Луна Лавгуд и коллекция мозгошмыгов (гет)

Гарри передал Драко мантию невидимку и опустился на траву на опушке. Гермиона на их рокировку даже не обратила внимания, увлеченная толстой книгой с написанным рунами названием.

Расстояние от опушки до дома крестного Драко преодолел почти мгновенно, как будто аппарировал. Когда Поттер сказал, что с крестным все в порядке, Драко почувствовал, как в груди распускается огромный узел. Наконец-то можно будет перестать притворяться сильным, уверенным в себе, смелым. Гарри, конечно, знает о его слабости, но даже с ним Драко всегда старается держать лицо, а вот Северус может увидеть все как есть — его страх, боль, сомнения.

Дом, в котором жил крестный, вызвал у Драко только усмешку: ох, уж этот аскетизм! Сразу же нахлынули воспоминания о том, как отец и Северус лениво спорят за бокалом вина о важности красоты. Отец всегда был сибаритом, эпикурейцем в наиболее сильном смысле этого слова — любителем наслаждений, красивых вещей, вкусной еды дорогих напитков, преданных слуг и восторженных почитателей. Люциус Малфой покупал только лучшее, никогда не экономил на роскоши. А Северус жил в двух деканских комнатах в Хогвартсе, питался через раз, причем отличался способностью есть все, что угодно (отец даже шутил, что как-нибудь обязательно подаст другу на обед камни, исключительно в качестве эксперимента. Впрочем, достоинство не позволяло кормить гостя булыжниками, а алмазов было жалко). В собственном доме крестного Драко бывал всего пару раз, но отлично помнил, что это отвратительная развалюха в маггловском квартале. Северус мог, увлекшись экспериментом, не бриться, носил всегда абсолютно одинаковые черные мантии, в поездки брал только книги, объясняя это тем, что одежду можно очистить заклинанием, нужные предметы — трансфигурировать, а без остального — легко пережить.

Этот дом был просто идеальным примером жилища Северуса Снейпа. Охранные чары легко пропустили Драко внутрь, и он, осмотревшись еще раз, присвистнул: это уже не аскетизм, а пофигизм какой-то! Весь двор был засыпан обломками досок, булыжниками, местами на земле виднелись рытвины. Дверь была приоткрыта, и Драко беспрепятственно прошел через узкую темную прихожую в небольшую, но чистую, хотя и бедно обставленную гостиную. Возле окна спиной к нему стоял крестный. Те же черные волосы, вечно неухоженные, но хорошо пахнущие, та же черная мантия в пол, слишком свободная в плечах. Драко не смог сдержать улыбки: хотя желание ударить человека, который решил просто исчезнуть из его жизни, никуда не прошло, видеть его живым было прекрасно.

— Твой аскетизм поразителен, Северус, — сказал Драко, пряча улыбку, — нет, против одного кресла и ни одного камина я не стану возражать, но заваленный мусором двор — слишком даже для тебя, мне кажется.

Крестный резко обернулся, и Драко сразу же заметил непривычный, новый блеск в глазах. Крестный выглядел так, словно его только что как следует встряхнули и поставили на землю, и теперь он заново пытается поймать равновесие.

— Драко, — сказал он негромко, — кажется, ты связался с плохой компаний. Неужели тебе не говорили, что общение с гриффиндорцами до добра не доводит.

Драко уселся в кресло и ответил:

— Нет, крестный, я не с гриффиндорцами общаюсь, а с Поттером. Это разные вещи. Уверен, в будущем даже новый факультет назовут. Брать туда будут законченных маньяков и полных психов.

Мужчина покачал головой, сообщил:

— Это мое кресло, — и создал себе новое, точно такое же. — А с Поттером вообще близко находиться опасно.

— Так что ты мне скажешь, Драко? — мягко спросил Северус через несколько минут молчания. Парень пожал плечами:

— Пока искал тебя, все мечтал самым банальным образом по-маггловски нос тебе сломать. Или еще что-то в этом роде.

Оба замолчали, Драко попытался было призвать огневиски, но чары не сработали — похоже, спиртного в доме просто не было.

— Имеешь право, в сущности, — отозвался крестный через минуту и потер переносицу, — я нес за тебя ответственность и сбежал от нее, о чем мне так мило напомнил Поттер.

Драко только фыркнул. Поттер в своем репертуаре — любит пафос. Но, судя по лицу Северуса, напоминание было достаточно экстремальным. Однако Драко никуда не спешил — со временем все узнается.

