой веревки взять. Он сумел усвоить дедушкино наставление, что в походе может не пригодиться любой предмет, но веревка всегда будет полезна. Каждый нолдо из второго дома понесет с собой двадцать метров крепкой эльфийской веревки, нет, тридцать, или все-таки добавить еще метров по пять? Феанор не выдержал и воскликнул:

— Финголфин, ну хоть ты ему скажи, он орков собирается к свету возвращать.

— Ты же будешь сам сильмариллы добывать, еще и нас отпихнешь. Что, я тебя плохо знаю? — зевнул Финарфин, добавляя в свою котомку два топора, набор резцов и сверл, молоток и зубило.

Феанор с таким отчаянием смотрел на собирающихся родственников, что Финголфину стало страшно. Он дернул Финарфина за рукав и предложил:

— Давай все нолдор дадут клятву вернуть Феанору или его наследникам сильмариллы. Так он не будет опасаться, что кто-то их похитит.

Лицо Финарфина посветлело, и Феанор не успел опомнится, как нолдор всех трех домов поклялись, что приложат максимум усилий и помогут вернуть сильмариллы, хочет он того или нет. Тут появился Финве, который давал важные наставления внукам, откашлялся и попросил одного из сыновей остаться в Валиноре. Гробовое молчание было ему ответом, первым опомнился Феанор.

— Папа, ты, как всегда, вовремя. Желаю вам без драки решить, кто остается, а у меня законное право — Мелькор мое имущество похитил.

И Феанор вместе со своим домом моментально исчез — уже собрались, сволочи. Финголфин мысленно пообещал сделать старшему брату какую-нибудь пакость, попозже, когда отца рядом не будет, а то расстроится сильно, он ведь у них самый добрый. Потом оставшиеся сыновья Финве переглянулись и решили, что драться это некультурно, а главное очень долго, Феанор ведь, зараза, успеет далеко уйти. Они кинули монетку: Финарфину выпала судьба остаться в Валиноре, а Финголфину — догонять Феанора.

А орки-то в далеком Белерианде жили и не знали, что счастливый случай уберег их от беды — твердой руки Финарфина и его педагогических талантов.

Феанор третий час торговался с телери. Он знал, что один из его братьев уже совсем близко и надо загружаться на корабли, ведь мест на всех не хватит. Телери юлили и отнекивались, но подход к соглашению уже наметился.

— Ой-вэй, Феанор, зачем тебе в Белерианде таки здешние сокровища? Там своих драгоценных камней и металлов навалом. Новые, интересные, обрабатывать их одно удовольствие.

— А вы не наглеете? Я же вам уже столько золота и серебра предложил, что во все ваши корабли не влезет.

Верховные телери тяжело вздохнули. Их отвратительнейшая привычка вести переговоры втроем, начиная каждую фразу, продолжая и заканчивая, уже стала в Валиноре притчей во языцах и обычно путала переговорщиков. Только упрямство Феанора могло справиться с торговой тактикой телери. Они посовещались и нехотя проговорили:

— Хорошо-хорошо, плату за корабли мы примем, но ты должен возместить нам моральный ущерб, чтобы мы могли оплакать их жестокое похищение искренне и с полным чувством выполненного долга. Ведь валар спросят нас, зачем мы таки отдали корабли нолдор.

Феанор вдруг ощутил, что его день становится по-настоящему удачным.

— Вы хотите сказать, что я получаю все ваши корабли, а мои люди должны для прикрытия поколотить корабелов телери?

— Таки аккуратно поколотить, без фанатизма, и только после возмещения морального ущерба.

Феанор выложил последний козырь, против которого, как он знал, телери не смогут устоять.

— За моральный ущерб я отдам вам лебедей Альквалондэ, созданных мною из королевского хрусталя, жемчуга девяти рек и огненных опалов. Мое последнее предложение!

Обалдевшие от счастья телери сразу на все согласились, этих лебедей они пытались выманить у Феанора на протяжении нескольких веков. После этого первый дом с видимым удовольствием навел беспорядок в доках телери, которые не препятствовали, а даже помогали. На кораблях телери места хватило на всех присутствующих нолдор, тютелька в тютельку. И вот когда Феанор уже собирался отплывать, на берегу появился Финголфин со своими людьми и частью дома Финарфина.

