Игры не для нас (джен)

Живы будем, не помрём,

Славно смотримся вдвоём

Не земную красоту

Вижу пред собой, я как в бреду.

*

Быть хочу всегда с тобой!

Представлять тебя живой,

Верь мне, верь мне, верь мне, верь!

Стоит твоя жизнь моих потерь!

Фред — Король и Шут

Чун Хо благополучно проскочил мимо Ки Хуна, который укачивал мелкую в саду. Тот его и не заметил. И хорошо, потому что расспросов, что случилось, он бы не выдержал. И так-то дорога расплывалась, а ноги вели непонятно куда...

Правда, оказавшись в машине, пришлось собраться. Другие участники движения не заслужили, чтоб их кеглями посбивал бывший коп в раздрае. Поэтому Чун Хо вцепился в руль, да и поехал куда глаза глядят. Оказалось, те глядели в сторону СИЗО. Там он, немного использовав старые связи, попал-таки на свидание к Чо Ю Соку. Вот ведь, правда, несправедливость какая!

Если б не он — Чун Хо сейчас бы тут не страдал. Просто потому, что лежал бы где на дне морском с дырочкой во лбу... Капитан Пак явно находился в режиме: убить, нельзя оставить. Что, впрочем, не мешало ему об этом сожалеть и выболтать, кто и зачем его нанял... Впрочем, вряд ли братец был единственным нанимателем. И старший об этом знал. Вопрос в том, кто отдал приказ порешить его со всей командой. Если брат... Чун Хо не хотел знать, какая бездна разверзлась у того в душе. Потому что — и он теперь был в этом уверен — Ин Хо всё сделал, чтобы его уберечь. Только этого оказалось недостаточно.

Прошли те времена, когда старший брат казался всесильным. Чун Хо вздохнул. Он слишком долго думал об Ин Хо как о несгибаемом титане, а он оказался всего лишь человеком. Человеком, который сломался, и в этом нет ничего удивительного... Теперь он знает ответ на своё «почему».

Ошибкой было считать его безгрешным. Ошибкой было не давать ему права на человечность. Ошибкой было смертельно обижаться на то, что братец не оправдал его завышенных ожиданий. Ошибкой было надеяться, что всё само рассосётся: душа не кости, просто так не срастётся. Особенно она не имела шансов исцелиться в одиночестве. Время лечит, но сколько же при этом условий, которые были упущены! Чун Хо совершенно не вовремя проявил своё упрямство. Он беспощадно опоздал.

То, что сейчас брат похож на себя прежнего — не его заслуга. Это Ки Хун как-то вернул его... Пробудил к жизни. Если у кого и спрашивать теперь: «Почему?» — то только у него... Но не сейчас. Пока Чун Хо слишком стыдно и паршиво на душе. Он не только не помог — он крупно накосячил. Не только не привёл Ин Хо домой, но и сделал всё, кажется, чтоб его теперь на пушечный выстрел не подпускал господин Сон.

Чтобы чем-то заняться, сейчас он разговаривал с Чо Ю Соку. Его арест был несправедлив, как и маячивший впереди суд. Но... Он имел судимость в прошлом, и его поймали в чужом доме, даже то, что на мёртвого хозяина дома повесили в итоге похищение выжившего игрока и доказали убийство наёмников, не оправдывало его. Как и жестокое обращение с животным. Чун Хо вздохнул.

Ю Сок был полон оптимизма. Ну да — жив, Пака изобличили, а светит ему от полугода до трёх — как сказал, этот неунывающий тип (он, правда, был рад видеть Чун Хо живым), фигня, главное, что там с деньгами в отеле?

— Господин Сон жив, — проинформировал его Чун Хо, раздумывая, не попросить ли брата вытащить этого бедолагу. Уж это тот точно мог! И даже обязан был сделать. Если б не его звонок — Чун Хо был бы мёртв.

