↓
 ↑
Регистрация
Имя/email

Пароль

 
Войти при помощи
Временно не работает,
как войти читайте здесь!
Размер шрифта
14px
Ширина текста
100%
Выравнивание
     
Цвет текста
Цвет фона

Показывать иллюстрации
  • Большие
  • Маленькие
  • Без иллюстраций

Братство Плотвы (джен)



Автор:
Рейтинг:
R
Жанр:
Фэнтези
Размер:
Макси | 1 101 747 знаков
Статус:
В процессе
Предупреждения:
Насилие, Читать без знания канона не стоит
 
Проверено на грамотность
Никогда Геральт не думал, что ему придётся защищать орлов от пауков, гномов от риггера, волшебное кольцо от непобедимых призраков и низушек - от гнева Гэндальфа Серого. Но если Властелин Мордора запер вас с Лютиком в этом их Средиземье - приходится!
В основе фанфика лежат квесты игры Lord of the rings online.
QRCode
↓ Содержание ↓

↑ Свернуть ↑

Книга I. Большаки Эриадора.

Много ходит в Средиземье преданий о загадочном и зловещем Ведьмаке, который в дни Войны за Кольцо объявился ниоткуда и исчез в никуда.

Одни сказывают, что Ведьмак был следопытом откуда-то из Эрегиона, подвергнутым проклятию, и другом эльфов, беспощадно истреблявшим порождения Тьмы. Другие считают его обычным охотником из дальних стран, который брался избавлять фермеров и купцов от расплодившихся чёрным чародейством страшилищ и ломил за это непомерную плату, а подзаработав на беде Свободных народов, уехал восвояси. Третьи — колдуном из Ангмара, а то и самого Мордора, что рассорился со своим Чёрным Властелином и в жажде мщения за неведомые обиды присоединился к походу Хранителей Кольца.

Народная молва приписывает Ведьмаку самые необычайные подвиги, совершённые в одно и то же время в разных уголках Севера, Рохана, Гондора и даже предальнего Юга и Востока. Имя его во всяком сказании и быличке передают по разному: рохиррим Герландом из Рыбли кличут его, беорнинги и эгланы — Герольдом, гномы Синих Гор запомнили его как Герванта. Бают о нём, что был он высок и седовлас, подобен человеку, но с горящими кошачьими глазами, видел в темноте, чуял за версту призраков, пауков и орков, был искусен в изготовлении и питии самогона и оделял весь слабый пол от Серых Гаваней до Минас-Тирита любовью своею, ибо такова была сила чресел его.

Ваш покорный слуга как староста Бакленда и советник возрождённого Арнора со всею ответственностью должен заявить, что немалая часть из рассказанного о Ведьмаке — или Геральте из Ривии, как его доподлинно зовут — сущая правда. Ибо я видел ведьмака собственными глазами неоднократно и на Тракте, и в Последнем Домашнем Приюте, и в Рохане и Гондоре времён войны за Кольцо, а в иных его похождениях даже принял участие лично. Да и колония эльфов-сейдхе, основанная соратником его Иорветом в Северном Итилиэне с соизволения государя Элессара, есть живое тому доказательство.

Но в то же время россказни, что распространяют о подвигах и приключениях Геральта из Ривии в наших землях, следует смело делить на четыре, а то и на шесть и восемь. Так, минимум две трети связей, порочащих Ведьмака, на деле же суть заслуга старого его товарища, менестреля с мудрёным именем, которого в Шире и Бри знают под творческим псевдонимом Лютик.

Также никогда Геральт не сражал печально известных Кольценосцев, ибо не судьба им была пасть от руки смертного мужа, и серебряный меч его не брал их. Никогда Ведьмак не повергал Погибель Дарина, или Ужас Мории, потому что в Морию он прибыл уже значительно позже конца этой твари. Мерзостная Шелоб, что нагнала такого страху на старинных друзей моих Фродо Бэггинса и Сэмуайза Гэмджи — увы, Фродо уж нет сейчас с нами! — нашла свой конец в смердящих подземельях тоже не от Ведьмачьей руки, благо Геральт к тому времени, как у Свободных народов дошли до неё руки, воротился уже из Гондора в своё неизмеримо дальнее отечество.

Те сборники сказов и преданий о ведьмаке Геральте, что повествуют о подвигах его в Рохане и Гондоре, уже занесены на бумагу в соответствующих королевствах Громадин и обрели некоторую известность и в наших тихих краях. Здесь же я беру на себя смелость изложить те ведьмачьи сказания, действие которых происходит в Западном Крае, по-эльфийски же Эриадоре, и на правдивость которых могу положиться с полной ответственностью.

К сему 14 октября 41 г. Четвёртой Эпохи, сиречь 1462 года по исчислению Шира, руку приложил

Мериадок Брендибак, сын Сарадока.

Глава опубликована: 24.10.2023

Холодная война (I)

Примечания:

Саундтрек:

Отправление каравана — Ennio Morricone, Calidor and Sonja

На большаке — Maurice Jarre, Red Sun


Бри, конец января 3018 г. Т.Э.

Ведьмак сибаритствовал.

Бадья с приятно пощипывающей горячей водой и не менее горячей, но более ласковой с Геральтом зерриканкой была сама по себе достойным вознаграждением за добытого с таким трудом василиска. Борх Три Галки не дал бы соврать — он сибаритствовал тут же и точно так же.

Внезапно Борх изменился в лице и заревел, как истинный золотой дракон:

— Вставай!!!

— Пошёл ты, — ответил ведьмак, которого уже вовсю возносила до небес зерриканская искусница. Но Борх не унимался, да ещё и называл Геральта женским именем:

— Вставай, Нэн!!!

— Вставай, Нэн, негодная девка, где тебя Враг носит! Опять себе милого дружка нашла, что ли?! — гремел по всему трактиру «Гарцующий пони» голос собственника заведения Лавра Наркисса.

— Ооооох, Владычица… Да иду уже, сударь, иду! — Нэн встала с постели, отпихнув шарящего спросонья руками ведьмака, и стала на скорую руку одеваться.

— Ну так пошевелись, а то там караван на Север уже собрался, народ ложками стучит, завтрака требует! — законно возмущался Наркисс.

Насчёт милого дружка милсдарь Лавр был абсолютно прав. Высокая, хорошо сложенная, рыжая и веснушчатая Нэн на этот раз нашла общий язык с Геральтом из Ривии, как раньше находила с торговцами, менестрелями, следопытами и многими другими постояльцами «Пони». Конечно, по изобретательности она уступала Йеннифэр и некоторым другим знакомым ведьмака. Но Геральт никогда не был гурманом в койке. К тому же с эльфками в Ривенделле приходилось куда сложнее.

— У них… как сказать… Другая физиология, — объяснил как-то ведьмаку Иорвет. — Отличная даже от нашей. Женщины Eldar возбуждаются только по большой и чистой любви.

Но это не было главной причиной, по которой Геральт, отпраздновав в Ривенделле с новыми друзьями Мидинваэрне, переселился в Бри и стал снимать угловую комнату в «Гарцующем Пони». Зимой перевалы Туманных гор намертво заваливало снегом, и всякая коммуникация по Тракту меж Востоком и Западом затихала до весны. Поэтому Геральт и Лютик отправились в западные, более населённые края, сулившие одному больше заказов, а второму — больше публики.

И их надежды оправдались. Более чем четырёхтысячный Бри был торговым и культурным центром для всех обитаемых остатков древнего Арнора, и место тут нашлось как для трубадура, так и для ведьмака. Лютик пел в кабаках, на днях рождения, свадьбах, поминках. Геральт же, дождавшись, пока от него перестанут шарахаться, стал принимать заказы. Охотник на чудовищ отваживал варгов и гоблинов от удалённых ферм, помогал отыскивать пропавших в Могильниках и Старом лесу, как-то раз вывел шумного духа из одного почтенного дома. Но самыми выгодными были командировки с эскортированием местных торговцев — в Херн на юге, Ост Гурут на востоке, Отрикар и Каменье на севере.

Не далее как вчера Геральт завербовался к одному торговому товариществу, затеявшему поездку в совсем уж дальние северные земли. Поскольку в контракте фигурировали выражения «меха», "и «десятина от выручки», он обещал обеспечить ведьмаку безбедный остаток зимы — даже учитывая, что цены в Бри оказались повыше, чем сулил не бывавший там Элронд Полуэльф. Поэтому Белый Волк, последовав примеру любвеобильной рыжей подавальщицы, как можно быстрее облачился и выкатился по лестнице в общую залу «Пони».

— Доброе утро, милсдари Компания Форохеля, — поприветствовал ведьмак своих будущих спутников, собравшихся за завтраком, источающие божественные ароматы яичницы, бекона и местного сыра, славившегося даже в далёких королевствах Юга.

 

На улице стояли ещё синие предрассветные сумерки, но вся Компания Форохеля уже в полном составе набивала впрок животы. За столом собрались почтенный милсдарь Унвин, негоциант из Херна, его партнёры из Бри братья Конопляник, Эдвард и Сквидвард, солидный рыжий низушек со сложной фамилией, менее упитанный темноволосый низушек — видимо, его бухгалтер или приказчик — и самый важный из всех компаньонов-мехоторговцев, милсдарь Арбогаст из далёкого Эсгарота.

— Припаздывать изволите, сударь мой Герольд, — хрюкающим голосом поставил ведьмаку на вид Арбогаст, высунув бородатое мясистое лицо из недр роскошной шубы.

— Я Геральт, — поправил тот. — Приношу свои извинения, но надо было упаковать как следует тёплые вещи.

— Интересно, ведьмак, — не удержался от шпильки Арбогаст, — если на нас нападут орки, мертвецы или дикари с пёсьими головами, ты будешь таким же скорым на выручку?

— А по моему опыту, худа тут нет, — сказал пепельноусый, сухощавый Эдвард Конопляник, который в прошлом бывал уже в северных льдах. — На Север лучше прособираться чуть подольше, чем потом стучать там всю дорогу зубами. Да, мастер Гопкинс, к вам это тоже относится, — обратился он к низушку-приказчику. — Шерсть шерстью, но толстые носки и валяные чоботы гораздо лучше защитят в снегах даже хоббичьи ноги! Вот вы на это что скажете, мастер Саквиль-Бэггинс? — обратился он уже к его начальству.

— Признаться, мастер Конопляник, это я ему отсоветовал, — ответил рыжий Саквиль-Бэггинс. — Я всегда учил своих служащих, работников и наследников: "Экономика должна быть экономной!"

В итоге Герберту Гопкинсу и ехавшим с ним низушкам-возчикам пришлось приискивать себе подходящую обувь нужного размера, так что караван Компании Форохеля тронулся со двора "Гарцующего Пони" уже тогда, когда январское солнце не просто взошло, но заняло уверенные позиции над слегка присыпанными снегом землями Бри.

— В добрый путь, честные господа! — по обычаю проводил их Лавр Наркисс, и скрипучие возы, нагруженные скобяным товаром, табаком и курительными принадлежностями, наконечниками стрел и копий, плитками травяного чаю и ещё кой-какими согревающими снадобьями, тронулись вверх по улице, в сторону Западных ворот.

Нэн из оконца кухни послала Геральту воздушный поцелуй. Ведьмак помахал ей в ответ, подумав "Надо б повторить", и Плотва понесла его в неизведанную ещё часть Средиземья, навстречу тому, кто станет одним из сильнейших его будущих врагов.

 

Симпатичная подавальщица была не единственной, кто в тот день хотел попрощаться с Геральтом из Ривии в Бри. Когда Компания выезжала из Западных ворот, с обозом поравнялся всадник в сером плаще с капюшоном, в котором ведьмак признал Саэрадана.

— Приветствую тебя, Геральт Не-Из-Ангмара! — воскликнул следопыт, которому Бродяжник поручил контролировать Бри и окрестные земли. Раньше им с ведьмаком уже приходилось вместе работать на паре заказов и спасать задницы друг друга от враждебных клыков, жвал, тесаков и копий.

— И тебе привет, Саэрадан. Если хочешь мне подкинуть работку, то эти милсдари успели раньше, — ответил Геральт.

— Вы ведь в Форохель на торг собираетесь?

— Ага, — кивнул ведьмак.

— Мне как раз нужно передать туда одну записку с оказией, — и Саэрадан протянул Геральту небольшой свиток. — В первом селении северян, в Кауппе, живёт гном, содержатель постоялого двора. Он поймёт, — почти шёпотом сказал дунадан.

— Почему бы и нет? Ну, пора мне, а то я от обоза отстаю. Шевелись, Плотва!

Если бы ведьмак знал, сколько неприятностей наживёт себе этой запиской и куда она его заведёт... То всё равно бы доставил её гному. После нескольких месяцев в Средиземье он имел некоторое представление, чему противостоят дунаданы. Да и на него самого эта сила имела зуб, который вскоре показала.

 

Дорога по Старому Южному тракту, в арнорские времена процветавшему, прошла у Компании почти без приключений. Вокруг были благоустроенные Северные поля Бри, где дымок тянулся из труб на хуторах и в сёлах, и только вдали от тракта вдоль горизонта тянулись мрачные леса. Геральт здесь ни разу не достал ни одного меча из ножен.

Заночевали милсдари негоцианты в старинном Примостье, примостившемся на краю глубокого ущелья реки Нурсир, или Печальной. Здесь на следующее утро к ним примкнул местный член Компании — некий Аберфорт Ватсон, который вёз продавать северянам медные котлы. С его прибытием оживились в обозе разговоры, из которых ясно было следующее.

В последнее время краснолюды из Эред Луин занимали доминирующее положение в снабжении лоссотов — племён, кочующих вокруг залива Форохель — необходимым им барахлом, вытесняя с рынка людские города. Особенно это касалось железного инструмента, за который можно было выручить больше всего северных благ — мехов, клыков моржа и мамонта, их же жира, китового уса и сала. На стороне краснолюдов играли их сплочённость, превосходящее мастерство и всемерная поддержка Короля-под-Горой.

Тем не менее Унвин и Конопляники попытались найти свой выход из положения — создать в Бри объединение капиталов, которое могло бы позволить себе скупать железячный товар оптом, а следовательно, дешевле, и дешевле же продавать его лоссотам, тем самым привлекая на свою сторону симпатии и племенной старшины, и обычных охотников, и полностью переориентировав всю мехоторговлю на Севере на брийские земли. К основанной этой троицей Компании Форохеля примкнули также милсдарь Мундо Саквиль-Бэггинс, который затеял возить "дикарям-Громадинам" ширский табак и травяной чай без посредников, и почтенный Арбогаст, который не успел пересечь Мглистые до зимы, слегка прожился в Бри и думал поправить дела операциями с рыбьим зубом и мамонтовым бивнем.

— Но главное — закрепиться там раньше, чем эти поганцы из Ангмара! — рассуждал Сквидвард Конопляник. — Они не только подъезжают к лоссотам со своими железом и солью, но и насылают на соперников снежные бури, науськивают варгов и оборотней-гаураданов. Хотят и гномов выжить из дела, и нас!

— Вы бы, мастер Сквидвард, при ведьмаке поосторожнее, — намекнул низушек Гопкинс. — А ну как эта волчья рожа сама с ними стакнулась? Заведёт нас в лесную чащу, да и...

— Это исключается, почтенный хоббит, — возразил приказчику славного дома Саквиль-Бэггинсов породистый Унвин, с серыми глазами и орлиным профилем больше похожий на князя, чем на купца. — Я же наводил преподробные справки о Геральте из Ривии. Он водит тесную дружбу с эльфами из Домашнего Приюта, так что шпионом Железной Короны быть просто не может.

Меж тем за оживлённой беседой коммерсантов их скрипучие обозы преодолели крытый мост через Нурсир, возведённый на древних арнорских каменных быках, и тем самым вступили в опасные земли. Геральт не преминул об этом напомнить.

— Милсдари, не хотел бы вас пугать. Но место, выбранное вами для ночлега, лежит в считанных милях от полей Форноста. А на полях Форноста после заката всякое может произойти. Будьте крайне осторожны, оружие держите у ноги! — предупредил ведьмак.

— А ты тогда на что... — пробурчал вечно всем недовольный Арбогаст. Но слова ведьмака принял к сведению: на стоянке видно было, что гражданин Озёрного города не убирал руки с дорого украшенной рукояти кинжала.

Баргесты той ночью не заставили Геральта себя ждать. Ведьмак поставил в одном из проходов меж холмами заслон знаком Ирден, но пёсья дохлятина попыталась зайти с другой стороны, и пришлось-таки взяться за серебряный меч. В стае было шесть или семь баргестов, и Геральту пришлось бы солоно, но проснувшийся Унвин взял пару страховидл на себя, прикончив их клинком нуменорской ковки. Остальные компаньоны не стали рисковать и залезли повыше на возы.

— Мать моя Громадина, — выдохнул наконец низушек Гопкинс. — Все хоть живые?

— Ральфа вроде баргест за ногу цапнул, — отозвался один из возчиков. — А так ведьмарь всех порубал.

"Ведьмарь", оторвавшись от сбора эктоплазмы и прочих гадостных эссенций, оставшихся от баргестов, быстро обработал рану Ральфа, приложив к ней княженицу, и добавил:

— Знаете, милсдари, что самое паскудное в этом деле? Баргесты являются на этот свет только после того, как их вызовут. А это значит, что кто-то недоброжелательный следит за нами.

 

Утром третьего дня, проезжая разрушенные ангмарцами тысячу лет назад Врата Эвендима, караванщики встретили конного следопыта, назвавшегося Торогетиром. Поначалу Торогетир косо смотрел на жёлтые глаза Геральта, но, услышав пароль от Саэрадана, успокоился. Увы, встреча со следопытом не внесла ясности в вопрос с баргестом: он лишь помнил, что видел на дальних холмах в стороне Форноста какие-то сутулые фигуры в капюшонах, но ими могли быть кто угодно.

Члены Компании Форохеля теперь не болтали, не пели песен и опасливо озирались по сторонам на слегка заснеженные холмы, тут и там украшенные арнорскими руинами. Но к вечеру обоз без приключений достиг Ост Форода — последнего города на пути. Хоть Ост Фород и слыл в Бри и Примостье бандитским притоном, но там купцов не тронули — благо Геральт обезвредил знаком Аксий пару энтузиастов своего дела и произвёл этим впечатление на остальных.

Из Ост Форода дорога лежала на север, где ветер становился всё холоднее, снега всё больше, и возчикам уже частенько приходилось орудовать лопатами. Ведьмак ехал крайне напряжённо, ожидая здесь засады или иных, как говорил приказчик Гопкинс, "инцестов".

И "инцест" действительно случился. Когда день стал клониться к сумеркам, на дальних холмах под снегообильными тучами показалась фигура, несущаяся к обозу на большой скорости. За ней вторая. Третья. Приглядевшись, Геральт увидел, что они легко и непринуждённо переходят с двух ног на четыре и то ли имеют волчьи уши, то ли обрядились в волчьи шкуры.

— Зараза, — подумал вслух ведьмак. — Вервольфы?

Геральт закинулся эликсиром "Пурга", но для начала попробовал припугнуть возможных вервольфов знаком Игни. Он попал, и один из "оборотней" побежал с вполне человечьей бранью на незнакомом языке валяться в снегу, чтобы затушить огонь. Но двое остались и навязали ведьмаку ближний бой.

Тут только Геральт убедился, что перед ним люди — просто обряженные в волчьи шкуры, примитивное подобие доспехов из кости и что-то вроде боевых перчаток, усиленных натуральными волчьими когтями. Эти неизвестные дикари, от которых ещё и воняло утепляющим козьим жиром, дрались голыми руками. Они оказались сильными и ловкими врагами, и немало времени прошло, пока ведьмак — даже под "Пургой" — зарубил первого из них стальным мечом. Второй "волк" попытался накинуться сзади, но Геральт резко увернулся и, когда тот попытался атаковать снова, нанёс нападающему мощный колющий удар в живот.

— Белый Волк здесь теперь — я, — выдохнул ведьмак, вытирая потроха поклонника волков о сапог. Геральт хотел было догнать третьего, но тот уже улепётывал на север — туда, где холмы становились холодными нагорьями южного Форохеля.

— Владычица Элберет... Тебе повезло, что их было трое, ведьмак, — окликнул его Сквидвард Конопляник.

— Кто эти сукины дети? — спросил его Геральт. — Вервольфы? Дрессировщики варгов из Ангмара?

— Гаураданы, — с посеревшим лицом сказал милсдарь Конопляник. — Дикое племя, которое охотится в этих горах — и ладно бы только на лосей и кабанов, но порой и на людей, и на гномов! Они то ли почитают волка, то ли Враг их научил перекидываться волком — болтают всякое.

— Но почему они не навалились стаей? — размышлял вслух ведьмак. — Разведка боем?

— Очень может быть, — кивнул Конопляник.

— Есть у меня предчувствие, что мы кому-то очень сильно не нравимся, ghoul y badraigh mai an cuach, — сквозь зубы процедил Геральт.

 

Утром пятого дня Эдвард Конопляник распорядился переоснастить телеги. Битый час возчики снимали колёса и с помощью сложных приспособ ставили вместо них возы на огромные полозья.

— Моё изобретение,- с гордостью заметил основатель Компании Форохеля. — Гномы — и те не додумались! Знай наших!

Так дело пошло гораздо быстрее, и всего-то к полудню караванщики достигли полузанесённой снегом по зимнему времени арнорской каменной арки — Врат Форохеля, обозначавших некогда северную границу цивилизованного и обустроенного нуменорского королевства. За ними начинался Таур Ортхон — дикое холодное лесистое взгорье, страна непуганых лосей, медведей и варгов.

Участники экспедиции — даже бывалые братья Конопляник — притихли, с враждебностью и опаской всматриваясь в красные стволы сосен, ряды которых уходили вдаль и вверх по склонам: а ну как после баргестов и варгов кто-нибудь ещё покажется? Но на этот раз снова всё обошлось.

На закате солнца перед членами Компании открылся съезд в большую седловину, посреди которой раскинулось частично замёрзшее озеро, от отражённого неба сделавшееся розово-багровым, как пятно крови на снегу из раны какого-то исполина. А на берегу его раскинулся небольшой, но явно оживлённый посёлок, из труб которого вовсю вился дымок.

— Вот мы и приехали, мастер Арбогаст. А вы переживали, — сказал Сквидвард Конопляник надутому эсгаротцу. — Это Каупа-Кота, Торговое место. Главная ярмарка лоссотов.

Внезапно его перебил трубный рёв из долины — там шествовал... Враг его дери, настоящий мамонт с кривыми бивнями, да ещё и вьючный! Северные чудеса начинались прямо с порога.

Геральт попытался расслабиться с чувством выполненного долга, но безуспешно. Ведьмаку не давала покоя мысль, что оба нападения на их караван — это звенья одной цепи и что таинственный враг, который вызывал псов-призраков и наводил людей-волков, ещё проявит себя на ледяных просторах Форохеля. А главное — что он как-то связан с запиской следопыта.

Глава опубликована: 24.10.2023

Холодная война (II)

Примечания:

ВАРНИНГ: глава содержит большой кусок из "Арнора и потомков Исилдура"!

Саундтрек:

Постоялый двор Дафи — "Ведьмак 3: Кровь и вино. Уличные музыканты".

В дороге — Maurice Jarre, Red Sun.

Мраки — Basil Poledouris, Battle preparations ("Конан-Варвар")

Снежная равнина — Vladimir Cosma, Dans le desert de Barkar


 

Торговому люду на Севере давно известно, что постоялый двор гнома Дафи, сына Двофура, для лоссотского городища Кауппа-кота — то же, что и "Гарцующий пони" для вольного Бри. Место встречи, рассадник новостей, источник горячей снеди и горячительного пойла, начало и конец.

В сём бревенчатом пупе северной земли ныне примостился на лавке ведьмак и с мрачной миной вкушал честно заработанный ужин. В меню Дафи сочеталось всё, что привозили в Кауппу на продажу с залива Форохель, с Юга или из чащоб за озером Коркеаярви — получалась, например, рыба палттус с жареными картофельными дольками по-ширски, которую теперь ел Геральт. Картофель краснолюду поставлял как раз Мундо Саквиль-Бэггинс наряду с мукой, овощами, фруктами и всем тем, что охотники-лоссоты не выращивали.

Разобравшись со снедью и аккуратно выплюнув последнюю рыбью кость, Геральт внимательно присмотрелся к публике в зале. Кроме его спутников из Компании Форохеля, заседали там в основном краснолюды или люди с такими мутными рожами, что, казалось, на них написано "Я из Ост Форода". Но окормлялись здесь и лоссоты — несколько охотников, притянутых недорогой выпивкой, и двое посолидней, не иначе как старейшины Кауппы. В основном обсуждали они местные небылицы — про Ледяной Бриллиант, что чуть не с Первой эпохи валяется в краснолюдских шахтах на западе; про ледяных же великанов, что хозяйнуют за горами; про поглощённый льдом город Агорот и его, разумеется, сказочные богатства; про ледяные мороки, которые высасывают из жертвы тепло; про страшные Хребты Безумия далеко на севере за заливом Форохель, где до сих пор царит тьма древнего Ангбанда, и вой мертвецов, который доносится порой с замёрзшего острова Сари-сурма.

Дафи же стоял за стойкой и распоряжался всем этим шумом и гамом по-краснолюдски неуклонно и зычно. Он был немного похож на Ярпена Зигрина — такой же лысоватый и чернобородый.

— А, так это ты Геральт из Ривии, гроза умертвий и великанов?! — так поприветствовал он ведьмака. — Мне про тебя сказывал Лейтхольф, кузен твоего приятеля Глоина. Он правду бает, что ты в Туманных горах летал на мёртвом драконе?

— Правду. Летал. Только плохо и недолго, — не стал отпираться Геральт. — Слушай, Дафи, тут для тебя как раз есть письмецо, — и протянул краснолюду записку, переданную Саэраданом. Трактирщик просмотрел её — краем глаза ведьмак заметил, что писана записка на синдарине, и даже разобрал слово "споспешествовать" — но совершенно не обрадовался.

— Это на самом деле не ко мне, — сказал Дафи, переменившись в лице. — Я больше не бегаю по ледяным пустыням в поисках забытых реликвий в утраченных ковчегах. Тем более на побегушках у всяких эльфов.

— А в чём там дело-то было? — спросил краснолюда Геральт. Дафи забрался на какой-то ящик под стойкой и продолжил ему на ухо:

— Пишет мне эльф Эрестор из ихнего Имлад, мать его, Риса, чтобы я, уважаемый Дафи, сын Двофура, бросил все дела и раскопал ему в здешних сугробах ценную реликвию короля Арведуи. Мне эта затея сразу не понравилась. С каких это пор эльфам есть дело до людской старины и людских поделок?

— Арведуи... — припомнил ведьмак трактаты по истории из библиотеки "Имлад, мать его, Риса", где говорилось о последнем короле Арнора, сбежавшем от ангмарского нашествия как раз в эти земли. — Он же где-то здесь вроде погиб?

— Не совсем здесь. На севере, в заливе, где только льды и ветер свищет. Туда я больше не ездок и не ходок. Отдай-ка ты лучше это письмо знаешь кому... Дня за три до вас проезжал здесь в северные зимовья какой-то человек, по одёжке судя — из следопытов. Ему наверняка будут интересны старые арнорские цацки, — предложил краснолюд.

— А какие расценки в Таур Ортхоне на услуги почты? — намекнул Геральт.

 

После жестокого кровопролитного торга взяв с Дафи два с половиной золотых Короля-под-Горой за доставку эльфского послания тому — не знаю кому, ведьмак не стал торопиться. Ему всё равно предстояло ехать в северные зимовья лоссотов вместе со своими клиентами. Компания Форохеля неплохо расторговалась в Кауппе — особенно хоббит Гопкинс, сбывший одному Дафи целую партию столовых приборов, — но негоцианты рассчитывали сорвать куш побольше прямо в береговых ледяных пустошах с их песцами.

Для этого Компании нужно было заручиться разрешением старшин местного племени Лося на проезд через их землю. Но это было непросто — и во многом как раз из-за Геральта. Рожа ведьмака и самим купцам с возчиками не больно-то нравилась. А степенные лоссоты в звериных шкурах, рыжие или белобрысые, от него частенько шарахались, бормоча под нос "Rauta-vaki, Rauta-vaki".

— Ангмарцем тебя считают, ведьмак, — пояснил Геральту Дафи. — Сами себя они зовут Lumi-vaki. Kivi-vaki — это мы, гномы. Susi-vaki — паршивые гаураданы. Если в эту холодную дыру заедет эльф, его будут Lana-vaki кликать. А Rauta-vaki — это железные люди, подданные Железной Короны. У них две крепости на востоке — Реод Фуил и Железный проход. Обдирают они лоссотов как липок, и те их плохо переваривают, но против ангмарской военной силы, ежели что, не попрут.

И когда наконец Компания получила аудиенцию у старшин в местном присутствии — похожей на вкопанную бочку полуземлянке — то это обстоятельство сказалось.

— Не могут Лоси вас на Пынти-пельдот пустить, однако, — глубокомысленно заключил самый пожилой, пузатый и почтенный лоссот Кауппы. — Два условия надо сделать. — На всеобщем лоссоты говорят, словно бы спотыкаясь на согласных, и этот не был исключением.

— Что же вам угодно, господа? — поинтересовался Сквидвард Конопляник, которого старейшина уже несколько забодал.

— Первое — огненную воду вылейте, однако. Прошлой луной все старшие собирались — с Кауппа-кота, Сури-киля, Пынти-пельдот, Куру-лейри. Приговорили, чтобы с юга огненную воду не возить. Луми-ваки ей греться шибко нельзя! Шибко людьми быть перестанут! — объявил староста.

Геральт вспомнил ядрёный перегар нескольких опустившихся туземцев, которые перебивались случайными заработками у гномов и подворовывали у торговцев, и согласился с ним.

— Один ящик, если позволите, мы бы оставили себе для сугреву, — предложил Аберфорт Ватсон.

— Себе можно. Луми-ваки шибко нельзя! И второе — воин Раута-ваки, что с вами ходит. Нельзя Раута-ваки в Пынти-пельдот, однако. Это враги. Войной грозят. Железом гремят. Мор насылают. Зверя уводят. Рыбу, тюленя пугают.

— Как же так?! — возмутился Эдвард Конопляник. — Мы без его охраны давно бы сгинули по дороге! И никакой он не Раута-ваки, он ведьмак!

— Подходи смело, Раута-ваки, — подозвал староста Геральта. — Шибко верно твой вождь говорит? Ты не Раута-ваки, а... Ведима-ваки?

— Он самый. И вообще зовусь я Геральт. К вашим услугам, — ответил Белый Волк.

— Если ты друг Луми-ваки, если ты не Раута-ваки подлый, докажи. В лесу за Коркеа-ярви сурмайя шибко голодные. Скоро по ночам в Кауппа-кота ходить будут, однако. Самый большой и злой сурмайя — Блёкк. Он три охотника порвал, оленят таскал, — сказал староста.

— Это заказ, я так понимаю, милсдарь староста? — ответил ему ведьмак, припомнив, что "сурмайя" — это вроде бы название варгов.

— Принеси шкуру Блёкка в Кауппа-кота, однако, — безапелляционно сказал предводитель лоссотов. — И будешь свободный в Я-Куру на север ехать.

— Но ведь это прямое нарушение контракта — сторонний заказ! — возмутился милсдарь Арбогаст.

— Без этого нарушения он не сможет контракт исполнять, — урезонил эсгаротца Эдвард Конопляник. — Лоссоты не терпят тех, кто ходит по их земле, а с ними не считается.

— Что ж, мастер ведьмак, считайте, что я вас благословил, — проворчал Арбогаст. — Жалко, водку мы теряем...

 

Геральт готовился к бою с целой стаей варгов, но ему повезло — он наткнулся на Блёкка, когда тот в одиночку вышел на водопой на кромку льда вдоль берега Коркеа-ярви. Дело оказалось не слишком хитрым — старый добрый эликсир "Волк", несколько рискованных перекатов прямо под лапами варга в прыжке и стальной меч, вспарывающий мохнатое брюхо зверюги.

Ведьмак, конечно, пополнил свою коллекцию шрамов, но договор с северянами был исполнен. Когда он явился в Кауппу с белой, с лёгкой рыжиной, шкурой Блёкка, то не мог не заметить,что охотники лоссотов смотрят на него уже как на коллегу, хоть и, возможно, ангмарского.

После того, как один Белый Волк добыл другого, ничто не мешало Компании собираться на ещё более крайний Север. По совету лоссотов негоцианты оставили лошадей на попечение работников Дафи. Их заменили два мамонта для груза и две большие оленьи упряжки для пассажиров — и на тех, и на других Компании тоже пришлось раскошелиться.

Ранним утром обоз под торжественный рёв мамонтов тронулся на северо-запад, по древней арнорской ещё караванной дороге, проходившей вдоль северного берега Коркеа-ярви и нырявшей в пресловутое Я-куру — Ледовое ущелье.

Белесо-бирюзовые стены огромной трещины в ледяном поле площадью в добрых девяносто квадратных эльфских миль вздымались вверх в режуще-синее ясное небо, и даже спины мамонтов не достигали их кромки. Слабосильное зимнее северное солнце не достигало дна Я-Куру, и Геральт и его спутники в этой сине-зелёной полумгле походили на умертвий — а судя по клубам морозного пара изо ртов, на умертвий завзятых курильщиков.

В таком месте сам Оромё-Охотник велел ожидать засады гаураданов, ангмарцев или кого погаже. Но в тот день дорога шла спокойно, и ведьмак завёл с Унвином из Херна беседу об Арведуи — о мрачных древних тайнах, в которые втравили его эльфы и Саэрадан, стоило узнать побольше.

— Некоторое время после разгрома Арведуи скрывался в туннелях старых шахт гномов к западу отсюда, на северном конце Эред Луин, — начал кардоланец. — Но из-за голода король вынужден был уйти оттуда и искать помощи у лоссотов. В приморских стойбищах неохотно помогали ему — боялись Ангмара, да и расплатиться Арведуи мог только остатками драгоценностей, которые во льдах не ценят.

Но частью из жалости к исхудалому королю и его людям, частью из страха перед арнорским оружием лоссоты дали им немного еды и построили для них снежный дом. Здесь Арведуи вынужден был ждать, надеясь на помощь с юга, ибо лошади его пали.

Когда Кирдан Корабел узнал от принца Аранарта, сына Арведуи, где скрывается государь, он немедленно послал корабль на поиски. Корабль прибыл в Форохель через много дней из-за встречных ветров, и эльфы издалека увидели маленький костер из плавника, который собрали люди короля. Но в этом году зима долго не разжимала свои оковы, и хотя уже наступил март, лед лежал далеко от берега.

— С этого места я слышал, — вставил ремарку Геральт. — Задавило их льдами.

— Вожаки лоссотов отговаривали короля уплывать в Линдон до лета, но разве монарх нуменорской крови прислушается к вождю каких-то тюленебоев на чахлой собачьей упряжке? — горько улыбнулся Унвин. — Это его и сгубило с палантирами Севера и со всем оставшимся добром.

— С палан... Чем? — не понял ведьмак.

— Чтоб их объяснить, нужен отдельный рассказ. Но думаю, это было самым ценным на борту "Торваля", который должен был спасти Арведуи, а стал его гробом.

 

Тем временем мамонтово-оленья кавалькада въехала в естественный тоннель — видимо, некогда таким было всё ущелье Я-куру, но ледяная крыша сохранилась только здесь. Проводники-лоссоты и возчики зажгли факелы.

— Я-рейтти! Ледовый путь, однако! — крикнул старший над проводниками, Майнио.

— Это хорошо или плохо? — спросил Эдвард Конопляник.

— Хорошо! Шибко проехали! На закате в Пынти-пельдот будем! — отозвался Майнио.

Пайщики Компании Форохеля выдохнули с облегчением. Но, как показал ход событий, они шибко поторопились.

Я-Рейтти уходил куда-то глубоко под ледовое поле, и темнота под толщей мёрзлой воды сгущалась. Ледяной "потолок" стал ниже, и грузы на спинах мамонтов порой задевали его. В неверном свете факелов из ледяных стен выступали каменные — уцелевшие следы построек, которые , видимо, были возведены здесь краснолюдами ещё в доледниковое время.

"Так вот как придумали город Агорот", — подумал Геральт.

Медальон на цепочке заёрзал, и ведьмака обуяло нехорошее предчувствие. Он полез в торбочку с эликсирами, которых за последний месяц в Ривенделле наготовил будь здоров, и накатил "Полнолуния". И уже через минуту увидел впереди вспышку холодного голубого света. Потом вторую. Потом услышал крик Майнио.

— Зараза, — сказал ведьмак. — Ледяные мраки. Милсдари, оставайтесь здесь, — и Геральт выскочил из саней навстречу опасности.

Астральных тварей было аж трое. Два мрака насели на одного из оленей, уже полузамёрзшего и задыхающегося. Ещё один кружил, как оса, вокруг Майнио, не давая ему отмахиваться амулетом и бормотать заговор:

— Elli se rannalla pyykkia, pesi pesi pyykkia, pesi pesi pyykkia... — тарахтел лоссот как камнедробилка в Махакаме. Геральт тем временем прицелился свободной рукой и вмазал по одному из мраков знаком Игни. Тот превратился в облачко пара с шипением и исчез.

Уцелевшие мраки отстали от Майнио и напустились на ведьмака, а тот закружился будто в сумасшедшем танце, пытаясь достать своих юрких противников серебряным мечом. Наконец первый из падших духов, рассечённый серебром, сгинул. Второй попытался улететь в сторону очередной гномьей развалины, но меч Геральта настиг и его.

— Шибко воюет, однако, — восхитился Майнио. Сбежавшиеся на шум другие проводники осматривали место, где всё случилось. Один из оленей замёрз насмерть, и его пришлось так и бросить в ледяном тоннеле. У самого Майнио была обморожена рука, и земляки обматывали её чьим-то шейным платком.

— Надо бы его отпарить хорошенько, — задумался вслух ведьмак, вспомнив рассказы Ламберта об их с Кейрой Мец путешествии из Ковира на крайний север(1).

— До парилки тут ещё доехать надо, — мрачно сказал Эдвард Конопляник. — Она только в Пынти-Минти или как там его, не ближний свет.

 

Когда обоз наконец покинул Я-Куру, ранний северный зимний закат уже съёжился до кроваво-красной полосы над заснеженными холмами, продуваемыми немилосердным ветром с залива. Компания вступила в Ита-маа — Восточную Землю, край голый и неприветливый, хотя западная часть его слегка поросла лесом. "Тундра" — так местный народ прозвал эту снежную пустыню.

Геральт дивился, как лоссоты ухитряются находить здесь дорогу почти без ориентиров, да ещё и в темноте, над которой только загорались в небе голубые и лиловые сполохи — ведьмак принял бы их за чародейство, если бы не молчание медальона. Но им нужно было спешить, чтобы выручить соплеменника. Геральт сам бы с удовольствием попытался бы использовать Игни для Майнио, но помнил, что при магическом обморожении это только навредит.

Наконец обоз спустился в защищённую от ветра долину, в которой, казалось, была навалена куча круглых сугробов. Но при ближайшем рассмотрении оказалось, что это хижины без окон, слепленные из снега и льда. Таков был Пынти-пельдот — одно из лоссотских зимовий, где северяне отсиживались после окончания летней кочёвки в тундрах Фородвайта, Северной пустоши, начинавшейся к востоку от Большого Форохеля.

Компания задержалась в Пынти-пельдот на несколько дней — в это селение охотников и оленеводов торговцы, в основном краснолюды, заезжали нечасто, и народ охотно выменивал песца, белого медведя, рыбий зуб, олений рог и прочие дары природы на ножи, наконечники для оружия, трубочное зелье и сами трубки, чай, соль, сковородки и котелки.

— Плохо только, что спирт возить не дают, — ворчал Арбогаст из Эсгарота. — Тут так скучно, что в минуту бы разобрали.

Были у лоссотов какие-то свои празднества с попевками, бубном и прыжками через костёр, но сивуллиненов — чужеземцев — на них не пускали. К счастью, обычай не запрещал сивуллинену пользоваться парилкой — шатром с толстыми стенами, где посетитель мылся скребком и грелся на хорошенько облитых кипятком камнях. Отогревая здесь старые кости, Геральт пытался расспрашивать местных обывателей про следопыта в капюшоне, которому нужно было доставить эльфскую записку. Но оказалось, что он давно уехал в береговые селения, ещё дальше на север.

— Говорят — шибко уехал! Едва успел спасибо сказать! А Эйне-Лиса его шибко хорошо принимала! Ходить потом не мог, однако! — переводил ведьмаку Майнио, который после встречи с мраками ещё легко отделался — всего лишь мизинцем левой руки.

Геральт уже готовился вместе со всеми ехать на торг в северный Сюри-киля, где жили рыбаки, тюленебои и китоловы. Но внезапно из Сюри-киля приехали за ним. Жёлтым облачным утром в Пынти-пельдот выехали нарты аж с четырьмя воинами, один из которых огласил на неплохом всеобщем:

— Сивулиннен, который ведьмак! Ирянэ, старший вождь от Сюри-киля, тебя призывает! Дело шибко важное! Суд будет, однако!

При слове "суд" негоцианты поёжились. Геральт прервал свои упражнения с мечом, вышел из-за палатки на голос лоссота и сказал:

— Сивуллинен, который ведьмак, приветствует тебя, однако. И хотел бы знать, за что суд? Сколько себя здесь помню, я не грабил, не убивал, не надругался и не оскорблял действием ни одного лоссота. Не справлял нужду в священных местах. Что могло пойти не так, милсдарь воин?

— То не Луми-ваки, то Раута-ваки шибко обиделись, — объяснил северянин, поправляя на плече лук. — Говорят, ведьмак им раньше шибко охоту портил. Говорят, ведьмака не привезём — они всю Ита-маа разорять будут. Ирянэ ведёт все дела с Раута-ваки, таков уговор. Он и послал меня. Я всё сказал.

— Зараза... — Более благородных слов у ведьмака не было.

— С каких пор эта страна повинуется Ангмару? — спросил Унвин.

— У Раута-ваки железных копий и мечей шибко много, — пожал плечами старшина Пынти-пельдот. — Колдуны шибко сильные. Захотят — и год охоты не будет. Захотят — и снег летом валить будет. Пусть ведьмак в Сюри-киля едет. А не то беду накличет на Пынти-пельдот, на всех Луми-ваки.

— А, чтоб вас... — после недолгого размышления Геральт решительно двинулся к нартам воинов Ирянэ. Когда они скрылись за снежными склонами холмов, Унвин тихо сказал старшине:

— Не печалься. Недолго вам кланяться Ангмару. Думаешь, со мной сюда прибыли только ножи и курительные трубки?


Примечания:

Да, позволил себе переименовать историю о Форохеле на ходу — нашлось более удачное название, сорян.


1) Напомню: в мире ведьмака прошло несколько лет даже после событий "Крови и вина", и успело произойти многое, не упомянутое в играх,

Вернуться к тексту


Глава опубликована: 25.10.2023

Холодная война (III)

Примечания:

Саундтрек:

Явление Мордрамбора — Ron Grainer, Matthias the Victor

Плавание во льдах — Maurice Jarre, L'enterrement

Арведуи — Basil Poledouris, Wifeing


 

Теперь ведьмак ехал на ещё более дальний север. И ехал без спутников — лоссотов, сопровождавших его к ангмарцам, следовало бы скорее назвать конвоирами.

Дорога в Сюри-киля шла сперва по каким-то пригоркам, а затем по левую руку они расступились, и Геральт увидел залив Форохель. В до черноты тёмно-синей воде теснились ледяные глыбы всех форм, сортов и размеров, как парусники в гавани Новиграда. На иных, по прикидкам ведьмака, можно было бы разместить деревню. Меж ними плюхали хвостами какие-то фигуры — ведьмаку хотелось надеяться, что это тюлени.

— Хорошая зима, однако, — зачем-то сказал ему главный из конвоиров, лоссот Ласси. — Шибко тёплая.

— Представляю себе, каковы у вас холода, — ответил Геральт, которого, хоть и облачённого в два слоя тёплой одежды, на местном ветру всё равно продувало.

— В холода тут сивуллинен совсем пропадать будет, — покачал головой Ласси. — Воду в море видишь? Значит, тёплая!

Наконец нарты переехали построенный изо льда мост(!) через какую-то речушку, и впереди показалось крупное селение, состоящее, как и Пынти-пельдот, из снежных домиков и палаток из шкур. В этом закутке залива продирающего до костей ветра уже не было — что, несомненно, было для лоссотов веской причиной поселиться здесь.

Какое-то время Геральту и его охранникам пришлось подождать у въезда в лоссотское городище, но затем очередной рыжий бородач в звериных шкурах замахал им руками, и нарты доставили ведьмака на импровизированную площадь, где уже собралась толпа в несколько десятков человек.

На самодельном стуле из костей кого-то крупного и волосатого восседал приземистый широкоплечий рыжебородый мужчина, у которого шрамов от когтей, клыков и копий на лице было немногим меньше, чем у Белого Волка, и попыхивал трубкой. Это, скорее всего, и был вождь Ирянэ. Вокруг него столпились пожилые лоссоты обоих полов в богато украшенных меховых куртках, некоторые — с ювелирными цацками явно краснолюдской работы: видимо, советники.

А вот рожа, которая вела с Ирянэ разговоры, Геральту сразу не понравилась. Это был высокий, крепкий мужчина в кольчужном доспехе под роскошной шубой мехом внутрь и в шлеме с маской, закрывающей пол-лица — но из-под неё все равно виднелся мертвенно-серый, цвета вулканического пепла подбородок и с трудом заметные на фоне такой кожи белые усы. В руках милсдарь ангмарец — а кто же ещё? — держал очень зловещий меч в ножнах, расписанных явно магическими формулами, а медальон Геральта в его присутствии чуть не улетел с шеи в серое, сыплющее снегом поднебесье.

А самое настораживающее — ангмарец пришёл на переговоры с лоссотами без охраны или свиты. "Рассчитывает со всеми справиться один, если что. И кажется, не зря", — подумал ведьмак.

— Ты жалуешься, что я принёс с собой недобрый ветер, — сиплым голосом вещал полномочный представитель Железной Короны. — Но и ветер, и холод и вода лишь исполняют волю наместника Ангмара, и недобрые лишь для его врагов. Тогда как наши народы могли бы стать верными и добрыми друзьями — Север велик, и мы легко разделим его.

— Звучит красно, Мордрамбор, — сказал Ирянэ на неожиданно хорошем всеобщем, без спотыкающегося акцента и смехотворных словечек. — Но сколько уже раз ты повторял это, когда давил на нас. Ты запрещал нашему роду вести дела с Киви-ваки, чтобы вы могли одни продавать в Сюри-киля железо и соль по невыгодной нам цене. Ты требовал от нас отряд лучников в разгар охоты и рабочие руки на постройку своих крепостей. Мы уступали и уступали, зная вашу мощь. Но где-то должен быть предел уступкам. И чтобы положить его, мне нужно знать — чего ещё хочет твой господин от нас? Неужели мы настолько враги тебе, что ты постоянно пытаешься нас затоптать?!

Снег валил всё сильнее и сильнее. Небо становилось всё более свинцовым.

— Враги? Нет, Ирянэ, мы не враги — пока. Ведьмак Геральт из Ривии и следопыт Лотрандир — вот истинные враги короны и Всевидящего Ока. Вот дичь, за которой я пришёл на берега залива. Отдай мне их, и это станет началом прекрасной дружбы! — вещал Мордрамбор.

Советники Ирянэ сгрудились в кучу и начали бурные прения на лоссотском — но ведьмак и так понял, что спор идёт о том, скормить ли ангмарцам его с Лотрандиром или не выдавать из соображений политичного престижа. "Видимо, этот Лотрандир и есть адресат таинственной эльфской записки", — подумал Геральт. Заметил он и человека в хорошо знакомом ему уже сером плаще с капюшоном, которого также охраняли два лоссота — наверное, то и был Лотрандир.

Наконец милсдарь Ирянэ соблаговолил озвучить общее мнение.

— Вот что приговорили выборные от пяти наших племён, Мордрамбор. Оба сивуллинена, которых ты ищешь, не причинили никому из Луми-ваки никакой обиды и ущерба — в отличие от твоих колдунов, которые поганят небо и море железной пылью. Наоборот, они помогали отгонять от наших становищ зверей и враждебные племена. Нет перед нами вины Геральта и Лотрандира, и поэтому мы их тебе не отдадим. А коли провинились они перед Раута-ваки — так дерись с ними как подобает, и пусть духи вас рассудят, отдав победу сильнейшему! Либо уходи прочь, если не хочешь драться. Луми-ваки устали от ваших капризов.

Ласси вернул Геральту его мечи. Охранник дунадана тоже протянул ему его оружие.

— Ты неосмотрителен, жалкий пёс. Если ты откажешься, расплатой за жизни станут жертвы твоих пожирателей ягеля и тухлой рыбы, — с брезгливой интонацией сказал ангмарец.

— Зачем Ирянэ псом назвал, его все наши воины выбрали! — осерчал Ласси и перехватил копьё наперевес. Но Мордрамбору было чем крыть — резкая вспышка света и холода прямо перед лицом лоссота отбросила того на четверть стае, ударив об стену очередного снежного домика и сбив им с ног нескольких человек из толпы — в том числе Геральта. Через мгновение такие же вспышки обезвредили ещё двух воинов, пытавшихся с копьями наперевес идти на Мордрамбора.

— Вы что же, дети пьяницы и оленухи, и впрямь задумали тягаться с боевым чародеем Железной короны? — усмехнулся ангмарец.

— А ты что же, выползок из потухшего костра, вздумал пугать Луми-ваки холодом? Нас, которые живут в нём с незапамятных времён? — выкрикнул на этот раз кто-то из советников Ирянэ.

— Если холода ты не боишься, то как насчёт жара? — Мордрамбор выдал короткое заклинание, и шуба знатного лоссота вспыхнула. Он заорал и принялся кататься по снегу, чтобы потушить огонь.

— Сейчас Ангмару некогда возиться с вашими жалкими стойбищами. Но я ещё вернусь, и если не будет сделано по-моему, от вас не останется ни костей, ни кала, ни праха! — предупредил магик, издал зловещий свист, больше похожий на вой, и вскочил на невесть откуда взявшегося чёрного коня. Только его и видели.

 

— Это только один Раута-ваки. Если они пришлют сотню, погибнут и Сюри-киля, и Пынти-пельдот, и все племена, — тяжело выдохнул Ирянэ.

— Не думаю, — ответил ему неизвестный дунадан. — Сейчас их основные силы заняты на юге, а значит, у нас здесь ещё есть время.

— Всё равно — не могу я разрешить вам остаться в Сюри-киля. Иначе мой народ попадёт под удар, — молвил Ирянэ. Посовещавшись с советниками, он добавил:

— Поступим так. На том берегу залива живёт Сайя, старая накийя... Ну... ворожейка, провидица. Мы дадим вам лодку, чтобы отправиться к ней, а вернутся Раута-ваки — и вас уже не застанут. Волки будут сыты, а олени целы.

— Слышу речь подлинно государственного мужа, — съязвил ведьмак. — Кстати, товарищ по несчастью, — обратился он уже к дунадану, — тебя как звать-то?

— Я Лотрандир, следопыт Арнора. А ты, я полагаю, тот охотник на чудовищ, о котором рассказывал мне мой брат Корунир?

— Он самый. Геральт. То есть не Гербольт, не Гервант, не Герланд и, как ты видишь, не ангмарец, badraigh mai aep cuach. У Саэрадана и краснолюда Дафи есть для тебя весточка, — и ведьмак протянул Лотрандиру записку. Следопыт внимательно её просмотрел и сказал:

— Да, Дафи правильно сделал, что перепоручил это дело мне. Я по крайней мере догадываюсь, что нужно искать. Ну, пошли, а то нас уже зовут.

 

Перед отплытием лоссоты угостили обоих нежелательных Ангмару лиц мерзкой на вкус Геральта, но крайне сытной и горячей похлёбкой на тюленьем жире. Обещанная им лодка оказалась лёгкой двухместной гребной посудиной, сделанной из обтянутого чьей-то толстой шкурой каркаса.

Лотрандир оказался основной тягловой силой — он более уверенно орудовал веслом среди плавучих кусков льда, чем Геральт, который впервые ходил на лодке в таких широтах.

— Я гляжу, ты здесь не впервые, — сказал ведьмак своему новому спутнику, когда Сюри-Киля стала уже далёким пятнышком на горизонте, из которого к небу поднимались слившиеся в одну струйки дыма.

— Я раньше бывал в Форохеле несколько раз, и лоссоты почитают меня за союзника — а этого не так-то просто добиться, Геральт из Ривии! Сейчас же следопыты направили меня с особым заданием. Опасный ангмарский лазутчик пробрался как раз в западные земли лоссотов и что-то там разыскивает, — ответил Лотрандир.

— Возможно, то же, что дунаданы и Ривенделл, — предположил Геральт. — Реликвию короля Арведуи. Как думаешь, что бы это могло быть?

— Вряд ли им нужны драгоценности — их Арведуи взял с собой немного, да и те уже давно выгребли кладоискатели. В хрониках и преданиях говорится, что последний из королей Арнора захватил с собой два палантира...

— Вот опять это слово, — посетовал ведьмак. — Это что вообще? Украшение? Накидка из красного зверя? Противозачаточная чародейская снасть?

— Можно сказать и так, — улыбнулся Лотрандир. — Хотя к зачатию наследников палантир никакого отношения не имеет, снасть он вполне себе чародейская. Самое ценное из оставшихся на корабле Арведуи вещей и самое полезное для ангмарских колдунов из того, что там может быть.

Они гребли уже больше часа — а может, двух — уворачиваясь от льдин, иные из которых могли бы раздавить половину нильфгаардского флота, не говоря уже о мелкой лодчонке. Берег Ирянэ уже давно пропал из виду, а берег Сайи только-только обозначился на горизонте под расходящимися тучами и желтеющим к вечеру западным небом.

— С Сайей я уже знаком, — заметил Лотрандир. — Хоть она горделива и себе на уме, но нам с тобой поможет.

— Так же, как и с Эйне-Лисой из Пынти-... Пынти? — уточнил Геральт.

— Нет. Для любовных песен при луне Сайя уже старовата. Что хорошо, живёт она как раз недалеко от мест, где укрывался Арведуи. Так что мы можем убить двух зайцев, — сказал дунадан, уже подзапыхавшийся грести.

— Смотри, что это там? Мачта? — обратил его внимание ведьмак. Следопыт повернул голову направо и увидел, что у приближающегося берега, увенчанного горами, действительно торчит что-то похожее на старые корабельные мачты.

— И впрямь корабль. Похож на эльфийский. Уж не тот ли это "Торвал", который сгинул во льдах, едва успев взять на борт Арведуи? — задумался вслух Лотрандир. Лодка развернулась к новой цели.

 

Останки расколовшегося в двух местах судна лежали на маленьком островке, куда их вынесло вместе с двумя льдинами. Геральт, оглядев то, что было корпусом корабля, заметил, что он куда изящнее и совершеннее, чем суда, на которых он сам плавал на Скеллиге пять лет назад, и вполне может быть эльфской работой.

— "Торвал"! — прочитал Лотрандир полустёршуюся за века надпись на носу. — Владычица... Неужели я на том месте, где нашёл свою смерть последний король моих предков?

Они вошли в сам корпус, чтобы хотя бы укрыться от ветра. Геральт на случай встречи с разозлёнными и несговорчивыми призраками обнажил серебряный меч. Лотрандир первым делом направился на корму, где должны были находиться покои Арведуи.

— Здесь осталась только замёрзшая труха уже валар знают от чего, — сказал следопыт. — А вот это... кажется... Осколки палантира, — Лотрандир резко погрустнел и добавил: — Во всяком случае, Ангмару он не достанется никогда.

— Здесь только один битый палантир или и второй тоже? — спросил дунадана ведьмак.

Второго вы здесь не найдёте, — раздался за их спинами загробный голос. — И он вполне может достаться ангмарцам.

Лотрандир оторопел. Ведьмак резко развернулся в боевую стойку, готовясь нанести по эктоплазме призрака удар серебряным мечом, но когда увидел, кто перед ним, остановился. Призрак при жизни был хорошо сложенным, но исхудалым мужчиной в плаще с меховым подбоем, дорогом когда-то платье с выковырянными каменьями, венце, точно так же лишённом брюликов, и с запущенной растительностью на лице.

— Зараза...

— Так ты... вы... ше величество и есть король Арведуи? — Лотрандир вложил клинок в ножны и встал на одно колено.

Можете быть со мной накоротке, живущие, — молвил призрак. — За гробом уже не бывает королей и простолюдинов. Ты, судя по наряду, следопыт из бывших моих земель — последний остаток арнорской славы. А кто твой седовласый спутник с двумя мечами за спиной?

— Это Геральт, охотник из... из Бри, преследуемый ангмарцами, — попытался объяснить Лотрандир феномен ведьмака покойному сюзерену своего рода.

Да? А выглядит так, будто только что из личной гвардии Царя-Ведьмака, — на эту реплику Арведуи ведьмак паскудно усмехнулся. — Впрочем, я не вижу в тебе тьмы, которая переполняет его слуг, иноземец. Только тоску и одиночество, да и те ты давным-давно утопил.

— Теперь вы видите, сир, что нам обоим можно доверять, — сказал Геральт. — Если вы правы, то времени в обрез, и я буду краток. На корабле было два палантира. Один вы с эльфами сломали. Другой потеряли. Куда мог попасть этот другой?

— Ты что, это же король Арнора! — возмутился было Лотрандир, но тень Арведуи ничуть не оскорбилась панибратством ведьмака.

Палантир Аннуминаса ушёл на дно морское, а не сломался. Осколки, что вы видите, остались не от него, а от эльфийских кубков и блюд. А палантир из Амон Сул... Когда затрещал и стал разваливаться наш корабль, помощник капитана, эльф из Линдона по имени Эарил, видимо, от безумия решился на отчаянное — выскочил на движущуюся льдину, взяв с собой этот палантир. Видимо, он хотел спасти хоть малость, которая пригодится в борьбе с Ангмаром. Я помню только, что видел его фигурку на берегу, перед тем, как льды и переборки корабля сокрушили мои рёбра, — ответил дух.

— Может, вы желаете принять участие в поиске палантира, государь? — предложил ему Лотрандир. Призрак Арведуи только махнул рукой:

Я не смогу оторваться от корабля. Перед смертью я проклял себя сам — проклял за гордыню и глупость, которые привели к такому концу. И теперь обречён витать здесь, над мрачным дном, на котором гниют мои обглоданные рыбами кости, пока не будет повержена одолевшая меня сила. И потом, я не знаю, куда Эарил двинулся на берегу.

— Так я и думал, — сказал ведьмак. — По-моему, делать на этом корыте больше нечего. А вот Сайя — местный старожил и может что-то знать.

Когда Геральт и Лотрандир покидали борт "Торваля", призрак Арведуи на прощанье окликнул дунадана вслед:

Я чуть не забыл спросить тебя о главном, следопыт. Жива ли ещё моя кровь среди вас на руинах моего королевства?

— Жива. Но таится до срока, — ответствовал Лотрандир.

Я чувствую, что вскоре настанет ей время явить себя. Не знаю, есть ли у меня теперь подобие сердца, но что-то во мне подсказывает это, — заключил Арведуи и остался маячить белёсой тенью на фоне темнеющих обломков кораблекрушения.

Глава опубликована: 25.10.2023

Холодная война (IV)

Примечания:

Саундтрек:

Хала-Коло — Basil Poledouris, Crystal Palace


Тем же вечером, тёмным и беззвёздным, в пещере у подножия Талви-Мури, Зимней Стены, как лоссоты называют северное окончание гор Эред Луин, собрались три человека.

— Тебе, Лотрандир, я верю. И верю, что сивуллинен, которого ты привёл в Талви-Мури, пришёл с добром. Рассказывайте, — хрипло выговорила, оторвавшись от трубки, сухощавая морщинистая женщина со стянутыми в пучок волосами, давно потерявшими всякий цвет и от роду не мытыми. Поверх меховой накидки у неё на верёвочках болтались клыки, когти и засушенные члены различных животных. Это была Сайя, хозяйка пещеры и почитаемая у лоссотов магичка.

— Мы пришли за добром последнего короля Артедаина, — сказал Лотрандир. — Чтобы оно досталось его друзьям и наследникам, а не злейшим недругам.

— Вам следует поискать у берега. Там ещё осталась туша морского чудовища, на котором пытался спастись Лайха-херра, Измождённый король — так его прозвали наши люди...

— Мы там побывали, — сказал Геральт. — Дух короля до сих пор там бродит. Он поведал нам, что одному из эльфов-мореплавателей с "чудовища" удалось спастись. И унести с собой палантир — хрен его знает, что такое, но очень ценное.

— Тебе удалось встретиться с призраком Изможденного Короля? Он согласился с тобой говорить, сивуллинен? — изумилась Сайя. — Тогда и я расскажу тебе все, что знаю от моей бабки, а та — от своей прабабки, а та...

— Милсдарыня, при всём моём почтении к вам прошу — перейдём к делу, — сказал ведьмак. Геральт всего более хотел выпутаться как можно скорее из этой истории с колдунами и палантирами и вернуться к своим меховщикам, пока те ещё были согласны терпеть его отсутствие.

И Сайя перешла к делу:

— Мы просили Лайха-херра не забираться на морское чудище, приплывшее за ним, ведь Король-Призрак мог наслать на них ужасную бурю, которая погубила бы всех, но он не слушал. И действительно, как только чудовище двинулось в сторону большой воды, с севера налетели лютые ветры и выбросили чудовище на лед.

Буря не утихала много дней, погубив всех, кого застигла вне деревни, похоронив под толстым слоем снега и закатав в лед. Когда все стихло, мы попытались отыскать выживших — и Луми-ваки, и тех, кто спасся с морского чудища, — но выживших не было. Мы нашли много тел, замерзших во льдах, и цепочку следов, что терялась в зеве пещеры, заваленной льдом.

— Эарил, — догадался Лотрандир. — Эльф потом выходил из пещеры?

— Потом Вана-ваки никто не видел, — покачала головой Сайя. — Хала-коло велика, Хала-коло покрыта льдом. Там можно бродить десять дней, а потом неудачно поскользнуться и разбить себе голову. Или замёрзнуть. Буря, которую наслал Царь-Ведьмак, легко может даже Вана-ваки убить. Видели уже Я-Куру? Эти льды он сделал.

— Где это Хала-Коло? — спросил следопыт.

— К югу отсюда, — ответила лоссотская чародейка, снова затянувшись трубкой. — В горах, в Талви-Мури. На собаках час. Завтра засветло туда пойдём. Сейчас поздно, тяжело. Не высунусь.

— Поддерживаю, — сказал Геральт. — Ведьмаки, конечно, многое могут, но тоже в конце концов устают. Особенно на такой холодрыге.

 

На следующее утро собачья упряжка несла вдоль хребта Талви-Мури всю троицу. Сайя с разудалым гиканьем погоняла заливающихся лаем псов и ещё и умудрялась распевать что-то монотонное, испуская звуки из самой глубины горла.

"Тоже мне, Лютик нашёлся, — подумал ведьмак. — Он бы тоже, наверное, взыграл бы что-нибудь эдакое: мы поедем, мы помчимся...".

Сам Геральт пребывал в совсем не лирическом духе, тревожно всматриваясь в тёмные зубья Талви-Мури. Изредка на них виднелись зияющие пустыми окнами развалины, выстроенные, видимо, краснолюдами когда-то в незапамятные времена, а сейчас мёртвые. Что-то от них исходило чёрное и поганое, заставлявшее медальон даже на большом расстоянии дёргаться.

Сайя поворотила собак в узкий проход между горами, по которому ещё какое-то время ехала до тупика, заканчивающегося большим чёрным провалом. И у провала она и её спутники оказались не первыми. Рядом уже скучали двое вьючных мамонтов, а у них дежурили воины в закрывающих лицо капюшонах и с тяжёлыми двуручными мечами.

— Холера. Ангмарцы, — сказал ведьмак, наскоро хватив "Пурги". Ангмарские часовые ринулись к нартам, но эликсир сработал вовремя, и вскоре оба они уже были мертвы. Правда, мамонты раструбились, и был риск, что их услышат внизу и забьют тревогу.

— Люди Мордрамбора? — задумался вслух Лотрандир. — Он тоже нашёл пещеру?

— А вы что — не видите?! — сказала Сайя. — Скорее за мной, вниз, пока они не опередили нас!

В Хала-Коло было подозрительно светло для пещеры, так что пить "Кошку" ведьмаку не понадобилось. Вместо этого Геральт принял "Филина" и, подумав, добавил немного "Зелья Петри" — усиленные им Знаки могли бы противостоять и ангмарцам.

— Мордрамбор свет зажёг! Очень сильное колдунство, однако, — забеспокоилась Сайя. — Ну как засада будет?

Засады и препятствия действительно были. В принципе, ангмарцы могли бы обойтись без них, предоставив команде Сайи запутаться в лабиринте обледенелых туннелей. Но они всё-таки выставили на верном пути ловушки, перехитрив сами себя.

Сначала чародеи Железной Короны закрыли один из туннелей свеженаколдованными ледяными наростами. Но они легко поддались знаку Игни, и Сайя повела Геральта и Лотрандира дальше в нужное место. Затем за мёрзлыми сталактитами притаились четверо мечников. С ними ведьмак и следопыт уже провозились.

Но самой забавной оказалась третья засада. В небольшом пещерном закуте ангмарцы оставили ледяного мрака, который оказался посильнее прочих и умел не только морозить. Когда ведьмак замахнулся на мрака серебряным мечом, тот развоплотился словно бы на тучку снежной пыли, а потом из неё возник... Гюнтер О'Дим собственной персоной, паскудно хихикая.

— Bleadd... — опешил было Геральт, но когда призрачный Гюнтер потянул к его глазу руку с ложкой, рубанул по мороку что было сил. Образ одного из немногих, кто мог напугать ведьмака по-настоящему, рассыпался в прах.

— Твой враг, однако, — заметила Сайя. — Морок любит Луми-ваки врагов показывать. Ох-ох-ох, забыла я, куда дальше бегать...

— Не бойся, Сайя. Тут два прохода, мы с Геральтом всё разведаем, — сказал ей Лотрандир.

— Ты заметил? С ней что-то не так, — шепнул дунадан ведьмаку, когда они отошли подалее. — Говорить она стала по-другому, будто вспомнила про лоссотский выговор. Это странно...

— Если не сказать больше, — кивнул Геральт. — И мне как-то слишком легко для туземцев поверила... Ладно, Лотрандир, продолжим, пока она нас не подслушала.

 

Напарники разошлись по двум разным ходам. Ведьмак через минут десять забрался в такую часть пещеры, где было уже потеплее, да ещё и капало — похоже, рядом были знаменитые горячие источники западного Форохеля. Геральт сунулся проверить очередной пещерный заулок — и тут увидел то, что более всего не ожидал увидеть.

Ведьмак увидел Сайю. Мёртвую, в разорванной одежде, связанную по рукам и ногам, с лицом, искажённым какими-то магическими пытками. Но всё равно похожую на ту, что он только что сопровождал в эту пещеру, и, кажется, — настоящую.

— Зараза...

Лотрандира нужно было спасать. Его чернейшие подозрения оправдались.

Но едва Геральт начал пробираться назад, как прямо у него под носом с треском отвалилась от потолка и рухнула мощная льдина, которой с должной высоты можно было и мамонта ухайдакать. Ведьмаку оставалось идти вперёд.

Ещё минут двадцать карабкался Белый Волк по паскудным мокрым переходам, пару раз поскользнувшись так, что Лотрандир сам бы его нашёл уже по ругательствам. Но в конце концов он почти что выкатился, как по ледяной горке в Каэр Морхене его юности, в огромный зал, по колено залитый тёплой водой — где-то в дальнем конце его шумел источник.

"Хоть погреюсь..." — подумал Геральт и тут же услышал до омерзения знакомый голос:

— Я думал и гадал, насколько у тебя хватит сил, Лотрандир?! У тебя искусно получается избегать смерти!

Ангмарской экспедицией в Хала-Коло действительно руководил Мордрамбор. И сейчас Лотрандир противостоял этому прожжённому сучьему сыну.

— Раз ты не хотел послушаться нас и уйти из Форохеля, так оставайся тут вечно! — Мордрамбор зашвырнул дунадана магией так, что чуть не бросил в булькающий источник, и направился к нему, чтобы добивать уже мечом.

Геральт как можно аккуратнее следовал за ангмарцем, думая, чем бы его ущучить, и наконец улучил момент, когда тот зашёл под подходящую ледяную глыбу. Ведьмак нанёс по ней удар усиленным знаком Аард и отколол кусок, который раскололся о шлем Мордрамбора. Несколько окосев, чародей, дипломат и сборщик дани брякнулся в воду, но не упал, а встал на колени, бессмысленно вращая башкой, и выронил меч.

— Отлично! — крикнул Лотрандир и нагнулся, чтобы подобрать оружие врага. Но тот внезапно воспрял, а меч сам вскочил из-под воды ему в руку — Мордрамбор только притворился оглушённым. И схватка троих закипела снова.

— Что вы мне сделаете, несчастные! — издевался магик-воин, отбивая самые лихие финты дунадана и ведьмака. — Первому бойцу Ангмара!

— Первый боец? — услышали все трое женский хриплый голос. — Какой знакомый титул.

 

В затопленную залу вошла Сайя со своим посохом. Лотрандир замахал было ей руками, но Геральт пнул его:

— Стой. Это уже не Сайя.

— Что? А где...

— Убита. Явно чародеем.

Тем временем лже-Сайя и Мордрамбор вовсю принялись выяснять отношения.

— А, ведьма, ты тоже ищешь смерти!

— Смерти ищешь ты, Мордрамбор. Ты действовал самочинно, неосторожно, нахрапом! Тогда как в шкуре этой старухи я могла спокойно искать палантир! Но ты едва не выдал меня врагам!

— Так кто ты такая? — не выдержал ангмарец. Самозванка взвилась под потолок, потом опустилась на место и обернулась... Скорее приняла свой настоящий облик. Это была по-эльфски изящная, моложавая женщина, которую портили только бледность, мрачный багровый балахон ангмарского фасона и длинный меч.

— Госпожа! — воскликнул Мордрамбор.

— Ты думал, я доверюсь тебе и дозволю обойти и подсидеть меня, предатель?! Хотел выслужиться перед Мордиритом за счёт моей головы?! — взъярилась ангмарская чародейка.

Забыв о существовании ведьмака и Лотрандира, посланцы Железной Короны принялись разрешать конфликт интересов. Загремели громы и ледяные молнии. Тем временем Геральт и дунадан, чтобы не попасть под горячую руку двух мощных магиков сразу, аккуратно пробирались в укромный ледяной грот — в отличие от остального зала, он ещё и не был затоплен.

— Точно. Не Сайя, — выдохнул Лотрандир. — Это та самая Амартиэль, самая опасная женщина Западного края, которую я здесь и должен был выследить.

— Сайю она довольно зверски убила, — сказал Геральт. — Ладно, Лотрандир. Оставим их с их играми. Подумаем, где нам искать палантир Альзура...

— Амон Сул, — поправил следопыт. — Хм. Хм-хм. Кое-что интересное здесь уже есть, ривянин.

Интересным оказалось мёртвое скрюченное тело, замёрзшее настолько, что казалось хрустальным. Компаньоны перевернули труп и выяснилось, что он принадлежал эльфу в моряцком непромокабле. К груди покойный Эарил — ну кто же ещё? — прижимал большой чёрный шар, казавшийся стеклянным, но явно из более прочного материала.

— Так вот ты какой, арнорский палантир, — сказал ведьмак. Лотрандир достал старинный кинжал и начал очень аккуратно оттюкивать им тысячелетний лёд. Геральт тем временем огляделся и увидел лаз в дальнем углу этой ледяной ложи.

— Советую воспользоваться им скорее, — молвил он следопыту. — Пока наша дорогая подруга не вернулась.

— Сейчас-сейчас... Всё, — арнорский воин окончательно отделил артефакт от эльфского моряка и нежно, как младенца, закутал в серый плащ.

— Сколько запросишь за доставку палантира в Ривенделл, ведьмак? — спросил Лотрандир, протискиваясь с шаром в лаз. Получалось не очень.

— Лучше слуплю оплату с Элронда, — прокряхтел Геральт, шедший чуть впереди. — Тихо... Медальон дёрнуло... Кажется, она идёт...

— Стойте, презренные! — раздался голос Амартиэль из грота. — Я знаю, что вы затаились в этой ледовой заднице! Выходите добром, пока я не нашла способ воздействия! Считаю до трёх!

— Да пошла она... — и ведьмак указал направление движения ангмарской чаровнице, присовокупив к общепринятому маршруту пару пикантных деталей лично от себя.

— Моё почтение, — усмехнулся Лотрандир.

-... с половиной! Три! — Раздался страшный треск, ледяные стены пришли в движение, и обоих словно вытолкнуло в коридор. В развороченном проходе стояла Амартиэль, вынимая из ножен слегка кривой меч с таким лицом, как будто поднимала юбку.

— Вам конец, арнорские бараны! — заявила магичка, но тут Геральт вынул из кармана реплику алхимической бомбы, которую попытался изготовить в условиях Средиземья. Порох тут был толком не известен, а Гэндальф пребывал где-то в Гондоре и не мог снабдить ведьмака ингредиентами для фейерверков. Поэтому тот использовал адскую смесь из трубочного зелья, ширского перца, вытяжки из желез саламандры, настойки Глоина на гродбогах(1)-солдатах и эссенции блуждающего огонька из болот Харлэга.

Результат испытания бомбы превзошел все ожидания ведьмака. Ударная волна от взрыва наложилась на энергическую волну от заклинания Амартиэль, и мало того что напарников зашвырнуло на другой конец коридора от их преследовательницы — по ледяным опорам пещеры тоже пошёл знакомый предательский треск.

— Бежим!!!!! — крикнул Лотрандир, вцепившийся в палантир мертвой хваткой. Геральт, пока зелье Петри ещё вроде бы действовало, поднапрягся и сотворил знак Квен, накрывший их обоих.

— Теперь нас не раздавит, как Арведуи. Палантин в порядке?

— ПалантиР в порядке, — на бегу под рушащимися кусками льда отвечал дунадан. — Что ему сделается. Наши старшины говорят, что только пламя Мордора может их взять.

— Отлично! Вы унесли палантир раньше меня, но вы с ним и подохнете! Это слишком могучая сила, чтобы отдавать её эльфам с цветочками! Ха-ха-ха-ха! — кричала им вслед Амартиэль, пока ей самой не пришлось отступить от падающего льда и камня.


1) Гигантские пещерные жуки из LotRO.

Вернуться к тексту


Глава опубликована: 26.10.2023

Холодная война (V)

Примечания:

Саундтрек:

Подмога на мамонте — Michel Magne, Fantomas S'echappe

Ведьмак возвращается на юг — Ennio Morricone, End Credits (Red Sonja)


Квен перестал действовать в самый неподходящий момент — когда Геральт и Лотрандир были уже на выходе из зоны обвала. И на ведьмака и его спутника — дунадана обрушилась огромная масса снега и льда. Насилу — усталость у обоих и интоксикация эликсирами у одного взяли своё — они вырвались из-под осыпающегося потолка Хала-Коло. Но неловко отдёрнув руку от падающей льдины, следопыт выронил самое главное.

— Проклятье! Палантир!

— Да и хер с ним, скорее отсюда! — оттащил Геральт Лотрандира в безопасное место от черного шара, который через несколько секунд был уже сокрыт плотным слоем снега и льда. Так снова сгинул палантир Амон Сул — надолго, если не навеки.

— Зато ангмарцы теперь его ещё долго не найдут, — заметил через несколько минут ведьмак, собравшись с силами и мыслями.

— Да уж, — сказал Лотрандир. — Чтобы быстро прорыть эту груду снега, понадобится то самое пламя Мордора, не меньше... Враг побери, Геральт, ты бы себя видел со стороны. На тебе лица нет.

— После мощных эликсиров всегда так, — ведьмак достал пузырёк "Белого Мёда" и сделал глоток. — Скоро подоклемаюсь, и пойдём дальше к выходу. Жаль только бомбу. Вряд ли у меня получится её повторить.

— Слушай, — покосился Лотрандир на бутылочку эликсира, — а что, если...

— Не если, — отрезал Геральт. — Ведьмачьим эликсиром обычный человек отравится. Разве Корунир тебе не рассказывал? Да и не только человек. Один эльф из лаборатории Петелена решил как-то раз рискнуть и испить "Кошки" — да ещё одну из первых, малоудачных версий, которые мы с ним воссоздавали. Во время наших опытов я сам заблевал все подвалы палат врачевания. А тот эльф, говорят, до сих пор не может есть ничего, кроме пресной каши.

— Даже не знаю, верить ли тебе или ты нарочно всё это выдумал, чтобы сохранить эликсиры для себя одного... — начал дунадан и тут же скиксовал. — Но пожалуй, пробовать не буду.

— Вот всегда так, — ухмыльнулся ведьмак.

 

Когда головы Геральта и Лотрандира показались из входа в Хала-Коло, собак Сайи уже не было — похоже было, что они убежали с упряжкой, испугавшись грохота под землёй. Не было снаружи ни Амартиэль, ни Мордрамбора. Остался только один вьючный мамонт, который невозмутимо дремал.

— Мы спасены, — сказал следопыт. — Ты ездил в Ривии когда-нибудь на мамонтах?

— У нас они давно перевелись, — покачал головой ведьмак.

— А здесь? — Получив в ответ аналогичное "Не-а", Лотрандир бодро ответил Геральту:

— А я немного был вожаком мамонтов. Так что тебе повезло со спутником.

Даже на посаженного на колени мамонта карабкаться оказалось очень высоко. А уж когда Лотрандир заставил его подняться, ведьмак и вовсе почувствовал себя царём горы.

— Куда предлагаешь ехать, милсдарь дунадан? — спросил Белый Волк.

— К хорошим людям. На ближайшем зимовье Куру-Лейри их много, и все мои знакомые, — ответил соратник Бродяжника. — Там мы добудем провизию и корм для мамонта, а дальше — хоть к гномам в крепость Зигильгунд, хоть в Пынти-пельдот вдоль берега.

— Мне бы в Пынти-пельдот, — сказал Геральт. — Там меня клиенты ждут, а с таким удобством, как на этом мамонте, и дальнюю дорогу стерпеть можно. Знал бы, что буду, как в Офире, ездить на слонах...

— Твой клиент часом не Унвин из Херна? Он давно водит дружбу с дунаданами, возможно, потому, что сам из старой нуменорской семьи из Тарбада. И в Форохель он с нашей подачи привёз кое-какие товары, которые помогут самому запуганному лоссоту отбиться от ангмарских воинов, — намекнул Лотрандир.

— Наконечники стрел и копий, я видел.

— Не только. Возможно, в Пынти-пельдот мы застанем их в деле, — усмехнулся Лотрандир. — Но что крайний Север не достанется Железной короне — это теперь однозначно.

Так уж сложилось, что оружие, привезённое на север своими подопечными, Геральт застал в деле ещё в Куру-лейри. И да, это были штуки посильнее наконечников.

На склоне нагорья, спускающемся к заливу Форохель, небольшое становище Куру-лейри стоит ниже, чем Хала-Коло. И поэтому ещё на дальнем подходе к нему ведьмак и следопыт увидели, что в Куру-лейри пришла беда. Посёлок лоссотов окружила орава его старых знакомых — гаураданов, но среди них можно было разобрать и тёмно-багровые капюшоны ангмарцев, и невысоких жилистых краснолюдов-Крепкохватов в куртках из шкур.

— Зараза, — оценил ситуацию на поле брани Геральт. — Их несколько десятков — наверное, вдвое больше, чем всего народу в этой дыре, со стариками, бабами и младенцами. Надо бы что-то сделать, да только нас всего двое.

— Только два опытных бойца и один мамонт — это вполне равная им всем сила, — подмигнул ведьмаку Лотрандир. — Знаю я пару слов по-лоссотски, которые скажешь мамонту, и он превращается в огнедышащую гору ярости.

Дунадан свесился к уху своего хоботного "скакуна" и шепнул ему что-то эдакое. Мамонт тут же попытался взвиться на дыбы, не преуспел — ведь он не Плотва — но всё равно чуть не уронил их обоих, после чего вострубил и ринулся на врага.

Нельзя сказать, что союзники Ангмара были не готовы к тому, что им зайдут с тыла. Несколько лучников открыли стрельбу по мамонту, и дважды заметно задели его толстую шкуру. Почти двадцать гаураданов бросились на животное, на ходу совершая сложный ритуальный кульбит, после которого из полуголых ублюдков в волчьих шкурах окончательно становились белыми волками. Оставшиеся на двух ногах соплеменники метали копья.

Но мамонт оставался мамонтом. Он сшибал Крепкохватов и дикарей ногами и бивнями, вращая головой, хватал назойливых ангмарцев с мечами хоботом и швырял в сторону залива. Более того, защитники Куру-лейри, видя мохнатого слоняка на своей стороне, воспрянули и перешли в контратаку.

Геральт заметил, что ополчение Куру-лейри состоит не из одних лоссотов, но в нём есть и сивуллинены — причём с хорошо знакомыми физиономиями. Он узнал Унвина и Сквидварда Конопляника. Но не успев подивиться, откуда они здесь, обратил внимание ещё кое на что. У полутора десятков лоссотских дружинников были не только копья и луки, но и мечи — хорошо знакомые ведьмаку мечи эльфской и нуменорской ковки. И владели они ими вполне уверенно.

— Вот для этого я и Унвин здесь, — молвил Лотрандир. — Один научил лоссотов биться новым оружием, а второй добыл его в должном количестве, чтобы на всех хватило!

В конце концов поредевшие ряды оборотней и ангмарцев, не ожидавших такого отпора с двух сторон, начали отходить в горы, оставляя десятки убитых и раненых на окровавленном снегу — впрочем, раненых гаураданов лоссоты быстро и нещадно добивали. Бой закончился, начался подсчет павших и разведение погребальных костров.

 

— Куда тебя унесло, мастер ведьмак? — спросил Геральта Сквидвард Конопляник. — Мы уж спорили, казнили ли тебя ангмарцы или ты всё-таки им передался. Это теперь, когда ты вернулся со следопытом, стало окончательно ясно, кто ты и с кем.

— Я ведьмак. И я с самим собой. Я не вмешиваюсь в политику, это она вечно норовит вмешаться в меня, — отрезал Геральт. — Но я рад вас всех видеть и с удовольствием возвращаюсь к своим прямым обязанностям.

— А это решит совещание пайщиков, — покачал головой Конопляник.

Компания Форохеля перебралась в Куру-Лейри из Пынти-Пельдот вскоре после того, как Геральта отправили на судилище в Сюри-киля — лоссоты заверяли их, что уж туда-то ненавистные "раута-ваки" не досягнут. Это оказалось заблуждением, и наряду с тремя десятками оборотней, Крепкохватов и воинов Железной короны были убиты и двенадцать местных лоссотов, включая сюда и подростков, а также заезжий краснолюд-меховщик из Зигильгунда. Компания тоже понесла людские потери — от стрел ангмарцев погиб возчик-низушек, были ранены ещё двое работников, а Унвину гаурадан чувствительно порвал правый бок.

Из-за раненых и возникших административных вопросов негоцианты задержались в этом забытом валар зимовье ещё на несколько дней. Набившись в маленький и тесный снежный дом, милсдари члены Компании подсчитывали убытки, перераспределяли паи, обсуждали, брать приведённого Геральтом и Лотрандиром вражеского мамонта или не брать.

Больше всех бушевал Арбогаст, натерпевшийся страху от одной мысли о том, что связался с ангмарцами и остался без охраны. Хотя Геральт и объяснил, как всё было, а Лотрандир подтвердил его слова, но эсгаротец не хотел ничего слышать. На правах владельца самого крупного пая он требовал незамедлительно рассчитать ведьмака, а вместо него нанять пару воинов-лоссотов или даже Лотрандира. Герберт Гопкинс, который давно побаивался Геральта, согласно поддакивал. Но товарищи по Компании не разделяли их энтузиазма — особенно Унвин.

— Раз уж на то пошло, господа, то из Компании исключать надо меня — ибо я задумал всю комбинацию прежде всего для того, чтобы провезти на Север эти мечи, а какая-то Вражья обслуга пронюхала об этом и нажаловалась Железной короне. А ведьмак оказался с нами на одной стороне, только и всего.

— Но ты-то, мастер Унвин, разумный человек, зачем ты полез в эти воинские дела? Это забота эльфов и дунадан, — недоумевал Арбогаст.

— Ты, мастер Арбогаст, эсгаротец и человек здесь посторонний. А у меня в дому до сих пор на почётном месте висят портреты нескольких праотцов, павших в ангмарских войнах под знамёнами Кардолана и Артедаина. Поэтому дунаданам не понадобилось долго уговаривать меня. И я не сожалею, что скоро стану жертвой этой войны, которую, может быть, лет через сто в летописях назовут "холодной". Зато мы отстоим Арнор, а там и Форност с Аннуминасом, поднявшись из пепла, встанут рядом с Бри и Примостьем, — ответил гражданин Херне.

— Вы ещё скажите, старина, что Король вернётся, — печально сказал ему низушек Гопкинс.

— Вернётся, — тяжело дыша и тяжело ворочаясь, ответил Унвин. — Более того — я даже видел его, как вижу вас. Лотрандир свёл нас в "Гарцующем пони". Вы его знаете как... — но в этом месте Лотрандир поставил перед ним кружку с плиточным чаем из свежераспроданных Гопкинсом лоссотам запасов.

— Совсем плох, — сказал Аберфорт Ватсон. — Он уже бредит.

 

Вечером второго дня Унвин впал в забытьё, а на следующее утро скончался — ни лоссоты, ни разбиравшийся немного во врачевании Гопкинс, ни Лотрандир уже не могли помочь. Слишком глубокие раны оставили ему клыки оборотившихся гаураданов и слишком глубоко проникла в кровь ядовитая слюна полуволков.

Когда отгорел погребальный костёр Унвина, а его люди собрали прах в сосуд для возвращения в Херн, негоцианты постановили — долю покойного сооснователя компании Форохеля без остатка выплатить его наследникам, на место убитых и тяжелораненых возчиков нанять до Кауппа толковых ребят из лоссотов, а издержки, связанные с потерями, возместить из доли, обещанной ведьмаку, так как без его длительной отлучки потерь могло бы быть и меньше.

Геральт пытался протестовать, напоминая, что вмешательство Ангмара следует считать обстоятельством непреодолимой силы, но компаньоны тут выступили единым фронтом. Охотник на страховидл, уставший от всей этой лабуды, в конце концов уступил, решив про себя, что в Бри пойдёт судиться с Компанией за всё, что ему недоплатят.

Наконец караван покинул Куру-лейри, оставив трофейного мамонта лоссотам в возмещение за накликанную беду. Лотрандир тоже остался в зимовье — были у него какие-то дела, связанные с краснолюдскими развалинами.

— Если тебе охота, то можешь присоединиться, — сказал дунадан Геральту при прощании. — Ведь в каком-то смысле из-за меня эти выжиги из Бри тебя обсчитали, так что я по справедливости обязан дать тебе возможность добыть какого-нибудь редкого зверя или древний клад гномов...

— Я выполню всё то, на что мы с ними договаривались. Уже хотя бы в память о вашем союзнике Унвине, — сказал ведьмак. — Да и разве всё это мне было надо? Я искал прежде всего нормальной ведьмачьей работы, не связанной с мировыми войнами, чародейскими интригами и вселенской тьмой. Но как только я её нахожу, тут же начинается, как сказал бы мой друг Золтан Хивай, некоторое дерьмо.

— Некоторое дерьмо начинается теперь у всего Средиземья. Тогда просто знай, что следопыты Арнора теперь перед тобой в долгу, Геральт из Ривии, — и дунадан протянул Геральту что-то, похожее на большую монету или медальон. Это оказалась старинная фибула(1), возможно, времён призрачного ныне короля Арведуи.

— Здесь знаки дома Исилдура — семь звёзд, — молвил Лотрандир. — Теперь ты будешь считаться другом дунадан севера и где бы ты ни был, можешь положиться на нас. Но помни, что мы рассчитываем на то же! Удачи на большаке, ведьмак!

— Ни пуха ни пера, следопыт, — ответил Геральт, садясь в упряжку. Ему предстоял долгий путь обратно на юг, в Бри, где истребителю чудовищ теперь хватало работы и без ледяных мраков и посланцев Ангмара.

Но это уже совсем другая история.


1) Застёжка от плаща, столь нежно любимая археологами.

Вернуться к тексту


Глава опубликована: 28.10.2023

Девушка и смерть (I)

Примечания:

ВАРНИНГ: глава содержит кусок из главы VII "Хранителей Кольца" — "У Тома Бомбадила".

Саундтрек:

На улочках Бри — Владимир Дашкевич, "Приезд в Девоншир"

Легенда о Могильниках — Владимир Дашкевич, "Запутанная история".


Бри, март 3018 года.

— Мне вот что интересно, Тед...

— Чего, Нед?

— Чего вот этакий ведьмак жрет?

— Грибы...

— Картоплю!

— Почему картоплю?

— Он же человек! Кровь у него идет? Идет. Потом он обливается? Значит, и картоплю жрет, — так судачили двое обитателей брийского Переулка нищих, видя, как мимо них проезжает на коне вернувшийся в город из очередной дальней поездки ведьмак с торчащими из-за спины рукоятями мечей.

Бри всегда напоминал Геральту города Северных королевств в его лучшие годы — Новиград, Вызиму, Оксенфурт, Венгерберг, Аэдд Гинваэль и другие. Такие же улочки с каркасными домами "ящичной работы"(1), как это называли в Темерии, с теми же звуками и запахами. Такая же толпа из людей и низушек с краснолюдами — последних к тому же в Бри никто и не думал громить и гнать в резервации. Такое же разноцветье вывесок над лавками и мастерскими. Единственное, чего не хватало в Бри и городках его округи — это надменных морд богослужителей и знати: первых в Арноре отродясь не бывало, а последнюю перебили ещё в Ангмарских войнах. Часть её потомков стала членами магистратов уцелевших городишек от Каменья до Моссварда, а часть рыскала по вересковым пустошам со следопытами. Но по ним Геральт особенно не скучал.

Вот и бедные кварталы Бри — так называемый Переулок Нищих — были точно такими же, как и в привычных ведьмаку нордлингских и нильфгаардских городах, потрескавшимися, облупившимися и провонявшими пуще остальных, да не совсем. Тут и там приметливый ведьмачий глаз замечал, что одна трущобина возведена на арнорском довоенном каменном фундаменте, другая приставлена к куску стены более древней и благородной кладки, у третьей слишком роскошная для такой халупы лестница на второй этаж. Это был самый незащищённый угол старого арнорского Бри, и видимо, поэтому в конце концов он стал самым бедным в городе.

Но заказчики у Геральта водились и здесь, и было их в последнее время немало. Проигранная тяжба с Компанией Форохеля, с которой ведьмак пытался долупить причитавшуюся ему часть процентов, привела к тому, что значительная часть его сбережений перекочевала в сундуки стряпчих Дика Камалейника и Тео Раскопкинса, которых Геральт нанял в соседних Овражках вести дело — как ему тогда казалось, по дешёвке. Так что охотник на страховидл брался уже почти за всё, что ему предлагали — а в предложениях работы недостатка не было: Чёрный Замок Барад-Дур был заново отстроен, и от него расползался по Средиземью холодный мрак и обессиливающий ужас. Ведьмак с самого Имбаэлка, если не раньше, жил всё больше в седле Плотвы в разных скверных местах, в Бри бывая наездами.

Так Геральт влез и в дело резчика по дереву Тима Соломника по просьбе его благоверной, которую беспокоило, что супружник уехал к эльфам отвозить им какие-то деревянные цацки и не возвращался уже более трёх недель. Ведьмак подозревал, что милсдарь Соломник сыщется живым, здоровым и обобранным под столом где-нибудь в "Забытом приюте", но дело оказалось серьёзным. Геральт поехал таки в Троллистую пущу по следам сгинувшего мастерового, подключил Иорвета и его команду из Минас Агора, забрался в очередную забытую и заросшую крепость, где дрался с десятком воинов-гаураданов... Результатом всего этого стала лишь обгрызанная шляпа, принадлежавшая Тиму при жизни.

Теперь ведьмаку предстояла печальная миссия — вручить безутешной вдове шляпу и последний гонорар её сгинувшего в пустоши мужа. Домишко Соломников стоял на Косой улице неподалёку от Земляных ворот — здесь начиналась самая пакостная часть Переулка, где селились брийские воры, где скупщики принимали у разбойников снятое с убитых и где, по слухам, у одного неприятного древнего обелиска тёмные личности вербовали мужиков покрепче наёмниками в ангмарскую армию на Эттены. По пути к нему ведьмак несколько раз чуть не сшибал головой натянутое на верёвках бельё местных, давно потерявшее цвет и фасон.

— Явились, мастер ведьмак? — спросила Нора Соломник, как раз полоскавшая бельё в большом грубо сработанном тазу. Описывать её нет нужды — выглядела она как обычная навеки завязшая в быту людская баба простого звания.

— Милсдарыня Соломник, примите мои глубокие соболезнования, — и Геральт, спустившись с Плотвы, торжественно вручил вдовице шляпу и кошелёк. — Это всё, что гаураданы оставили от вашего супруга. А это — плата, предназначенная для него эльфами Ривенделла за труды...

Ведьмак осёкся, увидев, что Нора внимательно посмотрела на шляпу, потом на свою халупу, потом опять на шляпу и визгливо расхохоталась — с такой силой, что брякнулась на крыльцо, уронила таз и вылила посеревшую воду ему на и без того давно не чищеные сапоги. "Рехнулась от горя", — подумал Геральт. Но всё оказалось ещё интереснее.

— Ахххахахаха!!! — сотрясалась мадам Соломник в припадке хохота минуты три, наконец отдышалась и крикнула: — Тим! Приходи! Тут мастер ведьмак по тебе поминки справляет!

Ведьмак даже не успел среагировать, когда из скрипучей щелястой двери высунулся Тим Соломник, худой, лысый, целёхонький и не съеденный оборотнями.

— Здрасте, так это вы, эта-эта, вазьмак, которого Нора меня спасать отправила?! Ну вот как видите, господин вазьмак, я весь почти тут!

— Ты как живым от гаураданов ушёл, чучело? — спросил его "вазьмак", пытаясь сфокусировать зрение. Медальон никак не реагировал на Соломника, значит, он точно не был нежитью — но мог оказаться и ангмарским или мордорским шпиком под "своей" личиной.

— Никакое я, господин вазьмак, не чучело, я без пяти минут член в, эта-эта, в гильдии! А ушёл я так: когда эти волки поганые на мою тележку накинулись, достал из мешка, эта-эта, стутуетки эльфийские, которые они мне назаказали, и давай им кидаться меж глаз! Они в сторону, я — на дерево! Жалко только, коника моего задрали... Час там просидел, а потом руки в ноги — и обратно, эта-эта, к мосту! Страху, я вам доложу, натерпелся! Не знал уже, кого больше бояться, зверья этого, эта-эта, или Норы... — Нора показала милсдарю Соломнику кулак, и он закончил на мажорной ноте. — Так что большая вам, господин вазьмак, человеческая спасиба, за то что, эта-эта, товар и денежки мои выручили!

Лысый Соломник принял честно заработанные деньжата — в гномьих золотых! — и поклонился Геральту в пояс.

— Так что видите, мастер ведьмак, некого мне оплакивать! Праздник сегодня будет — мужик в кои-то веки золотишка в дом заработал, да ещё его целый ведьмак донёс! — подбоченилась Нора с лёгкой гордостью за свою счастливую долю и за удачу своего непутёвого муженька. Тут и Геральт несколько повеселел.

— У меня тоже сегодня праздник — Лютик выступает с новой песней в "Пони", приглашает, выпивку ставит. Хочешь со мной, Соломник? — предложил ведьмак. Соломник начал было своё "эта-эта", но жена бросила на них с Геральтом такой взгляд, что, будь она чародейкой, испепелила бы обоих.

— Выпивка — дело добровольное, — сказал Геральт и, подойдя к Норе Соломник, добавил на ухо: — На всякий случай поспрашивай у своего муженька что-нибудь эдакое, что знать можете только вы двое, ну там, как он тебя обычно в койке зовёт. Если что — беги к страже.

 

Получив от Соломников честно заработанные тридцать брийских пенни, ведьмак вновь забрался на верную кобылу и с привычным "Шевелись, Плотва!" направился ближе к центру города, где недавно прибывший в Бри, но уже очень модный менестрель Лютик готовился выступить с новым всесокрушающим шедевром.

День ещё был в разгаре, поэтому до начала представления было ещё далеко — настолько далеко, что Лютик лишь договаривался о нём с Лавром Наркиссом у стойки "Пони". Но зал был уже многолюден, и клиенты, как и два месяца и тысячу лет назад, стучали кружками и блюдами по столам, требуя, чтобы прислуга шевелилась живее.

— Да куда мне уж на вас всех! — сокрушался низушек Боб, метавшийся по трактиру туда-сюда. — Нэн себе женишка в Кардолане нашла, а Ноб с утра сам не свой: беда у него в доме приключилась... Один я сейчас остался, дамы и господа, как перст!

— Мастер ведьмак! А, мастер ведьмак?! — потрогал кто-то Геральта за ногу. Он обернулся и увидел того самого Ноба. Второй из низушек, работавших в "Гарцующем пони", был уже немолод и обременён обязанностями отца молоденькой и хорошенькой дочери, но всё равно оставался для Лавра и клиентуры "телепнем шерстолапым".

— Привет, Ноб, — бросил ему ведьмак на правах завсегдатая. — Говорят, ты тут крепко влип.

— Да если бы я влип, мастер ведьмак, я бы только рад был! Лалия моя, дура белобрысая, попала в историю! — Лицо пожилого хоббита посерело от этой мысли, и он тихо попросил: — Мастер ведьмак, будьте порядочной громадиной, поставьте эля покрепче!

Ведьмак скотиной не был и исполнил пожелание низушка. Ноб забрался на табурет за стойкой, от волнения осушил в один приём треть кружки, рассчитанной на Людей, и начал рассказ, болтая в воздухе мохнатыми ногами:

— Утром я, как водится, просыпаюся, иду по делам нашим скорбным, на кухне перекус свой хотел потребить, да повара спрашиваю: Лалия моя не заходила, сандвичей не оставляла? Оставлять, говорят, оставляла, да обрядилась-снарядилась как в дальнюю дорогу и убежала спасибо не сказав! Потом не появлялась, даже на второй завтрак не заглянула — значит, точно в свою красильню не ушла! Стражники сюда заходили, я им расписал-рассказал — такая-то не проходила воротами? И тут — Враг побери! — говорят: да, точно, вроде выходила через западные ворота, да сразу на юг и свернула! Ой, божечки мои! Не иначе, думаю, про своего Последнего Принца в Могильниках наслушалась да попёрлась его спасать!

— Последний Принц... Что за штучки с этим принцем? Лютик, ты вроде насобирал тут всякие сказки, легенды, тосты, — спросил Геральт, когда бедняга Ноб наконец дал ему хоть слово сказать.

— Что-то вроде наших сказок о спящих принцессах, но наизнанку, — сказал профессор элоквенции. — В ней историческое предание о последнем князе, или принце, Кардолана смешалось с представлениями и о королях под холмом, и об... Короче, спит себе этот последний принц где-то в Могильниках и ждёт свою прекрасную невинную юную спасительницу, которая разбудит его пылким поцелуем!

— Могу себе представить, что ей придётся целовать, — сказал ведьмак, который уже бывал в Могильниках дважды и оба раза с огромным облегчением покидал их.

— Мастер ведьмак, — Ноб будто вспомнил, кто перед ним, — мастер ведьмак, вы ведь найдёте мне её?! Лалию?! Мою дочурочку?! Я век буду копить, но расплачусь, мастер ведьмак!

— Да полно тебе, Ноб, — проворчал Лавр Наркисс. — Я ставлю. Что я, зверь олифант какой, что ли? А вы бы, мастер Геральт, и впрямь озадачились — кого ж ещё в Могильники снаряжать, как не такого доку в нечистой силе? Сколько?

Геральт задумался. С одной стороны, отощавший кошель требовал от него не стесняться, а с другой, нужно было быть последней скотиной, чтобы сшибать за несчастного Ноба столько денег, на сколько ведьмак готов был не стесняться.

— Учитывая конфуз ситуации, согласен на пятнадцать серебряных пенни, — наконец назначил цену ведьмак.

— Да хоть сейчас! Господин Наркисс, простите-извините, я сам! — и Ноб наскрёб из какого-то тайного кармана три монеты. — И все дополнительные услуги бесплатно, правда ведь, господин Наркисс?

— Три дня, — просопел Лавр.

— Договорились, милсдари, — Геральт принял плату вперёд и сказал: — Если не успею и случится самое худшее — деньги обратно. Боюсь, Лютик, рождение новой песни года мне придётся сегодня пропустить.

 

Комплекс Могильников, простиравшийся почти от Тракта на десятки миль к югу, был самым огромным захоронением такого рода, где приходилось работать ведьмаку. Старый добрый эльфский Фэн Карн в долине Яруги по сравнению с целой грядой, в которой родовые захоронения устраивались ещё с Первой эпохи, выглядел щенком.

История Могильников была древнее истории и Бри, и Арнора, и королевства Элендила Высокого, из которого выделился Арнор, и первых нуменорских поселений на Севере. Когда ещё зимой Геральт ехал туда в первый раз, он попытался было справиться у городского архивариуса о них поподробнее, но никаких фактов толком не запомнил. Ещё во времена, когда эльфы пребывали в своём затонувшем ныне Белерианде поедаючи и попиваючи, местные племена, ставшие предками вольного народа Бри и Арчета, прорыли в курганах первые усыпальницы. Затем родовичи после смерти "подселялись" к своим патриархам, в холмах прорывались новые ходы, порой сращивавшиеся с пещерами, и образовывались Великие Могильники, служившие местной знати ещё до кардоланских времён. Блеяли овцы. Воздвигались высокие стены, образуя могучие крепости и мощные многобашенные твердыни; их владыки яростно враждовали друг с другом, и юное солнце багрово блистало на жаждущих крови клинках. Победы сменялись разгромами, с грохотом рушились башни, горели горделивые замки, и пламя взлетало в небеса. Золото осыпало усыпальницы мёртвых королей, смыкались каменные своды, их забрасывали землёй, а над прахом поверженных королевств вырастала густая трава. Снова блеяли над гробницами овцы — и опять пустели холмы. Из дальнего далека надвигалась тьма, и кости хрустели в могилах. Умертвия бродили по пещерам, бренча драгоценными кольцами и вторя завываниям ветра мёртвым звоном золотых ожерелий. А каменные короны на безмолвных холмах скалились в лунном свете, как обломанные белые зубы.

После ангмарского нашествия Могильники, куда свозили поумиравших от чумы, стали считаться осквернёнными Тьмой, и с развалом Артедаина и Кардолана захоронения там прекратились. Всё это породило целый мешок сказок и легенд, из которых история Последнего Принца была ещё самой светлой и безобидной. Вечерами, косясь в сторону доисторических курганов, фермеры-низушки, дровосеки, лошадники и кладоискатели шептались про тварей, которые казались ещё похлеще умертвий: про прожорливую подземную паучиху Гвигон, затхлое изводье Умнен, огромного осклизлого кергрима Марроу, надругающегося над жертвой и одновременно отгрызающего ей голову, злобного баргеста Бришцеля с хорошим аппетитом и призрак замученного князя Фаэгфаэра, изощрённо мстящий всем живущим; про колдовские Обманные Камни, что заводят человека в подземную яму, из которой уж нет выхода, и он становится умертвием сам; про ловцов воронов в чёрных одеждах, что сидят в волглых лощинах и ждут явления Чёрных Всадников, а как дождутся, то и покажут всему белу свету, где раки зимуют.

Опыт походов Геральта в Могильники показывал, что порядка половины всех брийских баек о них, к несчастью, имел под собой подлинную основу. Обманные камни так точно существовали: в свой первый раз ведьмак нарвался на один из них и угодил в заброшенную донуменорскую могилу, заселённую кергримами, где могиломесто чуть не понадобилось ему самому. А вот повелитель кергримов Марроу с того дня точно существовать перестал и частично пошёл на ингредиенты для эликсиров.

Поэтому Геральт готовился тщательно и быстро, понимая, с чем несчастная дурёха-низушка может столкнуться в поисках своего принца даже среди бела дня. Перво-наперво он поднялся к себе и наточил серебряный меч так, чтобы он рассекал надвое пылинки в солнечном луче. Затем загрузил Плотву и заехал к скупщикам древностей Таду Листорезу и Бродерику Ивенсу — отличным знатокам могильных курганов. Узнав, что Лалия заглядывала и к ним, ведьмак тщательно нанёс на купленную зимой у них же карту Могильников все места возможной дислокации могилы Последнего Принца — а таких в разных версиях легенды было штук шесть .

— Учтите, мастер ведьмак — если вам попадутся какие старинные свитки или камни с затейливыми рисунками и душераздирающими надписями, несите их к нам! Только у нас вы найдёте достойную цену! — заверил Геральта милсдарь Ивенс.

— Не премину, не премину, милсдарь Бродерик. Только сейчас дело у меня не терпит отлагательств. Шевелись, Плотва!

"Разыщу девку — и сразу же к Нобу, пусть он ей всыплет как следует за то, что шляется по таким дырам. Дело по сути нехитрое", — думал Геральт. Но быстро вспоминал, что Могильники есть Могильники и что любой визит туда может непредсказуемо и опасно затянуться.


1) Буквальный перевод слова "фахверк"

Вернуться к тексту


Глава опубликована: 28.10.2023

Девушка и смерть (II)

Примечания:

ВАРНИНГ! Текст содержит куски из главы VIII "Хранителей Кольца" — "Мгла над Могильниками" и из "Меча Предназначения" Анджея Сапковского (новелла "Меч Предназначения").

Саундтрек:

В поисках Лалии — Владимир Дашкевич, "Запутанная история"

На выход из Могильников — Игорь Поклад, "Выход нечистой силы" (из м/ф "Как казаки на свадьбе гуляли")


Когда ведьмак подъехал к первому из Могильников по дороге на юг, начало вечереть. По прикидкам Геральта, у него оставалось два часа до заката, после чего поиски Лалии и её безопасное сопровождение к отеческому ремню несколько усложнились бы.

Поля Бри из бело-бурых стали просто бурыми, но в ущелине, за которой начинался проклятый Волглый Лог с его умертвиями, в это время года ещё лежал снег. Весны в воздухе совершенно не чувствовалось — наоборот, несмотря на ветер, Геральту казалось, что он въезжает в какой-то затхлый погреб. И не только Геральту.

— Тихо, Плотвичка. Спокойно. Спокойно, я сказал... — Плотва при виде первых курганов с их зловещими камнями занервничала и начала взбрыкивать. Это были ещё цветочки: на юг от холма, известного в народе как Мёртвый Зубец, она ехать отказывалась в самых сильных лошадиных выражениях. К счастью для ведьмака и Боба, все объекты, которые указали ему Ивенс и Листорез, находились в северных Могильниках.

Около первой из предполагаемых гробниц Последнего Принца — приземистого дольмена, заваленного испещрённым спиралями замшелым камнем — никаких следов хоббичьих ног или дешевеньких духов Лалии не было. Геральт не полез внутрь, рассудив, что юная низушка сама не смогла бы отодвинуть валун в полтора раза больше неё. Он ограничился тем, что срезал с камней могильный мох, почитаемый неплохим кровеостанавливающим.