— Не несешь ты никакой гребаной ответственности, — ответил он.

— Не выражайся, — привычно одернул его Северус, а потом добавил, — хотя, думаю, на аристократические манеры тебе уже плевать. Ты не прав, я нес ответственность, хотя бы морально. Но меня успокаивала мысль, что твои родители успешно избежали Азкабана, и значит, есть, кому о тебе позаботиться.

Драко неожиданно почувствовал ком в горле, но взял себя в руки и проглотил его: Северус ни о чем не знает.

— Отец сошел с ума, — сказал он максимально ровно, как будто зачитывал параграф из скучного учебника, — сразу же после окончания Битвы впал в беспамятство, метался, звал родителей, говорил о новой метле. Мы с мамой вызвали целителя из Мунго, он сказал, что его разум не выдержал потрясений. Мама осталась с ним в мэноре. Большую часть дня он прикован к постели наручниками или сдерживающими чарами, но на пару часов мама его выпускает, гуляет с ним. Он счастлив. Бабочек ловит. Смеется. Ее называет вредной девчонкой или льдинкой, меня не узнает вовсе.

Драко все-таки запнулся и продолжить не смог, уставившись в окно, на затянувшееся серыми тучами небо. Малфои не плачут, не показывают своих эмоций, у них не трясутся губы. Никогда.

Северус потрясенно выдохнул:

— Я не знал. Как это переживает Нарцисса?

Драко пожал плечами, не чувствуя себя готовым что-то отвечать. Сказать вслух, что его нежная, красивая мама постарела на двадцать лет, что ее пронзительные серые с искорками глаза потускнели и выцвели, что ее волосы уже не платиновые, а серебряные, было выше его сил.

Крестный, конечно же, все понял и уточнил:

— В мэноре ты не живешь? Тогда где?

— В Хогвартсе. Образование, знаешь ли, очень важно в наше время.

— Лето ты тоже в Хогвартсе провел? — в голосе Северуса почувствовался сарказм.

— Нет, летом я жил сначала на улице, а потом у Поттера.

— На улице уютней, — хмыкнул он, а потом снова стал серьезным. — Как так вышло?

— Сложилось. Обыски, допросы, отец... Жить дома не было смысла, мне надо было выбираться к людям и восстанавливать репутацию Малфоев. Но я не рассчитал, привлек внимание недобитых Пожирателей в Лютном, они попытались вытащить из меня информацию о родовых артефактах.

— А Поттер тебя героически спас, перебив всех стремящихся поживиться деньгами Малфоев?

— Нет, он меня героически спас, ограбив мэнор.

Северус закашлялся. Он много ожидал от Поттера, но вот грабежа со взломом, пожалуй, нет.

— Я читал, что группа злоумышленников почти полностью разрушила большую гостиную и нанесла серьезный урон территории парка. Ты уверен, что стоило его пускать в родовой дом?

Драко улыбнулся:

— Газетчики преувеличили. И, да, стоило. Странно, что ты не сомневаешься в способностях Поттера к разрушению.

— Ты мой двор видел? Я вообще не собираюсь больше ничего говорить о способностях Поттера к разрушению.

Драко почувствовал, как его брови поползли вверх. Превращение двора Северуса в арену боевых действий в их с Гарри план точно не входило. А потом накрыло неприятное осознание: подозрительный и нервный крестный мог случайно выпустить по Гарри заклинание, и тот потерял над собой контроль. А если учесть, что успокоить его было некому, не удивительно, что он сорвался. Остается радоваться, что никто не пострадал. Похоже, разговор у них был даже более жестким и нестандартным, чем Драко предполагал.

— Кстати, Драко, — как-то подозрительно ласково спросил крестный, — не скажешь ли ты мне, что же случилось с нашим золотым мальчиком Гарри Поттером, что он едва не убил меня?

— Надеюсь, "Аваду" не использовал?

— Нет, ему хватило "Бомбарды" и какой-то темномагической дряни в сочетании с парой моих личных наработок, которые он даже использовать не имел права.

Драко задумался, рассказать или не стоит? Конечно, Гарри — его друг, и говорить о нем с человеком, который его искренне не любит, достаточно низко. Но с другой стороны, Северус может помочь ему, предложить решение проблемы. Да и говорить о Поттере куда как легче, чем о родителях.