— Класс! Я так рад! Он правда хороший, хоть и совсем сумасшедший мужик! Он снова выиграл эту игру? — округлил глаза Ю Сок. — Так это, значит, у него ещё больше денег стало! 90 млрд! — он чуть не подпрыгнул.

— Я... не спрашивал, как он выжил, — а ведь и правда — Чун Хо не спросил.

— Ты вообще о чём с ним разговаривал, эй! — возмутился Ю Сок.

— Я... спрошу. И тебя вытащу. Не переживай, — натянуто улыбнулся Чун Хо.

— Что-то случилось? — прочитал его тот. — Господин Сон за старое? Опять ищет организаторов? Вот неугомонный!

— Нет, ему пока не до этого, — покачал головой Чун Хо. — Но эти проблемы решаемы, — без особой уверенности произнёс он.

Хорошо, что время вышло. Иначе бы его точно на чистую воду этот пройдоха вывел. Ловкий всё же парень. Очень. И честный, хоть и бандит. Удивительно, как витиевато издевается жизнь. Ещё каких-то года четыре назад, он бы ни за что не поверил, что будет так переживать за какого-то бандюгана, при этом не гнушаться незаконному хранению оружия и тихо ненавидеть и презирать текущую систему полиции Сеула. Ах, да, ещё прикрывать задницу своему преступнику-брату. Впрочем, кто чью задницу ещё, как выяснилось,и прикрывал... Чун Хо прикусил щеку, вспоминая, что Ин Хо сказал об опасности для них с мамой.

На этот раз он приехал к бару «Чёрная каракатица». Место это было ему весьма знакомо. Находилось оно рядом с их участком. Копов после смены там было больше, чем кальмаров в море. Не лучшее место для уволившегося и замаравшегося криминалом Чун Хо, на которого, к ужасу мамы, навесили клеймо помешавшегося. Но ноги привели именно туда. Нет, он не собирался сдавать Ин Хо. Максимум, что у того обнаружат в доме — оружие без документов. Да и подло это. И Ки Хуна с мелкой жалко... И братца, если честно, тоже. И себя.

Просто приехал, просто опустился на свой излюбленный стульчик у барной стойки... Просто погрузился в воспоминания, принимая у знакомого бармена своё «как обычно». Вспоминалось ему, однако, не совсем как обычно.

* * *

Чун Хо думал, что он смелый, до того дня. Но в последнее время жизнь неприятно его удивляла, подкидывая один сюрприз за другим. Внезапная болезнь — дерьмо случается, как философски заметил брат, но вот её не менее внезапное осложнение — нет. Он был обычным старшеклассником, а стал калекой. За какие-то жалкие месяцы.

Мечты рушились, планы трещали. Мускулы оставались, но сил их применять — нет. Он едва успевал учиться. И то — от доп. занятий пришлось отказаться, как и от спортивных секций. Дело было не только во времени и силах. Он не был дураком, слышал, о чём мама шепчется с подругами. Деньги. Слишком многое упиралось в них.

И в донорскую почку, очередь на которую не двигалась годами. Только и с первым, и с последним тогда помог брат. И да — он не просил ничего взамен, кроме как чтобы Чун Хо не лез на рожон. Это было, правда. Как был и страх.

Плохо контролируемый и не совсем объективный и поддающийся объяснениям. Чун Хо было страшно, как никогда до этого. Вдруг что-то пойдёт не так? Неудачный наркоз или сама операция? Кто-то из них двоих не проснётся, или почка брата не приживётся — и тогда тот зря страдал... Или что ещё хуже, оба получат какую-нибудь ядрёную внутрибольничную инфекцию — мама этого не выдержит.

Знакомая рука легла на плечо совершенно неожиданно. Ин Хо обладал удивительной способностью незаметно подкрадываться к людям. Чун Хо всё равно вздрогнул. Но он и забыл, что тот сегодня остался с ним в больничке. Утром их обоих должны были пустить под нож.