На втором кургане, где конструкция могильника была посложнее, с претензией на земляную пирамиду и ордер с каменными "колоннами", ведьмака встретили только баргесты — две здоровенные собакоподобные мрази, неплохо на ком-то откормившиеся и решившие догнаться ведьмачатиной. Несколькими фирменными финтами школы Волка с серебряным мечом Геральт отправил их вслед за прочими обитателями Упокоищ, но одна страховидла перед смертью успела заметно порвать ему штанину.

— Широко шагает Эмгыр вар Эмрейс, — вспомнил ведьмак старый анекдот. — Так что не расслабляемся, Плотвичка.

Ведьмачье чутьё, хоть и забивалось ароматами гнили из могильника, но всё же давало понять — Лалия здесь была, но не задержалась, а пошла дальше на юг. Вместо наивной хоббитушки Геральту подворачивались только сколопендры и крысы, целебный мох и изредка куски камней с затейливо похабными барельефами — видимо, их вырезали для какого-нибудь геройски павшего воина, чтобы боевой друг за гробом проводил время повеселее.

Солнце клонилось к Старому лесу, и туман в волглых низинах сгущался. Ведьмак, чувствуя, что не обернётся до темноты, принял пол-склянки "Волка", чтобы быть во всеоружии перед тем, что попрёт из Могильников ночью. Но наконец наступил и на его улице праздник.

 

Когда Геральт на Плотве миновал могилу Последнего Принца Кардолана — уже пятую и последнюю на этой дороге — он наконец увидел в оранжевых лучах заката маленькую низушью фигурку. Белобрысая, пухленькая и босоногая девица неполных тридцати лет — у хоббитов это был подростковый возраст — с маленьким букетиком ёжилась от мартовского вечернего холода и бормотала трогательным голоском:

— Ой, и когда же придёт Принц? Я уже боюсь. И замёрзла! До чего же у этого Лютика и его друзей дурацкие сказки!

— Лютик, bleadd, — вырвалось у ведьмака. Лалия оглянулась, увидела всадника с двумя мечами, паскудным выражением лица, в чёрной куртке и порванной баргестом штанине, охнула и свалилась с ног.

— Мамочки... На помощь! Разбойник!

— Вообще-то нет, — сказал Геральт. — Лалия, ты же меня раз десять встречала в "Пони" и вконец замучала, требуя рассказов о чудовищах. А теперь меня снарядил твой папаня, чтобы ты не осталась в Могильниках навсегда.

— Так ты... Мастер ведьмак?

— Потрясающая прозорливость, — усмехнулся Геральт в усы и кивнул. — А теперь дай мне руку, и добро пожаловать на Плотвичку. Не бойся, она низушек не обижает. Главное — не слишком долго раздумывай — солнце заходит.

После небольшого замешательства на несколько секунд Лалия, запустив букетиком в могильный камень, двинулась навстречу ведьмаку, который ловко взял её под микитки, не трогая уже вполне сформировавшийся бюст, и усадил на Плотву почти к самой шее.

— Ай, как она страшно фыркает! — воскликнула низушка.

— Ты кого больше боишься, — спросил Геральт, залезая на лошадь сзади, — живых лошадей или мертвецов? Шевелись, Плотва!

И они тронулись на север. Даже ведьмаку казалось, что теперь всё закончилось, но это было только начало.

 

— Помните, мастер Геральт, мастер Лютик всё записывал сказки про Последнего Принца Кардолана? И так их ему рассказывали, и сяк, и эдак. Я однажды заслушалась... И в конце концов решила: я найду Последнего Принца под землёй, или под водой, ну где он там спит, и спасу его! И он в благодарность сделает меня своей принцессой! А его нигде нет! Тут одни противные скелеты, и кости, и руки оторванные ползают! Некрасиво вводить неопытных девушек в такое заблуждение! — слегка писклявым голоском без устали протестовала мазель Лалия, пока Геральт вёз её к спасительному выходу из Могильников.

Ведьмак только кивал головой. Ему вспоминалось, как много лет тому назад он вытаскивал из леса Брокилон другую, ещё более капризную особу:

— Не вертись, княжна, будущая княгиня Вердэна.

— Не буду я, — буркнула она, — никакой княгиней.

— Хорошо, хорошо. Не будешь княгиней. Станешь хомячком и будешь жить в норке.

При воспоминаниях о Цири на Геральта нахлынула такая тоска, что он вновь включился в реальность, только заметив, что уже недалеко осталось до ущелины, ведущей к выходу:

— Ну вот, мазель Лалия, и всё. Скоро могильники кончатся, и мы быстренько доедем до Бри. К батюшке. А я — к Лютику и баиньки. — "С девочками", додумал Геральт про себя, чтобы не смущать и без того скомпрометировавшую себя девицу.

— Ой... — внезапно вспомнила мазель. — А как же мой плащ?

— Какой плащ?

— Я плащ обронила, пока бегала искать принца. А если я без плаща приду домой, батюшка раскричится, как будто я преступление какое совершила! — забеспокоилась Лалия. Видно было, что она собирается зареветь.

— Зараза... Ладно, ищи плащ. Плотва, поворачиваем!, — и Геральт заскрипел зубами.

"Конечно, ты совершила преступление, деточка. Профукала несколько золотых Короля-под-Горой, которые старина Боб прятал в какой-нибудь полотняной колбаске под подушкой тебе на подарок к какому-нибудь Мидаэте", думал ведьмак. "А ещё ты потащилась сама и потащила меня в Могильники в то время суток, когда там выше всего вероятность влипнуть в дерьмо".

— Здесь нет плаща... Здесь плаща тоже не видно... Где же он есть? — не умолкала Лалия, всматриваясь с седла в траву. А меж тем солнце уже село за чёрную полосу Старого леса на горизонте, про который в Бри рассказывали не меньше всякого, чем про Могильники. С востока наползала холодная серая туманная муть. Лошадь беспокойно зафыркала.

— Ищи плащ поскорее. А то в тумане поиски вообще скоро потеряют смысл, — проворчал ведьмак.

— Ещё минуточку, мастер ведьмак. Кажется... Ой! Вот он! — Лалия соскочила с Плотвы, айкнула от болезненного прыжка с высоты и побежала за родным плащом. В этот момент медальон Геральта задрыгался. Началось самое худшее.

— Лалия, осторожно! — едва успел крикнуть ведьмак, когда земля разверзлась едва не под самым плащом, раздался неописуемый, нечеловеческий вой и оттуда полез скелетированный труп с изуродованным временем бронзовым мечом. Из соседнего провала — второй почти такой же. Лалия завизжала ничуть не хуже умертвий, а Плотва поддержала её ржанием, встав на дыбы, и ведьмак насилу её удержал.

— Стоять! — выкрикнул Геральт и спрыгнул, одновременно выхватывая серебряный меч. Умертвия отвлеклись от низушки на ведьмака, который благодаря "Волку" обезглавил один труп, а второй скелет развалил на составные части обычным пинком. Череп и кости рук пытались какое-то время шевелиться самостоятельно, но Геральт вторым пинком отправил черепушку меж ещё каких-то камней, а кости добил ударами меча.

— Ой, — в который раз уже выдала мазель Лалия. — А тут что, всегда так? Совсем-совсем?

— Ну в общем-то да. Теперь надевай свой холерный плащ и... Где Плотва?! Зараза...

Ведьмак обнаружил, что Плотва всё-таки ускакала, перепуганная местной не-живностью, как уже бывало с ним в этих местах.

— Мамочки... Ваша лошадь...

— Испугалась и убежала, да. Будем пробираться к выходу пешком, а там уже позовём Плотвичку. Чтобы она больше так не шарахалась. От меня ни на шаг! Ясно?! — скомандовал Геральт.

— Глупая девчонка, — зло зашипел он. — Это Брокилон. Тебе мало сороконожки? Одна ты в здешнем лесу не дотянешь и до утра. Ты еще не поняла?

— Не прикасайся ко мне! — взвизгнула она. — Ты, холоп, ты... Я — княжна, не думай!Понял?

— Ты глупая малявка.

— Я княжна!

— Княжны одни по лесу не гуляют. У княжен бывают чистые носы.

Ведьмак и низушка начали пробираться на север — по крайней мере он был уверен, что там север — через туман. А это было непросто. На вой умертвий отозвались ещё какие-то страховидлы с более дальних курганов. Над белыми камнями в древних спиралях загорались нечистые "могильные свечи". Пару раз к Геральту и Лалии приставали баргесты, ещё дважды их "радовали" выходящие из-под земли умертвия. Периодически девица пыталась звать Плотву громким шёпотом "Лошадь! Ло-о-ошадь!", но это, конечно, не помогало.

Двигаться строго на север не получалось — из-за страховидл они уже сворачивали дважды. У Геральта возникло подозрение, что сами Могильники гонят их, как волка на номера, в строго определённое место, и уж там-то ничего хорошего произойти точно не может. Наконец он решил: выбраться из тумана на один из холмов, чтобы наконец осмотреться, и дальше уже взять нужное направление.

И вот, когда ведьмак, держа за руку Лалию, начал карабкаться на очередной курган, земля вновь осыпалась почти у них под ногами. Оттуда стало выбираться синюшное облысевшее тело, местами тронутое тлением, и захрипело:

— Иди со мной, Лалия! Я — твой принц, которого... — Геральт без лишних слов ткнул мертвецу серебряным мечом в макушку.

— Нет! Ты не мой принц! Уходи! — затопала мохнатыми ногами низушка, которая явно представляла себе принца Кардолана несколько иначе. Словно от её топота, из новых провалов стали вылезать новые умертвия, которых ведьмак даже под "Волком" с трудом успевал колоть — хотя одного двух уколов или ударов серебром им было достаточно, чтобы рассыпаться в прах. И произошло то, чего надо было не допускать до самого конца — нервы Лалии сдали.

— Ааааа!!! — возопила мазель и бросилась очертя голову через туман, туда, где торчали, как привратные колонны, два огромных стоячих камня, клонящиеся навстречу друг другу.

— Стой, Лалия!!! — воскликнул ведьмак, срубая очередную скелетированную гадость. — Туда нельзя!!! Это Обманные Камни!!! Это ловушка! Лалия!!!

Геральт помчался максимально быстро вслед низушке, но она уже успела пройти "ворота". "Зараза, ghoul y badraigh mai aep cuach", — проворчал ведьмак и оказался в зоне абсолютного тумана, где мгла крышей склубилась над его головой. Мглистая зала и камень — колонной.

— Лалия! Это я, ведьмак! Иди сюда! — продолжал выкрикивать Геральт, не убирая меч в ножны.

Она здесь, Геральт из Ривии! Она здесь! Мы все ждём тебя! , — зашипела какая-то курва из темноты. — Будет славный подарок нашему Властелину! Мы ждём тебя!

Словно какой-то извращённый хор, из-за стены тумана завыла и заквакала на разные голоса нежить. Ведьмак сделал несколько ударов мечом по серой влажной ткани тумана, и тот словно бы от этого расползся. Геральт огляделся вокруг и увидел, что стоит в узком коридоре, уходящем по спирали куда-то вниз, где журчит вода.

Он был внутри могильника.

Глава опубликована: 29.10.2023

Девушка и смерть (III)

Примечания:

Саундтрек:

Могильник — George Martin, Sea of Holes.

Возвращение в Бри — John Williams, Meeting ("Jane Eyre", 1970)


Могильник, в который занесло Геральта и Лалию, оказался несколько дефектным — видимо, тысячи лет назад строители усыпальницы, пробивая туннели в известняке, натолкнулись на подземный источник, или он промыл себе дорогу в гробницу позже, в тёмные времена, когда некому стало хоронить в ней мертвецов и укреплять стены. Поэтому ниже определённых ярусов кургана полы были по щиколотку залиты водой. Ведьмак представлял себе, каково Лалии с её босыми пятками в этой сырой дыре, за века ставшей отличным рассадником заразы.

— Лалия! Я иду! — продолжал покрикивать в освещённые гнилушками коридоры Геральт. Но ответом было только гнусное хихиканье с интонациями, выдававшими его замогильное происхождение. А изнутри его продолжали пробирать воспоминания...

— Прошу тебя, Эитнэ, подумай.

— О чем?

— Отдай ее мне. Пусть вернется. В мир, которому принадлежит.

— Нет, Белый Волк, — дриада снова погрузила гребень в пепельные волосы девочки. — Не отдам. Кто-кто, а ты-то должен это понять.

А вскоре из подземной реки на крик ведьмака стали всплывать изводья.

Изводья, если верить эльфским и арнорским бестиариям — суть те же призраки или падшие духи, только живущие в воде. Даже раны от их эктоплазматических рук и мечей считались крайне опасными, потому как водные духи легко могли занести туда какие-нибудь скверные миазмы. Но "Волк", специально разработанный для боя в толпе, помогал Геральту уворачиваться от их ударов даже в узком затхлом коридорчике, пронзая их призрачную псевдоплоть серебряным мечом.

На предпоследнем ярусе путь ведьмаку преградили ещё два могильных умертвия — распухшие уроды с повылезшими волосами, отвратно визжащие, похожие на гигантских гнусных младенцев. В отличие от изводий, они были ещё и неуклюжими — так что вместо них главной проблемой Геральта в этом бою стала могильная свеча, местный паскудный аналог ледяного мрака.

— Зараза... — отбившись от них всех и очистившись от слизи, сказал Белый Волк. Наконец он спустился на последний ярус неизвестной ему ещё гробницы и вскоре услышал, как сзади шлёпает мокрыми лапами и попёрдывает тварь, по опасности не уступающая изводьям.

Ведьмак резко развернулся — как раз вовремя, чтобы увидеть пучеглазое клыкастое рыло и бородавчатую зелёную шкуру кергрима, изготовившегося к прыжку. Но в самый критический момент кергрим получил в лоб знаком Аксий и, попав под контроль Геральта, подошёл на очень опасное для себя расстояние. Два удара меча по короткой толстой шее довершили дело.

О кергримах в Эриадоре заговорили вскоре после появления Иорвета с Геральтом и Лютиком и раньше не слыхали, так что ведьмак подозревал, что эти крупные полуразумные амфибии-падальщики так же просочились в Средиземье, как и пейкко, в результате устроенного Сауроном "сопряжения сфер". Часто эти гады, согласно своим вкусам, селились у заброшенных древних кладбищ, где легко добывали себе ужин, не брезгуя при этом и случайно подвернувшимися живыми.

— Не нравится серебро, да?! — сказал ведьмак, оттирая меч о камни от кергримовой слизи и зелёной крови, и двинулся дальше в коридор, из которого доносилось хихиканье и призывы. Источник бурлил уже где-то за спиной Геральта, и вода здесь была по колено — а Лалии-то каково, с поправкой на низушечий рост. Медальон дёргался, намекая на очень сильное колдунство.

И вот стены коридора расступились, открыв ведьмаку вход в полузатопленную палату, которая была до самого потолка расписана первобытными ещё спиральными орнаментами. Посреди неё на плите — не то надгробной, не то алтарной, — лежала в явно магическом оцепенении Лалия. А над ней витал бледно-оранжевый неприятный дух, похожий на откушенную кем-то половину скелета в рогатом шлеме.

Ты как раз вовремя, Геральт из Ривии. Сейчас мы сыграем нашу свадебку — я ведь был когда-то принцем из Кардоланского дома, пока злая судьба не заставила меня отсиживаться здесь вплоть до бесславной голодной смерти. А потом я призову сюда моего нового господина, который тебе очень обрадуется. Ведь не ради никчёмной карлицы он даровал мне такую силу... — прошипел призрачный ублюдок.

— Иди в жопу, — лаконично ответил ведьмак, вставая в позицию для поединка.

Дух оказался непрост. Он не только изящно уворачивался от серебряного меча, как и всякое изводье, но ещё и периодически испускал какие-то явно тлетворные эманации. Геральту приходилось постоянно пригибать голову, чтобы ими не надышаться, а принц хренов норовил в это время нанести ему удар эктоклинком в зад, видимо, считая это очень остроумным.

Но ведьмак не был бы ведьмаком, если бы не нашёл выход, забравшись на что-то вроде гробов, поднимающихся над затопленным полом. Здесь его голова была выше эманаций и не позволяла их вдохнуть. Чтобы провернуть свой фирменный приём, дух-ренегат вынужден был подняться к потолку — но потолок здесь был низковат, и он оказался в отличной досягаемости для серебряного клинка.

— Царь-Ведьмак найдёт тебя, немощь... — прошипела страховидла, обращаясь в прах, осыпающийся в воду.

— Я сам ведьмак. Ох и гнусный же ты... — с облегчением выдохнул Геральт, спускаясь обратно в воду.

— Так тебе противен князь Кистрин?

— Я не хочу его, — гордо сообщила Цири, музыкально потянув носом. — Он толстый, глупый и у него скверно пахнет изо рта. Прежде чем я туда поехала, мне показали портретик. А на портретике он толстым не был. Не хочу я такого мужа. И вообще — не хочу я никакого мужа.

— Цири, — неуверенно проговорил ведьмак, — Кистрин еще ребенок, как и ты. Через несколько лет из него может получиться вполне приятный юноша.

Охотник на чудовищ не рискнул пытаться откачать Лалию в этом поганом сыром воздухе, рассудив, что на воздухе свежем ей полегчает быстрее. Хоть хоббитушка и была тяжёленькой, её размеры позволяли Геральту тащить её под мышкой, сохраняя правую руку свободной.

На пути наверх ведьмак встретил ещё двух распухших умертвий, попытавшихся преградить ему дорогу, но отбросил их об стену напротив знаком Аард. Подгнившие мускулы распухших лопнули от сильного удара, и они растеклись в жуткое смердящее месиво, от которого даже у видавшего виды Геральта встал комок в горле. Но это было последнее препятствие. Наконец ведьмак, стараясь не отпускать низушку, отодвинул плечом непрочно стоящую плиту в "предбаннике" могильника, из-за которой сочился влажный, но, Враг побери, свежий воздух!

— Чтоб тебя... Кажется, пришли. Но куда?

 

Туманной каши вокруг больше не было. Геральт и его подопечная стояли на вершине холма с каменным полукружьем входа в могильник. Ведьмак запечатал выход из гробницы знаком Ирден на всякий пожарный случай и, оглядевшись, узнал прямо перед собой холм с очертаниями той "земляной пирамиды", у которой он искал следы Лалии во второй раз. В другой стороне, почти у самого горизонта, ведьмак увидел цепочку редких уже огоньков — скорее всего, Бри.

"Значит, я на северо-востоке Могильников. Отлично, меньше ехать из этой задницы. Теперь вернёмся к нашим низушкам", — подумал Белый Волк.

Геральт быстро вытащил из торбы пузырёк с настойкой, которую приготовлял по рецептам своих знакомых дунаданов, и дал понюхать Лалии, которую прислонил к стенке гробницы. Хоббитянка чихнула с просто-таки нехоббитской силой и продрала глаза.

— Ой... Мастер ведьмак... Где мы? А где Принц...

— Приснился. Мы, надеюсь, в безопасном месте. Но пока оно безопасное, лучше уходить, — за курганами на юге снова завыли, и ведьмак, сунув два пальца в рот, свистнул как можно громче.

— Теперь ждём, — сказал он Лалии. К счастью, ждать понадобилось недолго. Послышался топот копыт, и вскоре из тумана к ним поднялась запыхавшаяся Плотва, фыркая огромными лошадиными губами.

— Ло-о-ошадь, — протянула непутёвая низушка, которую ведьмаку пришлось грузить поперёк седла, как пленницу.

Нельзя сказать, чтобы вторая попытка выйти из Могильников прошла целиком гладко. Когда Плотва только-только спустила Геральта с Лалией вниз, на склонах холма стали снова выкапываться какие-то воющие мерзавчики. Одно из умертвий, видимо, в прошлом было лучником, и из чудом сохранившегося лука стало сажать им вслед стрелы, но в тумане оно и при жизни бы ни в кого не попало.

Затем за Плотвичкой снова увязались подвывающие баргесты, отставшие вскоре после того, как Геральт, обернувшись, опалил им морды знаком Игни. Судя по жалобному визгу, в одного из них после этого всё-таки попал неупокоенный лучник. Жмурики ещё трижды вылезали на пути из могил, один раз почти под копытами Плотвы.

Но в конце концов Геральт, с трудом ориентируясь в тумане по приметным белым камням и стараясь просто держаться общего верного направления, въехал-таки в нужную ему ущелину, выводившую из Волглого лога к полям Бри. Туман редел, и меж его клочьями виднелась звёздная пыль холодной, но ясной весенней ночи.

— Мастер ведьмак, мы... уже всё? Скелеты от нас отстанут?

— Из Могильников они наружу не суются. Пока, — ответил Геральт. — Теперь ты наконец-то в безопасности.

— Такой гадкий сон, — чуть не плача отвечала ему низушка, которая наконец смогла нормально усесться в седло. — Принц там был, да, вот только вокруг него какие-то мертвецы раздутые, привидения, огромные жабы, и все крутились вокруг него, как верные слуги. До сих пор противно. Мастер ведьмак... А расскажите мне какую-нибудь сказку, пока едем! Только нормальную...

Геральт уже не сердился на Лалию и поэтому, немного поразмыслив, начал:

— Жила-была в далёком королевстве Цинтра одна девочка. Ну, чуток помладше тебя и не низушья, а человечья, но так невелика разница. И была она самой натуральной принцессой, потому что бабушка, которая её воспитывала, была королевой Цинтры, а отец — соседским императором.

— Ух ты, — загорелась интересом Лалия, забыв, что ещё секунду назад хотела спать.

— И вот однажды бабушка-королева задумала выдать принцессу замуж. За северного соседа, принца Кистрина. Но не понравился принцессе ни толстый и глупый Кистрин, ни его отец — старый, толстый и глупый король. И вот однажды, подговорив симпатичного оруженосца, которому она понравилась, принцесса сбежала из дворца. И попали они в лес дремучий...

Лалия молча, но с видимым интересом слушала рассказ о Цири и о её приключении в Брокилоне. Так дорога пролетала незаметнее, а глаза её тем временем снова начали слипаться...

— И вот тогда нашёл её ведьмак и понял, что нашёл своё Предназначение. И повёз он её в горы, в свою крепость, и стали там принцессу учить на ведьмачку, — дорассказал Геральт и тут-то и заметил, что подъезжает к запертым на ночь воротам Бри, а Лалия давно спит.

 

Следующим вечером Лютик снова пел в битком набитой общей зале "Гарцующего пони" — Лавр Наркисс продавал билеты даже на ступеньки лестницы. Была среди зрителей и Лалия, которая, хоть и неважно чувствовала себя после сырых Могильников, всё-таки выбралась за чашку тёплого чаю послушать набирающего популярность в округе менестреля.

— Боюсь я, мастер ведьмак, зря вы меня уговорили её отпустить, — качал головой Боб. — Сейчас опять наслушается баллад каких-нибудь, а в следующий раз дёрнет в Старый Лес или Туманные горы. Вам же опять морока! — переживал стареющий низушек.

— Теперь вряд ли, старина, — ответил Геральт и пригубил пивка. — Мазель Лалия воочию увидала своего принца и его двор. И теперь уже иначе отнесётся к плодам поэтического воображения. К тому же Лютик в честь её спасения приготовил сюрприз специально для неё и очень просил, чтобы она была на концерте.

— Хм! Тем более! Наслушался я про этого Лютика, в том числе от него же самого! Не удивлюсь, если он и нашими хоббитушками не побрезгует! — ворчал Боб.

— Тише, тише, сударь, дайте послушать, — зашикала на него какая-то разодетая дама из-за столика. Лютик пел как раз свой вчерашний опус, который Геральт пропустил — его слух в тот вечер услаждали воющие умертвия.

Так вот какая ты!

А я дарил цветы,

А я с ума сходил

От этой красоты!

Так вот какая ты!

Надежды и мечты

Мне подарила

И разбила ты!(1) — на высокой ноте закончил виконт де Леттенхоф, обводя взглядом впечатлённую брийскую, арчетскую и проезжую публику. В зале загремела овация.

— Благодарю, милсдарыни и милсдари, люди, низушки и краснолюды, хоббиты и гномы! В такие минуты я понимаю, что взялся за лютню не зря! — раскланялся Лютик и, сделав загадочное лицо, добавил:

— А сейчас — прелестная новинка, которая звучит для присутствующей в этом зале прелестной девушки, — на этих словах половина прекрасной половины зала приосанилась и откинула волосы со лбов. — Совсем недавно эта не только очаровательная, но и недюжинно храбрая юная особа пережила настоящее приключение, которое и озарило меня вдохновеньем!

Лалия зарделась. Боб побагровел. Геральт скорчил привычную ухмылку и допил пиво.

— Отчаянной Лалии Бобкинс посвящаю я свою новейшую балладу, которую имел смелость назвать "Девушка и смерть"! — провозгласил Лютик.

— Будет петь про то, как ты мою дурищу спасал? — сообразил Боб.

— Ага. И половину наврёт, — предупредил ведьмак, который вовсе не собирался из-за поэтических преувеличений друга враждовать с почтенным низушком. — Жизнь — это жизнь. А искусство — это искусство. Баллады о принцах — отдельно, их бренные останки, фаршированные падшими духами — отдельно.

— Дай Владычица, Лалия теперь это усвоит, — успокоился наконец Боб и впервые за вечер пригубил из своей кружки.

Геральт уже молча слушал Лютика. У них обоих впереди были ещё не одно приключение, не одно сражение, не одна баллада и не одна чужая постель на просторах Западного края. И не только его.

Но это уже совсем другие истории.


1)

Вернуться к тексту


Глава опубликована: 29.10.2023

В тени Кольца (I)

Примечания:

Саундтрек:

Ведьмак в пути — Louis Bacalov, The Grand Duel (Parte Prima)

Тьма над Ирисным озером — Ennio Morricone, La vedova


Ведьмак заметил знакомую фигуру в знакомой шляпе на Тракте издалека.

Сложно сказать, чтобы Геральт соскучился по мэтру Гэндальфу Серому. Богатый опыт общения с чародеями Северных королевств говорил ему, что магики норовят при удобном случае поиметь профана, втравив его в какую-нибудь опасную игру и оставшись в тени. Менее богатый опыт общения с Гэндальфом говорил ведьмаку, что магики Средиземья от них не слишком отличаются. К тому же Геральт наконец заключил контракт с краснолюдами, на который давно рассчитывал, и бородатый чародей его не интересовал даже как источник возможных заказов.

Тем не менее, когда волшебник поравнялся с головой торгового каравана из Эред Луин, следующего по пустошам на Восток, ведьмак остановил Плотву и почтительно поклонился.

— Cead, гроссмейстер. Как ваши учёные изыскания на Юге, принесли плоды? — спросил Геральт.

— Рад видеть тебя в здравии, Геральт из Ривии, — приподнял в ответ шляпу чародей. — Говорят, ты тщательно изучил всех тварей, служащих Тьме, чтобы снова стать ведьмаком уже в Западном крае — после того, как вышел из запоя?

Краснолюды из каравана встретили это заявление дружным хохотом. Ведьмак тихо зарычал, но ответил:

— Как видишь, ведьмачьи услуги здесь пользуются спросом. Наместник Двалин заключил-таки со мной договор на сопровождение обозов до долины Андуина и обратно. Правда, надо таскаться через Туманные горы, но три золотых за сутки пути того стоят.

— А мои исследования в архивах Гондора подтвердили то, чего я ожидал и боялся, — вздохнул мэтр Гэндальф. — Поэтому я тороплюсь к своему старинному другу, а то как бы не попасть ему в беду!

К Гэндальфу подъехал на откормленном пони начальник каравана Ислейф — важный, степенный русобородый краснолюд, — отрекомендовался и завёл светскую беседу:

— Как думаете, сударь мой Гэндальф... Вот вы с востока изволите ехать — ждут нас какие-нибудь вопиющие препятствия и ужасные приключения на пути?

— Если вы пойдете от Ривенделла к перевалу, то несомненно, — ответил волшебник, попыхивая трубкой. — Гоблины в горах совсем распоясались, чувствуя, как Тень набирает силу. Элронд готовит против них поход вместе с вашими и людьми Гримбеорна, поэтому Верхний перевал сейчас опасен — особенно для гномов. Но помните — это не единственный путь через Мглистые!

 

Вести от Гэндальфа озадачили краснолюдов. Разбив у Последнего моста лагерь, гномы стали рядиться, как им быть дальше. Соблазнительный вариант дождаться окончания карательной экспедиции в Последнем Домашнем Приюте Ислейф отверг — он недолюбливал всё эльфское, да и неизвестно, как бы затянулся поход на гоблинов, а большая часть товаров была уже продана бородачами на корню беорнингам, лесным эльфам, Эсгароту и Дейлу. Товары ждали.

Вариант обойти ставшую опасной часть тракта через земли великанов тоже отпадал — у Короля-под-Горой давно были с ними испорчены отношения. В итоге краснолюды, кляня всё на свете, приговорили сделать ещё более крупный крюк — через Багровый Рог.

Геральту теперь предстояла куда более дальняя дорога, чем он рассчитывал. Караван двинулся через леса Митейтельской стрелки, переправу у Гвингриса и Эрегион — края, где полгода назад они с Лютиком искали след Иорвета. Когда его подопечных остановила эльфская застава у Минас-Агора, ведьмак передал привет его бессменному одноглазому коменданту-скоя'таэлю.

Путь по этим землям был относительно спокойным — только в лесах на Бруинен Геральту пришлось показать весь класс владения стальным мечом, чтобы сразить местных змеев, которым понравились краснолюдские пони. Под падубами Гвингриса за караваном увязались было варги, а в Эрегионе гномов вздумала было потрепать залётная шайка дунландцев, но с ними ведьмак решил дело миром, просто намекнув на свою дружбу с Иорветом. Неукротимого вождя "белок" здесь помнили и боялись.

А так это был совершенно мирный, дежурный переход.

Наконец, странствующие торговцы вышли к подножию Багрового Рога — Баразинбара по-краснолюдски или Карадраса по-эльфски. Из кустов засвистели было полуорочьи стрелы, но безобразие вскоре прекратилось — видимо, полуорков Белой Руки было слишком мало, чтобы драться с двумя десятками краснолюдов.

Велик и долог был подъём на перевал Карадраса — на такую высоту, что на ней всё ещё завывала нескончаемая метель, а до облака, из которого валил снег, даже гном мог достать руками. Здесь, как и в Форохеле, в изобилии встречались морозные, бродячие и прочие мраки, принимающие облик орков, пауков, голодных медведей, а Геральта пытавшиеся напугать известным уже мужиком из Ривии с вилами.

Но нет худа без добра — именно разгоняя серебряным мечом мраков, ведьмак споткнулся о давным-давно занесённый сугробами каменный столп. Когда его разгребли, он оказался испещрён краснолюдскими старинными рунами и стрелочками.

— Это древний указатель, судя по виду — ещё времён Дурина Пятого, — проворчал краснолюд Лори, слывший в караване главным специалистом "по самым новейшим мёртвым языкам", как он сам хвастал. — Чтобы спуститься к Ирисному озеру, нам нужно теперь свернуть налево и следовать под горочку. А по правой тропе мы попадём на озеро Келед-Зарам и в конце концов в Лориэн.

— Опять к этим эльфам, да ещё и путь вдвое дольше, — проворчал Ислейф. — Налево!

Спуск с перевала к озеру занял добрых полдня. Снег и морозные мраки никуда не делись и начали порядком надоедать Геральту — да и эликсир "Полнолуние" из-за них начал подходить к концу. Но вот наконец закончился снегопад, а под ногами вместо льда возникла пусть мёрзлая, но земля. В конце узкого ущелья показались какие-то каменные стены.

— Это чей-то город? — спросил ведьмак Лори, который, похоже, был главным знатоком маршрута.

— Это ты чей-то, а здесь стоит город наших предков-Длиннобородов! — заявил Лори, бия себя в грудь прямо по спускающейся на неё седой бороде. — Здесь когда-то был богатый и цветущий Кидзул-Калах, второй из наших городов по богатству после Казад-Дума! Даже нынешний королевский Эребор был бы ему не чета!

— Был? То есть... — уточнил Геральт.

— Он был разрушен землетрясением и наводнением — ещё в те времена, когда славный Казад-Дум был в зените могущества, — продолжал старый краснолюд. — Правда, старые сказки говорят, что то ли его разорила могущественная колдунья, что живёт в озере, то ли чудище, приплывшее по подземным рекам...

Между тем караван уже вступил в руины. Выглядели они для руин поразительно хорошо сохранившимися — уцелели даже затейливые стеклянные витражи в окнах древних зданий. Геральт такого не видел ни в Хелегроде, ни в Чертогах Торина, ни в других живых или мёртвых краснолюдских городах. Вот только наслаждаться памятниками зодчества гномов ему мешал медальон, который повёл себя здесь несколько истерично.

— Похоже, сказки не так уж и врали, — сказал ведьмак. — Здесь всё пропитано магией. И я бы не сказал, что места, где всё ей пропитано — обязательно хорошие и надёжные.

— Как скажешь, ведьмак, — ответил Ислейф. — Но я всё-таки пошлю пару воинов, чтобы отыскать места, подходящие для ночлега. При такой скверной погоде спать под открытым небом было бы неразумно. Это в конце концов наш город, ведьмак — а дома и стены помогают!

Краснолюды выбрались на широкую площадку с колоннадой, которая при жизни города была набережной. С неё открывался роскошный вид на почти бескрайнюю серо-стальную озёрную гладь, окружённую заснеженными восточными пиками Мглистых. Где-то далеко гладь обрывалась, судя по шуму, мощнейшим водопадом.

— Ирисное озеро, ведьмак, — сказал Геральту старый Лори. — Река Ирисная вытекает из него по топям Ирисной низины и впадает...

— В Ирисное море, — предположил Белый Волк.

— В Андуин Великий, что начинается за тысячу миль на севере и впадает в Море за тысячу или две мили к югу, — уточнил всезнающий Лори.

— Ладно, Лори, сын Фери, урок окончен, — сказал ему Ислейф, — облокотившийся на обломок баллюстрады и думающий о чём-то своём. — Раз ты, ведьмак, считаешь, что нам здесь грозит беда, так ступай следом за моими людьми.

Геральту пришлось сопровождать Барина и Сталина — краснолюдов, назначенных Ислейфом в квартирьеры. И не зря. В первой же палате, где потолок не пропускал сверху дождь со снегом, на них напустились весьма воинственные изводья. Конечно, против серебряного меча ведьмака, да ещё с "Полнолунием", они были не нежильцы. Но квартирьеры остались весьма недовольны.

— Бардак какой развели тут, — ворчал Сталин, отпустивший усы едва ли не пышнее бороды. — Меня бы сюда комендантом на полгодика — я бы показал им настоящий гномий порядок! — Барин же и вовсе так обложил изводий, что Золтан Хивай мог бы им гордиться.

Это было не последнее нападение. В коридоре, который вёл к водопадам, некогда крутившим колёса всей промышленности Кидзул-Калаха, Геральт столкнулся с уже порядком доставшими его на перевале мороками. Конец коридора тоже не утешил участников экспедиции. Мост над водопадом, который ранее вёл в северную часть города краснолюдов, был кем-то старательно разрушен. А на противоположной стороне потока прохаживался на четырёх чешуйчатых когтистых лапах довольно упитанный змей.

— Вот я и говорю — бардак. У меня бы это всё в два счёта вымели! — погрозил змею кулаком Сталин, тяжело вздохнул, раскурил трубку и задымил не хуже мэтра Гэндальфа.

— Да чтоб вас всех об собственную жопу немытым * * *

вы* * *

, приподняло, шлёпнуло и опять вы* * *

! — резюмировал Барин. — Ногу поставить некуда в этой * * *

мира!

— А я предупреждал, — закончил ведьмак. Оставаться в Кидзул-Калахе краснолюдам не было никакого смысла — если они хотели сохранить живыми караванщиков и пони. Благо начинало темнеть.

 

Ислейф в конце концов распорядился разбить лагерь на относительно ровном месте над берегом озера, на полпути от Кидзул-Калаха к заставе на дальней стороне, которую держали беорнинги — подданные какого-то Гримбеорна, о которых Геральт слышал только, что они умеют оборачиваться медведями, а с гномами у них вечные трения на почве таможенных пошлин. Хотя к моменту, когда караванщики потянулись на боковую, дождь со снегом над озером и перестал, многие краснолюды всё равно смотрели на ведьмака волками, будто это он развёл в городе всю нежить, лишившую их ночлега под крышей.

Какое-то время Геральт дежурил, под "Кошкой" вглядываясь в тёмную пустоту ночного озера и бледные неживые огни в краснолюдских развалинах, но в эту ночь ни один призрак и ни одна водяная тварь не потревожила его бородатых нанимателей. Только где-то далеко в горах слышались вопли и визги, но они слишком напоминали ведьмаку крики побиваемых орков, и он счёл их добрым знаком. Наконец он сдал вахту Сталину, пыхавшему трубочным зельем что твой дракон, и сам с превеликим удовольствием забрался в спальный мешок.

Геральту снились тяжёлые, пакостные, муторные сны, в которых он бесконечно гонялся за риггером по канализации Вызимы, а тот уходил всё глубже и глубже в какие-то пещеры, чуть ли не в океан. А из брюха страховидлы вылез какой-то тощий голый урод, похожий на замученного в Дракенборге низушка, и заорал на ведьмака, протягивая к его горлу костлявые руки, раздуваясь и увеличиваясь в размерах:

— Отдай Кольцо! Отдай Кольцо! Отдай Кольцо!

— Засунь его себе... — ответил Геральт голосом Барина и... проснулся, обнаружив, что вместо неизвестного урода перед ним стоит Ислейф и с оным Барином собачится. На Ирисном озере наступал новый день, менее пасмурный и с более свежим ветром — в развалинах всё время тянуло каким-то то ли дерьмом, то ли слизью, видимо, из затопленных входов в рудники.

Вереница тяжело нагруженных пони и понурых краснолюдов потянулась к заставе человекомедведей. С виду они казались почти нормальными кметами, только ростом в полтора раза повыше и в плечах пошире даже следопытов — не говоря уже о фермерах из-под Бри, а тем более веленских мужиках. У каждого на поясе висел добрый меч или боевой топор. Предводитель беорнцев, назвавший себя сотником Вартмафом, по бородатости не уступал самым матёрым краснолюдам Синих гор.

— Давненько тут не бывало гномов — лет, наверное, тысячу, а может, и две, с тех пор, как ведьма залила водой ваши шахты! — нехорошо осклабился сотник. — Но раз вы всё же почтили наш, увы, немирный край своим посещением, то с вас по восемь золотых Короля-под-Горой с каждого пони.

— Что?! — Лицо Ислейфа перекосило и казалось, что он сейчас полезет на Вартмафа с кулаками. — Всегда же было пять, Враг вас всех побери!

— За сложность и напряжённость нашей работы, — сказал Вартмаф. — Знаете, что у нас тут творится?! Вам Бадвила расскажет. — Сотник кивнул на воина, который сидел в углу заставы со сломанной ногой. — Сказывай теперь господам гномам, на кого ты ночью нарвался, Бадвила, сын Эврика!

Ведьмак насторожился.

— Стоял я в дозоре... Во-он в том ущелье... И тут орки!... Десять на одного... Уж думал — пропадать... — отрывисто говорил и тяжело дышал раненый Бадвила. — А тут — этот!... Дух!... Давай всех подряд косить!... Страху натерпелся... В кусты прыгал... Ногу сломал... Только тем и упасся от него... У-у-у, Вражья сила...

— Вот сам видишь, мастер Вартмаф, каковы вы против здешней нежити, — сказал Ислейф. — А нас защитит настоящий ведьмак из самой Ривии, и мы ему уже заплатили.

— Никогда не слыхал ни про ведьмаков, ни про Ривию, — покачал головой сотник-беорнинг. Он подошёл к ведьмаку, внимательно осмотрел его и сказал:

— Вроде и полуорочья у тебя рожа, вроде тех, что в Тун Мелене копаются, но всё-таки не чую я в тебе нечистой закваски. Как тебя звать? Чем занимаешься, кроме наёмного ремесла?

— Геральт... Сын Корина, — подумав, добавил ведьмак. — Бью чудовищ, упокоиваю мертвецов, снимаю не слишком заковыристые проклятия — вот мой хлеб, милсдарь сотник.

— А коли так — может, сумеешь с этим духом разобраться? — предложил ему Вартмаф.

— А надо ли, милсдарь сотник? Это враг вашего врага, истребитель орков. Я бы на вашем месте отходил в сторонку и давал такому полезному духу сделать всю работу, — улыбнулся одними губами Геральт.

— Недальновидный ты, ведьмак, — покачал головой Вартмаф. — Он, гад, тем и опасен, что неперд... предсказуем. Сначала орков вырубает, а потом за нас примется? Или за гномов?

— А беорнинг дело говорит. В кои-то веки, — заметил Ислейф. — Ты уж, мастер ведьмак, разберись по-свойски с этим духом, чтобы он уже никого не беспокоил. С боем или по-хорошему — неважно.

Краснолюды зашумели и заспорили, стоит ли из-за какой-то непонятной сущности задерживать их проход к Андуину. Но Вартмаф стоял на своём:

— Покуда бродит тут этот дух — я не могу дать вам дорогу в низину! Если с вами что-то случится, пока застава под моим началом, то Гримбеорн мне голову оторвёт, хоть я ему и родич!

— Будь по-вашему, милсдарь сотник, — сказал ведьмак. — Ведите меня на место происшествия. Будем разбираться.

Глава опубликована: 01.11.2023

В тени Кольца (II)

Примечания:

Саундтрек:

Грот Гультавы и дух Исилдура — John Williams, Lowood ("Jane Eyre")


Неведомый воинственный дух покуролесил на поляне, одним своим краем выходящей к высокому обрыву, с которого открывался вид на болотные хмари Ирисной низины, тянущиеся вдаль к большой полосе воды. Это, стало быть, и был Великий Андуин, за которым виднелась совсем тоненькая полоска поросшего лесом левого берега. Геральт понял теперь, почему беорнинги и орки так бились друг с дружкой за эту поляну — она была идеальным наблюдательным постом за низиной.

— Вот, сталбыть... Тут всё и случилось... Видите кучу орочьей дохлятины?... — показывал ведьмаку и гномам Бадгила, которого пришлось привязать аж к двум пони. Геральт кучу ещё не видел, но уже чуял. Наконец первые убитые орки появились в его поле зрения.

— Ну, что думаешь, мастер Герольд? — спросил раненый беорнист. — Что за дух то был и стоит ли его изгонять?

Ещё немного присмотревшись, ведьмак похмыкал и сказал:

— Интересно. Орки убиты оружием из эктоплазмы — это и впрямь был призрак, а не какой-то ряженый герой-любитель. Но стиль ударов до боли напоминает мне кое-кого из живых... Да, так бьются следопыты Севера в Арноре. И когда орудуют мечами нуменорской ковки.

— Ну ты даёшь, — сказал ему Лори. — Откуда в Ирисной низине взяться дунадану?! Тем более призраку дунадана?!

— Если это призрак, то он может быть не дунаданом, а их предком, — рассуждал ведьмак. — Этим... как его... Менорцем.

— Нуменорцем, — поправил старый краснолюд. — Но всё равно — они же сюда вроде как не заходили...

— Читал я в эльфской библиотеке в Ривенделле, что как раз один из королей нуменорцев погиб где-то в тех краях, — указал Геральт на болотистые равнины под обрывом. — Кажется, предок арнорской династии. Король Исидор или что-то в этом роде. По преданию, Исидор и его отец и брат — Элендил и Анарион — воевали с Мордором, и в бою король отрубил этому их магу-ренегату Саурону палец с Кольцом Власти.

— Кольцо, говоришь? — спросил Лори. — Так оно же три тысячи лет как сгинуло!

— Да. После того, как его величество Исидора Арнорского убили из засады недорезанные орки. И было это, если хронисты не наврали, именно в Ирисной низине, — блеснул новоприобретёнными знаниями по истории Средиземья ведьмак.

— Так вот оно что! — осенило Бадгила. — Там, в низине... Шляются полуорки какие-то и чужаки размалёванные... И прочая сволочь... Копают старые норы, которые от Мелкого народа остались... Они, наверное... Кольцо ищут!

— А Мелкий народ кто такие? — уточнил Геральт. — Низушки?

— Не слыхал... Про таких...

— Хоббиты? — задал наводящий вопрос краснолюд Лори.

— Может быть... Бабка говорила... Их в старые годы... Хол-будланами звали... Когда они ещё... В горы не ушли... — вспомнил беорнинг.

— Ладно, лекцию по истории оставим для Оксенфурта. Откуда, ты говоришь, дух явился? — вернулся Геральт к главной теме их встречи.

— А я не заметил... Пока он на орков... Не накинулся... Вроде человек... Был при жизни... С мечом большим... — вспоминал Бадгила. — Потом... Уже в кустах с ногой валялся... Помню ещё — дева... Какая-то... Песню запела...

— Ты видел её?

— Нет... Только песня... Я сразу и заснул... А потом меня подобрали...

Геральт продолжил осмотр места происшествия, про себя думая: "Медальон стоит, как у Лютика на любую юбку. Значит, тут не обошлось без чародейки. Опять же усыпляющее заклинание. Чародейка с дрессированным духом дунадана — а то и самого Исидора — бродит по Туманным горам, уничтожая орков. Но союзников усыпляет, а не пробует с ними договориться". И тут рядом с очередным орочьим трупом, над которым уже поработали лисы и вороны, ведьмак нашёл кое-что интересное.

— Лори, Бадгила! Не ходите сюда! Здесь следы!

— Откуда там следы?! — подивился беорнинг. — Это ж дух... У призраков... Следов не бывает...

— Бывает, только не все верят, — сказал Геральт. — Вот, например, эти жёлтые лепестки. Тут вокруг такие цветы не растут. Да ещё и пропитаны магией, как губка.

— Это из низины... — сообразил раненый Бадгила.

— Проверим, — ведьмак попытался найти другие ирисные улики, воспользовавшись чутьём. Но след из лепестков вёл не к обрыву и не к какой-нибудь тропе на болота, а в горы — в сторону озера.

— Зараза...

 

— Чем больше туман рассеивается, тем больше всё запутывается, — рассказывал потом Геральт на заставе Ислейфу и сотнику Вартмафу. — Дух действует не один — где-то рядом бродит чародейка, которая, возможно, им управляет и оставляет после себя лепестки ириса. Её следы ведут в горы.

— Озёрная ведьма. Та самая, что по преданию затопила все рудники в Кидзул-Калахе и вынудила гномов уйти! Точно! — встрял в разговор всезнающий Лори.

— Вот ещё только её нам тут не хватало, — застонал и схватился за голову Ислейф. — Ведьмак, Двалин ведь говорил с твоих слов, что ты обучен снимать проклятия, загонять призраков обратно на тот свет и светски обходиться с чародейками?! Так отправляйся по этому следу и скажи им с духом, где бы они не прятались, чтобы не трогали наш караван, оставили его в покое! А с орками мы вкупе с воинами Гримбеорна и так управимся!

Так Геральт ещё раз проделал путь к Складу Дохлых Орков, как он мысленно прозвал поляну, где высокородный призрак напугал до полусмерти сурового Бадгилу. Оттуда ведьмак начал подъём по ирисному следу, который повёл его на крайне сложную горную тропу поверх главной дороги. С неё открывались упоительные виды на Ирисное озеро — уже не серое, как раньше, а нежно-голубое — но Геральт всё больше смотрел под ноги, разыскивая новые заветные лепестки, и вперёд, где периодически появлялись призраки и изводья.

Все эти спуски и подъёмы вели ведьмака прямёхонько к Кидзул-Калаху с его недружественными духами и драконообразными формами жизни. Когда тропа покатилась под уклон прямо к покинутому городу краснолюдов, Геральт, подумав, закинулся общеукрепляющим "Полнолунием" и повышающим силу Знаков "Лесом Марибора". Потом перевел взгляд на тропу меж скал — и ему показалось, что он закинулся чем-то другим, покрепче. Например, "Чёрной чайкой", да на махакамском спирту поядрёнее.

Перед ним стояла статная высокая белокурая женщина с бездонными глазами и пушистыми ресницами, в великолепно сидящем на скульптурном теле синем платье, на котором были вышиты ирисы. Всё бы хорошо, но их лепестки иногда падали на тропу, приятно разнообразия сосновые иголки. А её босые ноги не касались земли.

— Однако, — сказал ведьмак, потряс головой, но женщина не исчезла. Она заговорила, и её голос был похож на звуки падающей на камни воды:

— Кто ты, путник? И что привело тебя в этот город?

— Я Геральт. Охотник. А привели меня твои ирисы, — честно ответил ведьмак. Лицо чародейки не выдавало никаких эмоций.

— Я Гультава, дева Ирисов. Мало кто приходит сюда, — её голос звучал в голове Геральта как лёгкий ветерок. — Ты слишком близко подобрался к жилищу моего друга. Его не следует беспокоить.

— Тогда будь любезна, передай своему другу, чтобы не путал меня и двадцать гномов-торговцев с бандой полуорков, вроде убитых на поляне, когда ему снова захочется поразмяться, — сказал Гультаве ведьмак.

— Орки и полуорки — не единственные, кто хочет навредить моему другу в этом краю. Долгое время я оберегала его, даруя покой, в котором он нуждался. Но всё чаще его тревожат дурные воспоминания. Скверные сны о прошлом. Тьма смыкает кольцо вокруг моего друга, подступает всё ближе, и всё тяжелее мне сдержать его порывы. Откуда я могу знать, что ты желаешь ему всего хорошего? — недоверчиво и недовольно спросила его Гультава.

— Оттуда, милсдарыня, что я тоже охраняю покой и сон, как и ты. Своих заказчиков, гномов с Запада. И их сильно беспокоит, как хорошо твой друг работает своим призрачным мечом по ночам, не разбирая, где орки, где люди, а где... Гномы, — начиная сердиться на эту особу, сказал Геральт. — Им нужны гарантии, что мы не станем целями его праведного гнева на весь мир. Тогда и нам не будет нужды вредить ему.

Гультава призадумалась. Она вперила взор в кошачьи глаза ведьмака, словно бы читая там что-то важное, и не отрывала его минуты две.

— Я могу отвести тебя к моему другу, и ты увидишь, что он безопасен — для тех, кто не служит Тьме, — и дева Ирисов указала на то место, где водопад прорывался через полуразрушенный Кидзул-Калах в озёрные воды.

— Мне нырнуть? — спросил Геральт.

— Не обязательно. Воды Ирисного озера подвластны мне, и ты пройдешь там, не замочив ног. Но если обманешь — останешься на дне навеки, и призрак твой будет пугать проезжих гномов по ночам!

— А имя твоего друга часом не Исидор? — спросил ведьмак владычицу озера. Та оставила вопрос без ответа.

 

Воды не расступились перед Геральтом, когда Гультава провела его в водоотводный канал на нижних ярусах Кидзул-Калаха. Но сырости он абсолютно не почувствовал, как будто шёл по коридору где-нибудь в "Шалфее и розмарине".

— Иллюзия? — спросил он у владычицы озера. — Вполне, вполне.

— Вода настоящая, — ответила Гультава. — Но я велела ей пропустить тебя.

Даже сильное встречное течение не мешало ведьмаку. Канал оказался недлинным, его конец перекрывала заржавевшая краснолюдская решётка.

— Это уже клетка твоего друга? — спросил Геральт.

— Это не клетка. Как правило, незваные гости поворачивают назад, просто видя решётку. Да спадёт завеса Гультавы! — и решётки не стало. Это как раз оказалась иллюзия.

— А что с твоим другом творится? — поинтересовался ведьмак, проходя на месте бывшей решётки.

— Он страдает. Раньше ему хватало моих чар и песен, но в последние годы всё чаще он возвращается к своим тревогам и рвётся мстить обидчикам, — сказала дева Ирисов. — Тьма крепчает — с Востока, с гор, из глубин. Мне всё сложнее удерживать чары. Я думаю, кто-то оскверняет эти воды. Попробуй на вкус, ведьмак!

Геральт глотнул воды.

— Слегка прогорклая.

— В рудниках ещё хуже, ведьмак. Но сначала я исполню твоё желание и отведу тебя к моему другу, а потом мы обсудим, кто может мне вредить. Ступай прямо по пещере, я же задержусь по своим делам и скоро присоединюсь!

Поход вверх по течению пещерной реки привёл Геральта в грот, расположенный, похоже, где-то под водопадом — свет попадал сюда через потоки воды, и по скалам ползла буйная растительность, а на центральной площадке росли сочно-зелёные, несмотря на начало апреля, деревья. В центре площадки бил маленький каменистый источник, а над ним витал дух — видимо, та самая гроза орков, которую искал ведьмак.

Геральт встряхнулся, чтобы не заснуть, а то уж слишком умиротворяющей была атмосфера в гроте. "Зараза... Грёбаная магия", — подумал он.

Кто ты? Ты выпустишь меня? — вопросил дух. Ведьмаку показалось, что он очень похож на призрак короля Арведуи во льдах Форохеля, но без короны и в кольчуге.

— Я Геральт. Мои друзья как раз за то, чтобы ты посидел в этом садике и поиграл в буль-буль-карасики, пока они не пройдут долину. Им не хотелось бы, чтобы ты покрошил их вместе с орками, — покачал головой Геральт. — Ты в последний раз чуть человека не зашиб с ними, помнишь?

Плохо, — сказал дух. — Я помню, что хотел уйти. Помню свой гнев. Свою ярость при мысли о Кольце. О том, что я был из-за него убит, а потом его у меня украли. Паршивые мелкие воришки прибрали его и исчезли в горах. Потом... Не помню. Сон одолел меня.

"Призрак со склерозом — это что-то новенькое, — подумал Геральт. — Но похоже, он и правда Исидор".

Мне снятся ужасные сны, Геральт. Про негодяев, лишивших меня Кольца. В этих снах они сидят в своих смердящих лисьих норах далеко на Западе, незнамо где, жрут как крысы и хохочут над моей судьбиной. Гультава хочет уберечь меня от них. Но сны стали являться всё чаще. И меня тянет отсюда вырваться. Начать мстить. Как будто кто-то подсказывает мне, что делать. Кто-то знакомый. Но... не помню, — продолжал дух Исидора.

Ведьмак чувствовал, как сам свалится спать, как вдруг его разбудил громкий крик Гультавы:

— Куда вы! Нарушители! Захватчики! Что вам нужно?!

Геральт взялся за серебряный меч — с врагом, на которого нужен стальной, Гультава бы справилась без лишнего шума. Он быстро скатился вниз и побрёл обратно ко входу в грот. Где увидел нарушителей и захватчиков и обалдел.

Нарушителями и захватчиками оказались хорошие знакомые ведьмака по Ривенделлу. Эльф Глорфиндель и мэтр Радагаст Бурый. А за их спинами, похоже, маячил сам милсдарь Элронд Полуэльф.

— Что вам нужно от моего друга? — возмущалась владычица озера, и волны уже несколько раз хлестали эльфов и чародея по физиономиям, но те оставались невозмутимы.

— Нам нужно убедиться, что друг твой, как ты это называешь, не оказался в ловушке Тьмы. Потому что нет ничего опаснее, чем уловить туда тень Исилдура Арнорского. Несчастливого и недолгого обладателя Кольца, — сказал Элронд и перевёл взгляд на ведьмака.

— И снова ты, Геральт из Ривии, — сказал Глорфиндель. — В последнее время, когда что-то происходит, ты частенько оказываешься рядом.

Глава опубликована: 03.11.2023

В тени Кольца (III)

Ведьмак оказался между двух огней.

— Разорители! Захватчики! Что вам нужно! Оставьте в покое меня и моего друга, или волны будут волочить вас по острым камням до самого Андуина! — грозила Гультава, подбоченясь, как новиградская торговка.

— Мы как раз пришли удостовериться, что твоему другу ничего не грозит, ибо тьма сгущается над ним и этой долиной, — отвечал Глорфиндель. — И если ты не желаешь враждовать с двумя Мудрыми и победителем балрога, то освободи нам дорогу, озёрная дева — иначе даже ведьмак не будет тебе защитой!

— Спасибо на добром слове "даже", Глорфиндель, — сказал Геральт и обратился к владычице озера: — Я хорошо знаю этих эльфов и людей, милсдарыня Гультава. Я бился с чудовищами бок о бок с Глорфинделем. И он точно не желает твоему... Исилдуру худа. А уж мэтр Радагаст и милсдарь Элронд и подавно. Их можно впустить.

Не то чтобы ведьмак так уж доверял полуэльфу и Карему чародею, но уж очень он не хотел влезать в противоборство с Элрондом, который мог подкинуть выгодные заказы, и Глорфинделем, который был отличным подспорьем в их исполнении, на не пойми чьей стороне. Гультава, оценив ситуацию, поняла, что ей нечем крыть, и сдалась:

— Будь по-вашему, эльфы и Радагаст Карий. Но поклянитесь, что не причините боли тому, кто наслаждается покоем в моём гроте!

Вступив в грот, Радагаст сразу почуял неладное.

— Сильные же чары ты навела на это место, Гультава, — покачал головой запселый чародей. — Даже мне захотелось вздремнуть.

— Я бы давно уже храпел, если бы не эликсиры, — добавил Геральт. — Только, похоже, кто-то сумел преодолеть и твою завесу и управиться со снами милсдаря призрака по-своему.

— И мы все догадываемся, кто, — печально констатировал Глорфиндель.

Эльфско-чародейская команда поднялась на скалу, где в окружении напитанной водой буйной зелени витал дух предполагаемого монарха. Первым делом сиятельный покойник строго, как будто и не забывал, кто он такой был, поинтересовался у Eldar и Радагаста:

Что вы сделали с Гультавой, пришельцы?

— Ты так переживаешь о своём тюремщике? — усмехнулся Радагаст.

— Слыхал я про такое, мэтр. Тридамский синдром, — кивнул Геральт.

— Не перебивай Мудрых, ведьмак! Пришло время!

Разве она тюремщик? Она мой друг! Всего лишь друг, — запротестовал порфироносный дух.

Радагаст кивнул Элронду, и тот вынул из дорожной сумки на боку резной продолговатый предмет со следами позолоты, стёршимися за многие столетия.

— Поворотись к нам, почтенный призрак, — сказал Элронд, внимательно рассмотрел и протянул ему руку с таинственной штукой. — Узнаёшь ли ты эту вещь? Ты знаешь, что она и кому принадлежала.

Я не помню. Не помню. Ничего не помню, — затосковал дух. — Я так устал...

— Сними с него свои чары, Гультава, — безапеляционно потребовал Глорфиндель.

— Это невозможно! В такой тоске и боли нашла я его, что только во сне может он забыться, — запротестовала владычица озера.

— Не больно-то ему помогает твоё забытьё — судя по тому, что нашёл ведьмак на горной тропе, — покачал головой Радагаст. — Не удивляйся, Геральт из Ривии — мои маленькие пернатые друзья летали там неподалёку и хорошо тебя видели! Собственно, так ты и привёл нас в царство Гультавы.

— Так что вы, a dy'eabl aep arse, все делаете тут?! — тихо застонал переставший что-либо понимать ведьмак.

— Сейчас ты увидишь, — ответил Элронд. — Что в моих руках, тень? Назови это, и я скажу тебе твоё имя.

Это... Это скипетр... Скипетр моего отца... — наморщив ум, сказал ему призрак.

— Стало быть, ты Исилдур, сын Элендиля Высокого, первый из королей Арнора, — сказал милсдарь полуэльф.

Тень молча и с достоинством кивнула.

Казалось, что всё кончается тихо-мирно — даже мазель Гультава смирилась с мыслью, что Исилдур больше не под её контролем. Теперь покойный суверен Арнора устроился в паре дюймов над своей излюбленной каменной ванночкой и запросто беседовал с Элрондом как со своим старинным знакомым. Ведьмак не исключал, что они и были старинными знакомыми, пусть Исилдур уж три тысячи лет как попрощался с бренным телом.

Я припоминаю тебя, Элронд. Но это было очень давно. Гремела война, и казалось, нам, что конца ей не будет.

— Ты закончил её, — ответил полуэльф. — На наших глазах отсёк ты нечистый палец с Кольцом Всевластья, и тысячу лет Саурон не появлялся.

Ненадолго же, видно, хватило добытого моим мечом мира. Потом была... Смерть. Смерть и измена! Кто-то из моих приближённых то ли из мести, то ли за вознаграждение навёл на меня орков! Там, внизу, на Ирисных полях... Я прыгнул в реку, чтобы уплыть от погони. Так я стал тем, чем стал, жалкой тенью, насытив собой рыб и раков, и Кольцо, добытое мною, навеки ушло в ил! — сокрушался мёртвый король.

Бродил я ночами среди ирисов, оплакивая свою участь, пока меня не встретила Гультава. Вы можете считать её тюремщицей, но я благодарен ей, она позволила мне наконец забыться. Но недавно... в последние месяцы... а может, дни... началось ЭТО. Когда я проваливался в сон достаточно глубоко, то слышал голоса. Разные, но одинаково убедительные. Они рассказывали мне о судьбе Кольца. О гнусном воришке и братоубийце, который забрал его и унёс в Туманные горы. О его сородичах, которые теперь жируют и процветают на Западе, на руинах королевства моих потомков!

— Боюсь, Исилдур, что тот, кто был тобой повержен, за три тысячи лет окреп и снова лелеет чёрные замыслы. На этот раз он задумал, чтобы ему помог тот, кто мешал ему в прошлом — ты! — драматично сказал Радагаст Карий.

Думаешь, это Саурон воскрес и снова строит мне козни, будто не довольно ему того, что я в безымянной могиле, а королевство моё пало?! Я тоже колебался. Меня тоже терзали сомнения, когда туман ярости окутывал меня, требуя рваться на Запад, собирать то, что осталось от Арнора в том, что осталось от Аннуминаса, и вести их на отмщение и на поиски Кольца. Жалкие остатки моего существа чуяли здесь ту же нечистую закваску, с которой мы с вами, эльфы, некогда бились бок о бок, и я искал снаружи, с кем бы мне отвести злобу. А в низину как раз снова повадились орки и какие-то то ли люди, то ли орки под знамёнами с белой дланью — и худо им пришлось, когда я об этом узнал!

Но голос не унимался, он становился всё сильнее, всё вкрадчивее, он проникал в сны, навеянные Гультавой, как к себе домой. И говорил: "Твой истинный враг за горами!". Я отгоняю это наваждение уже многие месяцы, но кто знает, надолго бы хватило меня, не появись здесь вы всем скопом, — и Исилдур закрыл полупрозрачное лицо полупрозрачной рукой.

— Вот видите, с чем нам пришлось столкнуться, — вздохнула Гультава. — Теперь моему другу и вовсе не будет покоя. Как же вы жестоки к нему и мнительны ко мне!

— Полно, Гультава, — ответил ей Глорфиндель. — Теперь мы видим, что ты и впрямь не желала Исилдуру зла в его посмертии. Увы, в последние годы силы Чёрного властелина только крепнут, и даже твои чары стали ему по зубам. Осталось только выяснить, как он их, как это зовёт Радагаст Карий...

— Взломал, — сказал магик.

— Кажется, я догадываюсь, в чём дело, — вмешался в разговор Геральт. — Помнится мне, Гультава жаловалась на качество воды у старых рудников краснолюдов. Не знаю уж, что их испортило — чёрная магия или алхимические концентраты, которые используются при добыче руды — но без этого не обошлось. Ведь из воды ты черпаешь силы для своих чар, мазель Гультава?

По лицу озёрной девы ведьмак понял, что у неё тоже появились какие-то догадки, но развить их она не успела — раздался громкий плеск и до боли знакомое Геральту за недели в пути гномье ворчание.

— Владычица, моё тихое убежище превратилось в проходной двор! — взорвалась Гультава и, резко развернувшись, прикрикнула на возмутителей спокойствия: — А вы ещё кто такие?!

— Мы — народ Дурина, родичи жителей Кидзул-Калаха, которых ты выжила из города, затопив источник их процветания и ремесла, ведьма! — раздался в ответ голос Ислейфа. Краснолюд с трудом, на одном природном упрямстве двигался через забурливший поток, сопровождаемый тремя вооружёнными до зубов воинами. — Что устроила ты и твой дружок-призрак?! И где ведьмак?!

— Ислейф! Будь покоен — меня не съели и даже не изнасиловали, — поприветствовал его Геральт узнаваемой ухмылкой. — Похоже, нам всем есть о чём здесь поговорить.

— Да, это я затопила ваши шахты, гномы, — призналась Гультава. — Но я дала вашим двоюродным дедам время уйти, ибо не истребить их хотела, но спасти! Если бы я не залила рудники водой, их судьба была бы ещё плачевней!

— Ты смеёшься надо мной, чародейка! — осерчал Ислейф, тряся бородой. — Да, от твоих вод никто не погиб, но народ Кидзул-Калаха потерял всё своё богатство! А по пути в Казад-Дум или Габилазан десятки гномов стали добычей горных орков! Это, по-твоему, недостаточно плачевно, Гультава?!

— Может быть, вы слышали, что перед затоплением земля сотряслась в глубинах? Тогда открылись новые тайные ходы к корням гор, и даже мне становилось не по себе, когда я к ним приближалась. Но я ощущала кожей, как там, внизу, копится и сочится Тьма, и её порождения ползут в тёмных глубинах. Рано или поздно они добрались бы до вас, но моя сила могла их остановить и сдержать. Поэтому я и заполнила рудники водою.

— Но теперь, похоже, что-то внезапно пошло не так, да? — не унимался краснолюд. — Как у всех этих волшебников со всеми их чарами! — Тут он поймал укоризненный, а может, и подколдовывающий взгляд Радагаста и сник. Ведьмак смолчал, но с Ислейфом в вопросе о чародеях он был абсолютно солидарен.

— Да, — с отчаянием в голосе ответила владычица озера. — Безымянные отродья тьмы Мордора снова просочились в шахты. Их выделения и испарения осквернили воду, превратили её словно бы в мочу из-под скверного гномьего пива, — не удержалась Гультава от ответной шпильки Ислейфу. — Это началось месяца три или четыре назад.

Элберет Гилтониэль... Тогда же начались эти давящие, душащие сны, — сопоставил факты его призрачное величество Исилдур.

— Похоже, поганцы, именуемые Безымянными, действительно серьёзная угроза, — покачал головой Глорфиндель. — И раз твоё волшебство уже слабеет и не действует на них, то, глядишь, подействуют наши клинки — у кого эльфийские, у кого серебряные. — Лорд Золотого цветка подмигнул Геральту.

— Я так и знал, что без стороннего заказа по дороге не обойдётся, — сказал ведьмак. — Можешь на меня рассчитывать, но помни, что ведьмаков на общественных началах не бывает.

— Так! — сразу сказал краснолюд Ислейф. — Думаю, будет справедливо, если этот заказ оплатит госпожа Гультава, раз уж она здесь хозяйка и нежить завелась в её владениях. Нет возражений?

"Зараза, — подумал Геральт. — Можно я буду просто охранять грёбаных караванщиков и грёбаных эльфов? Без чародеев, без политики, без грёбаных мрачных тайн в грёбаных глубинах?! А то едва мне подворачивается нормальный, пристойный заказ — так сразу...".

Но ведьмак просто махнул рукой. Он уже понял, что без этого не получится. Потому что ведьмачье чутьё в этих подземельях подсказывало: Тьма, о которой все в Средиземье судачили — здесь не пустой звук.


Примечания:

К сожалению, здесь одни разговоры, но уже следующая глава будет просто кишеть самым голимым экшеном и мясокровищей чудовищ — ведь именно за это ведьмакам и платят.

Глава опубликована: 08.11.2023

В тени Кольца (IV)

Примечания:

Саундтрек:

Зона заражения — George Martin, Sea of the Holes ("Жёлтая подводная лодка").


Ведьмак стоял у спуска в шахту и смотрел, как в ответ на заговор Гультавы на эльфском вода с гулким хлюпаньем и бурлением уходит вниз, в неведомые ещё глубины, образуя небольшой водоворот.

— Пять лет назад я был в большом богатом эльфском городе Тир на Лиа. Так вот, там точно так же был устроен нужник(1), — не удержался Геральт от ассоциации.

— Неужели у ваших эльфов всё так мудрено, что для такого нехитрого дела нужно сотворить заклинание? — не поверил Глорфиндель.

— Да нет. Там просто дёргали за ручку, — ответил ведьмак.

Впрочем, в эльфской уборной вода была существенно чище и пахла лучше, даже после применения по назначению, чем в старой серебряной шахте краснолюдов, в которой, по словам Гультавы, и поселилась неизвестная науке нежить. Прикидывая в уме, какие твари могут ожидать его в затопленных тоннелях, ведьмак решил, что следует готовиться к встрече с кем-то вроде утопцев, а значит, ставку делать на серебряный меч. Геральт дерябнул перед вылазкой "Кошки", незаменимой в таких тёмных щелях мира, и "Лес Марибора" — на случай, если в сырых рудниках поселился обитатель покруче утопцев.

Когда уровень воды спал достаточно глубоко, вся команда начала спуск по старым краснолюдским рельсам для вагонеток, проложенным среди осклизлых за века под водой камней. Кроме Геральта, вниз двинулись милсдари Элронд и Глорфиндель, сама Дева Ирисов и краснолюды Барин и Сталин, присланные на подмогу Ислейфом. Барин щеголял шикарным здоровенным боевым топором, а Сталин — дальнобойным луком.

— С ним ещё в Азанулбизаре деды воевали, — похвалился длинноусый гном, нехотя вынимая из зубов верную трубку.

— Тяжело там будет лучнику в темноте, — предупредила Гультава Сталина.

— Ты забываешь, колдунья, что я вырос в пещерах, — покачал головой краснолюд. — Так что я легко всех расстреляю.

Широкие, но довольно скользкие тоннели с перекрёстками рельсовых путей и завалившимися полусгнившими решётками вели, казалось, к центру земли, без конца разветвляясь. Если бы не светящиеся эльфские клинки и колдовство Гультавы, соратники Геральта видели бы не дальше собственного носа. Но всё равно именно ведьмак со своей "Кошкой" видел здесь дальше всех.

— Зараза... — воскликнул Геральт. — Что это к нам ползёт?!

С чавканьем и хлюпаньем по стенам и полу на них двигались несколько сгустков, похожих на слизняков или пиявок, но состоящих из тьмы, а не из плоти. Впрочем, сгустки оказались не слишком сильными врагами и плохо переживали как ведьмачье серебро, так и эльфские мечи. Владычица Ирисного озера тоже внесла свой вклад, располовинив пару сгустков тончайшими, но сильнейшими водными струйками.

— Дерьмецов повывели... А это ещё что за х* * *

? — спросил краснолюд Барин, услышав жутенькое мычание и увидев во тьме издающий его силуэт.

— Обитатель Тьмы, — коротко сказал Глорфиндель. — Готовься!

Геральт раньше не встречал ничего подобного. Страховидла была похожа на человека, обтянутого серой кожей, поверху переходящей в розоватую, с когтистыми лапами и зубастым ртом. Но на этом сходство заканчивалось. Кроме пасти, на голове ничего не было — ни глаз, ни носа, ни волос, только какие-то мерзкие бугры, пародирующие мозговые извилины.

— Binakhrâm... Е* * *

-копать, — тихо выдохнул Барин.

По сигналу Элронда эльфы, ведьмак и краснолюд бросились с обнажёнными мечами на тварь, которая наносила довольно болезненные и глубокие царапины. В одиночку против четырёх она продержалась, клацая челюстями и испуская неаппетитный запах изо рта, около двух минут.

— Что ты такое? — задумчиво спросил Геральт. — Про таких и в бестиариях почти не найдёшь...

— Это, видимо, один из Безымянных, или Binakhrâm, как говорит наш друг Барин, — сказал Элронд. — Ими кишат глубочайшие подземелья и корни гор Арды, и имеют они множество форм, одна другой уродливее. О многих даже сам Чёрный Властелин не догадывается, ибо они древнее его.

— Гидроцефал ложнозрячий(2), — сказал Сталин. — Хорошо, вы вовремя ему башку срубили, а не то принялся бы он высасывать из вас жизненную силу, и сейчас бы уже лакомился...

— Ты в них разбираешься? — спросил краснолюда Геральт.

— У меня есть "Классификатор Безымянных" старого Нара. Этот ещё один из самых безобидных, — ответил гном-курильщик.

 

Тоннель тянулся ещё довольно долго, но наконец вывел чистильщиков рудников на большую открытую площадку, где образовалось что-то вроде бассейна с вонючей жёлто-зелёной водой- видно, при краснолюдах тут был спуск на нижние горизонты шахты. Медальон ведьмака расшалился, предвкушая весёленькие минутки в обществе неведомых порождений Тьмы.

— Сюда явно гадил кто-то крупный, — сказал Геральт Глорфинделю.

— Похоже, он приближается, — ответил эльф и оказался прав. Из-под вонючей жижи всплывало нечто гигантское.

— Отвлекайте его, пока я очищаю это место! — сказала Гультава и принялась творить очередные заклинания. Словно бы в ответ резким рывком из воды вырвалось не то щупальце, не то хобот, грязно-бурое, склизкое и снабжённое четырьмя кривыми зубами на чём-то вроде рта. Щупальце попыталось было схватить Барина за плащ, но ведьмак быстро сообразил применить знак Аард, и пришлось ему оставить краснолюда. Зато раздалось утробное мычание, и хозяин щупальца наконец показался наружу из поганой лужи, в которой прятался.

Тварь(3) была отдалённо похожа на риггера — очень большого риггера с восьмигранной башкой и кучей маленьких глазок в бесчисленных мокрых складках "лица", вызывающего самые паскудные сравнения. Два мясистых отростка, служившие не то ушами, не то фильтрами для воды, порождали сравнения ещё хуже. Щупалец у гадины было четыре, ими она умела не только хватать добычу, но и испускать жёлто-зелёные облачка смердячего газа. Когда в такое попал Глорфиндель, он согнулся в три погибели и глубоко закашлялся, и кабы не стрелы Сталина и меч Элронда, одни валар ведают, что бы с ним сделало чудовище.

Геральт и эльфы били по щупальцехоботам мечами — ведьмак разумно сменил серебряный на стальной — но паскудная шкура псевдориггера была довольно толстой. В конце концов то ли заклинание Гультавы сработало, то ли Сталин удачно попал страховидле в глаз, то ли остальная четвёрка чистильщиков пробилась наконец через его кожу к дикому мясу — но риггер оглушающе взревел, раззявив зубастую пасть с двумя слюнявыми языками, и занырнул на глубину, оставив после себя запах сероводорода.

— Вперёд! Нам нужно спуститься ниже и перехватить его! — воскликнула владычица озера.

 

Повинуясь чародейству Гультавы, поганая вода постепенно уходила вниз, вниз, вниз, открывая новые отсыревшие спуски с заброшенными рельсами и вагонетками. Периодически на отряд кидались сгустки тьмы — они бросались на ноги кучками, но для Геральта особой проблемы не составляли. В одном из коридоров откуда-то выскочили сразу два ложнозрячих гидроцефала — и с ними уже пришлось повозиться. Знаки против них работали плохо, если работали вообще, а колоть серебряным мечом под ментальным воздействием обоих сразу было затруднительно, словно все мысли, рефлексы, движения вязли в какой-то липкой жиже.

В конце концов Безымянные были повержены, и погоня за риггером продолжалась. Чтобы подбодрить всю честную компанию, Барин стал рассказывать анекдот о беорнинге, который приехал в Эсгарот и, когда не смог в койке у шлюхи, решил попробовать ещё раз в облике медведя.

— А она ему и отвечает, едва дыша: "Да мне хоть дракон, десять золотых-то не лишние!", — триумфально закончил краснолюд, но даже это не помогло. В зловещих сырых рудниках, где за каждым поворотом могла таиться неописуемая нежить, ведьмаку и Сталину было не до смеха. Эльфы же и Гультава краснолюдского юмора не понимали вовсе.

Тоннели становились всё менее обустроенными, воздух — всё более испорченным. Даже Барину и Сталину было не по себе на нижних уровнях. Раз за разом озёрная дева выкачивала воду, но чувствовалось, что и она уже устаёт.

— Долго ли нам ещё?! — спросил Элронд, приканчивая очередного сгустка тьмы.

— Ещё пол-мили вниз, и мы загоним этого... брюхохвата в угол, — оптимистично выдохнула Гультава. Так это имя к псевдориггеру и прилипло.

Когда ирисная чародейка колдовала над осушением очередного участка спуска, из бокового отнорка на неё с утробным клёкотом бросилась пакость, и вовсе ни на что не похожая(4). Всю центральную часть противоестественно розового тела, по фактуре похожее на недавно застывшую лаву, занимала раззявленная на полмира пасть с особо твёрдыми выступами псевдоплоти вместо зубов. На верхнем большом выступе, похожем на клюв, в бороздах-углублениях таились целые цепочки маленьких горящих глаз — или псевдоглаз. Если задние лапы имели ещё более-менее привычный вид, то передние больше напоминали плавники, правда, снабжённые двумя-тремя когтями.

Геральт успел перейти в атаку на пузоротого, когда он сбил ударом плавника Гультаву. К счастью, гад оказался не слишком быстрым, и ведьмак успел прикрыть владычицу озера знаком Квен. Пузоротая нежить, столкнувшись с препятствием, переключилась на беловолосого и попёрла на него, снова раззявив пузорот — в глубине его пульсировало нечто, напоминающее Геральту нестабильный портал, но сотканный целиком из Тьмы. Пользоваться им совсем не хотелось.

— Ненавижу порталы, — подумал вслух ведьмак и еле успел увернуться, когда Барин метнул в нежить топор и повредил ей псевдоплавник. Гадина, раздирая рёвом барабанные перепонки, попыталась свернуться в бронированный клубок, и Геральт воспользовался этим, вонзив ей в один из глазков серебряный меч. В другой попала стрела Сталина. Пузоротый заревел так, что затряслись стены, повалился набок и перестал подавать признаки жизни.

— А это кто по классификатору Нара? — спросил ведьмак краснолюда-лучника.

— Бокоед псевдозрячий бронированный, — с важным видом заявил Сталин.

— Век живи — век учись, — покачал головой Элронд. — Вижу, вы гномы бывалые, раз встречали такое, о чём я не слышал никогда.

— Клянусь бородой Дурина, сами в первый раз видим эту неведомую ё* * *

ю х**ню, — ответил Барин. Сталин подтвердил, что доселе только лишь читал труд Нара и страшные рассказы о Безымянных в древней Мории.

 

Но сколько верёвочке ни виться, а конец будет. Спустившись ещё, наверное, на два-три шнура(5) вниз, команда Гультавы остановилась в небольшой пещерке, где и подпорок-то целых почти не оставалось. Путь вперёд им тоже преграждала лужа с запакощенной водой, но берега её выглядели так, как будто что-то прорвало здесь снизу скалы и камень, и края этой раны в породе ещё не заросли. Рельсы для вагонеток были выворочены наружу, искорёжены и частично оплавлены.

— Отсюда, должно быть, всё и полезло, — сказала Гультава своим соратникам. — Здесь мы должны добить Брюхохвата, храбрецы! Мы не можем потерпеть неудачу!

Брюхохват действительно вскоре вынырнул. Видно было, что здесь чудовищу тесновато, и оно выскакивало из провала, обнажая длинное, толстое змеистое туловище и лупя по своим противникам теми щупальцами, которые ему ещё не успели изранить. Одним из первых ударов он сбил с ног и, похоже, повредил голову Барину. Так отряд остался ещё и без лучника — Сталину пришлось брать меч и тыкать им в уцелевшие щупальца, и на основное тело риггера воздействовала заклинаниями лишь Гультава.

Тут ведьмаку пришла в голову одна мысль. Он пихнул в бок Глорфинделя и кивком ему показал на место, слишком близкое для досягаемости щупалец — каменные островки в вонючей воде.

— А не сжуёт ли он нас там прямо сразу? — спросил эльф, отбивая удар очередного щупальца.

— Мы маневреннее, — сказал Геральт. — Да и шкура у псевдориггера там понежнее!

— Можно попробовать, — кивнул Глорфиндель и в полтора прыжка достиг нужного камня, а следом за ним и Геральт. Действительно, Брюхохват мощным рывком пододвигал к ним свою отвратительную голову, лязгая зубами и высовывая паскудные языки, но опытные бойцы легко успевали уворачиваться. А шкуру на лице псевдориггера мечи брали гораздо легче. Вскоре к ним обоим присоединился Элронд, и риггеру оставалось только реветь в бессильной злобе, не зная, кого из троих кусать и тащить в рот первым.

— Эх, где наша не пропадала! — воскликнул Сталин, залезая на склизкое щупальце и пытаясь съехать по нему к бугристой голове Брюхохвата сразу с несколькими боковыми линиями, как у рыб. Но тут псевдориггер взвился от боли почти до потолка пещеры, и краснолюд-курильщик свалился в жижу, отплёвываясь. Почти вслепую возя щупальцами, Брюхохват закогтил его и поднял над собой, как добычу — но тут серебряный ведьмачий меч и эльфские клинки нанесли риггеру удары по слабо защищённому низу, раздирая чуждую, неприятную плоть.

Конвульсии, в которых задёргалась тварь, оказались настолько мощными, что от них пошла волна по всему подземному залу, не смывшая Гультаву только как хозяйку озера. Зато очнулся Барин, который увидел, что происходит, и с криком "Сталин! Нет!!!" запустил в риггера топором и угодил ему как раз в боковую линию. Эльфы и ведьмак уже откатились назад, чтобы их нечаянно куда-нибудь не затянуло. Брюхохват, истекая желчью, ещё недолго помучался и прекратил своё существование.

— Нет больше водокрута, — констатировал Геральт.

 

Израненный когтями смертоносного щупальца, истекающий кровью Сталин, казалось, готов был последовать за своей добычей. "Ихтиогадр... слизистоглазый", — успел выдохнуть краснолюд на руках у эльфских союзников, прежде чем ушёл в забытьё и затих.

— А что теперь станет с разломом, откуда вслед за Брюхохватом полезли безымянные? — задумался вслух Элронд.

— Похоже, туша риггера теперь станет тут неплохой затычкой. До тех пор, пока её не доедят, — предположил ведьмак. Он хотел было наложить для верности знак Ирден, но самого провала было не видно, да и сил в этом душном подземелье уже не хватало.

— Теперь нам главное — донести гнома живым до моего грота, — сказала Гультава. — Иначе он отойдёт в чертоги ожидания в этом осквернённом месте.

 

— Ну дальше, в общем-то, вы уже знаете сами, — закончил ведьмак свой рассказ Ислейфу, сотнику Вартмафу и мэтру Радагасту, сидевшим рядом с ним в беорнингской лодке, прокладывающей путь по солнечной Ирисной низине. — Только что ж вы, мэтр, с нами не пошли? Такого чародея, как вы, нам там и не хватало.

— Увы, мой друг ведьмак, — ответил ему волшебник, даже не пытавшийся очищать шляпу от птичьего помёта, — мои чары властны над созданиями леса, поля и воды, но не над теми, кто гложет камни во мраке у корней мира. И потом, с вами были одни из лучших воинов-эльфов, сражавшиеся в былые дни и с более мощными чудовищами у врат Ангбанда и Мордора! С вами была Гультава, державшая в одиночку щит против сотен злобных созданий! Да и ты порой себя недооцениваешь, Геральт из Ривии.

— А как вы вообще прознали про всё это? — спросил Геральт, оглядывая лодки, везущие караванщиков-гномов к Андуину и дальше, вверх по реке в земли Гримбеорна. Сталина с ними уже не было: он живой, но без сознания остался на излечении в чертогах Гультавы. Да и Барин уже не отпускал солёных острот и молча сидел с перевязанной головой, изредка морщась от болей. Элронд и Глорфиндель же направились в Ривенделл через горы.

— Когда я получил весточку от нашего общего друга Гэндальфа, что нашлось... — Радагаст, покосясь на краснолюдов, шёпотом добавил: — То самое Кольцо, — и уже нормально продолжил, — я вспомнил о рассказах беорнингов и лесорубов, как тёмные личности вьются вокруг Ирисной низины, где оно было утеряно впервые, и как вода в Ирисном озере и водопаде становится нездоровой. Едва я развязался с некоторыми делами в Лихолесье, я сообщил обо всём по птичьей эстафете Элронду и Глорфинделю, которые завершали поход против гоблинов в двух днях пути к северу отсюда.

— По справедливости, я должен был бы ещё и премию тебе выплатить, ведьмак, — сказал Ислейф. — За то, что эта пакость сейчас не тянет за нами из воды свои щупальца. Но ведь госпожа Гультава тебя не оставила без награды, так что нашему казначейству не придётся голову ломать, как вписать это в уже утверждённые расходы.

— Есть такое, милсдарь Ислейф, — кивнул Геральт. На его пальце теперь красовалось подаренное владычицей озера кольцо с топазом — если верить Гультаве, оно должно было существенно повышать стойкость ведьмака в бою.

— Ну что, недолго тебе с нами, — сказал Геральту начальник краснолюдского каравана. — Через пару деньков мы доплывём до Старого брода, откуда наш путь лежит по старой эльфийской тропе на север и восток, а твой — на запад, с другим караваном. Он уже должен быть на подходе к Вратам Лихолесья.

— Главное, чтобы без ложнозрячих брюхоногих протобестий с присосками в подземельях, — процедил ведьмак. — Пусть хоть варги. Хоть орки. Хоть утопцы. Даже на кикимор уже согласен. Всё, что угодно, будет лучше, чем они.

— Боюсь, Белый Волк, чутьё подсказывает мне, что ты ещё столкнёшься с этими неназываемыми порождениями Тьмы — и если бы только с ними одними! — драматически напророчил Радагаст Карий.

— Да идите вы, мэтр... к своим кроликам, — ухмыльнулся Геральт и отхлебнул из фляжки крепкой гномьей шахтёрской дряни, чтобы поднять настроение. Но дальнейшие события показали, что магик был прав. И Безымянные ещё не раз вставали на пути Геральта из Ривии, и без нелепого приключения на обратном пути не обошлось.

Но это уже совсем другие истории.


1) Образ возник под влиянием фанфика OrangeBird "Старшая Кровь" https://ficbook.net/readfic/11790992

Вернуться к тексту


2) В LotRO известен как Draining Dark-Maw, или Опустошающий тёмного Чрева

Вернуться к тексту


3) https://lotro-wiki.com/wiki/File:The_Grasping_Maw.jpg Красивый, да?

Вернуться к тексту


4) https://lotro-wiki.com/wiki/Corrupting_Void-eater Тоже красивый.

Вернуться к тексту


5) Напомню, шнур — старопольская мера длины, равная примерно 43-44 метрам.

Вернуться к тексту


Глава опубликована: 13.11.2023

Страна низушек (I)

Примечания:

Саундтрек:

Весна в Келондиме — Фанфары и цветы ("Ведьмак 3: Кровь и вино")

Мирный Шир — Pepperland ("Жёлтая подводная лодка")

ВАРНИНГ: глава содержит цитаты из "Хранителей Кольца", глава II "Тени прошлого", и дополнения к "Ведьмаку III" "Кровь и вино".


— Cead, Gwynnbleid. Не чаял увидеть тебя во владениях Кирдана, — сказал Иорвет, заметив ведьмака за столом в пиршественной беседке. — Я думал, что ты сейчас гоняешь драконов и троллей на службе краснолюдской коммерции.

— Cead, Iorveth, — отозвался Геральт, отставив кубок с добрым эльфским вином. — Ты почти угадал. Только это были когтерои в шахтах Чертогов Торина. О, кого я вижу! Неужели ты отымел-таки всю прекрасную половину Бри и Арчета, Лютик?

Встреча попаданцев из Северных королевств состоялась тёплым майским утром в Келондиме, городе эльфов-фалатрим на реке Лун, где речной путь, по которому эльфские плотовщики гнали корабельный лес на юг в гавани Митлонда, пересекался с караванной дорогой, связывающей краснолюдов гор Эред Луин с соплеменниками на Востоке. Иорвет был членом посольства из Ривенделла, направлявшегося к Кирдану Корабелу на некие важные переговоры. Лютик увязался за ним, потому что давно хотел побывать в Гаванях. А Геральт... Геральт пребывал в непредвиденном отпуске.

— Гоблины снова вышли из своих ям и пещер. Всю дорогу через горы не давали покоя каравану из Эребора и Железных холмов. Когда наместник Двалин узнал об этом, то приостановил движение обозов через Мглистые на неопределенный срок. Меня он подрядил было выводить когтероев в местных рудниках. И я решил вопрос с этими засранцами. Теперь я возвращаюсь в Бри, дожидаться ближайшего каравана к Андуину, — говорил ведьмак, сидя в изящной резной до кружевоподобия беседке над степенным, широким Луном и его берегами, бело-розовыми от цветущих яблонь и вишен.

— Кто такие когтерои? — не понял Лютик.

— Засранцы, — подсказал Иорвет.

— Представь себе полностью лысого грызуна с редкими пучками жёсткой шерсти и здоровенным твёрдым клювом на морде, который позволяет ему пробивать породу и грызть железо. И другие полезные минералы тоже. Или заклевать насмерть взрослого краснолюда, — объяснил Геральт. — Но вообще они безобидные. Это полуслепые твари, которые остро реагируют на звук, а лязг краснолюдских кирок принимают за вызов на поединок за территорию.

— И что же ты применил? Зная твой кодекс, предположу, что ты их пожалел и угостил ржавой кольчугой Двалина, а краснолюдов вытолкал из рудников подальше, — съязвил Лютик.

— Трещотки. Кметы так выгоняют кротов с огородов. А если детские трещотки юных краснолюдиков слегка испортить, то они издают звук, который когтерои очень не уважают. И сматываются в другие пещеры, ещё не разрабатываемые.

— Ведьмачья смекалочка, помню её ещё по долине Понтара, — усмехнулся скоя'таэль. — А что ты делаешь в Келондиме?

— Отдыхаю. Думаю кое о чëм и пою песенку "Семь девиц из Виковаро", — ответил Геральт. — Работы для ведьмака тут нет. Только хозяин этого погребка раз попросил проследить, кто ворует его винишко. Это были пьяные в жопу гоблины-синеутёсники. Увидели меня — и как задали стрекача!

— А мне несколько сложнее. Несмотря на все уговоры Иорвета, стража Кирдана отказалась впускать меня в Гавань. Ладно бы громилу, увешанного кинжалами — но мирного трубадура... — Лютик был глубоко расстроен.

— Кирдан не решился довериться Dh'oine, пока он обсуждает государственные дела, — сказал Иорвет, поправив повязку на глазу. — Но раз тебе, taedh, нанесли столь смертельное оскорбление, я приоткрою секрет. Элронд всё-таки готовит пути к отступлению.

— Настолько всё плохо? — спросил ведьмак.

— Скоро будет, — тяжёлым голосом подтвердил Иорвет. — Орки на Эттенах и гоблины в горах как с цепи сорвались. Мы и союзные Dh'oine делаем что можем, но за ними, bloede bleadd, Ангмар! С его армией, с магиками, со сталеплавильнями. На юге тоже неладно — в Тарбаде и Энедвайте хозяйнует Белая Длань, и если не заплатил ей отступного, живым там не проедешь. Так что, учитывая природный фатализм и дефетизм Eldar... — покачал головой одноглазый эльф.

— Я бы не сказал, что там одни дефетисты, только и ждущие момента свалить. Глорфинделя вспомни, — вступился Геральт за гостеприимных хозяев погребка, которые как раз принесли и раскупорили гостям бутылку недурственного белого.

— Испробуйте "Букет Мелиан", славный собрат и почтенные Edain, — сказал эльф-виночерпий.

— Хммм... Пожалуй, туссентское рядом с ним будет грубовато, — сказал ведьмак на правах специалиста, покатав напиток по нёбу.

— Боюсь, без эльфского или ведьмачьего чутья мне не оценить все нотки вкуса, — вынес вердикт Лютик. — Скажу проще: нектар и амброзия! Или, как говорит Золтан Хивай, вставляет!

Старые товарищи со смехом помянули ехидного краснолюда и чокнулись в его честь.

— И как вы дальше думаете? — поинтересовался Иорвет, свежеиспечённый военачальник Имладриса.

— Я, пожалуй, заверну в Дуиллонд. Библиотекарь Эрестор рекомендовал мне там одну эльфку... — начал Лютик.

— Ни слова больше! — шутейно прервали его ведьмак и скоя'таэль.

— Солдафоны! Эльфку-арфистку, которая выступает с мелодекламацией о сильмариллах! У неё недурственный... — хотел спасти положение профессор элоквенции, но ему не дали.

— Мы поняли, Лютик.

— Список "Квенты о проклятии Феанора", старинного поэтического переложения "Утраченных преданий", а не то, что вы поняли! О грубый век! — деланно возмутился бард.

— Твоя правда, — сказал скоя'таэль. — Всё равно ведь она тебе не отдастся. А ты, vatt'gern?

— На восток. Там работа всегда найдётся. К тому же Гэндальф вроде сейчас недалече, в Шире, и наверняка что-то затеял. А это верный шанс на заказ, — рассудил Геральт.

— Ну, за магию! — предложил тост виконт де Леттенхоф.

 

Путь в вольный Шир из Келондима лежал через пустоши на левом берегу Луна, мимо эльфских развалин Там Амотира, до Тигфильда — первого поселения суверенной земли низушек. Оттуда можно было тремя дорогами добраться до усадьбы Бэг-Энд, что под Холмом, в которой вроде бы имел пребывание мэтр Гэндальф.

Ведьмак уже не первый раз проезжал через Шир и отметил, что виды здесь царят самые умиротворяющие: поля, лужки, коровки, рощицы, искусно выкопанные норки с благопристойнейшими палисадниками и их обитатели — босоногие, но в добротных костюмах и солидно смакующие трубочное зелье. Лютик, который проезжал тут по пути в Гавани, тоже немало и бурно восхищался буколическими прелестями Хоббитании и даже некоторыми молоденькими незамужними низушками, которые, хоть в целом и не в его изысканном вкусе, но объективно весьма, весьма...

Но хотя эта сельская идиллия и грела душу ведьмака, как профессионалу она ему не сулила никакой перспективы. Брать в Шире заказы казалось бессмысленным — вряд ли райку полуросликов угрожал кто-то страшнее хорьков в курятнике, а внешнюю угрозу в обмен на продовольствие, эль и табак отгоняли следопыты.

Да и не стали бы хоббиты обращаться к Геральту — обычные "Громадины"-люди и те большинству низушек не внушали доверия, а тут ещё и какой-то желтоглазый ведьмак с двумя зловещими мечами. В первый раз, когда он ехал через Хоббитанию в Эред Луин, в Затоне, Лягушатниках и других городишках обыватели разбегались от Плотвы, как если бы Геральт до сих пор был всадником Дикой Охоты. В абсолютное большинство трактиров вход ведьмаку был закрыт — виной тому были вовсе не предрассудки низушек, но их рост, под который и строились заведения. А уж ночевать в номере при трактире в низушьей кровати и вовсе было бы пыткой.

Словом, для себя Геральт решил, что в Шире работать не стоит. А потому возлагал большие надежды на встречу с Гэндальфом Серым, который наверняка имел для ведьмака в запасе заказец, а то и не один.

Из Тигфильда ведьмак добирался в Бэг-Энд не кратчайшим путём, через Игольное Ушко и Камышовую топь, а вокруг да около, через столичное Занорье. Это дало ему возможность сэкономить на ночлеге — даже в политическом центре Хоббитании с Геральта за комнату для Громадин в трактире "Дитя и птица" содрали меньше, чем это сделали бы краснолюды, державшие гостиницы в Ушке.

Употребив завтрак, обильный даже для человека, не говоря уже о низушке, ривянин забрал с конюшни обихоженную Плотвичку и выдвинулся дальше на восток — в Байуотер, где за рекой уже возвышался Холм, заселённый уже третьим поколением славной фамилии Бэггинсов. По словам старого Бильбо Бэггинса, сейчас делами в Бэг-Энде управлял его племянник Фродо, молодой — лет пятьдесят — хоббит, которого историограф и сочинитель аттестовал Геральту наилучшим образом. Но перед тем, как стучаться в круглую дверь низушьего жилища, ведьмак решил заглянуть в местный кабачок "Зелёный дракон" на предмет свежих слухов и новостей — в том числе и о Гэндальфе.

 

"Зелёный дракон" был одним из немногих заведений в Шире, которое могло принимать Громадин не полусогнутыми, но всё равно люди там были редкими гостями, а ведьмака местные завсегдатаи и вовсе видели впервые. Некоторые низушки на всякий случай отодвинулись от стойки, когда Геральт заказал пивка — но видя, что враждебности мрачный тип с двумя мечами не проявляет, они быстро вернулись к своей трескотне.

— Милсдарь Рутнот, а вы не знаете, где тут я могу найти мэтра Гэндальфа Серого? Говорят, он теперь поселился в Бэг-Энде, что под Холмом, — спросил ведьмак деловитого трактирщика-хоббита. Тот покосился на его мечи и сказал:

— Нету Гэндальфа в Бэг-Энде, мастер... — и уточнив имя, продолжил, — Геральт. Позавчерась выехал ко Врагу на кулички, в Бакленд, по каким-то своим делам с тамошними Брендибаками. А когда вернётся... кто его знает? — зевнул низушек и вернулся к прямым обязанностям.

— Зараза, — вырвалось у ведьмака. Молча он заплатил трактирщику три пенни за кружку "Папоротникового пива" — "Ещё год назад было два", ворчали посетители, — и стал цедить приятно холодный низуший напиток, думая, что дальше делать, и вслушиваясь, о чём говорят милсдари хоббиты.

— По всей Хоббитании говорят, что такого еще не было: идут и идут невиданные чужаки, целыми толпами. И слышал я, что эльфы стронулись на запад, к гаваням за Белой Крепостью. Плывут они и плывут, уплывают на запад, а нас оставляют, — проговорил чуть ли не нараспев, печально и торжественно покачав головою, простоватого вида рыжий низушек, батрак или садовник.

— Старые байки на новый лад. Да мне-то или тебе, Сэм Гэмджи, какое до них дело? И пусть себе плывут! Хотя куда им плыть: ты ведь этого не видал, да и вообще никт в Хоббитании. Может, и не плывут, кто их разберет, — заворчал другой, важный и со следами от муки на костюме. Видимо, это был местный мельник.

— А вот как насчет древесных великанов? Говорят, за северными болотами недавно видели одного — выше всякого дерева! — не унимался Сэм.

— Кто это говорит?

— Ну, хоть бы и мой братан Хэл. Он работает у Болгера и все время бывает в Северном уделе. Он и видел... — продолжал наседать на мельника Гэмджи. — Настоящий великан — за один шаг три сажени отмахивает, а сам вроде громадного вяза, идет-шагает!

— Да что там ваши великаны! — встрял в беседу седеющий уже низушек, не вынимавший изо рта глиняной трубки. — Вот в наших Барсуковинах настоящие чудеса творятся, патентованные! Пэнси Прорытвинс вчерась собственными глазами видала, как проклятый Гольфимбуль на Зелёные поля вернулся и башку свою дурную искал по всем ямам. Бродит, собачий сын, с копьём и во всякую кроличью нору тычется — куда, мол, голову мою девали, паразиты?!

— Ври больше! — дружно расхохотался весь зал "Зелёного дракона".

— Плохо вы Пэнси знаете, она врать не станет... — обиделся было милсдарь из Барсуковин, но тут на улице загрохотала и загремела одноколка, в которую был запряжён пони. Из неё вывалился хоббит в солидном цилиндре, но нехитрой рабочей одежде, на котором не было лица. Едва войдя в заведение, он уставился на Геральта и где-то с минуту стеснялся, а потом наконец набрался смелости и спросил:

— Прощенья просим, мастер, не вы ли знаменитый Ведьмак из Бри, Гроза Могильников и истребитель чудовищ?

— Именно я, — кивнул гроза. — С кем имею честь?

— Вилком Прорытвинс, главноуправляющий каменоломнями в Скэри, в Восточном уделе, — представился, приосанившись, низушек. Кто-то из старых выпивох пытался его перебить:

— Ты Пэнсина родня, ага? А правда вам гоблины являются или вы уже больше меня пьёте?!

— Иди ты! — отмахнулся Прорытвинс и продолжил: — Нуждается ваша помощь, мастер ведьмак. Лучше прямо сейчас! У нас там полная катастрофа может сейчас произойти!

— Кто у вас завёлся? — осведомился Геральт.

— Пауки! — переходя от ужаса и волнения на фальцет, воскликнул главноуправляющий.

— Позови бабу с метлой, зачем тебе ведьмак? — пожал плечами Геральт.

— Так если б вы их видели, мастер ведьмак! Ростом с пол-хоббита, а то и выше! Мохнатые! Паутиной, гады, плюются! Засели в каменоломне как у себя дома! Работники всё побросали и ушли! — бурно жестикулировал Прорытвинс.

— Значит, это не пауки. Это арахноморфы. У вас там их много?

— Минимум штук шесть наши ребята видели. Может и больше быть!

— Уничтожение арахноморфов каменоломне встанет в... Гм-гм-гм... Пять золотых Короля-под-Горой, — назначил цену ведьмак.

— А за три никак невозможно? У нас нонеча с валютной выручкой не очень чтобы так себе, мастер Геральт! Скэри — это ж вам не Бри! — сбивал цену низушек.

— Четыре.

— Три с половиной!

— По рукам, милсдарь Прорытвинс! — высокие договаривающиеся стороны наконец-то договорились. Вилком Прорытвинс наскрёб золотой и ещё несколько брийских пенни и вручил их Геральту с таким видом, как будто это было золотое блюдо с обнажённой Йеннифэр.

— Аванс, мастер ведьмак!

— Погнали. Далеко до Скэри?

Геральт и его новый заказчик покинули "Зелёный дракон". Вскоре с улицы раздалось "Шевелись, Плотва!", и ведьмак, его лошадь и Прорытвинс на своей одноколке исчезли, распространяя грохот и пыль.

 

— Видали, господа? — сказал Сэм Гэмджи двум хоббитам, одетым чуть более с иголочки. — Вот он самый и есть, оказывается, ведьмак. Гэндальф его дюже одобрил, когда они с господином Фродо шушукались.

— Странно, — покачал головой Мерри Брендибак. — А выглядит как сущий разбойник из Глухоманья, про каких гномы судачат. Или кто похуже.

— Так ты же говорил — гномы его и наняли обозы охранять! — встрял Перегрин Тук.

— В любом случае, почтеннейшие — с нашим Фродо что-то неладное деется. Что они с Гэндальфом что-то этакое затевают и таятся — это мы понимаем. А вот что тут ещё и ведьмак из Бри замешан — это уже сильно, — рассудил Мерри и перешёл на заговорщицкий шёпот: — Надобно нам за ним проследить, посмотреть, кто таков.

— Не могу я, господин Мерри, — сказал Сэм. — Служба. У меня ещё список покупок будьте-нате, да и сковородки в Бэг-Энде нечищены.

— Пин?

— Не бойся — я с тобой! — гордо подбоченясь, ответил Перегрин Мериадоку. И вскоре два отчаянных молодых хоббита, оседлав пони, направились в Скэри, чтобы раскрыть зловещую тайну беловолосого Громадины с двумя мечами.

Глава опубликована: 15.11.2023

Страна низушек (II)

Примечания:

Саундтрек:

Скорее в Скэри! — John Williams, To Tornfield ("Jane Eyre").

Каменоломня — Gollum's Riddle (The Hobbit 1977, OST)


Вилком Прорытвинс пыхтел изо всех сил, и ещё больше пыхтел его пони в упряжке. Но нагнать Плотву с ведьмаком ему было тяжело. Поэтому, когда низушечье-людская кавалькада уже поравнялась с Холмом, милсдарь главноуправляющий взмолился:

— Мастер Геральт, не могли б вы спешить помедленней?! Пожалейте поню мою, она ж скоро из шкуры выскочит!

— Тпрр, тише, тише, Плотвичка, тише, — отозвался Геральт на причитание низушка. — А вы не боитесь, Прорытвинс, что арахноморфы за это время доедят пол-Скэри?

— Приняли всех необходимых мер, — ответил Вилком ведьмаку. — Построили эту... баррикаду и сдерживаем гадов в каменоломне. Послали за шерифом Олливаксом, а уж он ополченцев сбирать уполномочен...

Геральт и Прорытвинс, сбавив темп, направились дальше — на Захолмье, Дровяной Бор, Барсуковины, не замечая, что за ними наблюдают.

 

— ... Вот он, мастер Фродо! Тот самый, о котором Гэндальф рассказывал! — показал Сэм.

— Так это и есть тот самый загадочный Ведьмак? — задумался мистер Бэггинс-младший. — Выглядит как обычный разбойник-Громадина. Хотя много ли я разбойников видел... А что это за два хоббита верхом на пони за ними скачут?

— А то господа Мерри и Пиппин тронулись, проследить за Ведьмаком, кто таков и не вынюхивает ли здесь насчёт Кольца, — пояснил Гэмджи.

— Эх, вот бы мне сейчас быть с ними, Сэм, а не возиться со всеми этими расписками, исками, претензиями и деловыми предложениями от Саквиль-Бэггинсов, Враг бы их побрал! Да и с Ведьмаком интересно было бы поговорить. Шутка ли — человек из такой дальней страны, куда из Хоббитании лет пять хромай, а не дойдёшь, но есть там и эльфы, и гномы, и наш брат хоббит даже! — тяжело вздыхал Фродо, ощущая сильнейший соблазн задвинуть куда подальше дела Бэг-Энда и пуститься навстречу перспективе собственного Приключения.

— Вы уж сторожко с ним, мастер Фродо. А то в "Драконе" бают — колдун он и полнейшую порчу навести может, так что пропадёте вы в страшных мучениях.

— Тебе не повредило бы, Сэм, слушать Гэндальфа повнимательней. Волшебник говорил, что с эльфами он дружен, а эльфы бы ни в жизнь не приняли бы к себе чёрного колдуна или разбойника, — покачал головой Фродо. — А вообще... А действительно катись оно всё! — и молодой хоббит помчался к коновязи, чтобы на пони уверенно нагнать дружков.

— Мастер Фродо! — ломанулся было за ним Сэм, но вспомнил, что надо запереть дверь в Бэг-Энд, и уже потом помчался догонять хозяина, докрикивая на ходу. — Я вас к этому ведьмаку в лапы одного не пущу!

 

Меж тем Геральт и его заказчик проехали Захолмье с его угольниками и лесопилками и мчали по Дровяному бору, направляясь на восток. Бор был по человечьим меркам не больно-то великим, но для низушек это была настоящая дикая пуща, и Вилком Прорытвинс оглядывался по сторонам с опаской.

— Тут, ежели сильно повезет, и медведя встретить можно, мастер ведьмак. А нонеча и вовсе гоблина!

— Значит, правду бает Пэнси Прорытвинс про Гольфимбуля? Его же вроде ваши завалили лет двести пятьдесят тому назад? — Ведьмак ещё в Ривенделле слышал от Бильбо Бэггинса о битве на Зелёных Полях, в которой низушки без посторонней помощи отбили нашествие гоблинов и орков.

— Такие времена, мастер ведьмак. Всё может произойти, — пожал плечами милсдарь главноуправляющий.

Геральт и Прорытвинс прокатились по улочкам Барсуковин, зажатых меж холмов на границе Дровяного бора, и вернулись на открытые пространства, в те самые Зелёные поля, раскинувшиеся до самой реки Брендивайн. Во второй половине дня Плотва с ведьмаком в седле и одноколка Вилкома уже показались на главной площади Скэри, откуда прямая дорога вела к каменоломням в здоровенной меловой круче где-то в полстае от города. Но теперь она была перегорожена всяким разным хламом, а на этой куче, гордо называвшейся баррикадой, дежурили шестеро увалистых, досыта откормленных низушек в цивильном платье, вооружённых вилами, граблями, тяпками и иным садовым инструментом.

