Гарри Поттер и Кружка бедняка (джен)

Глава 29. Золотой свет

Джинни плакала. Впервые за все то время, пока они метались между домом и больницей и ждали новостей. Она держалась, как настоящий боец, до этого самого момента. А сейчас плакала навзрыд, как маленькая девочка. Невилл, обняв, гладил ее по голове, и было видно, что у него дрожат губы.

Рон с Гермионой, застыли, прижавшись друг к другу. Рядом с ними стоял печальный невыразимец в длинной черной мантии и синей остроконечной шляпе, которая поминутно меняла оттенки от нежно-голубого до почти черного.

— Мне так жаль... Нет способов это остановить.

— Раз ничего нельзя сделать, я забираю его отсюда, — всхлипнув, произнесла Джинни. — Домой.

Невыразимец покачал головой.

— Да, может быть, так будет лучше. Он будет в окружении друзей, когда...

— Не будет никакого «когда»! — крикнула Гермиона. — Нет!

И она спрятала лицо на груди Рона. Он еще крепче прижал ее к себе.

Невыразимец стал еще печальнее.

— Попробуйте утешиться тем, что он не испытывает страданий. Что сейчас он в прекрасном мире грёз. Мы нашли один манускрипт 11 века. Подобные вещи тогда были в ходу. «Стрелы грёз», «острие судьбы» — у таких зачарованных артефактов было много названий. Принцип действия у всех примерно одинаковый.

— Это какой-то яд? — спросила Гермиона дрожащим голосом.

— Нет, это не яд. Это... Человек, пораженный этим заклятием, оказывается в том мире, в каком хотел бы находиться всегда. Никто еще не возвращался по доброй воле. Там ты полностью счастлив, у тебя всё так, как ты хочешь. Кому же захочется обратно? Он уходит в лабиринт своих грёз всё дальше и дальше. Пока не...

— Гарри вернётся, — глухо проговорил Рон. — Он сможет отличить реальность от иллюзии.

Невыразимец снова покачал головой.

— Мы еще никогда не слышали, чтобы кто-то вернулся из этого лабиринта. В конце концов, человек слабеет, перестает дышать и... Не имеет смысла скрывать от вас правду.

— Сколько времени еще есть?

Невыразимец пожал плечами.

— Кто знает... Есть легенды о том, что человек провел в таком сне 20 или даже 100 лет. Но это сказки. В реальности... В общем, вы должны быть готовы. Мне очень-очень жаль, ребята.

* * *

Маленький темноволосый мальчик лет семи пускал в раковине в ванной комнате крошечный деревянный кораблик. Раковина была большая, белая. Встав на низенький табурет и открыв кран, он делал для кораблика волны и смеялся. Кораблик уворачивался и продолжал плыть. Мальчик открыл все краны, и скоро из ванной потек бурный поток в комнату, а оттуда на улицу...

— Мама! Я отпускаю кораблик на свободу! — закричал мальчик рыжеволосой красивой женщине, хлопотавшей на крыльце.

— Гарри, дорогой мой, нельзя так попусту расходовать воду. Будь умницей, закрой кран!

— Но тогда кораблик не сможет уплыть! — возразил мальчик.

— Ну, тогда мы придумаем ему крылья! — улыбнулась женщина, которая, казалось, совершенно не расстроилась из-за того, что сын затопил весь дом. — Беги, закрой воду.

Он послушно закрутил краны и снова побежал к ней.

— А разве бывают летающие корабли? — спросил он.

Женщина снова улыбнулась.

— Конечно. Сейчас я закончу разбирать чистое белье. Позови свою сестренку, Гарри. Я покажу вам, как делают летающие кораблики...

И он побежал в сад. Это был огромный сад, в котором цвели магнолии и груши, роскошные плетистые розы ползли по старинным шпалерам...

— Гермиона! Где ты? Иди сюда! Нас мама зовет!

Из цветущих кустов выглянула девочка лет пяти, в руках у нее был садовый совок.

— Одну минуту, Гарри. Я должна выполнить поручение папы, — сказала девочка с важностью, которая была ей явно не по возрасту.