— Думаю, слабым волшебником он никогда не был, да и дуэльного опыта ему хватало, у него же свой ручной отряд был. А после войны он стал немного безумным, как я понял по его отрывочным пояснениям, у него на фоне нервных потрясений что-то сдвинулось в процессе обмена веществ, и в его крови постоянно присутствует избыток адреналина и норадреналина, — Драко поймал удивленный взгляд крестного и отмахнулся, — не смотри на меня так, я изучал основы целительства еще в прошлом году. Так вот, получается, что он постоянно находится в стрессе. Он не может упокоиться, ему постоянно нужна опасность. При этом он стал редкостным параноиком, на любой непонятный резкий звук отвечает обезоруживающим или обездвиживающим, в зависимости от настроения.

Северус привычным и домашним жестом ухватил себя за подбородок и глубоко задумался. Драко не мешал, радуясь, что они с крестным временно ушли от выяснения отношений или разговоров о семье.

Конечно, наобщавшись с гриффиндорцами, он в глубине души хотел бы более теплой встречи, но понимал, что радостные восклицания, объятия или еще что-то в этом роде не в натуре Северуса. Да и родители повели бы себя в этой ситуации так же сдержанно и спокойно. Единственная, кто мог бы выразить бурю эмоций, была покойная тетя Белла, но она, во-первых, после Азкабана спятила, а во-вторых, до последней минуты жизни оставалась настоящей Блэк. Но расстраиваться из-за этого было бы просто глупо, поэтому Драко поднялся и прошел по комнате.

— Почему ты решил имитировать смерть? — просил он, подходя к небольшому книжному шкафу. Судя по его содержимому, большую часть своей библиотеки крестный хранил возле кровати, в большом деревянном ящике — здесь стояли только почти нечитанные романы и несколько книг по бытовому волшебству.

Северус молчал, казалось вечность, а когда заговорил, чувствовалось, что каждое слово дается ему с трудом. Драко знал, что год директорства дался крестному непросто, но не мог никак подавить дрожь при мысли о том, каково ему было каждый день сидеть в кабинете наставника и друга, которого он сам же и убил.

— Видишь ли, Драко, Альбус, конечно, был сумасшедшим, и бывали моменты, когда искренне ненавидел его тайны, игры и полунамеки, но он знал меня лучше, чем я сам, он знал обо мне все. И он, хотя и по-своему, заботился обо мне.

Драко всегда считал бывшего директора чудаковатым безумцем, некогда великим волшебником, строящим из себя клоуна, но Северус рассказывал о нем совсем иначе, очень тепло.

— Дамблдор обожал имидж странного и немного смешного человека, с удовольствием носил мантии экстремальных расцветок, но он был удивительным собеседником, гением в некоторых отраслях науки.

Парень никогда не знал подробностей личной жизни крестного и понимал, что сейчас ему приоткрывается маленькая щелка в его прошлое, поэтому слушал не только не перебивая, но и не шевелясь.

— Твой отец так и не понял, почему я сменил сторону, Драко, он не выдавал меня, но и не доверял до конца. Изначально у меня были личные причины пойти к Дамблдору на поклон, предать своих друзей, но потом, — мужчина закрыл глаза, — я начал слушать абсолютно невозможные речи Альбуса. Я считал себя гением в зельеварении, но он находился на другом уровне. Я чувствовал рецепты, а он их видел, так же, как и заклинания, как и людей. Я до сих пор не могу простить его за то, что он заставил меня убить его.

Северус не отличался разговорчивостью и рассказывал о себе редко, но сейчас не остановился, словно желая оправдаться или извиниться. Он рассказывал о том, как едва живой выбирался из Визжащей Хижины, как создавал поддельный труп, как с трудом выбирался из апатии. Драко догадывался, что ему доверено отнюдь не все, но был благодарен хотя бы за какую-то откровенность — крестный редко баловал его этим.

— Я знаю, я должен был убедиться, что ты в порядке, но не был готов кого-то видеть. Я и сейчас не готов. Думаю, со временем я смогу снова стать собой.

— Ошибаешься. Я знаю тебя, ты хотел бы поселиться в норе и не выползать из нее, но так нельзя. Ты сейчас выглядишь значительно старше, чем во время нашей последней встречи. А виделись мы при плохих обстоятельствах.

Оба помрачнели, вспомнив полузаваленный коридор Хогвартса, несколько заклятий и короткие «все хорошо» на бегу.

— Предлагаешь торжественно объявить миру о моем воскрешении? Думаю, авроры мне будут рады.

— И еще раз ошибаешься. Они тебе разве что орден Мерлина второй степени передадут, да галеонов на счет подкинут. Об этом мало кто знает, но ты — герой войны. Догадаешься, благодаря кому?