Ох, и снова у него включился мандраж. Плечи задрожали, а рука сжала его сильнее. Чун Хо попытался собраться: он уже не маленький, вот уже и на старшего брата смотрит сверху вниз. Вымахал такой огромный конь, а всё трясётся. Плановой операции боится, которая к тому же вернёт ему его обычную жизнь.

— Бояться нормально, братец, — негромко сказал тот, разрушая тишину. Чун Хо вздрогнул, но вырвать плечо не решился.

— А ты боишься? — вырвалось у него, прежде чем он успел подумать. Даже если и боится — ему не скажет. Но он не боится... Это же Ин Хо.

— Боюсь, — неожиданно выдаёт тот, надавливая ему на плечо сильнее и заставляя опуститься на кровать, куда и приваливается рядом. — Я вообще частенько испытываю это чувство. И не бегу от него. Страх напоминает, что мы ещё живы. Страх не только излишне тормозит, но, случается, и предохраняет, спасает. В этом мире, Чун Хо, рыцари без страха и упрёка долго не живут. А я хочу, чтоб ты жил долго и по возможности счастливо! — он посмотрел на него внимательно.

— Как же так? — Чун Хо не мог поверить. Брат сегодня нёс какой-то бред.

— Думаешь, я с ума сошёл? — посмотрел Ин Хо на него понимающе. — Это тебе сейчас понять сложно, но потом, поверь, и до тебя дойдёт, что умирать за идеалы хорошо молодым и глупым, не обросшим семьёй и обязательствами. Вот женишься, и сто раз подумаешь, прежде чем влезть в какую-то авантюру, понял?

— Ты же ещё не женился, — пробурчал, вытаращив глаза Чун Хо.

— Нет, но мне перешла ответственность отца за тебя, — Ин Хо чуть отвёл взгляд.

— Я уже вырос, сам могу позаботиться о себе и маме, — обиделся Чун Хо.

— Это не так работает, братец. Не цифра в паспорте определяет, можешь или нет, — он покачал головой. — Ты пока не готов. И не торопись. Назад уже не отыграешь, позволь мне позаботиться, — плечи старшего чуть опустились.

— Ты как я был, когда отец умер, — не согласился Чун Хо.

— И что? — мрачно посмотрел на него Ин Хо. — Это не значит, что тебе нужно спешить взрослеть.

— Я не хочу быть обузой, — пробормотал Чун Хо. — А то я не знаю, сколько вы потратили на моё лечение.

— Если знаешь, то тем более — не спеши. Восстановись как следует. Учись хорошо, осуществи мечты — это единственное, что мы с твоей матерью сейчас хотим, — с нажимом проговорил старший.

— А ты не боишься, что не проснёшься завтра? — хмуро сменил он тему.

— Это может произойти и без всякой операции. Человек внезапно смертен, Чун Хо. И чем он старше — тем выше вероятность повстречать свою смерть. Но это не повод загоняться. Просто позволь врачам делать свою работу. Они профессионалы. Полицейские берегут покой граждан, медики берегут самих граждан — каждый занят своим. У тебя нет повода сомневаться в них. Но если тебе станет легче... — глаза у Ин Хо весело блеснули. — Я ужасно боялся, когда мне в двенадцать удаляли аппендицит! Тоже думал, что вот и всё — придёт хирург с во-от такенным ножом и выпотрошит меня как рыбёшку какую... А потом и не зашьёт нормально — ой, что-то кишочки назад не влезают... укоротим! Дураком был! — он улыбнулся.

— Тебе вырезали аппендикс? — брови Чун Хо поднялись.

— А ты думал, это я с велика упал? — хмыкнул Ин Хо, задирая больничную пижаму, демонстрируя едва заметный шрам на правом боку. — Нет, я ещё скрывал долго, что живот болит — думал, само пройдёт, очень не хотел в больницу ехать. Там иголки, там уколы болючие... Меня тётка буквально пинками туда загнала. А там уже оказалось, что ещё немного побоялся бы — и точно пришлось бы часть кишков почикать.

