Merry dancers: дальше некуда (гет)

Только первые сутки, а у них уже две травмы... Конечно, зелья должны быстро поставить Кралла на ноги, да и сам по себе мужик он не из слабых. Опираясь на Абернети, он похромал в сторону пещеры, отказавшись от левитационных чар и проявляя одному ему понятное мужество, а Геллерт с Пруденс, не сомневаясь ни секунды, поднялись выше, помогая друг другу заклинаниями. Над водопадом простирался пологий склон, переходящий в равнину нагорья, который пересекала буйная река, распадающаяся на несколько рукавов, оканчивающихся водопадами, среди которых был и тот, где они находились. Солнце еще не село, но они видели скопление людей вдали, нескольких всадников на…

— Это что, взрывопотамы? — ахнула Джоконда, замечая под наездниками огромные однорогие туши, ввысь взметнулся целый клин гиппогрифов, которыми тоже управляли люди в одежде и шлемах, украшенных красно-белыми перьями. — Это что за остров такой…

— Келпи, взрывопотамы и гиппогрифы, нас что-то еще может удивить? — Геллерт припал к земле, потянув Пруденс за собой за рукав рубашки, когда стая гиппогрифов устремилась к ним и взметнулась вверх у самого водопада, а наездники издали боевой клич.

Они только надеялись, что их костер, который наверняка первым делом вновь разожгли Кралл и Абернети, никто не заметит.

— Если они и примитивные, то явно научились общаться с животными, — тихо проговорила Пруденс, хотя они были уже далеко. — Надо вернуться в лагерь…

Но едва она это договорила, как в небо из самой высокой горы ударил луч света, и на нем тысячей искр взорвалось великолепное, озаряющее весь остров северное сияние невероятной красоты. Она застыла, в восхищении открыв рот, да и он выглядел не иначе, так редко испытывая подлинные чувства. Геллерт был поражен до глубины души, понимая, в какое удивительное и волшебное место они попали. Северное сияние переливалось холодным мерцанием, а от толпы людей поодаль донеслось пение, стали зажигаться факелы — кажется, они не использовали магическое освещение. Он улыбался как никогда прежде, хотя нет, пожалуй, такое было лишь однажды, когда он умыкнул Бузинную палочку у Грегоровича. Прошло несколько секунд, прежде чем он понял, что улыбается, глядя на Пруденс, в глазах которой отражался холодный отсвет неба. Оба застыли вне времени, оба ощущали единение — единство цели, столкнувшей их в поисках прекрасных цветов Кусулумбуку… Она видела его настоящие эмоции, и, кажется, была удивлена не меньше, чем сиянием, и ему это не понравилось, улыбка моментально погасла, и Геллерт кивнул в сторону спуска с водопада, когда убедился, что их никто не заметит.

Они подстраховали друг друга на скользком от воды уступе, а когда попытались найти пещеру, в которой был их лагерь, не обнаружили ее. Пришлось применить Ревелио, так как Абернети и Кралл использовали отвлекающие чары, видимо, заметив летающих наездников. Закатав рукава, Геллерт вернул барьер на место, лично убедившись, чтобы они спали в безопасности, он обратил внимание, что Кралл, лежа с перебинтованной ногой, отчего-то весел. Он подкидывал сложенный перочинный нож и переговаривался с Абернети, тот, кажется, тоже смеялся. Учитывая, что они на волшебном острове с аборигенами, от которых непонятно чего ждать, веселиться сейчас было не самой лучшей затеей, хотя это могло быть действие зелий — на всех они оказывали разное влияние.

— Вы видели северное сияние? — спросила Пруденс, тоже не оценив их веселье, с сомнением переглянувшись с Геллертом, а они только кивнули. — Что вас так развеселило, господа?

— Аборигены на гиппогрифах, келпи, что еще нас ждет? — усмехнувшись, спросил Абернети, и стало ясно, что это истерическое.

— Говорить им про взрывопотамов? — шепнула Пруденс, и Геллерт едва заметно качнул головой, закрыв глаза.

Он начал ощущать, что за последние полчаса они с ней стали лучше друг друга понимать. Здесь, увидев то, ради чего они прибыли, находясь в диких условиях, едва не погибнув, она воспряла духом, и как будто стала меньше видеть в нем угрозу, постоянное напряжение ослабло. Она была другой, недоверчивой, неподвластной внушению, с ней Геллерт собирался действовать осторожно, не желая потерять столь ценный экземпляр, однако ее моральные устои, муж-аврор не позволяли подступиться. Но сегодня, он был уверен, что не отпустит ее спать вот так просто, он обязан узнать ее получше, поговорить и попробовать нащупать способ как-то повлиять. У Пруденс был один огромный плюс — пережив жуткое потрясение вчера, едва не погибнув, она просто перешагнула через свой страх, чем многие женщины, да чего таить, и даже мужчины вряд ли могли похвастаться. Бесстрашие, это было абсолютное бесстрашие. Она не тряслась как собака, когда появился келпи, а без раздумий нырнула за Краллом, вновь рискуя своей жизнью, и не испугалась аборигенов. В ее глазах было даже восхищение странной культурой племени, укрощающего волшебных животных. В этой экспедиции Пруденс не была балластом, она действовала наравне с мужчинами, и это впечатляло. Когда нужно было действовать — она действовала, глупость в её склонности рисковать жизнью Геллерт видел только потому, что для него она стала ценной.