На то, как Северус скривился, было приятно посмотреть:

— Поттер! — рявкнул он. Драко кивнул. Правда, почему Поттер решил повозиться и оправдать своего бывшего нелюбимого учителя, не знал никто, а Драко на свой вопрос получил только короткое: «Долги отдаю». Какие долги и за что именно — известно только Поттеру. Ну, и Северусу, наверное, но он точно ничего не скажет.

— Я не хочу возвращаться, Драко. Сейчас я на своем месте.

Драко бросил еще один взгляд за окно и вздохнул. Они начали операцию по поиску Северуса не слишком рано, да и времени прошло много, и на улице уже сгустились сумерки.

— Нам пора возвращаться в школу, крестный, — сказал Драко, — но мы продолжим наш разговор. Я не хочу, чтобы ты уничтожал себя этим унылым существованием.

— О, ты меня еще жизни поучи! — достаточно едко, но без злобы отозвался Северус и пошел провожать крестника к дверям. В прихожей он коротко, но крепко сжал руку Драко, и парень улыбнулся — рука была сухой, теплой и надежной.

— Не зли Поттера и береги голову, — сказал Северус напоследок, и Драко покинул его дом.

Обратно в рощу он шел очень медленно — дорога растянулась на добрые пятнадцать минут. В голове было множество мыслей, в которых ему не удавалось сходу разобраться, и не знал, что по-настоящему все смыслы и подтексты этой беседы сможет понять только спустя пару дней. Пока же его одолевали противоречивые чувства — он был счастлив, действительно счастлив от того, что Северус жив и здоров, но он не мог отбросить обиду. «Он прячется в своей скорлупе, — думал Драко, преодолевая искушение пнуть камень на дороге, — даже не думая о том, что мы с мамой чувствовали на его похоронах». В глубине души он надеялся, что у крестного найдется какая-нибудь очень важная причина, чтобы так отнестись к нему. «А если бы отец был в порядке? Что бы он чувствовал, хороня лучшего друга?». На этой мысли Драко фыркнул, остановился и встряхнул головой. Однозначно, этот год плохо влияет на его умственные способности. С каких это пор он, Малфой, позволяет чувствам и эмоциям управлять им? Крестный — тот еще змей, когда ему прищемили хвост, он юркнул в нору, лечить раны и злобно шипеть на незваных гостей. Он не подумал о друзьях и родных? Какое несчастье! «Бедный Драко, — издевательски сообщил он себе, — и как ты только это переживешь!». Драко не любил жалеть себя, и постарался с корнем вырвать из души обиду. Северус поступил так, как ему было выгодно и удобно, конец истории. Он явно надеется благополучно порасти мхом в своей дыре — плохо, этому нужно помешать. Составить план действий, посчитать риски, привлечь аналитика — Грейнджер, и чистую разрушительную силу — Поттера, и порядок.

«Кстати, — подумалось парню, когда тот уже почти дошел до ждущих его друзей, — интересно было бы взглянуть на то, как Поттер уделывает крестного на дуэли». Нет, расклад-то вполне логичный: Поттер — боевой маг, пусть и недоученный, но отлично впадающий в ярость, а Северус — ученый червь, который десятками изобретает заклинания, но драться не любит, за руки опасается, за нос, обладающий очень чутким обонянием, а в бою тот, кто боится ранений, всегда проигрывает. Но все же глянуть было бы весело.

— И что за анекдоты тебе рассказывал дядя Северус Снейп? — поинтересовался Поттер, увидев, как Драко улыбается, снимая мантию-невидимку.

— Не переживай, мы говорили о тебе, — отозвался он и чуть погромче добавил, — Грейнджер, ау! Книга не убежит, а вот мы с Поттером — легко.

Девушка оторвалась от книги по традиционной кельтской магии символов и удивленно захлопала глазами:

— Драко? Как ваша встреча с профессором? Ты уже вернулся?

Гарри и Драко переглянулись и вздохнули — только Грейнджер могла так зачитаться, чтобы пропустить все на свете.

Спрятав книжку в сумку, она оперлась на вовремя протянутую руку Драко, поднялась с земли и сверкнула глазами:

— Кто начнет рассказ первым?

Гарри откашлялся, и сказал:

— Знаете, сегодня с нами нет очень важного члена команды, поэтому я возьму его роль на себя и скажу сакральную фразу, — Гермиона засмеялась, Драко удивился, а Гарри торжественно произнес, — кажется, нам пора поесть!