— Почему тётка, а не отец? — нахмурился Чун Хо. Вообще, выглядел старший серьёзный брат в этой пижаме в крапинку презабавно, но отвлекаться на это получалось слабо. Мысли то и дело заворачивались куда-то в ненужную и опасную сторону.

— Я у неё тогда гостил, — уклончиво ответил Ин Хо, а после и вовсе свинтил разговор: — Хватит, на сегодня — ложись спать, завтра сложный день.

— Не хочу... Завтра отосплюсь, — Чун Хо упрямо на него посмотрел.

— Ну а я устал, я к тебе с ночной приехал, — демонстративно позевал тот.

— Ну и спи, я чего тебе, мешаю, что ли? — он обидчиво посмотрел. Снова Ин Хо с ним как с маленьким.

— Мешаешь, — серьёзно ответил этот вредина. — Своими копошениями и ёрзаниями. Давай ты ляжешь, а я расскажу тебе, как мы ночью накрыли один подпольный игорный дом и заодно нашли там двенадцать килограмм наркотиков и пару десятков стволов?

— Я лягу, — внимательно посмотрел на него Чун Хо. — Но ты расскажешь мне не о службе.

— А о чём? — почесал в затылке его братец. — Тебе, может, девочка какая понравилась? Ты об этом поговорить хочешь? Ну так я могу...

— Нет, — покраснел Чун Хо. — Не в смысле, что мне не нравятся девочки! Но я хочу от тебя услышать другое.

— Что именно? — вернул себе серьёзность Ин Хо.

— Об отце, — Чун Хо легонько повёл плечом. — Каким он был.

— Хорошим копом, — старший осторожно укрыл его одеялом до самого подбородка, ещё и с боков для верности подоткнув. После этого он уселся к нему в ноги. — Постоянно думал о работе. Домой дела таскал — хотя так нельзя делать. Поймают — одним выговором не оберёшься, — пробормотал Ин Хо. — Мог среди ночи сорваться по первому звонку. Недосыпал, мог потом перепутать соль с сахаром. Поэтому я и жил сначала у бабушки, потом у тетушки. Так безопаснее. Что ещё ты хотел знать? — он мрачно поглядел на него.

— Тебя обижало это? — Чун Хо высвободил руку из плена одеяла и поймал братца за лежащую на колене ладонь.

— Что отец был хорошим копом, но не был мне отцом? — Ин Хо посмотрел на него очень внимательно. — Когда был маленьким — да, я злился. Думал, отчего я такой несчастливый, что лишился матери и фактически рос и без отца. Но потом подумал, что не всё так плохо. Бабушка меня любила, тётушка не обижала, а отец обеспечивал как мог. Он давал мне статус, и меня не шпыняли во дворе.

— Тебя? — брови Чун Хо поползли вверх. Почему даже представить такую возможность было дико. Его брат всегда был пробивным.

— Меня, ты же не думаешь, что я таким родился? Сильным, ловким и изворотливым? Такой меня сделала жизнь, Чун Хо. Я сразу стал надеяться на себя. Отец, если и уделял мне время, то не церемонился. Он одобрял, когда я выигрывал соревнования и когда записывался в скаутский лагерь, когда я показывал, что хоть и маленький, но мужчина. За его скупую похвалу я как только из кожи не лез. Но это помогло мне потом. Чун Хо, я привык быть лучшим. Или почти, — Ин Хо горько улыбнулся.

— У тебя было паршивое детство, — Чун Хо насупился. Братец раньше никогда ему ничего такого не рассказывал. Внезапное откровение заставило его задуматься, что ему-то, в сущности, повезло. Вот только с почками попадос вышел, и то Ин Хо поможет исправить.

— Могло быть хуже, — махнул рукой братец. — Чем дольше работаю копом, тем сильнее в этом убеждаюсь. Да и что проку вздыхать, сейчас-то у меня всё отлично, — он улыбнулся широко, обнажив весь ряд зубов.