Они потихоньку собирались спать, чтобы с утра сделать вылазку ближе к месту, где ночью видели племя: судя по всему, местные проводили какой-то ритуал, связанный с северным сиянием, а Пруденс все так же сидела у костра, подпаляя палку и рассматривая тлеющий уголек на ее конце. Абернети лег, но пристально следил за ней через щель полотняного навеса его спального места. Она достала какую-то книжку и, устроившись на больше напоминающем бесформенный мешок кресле, вытащенном из палатки к костру и подложив под голову подушку, уткнулась в книгу с протяжным зевком. Оборотное зелье понемногу прекращало свое действие, и Геллерт поспешил в свой уединенный угол, плотно задвинув штору. Ему стоило экономить зелье, и разговор, возможно, следует отложить на потом, но тем не менее, он, подобно Абернети, наблюдал за ней, только мысли у них были разные. Абернети был влюблен, очевидно, и хотел защитить, а Геллерт оберегал сокровище, способное привести к Дарам Смерти.

Он только на секунду закрыл глаза, а когда открыл, увидел покидающего палатку Абернети, потухший костёр и опустевшее кресло со вмятиной в форме человеческого тела.

— Этой ночью хоть кто-нибудь спит? — донеслось из-за шторы справа, где обитал Кралл, которому по-хорошему уж точно стоило выспаться и залечить рану — келпи прокусил бедро насквозь, но на удачу не задел кость.

— Куда они пошли?

— Без понятия, он просто последовал за ней, когда она покинула пещеру.

Геллерт, плеснув Агуаменти на костер, чтобы унять последние угли, убедился, что защитные чары сняты, и вышел в душные даже ночью джунгли, глядя на отблески звезд и луны на влажных необъятных вайях папоротника. Где-то ухнула сова, ей вторили неутомимые цикады, наполняя ночную природу звуками. Издали раздался звериный рык — возможно, тигр или лев. Помимо волшебных тварей здесь конечно же обитали и обычные хищники. На пути к перевалу им встречались затаившиеся в листве змеи и даже стадо кабанов.

Чутье направило в сторону водопада и озера, где обитал келпи. Пруденс нашлась сразу — она стояла у берега, закатав штанины, босиком, и швыряла в воду камни, считая прыжки по воде; Абернети схоронился чуть правее за раскидистым кустарником и просто наблюдал, не показывая своего присутствия. Нехотя взглянув на фляжку, Геллерт, скривившись, выпил оборотного зелья и бесшумно подошел к Абернети.

— Не спится?

Тот вздрогнул и пугливо пригнулся, а, узнав его, закатил глаза.

— Вы меня напугали.

— Зачем вы следите за ней?

— Это моя работа, очевидно, — спокойно ответил тот.

— Возможно, Пруденс просто хочется побыть одной, — рассудил Геллерт.

— Только не в джунглях, полных опасных существ и не у озера, где обитает келпи, — тотчас возразил Абернети.

— Аврор до мозга костей? — решил он поддеть его.

— Возможно, — раздался спокойный ответ. — А вам чего не спится?

— Думаю, Тобиас бы тоже вышел, если б мог, — бросил Геллерт. — Кажется, на всех сегодня напала бессонница. — Давно вы с Пруденс знакомы?

Огромные глаза субтильного аврора на голову ниже Доплера обратились к нему, он сощурился, наверное, размышляя — с чего такой интерес, однако ответил прямо:

— Около двух лет с небольшим.

Геллерт увидел неподалёку ствол упавшего дерева и, очистив его заклинанием и высушив, сел, демонстрируя, что уходить не собирается. Абернети, не сводя с него взгляда, опустился рядом, а Пруденс, бросив занятие по швырянию камней, наблюдала, как над водой в центре озера всплывают пузыри — келпи был не очень доволен тем, что его растревожили, возможно, защищал территорию.

— Не нужна ей охрана, — заметил Геллерт, задумчиво оперевшись о колени, — слишком самостоятельная и отважная.

— И странная, — заметил Абернети, шумно выдохнув. — Не понимаю, зачем вам эти цветы, мистер Доплер. Я вообще не понимаю что мы здесь делаем и зачем так рискуем.

Геллерт, окружив их отвлекающими чарами, скорее чтобы отогнать мошкару и, возможно, змей, которые здесь водились, ответил не сразу:

— Вы аврор, мистер Абернети и, как понимаю, большую часть жизни проводите в офисе, — негромко заговорил Геллерт, читая его, как открытую книгу. — У вас свой уклад жизни, вы встаете и идете на работу, смотрите на часы, желая скорее вернуться домой, и проживаете так день за днем, изредка встречая на своем пути что-то, способное изменить ваш привычный график. И вам это нравится, вам это привычно. Но жизнь на самом деле другая: она не делится только на работу и домашний быт. В жизни много всего интересного и неизученного. Мы с Пруденс из тех людей, что видят жизнь шире, и мы постоянно раздвигаем горизонты, находя что-то новое. Происходящее здесь и сейчас у вас вызывает возмущение, потому что это ломает привычный вам уклад, для нас же это удивительное приключение, возможность познать мир. Она, поверьте мне, как и вы, не готова была познакомиться с дикой природой, но в ней есть дух приключений и несомненный азарт.