Он чуть-чуть подождал и снова вернулся на крыльцо, где мама снимала чистое белье с веревки. Он вдруг вздрогнул. Будто какое-то затмение. Он словно увидел ее впервые. Побежал, изо всех сил обнял, уткнувшись носом в живот. Она присела, нежно-нежно прижав его к себе.

— Что ты, малыш? Что ты? Все хорошо. Мама рядом.

И эти прикосновения... Ему почему-то казалось, что она впервые обнимает его вот так, по-настоящему. Он еще крепче прижался к ней, уткнувшись носом в темно-рыжие волосы. От мамы пахло скошенной травой, чем-то свежим, таким приятным. Она нежно гладила его по голове, целовала в макушку, и ее прикосновения были такими волшебными. Хотелось, чтобы это не кончалось никогда...

— Джеймс, дорогой! Ты сегодня рано! — с улыбкой сказала женщина, приветствуя мужа. — Гермиона где-то в саду. Мы собираемся делать летающий корабль.

Джеймс улыбнулся.

— Отличная идея, Лили! Но у меня есть кое-что получше. Гарри, сынок, подойди-ка!

Гарри подошел к отцу. Джеймс, улыбаясь, достал из-за спины длинный сверток.

— На, держи! Сириус сказал, что ты уже вырос из своей детской метелки, она только Гермионе теперь подойдет. А ты уже большой парень. Он купил тебе вот это!

Гарри с воплем радости бросился распаковывать подарок. Там была уменьшенная копия «Нимбус-2000».

— Ой, папа, спасибо! Ух ты! А когда Сириус придет в гости? Я соскучился!

— Обещал заглянуть в выходные, — ответил Джеймс. — Говорит, что тоже соскучился по своему крестнику. А еще говорит, что никогда не пропустит волшебные пироги твоей мамы. Ну-ка, давай попробуй! Только не поднимайся высоко, осторожно...

Мальчик уселся на метлу и взлетел. Не выше шести футов. Пролетел по саду, смеясь от радости. И... Снова это странное ощущение. Он будто видел своего отца впервые в жизни. Гарри спланировал прямо в руки Джеймсу, отбросив метлу, и повис у него на шее.

— Папа! Папа! Я люблю тебя!

Джеймс с нежностью прижал к себе сына.

— Я тоже очень люблю тебя, мой мальчик.

* * *

— Она три дня уже так сидит, — шепотом сказала Гермиона, приоткрыв дверь в спальню Гарри. Шумов заглянул внутрь.

Он лежал на кровати, недвижимый и бледный, как и раньше. Рядом с ним сидела Джинни. Гладила по голове и говорила что-то шепотом.

— Нам едва удается уговорить ее поесть и сходить в душ.

Шумов вошел в комнату.

— Здравствуй, Джинни. Ничего, что я зашел?

— Проходите, конечно, профессор.

Он сел на кушетку в изножии кровати. Долго смотрел на бледное лицо Гарри. Потом вздохнул.

— У меня есть важное дело, ребятки. Гермиона, где Рон? Нужно позвать его. Его и вашего домовика, Лину.

Гермиона выскользнула на лестницу. Через пару минут они втроем зашли в спальню. Лина засмущалась, увидев Шумова, спрятав лицо в белый передник. Что ж, и домовики тоже имеют свои женские слабости...

Шумов поднялся, достал из кармана лист бумаги, сложенный вчетверо.

— Рон. Это Гарри оставил тебе перед тем, как пойти к Джейкобу. Прочитай, пожалуйста, вслух.

Тот дрожащими руками развернул лист.

«Привет, Рон. Если ты читаешь это письмо, значит, что-то пошло не так. Мне очень жаль, дружище. Я ни о чем не сожалею, кроме одного: что вы все снова будете страдать из-за меня. Если случилось необратимое, знай, что все свое имущество я оставляю тебе. Ты сможешь поступить правильно. Поддержать Джинни, не дать Гермионе впасть в отчаянье. Доверяю тебе моего славного домовика Лину. И не забудь про Сьюзен.

Рон, я обещал Римусу позаботиться о его сыне, но, кажется, не смогу. Теперь это придется сделать тебе. Приглядывайте за Тедди, ладно?