— Мама так не считает, — хмыкнул Чун Хо. — Она говорит, тебе жениться пора! И что нужна живая женщина, а служба не подойдёт! — и они оба засмеялись.

— Не волнуйся, — мечтательно растрепал себе чёлку Ин Хо. — Есть у меня одна особа на примете. Недавно познакомились. Только матери не говори, — понизил он голос. — Она в клубах и ресторанах по вечерам выступает, поёт так, будто ты уже в рай попал, ну или от наркоза отходишь...

Да, шуточки у его братца всегда были. Своеобразные. Чун Хо нервно рассмеялся, напряжение постепенно его отпускало. Вон Ин Хо в двенадцать лет операцию пережил — и ничего, бегает, сейчас шутит. Даже о девушке своей ему рассказал. Явно ту мама не одобрит — потому и молчал. К певицам из питейных заведений отношение в обществе паршивое. Считается, что там пара шагов до проститутки. Мама будет в ужасе... По счастью, она Ин Хо не мама, а только мачеха. Он вполне может проигнорировать её выпады. Самому же Чун Хо плевать, кто она. Главное, чтоб брат счастлив был. Он, в конце концов, заслужил. Как бы ни храбрился, а жизнь у него была нелёгкая — и Чун Хо, сжав посильнее ладонь, отрубился.

Утром он проснётся под самую процедуру, не успеет испугаться, как уже обнимет маму, стиснет ту же самую ладонь, что и вчера, и поверит в ободряющую улыбку Ин Хо, когда их развезут по соседним оперблокам.

Окончательно он выдохнет, впрочем, не когда очухается после наркоза и первым, кого выцепит расплывающимся взглядом — это немного дезориентированного, но всё равно пытающегося его подбодрить Ин Хо на соседней кровати. А уже позже, когда его соображалка запустится достаточно, чтоб осознать, что моча в пакете сбоку от кровати — это повод для радости. Чертовски весомый. С пылающими ушами он будет принимать поздравление с тем событием от ёрничавшего даже на больничной койке Ин Хо, который, впрочем, хоть и шутил, но смотрел так радостно, что Чун Хо невольно задавался вопросом, кто из них сильнее обрадовался этой новости.

А потом их скоренько выписали, и Чун Хо отправился учиться и стараться всё-таки попасть в полицию, чтоб стать настоящим мужиком, как брат и отец. Ин Хо же вернулся к службе и активному возврату долгов — брал дополнительные смены, и Чун Хо, в отличие от мамы, знал причину этой спешки. Брату не терпелось со свадьбой. Но какая свадьба с долгами? Вот и старался. Мама по-прежнему ничего не знала.

Когда узнала, конечно же, грянул гром. Много тогда выслушал Чун Хо и плача, и криков, но Ин Хо держался скалой. Чун Хо тогда восхитила его выдержка, но спорить с матерью он не решился. Когда та проходилась по своей невестке, он её не перебивал. Однажды это подслушал и братец... Чун Хо было тогда очень стыдно, но Ин Хо ему ничего не сказал, только вздохнул как-то тяжко.

Впрочем, мама побесилась и успокоилась. Ён Хи умела очаровывать. А ещё, несмотря на всю свою яркость, совсем не походила на распутную женщину. Мама успокоилась, а вот осадок от её поведения у брата наверняка остался. Как и от молчания Чун Хо.

* * *

Сейчас он с трудом выцепил взглядом барную стойку. Выпито «как обычно» было уже столько, что ни в какое обычно не лезло. Икнув, Чун Хо помотал головой. Сидевший рядом с ним, разомлевший от выпитого, счастливый и почти сияющий братец никак не желал пропадать. Чун Хо тогда только-только поступил в Академию. Это они и отмечали в том самом баре, где как свидетельствовала одно пропыленное фото на задней стене, любил протирать штаны после смены и их отец. Брат был тогда им очень горд, поэтому много смеялся, часто дотрагивался до его плеч и шутил о том, что Чун Хо ждёт в учебке.