— Она едва не погибла, мистер Доплер, и, увы, я не в состоянии уберечь ее от бед, — поделился мыслями Абернети. — Я не знаю, что скажу мистеру Грейвзу. Если честно, я ощущаю себя здесь лишним и не могу отговорить ее от тех или иных поступков. Пруденс удивительно неуправляема… Я просто могу не уберечь ее…

— Но в этом-то ее прелесть, не так ли? — заметил Геллерт. — Вам не нужно пытаться остановить ее, это бесполезно, поверьте человеку с такой же душой, как у нее. Наша жажда приключений вам кажется глупой и рискованной, а ваши попытки вразумить будут ее только раздражать.

— Так что же мне делать, чтобы…

— Ничего, — перебил Геллерт, — помогайте ей, если требуется, но не судите, иначе вы навсегда останетесь для нее занудным хвостом, прикрепленным к ней ее мужем.

Абернети совсем не обиделся на столь нелестную характеристику.

— Она анимаг, мистер Доплер, и похоже, незарегистрированный. Знает ли мистер Грейвз…

— Отпустите долг службы, — устало попросил Геллерт, понимая, что он действительно всего лишь надежный исполнитель — заурядность. — Даже если мистер Грейвз не знает, то ему незачем об этом знать. И вы бы не узнали, если бы не случай. Но эта способность спасла ей жизнь. Больше чем уверен, она не стала бы использовать ее во вред, — говоря это, Геллерт был уверен, что такая аферистка, как она, могла и использовала все доступные ресурсы для достижения целей, но Абернети видел только черное и белое. Он находил ее странной и нелогичной, не понимая, что Пруденс может быть опасна; она слишком хорошая актриса. — Она сильная волшебница, и крепче, чем вы себе представляете.

— Это я уже понял…

— Именно таким пробивным женщинам суждено стоять у руля правительств. Узнав ее получше, я не удивлен ее стремительному карьерному росту. Я бы даже обвинил ее в коварстве.

— Она не подлая, но бывает довольно резка, — произнес Абернети, но вы правы, Пруденс очень смелая и хитрая. И, честно говоря, я каждый раз гадаю, что она может выкинуть.

— Она поэтому так запала вам в душу, мистер Абернети? Тем, что вы не можете прочитать ее, и она не вписывается в рамки классической в вашем понимании женщины?

— Я люблю кротких и утонченных… — невольно признался Абернети и тут же стушевался. — Я не это…

— Отнюдь, — не согласился Геллерт, — вам, мистер Абернети, подсознательно нравится всё незаурядное, но лишь потому, что вы сами не можете выйти за привычные рамки. Я понимаю, вы слуга закона, но вы сами заковали себя в этот статус. Расширьте кругозор, в мире нет только черного и белого, признайтесь, вы хотите приключений так же, как и мы, просто пока не готовы это принять…

Абернети всем существом стал вслушиваться в его тихий, убедительный голос, и Геллерт умело подготавливал почву, прикидываясь другом, старшим, понимающим товарищем, способным указать ему истинный путь. Разговор ушел от Пруденс к житейским сложностям, и Абернети начал понемногу раскрываться, рассказывая о больной матери, за которой он ухаживает, о том что его старший брат уехал в Европу, чтобы жениться на женщине-немаге, и это стало наилучшим триггером, чтобы понемногу переводить его мысли в нужное русло, наполнять его голову идеями о том, что волшебники не должны прятаться от немагов, что это попросту неправильно, когда волк прячется от зайца. Абернети на миг ослабил бдительность, и Геллерт незаметно направил на него палочку, Конфундусом убедив, что ему пора спать…

* * *

— Не спится?

Джоконда слышала хруст веток под чьими-то ногами и потому не испугалась, но уже держала палочку наготове. Опасаться было нечего, это был всего лишь Доплер, он подошёл и встал рядом, заложив руки в карманы брюк — поза, по обыкновению ассоциирующаяся с Персивалем. Его лицо чуть блестело из-за влажности, отражая тусклый лунный свет.

— Не могу уснуть, думаю, что делать, как безопасно пройти мимо, скорее всего, не слишком радушно настроенных местных. И потом, что в плане магии они умеют? Вы сказали, что они волшебники, и судя по всему, магию применять они научились, не имея волшебных палочек, а иначе бы не выжили, стали бы обскуриями. Возможно, я смогу пролететь незаметно, чтобы оценить обстановку, — пояснила она, поглядывая то в одну, то в другую сторону, выдавая напряженность.

— Здесь очень много хищных птиц, в том числе волшебных, — подойдя ближе, сказал Хельмут.