— Это и есть ваш вазьмак, мастер Прорытвинс? — строго справился у Вилкома рыжий низушек в чём-то вроде примитивного доспеха и с увесистой деревянной дубиной с металлическими пластинами. — Ну здрасте, уважаемый Громадина. Я шериф Олливакс.

Геральт не успел представителю власти и слова сказать, как его начали обступать хоббиты, и только страх перед фыркающей и бьющей копытом Плотвичкой удерживал их на почтительном расстоянии. Когда ведьмак спешился, на него быстро насели мохноногие обыватели Скэри с жалобами буквально на всё — одну замучали летучие мыши, выгнанные из каменоломен пауками, у другого гоблины увели овцу, у третьего похитили любимую тётушку Прунеллу, а четвёртый требовал разобраться с кабатчиком, ибо сей сукин сын подмешивает в пиво известковый порошок.

— Дамы и господа! — неожиданно командным голосом для своего малого роста рявкнул шериф. — Не мешайте иноземному спеси... циалисту выполнять заказ на пауков! Вы сможете оформить свои заказы у вазьмака позже! А с Хэлсоном Брагисом из "Плуга и звёзд" я лично поговорю!

Олливакса здесь слушались, и низушки отпрянули. С ведьмаком, кроме шерифа, остались только брат и сестра Прорытвинсы.

— Видите, господин ведьмак, уже все видели гоблинов! И не слушайте вы этого пня-шерифа, что я панику сею! Шерстью на пятках клянусь — рыщет вот такой вот вонючий гоблин по полям и шарит по кроличьим норам! А в той, что я первой приметила, я нашла вот этот зуб!

И Пэнси Прорытвинс торжественно вручила Геральту неопрятный кривоватый клык, действительно похожий на гоблинский. Брат низушки взглянул на него и хлопнул себя по лбу.

— Совсем забыл, мастер ведьмак, — всполохнулся Вилком Прорытвинс. — Как дело-то было — мои, значит, работники пробили стену в пещере, а там паучищи, да как хлынут тучей! Ребята, конечно, из пещеры бегом, и тут видят череп на груде камней! Точно говорю, мастер ведьмак — злой это череп, не к добру он! Из-за него небось и набилось в каменоломню пауков!

— Очень может быть, — не стал смеяться Геральт. — Как выглядели арахноморфы-то?

— По-всякому. Одни цвета гнойного прыща, другие серые, третьи зелёные... — рассуждал Прорытвинс. Ведьмак задумался — в каменоломни повадились арахноморфы различных видов, и похоже было, что организованные внешней магической силой, иначе бы они уже давно пустили в дело жвалы друг против друга.

Геральт направился к каменоломням прямо через баррикаду ополченцев Оливакса, успев напоследок принять от Вилкома Прорытвинса план-схему выработок. Но не он один...

 

— Давай за ним — и огородами, огородами, а то ещё шерифские нас прогонят! — скомандовал Мерри Брендибак. Они с Перегрином Туком на всякий случай вооружились увесистыми палками — хотя судя по тому, что старый Бильбо рассказывал о таких пауках, это помогло бы слабо.

Таинственный ведьмак шёл в быстром темпе, но хоббиты уверенно и бесшумно поддерживали дистанцию. Минут через пятнадцать он достиг входа в каменоломню — огромную выдолбину в меловом уступе — который теперь украшали брошенные тачки и кирки. Беловолосый Громадина окинул взглядом карьер и покачал головой, оценив оперативную обстановку одним-единственным словом:

— Зар-раза...

— Что, там всё прямо так плохо? — шепнул Мерри Перегрин Тук. Наследник Брендибаков мог только плечами пожать.

Ведьмак и Гроза Могильников достал из торбочки какие-то бутылочки и отхлебнул сперва из одной, потом, подумав, и из другой.

— Настоечки хряпнул, — предположил Пиппин. — Для храбрости.

— Думаешь, это выпивка? — недоверчиво сказал Мерри.

— А что, по-твоему? Я бы на его месте так полбочонка выдул... — гнул свою линию юный Тук.

— Гэндальф говорил, что это волшебные эликсиры, которые улучшают ловкость и силу ведьмака, — услышали оба хоббита знакомый голос.

— Фродо, Враг побери! Что ты тут делаешь? — дуэтом воскликнули Тук и Брендибак, заметив сзади старого дружка.

— То же, что и вы, — ответил молодой Бэггинс. — Ну, как там ведьмак?

— Спускается, — кивнул ему Пиппин. — Ладно, пошли на галерейку смотреть, а то всё интересное пропустим!

Когда хоббиты добрались до галерейки, они увидели чуть ли не под самыми своими босыми ногами беловолосую макушку, а потом отпрянули — здоровенный меч промелькнул мимо них, чуть не отхватив им пальцы, и с чавканьем прибил, скорее всего, паука. Ведьмак сопроводил это действо не то заклинанием, не то бранью на незнакомом всей троице языке:

— A dy'eabl aep arse!

После чего, осмотревшись, побежал дальше по ярусу навстречу другому мохнатому пауку мерзкой бело-коричневой окраски. Фродо, Сэм, Мерри и Пиппин с изумлением наблюдали, как Гроза Могильников на этот раз не стал доставать меч, а сложил пальцами правой руки некий знак — и паук запищал, подожжённый словно бы огненным шаром.

— Вот это да, мастер Фродо! — восхитился Сэм Гэмджи.

— Он, наверно, волшебник навроде Гэндальфа, только не так крут, — предположил Мерри Брендибак.

Между тем ведьмак, не увидев снаружи других пауков, уверенным шагом направился на самый нижний ярус, где жутковатой чёрной дырой зиял вход в катакомбы.

— Эх, проклятье! Всё самое интересное пропустим, — загрустил было Перегрин Тук, и тут его осенило — Ребята, я сейчас! Знаю я там наверху одно любопытное местечко... — и, прихватив с собой кирку, припустил куда-то влево, откуда можно было забраться на сам холм. — Кто со мной?

Мерри бросился за ним, но отнюдь не с энтузиазмом, а с другой киркой и криками: "Стой, болван! В паутину захотел?!". Фродо тоже хотел было остановить безрассудного юного Тука, но тут у него самого на пути встал Сэм:

— Мастер Фродо, только через мой труп! Вы помните, что нам предстоит! Не время нам ещё рисковать!

— Ну хоть тут посмотрим, Сэм, чем дело кончится, — сказал племянник прославленного Взломщика, глядя, как силуэт загадочного истребителя чудовищ исчезает в темноте.

 

Туннели каменоломен Скэри были мало того, что тёмными, присыпанными известковой пылью и кишащими арахноморфами — они были ещё и низушечьими, и Геральту было там несколько тесновато. Предвидя это, ведьмак принял перед выходом на операцию вместе с "Кошкой" солидную порцию "Чёрной крови", которая делала его весьма токсичным для любителей досуха высасывать своих жертв — уворачиваться от укусов здесь было особо негде, и значит, нужно было обернуть их против самих пауков.

Но арахноморфы в Скэри оказались не слишком-то крупными — хотя для низушек уже достаточно устрашающими — и не слишком-то могучими: раз Геральту попался труп восьминогой твари с пробитой киркой головой. А вот убитых или запелёнанных в паутину полуросликов ведьмак не встретил.

"Молодцы низушки, отбились, — подумал Геральт. — А видов тут и впрямь два: кусач и древесная ткачиха. Если верить эльфским бестиариям, они друг дружку не переносят. Без магии здесь не обошлось, да и медальон что-то приплясывает".

Постепенно с продвижением в глубь туннелей поголовье арахноморфов уменьшалось. Хотя ведьмак и получил несколько укусов, но "Чёрная Кровь" действовала на паукообразных сильнее, чем яд этих мелких — для арахноморфа — видов на него. Когда впереди объявилась особо крупная стая, Геральт, не мудрствуя лукаво, применил знак Игни и подождал, пока хитиновые панцири палёных пауков не полопаются.

Внезапно медальон школы Волка резко натянул цепочку. Ведьмак огляделся, увидел недавний пролом — похоже, тот самый, сделанный рабочими Вилкома Прорытвинса — и понял, что магнит для чудовищ находится именно здесь. Но едва Геральт успел развернуться, как на него откуда-то сверху обрушились комья земли, коренья и чуть было не свалилось что-то ещё более крупное. Белый Волк выхватил меч, но вовремя остановился, видя в луче света сверху, что перед ним всего лишь очередной низушек.

— Курва... Ты откуда взялся на мою голову?

— Я не Курва, мастер ведьмак, я Перегрин Тук, сын Паладина, — встал, отряхиваясь от белой пыли, низушек и добавил: — Самый геройский герой Хоббитании!

— Оно и видно. Подбери кирку и от меня ни на шаг, герой хренов, — распорядился Геральт, и Перегрин Тук как-то не решился ему перечить и полез следом за ведьмаком в эпицентр чародейской хренотени.

Пещера, куда проломились каменотёсы, была пуста — даже паутины было маловато, а кладок яиц ведьмак вообще не заметил. Это значило, что восьминогие набежали сюда недавно. А на валун посреди пещеры кто-то аккуратненько положил артефакт, заставлявший медальон сильно переживать.

— Т-т-там... Че-че-че-череп! — констатировал юный Тук, заикаясь и тыча пальцем в небольшой треснутый череп, принадлежавший некогда, судя по всему, гоблину.

— Вижу, что не полуэльфка в кружевном белье. Отдай эту штуку и держись меня, — приказал Геральт. Перегрин протянул ему череп, как-то благоговейно держа его на отлёте, смотря и что-то мучительно припоминая...

— Да это же... Уж не череп ли Гольфимбуля?! Рана точь-в-точь такая же, которую тому оставил мой двоюродный прапрапрапрадедушка Бычий Рёв! Это же наша фамильная ценность! — восхитился низушек.

— Паукам она тоже нравится, поэтому не вызывай их на себя, — грубо отобрал ведьмак у хоббита череп и двинулся к выходу.

Вылезли из туннелей Геральт и Пиппин не сразу. Добросовестный охотник на чудовищ сунулся ещё в два закоулка, где копошились пауки, и разобрался с ними — с одним скопом мечом с маслом от инсектоидов и Чёрной Кровью, с другим знаком Аард, обвалившим на них целую меловую глыбу, из-под которой вскоре торчали лишь переломанные лапы. Перегрин Тук малость ассистировал ведьмаку — как правило, беспорядочно с бешеными криками размахивая киркой. Пару раз он даже попадал паукам в глаза, но в последний весьма болезненно заехал Геральту по ягодице, от чего тот ещё и треснулся головой.

— Ещё раз так сделаешь — вырублю тебя и оставлю тут с твоим любезным черепом Гольфимбуля. Пока очнёшься, тут такое набежит! — пригрозил ведьмак и пинками отправил бестолкового низушка следовать перед собой. В общем-то, дела в Скэри были завершены. Напоследок Геральт Аардом засыпал проход в пещеру черепа Гольфимбуля и, усталый, мрачный и злой на Тука, покопался в кишочках убитых арахноморфов, подыскивая подходящие для эликсиров железы. Пиппина чуть не вырвало от такого зрелища.

 

Через минут пятнадцать, когда притомившийся ведьмак и натерпевшийся страху хоббит, оба вывалянные в мелу и паутине, вышли наружу, их уже ожидал внушительный комитет по встрече. В его первых рядах стояли Вилком Прорытвинс, его сестрица Пэнси, шериф Олливакс и ещё трое весьма решительно настроенных низушек, вооружённые чем попало. За ними собрались ещё пятнадцать-двадцать таких же.

— Ура-а-а-а!!! Пиппин, ты живой! — возликовала незнакомая Геральту троица и бросилась к обалдую-Туку плясать с "самым геройским героем Хоббитании" в обнимку.

— Милсдарь Прорытвинс, не извольте беспокоиться насчёт арахноморфов. Вот всё, что от них осталось, — показал ведьмак главноуправляющему и шерифу свои трофеи, и те сделали крайне красноречивые лица. — А вот и ваш череп.

— Это наш череп! — воскликнул Перегрин Тук, стремясь защитить от бесцеремонного Геральта национальную святыню низушек. — Это Гольфимбуль, поверженный моим двоюродным прапрапрапрадедушкой!

— Подумать только! Сотни лет назад голова гоблина скатилась в кроличью нору и прокатилась по подземным ходам аж до самого Скэри! — изумился Прорытвинс.

— Не думаю, — покачал головой ведьмак. — Скорее всего её достали оттуда, заколдовали и закатили в туннели, чтобы она служила магическим маяком для тех, на кого она заговорена. Кто-то очень хотел вам подгадить. Я бы на вашем месте его расколотил и выбросил в реку.

— Как бы то ни было, но это подлинно народное достояние Хоббитании, и мы не можем им разбрасываться! — запротестовал шериф Олливакс. — Как представитель власти я изымаю у вас череп Гольфимбуля и перешлю его по почте в Занорье, во Всяковинный амбар!

— Но ведь... — но Геральта уже слушать никто не хотел.

— А по случаю обретения реликвии и избавления Скэри от пауков я приглашаю всех в "Плуг и звёзды" в Барсуковинах! — провозгласил Вилком Прорытвинс. — Дамы и господа, это достойный повод для вечеринки за мой счёт!

Слова главноуправляющего каменоломнями были встречены ликованием, переходящим в овацию. Ведьмак хотел было ненавязчиво напомнить Прорытвинсу о награде, но тут его отвлёк другой низушек.

— Мастер ведьмак, я вижу, вы не враг хоббитам, и искренне рад познакомиться с вами! Фродо Бэггинс, к вашим услугам! — и молодой полурослик протянул Геральту из Ривии руку.

Глава опубликована: 20.11.2023

Страна низушек (III)

Ведьмак не слишком-то хотел пить с низушками — после "Чёрной крови" требовалась длительная и обстоятельная детоксикация, которой спиртное могло бы навредить. Но новые знакомые нашли для него очень убедительные аргументы.

— Мастер Герланд, вы в Шире Громади... эээ, человек новый и не представляете, что значит для нашего брата хоббита настоящая обжорная вечеринка, — настаивал Перегрин Тук. — Отказаться без уважительной причины — ну там, вы лежите в лихорадке или оплакиваете недавно усопшую кузину — верный способ нажить себе злопыхателей. Так что, может, пойдёте с нами?

— Да и редко какого человека развезёт с нашего эля до поросячьего визгу, — добавил Мериадок Брендибак. — Только с лучших сортов, прежде всего наших фамильных баклендских! Про них в народе так и говорят — "одна капля убивает пони!". Так что вам на нашем застолье будет безопасно, господин...

— Геральт. Из Ривии, — с нарастающим процентом металла в голосе сказал "мастер Герланд" и вспомнив, что в "Зелёном драконе" ему так и не удалось досыта пообедать сегодня, последовал-таки за четвёркой. Видно было, что низушки хоть и молоды, но держатся уверенно и принадлежат к хорошему кругу. "Где знакомства — там заказы, где заказы — там золото, где золото — там жратва, выпивка, мазельки, оружейник, алхимик, словом, жизнь", — подумал Геральт.

Особенное любопытство ведьмак вызывал у Фродо Бэггинса — и оно, пожалуй, было взаимным. С одной стороны, сей хоббит ничем не выделялся на фоне бесшабашного Перегрина и осторожного Мерри — разве что выражением глаз, мечтательным почти до уровня "не от мира сего". Понятно было, почему его сопровождает слуга Сэм — без преданного помощника такой индивидуй как без рук, ног и даже зада. С другой, именно Фродо производил впечатление сердца всей компании низушек. Казалось, он знает какую-то Важную Тайну, которая внимание остальных притягивает именно к нему.

— Гэндальф в свой последний приезд немало о вас рассказывал, и доброго больше, чем дурного. Говорил, вы легко нашли общий язык с эльфами Ривенделла и гномами, повидали немало земель, королевств и чудовищ, и надёжнее вас нет проводника в Пустошах. Если б, мол, вы не пытались спрятаться за свой нейтралитет — что бы это слово ни значило — да меньше пили, не было б вам цены, — сказал Бэггинс-племянник.

— Старая язва держит марку, — отметил Геральт. — Кстати, привет вам от вашего дядюшки Бильбо Бэггинса, историографа и литератора.

— И как там дядя Бильбо в Ривенделле проводит время, мастер ведьмак? — спросил Фродо. — А то мы здесь уже семнадцать лет о нём ничего не слышали.

— Жив-здоров, хотя уже немолод. Приятель мой Лютик всё время проигрывал ему в загадки, но заинтересовал его игрой в гвинт и тут уже восторжествовал. Но низушек он хитрый и, думаю, скоро и гвинт освоит, да ещё и эльфов подучит, — рассказал Геральт про Бильбово житьё-бытьё.

— А что такое гвинт? — уточнил Фродо.

— Зараза, — исчерпывающе ответил ведьмак.

 

Вечеринка в заведении "Плуг и звёзды" обещала стать самой мощной за всю историю Восточного удела. Праздновать избавление каменоломни от пауков набилось почти всё половозрелое население Скэри, Барсуковин и окрестных ферм. Притащились даже несколько хоббитов из таких дальних мест, как Захолмье, Овсяники и Бродни — в надежде разжиться угощением на счёт милсдаря Прорытвинса и поглазеть на таинственного Ведьмаря, или Вазьмака — столь лютого, что его даже пауки боятся.

Таинственный вазьмак сидел на улице вместе с теми, кому не хватило места в трактире — из-за потолков "Плуга", рассчитанных только на хоббита, как и в любом кабаке в стороне от Тракта.

Наелся Геральт быстро, с удовлетворением отметив, что хоббитанские порции бараньего рагу и запечённой в муке говядины с овощами и элем способны удовлетворить самого голодного Громадину. Видя, что этот ведьмак жрёт картоплю как порядочный, низушки как-то меньше стали его бояться — но всё равно сидели поодаль. Общества Геральта не чурались только Фродо и его друзья, которые, затаив дыхание, внимали охотничьим рассказам Белого Волка.

— Но эльф рассказал, что не всё так просто — кейран выделяет настолько ядовитую слизь, что одним прикосновением щупальца может убить рослого мужика. Пришлось нам с Шеалой задрачиваться на противоядие. Оно готовится из травки по прозванию тенекост — но в Шире она всё равно не водится, да и насобирать её было сложно, это уж на отдельный рассказ. Короче, пошли мы с чародейкой в самое логово кейрана — у развалин эльфского моста...

— Мастер ведьмак! — снова перебил его Фродо Бэггинс, который оказался любопытнее даже несносного Пиппина, но почему-то совсем не раздражал. — Разве в Северных королевствах прислужники Тьмы не боятся приближаться к местам, где жили эльфы? Вот в Лихолесье те же пауки...

— Может, пока короли и магнаты не стали вырезать эльфские города, так и было. Я уж тех времен не застал. Но теперь у нас всё по-другому — иначе, наверное, не нужны были бы ведьмаки, — ответил Геральт низушку, который, казалось, готов хоть сейчас сорваться с места в далёкую и загадочную Темерию. Видно было — в жилах Фродо бурлит та же беспокойная кровь, что и у взломщика-дяди.

— Ну так вот: было дело у развалин древнего эльфского моста. Логово кейрана легко было узнать по остовам лодок и духу гниющего мяса — смердило так, что аж слезы в глазах стояли. Шеала выманила его на себя, а я уж работал мечом и Знаками. В охоте на кейрана первое дело — не вставать у него прямо перед мордой, а то заплюёт ядом и никакой тенекост не поможет... — продолжил наконец ведьмак. Четвёрка низушек слушала его во все восемь ушей. А когда Геральт закончил историю о кейране, то обнаружил, что мохноногая публика вокруг уже достигла кондиции, которая в кабаках Новиграда называется "в зюзю". Даже музыканты уже играли чёрт знает как.

"Теперь пора, — подумал ведьмак. — Извините, милсдари полурослики, но это необходимо для вашего же блага". Он огляделся, убедился, что никто его не замечает, и выкатился из-за стола, делая вид, что ищет достаточно укромные кустики. На самом деле ведьмак направлялся к почтовой конторе Барсуковин, куда низушки снесли свой драгоценный череп Гольфимбуля.

Как и следовало ожидать, хоббиты даже не заперли почту. Согнувшись в две погибели и поминая a dy'eabl aep arse, Геральт проник внутрь конторы и, к своему счастью, обнаружил череп предводителя гоблинов с биркой "Во Всяковинный Амбар!!!" прямо на столе.

Пауков на почте ещё не наблюдалось, но многоножки и какие-то мерзкие жуки уже начали набиваться в помещение. Ведьмак подавил их, сколько успел, ногами и вынес череп наружу, пока никто не опомнился.

— Ну теперь держись, — сказал Геральт черепу и нанёс искросыпительный удар серебряным мечом. Потом ещё один. Потом ещё один. Когда число кусков приблизилось к десяти, ведьмак применил знак Игни, и сумерки наполнились той дымной вонью, которую он уже хорошо знал по ангмарским храмам и орочьим стоянкам.

— Зараза... — тут Геральт почувствовал, что у него после пира с хоббитами действительно возникла нужда, а напряжение от складывания Знака её только усилило. Белому Волку таки пришлось провести в кустах несколько неприятных минут, а когда он утёрся обёрткой для черепа с почты и вылез наружу, застёгивая портки, то увидел, что к нему уже мчатся на нетвёрдых босых ногах шерифы Барсуковин и Скэри.

— Где пожар?! — воскликнул блюститель закона из каменоломен — видимо, запах гари дошёл и до "Плуга и звёзд".

— Хм. Странно, что тут погорело? Опять Ноткинс фейерверки запускал? — уставились шерифы на следы кремации Гольфимбуля.

— Это гоблины, — решил Геральт свалить с больной головы на здоровую. В конце концов, заказов на спасение похищенного гоблинами скота и хоббитов он всё равно набрал. — Вломилась сюда парочка поджигателей, но я их пугнул.

— Значит, не врёт старая дура Прорытвинс, — кивнул местный шериф коллеге из Скэри. — Олливакс! С-стойте на стрёме! Я проверю почту — наверняка эти гады её ограбили!

Шериф недолго копался в посылках, уже через минуту воскликнув:

— Караул! Они забрали череп!

— Тревога! — заорал Олливакс. — Похищено народное достояние!!! Эй, помощники!!! Так... Вазьмак, а куда они побежали?

— Зараза... Туда, — махнул Геральт рукой куда-то на абстрактный север. Тем временем вокруг шерифа Скэри начал собираться перевозбуждённый пьяный народ. И неизвестно, обратился бы гнев толпы низушек против истинного виновника преступления века, как вдруг с дальней околицы Барсуковин действительно раздался женский крик:

— На помощь!!! Гоблины-ы-ы!!!

 

Геральт успел как раз вовремя — два или три гоблина, насев на низушку средних лет, пытались задрать ей подол, тогда как их товарищи радостно разоряли курятник. Но вид человека с двумя мечами и кошачьими зрачками отпугнул их так же, как и их сородичей-синеутёсников в Келондиме. Ведьмак хотел было послать им вслед знак Игни, но усталость, выпивка и интоксикация сделали своё дело, и он просто опустился на землю у живой изгороди.

Тем не менее, пока шериф Барсуковин проводил следственные действия в разграбленном хозяйстве, его коллега Олливакс подбил Геральта некоторое время пройти по следу находников. Он растерял ещё не всё ведьмачье чутьё и сумел сделать оргвыводы:

— Вышли на тропу на северо-запад, — пробормотал охотник на чудовищ.

— Чтоб тебя... Это же холмы по дороге в Овсяники! Не, я туда на дурняк не пойду, там сам Враг ногу сломит!

Пыл милсдаря Олливакса по охране порядка иссяк, и он отправился сопровождать низушек, возвращающихся по ночному времени в Скэри. Зато нашлась наконец тётушка Прунелла, которая всего-навсего уехала в гости к хозяйке подвергшейся нападению норы.

Тем не менее по состоянию на следующее утро, когда Геральт протрезвился, проспался и из него выветрились последствия интоксикации, у него оставался ещё пяток заказов. И ведьмак попытался договориться об оплате хотя бы выполненного.

— Где деньги, Прорытвинс? — спросил "вазьмак" низушка-управляющего дивным ширским весенним утром, когда встающее из-за Брендивайна солнце окрашивало поля Хоббитании нежно-салатовым.

— Мастер Герард... или Гербольт... прошу ваши тринадцать брийских пенни! — вручил Вилком Прорытвинс Геральту несколько монеток.

— Что?! Это треть от того, на что мы договаривались! Ты издеваешься, cuach'te aep arse, duwelsscheiss, bloede Perian?! — Геральт попытался схватить хоббита за грудки, но тот вывернулся и ловко — при его-то брюшке — отскочил.

— Это, мастер Геррит, с вычетом стоимости блюд и напитков в трактире "Плуг и звезды", которые вы изволили употребить. Платил-то все равно я, — заявил милсдарь Прорытвинс. Кто-то из проходивших мимо граждан славных Барсуковин неодобрительно покачал головой.

— Сволочь ты, Прорытвинс, — припечатал Геральт, решив про себя, что подаст жалобу Олливаксу на ушлого низушка. Но для начала ведьмак посетил контору местного шерифа и получил у него уже совершенно официальный заказ на изгнание гоблинов из Зелёных полей с отдельно оплачиваемым возвращением головы проклятого короля Гольфимбуля. Возвращать её было уже поздно, но ширриф пока ни о чём не подозревал.

— Ишь чего удумали, паскуды мелкие — взять этот... как его... ретрит? реванш? Короче, верх над нами прямо на месте славного подвига Тука Бычьего Рёва! Сотни лет гоблинов тут и в заводе не было — и вот вам, пожаловали! Тебя, ведьмарь, они до смерти боятся, но сам ты их хрена найдёшь в холмах. Тут помощник нужен... — сказал шериф, оторвавшись от завтрака.

— Ты помощник? — скептически поглядел на шерифа Белый Волк.

— Нет, мне в Барсуковинах за порядком следить надо, — покачал седеющей кудрявой головой блюститель хоббитского закона. — В Зеленых полях есть один охотник. Хоть он и из ваших, этот Халрос, а все же неплохой господин. Идтить к нему надо вдоль стены к востоку от Барсуковин. Когда стена пойдет в сторону от дороги, ступай вдоль нее до самых зарослей. Только не заблудись!

 

Верхом на Плотве поездка к Халросу заняла около часа и прервалась внезапно.

Когда заскучавший от однообразных буколических прелестей Зелёных Полей ведьмак слегка расслабился и потерял бдительность, в него со свистом полетел камень из пращи. Плотвичка встрепенулась, заржала и едва не унесла Геральта куда-то вбок, но он выскочил из седла, увернулся от второго камня и подметил, что прилетел тот откуда-то из густой листвы старого дуба посреди рощи. Ведьмак послал максимально мощный знак Аард в то место в листве, где, как ему казалось, темнела какая-то фигура, и сработало — пращник рухнул вниз, бранясь на всеобщем. Геральт увидел, что перед ним молодой поджарый остролицый мужчина в сером плаще дунадана.

— С каких это пор следопыты Севера, надежда Арнора, приветствуют вот так случайных путников? — неодобрительно покачал головой Белый Волк.

— С таких, что люди в чёрном с двумя мечами обычно появляются в Эриадоре не к добру. А тут ещё эти гоблины, — процедил остролицый следопыт.

— Тогда мы ищем одно и то же. Я кое-что тебе покажу, милсдарь следопыт, — и Геральт предъявил ему перстень — знак союза, вручённый Лотрандиром, а также послание шерифа Барсуковин, в котором предъявителю сего требовалось всячески содействовать.

— Геральт из Ривии, Истребитель Пауков и Гроза Могильников, — усмехнулся пафосным прозвищам ведьмака дунадан. — Даже я тут в этой глуши наслышан, но не ожидал встретиться во плоти. Я Халрос, — и протянул ему руку. — Прости, что угостил тебя парой камней.

— Ты промазал. Оба раза, — ухмыльнулся Геральт.

— Выходит, мне ещё учиться и учиться у этих хоббитов, которые смолоду сбивают всё, что угодно, — сказал Халрос. — Нас несколько работает у границ Шира, мы отваживаем от них разбойников, орков и гоблинов, а взамен полурослики снабжают нас овощами, плодами, зерном лучших сортов и трубочным зельем — всем, что в наших каменистых пустошах растёт плохо.

Геральт и Халрос выпили мировую у костерка и обсудили план дальнейших действий. Выяснилось, что дунадан отметил гоблинскую активность на берегах Брендивайна в районе Овсяников ещё несколько дней назад.

— Это были мелкие отряды лазутчиков, по два-три гоблина. Почти все их мы с моим напарником Антадиром обезвредили, но они уже забираются довольно далеко на запад, аж в Дровяном бору мы их засекали. Значит, в холмах на севере должна существовать большая стоянка, где сидят их основные силы и вожак. Судя по шкурам, это гоблины с горы Грэм, далеко на северо-востоке отсюда. Как они прошли наши дозоры незамеченными, понять не могу, — сетовал Халрос.

— Ты знаешь, где их искать примерно. А точное местоположение лагеря? — спросил ведьмак, протягивая дунадану хоббитские сандвичи, оставшиеся после вчерашней пирушки.

— В пределах двух-трёх расселин — до тех мест гоблинов проследить легко, но потом они уже дважды выводили меня на ложный след. У тебя, я погляжу, глаз хоть и как у кошки или варга, зато алмаз! С тобой мы вытряхнем этих гадюк из под-колоды! — оптимистично заметил Халрос.

— Ага, и со мной! — раздался знакомый голос, и из кустов выбрался Перегрин Тук.

— Пин, куда ты опять полез! Стой же! Пропадёшь без меня, как пить дать! — запыхтел другой знакомый голос, и за Пином на поляну выбежал Мериадок Брендибак.

— Зараза... — выдохнул Геральт и начал считать до десяти.

Глава опубликована: 15.01.2024

Страна низушек (IV)

На севере Восточного Удела равнинные поля и пастбища постепенно переходят во всхолмья и овраги, отделяющие Зелёные Поля от Овсяников и угодий Норткоттонов, или Хлопчатниковой фермы. Громадине легко заблудиться или переломать ноги в этой путанице склонов и распадков, а уж хоббиту, его пони, овце или коровёнке — и подавно. Потому жители Барсуковин и других окрестных городков зовут этот край Гиблым Долом.

Но теперь в Гиблом Доле кипела жизнь. В тёмных углах, закрытых от солнца холмами и деревьями, сновали мелкие уродливые лысые ушастые фигурки, вооружённые грубо сработанными, но острыми копьями и саблями.

— Их здесь десятков пять, не меньше, — на глаз прикинул численность гоблинов из Дола Халрос.

— И ещё вон те копьеметатели на склонах, — добавил Мерри Брендибак. Несмотря на лютое, бешеное сопротивление Геральта и Халроса, парочка низушек всё-таки вошла в состав противогоблинской экспедиции. — Высоко забрались!

— Для хоббита и гоблина — высоко, а мы с ведьмаком, пожалуй, слезем там без особого труда, — задумался дунадан вслух. — Зайдём оттуда?

— Зайдём, — кивнул Геральт. — Давно хочу посмотреть, куда страховидлы припрятали винишко.

— Винишко? — оживился Перегрин Тук.

— В Барсуковинах гоблины захватили яичные ликёры и винцо из Южного удела. Дрянь, но им сойдёт, — сказал ведьмак.

— Странно. Обычно гоблины такие напитки не пьют, им бы что-нибудь погрубее, — забарабанил пальцами по подбородку Халрос. — Видимо, с их ватагой сюда прибыл кто-то ещё. Какая-то важная птица. И может быть, именно она руководит всем налётом.

Так сформировался план всей операции. Мерри и Пиппин отвлекали гоблинскую сторожу наверху и скакали на пони что есть духу звать помощников шерифа, после чего Геральт и следопыт аккуратно спрыгивали в овраг, проникали в пещеру, блокируя выход, и захватывали верховного гоблина — а вместе с ним и неизвестного потребителя низушьего винишка. А без вождя даже пятьдесят гоблинов не представляли бы серьёзной угрозы для двух опытных бойцов из Людей.

— А уж с учётом твоих Знаков — и подавно, — подытожил дунадан. Возражений ни у кого не оказалось.

 

— Уй-й-ё-о-о-о! — огласил овраги Гиблого Дола вопль гоблина, метко раненого в самое весёлое место. Вскоре к нему присоединился второй страж-копьеметатель, и оба они ринулись в кустарник — догонять Перегрина Тука, а вместе с ним и Мериадока Брендибака, которые выполняли свою часть плана.

— Гоблины есть гоблины, — усмехнулся Халрос. — Помчались за обидчиками, а кто в дозоре стоять будет — не подумали. Пора!

И ведьмак с дунаданом соскочили в неохраняемый уже овраг. Встав друг на друга, они и впрямь легко достигли бы его вершины. Геральт крякнул "Волка" и "Пурги", незаменимых против мелких, но шустрых противников. И эликсиры пригодились уже очень скоро — едва начав действовать.

Едва высунувшись из оврага, напарники обнаружили, что к ним мчится комитет по встрече — десятка полтора ушастых гоблинов. С вооружением и выучкой у уроженцев горы Грэм было явно похуже, чем у их соплеменников из незабываемого Города гоблинов во Мглистых — после первых серьёзных ударов следопыта и ведьмака они дрогнули, а после вторых и вовсе побежали. Оставшиеся гоблины, видимо, чуя, что что-то с их дружками пошло не так, собрались в кучу побольше и рванули на Халроса с Геральтом, но знак Аард, нацеленный точно в центр толпы, вызвал крик "Колдуны!" и всеобщую панику.

— А вот, похоже, гнездо главаря, — ведьмак кивнул Халросу в сторону то ли пещеры, то ли ямы, которая теперь осталась и вовсе без охранения и у которой было воткнуто в землю копьё с тряпкой, призванной изображать флаг. На грязно-сером полотнище засохшей кровью была намалёвана рожа с утрированно острыми зубами. Надо полагать, это и был легендарный Гольфимбуль.

— Ну-ка проверим, — кивнул в ответ человек Бродяжника, и они оба, пригнувшись, двинулись внутрь, пользуясь тем, что гоблинов их усилиями слегка поубавилось. Часть доблестных воинов Грэма, очнувшись от паники, ринулась было вслед за ними на защиту шефа, но Геральт перекрыл выход знаком Ирден. Теперь вождь гоблинов и его неведомый покровитель остались с ними наедине.

 

Пещера под Зелёными полями была обычным гоблинским обиталищем — задымлённым, вонючим, с невысокими неширокими туннелями с грубо сработанными подпорками. . Пару раз на Халроса и Геральта бросались какие-то совсем бешеные гоблины без щитов, но с двумя тесаками, пытавшиеся взять врага на испуг и нахрап. Дунадан, видно, был уже привычный к гоблинским берсеркам и легко с ними разделывался, но Белый Волк один раз получил-таки рану в ногу.

Наконец туннель привёл их в огромную нору, совершенно не хоббичью и безо всякого комфорта, где отовсюду торчали хвосты червей и пахло плесенью. Посреди заваленной разным награбленным хламом подземной залы в обрамлении древесных корней, исписанных гоблинскими рисунками, был обустроен сколоченный из досок "престол", на котором восседал гоблин потолще остальных — видимо, местный вожак.

— Ваша приходить сюда?! Моя не удивлён. Ваша не уйти живьём! — самоуверенно заявил военный вождь всея горы Грэм Геральту и Халросу на ломаном всеобщем. Из какого-то паскудного отнорка по мановению его лапки показался ещё десяток воинов-гоблинов. — Господин Эоган плати мне за ваши головы! Вперё-о-о-од!!!

Гоблины-копейщики, изобразив что-то вроде "свиньи", рванули на напарников, испуская дикие боевые крики и завывания. Но тут у них уже не было того тактического преимущества, что в туннелях — в зале ведьмак и следопыт могли встать в полный рост. Это была, похоже, личная гвардия верховного гоблина, в отличие от рядовых солдафонов наверху дравшаяся за господина до конца. На конец у компаньонов ушло минут пять, хотя вождь морально поддерживал своих беззаветных героев повизгиванием "Бей-убивай!".

— Тебе не одолеть, дунаданский собака! — воскликнул владыка гоблинов, видя, что остался один, и сам рванул в бой с секирой размером с самого себя — наверное, трофейной.

— Познай ярость Лубаха, наследника великого Гольфимбуля!!!

— Ох и гнусный же ты... — зарычал задолбавшийся ведьмак, уворачиваясь от топора Лубаха. В дыму и чаду это было непросто, тогда как привычный уже гоблин легко метался между кострами. Но Геральт, пользуясь тем, что Лубах пытался парировать удар Халроса, нанёс ему ловкий укол в правую подмышку со спины, призванный обезоружить противника. Гоблин уронил секиру обухом себе на пальцы, взвизгнул что твой кольценосец и свалился в костёр, на котором жарилась, видимо, одна из угнанных его обормотами низушьих овечек. Охваченный пламенем Лубах хотел было прыгнуть на врагов и поджечь их собой, но не рассчитал своих сил и упал в противоположный костёр.

— Гоблины есть гоблины, — ещё раз покачал головой Халрос.

Обшарив пещеру Лубаха, Геральт всё-таки разглядел в дыму зонтики и другое барахло низушек из Скэри и Барсуковин. Отнорок слева от трона вёл в комнату, обустроенную не по-гоблински роскошно — увешанную багровой тканью, с матрасом, подушками, тем самым вином и табачком из Южного удела и столиком с аппаратурой для каких-то непонятных ведьмаку ритуалов. Но Халрос, увидя её, побледнел и начал крушить её яростными ударами меча. Геральт, подумав, подсобил новому товарищу.

— Видимо, здесь жил этот Эоган, — сказал человек Бродяжника. — Похоже, ангмарец. Личный колдун и советник Лубаха. Не знаю, куда он уехал, но очень вовремя!

— Никак они, bleadd, не научатся, — печально вздохнул ведьмак.

— Чему?

— Оставлять старых усталых ведьмаков в покое. Пойдём отсюда, пока меня после эликсиров не скрутило прямо в этом дерьме.

Поскольку главный вход был закрыт Ирденом, Геральт и следопыт выдвинулись в тот отнорок, откуда к Лубаху пришло подкрепление. Но больше у "наследника Гольфимбуля" воинов в подземелье не оставалось, хотя груды обглоданных косточек и экскрементов свидетельствовали о том, что именно тут была гоблинская "казарма". Дух стоял такой, что ведьмак и Халрос старались дышать через раз и исключительно ртом.

Наконец забрезжил свет — а вместе с ним и зазвучали звуки вооружённой борьбы. Высунувшись наружу, охотники на чудовищ заметили, что Мерри и Пиппин действительно справились со своей частью плана. Они привели не просто шерифов с помощниками, а большую толпу низушек, вооружённых разным фермерским инвентарём и рогатками, которые уверенно теснили гоблинов. Во главе их разорялся уже хорошо знакомый ведьмаку шериф Олливакс.

— Наддай, не зевай! — командовал шериф с довольно горящими глазами, но уже видно было, что уцелевшие гоблины, бросая щиты, тесаки и копья из дерьма и палок, разбегаются по холмам. Угроза для Восточного удела была ликвидирована.

— Мастер ведьмак? Мастер Халрос? — спросил их Олливакс. — Ваши друзья вовремя спохватились, тут ведь их целая банда была! А мне как раз доставили Основательный Указ хоббитана господина Тука, которы уполномочил меня собрать ополчение удела. Вот мы и двинули... Крепко вы их запугали! У наших даже ни одного убитого, только оцарапанные...

 

— Ещё пара крупных заказов, мастер ведьмак, и вас признают почётным хоббитом всего Шира, — усмехнулся Фродо Бэггинс. — Эх, жаль только, что со следопытом мне не удалось повидаться...

— Да он и с нами только парой слов перекинулся, — ответили ему Мерри и Пиппин. — Сказал, что поедет за реку в Диколесье ловить этого поганца Эогана.

— Ох, не к добру это всё, мастер Фродо... Не к добру. Гоблины в Шир полезли, а Громадин себе в советники берут... — ворчал Сэмвайз Гэмджи.

Геральт молчал. Он не стал говорить низушкам, что весьма вероятно, ангмарцы навели гоблинов в том числе и из-за него, менее чем за год успевшего стать одним из злейших врагов Железной Короны.

Милсдарь Бэггинс и слуга встретили ведьмака в Скэри, когда он возвращал местным хоббитам награбленное гоблинами хозяйство, в том числе копчёную баранину, оставшуюся от их овец. После того, как Тук и Брендибак взахлёб рассказывали ему про похождения в Гиблом Доле, Фродо с места в карьер, несмотря на ворчание Сэма, пригласил Геральта в Бэг-Энд, что под Холмом, где он смог бы дождаться Гэндальфа и "забыть о постыдной мелочной жадности господина Прорытвинса, который всегда старался сэкономить на наших законах гостеприимства".

— Милсдарь Фродо, вы можете мне гарантировать, что к прибытию мэтра Гэндальфа я смогу протиснуться в дверь? — спросил ведьмак, уже имевший дело с угощением низушек.

— Гэндальф обычно чувствует себя в Бэг-Энде совершенно свободно, — ответил ему молодой Бэггинс. И теперь кавалькада низушек, окружившая охотника на чудовищ, сопровождала его по дороге из Дровяного бора. Солнце уже опустилось за Холм и готовилось закатиться за горизонт, но лес остался позади. Впереди же ждало родовое гнездо Бэггинсов со всеми удобствами, о каких мог мечтать добропорядочный гражданин вольного Шира. Видно, предчувствуя треск камина и горячие бифштексы, Фродо и компания затянули песню, ставшую для Геральта уже хорошо знакомой:

Дорога вдаль и вдаль ведет,

Через вершины серых скал -

К норе, где солнце не сверкнет,

К ручью, что моря не видал.

По снегу зимних холодов

И по цветам июньских дней,

По шелку травяных ковров

И по суровости камней.

— Нам эту песню пел ещё твой достопочтенный дядя Бильбо в Ривенделле, — улыбнулся ведьмак. — Когда-нибудь вы её услышите на лютне Лютика, и тогда забудете обо всём на свете.

— Э нет, мастер Гервант... Геральт, — покачал головой Сэм Гэмджи. — Это когда вы испробуете наш пирог со свининой, вот тогда забудете обо всём на свете!

Покои Бэг-Энда, вырытые и обставленные ещё двоюродным дедом Фродо, уютом и основательностью обстановки напомнили Геральту Корво Бьянко, только рассчитанное на низушек, а вместо вина — эль и портер. За сими напитками , обещанным пирогом со свининой и маринованными огурчиками ведьмак и скоротал очередной вечер в обществе четвёрки хоббитов. В такой обстановке Гэндальфа дожидаться можно было бесконечно, благо он, по словам Фродо, "отъехал по делам в северную глухомань".

Ночью Геральту снилось, как они с Цири играют в снежки — но почему-то в Ривенделле, и самый увесистый снежок Дитя-Неожиданность запулила в лоб крайне строгому седобородому чародею, похожему на Гэндальфа, но в белом одеянии и более благообразному. Он, естественно, разозлился, воздел к небу руку с посохом и возопил: "Готовься! Сюда идут чудовища!". Вокруг неведомо откуда набежала толпа орков, пауков, змеев и ящеров, призраков, ещё каких-то говнюков... Ведьмак схватился за серебряный меч и проснулся. Над ним стояли Фродо и Сэм.

— Мастер Геральт! Отлично, что вы проснулись! Сюда как раз собирается чудовище!

 

Чудовище ехало в одноколке и представляло собой пожилую, но расфуфыренную донельзя низушку с ядовито раскрашенным зонтиком.

— Это в Шире кладбищенские бабы такие? — спросил Геральт.

— Хуже, мастер ведьмак. Это Лобелия Саквиль-Бэггинс. Опять приехала подъезжать, чтобы я продал ей Бэг-Энд, когда... — тут Фродо словно вспомнил, что ему надо что-то утаивать. — В общем, не продам и не собираюсь. Не поддержите нас, мастер Геральт?

... — Здра-а-авствуйте, — с крайне паскудным выражением лица обратилась к ведьмаку милсдарыня Лобелия и нарочито громко сказала уже белобрысому низушку помоложе, правившему одноколкой:

— Нет, Лотто, ты только подумай! Ладно ещё при моём троюродном братце Бильбо здесь шатались разные побродяги из гномов и Громадин, но эта бандитская рожа — уже вовсе из рук вон! Нет, Бэг-Энд решительно пора спасать! — Лотто кивал и поддакивал.

"Бандитская рожа" просто молчала, барабанила пальцами по рукояти меча и мысленно считала до десяти и обратно.

— Скажите, милейший, вы ведь, кажется, тот Ведьмарь, который нарушил контракт с моим племянником Мундо да ещё имел наглость требовать с него в суде полную оплату? — визгливым голоском мелкой дворовой сучки заявила госпожа Саквиль-Бэггинс. — Я хотела бы знать, где сейчас мой любимый троюродный племянник Фродо и что вы с ним сделали?

— Милсдарыня, — с убойным презрением в голосе начал Геральт, — ваш любимый племянник велел передать, что если прикатится его троюродной отставной козы тётушка, его нет — ни под Холмом, ни за Холмом, ни По ту сторону Реки. Ваши деловые предложения его интересуют примерно как утопца зонтик. Ну, поняли мы друг друга?

Низушка начала краснеть, пыхтеть и раздуваться, как ядовитая жаба из Ийсгита.

— Ах вы... Да как вы... Да кто вы такой так со мной разговаривать?! — топала босой мохнатой ногой Лобелия. — Ничего! Я найду на вас управу! Ходят слухи, что вы спёрли всенародную реликвию хоббитов — череп поверженного Гольфимбуля! И я дам этому делу законный ход, уж поверьте! В Исправнорах вас быстро выучат складываться вчетверо!!!

— Матушка, но Громадин же не сажают в Исправноры, — поправил её Лотто, но гордой мадам Саквиль-Бэггинс было уже всё равно.

— Такие, как вы, опасны для благоустроенного общества!!! — визжала Лобелия, казалось, готовая лопнуть. — Поехали из этого сумасшедшего дома, Лотто! Куда катится Шир!

Ведьмак уже не слушал откровения прегордой низушки, а спокойно сидел на скамеечке, наслаждаясь свежим утром после ночного дождя.

 

Остаток дня в Бэг-Энде Геральт провёл в благословенном безделье, демонстрируя новым приятелям-низушкам ведьмачьи приёмы и Знаки и продолжая рассказы о своих похождениях в Велене и Новиграде. А вечером на подходе к Холму снова заскрипела тележка. На сей раз ей правил не кто иной, как мэтр Гэндальф — в несколько необычном обществе Лютика.

В отличие от предыдущей визитёрши, чародей был Под Холмом долгожданным для всех, да и виконт де Леттенхоф со своей лютней удостоился приветственных криков Мерри и Пина "Ура! Будут танцы!".

— Лютик, старый ты дуралей, — ухмыльнулся Геральт. — Где вы оба пропадали? А где сейчас Иорвет?

Оказалось, что во время визита в Келондим Лютик дня два завоёвывал свою эльфку-арфистку, но потерпел предсказанное Иорветом фиаско. Душа поэта, оскорблённая в лучших чувствах гордой дщерью Эру Единого, подсказала ему не возвращаться к делегации Ривенделла, а ехать на восток как можно скорее не разбирая дороги. И решение это оказалось ошибочным: на пустоши, разделявшей эльфские и низушечьи владения, Лютик попал в засаду разбойников из Там Амотир.

— Ты знаешь, Геральт, как мне было плохо... Я был один. Совсем один, — принял трагическую позу профессор элоквенции. — Эвтерпа пала при исполнении долга прямо подо мной, утыканная стрелами. Я был ранен, раздет, разут, лишён даже лютни... Бежать некуда. И тут в самый критический момент, как в хорошей балладе, подоспели на выручку Иорвет и наш общий новый друг чародей!

— Я как раз возвращался с севера, куда срочно отбыл, получив весточку от следопытов, — добавил Гэндальф, прихлёбывая крепкий чай с фирменным смородиновым вареньем Гэмджи. — Там объявился Эоган, лютый враг эльфов и гномов, с которым я давно хотел поговорить по-свойски, и строил какие-то козни против Шира.

— Я в курсе, — сказал Геральт. Ведьмак и хоббиты наперебой стали рассказывать о событиях в Восточном уделе, прерывая друг друга громким "Всё было по-другому!".

— И как раз когда гоблины потревожили Барсуковины, я повстречался с Эоганом на узкой тропе в холмах на озере Эвендим. Сам он, увы, бежал, поджав подпаленную мантию, зато от его верных горлохватов остался один дым. Так мы с ведьмаком одолели одно и то же зло — один с головы, другой с хвоста, — заключил Гэндальф.

— Плохо только, что заработать на этом деле не удалось, — посетовал Геральт, отставив кружку портера. — Прорытвинс, bloede bleadd, меня нагрел, да и за отбитый у гоблинов хабар заплатили не так уж много. По местным ценам — жить и жить, но на Тракте...

— Так оставайтесь! — предложил ведьмаку Мерри.

— Думаешь, хорошая идея? — покачал кудрявой головой Фродо Бэггинс. — Боюсь, с Лобелией Геральт тут наживёт врагов! Пересолили вы всё-таки с ней, мастер ведьмак... Да и если не считать нынешнего налёта гоблинов, ведьмачьей работы у нас маловато. Разве что бить волков и медведей.

— У нас в Великих Смиалах как-то завёлся было призрак Старого Тука. Да и тот потом оказался серой белкой, — развил тему Перегрин Тук. — Это я её смеху ради в библиотеку запустил! Только никому!

— Есть выход, — предложил Мерри Брендибак. — Мастер Геральт, на правах наследника Брендибаков я приглашаю вас в Бакленд! Старый Лес — это вам не Байуотер и не Лягушатники, там нечистая не переводится, а уж в наши времена...

— После такого щедрого предложения я снова могу верить в низушек, — ответил ведьмак со своей обычной паскудной ухмылкой. — За него, пожалуй, стоит выпить чего-то покрепче чаю!

И они немедленно выпили портера, который Фродо благоразумно не стал убирать в буфет. На Лютика напиток оказал лирическое воздействие, и он, недолго думая, исполнил дорожную песню Бильбо, которую положил на музыку прошлой осенью в Ривенделле:

Дорога вдаль и вдаль ведет,

Под солнцем или под луной,

Но голос сердца позовет -

И возвращаешься домой.

Хоббиты, Гэндальф и даже ведьмак — без ладу, складу и ритма — подтянули следом. Как и обещал Геральт, они забыли обо всём на свете.

Молчишь, глядишь, глядишь кругом,

И на лугу увидишь ты

Знакомый с детства отчий дом,

Холмы, деревья и цветы.

 

На следующее утро Геральт и Мерри Брендибак — один на Плотве, другой на пони — отправились за мутные воды Брендивайна, в Бакленд на рубежах опасного Старого Леса.

— Мастер ведьмак! — кликнул ему вслед Фродо. — Вы ведь хотели дорассказать нам, чем кончилось дело с Цири и Белым Хладом!

— Хорошо оно кончилось, — Геральт был лаконичен. — Подробности — к Лютику, он с таких харчей не уедет ещё долго.

— Всё-таки вовремя его к нам занесло, — задумался вслух молодой Бэггинс и обратился к Гэндальфу: — А вы думаете, что гоблины напали из-за... — и, боясь проговориться о Кольце при лишних ушах, кончил: — Из-за меня?

— Не думаю, что в Ангмаре вообще знают о том, чего ты теперь больше всего боишься, Фродо, — покачал головой Гэндальф, выпустил колечко из трубки и продолжил: — Мир огромен, мистер Бэггинс, а вы персона не столь уж крупная! К тому же если Враг действительно пронюхает о нём — у тебя теперь есть новый надёжный друг!

Ведьмаку впоследствии действительно пришлось прикрывать спину Фродо Бэггинсу, чтобы Кольцо не попало в скверные руки.

Но это уже совсем другая история.

Глава опубликована: 29.01.2024

Поглощённые Лесом (I)

Примечания:

ВАРНИНГ!!! В тексте вам могут попасться фрагменты главы VI "Хранителей Кольца" "Вековечный лес" и "Приключений Тома Бомбадила!"

Саундтрек:

Геральт в Старом Лесу — George Delerue, Lost in Forest

Лютик в поисках охренид и у источника Златеники — Vladimir Cosma, Le complot


Кровавый след на подлеске ведьмаку решительно не нравился. Ещё меньше ему нравилось, куда он уводил — в самую чащу Старого Леса, в сторону Ветлянки. А иметь дело с тем, что водится за ней, Геральту совершенно не улыбалось.

Это была уже, наверное, седьмая вылазка ведьмака в Старый Лес, который эльфы и Гэндальф называли Вековечным. Когда Мерри Брендибак приглашал Геральта за реку в Бакленд — в уникальную в своём роде переселенческую колонию низушек — то не соврал, посулив фургон и маленькую тележку заказов. Многие низушки Бакленда жили лесом — как охотники, травники, лесорубы и углежоги — и в последние месяцы их промысел стал затруднителен.

Волки и медведи настолько обнаглели, что нападали на хоббитов среди бела дня у самой Отпорной Городьбы и на северной границе Леса, в считанных милях от Тракта — Геральт и сам видел погребальный костёр(1) одного задранного бедолаги. В траве шевелились паскудные сколопендры и подозрительно живые корни, норовящие насадить путника. На дальнем юге, за Ветлянкой, со времён ангмарских войн развелись арахноморфы — быстрые и опасные. А прошлым летом, сетовали старожилы Бакленда, в Лесу расплодились нетопыри, оглушающие жертв своим сверхтонким писком. Но главным были ни те, ни другие, ни третьи и ни четвёртые, а чародейство, которым была пропитана эта реликтовая чаща.

— Лес и правда чудной. Все в нем какое-то настороженное, не то что в Хоббитании. Деревья здесь чужаков не любят и следят-следят-следят за ними во все… листья, что ли? — глаз-то у них нет. Днем это не очень страшно, пусть себе следят. Бывает, правда, иногда — одно ветку на тебя обронит, другое вдруг корень выставит, третье плющом на ходу оплетет. Да это пустяки, а вот ночью, мне говорили… — рассказывал Мерри Брендибак ведьмаку.

Медальон Геральта в Лесу, казалось бы, подтверждал слова низушка, натягивая шнурок словно бы в присутствии чародейки крупной марки. Но сама атмосфера Старого Леса откровенно угнетала. Не было никакого молодняка. Пологий подъем вел в гору, и деревья нависали все выше, темнее, гуще. Стояла глухая тишь; иногда по неподвижной листве перекатывалась и шлепалась вниз набрякшая капля. Ветви словно замерли, ниоткуда ни шелеста; но Геральт чувствовал, что его видят, рассматривают — холодно, подозрительно. Враждебно.

Даже дриады Брокилона вряд ли захотели бы тут жить.

Видимо, поэтому низушки Бакленда, куда лучше заречных собратьев знавшие, что такое опасность, платили ведьмаку достойно и никогда не пытались надуть. Ну, почти никогда. После того, как Мерри представил Геральта авторитетнейшему местному землевладельцу, своему отцу Сарадоку Брендибаку, заказы пошли косяком — на волчьи и медвежьи шкуры, на истребление нетопырей, поиск заблудившихся хоббитов. Ведьмак на полученные гонорары мог сполна наслаждаться прелестями цивилизации, расцветшей тут под защитой Отпорной Городьбы.

Но однажды, возвращаясь с вылазки на Жабьи болота за ингредиентами для эликсиров, Геральт увидел на улице у трактира в Новонорье, где он теперь жил, фигуру в знакомых плаще с капюшоном. Рядом со следопытом нервно переминался с ноги на ногу шериф Хоб Плетенник.

— Приветствую тебя, Гроза Могильников! — воскликнул Саэрадан. — Я полагаю, ты здесь загружен работой до битвы Дагор Дагорат, но тут дело не терпит отлагательств!

— Неужели милсдарь Сарадок потерял расчёску для пяток? — ответил ему ведьмак известной теперь на весь Эриадор паскудной ухмылкой.

— Всё куда суровее, Геральт из Ривии, — покачал головой дунадан из окрестностей Бри. — В лесу пропал наш товарищ, Ленглинн, который дежурит на подступах к Бакленду и Брендивайнскому мосту. Ты, думаю, его уже встречал.

— Не имел чести.

— Я возвращался из поездки к дровосекам Диколесья и заглянул было к Ленглинну на заставу, но нашёл только следы борьбы, пятно крови и... почему-то щепки. Мы с шерифом осмотрели следы и пришли к выводу: кто-то — или что-то — напал на Ленглинна и то ли утащил, то ли, напротив, убежал от него в чащу, — сказал Саэрадан.

— И у тебя, как я понимаю, именно сейчас образовалась уйма неотложных дел, которая позволяет не ломиться на выручку товарищу в Лес со всеми его прелестями, — сделал вывод Геральт. — Что ж, это простительно, но не бесплатно. Моя цена за доставку раненого дунадана к людям или хотя бы низушкам из этой зеленой дыры — восемь краснолюдских золотых.

— И это в то время, когда вокруг Бри, как коршуны, кружат разбойники и орки, Ангмар наглеет, а оружие и информаторы всё дороже, — с пафосом Лютика, но абсолютно серьёзно парировал следопыт. — Три золотых и пять брийских пенни.

— Семь с половиной, — аккуратно скостил цену ведьмак.

— Четыре! — видно было, что жизнь в Бри многому научила Саэрадана.

— Семь!

— Четыре с половиной!

— Шесть золотых и восемь пенни.

— Да что ж вы, в самом деле! — воскликнул шериф Плетенник. — Там живая душа в Лесу от неведомой пакости пропадает, хоть и Громадина! А вы тут торгуетесь!

— Враг побери... Шесть золотых, и это последняя цена! — воскликнул вспотевший Саэрадан.

— По рукам! — ответил Геральт, и шериф-низушек торжественно "разбил" скреплённые ладони ведьмака и следопыта.

 

След, взятый Геральтом в лощине близ Тракта, где был разбит развороченный лагерь Саэрадана, вёл на юго-восток, к участку, известному низушкам как Бродячий лес. Деревья здесь считались и не деревьями вовсе, а дубочудами, и тропы то и дело исчезали и появлялись. Кабы не ведьмачье чутьё, позволявшее искать следы в сыром затуманенном подлеске, Белый Волк ни в жизнь не дошёл бы до этого места. Впрочем, опыт работы в Лесу подсказывал Геральту — в Бродячей пуще ведьмачье чутьё уже не помогало.

Был в подлеске и второй след, принадлежавший лесному троллю, что изрядно встревожило ведьмака. "Раньше об этих страховидлах в Лесу и не слыхивали", — подумал охотник на чудовищ. "Видно, прав Гэндальф со своим "последние времена пришли"".

Вслед за стандартным "Полнолунием" Геральт принял ещё и "Иву" на случай, если древесные ублюдки нападут со спины и оглушат. Также он решил сменить маршрут и завернуть на поляну на Ветлянке, к югу отсюда, где обычно держал стоянку лесничий Гильямин Брендибак. Двоюродный дядя Мерри работал в Лесу тридцать лет, был одним из редких низушек, решавшихся там ночевать, и пару раз уже успел серьёзно выручить ведьмака.

— Увы, мастер Геральт, — пожал плечами седой, непривычно поджарый хоббит, устроившийся с удочкой на берегу. Ветлянки. — Не встречался мне тут ни Громадина, ни тролли. Хотя на юге, за Плачущей Хлябью, видал я такую мерзость, что не приведи Владычица! Огромный мёртвый дуб, весь в паутине, но шевелится, переваливается с корня на корень и поскрипывает по-нехорошему. И не гнилым деревом от него тянет — гниющими телами... Не иначе, от него всё и пошло — и тролли, и нашествие пауков...

А что до следопыта сгинувшего, то я тебе доложу — после Бродячей пущи всякий след потерян. Это если повезёт. А то, бывает, заведёт в яму с острым кореньем или волчье логово... Тут только Том Бомбадил в помощь.

— Бомбадил? — переспросил ведьмак. — Так он только в хоббитских сказках бывает!

— Я вот раньше не знал, что ведьмаки бывают. А Тома как тебя видел! — парировал Гильямин. — Бродит по лесу в жёлтых башмаках, бородатый как гном, песни поёт и гогочет. Живёт он где-то в верховье, на востоке. Да там Могильники близко, я туда не ходок.

Старый Брендибак оказался почти бесполезен — хотя в том, что не касалось явно сказочных персонажей вроде Тома, верить ему было можно. Геральт пожалел, что не взял на дело серебряный меч, привыкнув к отсутствию призраков и вихтов в Лесу. Приходилось возвращаться в Бродячую пущу и искать Ленглинна на глазок.

Это была главная ошибка ведьмака.

 

— Моя главная ошибка — то, что я вообще сюда полез, — ворчал Лютик, отряхивая древесную труху с ободранного об подозрительно шевелящиеся корни и ветви костюма. Вот уже два часа он вслепую блуждал вокруг одних и тех же пяти дубов после того, как его самозваный проводник из Бри сбежал в панике с его деньгами, увидев, что в темноте за деревьями что-то шевелится... Впрочем, Лютик тогда сам побежал не разбирая дороги, потому что за деревьями действительно был медведь, и оказался здесь.

Трубадура привели под кроны Вековечного леса самые возвышенные соображения. После того, как некая обольстительно рыжекудрая вертихвостка из Пристенка согласилась разделить с Лютиком ложе, если оно будет устлано редкими орхидеями из Старого Леса, тот без колебаний принял вызов — наверное, желая вознаградить себя трудной победой за неуспех у эльфок. И теперь похоже было, что вскоре вместо орхидей следующий собиратель найдёт его хладный труп.

— Люсинда, дорогая, зараза, — попытался, подражая Геральту, рычать профессор элоквенции. — Дались тебе эти... охрениды! — Этим словом орхидеи называл Лютиков провожатый, лоботряс и прохвост, которого тот подобрал в лагере Адсо Сеностога на Тракте.

Устав плутать, Лютик просто присел посередь тропы, подальше от недобро качающихся деревьев, и для успокоения сердца начал слагать печальную элегию о своих треволнениях. Едва он сформировал первые две строки — "Земную жизнь пройдя до половины, я очутился в сумрачном лесу..." — то обратил внимание, что откуда-то справа, из-за дубов, слышен шум падающей воды.

— Ага! — в глазах барда загорелся огонек надежды. — Браво! Хоть какой-то ориентир! Да и во рту, bleadd, давно пересохло...

Ещё минут пятнадцать виконт де Леттенхоф плутал в зарослях, пытаясь двигаться на звук, и наконец его старанья были вознаграждены. Дебри расступились, и глазам трубадура предстал очаровательный небольшой водопад среди сочной зелени, от подножия которого бежала к Ветлянке речушка.

Лютик нагнулся к источнику, дававшему начало водопадику, и стал жадно, с некуртуазным хлюпаньем заглатывать приятно леденящую воду и ополаскивать ей покрасневшее усталое лицо. Поднявшись наконец от ручья, он увидел то, что искал.

Огромная орхидея нежно-золотистого оттенка, свисая с ветвей над головой разочарованного поэта, просто-таки бесстыдно манила к себе.

— Dum spiro — spero(2)! — воскликнул Лютик. — И не зря! Иди же ко мне, моя ароматная развёрстая тычиночка... Или то пестик? Неважно!

Профессор элоквенции, ухватясь за ветку и привстав на корень очередного сверхдуба, попытался было сорвать охрениду и даже почти преуспел, но... Лютик готов был поклясться, что именно ветвь схватила его за шкирку и именно корень дал ему пинка!

— О мать Мелитэле, почему так везёт именно мне? — застонал золотой голос Севера, пролетая над обрывом.

Когда пару минут спустя Лютик смог встать, отряхнуть с себя сырую землю и утереть кровь с носа и из губ, то обнаружил, что его кто-то зовёт.

— Парень! Ну ты, в лиловом кандибобере!

Обидевшись за свой камзол, трубадур всё-таки пошёл на зов с крайне кислой миной и увидел человека, сосредоточенно перевязывающего и перекручивающего себе рану на правом плече кусками собственного плаща.

— Как тебя звать-то, щёголь? — обратился к нему следопыт.

— Зовите меня Лютик, милсдарь...

— Ленглинн, сын Борондира, — ответил дунадан. — Неизвестно откуда взялись лесные тролли, о которых тут отродясь не слыхали, и напали на мою стоянку. Я зарубил одного и погнался за вторым, чтобы разведать, где они угнездились. Он заманил меня в Бродячую пущу... и вот я здесь, зализываю раны.

 

Между тем Геральт в попытке найти Ленглинна понял, что поисковая партия потребуется уже ему самому. В Бродячей пуще тропинка дважды совершенно точно исчезала прямо из-под его ног и через минуту поисков появлялась уже в совершенно другом направлении, трижды завязывалась узлом и выводила сама на себя. Глубокие рытвины и овраги пересекали путь ведьмака, а на дне их рос густой терновник — влево и не пробуй, а вправо расступается.Глаз Нехалены не реагировал никак — значит, это были не банальные иллюзии, а куда более мощная древняя магия.

Пытаясь выбрести на давно утерянный след, ведьмак наступил во что-то мягкое и обнаружил, что это паучий кокон. Аккуратно вскрыв его мечом, он обнаружил только полусгнившее мелкое барахло, которое обычно валяется у низушек в карманах. Это отдельно встревожило Геральта — раньше арахноморфы не пересекали Ветлянку.

Постепенно Белый Волк стал замечать, что кривые дубы, недобро поскрипывая, теснят его в совершенно определённом направлении — на восток. Судя по корявой карте Леса, которую изобразили ему низушки, он должен был снова выйти на Ветлянку. "Хоть так выбраться из плена этих холерных деревьев", — подумал ведьмак, и совершенно напрасно.

Солнце уже пошло на запад, когда Геральт наконец выбрался на реку. Хотя кроны дубов, буков и грабов смыкались над самой серединой маленькой Ветлянки, всё равно здесь вдобавок к сырости царила жара, а насекомые лезли охотнику на чудовищ прямо в уши и ноздри. Ведьмак почувствовал, что устал совершенно адски, и решил вздремнуть и поднабраться сил под большим раскидистым старым вязом, который рос под обрывом на небольшом лужке.

"Вода у вяза, вода увяжет, вода притянет и в сон затянет…", — шелестели листья, но Геральт уже не слушал. Он тяжело опустился на землю и закинул руки за голову. На поверхности Ветлянки плавали огромные ненюфары...

Ведьмаку показалось, что на том берегу он видит две отдалённо знакомые фигуры — единорога и девушку. Девушку с белыми волосами и двумя мечами за спиной.

Цири?!

Иуорв... Холера... Иуарраквакс?!

Что вы здесь делаете?!

Геральт! Смотри, что творится!

Это ловушка, ведьмак. Вяз скоро поглотит тебя. Очнись!

Геральт! Геральт! Проснись же!

Гера-а-а-альт!!!

— Зараза... — сказал Геральт, внезапно проснувшись, и понял, что словом "Зараза" его положение уже не описать. Ведьмака наглухо опутали сразу три длинных и крепких корня, образуя вокруг туловища своего рода решётку. Меч и торба с эликсирами оставались на месте, но что от них было толку, когда Белый Волк не мог пошевелить руками. Он отчаянно упирался ногами, цеплялся за камни, пихался, но корни упорно тащили и тащили его куда-то.

Насилу вывернув голову, Геральт, преодолевая боль в шее, наконец увидел, куда — в трещину, со страшным скрежетом раскрывшуюся на стволе вяза. Оттуда пахнуло гнилой древесиной и жуками.

"Вот такая глупая, нелепая смерть, — подумал ведьмак, оставив последние попытки высвободиться. — Сцапала меня эта дрянь как последнего пьяного кмета, ghoul y badraigh...".

И в этот момент мрачные размышления Геральта прервало громкое басовитое пение:

Гол — лог, волглый лог, и над логом — горы!

Сух — мох, сыр — бор, волглый лог и долы!

"Что за хрень?", — подумал ведьмак. Вяз тоже был неприятно удивлён и остановил своё чёрное дело. А неизвестный певец продолжал.

Славный малый Бомбадил, веселее нету,

в желтых кожаных штанах он ходил по свету,

в куртке ярко-голубой по лесу шагал он,

бела лебедя пером шляпу украшал он.

Златеника у окна дома ждёт кувшинки —

А что? Да ничего — жёлтые ботинки!

— А вот этого уже точно быть не может, — полузадушенно сказал Геральт.

 

Тем временем Ленглинн, опираясь на Лютика, ковылял вместе с ним к источнику, чтобы набрать воды. Но тут за их спинами послышался жуткий скрип совершенно извращённого свойства, и тень, будто от высохшего дерева, накрыла товарищей по несчастью с головой.

— О боги... Да что же это такое, мамочка?! — Лютик, уже скорее злой, чем устрашённый, развернулся вместе с дунаданом, выхватывая свой нехитрый меч, и увидел перед собой огромного дубочуда в три своих роста, с зияющими трухлявыми дуплами, похожими на сардонически искривлённое лицо. Ему показалось, что дупло, должное изображать рот, только шире раззявилось, будто готовясь их проглотить.

— Не падай духом, менестрель, — сказал ему Ленглинн. — Без боя он нас не добудет!

— То есть с боем — пожалуйста? — пробормотал побледневший Юлиан Альфред Панкрац. Было ясно, что даже вдвоём израненный взбесившимися деревьями следопыт и усталый бард долго не протянут. Тут вдруг раздался всплеск, будто рыба размером с человека выпрыгнула из речушки, и звонкий женский голос скомандовал:

— Убирайся прочь от моего источника! Уходи обратно в чащу! Не то смою!

Деревушко, обиженно поскрипывая, потащился откуда пришёл. Лютик и Ленглинн обратились в сторону своей нежданной спасительницы и увидели, что перед ними стоит высокая светловолосая статная милсдарыня, отдалённо напоминающая эльфку, в зелёном платье.

— Рада приветствовать вас у моего источника, путники, — улыбнулась им "эльфка". — Я Златеника, речная дева, хозяйка Ветлянки.

"Дриада? Хавфруя? Русалка? Кто это?" — мелькали мысли в голове Лютика. Но всё же он почти инстинктивно галантно расшаркался перед прекрасной дамой — едва не уронив своего нового спутника — и представился:

— Милсдарыня, Юлиан Альфред Панкрац, виконт де Леттенхоф, к вашим услугам! Впрочем, близкие подруги зовут меня Лютик! А это — доблестный Ленглинн, изуверски израненный лесными троллями!

Златеника в ответ на приветствие Лютика рассмеялась, но так мелодично, что было даже не обидно.

— В большую же ты беду попал, Ленглинн! Но я знаю место, где поставить тебя на ноги! Отведём его туда, Юлиан... или всё-таки ты Лютик?!


1) О погребальном обряде хоббитов мало что известно. Но я не думаю, что народ, роющий под землёй норы живым, будет предавать этой же земле мертвецов.

Вернуться к тексту


2) Пока дышу — надеюсь (лат.)

Вернуться к тексту


Глава опубликована: 01.02.2024

Поглощённые Лесом (II)

Примечания:

ВАРНИНГ: фрагменты из главы "В гостях у Тома Бомбадила" и "Приключений Тома Бомбадила" продолжаются!

Саундтрек:

Дома у Тома — John Williams, The Meeting ("Jane Eyre").


— Зараза, — в очередной раз споткнулся ведьмак о корень.

После пылких до удушья объятий грёбаного Старого Вяза Геральту непросто было поспевать за загадочным Томом Бомбадилом, который в своих пижонских жёлтых ботинках пританцовывал по Лесу, как по бальной зале в Боклере, и постоянно уносился вперёд, распевая дурацкие песенки о всём, что попадается ему по дороге. Вдобавок ещё нужно было аккуратно донести кувшинки, которые он собирал с этим бородатым чудилой для его бабы — ведьмак ухмыльнулся, представив себе дурочку вроде Лалии, только вдвое выше. Увы, верная Плотвичка осталась на конюшне в безопасном Новонорье, где получала воздаяние за все прежние злоключения на большаке.

Но подъём по лесным тропам закончился раньше, чем Геральт успел порядком устать. Глазам Белого Волка предстал большой, крепкий каменный дом необычной постройки — в форме восьмиугольника и с крышей, поднимающейся уголками над каждой гранью. Венчала дом небольшая мансарда, а покоился он на весьма внушительном подвальном этаже. Слева из-за него виднелся большой сарай, справа — симпатичный садик, обнесённый прочной каменной оградой. Пониже по склону, как раз там, где остановился ведьмак, журчал маленький фонтан.

А на фоне всего этого великолепия красовался его хозяин. Выглядел Том примерно так, как и описал его старый низушек-лесничий — лопоухий, с густой краснолюдской бородой до пупа, в затрапезной шляпе и смешном наряде, напоминающем праздничное платье кмета из-под Бри... или из-под Блавикена.

— Пусть легко на сердце станет, все тревоги сгинут. Всякий гость — гость желанный в доме Бомбадила! — показал он свободной от кувшинок рукой на резную дверь с затейливыми ручками.

Геральт хорошенько отряхнулся и вытер сапоги на широком каменном пороге, чтобы не сердить почём зря своего гостеприимца, которого побаивались и уважали даже местные взбесившиеся дубочуды. Про себя ведьмак думал, что имеет дело с очередным магиком-ренегатом, в целом добродушным, но со странностями и немалым чародейским могуществом.

 

Геральт оказался в низком, но просторном покое, освещённом висячими лампадами и жёлтыми свечами, а по обстановке похожем на дом зажиточного кмета или мастера. В доме их с Томом Бомбадилом уже ждали. В одном из кресел сидела хозяйка усадьбы — совсем не такого простецкого вида, как сам милсдарь Том. Она была больше похожа на эльфскую придворную даму — высокая, пышноволосая, дивно сложенная блондинка в искристо-зелёном платье и золотом поясе с ярко-голубыми незабудками. Вокруг неё на зелёных и бурых блюдах плавали кувшинки.

"Владычица очередного озера", — подумал ведьмак, вспомнив Гультаву и свои злоключения в полузатопленном Кидзул-Калахе.

Ещё на двух креслах лёжа устроился перевязанный в нескольких местах мужчина в ободранной одежде дунаданского следопыта — похоже, это и был Ленглинн, которого, собственно, и искал Геральт. А за ним у стола сидел...

— Лютик! Ты-то здесь откуда?!

— Не корысти ради, а токмо волею прекрасной дамы, пославшей меня в заколдованные чащи с медведями и страховидлами, — как всегда, выпендрился лучший друг ведьмака. — Кстати... Великолепная Златеника, позвольте представить вам Геральта из Ривии, ведьмака, бесстрашного истребителя созданий Тьмы и просто моего друга! Геральт, это Златеника, неприступная дриада, отважная спасительница путников, хозяйка сего уединённого лесного приюта и мужских сердец!

Блондинка прыснула от Лютиковых навыков элоквенции, в то время как Том посмотрел на трубадура оч-чень цепким и тяжёлым взглядом — видно, интуитивно поняв, с кем имеет дело.

— Да полно тебе! Я просто Златеника, дочь реки, дева Ветлянки! Познакомься, Том — это дунадан Ленглинн и менестрель Лютик, они недавно попали в беду на севере Леса.

— Эк нахлынула в леса городская братия! Столько не было гостей с самой нашей свадьбы! — улыбнулся Бомбадил до ушей.

— Милсдарь Том, я гляжу, вы тоже проводите досуги за стихосложением? Не ожидал встретить в этой дикой стороне собрата по перу и рифме! — воскликнул виконт де Леттенхоф.

Между тем Златеника затворила дверь в Лес, где уже наступили сумерки, и как бы отстранила ночь за дверью легким движением гибких рук.

— Пусть ночь останется в Лесу! — сказала дева Ветлянки. — Вы, верно, все еще страшитесь густого тумана, темных деревьев, заводей и омутов да неведомой твари лесной. Не бойтесь, не надо! Нынче вы под надежным кровом Тома Бомбадила! — Тут Том взял её за изящную руку и повёл к столу.

— Вот она, моя хозяйка, в изумрудном блеске! — сказал он барду и следопыту. — Вся в зеленом серебре и звездистых искрах! Больше свеч на стол, хозяйка! Сдвинем занавески — и за доброю едой вечер минет быстро. Стол накрыт, и ужин ждет — молоко да масло, белый хлеб и желтый мед, — значит, все прекрасно!

— Что ж, вызов принят, коллега Бомбадил! — внезапно ответил ему Лютик. — Я и Геральт к вам пришли из земель предальних, приключений полон был путь необычайных. Погонял коня ведьмак другу на подмогу, да из Мордора туман нам закрыл дорогу. Мы осели в вашем крае, тёплом и уютном: он страшилищ убивает, я пою под лютню...

— Ты сегодня в форме, — подбодрил его ведьмак. Меж тем профессор элоквенции продолжал импровизировать, стараясь попадать в манеру Тома:

— Довелось нам в Лес прийти: Геральт — по заказу, я же — радость принести любящему глазу. Потянулся неудачно я за орхидеей — в пруд свалился! Лишь случайно не сломал я шею. Узрел там раненого я Ленглинна-дунадана, а вскоре — хмм... Златеники нежной след благоуханный. Фффууух, всё-таки с рифмы сбился... — выдохнул Лютик.

Но ни Бомбадил, ни его супруга не обиделись, что трубадур нагло пародирует хозяина за столом — наоборот, весело и заразительно расхохотались. Даже раненый Ленглинн их поддержал.

Ужин у Тома, хоть и скромный, оказался вкусным, питательным и в достаточном количестве. За дунаданом ухаживала милсдарыня Златеника. Вскоре после подкрепления Ленглинн, видимо, почувствовал себя лучше и разговорился:

— Недавно мы с соратниками съехались на ферме Саэрадана, и Торнегиль с Сарнского брода рассказала нам, как взяли они "языка" Белой Руки из полуорков. Тот поведал им, что их Шарку готовит в дар лесной нежити какую-то реликвию, с которой они будут непобедимы. Гальбарад поручил нам тщательно следить за всеми орками, полуорками и прочей сволочью, которые попытаются что-то пронести в лес — мне с севера, Торнегиль и Ротаврону с юга. Откуда ж я знал, что ларец с какой-то гадостью потащат не орки, а лесные тролли, которые вообще почти никогда в дальний путь не пускаются?

— Что ещё за ларец? — обеспокоенно встрепенулась Златеника. Ведьмак её беспокойства не разделял — поручение Саэрадана он, в общем-то, выполнил, и мог с чистой совестью покидать Лес. Но всё-таки Геральт почувствовал какую-то червоточинку.

— Длинный не то ларь, не то просто какой-то цилиндр: явно древний. В нём можно хранить посох или меч. Я пытался его перехватить, но троллей оказалось слишком много, и один из них ушёл в Лес... с ларцом, — тяжело выдохнул Ленглинн.

— Ну дела! Что за игру здесь задумал Шарку?! Какой пакости в бору дарит он подарки?! Чую, пахнет от тех дел колдовскою силой, затхлой сыростью Сарх Ворна с Чёрною Могилой! Уж не хочет ли он выжить нас со Златеникой, чтоб в лесу одна лишь нежить отравляла реки?! — нахмурился Том Бомбадил.

— Прости, Том, а Сарх Ворн — это где? — уточнил Геральт.

— Леса дальний край на юге, зыбель-болотище, где в чуму свозили дроги жертвы на кладбище. Там, где меж несчастных, грудой сваленных в гробницу, Серый Ужас только бродит, враг тысячелицый, — пояснил в своей обычной манере Том, и видно было, что даже ему от мысли о Сером Ужасе не по себе. "О боги, во что я опять влез", — подумал ведьмак, но всё-таки спросил.

— Уж не хочешь ли ты сделать заказ на Серый Ужас?

— Я? Единый упаси, нам не по зубам он! Про другое я спросить думал здесь тебя бы — про паршивца-тролля, что в Лес крадётся с даром столь недобрым, что его ловят дунаданы. Вместе след его возьмём, да и разберёмся, чары чьи в Лесу моём закрывают солнце!

— Я, конечно, рифмовать на ходу не умею, но скажу так — ведьмаки бесплатно не работают. Думаю, денег ты не держишь, но что-нибудь ценное за такую работу у тебя точно есть. Надеюсь, это не кувшинки, не шишки и не листья подпердольника, — предположил Геральт.

— Коль природные дары ведьмакам негожи, то держу с былой поры плату непохожую. Есть в запасе у меня древний рунный камень, чтобы сил прибавлять в дни боёв с врагами. Кстати, что за подпердольник назван был тобою? Век живу — не знаю. Что ли, дерево такое? — не полез за словом в карман Бомбадил.

На том и договорились.

— Что ж, милсдарь Бомбадил, нашу подноготную вы теперь знаете, — сказал Лютик. — Не будете ли вы любезны теперь удовлетворить наше любопытство? Кто же вы? Чародей? Друид? Или, может быть, рюбецаль или подобный ему природный гений?

— Я? Ведь я уже сказал! Том из древней были: Том, земля и небеса здесь издревле были. Раньше рек, лесов и трав, прежде первых ливней, раньше первых бед и засух, страхов и насилий был здесь Том Бомбадил — и всегда здесь был он. Все на памяти у Тома: появленье Дивных, возрожденье Смертных, войны, стоны над могилами... — ответил хранитель Леса.

"Я так и думал", — подумал Лютик, а Геральт тихо застонал.

Остаток дня Том посвятил рассказам о Лесе. По словам таинственного Бомбадила, Лес недаром так назывался: он был последним лоскутком древнего, некогда сплошного покрова Средиземья. Праотцы нынешних деревьев набирали в нем силу, старея, подобно горам; им еще помнились времена их безраздельного владычества над землею. Несчетные годы напитали их гордыней, мудростью, злобой. И не было из них опаснее Старого Вяза с гнилой сердцевиной, но богатырской, нерастраченной мощью: он был жесток и хитер, он повелевал ветрами и властвовал по обе стороны реки. Ненасытно всасывался он в плодородную почву, тянул из нее соки, расползался по земле серой паутиной корней, раскидывал в стороны узловатые серые руки — и подчинил себе Лес от Городьбы до Южного нагорья...

Много говорил Том о временах незапамятных и непонятных, когда мир был просторнее и Море плескалось у западных берегов, будто совсем рядом; а Том все брел и брел в прошлое, под древними звездами звучал его напев — были тогда эльфы, а больше никого не было. Вдруг он умолк и закивал головой, словно задремал. Ведьмак, бард и следопыт сидели притихшие, как будто встретили живого свидетеля Сопряжения Сфер.

 

Наконец хозяева лесного чертога поднялись и убрали со стола. Гостей пересадили в кресла у камина; они положили усталые ноги на подставленные скамеечки. В широком камине радостно полыхал огонь, и веяло сладковатым запахом: дрова, наверно, были яблоневые. В прибранном покое погасили огни, осталась лишь одна лампада да четыре свечи на каминной доске, по паре с каждого края. И со свечою в руках возникла перед ними Златеника: каждому из них пожелала она покойной ночи и приятного сна.

— Отдохните до утра! — сказала она. — Лесных гулов и ночных шорохов не бойтесь! Двери наши овевает ветер с холма, а в окна проникает лишь лунный и звездный свет. Доброй ночи!

Геральт спал в холодном поту и скрипел зубами. Ведьмаку снилось, будто он бредёт в подземелье к престолу, на котором восседает Серый Ужас, а ведут его с боков кольцепризрак, увенчанный золотой короной, и какая-то призрачная тварь чином пониже, в красном плаще с капюшоном.

"Тот, кто нам мешает, тот нам поможет, — вещают они. — Такова воля Властелина Мордора. Ты нужен нам, Геральт из Ривии! А если откажешься — узри же свою судьбу, ведьмак!"

Геральта преследовали бесформенные, противоестественные страховидлы в бездонных подземельях, на дне которых ворочалась огромная, голодная осклизлая туша. Орки гоняли его плетьми в каких-то задымлённых шахтах. Гигантские пауки утаскивали его друзей в свои паскудные гнёзда себе на поживу, а он мог только в бессильной злобе грозить кулаком. Наконец, Геральт обнаружил себя на стене огромного города, осаждаемого великим войском — и совершенно один, а таран уже вышибал ворота, и чёрная орда, ведомая тем же кольцепризраком, готова была вломиться по его душу. Зазвучал цокот копыт — с востока, с востока, с востока.

Ведьмак всколыхнулся и обнаружил, что он в усадьбе Бомбадила, а по окнам барабанят капли ночного дождя. Ещё через миг он встретился с взглядом с таким же осоловелым Лютиком.

— Ты чего, Геральт?

— А ты чего?

— Мне приснилось, что я пою в Туссенте, при дворе Ласочки, и в самый ответственный момент обделался. А Вальдо Маркс из Цидариса сидит в зале и гогочет... Кошмар!

— Ну, тогда у меня полная ерунда, — зевнул ведьмак. — Спать, спать, спать... — Он отвернулся от соседней кровати и виконта де Леттенхофа и уткнулся зубами в стенку, вызвав в памяти слова Златеники: "Двери наши овевает ветер с холма, а в окна проникает лишь лунный и звездный свет". Доспал он до утра уже без мрачных приключений и прочей гадости.

 

На следующее утро Геральт и Том Бомбадил засобирались за реку — на поиски недобитого лесного тролля и его загадочного ларца. Оба они обрядились в плащи с капюшонами, так как дождь не переставал, и маленькая Ветлянка заметно вышла из берегов.

— Златеника уж с утра занята уборкой. Плещется, везде вода, все вокруг промокло, — сыронизировал Том.

— Друзья мои, я остаюсь, — высунулся из окна Лютик. — Милсдарыня Златеника упросила меня помогать ей выхаживать Ленглинна.

— Что ж, певец, не стану я тебя под дождь приваживать. Но смотри не перепутай мне, за кем ухаживать! — с усмешкой погрозил ему пальцем Том.

"Быстро он раскусил нашего профессора элоквенции", подумал Геральт перед тем, как исчезнуть меж дубов за пеленой дождя.

Глава опубликована: 04.02.2024

Поглощённые Лесом ( III)

Примечания:

Да, здесь опять присутствует кусок Профессора, как-то — заклятие Тома из "Мглы над Могильниками".

Саундтрек:

В недра Старого Леса — Georges Delerue, Hostile Country

Колдовской цветок — Ennio Morricone, Kinita's Plea (Guns for San-Sebastian).


Ведьмак, как правило, выполнял заказы на севере и западе Старого леса, где обычно ступала нога человека или низушка. За Ветлянку ему пришлось проникать лишь однажды, и тот день оставил у Геральта самые непотребные воспоминания. Так что Том Бомбадил был тут совсем не лишним подспорьем. Но от его специфической манеры речи у ведьмака уже начинала трещать голова.

— Это скверно, что не взял ты свой меч серебряный: вроде лихо усмирял он непотребство древнее. Так что озаботься лучше троллями и пауками — Том уж духов проклятущих под сырой загонит камень! — предложил таинственный напарник Геральта план действий.

В ответ охотник на чудовищ просто кивнул.

Бомбадил действительно без особого труда нашёл в Бродячей пуще след лесного тролля, перепачканный кровью Ленглинна, и уводил он за реку, в те самые места, на которые старый лесничий Брендибак указывал как на гнездо арахноморфов. Поэтому на левом берегу Ветлянки, у пруда с поэтическим названием Разбитое Сердце, напарники остановились пораскинуть мозгами.

— Не пройдёшь ты напрямки — попадёшь в тенёта! Путь обходный от реки показать охота, — начал Том чертить маршрут корягой по земле. — Влево ты поворотись, к Брошенной Поляне, где всё Дикий Бук гневится да шумит ветвями. А оттуль ступай на юг, в Плачущие Воды, да смотри — вдруг падший дух выпрет на свободу! Следуй по тропе от Вод эдак пятьдесят две мили — и найдёшь среди тенёт Дуба старого могилу! Всё от яда там сгнило, туда тянется всё зло, да и тролль наш тоже, ивовая рожа.

— Твой лес, тебе лучше знать, — сказал Геральт и стал прикидывать, какие эликсиры лучше применить с таким набором противников: лесные тролли, живые деревья — гворны по-эльфски, — призраки, арахноморфы и неведомая грёбаная мордорская хренотень. Поразмыслив минут десять, он остановился на следующей комбинации: "Ива" против оглушающих ударов древесных выродков и "Филин", придающий энергии для Знаков, но пока пить их не стал — до Могилы старого Дуба был ещё долгий путь. Ведьмак проверил и баклажку с маслом против призраков, которое тут однозначно бы пригодилось.

— Порядок, — сказал Геральт. — Теперь и в Лес можно, — добавил он, как будто лабиринт шевелящихся деревьев за их спинами был и не Лесом вовсе.

Брошенная поляна была ничем не примечательна — прогалина как прогалина, дубы как дубы... Только вот дубы эти, завидя ведьмака с Томом, начали угрожающе раскачиваться, а потом сдвигаться, переваливаясь с одного корня на другой. "Деревушко, вылавливай!", — вспомнил Геральт и приготовился сложить знак Игни.

— Что задумал ты, ведьмак? — спросил Бомбадил.

— Небольшую огневую подсечку, — сказал Геральт ещё до того, как лесной чудила разразится стихотворением.

— Я держусь иного взгляда: колдовских творенье рук, здесь огни пускать не надо — осерчает Дикий Бук! Вот и сам он поспешает, лёгок на помине! Мы его, как подобает, встретим чин по чину!

К ним как раз выдвигалось особо старое и толстоствольное ходячее дерево, дупла на котором напоминали физиомордию осоловелой ящерицы. Том вступил с ним в переговоры в своём обычном духе, пересказывать которые, да ещё и в рифму, тут нет нужды. Как бы то ни было, но дубы расступились, открыв им с Геральтом путь в самое чрево Леса.

— Как тебе это удаётся? Петушиное слово знаешь? — спросил ведьмак, когда поляна осталась позади и оба пешехода опять нырнули в лесной полумрак.

— Бука я убедил тщательным рассказом, что наш враг мог навредить и ему, и Вязу. Старый тот ему приятель, как и Вяз, лесной пугатель, пакостник, колдун немножко... Ну, теперь идём сторожко! Даже Тому Бомбадилу лес тут стал небезопасен... Неужель в твоих пределах бор густой не так ужасен? — поддержал разговор лесовик.

— Смотря какой, — ухмыльнулся Геральт. — Видел ты когда-нибудь эндриаг в лесах на Понтаре?

И Геральт стал развлекать Тома Бомбадила рассказами про эндриаг, кикимор, жагниц и прочую инсектоидную гадость, которую так часто приходится рубить ведьмакам — не забыл и помянуть, что арахноморфы на континенте тоже водятся. "Однако", — задумался абориген Леса, качая бородатой головой, и даже на время утратил дар пиитической речи.

 

К Плачущим водам они вышли часа через полтора. Лес здесь стал уже совсем непроглядным, а просветы между кронами и вовсе редкими. Ведьмак начал тешить себя надеждой, что "пятьдесят две мили" — это поэтическое преувеличение милсдаря Бомбадила, иначе придётся им ночевать в этом паскудном сыром месте, где за ноги так и норовит схватить сколопендра или корень.

"Воды" оказались чередой маленьких болотистых прудов без каких-либо признаков жизни и с до боли знакомым Геральту запахом тления.

— Чую я, Могильники недалеко, — мрачно сказал Белый Волк и перехватил покрепче рукоять меча.

— Вот оно, чутьё ведьмачье, бац — и сразу в точку! Тайный лаз отсюда начат, а ведёт он точно в сердце чёрное, дурное колдовских Могильников, против мест, куда мы ломим, в сто раз боле гиблое... — завёл шарманку Том и вдруг прервался: — Погляди, что за херня! Духи среди бела дня!

И действительно, из слабо замаскированного камнями подземного хода, который, по словам Бомбадила, выводил в Могильники, выплывало сонмище призраков. Бесплотные сукинсыны двигались как по нитке, явно ведомые магией.

— Они направляются на юг. Могила старого Дуба, говоришь? — добавил Геральт. — Кстати, чародеи на службе Мордора и его союзников почти все маются некромантией. Видимо, артефакт, который несли тролли, как раз из таких...

— Тогда — по призрачному следу! — Бомбадил прикинул, куда направились падшие духи, и добавил: — Достигнем Дуба мы к обеду!

— Слушай, Том, а ты в прозе себя не пробовал? Если что, Лютик тебе объяснит, чем она от твоих обычных речей отличается, — съязвил ведьмак и принял-таки по дежурной порции "Филина" и "Ивы".

 

С продвижением к югу Лес снова изменился. Среди дубов, буков, грабов и каких-то уж вовсе реликтовых пород, которые Геральт не знал, стали часто мелькать высохшие, мёртвые стволы и ветви. Шевелились они, однако, не хуже зелёных. Конечно, не всё было в этой части Леса так мрачно — благо дождь наконец перестал, и в пробивающихся сверху редких лучах так мило и зазывно блестели капельки...

Они блестели на натянутой где попало паутине.

Паутина образовывала целые клубки в кронах, перекрывала проходы меж деревьев, иногда занавешивала их вовсе, как вуаль. Поверху над тропой меж ветвей кое-где уже тоже был натянут шёлковый полог. Периодически в сетях попадались выдутые досуха летучие мыши и вороны.

Минутах в десяти от Плачущих вод стали появляться и первые арахноморфы — мелкие, размером с жирного сурка, лесные прядильщики. Том Бомбадил играючи гонял их, топая ногами, и поэтому скептически посмотрел на Геральта, сложившего знак Квен.

— Это что там у тебя?

— Щит. От всего, — пояснил ведьмак раньше, чем Том успеет сложить стишок по поводу Квена. — Например... Зараза!

Прямо перед Геральтом на паутинной нити спускалась с дерева довольно крупная древесная ткачиха. Наткнувшись лапами на Квен, тварь отпрянула, и ведьмак, сделав хитрый финт, разрубил ей головогрудь, едва увернувшись от падающей хитиновой туши. Затем отсёк лишнюю лапу второму арахноморфу, уже спустившемуся и изготовившемуся к атаке, и всадил ему стальной меч в глаз.

Ещё три серых тонконогих паука окружили Бомбадила, но он разобрался с ними по-свойски:

— Ох, давно не прибирал я в вашей части леса, а тут вы, чтоб Враг подрал — эк вы здесь отъелись! Больно много восьминогих, прямо как за Мглистым — так ползите же с дороги по путям тернистым! И не будет вам мой друг никогда добычей — ешьте комаров и мух, как велит обычай! — и топнул ногой. Ведьмак крайне удивился, но это подействовало — паучихи, мерзко стрекоча, удалились куда-то за скалы и валуны. Геральту на время даже показалось, что они стали меньше ростом.

— Курва... Как у тебя получается их всех гонять?!

— Нет секрета — Том не враг всякому творенью, доброму, худому ли, всем на удивленье! — усмехнулся поразительный напарник Геральта. Ведьмак же для себя просто сделал вывод, что немалая часть стишков Тома — завуалированные заклинания.

Тем не менее охотник на страховидл и дальше продолжал движение с Квеном, ещё пару раз ему пришлось вступать в стычки с арахноморфами и подзадерживаться, чтобы подобрать их ядовитые железы для своих эликсиров. То тут, то там вдоль тропы виднелись коконы, которые приходилось вскрывать мечом и давить. Один раз в паутине, натянутой меж здоровенными дубами, ведьмак заметил труп молодого медведя.

Наконец партнёры, пробравшись между скалами и кустарником там, где паутины было поменьше, выбрались на очередную поляну. Она была обтянута шёлковым пологом почти полностью — и сверху, и по краям. А в центре стоял огромный, древний дуб, обхватить который не смогли бы и пятнадцать Бомбадилов, взявшись за руки. Дуб был давно мёртв и оплетён двумя или тремя слоями курвиной паутины, из которой торчали иссохшие корни и ветви. Это выглядело как какой-то немыслимый извращённый алтарь культа Корам Агх Тэра или подобной ему пакости.

— Зараза...

Пауков, как ни странно, в Упокоище старого Дуба видно не было. Зато рядом с Дубом собралась кучка лесных троллей, охраняли которых четыре сухих дубочуда, а у самого дерева витали, паскудно шушукаясь, падшие духи.

— Меч привлёк к себе много духов, — вещал самый крупный, и видимо, самый разумный тролль. — И коли всё пройдёт как задумано, этот лес станет нашим! — Ответом были скрипучие древесные смешки.

— Ну как, с ними-то хоть можно орудовать знаком Игни? — спросил шёпотом Геральт Тома с их наблюдательного пункта за валунами. — Деревья тут и так уже все сгнили то ли от паразитов, то ли от чёрной магии.

— Если взвесить и подумать... Жечь, пожалуй, стоит. Меня этот меч безумный больше беспокоит. Много их в Могильниках — заговорённых гибельно, — ответил Бомбадил.

Первый дубочуд, подпаленный Игни, заполыхал уже через полминуты, пламя перекинулось на его соседа и даже на пару лесных троллей. Пользуясь паникой, ведьмак и Том выскочили из-за камней и ввязались в драку. Деревянные создания пытались применять свой обычный приём — оглушать и давить корнями. Но Геральта выручала "Ива", а Том был, видать, от природы крепок плюс заговорён от подобных дел.

На выручку деревьям пришли было призраки из Могильников — их набрался уже с десяток, причём половина вылезла из каких-то щелей внутри Старого Дуба. И тут очень пригодился Бомбадил со своим специфическим стилем чародейства:

— В небе — солнце светлое, спит Обманный Камень —

Улетай, умертвие, в земли Глухоманья!

За горами Мглистыми сгинь туманом гиблым,

Чтоб навек очистились древние могилы!

Спи, покуда смутами ярый мир клокочет,

Там, где даже утренний свет чернее ночи!

Нехитрое заклятие Тома оказалось настолько мощным, что духов как ветром сдуло, и даже Старый Дуб крякнул и осел. В нём образовалась довольно увесистая трещина, из которой повеяло трупным ядом и попёр нехороший магический фон — как и предупреждал Гильямин Брендибак.

— Разберусь я сам с мечом, ты же стой на страже! Разгоняй паучьё и злых деревяшек! — сказал Том Бомбадил и самоотверженно полез в трещину.  

Большую часть троллей напарники уже уложили. Главную угрозу теперь представляли вожак лесных троллей — носивший вполне оправданную кличку Серая Плесень — и пара дубочудов-гворнов, очевидно, его телохранителей. Эти оказались самыми крепкими из шайки лесных вредителей.

Геральт, поднапрягшись, снова применил Игни, вложив в Знак значительную часть оставшейся энергии. Один из гворнов запылал и начал носиться по поляне, не разбирая дороги, а попутно поджёг ещё несколько оплетённых деревьев. Второму ведьмак отсёк несколько сучьев и, хотя гворн ободрал ему крючковатой ветвью предплечье, не ослаблял натиска, готовя финальный удар. Как вдруг...

Сверху стали свешиваться на нитях паутины напуганные пожаром арахноморфы. Геральт из последних квазимагических сил наложил Квен, но понимая, что долго поддерживать действие Знака не сможет, начал отступать. Всё же у него были хорошие шансы против нескольких древесных ткачих и двух лесных чудищ.

Но к партии присоединился новый игрок, и совсем не на стороне ведьмака. Откуда-то из иссохших паутинных зарослей появилась пара мелких самцов ткачихи, ведя за собой восьминогую мразь ростом с двух Геральтов — очевидно, королеву колонии. Грозно стрекоча, она ринулась в бой с возмутителем паучьего спокойствия.

Ведьмак нанёс новому противнику несколько ударов по лапам, потом переключился было на Серую Плесень, потом опять на паучиху. Но тем не менее орава врагов продолжала теснить его к отходному пути из Упокоища — он понимал, что надолго его в этой ситуации не хватит. А Том Бомбадил сильно завозился в недрах Старого Дуба, если вовсе там не сгинул.

Геральт краем глаза увидел, что в проход на спасительный север тоже свешиваются двое серых арахноморфов, отрезая путь к отступлению. "Твою мать", — успел подумать ведьмак, прежде чем споткнулся о корень и свалился в кусты, на радость спещашим к нему гворнам и паучьей королеве. Казалось, положение было безвыходным.

И тут страховидлы почему-то остановились, не решаясь сделать последний бросок на старого ведьмака. Геральт быстро осмотрелся, гадая, что их напугало, и обнаружил под рукой цветок, лилово-белый и неожиданно роскошный для этой мёртвой, загрязнённой магией чащобы.

Геральт, не отдавая себе отчёта в своих действиях, протянул руку и дотронулся до стебля. Ему показалось, что в ответ его руку пожала другая рука — большая, ласковая и тёплая. В сознании ведьмака промелькнули образы — цветущие сады, огороды, фонтаны, почти как эльфские, но лучше организованные и ухоженные. Очертания их хозяйки, похожие одновременно на ствол дерева и статное, красивое человеческое тело.

"Опять курвина магия, — подумал Геральт. — Это место Силы...".

Глава опубликована: 11.02.2024

Поглощённые Лесом (IV)

Примечания:

Саундтрек:

Конец Упокоища — Ennio Morricone, Leon leaves Kinita (Guns for San Sebastian).

Предание об энтицах — Georges Delerue, Daniel and Annuka.


Визг королевы арахноморфов, поджаренной прямо в восьмиглазое хитиновое рыло знаком Игни, заглушали только грохот от вывалившегося гнилого куска Старого Дуба и боевитое пение Тома Бомбадила:

— В хлам разрушены теперь ваши злые чары! В Лес закрыл для вас я дверь, мордорские кошмары! Тома с Геральтом неймётся вам сожрать во мраке — что ж, теперь узнать придётся, где зимуют раки!

Том выбрался из чрева мёртвого дерева, в одной руке сжимая увесистую палку, а в другой — обломок траченного временем меча, похоже, того самого артефакта. Но когда он приблизился к месту Силы, то увидел, что его подмога особо и не нужна — гигантская паучиха, завалившись на спину, вяло дрыгала ещё не переломанными лапами, а Геральт теснил к горящему мёртвому лесу последнего актуального противника, Серую Плесень. Наконец лесной тролль, которому удар меча подрубил задние ноги, с режущим ухо скрипом осел в пламя.

— На моём участке всё спокойно, Том, — сказал ведьмак, добивая арахноморфа и готовясь начать его потрошить. — А ты как?

— Хочешь сам поглядеть, что попалось Тому? Чтоб в огонь не угодить, поспешим как к дому! — и Бомбадил, протянув Геральту руку, потянул его назад, в гнилое нутро Старого дуба, по затянутой дымом и окружённой огнём прогалине. Изредка за языками пламени ведьмак видел мечущиеся в панике многоногие тени.

Внутри Дуба, несмотря на дым, ведьмак разглядел что-то вроде алтарика, в котором был воткнут меч из Могильников, начерченные на дереве в огромном дупле — видимо, кровью, — руны. А главное — груду ошкуренного мяса. Тела диких животных, лошадей и пони, людей, кажется, даже хоббитов.

— Bloede arse, — сказал Геральт, только теперь оценив по достоинству, с чем они столкнулись в лесу. — Теперь пошли, пока мы не сгорели или не задохлись.

Как раз вовремя — когда ведьмак и Бомбадил покинули полое нутро Старого Дуба, огонь перекинулся уже на него, и объятые пламенем ветви с жутким треском начали валиться наземь. Сверху сыпались догорающие клубы паутины. Только таинственная охренида росла, цвела и пахла как ни в чём не бывало — огонь её не затрагивал. Но Геральт на всякий случай вылил на спасительный цветок всю свою флягу с водой.

— Может, стоит её сорвать и взять в дорогу... — задумался ведьмак. Том покачал головой.

— Те, что орхидеи здесь дивные взрастили, силу всю природную и душу в них вложили. Коли цвет такой сорвёшь, не приняв во вниманье — окончательно убьёшь чудесное созданье. А теперь — к Ветлянке скоро, как коза, бегом даёшь! Чую, близок ветер с моря, он опять нагонит дождь!

 

Чутьё не обмануло Бомбадила — уже перед Плачущими водами на Старый лес обрушился ливень, так что пожар не распространился на его более здоровую часть, хотя поднимаясь к усадьбе Тома от Ветлянки вечером, напарники ещё видели столб дыма, подымающийся над местом, где Лес соприкасался с южной оконечностью Могильников.

Златеника, Лютик и Ленглинн уже готовились встретить подкопчённых и промокших охотников на страховидл. Дунадану существенно полегчало и он был готов хоть сейчас возвращаться на Тракт, но речная милсдарыня настаивала, чтобы он задержался до завтрашнего утра — для верности. А вот виконт де Леттенхоф ходил несколько сконфуженный.

— Что, Лютик, эта задачка оказалась тебе сложновата? — шепнул ведьмак барду, думая, что Том с супругой ничего не услышат.

— Знаешь, я лучше изложу эту историю позже. В романтико-комической балладе, которую посвящу нашей гостеприимнейшей хозяйке и назову... ну, скажем... "Неукротимая Златеника", — уклончиво ответил профессор элоквенции.

Отмывшись после пауков, гари и мертвечины в дупле, Геральт и Том Бомбадил вышли как раз к ужину. Ведьмака так и надирало любопытство, и он завёл-таки разговор о тайне охренид.

— Думаю, Геральт из Ривии, ты уже слышал об энтах, пастырях деревьев, что по сей день бродят по дальним уголкам Средиземья, — начала издалека Златеника. Ведьмак кивнул.

— По старинному преданию, некогда были у энтов жёны. Но мужи их любили дикие леса, а энтицы стали устраивать сады и жить в них. Многие века назад, когда тьма царила повсюду в этих землях, восемь жён энтов пришли в Старый Лес с дальнего юга и укрылись здесь, под ветвями. Цветы, которые защитили тебя и которые так безрассудно пытался срывать Лютик, отмечают места, где каждая из энтиц исчезла в чаще, и в этих цветах воплощён их дух. Только Том знает, когда пробудятся они, и пробудятся ли когда-нибудь. Но не говорит. Даже мне, — с лёгкой обидой закончила речная милсдарыня.

Трубадур погрустнел и глубоко вздохнул.

— Тогда я понял, кого видел тогда, в Упокоище Старого дуба, — сказал Геральт.

— Если вы были в Упокоище, то это цветок Силлот. Она была самой жизнерадостной из тех восьми энтских жён, и даже во время войны с Чёрным Властелином веселье и легкомыслие следовали за ней, а в её садах даже к самым утомлённым из смертных возвращались смех и улыбка, — дорассказала Златеника. — Эльфы особенно любили её. И те, кто помнит Силлот, боятся, что никогда больше не услышат звук её смеха под ветвями древних деревьев.

— Наверное, в Туссенте тоже побывали энтицы, — задумчиво ответил ведьмак.

— Это страна виноградников, где ты жил раньше? И где победил Бестию? — спросила речная дева.

— Да. И несмотря на Бестию, Туссент — чудесное место. Вполне стоит этого названия. Однажды я видел создание, подобное твоим жёнам энтов, к северу оттуда, в долине Дол Блатанна. Но именно Туссент стал моим первым домом, наверное, за всю жизнь. Потому и интересуюсь.

— Не видал, признаться, Том прелестей Туссента. Но верю — ты найдёшь свой дом в краю цветущем этом, — подбодрил ностальгирующего ведьмака Бомбадил.

Но Геральт только горько улыбнулся.

 

— Итак, рунный талисман, повышающий стойкость и выносливость. Кое-какие золотые цацки из святилища внутри Дуба, расколдованные милсдарем Томом — посмотрим, сколько за них отсыплет контора Ивенса и Листореза. Деньги, обещанные Саэраданом за возвращение Ленглинна. Плюс гонорары от милсдарей Гиллемина и Сарадока Брендибаков, шерифа Хоба Плетенника, дровяника Толи Брокхауса и других почтенных низушек Бакленда на общую сумму восемь с половиной краснолюдских золотых, — подвёл ведьмак итоги своей эскапады через пару дней в трактире "Лесной медок" в Новонорье.