Кажется, он бы всё отдал, чтоб провалиться назад в тот момент, но вместо этого, качнувшись, уткнулся носом в оказавшегося каким-то образом рядом начальника Сона.

— Ах ты паршивец! — обрушился на него тот, ударяя, кажется, папкой со взятыми вопреки всем инструкциям делами на дом. — Гадёныш! Хван Чун Хо, ты совершенно разочаровал меня! Я так просил за тебя! Я оформил твои прогулы как отпуск! Знаешь, чего стоило убедить капитана дать тебе ещё шанс? Ты вообще понимаешь, что творишь, глупый мальчишка?

— Начальник... — Чун Хо не стал уворачиваться, понуро опустив плечи. — Не надрывайтесь. Я так решил, и я не передумаю. Полиция не для меня.

— А что тогда для тебя, а, болван? — тот взял его за подбородок. — Листовки втюхивать на улицах? Или охранником в супермаркете штаны просиживать? Что ты собрался делать, а, Чун Хо? Я тебя спрашиваю! Не сливай жизнь в трубу! У тебя, в отличие от твоего старшего брата, есть шанс вернуться в полицию и доказать, что офицер Хван произвёл хотя бы одного достойного сына!

— Не говори так о моём брате! — Чун Хо вскочил, перехватил занесённую руку. — Не смей, слышишь? — ему было плевать, что на них сейчас выставились все, кто был тогда в баре. А там почти каждое лицо было ему знакомо. — Это из-за таких, как вы, любящих заклеймить, не разбираясь толком, всё и произошло! Это вы виноваты! — попятился он к выходу, чувствуя, как слетает внутри какой-то барьер. — Думаете, что работаете на совесть? Думаете, что сами чистенькие? Да вы даже не подозреваете, что творится у вас под носом! Можете считать меня сумасшедшим, но я, в отличие от вас, не побоялся открыть глаза и признать, что мы в полной заднице! — и смеясь, он выскочил на улицу... Сесть за руль не рискнул, поэтому поймал такси и поехал к маме.

Та отчего-то не спала. Встретила его вся заплаканная...

— Ма, ты чего? — неловко обнимая её сухонькие, подрагивающие плечи, спросил Чун Хо. — Тебе что, начальник Сон звонил?

— Нет, — шумно всхлипнула та, внезапно отлепляясь от него и глядя серьёзно и... рассерженно. — Хван Чун Хо, почему я узнаю, что ты нашёл своего брата, от самого Ин Хо?

— Тебе позвонил Ин Хо? — выкатил глаза младший Хван, понимая, что дело неожиданно приобретает совершенно немыслимый оборот. Он быстро сунул руку в карман, вытаскивая телефон, который опрометчиво поставил на беззвучку... Три пропущенных от бывшего начальника, десять от мамы и почти тридцать, не считая парочки голосовых сообщений, от Ин Хо.

— Да, и он очень за тебя переживал! Что случилось, Чун Хо? Как ты его нашёл? Почему ты не отвечаешь матери? И почему Ин Хо так странно и слабо звучал? Что с ним? — закидала его вопросами мама.

— Ма... Прости, я потом тебе расскажу всё. Честно. Сейчас мне надо к нему ехать! — он решительно отставил от себя мать.

— Никуда ты не поедешь! Один! — мама уцепилась за него. — Ты еле на ногах стоишь. Объясни, что случилось! И почему это мне нельзя поехать с тобой повидать сына?

— Ма, нельзя! — Чун Хо опустил покрасневшие глаза. — Я... Мы сильно виноваты перед ним. И у него проблемы. Большие. Вообще никому не говори, что разговаривала с ним. Ма, просто поверь. Я всё улажу. Ты его увидишь, — врал и не краснел Чун Хо. — А сейчас прости... Я поеду, пока он ещё хочет меня видеть, — он понизил голос.

Мама каким-то чудом отступила.