— Я готова попробовать, нам нужно понять, что собой представляет племя, и найти обходные пути.

— Пруденс, послушайте, — сложив руки у лица, сказал Доплер, пристально вглядываясь в нее и желая донести важность следующих слов: — Вы слишком бесстрашная, не стоит бросаться в огонь, с вами рядом трое мужчин. Мы в состоянии решить как быть и что делать дальше.

— И, быть может, кто-то из вас анимаг? Или вы планируете осмотреть местность на сломанной метле? — сощурилась она, не понимая, почему он взвалил на себя неожиданную ответственность за ее жизнь.

Доплер сделал еще шаг к ней, оказавшись почти вплотную, словно стараясь надавить авторитетом, она не стушевалась, только с вызовом задрала подбородок, а его брови дернулись.

— Почему вы считаете, что только на ваших плечах лежит наша миссия? Вы уже и так едва не погибли в буре, бросившись за Абернети.

— Но ведь никто из вас этого не сделал, — возразила она, указав на очевидное. — Мой муж бы не простил мне бездействия…

…Геллерт только покачал головой, понимая, что если ему и удастся подчинить ее, то, возможно, Пруденс все равно останется не до конца управляемой, а ему нужны послушные последователи. Если бы не ее дар и необходимость поиска Даров и цветов, Геллерт бы сам лично ее прикончил — так ее храбрость раздражала. Он мало встречал волшебников, особенно женщин, с таким низким инстинктом самосохранения. Нужно научить ее осторожности.

— Мы подобрали бы его при первой возможности, но вы глупо рисковали в этой чудовищной буре. Мы уже и не думали, что увидим вас вновь, Пруденс, — попытался он говорить спокойно; ей определенно не хватало жесткой руки, похоже, с ее неукротимым норовом мог справиться только ее муж, похоже, только ему удавалось держать ее в узде, но его здесь не было. — Прошу вас, Пруденс, прислушиваться ко мне во время нашей экспедиции. Мы сначала думаем, обсуждаем, затем действуем.

Она промолчала, не стала спорить, его вкрадчивый голос всегда действовал как надо, но на ней, наверное, впервые. Только распахнув глаза и поджав губы, Пруденс смотрела на него, возможно, наконец осознавая, что он прав. Женщина должна знать свое место.

— Хорошо, но я уверена, что после обсуждения с мистером Краллом и Лоуренсом мы придем к единому мнению, что обследовать местность будет проще мне в облике филина.

Геллерт коснулся ее предплечья, все еще видя в ней непоколебимую веру в свои слова — она и впрямь была права, но ее нужно было осадить, убедить в том, что Пруденс должна слушаться только его. Ей, кажется, было около двадцати шести — совсем молодая волшебница, в которой все еще горел юношеский максимализм. Кажется, она привыкла рассчитывать только на себя, интересно, почему? Такому обычно сопутствует долгое одиночество.

— Конечно, но, пожалуйста, Пруденс, — он даже осмелился по отцовски коснуться ее взлохмаченной головы, — прислушивайтесь ко мне, вы просто не привыкли работать в команде.

Лед однозначно тронулся. Она сдержанно кивнула, не найдя в его действиях ничего предосудительного, а Геллерт почувствовал, как холодная вода добралась до его ног сквозь тонкие подошвы.

* * *

Как бы Абернети ни был против, большинство проголосовало за, и Пруденс, кивком поблагодарив Геллерта за то, что не стал препятствовать, обернулась филином и взлетела ввысь, устремившись к горе, над которой вчера в небо ударил яркий луч света. Она должна знать, что он готов оказать ей необходимую поддержку, и несомненно станет больше к нему прислушиваться. Ее взгляд изменился, он заметил, что в нем проявляются нотки уважения и даже благодарности, из глаз исчезала напряженность, но все же Пруденс не должна забывать о том, сколь много ему удалось о ней узнать. Сейчас же она наверняка понемногу размышляла о том, что его помощь с заменой фотографий в архивах Британского министерства магии ничто иное, как благотворительность.

Вдали через телескоп можно было разглядеть спускающиеся по склону шарообразные глиняные дома, словно наросты паразитирующего гриба на стволе дерева. Абернети изрядно нервничал, позволив ей эту вылазку, и он, конечно же, проголосовал против, но после вчерашнего разговора и он стал относиться к Хельмуту Доплеру с большим уважением и потому прислушивался. Что до Кралла — тот безоговорочно верил в своего лидера и никогда не сказал бы и слова против, как и все его последователи, над которыми он провел огромную работу с применением навыков убеждения.