Феанор радостно показал рукой на заполненные корабли и крикнул:

— Вы не поместитесь, я их обратно за вами пришлю. Обязательно! Ждите!

— Дай мне слово, — заскрипел зубами Финголфин.

— Извини, здесь плохо слышно. Счастливо!

Феанор долго смотрел на уменьшающиеся фигурки на берегу, он не пропустил момент, как трое потрепанных верховных телери подошли к Финголфину. Ну ёпт, новые корабли они, конечно, не построят, но телери свою выгоду чувствовали всегда. Интересно, что они предложат братцу?

* * *

— Прям по льду? И вы думаете, у нас получится дойти до Белерианда?

— Пгастите, уважаемый Финголфин, рекомендуемый нами северный путь в Белерианд таки весьма суров и труден. Мы не хотим терять клиентов, ви совсем точно собираетесь следом за Феанором?

— Точнее некуда. Этот жадюга все развлечения хочет себе захапать. Не выйдет! Я хоть по дну моря, но пойду...

Телери расплылись в улыбках.

— Мы покажем, куда нужно идти, чтобы выйти в Хелкараксэ, и у нас есть теплая одежда и снаряжение как раз для северных переходов.

— Откуда?

— Предвидение — самый нужный талант для моряка и торговца, мы видим через что можем сделать свой маленький гешефт.

— Я отдам вам все сокровища своего дома.

— С вами приятно иметь дело, уважаемый.

Когда нолдор ушли ледяной дорогой, телери еще долго махали им вслед белыми платочками.

Корабли Феанора достигли Белерианда даже быстрее, чем он ожидал. Отправлять их назад в Валинор за Финголфином и его оравой он не собирался, но бросать или уничтожать было нереально жалко. Он всегда знал, что философия телери заразна, но поделать с этим ничего не мог. Когда первый дом сошел на берег, там их уже ждали офигевшие от красоты кораблей орки, в чьих глазах Феанор заметил очень знакомый огонь.

Верховный вождь орков явно был очень хитрым, Феанор заметил это по его простому и невинному лицу. Орк заговорил на ломаном эльфийском:

— Ой-вэй, какой красивый много корабль! Я дать тебе за много него много счастье.

Похоже, хитрые телери добирались до Белерианда и торговали с орками, а потом, наверняка, рассказывали валар про внезапные ветра и непредсказуемые течения. Феанор развел руками.

— Что уважаемый может мне предложить? — заговорил он совсем, как телери.

— Моя послал Великий Главный, чтобы моя убить твоя и много твоих. Дай много корабль, моя и моя люди просто уходить.

Феанор поднял бровь, вождь махнул, и два орка вынесли вперед шкуру, наполненную разноцветными кристаллами.

— Твоя нужна?

— Да! Я отдам тебе много корабли, кроме одного — его нужно будет показательно сжечь. Если кто будет спрашивать, скажем, что сгорели все.

— Твоя хорошо думать. Моя согласная.

Так один корабль сгорел, а остальные были переданы счастливым оркам. Надо сказать, несмотря на непритязательную внешность, управлять кораблями они научились быстро. После этого вождь плюнул на свою ладонь и протянул ее Феанору, который повторил действие и пожал лапу. Так состоялась первая встреча нолдор с орками.

* * *

Нолдор быстро построили неплохой укрепленный лагерь и радостно окопались. Военное дело оказалось таким веселым, Маэдрос был благодарен отцу, что он решил плыть в Белерианд и взял его с собой. Подраться с орками пока не получилось, но Маэдрос знал, что впереди еще много сражений. Сейчас он стоял на стене и следил за пустынным берегом, страстно желая увидеть там врагов. И они появились, лучше, чем можно было мечтать.

Барлоги! Мелькор не мог послать к нолдор приятнее противника. Особенно понравились они Феанору, который вырвался вперед, желая первым рассмотреть барлогов вблизи. Когда Маэдрос приблизился, то был удивлен смущенными лицами барлогов, насколько можно было судить по смирному огню, и опущенному оружию. Вперед вышел Готмог, который теперь разговаривал с Феанором. Оказалось, что барлоги давно восхищались работами отца и его смелой фантазией. Маэдрос не ожидал увидеть толпу горячих фанатов в самом прямом смысле этого слова.

