Кузены (гет)

Во всеобщей затхлости и гнили выделялись два помещения: кухня, прогретая и очищенная огнём печи, и библиотека, в которой не угасли ещё издавна наложенные заклятия осушения и сохранения. Сириус любил кухню — с ней не было связано ни одного неприятного воспоминания. Он не очень-то часто там появлялся в детстве, ведь всё же был парнем, а это оставалось владением домовых эльфов. Только после превращения дома в штаб-квартиру Ордена Феникса туда внесли большой стол и, что ещё лучше, кресла.

Библиотека же вызывала опасения. Там часто сидел отец, дети заходили редко и только в его отсутствие. Если бы Сириус был более романтичным, он мог бы утверждать, что в библиотеке живут тени прошлого — но, стоя на пороге, прислонившись к косяку дверей, он чувствовал только усталость, пронизывающую всё тело, от костей до нервов. Это свидетельствовало о том, что конец (время, его время, время конца) уже близко. Сириус не помнил, чтобы кто-либо говорил ему об этом, он попросту знал и медленно, не оказывая сопротивления, пропитывался этим осознанием.

Не переступая порога, он осмотрел комнату. Элегантная мебель, мягкие кресла, антиквариат, высокие полки, которые, уставленные книгами с переплётами кожей, тиснением, вышивкой, причудливой вязью, в детстве казались ему необычайно высокими. Сейчас он мог достать рукою почти до всех.

После минуты сомнений он вошел в библиотеку, пройдя по кромке персидского ковра, и уселся на диван возле Тонкс.

— О, Сириус, — она удивлённо подняла голову от книги. — Прости, что так тут роюсь...

— Ну что ты, — Блэк улыбнулся и погладил её ступни, наполовину засунутые под подушку. — Этот дом такой же твой, как и мой.

С минуту они оба глядели в окно. Стекло было настолько грязным, что яркое сияние солнца просачивалось через него, словно сквозь тёмные очки. На полу и стенах проступили размазанные пятна. В снопах грязного света кружилась пыль. Там виднелись мглистые очертания внутреннего дворика дома на площади Гриммо, остатки качелей и беседки, сухие заросли крапивы и травы. Если смотреть под нужным углом, в окне показывался искажённый, фальшивый образ сада — аккуратные аллеи, блестящая оранжерея, красивые клумбы цветов, изогнутые под невозможными углами заклинанием миража, которое возвращает на много лет назад, как и старые шрамы.

— Знаешь, минуту назад... Минуту назад я подумал, что здесь сидит кто-то из семьи, — сказал Сириус. Тонкс вглядывалась в его острый профиль. — Но сейчас не помню. Не знаю, должен ли.