— Неплохо для ведьмака, чуть не съеденного пауками, лесными троллями и бешеными вязами, — сыронизировал Лютик. Трактирщик-хоббит косо смотрел сразу на двух Громадин, устроившихся за столиком в его заведении, но пока они платили, исправно носил им пиво и отбивные с картошкой. — Ну и как ты дальше думаешь?

— Думаю распрощаться с гостеприимным Баклендом и вернуться на большак. После того, как мы со стариком Бомбадилом выдавили такой крупный гнойник, в Старом Лесу станет поспокойнее, а заказов для меня — существенно меньше, — здраво рассуждал Геральт. — Дней десять отдыха в Бри — и я отойду от этой помеси Брокилона с Ийсгитом и Страной тысячи сказок. Главное, чтобы Гэндальф не подвернулся с очередным эсхатологическим пророчеством.

— Гэндальф, говорят, уехал из Шира, и одна мать Мелитэле ведает, где его носит, — ответил виконт де Леттенхоф и задумался: — Знаешь, я хоть и возвращаюсь в город без охренид, но кое-что пользительное из Леса тоже вывез.

Лютик достал верную лютню, и, понастраивав её с минуту, грянул:

— Жил-был Том Бомбадил — развеселый малый

В ярко-желтых башмаках, в синей куртке старой,

И в зеленом кушаке, и в чулках из кожи,

В острой шляпе, и перо есть на шляпе тоже.

Он на горке поживал, где родник Ветлянки

В чащу ручейком сбегал прямо по полянке...(1)

Впоследствии ведьмаку ещё не раз пришлось встретиться с Томом, работая в пустошах Эриадора.

Но это уже совсем другие истории.


1) Дж.Р.Р. Толкин, "Приключения Тома Бомбадила".

Вернуться к тексту


Глава опубликована: 11.02.2024

Живые огни (I)

Примечания:

Саундтрек:

Среди холмов Кардолана — Louis Bacalov, The Grand Duel (Parte Prima)

Беда в Херне — Владимир Дашкевич, "Тема Стоунер 2 (Элен и Джулия)".

Блуждающие огоньки — Vladimir Cosma, Le Coffre.


Ведьмак после девяти месяцев жизни в Средиземье просто не мог представить себе, что здесь можно влипнуть в такую историю. Но именно это и случилось с ним в славном городе Херне.

Херн хоть и уступал Бри во всём со своими тысячью девятьюстами жителей, приземистыми домами, хилыми укреплениями и скверными трактирами, но всё же был центром цивилизации в южных пустошах, в которые войны и эпидемии превратили некогда процветающее арнорское королевство Кардолан. На месте, где был построен Херн, очень удачно сходились Старый Южный тракт с севера на юг и дорога от Сарнского брода с запада.

На этом перекрёстке можно было встретить и деловаров из земель Бри — не только людей, но даже иногда и низушек, — и рыжебородых размалёванных синей краской охотников из Дунланда, и их старых врагов, белобрысых и светлоглазых рохиррим, пригонявших на продажу лошадей, и молчаливых серых рыбаков с вечно туманного побережья Моря в Эрин Ворне, самих неуловимо похожих на рыб, и суровых горцев-креотов из ущелий далеко за Трактом. В результате образовался особый, себе на уме народец, являвший нечто среднее между дунландцами и арнорцами, и говоривший на своём собственном говоре, который вдоль Тракта понимали через слово.

Отдельную прослойку в Херне составляли старинные семьи торгового люда, перебравшиеся сюда сто лет назад из смытого наводнением древнего Тарбада. Усадьбы их были крепче и просторней, спины прямее, в сундуках их хранились старинные клинки и книги на эльфском, а в глазах нет-нет да проскальзывала нуменорская сталь. К этому своеобразному хернскому патрициату принадлежал и покойный ныне Унвин, знакомец Геральта и союзник дунаданов. Впрочем, ни наследники Унвина, ни ведьмак не горели жаждой встречи.

Геральт околачивался в Херне уже вторую неделю, и ему казалось, что в этом городишке он нашёл то, что искал — нормальную честную работу ведьмака без чародейских и политических интриг, без перебегания дорожки Ангмару или Мордору, шпионажа, некромантии и тому подобных штучек. Заказывали, правда, в основном обычных волков или варгов, но пару раз Белому Волку пришлось выводить скелетов и ползающие отрубленные руки из арнорских развалин, а однажды его снарядили вытаскивать из лап орков в развалинах Тарбада местного ипата — что, конечно, упрочило положение ведьмака в городе.

Этим вечером охотнику на чудовищ казалось, что эта скучноватая, но размеренная жизнь пойдёт своим чередом. Геральт, вернувшись из окрестных песчаниковых холмов, сбыл волчьи шкуры в одну из местных мастерских и, почистив и накормив Плотву, засел в своей нехитрой комнате на постоялом дворе Мадока, над лучшим кабаком города "Дом на перекрёстке". Ведьмак собирался покорпеть над недостающими эликсирами и задать храпака, как вдруг его алхимические штудии прервал настоятельный стук в дверь.

— Мастер вазьмак! Мастер вазьмак! Срочно нужна ваша помощь!

Геральт, привыкший, что в Средиземье такими вещами не шутят, отворил. На пороге стояла заплаканная Венна — ничем не примечательная хернская баба, кудлатая, соломенноголовая, не от хорошей жизни похожая на клячу старьёвщика. Ведьмака это несколько удивило — Венна была из тех, кто предпочитал держаться от него подальше, а уж её сын Кай и вовсе от него шарахался, как от кольцепризрака.

— Раньше ты старалась как-то обходиться без меня, Венна. Ну что ж, я как раз освободился, — предложил ведьмак клиентке сесть и налил ей воды в кружку. Слегка подуспокоившись, милсдарыня повела рассказ, в чём дело было:

— Мастер вазьмак, всё хорошо ж было. Я Кая ж уложила спать, потом чую недоброе, встала ж, к нему пошла ж — а его в кровати и нету! И окно ж настежь! По соседям побежала — нету его нигде! — Венна от переживаний выпила кружку досуха, и Геральт невольно задумался, что бы началось, плесни он по ошибке гномьего спирта из рядом стоящей бутыли.

— Думаешь, убежал в пустоши? — спросил ведьмак.

— Да куда ему! Трусоват он у меня малость, тиховат, мастер вазьмак! Не иначе как покрали! Только кто ж? Не было никого ж под окном... Разве ж только духи какие аль эльфы — но такое разве не по вашей части?!

Геральт, прикинув нехитрые финансовые возможности клиентки, сказал:

— Двенадцать брийских пенни.

— Ох, мастер вазьмак, а мене десяти не сговоримся? Сами ж видите, народ мы звания простого, в гондорских шелках не ходим... — вздохнула Венна.

— Враг с тобой. Семь, — махнул рукой ведьмак, в котором, услыхав о похищении ребёнка, стал снова потихоньку просыпаться туссентский дворянин герба Мост. — Можно потом. Можно даже в рассрочку. — Геральт аккуратно закупорил склянки с эликсирами и, погасив свечи, вышел с Венной на лестницу.

 

Внизу, в заведении Мадока, уже собралась перевозбуждённая галдящая толпа. Ведьмака сразу встревожило, что граждане Херна не заказывают выпивку — только напряжённо выясняют, кто виноват.

— Волки утащили!

— Волки по окнам не лазают! Дунландцы его свели! Ясно как день! Дикари пятнистые!

— Але то южане косорылые! Они, паскуды, и вовсе, говорят, Врагу молятся! Не иначе как в жертву мальца утащили! Взять дубья хорошего да и...

— Куда ты с дубьём лезешь, Родерик?! Тут без нечистого духа не обошлось! Сам знаешь, что творится! В могилах костьё запрядало, по оврагам руки отрубленные ползают, на курганах огни повелись, а переселенцы давеча опять Плачущую Госпожу видали...

Упоминание Плачущей Госпожи дополнительно насторожило ведьмака. Заезжий люд с дальних ферм и палаточных городков брийских переселенцев уже давно сказывал страшные сказки о плачущей женщине в белом, которая ворует детей, и пытался поднять на борьбу с ней Геральта. Собственно, он как раз и собирался выяснить, что это за Госпожа такая — полуденница, ангмарская магичка или другая пакость — но на следующее утро.

Увы, опрос свидетелей ничего не дал — Венна жила на отшибе, и мало кто из хернских горлопанов мог похвастать тем, что что-либо видел. Более того, многие начали подозревать и самого ведьмака.

— Знать ничего не знаю и знать не хочу. Раз эта старая перечница в бутылку смотрит чаще, чем за своими детьми, могла бы и не требовать от порядочных людей касаться руками её делишек, — заявил Геральту Оссиан Беддоу, видный и наглый чернобородый милсдарь, содержавший самую дорогую в Херне лавку с гондорским товаром, имевший пай в Компании Форохеля и на сём основании считавший себя местной знатью. — Кстати, вазьмак, а не ты ли ребёнка стащил? А то про вас всякое сказывают на торгу!

— А что? Дело Оссиан говорит! Щас мы эту рожу желтоглазую обышшем как следует! — прогундосил один из прихлебателей Беддоу, но получил знак Аксий и притих. Впрочем, дружелюбия к ведьмаку это не добавило.

— Колдует тут ещё, — прогудел Родерик. — Взять бы дубья хорошего да и...

— Подожди, Родерик, с дубьём! — раздался в открывшейся двери женский голос. — Тут дочь твоя Молл ищет тебя и моего отца, ей есть что вам сказать!

Это была милсдарыня Риангар, дочь городского ипата Кадваллона, девица почти красивая, если бы не мужеподобная угловатость и резкий нрав. Впрочем, для многих это искупалось богатым приданым — особенно для Оссиана, который давно и безуспешно набивался к Кадваллону в зятья. Её сопровождала девчушка в простом сереньком платьице — то и была Молл.

— Папа, папа! Я их видела!

— Да кого она видела! Опять выдумывает, — заворчал Родерик, но тут его снова перебили:

— Погоди, Родерик! Дай хотя бы своей дочери слово вставить, раз больше никому не даёшь, — с этими словами в дверь вошёл крепкий ещё длинноволосый старик, прихрамывая и опираясь на палку. При его виде многие приосанились и сняли шапки. Это и был сам ипат Кадваллон.

— Дитя, теперь сказывай: видела ли ты доподлинно, кто утащил юного соседа твоего Кая?! — сурово сказал Кадваллон и стукнул для вящей внушительности палкой по полу.

— Никто его не утащил! Он сам ушёл! Он даже не проснулся! Ходил спя... Или сня... — начала рассказывать Молл.

— Во сне, — сказал себе под нос Геральт. Девочка продолжала:

— Вот он ходит спя, бормочет чегой-то и всё к шарам тянется...

— К каким шарам? — спросил Родерик.

— Красивым! Блестящим! Я бы и сама потянулась, да мне батюшка смотреть даже на них не велит. Говорит — меня Плачущая Госпожа заберёт... — Молл наконец договорила до главного.

— Блуждающие огоньки. И Плачущая Госпожа. Опять, — сказал Геральт. — Кажется, милсдари, пришла пора заняться ими вплотную. Благо с матерью пропавшего ребёнка мы уже договорились, а другие присутствующие не очень-то хотят лезть ночью в курганы, не так ли?

— Если ты берёшь это дело на себя, то получишь вознаграждение не только от Венны, но и из городской казны. Сам знаешь, Венна живёт скудно, куда ей платить охотнику на чудовищ, — одобрил ведьмака ипат.

— Цена вопроса? — по-деловому спросил Геральт.

— А вот цену ещё предстоит установить магистрату, — вмешался Оссиан. — Хоть мастер Кадваллон стар и сед, это ещё не предлог, чтобы швырять наши подати...

— "Всяким проходимцам и мутантам", ты хотел сказать, милсдарь Оссиан? Ради богов, не продолжай, я такого уже достаточно наслушался, — вовремя заткнул его ведьмак. Милсдарь негоциант, столкнувшись с незнакомым словом "мутант", озадаченно осел на лавку, а Геральт продолжал:

— Я знаю в округе пару мест, где с наступлением темноты собираются блуждающие огоньки. Ближайшее из них — это озерцо к северо-западу от Херна, близ крепости Каларфель...

 

Каларфель, заброшенный ещё тысячу триста лет тому назад, считался местом гиблым. Располагался он на южной окраине нагорья Тирн Гортхад, про которое довольно сказать, что на его северном конце находились Могильники. Во времена ангмарских войн местные замки были последним оплотом кардоланцев, и из-за магического загрязнения их постепенно заселила разная неупокоенная нежить.

Потому Кадваллон на всякий случай отрядил в помощь Геральту из Ривии двух добровольцев. Ими оказались милсдарь Рендал из старой нуменорско-тарбадской уважаемой фамилии и некто Менельдир. Хотя имя Менельдир носил дунаданское и плащ тоже, дунаданом себя не считал и убрался от них подалее, нанявшись в городскую стражу Херна. Ведьмак и следопыт-ренегат иногда пересекались на кардоланских тропочках, но только теперь выступали в одной полновесной команде.

В самую глухую полночь, под уханье сов и стрёкот сверчков, вся троица засела за невысокой песчаниковой грядой напротив искомого озера. Блуждающие огоньки — эти паршивые родственники ледяных мраков и могильных свечей — устроили настоящий слёт в замшелой старинной арнорской беседке на берегу, водя хороводы и ещё валар знают какие фигуры вокруг неё.

— Зараза... Да их тут целый свечной заводик, — оценил обстановку ведьмак. — И, кажется, плачущую милсдарыню я тоже вижу, — кивнул он головой в сторону высокой фигуры в белом.

Судя по базарным сплетням Херна, Плачущая Госпожа повелась на Южном Нагорье чуть меньше месяца тому назад. Все хуторяне, переселенцы, охотники и гробокопатели, которые её встречали, в один голос описывали Госпожу как призрак эльфки или арнорской знатной девы, окружённый "караулом" из таких огоньков.

— Подберёмся-ка поближе, — кивнул Геральту Менельдир. — Посмотрим, что они делают.

Аккуратно подобравшись к берегу, троица спасателей Кая смогла сквозь заросли осота разглядеть, что же творится в беседке. Госпожа сидела, опустив ноги в воду, и баюкала мальчика — скорее всего, как раз Кая, — прижав к груди и напевая что-то по эльфски мелодичное.

"Их любимая забава — утопить кого-нибудь в омуте или свалить в яму поглубже. Похоже, что это не она управляет огоньками, а они её гипнотизируют вместе с мальчишкой", — подумал Геральт. — "Но у самих огоньков и мраков мозгов не хватит, чтобы кем-то сознательно управлять. Госпожу контролируют... через них? Кто? И для чего?".

— Тогда делаем так: тебя, милсдарь Рендал, малец уже знает и не побоится. Забирай Кая, а я возьму на себя блуждающие огоньки. Ты же, Менельдир, поможешь перехватить Плачущую Госпожу, когда она очнётся. Или если очнётся, — мрачно сказал ведьмак. — Нет возражений?

Возражений не последовало, и Геральт с добровольцами из Херна начали действовать по ими утверждённому плану. Ведьмак вступил в схватку с огоньками, выполняя по колено в воде сложные пируэты с серебряным мечом. Но их чары пока ещё не спадали, и плачущая дева вместе с похищенным ребёнком как завороженные следили за этим причудливым боевым танцем.

За ними, в свою очередь, следили Рендал и Менельдир, выжидая подходящего момента. Наконец, после того, как пятый, наверное, огонёк отдал Врагу свою сомнительную душу, Кай и таинственная милсдарыня словно проснулись. Мальчишка заёрзал, свалился с коленей Госпожи в пруд, забултыхался и заорал.

— Ух! Уй! Где я?! Где все?! Ма-ама-а!!!

Рендал, не мудрствуя, полез вытаскивать плохо плавающего Кая из воды, а Геральт метнулся вверх по склону от беседки, отсекая похитительнице детей путь на север. Менельдир точно так же перекрывал Госпоже путь на юг. Казалось бы, всё шло как по маслу.

Но тут ведьмак в темноте сделал неверный шаг, поставил ногу на слишком неудобный кусок песчаника и с бранью на Старшей Речи покатился вниз. Странная женщина бросилась мимо него наверх с мучительными воплями:

— Не трогай меня! Я найду его! Мелланион! Мелланион! Где ты?!

— Кричит по-эльфски, — тяжело выдохнул Геральт, отряхиваясь и карабкаясь в гору, на которой виднелись стены Карафеля, но куда им с Менельдиром было до легконогой эльфки! С криками "Мелланион!" она промчалась вдоль развалин, не задумываясь о том, что может там её подстерегать, и оторвалась от погони.

— Теперь мы догоним её только верхом, — констатировал дунадан-ренегат. — Но пока вернёмся к лошадям... Да и Кая как-то вернуть родителям нужно.

— Эльфка, — не давала покоя ведьмаку мысль. — Какого чёрта лешего эльфка занимается такими делами?

 

— Вот и мы хотели бы знать — за каким орком понадобилось эльфийке бродить ночами по холмам и сманивать человеческих детей невесть куда и, возможно, на верную гибель! Ведь наш мальчишка из Херна — это первый, которого нашли! А что сталось с остальными — ведает одна владычица Элберет! — прочуствованно выступал на заседании магистрата следующим утром милсдарь Оссиан. — Не секрет, что многие наши сограждане эльфов недолюбливают и боятся. Но теперь, когда им угрожает столько опасностей, зачем они дают нам прямой повод себя ненавидеть?!

— Может, и не они, — возразил Рендал. — Чёрные силы, враждебные и им и людям, крепчают. А Мордор пойдёт на любые подлости, чтобы рассорить нас и затем раздавить поодиночке.

— Кто о чём, а вшивый о бане! Какой Мордор?! Чем он угрожает Кардолану? В то время как эльфы... — продолжал Оссиан, но тут его прервал стук палки ипата Кадваллона.

— Призываю тебя к порядку, Оссиан! Наш устав прямо запрещает обзывать противника на совете вшивым! Градоправление должно быть благопристойным, — объявил Кадваллон. — Но в главном твоя правда — такого допускать нельзя. Я же позволю себе предложить вот что.

В паре дней пути к северу от Херна высятся на холмах развалины Караноста — древней столицы наших предков. Где-то в них эльфы-наблюдатели из-за реки Митейтели устроили себе пристанище. Мы можем направить к ним посланца, который изложит им наши жалобы и потребует обуздать безумную соплеменницу, а также выдать оставшихся детей родителям.

— Кого же ты хочешь направить к эльфам? — спросил седеющий член совета Абертол.

— Я бы предложил для этого дела ведьмака, — вступил Рендалл. — Говорят, раньше тот служил у эльфов в предгорьях Мглистых, да и эльфийскими наречиями он владеет лучше нас всех.

Так случилось, что большинство голосов в силу неких неведомых Геральту муниципальных политических комбинаций поддержали Рендала. И теперь ведьмак следовал по старой кардоланской дороге в Караност, имея при себе официальную грамоту от ипата, подтверждающую его полномочия.

Геральт под порывистым ветром с юго-запада ехал на Плотве лёгкой рысью, стараясь не отставать от роханского жеребца милсдарыни Риангар — она из чисто девичьего любопытства вызвалась следить за ведьмаком, дабы не обманул он доверие магистрата славного Херна. Впрочем, слушать истории про Каэр Морхен, старого Весемира и ведьмачью науку угловатой девице было куда интереснее.

Всадники перешли древний мост через реку и двинулись на северо-восток, где на горизонте уже виднелись склоны Южного Нагорья. Уже вечерело, когда навстречу им выехала почти целая кавалькада — три эльфа.

— Именем Имладриса, стойте! Кто вы такие и зачем едете в Караност?! — прокричал вожак эльфов до боли знакомым ведьмаку голосом. Да и видик у него был слишком узнаваемый — огромная красная повязка, закрывающая правый глаз к хренам собачьим, не позволяла перепутать его ни с кем даже в ривенделлском платье.

— Иорвет! Что ты тут делаешь, hen arse(1)? — поприветствовал его Геральт.


1) старая задница (Старшая Реч)

Вернуться к тексту


Глава опубликована: 13.02.2024

Живые огни (II)

Примечания:

Саундтрек:

Легенда о Плачущей госпоже — Владимир Дашкевич, "Тема Стоунер 2 (Элен и Джулия)".

Ведьмак на просторах Кардолана — Georges Delerue, Generique ("Вива Мария!").

Мелланион нашёлся! — Georges Delerue, Escape (The Black Robe)


— В других обстоятельствах я бы разразился гневной речью про природный расизм и ксенофобию презренных bloede Dh'oine. Но беда в том, что Плачущая Госпожа, как её зовут в этой твоей Херне, действительно существует. И она действительно эльфийка, — грустно сказал Иорвет, поворачивая вертел над костром.

— Ты знаешь её? Видел? — спросил ведьмак своего одноглазого товарища по несчастью, хотя как раз старый скоя'таэль ощущал себя в Средиземье среди своих.

— Нет, но с недавних пор ищу, — кивнул последний из великих вождей "белок". — Когда я возвращался с посольством Эрестора из Митлонда, то нас в районе Заверти встретила группа Eldar из Сирлонда — они присягали Элронду Полуэльфу, как и я. Меня попросили помочь с одной ма-аленькой неприятностью. А когда я доехал и узнал подробности, то неприятность доросла до размеров кейрана... Хотя это тебе пусть лучше расскажет Гретрон — он как раз возвращается с очередной вылазки.

Под синеющим небом сумеречного Кардолана показалась фигура усталого всадника, следующего на таком же усталом коне. Приблизившись, всадник оказался высоким светловолосым эльфом в жёлто-зелёном одеянии.

— Mae govannon, путники-Edain, — поприветствовал ведьмака и Риангар этот новый эльф, крепко приложился к кожаному бурдюку с водой и тяжело выдохнул. — Я Гретрон, помощник хранителя Сирлонда.

— В их бригаде была эльфка — Аннаэтель... — продолжил Иорвет, пока Гретрон кормил коня из затейливо разукрашенной торбы.

— Анна-Этель? Не больно-то эльфское имя, — покачал головой Геральт.

— Это что — уже в Арде знал я как-то одного Eldar по имени Всеславур, и никто ему в нос не тыкал, — заметил одноглазый. — Так вот: Аннаэтель была хранительницей рун из Лин Гилиата, осевшей в Имладрисе, и у неё был сын именем как раз Мелланион.

— Когда мы выдвинулись в Сирлонд, я долго отговаривал её брать сына с собой, но Аннаэтель не нашла, кому оставить ребёнка — мужа её давно убили тролли в Нан Торнаэт, других родственников у неё в Имладрисе не нашлось, везти в Лин Гилиат по нынешним временам тоже небезопасно. Пришлось ей всё-таки привезти Мелланиона на нашу заставу. А в начале мая на Сирлонд совершила налёт орочья шайка из-за реки, из развалин Караноста... И Мелланион пропал, — рассказал Гретрон.

— Орки держат его в заложниках? — уточнил Геральт.

— Боюсь, что уже нет. Никаких требований от них не поступало. С тех пор Аннаэтели не было покоя. До глубокой ночи бродила она по холмам в поисках сына и не могла думать более ни о чём. А вскоре ушла насовсем. На прощанье она сказала мне, что нашла средство, которое поможет ей вернуть Мелланиона, и что без него не воротится в Сирлонд. И не возвращалась... Разведчики видели два или три раза в болотах Осокового луга женщину, похожую на Аннаэтель, окружённую эльхуданами, — помянул Гретрон напоследок эльфское название блуждающих огоньков и мраков.

— Как раз в это время пошли в Кардолане байки о Плачущей госпоже. И стали пропадать на хуторах первые дети. Четыре случая так точно, — припомнила Риангар. — А сейчас она дошла уже до города. Поэтому магистрат вольного Херна требует, чтобы вы оказали его посланцам — то есть нам с Геральтом — всяческое содействие в поимке Госпожи и возвращении детей, и, коль уж она ваша соплеменница, осудили её по своему обычаю и закону.

— Смею заверить тебя, Риангар, дочь Кадваллона — у нас в Сирлонде нет пленённых детей Edain и где держит их Аннаэтель, мне неведомо. Но мы готовы искать их бок о бок с тобою и ведьмаком, чтобы в наше суровое время поддержать мир между Eldar и народом Кардолана, — ответил Гретрон.

— Боюсь, и искать уже нечего, — пессимистично вымолвил Геральт. — Очень может статься, что ваша эльфка приносит их оркам или кому похуже в надежде выменять на Мелланиона. А те знай кормят её завтраками. Поверьте ведьмаку — отчаявшиеся матери, пытаясь спасти детей, иной раз такое вызывали, вольно или невольно...

— Напрасно ты клевещешь на Eldar, Геральт из Ривии, — обиделся Гретрон. — И чтобы ты убедился, что наши женщины не способны на такое, завтра мы начинаем поиски вместе.

Но наутро поисковики всё же приняли решение разделиться. Геральт направился в холмы, продолжать поиски Аннаэтели и, возможно, прочих похищенных младенцев. Иорвет же вернулся с Гретроном в развалины Караноста, чтобы установить участь Мелланиона.

— Есть причины, vatt'ghern, по которым это дело стало важным именно для меня, — сказал скоя'таэль. — Когда я узнал о похищении ребёнка, то поймал себя на мысли, что... Я ведь уже десятилетия не видел детей Seidhe, Геральт. Не слышал их песен, смеха, да хотя бы и плача. В моём Минас Агоре с детьми Eldar тоже негусто. Именно поэтому я должен заняться Мелланионом.

— Я с тобой, Иорвет, — решительно молвила Риангар. Девица из Херна только недавно узнала о существовании далёких Северных королевств — а теперь ей встретился живой настоящий эльф оттуда, и её разбирало любопытство.

— Va faill, ребята, — кивнул им ведьмак. — А нам с Плотвичкой тогда пора искать Плачущую милсдарыню, пока она не украла себе ещё детишек для украшения интерьера.

 

Овраги, ямы и промоины изрезали Южное нагорье, что раскинулось меж Старым лесом с запада, Завертью с севера и рекой Митейтель с востока. И посреди этого нагорья, как гнилые зубы, вздымались развалины Караноста.

Некогда Караност, Красная Крепость, был возведён по приказанию Элендила Высокого для защиты его новых владений в Эриадоре от сил Саурона. Когда сотни лет спустя Арнор раскололся на три независимые владения, князья Кардолана избрали своей резиденцией именно Караност, защищённый со всех сторон не только стенами, но и самой природой. Четыре столетия длилось процветание княжеского города, но никакие овраги, когда настал час, не спасли его от ангмарцев.

— А когда это случилось? — уточнил Иорвет у Риангар. В истории Средиземья скоя'таэль до сих пор путался, а уточнять события из прошлого "короткоживущих" у снобов-Eldar было дохлым номером.

— Это было точно до вас. В пятнадцатом веке, — ответила девушка из Херна.

Иорвет, Гретрон и Риангар крались вдоль обрыва с полуразвалившейся, но местами ещё мощной стеной, где орки дозора не выставляли — ну кто полезет штурмовать по этой узкой тропочке? Под их ногами на берегу реки источала дивные ароматы куча орочьих отбросов.

— Разведчики хоть и не нашли следов живого Мелланиона, но его останков, одежды или игрушек в мусоре тоже нет, — сказал Гретрон. — Скорее всего, он не убит и не съеден, его держат для каких-то целей. Но для чего?!

— Или он улизнул от Yrchi и где-то прячется, — предположил скоя'таэль.

— Тогда это подлинный поиск иголки в стоге сена, — мрачно добавила Риангар.

Тропа пошла под уклон наверх, и местами команде искателей эльфёнка приходилось ползти по почти отвесной стене. Наконец троица добралась до большой трещины в руинах какого-то здания, уже заросшей кустами и деревцами. Из-за неё доносились потрескивание костерка, Чёрная Речь, чавканье, отрыжка и неистребимый дух немытой с рождения орчатины.

— Охо-хо, — сказал Гретрон, прислушавшись. — Ты был прав, Иорвет. Они сами его разыскивают, — ещё прислушавшись, добавил. — Уже не первый день. — Прислушавшись в третий раз, эльф и вовсе упал с лица:

— Они готовятся отдать дитя кому-то важному, кто скоро заедет за ним в Караност. И страшно переживают, что в лучшем случае полетят их головы.

— Теперь они всё равно полетят, bloede hoel, — усмехнулся одноглазый Seidhe, поправляя повязку. После этих слов на юго-западной окраине древнего Караноста начался сущий кошмар.

 

— Успокойся, Плотва. Перестань взбрыкивать!

Геральт, давно оставив нагорье позади, углубился далеко на Осоковый луг — сырую, слегка заболоченную равнину, посреди которой некогда стоял древний богатый Тарбад и на краю которой он уже побывал в ноябре, спасая эльфскую зазнобу Иорвета от его старых знакомых ефрейтора Йымма и Сасся Ульфсака(1). Здесь поля и рощи перемежались озерками, болотцами, бочагами и старицами Митейтели и Гватло, меж которых в количествах плодились кабаны, олени, лисы, аванки, выдры и прочее зверьё на радость охотникам из Херна. И на горе этим же охотникам ещё обильнее размножались жирные кровососущие мухи-серпицы.

Ведьмак размазал одну из серпиц себе по лбу, стряхнул и, мысленно собрав в кулак всё своё ведьмачье чутьё, попытался восстановить маршрут Аннаэтели. Эта низина была последней точкой Кардолана, на которой безумную эльфку видели разведчики Сирлонда. Казалось бы, Геральту предстоял поиск иголки в стоге сена, но одна деталь облегчала его задачу.

— И почему от неё так фонит? Как думаешь, Плотвичка, это след от блуждающих огоньков или остаточная артефактная, мать её, магия? Скорее второе — огоньки фонят слабее, но их много... Зараза, как же тут не хватает Йеннифэр. Именно как профессиональной чародейки, — подумал вслух ведьмак.

В любом случае, магический фон на Осоковом лугу, где не было проклятых гробниц или эльфских святынь, не мог быть связан ни с кем, кроме Аннаэтель. "Или той курвы, которая её контролирует", — мысленно добавил Геральт и, напрягая часть мозга, ответственную за ведьмачье чутьё, двинулся дальше по следу.

Подъезжая к реке Завертной, или Нен-и-Сул на синдарине(2), Геральт осмотрелся и, похоже, нашёл того, кого искал. Под пасмурным небом, слегка просвечиваемым солнцем, брела женщина — светловолосая, чисто эльфского телосложения, в грязном, ободранном, некогда белом платье, что-то бормоча себе под нос.

— Mae govannon, Annaethel, — попытался было заговорить с ней ведьмак, но эльфка охнула и с криком "Я не вижу сына!" припустила бежать по берегу, а затем, видя, что Геральт на Плотве не спеша едет следом, прыгнула в реку. "Ну вот и всё", — подумал было Белый Волк, но вспомнил, что Нен-и-Сул — река мелкая. И действительно, безумная эльфка быстро вынырнула и поплыла к другому берегу с необычайной скоростью. Подстегнув Плотву, ведьмак направился было к близлежащему броду, но пока он делал крюк, Аннаэтель успела взобраться на какой-то гребень и за ним исчезнуть.

Поднявшись на гребень, Геральт осмотрелся и увидел под обрывом глубокую ложбину, в которой стояла полуосыпавшаяся каменная арнорская постройка. Эльфки нигде видно не было, но вокруг развалин среди бела дня, ничего не стесняясь, витали мраки. За ложбиной тянулась обычная равнина с перелесьями, озерами и прудами, поросшая вереском. А на горизонте, прищурясь, ведьмак разглядел полосу Зелёного тракта с точками, ползущими в сторону Тарбада.

— Зараза... И где же она тут спускалась? — сказал Геральт, поглядел на солнце и подумал, что неплохо бы уже начинать возвращаться в эльфский лагерь, чтобы поспеть до темноты.

 

Тем временем в юго-западном квартале Караноста Иорвет, утирая пот со лба, копался вместе со своими спутниками в барахле перебитых орков.

— Одеяло. Детское, поношенное, но работа добрая. Похоже на твоё платье, Гретрон, — прокомментировала очередную находку Риангар.

— Одеяло... Мелланиона увезли в таком же... — Eldar говорил совершенно спокойно, но от его голоса веяло покоем вечным.

— Гляди-ка, mellon, — окликнул Гретрона Иорвет, — а это не его игрушка? Миленькая лошадка, но основательно обгрызанная. Они что, все зубы об неё чесали? — и он пнул один из свежих орочьих трупов со всей силы. Из руки у него выпала сабля и со звоном покатилась куда-то вниз.

— Там мы ещё не смотрели, — сказала Риангар. — И всё равно нам пора убираться с этой площадки, а то снова орки явятся.

Оказалось, что в очередном заросшем кустарником проходе есть лестница — узкая, крутая и засранная до почти полной непроходимости, — ведущая в большой полуподземный зал. При Кардолане там был то ли винный погреб, то ли ещё какой-то склад, а теперь — помойная яма орков, в которую они сваливали свои объедки. Неудивительно, что Иорвет в самом конце лестницы наступил на что-то полуразложившееся и с громким "Ghoul y badraigh mai an cuach!" полетел прямо в мусорную кучу.

— Эй! — услышал вдруг уткнувшийся лицом во всякую гадость скоя'таэль голос. Тонкий. Возможно, детский. — Откуда ты сюда попала?

— Неужели?... — не веря своей удаче, сказал Гретрон и крикнул на всякий случай. — Мелланион?! Это я, Гретрон! Выходи!

У дальней стены заброшенной кардоланской залы зашевелились кусты и кости, и оттуда вылезло маленькое, осунувшееся, нечёсаное и немытое существо. Судя по форме ушей, ещё недавно оно было нормальным ребёнком Eldar. Увидев Иорвета, оно было сжалось и схватилось за острый обломок кости, который стал здесь её оружием. Но скоя'таэль несколько отряхнулся, и эльфёнок, похоже, понял, что перед ним тот самый Эльф Ниоткуда, о появлении которого в Имладрисе долго судачили.

— Наконец-то! — воскликнул Мелланион и побежал навстречу спасителям. А сверху послышались уже другие голоса — орочьи. И было их немало.

— Так. Кажется, нам пора делать отсюда ноги, — рассудила Риангар.

 

Хотя орки заметили всю троицу и попытались пуститься в погоню, но всё-таки узкий карниз под стенами Караноста оказался для них непреодолим. Всё, что удалось Yrchi — это разодрать стрелой Иорвету ухо, но он даже внимания на это обращать не хотел:

— Меня ранили, наверное, раз пятьсот, и раза четыре потом точно объявляли о моей смерти. Что мне после этого ухо?!

Мелланион разговорился, уже когда вся команда вернулась в Сирлонд — башню, отрезанную от Караноста глубоким оврагом. По словам мальчишки, сначала он боялся, что его сразу сожрут, но этого не случилось. У орков он был чем-то вроде почётного пленника: его не лупили, не заставляли выносить дерьмо и относительно неплохо кормили — но он всё равно пил только воду, чтобы случайно не поесть эльфятины. Но усвоив несколько слов на Чёрной Речи, Мелланион понял, что его собираются куда-то "сдать для опытов", и осознал, что ничего хорошего в этом нет. Кардоланские развалины здесь так же, как в Нимбарте, изобиловали проломами и трещинами, и сбежать из узилища парню оказалось просто. Укрытие он нашёл себе в яме с объедками, куда орки почти не спускались.

— Владычица, но что же ты ел?! — ужаснулся Гретрон. — Сам ведь знаешь, чем и кем орки могут питаться. Там вполне могли оказаться останки наших товарищей!

— Мне повезло, — грустно сказал Мелланион. — Орки выбросили туда чей-то мешок с лембасом. Когда вы пришли, он как раз закончился.

— Как бы то ни было, wedd(3), — сказал Иорвет, — теперь ты среди друзей и среди союзников. И запомни: Иорвет из Ард Гвынедд — один из них.

Скоя'таэль поймал себя на мысли, что смотрит на ребёнка-Eldar, которого ему довелось вытащить почти буквально из дерьма, так, как смотрел последний раз на покойную ныне Милуиэль ещё девять месяцев тому назад. Он смотрел с нежностью.

— Что я вижу, bloede arse, — раздался сзади голос усталого ведьмака. — Вся эльфская башня устроила праздник, видя, что несгибаемый Иорвет стал отцом и вот-вот расплачется от счастья?!

— Да пошёл ты, vatt'ghern, — сдержанно улыбнулся Seidhe. — Как твоя вылазка?

— Если это милсдарь Мелланион, то я, кажется, знаю, где искать его мамочку, — сказал Геральт, тяжело опускаясь на эльфский матрас и жадно отхлёбывая воду из фляги. — И думаю, что юный эльф нам очень пригодится в этом деле.


1) См. "Эльф ниоткуда"

Вернуться к тексту


2) В игре имя реки, текущей по центру Кардолана и отделяющей Херн от Караноста, не называется. Я воспользовался фанскими заметками из New Notion Club. https://notionclubarchives.fandom.com/wiki/Weatherwater

Вернуться к тексту


3) дитя (Старшая речь)

Вернуться к тексту


Глава опубликована: 19.02.2024

Живые огни (III)

Примечания:

Саундтрек:

Убежище Аннаэтель — John Williams, Reunion (Jane Eyre)

Стычка с Оссианом — John Williams, Across the Moors (Jane Eyre).

Привал и конец талисмана — Basil Poledouris, Orphans of Doom.


Мелланион мирно спал, буквально уткнувшись носом в спину Иорвета. Эта идиллическая картина до того напоминала ведьмаку балладу Лютика "Король Ольх", что он даже не стал сдерживаться от ухмылки.

Делегация в составе Иорвета, Гретрона, Геральта и юного эльфа выехала за реку к Аннаэтели тем же вечером. Расчёт Eldar был прост — увидев давно найденного сына, безумная эльфка может начать успокаиваться и приходить в чувство.

— Раз она шарахается и бежит от нас, не видя с нами своё дитя, то может, услышав голос Мелланиона, обретёт почву под ногами и освободится от своих гнева и горя, — предположил Гретрон.

— Хорошо бы. А то матушкин гнев — вещь опасная, — подтвердил эльфёнок, почесав ту часть затылка, которая обыкновенно находит применение в воспитании детей.

Итак, все четверо на трёх лошадях под иссиня-сизым кардоланским ночным небом пересекли броды через реку Нен-и-Сул и последовали к юго-востоку, где Геральт ранее обнаружил убежище Аннаэтели и её новых светящихся дружков. Руины, похоже, были раньше чем-то вроде охотничьего домика кардоланского аристократа — маленьким, но пафосным, с колоннадой и семизвёздным орнаментом во все поля.

— Кажется, мы пришли вовремя, — тихо сказал Геральт Иорвету, видя, что сумасшедшая эльфка в окружении блуждающих огней снова побрела на поиски Мелланиона, уставясь остекленевшими глазами в одну точку. — Теперь разводите дипломатию, а я подстрахую вас с мраками.

— Поехали, mellon, — кивнул Гретрон, и оба эльфа аккуратным шагом поехали встречь соплеменнице. Ведьмак принял классическое "Полнолуние" и обнажил серебряный меч.

— Mae govannon, Annaethel! — воскликнул эльфский замначальника экспедиции. — Мы привезли тебе добрые вести! Мелланион жив, здоров и с нами!

Аннаэтель рванулась было к остроухим собратьям, но несколько огоньков ринулись ей под ноги, блокируя эльфку. Остальные атаковали было Гретрона, Иорвета и Геральта.

— Я вижу свет в небе! Я вижу столько огней! Их рёв пронзил воздух! — кричала сумасшедшая Eldar, пытаясь освободиться из-под опеки мраков. А вот их сородичам, решившим разобраться с эльфами и ведьмаком, пришлось скверно — к серебряным мечам и эликсирам жизнь их не готовила. Вскоре от мраков ничего не осталось, и Аннаэтель, осмотревшись, обнаружила себя в окружении Eldar, Seidhe, эльфёнка и Геральта.

— Мелланион?... Сын?... У меня был сын... — эльфка соображала медленно, как будто её только что грубо разбудили. — Но он сбежал... Нет, его забрали орки... Кто ты, мальчик? — с трудом ворочая языком, говорила она на синдарине.

— Матушка! Это же я! Мелланион! — кинулся спасённый эльфёнок к матери. Всё ещё с трудом понимая, на каком она свете, Аннаэтель отстранилась от него, но неловко упала и выронила из торбочки на поясе какой-то предмет. И после этого внезапно её словно бы озарило.

— Мелланион?! Твоя лошадка?! Ты нашёлся?! Что с тобой сделали орки?! — теперь эльфка сама чуть не задушила Мелланиона в объятиях. Иорвет и Гретрон не мешали им нарадоваться друг другу. Ведьмак тем временем подобрал штуку, оброненную Аннаэтель, и внимательно рассматривал. Это был небольшой искусно отделанный многогранный камень с вырезанными на них буквами эльфского тенгвара.

"Явный амулет, — подумал Геральт. — И эта штука очевидно имеет самое прямое отношение к безумию эльфки. И к эльхуданам".

— Кто ты, воитель-незнакомец? Ты похож на Edain, но у тебя глаза как у варга, — подивилась ведьмаку эльфка.

— Я Геральт из Ривии, ведьмак, друг эльфов. Я охочусь на местную нежить по заказу граждан Херна. А у тебя здесь заговорённый ангмарский камень. Мой знакомец Бродяжник говорил, что его используют, чтобы навести злых духов. Откуда он у тебя, Аннаэтель?

— Можешь доверять ему, — кивнул Иорвет. — Я многое с ним прошёл. — И тут Геральт заметил уже совсем другие огоньки, приближающиеся к развалинам. Факелы и горящие головни, штук так пятнадцать, сопровождающиеся очень недовольным гомоном.

— А вот можем ли мы тебе доверять, ведьмак?! Теперь, когда ты снюхался с убийцей чад наших?! — раздался в болотных туманах голос Оссиана.

 

Оссиан Беддоу хорошенько подготовился к самостоятельному поиску Плачущей госпожи — напялил кольчугу, сфероконический шлем с наносником и нацепил гондорский меч потяжелей того, с которым любил разгуливать по Херну. А вот среди его ополченцев доспехи — хотя бы кожаные — и боевое оружие мало кто имел, разве что три-четыре милсдаря, которых Геральт знал и которые тоже вели торг с югом.

— Как видишь, ведьмак, мы тоже не лыком шиты, — сказал, подбоченясь, гражданин вольного Херна. — Вечером в во-он тех прудах нашли останки девочки — одной из тех, что увела эта бестия со своими огоньками. Её опознали по обручу.

— Зараза... — пробурчал Геральт. Гретрон посмотрел на Аннаэтель осуждающе, Иорвет — с интонацией "Я тоже так и думал". "Матушка?" — недоумевающе спросил Мелланион.

— Мы разберёмся, Dh'oine, — сказал одноглазый эльф. — Ситуация под контролем. Возвращайтесь в город.

— Ага, знаем мы вас, эльфов! Пожурите её по-семейному, а детушек с того света кто вернёт?! Верно господин Оссиан говорит — неча с вами дело иметь! — крикнул один из подручных Беддоу, краснодеревщик Бледри, размахивая скверным клинком.

— Развели колдунов да эльфов всяких! — выкрикнул третий. — Честным людям уж и на рыбалку не выбраться!

— Я ничего не имею против вас, Перворождённые воины. Вы уйдёте целыми и невредимыми, — снова выступил вперёд Оссиан, напоминая, кто тут главный. — Уходи и ты, ведьмак. Ты честно отработал свою плату, — и он бросил в сторону Геральта кошель с пенни. — А Плачущая госпожа останется с нами и получит свой справедливый суд. Ребёнка мы вернём родителям...

— Это её ребёнок, — сказал Геральт. — Она его нашла, теперь осталось совсем немного, чтобы снять проклятие. Если вы отвалите, мы справимся.

— Вы что, не видите, что он такой же эльф, как и она, безмозглые Dh'oine?! — начал закипать Иорвет, которому происходящее явно слишком напомнило скоя'таэльскую молодость. В его сторону из ополчения полетело самодельное копьё — но недолетело. Мелланион заплакал. Обстановка накалялась.

И тут появился, как сказал бы оксенфуртский жак, deus ex machina.

— Что здесь происходит?! — раздался гневный голос Риангар. — Что вы делаете?!

— Я изловил Плачущую Госпожу, Риангар. Теперь вы с отцом можете гордиться мною, — усмехнулся Оссиан. — Скоро она будет болтаться на первом суку, если ты и твои друзья не будут препятствовать возмездию.

— Владычицей тебя заклинаю, Оссиан — остановись и останови своих сторонников! — потребовала девушка. — Это лишь несчастная мать, обезумевшая от потери сына и околдованная! Эльфы смогут её исцелить! А вы...

— Нет, Риангар дело говорит, — зашушукались в толпе с факелами. — Она давно с эльфами водится, лучше их знает... — В могучей Оссиановой рати началось брожение, и пользуясь этим, девушка, перемигнувшись с ведьмаком, посадила Мелланиона на лошадь, разворачиваясь обратно в сторону Сирлонда. Иорвет так же протянул руку Аннаэтели, сажая её на лошадь.

— Да чего с ними нянчиться! — воскликнул недовольный рыбалкой ратник. — Давить их надо, пока подменыша нам не подбросили! — И, видно, желая подать пример, достал какой-то редкий наручный самострел, который ведьмак раньше не видел, и пустил стрелу в Гретрона, уходившего с Риангар и ребёнком на север. Видя, что дело принимает опасный оборот, Геральт, нацелившись поверх голов, сложил знак Игни.

Увидев огненный шар над головами, доблестные воины Оссиана дрогнули и начали отходить. В довершение всего, вскрикнула Риангар — самострельщик промахнулся и попал ей в руку.

— Владычица... Риангар! Нет! -вскричал Беддоу.

— Ты что делаешь! — закричал какой-то огородник и треснул рыбника граблями. — Ты в кого стреляешь, орочий сын?! Уходим, ребята, Риангар убивать мы Оссиану не нанимались! Да и волшебник у них огнём плюётся что твой Гэндальф!

Дочь Кадваллона в Херне уважали и помогать её чуть было не убийце не захотели. Ополчение Беддоу стало потихоньку разбредаться. Хотя Оссиан бешено играл желваками и проклинал "трусов и изменников", вскоре воинов у него не осталось.

— Что ты теперь будешь делать? — спросил его Геральт.

— Враг с тобой, ведьмак. Выходи один на один, ублюдок варга! Я обещал народу, что покончу с Плачущей госпожой! — взревел хернский "хозяин жизни". — Но помни: за убийство гражданина Херна тебя ждёт петля!

— Попробуй, — сказал Геральт, и поединок начался. Ведьмак не давал Оссиану спуску, обрушивая на него весь арсенал приёмов Каэр Морхена, но и милсдарь Беддоу оказался бойцом не промах, искусно уворачиваясь от ведьмачьих финтов и прессуя Белого Волка нежданными уколами. Но всё-таки в конце концов кардоланец зевнул колющий удар Геральта, охнул, схватился за раненую руку и выпустил меч.

— Ты силён, но это ещё не конец! — Оссиан вытащил откуда-то целой рукой кинжал и попытался продолжить бой, но знак Аард обезоружил его ещё раз.

— Как видишь, убийство гражданина Херна мне не понадобилось, — сказал ведьмак. — Зато теперь ты сел в большую грязную лужу, милсдарь Оссиан. Ты в ссоре с ипатом, в ссоре с эльфами, да и земляки будут считать тебя треплом — а ты ведь всё это затеял ради старых добрых политических очков на выборах, не так ли? А теперь проваливай, пока у господина ведьмака хорошее настроение.

— Что ж, сегодня валар тебе благоволят, — сказал воинственный торговец гондорским товаром. — Но и ты жди сюрпризов в Херне, Геральт из Ривии!

Сперва Геральт хотел гордо оставить кошель Оссиана в вереске, но потом подумал, что лучше будет просто пропить содержимое.

 

Ведьмак нагнал своих спутников уже за рекой. Иорвет, припомнив партизанский опыт, аккуратно извлекал кардоланскую стрелу из руки Риангар. Гретрон что-то объяснял юному Мелланиону, положив руку ему на плечо. А Аннаэтель сидела в стороне от всех на валуне, уставившись на былые места своих злоключений, и ни с кем не разговаривала. Но видя, что Геральт пристально смотрит на неё, эльфка сменила гнев на милость.

— Я знаю, как вы теперь все смотрите на меня, и ты, ведьмак. Как на душегубицу, приносившую человеческих детей в жертву падшим духам. Я... Я и впрямь помню этих детей. Мне казалось, что они все — Мелланион. Я тянулась к ним, пыталась приласкать, накормить... Но не узнавала их лиц! Потом — эти мраки, этот ревущий хоровод... И больше никого, я снова оставалась одна... — Аннаэтель начала буквально превращаться в Плачущую госпожу, и Геральту пришлось подождать, пока она подуспокоится. — Я думала, что вы убьёте меня сами или выдадите кардоланцам. Но вы...

— У меня был похожий случай давным давно, в Соддене. Только там эльфку проклял её ухажёр, не смирившийся с отставкой. Он же и возглавил охоту на неё — вроде как исправлял то, что наделал, — сказал ведьмак. — А вот кто и за что навёл мраков на тебя, Аннаэтель из Лин Гилиата?

— Это, наверное, было на западе. В Гонд Орхал, — напряжённо вспоминала эльфка. — На второй неделе поисков Мелланиона я бродила по холмам на границе с Андратом и встретила там людскую травницу, древнюю старуху. Кажется, её звали Сара Хаббард... нет, Окхарт...

— Сара Храббард? — подсказал вдруг Иорвет, услышавший их разговор.

— Именно она, — сказала Аннаэтель. — В рунах она тоже недурно разбиралась, мы разговорились, и она слово за слово вручила мне камень. Сначала мне он показался подозрительным, но Храббард так уверяла меня, что это лишь амулет для поиска пропавших... В здравом рассудке я не стала бы её слушать. Но чтобы найти Мелланиона, я готова была поверить во что угодно. А потом... Потом помню только туман. И дети. И пруды. И блуждающие огоньки... Владычица Элберет, сколько же смертей теперь на моих руках! — И эльфка снова зарыдала.

— Матушка, чем тебя обидел ведьмак?! — воскликнул Мелланион. — Я ему задам!

— Уймись, Мелланион, — сказал Иорвет. — Твоя мать не в себе от тревог и горя. Лучшее, что для неё можно сделать — отвезти в Имладрис, где она сможет прийти в себя. В самом деле, vatt'ghern, — обратился он уже к Геральту, — займись-ка ты камнем, пока мы все не стали одержимы мраками.

На всякий случай ведьмак отнёс камень Сары Храббард подальше от костра, ниже вдоль течения Нен-и-Сул, положил на большой плоский валун, крякнул немного "Филина" для верности и, поднажав на рукоять серебряного меча, начал колоть и рубить тёмный талисман. На третьем ударе камень треснул. На седьмом — раскололся.

Из обломков тут же, откуда ни возьмись, выскочил довольно крупный мрак и едва не набросился на Геральта. Но серебряный меч быстро покончил и с ним. Остатки талисмана Храббард охотник на чудовищ бросил в реку.

С тех пор Плачущую госпожу не видали больше под Херне.

 

— Я не в первый раз слышу об этой особе Саре Храббард, Gwynnbleid, — сказал Иорвет ведьмаку, когда они ехали меж песчаниками по Зелёному тракту.

Когда всё осталось позади, Геральт заехал в Херн забрать кое-какие свои вещи. Пришлось доставать их из выгребной ямы, в которую ведьмачье добро зашвырнули приверженцы партии Оссиана, но сам он уже был не опасен, поскольку находился под судом за невольное покушение на Риангар.

Кадваллон отсчитал Геральту причитавшиеся ему три золотых, а с Венны ведьмак брать ничего не стал — и без того было паскудно. Но всё же он заехал к Венне и Каю — оставить им Мелланионову лошадку, которую тот подарил ребёнку Edain в знак примирения.

— И что Сара Храббард? — спросил Геральт.

— Весьма подозрительная особа. Дунаданы сообщают, что не было такой переделки у них последнее время, в которую бы она не затесалась. Говорят, что она иногда скупает в "Забытом приюте" барахло, которое всякие Седиворы Изгородники награбили в древних могилах. Но в Эхад Канделет я слышал, что и Элронд в своё время имел с ней какие-то дела... — задумчиво сказал Иорвет.

— Похоже на до боли знакомый типаж — магичку, которая ведёт свою собственную игру, — рассудил Геральт.

— Доиграется, — лаконично ответил Иорвет. — Одна Мелитэле ведает, на чьей она стороне, но явно не нашего дела.

Впоследствии ведьмак раскрыл, кто же такая Сара Храббард на самом деле. И раскрытое ему совсем не понравилось.

Но это уже совсем другая история. А сейчас Геральт ехал по пустошам Кардолана и думал:

"Казалось бы, преодолел тысячи тысяч стае, попал на неизвестный науке материк, где эльфы воюют с призраками, а краснолюды и низушки независимы... А всё равно — как будто и не покидал Темерии, duwelscheiss!".

Глава опубликована: 20.02.2024

Прелесть и чудовище (I)

Примечания:

Саундтрек:

Охота на оленя, она же Погоня за Голлумом — The Bob Crewe Generation Orchestra, Fight in Flight

Явление Голлума — Vladimir Cosma, L'armee de argile


Тварь оставила на теле следы зубов, которые произвели неизгладимое впечатление на ведьмака. Мелкие, остренькие и в то же время почти человеческие, они выглядели как подточенные чем-то зубы низушка или прибожка. Но непохожи на гоблинские, на которые Геральт тоже насмотрелся.

Следы ног тоже заставляли задуматься. Своим усохшим размером, своим сложным запахом — смесью ароматов сырой рыбы, затхлой воды, орков и копоти костра. А главное — тем, что это всё-таки были ноги, а не лапы.

— Зараза, — привычно подумал Геральт...

 

Ведьмак незадолго до того как раз объявился в Минас-Агоре посреди Троллистой пустоши, куда заехал по приглашению Иорвета после крайне сложного заказа от Бродяжника и Гальбарада. Выполнять заказ приходилось на территории Ангмара, и фактически он был шпионско-диверсионной вылазкой. В другие времена и в Северных королевствах Геральт с негодованием отказался бы от такого, но он уже достаточно часто имел дело с ангмарцами, чтобы понимать — это нечто более страшное, чем обычная агрессивная держава вроде Нильфгаарда.

Как бы то ни было, Белый Волк теперь позволил себе некоторый заслуженный отдых в Минас-Агоре, и в порядке оного Иорвет пригласил его на охоту в леса к юго-востоку от своей базы. Несколько эльфских командиров и командирш, из которых Геральт помнил только Маэнхадора, загоняли с ним оленя. Но крупный самец оказался слишком крупным и живучим, и даже утыканный стрелами умудрился убежать в самую чащу. Теперь охотники двигались по его следу, оживлённо споря, чей выстрел был первым.

Прошла пара часов, прежде чем Геральт и эльфы нашли оленя на поляне на берегу реки Троллинки, или Тереген(1), правого притока Бруинен. Добыча не только уже умерла — её кто-то успел погрызть теми самыми зубами, что так заинтриговали Геральта.

— Как думаешь, Геральт из Ривии, кто тот дерзец, что заявил права на нашего оленя? — спросил ведьмака Маэнхадор. — Это явно не может быть ни один из знакомых мне лесных зверей.

— Это мог бы быть какой-то сильно заморышный гоблин. Но гоблины сюда не заходят, да и рыбу нечасто едят в своих пещерах. Похож на утопца, но утопцы вообще не водятся в Средиземье. Загадка... — задумался вслух Геральт.

— А что бы ты попросил, чтобы разрешить эту загадку? — с усмешкой спросила его раззадоренная охотой эльфка Торониэль.

— Если начистоту, — в тон ей начал ведьмак, — я бы предпочёл преломить с тобой лембас в более укромном и располагающем местечке. — Торониэль запунцовела, а на поляне зазвучал мелодичный эльфский смех. — Но учитывая конфуз ситуации, пара пинт эльфских настоек для приготовления эликсиров тоже будет кстати.

— Мы останемся здесь до вечера. Если задержишься дольше, ищи нас в Минас-Агоре, — сказал Иорвет.

— Так, а всё-таки чья стрела была первой? — вернулся к теме Маэнхадор.

— Eldar. Eldar никогда не меняются, — сказал Геральт, взяв Плотвичку в поводу. — Ну, namarie, Iorveth и все его товарищи.

 

Взятый след повёл ведьмака вниз по течению Троллинки, в сторону Бруинен. Спутать его ни с чем было невозможно из-за характерного смрада, который заставлял Плотву возмущённо фыркать. Временами Геральт находил на берегу обглоданные рыбьи косточки, пару раз — кучки дерьма, непохожие на звериное, но и на эльфье или человечье.

Наконец, когда солнце уже покатилось к склонам холмов, Геральт выбрался в устье Терегена. На том берегу Бруинен виднелись поросшие лесом кручи, а за ними в отдалении — нерастаявший снег на полускрытых облаками вершинах Туманных гор. Это место ведьмак хорошо помнил: к югу отсюда жил рыбак Гарберт, который ещё в декабре давал ему пару заказов. И его следовало предупредить.

До дома Гарберта вниз по Бруинен было ещё минут двадцать. Это была относительно новая, но уже почерневшая в хламину от постоянного копчения рыбы хата, выстроенная у подножия холма на берегу реки. У входа на топчане сидел сам Гарберт — крепкий, но уже седоватый мужик — и чинил перемёт. Из окна доносились аппетитные запахи и вылетала рыбья чешуя, как бы намекая на предстоящий ужин.

— Ни хвоста ни чешуи, Гарберт!

— И тебе не хворать, ведьмак, — флегматично ответил рыбак. — Какого на этот раз зверя взял?

Геральт рассказал Гарберту и жене Афанен — о своём походе по следу загадочного гоблино-утопца. Оказалось, что в доме на реке страховидлу уже хорошо знают.

— Эта гадина у нас недавно повелась, — сказала Афанен. — Сначала кто-то повадился рыбу таскать. А прошлой ночью и вовсе страстей натерпелись: задули свечи, заперли двери и спать — а тут кто-то давай шуршать в задней комнате, где Уилан спит. Я думала, птица залетела, взяла метлу, дай, думаю, выгоню — Уилан маленький у нас, мастер ведьмак, ему и двух лет нету, напугает! Захожу, а там — охрани Охотник! Сидит костлявый,корявый, облезлый вонючка с горящими глазами и к Уилану лапы костлявые тянет! Я, конечно, в крик да как дам ему метлой по тощей жопе! А он загулькал, заглымкал, запричитал — и в окошко!

— Теперь далеко от дома отойти не можем, — проворчал Гарберт. — Ну как эта нечисть опять сунется? А у меня в дальних садках рыба пропадает...

— Итак, — задумался вслух Геральт. — У нас есть ночное человекоподобное животное, питается в основном рыбой, но не брезгует и мясом, быстро и ловко бегает... Гарберт, раз его привёл сюда твой улов, то, похоже, имеет смысл устроить ему ловушку.

— Рыбу мою этой гадине захотел отдать? — неодобрительно покачал головой рыбак.

— Ну не Уилана же, — ответил ведьмак.

Для обустройства засады Геральту пришлось-таки смотаться вниз по реке и обратно на стае и притащить оттуда набитый трепыхающейся рыбой садок. По совету Гарберта её вывалили на камни между домом рыбака и коптильней. На закате ведьмак засел в близлежащих кустах с мешком, а Гарберт — с багром, а за окном над засадой притаилась Афанен, взяв самую тяжёлую сковородку, какая нашлась в хате.

Небосвод угас окончательно, и на Троллистую пущу навалилась пасмурная, беззвёздная ночь, какие часто бывают в глухомани Тал Бруинен. Геральт принял "Кошку", аккуратно проверил остроту стального меча, который взял "на дело", и в десятый, наверное, раз осмотрелся.

— Никого? — шепнул Гарберт.

— Комары разве что. Курвы... — ответил ведьмак.

— И я только их и вижу, — подтвердил Гарберт.

— Следы его ведут к устью Троллинки и там теряются. Есть шанс, что тварь придёт оттуда, — прошептал Геральт.

Ещё около получаса ведьмак продолжал следить за тёмным берегом, на который ещё и налетел ветер. Волны Бруинена угрожающе бились о песок, словно намекая, что не прочь слизнуть Гарбертово хозяйство. И наконец в сером полумраке, в который превращало мрак действие "Кошки", Геральт услышал того, кого искал.

— С-с-с-с-с... Голллм, голллм... — заблекотал кто-то со стороны пристани. Раздались всплески и шлёпанье по воде. Загорелись за сваями два маленьких злобных глаза.

— Вот он! — встревожился Гарберт.

Тварь была похожа на маленького человечка, голого, острозубого, облезлого, облысевшего. Под "Кошкой" её кожа казалась ведьмаку неопределённо-серой. Геральт припомнил, что про встречу с похожей страховидлой рассказывал ему Бильбо Бэггинс в Ривенделле. Голлум — так он называл гадёныша, но ведьмак так и не понял, это название вида или имя собственное.

"Видимо, этот тоже пришёл с гор в поисках жратвы", — подумал Геральт.

Голлум между тем зашлёпал на полусогнутых по берегу, принюхиваясь, озираясь, и издавая уже вполне осмысленные звуки на понятном ведьмаку наречии:

— Рыбки-с-с-с-с, где же нам найти рыбки-с-с-с, моя прелес-с-сть?! Бедненький С-с-смеагол хочет куш-ш-шать, голм, голм! — причитал таинственный ублюдок.

— Владычица, он ещё и говоря... — изумился Гарберт, но Геральт зажал ему рот рукой, чтобы не спугнуть. Наконец, поймав волну любезного сердцу запаха, загадочный Голлум пошлёпал аккурат в засаду и склонился над грудой сырой рыбы, смачно чавкая. Ловцам страховидлы под нос шибануло так, что рыбака чуть не вырвало с непривычки.

Тут пришлось ведьмаку и Гарберту снова удивляться — твари хватило мозгов, чтобы ещё и что-то заподозрить, хотя голод быстро победил страх.

— Откуда здес-с-сь с-с-с-столько рыбки-с-с-с, голм, голм? Нет-с-с-с, не надо задавать вопрос-с-с-сцы, или это будет пос-с-с-следняя рыбка, которую мы с-с-с-съедим, моя прелес-с-с-сть! Глупые оркс-с-сы пожалеют, не будут над нами с-с-смеятьс-с-ся, моя прелес-с-сть, нетс-с-с-с, голм!

— Пора, — шепнул Гарберт, видя, что Голлум уже с головой зарылся в "рыбку-с-с-с". Геральт быстро глотнул оставшиеся полсклянки "Пурги" для ускорения реакции и замахнулся на тварь руками с мешком. Но заморыш оказался не промах и, едва тень мешка надвинулась на него, припустил прочь.

— Ах-с-с-с, враги, враги! — верещала неизвестная мерзость, улепётывая от ведьмака мимо домика Гарберта.

 

Сначала Голлум дёрнул на четвереньках вверх по Бруинен, по песчаному берегу, затем внезапно свернул налево и наверх, по заросшему папоротниками склону. Для голодающего он бегал и юлил на удивление быстро, и Геральт с трудом за ним угонялся. К тому же тварь искусно петляла, что твой заяц, и едва поднявшись, тут же развернулась вниз, обратно к реке.

— С-с-с-с, не трогай нас-с-с-с! Убирайс-с-ся, голм! — канючил Голлум. — Залес-с-сть на дерево? Нетс-с-с, с-с-слиш-ш-шком низенько, моя прелес-с-сть!

Наконец он выкатился на четвереньках к реке и плюхнулся в угрожающе плещущуюся воду, шипя "Уплываем, уплываем, моя прелесс-с-сть! Мы найдём Удулуга, голм, голлм!".

— Твою-то мать, — проворчал ведьмак, видя, что за гадом придётся ещё и плыть.

На воде мерзавчик существенно опережал Геральта, но тот благодаря "Пурге" не слезал с хвоста таинственного Голлума, которого теперь не хотел отпускать уже из чистого любопытства. Переплыть Бруинен ветреной ночью было непросто, и ведьмака снесло к югу — почти напротив домика Гарберта — но точно так же сносило и саму страховидлу. А вот Голлум, похоже, этого обстоятельства не учёл.

— Кажетс-с-ся, мы ушли-с-с-с, моя прелес-с-с-сть. Это была зас-с-с-сада, мерс-с-с-ская зас-с-с-сада, голм, голм! — вновь заклекотал Голлум на берегу, даже не подозревая, что Геральт уже здесь. Ведьмак сложил знак Аксий и скомандовал заморышу:

— Сидеть!

Геральт аккуратно связал руки и ноги тощей твари бечёвкой и хотел было сразу положить в мешок, но вспомнил, что плыть обратно ему теперь будет сложно, да и отдохнуть после погони не помешает. "Надо посидеть, прикинуть, как переправляться обратно и как доораться до Гарберта с его лодкой, — думал ведьмак. — Не до Бруиненского же брода пилить".

Казалось, что Голлум в надёжных руках признанного охотника на чудовищ.


1) Реку, у впадения которой в Бруинен живут рыбаки, в LotRO тоже звать никак. Пришлось опять попячить гидроним у New Notion.

Вернуться к тексту


Глава опубликована: 21.02.2024

Прелесть и чудовище (II)

Примечания:

Присутствуют цитаты из "Хранителей кольца", глава "Тень прошлого".

Жалобы Голлума — Владимир Дашкевич, "Тема гобоя" (Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона).

Предложение из Мордора во сне — Владимир Дашкевич, "Погоня" (Собака Баскервилей).


Ведьмак развёл из наломанных ветвей костерок знаком Игни и придвинулся посушиться, стараясь не обращать внимания на нытьё Голлума. Было похоже, что скрученная тварь, раз не удалось убежать от Геральта, теперь пытается заскулить своего обидчика насмерть:

— А-а-а-ай, с-с-с-с! Мерс-с-ская бечёвка, эльфийс-с-ская бечёвка! Она кус-с-сает нас-с-с, моя прелес-с-с-сть, кус-с-с-сает, голм, голм! С-с-с-сними с бедненького С-с-с-смеагола эту пакос-с-с-сть, гос-с-с-сподин! Голм!

— Нашёл дурачка, — ответил Геральт этому Смеаголу, откупоривая маринованные грибы. Подчинённые Иорвета готовили их каким-то особым эльфским способом, хотя сам Иорвет иногда язвил, что они маринуются при виде физиономии ведьмака. С куском лембаса и куском жареной оленины получался вполне недурной перекус. — Будешь жрать грибы? Или тебе милее орущие младенцы и обосранные пелёнки на десерт?

— Какой дес-с-серт, голм, голм?! С-с-смеагол приш-ш-шёл к людям в поис-с-сках рыбки, с-с-славной с-с-сырой рыбки! Правда-с-с-с-с, моя прелес-с-сть?! — Конечно, веры никакой Голлуму, Смеаголу или как там его не было, но "прелесть", на которую постоянно молилась страховидла, навеяла ведьмаку кое-что, услышанное в Средиземье в разные дни от разных людей и нелюдей — иногда в пересказе Лютика.

Саурон же тайно сотворил Кольцо Всевластья, что повелевало всеми прочими, и мощь их связана с его мощью и существует до тех пор, покуда существует Оно, Единое или же Великое...

Ваше кольцо с изумрудом, мастер Лютик! Мне оно до боли напоминает некий утраченный мною подарочек на день рождения... Простите, если я вас напугал, но без него я чувствую себя как без штанов!

И это в то время, когда Чёрный властелин набирает силу, а Вражьи прислужники повсюду ищут давно исчезнувшее Единое Кольцо...

Мои исследования в архивах Гондора подтвердили то, чего я ожидал и боялся. Поэтому я тороплюсь к своему старинному другу, а то как бы не попасть ему в беду!

Они рассказывали мне о судьбе Кольца. О гнусном воришке и братоубийце, который забрал его и унёс в Туманные горы. О его сородичах, которые теперь жируют и процветают на Западе, на руинах королевства моих потомков!

Когда я получил весточку от нашего общего друга Гэндальфа, что нашлось... То самое Кольцо...

— Как же она кус-с-с-сает, как же она ж-ж-жёт нас-с-с-с, голм! С-с-снимите бечёвку! — продолжал кривляться Голлум.

— Слушай, рыбоцап лысый, — сказал ему в ответ Геральт, — у меня к тебе такое предложение. Я освобождаю тебя от верёвки, а ты рассказываешь мне про Прелесть, что или кто она такое, зачем за ней гоняться и кто ещё охотится за ней. Не люблю все эти паскудные чародейские игры.

— С-с-с-с... — задумался было Голлум, но видимо, слишком сильно хотелось приречному говнюку на волю, и он прошипел: — Мы с-с-соглас-с-сны, добренький гос-с-сподин!

Ведьмак, аккуратно держа страховидлу за шкирку, развязал узел, изредка спотыкаясь в собственных пальцах и ругаясь на Старшей Речи. Посмотрев на Голлума, он обнаружил у него в паре мест, где верёвка соприкасалась с кожей, свежие пузырящиеся волдыри. Похоже было, что гадёныш не врал и не шутил. Теперь он был отдалённо похож на гуля Веталу с вызимского кладбища — только ещё противнее и гораздо глупее, чем Ветала.

— С-с-с-спас-с-сибо с-с-с-славненькому гос-с-сподину, — начал ластиться к нему Голлум, и Геральта слегка передёрнуло.

— Я тебе не господин, а Геральт, bloede bleadd. Теперь давай рассказывай, что не так с Прелес-с-стью, — прошипел ему в тон ведьмак. — Или привязать обратно?

— Ай-с-с-с-с!

— Ну что ещё не так, курва мать?!

— Белая Морда! Она с-с-с-светит, она с-с-слепит нас-с-с! Бедный С-с-смеагол, голм, голм! Надо с-с-спрятатьс-с-ся! — заверещал Голлум на луну, показавшуюся меж тучами. И тут Геральт понял, как решить проблему его возможного побега. А именно — не выпуская голлумову шкирку, засунул его в мешок.

— Сидеть! — пользуясь тем, что действие Аксия ещё не кончилось, хоть и слабело, приказал ведьмак. — А теперь выкладывай всё, что знаешь про твою прелесть и про твоего бедненького Смеагола, Голлум.

— Мы наш-ш-ш-шли её! Мы наш-ш-шли этот хорош-ш-енький подарочек в наш-ш-ш-ш день рожденьицс-с-са, голм! Прелес-с-с-сть сс-с-служила С-с-с-смеаголу так верно, так преданно-с-с-с, голм, голм! Она кормила нас-с-с, она защищала нас-с-с-с от гоблинс-с-с-сов! Но нас-с-с ограбили, нас-с-с-с унизили! Нас-с-с обвели вокруг пальцс-с-с-са! Мерс-с-ский Бэггинс-с-с-с, вор с мерс-с-с-скими карманцс-с-с-сами! Голм, голм, голм! — распереживался и разблекотался Голлум. Видимо, у него уже давно наболело.

— Ну и дальше что? Ты всё это время её искал? От кого сейчас бежишь? От орков? — продолжал выпытывать Геральт. Но Голлуму уже ступило в голову от душевных ран, и но ещё минуты три мог издавать только "Шир! Бэггинс-с-с-с!", пока ведьмак не пригрозил ему эльфской верёвкой. И страховидла снова заговорила — долго и путано, постоянно сбиваясь на всхлип, визг и голм.

— Мерзос-с-сть! Мерзос-с-сть! Унижение, голм! Днём Жёлтая Морда, ночью Белая Морда! Враги с-с-с-следят, подсс-с-слушивают, подс-с-сматривают за нами, моя прелес-с-с-сть! Вонючки, тупые вонючки с клещ-щ-щами и жалами, голм, голм! Потом больш-ш-ие тупые задницс-с-с-сы с ос-с-с-стрым железом, плохим железом, эльфс-с-с-ским железом!

Голлум то плакал, то смеялся, то щетинился как Йож, заламывал свои длинные руки и лизал пальцы, словно обожженные, будто они напоминали ему о какой-то давней жестокой пытке. А ведьмак аккуратно готовился затянуть верёвку на горле мешка, чтобы отдать его Гарберту или эльфам и получить от кого-нибудь из них вознаграждение. Но рассказ лысого уродца заставил его задуматься — а вдруг среди Eldar тоже нашёлся свой Фаоильтиарна или Иорвет? "С клещами и жалами, дас-с-с-с", — подумал Геральт.

— Мы с-с-с-своего никому не уступим, моя прелес-с-с-сть! Кое-кто уз-с-с-с-снает ещ-щ-щё, как пинать С-с-с-смеагола, как обманывать Сс-с-с-смеагола, как грабить С-с-с-смеагола! Теперь у нас-с-с-с ес-с-с-сть друзья, с-с-славные, чудес-с-с-сненькие друзья! Они покажут кому надо, где гоблинс-с-с-сы зимуют! С-с-с-скверный Бэггинс-с-с, ненавис-с-с-стный Бэггинс-с-с ещ-щ-щё поплатитс-с-с-ся, голм, голм! И Прелес-с-сть вернётс-с-ся к нам, да-с-с-с!

Геральт уже окончательно укоренился было в своём решении насчёт Голлумовой судьбы, но тут в кустах послышался шорох. К костру шёл кто-то крупный, судя по сопровождающим звукам — орки.

— Удулуг! Глупый, с-с-скверный Удулуг! Он обижает нас-с-с, пинает нас-с-с-с, ругает с-с-с-скверными с-с-словами, моя прелес-с-с-сть! — запричитал было Голлум, но ведьмак пригнул его рукой за голову поглубже в мешок, приказав заткнуться.

"Ещё недавно он хотел найти этого Удулуга, а теперь прячется от него у меня, — подумал Геральт. — Ясно одно — оркам этот Голлум Смеагол Каквастам не друг. Или друг, но слишком неверный. Тогда их хозяин хочет избавиться и от него тоже".

 

Удулуг был крупным, приземистым почти по-краснолюдски серо-зелёным орком неизвестной ведьмаку породы, которую тот ещё не встречал по эту сторону Туманных гор. Его сопровождали двое помощников — более тощих и паршивых, отдалённо самих способных сойти за Голлумов-близнецов.

— Ты, мешок с трухой! Встать, когда говоришь со стражем Дол-Гулдура! — рявкнул орк нового типа на Геральта.

"Дол-Гулдур. Мордорская северная база и аванпост на реке Андуин. Ох, и неслабо помотало нашего дрыща по свету", — подумал ведьмак, а вслух сказал оркам:

— У вас нет власти по эту сторону реки и гор, огурцы несвежие. А у моих дружков есть. Поэтому вы мне докладывайте, какого * * *

делаете в Тал Бруинен, cuach'te an hoel y badraigh aep cuach?! — сам рявкнул на Удулуга Геральт, представив себя кем-то вроде ефрейтора Йымма.

Но милсдаря старшего орка было так не смутить.

— Ты не видел тут Проныру? Такой тощий недомерок с тремя волосинками. Жрёт рыбу и ваших детёнышей, — и орки заржали.

— Вы меньше грибами-шибальцами закусывайте, не такое померещится, — пытался мирно отбояриться Геральт, пытаясь незаметно переложить мешок с "Пронырой" в другую руку, чтобы свободной сложить испытанный уже Аксий.

— Нам не просто так велели охранять Проныру. Мы выкрали его у гнусных эльфов, чтобы он для Хозяина одну работёнку провернул, понял?! — Удулуг прикинул свои силы и силы своих ассистентов против одного Геральта и добавил: — Но ты об этом уже не узнаешь, немощь!

И со всей своей явно немалой силы обрушился на ведьмака.

Тем самым Удулуг совершил классическую ошибку в поединке против воспитанника школы Волка. Геральт искусно перекатился, выдёргивая на ходу стальной меч, и уколом в серо-зелёную руку попытался обезоружить противника, чей мощный напор весь пришёлся в землю. Первый помощник Удулуга насел было на ведьмака вместо шефа, но этого и подавно никто не учил отбивать сложные ведьмачьи финты и комбинации. Вскоре орков стало двое.

Второй помощник Удулуга тем временем присвоил себе мешок с драгоценным "Пронырой", и, решив пошарить рукой, что там, нашёл того, кого искал:

— А-а-а-а-а-а-а, nazg durbatuluk!!! Кусается, поганец!!! — видимо, шкура его оказалась тоньше, чем у его начальства. Голлум вылез из мешка и, причитая про глупых оркс-с-с-ов и горькую свою судьбину, пополз в редколесье.

Обернувшись на крик, ведьмак обнаружил за спиной нелепого уродливого детину, держащегося за правую руку, и рефлекторно обезвредил его ударом меча в шею окончательно. Но тут с немалых размеров шишкой во лбу поднялся Удулуг и начал пытаться применять против Геральта всякие военные хитрости, заходя то слева, то справа. Делал он это, несмотря на габариты, быстро, но ведьмак всё равно слегка обгонял старшего орка и вскоре сам стал теснить его к реке, загнав по колено в Бруинен.

— Ах ты сучий кот желтогла... — чуть не поперхнулся водой Удулуг, поскальзываясь на бруиненских камнях и неловко маневрируя в поисках безопасного выхода на берег. Но течение норовило унести орка куда подальше. Ведьмаку хватило одного знака Аард в правую ногу Удулуга, чтобы он окончательно потерял равновесие. Не сразу захлебнувшись, он пробовал цепляться за валуны на перекате, но Геральт запустил в него камнем с берега, и полномочного представителя Дол Гулдура окончательно унесло куда-то в сторону Тарбада, а то и дальше — к Морю.

— Никак вы, bleadd, не научитесь, — сделал вывод ведьмак и принялся снова искать следы Голлума. По третьему разу это было уже несложно. Голый урод сидел в кустиках и что-то надтреснуто бормотал — видимо, вычислял, чем дело кончится.

Геральт прислушался к канючащему Голлуму и услышал следующее:

— Глупые гоблинс-с-сы, мерс-с-ские оркс-с-сы! С-с-смеагол вс-с-с-ё правильно с-с-сделал. Они больше нам не друзья, не друзья-с-с-с-с, моя прелес-с-с-сть! Они хотят сс-с-сами владеть Прелес-с-с-стью, а нас-с-с погубить, голм, голм! Геральт добрый хозяин, он приведёт нас-с-с к гнус-с-с-сному Бэггинс-с-с-су!

— С-с-с-с чего бы ему помогать нес-с-с-счас-с-с-стному С-с-с-смеаголу, голм? Он так же груб и глуп, как и вс-с-с-се! Эльфы, оркс-с-с-сы, гоблинс-с-с-сы, воины с-с-с-с мечами, с-с-старцы с-с-с-с пос-с-сохами — вс-с-с-се хотят причинить нам зло, хотят нашу Прелес-с-с-сть, голм! — ответил ему почти такой же голос из темноты. Но приглядевшись, Геральт понял, что Голлум говорит сам с собой. Маленький, сгорбленный, плаксивый, теперь он напоминал ему разоблачённого новиградского допплера.

— Если ты тот, о ком я думаю, то плохи твои дела, — сказал ведьмак, надвинувшись на изумлённого чудика, видимо, почитавшего себя мастером маскировки. — У тебя после Кольца явный синдром отмены артефакта. И судя по тому, как тебя штырит, уже давно. Боюсь, ты не жилец, Голлум... хотя это зависит от артефакта.

— Какого артефакта? Хватит ругатьс-с-с-ся на нас-с-с-с заморс-с-с-скими с-с-с-словами, голм!

— Да всё того же. Грёбаной Прелести, которую каждая курва в этих лесах уже ищет, и в том числе через тебя. Мой тебе совет, великий потрошитель форели — залечь на дно где-нибудь в пещере или в зарослях и охотиться по лесам дальше, когда всё закончится. Но если от твоих зубов пострадают люди или нелюди, помни — они всегда могут выдать мне заказ и назначить награду за твою склизкую шкуру. И второй раз тебе со мной чудесно не повезёт, Голлум.

— Хозяин отпусс-с-скает нас-с-с живыми, моя прелес-с-сть? — догадался Голлум.

— Радуйся, Голлум. Во-первых, ты сегодня невольно помог мне. Даже ведьмака иногда можно окружить и вырубить по затылку. Во-вторых, я стараюсь не уничтожать тех, с кем можно договориться. А с тобой можно. Ты достаточно непрост, чтобы вести собственную игру, и значит, мозгов послушаться меня у тебя хватит, — сказал Геральт.

— Спас-с-с-сибо, добренький Геральт! Голм! Мы и не з-с-с-снали, что такие умные, моя прелес-с-с-сть! — подобострастно заюлил бывший владелец Кольца.

— И в-третьих: мой медальон среагировал на тебя иначе, чем на большинство созданий Тьмы. То есть почти не среагировал вообще. А это намекает, что ты не слишком потерян для общества. Короче, уходи в глухие места. А то не для того я дрался с Бестией из Боклера, чтобы на старости лет гонять по малинникам разных сраных некормленых накеров. Пока я добрый, — мрачно кивнул ведьмак, чувствуя, что уже начинает уставать от бессонной ночи.

— С-с-слава Хозяину! — убегая, противно вопил Голлум. — С-с-слава с-с-славненькому мудренькому Геральту, моя прелес-с-сть!

 

После Удулуга и его подручных осталась лодка — плохо сработанная и пропахшая орочьим пердежом, но этого хватало, чтобы переправиться обратно на правый берег. До хаты Гарберта и Афанен оставалось здесь ещё где-то четыре стае вниз по реке. Но Геральт завалился спать прямо в коптильне, подозревая, что после явления Голлума спросонья его самого примут за страховидлу.

Ночью ведьмаку приснился, разумеется, Голлум. Он тянул свои тощие лапы к его горлу и шипел: "Отдай Прелес-с-с-сть, отдай нашу прелес-с-с-сть, гряс-с-с-сный мутант! Ш-ш-шибеник! Выродок! Ош-ш-шибка природы, голм!"

— Чья бы корова мычала, — промычал во сне Геральт. Но Голлум стал менять облик: у него откуда ни возьмись появился чёрный плащ, а харя стала затемняться. "Кольцепризрак", — подумал ведьмак. По центру черноты под плащом запылало алое Око. Не менялся только призыв, перешедший уже в рёв:

— Отдай Кольцо!!! Отдай нам Кольцо!!!! Верни нам нашу прелесть, Геральт!!!! Мы вознаградим тебя!!!

Вдруг на смену кошмарикам из Мордора мелькнул знакомый пейзаж Туссента в Корво Бьянко. Шумное застолье. Весёлая, слегка подгулявшая Цири. Величественная Йеннифэр с намечающимся животом.

Животом?!

"Наш Властелин отблагодарит тебя чем хочешь, Геральт из Ривии. Даже этим. Ты вернёшься в свой дом среди вина и солнца, и род твой не угаснет в веках. Разве может жалкий ведьмак мечтать об этом?! Задумайся, Геральт!"

ОТВЯЖИСЬ ТЫ, * * *

ТВОЮ МОРДОРСКУЮ МАМУ ЧЕРЕЗ * * *

НАБЕКРЕНЬ ЗА * * *

ВЕРХУШКОЙ СТАРОГО ЛЕСА!

— Что ж ты таким благим матом-то орёшь, ведьмак, — укоризненно сказал ему Гарберт. — Заказ-то хоть на нечистого духа исполнил?

— Кого? А, да, — проснулся от тяжёлого сна Геральт, осознавший, что только что выдал вслух вступление к малому махакамскому загибу, думая, что говорит с назгулом или самим Сауроном. — Выгнал его в предгорья. И взял крепкий зарок тебя не беспокоить.

— То есть, ты только что его отпустил, — раздался другой знакомый голос.

Ведьмак обернулся и увидел, что рядом с коптильней на конях сидят Иорвет, Элладан и Элроир, заслоняя поднимающееся из-за гор солнце.

— Нам надо многое с тобой обсудить, Геральт, — строго сказал наследник Элронда Полуэльфа.

Глава опубликована: 24.02.2024

Прелесть и чудовище (III)

— Должен признать, — начал Элронд, — что в том, что ты упустил Голлума, во многом виноваты мы сами.

Геральт и владыка Ривенделла, как в старые добрые времена, сидели в библиотеке, куда через открытое настежь окно врывались шум листьев, гул водопадов, птичье пение и та особая свежесть, которая бывает только после июльского дождя. Ведьмак не был в Последнем домашнем приюте несколько месяцев и поэтому не стал возражать, когда Элладан и Элроир потребовали от него прибыть к Элронду для дачи объяснений по бегству страховидлы.

— Если бы значение Голлума было тебе ведомо с самого начала, ведьмак, то сейчас он пребывал бы уже здесь, под надёжным надзором. Но мы не рисковали посвящать пришельца неведомо откуда в тайны, связанные с Кольцом Всевластья. У нас были весомые опасения, что тебя могут... гм... нанять посланцы Мордора или Ангмара точно так же, как время от времени нанимаем мы. Особенно после того, как Чёрный Властелин отрезал вам с Лютиком пути возвращения на родину и тем самым создал хорошую основу для сделки, — рассуждал полуэльф, сидя в роскошном резном кресле.

— Не стану лукавить, Элронд — были предложения. Но, думаю, твои эльфы уже знают, что я от них отказался. Охотнику на чудовищ было бы несколько странно сотрудничать с теми, кто их разводит и кормит человечиной, да и эльфятиной тоже. Ни одно из Северных Королевств, ни Нильфгаард до такого не опускались, — сказал ведьмак.

— В рассудительности тебе не отказать, Геральт из Ривии, — кивнул Элронд. — Так что, думается, мне, ты сам уже сопоставил два и два и догадался о главном: о том, где сейчас обретается Кольцо Всевластья и о том, кто хранит его.

— Фродо Бэггинс, низушек из Бэг-Энда. Племянник нашего взломщика-историографа, — подтвердил Геральт. — Все ниточки сходятся на нём.

— Так что отныне ты посвящён в тайну Кольца наряду с Мудрыми и следопытами, ведьмак. И теперь ты должен так же хранить её как зеницу ока, как храним мы, — сказал полуэльф, поигрывая пером над чернильницей. — Особенно от своего болтливого приятеля-менестреля. Кстати, где сейчас Лютик?

— Лютик уехал на Северное нагорье. От Ривенделла не ближний свет, — ответил ведьмак. — Лучше расскажи, чем занимался этот холерный Голлум после того, как милсдарь Бэггинс увёл у него Кольцо. А то из него самого ничего не вытянешь, кроме "голм-голм" и обиды на весь мир.

— Учти — то, что я сейчас тебе скажу, рассказано со слов Митрандира, а им — со слов того же Голлума. По Кольцу он тосковал год, а то и два, пока не решился выползти наружу из своей подгорной норы. Оно хоть и тянуло его к себе, но уже не истачивало, как прежде, и Голлум понемногу начал оживать. Старость давила его, ужасно давила, но вечная опаска пропала; к тому же он был смертельно голоден.

Голлум сообразил, что укрыться можно и от солнечного, и от лунного света, можно быстро и бесшумно пробираться темной ночью, когда мрак проницают только его белесые глаза, и ловить всяких маленьких беспечных зверюшек. Его освежило ветром, он отъелся, а поэтому стал сильнее и смелее. Он дошлепал через Лихолесье до Эсгарота, подсматривал и подслушивал на улицах города. Там ещё долго все только и говорили, что про Бильбо, сплетая воедино были и небылицы. Голлум живо

услышал и понял, что ему было надо, дошёл на обратном пути до Андуина и вдруг... свернул на юг.

Когда несколько лет назад это несуразное создание попалось нашим сородичам в Лихолесье, из него мало что удалось вытянуть, но очевидно было главное — в конце концов Голлум попал в Мордор. То ли воля Чёрного Властелина утянула его туда, то ли он услышал, что Тьма снова набирает силу, и сам решил, что там ему помогут отомстить Бильбо. В Мордоре, сам понимаешь, его допрашивали с по-мордорски изощрённым пристрастием и выжали из него всё. В том числе про Шир и про Бэггинса.

— Думаю, я навскидку мог бы назвать пяток темниц в наших краях, где этого несчастного обслужили бы не хуже, — ухмыльнулся Геральт.

— Не буду спорить, — ответил Элронд. — В итоге то ли он сбежал из Мордора, то ли, что более вероятно — Чёрный Властелин дозволил Голлуму сбежать. А вскоре после этого Митрандир и... хм... следопыт по имени Арагорн изловили его. Какое-то время нашего, с позволенья сказать, кольценосца держали под стражей в Фелеготе наши сородичи в Лихолесье. Но недавно к нам прибыл вестник от короля Трандуила и рассказал, что во время налёта орков Голлум снова удрал.

— Орков... Его какое-то время пасли орки из Дол-Гулдура, — сказал ведьмак. — Но их проблема уже решилась. Причём Голлум явно рад был, что от них избавился. Что бы он ни задумал, он явно гуляет сам по себе и не работает на мордорскую или чью-то ещё разведку.

— Ценное наблюдение, — ответил Элронд.

— Но вот изловить его и принести вам на блюдце — это, извините, в следующий раз, — развёл руками Геральт.

— Следующего раза может и не быть, ведьмак, — сказал полуэльф. — Митрандир утверждает, что судьба Голлума тесно переплетена с судьбой Кольца, а вот твоя движется по совершенно независимому пути. И одни Могущества Арды знают, пересекутся они когда-нибудь или нет.

Кстати, именно благодаря Голлуму я окончательно понял, что мы можем тебе довериться, — добавил Элронд.

— А мне казалось, наоборот, — удивился Геральт.

— Ты ведь выбрал отпустить это жалкое создание подобру-поздорову, не стал понапрасну мучить его — после Кольца любое изделье Перворождённых причиняет ему чудовищную боль, — не вернул оркам, стряся с них награду за поимку, или Гарберту, который прибил бы его за попытку съесть своё дитя и был бы прав. Опыт показывает, что Кольцу непросто будет вывернуть наизнанку того, кто оказался способен в таком положении на крупицу жалости, как хоббит Бэггинс и как ты, Геральт из Ривии, — заключил Элронд.

Ведьмак смолчал. Он смотрел в окно, где над пышной зеленью вздымались окутанные облаками пики Мглистых.

 

Сады Последнего домашнего приюта благодаря эльфьей магии особенно не изменялись в течение всего года, хотя в разгар лета они всё же выглядели более роскошными и прохлада царила в них, как в холодное время года — лёгкое тепло. Геральт меньше всего мог представить себе сурового Иорвета в таком месте. Но он в своем маскировочном походном платье и с вечной повязкой на глазу ждал ведьмака именно посреди сада, на аллее статуй доисторических эльфских героев Белерианда.

— Крепко тебя намылили, vatt'ghern? — с места в карьер спросил неукротимый скоя'таэль.

— Ещё и похвалили. За дальновидность и понимание текущего момента, — хмыкнул ведьмак. — Элронд и Гэндальф опять затевают какую-то большую стратегическую игру, и в ней нашлось местечко и для милсдаря Голлума. Да-с-с-с.

— Как всегда, — бросил Иорвет. — Хотя если все, что ты о нем рассказывал — правда, то я бы его просто пристукнул безо всяких стратегий.

— Настойки-то хоть будут? — спросил ведьмак.

— Спрашиваешь, — подмигнул Seidhe уцелевшим глазом. — Поручение наше ты выполнил — выяснил природу твари и прогнал её. Будет даже больше, чем надо для эликсиров — я тут узнал, что в нашу глушь приезжает Атли Паукобор, и его надо достойно встретить.

— Тогда за чем же дело стало? — И Геральт свистом подозвал верную Плотву, чтобы вместе со скоя'таэлем покинуть гостеприимную долину Ривенделл.

Но это уже совсем другая история.

Глава опубликована: 25.02.2024

Всё красное (I)

Примечания:

Саундтрек:

Ост Гурут и эгланы — Ennio Morricone, Swinging Rope.


Небезызвестная таверна "Забытый приют", что близ Заверти, вызывала у ведьмака противоречивые чувства.

Геральту категорически не нравился мрачный дух, царивший в этом последнем шалмане на многие мили отсюда чуть ли не до самого Эсгарота. Не нравились рожи доброй половины постоянной клиентуры "Приюта". В лучшем случае это были пройдошистые кладоискатели вроде Теодора Утёсника или Фальстера Лиса, норовившие снарядить ведьмака охранять их в очередных кишащих нежитью развалинах, а потом расплатиться обломками арнорской керамики, которые потом хрена с два сбудешь с рук. В худшем — прямые разбойники, подкарауливавшие торговцев на Тракте, а то и вовсе окутанные тёмной тайной личности с ангмарскими амулетами, бормочущие себе под нос заклятия. Пару раз Геральту приходилось просто прибить этих последних. Хотя "просто" было сильным преувеличением.

С другой стороны, в "Приюте" нередко останавливалась и вполне надёжная клиентура Белого Волка — негоцианты-краснолюды, их коллеги-эгланы и жители Бри, а то и следопыты, выслеживающие какого-нибудь сукина сына на службе Лже-Короля Ангмара, так что эта корчма могла служить надёжным источником заказов. К тому же трактирщик Анлаф после того, как Геральт повывел призраков из подвалов "Приюта", оформил ведьмаку значительную скидку на жратву и выпивку — клянясь, что не приложил рук к появлению призраков и получил их в нагрузку к заброшенному зданию рыгаловки.

Во многом по этим причинам Геральт сейчас обедал здесь и наблюдал, как Лютик, расхаживая с лютней по залу, исполняет в несколько разудалой тональности свежую балладу, основанную на встрече ведьмака с неким Голлумом на глухих берегах Бруинен недели три тому назад:

В ночь погода зашумела,

Взволновалася река,

Уж лучина догорела

В дымной хате мужика,

Дети спят, хозяйка дремлет,

На полатях муж лежит,

Буря воет; вдруг он внемлет:

Кто-то там в окно стучит.

— Фу-у-ух, Махал Кователь, ну и скачка! — забасил Атли Паукобор, войдя в зал — тёплый и вполне уютный, если не считать дырявой крыши, чахлого освещения и въевшихся в пол пятен самого позорного происхождения. Краснолюд целенаправленно зашагал к столику ведьмака, раскланявшись с Лютиком, плюхнулся напротив Геральта и с места в карьер крикнул:

— Эй, половой! Мне жарёху с потрошками, да чтоб прям только со сковороды, а то ты меня знаешь! И пива похолодней! Ах, да: привет, ведьмак! Тебя-то, достопочтенный собрат, мне и надо!

— И тебе привет, милсдарь паукобор. Ни жвал, ни педипальп, — сказал Геральт. — Тебе нужен сейчас опытный ведьмак или общительный собутыльник?

— От второго не откажусь, но вообще-то первое, — усмехнулся Атли.

И мужик окно захлопнул:

Гостя голого узнав,

Так и обмер: «Чтоб ты лопнул!»

Прошептал он, задрожав.

Страшно мысли в нем мешались,

Трясся ночь он напролет,

И до утра все стучались

Под окном и у ворот,(1) — продолжал Лютик.

— Я сейчас из Ост Гурута, — сказал Паукобор.

— Снова арахноморфы? Мне говорили, что с последними ты как раз разобрался, — спросил Геральт.

— Вообще-то да, — деланно скромно опустив очи долу, ответил краснолюд. — Но нашлась в тех местах зараза и похлеще. В общем, на одну местную торговку стих напал.

— Возомнила себя новым Лютиком?

— Да иди ты! Видения посещают. Является ей в ночных кошмарах Алая Дева, что на болотах, и призывает к себе, в гнилую воду среди мертвецов и чудищ, — сказал Атли Паукобор. — Уже неделю.

— Однако, — задумался ведьмак. — Снятие проклятия — дело недешёвое. Эгланы потянут?

— Награду даст волшебник, который сидит там у них в башне, — ответил краснолюд и, предупреждая вопрос Геральта, добавил: — Нет, не Гэндальф. Ещё какой-то другой... Все время из головы вылетает! Кажется, Пендергаст.

— Странно. Если в Ост Гуруте теперь есть целый чародей, для чего ему нужен ещё и ведьмак? — не понял Геральт. — С проклятьем мэтр Пендергаст и сам справится.

— Он, как это принято у волшебников, туманно намекнул, что там дело снятием не ограничится, а придётся кого-то бить. И как всегда, охал и кряхтел про тёмные времена, будто поел несвежих огурцов, — сказал Атли. — Ну так что, ведьмак?

 

История эгланов темна и непонятна. По одной версии, они повелись после ангмарских войн от смешения местных жителей с северянами, которые пришли из-за Мглистых то ли наёмниками в армию Артедаина, то ли просто грабить остатки разорённого Ангмара. По другой, предки эгланов всегда жили где живут, и это как раз от них пошли как северяне, так и местные "люди Бри".

В любом случае, по состоянию на 3018 год Третьей эпохи эгланы были малочисленным народом, влачащим жалкое существование в посёлках на руинах рудаурских городов Пустошей, где их кормило скотоводство, в меньшей степени — земледелие, и нередко — выгребание и продажа всех уцелевших в их округе арнорских древностей. Потому отношения с дунаданами у эгланов складывались сложные. Но и без трений со следопытами им хватало неприятностей.

С севера, из Ангмара и со склонов горного массива Грэм, набегали гоблины, орки и горцы-креоты, всё чаще и всё яростнее. Под грудами обломков крепостей и в туннелях древних водопроводов копошились пауки, поджидая неосторожных. Из болот Харлэга к югу от Тракта приходили тролли. Из могил, которыми после войны изобиловали Пустоши, стали восставать умертвия и изводья. В болотах промысловикам грызли ноги сколопендры и норбоги.

Так что ведьмаку уже неоднократно доводилось выполнять заказы эгланов из Ост Гурута, Дол Ваэга, Ост Ладена и других руинных посёлков на каменных "костях" одноименных городов. И в какую бы переделку эгланы ни попадали, они всегда нехорошо косились на северные болота, затянутые скверным, явно магическим багровым туманом, поминая загадочную "Алую Деву". Когда Геральт начинал расспрашивать кметов о ней более подробно, те с опаской замолкали и омахивались большим пальцем, отгоняя Тьму.

Поэтому Геральт на следующее утро после приятного времяпрепровождения с Лютиком, Атли, женским полом и крепкими напитками выехал из "Забытого приюта" на восток, в область, известную как Найн Энид — Средние Долины, где и обосновались эгланы. Дорогу до Ост Гурута ведьмак помнил хорошо и добрался до него быстро — всего дня за полтора.

В былые века Ост Гурут был важным торговым городом на Тракте и процветал, но его изрядно подкосили рудаурская смута четырнадцатого века и Первая ангмарская война, когда город переходил из рук в руки пять раз, с подобающими насилиями и разграблениями. Окончательно его добила Великая Чума семнадцатого столетия. Когда к осыпающимся руинам былой жемчужины Арнора прилепились хижины эгланов и закурился над ними дымок, уже никто и не помнил.

Так что теперь ведьмак ехал по обыкновеннейшему посёлку, не лучше веленских или аэдирнских, где облезлых овец и тощих паскудных свиней было больше, чем двуногих жителей. Впрочем, эгланы, в отличие от темерских кметов, не норовили запустить в Геральта камнем и не поминали нечистого — наоборот, охотника на чудовищ здесь приветствовали с явной радостью. Другое отличие от кметов Северных королевств заключалось в том, что всё самостоятельно таскающее ноги население Ост Гурута было при оружии — включая баб и сопляков-подпасков. Без оружия эглан уже в паре стае от околицы рисковал обрести достойное погребение в животе местной живности.

— Привет тебе, Герольд из Ливии, друг эгланов, — кивнул ведьмаку белобрысый кузнец Альфбальд — среди эгланов было больше белобрысых и рыжих, чем меж горожан и фермеров Бри, Примостья и Кардолана. "Герольд" уже и обижаться не стал.

— Ну, здрав будь, Альфбальд. Где мне найти торговку Ханну, дочь Тортвилы? — ответил Геральт.

— Они все сейчас собрались в Башне Мудрости, у заезжего волшебника, — ответил кузнец. Сторговавшись с Альфбальдом на новые подковы для Плотвы, ведьмак побрёл к Башне мудрости, где в арнорские времена были не то грамматическая школа, не то библиотека, остатки которой теперь лопатили малочисленные эгланские учёные мужи на предмет указаний на ненайденные ещё древние клады.

В единственном покое Башни с сохранившимся потолком и незатопленным полом и впрямь собрался целый консилиум. За круглым столом собрались Фридерик — солтыс Ост Гурута, крепкий мужик, из-за ранней седины сам похожий на ведьмака; ещё один старшина эгланов, рыжеволосый Станрик; молодая жилистая баба с волосами цвета замаранных пелёнок и пустыми глазами — видимо, та самая Ханна; держащий её за руку русобородый муж или родич; и, наконец, собственно чародей — похожий на бродягу старый гриб в коричневой мантии и с характерных для этих краёв посохом, которого Геральт последний раз видывал ещё весной на Ирисном озере.

— Mae govannon, мэтр Радагаст Карий, — со всем вежеством молвил Геральт.

— Приветствуем и тебя, ведьмак из Ривии, — ответил магик. — Вижу, Атли Паукобор передал тебе мою весточку. Мы здесь, чтобы защитить юную Ханну от...

И тут юную — а по виду и не скажешь — Ханну прорвало.

— Ох, Владычица. Они-все-волнуются-и-говорят-что-должны-меня-защитить. Не-знаю- как-вы-все-хотите-защитить-меня-от-моих-снов, и-ты-тоже, мастер-ведьмак. На-каждом-рассвете-я-просыпаюсь-в-холодном-поту! По-ночам-ко-мне-взывают-болота! Дева-заставляет-болотных-норбогов-петь-моё-имя, — девушка тарахтела, как добрая махакамская камнедробилка, и Геральт уже пожалел, что пришёл сюда.

— Уже неделю ей только это и снится, ведьмак. Алые болота. Затянутые туманом развалины города. Стрекот норбогов и пение козодоев. Затхлые могилы с подземными ходами, ведущими в никуда, — прервал её солтыс Фридерик. — Она нас всех доконала этим, но нельзя оставить это просто так. Недобрые это знаки, Геральт из Ривии.

— Если бы они были добрыми, у меня были бы для тебя плохие новости, Фридерик, — сказал Геральт.

— Их-песни-о-крови-и-смерти! Дева-хочет-забрать-меня-насовсем! С-тех-пор-как... — продолжала торговка.

— Так. С этого места помедленнее. И поподробнее, — ведьмак взял Ханну за руку и пристально посмотрел ей в глаза. — Когда это дерьмо началось?!

— В-болотах, что-на-севере, за-стеной, — теперь эгланка старалась тарахтеть помедленнее, — мы-с-сестрой встретили-деву. Её-тело-прикрывали рваные-одежды и сплетённые-лозы-вьюна. Её-улыбка была-прелестна, но-внезапно она-содрогнулась, взметнула-болотные-воды и погнала-нас-прочь. В-какой-то-миг она-меня-настигла...

— И прокляла? — сообразил наконец Геральт, о чём речь. — Похоже на духобабу или полуденницу. Если так, то ты ещё легко отделалась. У них бывают проклятья и хуже.

— Помоги-мне! Спаси-меня! Норбоги-трут-лапками-о-брюшки-и-стрекочут! Принеси-мне-их-лапки, чтобы-им-больше-не-петь-моё-имя-ведьмак! — Ханну опять бросило в холодный пот, и она вцепилась в руку Геральта так, что Тортвиле — тому самому русобородому милсдарю — пришлось оттаскивать её силой, а ведьмаку на память осталось несколько глубоких царапин.

— Постараюсь, — бросил Геральт единственно, чтобы успокоить Ханну, и обратился уже к Радагасту и Фридерику: — Но думаю, вы меня позвали не только ради лапок инсектоидов?!

— Что ж ты, Геральт из Ривии, смеёшься над нами?! Для того, чтобы восстановить связь с разведчиками, среди которых были она и её сестра Эльза. Как раз с тех пор от них ни слуху ни духу. Даже зверушкам господина Радагаста тяжело их сыскать в Алом Болоте, в Агамауре, — проворчал Фридерик и едва сказав слово "Агамаур", омахнулся большим пальцем. Присутствующие эгланы повторили жест солтыса.

— Да и ближние болота, в Харагмаре, давно меня беспокоят, — добавил Радагаст Карий. — Вода в них постепенно багровеет, а туман плотнеет, превращая их во второй Агамаур. Думаю, ты сам всё увидишь там. Я изучал мох из гнёзд болотных кочунов и болотную воду — и обнаружил в них признаки присутствия нежити, поражённой Тьмой.

— Да на болоте мертвецов отродясь никто не видал! — воскликнул обалдевший Станрик.

— Вот это ты перво-наперво и проверишь, Геральт из Ривии, — непреклонным голосом сказал Радагаст. — Если есть, упокоишь их обратно и разузнаешь, откуда они являются — ведь в самом Харагмаре захоронений не бывало.

— С этим мы разобрались, мэтр, — ответил Геральт магику. — Поговорим о награде?

— Зная ведьмачье сребролюбие, я припас для этих целей девять золотых Короля-под-Горой, — съехидничал Радагаст. — Кроме того, если что-то пойдёт не так, ты можешь рассчитывать на моё колдовство.

— Звучит неплохо. Даже с учётом Агамаура. Только попробуйте тогда призвать хотя бы волка, что ли, — выдохнул ведьмак.

 

Строго говоря, Харагмаром назывался весь край к востоку от Ост Гурута, а болотистая котловина, раскинувшаяся на самом коротком пути из посёлка в Дол Ваэг — Кругом Крови. В годы ещё первой ангмарской войны район Ост Гурута и Гарт Агарвена стал полем нескольких сражений, в которых основные силы враждующих арнорских королевств Рудаур и Артедаин перемололи друг дружку, что, по мнению позднейших историографов, и задержало ангмарский натиск на юг и запад на несколько столетий. А по мнению суеверных эгланов, пропитало земли на севере до самой Митейтели кровью так, что породило зловещую Алую Деву и другую нечисть.

Геральту же истории про Алые Болота говорили скорее о магическом загрязнении, чем-то напоминавшем по своему действию старый добрый Туман Войны под Вергеном. Но это вовсе не означало, что ведьмаку там будет легче.

Белый Волк бывал в Харагмаре ещё весной, и тогда Круг Крови был таким, скорее, символически — но теперь он явно оправдывал своё название. Вода в бочагах и омутах стала похожей по цвету на клюквенный морс. Побагровела и растительность — осока, ряска, камыш. А вот животный мир почти исчез отсюда — птиц, лягушек и даже комаров Геральт не слышал.

Это скрашивали только пресловутые норбоги. Крупные насекомые с жёсткими панцирями, которых низушки звали кровопросцами, а жители Арчета — никербрикерами, трещали не хуже, чем Ханна, и ведьмак давил их сапогами, просто чтобы не одуреть от их стрёкота. Кроме того, норбоги давали ведьмачьему хозяйству свои ценные потрошки, железы и хитин для некоторых эликсиров и масел.

— Опять же милсдарыня Ханна стала коллекционировать лапки, — напомнил себе Геральт.

Ведьмак бродил по болоту час с лишним, но ничего, кроме норбогов и дрожания своего медальона, не обнаружил. Геральт направился к Багровому проходу — узкой теснине в холмах, отделявших Харагмар от пресловутого Агамаура, который не принято было у эгланов поминать к ночи. Дрожание медальона усилилось, но простояв там минут пять-десять, охотник на чудовищ так ничего и не обнаружил.

— Зараза. Ну, тогда пора и честь знать. Сыт по горло вашими боло... — едва ведьмак развернулся, чтобы уйти, на него — среди бела дня-то! — с воем бросилось умертвие.

Ведьмачья ловкость позволила Геральту избегнуть гниющих, но цепких лап твари, и когда она навернулась в болото, встретить её с серебряным мечом. Умертвие, встав из воды, попыталось облевать ведьмака желчью, наверняка трижды заразной — но он и от струи защитной рвоты увернулся, нанеся беспокойному покойнику сокрушительный удар. Правда, когда Геральт делал это, то заметил, что они с умертвием не одни.