Пруденс вернулась через три часа. Приземлившись у пещеры, она обернулась человеком, застав их за обеденной трапезой, и только вскинула бровь, увидев одну из метел, на которых они прилетели, в костре. Она рассказала о поселении: живущие там волшебники действительно в мире сосуществовали с магическими тварями, взрывопотамов они использовали для возделывания полей, она видела стадо лунтелят, которых держали в качестве домашних животных, и даже гром-птицу, которая, видимо, помогала вызывать дождь над посевами во время засухи. Гиппогрифы, судя по всему, принадлежали элитной страже деревни. А еще местные действительно использовали примитивную беспалочковую магию — свободно владели телекинезом в быту, а в лазарете залечивали раны. Население было четко разделено на своего рода социальные группы, и каждая даже имела свои знаки различия. Стража — в красно-белых перьях, знахари — в зеленых одеждах, напоминающих сари, земледельцы — в простых, но украшенных изящным орнаментом коричневых робах. Еще среди них было несколько странных личностей, которым поклонялись — похоже, какая-то религиозная элита, живущая особняком вдали от поселения посреди джунглей. Каждый знал свое место, и все поклонялись своему темнокожему вождю — обитающему в самом высоком доме у пещеры, в которую тянулся длинный серпантин из выдолбленных в скалах ступеней.

Рассказывая обо всём этом, Пруденс была явно воодушевлена, она предполагала увидеть совсем примитивных дикарей, но встретила довольно многочисленное и развитое племя, у которого даже была своя школа, где детей учили управлять магией, а во время обучения распределяли по ячейкам общества. Для нее увиденное было удивительным и они не казались ей примитивными. Эти волшебники в совершенстве овладели стихийной магией — она видела, как у ручья молодняк обучали управлять потоками воды, а иных — обращаться с железом, формировать из него оружие или же предметы быта. У них было высоко развито искусство и культ чистоты. Это было разумное общество, просто лишенное иных благ цивилизации и развивающееся по собственному пути. Они, наверное, даже не знали, что происходит за пределами их маленького мира.

Существовала большая проблема, вход в пещеру, за которым предположительно скрывались цветы, охранялся целым взводом стражников, а над горой, точнее, спящим вулканом она пролететь не могла. Природное или же сотворенное руками племени, там было что-то, что снимало любую магию, включая стихийную, и Пруденс пришлось свернуть с курса, когда она почувствовала, как обращается в человека прямо в воздухе. Напрямую через город аборигенов идти было бесполезно, но она смогла найти подход к вулкану со стороны лагеря провидцев, — так она окрестила религиозную ячейку.

— Отличная работа, — не мог не похвалить Геллерт, а она подарила ему благодарную улыбку за это признание её правоты и полезности — именно на это он и рассчитывал.

— Судя по источнику вчерашнего сияния, цветы растут прямо в кратере вулкана, и племя их охраняет, — она дополнила натуралистично выполненную иллюзию перед ними верхушкой горы, оканчивающейся кратером. — Город рассредоточен вокруг горы, и только здесь, — указав палочкой на восточную сторону, — мало домов — религиозная ячейка, я даже застала непонятный ритуал — они что-то пели и сделали из черепа кальян. Жуть, — она взрогнула всем существом и продолжила: — Здесь непроглядный лес.

Наиболее подходящий вход в пещеру охраняла стража всего из четырех человек, иных входов обнаружить не удалось, и им нужно было обойти гору, двигаясь на восток, чтобы незамеченными добраться до места, покрытого высоким, почти непроглядным лесом джунглей, и только у подножия было несколько глиняных домов, буквально слепленных друг с другом.

— Значит, идем через лес, — сказал Геллерт.

— Есть одна проблема, его патрулируют стражники, и нужно получше изучить их маршрут…

* * *

Полтора дня потребовалось на то, чтобы Пруденс смогла изучить и нарисовать маршрут, чтобы, минуя охрану, добраться до поселения провидцев, а также понять их пересменки и увидеть слабые места. Кажется, стража могла применять какие-то чары, как ей показалось, нечто похожее на простое Ревелио, а значит, искателям приключений предстоит быть максимально аккуратными. Местные могли выявлять волшебное вмешательство, а значит, напролом под отвлекающими пройти может и удастся, но стоит быть максимально аккуратными, она и сама едва не попалась, исследуя местность. Местные всегда были такими или сумели развить общество за двести лет с момента посещения их Кюстином и Бербиджем? И почему последним пришлось бежать с острова? В летописях мало было сказано об этой их части путешествия, и Геллерт думал почему, но то, что описывала Пруденс, разительно отличалось от того, что он читал.

За эти дни подземные толчки становились всё активнее и стали чаще повторяться, а справа от горы в воздух поднялся столб дыма. Нужно было торопиться, неизвестно, когда могло начаться извержение, но над кратером пока было спокойно. Они тронулись в путь утром на четвертый день своего путешествия, а Геллерт старался экономить зелье и подолгу проводил время в своей части палатки, закрываясь за “чтением книг”. И хотя Абернети и Пруденс стали прислушиваться к нему, не стоило шокировать их тем, что в путешествии их сопровождает, как они думали о Гриндевальде, террорист. Он не был террористом, только не для своих, волшебников. Он считал себя новатором и просветителем и свято верил, что однажды общество примет необходимость раскрыться перед магглами и встать над ними движущей силой. Да, это будет сопряжено с геноцидом, но увы, это цена, которую нужно заплатить за собственную безопасность. Магглов стало слишком много, объединившись, они могут дать отпор, тем более, нельзя было медлить, ведь технологический прогресс стремительно развивался, они даже небо освоили, и теперь держали в руках не топор и лук со стрелами, а опасное огнестрельное оружие, строили танки и бомбардировщики. Их развитие необходимо затормозить, иначе вскоре его план по освобождению мира может оказаться невозможным. Однако пока “всеобщее благо” принимали немногие, но Гриндевальд стремительно набирал сторонников, и эти цветы были нужны ему, чтобы увидеть ближайшее будущее и показать волшебникам, что каждый день промедления ставит их все ниже, по сравнению с высокоразвитым обществом магглов…