Феанор все пристальнее вглядывался в Готмога и, похоже, заинтересовался. Маэдрос вздохнул, он, как и остальные нолдор, знали, чем это грозит.

— Ты можешь притушить свой огонь?

— Конечно.

Готмог стал из огненного просто рыжим, Феанор поднес к нему руку, но не дотронулся, а провел вдоль тела, не прикасаясь.

— Как интересно!

Нолдор заволновались, это были кодовые слова, означавшие, что Феанор пошел вразнос. Маэдрос осторожно спросил:

— Папа, ты помнишь, зачем мы здесь?

Феанор повернулся, его глаза были радостно-безумными, он объявил:

— Так, я пока займусь исследованиями барлогов, поживу с ними, а вы добывайте сильмариллы. Я в вас верю и все такое.

— Да, папа.

— И придумайте, как мое местоположение оставить в тайне, напишите что-нибудь правдоподобное в летописи.

Из летописи: «Затем он умер; но нет у него ни могилы, ни гробницы, ибо столь пламенным был его дух, что, едва он отлетел, — тело Феанора стало золой и развеялось, как дым; и подобие его никогда не появлялось в Арде, а дух не покидал чертогов Мандоса. Так закончил жизнь величайший из нолдор, чьи дела принесли им огромную славу и гибельнейшую беду».

Те нолдор, что добирались до Белерианда через льды, нашли там свое призвание. Галадриэль с Тургоном штурмовали все торосы по пути следования эльфийской колонны, целью было достичь вершины быстрее остальных, они выигрывали попеременно. Фингон стал мастером боя снежками, он выскакивал из очередного поворота и под ответными залпами все время умудрялся попадать в Финголфина, чьи телохранители могли только скрежетать зубами. Финрод в местах, где нолдор останавливались, строил удивительные снежные города и статуи. Особенным успехом пользовалась скульптурная композиция «Корабли телери не выдержали веса самомнения Феанора».

Прибыв на место, они с удовольствием рассказывали об этом своим собратьям-неудачникам, и складывалось впечатление, что Хелкараксэ — прекраснейший край, который только по недоразумению считается ледяным миром смерти. Первый дом нолдор хоть вида и не показывал, но страшно завидовал. Единственно, кого не хватало среди слушателей, это Маэдроса. С недавних пор он гостил (по меркам темной стороны), или страдал в жестоком плену (по мнению нолдор) у Мелькора, который скучал по Финвэ и видел в Маэдросе замену деду. Запасы вина и крепких напитков в Ангбанде катастрофически уменьшались.

Первым возмутился этим нарушением всех заветов нолдор Фингон, который с давних пор был самым близким другом Маэдроса и горел желанием рассказать ему о путешествии во льдах. Он пробрался в Ангбанд и выкрал своего брата прямо из-под носа Мелькора.

В свою очередь Финголфин обрадовался отсутствию Феанора и, чтобы не терять времени (а вдруг тот вернется), вызвал Мелькора на поединок. Тот был злой как Глаурунг, которому Готмог хвост подпалил (первый дракон в то время был еще маленьким, с олифанта размером), поэтому подраться согласился с радостью. Он знал, что Финголфин ему не противник и можно будет просто повеселиться.

Мелькор упустил из виду, что Финголфин — брат Феанора, а значит должен быть гениальным в своей области. Так и вышло: нолдо мастерски читал нотации и в этом был сравним только с Вардой. Однако, в отличие от последней, чтение морали у него легко уживалось с требованием возместить материальный (сильмариллы и сожженные корабли) и моральный (страдания нолдор во льдах и смерть Феанора) ущерб. От такой наглости Мелькор потерял дар речи и не смог вставить ни слова во вдохновенную речь Финголфина. Если бы валар видели, они аплодировали бы стоя.

В конце концов Мелькор втихаря отнес в Валинор подарок для Финве — Финголфина с кляпом во рту и две бочки браги на травах, растущих на склонах Железных гор. Хотя друг сам по себе — лучший подарок.