Со стороны Багрового прохода по холмам полз и карабкался вниз уже, похоже, десяток умертвий разных калибров и сортов. Одну сильно распухшую мразь Геральт нейтрализовал, из озорства уронив о камни знаком Аард, и она лопнула, разбрызгав гниль. Но остальные, хоть и умирали красиво под ведьмачьим мечом, всё-таки теснили ведьмака, теснили в заплывшую багровым воду, попадание которой на кожу вызывало бешеный, до крови, зуд.

— Твою-то мать, — присмотревшись, ведьмак увидел, что из прохода выплывают ещё и несколько призраков, и мысленно приготовился к весёлому вечерку. Но к его удивлению, призраки сами бросились на умертвий, нанося им удары своим эктоплазменным оружием. Оставшихся рвали зубами в клочки лисы, которых, видимо, наслал сюда гроссмейстер Радагаст.

Когда всё кончилось, духи расположились полукругом вокруг Геральта, который на всякий случай встал в защитную стойку с серебряным мечом. Но вместо драки один из них — в антикварном призрачном доспехе, который вышел из употребления в Эриадоре полторы тысячи лет назад — выплыл вперёд и заговорил.

— Остановись, чужеземец! Мы видим, что ты стремишься к тому же, к чему и мы — помешать Алой Деве и пробудившим её тварям завоевать весь Север! Я Далассен, и в былые времена, когда по жилам моим текла кровь, я был солдатом Аргелеба, короля Артедаина!

— Вот тебе на. Гражданская война в загробном мире, — ухмыльнулся ведьмак. Он ждал всего чего угодно, но только не этого.

Вечерок всё-таки обещал быть весёлым.


1) Да, автор замахнулся на Александра нашего, Пушкина ("Утопленник")

Вернуться к тексту


Глава опубликована: 03.03.2024

Всё красное (II)

Примечания:

Саундтрек:

Алое Болото — Bob Crewe & Charles Fox, The Labyrinth ("Барбарелла")


Теперь, когда эти умертвия сгинули навеки, я расскажу тебе, Геральт из Ривии, что было и что будет, — превыспренне, как большинство призраков Средиземья, заговорил Даннасен. — Гордо высились башни древнего Арнора, но они были сокрушены, и королевство распалось. Так возникли три народа: Артедайн, Кардолан и Рудаур… И свет Арнора погас, а люди легко поддаются темным соблазнам...

— Ближе к телу, как говорит мой старинный друг Лютик, — вмешался ведьмак. — Вот уже почти год как я в ваших краях, и про тёмные соблазны мне не рассказывал разве что таинственный глас из ночного горшка. Но думаю, вскоре и до горшков дойдёт. Лучше обсудим, что ты знаешь об Алой Деве и как она связана с умертвиями.

Мы были воинами Артедайна, когда в Рудауре к власти пришла дурная кровь, люди Тьмы, и сговорились с Ангмаром пойти войной на наше королевство, — продолжил дух Даннасена. Вопреки опасениям ведьмака, он не обиделся на "глас из горшка" — сказывалось, видать, солдатская привычка к таким шуточкам при жизни.

Трон Рудаура занял злобный вождь на службе Ангмара, и Рудаур пошел войной на наше королевство — Артедайн. Три дня и три ночи кипела битва при Гарт Агарвен. Кровь текла рекой в источники Госпожи, пока их воды не стали алыми, а ручьи не превратились в болота. Госпожа, чье имя стерлось из памяти народа, стала Алой Девой, несчастным и ужасным существом. Ужасен был ее облик, и мы не посмели сразиться с ней.

Госпожа наша захлебнулась смертью и злом, а мы не смогли спасти ее. Мы нарушили наш долг, и семикратно проклял нас тот, кого эльфы зовут Йарвеном Бен-Адаром, — продолжал причитать бывший артедаинский воин. — Став Алой Девой, Госпожа обратилась против своей земли и ее обитателей. Ужасен был ее облик, и мы не посмели сразиться с ней. Когда живых не осталось, она уснула... и долго спала, пока её не пробудили вновь.

— Кто, ты думаешь, за этим стоит? — спросил Геральт. — Ангмар? Мордор? Белая рука?

Точно не ведаю. По болотам блуждают двое живых из племени этих... Как его... Эгланов. Они пробрались далеко на восток, почти к самому Источнику Алой Девы, и пытались это разузнать... Сейчас по их следу поднялась вся болотная нежить. Наш командир, Нивен, велел укрыть их, но они всё равно в опасности. Пусть эгланы пришлют им подмогу, Геральт из Ривии. А мы возвратимся на свой пост.

Призраков словно бы ветром сдуло из Харагмара.

 

— Ну дела! — хлопнул себя по бокам от избытка чувств солтыс Фридерик. — У нас ведь многие не верят теперь в Алую Деву — хоть поганые креоты и приносят ей кровавые жертвы каждый год. А ты говоришь, она очухалась и ещё насылает умертвий на наши угодья! Да теперь ещё и Эльзу с Ариком выручать надо!

— Меня гораздо больше беспокоит имя, которое назвал призрак, — покачал головой Геральт. — Йарвен Бен-Адар. Эльфы говорили мне, что зовут так одного моего хорошего знакомого... Я его знал как Тома Бомбадила, что в Старом лесу. Как думаете, мэтр Радагаст, зачем Том мог впутаться в это дело и на чьей стороне?

— Верно, ведьмак, — кивнул Радагаст Карий. — Мы, Мудрые, и эльфы знали его как Йарвена Бен-Адара — Безотчего Отца Заповедных Земель. В других народах у него были другие имена. Но на Бомбадила это совсем непохоже. Ему слишком дорог маленький уголок с границами, которые он сам установил, предчувствуя перемены — установил и шагу за них не ступит.

— В любом случае без Тома нам не разобраться в этом блудняке, — сказал ведьмак. — Но сюда он, скорее всего, не притащится. А мотаться в Старый лес и обратно — это потерять несколько дней. За это время от ваших разведчиков и костей не оставят, — Геральт покосился на темнеющее небо за окном палаты магика.

— Послание Тому Бомбадилу я беру на себя, — ответил Радагаст.

На том и порешили. Фридерик обязался с утра снарядить нескольких добровольцев в помощь своим людям, застрявшим в Агамауре, а ведьмак занялся подготовкой эликсиров и прочей алхимии для экспедиции на север. Геральт по рассказам эгланов и Даннасена полагал, что в Алом болоте всё будет примерно как под Вергеном, в зоне, поражённой Пурпурной мглой.

Он заблуждался.

 

На землях к северу от узкого Багрового прохода, уводившего из Харагмара на север, всё было гораздо паршивей, чем в Вергене.

Потому ли, что мгла в Агамауре держалась дольше, или потому, что здесь была принципиально иная, более могучая магия — но красным здесь было практически всё вокруг. Красная вода — ещё более насыщенная, чем в Харагмаре, и наверняка ещё менее здоровая. Красная растительность — от незабудок до дубов, хотя листва должна была пожелтеть и побуреть только через два месяца. Красное марево, царящее над всем этим — не магический щит и не сконцентрированные клубы тумана, а скорее некая рассеянная в воздухе алая муть. И отсутствие каких-либо признаков животной жизни, ещё более удручающее, чем в южных болотах.

— Вот уж о чём отродясь не мог подумать — что мне будет не хватать комаров и мошки, — буркнул Эарик, вожак четвёрки воинов-эгланов, ушедших добровольцами вместе с Геральтом и Радагастом. — Я тут меньше часа, а уже по ним скучаю.

— Не советую. Съедят, — покачал головой Радагаст. — Если тут и остались какие-нибудь животные, то большая часть их подчинена воле Алой Девы и могут попытаться причинить...

— Ах ты ж мать!... — Воин-эглан, шедший за Эариком, внезапно плюхнулся в поганую багровую воду и забарахтался в ней. Геральт сложил знак Аард, что-то с хрустом отломилось, и эглан освободился. При осмотре места происшествия оказалось, что его пытался утащить под воду древесный корень.

— И не только животные, гроссмейстер, — заметил ведьмак.

— Это я и хотел сказать, — наставительно поднял палец к небу Радагаст. — Здесь даже деревья стонут от гнетущего их чародейства. Не обещаю, что от меня будет большая польза — боюсь, мне понадобятся все мои силы, когда мы встретим здешних заправил!

— Чародеи как всегда, — буркнул Геральт. Судя по красноречивым лицам эгланов, которые надеялись на волшебника, они подумали так же.

Отряд Радагаста Карего продолжил свой путь по багровым хлябям, похожим на кисель, среди поросших багровым лишайником багровых деревьев и в багровой дымке, в которой где-то далеко виднелись отроги горы Грэм с её гоблинскими логовами. Изредка на их пути попадались заброшенные и разваливающиеся арнорские постройки, но магик советовал обходить их стороной.

Ещё не раз ведьмаку и эгланам пришлось обнажать оружие против корней, утаскивавших их под воду. За очередным пригорком на них накинулись взбесившиеся болотные кочуны — багровые, как и всё в Агамауре, и с гноящимися злобными глазками. Геральт думал покопаться во внутренностях одного из них в поисках алхимических ингредиентов, но органы кочуна оказались настолько искривлены магией, что пускать их на эликсиры было бы рискованно.

Под конец тропы маленькое войско Радагаста столкнулось с противником покруче. Под немилосердный скрип и злобное жужжание на них надвигались сразу два оживших дерева — дуб и клён, увешанные ещё и пчелиными ульями. Похоже, это было главное супероружие нынешних обитателей Агамаура.

— Мы возьмём их на себя! — воскликнул магик, подразумевая под "мы" ещё и ведьмака. — Lîn bellas gala(1)! — и стукнул посохом. По багровой воде не пошло толком даже кругов.

Геральт сложил знак Игни и слегка подпалил одуревшего кленового гворна, от чего тот, скрипя и размахивая ветвями с ульями ещё яростнее, словно бы потерял управление и убежал куда-то в туман. Отмахиваясь от пчёл, ведьмак вместе с эгланами принялся рубить корни второго гворна, пока Радагаст выдавал очередное заклинание. Наконец и это дерево удалось нейтрализовать — но Эарик получил дубовой ветвью по голове и ходил пошатываясь, а практически всех членов экспедиции покусали пчёлы.

— Зараза, — выразил общее мнение Геральт.

— Напрасно ты всё-таки подпалил гворна — возможно, найдя источник порчи, мы сумели бы изгнать из него Тьму. Заодно и пчёлы, поселившиеся на нём, пострадали почём зря, — пожал плечами Радагаст Карий.

— Ох уж мне эта друидская хренотень, гроссмейстер, — ответил ведьмак. — Смотрите, а вот и какие-то ворота. Мы пришли?

Эарик присмотрелся к воротам и сказал:

— Барад-Дорн. Здесь обычно укрываются наши разведчики... Эльфовы яйца! Что я слышу?... Да там драка!

— Я чувствую присутствие кого-то из могучих прислужников Тьмы, — остерёг эглана Радагаст. — Приготовьтесь...

 

— Даннасен, холера, я ведь тебя чуть не зашиб, — сказал Геральт, опуская серебряный меч при виде знакомой тени меж обвалившихся стен и колонн Барад-Дорна. — Хоть ты и призрак, впредь будь поаккуратней.

— На это нет времени, Герольд из Ливии, — ответил дух арнорского солдата, не замечая, как матерится шёпотом сквозь зубы "Герольд". — Нивен предал! Он привёл умертвий! Скорее! Иначе будет поздно!

Геральт не стал в этот раз пить эликсиры — общеукрепляющие эльфские заклятия мэтра Радагаста действовали не хуже. Отряд, усиленный дружественным призраком, прорвался в самый центр Барад Дорна, где в золотые деньки Арнора располагалась, видать, резиденция местного барона или кастеляна.

В полуразвалившейся беседке держал оборону небольшой отряд призраков — парочку из них ведьмак тоже узнал. Зоркий глаз охотника на чудовищ разглядел между ними и парочку живых — мужчину и девушку — но были они уже порядком ранены и рисковали перестать отличаться от прочих. Окружала их разношёрстная воющая банда умертвий и духов, возглавлял которую полускелет в проржавевшем панцире арнорского образца. Кажется, это и был милсдарь Нивен.

— Хе... Вы гости непрошеные, но занятные, — сказал капитан мертвецов сипло-загробным голосом. — На что вы рассчитывали, придя сюда, несчастные?... Всё равно скоро Ивар и Алая Дева получат ваши кости. Прикончить их!

Неупокоенная сволочь ринулась на команду Радагаста. Ведьмак быстро обрушился на Нивена, тесня его к стене взмахами серебряного меча и самыми сложными финтами школы Волка. Два удара Геральта дважды клятвопреступник сумел отбить, но третий пропустил и обрёл наконец вечный покой. После этого та часть привидений, что была под командой Нивена, резко сменила сторону, и с новыми призрачными союзниками эгланы и ведьмак худо-бедно очистили Барад Дорн.

Вот только медальону Геральта так не казалось — на всём пути по Багровой Тропе в Агамаур он покачивался, как пьяненький краснолюд, а теперь и вовсе вошёл в состояние непрекращающейся дрожи. В Средиземье, где, видно, чародейские силы были покрепче, чем в Северных королевствах, это случалось часто, и ведьмак уже из-за этого однажды менял цепочку. Вот и теперь медальон толсто намекал хозяину, что в Барад-Дорне всё не так просто.

— Кто-то приближается, — кивнул Геральт магику.

— Без тебя знаю, — проворчал Радагаст Карий. — Встретим же его без страха!

В провал, который тысячу лет назад был северными воротами Барад-Дорна, вплыли несколько изводий, а за призрачными спинами этих телохранителей хромал умрун, в одной тощей руке сжимавший меч а второй прижимавший к иссохшей груди голову с ввалившимися глазницами.

Ведьмак слишком хорошо помнил эту голову. Он отсёк её в подземельях Хелегрода, далеко на востоке, в заснеженных Мглистых, почти год тому назад.

— Кому-то ты очень нравишься, Ивар Кровавая Рука, — сказал Геральт. — Я отправляю тебя в могилу, а потом тебя достают из неё снова и отправляют за новой порцией.


1) Одно из заклинаний, используемых Радагастом в игре. Буквально "твои силы растут" (синдарин)

Вернуться к тексту


Глава опубликована: 12.04.2024

Всё красное (III)

— А, Радагаст Безумец в дерюге цвета грязного зада! — издевательски воскликнула голова Ивара Кровавой Руки из подмышки бывшего носителя. — Агамаур для тебя потерян, старый дурень, — как и речная дева!

— Прикрой свой поганый язык, протухшая баранина! — отозвался Эарик. — Тебе не сломить эгланов!

— Увидим, глупцы! — безголовое высохшее тело Ивара махнуло рукой с мечом, и изводья рванули в бой. Геральт несколькими финтами иссёк на бесплотные куски одно, затем другое, вступил в схватку с третьим, пока чародей плёл заклинания.

— Я верю в священное пламя Анора, тебе не одолеть меня! Methedan luit! — воскликнул эксцентричный магик, и изводья, оставшиеся в неживых, словно вспыхнули синим пламенем и сгинули.

— Я повелеваю силами бездны! Вам не выстоять! — верещала голова умруна, пока тело призывало мумиеподобными руками ещё кого-то. Вскоре громкий скрип возвестил о прибытии огромного безумного кровавого клёна-дубочуда, яростно машущего ветвями и грозящего раздавить весь маленький отряд.

— Природа — мой союзник! — стукнул Радагаст об потрескавшиеся плиты посохом, и на бродячее дерево откуда ни возьмись налетели десятки дятлов, которые стали яростно долбить его клювами. Тем временем эгланы рубились с последними из умертвий, а Геральт — с Иваром. Ведьмак несколькими хитрыми уколами заставил чахлика невмерущего выронить голову и нахально пнул её — как раз в то место, где бесился заклёвываемый клён.

— Дурачьё! Всё равно Алая Дева вас всех приберёт... — каркала голова умруна, пока на неё не наступил дендроид самыми толстыми корнями и не протоптался на ней туда-обратно. Тело без раздавленного черепа двигалось медленнее и более неуклюже, и Геральт быстро изрубил его ещё на несколько частей.

С Иваром было покончено второй и теперь уже последний раз.

 

— Мы пробрались в самую крепь Гарт Агарвена, чтобы следить за вождями креотов. Горские старшины всегда совершают паломничество к источнику Алой Девы на праздник урожая, чтобы поклониться курганам предков, принести Деве жертвы — а заодно и обсудить, как ходить на нас в набег осенью, — начала свой рассказ Эльза, вытряхивая из коротких тёмно-рыжих волос красные агамаурские листья.

Геральт, Радагаст, призрак Даннасена и эгланы собрались у костра, разведенного на полу бывшей пиршественной залы Барад-Дорна. После того, как останки Ивара Кровавой Руки сожгли и развеяли пепел по ветру, Карий магик ещё долго обихаживал израненных разведчиков и полудохлое зверьё, найденное им на руинах. К утру Эльзе и Арику достаточно полегчало, чтобы они могли вести длительный подробный рассказ о своих похождениях.

— Стало быть, Дева живёт в Гарт Агарвене? — спросил ведьмак, деля с остальной экспедицией эльфский лембас и вяленое мясо из своих припасов. — Хорошо бы одним глазком взглянуть на эту загадочную мазель.

— Это непросто, — покачала головой Эльза. — До Гарт Агарвен отсюда дня полтора пути. Сперва по болотам — сам знаешь теперь, каковы они. Потом, за Внешними вратами — Питомник: был в старые годы, а теперь там просто багровый лес с заклятыми деревьями. И только за ним уже — крепость.

Эльза в шестой, наверное, раз уже почесалась — зуд от магически загрязненной воды долго не проходил, и разведчики эглан после долгого похода в Агамаур возвращалтсь покрытые жуткой коростой.

— Это тогда Алая Дева прокляла твою сестру? — спросил Геральт.

— Да, — потупившись, ответила разведчица. — Она заметила нас, когда мы искали источник этой красной пакости. И когда она насылала проклятие, Ханна попалась ей под горячую руку. Ханне и ещё двоим нашим пришлось быстро возвращаться в Ост Гурут. А мы с Ариком остались, нужно было ещё кое-что проверить.

— В Гарт Агарвене должен был быть источник чистой воды, к которой алая порча не пристала, — добавил тихий, тощий Арик. — Местную воду пить долго нельзя. Но по праздникам креоты справляют обряды в честь Девы по нескольку дней — должны же они пить настоящую воду. Мы искали его — и пока потерпели неудачу.

— Какова она из себя, эгланы? — спросил охотник на чудовищ.

— Страшнее смерти, — сказала Эльза и отвернулась.

— Похожа на старуху с зелёными, как ряска, волосами, обмотанными вокруг пояса. Её глаза горят алым пламенем и алое же её платье, — разоткровенничался Арик. — А дряхлая кожа покрыта грибами, как ствол старого древа.

— Словом, женщина с изюминкой, — усмехнулся Геральт.

— Про тебя сказывают, что у тебя есть зелья и эликсиры от порчи, серебряный меч от призраков, ты видишь во тьме как сова, ведьмак. А значит, ты можешь пройти дальше нас и раскрыть тайну этого источника. Славно было бы, если бы ты ещё одолел Алую Деву и избавил нас от кошмара, — сказала Эльза.

— Не горячись, доблестная Эльза, — молвил Радагаст. — Алая Дева не всегда была чудовищем, а лишь подпала под чары Чёрного Властелина. Я уверен, что есть способ вернуть ей ясный разум и прежний облик. Когда я свяжусь с Йарвеном Бен-Адаром, то узнаю об этом больше... А пока что подумайте вот о чём: в преддверии праздника, на котором креоты в мрачных обрядах поминают своих воевавших за Ангмар предков, в пропитанное порчей место, окружённое могильниками, является Ивар Кровавая Рука, князь во князьях умрунов, несмотря на все старания Геральта и Глорфинделя, вновь поднятый Ангмаром... Что бы это значило, друзья мои?

— Некромантический ритуал, — сообразил ведьмак.

— Чего? — спросил Эарик.

— Массовое поднятие мертвецов. Очень похоже на приготовления к нему. Похоже, что в Гарт Агарвене уже проводились такие опыты — как минимум две попытки набега умертвий я застал сам. Не знаю, получится ли у ангмарцев и Девы поднять их без Ивара...

— У этой ведьмы — ещё как получится. Ивара, наверное, привели просто вести их в бой против нас, — предположила Эльза. — Но в крепости есть ещё несколько таких страшилищ. И ведь... — вспомнила она, — праздник урожая совсем скоро!

— Через четыре дня. Кажется, — добавил Арик.

— Так что у нас совсем немного времени, чтобы сорвать обряд и освободить Алую Деву из плена ангмарских чар, — подчеркнул Радагаст Карий и тяжело вздохнул.

 

— Мемориал Наилиона... Камень Мингонда... Гробница Фуирво... Гробница Харгана... Твою-то мать, — ворчал Геральт вечером второго дня, пытаясь вникнуть в набросанную Эльзой на коленке карту.

Ведьмак при всех своих мутациях с огромным трудом ориентировался в алой полумгле Агамаура с её дурными испарениями. Из-за них "Ласточка" у него уже подходила к концу. Для её приготовления неплохо подходили потроха болотных кочунов, встречавшихся тут в изобилии — но кочуны были поражены тем же загрязнением, что и всё Алое болото, и Геральт, памятуя советы эгланов и Радагаста, не рисковал из них что-либо готовить. Тот же Радагаст своим чародейством помогал не хуже "Ласточки" — но Карего магика уже не было с ними.

— Мне только что сообщили мои старинные друзья из Мглистых — на Юге творится неладное, — сказал мэтр на следующий день после того, как Ивар Кровавая Рука навеки отправился в место, уготованное канальям. — И теперь, когда как люди, так и звери и птицы уверенно идут на поправку, для меня настало время оставить вас. Вознаграждение ждёт тебя у старосты Фридерика — но помни, что для этого Алая Дева должна живой и здоровой воспрять из Тьмы! Удачи на большаке, Геральт из Ривии!

Так что ведьмак проводил свои изыскания в Гарт Агарвене в одиночку — гроссмейстер Радагаст изволил слинять, Эльза и Арик готовы были примкнуть к Геральту только на следующее утро, а Эарик и остальные эгланы из суеверного страха не рисковали подходить так близко к стенам крепости. В этот день Геральт забрался глубоко в лабиринты осыпавшихся крепостных стен, разведывая, кто, с какой стороны и как охраняет обиталище Девы, и теперь на обратном пути бродил по лесистой юго-восточной части Алого болота, разыскивая пресловутый источник воды.

Впрочем, в туманной багровой пуще, где деревья были окутаны каким-то поганским бело-розовым мхом, ведьмаку пока попадались разве что редкие умертвия и один трёхнутый кочун, попытавшийся напасть на него сзади. Это раздражало — Знаки в заражённой зоне были слабее, а сил требовали больше, чем в обычных лесах и болотах.

— А это что такое?

Геральт обнаружил, что перед ним полузатопленная чесоточной красной водой поляна, посреди которой стоит полуразрушенная круглая хрень с колоннами. Присмотревшись в темнеющей магической мгле, он увидел внутри круга что-то вроде островка, на котором стояло что-то вроде колодца.

— Кажется, это то, что надо, — сказал себе ведьмак и шагнул вперёд. К сожалению, ведьмачье чутьё в Алом болоте тоже частенько подводило Геральта, а из-за мощного чародейского фона медальон на обычных изводий или призраков уже не реагировал. А именно они в круге и поджидали.

Мастерство Геральта победило и в этот раз, но, поскользнувшись на камне, он свалился в бочаг у самого островка с колодцем. Выбираясь оттуда, ведьмак случайно наткнулся рукой на что-то большое, шерстяное и мокрое и лишь благодаря рефлексам не нарвался на укус, который мог бы стоить ему руки.

— Бобр, курва, — от неожиданности выругался Геральт.

Самый натуральный бобр — толстый, мохнатый, с большим кожистым хвостом-лопастью — сидел у колодца и допивал воду из уроненного набок ведра. Похоже было, что для него она вполне годится. Под мышкой при этом бобр что-то держал.

— Ты от Радагаста, что ли? — спросил ведьмак. "Курва" вместо ответа вручил Геральту какой-то флакон, завёрнутый в свиток. Сделав это, бобр издал хрюкающий звук, смачно почесался, побрёл к алым водам и поплыл обратно по своим делам. Белый Волк развернул свиток и увидел, что в нём содержится послание:

Mae Govannon, Геральт из Ривии!

Радагаст Карий уведомил нас о бедствиях, постигших Ост Гурут и края по соседству с Алым болотом. Поэтому мы с Томом высылаем вам это средство в надежде, что оно сработает. Он предупредил, что у вас мало времени, потому записку пишу я, дабы не ломать вам голов над Томовыми стихами.

Для начала нужно разъяснить тебе кое-что об Алой Деве, которая будет тебе противостоять, ведьмак. Неловко мне вспоминать об этом, но Дева, или Наруэль, как её подлинно зовут — моя родная сестра, облюбовавшая в старину источники к западу от Митейтели. Когда... Но про то, что тут творилось в Ангмарские войны, Геральт был наслышан ещё от эгланов и просто пробежал эти строчки глазами. Его волновало другое.

"Так они со Златеникой ещё и родственники?! Зар-раза...", — подумал ведьмак.

С тех пор мы с Наруэлью потеряли связь, но теперь, когда ангмарцы настроили сестрицу против вас и она может натворить бед, мы просто не могли не вмешаться и не пособить вам. Тебе понадобится это снадобье — в него мы с Томом включили воды из моего источника и росу с памятных тебе чудесных цветов, которые твой любвеобильный друг Лютик прозвал охренидами, а заодно Том добавил три капли самой крепкой из своих настоек, а я — свою слезу. После такого оно неминуемо подействует!

Влей флакон целиком в источник в Кровавой Крепи, где живёт Наруэль — и тогда есть возможность, что разум и дух её прояснятся от кровавого тумана, напущенного ангмарцами.

Желают тебе удачи на большаке

Том Бомбадил и дочь реки Златеника

— Самый оригинальный эликсир в моей жизни, — усмехнулся ведьмак, пряча подаренный бобром флакон в торбу.

Тут Геральту показалось, что меж колонн к нему со спины приближаются какие-то фигуры. Он рефлекторно развернулся, сжимая в руках серебряный меч и готовясь их встретить.


Примечания:

https://forums.lotro.com/index.php?threads/archeology-of-middle-earth-agamaur-garth-agarwen.1819/ — немного карт и скриншотов Агамаура и Гарт Агарвена.

Глава опубликована: 22.04.2024

Всё красное (IV)

Примечания:

Саундтрек:

Крадущиеся в Гарт Агарвен — — Bob Crewe & Charles Fox, The Labyrinth ("Барбарелла").

Битва за источник — James Barry, Girl Trouble


— Зараза... — вырвалось у Геральта, когда он увидел наконец источник шума. Это были Эльза и Арик, которые, судя по всему, пришли к источнику прямо по его следам. И теперь они бились с пятком скрюченных умертвий.

Ведьмак, стараясь не сильно шлёпать сапогами в паскудной багровой воде, подобрался поближе и, поднапрягшись, послал дохлятине в ноги знак Аард. Хоть страховидлы всего лишь пошатнулись, но разведчики эгланов сумели этим воспользоваться, и вскоре умертвий стало уже двое. Одному снесла башку Эльза, а другое, неудачно отступив, отравилось тремя фунтами серебра в руке Геральта.

— Я вижу, вы уже в порядке, — поприветствовал новых компаньонов Белый Волк.

— Не то чтобы... — вздохнул Арик. — Но отсиживаться дальше нельзя.

— Эарик говорил, что его люди слышали бой барабанов и рёв луров(1) со стороны могильников. Мы совсем потеряли счёт дням в этой красной дыре, где светло-красный туман просто меняется на тёмно-красный! Всё красное... — и Эльза выбранилась. — Это значит, что до жертвоприношения Деве и обряда остаётся не полтора дня, а несколько, оркова мать, часов!

— Что ж, у меня для вас хорошие новости, — и ведьмак рассказал эгланам про историю с бобром и снадобьем Златеники.

— Ну и порядки у этих речных дев, — проворчал Арик. — Тыщу лет не вспоминали они про свою непутёвую родственницу, а теперь — вот вам, пожалуйста!

— Это уже не имеет значения. Ведь если Эльза права, то у нас совсем мало времени до того, как на юг хлынет целая армия жутких уродцев, с которой и трём ведьмакам не справиться бы, — покачал головой Геральт. — Но у нас теперь есть для неё сюрпризик.

 

Дата основания Гарт Агарвена покрыта мраком. Точно известно только, что построен он был арнорцами — хотя Наруэли, сиречь Алой Деве, поклонялись здесь ещё в незапамятные времена: эгланам случалось находить в Алом болоте совсем уж неимоверно древние бронзовые поделия и горшки с убогой росписью. А когда в 861 году наследники короля Эарендура поделили его королевство промеж собой, младший брат Наилион, которому достался будущий Рудаур, избрал своей резиденцией уже существующий дворец у источника Наруэли, малость его расширив и перестроив.

Столетия спустя короли Рудаура перебрались за реку в знакомый уже ведьмаку Минас-Килиант, но статуя Наилиона осталась, пусть и малость поросла багровым мхом, и служила отличным ориентиром. У неё и собрались Геральт, Эльза, Арик, Эарик и призрак Даннасена, нагло просочившийся сквозь памятник основателю вражеской державы.

— В прежние века Иарвен Бен-Адар проклял нас за наше бездействие, пока Алая Дева скатывалась всё дальше и дальше от нежного существа, которым она была, к испорченному созданию, которым она является сейчас. Пока она не будет избавлена от чар или сражена, мы обречены бродить по этим болотам. Поэтому мои люди — верней, тени моих людей — помогут вам, чтобы самим обрести вечный покой, — молвил полупрозрачный Даннасен.

— Что ты предлагаешь? — спросила Эльза.

— Мой отряд зайдёт в Гарт Агарвен с левого фланга, со стороны горских курганов. Вшивые креоты сейчас пьяны от верескового мёда и мухоморов, и завидев нас вместо своих битых нами предков, просто разбегутся. Тем временем вы зайдёте с запада, где несёт стражу разная колдовская тварь — нынче они окрепли, но с вами ведьмак. А мои люди тем временем бросятся на них с тыла, и проход в сердце крепости будет свободен, — предложил Даннасен тоном матёрого тактика, спланировавшего не одну битву.

— От чего ты бережёшь свой отряд, выставляя нас на направление главного удара — вы же уже прокляты и убиты? По привычке? — недоверчиво спросил Геральт.

— Темайр, верховная жрица креотов, получила слишком великую силу от Алой Девы, — покачал прозрачной головой артедаинский командир. — Ей ничего не будет стоить обратить нас в падших духов у себя на службе. И тогда все надежды наши, ради которых мы затеяли этот поход, пойдут прахом.

— Ох, не нравятся мне все эти штучки древних, — проворчала Эльза. — Но без помощников трудно, такие могут быть полезны.

В итоге план Даннасена был принят как мёртвыми, так и живыми членами экспедиции. Под покровом багровых деревьев, изредка отвлекаясь на порченых кочунов и агрессивных изводий, группа Эльзы и Геральта добралась до парадной лестницы Гарт Агарвена, где две тысячи лет назад находился главный вход не то в королевский дворец Рудаура, не то в святилище. Судя по праздничному гулу со стороны креотских могильников, святилище работало и теперь. Впрочем, гул быстро перерос в испуганные крики и легко узнаваемый хохот Даннасена, который любил под настроение попугать живых загробным голосом.

— Призраки сделали своё дело. Поторопимся же и мы! — скомандовала Эльза. — Благо на лестнице ни души.

— Души ещё себя покажут, — проворчал Белый Волк. — Ведьмачье чутьё подсказывает. Не может в этом чародейском гадюшнике всё быть так просто.

Ведьмак как следует закинулся "Филином" — в условиях загаженного магией Алого болота дополнительная энергия бы не повредила. Кроме того, Геральт держал наготове масло против призраков, хорошо действовавшее на изводий, и пол-склянки "Росомахи" для последнего и решительного боя. Возможные проблемы со Знаками его не смущали — опыт работы в Средиземье говорил ведьмаку, что против врага с особенно сильными и древними чарами Знакам цена грош.

На лестнице маленький отряд не встретил никто, кроме парочки блюющих гноем умертвий. Но эти уже от мечей эгланов разлезлись по швам — правда, мечи у них тоже были не простые, а стародавней арнорской ковки, иные из которых не уступали серебряным.

Поднявшись на верх лестницы, эгланы и Геральт вошли в заросший ржавоватой травой не то внутренний двор, не то бывшую караулку — и убедились, что предчувствия не обманули ведьмака. Внутри их ждала тощая рыжая нестарая карга с лицом, перемазанным ритуальной голубой краской, в чёрно-красном праздничном уборе и в явно ритуальных украшениях из костей. Судя по рассказам Арика и Эльзы, это и была главная хранительница святилища Темайр.

— Ну здравствуй, Темайр, — сказал Эарик. — Мы пришли, чтобы Алая Дева не наслала на нас орду мертвецов. И не советуем тебе стоять у нас на пути.

Вместо ответа Темайр только скрипуче расхохоталась — было понятно, что благодаря магии она старше, чем выглядит — и, стукнув костяным посохом, выдала заклинание:

Вы, пылающие в смолах

Под землёй у гор кореньев,

Или зябнущие в речках,

Иль для мук, стократ тяжелых,

Грубо вбитые в поленья,

Чтоб пищать и плакать в печках, —

Мчитесь к нам! Врата открыты!(2)

Будьте ж вы сегодня сыты,

Чтобы царствовал один

В мире Чёрный Властелин!

Геральт и Арик попытались выбить у Темайр посох или вовсе срубить её, пока она не доколдовала — но на время произнесения заклятия замерли как вкопанные. У ведьмака даже застыло на губах слово "Зараза". А когда пауза завершилась, сквозь остатки потолка и древние рудаурские стены уже просачивались изводья. Тут-то и пригодилось масло — от одного удара смазанного серебряного меча падшие духи обращались в кучки сырого праха на полу, на которых можно было разве что поскользнуться.

Темайр же, отбивая посохом удары эгланов, выкрикнула новое заклинание:

Вы, прискорбные созданья,

Что прикованы доныне

Тяжкой цепью злодеянья

К этой вот земной долине!

Ангел смерти ждет вас, ищет!

Запахло тухлым мясом, и прямо из-под ног ведьмака и разведчиков-эгланов из земли полезли костистые умертвия в ошмётках гнилой плоти. Эльзу едва не закололи ударом в самое неудобное место. Вихтов был, наверное, добрый десяток, но ведьмак срубил двоих, ещё пока они выкапывались. Третьего он перешиб пополам фирменным ударом школы Волка, когда тот заносил свой ржавый клинок над сбитым с ног Эариком.

Впрочем, разведчики тоже даром не ели свой припас, и умертвий вскоре резко поубавилось. "Зараза, где же грёбаные призраки", — подумал Геральт. На всякий случай он попытался обезоружить Темайр знаком Аард, но жрица примерно таким же усилием притянула посох обратно.

Впрочем, этих нескольких секунд хватило, чтобы из окованной медью двери высунулась прозрачная рука и всадила Темайр эктоплазменный клинок — точно в сердце. Тем не менее жрице ещё хватило сил на последнее заклинание:

Вот он, за окном стоящий!

Призрак, к нам сюда глядящий!

Будто в поле кость белеет —

Так он бел средь темной ночи.

Ишь на лоб полезли очи —

Точно угли в пепле тлеют...

Правая рука Алой Девы выронила свой костяной посох уже окончательно. Ведьмак перерубил его серебряным мечом и доломал половинки сапогом.

— Всё идёт как мы задумали, Геральт из Сирии, — молвил Даннасен, просовываясь сквозь стену. "Никак вы, bleadd, не научитесь", — мысленно застонал Геральт, а Эльза проворчала:

— Где вы возились, мёртвые души?! Мы потеряли одного из наших воинов убитым и другого тяжелораненым!

— Мы изгнали изводий из бассейна, пока усопшая ныне Темайр показывала вам своё колдовское искусство, — оправдался Даннасен. — Теперь ваш путь к Алой Деве свободен, живущие.

 

Бассейн с багровой водой и обвалившимися колоннами действительно был пуст. Только завывал ветер с востока, от Митейтели, да брякали под ногами шлемы и куски панцирей, оставшиеся не то от умертвий, не то от живых ещё воинов Ангмарских войн.

По словам Эльзы, святая святых Гарт Агарвена — источник Алой Девы — находилась на южной стороне бассейна, за металлическими дверьми с семью звёздами Арнора. И путь к ней действительно был свободен и беспрепятствен. Одно только смущало Геральта — Темайр, мать её, перед смертью всё-таки могла успеть призвать очередную страховидлу. Насколько он понимал логику чародеев — особо мощную. И она бродила где-то в этих молчаливых и печальных руинах под багрово-розовыми облаками.

Действительно — искомое порождение Тьмы не заставило себя ждать. Прямо за теми самыми вратами, за которыми открывался новый внутренний дворик — на сей раз не запустевший, а мощёный как следует. И в нём разведчиков уже поджидала иссохшая до состояния пергамента и необычайно затхлая тварь.

— Прошу прощения за скрип костей. Давненько не смазывал их свежей кровью, — закаркал умрун.

— Ватар... Властелин умертвий... Он уже не раз обращал нас в бегство, — забормотал Даннасен.

— Даже избранникам старого дуралея Йарвена меня не одолеть! Не говоря уже о вас! И вы заплатите за дерзость! — и Ватар уверенно пошёл на всю ватагу с одним-единственным клинком — возможно, заколдованным. Эльза и её люди попятились было назад. Даже ведьмаку стало не по себе, но он принял боевую стойку и успешно парировал его удары серебряным мечом.

— Во исполнение клятвы, данной древнейшему из живущих, мы явились, чтобы очистить сердце Девы! — призрачная команда Даннасена всё-таки собралась с духом и атаковала Ватара. Но страховидла испустила из скелетированной полубеззубой пасти поток какого-то неописуемого смрада с жёлтым туманом, и два-три призрачных артедаинца рассеялись.

— Глупцы! — победно расхохоталась нежить, но тут как раз Геральт обрушил на подставившегося умруна град ударов серебряного меча. Ватар пал на пол, проскрипев "Да восстанут мёртвые", прежде чем получил добивающий удар чуть пониже трупного затылка.

— Берегись — у него наверняка ещё не один сюрприз! — окликнул ведьмака призрак. И оказался прав.

На том месте, где только что лежал умрун, теперь шевелились десятки могильных сколопендр разного размера, пытаясь прогрызть участникам похода сапоги или залезть в штаны. Эгланы и ведьмак кололи их арнорскими и серебряным мечами и просто топтали ногами, призраки тоже пособляли им, но слабо — видно было, какого Ватар в своё время нагнал на них страху. Наконец хруст панциря последнего сколопендроморфа плавно перешёл в скрежет открываемых дверей в сердце заражённой зоны.

— Ты кувшин не потерял? — спросил Эарик Геральта.

— Ты что, — ответил ведьмак.

— Тогда вперёд! А то от этой дряни в воздухе уже дышать не хочется. Если бы не тот источник, мы бы уже давно стали очередными умертвиями.

 

Это был очередной алый бассейн, словно наполненный кровью тысяч и тысяч — огромный, круглый, с колоннадой. По центру ещё в арнорские времена была воздвигнута небольшая ротонда, теперь частично обвалившаяся, из которой, видимо, и вытекал искомый источник. А в её тени виднелся женский силуэт, поприветствовавший отряд Эльзы и Геральта неожиданно глубоким волнующим контральто:

— Кто звал меня? Кто из неверных?

Обладательница силуэта выступила из тени. Это была точь-в-точь описанная Эльзой красноглазая карга с волосами, похожими на разлагающуюся водоросль, поросшей грибами высохшей кожей и в алом платье, сотканном будто бы из кусков человеческого мяса — в некоторых угадывались очертания рук и ног.

— Вы затеяли безумие, — изрекла Алая Дева всё тем же обольстительным голосом, от которого в голову ведьмаку стали закрадываться совершенно неуместные мысли. — Там, где вы надеялись найти славную победу, вас ждёт погибель!

Багровые воды забурлили и стали подниматься, вскоре они были Геральту и его спутникам уже по пояс. Волны, складываясь словно бы в кулаки, раздавали им удары и пощёчины — но от уколов серебряного меча водные "руки" исчезали. Ведьмак двигался меж ними, стараясь не захлебнуться красной дрянью, чтобы подобраться поближе к источнику и выполнить свою часть плана.

— Вам не пробиться! Этот лес — мой дом! — воскликнула Наруэль. — Где вы, мои защитники?!

Тут Геральт заметил, что они не одни — на дальней стороне залы стояли три молодых воина-креота в красных рубахах явно ритуального назначения. Они обнажили мечи... но вместо того, чтобы броситься на эгланов или ведьмака, сами гордо вспороли себе животы крест-накрест.

— Пусть моя смерть даст тебе силы! — хором прокричали все три жертвы. И это, похоже, сработало: воды с новой силой стали бить ведьмака в морду, в грудь, в живот, так что он едва не выронил меч. Алый туман стал сгущаться, превращаясь во взвесь, которая отзывалась страшным зудом в глазах и в носоглотке. Геральт попробовал сотворить знак Квен, чтобы оградить себя от этой дряни, но она всё равно просачивалась через щит.

— Пусть вода защитит меня от незваных гостей! — услышал ведьмак новое заклятие Наруэли, обернулся и понял, что она окружила себя щитом, почти таким же, как Квен, только из водяной пыли, чтобы отбиться от ударов Эльзы и ещё кого-то из эгланов. Руки Геральта уже устали отбиваться от алых водных кулаков, он чувствовал, что ещё чуть-чуть — и дело будет проиграно. Оставалось только, как говорят игроки в гвинт, идти ва-банк.

— Зараза, — прорычал ведьмак и выдул заветные пол-склянки "Росомахи". "Подумай, Геральт! Наруэль должна выжить, а твой эликсир..." — словно зазвучал в его голове голос Радагаста Карего.

— Я сам разберусь, друид долбаный, — ответил сквозь зубы ривянин, чувствуя, что хочет задушить Радагаста — эликсир уже начал свою работу. Словно бы налившимися металлом руками Геральт ухватил меч поудобнее и начал просто со всей яростью разить им воду наугад, стараясь просунуть его поглубже, ввинтить поизощрённее, как будто бы с особой жестокостью убивал человека или нелюдя.

С щитом Алой Девы действительно начало что-то твориться, а воды перестали пытаться затопить ведьмака, но он уже не обращал внимания — Геральт брёл сквозь воду к ротонде с источником, как заведённый, хотя его постоянно тянуло прикончить саму Наруэль. Впрочем, судя по стонам, которые стали доноситься из-за его спины, ударов серебряного меча в толщу воды было более чем достаточно.

— Моя связь с болотом... слабеет... Защитите меня, воды! — призывала хозяйка Алого болота, но ведьмак уже знал, как с ней бороться. Наконец он дошёл до центра пропахшей сыростью ротонды, и нога Геральта натолкнулась на бьющий снизу фонтан воды.

— Вот ты где мне попалась, курва, — выдохнул ведьмак. Он опустился на одно колено, так что воды стали ему уже по плечи, и протянул руки с заветным кувшином от Златеники вниз, в самое сердце струй источника. Геральта постоянно словно бы хватали невидимые руки, тянули на дно, но под "Росомахой" он уже не замечал этого. Наконец, уже черпая воду носом, он откупорил сосуд в нужном, как казалось, месте, и в источник хлынула чистая, неосквернённая вода речной девы.

— Ты за это заплатишь, беловолосый! — воскликнула у него прямо над ухом Наруэль, обрушив на голову Геральта поток багровой жижи.


1) Духовой инструмент, который IRL использовался древними скандинавами. https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9B%D1%83%D1%80

Вернуться к тексту


2) Начало заклинания Темайр автор культурно аппроприировал у Адама Мицкевича в "Дзядах", несколько изменив под реалии Средиземья.

Вернуться к тексту


Глава опубликована: 12.05.2024

Всё красное (V)

Примечания:

Саундтрек:

Пробуждение Наруэли — Ennio Morricone, La vedova

Трактир "У бешеного барсука" — Владимир Дашкевич, "Приезд в Девоншир"


Первое, что осознал ведьмак — он сидел в луже, руками держась за виски, и пытался сфокусировать зрение.

"Я опять успешно нашёл спирт", — подумал Геральт, но заметил, что он всё ещё в Гарт Агарвене. Правда, кое-что изменилось: багровая взвесь из воздуха пропала, бившая из источника струя воды стала, как и подобает воде, прозрачной, а большая часть самих вод схлынула. И да, в ротонде ведьмак был не один.

Отпаиваясь "Белым мёдом" от интоксикации эликсирами, Геральт заметил, что напротив в такой же позе сидела высокая статная молодая женщина в до кровавости алом платье и с необычно зелёными волосами. "Где-то я уже видел тебя", — подумал Белый Волк.

— Это... Мой дом... — простонала милсдарыня. — Я как будто просыпаюсь после кошмаров. — Она окончательно закрыла лицо руками и стала мелко трястись. Ведьмак вспомнил, что неизвестная милсдарыня не такая уж неизвестная и что ещё недавно она пыталась его убить, да и выглядела куда хуже.

— Ты Наруэль. Алая Дева Гарт Агарвена. Сестра Златеники. Если я не ошибаюсь, — слегка деревянным голосом сказал ведьмак.

— Моя сестра далеко от меня. Я не слышу её песен среди этих деревьев, почти умерших, задушенных раздутыми корнями с горьким привкусом ангмарского железа, — ответила Наруэль, и Геральт заметил, что её голос почти не изменился. — А кто ты и что делаешь в моих лесах, беловолосый.

— Геральт из Ривии. Охотник. Я действовал по поручению Радагаста Карего и Тома Бомбадила, которые пришли к выводу, что пора уже избавить тебя от чар, — честно ответил Белый Волк. — А теперь ты мне расскажи — где остальные?

Наруэль лишь пожала плечами. "Неужели их смыло?", — забеспокоился Геральт. Но тут услышал знакомый оклик:

— Ведьмак! Что ты там возишься с этой ведьмой?! Не давай ей тебя охмурить... Арик, погоди-ка... Это уже не та ведьма...

— Ты права, Эльза, — как можно громче окликнул её Геральт. — Уже не та. План Златеники и Радагаста, как ни странно, подействовал.

...Эльза, Арик, Эарик и его уцелевшие воины тоже находились в чертоге Источника, только в момент трансформации их отшвырнуло к стене. В себя эгланы начали приходить чуть позже ведьмака.

— Так твои зелья и впрямь помогли вправить мозги Алой Ведьме? — недоверчиво усмехнулась эгланская разведчица. — А что скажешь о моей сестре Ханне, которой снятся кошмары из-за тебя, Наруэль?

— Я... припоминаю, — Алая Дева неожиданно выхватила у Геральта "Белый мёд" и сделала большой глоток. Ведьмак отметил, что озерной деве эликсир не причинил никакого вреда. — К несчастью, я тогда успела наложить заклятие. Но думаю, теперь кошмары исчезнут.

— А как быть со всем тем, что ты тут творила? С отравленным болотом и лесом? С людьми, утонувшими, растерзанными умертвиями и принесёнными в жертву, как те трое несчастных? — возмутился Арик.

— Тогда злоба и алчность почти поглотили меня, — сказала Наруэль. — Мне казалось, что есть лишь один путь к спасению моего дома — кровопролитие. Нужно восстановить порядок в этом краю. Я прослежу за этим, но скверна из Ангмара проникла слишком глубоко. Нужно время...

— Слушай, ведьмак, а что за зелье вы все пьёте? Лекарство? Дай-ка и мне глотнуть, а то до сих пор всё ломит после этого колдовства, — сказал Эарик.

— Дать-то можно, только отравишься, — отрезал Геральт.

 

Остаток дня ведьмак и эгланы проводили, собирая ржавые доспехи и оружие умертвий и выбрасывая их под стены Гарт Агарвена, вниз по лесистому склону, по которому они катились вниз через заросли к самой реке Митейтель.

"Здесь, наверное, не так уж и далеко до Ривенделла", — подумал Геральт. — "А уж до Тракта — и подавно. Так что вряд ли Радагаст хлопотал тут просто из любви ко всему сущему. Нет такого чародея, что не любил бы большую стратегию — что в Лок Муинне, что в Имладрисе".

— Ведьмак! — окликнула его Эльза. — Есть дело!

— Опять дубы разбушевались? — мрачно ответил уставший уже от Агамаура Геральт.

— Тут поважней, — начал Эарик. — Алая ведьма зовёт наших раненых на свой источник, говорит, что он-де лечебное свойство своё уж вернул. Но народ в сомнении. Вот кабы кто бы да сходил проверил... — и видя, что ведьмак морщится, добавил: — Ему бы Фридерик вознаграждению надбавил потом.

— Ловлю на слове, борода, — ответил Белый Волк. — Если не вернусь,завещаю вам прогулять мой заработок в "Забытом приюте".

Повторив путь по всем лестницам и внутренним дворам в чертог Источника, ведьмак заметил, что хотя бассейн ещё оставался алым, здесь, наверху, вода уже к вечеру стала нормальной человеческой. Он подумал, что давненько не купался и не мылся как следует. И ещё подумал о том, что голос Наруэли оказывает на него всё то же воздействие, что и до битвы за Гарт Агарвен.

— Надеюсь, я не оскверню твой источник заново, — со старой доброй паскудной усмешкой сказал Геральт, увидев в темнеющем по вечернему времени чертоге силуэт Алой Девы — на этот раз куда более симпатичным.

— Ты можешь спокойно разоблачаться. Прошли десятки веков с тех времён, когда меня можно было заставить убежать от смущения, — ответила Наруэль.

...Прошло около получаса, пока посвежевший после источника ведьмак не показался в дверях и не крикнул Эарику:

— Вода отличная! Заносите своих людей!

 

— В источнике ведь у вас было? — жадным до фактов и подробностей голосом спросил Лютик. — Геральт, ну да?!

— Лютик, — устало сказал ведьмак, отрываясь от кружки хоббитского эля. — Ты ведь всё равно будешь петь, что было, и что было незабываемо. Так что какая разница? Или тебя уже заранее берут завидки?

— Если честно — да.

— Пожалуй, завидовать тут нечему, — рассудительно встрял Бродяжник. — Сказывают у нас, что речные, озёрные и иные девы, полюбив смертного мужа, порой силой своих чар оставляют его при себе на сотню лет и больше. И когда он возвращался, то оказывалось, что возвращаться больше некуда.

Лютик, Геральт, Бродяжник и Атли Паукобор сидели "У бешеного барсука" в Арчете, отмечая выполненный заказ и освобождение Гарт Агарвена. Атли, который неплохо заработал на очистке от арахноморфов подвалов фермера Спригли, отмечал в двойном размере и поэтому уже зарылся носом в горшочек с рагу, изредка пытаясь каламбурить — полагается ли ведьмаку медаль "За освобождение" Наруэли или ещё и "За взятие". Но встретив укоризненный взгляд следопыта, он быстро затыкался.

— Но что самое невероятное в этой истории — так это то, что мэтр Радагаст заплатил, и настоящими золотом и серебром, а не какой-то там шапкой-невидимкой, — добавил виконт де Леттенхоф. — Казалось бы, главный бессеребренник Средиземья...

— Собственно, скидывался не столько он, сколько эгланы. Заказчики-то, читай, они, — ответил Геральт. — Это часть клада, найденного ими в Нан-Дхелу, причём не самая ценная. Но даже за неё Ивенс и Листорез из Бри отсчитали как миленькие двенадцать гномьих золотых и не поморщились.

— Потому что эти украшения королевы Рудаура стоят самое меньшее в пять раз дороже, — разочаровал ведьмака Бродяжник. — Ивенс и Листорез нередко так нагревают чужестранцев.

— Вот так всегда, — мрачно допил кружку Геральт.

— Если тебя это удручает, Геральт из Ривии, то у дунадан или Элронда всегда найдётся для тебя пара-тройка заказов, — добавил следопыт.

— Снова Ангмар? Зараза...

— На этот раз ехать придётся на озеро Эвендим. Туда тоже дотянулся проклятый Лже-Король, и там в последнее время снова зашевелилась Тьма, — сказал Бродяжник таким серьёзным и сосредоточенным голосом, словно не выпил ни капли. Так из всех знакомых Геральта умели только дунаданы, и то не все, а потомки арнорской знати высшей пробы.

— Обязательно искупаемся в кристальных водах Эвендима! И не раз, — поддержал Лютик. — Но потом! Милсдари, нас ещё ждёт чудесный плод брожения изенского дикого винограда!

Впоследствии Геральта из Ривии действительно ждали страшные опасности и ужасные приключения на зелёных берегах Эвендима.

Но это уже совсем другая история.

Глава опубликована: 13.05.2024

Сокровища озера Эвендим (I)

Саундтрек:

Улицы Ост Форода и Дора Бейсинг — Louis Bacalov, The Grand Duel (Parte Prima)

Четыре короля в лунном свете — Vladimir Cosma, Le coffre

Лютик на Торговой Пристани — Ennio Morricone, Square Dance

— Элберет Гилтониэль! Неужели я имею честь отрывать от сидра самого прославленного Ведьмака? Грозу Могильников, Врага Пауков, Туманного Бродягу, Победителя Торога, друга хоббитов и эгланов и как тебя ещё величает проезжий народ?

Геральт крайне нехотя обернулся в сторону незнакомца, оставив кружку с сидром — уже самый развязный тон и фанфаронистая манера речи крайне не понравились ему.

Перед ведьмаком стоял высокий черноусый мужчина, хоть давно не брившийся и не мывшийся в пустошах и изрядно разукрашенный шрамами, но тем не менее породистого вида. Для северянина он был смугловат, да и наряд его — с густо утыканной перьями широкополой шляпой, сапогами с раструбами и чёрным плащом с некогда белым древом — был необычен для Ост Форода, города, который одни звали сердцем Эвендима, а другие главным разбойничьим притоном от Моря до Ангмара.

Другие посетители кабака краснолюда Дофри тоже косились на пижона с неприязнью. Потому что все эти приметы выдавали в нём одного из самых опасных людей на берегах озера Эвендим — Воронве из Гондора.

Сам милсдарь Воронве уверял, что он отпрыск дворянского рода аж из самого стольного Минас-Тирита, за строптивость лишённый наследства. По слухам, больше похожим на правду, дворянином он был разве что среди гондорского преступного мира, стяжав славу самого удачливого взломщика и вора в южном королевстве. В один прекрасный день удача всё же отвернулась от Воронве, и ему пришлось выбирать между рудниками гор Эред Нимрайс и пустошами Эриадора. Так он оказался здесь, на руинах былого величия древнего королевства Арнор, и сколотил вокруг себя разношёрстную, но сплочённую и преданную шайку расхитителей гробниц.

— Ну, Воронве Гондорец, рад познакомиться, — сказал Геральт, хотя паскудная ведьмачья ухмылка выдавала совершенно обратное. — Вижу я, ты и впрямь такой смелый, как о тебе говорят здесь и в Примостье. Раз заявился всего с тремя мордоворотами в город, где сливки общества спят и видят тебя на шибенице — или в овраге с отравленным ножом меж лопаток.

Мордовороты слегка смутились, а один из них, кажется, даже покраснел.

— Напрасно ты ехидствуешь, славный Геральт из Ривии, — ответил гондорский грабитель арнорских могил. — Сам знаешь, после того, как Берт Осот погиб в овраге, почему-то больше никто в Ост Фороде не хочет жалобиться на меня судье. Коли не пойман — не вор. А с теми, кто хочет решать споры острой сталью, я разбираюсь согласно их обычаям. Но в нашем ремесле вольных добытчиков часто возникают трудности, которые не могут разрешить тяжёлая дубина или звонкая монета. А вот ведьмак может.

Искомый ведьмак с облегчением выдохнул, видя, что от него не будут просить головы человека, хоббита или гнома — подобные предложения в Ост Фороде часто поступали Геральту с обеих сторон закона.

— Ну и кто стоит между тобой и очередным могильным кладом? Умертвие? Арахноморф? Варги? Гоблины? — перебрал ведьмак всех возможных страховидл Парт Адуиала и полей Форноста.

— Ты, думаю, знаешь перекрёсток Четырёх Королей на юге отсюда, — гнул свою линию Воронве, поигрывая арнорским кинжалом в ножнах, из которых выковыряли ещё не все каменья.

— Канадиах? Странно. В тех краях страшнее ёжика чудовищ не водится, — покачал беловолосой головой Геральт.

— Мы тоже так думали. Но последние несколько дней там стал являться огромный призрак. Похож на арнорского воителя древности, укутанного в саван, и совершенно не умеет вести себя в благородном обществе. Норовит напасть на мою ватагу и прогнать её оттуда, — посетовал Воронве.

— А что вы затеяли в Канадиахе?

— Увы, мой добросовестный друг, сие коммерческая тайна, как говорят в Пеларгире, — попытался отмотаться Воронве.

— Тогда я тебе не помощник. Когда имеешь дело с призраком, важно знать всю подноготную, иначе его не выведешь, — махнул рукой ведьмак и допил-таки остатки сидра.

— Уломал, о красноречивый. Я скажу тебе всё на духу, как целителю. Но выйдем же на свежий воздух, а то в заведении Дофри слишком много ушей.

На улочке Шкурников, где стоял кабачок гнома, Воронве поведал Геральту, как на днях он купил по дешёвке у одного полупомешанного бродяги наводку на артедаинский клад, запрятанный каким-то лордом из Там Варан на искомом перекрестке. Но когда Гондорец и его люди принялись копать — ночью, чтобы не привлекать внимания конкурентов и дунаданов — им прямо посередь перекрестка явился дух "древнего защитника Арнора в ужасной маске" и изгнал их. Так повторялось в каждую лунную ночь, раза три, и пришлось людям Воронве бросать раскоп.

— Странная история, — подивился ведьмак. — В окрестностях Канадиаха захоронений, насколько я помню, отродясь не было.

— Вот и я о том же, ведьмак, — продолжал Воронве.

— Если дух является только при луне, то это может быть некая специфическая магия. Или духа нет вообще — просто кто-то хочет спокойно почитать лунные руны вместо вас, — предположил Геральт.

— Тогда, может, разберешься с ним, о доблестный герой Эриадора? — с ноткой паясничанья предложил Воронве. — А то я знаю лишь особую, уличную магию: чик — и ты уже за кругами мира. Против призрака она бесполезна.

— Мне понадобится предоплата. Пять гномовских золотых, как говорят чародейки, за диагностику, — решил не церемониться ведьмак.

— Ах ты... Ладно, золотые у меня найдутся, — сказал Воронве. Судя по его щедрости, клад обещал быть обстоятельным.

 

— Неладное вы задумали с этим Воронве, ведьмак, — сказал Дофри, когда Геральт со звонкой монетой вернулся в его заведение. — Где он — там пахнет кровью с дерьмом пополам.

— Что ты ворчишь, Дофри. Заказ как заказ. Если подумать, для тебя же стараюсь, — ответил Белый Волк.

— Моё дело предупредить, Геральт, — пожал плечами краснолюд, надулся и вернулся к своим отбивным. Дообедав у Дофри, ведьмак тронулся по своим делам по частично заброшенным и засыпанным тысячелетними камнями, но всё ещё живым улочкам Ост Форода.

Последний осколок древнего Артедаина на приозерном взгорье, этот город одним из немногих, наряду с Бри, Примостьем и Каменьем, возродился после нашествия ангмарцев, кормясь от торговли с лоссотами. Но былого процветания Ост Фород так и не достиг — по наблюдениям Геральта, заселен был лишь каждый третий из старинных арнорских домов, а половину населения составляли пришлые гробокопатели со всего света, нередко сбивавшиеся в банды во главе с огонь-ребятами вроде Билла-Плясуна, Энди "Гоблина" Идена, Воронве и прочей сволочи.

С призраком следовало разбираться в тёмное время суток, поэтому Геральт подзадержался в Ост Фороде, частично потратив и деньги за диагностику. Прежде всего он заменил у шорника из Бри поистершуюся упряжь для Плотвы, а затем, раскошелившись на бутылку белого эльфского, наведался к травнице Доре Бейсинг — ладной тёмно-рыжей милсдарыне, похожей на старшую сестру Трисс Меригольд без гламарии. На этот раз ведьмак задержался у неё подольше, чем при покупке эссенций, нужных для его эликсиров.

— Неладное вы задумали с этим Воронве, Геральт, — сказала ему под конец усталая, но насытившаяся травница, беззлобно отстраняясь от его объятий и подливая себе эльфского. — Дурная слава бежит впереди него быстрее, чем впереди любого ангмарца. Не хочу, чтобы твоими руками он унёс в могилу ещё кого-нибудь.

— Я уже понял, что в этом городе нужны не ведьмаки, а охотники за головами, — парировал Геральт, пододвигаясь поближе к Дориным бёдрам. — Я вторую неделю в вашем Ост Фороде, и по моей части заказывают только варгов и бешеных медведей. Ну, в оврагах как-то раз тролля нашли — и всё. Хоть проветрюсь в Канадиахе.

— Но сначала ты вспотеешь как следует, — допив бокал, вымолвила Дора и потащила ведьмака обратно под одеяло.

 

Равнина Парт Адуиал, Сумеречные поля, между Форностом на Северном нагорье и Аннуминасом на озере Эвендим была главной причиной, почему этот северо-западный край на отшибе привлекал тёмных личностей не хуже, чем какие-нибудь бордели Новиграда.

В дни величия Арнора, а затем главного его осколка — Артедаина — плодородные поля меж обеими столицами северного королевства оказались быстро застроены усадьбами царедворцев и можновладцев, которые с началом ангмарских войн быстро научились прятать родовые богатства в надёжных местах. И теперь под осыпавшимися белокаменными стенами и потрескавшимися мраморными полами ждали своего часа сундуки с золотом, серебром, рубинами, смарагдами, затейливыми статуэтками, истлевшими шелками и подгнившими коронными привилеями и грамотами на землю.

Кладоискателям и раньше случалось привлекать Геральта на выручку, так как эвендимские руины нередко были пристанищем для разного рода падших духов. Но здесь, в Канадиахе, на перекрёстке Четырёх Королей, ужас внушали разве что освещённые луной каменные лики монархов, о которых ведьмак ничего не знал — даже имён. Владыки, сгинувшие пятнадцать веков назад, смотрели в ночное небо, чёрно-серебряное, как старинные арнорские знамёна с семью звёздами.

— Медальон — ноль эмоций, — обратил внимание Геральт. — Я так и думал, Плотвичка. Зараза...

Как правило, падшие духи в этих краях несли в себе хотя бы следовые количества ангмарской чёрной магии, и "молчание" медальона служило верным признаком того, что ведьмака надули. Впрочем, в тени монумента на перекрёстке копошилась какая-то тёмная фигура в плаще с капюшоном, но на призрака она не тянула.

"Похоже, Дора оказалась права, — подумал Геральт. — Хотел Воронве втянуть меня в мокрое дело".

А разглядев фигуру получше, подумал: "Причём в убийство следопыта". Перед ним был очевидный дунадан — высокий, хорошо сложенный и в плаще с характерным капюшоном. И словно бы услышав его мысли, этот дунадан развернулся в его сторону и схватился за меч.

— Стой где стоишь! Если ты наш союзник, то назови пароль! А если ты прислужник Врага, готовься драться! — крикнул следопыт.

— Гоблины идут на север, Куланг, — сказал ведьмак искомый пароль, узнав голос дунадана. Тот пригляделся к нему, хмыкнул и добавил:

— Тебя даже в темноте ни с кем не перепутаешь, ведьмак из Ривии. Хоть бы и с ангмарцем. Главное — не воображай, что ты слышишь лучше всех на Эвендиме!

— Я услышал в Ост Фороде плохие новости для тебя, Куланг, — ответил Геральт. — Воронве Гондорец не далее как сегодня предлагал мне награду за твои кишки. Конечно, на словах он попросил вывести призрака, но я-то сразу догадался, на что он намекает.

— Похоже на Гондорца, — сказал Куланг. — Потерял двух своих громил на этом деле, а теперь решил подослать тебя.

— Я бы не сказал, что Воронве хорошо знает ведьмаков, — покачал головой Белый Волк. — Но боюсь, он уже знает, что ты тут ищешь. Никогда бы не подумал, что на этом перекрёстке есть что искать.

— Четыре дня назад я и сам бы так не подумал, — ответил Куланг. — Но недавно у нас была стычка на севере с шайкой Билла-Плясуна. У одного из его убитых головорезов мы нашли кусок свитка с какой-то загадкой:

Две дороги бегут по зелёным полям,

Четыре взирают на них короля.

— И долго разгадывали? — поинтересовался ведьмак.

— Не смешны твои шутки, Геральт из Ривии, — не оценил подковырку дунадан. — Мы здесь уже не первый год, и нам сразу стало понятно, что речь о Канадиахе. Но меня сразу насторожило, что эта загадка выглядит как указатель спрятанного сокровища. Наверняка какой-то знатный землевладелец, судя по шрифту, во времена Арведуи Последнего спрятал своё имущество в этих местах, чтобы оно не досталось орде Короля-Призрака, но род его сгорел без следа в пламени войны, а золото и серебро так и осталось ненайденным.

— И ты, конечно же, рванул на Перекрёсток. Дунадан — человек, и ничто человеческое ему не чуждо, — сказал Геральт.

— В наше суровое время не можно нам допустить, чтобы богатства наших предков стали достоянием воров и убийц, гоблинов, Белой Руки или вовсе Ангмара или Мордора, — стальным голосом ответил ему Куланг. — Наш предводитель Каленглад, когда узнал об этом, сам первый был за то, чтобы я отправился за сокровищем.

— И как успехи? — спросил охотник на чудовищ.

— Пока всё, что могло бы иметь отношение к сокровищу — вот эта каменная плита. Но под ней, похоже, всё разрыли и унесли, когда Воронве ещё марал пелёнки. Правда, на плите есть что-то вроде лунных букв... — пожал плечами следопыт.

— Выбитых на камне? Впервые слышу о таком, — подивился Геральт.

— Один из сгинувших навеки секретов арнорских мастеров, — сказал Куланг. — Но в одиночку плиту сложно повернуть под нужным углом. Может быть, подсобишь в этом деле, ведьмак?

— Только сам понимаешь, Куланг, тогда я в доле, — сказал Геральт. — Кергримов и изводий в Аннуминасе я ведь тоже гонял не задаром — даже во имя старой дружбы с сыном Араторна.

— Мы не банда Воронве и не шайка Плясуна, и не сомневайся, что учтем тебя при разделе клада. Правда, размер твоей доли определит уже наш совет, а не я один, — ответил дунадан.

Ведьмак и следопыт вместе подняли плиту и стали её поворачивать туда и сюда, пытаясь поудобнее подставить лунному лучу. Когда руки у них обоих уже заныли, на плите наконец проступили буквы:

Решая оружием спор,

Бьются воины в каменном круге.

А у внешней стены плита

Лежит и тревог не знает, — торжественно прочитал Куланг, и они с Геральтом, чуть не уронив, уложили плиту на место.

— Зараза... — выдохнул ведьмак, разминая руки. — Тяжёлая...

— Пока даже не знаю, где может быть этот каменный круг. Я знаю в этих местах пять или шесть похожих построек, и в каждой наверняка когда-то кто-то с кем-то сражался — хотя бы во время войны. А уж про призраки воинов я и не говорю, — размышлял вслух Куланг.

— В Ост Фороде есть такой. Иногда там выясняет отношения местный высший свет, а дружки дерущихся делают ставки. Сам как-то раз на них проигрался, — вспомнил ведьмак. — Только у внешней стены этой арены я не ходил ни разу.

— Стоит его проверить, — рассудил дунадан.

— Для начала стоит выспаться как следует, — внёс резонное дополнение Геральт.

 

Тем временем далеко к югу отсюда, в дымной и грязной Торговой Пристани на лесистом левом берегу Брендивайна, популярный исполнитель Юлиан Альфред Панкрац де Леттенхоф, иначе Лютик, окончил свой творческий вечер под восхищённый рёв и свист лесорубов, охотников, речников и лавочников и, аккуратно припрятав сбор, сел к стойке таверны Энид Неттльстинг промочить усталое горло.

— Cударь мой Лютик, сегодня вы превзошли самоё себя! — раздался над ухом хриплый бас, и виконт де Леттенхоф обнаружил рядышком крупного, грузного, лысого и бородатого милсдаря в долгополом чёрном одеянии, похожего на жреца пророка Лебеды. — Я давний ваш слушатель и почитатель, но увы — находясь, как странствующий любомудр и естествоиспытатель, в затруднённом положении, не мог как следует расплатиться! Чудак Хамфри, к вашим услугам! — почти по-гномовски сказал он.

— Рад знакомству, — неискренне сказал Лютик. — Желаете проставиться утомлённому странствиями трубадуру? — добавил он с надеждой.

— Не только! Волею валар и судеб я стал обладателем некоей тайны, которая несомненно заинтересует творческого человека, — заговорщицки подмигнул ему Хамфри и полез в свою пыльную сумку на поясе. Минуты полторы перебирал он там разную дребедень, и наконец, вытащив какой-то клочок, перешёл на шёпот, наклонясь к бедному барду так близко, что чуть не отравил его чесночным духом:

— На древних арнорских руинах славного края к северу от нас, что предан был ангмарскому огню и мечу, обнаружил я сию хартию с таинственной загадкой — которая, по моему разумению, несомненный ключ к старинным драгоценностям и кладам!

Какое-то время профессор элоквенции колебался, но он был, во-первых, Лютиком, а во-вторых, уже успел испробовать "Берёзового сока" — фирменного напитка мамаши Энид, основным ингредиентом которого, по народному преданию, были опилки.

— Так за чем же дело стало?! Покажите!

— Только для вас, дорогой Лютик — за символическую плату: семь брийских пенни! — с хитрющей улыбкой запросил Хамфри.

Этим вечером на одного охотника за сокровищами Эвендима стало больше.

Глава опубликована: 15.05.2024

Сокровища озера Эвендим (II)

— Мммм... Ласочка, моя не-у-то-ли-мая львица... Ты вернулась ко мне?

Мрачный детина-перевозчик с тёмно-рыжей бородой вместо ответа двинул веслом так, что как следует обдал водой своего объятого похмельным сном пассажира.

— То не Ласочка, сударь Лютик! То мы приплыли, значить! Вона, уже Колос виднееться, а тама и до моста недалеко!

— А... Да, — профессор элоквенции под действием холодной духовитой воды Брендивайна осознал, что он больше не в Туссенте. — Какой ещё Колос?

— А вона, сударь, видите — памятник стоит памятный, аль по-учёному стутуетка?! Королю, значить. Который на Брендивайне в старые годы королевством правил и Чёрного Властелина одолел. И который, значить, вернёться, как в песнях поють. Вот его грамотеи из Бри да следопыты Колосом и зовуть, — пояснил перевозчик. — С вас, сударь Лютик, двадцать пять пенни, аль два с половиной золотых гномовских!

— О боги, — простонал виконт де Леттенхоф с разламывающейся головой, соскрёб оставшиеся у него после вечеринки на Торговой пристани монеты и протянул детине:

— Друг! Здесь не хватает четырёх пенни! Но поверь поэту — вскоре ты сможешь получить с него в пять раз больше!

— Дуракам везёть, — философически пожал плечами лодочник с Пристани и поплыл обратно по течению. Лютик, проводив лодку взглядом, задрал голову и чуть не рухнул с мостков в реку. Древний Колос, он же стутуетка, он же Колосс, гигантский мраморный Элендил Высокий, возвышался над ещё более древним мостом, ведущим к полузабытым руинам Аннуминаса. Трубадур действительно прибыл к старинной Переправе верховного короля — южным воротам на равнины Парт Адуиала.

Когда похмелье окончательно развеялось, Лютик вспомнил, из-за чего он теперь здесь, сверился с куском пергамента, полученным от Чудака Хамфри, и прочитал:

— "Две дороги бегут по зелёным полям, четыре взирают на них короля...". Нет. Увы мне! Это всё-таки не здесь — король ведь всего один! Да и дорог в этой местности маловато...

Лютик наморщил ум, припоминая, где он видел похожее место. По рассказам Геральта и по собственной июльской гастроли в Каменье и Ост Фороде он припомнил ещё один памятник королям — на этот раз на перекрёстке в Канадиахе. Вот тот явно подходил больше.

— Ха! Вот и вся загадка! Что ж, скоро Юлиан Альфред Панкрац де Леттенхоф покорит Средиземье не только голосом, но и интеллектом! Вперёд!

На пути к сказочному богатству Лютику пришлось туговато. Он передвигался пешком, имея при себе не только лютню, но также лопату и остатки запаса провизии — конюшню в этих краях держали лишь дунаданы, а им лучше было не афишировать сам факт такой экспедиции. Да и карта берегов Эвендима, на коленке нарисованная нетрезвым Хамфри, не слишком помогала.

Таким образом, только после полудня бард, взмыленный как краснолюдский пони из каравана — благо денёк выдался жаркий — добрёл наконец до Перекрёстка четырёх королей. Пристроившись в тени памятника, он жадно вылакал пол-фляги с водой и тут обратил внимание на каменную плиту, землю вокруг которой уже обильно изрыли лопатами до него.

— О боги... Опередили! Не иначе как эта лысая курва Хамфри сам же всё и выкопал, а теперь продаёт карты легковерным! О жестокий мир! — разразился проклятьями профессор элоквенции и хотел было пнуть плиту со злости, но быстро передумал, решив, что нога ему дорога как память. Тут он обратил внимание на следы, достаточно хорошо уже знакомые ему за год скитаний по Эриадору — так Геральту обычно подковывал Плотву проверенный брийский кузнец, Мэтт Хейвуд.

— Сколько тут следов Плотвички... Геральт тоже в этом деле? Какая удача! Совершенно необходимо его нагнать! — сделал вывод Лютик и приготовился было отправиться на север вслед за ведьмаком, но тут обнаружил, что у него на пути появилось неведомое ранее препятствие.

Нож у горла.

— А теперь не рыпайся, певун, — скомандовал ему хриплый разбойный голос, при этом за шиворот трубадуру упала жирная капля слюны. — С Биллом-Плясуном шутки плохи! Особенно когда всякая погань отбирает у него добычу!

 

— Неужели у дунаданов появилось желание припомнить о старом договоре меж нами, Куланг? — не без ехидства спросил Бэзил Гэммидж, главный судья и фактический глава Ост Форода. — Наследники Арнора позабыли о нём, ещё когда я не жил здесь и тем более не был избран судьёй, — усмехнулся он, неприятно шевеля рыжими усами.

— Как говорили в старину в Артедаине, "ты забудешь о ближнем, и валар забудут о тебе", — ответил Куланг, почесывая бородку. — Сколько лет к тому времени вы мирволили разорителям наших древностей? Всё, что за век с лишним было награблено в Там-Сарх, Там-Намбарт, Там-Орнен, гробницах Мен-Эрайн — всё прошло через руки добрых граждан Ост Форода!

— Ты доблестный воин, Куланг, но ничего не смыслишь в городском хозяйстве. Чтобы Ост Фород был возрождён, потребно привлечь в город денежные потоки. Вложения средств! Налоги! Торговлю и ремёсла! А охотники за сокровищами Арнора дали нам и первое — тратя у нас добычу, и второе — с тех, у кого тратили, и привели за собой третье — тех, кто их обслуживал. А там и купцы потянулись в Форохель через нас, видя, что здесь больше не забытые руины с призраками и гоблинами! Мы многим обязаны этим людям и на многое в их делах закрываем глаза, но поверь, Куланг — за те семь лет, что меня избирают и переизбирают судьёй, я никогда не допускал никаких сделок со слугами Мордора и Железной Короны! Да теперь ещё и этой... Белой Длани, хотя их посулы тоже щедры! — разразился патетическим монологом судья Гэмидж.

— Слова дальновидного и рачительного бургомистра, — ухмыльнулся Геральт.

— Цены не было бы твоему красноречию, Бэзил Гэмидж, кабы из-за того не заходили в тупик наши переговоры раз за разом, — недовольно молвил следопыт. — А ведь времени у нас всё меньше: оружие куётся против наших станов и твоего города как на Севере, так и на Юге.

— Простите, милсдари, что вмешиваюсь в диалог высоких договаривающихся сторон, — прервал его ведьмак, — но мы по исключительно неотложному делу. Нам нужно попасть в нижний город...

Нижний город в Ост Фороде был таким же рассадником дряни, как и где-либо ещё. Местные обитатели исподлобья косились как на Геральта, так и на Куланга, но враждебных действий не предпринимали — слишком хорошо уже знали они, на что способны следопыт и ведьмак.

— У меня нехорошее предчувствие, — сказал дунадан.

— Знавал я в Туссенте рыцаря, который тоже вечно приговаривал про предчувствие. В конце концов его и впрямь зарезали в борделе, а мне пришлось выводить оттуда его призрак. А если серьёзно... — Геральт перешёл на полушёпот. — Ведьмачье чутьё мне подсказывает, что за нами следят. С применением магии.

Они тоже заинтересовались кладом? — предположил Куланг. Ведьмак понял без лишних подробностей — он уже достаточно долго работал на севере.

— Меня это не удивит... — задумчиво ответил Геральт. — А, вот и приехали.

Каменный круг располагался над отвесным склоном холма, на котором был выстроен Ост Фород. Оттуда открывались впечатляющие виды на редкие поля и выгоны, постепенно переходящие в леса, которыми заросли холмы Тирн Форнеха почти до самого Форноста. Видно, в арнорские времена здесь был театр, но после ангмарских войн охотников до таких зрелищ на Эвендиме не осталось, и круг использовался единственно для поединков между чёрными копателями, приносивших кусок хлеба нескольким фородским букмекерам.

— Видишь? Вон и плита, почти как в Канадиахе, — показал Геральт Кулангу на свою находку. Руны на этот раз были не лунными, а просто нацарапанными обломком меча и почти выветрившиеся. Но благодаря ведьмачьему зрению компаньонам удалось разобрать следующее:

С этого берега виден Рантост,

Неподалёку, рукою подать.

— Зар-раза, — выдохнул Белый Волк. — Гоняют туда-сюда, как в нильфгаардской канцелярии.

— Далеко отсюда остров Рантост, и не добром там встречают дунаданов, — мрачно кивнул следопыт. — Дай Владычица, чтобы вся островная сволочь не узнала раньше нас, что сидит на арнорских богатствах...

Куланга прервала стрела, просвистевшая точно между ним и ведьмаком, и могучий бас:

— Стоять! Ни с места!

 

За много миль отсюда, в полуразрушенном имении Там-Баран, Лютик пребывал в глубокой фрустрации.

Люди Билла Плясуна, в руки которых имел неосторожность попасть виконт де Леттенхоф, долго его лупили, пару раз ткнули головней из костра и грозили пенетрацией осиновым колом, но выбили не больше, чем мог знать сам Лютик. В конце концов разбойники приговорили оставить менестреля живым:

— Во-первых, в город нам сейчас всё равно ходу нет, а так если ведьмун там что и откопает, то потом сам же и выменяет на своего дружка. А во-вторых, он нам петь будет, — вынес окончательный вердикт сам милсдарь Плясун, поджарый бровастый мужчина с вытянутой вниз козьей мордой, соответствующей неопрятной бородкой и спутанными волосами. Ходил слух, что в роду у него были орки, но если Билл узнавал о распространителе слуха, участь его была плачевна.

Так что профессор элоквенции теперь стоял, привязанный за ногу к древнему замшелому камню, и исполнял на лютне бандитские и солдафонские песни для своих пленителей, ужинавших на берегу древнего артедаинского бассейна, по колено залитого дождевой водой:

На войнючке, на войне всякое бывает.

То, глядишь, не у того голову срубают.

На войнючке, на войне крик идёт: «Порушу!

Только пикни, в тот же миг все кишки наружу!».

Шайка Билла Плясуна встретила его довольным ржанием. А подручник Билла с руками до колен, как у тролля — тот самый, что схватил Лютика в Канадиахе — поднёс ему шкалик самогонки из Примостья и упавший кусок оленины, подобранный из-под стола. Шкалик трубадур выпил, но по вопросу оленины брезгливость победила голод.

— Вы в благородной пище ничего не понимаете, — процедил сквозь зубы Лютик.

— Да пошёл ты, — сказал ему подручник. — Не хочешь жрать — или играй дальше, или мы с тобой чего повеселей придумаем!

Бард тяжело вздохнул и начал перебирать подуставшими пальцами струны, думая, чего же ещё предложить такой взыскательной публике. Но едва он начал:

— Пусть нету ни кола и ни двора,

Зато не платим королю налоги...

— то был грубо прерван козлобородым Плясуном:

— Заткнись, гузнотрах! Видишь — важные гости у нас!

И впрямь, в Там-Баран въезжал всадник в красном плаще с капюшоном на чёрном коне. Вроде бы ничего особенного, но у Лютика при его виде забегали мурашки, а конь фыркал так грозно, что наводил скорее мысль о варге, драконе или извращённом противоестественном гибриде оных.

— Приветствуем великого и могучего посланника Каилина! — крикнул Билл Плясун, отвесив новому пришельцу лёгкий поклон. Все его сообщники тоже повставали из-за стола.

— Не могу ответить тебе той же радостью, Билл Плясун, — ледяным голосом ответил посланник, солидный мужчина с четырёхугольным подбородком. — В Карн Думе недовольны тобою, ведь ты почти полностью свернул действия против дунаданов, за которые ваш сброд и получает своё серебро.

— Без толку эти ваши действия, господин посланник, — сплюнул Билл. — Крепка у серых плащей оборона оказалась, а вылазки наши не больно-то окупаются. Ещё недавно нас вдвое больше было, а ежели все ваши посулы да подачки на каждую голову поделить... В невыгодное дело господин наместник нас втравливает, так ему и передайте!

— Я вижу, вы готовы выйти из повиновения Железной Короне, — недовольно затопал ногой в сапоге Каилин. — Что ж, мне жаль вас не больше, чем клопов в орочьем тюфяке. Но я дам вам возможность выжить и восстановить нашу дружбу. Говорят, вы на верном пути к какому-то кладу...

"Это конец, — подумал Лютик. — Сейчас меня будут пытать самыми изощрёнными ангмарскими пытками, я выдам всё, что знаю, и тогда... У-у-у-уййййй!". Возможно, так бы и распорядилась судьба, но тут посланника прервал голос того самого длиннорукого и слюнявого бандита:

— Да полно уже бодягу травить! Не было такого уговора, ангмарец! Ты ж сам сулил — всё, что в земле откопано, всё наше, по закону и обычаю! А теперь ещё и клады тебе подавай?! Сам пусть ищет или валит в свои горы!

— Верно! Правильно! Бей его! — воскликнули ещё несколько разбойников и кинулись на Каилина со своими тесаками и топорами. Но спецпредставитель Ангмара оказался не промах — очень быстро выхватив жезл, он описал им в воздухе фигуру, напоминавшую примитивный ведьмачий финт, и произнёс заклятие на Чёрной Речи.

Земля содрогнулась. Билл Плясун, длиннорукий и ещё несколько человек, оказавшихся слишком близко к посланнику, умерли на месте. Остальных зашвырнуло в бассейн, на полуразрушенные стены Там Барана и в другие занятные места. Но главное — растрескался каменный столбик, к которому была привязана нога виконта де Леттенхофа.

Поэтому, когда Каилин разобрался с остатками шайки Плясуна, частично уничтожив, частично разогнав их, он увидел в арке ворот только круп чьей-то лошади и спину в ободранном лиловом камзоле. Ангмарец ненадолго задумался, а потом сотворил очередное заклятие. Казалось бы, эффекта оно не дало никакого — только Лютик ощутил слегка болезненный зуд где-то меж лопаток. Но Каилин думал иначе.

— Теперь мне не надо за тобой гоняться, менестрелишка, — усмехнулся посланец Железной Короны. — Я всегда знаю, где тебя искать. А значит — и где искать твоего друга Геральта.

 

Несколько раньше Геральт и Куланг обнаружили, что в каменном круге у них сразу три противника: лучник, забравшийся на стену и державший их под прицелом, низенький рыжий бородач с большой дубинкой и похожий на него мордоворот с мечом. Ведьмак уже знал их, и не всех понаслышке — Гарри Хинчклифа, Брихана Лысого и Катберта Спранта. Даже по отдельности эти имена не сулили добра любому, кто вышел бы против них, а уж все вместе считались на берегах Эвендима верной смертью.

Но избиения младенцев у троицы не получилось — сразу после первой же пущенной стрелы Геральт сложил знак Квен, и стрелы уже не могли ему навредить. Кивнув Кулангу, он налетел на Лысого, оставляя следопыту Спранта. Хоть Брихам и махал с отчаянной силой своей дубинкой, ведьмачий меч оказался более эффективным — и смертоносным.

— Будь ты проклят, Воронве... Вписал в блудняк... — прохрипел Брихам и, грязно выругавшись, отошёл за круги мира.

Теперь Геральт мог прийти на выручку дунадану, которому всё-таки было сложно одновременно отбивать выпады Катберта, примерно равного ему в бою, и уворачиваться от стрел Гарри Хинчклифа. Компаньоны начали теснить Спранта, стараясь держаться так, чтобы Куланг был закрыт от стрел одновременно спиной Гарри и боком ведьмака, защищённого Знаком.

Наконец дунадан хитрой подковыркой выбил у бандита оружие, а тот в неудачной попытке увернуться напоролся на арнорский клинок. Но быстро был отомщён — Хинчклиф подстрелил-таки Куланга в левую руку и, ненадолго задумавшись, что делать дальше, пополз вниз, видно, пытаясь взять неуязвимого для лучника ведьмака ближним боем.

Геральт метнул в Гарри каменный обломок и с первого раза промазал. На второй раз, когда один из опаснейших стрелков Эвендима был уже на полпути, каменюка достигла своей цели, на полном лету вписавшись разбойнику в бедро. Хинчклиф не удержал равновесия на узкой и скользкой после дождя лестнице и полетел вниз, поминая ведьмачью маму.

— Ловко, — похвалил ведьмака Куланг. — Ногу за руку!

— Как говорят в Оксенфурте, булыжник — арбалет черни. Сейчас, ещё стрелу тебе вытащим...

Вскоре ведьмак и следопыт с наскоро перевязанной рукой брели по улицам Ост Форода, ведя в поводу лошадей, на одной из которых выл и матерился связанный Гарри Хинчклиф — великий лучник теперь мог похвастать открытым переломом. Они направлялись к Доре Бейсинг.

Обработав раны Куланга, травница послала за судьёй Гэмиджем, который прибыл уже минут через десять в окружении стражников, даже на пленённого Хинчклифа поглядывавших с опаской.

— Добрая работа — парой камней разделаться с одним из самых опасных негодяев лесов Тирн Форнеха! Как он осмелился сунуться в город?! — воскликнул Гэмидж.

— Они работали на Воронве Гондорца, — лаконично ответил Куланг.

— Они?

— Ты видишь живого. А двое мёртвых — Брихам Лысый и Катберт Спрант — валяются в круге. Думаю, обитатели окрестных помоек уже пообдирали с них сапоги и платье, — добавил следопыт.

— Вы честно заработали награду за всех троих, друзья! — воскликнул всенародно выбранный глава города гробокопателей. — По двадцать брийских пенни на бандитскую рожу, итого шестьдесят! Плюс обед и фураж за счёт казны!

— Благодарю, милсдарь судья, но свою долю награды я жертвую Кулангу, — ответил Геральт.

— С чего бы? — удивилась Дора Бейсинг. — Вроде ты лишнего медяка отродясь не пропускал.

— Иначе отбоя не будет от заказов на голову очередного сукиного сына. А я работаю по чудовищам. В крайнем случае — гоблинам и оркам. Но не как наёмный убийца людей, — пояснил свою мысль ведьмак. — К тому же и вы, и следопыты, как я помню, желаете возобновить старый договор — да только увязли во взаимных претензиях. А когда пройдёт молва, что Куланг очистил ваши дороги одним махом, сторонников старого договора в городе поприбавится.

— И он говорил мне, что не занимается политикой, — съязвил дунадан.

— А я и не занимаюсь. Просто меня сильно невзлюбила Железная Корона — ведь тех страховидл, которыми она наводняет Север, мне обычно и заказывают. В том числе ваш брат дунадан. Я покупаю собственное спокойствие, — ответил Геральт.

Куланг пожал бы плечами, но резкие движения раненой рукой ещё были болезненны для него.

 

Хотя следопыту Ост Фород крайне не нравился, всё же рана заставила их с ведьмаком переночевать в городе. Наутро же, когда Кулангу полегчало, компаньоны двинулись на запад — к берегам серебристого Эвендима, по-эльфски же Ненуиала, а у низушек попросту озера Морок.

— Воронве, похоже, пронюхал, что я не стал тебя убивать, и решил проучить, — сказал Геральт дунадану. — Только присутствие магии меня смущает. Никогда не слышал, чтобы Гондорец подколдовывал.

— Значит, у него в друзьях ходят колдуны, — кивнул Куланг. — И это особенно удручает. Сам ведаешь, кто присылает сюда чародеев и некромантов. И зачем.

На минуту меж кладоискателями воцарилось мрачное молчание. В любой момент их соперниками в борьбе за наследство Артедаина могли оказаться не просто местные подонки, а ведущая военно-магическая сила к северу от Тракта, и без того враждебная и тому и другому.

— Как видишь, политика не устаёт вмешиваться в старого усталого ведьмака, — ухмыльнулся Геральт. И тут в кустах послышалось характерное цоканье и ржание. Товарищи по кладу приостановились, насторожились и схватились за оружие.

— Милсдари следопыты, не торопитесь рубить в капусту скромного голодного путника! Я гулял со своей Музой средь местных дивных пейзажей и заблудился... Г-геральт? — раздался из кустов до боли знакомый всем любителям музыки голос.

— Лютик, bleadd!!!

Глава опубликована: 22.06.2024

Сокровища озера Эвендим (III)

Примечания:

Саундтрек:

Плавание по Эвендиму — Владимир Косма, Coup de fudre.

Стычка с бандитами — Александр Колкер, "Погоня", ("Труффальдино из Бергамо").


Человек в ношеном походном платье, крепко сжимая в руках копьё, напряжённо вглядывался в лесную тропу в одном из самых глухих распадков Тирн Форнеха, где под огромными еловыми лапами царил вечный полумрак.

Недавно по этой тропе всей их шайке принесли дурные вести. Три сукиных сына, которых Воронве нанял, чтобы покарать Геральта из Ривии за вероломство, а дунадана Куланга — за посягательство на его добычу, не вернулись. Причём Гарри Хинчклиф остался жив и теперь наверняка давал судье показания, которых хватило бы, чтобы без лишних препирательств любого из них повесили бы на воротах Ост Форода. Поэтому копейщик знал — со стороны дороги следует ждать беды.

И казалось бы, всадник в багровом плаще с капюшоном, следовавший с юга, этой бедой и является. Но по паролю, который он назвал, всех следовало пускать к самому атаману Воронве без спроса. Поэтому мрачный незнакомец с четырёхугольным подбородком, представившийся Каилином, прошёл в палатку Гондорца, не встречая вооружённого сопротивления.

Мрачный Воронве допивал остатки дешёвой можжевеловки и чистил ножичком ногти. Увидев Каилина, он даже не дёрнулся — похоже, не впервой им было пересекаться на дорогах и тропах Эриадора.

— Ты нашёл в нашей дыре что-то интересное, Каилин из Карн Дума?

— Я нашёл на просторах Парт Адуиал что-то интересное для тебя, сын юга, — ответил ангмарец. — Ведомо мне, что ты желаешь поквитаться за некоторые обиды с Геральтом из Ривии, союзником Стражей Аннуминаса?

— Ему полезно, — подтвердил Воронве. — И ты пришёл мне в этом помочь?

— Твоя проницательность не знает границ, гроза Гондора, — ответил Каилин. — Я знаю верный способ, как найти его...

 

В эту минуту ведьмак стоял на берегу Эвендима, где зелёные травы перелесий заканчивались, уступая место галечному пляжу. Перед ним расстилался будто бы нескончаемый покров из голубого шёлка с белым и пушистым облачным узором — гладь озера Морок, изредка нарушаемая лишь вздымающимися на горизонте зелёными островами, на которых ещё высились искрошившиеся от времени арнорские башни.

— Последняя туча рассеянной бури, одна ты несёшься по ясной лазури... — импровизировал Лютик. Куланг же тем временем отыскал тут знакомого лодочника и оживлённо торговался с ним.

— Соратники, нет ли у вас пяти-шести лишних пенни? Достопочтенный Берт Юлд уже почти согласен отвезти нас на развалины Там-Хабад! А без лодки туда не попасть — круты там склоны и высоки обрывы! — махнул дунадан рукой пришлецам из Северных королевств.

Геральт, встретив искательный взгляд Лютика, с ворчанием "Зараза..." оторвал от сердца пять недостававших у Куланга брийских пенни, и вскоре добротная, вместительная лодка Берта Юлда понесла кладоискателей вдоль восточных берегов озера на север, откуда встречь им медленно ползли дождевые облака.

— А что на том берегу? — спросил ведьмак напарника-следопыта, глядя на тянущуюся на горизонте на западе тёмную полосу.

— Эмин-Уиал, Сумеречное взгорье. Самые глухие места на озере. Даже в дни расцвета Арнора там не было ничего, кроме мшистых камней и шумных водопадов. А в последние века к ним добавились проклятые гаураданы и гнилотворные лесные тролли, — пояснил Куланг.

— Тогда вряд ли это оттуда. А то медальон у меня слегка пошаливает — с самого утра, когда на нас набрёл Лютик. Вроде бы нет тут мест Силы или источников чародейства, — задумался Геральт.

— Похоже, тот ангмарский магик всё-таки успел мне что-то наколдовать в спину, — сообразил трубадур и тут же похолодел: — Слушай, Геральт, а это не проклятие? А то вдруг я покроюсь бубонами и шанкрами и начну распадаться? Или ещё хуже — потеряю слух и голос?!

— На проклятие медальон реагировал бы иначе, — начал рассуждать вслух ведьмак. — Очень может быть, что тебе, как это называла одна знакомая нильфгаардская чародейка, "поставили клопа". — Геральт припомнил, что они вытворяли с этой чародейкой в Лок Муинне, и слабо улыбнулся.

— Не понял. Ангмарец наслал на тебя блох? — уточнил Куланг.

— Хуже, — пояснил Лютик. — Геральт говорит о чарах этого... Как его... Позиционирования, короче. Они используются для слежки. Боюсь, милсдари, я вас подвёл...

— Так что в Там-Хабад нас может ждать засада, — конкретизировал угрозу ведьмак и добавил: — Ох, Лютик-Лютик, большая ты курва...

Встречный ветер силился, и всем четверым приходилось сильнее налегать на вёсла. Берег из пологого и лесного превратился в скалистый и высокий, а ещё минут через пятнадцать обрыв отступил вглубь, и глазам кладоискателей открылся широкий, местами поросший травой песчаный пляж. На дальнем его конце виднелась очередная старая арнорская развалина.

— Это Там-Хабад? — спросил Геральт Куланга.

— Он самый, — кивнул дунадан. — Было время — здесь играли свадьбы, звенели кубки и бокалы, пели песни. А теперь лишь голодные волки забредают сюда, ну или их братья по духу с Рантоста.

Остров Рантост, населенный неведомыми врагами следопытов, приближался по левому борту. На нем меж сосен зоркий глаз ведьмака тоже разглядел какие-то арки и колоннады.

— Никакой засады нет, — выдохнул Лютик. — Ни на острове, ни на материке.

— Рано радуешься, менестрель, — молвил ему Куланг. — Они притаились в соснах, в развалинах, на отмелях. Там по меньшей мере пятнадцать пар глаз следит за нами, и все их хозяева — негодяи как на подбор. Будьте осторожны!

Лодка причалила в тридцати ярдах от Там Хабада. Берт Юлд утёр пот и сказал:

— Ну, судари мои, удачи вам с этой плитой! А то давеча Чудак Хамфри в этих краях ошивался, пол-песка перекопал!

— Стой! Как ты сказал? — встрепенулся Лютик. — Чудак Хамфри? Так он мне как раз и оставил наводку! Неужели...

— Элементарно, Лютик, — паскудным тоном сказал Геральт. — Боюсь, этот Хамфри уже давно нашел все арнорские цацки, а заодно заработал на ничего не подозревающих болванах — нас. Может, вернёмся и забудем всю эту дурь?

— Поступай как знаешь, но я не уступлю наследия предков и пойду до конца, — ответил непреклонный Куланг.

Одна Ниэнна Прорицательница ведает, как долго продлился бы их спор, но внезапно его разрешил Берт Юлд, выпав из лодки в воду с двумя стрелами в груди.

— Ну, дунаданье охвостье, сдавайтесь! Вы окружены! — раздался злорадный голос с берега Рантоста, на который высыпала целая орава ублюдков.

 

— Так что за ведьмака можешь не переживать, — сказал Каилин, взглянув на странный и отталкивающий амулет. — Он рядом с Рантостом, где ты, дорогой Воронве, устроил себе столь важный склад, если мне не изменяет память.

— Тогда вперёд, — бодро ответил Воронве Гондорец. — Учтём, что ведьмак спелся с дунаданами, а сих собак на сене мои орлы не жалуют. Так что к нашему приезду на место ты получишь седую голову нашего чужеземного друга в знак союза!

 

Между тем стычка в Там-Хабад была далека от развязки. Хотя сукинсынов со "складов Воронве" было в пять раз больше, чем наших кладоискателей, всё же ведьмак оставался ведьмаком, а следопыт — следопытом. Оборону Геральт и Куланг держали твердо, а Лютик, вскарабкавшись на остатки стены, подбадривал их старым добрым темерским "Маршем БМП":

Солдат всегда здоров,

Солдат на всё готов,

И пыль, как из ковров, мы выбиваем из дорог!

И не остановиться,

И не сменить ноги!

Сияют наши лица,

Сверкают сапоги!

Всё-таки компаньоны, уложив немало врагов, уже начали уставать. И тут...

— А-а, проклятье! — заорал кто-то из бандитов. — Горим! Следопыты, падлы, склады подожгли!

Куланг, присмотревшись, увидел на берегу Рантоста дым и фигурки в серых плащах, с оружием в руках теснящие к воде хозяев острова.

— Наши, — воспрял духом страж Аннуминаса и с новыми силами продолжил бой. С другой стороны разбойников теснил к отмели Геральт фирменными финтами школы Волка, а с третьей приближались ещё восемь дунаданов с обагрёнными мечами. Вскоре дело было кончено.

— Хвала Владычице, Куланг, — молвил предводитель следопытов. — Вы с ведьмаком снова оказались в нужное время в нужном месте, как тогда в Мен-Эрайн.

— Взаимно, Каленглад, — ответил ему Геральт. — Но для начала я предпочел бы завершить маленькое исследование во-он того памятника старины, а уж потом обменяться любезностями.

Охотник на чудовищ и дунаданы отряхнули искомую плиту от песка, корней и прокисшего медвежьего дерьма. Под ней нашлась очередная философическая надпись:

На западном краю Ненуиала

Дорожки-камни устремляются к воде.

— Не понял... — начал закипать ведьмак, но тут его прервали резкая вспышка света и зловещий хохот сверху.

— Здесь я вас и похороню, глупцы! — раздался уже знакомый здесь многим голос.

— Какие люди почтили нас своим посещением! Воронве из Гондора и его новый возлюбленный друг Каилин-ангмарец! — воскликнул Каленглад.

— Отдайте то, что принадлежит нам под этой плитой! — потребовал магик.

— Хочешь песка и камней? Охотно! Больше там ничего нет! — крикнул Геральт. — Нас одурачили одни и те же шутники, мэтр Каилин! Теперь ступай своей дорогой, а мы поплывём своей!

— Не так просто, Геральт из Ривии. Я получу хотя бы награду за твою голову у Мордирита, — Каилин потянулся за жезлом и попытался изобразить заклятие, но недооценил ведьмачью реакцию. Белый Волк, увернувшись, одновременно сложил знак Аард, нацелившись на край обрыва. Камни крякнули и посыпались вниз, кони ангмарца и Воронве заржали в испуге и сбросили седоков. Если Каилин упал достаточно удачно, но уронил жезл в озеро, то гроза берегов Эвендима теперь висел на высоте трёхэтажного дома в Бри или Новиграде, цепляясь за скалу из последних сил.

— Как видишь, наш союзник тоже кое-что умеет, — сказал Каилину Каленглад. — Радуйся, что время твоё ещё не пришло, прихвостень Мордирита!

 

— Мы давно задумывали вылазку против Рантоста. Так что вы трое правильно сделали, что заплыли сюда, — рассказывал Каленглад, сняв капюшон с начинающей лысеть головы. — А что у тебя по кладу из Канадиаха?

— Не забыл ли ты в пылу битвы, Каленглад? — с усмешкой ответил ему Куланг. — В Там-Хабад был лишь очередной отвод глаз. Теперь нас отослали на западный берег, куда вы вроде бы тоже направляетесь.

— Верно. Воронве действительно затеял на Рантосте большие дела, — кивнул старшина стражей Аннуминаса. — Мы нашли у него в закромах яды гаураданских колдунов и оружие орочьей ковки из Ангмара и с горы Грэм. Первое он возил на восток, второе — на запад, в Эмин-Уиал.

— Зараза, — сказал Геральт. — А не слыхал ли ты про Чудака Хамфри, который всё время этих поисков сокровищ маячит где-то рядом?

— Хамфри — знаменитый бродяга, — подтвердил Каленглад. — Видали его аж в Дунланде, но последнее время зачастил к нам на озеро. С виду Хамфри похож в лучшем случае на дурачка, но думаю, это лишь личина, чтобы его никто не трогал. Он многое знает, помнит, сопоставляет и всегда себе на уме. Только на кой орк ему эти сокровища, если ему их и хранить негде?

Ведьмак лишь пожал плечами.

Лодка следопытов проходила мимо развалин древней усадьбы на Рантосте, с которой соседствовали дотлевающие и чадящие сараюхи — те самые склады Воронве Гондорца. При их виде Лютик вспомнил об одном важном деле.

— А ведь эти мерзавцы за нами ещё придут, милсдарь Каленглад. Дело в том... — и опустив историю своего самостоятельного кладоискательства, бард рассказал, как Каилин наладил за ним магическую слежку.

— Зря ты это допустил, Лютик — если конечно, не допустил нарочно, — процедил мнительный Каленглад. — Но я знаю, кто в Эмин Уиале может снять это заклятие. Весной там поселилась компания каких-то эльфов с юга, попробуем обратиться к ним. Они живут прямо на берегу.

Лодку ощутимо потряхивало на серебристых волнах, отражающих облака. Начал накрапывать дождь.

До западного берега и дорожек-камней оставалась ровно половина пути.

 

— Одна наша лодка всё-таки уцелела, хозяин, — сказал хромающему и исцарапанному Воронве Гондорцу Перси Алройд — его своего рода приказчик на Рантосте, заведовавший на острове всей контрабандой.

— Так чего мы ждём, Алройд?! Надо их перехватить!

— Вы здоровы ли, хозяин? Следопыты почти всех моих людей перебили, теперь мы с ангмарцем в ссоре, — нам надо думать, как свои шкуры спасать, а не клады отбивать! — взбрыкнул Перси, но тут же был повергнут ударом кулака на мокрый песок.

— Надо бы тебе завести детей — так ты заботлив, — усмехнулся Воронве. — А клад станет нам лучшей защитой. С ним мы сами будем ставить условия и Ангмару, и Бродяжнику, и судье, да хоть Королю мира! И потом, я ведь к тебе не с пустыми руками, хе-хе...

И ушлый Гондорец показал Алройду мокрый, но целёхонький ангмарский колдовской жезл.

— И кому теперь страшен Каилин?! Его волшебная палка теперь — моя волшебная палка! Так что за тыл мы можем быть спокойны. А для получения того, чего мы все хотим, я бы перво-наперво занялся этим Лютиком. Парень-то лопух. Мы ему сейчас устроим концерт...

Над давно потемневшими от дождя дюнами Рантоста смеркалось.

Глава опубликована: 25.06.2024

Сокровища озера Эвендим (IV)

Ремменильф стоял на берегу Эвендима, глядя, как лодка с Людьми в серых плащах приближается к становищу, разбитому им со товарищи в Укромной Лощине. Это уже стало обычным зрелищем для эльфа, забравшегося на опасное расстояние от родного Келондима, но всё равно было ему не по себе.

— Снова Edain, — напряжённо сказала ему Эрхиэль. На плече у светловолосой эльфки висел лук. — Опять везут нам какую-нибудь жертву ангмарского чародейства.

— Этим летом это происходит всё чаще, — кивнул Ремменильф. — Боюсь, у Лже-Короля самые серьёзные виды на эти берега. Может, стоит нам воротиться в Гавани, а заодно и предупредить Кирдана и Халдира, что к нам подбираются с северо-востока?!

— Ты же знаешь, что я отвечу, — отрезала Эрхиэль. — Гондолин не сдаётся.

— Так говорил и твой дед, отказываясь покинуть Гондолин даже волей валар. Он был погребён под обломками своей башни, и даже Гламдринг, Молотящий Врагов, не пробил ему дороги к спасению, — покачал головой Ремменильф.

Тут спор Eldar прервали люди из лодки, привязав её к пристани и выйдя втроём на берег. Каленглада — предводителя дунадан — эльф хорошо знал, а про двух других — беловласого воителя с двумя мечами и менестреля в смешном лиловом наряде — смутно припоминал, что они заезжали в Келондим по весне.

— Mae govannon, Каленглад. Рад видеть здесь и твоих незнакомых мне союзников...

— Геральта и Лютика, — напомнил Литуифин, шурин Ремменильфа, втроём с которым и с его супругой Эрхиэлью они содержали аптеку и аптекарский огород в Гаванях.

 

Троица эльфов пришла в Эмин Уиал — Сумеречную Гряду — из южного Келондима два месяца тому назад для сбора ягод и грибов, лечебные свойства которых были известны Старшему Народу, ещё когда Аннуминас стоял целёхонек. Быстро выяснилось, что ведьмака и профессора элоквенции некоторые из них даже знают.

— Хорошо помню тебя, менестрель — ты два дня крутился вокруг моей лучшей подруги, делая вид, что собираешь наши песни, — поддела Лютика воинственная Эрхиэль.

— Милсдарыня, как вы могли подумать?! Я и в самом деле собирал... — покраснел трубадур.

— Но это прошлое дело. И если ты пострадал от прислужников Тьмы, то мой брат и мой муж тебе точно не откажут. Но мне всё равно беспокойно — эти края и так тревожат гаураданы, так что только следящих чар ангмарца нам тут не хватало... — мрачно задумалась Эрхиэль.

— Будьте покойны. Хоть моя сестрица вечно вглядывается в чащу в ожидании врагов, у нас есть средства, чтобы избавить Лютика от чёрных чар до того, как его снова обнаружат, — заверил Литуифин.

— Неужели грибами? — усмехнулся Геральт, а про себя подумал, что надо будет навестить эльфские палатки, когда эликсиры снова подисчерпаются.

— Поверь, ведьмак, у нас есть не только грибы, — сказал Ремменильф. — А рассчитаться за эту услугу с нами ты всегда успеешь. Нас окружает множество опасностей — кроме гаураданов и волков, это и горные великаны Эмин Уиал, и лесные тролли из рощи Гнилотвора.

— На обратном пути — само собой, — сказал Геральт. — А сейчас мой путь лежит на юг в одной лодке с милсдарями следопытами.

— Жаль, ты был бы мне хорошим подспорьем, — ответила воинственная Эрхиэль. — А то я осуждена валар жить в семье, где мужи лучше владеют тиглями и пробирками, чем луком и мечом.

