Братство Плотвы (джен)

Примечания:

Саундтрек:

Пробуждение Наруэли — Ennio Morricone, La vedova

Трактир "У бешеного барсука" — Владимир Дашкевич, "Приезд в Девоншир"

Первое, что осознал ведьмак — он сидел в луже, руками держась за виски, и пытался сфокусировать зрение.

"Я опять успешно нашёл спирт", — подумал Геральт, но заметил, что он всё ещё в Гарт Агарвене. Правда, кое-что изменилось: багровая взвесь из воздуха пропала, бившая из источника струя воды стала, как и подобает воде, прозрачной, а большая часть самих вод схлынула. И да, в ротонде ведьмак был не один.

Отпаиваясь "Белым мёдом" от интоксикации эликсирами, Геральт заметил, что напротив в такой же позе сидела высокая статная молодая женщина в до кровавости алом платье и с необычно зелёными волосами. "Где-то я уже видел тебя", — подумал Белый Волк.

— Это... Мой дом... — простонала милсдарыня. — Я как будто просыпаюсь после кошмаров. — Она окончательно закрыла лицо руками и стала мелко трястись. Ведьмак вспомнил, что неизвестная милсдарыня не такая уж неизвестная и что ещё недавно она пыталась его убить, да и выглядела куда хуже.

— Ты Наруэль. Алая Дева Гарт Агарвена. Сестра Златеники. Если я не ошибаюсь, — слегка деревянным голосом сказал ведьмак.

— Моя сестра далеко от меня. Я не слышу её песен среди этих деревьев, почти умерших, задушенных раздутыми корнями с горьким привкусом ангмарского железа, — ответила Наруэль, и Геральт заметил, что её голос почти не изменился. — А кто ты и что делаешь в моих лесах, беловолосый.

— Геральт из Ривии. Охотник. Я действовал по поручению Радагаста Карего и Тома Бомбадила, которые пришли к выводу, что пора уже избавить тебя от чар, — честно ответил Белый Волк. — А теперь ты мне расскажи — где остальные?

Наруэль лишь пожала плечами. "Неужели их смыло?", — забеспокоился Геральт. Но тут услышал знакомый оклик:

— Ведьмак! Что ты там возишься с этой ведьмой?! Не давай ей тебя охмурить... Арик, погоди-ка... Это уже не та ведьма...

— Ты права, Эльза, — как можно громче окликнул её Геральт. — Уже не та. План Златеники и Радагаста, как ни странно, подействовал.

...Эльза, Арик, Эарик и его уцелевшие воины тоже находились в чертоге Источника, только в момент трансформации их отшвырнуло к стене. В себя эгланы начали приходить чуть позже ведьмака.

— Так твои зелья и впрямь помогли вправить мозги Алой Ведьме? — недоверчиво усмехнулась эгланская разведчица. — А что скажешь о моей сестре Ханне, которой снятся кошмары из-за тебя, Наруэль?

— Я... припоминаю, — Алая Дева неожиданно выхватила у Геральта "Белый мёд" и сделала большой глоток. Ведьмак отметил, что озерной деве эликсир не причинил никакого вреда. — К несчастью, я тогда успела наложить заклятие. Но думаю, теперь кошмары исчезнут.

— А как быть со всем тем, что ты тут творила? С отравленным болотом и лесом? С людьми, утонувшими, растерзанными умертвиями и принесёнными в жертву, как те трое несчастных? — возмутился Арик.

— Тогда злоба и алчность почти поглотили меня, — сказала Наруэль. — Мне казалось, что есть лишь один путь к спасению моего дома — кровопролитие. Нужно восстановить порядок в этом краю. Я прослежу за этим, но скверна из Ангмара проникла слишком глубоко. Нужно время...

— Слушай, ведьмак, а что за зелье вы все пьёте? Лекарство? Дай-ка и мне глотнуть, а то до сих пор всё ломит после этого колдовства, — сказал Эарик.

— Дать-то можно, только отравишься, — отрезал Геральт.

Остаток дня ведьмак и эгланы проводили, собирая ржавые доспехи и оружие умертвий и выбрасывая их под стены Гарт Агарвена, вниз по лесистому склону, по которому они катились вниз через заросли к самой реке Митейтель.

"Здесь, наверное, не так уж и далеко до Ривенделла", — подумал Геральт. — "А уж до Тракта — и подавно. Так что вряд ли Радагаст хлопотал тут просто из любви ко всему сущему. Нет такого чародея, что не любил бы большую стратегию — что в Лок Муинне, что в Имладрисе".