Кралл шел впереди, прорубая им дорогу заклинаниями, следопыт, он много времени своей жизни провел в диких лесах Норвегии, а замыкал, как обычно, Абернети. Изредка четверка переговаривалась, обсуждая маршрут, если дальше были непроглядные заросли, иногда Пруденс вновь оборачивалась птицей, чтобы скорректировать маршрут, взлетев повыше. В целом, они стали больше прислушиваться друг к другу и становились командой. Им приходилось делать длительные перевалы, точнее, прятаться, припадая к земле, когда они натыкались на укрепления стражников, которые нельзя было обойти иными путями, кроме как почти напролом, подгадывая момент, используя магию, которая все чаще давала сбой. От кого могло держать такую оборону мирное с виду племя?

По пути им попадались камуфлори, которые, завидев гостей, тотчас сливались с окружающей средой, и даже стаи фвуперов — похоже, в этой части острова обитало довольно много магических существ, а издали донеслось ржание — возможно, единороги. Вероятно, для местных этот лес был заповедной зоной.

— Нужно сделать привал, — разминая ноги, сказал Абернети, да и все они порядком устали, когда время перевалило за четыре после полудня, а впереди было еще несколько километров пути.

— Согласен, — отозвался Кралл, но все же вопросительно посмотрел на Геллерта.

— Хорошо, полчаса на еду и идем дальше, — согласился он; Пруденс промолчала, не вступив в диалог, но она определенно ждала его мнения, и это ему понравилось.

Они соорудили среди корней огромного баобаба небольшой навес, укрыв его листвой. Магия здесь работала из рук вон плохо, простые чары поддавались с трудом, кажется над этим лесом находилось одно из слепых пятен острова, и чем дальше они продвигались, тем меньше чар им поддавалось. Это было удивительное и вместе с тем странное место. И только Пруденс пока ещё могла беспрепятственно лететь вперед в облике филина. Геллерт видел ее чувства насквозь — они ее тормозили, но она смиренно принимала то, что в этом путешествии она не одна, и послушно следовала за спутниками.

Из-за того, что им приходилось избегать проторенных аборигенами троп, они порядком устали пробираться через порой непроглядные заросли и двигались довольно медленно. Когда впереди между стволами высоких деревьев показались, наконец, дома у подножия горы, им пришлось вновь затормозить, когда путь им отрезал очередной караул из четырех стражников, и Кралл жестом руки заставил всех пригнуться.

— Похоже, смена караула у пещеры, — взглянув на карманные часы, просчитала Пруденс; Геллерт все еще не понимал, как к ней попали часы Альбуса.

Они спрятались за поросшим мхом бревном, не боясь испачкать и без того несвежую после путешествия одежду, и затихли, ожидая, когда о чем-то переговаривающаяся на незнакомом наречии стража пройдет мимо, кажется, один из них хохотнул, затормозив другого, и указал на что-то в другой стороне. Они отвернулись, а Геллерт, случайно мазнув взглядом по Пруденс, увидел, как в ее глазах загорается ужас, а губы складываются в беззвучном:

— Абернети!..

Геллерт едва успел повернуть голову в том направлении, как увидел, что этот аврор, заинтересовавшись чем-то странным, напоминающим большой зеленый плод с шипами, коснулся его пальцем. Тотчас этот плод зашевелился, как и остальные, которые их окружали, и мгновенно из кокона появилось нечто, взмахнувшее синими крыльями, развернуло длинный хвост в готовности напасть. Существо, похожее на ската, заставило Абернети прянуть в сторону и прижаться к земле, но было уже поздно. Над ними захлопало бессчетное количество крыльев, а этот идиот-аврор сделал единственное, на что был способен: взмахнув волшебной палочкой, отправил оглушающее заклинание, которое, впрочем, не сработало, из-за того, что магия жила здесь по своим законам.

Стража сразу же обратила внимание на взметнувшуюся вверх, а затем обратно вниз к земле стаю существ.

— Что это? — громким шепотом возмутился Абернети, отбиваясь буквально руками.

— Это пикирующие злыдни! — испуганно сообщила Пруденс, пытаясь отмахнуться чарами, но они почти не действовали — волшебная палочка вспыхивала и гасла. — Нам лучше…

— Бежим! — сразу же сообразил Геллерт, зная, что эти твари опасны, тем более, если охотятся стаей, а охотятся они обычно только за одним — мозгами — высасывают их.