— Не у каждого в жилах играет неукротимая кровь внуков Феанора, и осуждать тут не за что, — слегка обиделся Ремменильф. — Лучше подумаем о том, что пригодится вам в пути, дунаданы...

 

На противоположном берегу озера человек в багровом плаще с капюшоном бродил по отмелям среди тел убитых бандитов, разыскивая что-то очень важное.

— Так я и думал. Его унёс Воронве. Такой же строптивый самонадеянный баран, как и все местные куроцапы. Проклятье на руки и ноги его, на главу и зад его, на все члены его! — взъярился Каилин, не обнаружив своего жезла.

Сев на камень, он достал амулет, похожий на небольшое зеркальце, и увидел в нём искусно выполненную карту озера Эвендим со всеми берегами, островами, городишками, дунаданскими и разбойничьими станами, водостоками и притоками, холмами и руинами. Почти напротив Рантоста, у устья небольшой речушки, названия которой Каилин не помнил, пульсировала лиловая точка.

— Они теперь здесь. Недурно, — зловеще улыбнулся ангмарец. — Значит, я уже нашёл способ воздействия. А на Воронве тем более найдётся.

И Каилин с чувством глубокого удовлетворения побрёл по берегу Рантоста в сторону материка.

 

— Мне ведомо место, где "дорожки-камни устремляются к воде". Но это ещё в тридцати милях отсюда к югу, — сказал Куланг, когда лодка следопытов покинула Укромную Лощину, оставив на попечение эльфов Лютика, а для поддержки и связи с пришельцами из Гаваней — двух воинов помоложе и сокола.

Геральт слушал его вполуха, деловито вглядываясь в поросшие хвойным лесом склоны Сумеречного нагорья на берегу. На этой стороне Эвендима ведьмак был только однажды, когда по поручению Арагорна вершил челночную дипломатию с таинственной Гвиндеф, хозяйкой вод Эвендима. Во многом из-за неё ещё Элендил Высокий объявил западный берег заповедным, и хозяевами там оставались хищные звери, лесные тролли и великаны. Так что этот этап поисков клада обещал быть напряжённым.

Наконец, когда с борта уже можно было хорошо разглядеть остров Тил Руинен, славный своими прожорливыми гигантскими саламандрами, челны дунаданов достигли места, где по берегу из зарослей действительно сбегали вниз две каменные дорожки, уходя прямо под воду. О тех, кто их проложил, сохранились лишь смутные предания, и ни следопыты, ни Гвиндеф не любили их вспоминать.

— Будь я проклят, если это не звуки боя, — прислушавшись к шуму из леса, сказал Каленглад. Откинув капюшон, он почесал седеющую и лысеющую голову. — Геральт и Куланг, ступайте на берег первыми и посмотрите, что там творится!

Подобравшись поближе к источнику звуков, ведьмак понял, что посылать именно его нужды не было. Здесь не орудовали ни тролли, ни великаны — люди бились с людьми.

— Куда с лопатами лезете, говяхи вы орочьи?! Не ваша тут поляна! Наддай им, Рейф! Пусть знают, как конвенциев нарушать! — ревела одна партия.

— Мы первые эту дуру нашли! Клад наш! — возражали их противники.

— На той стороне я вижу нескольких людей Билла Плясуна, — сказал ведьмаку Куланг. — А те, что поближе к нам — горожане Ост Форода, они держат рыболовецкие лодки на озере и помогали нам в налёте на Рантост.

— Пожалуй, имеет смысл поддержать вторых, они хотя бы не похищали Лютика, — сказал Геральт. — Смотайся к остальным следопытам и доложи обстановку, а я, скажем так, займу место.

Появление ведьмака на стороне своих противников остатки банды Плясуна ещё выдержали, но когда на выручку ост-фородцам прибыл ещё и десяток дунаданов, решили, что овчинка не стоит выделки, и прыснули в разные стороны. Несколько головорезов так и остались лежать в кустах.

— Благодарствую, — сказал старшина рыбаков. — Раньше в городе много глотку драли, что следопыты только народ обжирать горазды, а как до дела — так в кусты. Теперь мы видим, что можно на ваших положиться.

— Как думаете делить сокровище? Если, конечно, оно есть, — скептически спросил Каленглад.

— Как откопаем, так и поделим, — ответил Рейф. — Чудак Хамфри говорил, там клад великий, на всё приозёрье его хватит.

— Чудак Хамфри... Зараза! Он что, всем эти карты продал?! — Геральт всё крепче убеждался, что столкнулся с циничным и изощрённым надувательством. Наконец дунаданы и рыбаки кончили рядиться и взялись за плиту:

— Вы будете смеяться, соратники, но тут ещё одна загадка, — сказал Куланг и сам же первый засмеялся. Сначала сдержанно, потом всё сильнее и сильнее и, наконец, повалился в траву, держась за впалый живот. Ведьмак нагнулся к плите и прочитал:

На вершине Дол Хедира, за стеною водопада

Люди Волка охраняют мою главную подсказку.

— Дол Хедир... Это же главное логово гаураданов! — Куланг и Каленглад резко помрачнели. Наконец старшина стражей Аннуминаса вынес вердикт. — Чем дальше, тем больше это похоже на попытки устроить нам ловушку. Здесь нам делать больше нечего.

— Думаешь? — спросил его рыбак Рейф.

— Я не думаю. Я не подозреваю. Я просто уверен, — безапелляционно ответил Каленглад. — Сядем же на вёсла и вернёмся в нашу крепь на Тиннудире, пока там ещё не засели ангмарцы, грабители и прочие прислужники Тьмы. А с Хамфри мы ещё разберёмся по-свойски!

Геральт не стал спорить — он уже давно чувствовал, что их водят за нос с неизвестной целью. И на том бы эта история и закончилась, если бы с севера не послышался хруст ломаемых ветвей, и вскоре из кустов не вылез один из следопытов, оставленных охранять виконта де Леттенхофа.

— Тревога! — воскликнул дунадан, дыша как запыхавшийся охотничий пёс. — На нас напали! Лютик... Исчез!

 

— Однако же, — сказал Литуифин часа за полтора до этих событий, осмотрев обнажённую спину Лютика в том месте, где должен был быть чародейский "клоп", и проведя какие-то пассы руками. — Это очень крепкий "жучок", или как его там. Даже белериандским железом и тайными рунами его не проймёшь.

— "Клоп", — поправил трубадур. — Милсдарь лекарь, неужели нет никаких шансов? И ангмарские агенты так и будут охотиться за мной по лесам? Как там поётся — "Мятежный демон, дух изгнанья"...

Надежда остаётся всегда, Лютик из Леттенхофа, — молвила Эрхиель. — В нашем случае — это надежда на Долговетвеня, хранителя этих лесов, что бродит по Эмин Уиалу с незапамятных времён. Древняя сила питает его, идущая со времён, когда Ивон(1) Хранительница Плодов сотворила растения, зверей и птиц.

— Даже интересно... Кто же такой этот милсдарь Долговетвень? Леший? Демон? Сильван? Может, просто отшельник святой жизни? — спросил заинтригованный профессор элоквенции.

— Его можно назвать и лешим, и отшельником, — пожал плечами Ремменильф. — Но лешие бывают только в сказках Людей, а Долговетвень существует.

— Тогда за чем же дело стало, достопочтенные Eldar? Идём к нему, — оживился Лютик.

— Найти Долговетвеня непросто, но обычно он обходит дозором леса к юго-западу, — указала Эрхиэль куда-то на крутые поросшие соснами склоны. — Значит...

И тут эльфку прервал волчий вой. Если быть точным, искусная человеческая имитация волчьего воя.

— Что это? — подивился один из охранников-следопытов.

— Гаураданы? — Ремменильф сам обалдел. — Но они никогда не осмеливались соваться к югу от реки...

Словно бы в ответ эльфу меж кустов появились полуголые воины в волчьих шкурах и набедренных повязках и, издав сложносоставной боевой рёв, набросились на обитателей Укромной Лощины. Было их в четыре раза больше, чем всех собравшихся на поляне эльфов и людей — даже считая Лютика.

Пока что вся пятёрка нольдор, синдар и дунаданов успешно отбивалась. Профессор элоквенции, не желая ударять в грязь лицом, пытался пырять гаураданов кинжалом из-за их спин, распевая в их адрес непристойные куплеты про оборотней. Но тут в сумятице боя он обнаружил на своих плечах могучие не то руки, не то лапы.

— Гы-гы, — Лютик обернулся на звук и увидел, что его сцапал гаурадан. Спереди надвигался второй, занося над ним перчатку с "когтями".

— Ах вы ж суки....! — совершенно неизысканным слогом взревел бард, весь превращаясь в движение. Эрхиэль как раз заметила прорвавшихся "людей-волков" и пустила в дело клинок, так что Лютику стало только легче вывернуться. Не разбирая дороги, припустил он с поляны в чащу, не обращая внимания на хлещущие его по лицу ветви с паутиной.

— Кажется, они отходят... — выдохнул через пару минут Литуифин. — Лютик... А где он?

 

Воронве и Алройда интересовал тот же самый вопрос. Они брели по лесным угорьям уже около часа, но так и не наткнулись на следы хотя бы чего-то разумного и двуногого, не говоря уже о Лютике. А вот голодное медвежье ворчание слышалось в сосняке всё чаще.

— Ты сам себя перехитрил, — сказал усталый и не менее голодный, чем медведи, Алройд. — Надо было нам высадиться поближе к эльфийской стоянке — так нет! "Пойдём в обход, чтобы они ничего не заподозрили!". И конечно, заблудились!

— Не беда, друг мой, — хладнокровно сказал Гондорец. — Большинство менестрелей — создания глупые и склонные к панике. Так что Лютика мы изловим даже здесь, шуму от него будет много. Заодно и медведей распугает.

Алройд хотел было возразить, но... Действительно увидел, что по тропе бредёт в никуда запыхавшийся менестрель в лиловом кандибобере.

— Что я говорил, друг мой?! — торжествующе ухмыльнулся Воронве. — А ты, второй мой друг Лютик, теперь попался! Не знаю, от кого ты ушёл, но от Воронве тебе не уйти! Хоть след ведьмака мы и потеряли, думаю, он не откажется выменять на твою гладкую шкуру хоть всё золото и серебро Арведуи Последнего! Неужели он воспылал к тебе презренным вастакским грехом, а?

Лютик даже не шевелился — он понимал, что усталость не даст ему бежать ещё и от этого врага. И в этот момент на поляне появился третий.

— Мать честная! — воскликнул Алройд. — Лешак!

Вначале его можно было принять за большое сухое дерево, но это было всё-таки движущееся существо — с головой, псевдобородой лопатой из сучьев, бочкообразным телом и узловатыми конечностями с острыми пальцами.

— A dy'eabl aep arse... Деревушко...

Перед глазами Лютика замелькали жуткие воспоминания. Чащобы Каэд Мырквид. Трещащие в деревянных лапах гигантского дубочуда рёбра Мильвы. Фанатичная друидка. Ширру и его шайка, пожираемые огнём в Ивовой Бабе. "Деревушко, вылавливай!". Виконт де Леттенхоф начал аккуратно отползать в лес, подозревая, что сейчас дубочуд заинтересуется скорее Воронве и его подельником. Так оно, в общем-то, и вышло.

— Хруум-хууум, — заскрипел средиземский дубочуд. — Очень странно. Двое людей с железом гонят третьего. Что он вам сделал? — Деревушко говорил очень медленно, задумчиво и нараспев.

— Воровал, убивал и... Да хоть гусей барал, какое тебе-то дело, сухостой?! — зарычал Воронве, растеряв всё своё напускное гондорское вежество. — Убирайся с дороги и радуйся, что мы на твоих углях оленину не жарим!

— Хуум-хуум, — пробормотал голос, низкий, как у какого-нибудь деревянного духового инструмента. — Небо не видело такого позорного человека, как ты. Я очень глубоко оскорблён.

И дубочуд вытянул лапы-ветви к Воронве и Алройду. Разбойник выхватил было ангмарский волшебный жезл и попытался отбиться от реликта чарами, брякнув что-то похожее на заклятие: "Раз, два, три, ёлочка, гори!". Но ничего не произошло.

— Мой костёр в тумане светит... — начал следующий заговор Воронве, но тут дубочуд, не дожидаясь, пока колдовство подействует, схватил его вместе с сообщником за шиворот пальцами-сучками и поднял на высоту в два его роста. А затем, не обращая внимания на их вопли, зашвырнул куда-то далеко в сторону озера.

— Уходите, откуда пришли, разорители, — проскрипел дубочуд и только через пару минут заметил, что в лесном царстве есть ещё один человек. — А ты кто, человечек-одетый-как-малина? Ты друг этим худым людям?

— Я их несостоявшаяся жертва, м-милсдарь дерево, — всё ещё робея и страдая от колющих задницу сосновых иголок, начал Лютик. — Позвольте представиться — виконт Юлиан Альфред Панкрац де Леттенхоф...

— Даже не пытайся, человечек-одетый-как-малина, — покачал деревянной башкой дубочуд. — Я уже стар. Я не запомню всех этих твоих пращуров. У тебя есть короткое имя?

— Лютик, — выдохнул профессор элоквенции, чувствуя, что его не будут тащить в Ивовую Бабу или метать в воды Эвендима.

— Я Долговетвень, я пастырь лесов, которые эльфы зовут Эмин Уиалом, — представился трубадуру дубочуд.

 

Тем временем к югу отсюда член шайки Билла Плясуна, лежавший раненым без чувств недалеко от плиты с надписью, внезапно пришёл в чувство.

Парень, похожий как две капли воды на покойного ныне Билла — только без козлиной бороды и моложе — поднялся, держась за раненое плечо, и увидел, что ост-фородцы и дунаданы уже ушли. Он порадовался, что его посчитали мёртвым, но тут же крепко задумался: а куда ему идти дальше и где его живые сотоварищи? Возвращаться к Биллу наголову разгромленным не хотелось.

Тут парень увидел, что прямо к нему летит небольшой ястребок-хендроваль. Разбойник схватился за обломок клинка, думая, что хищная птица решила поживиться раненым, но вместо этого ястребок вдруг сказал странным человеческим голосом, который казался ему очень знакомым:

— Ты ли Уилл Плясун, брат Билла?

— Ну как бы да, — сказал обалдевший Уилл.

— Страшную весть принёс я тебе, Уилл. Билл убит! — вещал хендроваль.

— Кто это сделал? — голосом умертвия сказал Плясун.

— Это дело рук вашего старого соперника Воронве! — молвил ястребок — или та сила, что управляла его клювом и языком. — Он решил заграбастать арнорский клад сам! Торопись! Он на севере, и вот-вот споётся с гаураданами!

— Тогда ты уже мёртв, Воронве Гондорец, — сказал Уилл Плясун. — Ты уже распался, и лисы уже растащили твои кости в свои норы. Я иду за тобой в Дол Хедир.

 

— Хрум-хрум-хрууум, — сказал Долговетвень. — Вот и всё, человек-лютик. Теперь ангмар-бурарум не будут следить за тобой и беспокоить тебя.

"Человек-лютик", которому последние четыре часа ставили компресс изо мха и листвы, скрипели над ним заговоры и кропили тонкой струйкой какой-то вроде бы живой воды, осоловело спросил:

— Значит, всё? Вам удалось снять "клопа", милсдарь Долговетвень?

— Нет на тебе ни клопов, ни блох, человек-лютик. И тьмы, и чар тоже уже нет. Ты освобождён, и люди-волки за тобой не придут, — задумчиво молвил пастырь леса.

— А откуда они вообще здесь берутся? — полюбопытствовал Лютик. — Вдруг их логова всего в паре стае и сейчас они опять набросятся?

— Люди-волки селятся там, на севере и севере-и-востоке, — начал рассказ дубочуд. — В Дол-Хедире, на высокой горе, в полудне пути, самые большие их норы. Там они прячут ядовитые травы, замачивают в реках, чтобы варить яды, портят воду цветам и ягодам, шуруум-буруум их за ногу. А их вожак, глупый и злой человек, сидит на каменной плите, которую поставили люди из Каменного-леса-для-людей-в-озере...

Пока Долговетвень рассказывал виконту де Леттенхофу о гаураданах, тот сообразил, что "каменный лес для людей" — это город, и явно имеются в виду арнорцы. А значит...

"Плита... Ещё одна плита! Завершающая! — осенило Лютика. — Во всех преданиях, песнях и романах клады сокрыты в самых глухих и заковыристых местах! Люди здесь похожи на нас и рассуждают, верно, так же! Сокровище найдено! А с этим деревищем мне никакой гаурадан не страшен! Кончилась полоса невезения!"

— Милсдарь дубочуд, — с интонациями дипломата сказал менестрель. — У меня появилась идея некоей маленькой карательной вылазки против наших общих врагов и врагов наших общих друзей-эльфов...


1) На синдарине так звучит квенийское имя Йаванна

Вернуться к тексту


Глава опубликована: 06.07.2024

Сокровища озера Эвендим (V)

Примечания:

Саундтрек:

Битва с гаураданами — Maurice Jarre, Terreur Dans Les Roseaux (OST Red Sun)

Конец Каилина — Basil Poledouris, Head Chop (OST Конан-Варвар)

Подлинное сокровище — John Williams, Reunion (OST Jane Eyre)


Вот уже несколько часов ведьмак и дунаданы брели по темнеющим лесным тропам Эмин Уиала, не встречая вокруг ничего, кроме поросших мхом стволов и валунов да порожистых речушек, спускающихся в серебристый Эвендим через множество водопадов. Птицы начали умолкать, и даже заката не было видно — его закрыли склоны Сумеречного угорья. Геральт держал руку на эфесе стального меча на случай, если темнота выманит из своих убежищ каких-нибудь опасных обитателей заповедного края.

— К западу от нас Амон-Мот, большая гора, заселённая великанами. Обычно они не лезут в дела мелочи вроде нас, но иногда спускаются сюда охотиться или валить деревья — и тогда держись, — пояснил многоопытный Куланг.

— Мне приходилось биться с великаном на острове Ундвик, — ответил Геральт. — И смею уверить — мы можем идти спокойно. Нас достаточно, чтобы завалить даже крупного гиганта.

— Одного, — уточнил Каленглад. — А в окрестностях Амон Мот легко может оказаться, что они навалятся на нас втроём. Или даже вчетвером. Бывали случаи...

Но несмотря на беспокойство следопытов, на их маленький отряд гурьбой наваливались только комары. Если бы у ведьмака и его товарищей были их лошади, они бы хотя бы прошли это царство маленьких кровопийц быстрее — но увы, Плотва и другие кони остались на восточном берегу.

"Комары, комары, не тревожьте солдат, — вспомнил Геральт одну из любимых армейских песенок Вернона Роше, — пусть солдаты орлом посидят".(1)

Наконец, когда тёмно-синим стало не только небо, но и вообще всё вокруг, в конце тропы показались огоньки. Ведьмак и Куланг настороженно выдвинулись вперёд с обнажёнными клинками — это вполне могла оказаться стоянка гаураданов или разбойников, — но выяснилось, что они вышли к Укромной Лощине, просто со стороны леса.

— Mae govannon. Вот и снова вы, отчаянные дунаданы, — поприветствовала отряд Эрхиэль. Воинственная эльфка была изукрашена свежими ранами.

— Это поработали те гаураданы, о которых говорил Феррод? — Каленглад указал на следопыта, который принёс их отряду на юг весть об исчезновении Лютика.

— Они, — печально подтвердила эльфка. — Мы отбились, но один из ваших людей, Надфарон, пал смертью храбрых. Теперь он покоится под во-он тем камнем. А Лютик...

— Вот именно. Куда пропал Лютик? — цельнометаллическим голосом спросил Геральт, понимая, что с профессором элоквенции здесь может случиться всё, что угодно.

— Он пустился в бега в лес ещё до того, как мы успели отвести его к Долговетвеню. Потом мы с Ремменильфом прошли по его следу и... — начала Эрхиэль.

— Кто такой Долговетвень? — переспросил ведьмак. Эльфка начала несколько путано объяснять ему про энтов — "пастырей деревьев", похожих на друидских дубочудов из Каэд Мырквида.

— Понятно. Кто-то вроде лешего или лесного тролля, но дружит с вашими.

— Судя по следам, в конце концов Лютик повстречался с Долговетвенем , — добавил Ремменильф. Тут лекарь помрачнел и сказал. А потом они оба направились на север. В самое логово гаураданов, Дол Хедир.

— "На вершине Дол Хедира, за стеною водопада...", — припомнил Куланг. — Он откуда-то узнал про подсказку. Но как он подбил на это вашего Долговетвеня? Дереву-то на что арнорские реликвии?

— Долговетвень всегда сетует, что гаураданы мутят воду для приготовления своих ядов, которые потом поставляют Ангмару. Тяжко ему от такой ноши, ибо он — древняя сущность, приставленная защищать эти леса, и чувствует всю боль Эмин Уиала и Равноталья, — объяснил Литуифин. — Словом, у энта с волколюдьми свои и давние счёты.

— Даже со столь могучим энтом гаураданы могут справиться, навалившись толпой — они сами крепки, жилисты и не боятся смерти, — задумался Каленглад. — А учитывая, что где-то здесь бродит ангмарский колдун соглядатай... Им точно понадобится наша помощь.

— Сначала мы должны передохнуть, подкрепиться и отдать последние почести Надфарону, — напомнил Феррод. Большинство дунаданов кивнуло в знак согласия.

— И дались вам, Edain, эти каменные плиты с бессмысленными загадками, — проворчала Эрхиэль.

— Сами хотели бы знать, почему все с ума из-за них посходили, — пожал плечами Геральт.

 

В стойбище гаураданов на травянистой, почти лишённой деревьев площадке у Быстрых водопадов вечером разгорались костры. Воины, накинув шкуры волков и перчатки-"когти", исполняли на четвереньках сложный обрядовый танец, больше похожий на нильфгаардские занятия по строевой подготовке — готовились к ночной охоте на всё живое, что окажется на лесных тропинках.

Заскрипело полуотёсанное бревно, служившее людям-волкам мостом через Быстрый ручей — по нему двигались два основательно промокших и сердитых человека в эриадорском платье. Будь это не Воронве Гондорец и его верный помощник Перси Алройд, их конец был бы скорым и мучительным. Но этих двоих племя знало давно и хорошо.

— У-у-у-у-у! — издал приветственный вой гаурадан, бывший, очевидно, старшим над воинами. — Волки рады видеть Южный Ворон! Южный Ворон железо приноси?! Южный Ворон отравы забирай?!

— Южный Ворон камень смотри. Который заморские черти оставляй, — в тон гаурадану ответил бандит-гондорец.

— Мы тебя камень не пускай. Большой шаман от Морды приходи, сам камень хотей, тебя ругай. Ты у него палка забирай, — лающим голосом сказал ему оборотень. Воины-охотники, завершившие ритуальный танец, стали бросать на Воронве очень недоверчивые взгляды, и видно было — в случае чего они возьмут сторону "большого шамана", а не его.

— Так что же Каилин прячется от меня, если он среди вас?! Пусть сам выйдет, и я поговорю с ним как мужчина с мужчиной! Помню, однажды в Лонд-Кирионе... — но тут похвальбу Воронве прервал, собственно, долгожданный им ангмарец.

— Ты звал меня, Воронве Гондорец? — с ехидным оттенком превосходства в голосе сказал головорезу Каилин, не поднимая с лица багрового капюшона.

— Да, Каилин Ангмарец! Чтобы посмотреть, как теперь ты будешь диктовать мне условия, когда твой волшебный жезл у меня! — Бандит махнул было жезлом, но тут вспомнил, что он вообще-то в прошлый раз не сработал, и рука с орудием колдовства застыла в воздухе.

— Что-то пошло не так, о хитрейший из воинов Эвендима? — издевательски спросил Каилин, сделал к Воронве несколько шагов и произнёс заклинание на Чёрной Речи. Откуда ни возьмись, словно бы из самого жезла просочилось на воздух затхло пахнущее изводье и начало душить Гондорца призрачными руками. Гаураданы отпрянули в ужасе. Алройд схватился было за меч, но ангмарец остановил его:

— Ещё одно движение, и вы оба присоединитесь к этому изводью за гробом! Видите ли, мои маленькие друзья, жезлы и посохи всех волшебников на службе Железной Короны заговорены на прикосновение большого пальца хозяина — так что в руках врага они бесполезны! Поэтому... — ангмарский колдун приостановился, задумавшись, что ему теперь делать с Воронве, — поэтому у тебя теперь есть несложный выбор: издохнуть бесславной смертью или исполнять то, что велено мною как полномочным представителем его бессмертия Мордирита!

— Твоя взяла... Ангмарская сволочь... — прохрипел бандит.

— Превосходно. Первое: судьбу сокровища и размер твоей доли — если таковая будет — определяю я. Второе...

Но тут со стороны чернеющего сумеречного леса в отсветах костра показалась фигура, более всего похожая на огромное сучковатое дерево без листьев. Дубочуд шагал совершенно бесшумно, что особенно нервировало гаураданов. Они на всякий случай отступили к костру и сплотились вокруг Каилина, некоторые неуверенно завыли.

— Хватайте верёвки и тащите его в костёр! Это лишь жалкий выживший из ума энт и... Ба, мой старый приятель Лютик! Какими судьбами?! — по лицу ангмарца пробежала змеиная улыбка.

Гаураданы, схватив верёвки и арканы, бросились выполнять приказ, но Долговетвень ударом одной руки-лапы сшиб сразу трёх, другой — ещё двух. Некоторые волколюды повалились спинами в костры и, скинув с себя шкуры, принялись кататься по земле, женщины лили на них воду.

— Хум-хуум, теперь вы ответите за свои пакости в моём лесу! — проскрипел энт.

— Сопротивление бесполезно! Клад принадлежит союзникам свободных наро... Э-э, а это уже нечестно! Берегитесь, милсдарь Долговетвень! — крикнул виконт де Леттенхоф.

Лютик заметил, что несколько гаураданов забрались на утёсы над водопадом и натягивают тетивы луков со стрелами с горящими наконечниками. Ещё через миг все они полетели в дубочуда.

— Запомни, мальчишка, — крикнул Лютику Каилин, — против силы всегда найдётся другая сила! — И захохотал, но смех его напоминал карканье воронья над убитыми воинами Арведуи.

 

— Так я и думал, — сказал Геральт, заметив за рекой отблески огромного костра. Предположение ведьмака, что "Кошка" ему на этом деле не понадобится, оправдалось.

— Что там у них? — командирским голосом спросил Каленглад. — Видишь Лютика или Долговетвеня?

— Дубочуда вижу... Зараза! Он горит! Бежит к водопаду. А за ним увязались гаураданы с луками.

— Действуем немедленно. Я беру Уйрода и Брангиля и прикрываю лесного друга эльфов. Вы с Кулангом и Астиулом оттянете волколюдов на себя. Остальные — займите положение у моста, в бой вступать по моему знаку! — Каленглад, когда настала пора командовать сражением, ощутил себя в родной стихии.

Геральт и его напарники-дунаданы не стали медлить и заняли бревно-"мост" раньше, чем группа гаураданов в боевой раскраске синими полосками успела его оттащить. Ведьмак успел принять эликсир "Пурга", и как раз вовремя — дикари атаковали их троицу всем скопом. На этот раз гаураданы были вооружены не только фирменными "когтями", но и мечами ангмарского производства.

— Спасибо твоему дружку Воронве, — сказал следопыт Астиул, спихивая в бурлящий в темноте поток одного из волколюдов. Другого проткнул насквозь Куланг, а большая часть остальных попала под ускоренные "Пургой" удары Геральта. Вскоре путь на другой берег был расчищен.

"Вернон Роше их бы прибил уже просто за издевательство над своим отрядом", — подумал ведьмак, глядя на убитых гаураданов. Потом, прислушавшись и различив что-то за шумом водопадов, сказал,

— Похоже, у милсдаря Долговетвеня тоже всё неплохо. Вперёд!

Стоянка гаураданов была уже совсем рядом — настолько, что Геральту и следопытам уже бросались в нос запахи выделанных шкур и жарящегося на костре мяса.

— Курва мать... Человечина, — вынес диагноз ведьмак. — Значит, не врут сказки.

— Будем надеяться, что это не был Лютик, — ответил Куланг. Тут их внимание перетянули на себя странные звуки со стоянки, перешедшие вскоре в многоголосый вой.

— Враг побери! Как я мог забыть, что они оборотни! — воскликнул Астиул и вновь вынул меч из ножен. Теперь на них неслось два десятка воинов-гаураданов, перекинувшихся волками — а в этой форме они были так же сильнее обычного волка, как беорнинги сильнее медведя.

Первая волна атаки схлынула, оставив после себя аж шесть или семь убитых оборотней — троица выстроилась спиной к спине, не давая ликантропам зайти или запрыгнуть сзади. Ведьмак в очередной раз заметил, что в Средиземье оборотни почему-то не требовали серебряного меча.

Но времени на сравнительный анализ механик чёрной магии у Геральта не было — вожак уцелевших пронзительно взвыл, и вскоре к гаураданам примчалось, вывалив языки из пастей, подкрепление. Битва завязалась снова — и тут со стороны водопадов в ответ на вой зазвучал рог Каленглада.

— Север помнит! — донёсся из кустов боевой клич, и на выручку рванул ещё пяток следопытов. С прибытием подмоги процесс стачивания гаураданской рати ускорился, и минут через десять три оставшихся волколюда, поджав хвосты, отступали к родным скалам.

— А теперь — скорее в стойбище, — сказал Куланг. — Пока Каилин не прислал за нами новую стаю.

— Не пришлёт, — убеждённо сказал Геральт, утирая со лба пот. Прямо над ними с дикой скоростью и не менее диким воплем пролетел ликантроп. За ним — другой, а третий ещё и обмочился в полёте, к большому неудовольствию ведьмака.

— Это значит, что ваш друг-дубочуд работает, — пояснил охотник на чудовищ феномен природы, сплевывая с губ гаураданскую неожиданность. — Зараза!

 

Обе группы соединились в стойбище, которое Долговетвень уже успел порядком разметать и потоптать. Женщины — гаураданки пытались сопротивляться следопытам, ведьмаку и энту наряду с уцелевшими мужчинами, но Знаки Геральта и лапы дубочуда сделали их слишком сильными противниками.

— Хруум-хуум, — грозно сказал Долговетвень. — Долго же вы, голые-люди-волки-в-синюю-полоску, пакостили в лесу, выжигали поляны, вымачивали свою отраву в реках, чтобы всякие бурарум из Ангмара смачивали вашей хуруум-хруум свои стрелы! Теперь я, хранитель этого леса, возбраняю вам показываться в Эмин-Уиале. Ступайте обратно на север!

— Гаураданы больше нам не опасны, — сказал Каленглад и крепко пожал ведьмачью руку. — Этой ночью ты заработал высокую награду от стражей Аннуминаса, Геральт из Ривии.

— Это-то всё хорошо... — задумчиво ответил Белый Волк предводителю дунаданов Эвендима. — Но Лютика нигде нет.

— Мы нашли тут одного малого, непохожего на гаурадана, — сказал Уйрод, вместе с ещё одним следопытом таща за руки бледного и трясущегося человека в обносках ост-фородского платья.

— А, Перси Алройд! — воскликнул Куланг. — Много ты попортил крови честным людям на всем побережье!

— Ээээ... Ууу.. Мм... Не виноват я! — не соображая даже, за что, оправдывался подручный Воронве.

— Ничего, Перси. Ты нам поможешь, — сказал ведьмак, утираясь от мочи гаураданов чьей-то шкурой и складывая свободной рукой знак Аксий. — Говори, куда Каилин и Воронве, мать их, увели Лютика?!

 

— Повторяю вопрос: куда ты дел клад, орочий выкидыш, пёсий хвост, крысиная жопка, скотина, мразь...

Убедившись, что и под искомой плитой ничего нет, Воронве рванулся выбивать из Лютика информацию руками, ногами и лопатой одновременно, с такой яростью, что даже ангмарцу стало несколько не по себе.

— Вряд ли дунаданская погань просто так пролезла бы сюда. Или этот дурачок, — урезонил его Каилин. Колдун цепкой рукой схватил трубадура за подбородок и минуты две-три пристально смотрел ему в глаза, после чего отшвырнул так, что Лютик больно треснулся головой о плиту: — Не трать на него силы. Он знает не больше, чем мы.

— Пришибить эту паскуду, господин?! — предложил Гондорец, который уже смирился с новой ролью прихвостня при Каилине.

— Зачем? У меня есть мысль получше...

— Ты в ловушке, Каилин! Освободи нашего друга-менестреля и сдавайся, иначе мысль получше полетит с твоих плеч вместе с головой! — крикнул поставленным командирским голосом Каленглад.

— Геральт! Милсдарь следопыт... — крикнул Лютик, но Воронве на всякий случай заткнул ему рот своей обмоткой многолетней выдержки.

— Ведьмак. Ты явился сам, со всем своим сбродом, — тоном хозяина положения продолжал Каилин. — Ты жестоко заблуждаешься, думая, что поймал нас в ловушку.

— Ну-ну. Мы все тут уже готовы к вашим чародейским штучкам, — сказал Геральт.

— И снова заблуждение, — Каилин наставил посох на своих противников и издал какой-то утробный, горловой, чревовещательный звук. Из посоха стало просачиваться мерзкое зеленовато-жёлтое облако, пахнущее горчицей. Когда облако достигло Геральта, Уйрода и ещё парочки стоящих впереди следопытов, то они ощутили чудовищной, противоестественной силы колотьё в глазах и горле, инстинктивно попятившись назад, пока ещё есть силы.

— Если это милое облако продержится над вами несколько минут, то вы издохнете в ужаснейших муках раньше, чем следует, — сказал Каилин из-за ядовитой завесы, мешавшей следопытам схватиться с ним и его прихлебателей. — Поэтому я отбуду в Ангмар без всяких препятствий с твоей стороны, ведьмак. И со стороны дунаданов. А твой любезный дружок менестрель станет почётным гостем Железной Короны. И если ты ещё раз позволишь себе пойти против наших интересов, его будет ждать безбрежное море страданий. Особенно столь любимые тобой части его тела...

— Далеко ты не уедешь, Каилин, — Геральт не знал даже, за что он больше его ненавидит: за собственное бессилие перед ядовитым газом, за издевательство над Лютиком или за похабные намёки, из-за которых некоторые стражи Аннуминаса нехорошо на него покосились.

— А теперь — прощай, ривянин... — Но отбытие Каилина несколько задержалось.

— Хрууум-хууум. Опять отсюда идёт одна грязь, одни яды, одна вонь, — скрипуче заворчал милсдарь Долговетвень. Воины Каленглада расступились, давая дубочуду дорогу.

— Проклятье, — зарычал ангмарец, явно не предусмотревший появление существа, которое будет выше его газовой завесы. Он начал плести новое заклинание, но древочеловек просто смахнул облако рукой в его сторону. Воронве успел отшатнуться и поползти куда-то через колючие кусты в темноту, а вот Каилин на какое-то время попал под удар собственного колдовства и, захлёбываясь выворачивающим потроха кашлем, рухнул на землю, выронив свой колдовской жезл. Магик всё-таки увернулся от Долговетвеня и попытался схватить Лютика, используя уже самый обычный кинжал. Но тут у Геральта возникла идея.

— А если вот так?! — ведьмак выхватил серебряный меч и вложил все силы, подстёгнутые "Пургой", в страшный удар по жезлу. В воздухе над разломанным артефактом заискрило, раздался хлопок, и отравляющий газ исчез, как будто и не было.

— Я и без него кое-что умею, паршивый ведьмак! — почти завизжал Каилин и, продолжая удерживать Лютика с кинжалом, свободной рукой пытался сложить ещё что-то, отступая вслед за Воронве.

— Я тоже, — ответил Геральт и сложил знак Игни. Кусты вспыхнули, как дрова в камине, отрезая ангмарцу путь к отступлению. Отшвырнув злосчастного виконта де Леттенхофа, Каилин с диким воплем бросился на ведьмака, выставив вперёд кинжал, но вскоре ощутил собственным горлом, что меч длиннее. На этот раз не серебряный, а обыкновенный стальной.

— Ни один прислужник Тьмы за последние три года не ушёл от этого клинка, — сказал Куланг, стирая с него кровь Каилина об голенище сапога.

— Ты вовремя, — кивнул ему ведьмак. — Лютик, ты в порядке?

— Не п-переживай, Г-геральт, — видно было, что барда до сих пор колотит от страха. — В а-абсолютном! С-слушай, я п-понимаю, что в-всё это с-сокровище — ф-фальшивка, ч-что здесь н-ничего н-нет, н-но дай хоть п-посмотреть, з-за чем мы з-здесь гонялись?

Ведьмак соскрёб с плиты лезвием меча многовековой мох, обнажая буквы. Куланг прочёл с выражением:

Конец исканиям лежит в начале.

Сокровище всегда там было,

Но вы его не замечали.

Воцарилось неловкое молчание. Геральт смотрел на камень витиеватым многобашенным матом.

— Кто бы это ни был, он славно поглумился над всем Эвендимом, — выразил общее мнение Каленглад.

 

Разодранный в кровь колючками Воронве спускался по горным тропам, стараясь быть очень аккуратным — хоть небо на востоке и светлело, здесь, меж камней и корней на склонах Дол-Хедира, было ещё хоть глаз выколи. Теперь он уже в гробу видал все сокровища — хотелось только перебраться на обитаемый берег, а потом вообще бежать с озера куда угодно, хоть в Гондор сдаваться властям.

Но далеко убежать ему не довелось. В предрассветном тумане над Быстрым ручьём показалась человеческая фигура.

— Я Вилл Плясун. А ты тот, кто ответит за моего брата Билла.

 

— Конечно, приятно видеть, что вы всегда готовы прийти на помощь, но я бы предпочёл всё-таки доехать сам, — отнекивался Лютик.

— Не уговаривай, Лютик. По влипанию в истории ты превзошёл сам себя. Так что мы тебя сопроводим, — покачал головой ведьмак.

Три всадника — Геральт, Куланг и профессор элоквенции — подъезжали к перекрёстку Четырёх королей, где некогда начали эту сумасшедшую и никчёмную гонку. Вновь их встречали двухтысячелетняя статуя и самая первая из злополучных каменных плит.

— Одну минутку, Геральт! У меня появилась некая идея, — остановил бард коня и, спешившись, побежал к холерной плите.

— Лютик, bleadd... Только не это, — простонал ведьмак сквозь зубы. Виконт де Леттенхоф обшарил всю поверхность плиты и под конец закричал:

— Собратья по оружию! Уважьте последнюю просьбу народного кумира! Помогите мне поднять эту дуру и перевернуть — и больше я не пристану к вам ни с какими курвиными сокровищами!

— Это судьба, Геральт, — ухмыльнулся Куланг. Втроём менестрель, дунадан и Белый Волк перевернули белокаменную глыбину на оборотную сторону, вновь открыв миру перекопанный всеми кому не лень в поисках миража клочок земли.

— Вот он! Ох, не зря этот древне-арнорский загадочник писал свои вирши! Конец исканиям действительно здесь! Видите?! — воскликнул Лютик.

Действительно, на оборотной стороне толстой плиты был вырезан небольшой желобок со шпеньком, которого никто не замечал.

— Вот что значит внимание к поэзии! — Трубадур попытался сдвинуть шпенёк, но его пальцев, работавших всю жизнь со струнами лютни и завязками корсетов, на это не хватило. — Попробуй ты, Геральт.

Ведьмак ценой весьма болезненного напряжения сдвинул шпенёк, и часть плиты отъехала куда-то в сторону, открывая тайник.

— Пахнет отсыревшим пергаментом, — молвил Куланг. — Неужели какой-нибудь можновладец запрятал сюда свои грамоты на имения, надеясь, что после ангмарцев они будут кому-то нужны?

Геральт вместо ответа сунул туда руку — и вынул свиток. Затем другой. Третий. Четвёртый.

— Вроде всё сокровище. И вот за это ухлопали кучу народу, — сказал он, протягивая один из свитков Кулангу. Дунадан развернул его и принялся сосредоточенно читать, иногда хмыкая.

— Что там у тебя? — спросил Лютик. — Сказка про юного послушника и двенадцать дриад?

— Не угадал, менестрель, — ответил Куланг. — Это философические заметки создателя тайника. Размышления о нуменорском праве, о чести, о достойной дворянина смерти, о жизни, вселенной и всём таком прочем.

— Надо будет почитать, — сказал бард.

— Когда вернёшься к нам на Тиннудир, ты обязательно успеешь, — молвил следопыт. — Мои товарищи найдут достойное место, чтобы сохранить их от сырости и пыли.

— Для вас книги предков, пожалуй, сойдут за подлинное сокровище, — улыбнулся ведьмак. — А вот Воронве не оценил бы.

— Но каков Хамфри, старая скотина! — выбранился Лютик. — Обнаружил, что никакого клада нет, зато недурно заработал! На мне, на вас, на бандитах и вообще на половине края!

Лютик ещё долго бы возмущался, но тут гонец с Тиннудира прискакал за Геральтом и Кулангом. И началась совсем другая история.


1) IRL песня придумана Юрием Поляковым для романа "Замыслил я побег"

Вернуться к тексту


Глава опубликована: 13.07.2024

Серый Ужас (I)

Примечания:

Южное нагорье — Louis Bacalov, The Grand Duel (Parte Prima)

Атака умертвий — Vladimir Cosma, L'armee d'argile


— Мастер ведьмак! Мастер ведьмак!

Геральт, ехавший своей дорогой по Тракту, не сразу услышал крик с обочины и заметил там какую-то фигурку — мешал северный ветер, становившийся всё более холодным. Осень начинала вступать в Эриадоре в свои права.

Фигурка при ближайшем рассмотрении оказалась белобрысым парнишкой, совсем ещё молодым и, вероятно, даже девственником. Парень был весь перемазан в тёмно-бурой глине Южного нагорья и вёл под уздцы лошадь с мешком и лопатой ростом чуть не с себя самого.

"Младший фермерский сынок, решивший попытать удачи на поприще грабителя могил. Наверняка нарвался на что-то, что без ведьмака не одолеешь. Ну-ну", — подумал Геральт. Хотя умертвия и могильники начали его крепко доставать за почти год работы в Средиземье, но деньги на снаряжение и спирт — для эликсиров и не только — лишними не бывали.

— Судя по размерам твоего мешка, малый, копал ты явно не картошку, — с неприятной усмешкой сказал белобрысому ведьмак.

— Угадали, мастер ведьмак, — ответил ему парень. — Я Арнейл, из Гонд Орхала. А вы Гербольт из Мидии, Гроза Могильников. По мечам за спиной вас признал.

— Ну допустим, — поморщился "Гербольт". — Ты лучше меня попроще зови — Геральт. Так что там у тебя стряслось?

— Был я по торговому делу на ферме Скурлока — день отсюда на юг скакать. А там ребята мне и предложили: идём золото копать на развалины, в Хауд Нируи. Я возьми да и согласись. Вот сколько раз бабка говорила — в старые склепы не лазь, не будет тебе там добра! — в голосе Арнейла появились испуганно-тоскливые нотки, и ведьмак окончательно убедился, что дело серьёзное.

— И вы, конечно, полезли копать и докопались до такого, что без ведьмака с ним не разберёшься, иначе оно полдеревни съест, — кивнул Геральт.

— Пока копали, как раз тихо всё было. Всё блестящее, что оркам в старину не досталось, выгребли да разделили по-честному. А как разъехались мы каждый в свою сторону — тут и началось. Сна не стало. Как устроюсь на боковую — всё мерещится, что крадётся за мной кто-то. Уже за спиной топчется, сопит, выжидает, проклятый, и холодом могильным в спину дышит. В первую ночь мнилось, что гроб с покойничком летает над холмами. Сегодня мнилось, что вдоль дороги мёртвые с косами стоят. И тишина... — Арнейл вдруг прервал рассказ и затравленно оглянулся.

— Опять? — спросил ведьмак.

— Опять, мастер Гербольт. Решил — пойду тогда в Ост Гурут. Эгланы со стариной много знаются, может, посоветуют, как беду избыть. А тут вы на дороге, мастер ведьмак. Вот удача-то!

— На тебя, судя по твоему рассказу, наложено самое обыкновенное проклятие от могильных воров, — стал рассуждать Геральт. — Самый лёгкий и безболезненный для тела и для мозгов способ снять его — это вернуть хабар туда, где вы с подельниками его взяли.

— Вот ото ж, мастер ведьмак, и я подумал. Да страшно там! Оно и в холмах-то пуще лютой смерти мутит, а в Хауд Нируи меня и вовсе живьём съест. А там ещё порой и гоблины шастают... — смутился Арнейл. — Может, вы со мной снарядитесь? Один я теперь в такую дыру ни ногой!

— Обычно я за услуги телохранителя в таких делах беру шесть гномовских золотых, но думаю, у тебя столько не наберёшь — если не трогать проклятый хабар, — сказал ведьмак. Арнейл покраснел как редиска, зашарил по карманам и каким-то торбам, посчитал монеты и со стыдом выдавил из себя:

— Т-три золотых и четыре пенни, мастер Гербольт...

— Та-ак, — пораскинул мозгами Геральт и вынес вердикт. — Накинешь мне потом сверху ещё бутыль спирта для снадобий побольше и овса для Плотвы три меры в дальнюю дорогу. И мы выйдем в расчёт.

— Век благодарить буду, мастер ведьмак!

Геральт и его новый заказчик отправились на юг. Тогда ведьмак и не подозревал, что из этого простенького дельца потом прорастёт один из самых грандиозных и самых по-настоящему жутких заказов в его практике, рядом с которым сам Гюнтер О'Дим не казался таким уж зловещим.

 

В Хауд Нируи всё прошло без сучка, без задоринки. Ведьмак исправно приглядывал за непутёвым клиентом, пока Арнейл распихивал украшения, монеты и старинные шлемы по потревоженным им саркофагам местной знати кардоланских времён. Правда, ночью он крепко докучал ведьмаку кошмарами, но Геральт снимал их, вливая в Арнейла слабое местное подобие "Белой Чайки", изготовляемое им на грибах с окраин Старого леса.

— Теперь нам на запад путь держать, мастер ведьмак, в Гонд Орхал, — сказал белобрысый кладоискатель. — Овёс самолучший в Кардолане моя бабка торгует. Слыхали, может, про госпожу Мабли?

Геральт кивнул. Госпожа Мабли в Херне и других обитаемых человеком местах Кардолана считалась весьма авторитетной знахаркой, и кроме овса и спирта, у неё можно было разжиться важными травами, а по случаю спасения любимого внучка — ещё и со скидкой.

— Слыхали, Арнейл. Так что мне твоё предложение нравится. Шевелись, Плотва!

Путь Геральта и Арнейла к источнику овсяной благодати тоже был долог — следовало сделать хороший крюк на север, к южным полям Бри, чтобы найти переправу через Завертную, которой не угрожали бы налёты орков из Караноста. Но крюк себя оправдал и дорога была безопасной. Арнейловы кошмары тоже не давали о себе знать. Однажды только путникам выпала стычка с кабаном, но в итоге у них ещё и завелась копчёно-вяленая свинина.

Наконец ближе к вечеру второго дня впереди показался Гонд Орхал — обелиск высотой с четырёхэтажный новиградский дом, поставленный на холме незнамо кем и когда. Кажется, уже нуменорцы считали его непробудно древним и таинственным, и уже у них он заимел дурную славу. Тем не менее, остатки населения Кардолана его почитали и регулярно делали там возжигания своим, как считалось, славным предкам, нашедшим упокоение в этих холмах. Ещё с доангмарских времён эта почётная обязанность возлагалась, по обычаю, на семейство госпожи Мабли, и из поколения в поколение старшая женщина в роду поддерживала полузабытый обряд. Так, во всяком случае, рассказал ведьмаку Арнейл.

— Единственная причина, чтобы продолжать жить в этом месте, — сказал Геральт. Ни ему, ни его ведьмачьему медальону Гонд Орхал не нравился.

Когда солнце уже покатилось за гряду Тирн Гортада на горизонте, ведьмак и Арнейл достигли наконец хаты госпожи Мабли — как часто бывало в тех краях, сложенной из камня и дёрна и углублённой в землю ради утепления(1). Почтенная милсдарыня лазала по крыше и палкой сгоняла овец обратно в хлев.

— А вот и внучок, явился — не запылился, — несколько недовольно сказала бабка. — Кого это ты с собой привёл? Неужто ведьмаря?

— Добрейшего вечера, милсдарыня Мабли, — ответил ведьмак. — Так уж вышло, пришлось мне вашего внучка из беды вытаскивать...

— Да тут не только его спасать надо, мастер ведьмарь! — перебила госпожа Мабли. — Тут почти как он уехал, так сразу страсти и начались! Умертвия по ночам выкапываются да на восток воют, чёрному властелину свому поклоняются, тьфу-тьфу-тьфу!

— А тут-то откуда? Отчего? — не понял Арнейл. В самом деле, по логике проклятий мертвецы в Гонд Орхал и страсти-мордасти в Хауд Нируи просто не могли были быть связаны. "Что-то тут дерьмово", — подумал Геральт.

— То уж одна Владычица ведает, кто тутошних покойников прогневал. Видать, повадились недотёпы вроде тебя за золотом — ну и докопались! У меня тут одна уже лежит... — тяжело вздохнула ворожка.

— Живая? — уточнил Геральт.

— Пока живая... Да ты заходи, заходи, ведьмарь. И ты, внучек, не умертвиям же тебя, дурака, оставлять...

Под ворчание тётушки Мабли ведьмак, пригнув голову, спустился в хату-полуземлянку. У очага лежала женщина, измождённая, явно тяжело раненая и перевязанная в нескольких местах. Когда Геральт приблизился к пострадавшей, медальон нервно запрыгал на цепочке. Та, увидев ведьмака, отреагировала так же — то есть не запрыгала на цепочке, а вздрогнула и едва не бросилась бежать.

— Ты... Ты... не умертвие, — сообразила раненая. — Ты здесь, чтобы нам помочь?

— Да. За умеренную плату, — не стал кривить Геральт. — Сколько вас, как вас сюда занесло и что с вами приключилось?

— Мы ехали... из Примостья... На новые места... А здесь... Они сначала убили Муну... Потом затащили остальных в курганы. Эйнион... Куриг... Мельвин... Это на северо-западе... — охрипшая женщина, устав, дотянулась до чашки с водой и громкими, жадными глотками осушила её досуха. — Если найдёшь то, что от них осталось... Сожги их! Ради валар! Пока не стемнело! — и она вцепилась ведьмаку в рукав.

— Тогда мне нужно спешить, — сказал Геральт, аккуратно высвобождая руку. — Зар-раза...

 

Найти убитых спутников израненной милсдарыни — как удалось выяснить, её звали Делюн — было несложно: это должны были быть свежие трупы, ещё не дошедшие до состояния умертвий.

На склонах холма Гонд Орхал, усеянных явно намогильными древними камнями и входами в родовые усыпальницы первобытных предков кардоланцев, ведьмак обнаружил ровно три таких тела. Сначала он обливал их маслом против призраков — для верности, а потом старуха Мабил обкладывала их хворостом и пускала в дело факел. Закатное зарево над холмами уже стало таким же алым, как вереск над могилами, и Геральт, косясь на него, думал: "Ох, не успеем ведь"...

И его опасения оправдались. Когда импровизированная "похоронная команда" зажгла третий по счёту погребальный костёр, из-под склона холма начались характерные толчки, знакомые ведьмаку по Могильникам. После них, как водится, из-под земли поползла нежить. Геральт, накатив оставшейся "Пурги", обрушил на стаю умертвий весь арсенал уже отработанных приёмов, и под серебряным мечом они наконец прекратили несуществование.

Заодно ведьмак и бабка нашли четвёртую из исчезнувших переселенок — ту самую Муну, которую её товарка считала погибшей. Баба целый день просидела на какой-то полуразрушенной каменной стене, визжала и кусалась при попытках её снять.

— Похоже, она окончательно спятила, — сказала Мабил. — Немудрено! Уж тысячу лет тут такого не бывало! Придётся мне с ними обеими повозиться.

— На вашем с внуком месте, милсдарыня, я бы утром снялся с места вместе с обеими больными и перебрался бы к людям поближе. В Херн. Или к переселенцам в посёлок Гервина. Там и вас, и их проще будет защищать, — посоветовал Геральт.

— Кто же тогда умилостивит духов? — развела руками ворожка.

— Что-то твои возжигания их не останавливают. Тут действует слишком могущественная сила. И боюсь, что не только в Гонд Орхале, — покачал головой Белый Волк. — Нападения умертвий и ужас, который обуял твоего внука в Хауд Нируи, начались примерно в одно время. И скорее всего, это звенья одной цепи.

 

На следующее утро, когда бабка Мабил рассчиталась с ведьмаком обещанным овсом, спиртом, травами и старыми кардоланскими монетами, Геральт выехал на Зелёный тракт, к заброшенной квадратной хоромине, где некогда была кардоланская не то застава, не то почта. Путники, следовавшие с юга на север, часто делали там привалы, и ведьмак рассчитывал, что в этом квадратище ему будет от кого разузнать новости о других инцидентах с умертвиями.

Он действительно встретил на стоянке довольно большую и разношёрстную компанию — фермеров, разъездного торговца из Бри, хоббита из Пристенка и даже дунландца из-за реки, который вёз на брийскую ярмарку рысьи шкуры. По их словам, в Кардолане последние три-четыре дня и три ночи стало твориться что-то невообразимое. Расступались могилы там, где об их существовании никто не подозревал. Умертвия бродили по холмам, подбирались к стоянкам и фермам, нападали на возы и людей — и теперь все, кому дороги были рассудок и жизнь, снимались с места.

— Даже следопыты с трудом с ними управляются, — услышал Геральт знакомый голос. У дверей в хоромину среди прочих сидел Менельдир, дунадан-ренегат из Херна.

— Ба, Менельдир. Ты тоже решил убраться подальше от этого бардака? — спросил ведьмак.

— Скорее наоборот, — возразил Геральту старый знакомый. — У Бродяжника сейчас людей здесь мало, и те в основном на Сарнском броде. Сам знаешь, все дунаданы стягиваются на север бить ангмарцев. Вот он и не побрезговал мной, беглецом и трусом, обратился. Одного из их бойцов, по имени Нарндир, загрызли одним из первых. Ещё в четверг, в самом начале.

— И что ты думаешь предпринять? Вас и с Нарндиром было бы тут максимум шестеро. А активность мертвецов наблюдается по всему Кардолану. Я уже принял тут пять заказов в разных местах, — сказал ему Геральт.

— Я хочу предложить тебе шестой. Да такой, которым ты выполнишь все пять разом, — заговорщицки сказал Менельдир. — Нарндир последнее время наблюдал за Тирн Гортадом и, похоже, обнаружил там первоисточник этой нечистой силы.

— Где же ему ещё быть? Ты сам слыхал, что рассказывают про Тирн Гортад, — ответил ведьмак. — И что я получу с тебя или Бродяжника как твой ассистент?

— Дунаданы и граждане Херна совместно выделили одиннадцать золотых Короля-под-Горой. С пенни, — сказал Менельдир.

— Теперь вижу, что они понимают серьёзность дела. Ну, милсдарь Менельдир, по рукам!

Ведьмак ещё даже не представлял, насколько он продешевил.


1) В игре хаты нет, но должна же бабка жить где-то поблизости от мест, где игроки регулярно на неё натыкаются.

Вернуться к тексту


Глава опубликована: 14.07.2024

Серый Ужас (II)

После того, как король Артандил пал смертью храбрых в сече у Амон Фирн, именно Амондир, лорд Тирн Гортада и Хранитель Могильников, собрал остатки кардоланской рати и нанёс поражение Рудауру. Знать Кардолана предлагала ему корону, но он отказался, ибо происходил не из рода Элендила и Элроса. Амондир принял титул князя и перенёс столицу в Дол-Эрнил, своё родовое гнездо в холмах Тирн Гортад; затем он прибыл в Форност и принёс присягу на верность Аргелебу I, седьмому из королей Артедаина. Так после пяти веков междоусобиц воссоединён был Арнор.

— Ничего сверхъестественного, обычная хроника княжеского дома. И как она нам поможет вычислить холерного некроманта?! — недоумевал Геральт, листая фолиант со страницами из телячьей кожи в искусном переплёте.

— Это только присказка, ведьмак — сказка впереди, — ответил Менельдир. — Видишь — там дальше два больших ряда загнутых страниц?! Это, похоже, то, на что наткнулся Нарндир и о чём пытался предупредить нас всех — но слишком поздно.

Ведьмак последовал совету ренегата и перелистнул пару страниц, пока не дошёл до загнутого блока. Менельдир нашёл книжку при убитом падшими духами бывшем товарище и резонно подозревал, что покойник Нарндир вычитал в ней какой-то важный секрет, от которого зависело оперативное выполнение Геральтом всех заказов на упокоение умертвий.

Но мир не продлился долго, потому что за Рудауром стояла иная сила, могущественная и злая, и не победив на поле брани, она действовала исподтишка. Бла-бла-бла, — ведьмак старался читать быстрее, поскольку дело шло к раннему сентябрьскому вечеру. — Шла молва в народе, что сам Царь-Ведьмак... хм! ...безлунными ночами бродит меж курганов, нашёптывая и напевая что-то мёртвым. Забытые за века вожди и воины зашевелились в своих гробницах, оживлённые нечистыми духами из самых тёмных глубин Ангмара. Послушные его владыке, они бесшумно крались сквозь туман, и горе было тому, кто подходил слишком близко! Даже дети Кардолана не были в безопасности — сколько их сгинуло в те дни прямо из своих кроватей, из-за прочных и непоколебимых стен!

Желая положить конец этому кошмару, князь Амондир отправился на поиски причины волнения мёртвых. Придворные отговаривали его, но он рек так: "Разве я не лорд Тирн Гортада, не Хранитель Курганов? Чего мне бояться тумана над упокоищами? Разве не мой народ и мои праотцы лежат там?! Если не мне облегчить их юдоль и возвратить им покой, то кому тогда?!".

Немногое известно о том, что сталось с князем Амондиром, но то, что дошло до нас, до сих пор леденит кровь. Сказывают в Кардолане, что его отчаянные вопли раздавались среди курганов три ночи после его отъезда, и когда они наконец стихли, туман в Могильниках стал гуще, чем когда-либо...

Амондир оставил после себя трёх сыновей, но проклятие пало и на наследников князя. Бледная тень, которая соткалась из тьмы в виде человека в тумане, чьи глаза светились холодной, пустой белизной, появилась несколько лет спустя и, казалось, охотится за княжичами, изничтожая одного за другим. Сперва Амонгатол, старший сын Амондира, был найден мёртвым... но это было не самое худшее. Кто-то обрядил его в белый саван перед входом в курган, а лицо его сморщилось, как будто он состарился на столетие за одну ночь. Не прошло и двух лет, как его брат Таннадан кончил так же, сгинув из самого Дол Эрнила!

Серым Ужасом прозвал народ гонителя сынов Кардолана, и если даже княжеский род не знал от него защиты, то кто тогда мог быть покоен во всей стране?...

— Кажется, я начинаю представлять себе, чем это не может быть, — сказал Геральт следопытам, поразмыслив над книжкой. — Это не умертвие, не вихт, не призрак и не изводье. Чародейские способности твари слишком сильны. Можно было бы заподозрить умруна — но умрун имеет тело, пусть тощее и паскудное. Скорее всего, ангмарский или мордорский служебный дух вроде назгулов или каргулов. Зар-раза...

— Это ещё не всё. Нарндир отметил ещё несколько страниц, ближе к концу, — кивнула Горвен, девушка-воительница из дунаданов, которую после смерти Нарндира прислали на пост у Тирн Гортада. Ведьмак перелистал страницы к следующему "загнутому блоку" и продолжил:

Князь Остир слишком поздно понял, что под угрозой находится не только Амон Сул. Он поскакал на север, чтобы защитить Заверть, взяв с собой большую часть рыцарей, и только увидев на юге клубы дыма и зарево великого пожара, он понял, что творится без него в Кардолане. Остир сражался с глазами, затуманенными от слёз, и после битвы король дозволил ему вернуться. Князь быстрее ветра помчался обратно в Дол Эрнил, но не был он готов к тому, что ожидало его там...

К тому времени, как он наконец добрался до Дол Эрнила, княжеская крепость представляла собой разрушенный остов. Его люди лежали на улицах грудами окровавленных тел, головы защитников были насажены на колья над воротами. Княгиня-мать Луиллот исчезла бесследно. А в разрушенном тронном зале на троне Остира восседал Серый Ужас. Он принял облик Амондира, его собственного деда, но смотрел всё теми же ужасными белыми глазами. С улыбкой на своем насмешливом лице призрак поднял руку, указывая на испуганного внука Амондира.

И восстали мёртвые.

— Последний принц Кардолана? Тот самый? — с усмешкой спросил Геральт, вспомнив, с какими трудами вытаскивал наивную низушку Лалию из Могильников.

— Именно он. Тогда он и сгинул в Могильниках. Остир тщился спрятаться там от Серого Ужаса, но это всё равно, что прятаться от молота на наковальне, — ответила Горвен.

— А теперь он, стало быть, проявился. Спустя тысячу триста лет — потому что кардоланцы даже по рассказам стариков не помнят ничего подобного. Вы ищете Серый Ужас здесь, в Тирн Гортаде, потому что это самое засранное некромантией место в округе. И у вас есть конкретные соображения, где именно он играет в князя?!

— Да. Их мы сейчас и проверим, ведьмак, — сказал Менельдир. — Ты с нами?

 

Холмы Тирн Гортада были последней линией обороны Кардолана в той же ангмарской войне 1409 года, которая разорила Агамаур. Так что теперь они превратились в такую же зону магического загрязнения, что и Алое болото. Вот только магия здесь была иной и, пожалуй, ещё более паскудной природы.

Вечный серо-голубоватый туман окутывал распадки и взгорья, изредка из него проступали белёсые силуэты навеки облысевших деревьев, похожие на кости. В воздухе в любое время дня и ночи царил сырой, затхлый дух — нередко случалось, что следопыт, знахарь или разбойник в бегах после долгого пребывания в Тирн Гортаде схватывали тяжёлую лихорадку. Были в этом краю и постоянные обитатели, но в эльфских книгах о них обычно говорилось под рубрикой "Духи падшие и ужасные".

Бывшая столица этого очаровательного края — Дол Эрнил — имела вид заброшенного и полуосыпавшегося, но всё же хорошо сохранившегося замка с многослойной и крайне запутанной оборонительной системой. В этих условиях даже Серый Ужас превращался в иголку в стоге сена, потому Геральт и его спутники решили придерживаться схемы, предложенной Менельдиром — начать поиски с тронного зала, где страховидлу видели в последний раз.

На дальних выселках Дол Эрнила, где обосновались Менельдир и Горвен в ожидании Бродяжника с подмогой, было ещё терпимо. Но уже в четырёх-пяти стае вглубь плоскогорья начиналось всякое. Поэтому ведьмак порядочно закинулся "Филином" и держал наготове склянку масла против призраков.

Спустя три лестницы, пять полуразрушенных коридоров, три умруна, три призрака, четыре умертвия в разной степени разложения и бесчисленное количество многоножек искатели Серого Ужаса вышли в круглую залу с давно провалившейся крышей, откуда некогда открывался вид на Старый Лес, а ныне — только на пелену тумана. В зале стояла скульптура статной и властной женщины с собакой.

— Луиллот, княгиня-мать Кардолана. И верный пёс Асторин, с которым она ушла искать средство остановить мертвецов, — задумчиво сказала Горвен, глядя на статую.

— Не слишком успешно, — скептически сказал Геральт.

Пройдя комнату с памятником даме с собакой, все трое вошли в тронный зал, который так долго искали. Это было наименее тронутое временем помещение замка, и у дальней стены стоял ещё каменный Трон Кардолана, окружённый полустёршимися барельефами.

— Пока ни единого признака Серого Ужаса, — думал вслух Менельдир.

— Наивно было бы полагать, что он все тысячу шестьсот лет сидел здесь и отдавал умертвиям приказы: "К тезоименитству Чёрного Властелина доставить пятьдесят вяленых младенцев", — хмыкнул ведьмак.

— Думаю, тут для него недостаточно темно, — молвила Горвен. — Где же нам его тогда... — на этом слове воительница-дунадан оступилась на вроде бы ровном месте и чуть не провалилась в какую-то дыру. Геральт и Менельдир вытащили её за руки и обнаружили, что перед ними плохо закреплённая крышка люка, уводящего куда-то вниз.

— А там — достаточно, — сказал ведьмак, указывая в чёрный провал. Это был, верней всего, обычный потайной ход, предназначенный для бегства кардоланских монархов в случае беды, но запах сырости и туманный Тирн Гортад с призраками вокруг навевали мысли о склепе. Навевал их и медальон Геральта, нервно подпрыгивающий на многострадальной цепочке. — Похоже, мы нашли что искали.

— Геральт из Ривии, — обратился к нему Менельдир. — Не раз мы с тобой бились бок о бок в Кардолане с нежитью, варгами и полуорками. Может, настало время нам и сейчас совершить ещё один подвиг, величайший из всех, покончив с Серым Ужасом?!

— Не совершай безрассудства, Менельдир! — прервала его Горвен. — Судя по тому, что мы о нём ведаем, Ужас могуч и силён! Лучше дождаться Арагорна и Гальбарада, они обещали привести отряд!

Геральт задумчиво вглядывался в люк и наконец сказал:

— Если Серый Ужас — то, что я думаю, вполне возможно, что против него будут бесполезны даже навыки ведьмака. К тому же вечереет, а ночью подобные твари особенно сильны. Самое разумное, пожалуй — последовать совету Горвен.

— Эх, вы, — махнул рукой Менельдир, но ему нечего было возразить.

 

За скудным охотничьим ужином дунадан-ренегат был мрачен, молчалив и даже почти и не притронулся к зайцу. Под конец он добровольно вызвался на ночное дежурство вне очереди и вылез из палатки.

— Что-то он задумал, — сказал ведьмак Горвен. — Как бы не пошёл на эту серую курву в самоубийственную атаку.

— Я не удивлюсь, если он это сделает, — ответила следопытка. — Менельдир ведь рассказывал тебе, как ушёл от нас?

— Он нарушил присягу, струсил, погибли люди. Больше не рассказывал, — буркнул Геральт.

— Менельдир родился на Митейтельской стрелке, в наших потаённых поселениях. Он лишь на несколько лет старше меня. Однажды он на время отлучился со своего поста, и тролли, которых он должен был подстерегать, убили и съели семью, которую Арагорн поручил ему попечению. Это было лет пятнадцать назад, — начала объяснять Горвен.

— Тогда у него есть все основания себя грызть. Видела когда-нибудь погадку тролля, обожравшегося человечины? — спросил ведьмак.

— Я была там — после того, как всё случилось. Мы хотели, чтобы Менельдир остался, говорили, что похлопочем за него перед Арагорном. Но он ответил нам: "Свой позор я должен расхлёбывать сам" и ушёл от нас.

— Грустная история. Знавал я одного похожего ведьмака-ренегата. Его звали Беренгар. Но он в конце концов, разобрался, где хорошие парни, а где не очень, и пал смертью храбрых, сражаясь с бандой Саламандр в Вызиме, — припомнил Геральт.

— Боюсь, что Менельдир ищет такого же конца. В надежде смыть позор он способен на многое, — сказала Горвен.

 

Сны Геральту в столь паскудном месте снились тоже на редкость паскудные.

Какие-то курвины полузатопленные подземелья. По ним бредёт Менельдир и бормочет: "Я смогу! Я докажу! Обо мне узнают! Обо мне заговорят!". Внезапно из полузасыпанного отнорка показывается Беренгар и кричит: "Менельдир! Не ходи сюда! Здесь Король Дикой Охоты! Тебя вы* * *

т и высушат!". Но его поглощает серый туман...

— Менельдир! — разбудил ведьмака крик Горвен. После пробуждения выяснилось, что ренегата на месте уже не было.

— Пошёл восстанавливать доброе имя. Зар-раза... — проворчал Геральт.

— Видит Владычица, это я подбила его, — вздохнула Горвен. — Я слишком сильно пыталась его убедить, что он не стал чудовищем и предателем, что Арагорн примет его обратно, если... — и почему-то запунцовела.

— Настолько сильно? — усмехнулся ведьмак. Дунаданская воительница хотела было влепить ему пощёчину, но передумала.

— Нет времени смывать оскорбления, Геральт из Ривии! Мы не можем бросить Менельдира этому... как ты его...

— Реликту, — напомнил Геральт незнакомое Горвен слово. — Пошли.

"Спасатели" потратили ещё несколько минут, чтобы нацарапать указатель для остальных следопытов, где их искать, и в предрассветных сумерках двинулись в развалины Дол-Эрнила, по пути срубив походя здоровенное сочащееся гноем умертвие.

— Странно, — сказала Горвен, вытесывая на стене очередной указатель, — Менельдир прошёл здесь, но никто не пытался его задержать, в отличие от нас.

— Звучит нелепо, но похоже на ловушку, — сказал Геральт, нейтрализуя очередного умруна знаком Игни. — За нами явно наблюдали оттуда.

Наконец они достигли Трона Кардолана и давешнего люка в катакомбы. Ведьмак вручил факел в свободную руку Горвен, а сам принял "Кошку" и оставшуюся порцию "Филина". Конечно, оставалось маловато, но Геральт подозревал, что против того, чем является Серый Ужас, его эликсиры вообще окажутся бесполезны.

Ход вёл в настоящие сырые затхлые катакомбы, где над головами ведьмака и Горвен то и дело высовывались из земли узловатые корни. Им периодически попадались мертвецы, но ни для того, ни другого опасности уже не представляли. Наконец спасатели Менельдира прорубились в подземный зал, оформленный грубыми камнями с примитивным спиральным орнаментом по краям — казалось, он на века старше всего остального Дол-Эрниля.

— Менельдир! — воскликнула Горвен. И действительно, в свете факелов показалась фигура ренегата — он бродил, щупая руками воздух, будто ослеплённый. Девушка попыталась взять его за руку, но следопыт только грозно замахнулся мечом с совершенно неуместными словами:

— Тролли?! В это время года?! Нельзя терять времени! Убейте их всех!

Менельдир сделал резкий скачок вперёд и начал яростно рубить воздух.

— Тролли... Он словно провалился в свои воспоминания, — шепнула Горвен и, пристроив факел поудобнее, схватилась за меч обеими руками.

— Курвина магия, — сказал Геральт, покосившись на Глаз Нехалены. — На него наложили мощнейшую иллюзию. Такие сильные чары значат, что наш серый знакомый где-то рядом...

Тут их прервали скелеты, выкапывающиеся из-под земли. Бой этот был скоротечен и кончился победой живых. Даже Менельдир под иллюзией умудрился зацепить парочку мертвецов клинком, думая, что сражается с теми самыми злополучными троллями.

— Тролли вернулись! — тревожно кричал ренегат.

— Призраки прошлого крепко держат его, ведьмак, — огласил комнату загробный голос. — Ему никогда не сбежать от них!

Геральт обернулся на голос. И увидел Серый Ужас.

Глава опубликована: 18.07.2024

Серый Ужас (III)

— Элберет Гилтониэль! — завороженным шёпотом сказала Горвен Геральту. — Это же... князь Амондир!

Перед ведьмаком и воительницей дунаданов стоял высокий темноволосый человек в диадеме, плаще с обильным золотым шитьём причудливыми орнаментами, штанах из оленьей кожи и высоких сапогах всадника. Вот только слишком уж он был высоким — в полтора раза выше Белого Волка. Слишком уж яркими мертвенно-белыми лучами светились его глаза — что твои махакамские рудничные фонари. И слишком уж серой была его кожа — нелюдски серой.

"Для призрака он слишком плотен, — подумал Геральт. — Но к Людям явно не принадлежит. Кто же ты, мать твою?"

Последнее у ведьмака, похоже, вырвалось вслух, потому что Горвен подхватила:

— И как ты создал всю эту мерзость, кто или что бы ты ни был?!

— Великие силы сосредоточил Чёрный Властелин, — вместо ответа прошипел дух — имитатор Амондира. — Мне была дарована лишь часть их. Мощь, данная мне моим хозяином, весьма полезна. Всё, что он попросил взамен — чтобы я служил ему.

— Мы уже поняли, на кого ты работаешь. Но на кой хер тебе стращать ради Мордора и Ангмара Южное Нагорье, где за тысячи стае от них ютятся полтора хуторянина и их хромая коза Дэчка?! Они ни за что не смогут угрожать ангмарским магикам, даже если сильно напьются и сильно напоят Дэчку. Может, как в старые добрые времена — расскажешь нам, какое твоё земное дело нужно завершить, да и всей сказке конец?! — сердито молвил Геральт, которому уже порядком надоели умертвия и курганы.

В старые добрые времена вся эта земля принадлежала мне, глупцы! — инфернально расхохотался им в лицо Серый Ужас. — Никто мне был не указ. Возможно, я приму новую форму — молодую и сильную. И королевство снова станет моим — с моими старыми верными подданными. А что за полторы тысячи лет они чуть испортились в земле — для меня уже неважно.

Ведьмак понял, что разговор был исчерпан с самого начала, плеснул на серебряный меч масло против призраков и кивнул Горвен.

Напарники атаковали Серый Ужас с двух сторон: следопытка — верным дунаданским мечом, Геральт — знаком Игни. Но похоже было, что на духа не действует ни то, ни другое — огненный шар он просто развеял в дым глазами-фонарями. Удары серебряного меча с маслом против призраков не заставляли эту паскуду даже вздрагивать.

— Зараза, — только и успел сказать ведьмак, как вдруг почувствовал, будто бы кто-то просовывает ему руку прямо в мозг, сжимает извилины в кулак и выкручивает. Геральт, обронив серебряный меч, упал на отсыревший пол, успев заметить, что рядом так же валяются Горвен и Менельдир.

— Теперь вас, смутьянов, освободит от этого заклятия только могила, — презрительно сказал Серый Ужас.

Последнее, что ведьмак запомнил — это наполняющий катакомбы серый туман.

 

Туман поглотил всё. Он заменял сырую землю под ногами. Потолок с корнями над головой. Стены, которые Враг знает кто и когда расписал спиралями. Единственное, что было посреди этого нигде, кроме тумана — это Серый Ужас. На сей раз он обрёл свой, очевидно, истинный облик — огромное, невообразимое создание в доспехе, каких Геральт отродясь не видывал, и в парадном шлеме, из-под которого виднелась безгубая сгнившая пасть мертвеца.

Ведьмак понимал, что ничего хорошего от страховидлы ждать теперь не приходится, и всё же брёл к нему, к центру этого курвина мира. При попытке идти в другую сторону туман уплотнялся, наваливался на грудную клетку, забивался в рот и нос, не позволяя дышать. И он был не один такой.

И справа, и слева от Геральта прямо, как по нитке, покорно шли к Ужасу на суд и расправу другие, знакомые и незнакомые, люди, эльфы и низушки. Менельдир и Горвен. Воронве Гондорец и его головорезы. Убитые в Гарт Агарвен креоты и эгланы. Унвин из Херна. Милуиэль. Ефрейтор Йымм и Сассь Ульфсак. Её высочество Сильвия-Анна и барон де Пейрак-Пейран. Радовид Реданский, Фольтест Темерский, Хенсельт Каэдвенский и Дийкстра. Ренуальд аэп Матсен и Бернард Лоредо. Азар Явед и Яков из Альдерсберга.

— Наверняка ты не ожидал меня здесь увидеть, ведьмак, — с мерзким смешком сказал ему обгорелый в Стигге труп Вильгефорца. — Наконец-то ты ко мне присоединился.

— Ghoul y badraigh mai aep cuach, — сквозь зубы послал его Геральт. Но не идти он не мог. Серый Ужас был всё ближе и ближе. Запах разложения в воздухе всё сильнее и сильнее.

— Геральт!

Кто это! Неужели... Зараза! Только не Цири! Тебе здесь делать нечего! Ты ещё жива!

— Я знаю, Геральт! Тебе тоже! — Цири возникает неизвестно откуда посреди шествия мертвецов, в руках у неё ведьмачий меч. — А ты, — обращается она к Ужасу, — убирайся отсюда вон! И забирай мертвяков! После Белого Хлада с Серым Ужасом я и подавно разделаюсь! — кажется, что его гипнотизирующие чары не действуют на ведьмачку.

Серая тварь замахивается рукой, словно готовясь сотворить заклинание. Тут глаза Цири вспыхивают точно так же. Туман сотрясается, мороки словно уносятся ветром. Выплеск Силы...

 

Ведьмак снова лежал на полу в катакомбах. Но на этот раз никто не подвергал его магическому контролю. Собрав в кулак силы, Геральт схватил меч и вскочил на ноги так быстро, как только возможно.

Горвен тоже приходила в себя, а вот Менельдир так и лежал ничком. Зато их серый мучитель, съёжившись и схватившись за бесплотную голову, сидел в тёмном углу, как обычный кмет с похмелюги. Пользуясь тем, что столкновение с Цири ослабило Ужас, ведьмак вновь взялся за меч с маслом и попытался атаковать. На сей раз видно было, что ему не нравится, вот только чувствовалось, что урон от серебра и масла для древней сволочи не серьёзней чесотки.

— Остановись, тварь! — раздался под сводами подземелья знакомый голос. На этот раз принадлежащий не Дитя-Неожиданности. Бродяжник со товарищи всё-таки нагнал их.

— Ты опоздал, сломанный меч сломанного королевства, — прошипел Ужас.

— Не знаю, на какое представление мы там опоздали, — возразил ему наследник былой славы Арнора, — но Кардолан без боя ты не получишь, будь ты хоть в облике Элендила, Исилдура и Анариона разом!

Геральт и Горвен отпрянули от Серого Ужаса — потому что он опять трансформировался в туман, на сей раз стелющийся по полу. В таком виде он бесшумно уполз куда-то в узкие полузаваленные проходы, оставив после себя только запах свежевскрытого кургана.

Обернувшись, ведьмак увидел, что Бродяжник привёл с собой Гальбарада, Корунира, Саэрадана и ещё каких-то дунаданов, которых он не знал.

— Горвен! Хвала Владычице, ты в порядке, — выдохнул Гальбарад. Тем временем верховный следопыт перевернул тело Менельдира, посветил на лицо факелом и осмотрел зрачки:

— А Менельдир, увы, в порядке больше не будет никогда, — сказал Бродяжник. — За какие бы вины он не наказал сам себя изгнанием, теперь он их искупил, пав на боевом задании смертью воина. — Дунаданы сняли свои капюшоны и молча собрались вокруг тела ренегата. — Негоже оставлять его тело и дух на растерзание прислужникам Тьмы. Мы вывезем его из Тирн Гортада и похороним с почестями.

Геральт придерживался несколько менее лестного мнения насчёт поступка Менельдира, но ведьмаку хватило такта смолчать. Да и волновало его больше иное.

"Чую, пахнет от тех дел колдовскою силой, затхлой сыростью Сарх Ворна с Чёрною Могилой!... Там, где меж несчастных, грудой сваленных в гробницу, Серый Ужас только бродит, враг тысячелицый", — так и стоял в ушах Белого Волка голос Тома Бомбадила.

 

— Смотри-ка, — указал Геральт на страницу уже знакомой книги о Кардолане. — Кто-то тут обвёл и подчеркнул одно имя. А на полях ещё и три восклицательных знака выставил.

— "Луиллот", — Горвен тоже заметила. — Уж не в загадке ли её исчезновения кто-то хотел найти способ расправиться с Серым Ужасом?

— Нарндир? — предположил ведьмак.

— Нет, заметки сделаны не рукой Нарндира, — покачала головой дунаданка. — Это та же рука, что переписывала эту книгу по нашей просьбе. Девушка из Херна. Риангар, дочь Кадваллона. Вы ведь, кажется, знакомы, Геральт из Ривии?

— Не в этом смысле, — отрезал ведьмак. — Я всё-таки не Лютик. Да даже у Лютика в Кардолане были совсем другие зазнобы. Риангар для него слишком деловая.

Но теперь им в любом случае надо было ехать в Херн, благо с заказами на умертвий в посёлке Гервина и окрестностях Геральт разобрался быстро — половина из них после неприятной встречи Серого Ужаса с Цири исполнились сами собою. Активность нежити впервые почти за неделю пошла на спад. Но ведьмак понимал — пока Ужас не задавить, это лишь временное отступление. И теперь надо было выяснить, как ведьмаку упокоить навеки сверхмощную гадину, против которой бессильны серебро и Знаки.

В Херн Геральт въезжал без особого энтузиазма — он хорошо помнил, что здесь осталось немало его недоброжелателей после заказа на Плачущую Госпожу почти три месяца тому назад. Но семья Риангар и Кадваллона в их число не входила. И после добровольно-принудительного обильного обеда с обязательным рагу по фамильному рецепту дочь ипата охотно ознакомила ведьмака и его помощницу со своими историческими изысканиями.

— Предание о Луиллот мы, кардоланцы, все знаем с детства, — начала Риангар. — В дни ангмарской войны княгиня-мать поклялась положить конец бесчинствам мёртвых, обрушившимся на её народ и семью. Когда вместо своего сына Остира нашла она только его верного пса, воющего на Могильники, то отправилась с Асторином на север, в чащу Старого Леса, что уже тогда славился своими ведьмами и ведунами — искать у них помощи. Больше её не видел никто из живых, но мертвецы вскоре успокоились и воротились в свои курганы. Народ Кардолана воздвиг в её честь статую в Дор Эрниле, которую вы уж видели, и снова воцарился мир — до Великой чумы... — закончила свой рассказ Риангар и невольно прослезилась.

— По-моему, я догадываюсь, каких ведьм и ведунов искала в Старом Лесу её сиятельство, — сказал ей Геральт. — Но мне они говорили, что Серый Ужас им не забороть.

— Не исключено, — вздохнула Риангар. — Ворожки сейчас стали уже не те, что в старину. Но у них могут найтись старые колдовские книги. Ведь был же у кого-то из их предшественников способ усмирить Серый Ужас!

— Тогда мы переночуем в "Доме на перекрёстке" — и с утра немедленно на поиски, — сказала Горвен.

— Я с вами! — категорически заявила решительная девица из Херна. — Я единственная из вас, кому знахарки из южного Старого Леса доверяют. Дунаданов — ты уж прости, Горвен — они боятся не меньше, чем обитателей Могильников. А уж если к ним ведьмак вломится — ты уж прости, Геральт...

На следующее утро ведьмак, воительница дунаданов и Риангар уже ехали из Херна на запад меж песчаниковых холмов, благодаря которым эту часть Кардолана и прозвали Красной Пустошью. Кроме них и бесконечного алого кардоланского вереска, пейзаж изредка оживляли руины былой местной цивилизации, не пережившей ангмарского удара. Дорога к Брендивайну в целом прошла тихо — даже ночью на холмах выли нормальные серые волки, а не те, кто выл последнее время вокруг Тирн Гортада.

На второй день пути копыта Плотвы уже попирали улицы мелкого городишки, что раскинулся у Сарнского брода и жил на торговле с низушками — последние при виде ведьмака норовили вжаться в стены домов и притвориться ветошью. Некогда мощёный арнорский тракт обрывался там, где меж отмелей текли мутные воды Брендивайна, а за ними уже виднелись ивы низушечьего Шира.

Сдав Плотвичку и прочих лошадей на конюшню при местном стане следопытов, Геральт и его спутницы за девять пенни сторговали у рыбака лодку, на которой и пошли вверх по реке — по словам Риангар, именно так проще всего было напасть на след княгини Луиллот.

— Думаю, никто из вас не станет возражать, что путь со стороны Тракта, мимо Дол Эрниля со всеми его прелестями и медвежьих берлог, не больно-то безопасен. К тому же человек, который может помочь нам, живёт прямо на берегу Брендивайна, — сказала искательница приключений из Херна.

Со стороны Хоббитании вдоль реки тянулись ивовые рощи, верхушки холмов, иногда показывались жилые норы — обитателей их уже было не разглядеть. Левый берег, вдоль которого гребли Геральт и компания, был куда менее приятным — заболоченным, да ещё и обдуваемым могильным холодом с Тирн Гортада.

Вечером экипаж лодки достиг устья реки Серен(1), за которой уже начинался Старый Лес. По совокупному мнению, это было самое безопасное место для ночлега. Но и тут Геральту вместо спокойного сна пришлось отгонять серебряным мечом и Знаками "могильные свечи" и малогабаритных, размером с кошку, арахноморфов.

Утром на втором часу плавания на густо заросшем левом берегу показался необычайно для такого места уютный и миловидный домишко.

— Здесь живёт та, которую мы ищем, ведьмак, — Сидрах с Холмов. Её семья уже несколько поколений населяет этот край Леса, — сказала Риангар.


1) В LotRO, как это часто бывает, река есть, а имени у неё нет. Имя взято мной из материалов New Notion Club от ближайшего географического объекта — Ceren Hills.

Вернуться к тексту


Глава опубликована: 23.07.2024

Серый Ужас (IV)

— Ох батюшки! Ведьмаки ещё повелись в Кардолане! А ты, выходит, тоже по колдовской части? — недовольно присмотрелась к Геральту Сидрах, ведьма с Барандуина.

— Да так, всё больше по мелочам, — буркнул ведьмак, осматриваясь в хате ворожки из Старого Леса — на диво богато и складно обустроенной для такого места, но всё равно тесноватой, потому что здесь проживала целая семья. Сидрах, немолодая жилистая тётка, хлопотала у котелка, в котором варила какое-то очередное зелье. В дальнем углу вяло играла с чёрным котом всклоченная девчонка в зелёном платьице, а на кровати по соседству лежала, время от времени кашляя, ещё какая-то баба, закутавшись в алый плащ.

— Милостивая сударыня Сидрах, — несколько нервно начала Риангар, — мы ищем следы Луиллот, последней княгини Кардолана. В хронике, которую вёл достославный род покойного Унвина из Херна, сказано, что она отправилась в Лес искать помощи против мертвецов и Серого Ужаса, иначе прозываемого Хифренгором — и более никто её не видел, но мёртвые и впрямь вернулись в свои гробницы. Ты, если не врёт народная молва, живёшь в лесу уже сотни лет, и если кто и может раскрыть тайну княгини, так это ты!

— Это ты хватила, Риангар из Херна! Что ж я, эльфийка какая, чтобы жить тыщу лет?! — отмахнулась колдунья. — Луиллот и впрямь в нашем семействе знавали, но то ж не я была, а наша прапрапрапра... в общем, прабабка! В её чародейной книге про княгиню записано. Чичас... Куда ж я её, дура, засунула...

С тяжким вздохом Сидрах подняла крышку гигантского сундука и копалась там, наверное, минут пять, периодически выбрасывая оттуда разный отталкивающий хлам явно чародейского назначения — при виде некоторых предметов следопытка Горвен нервно хваталась за рукоятку клинка. Наконец она с большим трудом вытащила толстенный старинный гримуар, из которого отваливались и падали на пол отдельные страницы.

— Вот она, родненькая! Я ж её случайно заимела — как к покойному мужу сюда съехала, сундук с платьем забрала да не поглядела, что этот кирпич неподъёмный там лежит! Сестра моя Хенбран, старая дура, до сих пор думает, что я её нарочно покрала... А доча всё еду ей таскает, помириться хочет, да вот, захворала... — Тут бабка прервала поток сознания, обернувшись на Геральта:

— Сударь ведьмак, ты у нас человек при оружии, не пособишь старухе? А то в лесу нынче Враг знает что бродит!

— Охотно, — кивнул ведьмак. — Если отсыпешь мне малость скользких грибов и тысячелистника. А то у меня опять эликсиры кончаются, зар-раза...

 

Дорога до хаты старой дуры Хенбран была и впрямь долгой. Солнце перевалило зенит, а Геральт всё не возвращался. Тем временем милсдарыня Сидрах напряжённо шуршала страницами своего фолианта, наполняя хату пылью.

— Матушка, перестань, — не выдержала больная на кровати. — Я ж задохнусь!

— Не дерзи, — огрызнулась матушка, — недолго осталось. — Наконец ведьма нашла нужное место в памятнике кардоланской литературы:

— Ага! Предок мой Дарогандес да светлейшая княгиня нашли логово проклятущее, где царствие Серого Ужаса начинается, кинжало ему в задницу!

— Неужели с ним так просто разделаться? — съехидничала Горвен.

— Да иди ты, коза — фигуральных выражениев не понимаешь! — проворчала Сидрах. — Дарогандес наказал ея светлости войско сбирать, но княгиня в одиночку в Чёрную Могилу вступить изволили, чтобы... Батюшки, а дальше клякса на пол-листа.

— Может, вы помните, что на месте той кляксы было? — уточнила Риангар.

— Что ж я, эльфийка какая?! — ответила ведьма. — Хм... Вот тут пишет Дарогандес, что Луиллот себе другого советчика изыскала, силу более могучую. А кого — не пишет, зараза. Хотя я, кажись, догадалась... Уж не про...

Но тут размышления Сидрах вслух прервали шаги со стороны Леса и слегка басовитое пение за окном:

Гол-лог, воглый лог, и над логом — горы!

Сух-мох, сыр-бор, волглый лог и долы!

Здесь хозяйка зелья варит с видом пресуровым?

Что ж, встречай друзей двух старых вместе с другом новым!

— Батюшки! — колдунья сняла замызганный передник и побежала открывать. — Ох, лёгок на помине!

Это действительно был Том Бомбадил, и не один — его сопровождали Златеника и вернувшийся из Леса Геральт.

— Старые знакомые, — сказал ведьмак. — Повстречали меня, когда я на обратной дороге дрался с гворном. Правда, к тому времени эта дубина уже была на последнем издыхании.

— До Ветлянки весть дошла — пострашнее гворнов в силу сызнова вошла мерзость из Сарх Ворна, — в своей испытанной манере начал Том. — И пришлось со Златеникой нам на дальний юг сбираться, чтоб, от страха не поникнув, её дома не дождаться. А тут глядь-поглядь — вышел из тумана наш ведьмак и сразу хвать ножик из кармана!

Риангар потеряла дар речи, увидев воочию Тома и Златенику, которые для неё были в лучшем случае сказочными героями.

— Ну, здравствуй, молодая Сидрах, и вы, девушки! Кабы не ведьмак, то я бы подумала, что теперь одни женщины вышли на бой с Серым Ужасом — больше никого не осталось! — сказала Златеника.

— Большая часть наших воинов сейчас либо на Северном нагорье сражается с ангмарцами, либо с другой стороны Тирн Гортада следит, чтобы Зелёный Тракт оставался безопасным, — ответила Горвен, оказавшаяся более готовой к таким неожиданностям. — Но мы и Геральт пошли другим путём.

— И он, как я погляжу, оказался самым коротким, — подхватил Геральт. — Вы ведь в своё время вручили что-то такое её светлости Луиллот, что она надолго отправила Серый Ужас на заслуженный отдых. Правда, её саму это не спасло...

— Я действительно говорила с Луиллот, давным-давно и совсем рядом с этим местом, — сказала дочь реки. — Она пришла за помощью, как и вы сейчас. Я дала ей все средства защиты, какие могла, и надеюсь, что они помогли ей в последние часы жизни.

— Это не тот самый эликсир, который привёл в чувство твою сестру из Агамаура? — спросил Златенику ведьмак, улыбнувшись одними губами чему-то своему.

— Почти что. В него нужно добавить пыльцу пылецвета, что растёт в двадцати милях к северу отсюда, за Сетевой поляной. Тогда его чары будут уже не страшны... если я всё правильно помню. И пусть эта малая вещь поможет тебе вершить великие дела, — ответила речная дева.

— Кстати об эликсирах, — припомнил Геральт. — Милсдарыня Сидрах, как там насчёт обещанных грибов и тысячелистника? И спирт бы заодно не помешал.

 

— Так... Что там Златеника велела сделать с этими пылецветами? А то из головы выскочило, — сказала Горвен.

— Вымочить их в воде, — напомнил ведьмак. — Лучше в Брендивайне — а то Серен вытекает как раз из того места, куда нам нужно.

Геральт отряхнул с волос остатки паутины с Сетевой поляны и добавил: "Зар-раза...". После этой процедуры он сел на корточки у самой кромки воды, достал из сумки тускло-лиловые цветы и опустил их в реку, аккуратно водя ими по часовой стрелке. Вскоре с поверхности воды начали подниматься струйки сизого дыма, сформировав небольшое облако.

— Давай сюда пузырёк Златеники. Скорей! — сказал ведьмак.

Воительница дунадан протянула Геральту флягу с известным уже ему снадобьем, быстро подставив его прямо под облако, осыпавшееся поблескивающей пыльцой, и постаравшись насобирать её как можно больше.

— Отлично. Потом это можно добавить в масло против призраков, — выдохнул ведьмак, чувствуя себя готовым к предстоящей вылазке.

— А как же твои эликсиры? — спросила Горвен.

— Даже не пытайся получить у меня глоток на пробу, — буркнул Геральт. — Прозвище "Убийца дунаданов" мне ни к чему. — И, отужинав копчёной кабанятиной из недавних ведьмаковских запасов, напарники отправились на боковую.

 

— Йен...

— Менельдир... Что за... Геральт, это ты?

— Bleadd. Горвен? Извини, что разбудил. Мы ведь чуть не...

— Да. Лесное чародейство, не иначе. Или волшебство Златеники.

— Хочешь продолжить, Горвен?

— Не в этот раз. Для схватки нужна ясная голова.

— Не в этот раз. Спи, спи, спи...

— Перестань. Только не по голове.

— Мне частенько так делали в Каэр Морхен. То наставники помоложе, то Ламберт...

— Кто?

— Потом расскажу. Спим...

 

На рассвете Геральт и Горвен двинулись вверх по реке Серен — по самому удобному и безопасному пути в гнездо Серого Ужаса. По правде, "удобный и безопасный" было сильным преувеличением. Как и "рассвет" — утро выдалось пасмурным, а в туманах, окутывавших лощину, заметить наступление утра вообще было невозможно. Обросшие мхом ветви деревьев с правого берега Серена местами соприкасались со скалистыми обрывами Тирн Гортада на левом, образуя туннели, по мрачности и запаху напоминавшие ведьмаку канализацию Вызимы.

— Ты тоже заметил, что пахнет мертвечиной? — сказала следопытка.

— Ещё как, — кивнул Геральт. — И как раз спереди. От места, указанного Златеникой.

Чем выше поднимались напарники по берегам Серена, тем сильнее был запах разложения и тем невротичнее реагировал на него медальон ведьмака, тем чаще попадались недружелюбно настроенные арахноморфы и сколопендры. Геральт, чувствуя, что они уже на подходе, принял по порции "Волка", недурственно зарекомендовавшего себя на подобных заказах, и "Леса Марибора", чтобы радикально усилить Знаки — а затем влил в склянку с маслом против призраков снадобье с пылецветами по рецепту речной девы. Этим эликсиром он беспрепятственно поделился и с Горвен, чтобы та обработала им свой меч.

Наконец ведьмак и воительница дунадан вступили в весьма затхлое и затуманенное болото, из которого брал свое начало Серен. Украшали эту тухлую трясину только арнорского вида развалины, густо населённые крысами, сколопендрами, жуками-норбогами — и это ещё в лучшем случае.

— Мы на месте, Геральт, — молвила Горвен. — Добро пожаловать в Сарх Ворн, Чёрную Могилу.

Ведьмак просто покрепче сжал меч, услышав название места, о котором сам Том Бомбадил отзывался с лёгким испугом. Историю Сарх Ворна он уже слыхал и от Сидрах, и от Златеники, и от самих следопытов на Сарнском броде. Святилище, основанное ещё донуменорской культурой строителей Могильников, а при Кардолане перестроенное и обильно изукрашенное, в годы Великой Чумы стало местом массовых захоронений жертв эпидемии. С тех пор исконное его название было надёжно забыто, уступив место нынешней мрачной кличке, а приближаться к заброшенной божнице не рисковал никто, кроме самых глупых и жадных кладоискателей. Вернулись из них лишь два или три человека, да и то поседевшими и полусумасшедшими.

— А что здесь было... хм... в мирное время? — спросил Геральт.

— Если тот, кто сказывал мне о Сарх Ворне, не врёт, то он славился своими жрицами-предсказательницами. От них, наверное, и ведут свой род Хенбран, Сидрах и другие. Это меня и пугает, ведьмак — тебе ведь ведомо, кто из валар предрекает судьбы и пророчит.

Геральту действительно было ведомо, что в эльфских и нуменорских верованиях вершителем судеб числится Намо Мандос, владыка загробного мира. Правда, касалось его предвидение прежде всего эльфов — а что же до судьбы людей, то тут священное предание Eldar было настолько путаным, что даже Элронд Полуэльф и мэтр Гэндальф в сём вопросе лишь руками разводили. Впрочем, Edain эта деталь не мешала включить Мандоса в свой пантеон и чтить.

— Твою-то мать, — с непередаваемой интонацией сказал ведьмак, осознавая, с чем связался. — Вот почему Хитренгора ни хрена не берёт. Хотя знаешь, Горвен — однажды в Темерии достался мне заказ на божка мелкого пошиба. И я его выполнил.

— Тогда вперёд, — деловито кивнула следопытка.

Земля Сарх Ворна под ногами сочилась жижей, которую только в пустыне Корат назвали бы водой. Могильные свечи стягивали кольцо вокруг Горвен и Геральта, а когда они подошли к одному особо провалившемуся и плохо пахнущему храмику, наперерез им ринулся пахнущий сырой древесиной дубочуд. Ведьмак применил приём, который выработал ещё при работе в Бакленде — резкий колющий удар в дупло, заменяющее ему пасть, и несколько таких же резких поворотов.

Дубочуд завалился в болото, расплескивая смердящую воду, но тут из тумана раздался крик Горвен:

— Геральт!

Ведьмак двинулся на голос и увидел, что именно напало на посланницу дунадан.

Обыкновенно кочуны, равно болотниками именуемые, считались в Эриадоре тварями безобидными — кем-то вроде энтов и гворнов, но для трав, мхов и лишайников. Случалось, что порча Мордора ополчала их против двуногих, но чаще бывало, что сам Геральт охотился на них, как на источник ценных ингредиентов для "Ласточки", "Пурги" и иных эликсиров.

Этот же кочун — или умертвие кочуна? — явно был совсем иным. Скелетоподобный, местами поросший грибами и разящий сыростью, он норовил сбить Горвен с ног и закусать, а на кочкообразной спине вместо мха и вьюнов, которые помогали живым кочунам маскироваться, виднелась кучка черепов — детских или вовсе младенческих, оплетённых паутиной.

Геральт максимально оперативно сменил стальной меч на серебряный и, поминая dy'eabl и его arse, нанёс кочуну удар по коленным чашечкам. Но тот вовремя отскочил и попытался обрушиться уже на ведьмака. Брюхо твари оказалось костяным и плохо пробиваемым, поэтому когда кочуно-вихт пошёл на второй заход на цель, Белый Волк повторил удар по суставам — и тактика оказалась верной. Оставшееся без ног чудовище плюхнулось в болото, и Горвен уже снесла ему голову своим клинком нуменорской ковки.

— Думаю, в нём уже не осталось ничего полезного, — сказал ведьмак. — Нам сюда?

Бой с нежитью-кочуном вывел Геральта и его спутницу к лестнице, ведущей в очень напоминающее могильник сооружение на склоне холма. Давным-давно запечатанные в него двери были полузасыпаны, а над ними высечены слова "Чума! Не подходить близко!"

— Надо подумать... — тут взгляд Горвен упал на валяющуюся на замшелых ступенях безделушку. Она подобрала её, осмотрела внимательно и сказала:

— Герб Кардолана! Брошь княгини Луиллот! Мы у цели...

 

Истории неизвестно, для какого рода или, может быть, коллегии жрецов выкопали усыпальницу в Сарх Ворне донуменорские жители Эриадора и некоторых земель к востоку от Мглистых, которых книжники величают "культурой ярусных могильников". Но в дни Великой Чумы XVII века Третьей Эпохи она дала последний приют, пожалуй, доброй половине Кардолана.

Гниющие костяки — мужские, женские, детские — были навалены по всем закоулкам и коридорам, источая зелёное гнилушечное свечение, позволявшее ведьмаку обойтись без "Кошки", а Горвен — без факела. Порой они перегораживали проход, и Геральт вынужден был нарушать их вечный покой знаком Аард. Изредка из-за очередной горы мертвечины виднелись грубые каменные саркофаги племенной знати доисторических кардоланцев, на крышках которых изображались звероватые татуированные рожи в рогатых шлемах. Антураж дополняли довольно упитанные крысы, которые даже после четырнадцати веков забвения находили, чем поживиться в Сарх Ворне.

Шевелящейся и опасной дохлятины в коридорах тоже было предостаточно. Шаркающие по полу отгнившие руки, норовившие сцапать ведьмака и Горвен за ноги, были ещё самыми безобидными. В бой рвались по костям своих собратьев умертвия даже в крайней степени разложения, лишившиеся доброй трети тела. И видно было, что Серый Ужас придал страховидлам дополнительных сил — одного-двух уколов серебряным мечом здесь уже было недостаточно.

— Он нас изматывает, — сделала практический вывод Горвен, смачно раздавив сапогом очередную сколопендру.

Один раз в коридоре столпилось столько гниющей и блюющей дряни, что Геральт не стал беречь силы со Знаками для главного врага, как собирался, и просто расчистил путь хорошим, крепким Игни, а потом подождал, пока среди догорающих тел можно будет пройти. За ними открылся огромный зал с разверстыми зевами древних склепов по стенам, посреди которого напарников встречали две фигуры. И Горвен легко их опознала.

— Владычица... Княгиня Луиллот? И Асторин?

Глаз, знакомый с рисунками в кардоланских хрониках и с памятником в Дол-Эрниле, легко опознал бы во встречающих регентшу Кардолана и её верного пса. Правда, их головы и тела были деформированы и так, как будто на них обрушился град камней. И глаза Луиллот и Асторина испускали мертвенно-бледные лучи света, слишком хорошо знакомые ведьмаку.

— Вы зашли слишком далеко, смельчаки, — сказала княгиня, а точнее, принявшая её облик или управляющая телом страховидла. — Но эта стоянка на вашем пути станет последней! Асторин, взять!

Собака, мучительно издохшая века назад, ринулась на Геральта, а её не более живая хозяйка скрестила мечи с Горвен — похоже, надеясь быстро разобраться с более слабым противником, а более сильного связать боем со своим верным помощником, пока не придёт и его черёд.

Но дунаданка показала, что отнюдь не является более слабым, лихими контрударами и ловкими уколами сдерживая рубящие махи мёртвой княгини, а то и оттесняя Луиллот в данный конец залы, заполненный таинственным серым светом. Ведьмак и подавно не зевал, перекатами уклоняясь от прыжков Асторина и стараясь принять такое положение, при котором пёс со всей дури напоролся бы зубастой мордой на лезвие серебряного меча, сдобренного усовершенствованным маслом против призраков.

Так оно и вышло. Асторин в очередной заход с такой силой наскочил на клинок, что лезвие рассекло его голову на две раздваивающиеся половинки. От внимания Луиллот это не ускользнуло.

— От смерти не убежишь! — в гневе воскликнула хозяйка упокоенного пса, и вокруг напарников заметались могильные огоньки. Оружие дунадан нуменорской ковки — не говоря уж о ведьмачьем мече, неплохо с ними расправлялось, но они выполняли свою задачу — отвлекать Геральта и Горвен от самой Луиллот.

Княгиня сделала попытку зайти ведьмаку с тыла, но быстро нарвалась на коварную подсечку Горвен, и её меч лишь разодрал Геральту рукав куртки. Свалившись на пол, Луиллот попыталась встать, но серебряный меч точным и сильным уколом проткнул ей место, где должно находиться сердце.

— Свобода... Наконец-то свобода... — воскликнула загробным голосом Луиллот. Останки княгини осели на пол и обратились в груду серого вонючего праха, свидетельствуя, что дух её светлости воссоединился с остальным правящим домом Кардолана за кругами мира.

— Жаль было поднимать на неё меч — всё-таки пращуры мои присягали ей на верность, — молвила Горвен. — Но порча Мордора есть порча Мордора, и она должна быть изгнана.

— Серый Ужас должен быть там, — указал Геральт на свечение.

— Ведьмачье чутьё? — не без ехидства спросила следопытка.

— Очевидность, — и они направились навстречу самому опасному, что могло ждать их в Сарх Ворне.

Глава опубликована: 04.08.2024

Серый Ужас (V)

Перед ними была лестница, гигантская лестница, тонущая в дыму, в мерцающем свете факелов и огня в железных корзинах... Они шли, догоняя стекающую по ступеням кровь. Шли вниз, все время вниз, по лестнице замка Стигга...

Геральт затряс головой, отгоняя наваждение. Он был не в Стигге, а в подземельях Сарх Ворна, Чёрной Могилы, даже не за тысячи стае, а за сотню пространств и времён от Стигги. И вместо Цири и Йеннифэр с ним была Горвен, девушка из дунаданов. Но лестница действительно вела вниз, словно бы подсвечиваемая серым — как если бы он принял "Кошку".

Не убирая мечей в ножны, ведьмак и следопытка прошли по вырубленной в пористом сыром камне лестнице до конца — железных дверей, что распахнулись сами собой. А за дверями ждал... Тронный зал. Извращённый, искажённый, с погребальными урнами и древними надгробными камнями вместо украшений, с синими и зелёными светильниками-гнилушками и окутывающим всё это серым туманом. И посреди всего этого великолепия на поросшем фосфоресцирующей плесенью каменном троне восседал их старый знакомый в столь же знакомом обличье князя Амондира.

— Наконец-то вы пришли. Видите, какая участь ожидает тех, кто осмеливается бросить мне вызов?! — надменно сказал им Серый Ужас, механически-инфернально хохоча.

— Видим, ваша княжеская светлость, — сквозь зубы, как сплюнул, ответил Геральт. — О них слагают легенды и песни. А ты видел, что у нас теперь есть защита, которой нипочём какой-то там божок-ренегат из загробного мира дикой пустоши.

— Как ты смеешь?! Когда-то я служил Судье Валар(1), но не теперь! Я покинул его после того, как он бросил меня на произвол Врага, оставил меня сломленным и лишённым облика! Но по доброте своей властелин Мордора и Царь-Ведьмак даровали мне свою силу! Слишком долго я спал, забытый народом Кардолана! Теперь они вспомнят обо мне!!! Новое царство ждёт вас, друзья мои — царство мёртвых!!! — и Ужас с новой порцией инфернального хохота замахнулся мечом, рассчитывая поразить обоих врагов.

Но удар призрачной твари пришёлся в пустоту — пока она хорохорилась, Геральт и Горвен прикидывали в уме, куда они могут укрыться от ударов Хифренгора. А заодно и подбавили масла против призраков на своём оружии. Так что вскоре Ужас обнаружил, что ведьмак и дунаданская дева уже сами атакуют его с двух сторон.

"Кажется, штучки Златеники работают", — удовлетворённо отметил Геральт, видя, что от усовершенствованного масла страховидлу уже ощутимо корёжит. Но сил ему явно хватало на долгий бой. Напарники уже начали уставать, тогда как их призрачный противник не испытывал ограничений физического тела и стал теснить их назад к коридору.

Пользуясь тем, что Серый Ужас временно отвлёкся на Горвен, ведьмак совершил хитрый перекат и нанёс духу удар с незащищённого тыла. Сложный рассекающий вольт в своё время упокоил немало призраков в Северных Королевствах, а с добавкой от Тома Бомбадила похоже, сработал и здесь. Но...

— Проклятье! Стало ещё хуже! — воскликнула Горвен.

— Bleadd, — проворчал Геральт. В азарте схватки он и думать забыл о том, что всего лишь уничтожил оболочку Ужаса в виде Амондира, выпустив тем самым на свободу его сущность. Теперь Серый Ужас предстал перед ним и Горвен таким же, каким в видении в Дол-Эрниле — огромным сгустком пульсирующей серой мглы, облачённым в неописуемо гротескные и геометрически противоестественные доспехи, из под шлема которых виднелось чёрное от гнили лицо залежалого мертвеца.