И он поехал к брату, предусмотрительно попросив высадить его, не доезжая половины квартала. Немного протрезвев, он добрался до дома. Кое-как перемахнул забор, правда, не без приключений — штаны на самом интересном месте он порвал. А потом... Входить через дверь показалось стыдно, да и будить, пугать не хотелось... Решил, что тихо вломится в гостиную, вскрыв окно — да, Чун Хо понабрался от Чо навыков домушника, да и приляжет там тихонько на кресле. А утром уж поговорят... Угу, как бы не так. Он был пьян и не удержал инструмент, а ещё он не ожидал увидеть ТАКОЕ.

Нет, Чун Хо почти смирился, решив, что пусть брат с Ки Хуном занимаются, чем хотят, лишь бы в игры кальмара не лезли, но... Это перебор был. Особенно от Сона! Этот зарвавшийся господин вскарабкался прямо на его, между прочим, совсем израненного брата верхом, будто тот конь ему какой, ещё и ногу закинул так по-собственнически! Неплохо пристроился! Сзади, чёрт возьми! Мог бы хоть подождать, пока тот выздоровеет, маньяк сексуальный!

На этой ниве возмущённый Чун Хо и свалился назад в сад. Отбил жопу, чуть поцарапал лицо и руки о кусты, но упрямо полез назад, дабы прекратить безобразие... Внутри его встретил убийственный взгляд Ки Хуна, что вовсю укачивал разбуженную малышку и обеспокоенный, но не злой Ин Хо.

— Тебя мама не учила, что в дом положено через дверь заходить, а, человек-паук, хренов! — возмутился господин Сон, походя к нему ближе и загораживая от брата, что молча сидел и смотрел на него с дивана.

— Я... — Чун Хо и не знал, что сказать... В горле сопел ком... Вот сейчас его выгонят... Точно выгонят!

— Ты, чтоб тебя, ребёнка разбудил! Двух больных тоже разбудил! Ну и свинка же ты морская после этого, Чун Хо! Пользы от тебя никакой, только глазками машешь! — почти рычал Ки Хун, а потом он ещё и принюхался. — Да ты ещё и пьян в водоросль!

— Простите меня! — Чун Хо вжухнулся на колени. Его начинало колотить. — Я дурак, был не прав! Только не выгоняйте! — панически закричал он. — Я так больше не буду... — прошептал он, чувствуя себя окончательно проштрафимся учеником в школе.

— В чём не прав и чего больше не будешь, а? — продолжал допытываться до него Сон, попутно не очень удачно укачивая малышку.

— Ки Хун, хватит! — подал голос Ин Хо. — Отдай мне Чон Джа и проводи его в спальню. Не видишь, он совсем не в себе!

— Нет уж! — прорычал тот, впрочем, подлетая, чтоб всучить ему мелкую. — Пусть скажет! Потом я его, так и быть, препровожу в спальню!

— Я был не прав, ведя себя неуважительно со старшими. Я больше не буду мучить брата и пытаться его допросить, — понуро, но послушно проговорил Чун Хо, не сводя взгляда с Ин Хо, что хоть и занялся малышкой, но смотрел только на него.

— Ладно! Теперь прощение проси! — упёр руки в бока Ки Хун, нависая над ним грозной тучкой.

— Не надо! Это уже слишком, Ки Хун! — снова встрепенулся Ин Хо. — Не надо, Чун Хо, вставай и иди спать, — тихо проговорил он.

— А я и не говорил, что у тебя! — метнул в него взгляд Сон. — Это я с вами тут задолбался! Братья Хваны всю кровь у меня выпили!

— Простите, господин Сон, — признал правоту Чун Хо и медленно добавил. — И ты, брат, прости. Меня и маму. Мы тогда не должны были с тобой так поступать, — его всё ещё била дрожь, когда его потянул на себя Ки Хун:

— Ладно, теперь пошли баиньки, пьяный ты кальмар! — толкнул его в спину.

Уже почти покинув гостиную, Чун Хо услышал едва различимое с дивана:

— Я тебя прощаю.