Их рассекретили, раздался свист, скорее всего — сигнал, и издали донесся громкий птичий возглас — гиппогрифы. Но страшнее сейчас были не люди, а атакующие их пикирующие злыдни, яд которых парализовал жертву. Если позволить себя ужалить, то можно распрощаться с жизнью. Кралл размахивал самодельным копьем, бросив Геллерту свой нож для самозащиты, но стая была слишком велика, а над их головами пронеслись крылатые тени гиппогрифов, устремившихся к тропе, чтобы совершить посадку…

…Джоконда почувствовала, как что-то капюшоном накрыло ее голову, и взвизгнула от страха, увидев взметнувшийся над головой хвост, но затем с криком существо пропало, а она, обернувшись, увидела Доплера, окропленного голубой кровью животного, в его руках сверкнул нож.

— Быстрее! Нужно найти укрытие, — в его голосе не было паники, а наоборот — столь необходимая в этой ситуации жесткость и уверенность.

Аппарировать не получалось, магия была им неподвластна. Из-за плохой видимости они едва разбирали дорогу, удирая, когда внезапно с криком Абернети, бегущий впереди, сорвался с неожиданно резкого склона и кубарем покатился вниз, следом за ним полетел Кралл, но он хотя бы смог сгруппироваться, несчастного же Абернети волокло по склону, словно куль с крупой. Джоконда, успев увернуться от очередной летающей твари, расценив ситуацию поняла, что иного выхода нет, и прыгнула следом, тормозя ботинками, она была уверена, что Доплер последует за ней…

…Секунда размышлений, шум, раздавшийся впереди, внизу у склона, и Геллерт понял, что его спутники ринулись навстречу не меньшей опасности, нежели пикирующие злыдни. Воткнув нож в крыло пытающейся напасть твари, он тотчас упал на землю и, рванув ножом ткань штанины у голенища, дотянулся до Бузинной палочки и, о счастье, она сработала, окружив его непробиваемым щитом. Всего несколько секунд, цепочка заклинаний, и твари отстали, а появившиеся неподалеку стражники даже не заметили его. Геллерт схоронился за деревом, в очередной раз благодаря магию за то, что у него в руках был бесценный артефакт, который работал даже в таком странном месте, как этот остров. Он слышал крики людей, какие-то команды, а подползя к склону, когда опасность миновала, увидел среди деревьев фигуры и несколько высоких животных — взрывопотамы.

Его спутники стояли на коленях, заложив руки за голову, Абернети лежал на земле, прижимая раненную руку. Геллерт, неуверенно посмотрев в сторону, где находилась пещера и дома провидцев, а затем на Бузинную палочку, пустился в размышления, думая, сможет ли справиться с несколькими жителями и караулом у входа. Даже магия Бузинной палочки могла дать сбой, он чувствовал, что чары ее здесь ослабели, что, если и она перестанет работать, когда он подойдет ближе? Но Геллерт, едва подумав о том, чтобы добраться до цветов самостоятельно, вспомнил один нюанс — компас Слизерина находился у Пруденс. Гневно обронив по-немецки, что думает об этом, он решил проследить, куда уведут пленников, и попытаться вытащить хотя бы Пруденс…

* * *

Им связали руки, вереницей привязали хвостом к огромному взрывопотаму и, угрожая копьями, словно скот повели по тропе через лес. Доплер, похоже, успел удрать или его поймают позже. Лицо Абернети было изрезано ветками и, похоже, он вывихнул плечо. Ему было больно. Джоконда, изредка оборачиваясь, видела как он кривится, а его только подгоняли сзади, игнорируя травмы. Хорошо еще, он не переломался полностью, но не злиться на него было невозможно. Как, находясь в подобном месте, от которого непонятно чего ждать, можно было так безответственно себя вести и касаться неизвестных растений? Пикирующие злыдни в свернутом состоянии действительно были похожи на шипастые плоды диковинных фруктов. Местные же, завидев стаю, использовали какие-то свистки и быстро разогнали их. Эти свистки были чем-то схожи с теми, что использовали для дрессировки собак в ее времени.

Можно ли рассчитывать, что Доплер отправит сигнал тревоги и их попытаются спасти? Сможет ли он сам попытаться что-то предпринять? Он был слишком осторожным человеком. Чего ждать от племени, понять язык которого они были не в состоянии? Стража в боевом раскрасе только продолжала тыкать в их сторону копьями и что-то экспрессивно говорить, выводя их из леса, но едва оказавшись у поселения, они плотнее встали к пленникам, окружая их со всех сторон. Близилось время заката, племя как обычно собиралось на лугу перед воротами в деревню, намереваясь лицезреть взрыв северного сияния.

Горожане, заметив белокожих незнакомцев, указывали на них пальцами и переговаривались, любопытных детей прятали за спины, их раскрашенные разноцветной краской лица не лучились радушием, кажется, они не допускали, что в их маленький мир может кто-то вторгнуться, и потому были настроены довольно агрессивно. Какой-то мужчина бросил камень, попав зашипевшей от боли Джоконде в плечо, а стражник что-то крикнул ему, и тот, едва подняв следующий камень, уронил его на землю. Абернети требовалась помощь, но вряд ли ему ее предоставят, а их сумку со всеми вещами забрали, как волшебные палочки и компас Слизерина. Похоже, аборигены прекрасно знали, что такое волшебная палочка. Уже не благодаря ли Кюстину и Бербиджу?