— Довольно! — взревел Хифренгор. — Игры закончились! Теперь я буду упиваться вашим страхом, пока вы не сгниёте заживо в недрах болота!

Серая мгла стала шириться, заполоняя собой пространство, окутывая ведьмака и дунаданку с головой. В какой-то момент Геральту показалось, что он сейчас снова провалится в галлюцинации и уже даже видит бредущих сквозь туман не то нильфгаардцев, не то скоя'таэлей, павших когда-то от его руки. Он рефлекторно рубанул по иллюзии мечом и...

Это сработало. Сгусток мглы исчез, оставив вместо себя трупную вонь.

— Горвен! — пихнул ведьмак напарницу, пытающуюся выпутаться из клубов мглы. — Руби этот серый туман! Пока масло ещё годится в дело! Живей!

Сгустки, не выдержав ведьмачьего и арнорского оружия с толикой чародейских снадобий, стали исчезать один за другим. Судя по болезненным ужимкам и сотрясениям Серого Ужаса, они действительно были его полноценной частью. Он пытался испускать из себя новые клубы мглы, но ведьмачий меч справлялся с ними быстрее.

— Восстаньте, восстаньте, мои подданные! — взвыл Ужас. — Примите этих дерзецов в свои ряды! — на этот раз паскуда хохотала не так уверенно.

С лестницы послышалось клацанье костей, и в тронный зал вступили умертвия. Увидев подмогу, Хифренгор снова попытался заполонить своими эманациями весь зал. Геральт тоже заметил нечисть — и увидел, что на этот раз её пришло немного, каких-то шесть-семь уродцев. Одного он срубил сразу, а ещё небольшую кучку запер в углу знаком Ирден.

— Займись оставшимися, — крикнул он Горвен. — Ужас остаётся за мной! — и снова переключился на подкрадывающиеся к ним клубы серой мерзости, один за другим превращая их в опадающий на пол прах. Следопытка меж тем взялась за оставшуюся троицу мертвецов — едва не пропустив удар первого, она снесла ему скелетированную башку и принялась за следующего, уклонами в сторону сводя на нет попытки заблевать себя чумным гноем.

Серебряный меч Геральта работал бесперебойно, но, расчистив середину зала от Хифренгора, он понял, что у него потихоньку устают руки — даже "Филина" не хватало на эту сволочь. Тут наконец-то к нему снова присоединилась Горвен, и вскоре компаньоны почувствовали, что тают силы уже самого Ужаса.

— Что это?! — внезапно завыла демоническая тварь. — Что со мной?! Ты больше не мой господин, Намо! Ты не можешь призвать меня... НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-ЕТ!!!!!!

Хифренгор пропал, как будто его и не было. Но его финальный ор обрушил с потолка несколько каменных плит и комьев земли, и вдобавок нарушил конфигурацию знака Ирден. Умертвия освободились, но для ведьмака и Горвен они уже не составили труда. На полу осталась только затхлая изъеденная крысами полумумия, в которой только по диадеме теперь можно было бы узнать Амондира, первого из князей Кардолана.

— Этого не могло быть. Но мы одержали эту победу, — сказала Горвен. — Для Менельдира. Для Кардолана. Для свободных народов.

— Для горячей ванны в трактире и горяченького супчика с потрошками, — на выдохе подхватил Геральт. — Оставаться здесь больше нельзя.

Сломав каблуками сапог пальцы рукам изрубленных умертвий, пытавшимся и без остального тела сопротивляться, они двинулись к выходу. Но когда двери чертогов Серого Ужаса захлопнулись за их спинами от налетевшего сквозняка, их кое-что насторожило.

— Что это за звук? — задал риторический вопрос ведьмак и снова выхватил из ножен серебряный меч.

 

— Где же это видано — лезть самим в Могильники! Хлябь и крысы, гниль и плесень — очень этот склеп невесел, многоножек дюжины — чем не место Ужасу! Вот пришлось подстраховать вас, сзади гадов ободрать нам! — сыпал стишатами в своей излюбленной манере милсдарь Бомбадил.

— Так вот почему умертвий спустилось так мало, — догадался Геральт. — Мы твои должники по гроб жизни, Том.

— Полно! — сказала Златеника, и её голос заставил Геральта и Горвен почувствовать, будто они не в Чёрной Могиле, а на зелёном лугу. — Вы ведь делали это не для собственной забавы. Да и вы ведь сами додумались, как ослабить Серый Ужас так, чтобы владыка Чертогов Мандоса смог призвать его к порядку. Луиллот отважно сопротивлялась, но и ей лишь временно удалось запечатать его в подземелье...

— К слову о Луиллот. Мы нашли не только останки княгини и Асторина — но и, возможно, какую-то её вещицу, — следопытка протянула Златенике брошь.

— Я помню. Это было давным-давно, когда княгиня пришла ко мне за советом, как бороться с Серым Ужасом. Она носила на груди брошь, украшенную синими камнями... — дочь реки присмотрелась к кардоланской цацке повнимательней и сказала: — Очень похожую.

— Та, что некогда ее на плече носила, ярче дня была лицом, солнечней сапфира… Так пускай же эту брошку носит Золотинка: будет память нам о прошлом — звездочка-живинка, — заключил неисправимый лирик Бомбадил.

Когда все четверо наконец вышли на затхлый, но вольный болотный воздух, показавшийся после Сарх Ворна нежнейшей амброзией, ведьмак приметил, что туман рассеялся, и сквозь просветы в ветвях видно было, что дело идёт к вечеру.

— В Каэр Морхен нас, помнится, учили, что в перенасыщенных магией пространствах человек часто теряет счёт времени. Даже ведьмак, — задумчиво сказал Геральт. — А нам ещё как-то возвращаться.

— Знаю вам короткий путь: через скалы брякнете — не успеете моргнуть, будете на тракте, — посоветовал Том.

— А как же Риангар? Она обещала вернуться за нами к устью Серена с моими товарищами с Сарнского брода... — насторожилась Горвен.

— Риангар встречу я, и ей не придётся уж беспокоиться, — пообещала Златеника. Тем временем Том возился с драгоценностями, найденными в Сарх Ворне, читая над сундуком традиционную магическую формулу: «Пусть найдет, кто найдет, и спокойно владеет, будь то птица, зверь, человек или эльф».

— И разумеется, ни слова о краснолюдах. Даже здесь дискриминация нелюдей, — усмехнулся Геральт, готовясь отправиться в обратный путь. — Namarie, милсдарь Том и неукротимая Златеника! И привет вам от Лютика!

Бомбадил было насупился, но потом разразился таким смехом, что крысы и многоножки разбежались кто куда.

 

Выбравшись подальше от мрачных вертепов Тирн Гортада и поближе к людям, ведьмак и Горвен разделились. Запоздалая возлюбленная покойного Менельдира направилась к дунаданам, чтобы сообщить им об успешной операции. Геральту же предстояло забрать на конюшне Плотву, объехать на ней окрестные хутора и собрать вознаграждение за упокоенных, а главное — провести три-четыре дня активного отдыха.

Таким образом в ночь с 22 на 23 сентября ведьмак оказался в Овражках, в кабаке "Гребешок и бородка", в крайне стеснённых условиях. Под одним одеялом в одной не слишком широкой кровати в не слишком чистой комнате находились он сам, Лютик и дебелая трактирная прислуга, своими выдающимися формами то и дело выпихивавшая их обоих на пол.

Когда Геральта уронили в третий раз, то он, начихав на всё и заслуженно обозвав случайную спутницу чёртовой дурой, засосал с похмелья весь кувшин с водой и принялся молча сидеть за столом у окна, наблюдая, как светлеют предрассветные сумерки. В таком положении его и застал стук в дверь.

— Никого нет дома! — сонно промычал Лютик из койки. — Молли, солнышко, ты ведь не трогала табличку "Не беспокоить!"?

Стук продолжался — видно было, что плевать входящий хотел на табличку. Ведьмак, выругавшись по-краснолюдски, взял стальной меч и в два прыжка подскочил к двери, приоткрыв её на цепочку. С той стороны стоял молодой парень в плаще дунадана.

— Эге, каким-то таким я и представлял ведьмака — даже спит с мечом под матрацем, — съехидничал дунадан. — Я Амдир, послан сюда от Бродяжника. Срочное дело!

— Его эльфская зазноба потеряла пуговичку, — мрачно предположил Геральт.

— Если бы всё было так просто и весело, — вздохнул Амдир. — Кольценосцы снова объявились на Западе! Нашу заставу на Сарнском броде разметали, как соломенный домик! И что хуже всего — они отправились в Шир!

Геральт вспомнил свои встречи с назгулами — и чуть не проблевался. Потом вспомнил, где именно и кто держит у себя Кольцо. И понял, что это значит:

— Зараза...

Но тут начинается совсем другая история.


На этом завершается первая книга "Братства Плотвы". Действие следующей книги — "Ущелья Ангмара" происходит в промежутках между приключениями Геральта, Лютика и Иорвета, описанными в книгах первой и третьей. Так что не удивляйтесь!


1) Вольный перевод оригинального Ordainer — "рукополагатель" или "предопределитель"

Вернуться к тексту


Глава опубликована: 04.08.2024

Книга II. Ущелья Ангмара.

Хотя новейшие Ангмарские войны стали для Западного Края кампанией не менее судьбоносной, чем исторические, всё же в памяти Свободных народов Средиземья они толком не отложились, не породив о себе ни грозных песен, ни обстоятельных хроник. То ли просто время помянуть их ещё не пришло, то ли накрепко заслонила их в народной молве Война Кольца, то ли дело в том, что велись они обеими сторонами всё более исподтишка да из подполья, не в пример прошлым. Всего две или три большие битвы может насчитать в них ум наблюдательный — защита Аннуминаса, битва за Примостье и сражение на Эттенских высотах, а дальше даже цепкая хоббичья память начинает подводить меня, недостойного.

Но речь наша ведётся не обо мне, а о Ведьмаке, известном тако ж как Геральт из Ривии, что хоть и против своей воли вступил в борьбу с нежитью под Железной короной, но именно в ней окончательно делом доказал нашим славным вождям, что стоит теперь на стороне Свободных народов, и немало преуспел в своих хитроумных вылазках. В содружестве с эльфами, гномами и дунаданами не раз проникал Геральт в самые опасные и насыщенные нечистым чародейством уголки Ангмара, сражал чудовищ и выводил живыми полузамученных пленников.

Я возьму на себя смелость и даже больше скажу — какие шутки порой шутит Единый над дерзнувшими исказить Его замысел! — тварь, что удумала возродить на Севере чёрное наследие Царя-Ведьмака, именно рукою Ведьмака иного была из пределов Арды изгнана! Пусть она потом и возродилась в ином обличии на Юге, но об этом уже премного написано в новейшей литературе о кампании в Гондоре, Пеленнорской битве и падении Минас-Моргула. Мы же с вами поведём речь свою о том, как на заре Войны Кольца Геральт из Ривии отринул столь прославленный свой нейтралитет и выступил против Лже-Короля Ангмара, да будет он проклят в кругах и за кругами мира.

 

К сему 5 августа 42 г. Четвёртой Эпохи, сиречь 1463 года по исчислению Шира, руку приложил

 

Мериадок Брендибак, сын Сарадока.


Внимание! Здесь начинается нехронологическое повествование! Действие второй книги происходит летом-осенью 3018 года, в промежутках между историями из первой и, скорее всего, и третьей книг. Толстые намёки на это читатель мог видеть уже в более ранних историях "Братства Плотвы".

Глава опубликована: 05.08.2024

Страна багровых туч (I)

Мелуинен, Северное нагорье. Июнь 3018 г. Третьей Эпохи.

— И почему ты так воняешь... — пробурчал ведьмак, обращаясь к самому здоровому мешку, в который он с трудом запихал голову крупного скального тролля. Теперь её предстояло сдавать заказчикам, которым ароматы тролля точно бы не понравились.

Геральт, ведя в поводу Плотвичку с ценным грузом, двигался под ранним утренним обложным мелким дождиком вдоль Мелуинена — одного из рукавов реки Нурсир, или Печальной, что впадал в большое озеро Нен Харн. Где-то здесь, среди рощ, островов и озёр, притаился вольный эльфский городок Лин Гилиат, власти которого и снарядили ведьмака за зелёной башкой тролля Гурмагата, сожравшего местного почётного гражданина.

Вскоре вдалеке меж сосен показались и стрельчатые башни Лин Гилиата, который единственным в округе остался не задет ни двумя нашествиями ангмарцев, ни эпидемией чумы — хотя соседний артедаинский Мереност был тысячу лет назад вырезан орками и горцами вподчистую. Eldar объясняли это благодатью Элберет Гилтониэль, которой они с умом распорядились. У ведьмака были свои, менее лестные для них теории.

Наконец ривянин прошёл с добычей под чередой белокаменных арок с причудливым резным орнаментом. Эльфская стража, поморщив носы, пропустила Геральта на остров, на котором расположился городишко. Теперь ему надо было отыскать Гильдора Инглориона — местного можновладца, с которым полагалось решать вопросы о награде.

Милсдарь Гильдор, как обычно, имел пребывание в Там Гилиате — одной из лучших библиотек Западного Края и всего Средиземья, которая по невиданным капризам судьбы обнаружилась в этой глухомани к северу от Бри. Ведьмак думал поработать в этой библиотеке, где, по словам Элронда, было немало ценных алхимических рецептов. Но спокойно посидеть в Там Гилиате ему было не суждено.

— Что ж, я вижу, что Лахенн, наш хранитель рощи, отомщён. Благодарю тебя, ведьмак, что возвратил нам его ожерелье. Причитающиеся восемь золотых ты получишь у казначея Талиолланга. Кроме того — нам только что пришло письмо от наших северных соседей из Эстельдина, предназначенное для Геральта из Ривии, — сказал эльфский лорд, оторвавшись от написания какого-то философического трактата.

Геральт взял свиток в дырочках от соколиных когтей, протянутый ему Гильдором, и прочёл:

Ведьмаку из Ривии, что не вмешивается в политику

Рад слышать, Геральт Ривский герба Мост, что ты теперь пребываешь в Лин Гилиате у наших соседей-эльфов, ибо у нас сложилось положение, требующее содействия людей, поднаторевших в борьбе с чудовищами и иных рискованных делах.

Не далее как вчера точно такой же сокол, тяжело израненный, прилетел к нам в Эстельдин с дальнего севера и принёс послание от нашего товарища, которого мы все считали давно умершим. Хотя он жив, но определённо пребывает в опасности, и ему может потребоваться помощь, но мы несём немалые потери от ангмарцев и орков, и свободных рук в нашем воинстве почти нет — посему услуги ведьмака будут нам весьма кстати.

Награда будет оговорена отдельно. Дело не терпит отлагательств, посему рассчитываем на твоё прибытие в течение двух дней.

Бродяжник

— Зараза... — вырвалось у Геральта. Под "дальним севером" Бродяжник явно деликатно подразумевал Ангмар. А там после того, как ведьмак несколько раз расстроил планы Мордирита в процессе охоты на чудовищ, наверняка каждый нужник был оклеен его портретами с подписью "Взять живым или мёртвым!". На минуту задумавшись, Геральт оборотился к казначею:

— Так что там с оплатой за умиротворение тролля?

— Прошу прощения, сударь ведьмак, — пожал плечами Талиолланг, и охотник на чудовищ почувствовал неладное. — Но после того, как гномы из Отрикара приняли наш последний заказ, золота в сундуках уже не так много. Поэтому прими от нас половину награды деньгами, а ещё половину — плодом мастерства эльфов старых времён.

Талиолланг поднял из мешка и выставил на стол эльфский железный нагрудник, со вкусом оформленный и по размеру вполне подходивший Геральту.

— Это не самое лучшее творение кузней достославного Эрегиона, и цена ему как раз четыре гномьих золотых, не более. Во времена, когда Западный Край был юным, и Кольцо Всевластья ещё не диктовало свою чёрную волю...

— Полно, милсдарь подскарбий. Пригодится. А то тут один краснолюд в Отрикаре пытался рассчитаться со мной талисманом, дарующим двадцатипроцентные скидки у оружейников. Но когда я предложил ему испытать амулет на его кузене из мастерской через улицу — сразу передумал и расстался с деньгами, — с усмешкой ответил ведьмак.

 

Позавтракав на скорую руку, Геральт покинул гостеприимный Лин Гилиат. Не то чтобы ведьмак был большим энтузиастом дунаданского дела и возвращения короля, но со следопытами он предпочитал поддерживать хорошие отношения — не раз и не два их помощь в пустошах оказывалась очень кстати.

Дорога до Эстельдина, главной северной крепи дунаданов, пролегала почти прямо. Ещё недавно это были достаточно людные места, где на пастбищах было тесно от коров, а на полях от колосьев, но в последние лет двадцать орки и тролли своими набегами вытеснили многих кметов и хуторян. Те забросили хозяйства и перебрались в Каменье, Примостье, северные поля Бри, а то и вовсе длинными караванами пустились пытать счастья в Кардолане. Те же, кто остался, при случае охотно прибегали к услугам Геральта — правда, рассчитывались в основном жратвой.

Свернув у самой крупной из оставшихся ферм — хозяйства Гатсона — на восток, ведьмак ехал ещё с час, пока впереди, за лесом, не показался узкий скальный проход, перегороженный стеной с барельефными гербовыми арнорскими семиконечными звёздами. Снаружи стена выглядела заброшенной и безжизненной — но Геральт знал, что это заблуждение, стоившее жизни не одному орку или ангмарцу.

— Стой, ни с места! — услышал ривянин, подъехав на приличное расстояние. — Пароль!

— Зараза... — выбранился ведьмак, поняв, что забыл, как звучал пароль дунаданов в последний раз.

— Проезжай, убийца чудовищ! — со смехом крикнул ему сверху давний знакомец-следопыт Ленглинн. Геральт озадаченно посмотрел на него и спросил:

— Это вы что, в мою честь ввели новый пароль?

— Сегодня — да. Потому что кто же ещё в пустошах так часто поминает заразу? — ответил Ленглинн. Деревянные на скорую руку приделанные ворота отворились, и Геральт проехал по узкому, хорошо простреливаемому из луков коридору в просторный внутренний двор, частично занятый возами и палатками недавних беженцев с нагорья. Они дожидались здесь следующего конвоя на юг, подалее от ангмарцев, и затравленно косились на желтоглазого пришлеца в черном и с двумя мечами за спиною.

Ведьмак расседлал Плотву, отвёл её на конюшню, а сам направился в левую часть укреплённого комплекса, где находилась канцелярия коменданта. Этот пост занимал Гальбарад — правая рука Бродяжника, настоящее имя которого посторонним следопыты особо не разглашали. Но сегодня они ждали ведьмака оба.

— Mae govannon, милсдари, — слегка расшаркался Геральт. — Я получил письмо этим утром.

— Судя по тому, как быстро ты примчался, Гильдор Инглорион оказался слишком бережлив, — усмехнулся Бродяжник. — Но его понять можно — Лин Гилиату теперь грозят не только тролли с востока, но и орки из Мереноста и Нан Ватрен.

— Ближе к делу, — молвил ведьмак.

— Что ж, друг мой ривянин, — начал издалека вожак дунаданов. — Несколько лет назад Голодир, один из наших лучших людей, самочинно ушёл в поход в глубь Ангмара.Я отговаривал его от этого отчаянного предприятия — достаточно было обычной посылки двух-трёх разведчиков помоложе его. Но Голодир у нас один из старейших, когда-то он был у меня наставником в бою на мечах — и счёл, что не мне, сопляку, хлопотать о нем. Он ушёл в горы, собрав с собою ещё нескольких воинов.

Наши посланцы и осведомители в Ангмаре долгие годы не могли найти никаких его следов. Но позавчера вечером раненый сокол принёс послание от Дарвунна...

— Кто это? — перебил Геральт.

— Он был в отряде Голодира. Три года подряд держал звание первого меча среди наших следопытов, — уточнил Гальбарад. — Оказалось, что он отбился от своих где-то в ущельях, но жив и прячется у горцев.

— Разве горцы не верные подданные Железной короны? — скептически спросил ведьмак.

— Горцы желали бы быть Ангмару только союзниками в набегах на юг. Но наместник Мордирит пытается их вышколить в смиренную тягловую скотину, обложить регулярной данью, обстричь когти и надеть намордники, — пояснил Бродяжник. — Словом, навести безупречный мордорский порядок. Дарвунн нашёл приют у тех горцев, у кого природное упрямство пересилило сладкоречивые обещания богатой добычи.

— И вы хотите, чтобы я вывел его обратно к вам, — заключил Геральт.

— Для начала — восстановить связь с ним и с воинством Голодира. Если оно ещё существует, — мрачно добавил Бродяжник.

— Хоть ты в письме и объяснил мне ваши трудности, но всё-таки — почему понадобился именно ведьмак? Тот самый, который признан врагом Ангмара наряду с вами обоими и которого в лучшем случае попытаются убить сразу, а в худшем — сдать какому-нибудь чародею на вивисекцию?! Вряд ли у такого человека больше шансов добраться до Дарвунна и не вляпаться в дерьмо самому, чем у ваших бойцов, — сказал охотник на чудовищ. — И потом, ты ведь знаешь, что я...

— Ты с самого начала не желал встревать в нашу войну с Ангмаром, но это не мешает ангмарцам при случае воевать с тобою, — хмыкнул верховный следопыт. — И проигрывать. Во многом слуги Железной короны вызвали к жизни немалую долю тех чудовищ и призраков, которых свободные народы теперь заказывают тебе.

— К тому же из каждых трёх-четырёх разведчиков, посылаемых за горы, мы почти всегда недосчитываемся одного-двух, — добавил Гальбарад. — А наши силы и без того невелики и рассеяны. Хоть про нас и говорят, будто мы видим в темноте как коты и в одиночку управляемся с небольшой ордой орков — тут ты нас превзошёл, ведьмак. Не знаю, как тебя учили в твоём Каэр Морхене и какими страшными заклятьями сделали из тебя то, что ты есть — но превзошёл. У нас нет и тени сомнения, что ты пройдёшь.

Геральт некоторое время молча раздумывал над предложением дунадан. Потом сказал:

— Двадцать пять гномьих золотых. И две бутылки доброго эльфского по моему возвращению, — подумал и поправился. — Нет, три.

Гальбарад тяжело вздохнул, но, увидев безапелляционный взгляд Бродяжника, только молвил:

— Ведьмак есть ведьмак... Что ж, ты всё получишь, когда снова объявишься в Эстельдине. Гномьи деньги в Ангмаре особо не в ходу, а ангмарскую монету сможешь заполучить у горцев. И ещё кое-что — следопыт протянул Геральту небольшую хартию. — Это список с карты того нильфгаардца, Йымма, который пришёл в Эриадор по твоим следам. Он будет тебе полезен.

Ведьмак понял, что дунаданы загрузили его действительно важным делом, раз никто не стал с ним торговаться. "Это и пугает", — подумал Белый Волк.

 

Вскоре Геральт уже выезжал через строго секретный восточный выход Эстельдина, запасшись эликсирами, лембасом, копчёным мясом, копчёным сыром и дополнительной флягой с водой во избежание магического отравления, которое в Ангмаре схлопотать было проще простого. А главное — он вёз два пакета от Бродяжника, один из которых предназначался милсдарю Дарвунну, а другой Голодиру. Ведьмак, впрочем, подозревал, что сможет ознакомить с приказами дунаданского командования лишь его скорбный призрак.

— Шевелись, Плотва!

Сперва Геральт ехал по узенькой горной тропочке, затем спустился в густые хвойные леса долины Нан Амлуг. В этих краях обитало причудливое племя земляных великанов, которые, однако, уже знали ведьмака и показали ему самый безопасный маршрут в южные пределы Ангмара через горы — остальные кишели либо змеями и драконидами, либо орками, либо заставами вооружённых до зубов горцев.

Переночевав на великаньем становище — и спрятавшись за камень, чтобы местные обыватели ненароком не затоптали — Геральт на очередном пасмурном северном рассвете выдвинулся в места, где леса редели и открывалась холодная ветреная равнина, заканчивающаяся хребтом Рам-Дуат — естественной границей Ангмара на юго-западе. Хотя ведьмак как раз в его естественности сомневался — уж слишком отвесной стеной он вздымался над вересковой пустошью.

Где-то в середине хребта открывался малозаметный вход в ущелье, порой больше похожее на пещеру и такое узкое, что ривянин слабо понимал, как в него протискиваются великаны. Полчаса скачки по нему привели Геральта в долину Лема-Коти — северный форпост земляных гигантов. Дальнейший путь был для него тёмным лесом, и поэтому ведьмак развернул-таки карту покойного ефрейтора Йымма.

— Вот что значит — нильфгаардец. Ничего не забыл, — похвалил он своего несостоявшегося гонителя, попавшего в ангмарский плен, потом в ангмарскую армию, потом в дезертиры и к оркам Белой Длани, где он и нашёл свою смерть от руки Иорвета.

Настырный нильфский служака тщательно зарисовал все дороги, которые вели из Ангмара в Рам-Дуат. Среди них была и тропа в Огайре — селение горцев, в котором следовало искать Дарвунна. Геральт направил верную Плотву в очередное кишкообразное ущелье, невзирая на её протестующее ржание, и эта тропа во второй половине дня вывела его в небольшую долину, посреди которой не то на озере, не то на болоте разместилось искомое селение.

— Твою-то мать, — сказал ведьмак, приподняв голову. Здесь небо уже было затянуто прославившимися за пределами Ангмара багровыми облаками. Считалось, что они пропитаны испарениями, поднимавшимися в небо от северных плавилен, лабораторий и магически-обогатительных мастерских. И именно вести об их новом появлении заставили Голодира пуститься в его опасное предприятие.

"Курва, сколько же они успели наделать оружия, доспехов, деталей к осадным машинам, грёбаных амулетов, — думал Геральт. — И всё это только и ждёт момента, когда его пустят в дело". Только тут он понял зловещий смысл нависших над Западным Краем багровых туч.

Огайре оказалось довольно скверно построенным местечком, состоящим в основном из шатров из шкур и крытых шкурами же тесных деревянных хижин. Вдобавок прямо на въезде в него ведьмака обступила толпа явно недружелюбных бородачей, облачённых в те же шкуры, грубые тартаны, нагрудники из костей собственной добычи, а самые модные -в некрашеные накидки с бахромой.

— Стой, ангмарская собака! Держи своё оружие в ножнах и говори, с чем пришёл! — крикнул самый здоровый, потрясая копьём.

В другой обстановке Геральт просто применил бы знак Аксий и заставил бы нелюбителя собак отвести его к Дарвунну. Но он не хотел терять, возможно, единственных возможных союзников в поиске пропавшей экспедиции.

— Я пришёл к своему товарищу, которого вы подобрали. Тоже чужаку для вас. Он ходит в капюшоне, — с нулём эмоций в голосе сказал охотник на страховидл.

— Пока что пойдёшь к нашему тану, он уж решит, опасен ли ты нам и нашему гостю — а то всякие тут приходили за ним, да не всякие вернулись в Карн Дум! — рявкнул на него копьеносец.

И Геральт пошёл.

Глава опубликована: 08.08.2024

Страна багровых туч (II)

— Ведьмак. Ведь-мак, — задумчиво разделяя слово на слоги, пробормотал тан Кранног. — Охотник на призраков, пауков, троллей, умертвий, кергримов и рогатых зверомордий. Я разменял уже шесть десятков вёсен, но никогда не слышал о таких людях и таком ремесле. Не говоря уж о стране, из которой ты пришёл в Ангмар.

Кранног, к которому горцы привели Геральта, дабы решить его судьбу, был мужчиной крупным и даже тучным, так что пышная длинная седая борода его лежала почти горизонтально на животе, с трудом умещающемся в кольчугу. Левый глаз вождя великого и непобедимого народа галлоргов закрывала залихватская повязка, почти как у Иорвета, а правый несколько неприязненно косился на ведьмака из-под шлема, украшенного султаном из некогда белых, но пожелтевших перьев.

— Мнится мне, что мы на самом деле знаем его, тан, — внимательно рассмотрев Геральта, сказал один из знатных воинов галлоргов, Тараглан. — Ещё весной, когда открылись перевалы, ездили по долинам глашатаи Лже-Короля и возвещали о некоем Геральте, злостном враге Железной короны. За мёртвого сулят они триста дурбов и свободу от повинностей на пять лет, а за живого — тысячу и свободу от повинностей до самой смерти.

— Никогда бы не подумал, что ведьмак может принести людям столько радости, — ухмыльнулся ривянин. — И как ты думаешь поступить, тан Кранног? Тысяча дурбов — видно, деньги немаленькие.

— Ты, видно, плохо знаешь народ Трев-Галлорг, поэтому на первый раз я тебя прощаю, — прорычал побагровевший Кранног. — Мы не какие-нибудь паршивые коркуры или дуварданы. Мы не нарушим законов гостеприимства за все сокровища Карн Дума. Ты сможешь поселиться вместе со своим товарищем, которого искал. Но если желаешь ты свободно охотиться на священной земле Трев-Галлорг, ты должен иметь Фем.

— Что такое Фем? — спросил Геральт, мысленно хихикая над тем, как бы расшифровал это слово Лютик — особенно Лютик нетрезвый.

— На общем языке Фем значит — Предназначение. И коли у тебя нет Фема, то ты не Трев-Галлорг и не друг нам, — сурово сказал тан ангмарских горцев.

— Предназначение? — переспросил ведьмак. Уж об этом-то с ним в своё время не говорил только ленивый. И дал обычный ответ для любопытствующих. — Оно идет за мной следом, но я никогда не оглядываюсь.

Тан Кранног пожал плечами и ответил:

— Как бы то ни было, чтобы считаться другом и союзником Трев-Галлорг, надлежит пройти испытания, которые и выявят твой Фем. Ты волен отказаться, ведьмак Геральт. Но тогда ты будешь на земле Трев-Галлорг только сам за себя и не сможешь рассчитывать на нас, когда очередное порождение Тьмы окажется сильнее. Выбор за тобой.

Геральт думал недолго. Он уже был хорошо знаком с особенностями магической Силы в Средиземье — а они намекали, что в Ангмаре легко можно встретить нечто, превышающее возможности ведьмака. Даже ведьмака, прошедшего лабораторию профессора Моро. И лишний островок безопасности на этой территории, на которой за Геральта из Ривии к тому же назначена награда, будет кстати.

— Будь по-твоему, достославный тан, — кивнул ведьмак.

 

У самой кромки озера, на островке посреди которого стояло селение Огайре, разместилась хата, не отличающаяся от прочих хат галлоргов. В ней сидел и что-то куховарил себе мужчина в сером плаще дунадана, под которым скрывались некогда лиловые, но потерявшие цвет куртка и штаны. Увидев ведьмака, он несколько удивился.

— Ты похож на ангмарца, но ангмарец в одиночку просто не пройдёт сюда живым, — сказал он прежде, чем Геральт успел возразить "Не начинай...". — Значит, ты скорее всего и есть тот самый таинственный одиночка, неуловимый враг Железной короны, о котором столько разговоров.

— Великолепно, — со своей обычной ухмылочкой сказал ведьмак. — Это он и есть. То есть я. Геральт из Ривии, — и он протянул дунадану руку.

— Дарвунн, сын Амлайта, — следопыт её пожал. Варево, над которым Дарвунн кропотливо трудился, оказалось обыкновенной наваристой похлёбкой из баранины. Под неё Геральт кратко, но содержательно рассказал дунадану, кто такие ведьмаки, как конкретно он попал в Средиземье из Северных Королевств и что вообще тут делает.

— Если ты пришёл в Западный Край прошлой осенью, то понятно, чем ты так меня удивил, ривский ведьмак, — сказал Дарвунн. — Я ведь безвылазно сижу в Ангмаре уже пять лет, с тех пор, как пал и распался отряд Голодира. Теперь, я так полагаю, наши предводители решительно требуют моего возвращения?

— Не знаю. Я не читаю чужих секретных пакетов, — и ведьмак наконец-таки вручил следопыту пакет от Бродяжника. Дарвунн быстро и деловито разорвал его, внимательно прочитал послание от лидера дунаданов и так же быстро бросил его в очаг. На его лице с лисьими скулами появилась улыбка облегчения.

— Когда наше воинство пришло в Огайре, горцы отнеслись к нам с подозрением, но не открыто враждебно. Им не больно-то по нраву жить в окружении орков и ангмарцев, которые угоняют их скотину и облагают их грабительской данью, чтобы потом двинуться на юг и сокрушить эльфов и Гондор между своим молотом и наковальней Мордора. Поэтому Голодир пришёлся галлоргам по сердцу и сумел разговорить их, — начал следопыт свой рассказ.

— Так мы узнали, что ангмарцы лет десять тому назад восстановили свои брошенные города, вернувшись в стольный Карн Дум из своих укрывищ в долинах Мглистых, что в чёрной тени Гундабада за Железным перевалом. А что ещё хуже — теперь ими заправляет тварь, очень похожая на, извини за выражение, Царя-Ведьмака, — усмехнулся Дарвунн. Ведьмак, уже привычный, обижаться не стал.

— То есть наместник Мордирит — не человек? — уточнил Геральт.

— Возможно, когда-то был человеком, но теперь он — призрачное исчадие Мордора, окружённое такими же злобными духами, — сказал дунадан. — Голодир понял, что мы крайне недооценили ангмарскую угрозу и что наместника пора остановить. Он взял с собой два десятка добровольцев из горцев и вместе с ними и дунаданами двинулся на восток. Тогда нам казалось, что этого хватит...

— А на практике получилось, что вас торжественно встретил пяток орочьих хоругвей с катапультами, стая цепных драконов и десяток чародеев, — попробовал реконструировать события ведьмак.

— Всё было гораздо страшнее и хуже, — покачал головой Дарвунн. — — По правде говоря, я и сам не знаю, были ли тому виной чары Мордирита или просто злой рок... Мы двинулись на восток, в обход Имлад Балхорта, главного рассадника умрунов, меж смрадных сернистых источников Маленхада. И однажды мы вступили в долину, которая зовётся Раммас-Делуон и уставлена статуями, древними и мерзкими. Мы чувствовали, что в них недрёманно обитает зло. Когда большая половина воинства Голодира пересекла полосу статуй, они вдруг пробудились, и сердца людей вблизи них наполнил ужас такой силы, что они тотчас упали замертво.

"Барьер Радклиффа", — вспомнил Геральт чародейский термин.

— Так я оказался оторван от Голодира — он велел мне остаться, чтобы поддерживать связь с галлоргами, но сам с остатками нашего отряда ушёл на восток. Дни слагались в месяцы, месяцы в годы, а Голодира всё не было. Я знал, что должен возвратиться в Эстельдин, но не мог бросить товарищей. Несколько раз я пытался пересечь Раммас-Делуон сам, но его колдовство оказалось сильнее. Наконец я отправил сокола в Эстельдин... И вот ты здесь, ведьмак из Ривии. Может быть, в твоих дальних королевствах нашли секрет противостояния этим чарам — раз уж ты столько месяцев сопротивляешься Ангмару в одиночку? — в надежде спросил Дарвунн.

— Я не сопротивляюсь Ангмару, следопыт, — сказал Геральт. — Это Ангмар сопротивляется мне: они насылают на юг чудовищ, которых потом мне заказывают эльфы, купцы и фермеры. И здесь я за вознаграждение, а не потому, что мне так дороги возвращение Короля, дело Запада и прочая и прочая. Но кажется, я знаю способ пройти барьер.

— Какой же?

— Нужно убрать магические элементы, которые поддерживают заградительные чары. Обычно это талисманы со Старшими Рунами. Их изготовляют из метеоритного железа или... — начал ведьмак.

— Здесь, в холмах Фасах-Фалройда, можно встретить статуи поменьше и послабее — обычно рядом с ангмарскими городками и крепями. Как думаешь, Геральт, по силам ли тебе будет добыть из такой рунный камень? — спросил дунадан.

— Попробовать можно, — сказал ведьмак, а про себя подумал "Бродяжнику барьер Радклиффа влетит в добрую надбавку за вредность". Но тут их беседу прервали воины-галлорги из окружения Краннога.

— Пора собираться, Геральт из Ривии. Старшины Трев-Галлорг удумали подходящие испытания на твоё Предназначение.

 

Нушрок, подгоняя коров кнутом, удовлетворённо урчал, предвкушая достойный воинов обед — куда более сытный, чем обычная ангмарская пайка. Обычно галлорги-пастухи всё же были серьёзным противником для вышедших за добычей орков — даже для крепко сбитых воинов клана Онгбурз, не говоря уже о сопливых доходягах-Таркрипах. Но на этот раз их оказалось намного меньше, зато жирных горских коровёнок хватило бы всей базе Морфил на неделю. Удалось оркам Нушрока захватить и галлоргскую бабу, с которой можно было два-три денька позабавиться, а потом пустить вслед за коровами в общий котёл.

Отряд с посявканным штандартом Железной короны уже покинул унылую равнину Фасах-Ларран с её редкими навеки облезлыми деревьями и поднимался по узкой тропе в чёрные горы южного Ангмара, где в укромной расселине и ждал их вход в Морфил, Чёрную пещеру. Но внезапно Засраг, подручный Нушрока, заметил что-то странное.

— Сотник, ты глянь! Там какой-то человечишка стоит с мечами! — Искомый человечишка действительно стоял на скале.

— Эльфово очко! — выругался Нушрок. — Опять нарочный из Уругарта или Карн Дума. Погонят нас на юг в драку — а нам и тут хорошо сидится!

Но человечишка повёл себя странно для ангмарского нарочного — сотворил что-то вроде заклинания рукой, после которого на тропу осыпались камни, задавив насмерть двух мелких орков-застрельщиков. Теперь орки были зажаты на тропе обвалом с одной стороны и коровами — с другой.

— Засада! — воскликнул Засраг. — Колдун * * *

учий!

Нушрок попытался выстроить орков в подобие боевого порядка, ожидая, что сейчас из-за гор вылезут горцы-бунтовщики, гномы или даже эльфы с дунаданами — откуда у горцев такой колдун?! Но человечишка явно собирался действовать в одиночку — глотнув какой-то дряни из фляги на поясе, он соскочил со скалы, обнажая один из своих двух мечей. И действовал он слишком быстро для людишек.

— Ты шустёр, гадёныш, да нас тут двенадцать рыл на один твой хлебальник! — крикнул Нушрок. — Хана тебе!

— Ох и гнусный же ты... — выдохнул человечишка, замахиваясь мечом. Тут только Засраг заметил, что глаза у него не людские, а как у дикого кота или варга. Но было уже слишком поздно...

Где-то час спустя, когда красное небо Ангмара начало становиться тёмно-багровым, к костру, у которого сидели двое самых матёрых галлоргских воинов — Райт и Тасгалл — с громким топотом начало приближаться стадо коров местной породы. Когда скотина подошла поближе, горцы увидели, что ведёт её, вяло щёлкая кнутом, недавно прибывший ведьмак. В поводу он вёл верную Плотвичку, к спине которой была приторочена женщина с переломанными орками руками и ногами.

— Осбайл! — воскликнул Райт, признав бабу. — Что они с ней сделали, ведьмак?!

— Не успели ничего, кроме того, что ты видишь, — молвил Геральт. — И ещё кое-что — мне жаль, но часть коров вы недосчитались. Одну орки успели заколоть и сбросить в ущелье — хотели расчистить дорогу. Три другие убежали потом, когда я ещё не успел наложить Знак, а на стадо напал пейкко. Крупный самец, — ведьмак показал на рогатую голову, торчащую из седельной сумки. — Засчитают ли мне первое испытание после такого?

 

— Твоё первое испытание пройдено, ведьмак-чужеземец, — сказал тан Кранног. — Дальше будет только суровее, имей в виду! Знаешь ли ты такое место — ущелье Дювайре?!

Ведьмак кивнул, видя, что у многих воинов Трев-Галлорг пробегает холодок по спине при слове "Дювайре". Даже земляные великаны не рисковали соваться в эту тёмную теснину, которую облюбовали так называемые морровали — в эльфских бестиариях этим словом назывались местные родичи известных школе Волка гарпий, эринний, шишиг, сиринов и келайно.

— Добро, ведьмак. Тогда, наверно, ведомо тебе, что у этого ущелья есть хозяйка — кровожадная и ненасытная тварь с вечно окровавленными руками, которую орки величают Морхерин, — продолжал предводитель Трев-Галлорг.

— Второе испытание, я так понимаю — прибить матриарха морровалей? — сказал Белый Волк.

— Не перебивай вождя! — стукнул Кранног кулаком по подлокотнику кресла. — Но ты угадал.

Глава опубликована: 15.09.2024

Cтрана багровых туч (III)

— Имею срочное донесение к его бессмертию господину наместнику Мордириту! — раздался низкий женский голос в полутёмной, скупо подсвеченной алым дворцовой приёмной Карн Дума.

— Наместник Мордирит сейчас пребывает в Мордоре по важнейшему государственному делу, — прошипел с мерзким подхлюпыванием из-под зловещего багряного капюшона дежурный каргул. — Выкладывай, что там у тебя, да поскорей — ибо тот, кто своим посещением мешает занятому бессмертному, познает всю тяжесть его гнева!

— Не далее как позавчера неизвестный перебил продовольственную команду орков с базы Морфил во главе с сотником Нушроком и отнял у них коров. Уцелевший орк описал покусителя как седовласого мужа в кольчуге, куртке, с глазами как у варга и двумя мечами за спиною, — отбарабанила женщина c пышными тёмными волосами и в лиловом платье, расшитом по обычаю народа дуварданов.

— И что с того его бессмертию?! Что с того Железной короне?! — засипел каргул.

— Его бессмертие несколько месяцев назад изволил дать всем соглядатаям, подслухам и рознюхам установку на поиск некоего Герлонда или Геральда — воина, что пришёл из Эрегиона в земли на Тракте в прошлом году и подвизался как охотник на чудовищ, — напомнила шпионка. — Покуситель из Морфила — вылитый он.

— Ты нашла Ведьмака, Авайр из Фасах-Фалройд?! — удивился дух.

— Представь себе, почтенный каргул — он добрался аж до Фасах-Ларрана! У этого эльфийского прихвостня какие-то дела с губошлёпами-галлоргами. Последнее, что я о нём узнала — он направлялся в Римпурод, что в теснине Дювайре... — продолжала Авайр.

— Проклятье! — взвизгнул бесплотный дежурный.

 

— Зараза, — в ту же самую минуту процедил Геральт, сложным размашистым финтом меча сгоняя насевших на него морровалей.

По пути в Римпурод ведьмак тщательно припоминал всё, что слышал о страховидлах с человеческим телом и головой, но кожистыми крыльями летучей мыши и птичьими ногами. Судя по эльфской и нуменорской справочной литературе, известной Геральту, морровали, как и большинство чудовищ Средиземья, были продуктом магических экспериментов Моргота, Чёрного Врага Мира, и происходили от некоей вампирообразной твари по имени Тхурингветиль. Эти хищники и падальщики, исторически гнездившиеся в самых отдалённых горных пещерах Мордора, теперь развелись и в Ангмаре, и в Мглистых.

Отчасти морровали были разумны — по крайней мере их предводительницы. Но по рассказам земляных великанов ведьмак знал, что любые попытки договориться с ними о проходе через Дювайре — наиболее удобном для торговли с горцами — кончались провалом. Земуны особой агрессивностью не отличались, и им можно было верить.

А когда Геральт, протиснувшись в малозаметную щель в одной из скал Дювайре рядом с охраняемым входом, оказался в морровальской коптильне Римпурода, где на стенах висели человеческие ноги и руки, то окончательно понял, что пресловутый кодекс тут неприменим и что дело придётся решать исключительно мечом и Знаками.

Тактику ведьмак использовал ту же, что и против привычных гарпий Северных королевств — прижиматься к скале и всеми силами не давать морровалям взлететь, глушить знаком Аард или подпаливать крылья Игни. Бомбы делать в Огайре и Рам Дуат было не из чего, поэтому Геральт перед вылазкой в Римпурод обработал меч неким аналогом масла против гибридов, где собачье сало заменил варговским. И эта схема работала — пока на него не навалились пять страховидл разом.

— У нас гости?! Как это мило! — спустилась с насеста ещё одна морроваль, перед которой все остальные рефлекторно почтительно вытянулись. В отличие от остальных, она была одета в некую красно-зелёную тряпку, плохо скрывавшую крепкое тело, и была бы похожа на чародейку или эльфку — если бы не крылья и птичьи лапы.

"Морхерин", — понял Геральт.

— Хочу на него посмотреть. Ну-ка разлетитесь! — скомандовала верховная морроваль своим подданным, и те нехотя расчистили матриарху клана место для потехи. Одна из них успела, вцепившись лапами ведьмаку в руку, вырвать у него меч. Теперь Геральт стоял перед Морхерин обезоруженный, исцарапанный, искусанный острыми клыками и с отрезанным путём к отступлению.

— Это будет славная охота, — протянула королева морровалей томным голосом, который напомнил Белому Волку Йеннифэр, предвкушающую сумасшедшую ночь. — Но для тебя, воитель, она будет последней, — и расправила крылья, изготовившись к атаке. Через секунду ведьмак, максимально сосредоточив силы, сложил знак Игни, целясь твари в крыло.

— А-а-а-а!!! — завизжала Морхерин, беспорядочно носясь по пещере с горящими крыльями. — Помогите!!! — Её морровальское величество успело подпалить парочку насестов, и крылатые бестии заметались в панике по пещере. Геральт под шумок подобрал свой меч, который оказался для морровалей слишком тяжёлым, и стал прорубаться к Морхерин кратчайшим путём. Рубящий замах наискось снёс ей голову, когда она пыталась затушить крыло в источнике.

Когда Геральт карабкался к выходу, периодически пугая морровалей Аардом, под его ногами хрустели черепа и кости — человечьи, орочьи, гномьи.

 

Абсолютно тёмная зала Карн Дума внезапно озарилась красным светом и наполнилась холодом. Холодом могилы и железа.

Авайр обнаружила, что стоит перед созданием в красно-чёрной мантии и парадном доспехе с Оком властелина Мордора на нагруднике, в шлеме, увенчанном железной короной. Под шлемом не было ничего, что могло бы быть похоже на лицо.

— Восстань с колен, Авайр из Трев-Дуварданов! — загробным голосом провозгласила нежить. — Ибо ты будешь говорить с Мордиритом, наместником Короля-Чародея, да пребудут Властелин его и он сам вовеки!

— Тревожную весть принесла я, наместник, — молвила Авайр, с трудом подавляя ужас и дрожь в присутствии хозяина всей этой иссушённой магией страны багровых туч. — Ведьмак, за голову которого ты назначил награду, уже в Ангмаре и строит тебе козни в Фасах-Ларран!

— Я знаю, — хладнокровно ответил Мордирит. — Он убил Морхерин и теперь прячется у жалких галлоргов, которые совокупляются с козами и гложут объедки после варгов. Достойное эльфийского прислужника общество. И у меня уже есть способ, как одновременно расправиться и с ведьмаком, и с немирными горцами.

Хотя глаз у наместника не было, Авайр ощутила на себе пристальный цепкий взгляд. Чужеродный. Неописуемый в своей противоестественности.

— Для этого мне понадобишься ты, — продолжил Мордирит.

Авайр обуревали смешанные чувства. С одной стороны, шанс выслужиться и подняться над сородичами-скотоводами в вонючих шкурах она не упустила. Но с другой стороны — её передёргивало всеми фибрами от внимания наместника так, что даже она, много лет шпионившая за всеми и против всех, с трудом это скрывала.

 

— Шевелись, Плотва! — раздался усталый, но ещё громкий голос под алыми тучами и иссохшими ветвями деревьев Фасах-Ларрана несколько дней спустя.

Геральт шёл, ведя лошадь в поводу, по печальной бурой равнине, окружённой голыми скалами и поросшей теми травами и кустарниками, которые еще не зачахли, став ресурсом для магии ангмарцев. На Плотвичку, которая незадолго до этого пощипывала их без особого аппетита, ведьмак навьючил огромную рыжую шкуру зверюги по кличке Мурраграт — горного хищника, подвида уже известных ему пейкко. При жизни Мурраграт истреблял скотину как дуварданов, так и галлоргов, иногда не брезгуя на обед и её хозяевами. Так что третьим испытанием на Предназначение предсказуемо стала именно эта страховидла.

Въехав в Огайре, Геральт думал для начала всё-таки заехать к Дарвунну и обсудить с ним план предстоящей вылазки за "проклятыми камнями", чтобы разрушить ангмарский аналог барьера Радклиффа. Но вместо этого ведьмака опять встретили его старые знакомые — воины Райт и Тасгалл — и препроводили к Кранногу.

— Ты с честью прошёл все три испытания, ведьмак из Ривии, и теперь можешь с гордостью зваться союзником Трев-Галлорг. Но скверные дела творятся нынче в Фасах-Ларране, и в них теперь втянут ты! — ворчливо сказал тан галлоргов, облокотившись на пузо.

— Что же приключилось с вами? — спросил Геральт.

— Незадолго до тебя побывал у нас Дростан, трусливая и хвастливая дрянь, которую дуварданы отправили к нам посланником. Сперва он поносил тебя и твоих праматерей до пятого колена, а потом наконец перешёл к делу. Во-первых, передал он, что Домонгарт, вечно пьяный ангмарский лизоблюд и вождь дувардан, вызывает нас на священный поединок Клуката — впервые за многие годы! А во-вторых — желает он, чтобы от Трев-Галлорг дрался ты, Геральт из Ривии! — огорошил его Кранног.

— Зараза, — выдохнул Геральт. Он давно опасался, что все эти ритуальные испытания у упрямых ангмарских горцев рассекретят его перед Ангмаром раньше времени, но не предполагал, что это произойдёт так быстро и в такой форме. — А разве по правилам выставлять за себя бойца-чужака?

— Разумеется, нет! — ответил тан. — Но на последнем Клукате, восемь лет назад, дуварданские псы показали, что правила им не писаны, раз они в дружбе с Железной Короной! Когда отважный Насан, которого мы выставили тогда, дрался с их стервой-лазутчицей Авайр, то Домонгарт в решающую минуту то ли громко вскрикнул, то ли громко рыгнул от пива — я уж не помню. И когда Насан отвлёкся, эта дуварданская блудница повалила его наземь! Тут бы, по обычаю и закончить поединок, но Домонгарт и его ангмарские советники потребовали убить Насана — и она это сделала! — Кранног добавил несколько грязных ругательств на горском.

— Всё равно странные дела, милсдарь тан. Ангмарцы не в первый раз пытаются меня убить. Но у их чародеев есть тысяча более простых способов прикончить ведьмака-одиночку, — пожал плечами Геральт.

— Видно, надеются они окончательно подчинить нас дуварданам. Или по-подлому подначить на большую драку, после которой ангмарские гарнизоны из Доннвайля и Дун Ковад навалятся на нас всей силой вкупе с дуварданами и вырежут, — размышлял вслух предводитель галлоргов.

— Как бы ты не приговорил, тан, — выкрикнул вдруг молодой воин Нехтан, — я всё равно пойду в бой вместе с Ведьмаком! Вы все помните, что я сын Насана плоть от плоти и кровь от крови, и по законам и обычаям я должен был ответить на вызов, чтобы отмстить! А коли Ведьмак встанет у меня на пути — скрестим с ним клинки как подобает, и да победит сильнейший!

— Вздуть бы тебя за такую дерзость с таном, юный Нехтан, — проворчал Кранног. — Но крепки твои решимость и гнев, и обычай предков на твоей стороне. Полагаю, старшины, стоит нам сделать так: отправьте гонца к Дростану в Тор Гайльвин, и пусть он передаст, что мы выведем против них Нехтана и Геральта из Ривии сразу! Раз уж пришла пора менять правила Клуката, то их могут менять оба народа! Или мы для них больше не равноправные братья, а прах под ногами их ангмарских хозяев?

Глава опубликована: 19.10.2024

Страна багровых туч (IV)

— Поскольку ты, Геральт из Ривии, человек новый в горах и не ведаешь всех обычаев, я расскажу тебе о сути Клуката, — начал Тараглан. — Пока не вернулись ангмарцы, обряд объявлялся по праздникам, обычно каждые три — пять лет. Каждое племя выставляло своего воина на поединки, и тот удалец, что прошёл все с победой, приносил своим сородичам старшинство при переделе пастбищ, ловищ, рыбных мест да россыпей кровавика.

Ведьмак вслушивался в слова старого галлорга и мотал на ус. Дуварданы уже забрали ритуальный драгоценный Камень Клуката с поля будущей брани, тем самым бросив вызов племени Трев-Галлорг. Теперь у Геральта и юного мстителя Нехтана оставались четыре дня на подготовку и прибытие на состязания.

— Место для поединков лежит к северу от нашего Огайре, в холмах Файл-а-Хро. Когда достигнешь их, держи на северо-восток и вскоре увидишь, как пылают факелы на склоне. Это Курган Славы, на нём всегда сходятся бойцы племён в день Клуката, — продолжал свой инструктаж Тараглан.

— Можешь быть уверен, милсдарь Тараглан — я сделаю всё, чтобы он не стал курганом ведьмачьего позора. Если только за моей головой из Карн Дума или Дун Ковад не пришлют чародеев, — сказал Геральт.

— И ещё одно дело у Трев-Галлорг есть к тебе, ривянин, — добавил горец. — Славно было бы, чтобы ты слегка подтянул Нехтана, обучив его тем своим ухваткам и приёмам, каким успеешь. Так удвоится наше преимущество над Трев-Дувардан.

— Мне жаль, но четырёх дней нам не хватит, чтобы выстроить в Огайре Мучильню и ведьмачью лабораторию впридачу, — покачал головой ведьмак. — Меня готовили с детства долгие годы. Но чем смогу.

 

— A dy'eabl aep arse, Нехтан! Почти получилось! Если бы у тебя был нормальный меч, а не игрушечный, я бы надолго вышел из строя, — одобрительно выдохнул Геральт после очередного учебного боя.

Ведьмак и молодой галлорг отрабатывали "разрыв" — жёсткий силовой удар, пробивавший кольчуги и немалую часть доспехов посложнее как в долине Понтара, так и в Эриадоре. Нехтан уже был обучен бою мечом, ножом и копьём и не раз применял их — на охоте и в стычках с орками и соседними племенами — потому схватывал упрощённые, на уровне новичка, ведьмачьи финты быстро.

— Я с двенадцати лет дерусь, немудрено, — оптимистично сказал воин-горец. — Что теперь?

— Теперь у меня есть для тебя задачка посложнее — работаем "вихрь", — ухмыльнулся Геральт. — Это атака в развороте, которая увечит и убивает всех, до кого меч дотянется. Ваши клинки достаточно длинны, так что тебе будет особенно полезно.

— Тогда передохнём немного и начнём, — усмехнулся в ответ Нехтан. — Думаю, с "вихрем" я тоже быстро управлюсь.

Но уже после пятнадцатого, наверно, раза галлорг убедился, что заблуждался. Самым тяжёлым для Нехтана в "вихре" оказалось удержать равновесие, не спотыкаясь и не отклоняясь в сторону, противоположную вытянутому мечу.

— Может, он нам не пригодится? — с тщетной надеждой спросил горец ведьмака.

— Мечтай-мечтай. Этот турнир похож на одну большую ловушку и для меня, и для всех Трев-Галлорг. Ангмарцы могут навалиться на нас всем скопом и изрубить в капусту или утащить куда-нибудь в темницы для бесчеловечных опытов, нарушающих чародейские статуты и международные конвенции. Если ты не будешь к этому готов — мы оба будем иметь бледный вид на Кургане Славы, — отрезал Геральт.

— Но если я явлюсь туда уже выжатым до последней капли пота, я точно недолго продержусь, — резонно возразил Нехтан.

— Эх, от того, как нас гонял покойный Весемир, это только двадцатая доля, — стоял на своём ведьмак. — Хотя... В чём-то ты прав. Когда начнёшь исполнять "вихрь", вообще не думай о технике. Думай о родном отце, которого предательски убили эти курвы на том же месте, где будешь стоять ты. Думай о том, что у тебя наконец появился шанс отдать ему долг. Вот, прямо сейчас. Бери тренировочный меч. Представь себе, что я Авайр, только без сисек, — Геральт подождал, пока Нехтан просмеётся, встал в защитную стойку и кивнул: — Ну!

На этот раз горский мститель не пошатнулся — забыв, что держать равновесие непросто, Нехтан полностью сосредоточился на самом ударе, а не на своём центре тяжести. Шестнадцатый по счёту "вихрь" вышел гораздо увереннее, и теперь самому Геральту пришлось думать о том, как бы не свалиться.

— Далеко пойдёшь, Нехтан из Огайре. Теперь ещё несколько раз для закрепления результата! Потом перерыв — и займёмся контратакой, солнце... — тут ведьмак в сомнении посмотрел на багровую пелену на небе, — ладно, bleadd, солнце ещё высоко! Всё равно где-то там оно есть.

— Я ещё помню, когда не было багровых туч. Хотя тогда я был совсем мал и мне даже игрушечного меча не давали, — сностальгировал по старым добрым временам Нехтан. — А над Карн Думом, старики говорят, они всегда стояли. Даже когда там просто была заколдованная руина с призраками.

— Ничего. Может, ваши маги сильнее и хитрее, зато у вас ведьмаков нет. И к нам они точно не готовы. Ещё заход! — крикнул Геральт.

 

На островке с огромным засохшим дубом на озере посреди Фасах-ларрана, где ведьмак и Нехтан устроили себе "тренировочный лагерь", в ночь перед Клукатом им спалось плохо и недолго. Так что, когда их разбудил Кранног, для Геральта это стало даже избавлением от мутного, вязкого тумана, в котором он блуждал во сне.

— Вставайте, поединщики Трев-Галлорг! Вас ждут великие дела! — ворчливо хрипел тан Кранног, попинывая спящих, но слегка, по-отечески. — Готовы ли вы выказать свою силу и бесстрашие?!

— Наконец я смогу отмстить, — сказал Нехтан.

— Только этим и промышляю, — добавил ведьмак. — Прости мне мои пораженческие настроения, милсдарь Кранног, но мы никак не могли отказаться от этого вызова? Ведьмачье чутьё подсказывает мне, что бой опять будет подставным.

— Отвергнуть вызов на Клукат?! — если бы взглядом можно было убивать, Кранног выжег бы всё живое в радиусе пятидесяти стае. — Это значит не просто покрыть племя позором! Это значит сделать его законной добычей и для дуварданов, и для креотов, и для вообще всех!!!

— Предложение, от которого нельзя отказаться, — задумался вслух Геральт. — Чувствуется старая добрая ангмарская интрига. Нам остаётся одно: добрым словом и техникой школы Волка объяснить дуварданам и Железной короне, что их план — дерьмо.

Покинув озеро, все трое поехали в предрассветной багровой мгле — хотя какой тут, aep arse, рассвет! — по дороге, которая вела на север, в Тор Гайльвин, Доннвайль, а затем и в самый Карн Дум. Моросил паскудный, не по-летнему холодный дождь — ведьмак удивлялся, что он не отравленный, как это часто случалось в местах обильных алхимических выбросов в воздух.

Когда относительно плоская "чаша" долины Фасах-Ларран с костяками высохших деревьев сменилась холмами и буграми, участники соревнований, как и наставлял Тараглан, свернули направо и через полчаса узрели холм с факелами, за которым чернели две башни, валар знают кем построенные и когда оставленные — горцы застали их уже пустыми.

На вершине холма была насыпана пирамида из валунов, которую окружали четыре грубо вытесанных обелиска. В позднейшее время ангмарцы добавили к ним и символы своей власти — статуи тварей с перепончатыми крыльями, щупальцами-рогами на голове и хвостами почти как у сирен, но без плавников, безмолвно орущих отвратительными пастями и искривлённых в нечеловеческой злобе на всё сущее, выполненные во всех кощунственно невероятных анатомических подробностях. При подъезде к ним Кранног и Нехтан заметно поёжились, а медальон Геральта начал исполнять пляску святого Лебеды на цепочке.

"Уж не на такие ли нарвался Дарвунн?" — подумал ведьмак. — "Из них так и прёт чёрная магия. Чернее туши для ресниц княгини Анарьетты".

— Вот и Курган Славы! — торжественно провозгласил Кранног. — Мы опередили поганцев Трев-Дувардан!

— Ненамного, — прищурясь, сказал Нехтан. — Вон они идут!

Геральт пригляделся и заметил, что на курган с северо-запада действительно едут ещё три человека — бородатый грузный мужик в шлеме, похожий на Краннога, только моложе, воин в пластинчатом доспехе и синем тартане с серой бородой и женщина в накидке с капюшоном. Похоже было, что дуварданы приняли новые условия и тоже выставили двух поединщиков.

— Добрый день, чтобы умереть, супротивники! — воскликнул бородач в шлеме. — Я Домонгарт, предводитель несокрушимого и славного народа Трев-Дувардан! Сопляка Нехтана я уже знаю, а это что за побродяга с глазами побитой собаки?!

— Это тот Ведьмак, с которым ты рвался помериться силами, Домонгарт Сверкающие Пятки! — издевательски ответил Кранног. — А кто с тобой — неустрашимый от хмеля Дростан и неутомимая Авайр, из чьего колодца черпал весь Ангмар до последнего орка?!

— Я не боюсь ваших хвастливых речей, козодралы, пренебрегшие протянутой рукой великого и мудрого Ангмара, — отвечала Авайр, недурно сложенная темноволосая дрянь. — Раз я управилась на прежнем Клукате с отцом, то сына осилю ещё легче.

— Хочешь сказать, что не охрипнешь, когда будешь просить пощады?! — задирался Нехтан.

Наконец, обмен задирательными любезностями был закончен, и участники обрядового побоища перешли к делу.

— Клукат состоится. Но при одном условии, — начал, подбоченясь, Домонгарт.

— Ещё при одном? А ты не лопнешь?! — сжал кулаки Кранног.

— Как и в прошлый раз, мы будем биться до смерти. Трев-Дувардан не станут поганить своих мечей детскими играми, — заявил тоном хозяина положения Домонгарт. Кранног плюнул, но кивнул.

— Быть по сему! Геральт и Нехтан выступают от имени Трев-Галлорг, Дростан и Авайр — от имени Трев-Дувардан! Приготовились...

Ведьмак обнажил стальной меч, явно впечатливший даже дуварданов с оружием новейшей ангмарской ковки. Нехтан кивнул ему и вынул из ножен свой старый, долго и отчаянно чищенный клинок — видимо, отцовский.

— Ваша смерть будет быстрой, арнорские подстилки! — взревел Дростан, занося меч для лютого, рассекающего напополам удара.

— Я прикончу вас обоих, сначала чужака, а потом сопляка, — ядовитым голоском почти пропела Авайр, выставив свой клинок вперёд и чуть наискось для каких-то хитрых уколов.

Несокрушимый Дростан слился первым. Финтам, вольтам и подвывертам школы Волка сразу от двух противников просто бессмысленно было противопоставлять молодецкие тяжёлые замахи, к которым привык горец. Напоровшись на контратаку Геральта, Дростан получил тяжёлый укол в незащищённый бок почти под мышкой, выронил оружие и опал в кусты.

— Я побеждён! — констатировал дувардан.

Тем временем Нехтан и Авайр бились, не уступая друг другу. Первоначально опешившая от незнакомой техники молодого галлорга, воительница быстро собралась с духом и начала было теснить мстителя в своём фирменном стиле — непредсказуемыми выпадами и уколами под руки и под ноги с подковыркой. Но недостаток техничности Нехтан с лихвой возмещал ловкостью и злостью.

Складывалась патовая ситуация, и Геральт разрешил её, применив так называемую большую зерриканскую загогулину — благо подобное вмешательство в поединок напарника не запрещалось даже строгими древними правилами Клуката. Авайр, попытавшись переключиться на ведьмака, прозевала "вихрь" от Нехтана, уклонилась от клинка, который едва не рассёк ей живот, но сбилась с ног и тоже выронила меч работы лучших оружейников Карн Дума.

— Выходит, я ошибся в выборе бойцов, — молвил Домонгарт, глядя, как его люди облажались. — Что же вы стоите, победители?! Добейте их, неудалых!

Нехтан, казалось, не прочь был принять щедрое предложение дувардана, но был остановлен громким голосом Геральта, демонстративно воткнувшего ведьмачий меч в землю.

— Нет.

— Тебе-то что до них, приблуда?! — рявкнул Домонгарт.

— Сегодня никто никого не добьёт, — решительно повторил ведьмак. — Так гласят исконные правила Клуката, которые мне изложили перед боем. И не мне, приблуде, попирать закон гор. — Он сложил знак Аксий раньше, чем вожак лояльных горцев успел что-то сделать, и сказал: — Даруй им жизнь и ты, Домонгарт.

— Трев-Галлорг милосердны. Даже к тебе, — подхватил тан Кранног.

Тан дуварданов заглянул в жёлтые глаза ведьмака со звериными зрачками и решил, что вздорить с ним лишний раз действительно ни к чему.

— Тогда по своей слабости вы, несчастные, заслуживаете быть с ними. Властью, данной мне обычаем предков и Железной короной, я боле не числю Авайр и Дростана среди Трев-Дувардан. Я лишаю их родовых имён и прав родовичей. Отныне они ходят в воле своих победителей, — молвил Домонгарт и побрёл к коню.

— Что ж, Дростан и Авайр, — хозяйским голосом сказал Кранног, плохо сдерживая язвительную улыбку. — Теперь, когда Трев-Дувардан отреклись от вас, вольны вы выбирать: либо войти в Трев-Галлорг на правах меньшой братьи в роде, либо ступать самим куда глаза глядят. Я жду вашего слова!

Дростан думал недолго — видимо, хорошо представлял себе, чем кончают одиночки на суровых ангмарских землях.

— Ты щедр и милостив, достославный Кранног. Позволь же принять твою руку, — вчерашний гордец-дувардан протянул тану победителей свой меч и склонил голову.

— А ты что же, Авайр? Ты посрамлена и обезоружена. Худо в Ангмаре мужу одному, а тебе и подавно, — усмехнулся Нехтан.

— Да пошёл ты эльфу в жопу, недоносок, — прошипела Авайр, покидая Курган Славы. — Ты и всё твоё отродье! А тебя, ведьмак, я запомню! Надолго запомню, подлая тварь! Если бы не ты, меня приняли бы в чародейки, мне дали бы власть над всеми этими старыми брюхатыми козлобородыми князьцами, от которых разит прокисшим пивом! Я стала бы новой Амартиэлью! Я ещё отплачу тебе, пёс! — кричала она, уже направляя своего коня во какие-то неизвестные географии свояси.

— Веселей, отважный Нехтан, и ты, Геральт — друг галлоргов! Мы вернёмся с победой! — подбодрил своих чемпионов тан Кранног.

— Унылая, однако, это вещь, — совсем невесело ответил ведьмак.

 

— Ты что же, Геральт, покидаешь нас?! Теперь, когда народ признал тебя другом и в любом нашем стане тебя примут и укроют?! — слегка обиделся тан на пиру в Огайре по случаю успешного Клуката, когда ведьмак в перерыве между паршивым элем и жареной говядиной объявил ему о своём решении.

— Я ведь уже говорил, Кранног — там, в ущельях восточного Ангмара, люди попали в беду. Мне поручено вызнать, живы ли ещё они. И потом, теперь я привлёк внимание властей — а ну как они захотят разделаться со мной сами, раз руками дувардан не получилось? Нагрянут с войском и чародеями, меня, скорее всего, сдадут для опытов своим магикам, а вас окончательно загонят под ярмо. Я слишком опасный гость, Кранног. И согласился на все твои игры с Предназначением и Клукатом, потому что это было проще, чем объяснить тебе, почему нет, — ответил Геральт.

— Люди в Донвайлле или Байл Катарнах могли бы тебе рассказать, тан, что такое ангмарские подати. Ангмарские трудовые повинности. Ангмарские плётки и бичи. Ангмарская система штрафов за недоимки — сына в рабы, дочь оркам или на алтарь Чёрного Властелина, — добавил дунадан Дарвунн. — Если у вас здесь обнаружат ведьмака, то вам очень повезёт, если всё это на вас обрушится. А если обнаружат меня — то вы и до этого не доживёте.

— Что ж, раз есть у вас иной Фем и долг, который ведёт вас дальше, я не стану вязать вас верёвками. Только ведь как вы будете мыкаться по востоку, если там и человеку-то жить нельзя, одни вонючие орки, тролли, пауки да мертвяки? — сказал тан. — Мой вам совет — если здесь вам стало опасно, ищите приюта в Тирн Луиг. Это наши выселки на гнилых озёрах Маленхада, куда два наших рода ушли добывать черепах. До богов там высоко, до наместника далеко.

— Как раз по дороге, — кивнул Дарвунн, который уже хорошо знал Тирн Луиг.

— Как у вас говорят, ривянин? Удачи на большаке! — сказал на прощание Нехтан. — Век буду помнить твою науку, что смыла с нас позор поражения.

— Главное — усиль защиту, — пожал ему руку Геральт. А ранним утром под багровыми тучами и над тёмными водами Огайре раздался другой ведьмачий клич:

— Шевелись, Плотва! — а про себя ведьмак подумал: "Теперь даже не знаю, чем Бродяжник будет расплачиваться за все риски".

Геральт и Дарвунн покидали прибежище галлоргов, чтобы найти наконец пропавшую экспедицию дунаданов.

И они её отыскали.

Но это уже совсем другая история.

Глава опубликована: 20.10.2024

Шёлковая госпожа (I)

— Зараза, — проворчал ведьмак, внимательно осмотрев камень, на всякий случай поверил его медальоном и, не увидев должной реакции, отшвырнул его подальше. — Опять треснутый.

Камень был своеобразным сердцем заградительной статуи очередного уродца, установленной, видно, ещё во времена первого ангмарского королевства на забытом уже горном проходе. Но он был повреждён и утратил чародейскую силу — медальон Геральта не показывал ни малейшего присутствия магии. Хотя обычно уже в ста шагах от Безмолвных Стражей, как называл их дунадан Дарвунн, медальон реагировал бурнее, чем пьяный Лютик на декольте.

Ещё в Фасах-ларране ведьмак и Дарвунн обнаружили на обломках другого Безмолвного стража, разрушенного гондорцами и эльфами в дни изгнания Короля-Чародея тысячу лет назад, письмена на Чёрной речи. Дарвунн, знавший её несколько лучше Геральта, утверждал, что это заклятие, вселяющее в особый камень — Сердце стража — падших духов. Искомый чёрный камень валялся тут же, но он был давным-давно повреждён клинком эльфской ковки и магически мёртв.

— Судя по тому, что было начертано на этом камне... Ха! — обрадовался следопыт. — Есть способ испортить Стражей, не будучи при этом древним эльфийским героем из летописей!

— Пресвятой сандалией пророка Лебеды? — скептически спросил ведьмак.

— Проще, — усмехнулся Дарвунн. — С помощью доброго меча, к которому приложили руку коли не эльфы, так нуменорцы. Обычно порождения Тьмы уязвимы к ним, и здесь мы видим то же самое.

— С каких пор ты, следопыт Арнора, ветеран разведки, надежда и оплот, стал недооценивать магию? — сказал Геральт. — Особенно ангмарскую, с которой в основном и имеешь дело. К барьеру Радклиффа не подступишься без инклюза, которого у нас нет, и контрзаклинания, которого мы не знаем. Твои приятели не дадут соврать.

— Что хочешь предложить ты, Геральт из Ривии? — спросил его дунадан.

— Бомбу.

— Гоблинские горшки с горючей смесью? Ты смеёшься?! — не поверил Дарвунн.

— Нормальную человеческую алхимическую бомбу. Может, две — для верности. Для этого нужна смесь угля, серы и селитры, именуемая у нас зерриканской. Уголь нажжём здесь сами из дерева, селитру должно содержать дерьмо морровалей... — рассуждал ведьмак.

— А серы в Маленхаде полно под ногами, так? Теперь понимаю, почему Гальбарад и Бродяжник тебя прислали! — одобрительно воскликнул Дарвунн.

 

Так Геральт и Дарвунн направились в Маленхад, край минеральных озёр и сернистых источников, обозначающий южные пределы Ангмара. Эльфские и краснолюдские трактаты утверждали, что во времена расцвета Моргота, Чёрного врага мира, здесь дымила огнедышащая гора не хуже, чем в Мордоре. Но катаклизмы, произошедшие в процессе последней битвы с Морготом, сокрушили её, и на месте былого гигантского кратера образовалась котловина, насыщенная серой настолько, что водой из озёр Маленхада можно было только травиться.

Тем не менее на этой порченой земле существовала своя жизнь. Сернистые фумаролы, похожие на гнойные фурункулы, Враг знает чем притягивали насекомых, от мелкой мошки до кровопросцев и мух-серпиц размером с голову. Этими последними питалась фауна покрупнее — змеи, гигантские пиявки и слизни, черепахи. Крупные рептилии, в свою очередь, притягивали охотников — как орков, троллей и гоблинов из ангмарских крепостей в окружающих горах, так и горцев из Тирн Луиг. Шкуры для доспехов и шатров, панцири для щитов, мясо и железы для лекарственных снадобий нужны были и тем, и другим.

— Здесь даже не так пакостно, как я думал, — сказал Геральт. — Небо хотя бы похоже на небо, а не на смесь вишнёвой наливки и месячных.

— Только вот серой смердит, — ответил Дарвунн, которого несколько подташнивало. Уродливые ангмарские идолища из Раммас-Делуон, составляющие барьер Радклиффа, уже виднелись на горизонте, и цель, казалось, была близка. Но Геральту требовалось время, чтобы сделать курвину бомбу. А на это время обоим компаньонам и их лошадям нужна была прежде всего простая честная питьевая вода.

— Сначала придётся заехать-таки к горцам в Тирн Луиг, — продолжал рассуждать вслух Дарвунн. — Чтобы они хотя бы указали местные источники. А они, верней всего, просто так делать этого не станут. И если вспомнить, что молва о ведьмаке уже давно ползёт по Ангмару, расплачиваться придётся прежде всего твоими мечами и твоими Знаками. Ты ведь сам говорил, что работаешь за чеканную монету, Геральт из Ривии. Не почитаешь ли ты для себя зазорным выполнять поручения горцев, у которой её толком нет?

— Представь себе, Дарвунн, — ответил ведьмак дунадану. — Ведьмаки далеко не всегда принимали и принимают плату строго деньгами. Это может быть провизия и основы для эликсиров. Может быть оружие или сбруя. А может — информация или гарантии безопасности. Как это было в Огайре. Кроме того... Бродяжник пойдёт по миру, когда я вернусь в Эстельдин.

— Мы и так ходим по миру в прямом смысле этих слов, коли ты не заметил, — Дарвунну было не до ведьмачьих подколок.

Следопыт и охотник на чудовищ приближались к отвесным скалам, которые служили южной границей Маленхаду. Где-то здесь, ближе к середине царства сернистых озёр, к естественной чёрной базальтовой стене прилепился десяток шатров и полупалаток, полухижин, крытых толстыми шкурами быков-аурохов и местных рептилоидов. Это и был Тирн Луиг. Правили здесь всеми делами старейшины Отран и Мардлиган, которые быстро перевели разговор в деловое русло.

— Мы охотно наполним ваши фляги или бурдюки, но взамен на долю воды из нашего источника было бы справедливо получить долю вашей добычи. Сгодится всё — мясо и панцири маленхадских черепах, крылья болотных мух, жареные лапы кочунов. Но самое ценное, что тут есть — это шкуры огненных ящеров, которые ни огонь, ни вода не берут, — с ходу заявил новоприбывшим Отран. — Про твоего спутника, следопыт, сказывают, что он великий охотник. Теперь он сможет показать себя в деле.

— По рукам, — сказал Геральт, который уже строил планы на железы искомых ящеров для своей бомбы.

 

Хотя огненный змей и бескрыл, и поменьше дракона раз так в пять, это не делало его менее опасным противником. А вот знак Квен делал, мешая хищной рептилии изрыгать струйки пламени в ведьмака.

Геральт читал раньше, что лучше всего шкуры огненных змеев пробивались старинным оружием краснолюдов из Мглистых, но был убеждён, что стальной ведьмачий меч тоже может кой-чего сделать ящерам, особенно уязвимым, как все драконы и дракониды Средиземья, в области груди. Поэтому, защищаясь от огня и когтей хищника Знаком, он шёл на рискованные манёвры по самой кромке сернистого источника в Сальгайте, рассчитывая, что змей рано или поздно оступится и упадёт, обнажив хоть на минуту более мягкое подбрюшье.

Где-то на седьмой минуте этого танца так и случилось. Благодаря принятым своевременно "Волку" и нескольким лишним каплям "Грома" ведьмак нанёс удар рептилии прежде, чем она выбила ему меч когтистыми лапами. К счастью, меч Геральта оставил змею слишком болезненную рану, и ему тяжело было снова перевернуться на живот, прикрыв брюхо. Второй удар — более глубокий и с проворотом меча — стал окончательным.

Снимая со змея шкуру для уплаты горцам за воду и потроша его ради бомб и эликсиров, Белый Волк обнаружил в гнезде гада кое-что интересное — металлическую шейную гривну. С неё-то и началось очередное сомнительное ангмарское приключение на ведьмаковскую задницу, когда Геральт вернулся в Тирн Луиг.

— Дай-ка её мне, ведьмак, — протолкалась вперёд Лорнэ, статная охотница с медно-рыжей гривой. Рассмотрев гривну поближе, она сказала:

— Вот что значит гномий металл — даже узор отчасти ещё можно различить. Это похоже на гривну, которую носила моя сестра Мюирнэ, которую мы потеряли уже давно. Говорили, что она попалась в ангмарский плен, но теперь получается, что кончила она в брюхе змея...

Геральт тоже повнимательнее посмотрел на гривну и покачал головой:

— Сомнительно. Если бы её сожрал змей, то я вынул бы эту штуку из его желудка, разгрызенную на две части или больше. Но он просто подобрал её и утащил на всякий случай. Выходит, гривну уронили. На бегу это сделать сложно — значит, её пытались сорвать и за неё шла борьба...

— Дело говорит ведьмак, — кивнул Мардлиган. — Выходит, Мюирнэ всё-таки попала к паршивым оркам и их хозяевам-колдунам!

— Давно это было? — спросил Дарвунн.

— Да уж больше года точно, — пожала плечами Лорнэ. — Ушла она в одиночку на охоту на запад, значит, верней всего, утащили её в Байл Рова. А там самое гоблинское гнездо!

— Мало шансов, что твоя сестра жива, — сказал следопыт. — За год с лишним гоблины раз десять могли её съесть, когда гонять её на грязные работы станет невозможно, а надругаться надоест. Или ещё хуже — её отдали ангмарским чародеям для опытов, от самой мысли о которых кровь стынет в жилах.

— Мы должны это проверить! — не унималась горянка. — А если вам жалко воинов, чтобы спасать свою родную кровь, я одна пойду в Байл Рова и не вернусь, пока всё не разведаю!

— Зачем же одна? — спросил старейшина Отран. — Мы дадим тебе людей... и было бы славно, если бы с разведчиками пошёл кто-то вроде тебя, ведьмак. Ты достаточно ловок и силён для того, чтобы выйти живым из этого притона.

— Если так, — недовольно сказал Дарвунн, — то действовать мы будем настолько осторожно, насколько это вообще возможно. Пока во дворце наместника не знают, что мы с Геральтом здесь. Пусть Мордирит и его каргулы и дальше пребывают в блаженном неведении. Так что нападай только исподтишка и поменьше лезь на гоблинский рожон, гордая и прекрасная Лорнэ!

Глава опубликована: 25.11.2024

Шёлковая госпожа (II)

Каменных стен в Байл Рова не было — ангмарские фортификаторы решили, что их вполне заменяют острые скалы Рам Дуата, и посему отделались деревянным частоколом, уже слегка подпорченным скверными испарениями с севера и с озёр.

Гарнизон в Байл Рова, если верить галлоргам, тоже был слабенький, укомплектованный в основном гоблинами с горы Грэм, которых муштровало несколько командиров-ангмарцев. И сейчас ведьмак мог наблюдать из-за скалы, как отряд гоблинов, что-то вереща и размахивая тесаками, выкатывается из ворот ангмарской крепи и пылит куда-то в сторону северных окраин Маленхада.

— Как только обнаружите Герланда из Рыбли, немедленно доложите о его целях, перемещениях и укрывателях! — крикнул вслед верным защитникам Железной короны какой-то начальник из Людей в форменном красно-коричневом капюшоне.

— Никак они, bleadd, не выучат... — очень тихо и зло выдохнул "Герланд", подумав, какой бы на базе начался переполох, если бы там узнали, что искомый ведьмак наблюдает за ними всего-то в полстае к югу.

Байл Рова снизу, с дороги, мог показаться маленьким укреплением, но со скалы открывались его истинные масштабы — сложная система частоколов, верёвочных мостов, палаточных городков и даже каменных стражей, перекрывающих главные дороги из восточного Рам Дуата в Маленхад и Фасах-Ларран. Искать в нём сгинувшую горянку можно было очень долго. Поэтому Геральт и его новые товарищи разделились: Дарвунн, охотник Махан и мазель Лорнэ прокрадывались в дальнюю часть лагеря, где квартировали гоблины — тонкого обхождения они не требовали, но их было много. Ведьмаку же перепал офицерский городок с ангмарцами.

Геральт аккуратно слез по скальным уступам в расщелину, выводившую к частоколу офицерского лагеря, высмотрел кол, не слишком плотно прилегающий к остальным, и принял "Полнолуние" и четверть склянки "Зелья Петри". Судя по рассказам галлоргов, обычные вояки Железной короны были не слишком крутыми магиками — если вообще были, и ведьмачьих Знаков против них должно было хватить, а усиленных зельем и подавно. Чуть выждав, пока эликсир подействует, ведьмак высадил лишний кол Аардом, протиснулся в щель и просочился внутрь.

Палаток в командирской части лагеря было немного, и они все были расположены сеточкой, почти как у нильфгаардцев. Похоже было, что искать "Герванта из Рыбли" ушли не только гоблины, но и часть их начальства — первые минуты три ведьмак вообще никого не встретил.

Наконец первый пациент не заставил себя ждать — лучник, который напряжённо всматривался в сторону лагеря для гоблинов. И не зря — оттуда уже доносились звуки боя. Ведьмак пригнулся к земле, выжидая, когда сможет повторить Знак с достаточной силой, и в подходящий, как ему казалось, момент воздействовал на геройского стража ангмарских границ.

— Брось оружие и медленно повернись, — приказал Геральт. — А теперь говори: где девушка по имени Мюирне?!

— Ты не к тому обратился, лазутчик, — раздался голос уже из-за спины самого ведьмака. А потом в эту спину упёрлось лезвие меча. Искомый командир ангмарцев с двумя телохранителями оказался прямо сзади.

— Мюирне здесь нет, друг горцев. Её давно перевели из Байл Рова. Если тебе любопытно, спроси Госпожу Шёлка... Но думаю, беспокоить её не придётся. Я убью тебя сам, — процедил командир базы. Тем временем Геральт прикидывал, как будет выкручиваться. Судя по тому, что ангмарский офицер полагался на оружие и подчинённых, а не творил заклятие, магиком он не был. А это значило, что обычных ведьмачьих техник тут хватит...

Не дав новому противнику договорить, ведьмак резко рыпнулся вперёд, уронив злосчастного лучника под Аксием, который ещё что-то лепетал, и выхватил у него кинжал. Выполнив сложный перекат, Геральт ушёл из-под мечей вояк Железной короны, пырнув одного из них в лодыжку, и подхватил свой меч. С ним дело пошло гораздо веселее.

Скоро из противников ведьмака годным к строевой службе остался один командующий базой Байл Рова, который, сориентировавшись, орудовал мечом лишь чуть медленнее Геральта. Ведьмак, отбив очередные его удары, перешёл в контратаку, тесня военачальника к колышкам очередной палатки, и в конце концов тот споткнулся, завалив на себя пол-шатра. Пока ангмарец пытался выпутаться, ведьмачий меч оборвал его карьеру.

— Ведьмак... У тебя уже всё? Мы думали, тебя сейчас отбивать придётся... — раздался знакомый женский голос. Геральт оглянулся и увидел Лорнэ и Дарвунна, взмыленных и пропахших гоблинской кровью.

— Уже всё. Мюирне здесь нет. Её отдали какой-то Госпо...

— А-а-а-а, мелкие кусачие ублюдки!!! — заревел сзади Махан, который прорубал себе дорогу вслед за компаньонами в офицерский городок. За ним гнался "хвост" из порядка пятнадцати — семнадцати гоблинов, верещащих и машущих своими тесаками, похожими на заготовки херового кузнеца.

— Вот теперь нам точно пора, — вынес диагноз следопыт.

 

— Госпожа Шёлка, — прошипела Лорнэ, когда всё было уже позади, и дополнила её словесный портрет грязным горским ругательством. — В этой земле её имя к ночи не поминают.

— А вот с этого места поподробнее, — сказал Геральт, очищая меч от гоблинских потрошков. — Это человек? Чудовище?

— И то и другое, — ответила рыжая охотница тоном человека, оставившего надежду. — Это злобная колдунья,что живёт в Баил Боглах, за болотами, и повелевает в своей башне несметным полчищем пауков. Говорят, эту бешеную суку боятся не только орки, но и другие ангмарские чернокнижники. Если хотя бы десятая часть россказней о Госпоже Шёлка — правда, то она давно скормила Мюирне своим разлюбезным восьминогим тварям. Всё кончено... — Лорнэ закрыла лицо ладонями и беззвучно заплакала. В этот несколько неуместный момент ведьмак поймал себя на мысли, что у её волос самый благородный и насыщенный оттенок рыжего, с которым не сравнились бы и кудри самой Трисс Меригольд.

— Не думаю, — покачал головой в капюшоне Дарвунн. — Судя по тому, что я слыхал в горах об этой Госпоже, может статься, что твоя сестра ещё сохранила жизнь. Вот за рассудок я уже не поручусь...

— Тогда останется только избавить её от мук одним ударом, — тяжко выдохнула Лорнэ, не открывая лица. — А заодно и отплатить Госпоже и её зверушкам за гостеприимство.

— Вот зачем ты ей это сказал... — косо взглянул на дунадана Геральт.

— Если Единый нас всех создал, то он должен быть щедрым, чтобы дать нам хоть на два гроша надежды, — с металлическими нотками ответил ему Дарвунн.

— Следопыт прав. Нельзя жить без надежды, — плечи Лорнэ перестали трястись, и она добавила: — Тогда назови любую плату, ведьмак, но сделай это!

— Три-четыре мешочка серы и дерьма каких-нибудь местных страховидл. Также понадобится пара панцирей небольших болотных черепах. Они нужны мне для очень сильного колдунства, — ответил Белый Волк. — А ты что же?

— Нам сейчас надо стеречь Тирн Луиг. Ангмарцы наверняка носятся теперь по всему Маленхаду как угорелые и ищут наше убежище, — напомнила охотница.

— Да полно! Они сто лет его найти не могут и теперь не увидят! Что мы, зря следы запутывали?! — усмехнулся Махан.

— Как будто ты ангмарцев не знаешь, Махан. И если весь Тирн Луиг вырежут или угонят в рабство из-за нашей неудачи в поисках сестры, то на меня ведь падут проклятия народа. Так что мы добудем тебе серу, Геральт...

 

По пути в Байл Боглах ведьмаку пришлось преизрядно попетлять — меж фумарол и горячих источников сновали патрули, составленные отнюдь не только из полудохлых гоблинов горы Грэм. Геральт какое-то время вынужден был прятаться в сернистом отвале, когда мимо топали два тролля-горторога, и привкус этого минерала во рту ещё долго его преследовал.

На следующее утро охотник на чудовищ разглядел на гряде холмов, нависавшей над северным краем сернистой долины, зловещие башни с зубцами, напоминающими клыки. Если верить горцам, то это и был Байл Боглах — административная столица Маленхада и главная перевалочная военная база королевства.

Байл Боглах оказался ещё более головоломным лабиринтом, чем Байл Рова — ангмарцы здесь искусно использовали рельеф местности, расположив свои укрепления на склонах гор и холмов вдоль дороги на Имлад Балхорт, соединённых виадуками. Сами дороги отлично простреливались из луков сверху, плюс к этому перекрывались Безмолвными стражами и гоблинскими отрядами завесы. Геральт здесь бы уже сто раз попался и выдал себя, если бы не форменный багровый плащ ангмарского сотника, добытый в набеге на Байл Рова.

Ведьмак аккуратно пробирался с яруса на ярус меж гоблинов, орков, воинов-Людей, предположительных чародеев, громоздких осадных машин, пленников в кандалах и редких ангмарцев-гражданских, кативших какие-то бочки для войсковых нужд. Башня с зубцами-клыками была хорошо видна из любой точки города-крепости, но как до неё дойти своими ногами, Белый Волк представлял себе с трудом.

Видя, что в его сторону направляется патруль, Геральт счёл разумным укрыться в будке очевидного назначения, крепившейся на досках над пропастью. В будке, разумеется, воняло, а стены её были оклеены плакатами со зверской рожей и подписью "Геральт из Ривии, ведьмак. Взять живым или мёртвым". Некоторые из них были разодраны ангмарцами для подтирки.

Прикинув размер вознаграждения за свою поимку, ведьмак с усмешкой отметил, что успел подорожать после Клуката. Тут Геральт ощутил, что зашёл в сортир совершенно справедливо, и вынужден был некоторое время посидеть, рассматривая прочее настенное творчество ангмарцев. В уголке он заметил схематично нацарапанное острием клинка нильфгаардское Великое Солнце и надпись "Ян Йымм, Гефрейтер Е.И.В. Викаварской пихотной Бригады! Hail Kercaer!"

"Не позавидуешь покойному", — подумал ведьмак.

Выйдя из нужника на свежий воздух с сернистыми испарениями под небом, похожим на пятно на пелёнках, Геральт огляделся и обнаружил, что почти у цели. Шёлковая Башня возвышалась прямо напротив него — на самом верхнем ярусе крепости, совсем недалеко от очередного охраняемого виадука.

Ведьмак не стал торопиться — какое-то время он вычислял, в каких условиях предстоит драться и кто будет его основными противниками: пауки, орки или чародеи. Рассудив, что Госпожа Шёлка скорее всего окажется сильной магичкой и со Знаками против неё лучше не позориться, он отказался от эликсиров типа "Филина" и зелья Петри. "Чёрную кровь" Геральт тоже отверг, опасаясь, что после высокотоксичного снадобья в воздухе озёр Маленхада он просто захлебнётся рвотой. Вместо этого ведьмак прибег к "Волку" для пущей ловкости в бою в коридорах башни и "Иволге", которая хоть и хуже защищала от ядов, но ей самой отравиться было сложнее. Кроме того, наготове он держал склянку с "Росомахой" на самый крайний случай.

— Стой! Кто идёт?! — рявкнули на Геральта ангмарцы-копьеносцы, когда он направил стопы по виадуку.

— Сотник Энан из Байл Рова, со срочным донесением лично в руки Госпоже Шёлка, — выдал ведьмак заранее заготовленную легенду. К его удивлению, ни "пароля-отзыва", ни дополнительных вопросов не было.

— Проходи, — расступились копейщики. — Госпожа уже тебя ожидает.

"Либо я попал точно в яблочко со своей липой, и скоро явится настоящий сотник, либо это просто западня, — размышлял Геральт, двигаясь к Шёлковой башне. — Скорее всего второе: связь между крепостями тут неплохая, и кто-то наверняка успел сообщить, что участники набега искали Мюирне. Зараза..."

 

Когда Геральт вышел на площадь перед башней, окружённую конюшнями, сарайчиками и другими службами, он понял, что оказался прав. Его уже, похоже, долгое время ожидала милсдарыня, с ног до головы — за вычетом сахарных уст — закованная в анатомический доспех, дополнительно украшенный шипами. Надо было полагать, что она и была Шёлковой госпожой.

— Кто бы ты ни был, южанин, твои поиски окончены, — ехидно промурлыкала милсдарыня. — Я — Мюирне! Моя мягкосердечная сестра никогда не понимала моих стремлений — и теперь отправила тебя на смерть, чтобы вызволить свою бедную младшую сестрёнку из паутины! — и нарочито инфернально расхохоталась.

— Заказ звучал так: "Если её нельзя будет вытащить, нанеси ей удар милосердия", — процедил ведьмак, выхватывая стальной меч и принимая защитную стойку. — Так чего же мы ждём, курва?!

Вместо ответа Мюирне произнесла какое-то заклятие на Чёрной Речи, неизвестное ещё Геральту, и в полуподвалах башни растворились ранее скрытые проходы, выпустив наружу нескольких арахноморфов. Это были силочники — гнойно-жёлтые, ростом с краснолюда, но с довольно слабыми для их размеров жвалами. Поэтому ведьмак уверенно перешёл в контратаку в развороте, полагаясь на остро наточенный меч и "Иволгу".

В результате контратаки два паука отправились в страну бесконечных мух и ласковых самок, один, потеряв большую часть глаз, осатанел и набросился на товарища. Пятый, с подрубленными передними лапами, неловко попытался спутать Геральта паутиной, но сам завалился на бок и подставился под смертельный удар. Мюирне наконец взяла под контроль одного из дерущихся силочников и направила в бой с ведьмаком, но сковывающие удары Белого Волка не оставили ему шансов. Оставшийся паук, искусанный восьминогим коллегой, и так был полуживой.

Тогда Госпожа решила использовать джокер. Новое заклинание вызвало наружу королеву силочников — жирную полосатую гадость ростом чуть выше самого Геральта, не уступавшую ведьмаку также и в скорости. Своими атаками и плевками паутиной королева, повинуясь магическим командам Мюирне, теснила его в зону действия очередного Безмолвного стража. И тогда Геральт решился на опасный эксперимент — запустил в Стража знаком Игни.

Не иначе как покровительством валар или пророка Лебеды ведьмак успел отскочить в сторону, когда Знак вступил в реакцию с магической энергией падшего духа в Страже и вызвал мощный неописуемый выброс, которым задело аккурат паучью королеву. Брюшко твари оторвало от головогруди и унесло на другой конец ущелья, смачно размазав об скалу. Сама догорающая головогрудь с обломками лап валялась неподалёку. Мюирне, сбитая с ног, сняла шлем и теперь с тихим стоном растирала ушибленную коротко стриженую рыжую голову.

Геральт не без труда поднялся на слегка опалённую ногу и сказал:

— Ну что, помогли тебе твои пауки, стерва? Теперь закончим наше дело.

— Да будет так! — воскликнула дрессировщица арахноморфов, и драка пошла уже на мечах. Намётанный глаз ведьмака заметил уязвимые места в сочленениях доспеха Шёлковой госпожи и колол туда, но Мюирне ловко парировала удары, несмотря на магическую контузию. Тогда Геральт резко свернул в сторону виадука, будто уклоняясь от чего-то. Госпожа приняла это за отступление и попыталась рубануть ему по правой руке каким-то сложным замахом — а в результате прозевала глубокий и сильный колющий удар в живот.

— Нас создали, чтобы убивать чудовищ, а не людей, — сказал ведьмак, занося меч над горлом поверженной Мюирне. — Но люди, скармливающие чудовищам себе подобных, могут быть приравнены к оным. — И провёл по глотке острием.

Сзади послышался шум — стражники, которые до этого ожидали, что Госпожа сама разделается с непрошеным гостем, теперь бросились в бой. Но было поздно — в отсутствие живых магиков ничто не мешало ведьмаку опрокинуть их мощным знаком Аард, а потом быстро добивать. Когда уцелевший стражник в панике побежал через виадук звать подкрепление, Геральт забрал у одного из его павших товарищей верёвку с крюком — очевидно, для спуска вниз в экстренных ситуациях...

Вскоре несколько десятков оркских и людских воинов бегом мчались к подъёмам и мостам защищать Шёлковую башню, в суматохе не заметив, что виновник торжества пробирается мимо них в противоположную сторону.

 

— Верёвку я поджёг, так что по моим следам на ней магики Ангмара нас не найдут, — кончил ведьмак свой рассказ старостам Тирн Луига, Лорнэ и Дарвунну. — Итак, милсдарыня Лорнэ, твой заказ исполнен слово в слово. Твоя сестра отказалась покидать логово тварей, с которыми сроднилась, и удар милосердия был нанесён.

— Что ж... — вздохнула Лорнэ. — Мюирне всегда была горделивой и своенравной, но добровольно отдать себя в заточение в башне, чтобы растить пауков для Железной короны?! Чтобы откармливать их кровью своих сородичей?! Я целый год оплакивала чудовище! — в гневе охотница чуть не начала кромсать мечом опоры полуземлянки старейшин, и её пришлось оттаскивать силой.

— Горьки твои вести, ведьмак Геральт, но если так, то ты поступил верно, — молвил старейшина Отран. — Мы уже подготовили всё, что ты просил для своей колдовской нужды, — при этих словах Геральт почему-то вспомнил ангмарский сортир и ефрейтора Йымма.

— Только вот не явятся ли сюда каратели после нашего возмездия предательнице?! — забеспокоился старейшина Мардлиган.

— Теперь провести их в Тирн Луиг как раз стало некому, — ответил Отран. — Так что ведьмак честно заслужил свою оплату.

— Рад слышать, милсдарь Отран, — сказал Геральт. — А то мой напарник уже рвётся в бой, да и у меня Маленхад в печёнках сидит.

— Всего-то несколько дней? — усмехнулся охотник Махан. — Мы тут проводим на охоте годы! Может, наши настойки на прощанье примирят тебя с этим местом, Геральт из Ривии?! Да и избавление от этой шёлковой мерзавки нужно отпраздновать.

И горцы действительно отпраздновали. А ведьмак действительно получил возможность создать искомую алхимическую бомбу.

Но это уже совсем другая история.

Глава опубликована: 01.12.2024

Пропавшая экспедиция (I)

— Это точно должно сработать, — сказал ведьмак, прилаживая фитиль к сложной конструкции из роговых черепашьих панцирей, серы, селитры и горской настойки, которую он называл алхимической бомбой. Хотя больше бы ей подошло название "херня какая-то" — увы, Золтана Хивая с ними не было.

— Ты уверен, что ничего не напутал? — спросил его Дарвунн. — Ты же целый день никак не мог вспомнить, что вы делали с Лорнэ после пирушки, завернувшись в медвежьи шкуры.

— Зато догадываюсь, — отрезал Геральт. — Кстати... — тут он почувствовал, что начинает немножко вспоминать. — А славно ведь получилось.

— Дай-то валар, чтобы это можно было сказать и о твоей бомбе. Потому что иначе нам придётся либо карабкаться по козьим тропкам над бездонной пропастью, либо ломить напрямик под чары духов, которые высосут из нас всё светлое досуха, — недоверчиво сказал дунадан.

Чиркнув кремнем, Геральт поджёг-таки фитиль, и, размахнувшись пращой из жил гигантской черепахи, одолженной охотниками Тирн Луиг, запустил свою самодельную бомбу прямо в одно из каменных чудищ, что математически выверенной цепочкой протянулись через весь Маленхад с севера на юг.

— Перелёт, — мрачно сказал Дарвунн.

— Неважно. Волны от взрыва хва... — ответил было ведьмак, но его слова заглушил грохот.

От статуи безымянной страховидлы откололся весь левый бок вместе с крылом, и из её открывшегося полого нутра выпал дымящийся рунный камень из тех, что Геральт и Дарвунн уже видали у сломанных Стражей в Фасах-Ларране. От падения камень, уже расшатанный ударной волной, раскололся, и наружу выполз падший дух мерзкого цвета несвежей сливы. С шипением он набросился было на напарников, но нуменорское оружие следопыта и серебряный ведьмачий меч пресекли его поползновения.

— Теперь нам открыты пути в глубину Ангмара. И наконец-то будет исполнено поручение сына Араторна, — с торжествующей улыбкой на лице выдохнул дунаданский воин.

— И запах серы уже задрал, — с не меньшим облегчением сказал Геральт, залезая в седло. — Шевелись, Плотва!

 

Всё-таки до конца пробить зону поражения Безмолвных стражей Раммас-Делюон ведьмаку не удалось: пересекая барьер, он почувствовал, как его прошибает холодный пот, а спину будто бы сверлит неописуемый, ненавидящий и преисполненный самых грязных мыслей взгляд. Геральт не выпускал из руки рукоятку серебряного меча, пока они с Дарвунном не отъехали по меньшей мере на четверть стае вглубь восточного Маленхада.

— Будь проклят Ангмар и все его чары, — сказал ему дунадан. — Такое чувство, что тысячи маленьких мерзостных тараканов залезли мне на спину и пожирают меня. Воображаю, что творилось с теми, кто пересекал Раммас-Делюон ещё в полной силе!

— Словом "зараза" этого не передать, — кивнул ведьмак и проехался по ангмарским чародеям и их изобретениям малым краснолюдским загибом. Дарвунн закатил глаза в немом восхищении шедевром красноречия Старших рас.

— Кстати о краснолюдах, — добавил Геральт. — Лорнэ говорила мне, что в тех горах на юге вроде как обосновались гномы. Может, в их колонии помогут нам?

— В моё время точно ни о каких гномах и речи не было. Даже если они и взаправду повелись в Маленхаде, наверняка это какая-нибудь предательская сволочь вроде Крепкохватов, — сказал скептичный следопыт.

Компаньоны продолжали путь на восток среди опостылевших уже сернистых источников. Но пейзаж вокруг несколько изменился — вдалеке вздымались лесистые холмы Горотлада, плавно переходящие в вершины Туманных гор. Слева раскинулась гладь озера Дувуинен, за которым ангмарский тракт сворачивал на север, в самую потаённую часть королевства, где чужаков поджидали умертвия и призраки Имлад Балхорта, тролли Маэтхада, пауки Имбара и прочая пакость, предусмотрительно отмеченная ефрейтором Йыммом на его подробной карте. А вот краснолюдов на ней не было. Гномов тоже.

— Думаешь, Голодир и остатки его людей прошли это всё живыми? — спросил ведьмак дунадана.

— Надеюсь. Особенно потому, что знаю, во что ангмарцы могут превращать мёртвых.

Когда озёра, казалось бы, остались за спиной, а в небе начало смеркаться, Геральт и Дарвунн решили учинить привал в месте, где побольше травы и кустарников, поскольку припасы у их верных Плотвы и Хадора подходили к концу. Но отдых не задался сразу.

Едва следопыт, оставив лошадей под присмотром ведьмака, начал ломать иссохшие столетия назад ветки, чтобы развести костерок, как вдруг в мёртвых зарослях раздались треск и сопение, а за ними последовал голос:

— Стой! Ни с места! Руки! Вверх! Обои!

Дарвунн и Геральт обнаружили, что окружены группой мечников, топорников, алебардщиков и лучников.

— Мелковаты для ангмарцев, — рассудил ведьмак. — Краснолюды.

— Краснолюд тебя горной козе настрогал! — ответил один из них. — А мы гномы рода Длиннобородов! Ещё раз гавкнешь на нас какую-нибудь хулу...

— Короче, — сказал тот краснолюд, что был поглавнее, — вы двое сейчас сдадите оружие и проследуете с нами.

Геральта обуревали противоречивые чувства. С одной стороны, краснолюды и впрямь были больше похожи на Длиннобородов, чем на враждебных Крепкохватов. Но с другой, бородачи явно не горели энтузиазмом зачислить их с Дарвунном в ряды своих союзников — и хорошо хоть, что сразу не пристукнули. Теперь напарников и их лошадей вели по крайне узкому горному проходу — уже, темнее и сырее, чем тот, что вёл в Тирн Луиг.

Наконец гномы ввели своих пленников в долину, так глубоко лежавшую среди утёсов и уступов, что это больше напоминало карстовый провал. Сюда уже почти не досягали багровые и жёлтые испарения, и меж обычных облаков видно было темнеющее густо-синее небо с первыми звёздами. К этому небу вздымались верхушки порыжелых, но всё же живых елей и лиственниц, а под их сенью обустроился небольшой краснолюдский городок с характерной архитектурой грубоватых, но надёжных и изукрашенных резьбой каменных форм, на которую ведьмак уже насмотрелся в Чертогах Торина и Отрикаре.

— Пленные? К Авару их! — сказал разведчикам стражник-краснолюд, и Геральта с дунаданом погнали вглубь городка. На небольшой площади под открытым небом был накрыт стол, за которым ужинала группа гномов, а с ними — два человека в серых плащах следопытов Арнора, которые неизвестно откуда тут взялись.

— Брейгиар! — воскликнул Дарвунн. — Банфуир! Вы живы! — Гномий конвоир отвесил следопыту по спине древком своего копья, и тот замолчал. Но гости Длиннобородов и вправду опознали в нём своего.

— Дарвунн! Мы думали, что потеряли тебя навеки — как и тех, что остались навсегда в Раммас-Делюон! А кто этот седой воитель с тобою?!

 

— От имени Короля-под-Горой и города Габилшатура примите мои искренние извинения, — сказал самый огненно-рыжий и упитанный гном с лихо выбритым на голове гребнем, как у нуменорского шлема, когда пленникам предоставили относительную свободу. — Я Авар, и я избран Народом-под-Горой старостой этой колонии. Тебя, дунадан Дарвунн, мы теперь тоже знаем, но кто ты, пришлец в ангмарском плаще и с глазами колдуна?!

— Я Геральт из Ривии, — не стал лукавить ведьмак. — Охотник на чудовищ. Друг наместника Двалина, Глоина из Эребора и Тралли Алмазоискателя, — назвал он краснолюдам несколько имён, которые те могли знать.

— Эгей, Авар, что-то я о нём слышал в Чертогах Торина. Вроде как наместник хотел его подрядить на охрану наших караванов на Восток... — окликнул старосту краснолюд с русой бородой тремя косичками, которого звали Хвати. — Вроде как он с драконами и Крепкохватами за наших дрался в горах, да потом передался эльфам...

— Если эльфам, то наши мечи не обнажатся против тебя, — сказал Брейгиар. — Но всё же я никогда не слыхал ни о Ривии, ни о Геральте из неё, хотя встречал в жизни многих охотников.

— Я перебрался в Эриадор много позже, чем вы ушли в горы с Голодиром — прошлой осенью, — пояснил ведьмак. — А теперь прислан сюда из Эстельдина, чтобы отыскать Дарвунна и кого-нибудь из вас. Желательно не в виде погадки тролля или паука.

— Тогда можешь передать, что мы держимся, но с превеликим трудом, — молвил Банфуир. — Велика была сила камней Раммас-Делюона, и часть горцев, что попытались вернуться в родные края через Маленхад, погибли на месте. Мы шли дальше на север и на северо-запад, на плоскогорья коренного Ангмара, где вновь возродился и населился зловещий Карн Дум. Но на восточных подступах к нему нас разгромило большое войско орков и их чудовищных подручных. Уцелевшие рассеялись по окрестным ущельям и распадкам, чтобы вредить прислужникам Мордора чем могут — но нас слишком мало.

— А что же Голодир? — спросил Дарвунн.

— Голодир после поражения пропал без вести, и многие уже не верят, что встретят его живым и невредимым — ведь он муж уже в годах даже по нашей мере, — сказал ему Брейгиар. — Наш самый крупный отряд укрылся в пещерах восточного Имбара и иногда устраивает вылазки в ангмарские города, но пока так и не напал на его след.

— Ты говорил, Дарвунн, что вы везёте какое-то послание от Арагорна, — добавил Бамфуир. — Оно при тебе?

— Оно при мне, — сказал Геральт и вручил дунаданам пакет. Брейгиар и Бамфуир отошли подальше от лишних глаз краснолюдов, вскрыли и прочли его, а затем вернулись к своему собрату-следопыту:

— Подкрепление — это то, что нам сейчас нужно. Теперь вам следует выехать с нами в Имбар, чтобы донести счастливую весть остальным, — сказал Брейгиар.