Если мне суждено уйти, знайте, что у меня никогда не было никого дороже вас. Если у меня будет возможность, я буду рядом, где бы ни находился.

Постарайтесь не слишком сильно горевать.

Я очень хочу, чтобы вы были счастливы.

Джинни, я люблю тебя. Я люблю вас всех.

Всегда.

Ваш Гарри».

Гермиона всхлипнула. Рон прижал ее к себе, зарывшись лицом в ее спутанные волосы. Джинни, будто окаменев, не мигая смотрела на Гарри. Кажется, ничто в мире её больше не интересовало. Эльфиха Лина, издав какой-то странный звук, вдруг распахнула свои огромные синие глазищи и проговорила:

— Лина очень хочет помочь. Лина попробует помочь хозяину.

Все замерли.

— Как? — осторожно спросила Гермиона, поднимая голову. — Даже невыразимцы сказали, что не знают средства.

— Лина — домовый эльф. И в детстве слышала про одну песню. Она называется «Кружка бедняка». Лина узнает все у своих сородичей и вернется.

— «Кружка бедняка»? — спросил Рон. — Интересное название.

— У эльфов есть загадка. Кто на свете самый богатый? Тот, у кого никогда не опустеет кружка бедняка, — ответила Лина. — Кто сам отдает много, тому много вернется.

Гермиона ахнула, закрыв рот рукой. Рон застыл, как столб. Он не понимал, что происходит.

— Если это то, о чем я думаю... Лина, милая, ты действительно можешь это сделать? Ты умеешь?

Лина покачала головой.

— Это почти забытое искусство, даже у эльфов. Но Лина знает, кого спросить. Лина все узнает и вернется. Лина очень хочет помочь.

Гермиона бросилась на колени и с чувством расцеловала маленькую эльфиху.

— Пожалуйста, миленькая. Не теряй времени!

Лина щелкнула пальцами и трансгрессировала.

* * *

Они, не шевелясь и не дыша, наблюдали за тем, как Лина деловито готовит комнату для своего загадочного ритуала. Эльфиха достала небольшую лампу, похожую на керосиновую. Зажгла, щелкнув пальцем. А потом извлекла из кармана платья маленькую деревянную чашку, прошелестела над ней что-то на родном языке и... Достав из кармана точно такую же, протянула Гермионе.

— Маленький камень будет частью большого города, — провозгласила она. — Без маленькой капли нет большого океана. Монетка, отданная бедняку, делает тебя богатым.

Гермиона взяла чашу. Она была теплая, явно вырезанная вручную из какого-то темного дерева.

— Что я должна сделать, Лина?

Лина подошла к Рону, взяла его за руку. Подвела к Гермионе.

— Простите, хозяин Уизли. Лина постарается, чтобы было не больно.

Умелым и быстрым жестом она чуть надрезала ему ладонь, держа над чашей. Рон даже не пошевелился. На сухое деревянное дно закапала кровь. Лина убрала его руку, щелкнула пальцем. Рана мгновенно затянулась. А кровь будто впиталась в дерево и исчезла. Дно чашки снова было сухим.

— Смотрите.

Чаша, стоявшая у изголовья Гарри, стала излучать золотой свет. Тоненькой золотой нитью он выскользнул из деревянной посудины и стал обвивать неподвижно лежащего Гарри. Потом чаша потухла.

Рон вытаращил глаза на Гермиону.

— Я понял. Чаша бедняка... Что отдал — тебе вернется. Гермиона!

Джинни, которая до сих пор сидела рядом с Гарри, ни на мгновение не отпуская его руку, подскочила к Лине, на ходу задирая рукав.

— Лина! Сколько нужно? Мы найдем кровевосполняющее зелье и...

Эльфиха улыбнулась ей.

— Нет. Кружка бедняка наполняется только мелкой монеткой. Не нужно много от одного — нужно по чуть-чуть от многих.

Гермиона схватила чашку.

— Я знаю, куда идти и что делать. Лина! Сколько таких чаш ты можешь дать нам?

— Не больше трёх. Пусть загорится лампа, пусть прольется золотой свет и спасет моего хозяина.

— Что ж. Рон, Джинни, давайте не будем тратить время. Лина, мы добудем столько золотого света, что ему хватит его на сто лет!