— Ведьмак! — окликнула его Эльза. — Есть дело!

— Опять дубы разбушевались? — мрачно ответил уставший уже от Агамаура Геральт.

— Тут поважней, — начал Эарик. — Алая ведьма зовёт наших раненых на свой источник, говорит, что он-де лечебное свойство своё уж вернул. Но народ в сомнении. Вот кабы кто бы да сходил проверил... — и видя, что ведьмак морщится, добавил: — Ему бы Фридерик вознаграждению надбавил потом.

— Ловлю на слове, борода, — ответил Белый Волк. — Если не вернусь,завещаю вам прогулять мой заработок в "Забытом приюте".

Повторив путь по всем лестницам и внутренним дворам в чертог Источника, ведьмак заметил, что хотя бассейн ещё оставался алым, здесь, наверху, вода уже к вечеру стала нормальной человеческой. Он подумал, что давненько не купался и не мылся как следует. И ещё подумал о том, что голос Наруэли оказывает на него всё то же воздействие, что и до битвы за Гарт Агарвен.

— Надеюсь, я не оскверню твой источник заново, — со старой доброй паскудной усмешкой сказал Геральт, увидев в темнеющем по вечернему времени чертоге силуэт Алой Девы — на этот раз куда более симпатичным.

— Ты можешь спокойно разоблачаться. Прошли десятки веков с тех времён, когда меня можно было заставить убежать от смущения, — ответила Наруэль.

...Прошло около получаса, пока посвежевший после источника ведьмак не показался в дверях и не крикнул Эарику:

— Вода отличная! Заносите своих людей!

— В источнике ведь у вас было? — жадным до фактов и подробностей голосом спросил Лютик. — Геральт, ну да?!

— Лютик, — устало сказал ведьмак, отрываясь от кружки хоббитского эля. — Ты ведь всё равно будешь петь, что было, и что было незабываемо. Так что какая разница? Или тебя уже заранее берут завидки?

— Если честно — да.

— Пожалуй, завидовать тут нечему, — рассудительно встрял Бродяжник. — Сказывают у нас, что речные, озёрные и иные девы, полюбив смертного мужа, порой силой своих чар оставляют его при себе на сотню лет и больше. И когда он возвращался, то оказывалось, что возвращаться больше некуда.

Лютик, Геральт, Бродяжник и Атли Паукобор сидели "У бешеного барсука" в Арчете, отмечая выполненный заказ и освобождение Гарт Агарвена. Атли, который неплохо заработал на очистке от арахноморфов подвалов фермера Спригли, отмечал в двойном размере и поэтому уже зарылся носом в горшочек с рагу, изредка пытаясь каламбурить — полагается ли ведьмаку медаль "За освобождение" Наруэли или ещё и "За взятие". Но встретив укоризненный взгляд следопыта, он быстро затыкался.

— Но что самое невероятное в этой истории — так это то, что мэтр Радагаст заплатил, и настоящими золотом и серебром, а не какой-то там шапкой-невидимкой, — добавил виконт де Леттенхоф. — Казалось бы, главный бессеребренник Средиземья...

— Собственно, скидывался не столько он, сколько эгланы. Заказчики-то, читай, они, — ответил Геральт. — Это часть клада, найденного ими в Нан-Дхелу, причём не самая ценная. Но даже за неё Ивенс и Листорез из Бри отсчитали как миленькие двенадцать гномьих золотых и не поморщились.

— Потому что эти украшения королевы Рудаура стоят самое меньшее в пять раз дороже, — разочаровал ведьмака Бродяжник. — Ивенс и Листорез нередко так нагревают чужестранцев.

— Вот так всегда, — мрачно допил кружку Геральт.

— Если тебя это удручает, Геральт из Ривии, то у дунадан или Элронда всегда найдётся для тебя пара-тройка заказов, — добавил следопыт.

— Снова Ангмар? Зараза...

— На этот раз ехать придётся на озеро Эвендим. Туда тоже дотянулся проклятый Лже-Король, и там в последнее время снова зашевелилась Тьма, — сказал Бродяжник таким серьёзным и сосредоточенным голосом, словно не выпил ни капли. Так из всех знакомых Геральта умели только дунаданы, и то не все, а потомки арнорской знати высшей пробы.

— Обязательно искупаемся в кристальных водах Эвендима! И не раз, — поддержал Лютик. — Но потом! Милсдари, нас ещё ждёт чудесный плод брожения изенского дикого винограда!

Впоследствии Геральта из Ривии действительно ждали страшные опасности и ужасные приключения на зелёных берегах Эвендима.

Но это уже совсем другая история.