Их ожидала довольно длительная прогулка через город, молчаливо и с опаской наблюдающий процессию, они шли через торговую улочку, полную прилавков с фруктами, мясом, орехами и овощами и одеждой. Если у них развита торговля, значит имелась даже какая-то валюта для торгового обращения или же у них в ходу был натуральный обмен, впрочем, постигнуть местную жизнь вряд ли удастся. Вскоре показались высокие деревянные врата, которые отворились, пропуская взрывопотама и привязанных к нему пленников внутрь. Джоконда заметила стенды с простым оружием — копьями и похожими на египетские хопешами, с луками, стрелами и странного вида изогнутыми саблями. Здесь процветало кузнечное дело — слышался лязг металла, кузнец стоял возле необъятной глиняной печи, орудуя молотом и ухватом магией. Способность местных колдовать без волшебной палочки просто поражала, особенно на фоне ставших практически бесполезными палочек. Это странное и опасное место буквально превращало их в немагов, ставя на ступень ниже каких-то аборигенов.

Вскоре они оказались в клетке с прочными деревянными прутьями. Джоконду грубо впихнули внутрь последней, и она едва не навернулась, но устояла на ногах благодаря Краллу. Блестевший от пота лоб Абернети, пристроившегося на землю, намекал, что боль становится нестерпимой. Его рука находилась в неестественном положении, и Кралл сразу бросился к нему, чтобы осмотреть травму, благо им развязали руки.

— Я смогу вправить, — сказал он, — артерия пережата довольно длительное время, не стоит медлить. — Абернети с усилием кивнул. — Это будет очень больно. — Сняв ремень с пояса, Кралл без раздумий, сложил его в три раза и сунул между зубов Абернети. — Закуси.

Джоконда едва удержалась от того, чтобы закрыть уши от раздавшегося от Абернети вопля боли, его глаза даже закатились, но Кралл похлопал его по щекам.

— Все хорошо, парень, ты справился, постарайся не двигать рукой.

Он забрал ремень из его ослабевших челюстей и приладил его к руке, сделав импровизированную перевязь. Кажется, этому мужчине было все нипочем, он действовал уверенно, явно не в первый раз вправляя кому-то руку без помощи магии. Джоконда безмолвно села рядом и, отодрав и без того порванный край рукава рубашки, стерла с лица раненного грязный пот вперемешку с кровью, заметив несколько глубоких порезов, а затем, неуверенно поднеся к ним ладонь, начала нашептывать заживляющие заклинания, надеясь, что магия поддастся и ей хватит магического потенциала, чтобы залечить часть ран без волшебной палочки.

— Магия не сработает, — видя ее манипуляции, сказал Кралл.

— Сработает, я не знаю почему, но здесь, кажется, не работают только проводники. Волшебные палочки, я имею в виду. Местные колдуют без них, я видела, как кузнец неподалеку занимается ремеслом при помощи телекинеза.

Она с удовлетворением заметила, как затягиваются раны на лице Абернети, затем занялась ссадинами на его руках и на руках Кралла.

— Спасибо… — обессиленно сказал Абернети, — если бы я не потрогал ту штуку…

— Вот именно! — неожиданно зло бросил Кралл. — Ты как ребенок, Абернети! Ты находишься в дикой природе, тем более в волшебном лесу, не стоило трогать непонятные вещи!

И без того уставший Абернети виновато понурил голову, а Джоконда только поджала губы, к своему удивлению, не злясь на него. В сердце прокралось сожаление.

— Не стоит ругаться, лучше давайте подумаем, как выбираться.

— Как вы думаете, мы сможем попробовать снять замок? — спросил Кралл, глядя на незатейливое железное устройство, а затем подошел ближе и, попытавшись применить беспалочковую магию, неожиданно оказался отброшен мощной волной магии прямо к другому краю клетки, а стражник, что-то проговорив, шевеля толстыми губами, издевательски рассмеялся, сочтя их наивными.

— Ну погоди, выберусь отсюда, — проскрежетал Кралл, а в его немного раскосых глазах заиграла жажда крови.

— Как вы думаете, Хельмуту удалось скрыться?.. — прошептала Джоконда, хотя стражники вряд ли смогли бы понять их язык.

— Если не удалось, то мы скоро его увидим, — ответил Кралл.

— Он может попытаться нас вызволить?

— Он своих не бросает…

Земля вновь затряслась, здесь, возле эпицентра, практически у подножия вулкана, толчки ощущались еще сильнее. На крышу клетки свалился какой-то тяжелый предмет. Часть стражников куда-то побежала, а дрожь продолжалась, поодаль послышался взрыв, и даже из клетки было видно, как в небо поднялся дым. Это вопрос времени, когда рванет из кратера, Джоконда мало знала о землетрясениях и извержениях, но казалось, что этот остров скоро покроют потоки лавы, а у них нет никакой возможности даже просто поговорить с местными и обрисовать ситуацию. Им нужно спасаться…