— Но как? — испугался Хвати. — Через Горотлад вы не пройдёте! Разведчики доложили, что пока мы тут с вами мололи языками на переговорах, с севера в гарнизон Мор-Маудхул подтянули две орочьих сотни Дурбскута и Мамара, славных своим зверством, людоедством и гномоедством! А в помощь к ним стекаются всё новые шайки дуварданов, которые рыщут по мёртвым лесам и перевалам! Разве что через Имлад Балхорт, а там...

— Там есть безопасный проход, — возразил Хвати краснолюд помоложе, видный темноволосый вояка по имени Коль. — Туда же месяц тому ушёл мой кузен Эйлаф с отрядом рудознатцев! Если что, они вас прикроют от местной нежити. Вы найдёте их в холмах Миркворта, что аккурат на границе Имлад Балхорт.

— Рискованная затея, — молвил Дарвунн.

— А есть ли у нас другой путь? — пожал плечами Бамфуир. — Тем более с тобой могучий ведьмак, который уже не раз выручал гномов и непокорных горцев.

— Во-от! — подчеркнул Коль. — А пока прошу всех вернуться к столу! Жареные лапки норбогов вы уже умяли на закуску, а на горячее — язычки слизней из Дувуинена!

— Что-что мы умяли? — переспросил Дарвунн, и было заметно, как он белеет.

— Зараза... — добавил Геральт. — Хотя лапки так точно были вкусные.

 

Кухня местных гномов слабо сказалась на желудках наших путников: Дарвунна только пронесло с непривычки под утро, а ведьмак спасся "Ласточкой". Так что на следующее утро после крайне питательного омлета из яиц змеев Геральт из Ривии и три дунадана выдвинулись на финишную прямую своего рискованного пути — к секретному лагерю следопытов напрямик через могильники Имлад Балхорта.

Погода в восточном Маленхаде снова испортилась — барабанил паскудный мелкий дождичек и завывал северный ветер, несущий с собой запахи тлена и каких-то вредных алхимических производств. Геральт даже с трудом вспомнил, что на дворе вообще-то конец июня.

Поначалу Брейгиар и Брамфуир с энтузиазмом приставали к ведьмаку с расспросами про Северные королевства и их житьё-бытьё, про его знакомство с Гэндальфом, Элрондом и Бродяжником, которого почему-то упорно называли Арагорном, про международную обстановку на Юге. Но вскоре и они примолкли, шаря настороженным взглядом по лысым лесам на холмах Горотлада.

На перекрёстке, где дорога отходила в крепость Мор-маудхул, четвёрку всадников попытался было притормозить патруль орков, но люди Голодира знали орочьи пароли и преодолели заставу без лишних проблем.

— Теперь можем ехать спокойно, патрулей не будет, — мрачно усмехнулся Брейгиар. — Там, куда нас направили гномы, дозоры и патрули Ангмару не нужны. Туда и без них только самоубийца сунется.

Геральт осознал это, когда на очередной развилке их отряд повернул налево и вступил в зону унылого, уродливого чахоточно-белого тумана. Из него периодически выплывали то мёртвые белёсые скелеты деревьев, то скелеты просто, праздношатающиеся вдали от родных могилок, то озёра с тухлой водой, отдающей разлагающимися телами, то полузаваленные входы в доисторические могильники неизвестно кого. В завывании ветра всё отчётливее слышался шёпот, бормочущий заклинания на Чёрной Речи и вовсе незнакомых ведьмаку языках. Плотва, Хадор, да и лошади привычных людей Голодира периодически пугались какого-то неведомого врага и начинали взбрыкивать.

Имлад Балхорт. Для Ангмара он был тем же, чем Могильники для Бри, Тирн Гортхад для Кардолана, Хауд Лин для гномов и эльфов Эред Луин. И теперь четвёрке предстояло добраться через вот это вот всё до Миркворта.

— Хороша карта этого твоего нильфгаардца, ведьмак, — сказал Брамфуир. — Жаль только, лагеря гномов на ней нет.

— Коль нам оставил записку, — ответил Геральт. — "У самого высокого холма поверните направо".

— Найдёшь тут в этом тумане самый высокий, как же! — проворчал Дарвунн. — А ведь стемнеет скоро. Вы ведь не станете спорить, что в Имлад Балхорт и в светлое время суток делать-то нечего, а уж...

Дарвунна перебил характерный визгливый вой из какого-то полузаваленного кромлеха — вой, отлично знакомый Геральту по Могильникам. Из тумана впереди словно бы соткались несколько призрачных череполицых фигур.

— Так, началось, — сказал ведьмак, быстро хватил "Филина", соскочил с отчаянно ржущей Плотвы и взялся за серебряный меч. Дунаданы последовали его примеру, и объединёнными усилиями поисковая партия быстро разогнала призраков.

— Теперь отведите лошадей в гору, во-он на тот подъём, — сказал Геральт. — На тракте становится небезопасно. Медальон дрожит. Я пока вас прикрою.

Брейгиар и Брамфуир пробовали возражать, но Дарвунн решительно повёл коней в поводу, и вскоре следопыты смогли убедиться, что не зря. В тумане ползло, перебирая лапками, что-то огромное, длиной в полтора ведьмачьих роста.

— Непохоже на паука, — сказал Дарвунн.

— Скорее огромный сколопендроморф, — ответил ему ведьмак. — Или...

Всё оказалось гораздо сложнее. На дорогу выползла мёртвая рука, подобная тем, что ведьмак видел раньше в зоне могильников. Но отсекли её, очевидно, у великана. Рука зловеще клацала нестрижеными ногтями о древние камни дороги, помнившей ещё походы Царя-Ведьмака, и было ясно, что она раздавит в кулаке всякого, кто подойдёт слишком близко.

— Попробуем обойти, — предложил Брейгиар.

— А я подпорчу её издали, — сказал Геральт. — У меня свои способы.

Усиленный "Филином" знак Игни действительно сработал как надо — вскоре пальцы гигантской руки были объяты пламенем, и мёртвый кулак уже не мог помешать следопытам и ведьмаку крушить её клинками. Но опасность всё же представляли судороги этого нечистого порождения, в которых она чуть не задавила Дарвунна. Наконец Геральт и Брамфуир с двух сторон всё-таки рассекли её, разделив на догорающую кисть и дёргающееся, но уже почти безвредное "бревно" с локтем.

— Есть ли пути в обход тракта? А то что-то тут беспокойно становится. Это ещё ночи нет, — сказал Дарвунн.

— А вон же он, — ведьмак показал на подъём, где кавалькада временно привязала своих запаниковавших лошадей.

— "На самой высокой горе направо"... — Брейгиар смерил взглядом уходящий в туман склон и сказал: — А похоже. И впрямь пора убираться отсюда — коль на дороге нам не рады!

Когда Геральт и Ко поднялись на три-четыре шнура над дорогой, стало ясно, что они подсуетились вовремя. Внизу завыли на разные лады умертвия, баргесты и ещё кто-то неописуемый, а через некоторое время из туманной мглы Имлад Балхорта послышался громкий топот — наверное, это вышел бродить в свой час владелец мёртвой супер-руки.

Ещё где-то полтора шнура вверх — и ведьмаку послышались разговоры на гномьем, а сверху потянуло свежим ветром, дымком и жареным мясом. Догадки путников, что они близки к промежуточной цели, вскоре подтвердились окриками:

— Стой! Ни с места! Нашим топорам плевать, живые вы или мёртвые!

 

— Конечно, мы вас неправильно встретили, господа дунаданы, — сказал седобородый Эйлаф, начальник краснолюдской экспедиции в Миркворте, получив послание от кузена с юга. — Но судите сами — что хорошего может подняться сюда из Имлад Балхорт в сумерках?! И это ещё только восточная часть долины, днём сравнительно мирная! Вы вот западный Балхорт не видели...

— Всё мы видели. И лучше не поминай это на ночь глядя, — сказал Дарвунн таким голосом, что краснолюды Эйлафа резко упали с лица. — Нам нужны лишь спокойный ночлег и толковое наставление, как добраться отсюда до пещер Имбара.

Впрочем, рудознатцы-Длиннобороды оказались народом покладистым и предоставили дунаданам и ведьмаку всё, что им было нужно. Единственное, что напрягало Геральта — следующим утром гномы уж очень настырно пытались его перекупить, даже не дожидаясь, пока он доведёт своих спутников невредимыми до нужного им места.

— Сам видишь, ведьмак — работы в долине край непочатый! Умертвия просто! Умертвия-волки! Умертвия-великаны! Скелеты эти проклятые! Падшие духи! И как вот с этим искать серебро и мифрил? — возмущался Эйлаф.

— Милсдари гномы, я устраню их на обратном пути. Дайте только пробег окончить, — насилу отбился Белый Волк и тронулся вместе со следопытами дальше на север и северо-восток.

Мертвецкая долина Имлад-Балхорт с её гиблыми туманами кончилась, и начался обычный Ангмар с ледяным ветром, сухой и чахлой растительностью и багровыми тучами, плывущими с запада — теперь Карн Дум был на западе. Впрочем, и природа этого края, известного как Имбар, была полна сюрпризов. Вскоре Геральту пришлось сбить знаком Игни и добивать мечом поносно-зелёного паука размером с Оксенфуртский атлас мира, который полз по скальной стене прямо над их головами.

— Отродье Богберет, владычицы пауков Ангмара. Они ползают здесь где хотят, не гнушаясь окрестностями городов, где местные выпасают свою тощую скотину, — просветил его Брейгиар.

— Но если ты стоишь хоть половину своей репутации, ведьмак, то это ненадолго, — усмехнулся Брамфуир.

Где-то после полудня кавалькада посланцев Эстельдина прибыла к подножию очередного хребта — следопыты называли его горами Эред Ангмар, северо-западным продолжением Мглистых. У самого начала гор извивалось длинное и узкое, похожее на реку, озерко, от берегов которого отходила очередная узкая тропочка в скалы.

— Вот мы и на месте, Геральт из Ривии, — недоверчиво сказал Брейгиар. — Теперь, если что-то пойдёт не так, нам придётся тебя убить — чтобы увериться, что ты не расскажешь о нашем убежище каргулам из ангмарских высоких кабинетов.

— Многие пытались меня убить, Брейгиар. Не советую, — хмыкнул ведьмак и добавил. — Потому что не хотелось бы, чтобы всё ваше здешнее подполье полегло от моей руки.

— Нас много — всех не перерубишь, колдун, — парировал следопыт. Тут его правоту подтвердил женский голос откуда-то сверху:

— Стой, ни с места!

— Это уже становится однообразным, — проворчал Геральт. Тут его спутники вскричали:

— Лорниэль! Неужели ты не узнаёшь своих, стоит им отсутствовать неделю?!

То, что осталось от экспедиции Голодира, нашлось.

Глава опубликована: 01.12.2024

Пропавшая экспедиция (II)

Гат Фортнир представлял собой настоящий пещерный городок, чьи сложные лабиринтообразные ходы сходились к общему центру — подземному озеру, наполнявшемуся небольшим водопадом. Собственно, из-за него воинство следопытов и выбрало своей базой эти пещеры в самом дальнем северо-восточном углу Эриадора — когда ведьмаку разрешили испить оттуда, вода оказалась приятно холодной и чистой.

Любопытно было, что дунаданские диверсанты были здесь не первыми обитателями: Геральт невооружённым глазом замечал то тут, то там стены из обработанного камня, искусно сложенные арки в дверях. А на дне озера виднелись какие-то ещё затопленные конструкции, к которым спускалась старая-престарая лестница. Впрочем, о своих предшественниках воины Бродяжника и Голодира не знали и не слишком-то стремились знать — зато личность ведьмака вызвала у них живейший интерес.

Когда Геральт прибыл в Гат Фортнир вместе с дунаданами Дарвунном, Брейгиаром и Брамфуиром, милсдарыня по имени Лорниэль, исправлявшая обязанности начальника экспедиции, сразу распорядилась отделить его от спутников и хотела даже связать — но троица следопытов её отговорила. Зато остаток дня ведьмака в Гат Фортнире был посвящён преподробным и настырным допросам обо всём на свете — от географического положения Туссента и Аэдирна до клички любимой лошади любимого коня Гэндальфа Серого. Геральт, уже привыкший к мысли, что его рожа многим в Средиземье не внушает доверия, даже не стал брыкаться.

Ведьмаком занималась целая комиссия — сама Лорниэль, её ближайшие помощники Ториэль и Маэрхиниат, а также затесавшийся в Ангмар эльф по имени Лаэрдан, который, похоже, был здесь начальником контрразведки. Лаэрдана, подтянутого и вечно печального, как и все эльфы старшего поколения, Геральт помнил ещё по Ривенделлу, где тот объявлялся наездами. Это во многом его и спасло.

— Полагаю, Лорниэль, мы можем без опаски принять Геральта-Ведьмака, — сказал эльф. — Я встречал его прошлой осенью в Имладрисе, где он сражал умрунов по заказу Элронда. Его ремесло давно привело его во враги Железной Короны. Да и для прислужника Тьмы Геральт, пожалуй, чересчур своенравен и себе на уме — впрочем, верного воина Пламени Запада из него и подавно не выйдет.

— Ты бился с самим Чёрным Властелином в дни падения Эрегиона, Лаэрдан, и кому как не тебе разбираться в подобных вещах, — сказала Лорниэль, давая понять, что разговор исчерпан. Так Геральт был признан вполне лояльным делу Севера элементом и получил право на существование в Гат Фортнир — иначе ему, по словам той же Лорниэль, попытались бы срубить голову из соображений секретности.

— Что ж, милсдари диверсанты, пакет из Эстельдина вы получили, а значит, моя работа в землях Железной короны окончена, — молвил ведьмак. — Если вы не возражаете, завтра учиню себе короткий отдых, а потом — на юг. К Лютику, девкам, холодному пиву в кружке и горячей воде в лохани.

— Увы, Геральт из Ривии, не всё так просто, — покачала головой Лорниэль. — В пакете, который ты доставил на имя Голодира, несколько слов Арагорн, сын Араторна, посвятил и тебе. Он настаивает, чтобы ты оставался с нами до прихода подкрепления, дабы нам проще было противостоять врагам и чудовищам. Да и посуди сам, ведьмак — по твою душу рыщут уже целые воинские подразделения по всему Ангмару! Говорят, целое племя горцев снялось с места и ушло в западные угорья, чтобы не столкнуться с карой Мордирита за то, что укрыло вас с Дарвунном!

— Так что лучше тебе и впрямь переждать подкрепления. Какое-то время, — добавил тот самый Дарвунн.

— Понимаю — ведьмак тут всем нужен. Интересно, Бродяжник с Гальбарадом засчитали это за мой контракт? — не без ехидцы спросил Геральт.

— Мы разочтёмся, — непреклонно объявила Лорниэль.

 

Первую пару дней ведьмак действительно отдыхал от напряжённых переходов по не самым фешенебельным частям Ангмара, готовил эликсиры из своих попутных трофеев и вникал в обстановку.

Оказалось, что Гальбарад и Бродяжник — или как там его настоящее имя — слукавили, когда завели речь о размере группы Голодира. В Гат Фортнире было полтора десятка бойцов обоего пола: дунаданов, галлоргов, затесалась сюда даже пара-тройка эльфов вроде Лаэрдана, хотя им в Ангмаре было кисло. Сейчас эта команда занималась в основном диверсионными вылазками против ангмарских военных лагерей и пригородов Карн Дума — благо до административных центров королевства было совсем недолго. И столкновения с местной фауной были при этом совсем некстати.

— В чудовищах у нас нет недостатка, Геральт из Ривии, — объяснял ведьмаку ситуацию Маэрхиниат. — К востоку от нас — на границе с Нан Гурт — логово морровалей, которые никак не насытятся человеческой плотью и кровью. К западу — Торек-и-Богберет, рассадник пауков, жаждущих того же. Тролли-гортороги рыщут по Имбару, уничтожая всё, в чём Железная корона подозревает врага, а в небе над ними хлопают крыльями дикие нетопыри.

— Лорниэль говорила о расчёте, — напомнил ему Геральт.

— Монета здесь для тебя не имеет особого смысла: явись ты в первый ангмарский город, тебя потащат в пыточную раньше, чем успеешь потратиться. А ангмарский дурб не имеет хождения на Тракте — только на Востоке, который ведёт торг с подданными Мордирита. Но у нас найдётся довольно драгоценностей, трофейного оружия, доспехов и талисманов, редких ингредиентов, которые пригодятся для твоих снадобий, — ответил дунадан.

Ведьмак уже начал выходить на первые заказы и возвращаться в Гат Фортнир с трофеями, но его всё ещё волновал вопрос об исчезновении Голодира — к которому он был вообще-то послан в Ангмар.

— Рада слышать, что тебе есть какое-то дело до моего отца, охотник из Ривии, — хладнокровно ответила Лорниэль, когда Геральт всё-таки сумел подловить её с этим вопросом. — В бою с ангмарцами, горцами и орками он пропал без вести, и многие считают, что он погиб. Но я никогда этому не верила...

— Так он и свою дочь взял в поход на грани самоубийства, — перебил её ведьмак.

— Я сама не смогла оставить стареющего отца среди врагов, — парировала дунаданка, бросив на Геральта уничтожающий взгляд. — Теперь слушай внимательно, ривянин. Как и во всяком государстве, среди подданных Мордирита есть недовольные, которые надеются, что когда Железная корона падёт, хоть некому будет драть с них три шкуры. Они иногда помогают нам. И незадолго до отъезда Брейгиара с посольством к гномам от них поступила весточка, что Голодира держат живым где-то в Карн Думе.

— Какова моя роль в твоём плане? Войти по нахалке в столицу, гордо пройти её с серебряным мечом наголо и рвануть из рушащегося колдовского замка с Голодиром на руках под эльфские фанфары? Или просто пошуметь где-нибудь в Байл Катарнак, отвлекая ангмарскую разведку от тебя? — уточнил Белый Волк.

— Зависит от обстоятельств, — с властным хладнокровием Саскии Драконоубийцы продолжала Лорниэль. — Заговорщики обещали добыть точный план всех укреплений города и перебросить нам через один из своих тайников — где-то к югу от Байл Катарнак, кстати. Но когда им это удастся, знает только Элберет Гилтониэль. Потому я советую тебе, Геральт, быть особенно внимательным к западному направлению, таинственным свиткам и затравленно озирающимся горцам. Как знать, вдруг именно тебе удастся принести в Гат Фортнир то, чего тут больше всего не хватает.

— План спасения Голодира, — кивнул ведьмак.

— Надежду, — уточнила Лорниэль. — Добытых морровалей, как обычно, сдашь Арнелету.

 

Случай принести надежду предоставился Геральту на четвёртый день после этого разговора.

Ведьмак как раз взял очередной заказ на пауков в районе Байл Катарнак — предполагалось, что дунаданы будут проводить здесь операцию против жрецов мордорского культа Багрового Ока, и восьминогий враг был им совершенно излишним. Техника дезинсекции Имбара была довольно проста — "Чёрная кровь", знак Игни и серебряный меч с жалким ангмарским подобием масла против инсектоидов.

Геральт как раз разделывал на алхимические ингредиенты очередную тонконогую хелицеровую дрянь у большого куста ежевики, который ему рекомендовали следопыты как один из тайников в шпионских играх против Ангмара, когда со стороны городка показался мужик в шлеме с кольчужной сеткой и с растрёпанной бородой. Поравнявшись с ежевикой, загадочный милсдарь начал шарить где-то в недрах куста. Ведьмак, оставив дохлого арахноморфа в покое, запустил ему в шлем камушком. Мужик хотел было пуститься наутёк, но Геральт назвал ему дунаданский пароль, сообщённый Брамфуиром — не слишком изобретательный:

— Стой! Куда ты, чудила?! Ночью все орки серы.

— Слизни засверкали при луне, — одышливо выдал положенный отзыв ангмарский ренегат. — Ты ведь из этих... Из южан? — Ведьмак кивнул.

— Возьми свиток. Только быстро. Они что-то подозревают, — Нервно копошась, шпион дунаданов снова полез в тайник, достал оттуда слегка потрёпанный свиток и всучил Геральту. Потом посмотрел на небо и упал с лица.

— Что ещё такое? — Ведьмак тоже посмотрел в багровое небо Имбара и увидел в нём знакомый силуэт морровали.

— Проклятье... Морроваль нас заметила. Надо уходить, — тяжело дыша, сказал мужик и побежал куда-то к каменистым холмам: — Помните Рагнала, южане...

Геральт, наскоро запихивая свиток в карман, прижался к склону холма, чтобы не подставлять летающей страховидле спину, но та не собиралась атаковать — какое-то время она покружила-покружила над местом государственной измены и направилась к западу. Ведьмак попытался сбить морроваль знаком Аард, но, похоже, стоял для этого слишком далеко.

— A dy'eabl aep arse, — сказал охотник на чудовищ и грязно выругался. Затем, убедившись, что вроде бы больше никто за ним уже не следит, натянул капюшон на лицо позагадочнее и направился к окраине соседнего Байл Дилас, где оставил Плотву.

Когда Геральт седлал лошадь на плюгавом постоялом дворе на окраине, мимо него верхом промчался целый десяток мечников во главе с чародеем, а за ними топал дрессированный тролль-горторог — похоже было, что следопыты где-то показали себя, и ангмарцам понадобилась группа быстрого реагирования. Ведьмак на всякий случай отвесил им несложный поклон, но его никто не заметил.

Уже вечером командование Гат Фортнира изучало трофей Геральта — долгожданную совершенно секретную план-схему Карн Дума.

— Яйца балрога! — с чувством выругалась Лорниэль. — Тут всё на Чёрной речи! А я на ней только и знаю, что "Стоять!", "Убью!" да "Пощады!".

— Я владею ей несколько лучше, дочь Голодира. Позволь мне, — сказал Лаэрдан и внимательно рассмотрел план и надписи на нём, повертев их и просвечивая на светильник. — Нет. Никакой тайнописи — видимо, он предназначен для обычных стражников. Зато есть подробные наставления, как открывать внутренние ворота в городе и хранить ключи от них.

— То, что нам нужно! — воскликнула воительница. — Как говаривал отец, готовиться к выступлению начнём час тому назад! Созови всех наших людей, что не в дозоре снаружи — для начала надо определиться, кто пойдёт со мной в вылазку!

Этой ночью в особом блоке Саммат-Баула, центральной тюрьмы Железной короны, тоже не тратили время зря.

— А-а-а-а! Поганые ублюдки от случки козьей жопы с пиявкой! Вы можете мотать мне жилы как угодно — а-а-а-а! — но Рагнал ничего не скажет! — раздавались на весь коридор крики из сложного устройства, расположенного в пыточной №13.

— Это уже и не нужно, — прошипел жрец-следователь по охранным делам. — Я уже и так высосал всё из твоей жалкой памяти, трусливая бородатая мочалка. — Жрец сделал что-то совсем непонятное стороннему наблюдателю, но от этого Рагнал заорал ещё громче.

— Тогда чего, чего ты ещё добиваешься, истязатель, гнида... А-а-а-а-а! Убей же меня, дерьмо в выпавшей из-под хвоста кишке суки! У-у-у-у! — Тюремщик-орк невозмутимо продолжал шевелить рычагами и крутить колёсиками.

— Жалкий кожаный ублюдок, — зашипел сквозь зубы колдун. — Неужели ты не понял, что я просто доставляю себе удовольствие?! — Тут в камеру вплыл старший следователь-каргул в служебном алом одеянии.

— Ваше бесплотие, я проник в память изменника, как вы и учили, — согнулся в поясном поклоне жрец. — И это очень интересно.

— Неужели мы наконец найдём логово этих грязных дунаданских падальщиков, рабов эльфов? — просвистел каргул.

— Нет, но успех сопоставим. Помните ведьмака Геральта, которого по высокому повелению наместника прекратили искать несколько дней назад, ваше бесплотие?!

— Его же уже пожрали умруны в Имлад Балхорт! Или... — задумался ангмарский чиновный дух.

— Он вы-вы-вышел оттуда живым, ва-ваше бесплотие, — занервничал жрец. — И-именно ве-ведьмак я-явился на я-явку!

— Да?! — угрожающе спросил каргул, снова задумался и решил: — Это ничего не меняет. План "Назг" остаётся в силе. Мы просто попутно заполучим ещё и ведьмака. А этого — в умиральную яму! Туда, где побольше многоножек, крыс и пиявок! И пусть орки упихают его поглубже в дохлятину с паразитами, пока он ещё в сознании!

У Рагнала сил хватило уже только на стон.

Глава опубликована: 02.12.2024

Пропавшая экспедиция (III)

Когда тысячу с лишним лет тому назад гондорские, эльфские и остатки арнорских войск под командой Эарнура и Глорфинделя разгромили древний Ангмар, то вытеснили было ангмарцев на восток от Мглистых, в край под сенью горы Гундабад, который получил с тех пор прозвание Кэр Бронах — или же Дол Печали. Но со временем под натиском северян, предков нынешних всадников Рохана, началось обратное движение. Уцелевшие подданные Железной короны постепенно перебирались через крайний север Туманных гор в свои исконные долины, где начали вновь множиться, налаживать добычу железа, восстанавливать деревни и города — и до поры эльфы и дунаданы не обращали на них внимания, поскольку серьёзной угрозой до восстановления былой верхушки из призраков и чародеев они не были.

Среди этих городов был и Рунендин — восточное предместье Карн Дума, где ангмарские командиры и чиновники проводили фильтрацию всех въезжающих в столицу. В этом городе-предбаннике на улицах с утра царила сутолока, сопоставимая с Бри или Занорьем. Поэтому на нескольких человек в багровых плащах с капюшонами, въехавших в Рунендин очередным багрово-кровавым утром, внимания поначалу не обращали.

— Это и подозрительно, — сказала Лорниэль Геральту.

— Просто ваш отвлекающий манёвр в Байл Катарнаке и Байл Грундайле сработал, — ответил ведьмак. — Я видел, как туда направляли воинские команды.

— Это команды достаточно слабые, — покачала головой дочь Голодира. — Без троллей, без каргулов. Ты не представляешь, как поднаторели ангмарцы в ловле лазутчиков и расстановке ловушек. Наверняка они уже проведали, что Рагнал готовится впустить нас в город — просто засаду приготовили в более удобном месте.

"Тогда почему мы всё-таки здесь, холера?" — хотел спросить Геральт, но воздержался. Он знал, что ответит Лорниэль. И знал, что сказал бы то же самое — если бы речь шла о Цири. Или о Йеннифэр. Или о Трисс Меригольд. Да даже о Лютике, наконец.

 

Так Лорниэль, Геральт, Дарвунн, следопыты Аренет, Фирингалл и их товарка Хуриэль, союзный горец Артайн и эльф Уидон выдвинулись в сердце Ангмара — в правое предсердие, если быть точным. Если шпионы в Карн Думе говорили правду, то Голодира держали как раз где-то в предместье, но где конкретно — оставалось строгим секретом. Поэтому план дунаданов выглядел так: атаковать одно из самых солидных административных зданий Рунендина, взять языков и вытрясти из них место заключения милсдаря начальника экспедиции.

Самое солидное административное здание города Рунендин стояло на рыночной площади, которая уже кишела горцами всех мастей, орками, краснолюдами-Крепкохватами и даже лоссотами, продававшими перекупщикам товары для Карн Дума и для штаб-квартиры ангмарской армии в Уругарте. Ведьмаку оно напомнило до боли знакомую ратушу в Бри — если бы не поганые тучи цвета свежего мяса и не штандарты с Железной короной в языках пламени. А также не два откормленных тролля-живодёра в прочных поножах и полукирасах, без лишних разговоров атаковавшие группу.

— Нас кто-то выдал, — резонно предположил Дарвунн.

— Зараза, — констатировал факт Геральт, быстро наложил знак Квен и бахнул "Грома". Он и Аренет — один из самых здоровенных и выносливых следопытов — взяли на себя троллей, пока остальная группа отбивалась от стражников-ангмарцев. Ведьмак в очередной раз заметил, что дунаданы выработали против толстокожих тактику, сходную с приёмами, принятыми против лесных троллей в Каэр Морхен — бить лицом к лицу, в те места на лапах, где сухожилия проходят поближе к шкуре.

Наконец участь троллей была решена — стражников тоже. Пользуясь тем, что на рынке началась паника, усугубленная парой оброненных факелов, Лорниэль и её люди (и эльф) прорвались в неохраняемую уже ратушу. Геральт вместе с Артайном стоял на стрёме, деловито собирая слюну и мозг троллей для алхимических нужд, когда услышал голос командирши:

— Проклятье! Отца здесь нет! Его держат в Карн Думе, за Запасными воротами! Надо пробиваться на северо-запад!

Благо к стражникам начало пробиваться подкрепление, новый приказ Лорниэль был выполнен быстро. С чёрного хода ратуши их уже встречал наскоро собранный вооружённый отряд, но он был невелик и быстро опрокинут. А главное — у служащих дунаданы отобрали пресловутые ключи, которые позволяли им перемещаться меж внутригородскими укреплениями.

Ключи уже вскоре пригодились — у решётчатых ажурных ворот, закрывавших путь в западный сектор Рунендина, ближний к стенам Карн Дума: там жили в основном воины и жрецы Ока Саурона. У ворот путь группе Лорниэль пытались преградить тролли и какие-то бледнокожие заморыши, яростно кидавшиеся в самоубийственные атаки с примитивными киркомотыгами. После того, как вопрос с ними был решён — в том числе ведьмачьими силами — Геральт спросил:

— Это ещё что такое? Гоблины?

— Отчасти, — ответил горец. — Бледнокожие. Помесь гоблинов с ангмарскими рабами, согнанными со всего Средиземья. Это смертники.

Ведьмак и его новые соратники всё ближе подвигались к цели. Но это давалось им нелегко — ангмарцы пытались связать их боем у каждого перекрёстка, каждого фонтана. Ударом моргенштерна очередного тролля был убит Фирингалл, и его тело пришлось наскоро поджечь, чтобы из него не изготовили очередное умертвие. Уидон, Дарвунн, Хуриэль да и сама Лорниэль получили ранения.

— Ну, вот и они! — воскликнул Дарвунн, сверившись с планом. — Запасные врата Карн Дума. Теперь осталось прорваться за них... А что это?

Ведьмак вгляделся туда, куда указывал его старый напарник, и увидел, что у ворот в землю воткнуто копьё с небольшим круглым предметом. Подойдя поближе, Геральт убедился, что перед ним голова Рагнала — слегка изуродованная, но ровно настолько, чтобы ангмарского изменника можно было узнать.

 

— Они приближаются к Карн Думу! Они оказались сильнее, чем мы предполагали! — негодовал Мордрамбор. — И никто так и не смог захватить или убить этого ведьмака! Нужно срочно что-то предпринять!

— Я знаю, и предприму это, — ответил наместник Мордирит и скомандовал куда-то в темноту: — Приготовьте нашим гостям Голодира! Живым! И потом не мешайте их отходу! Даже слежка необязательна!

— Но в чём тогда смысл всей игры, ваше бессмертие? Иногда ваши замыслы столь мудры, что непостижимы нам, исполнителям, — позволила себе наглость изумиться Амартиэль.

— Если мы раздавим их сейчас, то истребим лишь семерых, — изрёк Мордирит. — Я же хочу, чтобы разлад и порча поглотили всё войско, чтобы ужас лишил их разума, а отчаяние само погнало на копья орков. Это надёжнее, чем выкуривать эту арнорскую шайку из горных пещер — я хорошо помню, что по ним можно блуждать месяцами. И потом, Амартиэль — там ведь есть особа, которая более всего интересует именно тебя...

 

— Зараза! — рявкнула Лорниэль не хуже Геральта. — Уже с третьей попытки эти орковы ключи не открывают!

— Хм... — задумался Артайн. — Такие ворота в ангмарских городах обычно управляются системой рычагов. Но рычаг должен быть изнутри. Скорее всего — в башне-сторожке.

— Так направляйся туда! — скомандовала дунаданка. — Геральт, пойдёшь с ним! На случай, если охраны слишком много.

Решение Лорниэль было достаточно разумным — когда ведьмак и Артайн вломились-таки в башню-сторожку, горец погиб первым, напоровшись сразу на несколько мечей ангмарских стражей и жриц. Но с Геральтом охране не повезло, так как знак Квен ещё действовал. После короткого боя один из караульщиков оставался ещё жив, а Белому Волку было недосуг лазать по всей башне, поэтому он, догнавшись эликсиром "Филин", наложил Аксий на последнего из противников и скомандовал:

— Открывай ворота!

Ажурная решётка со скрипом поползла вверх. Как раз вовремя — в нижнем конце улицы показались ангмарцы, немного, десятка три. С двумя троллями. Лорниэль и уцелевшие диверсанты перебрались во внутренний периметр Карн Дума, и ворота, смачно лязгнув, временно их обезопасили.

— Даже самому ничего делать не пришлось, — съязвил Геральт, показываясь из дверей башни-сторожки.

— А где Артайн? — спросила его следопытка.

— Убит, — коротко ответил ведьмак. — Теперь пришли?

— Да. Это уже ограда замка наместника, — молвила Лорниэль. — Но на этом плане не разберёшь, где у него что...

И тут на верхушке длинной лестницы, перед которой собралась группа Лорниэль, растворились металлические ворота — сами по себе, как по команде магика. В открывшихся дверях появилась фигура — по мере спуска оказалось, что она сгорбленная, сжавшаяся, но человеческая и одета в плащ дунадана.

— Голодир! — воскликнула временная начальница экспедиции.

— Это может быть иллюзия, — остерёг Геральт. Тем не менее, Глаз Нехалены игнорировал происходящее.

— Это точно Голодир, — подтвердили Арнелет и Дарвунн.

— Всё как я и обещал, Голодир — вот твоя дочь, — сказал тот, кто появился наверху.

Следом за пленным ветераном-дунаданом — если это действительно был он — спускалось нечто, облачённое в сложный и длинный панцирь, красный церемониальный плащ и маленькую, неубедительную железную коронку. Такому лицу, как наместник Короля-Призрака Ангмара, больше и не полагалось...

Вот только лица у него не было, вместо него под шлемом зияла чёрная дыра, из которой веяло могильным холодом. И всё же ведьмак чувствовал, что оттуда за ним следит взгляд. Хладнокровный. Враждебный. Оценивающий. Вызывающий неслабые мурашки даже у многоопытного убийцы чудовищ.

"Эффект как от присутствия кольценосца, но дым пожиже", — подумал Геральт. Он обернулся — и увидел, что у остальной команды Мордирит — а тварь несомненно была самим Мордиритом — вызывает схожее ощущение всеобъемлющего, поглощающего изнутри, отупляющего ужаса. Лорниэль так и вовсе не смогла удержаться от слёз — особенно когда Голодир, дохромав вниз по лестнице, упал как подкошенный.

"Значит, точно настоящий, — подумал ведьмак, видя, как их командирша осматривает измождённого отца, . — Но что задумала эта паскуда в красной накидке?!"

— А вот Геральт, приблуда из Ривии, и прочие, за кем ты давно наблюдал, друг мой, — продолжал милсдарь наместник. — Много дней и ночей Голодир следил за тобой через палантир, Лорниэль. Я полагал, что от созерцания твоих неудач и твоего прозябания его воля окончательно сломится. А теперь он познает истинные глубины боли и отчаяния!

Геральт уже держал серебряный меч наготове, в случае чего решив полагаться на рунный камень Тома Бомбадила, который порядком усиливал знаки. Но раньше, чем он что-то предпринял, Лорниэль вскинулась было с места с мечом — и тут же едва уловимым движением руки Мордирит поднял её в воздух и с силой швырнул о близлежащее укрепление. Когда тело воительницы рухнуло наземь, в месте, где наместник приложил её черепом о крепостной зубец, остался отчётливый красно-белый след.

Но пока ещё ведьмак этого не заметил. Он сложил знак Игни и попробовал подпалить Мордирита сбоку, пока другие члены команды Лорниэль теснили призрака спереди. Эффект получился слабеньким, но алая церемониальная накидка его бессмертия всё-таки задымилась. Резким заклинанием наместник опрокинул с ног дунаданов, отступил повыше по лестнице и погасил огонь.

— Я трачу на вас слишком много времени, — зашипел Мордирит. — Убирайтесь вон и забирайте с собой это жалкое создание. И не ждите, пока я передумаю!

 

В Гат Фортнир воцарилось тягостное оцепенение. С одной стороны, неприятель освободил-таки Голодира и дозволил следопытам предать огню тела Артайна и Лорниэль, так что поражением дело вроде бы не пахло. Но с другой — экспедиции слишком явно продемонстрировали, что хозяин Ангмара пока что не по зубам ни ведьмаку, ни воинам Севера.

Голодир за несколько лет в плену и так чуть не дошёл до ручки, а после того, как на его глазах его дочери вышибли мозги, был полностью раздавлен. Когда выжившая часть группы покидала Рунендин, он сказал Геральту, подсаживавшему его в седло к Аренету:

— Он был прав…Мордирит был прав. Он играл со мной…со всеми нами. Он мог бы уничтожить сегодня и тебя, когда бы захотел. Все это время, наблюдая через палантир, я надеялся увидеть победу… Я ждал что вы с Лорниэлью…спасете меня. Все пропало… все потеряно…

Никто не стал ему возражать. В том числе и ведьмак, который тоже не хотел бы быть спасённым от очередной страховидлы ценой головы Цири. Благо после магии Мордирита и интоксикации "Громом" Геральт и рот-то не хотел открывать.

Потом группа долго петляла по горным тропам, с опаской ожидая слежки морровалей или орочьей погони — но ни того, ни другого никто не заметил. Голодир пережил этот переход, но и в Гат Фортнир, среди своих, тоска его не покидала. Большую часть дня он проводил, лёжа на топчане в бывшем "кабинете" Лорниэли и перебирая вещи, оставшиеся от дочери или просто смотря немигающим взглядом в одну точку, а кормить его приходилось чуть ли не силой. Когда кто-то пытался заговорить со стариком, он отвечал лишь новыми причитаниями:

— Зачем вы пришли сюда?! Почему Лорниэль пришла сюда?! Я предпочел бы тысячелетние пытки гибели дочери у ворот этого проклятого места!

Геральта начальник экспедиции теперь отдельно не переваривал. Когда в первый вечер после возвращения в Гат Фортнир ведьмак попытался обратиться к нему по какому-то делу, Голодир закричал на него — настолько, насколько ему хватало ослабшего голоса:

— Я потерял всё, всё из-за твоей беспечности! Если тебе нужно с кем-то поговорить, ступай к Лаэрдану! Теперь пусть он вами верховодит! А теперь ступай вон, ривийский побродяга! — и в бессильной злобе замахнулся кулаком.

Потом Геральт достал из дорожной торбы краснолюдский спирт из Габилшатура, который берёг как основу для эликсиров, и выжрал всю баклагу. К счастью, его после этого вырубило очень быстро — видимо, из-за не выветрившейся до конца интоксикации.

Руководство экспедицией теперь перешло к Лаэрдану, тоже изрядно помрачневшему и осунувшемуся. Вскоре Геральт застал эльфского контрразведчика у себя в пещерной камере — при свете факела он делал какие-то пометки на карте ефрейтора Йымма.

— Я знаю Голодира уже много лет, охотник на чудовищ. Но никогда не видел его таким. Это подлинная развалина себя прежнего. Есть харадская поговорка: "Последняя соломинка сломала спину верблюда", и похоже, что такой соломинкой стал разбитый череп Лорниэль. Вот поэтому ты и здесь, ведьмак.

— Ведьмаки могут снимать некоторые проклятия. Но не воскрешать мертвецов, Лаэрдан. Это скорее по части твоих противников, — сказал ему Геральт.

— Ты ответил слишком поспешно, — продолжил Лаэрдан. — Нужно вернуть этому человеку желание жить каким-то иным способом. И у меня есть мысль, как сделать это.

— Я бы на твоём месте выписал сюда трубадура Лютика. Но это долгий путь, — ответил ведьмак.

— Голодиру сейчас не до менестрелей. Но я помню его как могучего воина и наставника доброй половины тех, кто сейчас возглавляет дунаданов. Возможно, если мы вернём Голодиру его оружие и доспехи, он вспомнит о своих былых подвигах.

— Где они сейчас? — спросил Геральт эльфа. Тот показал ему карту с пометками:

— За некоторое время до вашего с Дарвунном прибытия в Ангмар съехались посланники — от гоблинов Туманных гор, от Крепкохватов, от горцев, от Белой длани. Мордирит от имени Короля-Призрака вручил им некие дары, и судя по тому, что доносили нам недоброжелатели Железной короны, это были как раз щит, меч и кольчуга Голодира. Теперь они, скорее всего, находятся здесь — в замке Барад-Гуларан, где обычно ангмарцы размещают посланцев иных прислужников Тьмы. Здесь хорошо было бы найти искусного взломщика, но где его взять в Гат Фортнир! Тебе когда-нибудь приходилось совершать ограбления, Геральт из Ривии?

— Было дело. Брал аукционный дом в Оксенфурте, — признал ведьмак.

— Тогда можешь рассматривать это как заказ, который принесёт тебе отдельные десять золотых Короля-под-горой. По моему письму ты в любое время сможешь получить их в Имладрисе.

В нормальные времена, когда Геральт ещё не оказался по уши замешан в политике, а спокойно бил утопцев в Редании, он бы отнёсся к такому заказу, мягко говоря, очень отрицательно. Но с нормальных времён прошло самое меньшее тринадцать лет. И за них изменилось многое.

И прежде всего — Геральт.

Глава опубликована: 07.12.2024

Пропавшая экспедиция (IV)

— Duwelscheiss, — ругнулся ведьмак, рассматривая высовывающиеся из-за чёрных скал Нан-Гурта башни комплекса Барад-Гуларан. — Минас-Агар, Минас-Ангос, Минас-Каур, Минас-Хренаур — один драный Моргот их разберёт, какая нужна...

— Если Лаэрдан ничего не напутал — а он редко путает — то гоблинское посольство сидит в Минас-Мауре, юго-западной башне. А мне досталась просто западная, Минас-Агар — туда ангмарцы поселили ворожейку Карстиону, что приехала кланяться им от рудаурских собак-горцев... — попробовал пояснить Дарвунн.

— Полегче на поворотах, Дарвунн, ибо предки мои тоже из Рудаура, — осадил товарища Брейгиар. — Я полезу к Крепкохвату, что сидит в южной башне, Минас-Ангосе. Заодно и передам ему привет от Длиннобородов при случае.

— А что тогда сейчас перед нами? Там какие-то полуорки встали лагерем... — задумчиво сказал Геральт.

— Минас-Каул, обитель посланца от Белой Длани из Энедвайта, — сказал ведьмаку его давний компаньон по Ангмару. — Чьи прихвостни живут в других четырёх башнях, не помню. Кажется, к ним пришёл гонец от каменных великанов, но как он влезет в такую тощую каменную клетку, один Враг ведает.

— Целая курвина коалиция, — вздохнул Геральт.

— И это всё готовится обрушиться на Север, — в тон ему добавил Брейгиар. — А может, и не обрушится, если согласно замыслу Лаэрдана дары от ангмарцев внезапно исчезнут, — и усмехнулся почти как сам ведьмак. Или Ламберт.

— Бывайте, взломщики хреновы, — закончил Белый Волк. — Шевелись, Плотва!

 

Нан-Гурт, долина на восточной окраине Ангмара, была самым голым, безжизненным, ветреным и холодным местом в железном королевстве, где кроме базальтовых скал не было уже ничего — даже иссохших деревьев. Но она же была и одной из самых стратегически важных — где-то здесь находился таинственный разлом Нурзгхаш, богатейший железный рудник страны, и перевал Балах-Иаран, связывавший Карн Дум с его восточными владениями, союзными орками Гундабада и Серых гор, сочувствующими вастаками Руна.

Видимо, поэтому и был здесь основан Барад-Гуларан — сложный конгломерат башен и переходов, в плане несколько напоминающий паука. Шла молва, что ещё в дни расцвета стародавнего ангмарского государства он был отстроен здесь для встреч и заседаний всех девятерых кольценосцев с Королём-призраком во главе. Правда, гондорские и эльфские хроники, подробно описывающие последнюю ангмарскую войну, вообще ни сном ни духом не говорили ни о каких крупных укреплениях в Нан-Гурт.

Тем не менее, крепость существовала, и в одну из её наиболее прочных башен был заселён гостеприимными правительственными чинами Железной короны Прахум, высокополномочный посланник Верховного гоблина в Ангмаре. Он уже вторую неделю ждал начала переговоров о разделе городов и сёл Севера для будущего грабежа, убийства и сжирания всего, что попадётся под руку. Но пока наместнику Мордириту всё было недосуг — какие-то "следопыты" и какой-то "вазьмак" портили все его великие планы, совершая дерзкие налёты прямо у него под носом.

Прахум уже задумался, а на кой эльф его злопыхательству Верховному Гоблину такой слабый союзник, и не лучше ли решать этот вопрос через голову Мордирита с той же Белой Дланью, но тут его размышления прервались — гоблину показалось, что какие-то людишки лезут в башню через окно.

— Хрень какая, — Прахум потряс зелёной башкой, чтобы прогнать наваждение, и приложился к бутыли с отборной гоблинской крышесносовкой на варговой моче и давленых пещерных жабах. Вкусив сего божественного нектара, ушастый дипломат вновь повернулся к окну — и в ужасе понял, что ему не померещилось. На пол только что спрыгнул человеческий воитель в серо-зелёных одеждах и с двумя мечами за спиной.

— Караул! — завизжал было высокополномочный Прахум, но людишка изобразил рукой какой-то знак в виде этого... как его... треульгольника, и гоблин ощутил, что несколько обмякает и теряет волю.

— Короче, — сказал странный колдун с мечами на языке трусливых валаропоклонников, — отдай мне меч, что тебе торжественно всучили ангмарцы, и дай спокойно уйти. — Он злобно зыркнул на Прахума глазами с суженными, как у кошки, зрачками.

Гоблин, хотя в душе протестовал всеми фибрами, поплёлся к ларцу, вручённому ему ангмарскими каргулами, и раскрыл его. Там лежал клинок какого-то великого воина людишек с юга, пленённого войском Железной короны. Он предназначался Верховному гоблину как церемониальный, потому что длина меча чуть-чуть превышала рост его злопыхательства. Прахума в нормальном состоянии хватил бы удар от мысли, что с ним сделают в родных туннелях Мглистых, если он утратит меч — но теперь он собственными руками протянул его заклинателю вместе с ларцом.

— Спасибо, — сказал людишка и протянул руку в сторону ушастой головы посланника. Дальше Прахум помнил только темноту и тяжёлый удар.

 

Геральт был морально готов к тому, что не всё пройдёт гладко. Так оно и вышло. Когда ведьмак ещё не одолел и половины лестницы, ведущей из покоев милсдаря Прахума в вестибюль Минас-Маура, он отчётливо услышал, как наверху забегали гоблины с криками "Посланника колданули! Где меч?! Шевелитесь, шевелитесь, псы ленивые" — за проведённые в Ангмаре недели охотник на чудовищ уже получше освоил Чёрное наречие.

У выхода из посольской башни Геральта уже поджидала другая группа гоблинов, принявшаяся метать в него горшки с огнесмесью — но благодаря эликсиру "Волк" ведьмак ловко от них уклонялся, и охрана Прахума только подожгла ковёр на лестнице. Сделав несколько финтов стальным мечом, Геральт заставил гоблинов уйти с дороги, а открыв дверь и выскочив наружу, тут же наложил на проём знак Ирден. По его прикидкам, теперь погоня не угрожала бы ему ещё несколько часов, и он мог беспрепятственно довезти меч Голодира до условленного места, где встретил бы Дарвунна с кольчугой начальника экспедиции и Брейгиара с щитом.

Но жизнь внесла в план ведьмака свои коррективы — в этот момент он услышал хриплый женский смех и обернулся.

— Ах-ха-ха-ха! Не знаю, кто ты, южанин, но разделал ты эту погань гораздо! А теперь отвяжи меня! — потребовала девка в изодранном платье, которую какие-то сволочи притащили к башне гоблинов и привязали к столбу. Подумав, ведьмак перерезал верёвки кончиком стального меча и скомандовал:

— Когда я сяду в седло, запрыгивай за мной. Быстро! — Дым повалил уже из окон Минас-Маура, и это должно было привлечь внимание охраны остальной части комплекса. Нельзя было терять ни секунды, и Геральт молодецким свистом подозвал верную, многострадальную Плотвичку.

— Теперь — давай со мной. Н-но-о!

Плотва припустила, несмотря на сразу двух седоков и ценный груз, вниз по тропке меж базальтовых утёсов. А между тем в сторону Минас-Маура уже бежал отряд орков с копьями и гизармами, бранившихся на чём Тьма стоит. Но ведьмак лишь дополнительно пришпорил лошадь, пользуясь тем, что враг бегает пешком. Мимо них просвистели две-три стрелы, и на том всё кончилось. Вроде бы.

— Ты вообще кто такая? — поинтересовался наконец Геральт.

— Я Дейрдре, дочь Эрскина из Тармунн Сурса, что в Карн Думе. Отец мой держал лавку, а мы с матерью работали в постирочной — а на днях к нам ворвались воины с троллями. Отца скрутили и увезли на рудники — сказали, что он заговорщик. Меня тоже скрутили и отдали на потеху гоблинам. Только матушка и сумела убежать... — тяжело вздохнула девка.

— Не знаешь, где её искать? — спросил ведьмак.

— А эльф его знает... Говорят, что заговорщики, что от стражи улизнули, уходят на юг, только там ведь Имлад Балхорт, самое гиблое место... Туда даже чародеи наместника редко суются, — задумалась Дейрдре.

Настал черёд задуматься и Геральту — куда девать эту несостоявшуюся игрушку для гоблинов? Логичнее всего было везти её в Гат Фортнир со всем прочим, но ведьмак подозревал, что их всё ещё могут преследовать, к тому же своих ей следовало искать на юге... Подумав, Геральт развернул поводья из низины к холмам, за которыми где-то прятался Миркворт.

Дейрдре отродясь не бывала в восточном и центральном Ангмаре со всеми их прелестями и постоянно находила поводы повизжать как резаная — то на них пытался напасть варг, то паук, но знак Аард и удар меча обычно пресекали эти попытки. Иногда ведьмаку эта скачка напоминала спасение низушки Лалии из Могильников. Но он всё-таки взял верный курс на тропу, ведущую в Миркворт.

— Эге, кого я вижу! — воскликнул краснолюд Эйлаф, видя, как к лагерю изыскателей подъезжает Геральт. — Ведьмак вернулся! Да ещё с прекрасной девой! Кого же это ты похитил? Нуменорскую королевну или эльфийскую певунью, хе-хе?!

— И тебе не хворать, Эйлаф. Это мой новый заказчик. Пробирается на юг в поисках родных, — сказал ведьмак.

— Какое совпадение! — усмехнулся Эйлаф. — У нас здесь завёлся ещё один малый из ваших и пробирается на север в поисках дунаданов. Сударь мой Мюиладан! Оторвись от похлёбки ненадолго! Приехал человек, который тебе нужен!

Мюиладан оказался ещё одним арнорским следопытом — взмыленным и с усталыми, опасливо озирающимися глазами.

— Геральт из Ривии, ведьмак, к твоим услугам, — представился ему Белый Волк. — Знаешь, где-то я уже видел тебя... Может, в Дол Динен?

— Точно... Тогда эгланы подрядили тебя вернуть им овец, угнанных орками. Правда, им досталась уже верчёная баранина, но тоже неплохо. Я Мюиладан, лучник следопытов Севера.

— Как ты тут оказался, лучник? Стреляли? — спросил ведьмак.

— Стреляли, кусались, царапались и пытались утянуть в могильную мглу. Но я дошёл до стана гномов, — парировал стрелок. — Я послан на разведку из отряда, который послан из Эстельдина на выручку Голодиру.

Ведьмаку показалось, что на него повеял ветерок облегчения.

— Как раз вовремя. Когда я последний раз видел Голодира, он был совсем плох, а люди его несут потери. Сколько вас?

— Десятка два с половиной. Было три, пока не столкнулись с заградительным отрядом из Байл Рова, — сказал Мюиладан.

— Где остальные?

— Пока встали на холме в Горотладе, не решаясь идти дальше. Они опасаются дуварданов с одной стороны и орков с другой. Потому и послали меня вперёд, — рассказал следопыт.

В конечном итоге собравшиеся порешили так: Мюиладан продолжал движение на север вместе с Геральтом, а на юг вместо него направлялся один из краснолюдов, который стал бы проводником остальным дунаданам. Дейрдре сказала, что до поры до времени останется в Миркворте для розысков матери, а для гномов будет стряпать ужины и обстирывать.

— Не намаешься с нами семерыми? — дружелюбно спросил горянку Эйлаф.

— В Карн Думе нам с матушкой случалось за целым полком дуварданов стирать, — ответила Дейрдре. — Да и не приучена я даром пользоваться чужим добром. Прощай, ведьмак! При случае тебе отплачу!

— Надеюсь, — безо всякого энтузиазма сказал Геральт, скребницей чистя Плотвичку. В другой обстановке он бы углубил и расширил знакомство с Дейрдре, но атмосфера Ангмара совершенно не располагала. Загаженное магией до полусмерти королевство надоедало. Ведьмака всё больше тянуло назад — туда, где жужжат пчёлы, разводят картофель низушки, бренчат на лютнях эльфы и безуспешно состязается с ними Юлиан Альфред Панкрац де Леттенхоф.

"Самый сложный и дерьмовый заказ со времён поисков Цири, — думал он. — И, похоже, я с ним практически справился".

 

— Тебя только за смертью посылать, Геральт из Ривии, — проворчал Брейгиар. — Мы уже почти сутки тут торчим и уже начали привлекать внимание голодных морровалей, — показал он на два трупа крылатых бестий, валяющихся в пожухлой траве.

— Но это не смерть, он больше похож на... На Мюиладана, провалиться мне! — сказал Дарвунн, видя, кто едет рядом с ведьмаком.

— А ты тот самый Дарвунн, который никогда не выигрывал у меня в состязаниях лучников! — обрадовался новичок в пустошах Имбара.

— Ну полно, — сказал ему усталый Геральт. — Мало времени для дружеских объятий и конструктивных взаимоотношений. Нам бы довезти тебя в Гат Фортнир — вот там тебе обрадуются так обрадуются! Ну что, соратники, подарки Голодиру у вас с собой?

— Напрасно обижаешь нас недоверием, ривянин, — улыбнулся Дарвунн и указал на кольчугу, свёрнутую и притороченную к седлу своего коня. А у Брейгиара ведьмак заметил проверенный временем щит со следами тысяч мечей.

— И у меня теперь есть три меча: один — для людей и орков, второй — для чудовищ, как говорится, а третий — для вручения милсдарю Голодиру, — показал Геральт товарищам по набегу на Барад Гуларан свою находку.

— Поехали, что ли. Пока очередная морроваль не выследила нас и не навела толпу гоблинов,- предложил Брейгиар.

История повторилась, и Геральт снова въезжал в Гат Фортнир в обществе трёх следопытов. Мюиладану на пещерной базе устроили такую торжественную встречу, как будто он привёз на зимовку в Каэр Морхен три бочки пива. В главную залу у подземного озера высыпали почти все дунаданы, галлорги и эльфы и качали разведчика так, что чуть не искупали в своём водоёме.

— Теперь нашим людям осталось только два перехода, чтобы соединиться с вами в этих пещерах. Сын Араторна велел нам укрепить этот пост и, улучив удобный случай, начать действия в тылу ангмарцев, — отдышавшись, начал лучник.

— Приказ моего воспитанника уже исполняется, юный Мюиладан, — ворчливо усмехнулся знакомый голос. — Мы уже их ведём и уже многих потеряли — увы, меж ними и моя дочь, что стоила пяти иных мужей. Но с твоим воинством наши силы удвоятся.

Голодир всё-таки нашёл в себе силы прервать добровольное затворничество. Он смотрел на Мюиладана, как будто потерял его и наконец нашёл — собственно, так и было.

— Мы не одни — наконец-то за долгие годы. А что там делают Дарвунн и Брейгиар с этим проходимцем? — сердито покосился он на Геральта.

— Возвращаем незаконно конфискованное имущество, — ответил "проходимец" и вручил ему ларец с мечом. Голодир придирчиво осмотрел меч, щит и кольчугу, служившие ему много лет, задумчиво почесал в усах и грустно сказал:

— Всё-таки прихвостни Чёрного Властелина их испортили. Да познают этих тварей с разбегу их собственные варги!

— Это не так уж непоправимо, — сказал Лаэрдан, кинув взгляд на снаряжение начальника экспедиции. — С нами есть толковый кузнец.

— Но справится ли он с моим Дунакаром, Мстителем Запада? Этот клинок изготовили твои земляки из Ривенделла для моего пращура ещё в дни Последнего Союза, и долгие века служил он нашей семье! — видно было, что за меч старый рубака переживает не меньше, чем за дочь.

— Некогда и я этим занимался, и смогу дать несколько советов, — при упоминании о кузнечном ремесле Лаэрдан почему-то посмурнел пуще обычного.

— Надеюсь, Лаэрдан — потому что я намерен вернуться к своим прямым обязанностям военачальника, которые от горя совсем запустил. И когда Дунакар будет обновлён и перекован, ангмарские крысоеды почувствуют на своих шкурах, что такое Мститель Запада! — чувствовалось, что Голодир приходит в себя.

 

На следующее утро старый дунадан разбирал бумаги, полученные Лорниэлью и доставшиеся ему в наследство, и тут увидел перед собой ведьмака.

— Милсдарь Голодир, все мои обязанности перед воинством Севера, указанные в контракте с Бродя... или Арагорном исполнены. Связь с подкреплением и Эстельдином установлена. Могу ли я возвращаться на Юг? — сказал Геральт.

— Жаль, что этот вопрос звучит теперь, когда ты доподлинно доказал мне, что можешь быть полезен, ведьмак, — сказал седоусый следопыт. — Но теперь к нам на подходе наши проверенные товарищи, и наша крепь становится сильнее. Ступай туда, куда поведёт тебя твой путь. Но помни, что несмотря на все твои недостатки, тебе лучше бы быть в наших рядах!

— Namarie, — и вскоре Геральт уже навьючивал на Плотву торбу с эликсирами, сумку с трофейными ингредиентами и кое-какими драгоценностями Железной короны, которые получил в уплату от Гат Фортнира. Ему предстояло проделать всё тот же опасный путь в другую сторону — правда, теперь увереннее и быстрее.

Несколько дней спустя со стороны Руненлада в Эстельдин въезжал усталый, помрачневший и взмыленный не хуже Плотвички беловолосый человек с мечами за спиною, явно видавший, как говорят краснолюды, некоторое дерьмо, и потребовал провести его в канцелярию коменданта.

— Ты снова здесь, Геральт из Ривии. Я полагаю, свиток в твоих руках — это отчёт от Голодира о пятилетнем походе их отряда, — ответил человек, называвший себя Бродяжником, что снова сидел за столом канцелярии.

— Ты проницателен, Арагорн, сын Араторна, — назвал его ведьмак несколько иначе. — Да, во время мотания по Ангмару твои люди открыли мне твоё настоящее имя. Думаю, теперь в обществе мутанта из Ривии ты можешь позволить себе смело рассекретиться, — и вручил заказчику свиток. Арагорн бегло просмотрел послание от Голодира и сказал:

— До чего всё-таки он был требователен, когда занимался боем на мечах со мной и Гальбарадом! Читаю отчёт — и словно слышу его ворчбу как вживе. Хотя и понёс он тяжкую потерю, его пропавшая экспедиция успешно закрепилась в тылу врага и теперь успешно продолжится. И во многом благодаря твоему ведьмачьему искусству, — Арагорн-Бродяжник крепко пожал руку Геральта.

— Думаю, мы подошли к моменту, когда следует поговорить о награде, — не упустил охотник на страховидл самого главного.

— Ведьмак остаётся ведьмаком, как бы близок он не был Северу, — сдержанно улыбнулся Гальбарад и протянул мешочек. — Здесь пятнадцать гномьих золотых. Остальным займётся Саэрадан в Бри — мы послали к нему нарочного, чтобы тот положил недостающие деньги в брийский банк, а четыре бутылки эльфийского докупил по случаю.

— Три, — несколько удивился Геральт.

— Разве для человека, который для нас рисковал жизнью среди ангмарской нежити, жаль будет лишнего вина? Ты сможешь разделить его с Лютиком — говорят, он как раз собирается выступить в наших краях.

— Вы так легко расстаётесь со всем этим, когда вам нужно закупать всё больше оружия и всё дороже платить информаторам, — недоверчиво сказал ведьмак, вспоминая, что ему ещё не так давно говорил Саэрадан в земле низушек.

— Главное в другом, ривянин, — молвил Арагорн. — Ты не просто в очередной раз показал себя ценным союзником — теперь ты собственными глазами убедился, что представляет собой Железная корона и стоящий за ней Мордор и что они несут для Севера. Ты видишь, что сама судьба делает тебя таким же воином Свободных народов, как я и Гальбарад, как все, что несут службу в этой твердыне. Грядут великие грозные события — и здесь, и на Юге, и на Востоке. И политика вмешивается в нас всех так, что ведьмачий нейтралитет... Может, он и был хорош для Ривии и Туссента, но совершенно негож в Эриадоре. Так что теперь мы горды, что тебе остался лишь шаг до одного из нас.

— Зараза... А ведь ты меня почти завербовал, сын Араторна, — на лицо Геральта вернулась старая добрая паскудная ухмылка. — Но всё-таки ведьмак — это ведьмак, а не солдат. Я предпочитаю приносить пользу Свободным народам тем, чему меня учили в Школе Волка. Столь же свободной охотой на чудовищ. Так что хоть мы и остаёмся на одной стороне, но надолго под знамёнами Эстельдина я не задержусь. И сделаю всё возможное, чтобы впредь держаться подальше от владений Ангмара. Если только не за очень большие деньги.

Тем не менее, ведьмак впоследствии ещё возвращался на земли, подвластные наместнику Мордириту. И не раз.

Но это уже совсем другие истории.

Глава опубликована: 08.12.2024

Буря мечей (I)

Иорбар, Туманные горы, июль 3018 г. Т.Э.

Раньше ведьмак мог себе представить такое только в очередном мутном спутанном сне после попойки с Эскелем и Ламбертом на зимовке. Но на этот раз он делал это наяву. А именно — бежал по горному склону, уворачиваясь от ударов булавы каменного великана да ещё и отчаянно стараясь не разбить яйцо размером почти с себя.

— ВОРЫ! УБЬЮ-У-У-У! — гремел великан по имени Хельф, и уже от его голоса Геральт подпрыгивал и спотыкался. Если бы не знак Квен, он бы уже давно кокнул яйцо — а это означало, что заказ похерен, вознаграждения он не получит и все сраные мучения были абсолютно зря. Яйцо гигантского орла, этого реликта с восточных склонов Мглистых, нужно было доставить заказчику целёхоньким и невредимым.

Склон был открытым, и Хельфу было несложно разглядеть ведьмака и тем более вмазать дубиной. Но ели и сосны на горном лугу попадались всё чаще, и у Геральта были хорошие шансы добежать до леса, где у гиганта появилось бы больше препятствий — у него были все основания подозревать, что в один прекрасный момент Квен не выдержит особо сильного замаха великанской булавой. К тому же Хельф был не единственной проблемой — этот край в сердце Туманных гор прозвали Великаньим Чертогом не из-за него одного, да и на обычного медведя или тролля нарываться было не очень здорово.

Наконец Геральт вбежал в достаточно густой лес и, продолжая петлять и уклоняться от фантастически вонючих ног Хельфа, нашёл себе наконец местечко под еловыми лапами за валуном, чтобы передохнуть — от столь эпического напряжения сил его ноги уже серьёзно ныли. Деревья укрыли его от главного врага — великан ещё какое-то время потопал по склону, а потом его сейсмические шаги стали удаляться.

Отдышавшись, ведьмак продолжил гонки с яйцом — уже без Квена. Но защищаться в лесу ему было особо не от кого — вспугнутая Хельфом живность разбежалась. Наконец он выбрался в долину к югу от Верхнего перевала, где тропы направо вели к Ирисному озеру, а налево — к отноркам печально известного Города гоблинов. Здесь яйцо с его мощной скорлупой уже можно было просто аккуратно катить, не опасаясь, что оно ускачет и разобъётся о какую-нибудь скалу.

Где-то минут через двадцать Геральт услышал над головой взмахи гигантских крыльев и увидел, как его накрывает мощная тень. Это значило, что состоится встреча с заказчиком — самым необычным в ведьмачьей жизни.

— Доброй охоты, Геральт из Ривии! — проклекотал огромный серо-жёлтый орёл, приземлившийся на лугу у средних размеров горного озера. — Я вижу, Гэндальф Серый не приврал о твоих способностях, — птица придирчиво присмотрелась к гигантскому яйцу и сказала: — Ты и впрямь отнял его у великана целым и невредимым!

— И тебе доброй охоты, Гваихир Ветробой, — ведьмак выпустил яйцо и отвесил орлу поклон, как его и предупреждали Элронд и союзные ему великаны. — Не окажешь ли и ты мне ответную любезность, вытащив меня из этой задницы? А не то как бы Хельф не привёл сюда своих дружков!

 

— Итак, яйцо с будущим наследником славного Гваихира в безопасности, а война между великанами и орлами из-за глупости Хельфа предотвращена, — молвил Элронд, вручая Геральту гонорар за спасение яйца. — Думаю, эти восемь золотых помогут тебе возместить проигрыш в кости Атли Паукобору.

— Это половина того, на что я рассчитывал, — сказал ведьмак.

— Что ж, у Имладриса и его союзников найдётся работа для ведьмака и на другую половину. После короткого отдыха, конечно, — ответил ему полуэльф. — Недавно к нам приехал Престадир, утверждая, что у него есть заказ, достойный Геральта из Ривии.

— Если этот заказ опять связан с грёбаным Ангмаром, то я не представляю, как люди Бродяжника сумеют рассчитаться за цену, которую я заломлю, — проворчал охотник на страховидл.

— Пока что можешь обсудить подробности с самим Престадиром, что ожидает тебя на восточной веранде, — сказал хозяин Ривенделла.

Восточная веранда Ривенделла была излюбленным местом для секретных переговоров, потому что рёв водопадов, срывающихся в долину, мешал всему и всяческому подслушиванию. Здесь ведьмак и нашёл Престадира — спецпредставителя Арагорна в Пустошах и Ривенделле, крепкого поджарого дунадана с острым подбородком.

— Рад видеть тебя в здравии, Геральт, — поприветствовал его следопыт. — Говорят, ты благополучно спас самое дорогое яйцо на свете.

— Самое дорогое птичье яйцо мне показывала одна чародейка в Хенгфорсе, где она путём магического обогащения корма добилась, чтобы курица буквально снесла золотое яичко. Слой золота, правда, на скорлупе был невелик, но всё равно короля Недамира впечатлило, и он пожаловал этой мазели целое имение. А потом соперница подпустила к ней в лабораторию изменённую заклятиями мышку, она махнула хвостом и... Так что это ерунда, — отмахнулся Геральт.

— Думаю, Элронд оповестил тебя, что я приехал с самой Митейтельской Стрелки, чтобы поговорить о деле, а не о яйцах Недамира... то есть его курицы, — поправился Престадир.

— Надеюсь, это дело не потребует проникновения в Ангмар. Если ты думаешь, что за три недели по этой стране можно соскучиться, то глубоко неправ, — ответил ведьмак.

— Практически нет. Речь идёт о горной долине Крусле Ланнан за Арадоровой погибелью, недалеко от границ Железной короны. Так что соваться прямо в лапы Мордирита и его палачей-колдунов тебе не потребуется, — обнадёжил Геральта дунадан.

— Тоже непростые места, — задумчиво сказал Белый Волк. — Кто там у вас завёлся?

— Сами хотели бы знать, — молвил Престадир.

— Не понял...

— Один из наших воинов, направленный в эти горы для связи меж Гат Фортниром и Ривенделлом, обнаружил башню, которую мы могли бы занять и использовать, но... Её невозможно открыть! Нетрау перепробовал всё, но там явно поработало чародейство! — рассказал дунадан. — На волшебников сейчас не положишься — Гэндальф Серый сгинул на Юге, Саруман Белый не отзывается ни на какие послания и перестал покидать свою башню, а у Радагаста неотложные дела в земле эгланов. А ведьмак, не в обиду тебе будь сказано, находится немного сродни колдуну...

— Что ж, если моё дело — просто проехаться туда-обратно и открыть башню, я не против. Поговорим о награде.

— Семь золотых короля Даина, — предложил Престадир.

— Двенадцать, — повысил ставку Геральт.

— Двенадцать золотых для того, чтобы открыть запертые двери? — осердился дунадан.

— Если бы этим всё исчерпывалось, вы бы не звали ведьмака. Зайди как-нибудь к Бильбо Бэггинсу — милсдарь историограф тебе расскажет, сколько может стоить открытие одной паршивой дверцы, — парировал Геральт.

В конце концов они сошлись на десяти, что окончательно покрывало проигрыш ведьмака да ещё и выводило его в плюс. Геральт также взял себе ещё пару дней на подготовку оружия и недостающих эликсиров. Наконец ранним утром над долиной Имладриса прозвучало уже хорошо знакомое читателю:

— Шевелись, Плотва!

 

Теперь путь ведьмака лежал на север, на Эттенские высоты. В эльфской крепости Глан Врайг Геральт подзапасся фуражом на случай более дальнего пути и посоветовался с комендантом Лайнеделем о дальнейших путях через горы Арадоровой погибели. Некогда какой-то великий воитель нарвался там на целую ораву троллей и бесславно кончил свою карьеру — тем аккуратнее теперь следовало быть Геральту.

Через Тирит-Рау — последний аванпост Свободных народов в этой глухомани — ведьмак сделал крюк на восток, так как кратчайший путь в Крусле Ланнан был перекрыт орками. Перейдя опасный брод в верховьях Митейтели, он свернул на запад, в сторону от склонов Мглистых, сделав остановку в лагере горняков-краснолюдов. За этим последовали ещё дня два пути по холмам и горам, где уже не редкостью были варги и орки — и на третий день ведьмак уже въезжал в нужное место.

Эта долина, как и многие на южной ангмарской границе, была достаточно глубоко "утоплена" меж скал, и ставить тут башню, верхушка которой была ниже этих скал, не имело смысла. Но башня здесь была — маленькая, обветшавшая, с облупившимися арнорскими звёздами и статуями каких-то коронованных милсдарей вокруг неё. Геральту она больше напоминала усыпальницу. Возможно, это и было святилище рудаурских времён, где погребали каких-то местных князьков. Проплывающие над башней багровые облака, надутые сюда ветром из соседнего Ангмара, не добавляли у ведьмака к ней симпатий. Совершенно никаких.

На ступенях башни сидел мужчина в плаще дунадана, но с опущенным капюшоном, и Геральт мог увидеть, что он лыс, как коленка. Увидев, что к нему приближается всадник с двумя мечами за спиной, незнакомый следопыт крикнул:

— Mae govannon! Так это ты всем известный ведьмак? Рад встрече! Моё имя Нетрау.

Нетрау был в этой долине кем-то вроде офицера связи, которого дунаданы направили, чтобы следить за кратчайшими путями между своей новой базой Гат Фортнир и эльфами. Но после того, как Голодир со товарищи разгромили большой орочье-горский карательный отряд, особой подмоги от Ривенделла им не требовалось, и милсдарь Нетрау мог позволить себе маяться всяческой хренотенью — например, разгадывать всевозможные загадки истории, связанные с заброшенной башней.

— Это место на языке горцев Рудаура зовётся Хранилищем Мечей — Крусле Ланнан. Возможно, тут был какой-то охотничий домик или воинский гарнизон со складом оружия. Но я полагаю, что это именно то самое место, где рудаурская племенная знать в своё время заключила свой предательский союз с Ангмаром! — с нездоровым взглядом подлинного энтузиаста вещал Геральту дунадан.

— С чего бы?

— Видишь эти статуи вокруг? Это семеро танов, которые, согласно хроникам, в четырнадцатом веке от имени Рудаура вели переговоры с Железной короной. Тогда пресёкся род Исилдура на престоле северо-восточного королевства, и Артедаин заявил права на него — чего они и боялись. Едва возведя на трон собственного сородича, они не желали возвращаться под власть чужаков-дунаданов с запада — и нашли себе союзничка похуже, — сказал Нетрау.

— А почему тогда эта холерная башня заперта?

— Тут-то и зарыто умертвие, ведьмак из Ривии. Горцы сказывают, что чародеи Ангмара обещали танам вечную жизнь в месте их высшей славы и величия — но обманули, и теперь их неприкаянные души вечно осуждены витать здесь. А дух их при жизни был настолько неукротим, что если теперь вырвется на свободу — всем несдобровать, — закончил следопыт свой исторический экскурс.

— Но зачем открывать этот ящик с дерьмом? — спросил Геральт.

— С твоей помощью мы могли бы очистить эту башню от духов прислужников Тьмы и использовать её сами — ведь обидно сидеть в палатке под дождями, зная, что рядом прочная крыша и твёрдые стены, — грустно сказал Нетрау.

— Боюсь, духи тьмы — ещё не самое страшное, от чего её надо очистить. Потом ещё долго придётся выгребать паутину, плесень и дерьмо летучих мышей, — ответил ведьмак. — Но для начала надо отворить двери башни, а ты говоришь, там какое-то заклятие...

— По горскому поверью, для этого нужно собрать все семь мечей семи танов, которые должны быть в руках у их каменных изваяний. Если ты присмотришься, Геральт из Ривии, то увидишь зазоры, оставленные как нарочно под рукоятки мечей. Сейчас ими владеют их потомки, которых Мордирит призвал себе на службу, и они стоят со своими племенными ополчениями в мёртвых лесах Горотлада, — добавил Нетрау. — Видимо, Карн Дум желает одновременно окружить Гат Фортнир и одновременно подготовить себе площадку для удара по Ривенделлу.

— А ты уверен, что после твоей затеи горцы не обрушат всю эту мощь на тебя одного? Ты ведь не думаешь, что они отдадут свои наследственные мечи добровольно? — высказал опасение Геральт.

— Смотря как взяться за дело... — задумчиво сказал Нетрау.

"Зараза, — подумал ведьмак. — Надули-таки господа дунаданы". Но договор был уже заключён занесён на свиток и скреплён подписями.

Глава опубликована: 09.12.2024

Буря мечей (II)

— Всё, милсдарь тан! Сдавайте выигрыш!

Оуэн — мордатый бородатый тан племени трев-дуварданов — выбранился по-горски, но трясущимися от обиды, эля и орочьей самогонки руками начал снимать с жирных волосатых пальцев перстни.

В орочьем укреплении Гришбальт всегда толклось полно народу — орков клана Блогмал, уруков, горцев, троллей и Крепкохватов — поскольку здесь был один из важнейших центров строительства осадной техники для ангмарской армии. Сюда же съезжались и дуварданские вожди со своими дружинами, несущие службу в Горотладе и Маленхаде, когда им не терпелось промочить горла и поразмять кулаки. Но на этот раз седой желтоглазый мужик-южанин, называющий себя Равиксом, воином Белой Длани, предложил танам принципиально новое развлечение — покер на костях.

— Это как обычные кости, милсдари. Только кубиков надо поболе обычного. Цель игры — выкинуть набор костей большего достоинства, чем у супротивника! Налетай! — нахваливал беловолосый новую забаву благородным танам. Благородные таны играли, и хотя поначалу кое-что и оттягали у пройдохи с Юга, но всё больше проигрывали — перстни, кольца, гривны, серьги, драгоценные фибулы, а тан Рурайг продул даже щит.

— Ну что, милсдарь Оуэн, желаете отыграться?!

— Да, сын собаки!

— Что поставишь против бывшего твоего барахла?!

— Э-э-э-э... М-м-м-м... Родовой меч ставлю! — Оуэн выдернул из ножен старинный клинок и бухнул им плашмя об стол для игры, слегка поцарапав Равикса. Клинок был нуменорской работы, но покрытый ритуальными письменами на Чёрной речи.

— Сильный жест! Достойно благородного тана Трев-Дувардайн! А вы, высокие господа, поддерживаете? Или духу не хватает! — Южанин был хитёр и знал, что знатные горцы готовы на всё, лишь бы не ударить лицом в грязь перед равным.

— Принимаем ставку! Поддерживаю! Мой меч! Да будет так! — загалдели вожаки дуварданов.

— Что ж, милсдари ангмарское дворянство, продолжим наш поучительный сеанс одновременной игры в костяной покер! — предложил Равикс. — Главный приз — волшебное яйцо великой черепахи Гаэруан, дарующее неиссякаемую мужскую силу и плодовитость на сынов!

Непросто играть в покер на костях против семи противников, гордых и свирепых. Но природный азарт и добрый эль притупили осторожность дуварданских танов, и они продолжали втягиваться в незнакомую им игру — с понятным результатом. Вскоре все семь фамильных мечей благородных мужей Ангмара лежали на игорном столе перед таинственным шулером.

— Партия окончена, высокие господа? Желаете продолжить наши высокоумные и захватывающие игры? — продолжал Равикс с паскудной ухмылкой на желтоглазом лице.

— Это... Это что же? Он наши святыни родовые отнял? А, с-сучий сын?! — начал трезветь тан по имени Франган. Другие высокородные дуварданы начали переглядываться, шушукаться и что-то подозревать. Южанин попытался было спрятать выигрыш под стол, но Рурайг и Оуэн наложили на рукояти мечей крепкие горские руки.

— Что за шум? — послышался сзади рык орочьего сотника.

— А я тебя знаю, пёс! — вдруг выкрикнул тан по имени Хусдан. — Братья Трев-Дувардан, я видел его в Рунендине! Это тот поганый ведьмак, враг Короля-Чародея! Вяжите его, люди и орки!

Положение становилось опасным. Толпа потянулась к Геральту — Хусдан был совершенно прав — но он резко отбросил всех назад знаком Аард, а другой рукой схватил волшебное яйцо великой черепахи Гаэруан и метнул его в огонь с криком:

— Разыгрываем главный приз, милсдари!

На время игроки и орочья стража отвлеклись от ведьмака, а когда убедились, что это было всего лишь яйцо, а не гоблинская бомба, то повторили попытку ареста. Но теперь у Геральта в руках был его стальной меч, которым он неплохо отбивался от беспорядочно машущей оружием нетрезвой оравы. Орки в празднике участия не принимали и наседали эффективней, и Враг его знает, как бы всё кончилось, но тут меж белёсых скал Гришбальта раздался глухой рёв и мощный топ.

— Караул! — заорал кто-то из орков-стражей. — Великая черепаха! Кранты нам!

Это надо было видеть. В неверных отсветах вечерних костров из тьмы под глухой ритмичный топот ног в ангмарскую крепь вступала огромная рептилия с клювастой хищной мордой, непробиваемым панцирем и могучими лапами, давящими под собой и орков, и дуварданов. Вопреки всем учёным трактатам о черепашьей медлительности, великая Гаэруан, почуяв, что её родненькое яичко жарят на огне, явилась лично покарать черепахоедов, и участь попавших под её клюв была ужасна. В суматохе кто-то из гарнизона опрокинул факел на стоянку осадных машин, и заполыхали катапульты и скорпионы, предназначенные для штурмов Ривенделла, Бри, Примостья, Эстельдина, Арчета, Херна и всего, чего заблагорассудится Мордору и Ангмару.

Пока орочьи тысяченачальники привели троллей и с их помощью одолели наконец Гаэруан, пока потушили пожар и отскребли друг от друга растоптанных пресмыкающейся тварью воинов Железной короны, ведьмака и след простыл. Вместе с ним канули в лету семь мечей Рудаура, и более не видели их в Ангмаре.

 

— Доброе утро, Геральт из Ривии! Я гляжу, все Семь мечей теперь в руках воинства Севера? — разбудил Геральта, как всегда, полный нездорового энтузиазма голос Нетрау.

— Зараза... Ты всегда так орёшь по утрам? — Когда ведьмак наконец продрал глаза, над ним снова была обшарпанная стена Крусле Ланнан и облака цвета сырого мяса. — Какая гадость...

— Не спорю, сударь мой Геральт, но меня привёл сюда долг, а тебя — контракт, — ответил дунадан с голым черепом. — Теперь мы сможем наконец в полную силу взяться за загадку башни?

— Ты выспался лучше моего, ты и разгадывай. Историк, bleadd, — ответил ведьмак и зевнул. — Моя задача — войти потом в башню и обезвредить всё, что будет на нас нападать. — После этого Геральт смачно присосался к фляге с водой и захрустел лембасом, совершив тем самым суровый походный завтрак. А Нетрау начал рассматривать в утреннем свете ритуальные надписи на мечах вождей Рудаура.

— Эге, перед нами меч самого Гвинока беспощадного — он обычно смазывал его ядом. Гвинок одним из первых переметнулся на сторону Короля-Призрака и был, пожалуй, самым гнусным из всех рудаурских изменников, что подняли оружие в той подлой волне против Кардолана... А это меч Абба — он, напротив, передался одним из последних. Абб был великим вождём и целителем, и сперва гнал прочь ангмарских гонцов, но наконец и он решился стать вассалом Железной короны, чтобы стяжать своим родовичам равнинные земли и богатую добычу...

История Рудаура оживала у ведьмака на глазах. Раздраконив письмена на мече Абба, Нетрау определил:

меч Анрайга ("самого неистового из всех, что сражались тогда на стороне Тьмы, не раз водившего ангмарские рати против Артедаина");

меч Кевоки ("того самого, что дрался против Короля-Призрака, получил предложение о перемирии и был предательски захвачен. Вернувшись из плена, Кевока стал походить на собственную тень и принял руку вчерашнего врага");

меч Колмака ("второго из рудаурских вождей, признавшего верховенство Врага");

меч Маннаса ("Немногим из встретивших его удалось выжить, ибо пленных дунаданов предавал он лютой смерти");

и наконец, меч Инниса ("того, что больше был известен как лучник и мастер устраивать коварные засады на дорогах под Ост Гурутом"). В свете дня ведьмак увидел, что часть мечей была несколько модифицирована руками ангмарцев — например, Колмаку и Гвиноку на лезвиях сделали зазубрины. В свою очередь, Геральт коротко рассказал, как добыл всю семёрку клинков.

— Ловко же ты придумал с этим яйцом черепахи, ривянин! — одобрил его наглую вылазку Нетрау.

— Меня на этой неделе всё время преследуют какие-нибудь яйца, — буркнул ведьмак. — Теперь к делу. Ты точно знаешь, — тут Геральт обвёл рукой статуи рудаурских владык, — кому куда вставлять их?

— Статуи должны быть подписаны или обозначены родовыми знаками, — рассуждал на ходу дунадан — любитель древностей. — Точно, клянусь Араувом! Вот они и есть! Это у нас, стало быть, Кевока... Справа от него — Маннас...

Пока Нетрау в буквальном смысле слова втыкал в правильную конфигурацию мечей, Геральт у дверей Крусле Ланнан готовился к схватке. Общая зловещая атмосфера башни, её возможная роль усыпальницы и нервное дрожание медальона привели ведьмака к выводу, что ему понадобится серебряный меч. Не зная доподлинно, что там может быть, Геральт выбрал из эликсиров повышающий энергию "Лес Марибора" — как против призраков, так и против умертвий энергия бы не помешала — и подумав, добавил пару глотков "Кошки".

Зарядил дождь — июль в этом году в Эриадоре выдался сыроватым. Тут Нетрау наконец засунул все мечи куда следует и двери, с которыми дунаданы ни силой, ни хитростью ни черта не могли сделать, растворились сами собой с угрожающим скрипом. Из тёмного нутра башни пахнуло плесенью и мертвечиной.

— Уже многообещающе, а, Нетрау — летописец Рудаура? — сказал ведьмак. Ни тот, ни другой ещё не знали, что эта кличка потом прилипнет к следопыту навсегда.

— Теперь исполнится то, ради чего мы явились в эту долину, — ответил тот с подлинно дунаданским пафосом. — Вперёд же!

 

Ход, открывшийся им, вёл вниз, в подвальный или полуподвальный этаж Крусле Ланнан. Здесь до костей пробирал холод от обилия влаги в коридорах с затопленными полами, а с потолка свисали лохмы паутины — но такой старой и иссохшей, что было ясно: даже пауки передохли здесь за тысячу шестьсот лет забвения.

— Теперь я понял, что это за место, — с ликованием в голосе продолжал Нетрау. — Видишь эти отверстия, Геральт ?! Это были стойки для мечей, это — для копий. Очевидно, Крусле Ланнан действительно возвели в арнорские времена как оружейную, но потом ангмарцы и их местные союзники превратили её в...

— Тихо ты, — сказал Геральт. — Впереди кто-то есть.

Благодаря "Кошке" и факелу Нетрау напарники вовремя разглядели шевелящиеся в глубине тени. Это были призраки трёх некогда именитых и воинственных мужей — с разложившимися почти до черепов лицами, но шевелящимися бородами, в пробитых шлемах и дырявых кольчугах. Они безмолвно плыли навстречу Геральту и дунадану над водой, держа своё вооружение из эктоплазмы — лук, секиру и меч.

Кто смеет тревожить покой Анрайга, владыки Рудаура?! — хорошо поставленным голосом вопросил центральный дух, что был с мечом.

— Именем дома Исилдура, изыди, проклятый дух! — скомандовал Нетрау.

Ты не из рода Аргелеба, и не тебе, худокровному, приказывать мне. Ты здесь найдёшь свою смерть, дунадан — ты и твой паршивый наёмник! — завыл призрак Анрайга, и все трое атаковали открывателей Крусле Ланнан.

Нетрау отлично дрался для человека не совсем от мира сего, но когда они с ведьмаком почти уработали двух призраков рангом пониже — Кевоку и Манаса, судя по их оружию — из каких-то тёмных углов выплыли духи пожиже. Возможно, при жизни они были челядинцами и дружинниками покойных. Геральт крикнул следопыту "Берегись" и запустил по падшим духам знаком Игни. С визгом призраки исчезли, даже Анрайг.

— Bleadd, — оценил обстановочку ведьмак.

— Теперь-то хоть нам дадут спокойно обследовать оружейную? — не хуже рудаурских духов застонал Нетрау. Словно бы в ответ ему, растворились разбухшие от сырости двери, чуть не дав дунадану по носу. За ними стоял во всей призрачной красе сам Абб, гроза Артедаина и Кардолана, а за его прозрачной спиной выстроился в колонну по четыре сонм духов низшего порядка.

Здесь не место живым, а особенно дунаданам. Уходи! — приказал неупокоенный Абб, и вся его свора ринулась в бой.

— Отходим по лестнице!, — оценив тактическую ситуацию, распорядился следопыт и сам первый отошёл по лестнице, ведущей на более высокий ярус. Геральт, прикрывая отход, скосил первый ряд духов серебряным мечом, а от остальных прикрыл лестницу знаком Ирден, усиленным рунным камнем милсдаря Бомбадила.

Казалось бы, Нетрау наконец может спокойно поработать наверху — но не тут-то было. В палату, где две тысячи лет тому заседали арнорские командиры и таможенники, вплыл очередной призрачный отряд — во главе с духами, в которых дунадан опознал Гвинока и Калмака.

— А-а-а, проклятье и великая чума! — зарычал скорее раздражённый, чем испуганный следопыт, орудуя клинком против бесплотных противников.

— Ох и гнусные же вы... — присоединился к нему Геральт.

Напарники прорубили себе дорогу в очередную палату, из которой, казалось, уже можно выбраться на верхнюю площадку башни. Но тут их ждал очередной призрачный сюрприз:

Иннис, во имя Короля, не пускай его сюда! — завыл старый знакомый Абб, сопровождаемый духом Инниса с эктолуком. А за решётками оружейных складов поджидала ещё большая свора неприкаянных душ рудаурских предателей, шепчущая, шелестящая, стонущая, жаждущая окружить ненавистных живых, навалиться на них и растерзать неописуемым ужасом Мордора.

— Да когда же вы закончитесь, язвить вас всех кубарем с Гундабада! — в яростной истерике взорвался Нетрау и, пока Геральт складывал очередной Знак, бросился в гущу давно умерших врагов, кромсая крест-накрест воздух и вообще всё подряд. Призраки не собирались спускать ему его опрометчивости и обступили, обплыли дунадана кругом, не давая сделать шаг вправо — шаг влево, сжимая кольцо, чтобы могильный хлад и Тьма сделали своё дело.

Но вместо этого своё дело сделали серебряный меч и атака школы Волка вихрем. Ведьмак расчистил путь напарнику и крикнул:

— Улепётывай на площадку! Этими курвами уж займусь я!

Геральт всё-таки подпалил их Игни, а Абба располосовал серебряным мечом на перистые облака, но ведьмак уже чувствовал, что действие "Кошки" скоро окончится, и он останется один против разгневанных духов десятков воинов врагов Арнора, дорвавшихся наконец до новой битвы. Поэтому он тоже рванул наверх, следом за Нетрау, не обращая внимания на завывающих и изрыгающих цветистые проклятия призраков.

На площадке, куда ведьмак и следопыт вырвались через чахлую допотопную паутину, холодный воздух и противоестественное ангмарское небо показались им райскими. Какое-то время им ещё понадобилось, чтобы аккуратно карабкаться вниз по древним камням — возвращаться через строй визжащих и жаждущих мести духов было слишком очевидной ошибкой.

 

— Ф-ф-фу-ух, — выдохнул Нетрау, затворив и захлопнув двери башни. — Теперь настало время ломать эти проклятые мечи, ведьмак! Так мы заточим клятвопреступников в Крусле Ланнан навечно!

Воин Арагорна повыдергал — не без труда — всё оружие танов-предателей обратно, и они с Геральтом стали ломать их пополам, вставляя в расщелины между камнями Крусле Ланнан. После этого ведьмак для проверочки подёргал запертую дверь:

— Вроде всё. Надолго этого должно хватить, летописец?!

— До тех пор, пока не исчезнет тот, в Мордоре, что даровал их ангмарским хозяевам колдовскую силу, да будет забыто его имя, — процедил Нетрау, которого, хоть он был и не робкого десятка, до сих пор трясло. Ведьмак протянул ему фляжку с горским элем, а сам накатил "Белого мёда".

— Была у меня одна знакомая, выпускница университета в Оксенфурте. Тоже маялась археологией и гробницами, поэтому ведьмаки были ей жизненно необходимы в работе. У неё было присловье — "Есть вещи, которые не должны быть найдены", — задумчиво сказал Геральт.

— Да. Лучше нести службу в долине под дождём, снегом и ветром, зато без этого кромешного ужаса, — кивнул дунадан. — Зато мне удалось подсобрать кое-что для будущего трактата о падении Рудаура... Куда ты?

— Успеть до заката на стоянку краснолюдов, — ответил Геральт, взбираясь в седло. — Теперь моя работа здесь окончена. Удачи на большаке, учёнейший Нетрау!

Тем не менее ведьмак, будто что-то вспомнив, остановился рядом со следопытом и протянул ему рунный камень.

— Что это?

— Тебе он будет полезнее — мало ли в какую дыру заведёт тебя тяга к знаниям?!

 

Престадир встретил Геральта у Бруиненского брода, когда тот направлял бег Плотвы по Тракту дальше на запад.

— Вы разобрались с Нетрау в том, что творилось с башней? — спросил представитель дунаданского командования.

— Ещё как, — сказал ведьмак. — Башня Крусле Ланнан полностью обследована вашими покорными слугами и признана ни для чего не годящей, поэтому запечатана обратно наглухо. Расположена она неудачно, а чтобы сделать из неё аванпост против Ангмара, надо лет шесть там подметать, откачивать воду и дрючить помещения контрзаклинаниями.

— Шести лет у нас может и не быть, — мрачно задумался Престадир. — Так что правда твоя, — и несколько нехотя следопыт вручил Геральту мешочек с его гонораром. — В последнее время тебя нередко преследуют неудачи. Сначала ты упустил этого гнусного Голлума в Тал Бруинен, потом не совладал с силами, которые овладели развалинами в Рудауре. Долго ли тебе удастся быть нам полезным, Геральт из Ривии?

— Ты преувеличиваешь мою старость, немощь и непрофессионализм, Престадир, — возразил Геральт. — Просто кроме воинской доблести и цеховой гордости есть ещё и здравый смысл. Кроме того, в процессе был разломан по колышку один из гарнизонов Ангмара, обезглавлено несколько кланов вражеских горцев и уничтожена как минимум одна катапульта. Думаю, это тоже имеет свою цену.

Престадир с раздражением махнул рукой и отсчитал ещё три золотых монеты далёкого Эребора с профилем короля Даина Железной Пяты.

— Куда теперь, ривянин?

— Для начала — в "Забытый приют". После очередного глотка ангмарского дерьма душа просит места с выпивкой, жареным, музыкой и титьками. А там... Там заказчик обязательно найдётся. Будь он хотя бы орлом, — флегматично ответил Геральт и пришпорил лошадь с извечным "Шевелись, Плотва!".

Несколько дней спустя ведьмак и впрямь нашёл в "Забытом приюте" новый заказ от своих старых знакомых-эгланов, на котором временами ему казалось, что и Ангмар не так уж плох в наименее гадостных своих уголках вроде того же Горотлада.

Но это уже совсем другая история.

Глава опубликована: 09.12.2024

Загадочная история Сары Храббард (I)

Примостье, Северное нагорье. Начало августа 3018 г. Т.Э.

— Всё-таки Примостье при всех объёмах своей коммерции, кухне своих кабаков и просвещённости своего населения — место достаточно унылое. Особенно для человека искусств, — рассуждал Лютик. — Оно таким было даже до того, как орки из Нан Ватрен начали пересекать озеро и набегать на окрестные фермы.

Геральт пригубил местного пива из кружки и сказал:

— Ты ведь бывал на театре военных действий, Лютик. Мог бы быть и поснисходительнее к Примостью. Или думаешь, что в Каменье и Эстельдине было сильно веселее? У них похожие проблемы.

— Ты не представляешь, о суровейший из ведьмаков, как меня принимали твои новые товарищи-дунаданы. Воины, казалось бы, огрубевшие в окружении орков и диких зверей и с сердцами, отлитыми из лучшей стали, только что не носили меня на руках! А в Лин Гилиате, едва отбившемся от троллей, сам милсдарь Гилдор Инглорион сказал, что это будет лучшее его воспоминание о Средиземье перед тем, как он уплывёт в Валинор! — начал обычную похвальбу профессор элоквенции.

— Не, эльфы — то эльфы, а следопыты — то следопыты. Им до нас, городских да фермеров, и дела нету, и неча нас с ними равнять, мастер Лютик, — пробурчала трактирщица Элси Ясменник, выставляя на стойку тарелки с картофельными оладьями с беконом. — Ох, совсем забыла, сударь ведьмак, у меня ж до вас дело!

— Я весь внимание, милсдарыня, — Геральт недавно выполнил крупный заказ магистрата Примостья на изведение кребанов, но из-за налётов орков и полуорков на Зелёный тракт цены в городе росли как грибы после дождя, и ведьмак подозревал, что этого гонорара ему надолго не хватит.

— Знаете ли, сударь ведьмак, Сару Храббард, травницу? Мне её золовка насоветовала, и знаете, она и впрямь такие удалые снотворные варит — полезнейший человек в нашем деле. А то с этими орками особливо и не уснёшь...

На фоне трындычания мадам Ясменник в сознании ведьмака резко всплыло имя "Сара Храббард". След этой особы уже мелькал в одном деле два месяца назад, когда он выполнял в Кардолане заказ по борьбе с Плачущей Госпожой. А Иорвет давал понять, что там, где Сара — там всегда что-то нехорошее.

— Ближе к делу, — сказал Геральт.

— Пропала она, спасительница-та моя, сударь ведьмак! Ушла на север неделю тому, сказалась к нынешнему числу вернуться — и как корова языком слизнула! Кто теперь меня пользовать будет?! А места там, под Форностом, совсем худые — и орков полно, и троллей, и привидение разное шатается. Как бы не случилось с ей чего, сударь Геральт! — сформулировала заказ Элси Ясменник.

— Что ж, моя обычная такса за поиск пропавших в полях Форноста... — начал было Геральт, но тут его прервал совсем другой женский голос, куда менее грубый, более молодой и более приятный:

— Элси, я на минутку... Владычица! Лютик, вы просто невозможны! И почему менестрелей всегда тянет в кабаки к каким-то подозрительным типам... Ах, так вы тот самый ведьмак! Это вы тогда изгнали злого духа из Идалены Гатсон! — воскликнула новопришедшая — миниатюрная слегка пухловатая блондинка средних лет с обворожительными ямочками на щеках.

— О! Познакомься, Геральт — Марла Эштон, столп избранного общества Примостья и покровительница искусств! — Виконт де Леттенхоф галантно изъял у своей местной знакомой корзинку и тут же поцеловал освободившуюся ручку. — Марла, это Геральт из Ривии, о котором я уже столько пел и рассказывал!

Геральт припомнил эту дамочку. Когда он раньше приезжал в Примостье, Марла — вдова из уважаемой местной фамилии — обычно побаивалась его экзотической наружности. Но наступали смутные времена, и теперь ведьмачьи услуги понадобились и ей тоже.

— Мастер Геральт, я по исключительно деликатному семейному делу, — заговорщицким шёпотом начала новая пассия Лютика, подсев поближе к ведьмаку. — Вы, должно, видели на площади человека в колодках?

— Того рыжего? Который на посту заснул? — уточнил охотник на чудовищ.

— О да, мастер Геральт. Это Тальбот Хинтон, мой кузен, очень милый и достойный молодой человек. Его хотят с позором выгнать из стражи, а может, ему придётся вовсе убраться из города... Какой удар по доброму имени Эштонов! Но Тальбот ни в чём не виноват!

— То есть... Он что, не спал, а тренировался выслеживать орков на слух с закрытыми глазами? — недопонял ведьмак.

— Вы издеваетесь точь-в-точь как этот пропахший табаком капитан Троттер! Тальбота опоили враги! Он клялся на Книге основателя, что в чай им подмешали сильнодействующее снотворное! — возмутилась Марла Эштон, приятно запунцовев.

— Геральт, я тебя умоляю! Честь дамы! — поддержал свою покровительницу трубадур.

Ведьмак краем глаза заметил, как Элси Ясменник изменилась в лице. "А тут и впрямь что-то кроется. У одной снотворное, у другого снотворное — здесь просматривается некая взаимосвязь", — подумал Геральт.

— Милсдарыни, моя занятость позволяет мне принять оба заказа, — заключил ведьмак.

 

Набег на Примостье состоялся совсем недавно — взгляд ведьмака то тут, то там отмечал на домах городка следы орочьих горящих стрел. К счастью для орков, Геральт в то время ловил кребанов и варгов в Диколесье к западу от города.

Начальник муниципальной стражи капитан Троттер долго упирался, но не выдержал мольб и опущенных ресниц мадам Эштон и дозволил ведьмаку досмотреть котелки из-под травяного чая. Из-за налёта их так и не помыли как следует, и Геральт мог подсобрать остатки того, что в них варилось. Над одним из котелков медальон школы Волка вздрогнул.

— Что я говорил, капитан Троттер? Магия. Видите — мой медальон дрожит? Кто бы это ни был, он использовал чары — или снотворное, усиленное чарами, — сказал ведьмак.

— Выходит, этот засранец Хинтон кругом не виноват. Такие у нас всегда не виноваты, — буркнул капитан. — Согласно сообщённых вами фактов, магистрат тогда займётся им. А теперь неча тут торчать посторонним!

— Благодарю милсдаря офицера, — процедил ведьмак. — Я уже увидел и собрал всё, что было нужно.

В комнатушке, которую Геральт занял в трактире "Зеленопутье" госпожи Ясменник, он проанализировал найденное в заколдованном котелке. Судя по запахам, в состав входили пустырник, душица, календула и ангмарская полынь в сильной концентрации, да ещё с удвоенным наговорами эффектом. Этого вполне хватило бы, чтобы сморить парня комплекции Тальбота Хинтона.

— Как вы сказали, сударь ведьмак... Охти, Владычица! Это ж прям один в один моё снотворное! По тому же царапту! Или рецопту... — схватилась Элси за голову. — Батюшки! Неужто госпожа Храббард сюда замешалась?

— Не только сюда, — припомнил Геральт "амулет для поиска пропавших", который Сара Храббард всучила в своё время эльфке Аннаэтель, превратив ту в Плачущую Госпожу. И теперь похоже было, что не по неведению. Ранее Атли Паукобор и наместник Двалин рассказывали ведьмаку, что Сара Храббард копошилась в старых могилах Крепкохватов незадолго до воскрешения печально известного Скоргрима, чьё упокоение доставило Геральту немало неприятностей. И ещё и это...

— Такая почтенная пожилая леди... И теперь получается, что она... Она шпионка орков? — ужасная догадка посетила и Марлу Эштон, которая в шоке не упустила случая лишний раз припасть к груди довольного Лютика.

— Всё может быть, — кивнул Геральт. — Человека всегда можно чем-то подкупить, чем-то обмануть, чем-то зачаровать — как вашего кузена. Наконец, приставить меч к горлу.

— Тогда её тем более разыскать потребно! — стукнула кулаком по стойке Элси Ясменник. — Пущай ответ даёт честным гражданам Примостья! Кстати, сударь ведьмак, заверните тады по дороге на лесопилку к дураку моему, как он там — а то ить сожрут его орки, недолгое нынче дело!

— Это обойдётся милсдарыне в лишний гномовский золотой, — подчеркнул сударь ведьмак.

 

Через Кирит-Нур, ущелье реки Нурсир, иначе Печальной, был переброшен роскошный крытый деревянный мост, разукрашенный орнаментальной резьбой позабытого уже уровня мастерства. Хотя примостяне уверяли заезжий люд, что выстроили его аккурат после изгнания ангмарцев из Артедаина тысячу лет назад и с тех пор регулярно поновляют. И — вот уже не в первый раз — под его крышей прозвучало:

— Шевелись, Плотва!

За Нурсиром ведьмак миновал сторожевые башни, выставленные вольным городом Примостье для защиты от орков с севера, и вступил на территорию, считавшуюся опасной. Обычно по Зелёному тракту хаживали купеческие обозы в Отрикар, Каменье, Ост Фород, а то и целый Форохель — но этим летом орочьих шаек на Севере стало прибывать, и торговля сокращалась, становясь небезопасной. Лютик, который во время своей последней гастроли был чудом не захвачен в плен в Аннундире, не дал бы соврать.

Тем не менее обыватели Примостья, для которого строевой лес был одной из основных статей дохода, продолжали лесопильный промысел в этих краях. Геральт, выполняя поручение госпожи Ясменник, заехал на одну из таких лесопилок к её благоверному Мэтти Ясменнику и брательнику Ноллу Тоббиту. "Дурак" и его шурин заверили ведьмака, что всё у них пока спокойно, и эвакуироваться в город отказались.

Постепенно лес редел, предвещая недоброе — приближение полей Форноста. Плотва всё чаще нервно фыркала и прядала ушами, а Геральт задумался о том, не расчехлить ли ему серебряный меч. На закате ведьмак выехал к перекрёстку, где от тракта отходила дорога на восток — в Амон Райт, Каменье, Отрикар, Эстельдин и, к сожалению, в Ангмар тоже. Здесь поставил свой лагерь его давний знакомец-дунадан, присланный дежурить на стратегически важном пункте.

— Mae govannon, ведьмак Геральт! Месяца четыре мы не виделись с тех пор, как выгоняли гоблинов с берегов Нан-Ватрен! — воскликнул следопыт Минхам, рядом с которым у костра сидела какая-то мутная фигура.

— Минхам, a dy'eabl aep arse! Как видишь, в Примостье снова требуется ведьмак, — ответил ему Белый Волк, привязывая Плотвичку у костра. Это было непросто — Плотва нервически вскидывалась и ржала, чуя ветер с севера, из Форноста. — Горожане ищут травницу по имени Сара Храббард, которая сгинула где-то в Полях. Не видал?

— Увы, нет, — покачал головой дунадан. — Но поверь мне, Геральт, не с добром ходит она по Западному Краю. И гномы, и эльфы давно чуют в ней дурное — и не без оснований. Эта ушлая старуха давно шпионит не то на Железную корону, не то на Белую длань, не то на всех разом. Я сам видел прошлой осенью, как в "Забытом приюте" она шушукалась с Седивором Изгородником — помнишь его? — о твоём друге Иорвете(1). Так что кому бы она ни служила, у него она явно на хорошем счету и высоком посту.

— Что же вы не уберёте её по-тихому, как у людей путных делается? — ухмыльнулся Геральт.

— Для старой бабки она чересчур резва, чтобы так просто её изловить. Да и не у всех военных вождей Севера есть такая же твёрдая уверенность в её шпионстве. Саэрадан одно время водил с ней компанию и убеждён, что в случае чего Саре можно доверять, Кандайт и Фаэрон тоже к ней хорошо относятся, — сказал Минхам. — Говорят, она в Ривенделле ухаживала за какой-то эльфийкой, околдованной Врагом, и сам Лаэрдан её привечал. Но она ли это? Многие колдуны и духи на службе Мордора могут принять любой облик.

— Я за этим сюда и пришёл, Минхам, — ответил ведьмак. — Похоже, она пыталась опоить стражников Примостья при нападении орков.

— Я всегда говорил... — вздохнул следопыт. — Но путей и логовищ её в Полях я не ведаю. Обратись к моему спутнику, Безумному Кольберту — он копается в могилах и охотится в тех осквернённых землях круглый год.

Кольберт — лохматый и бородатый жилистый старик с выпученными глазами, постоянно затравленно озирающийся — не удивлял Геральта: при постоянной жизни в окрестностях Форноста затравленное оглядывание неплохо спасало шкуру.

— Да, странник-ведьмак. Я Кольберт Безумный, который вышел из Форноста. А ты Геральт Безумный, раз ломишь туда! Там вокруг призраки, умертвия, злые духи! Но страшнее всех — медведи! — с неким драматическим подвыванием сказал старожил. — Медведи с опилками в голове, которые...

— Меня не интересуют медведи, кабаны или кролики, Кольберт. Моя цель — старуха с патлами примерно как у тебя, которая собирает тут снотворные травы, а потом подпаивает ими порядочных людей, и их за это сажают в колодки, — уточнил ведьмак.

— Старуха... — заворчал Кольберт, припоминая, что похожее на Сару Храббард он видел в полях Форноста. — Старуха в поганых лохмотьях и с сальными волосами. Тогда я принял её за умертвие, но обереги не брали её. Она рыщет по оврагам, по могильным холмам, собирает яды, вынюхивает... Ходит на дальнюю сторону Покойницкой гати, где колдуны, где орки, куда никому хода нет. Я уже мало кого боюсь на своем веку — разве только медведей. А её боюсь. Боюсь, ведьмак! — Кольберт вскричал так, что напугал Плотву, и его лохмы зашевелились. — От неё смердит как от разрытой могилы.

— С тобой теперь ведьмачий меч и ведьмачьи Знаки, — попытался успокоить его Минхам. — Так что нам можешь сказать без опаски — где она здесь может быть?

— Четыре дня назад, — оглядевшись по сторонам, заговорщицки зашипел Кольберт. — Орки и уруки из клана Блохмаль. У них там гнездо, в глубине Гати, куда я не ходок. Они шли, и с ними была старуха. Они шли в самое логово. В Барад-Эйфель, в проклятую башню, где гремят цепи в подвалах. Там! Всё там! Но я тебя не поведу туда, ривянин! Я не вернусь живым! Нет, нет! — у Кольберта снова начиналась истерика, и Геральту пришлось наложить знак Аксий, чтобы шум не привлёк что-нибудь неупокоенное из недалёких Полей.

— Не переживай, Кольберт. Я знаю, как попасть в Барад-Эйфель. Я был в Форносте уже дважды и пройду без провожатого, — с этими словами ведьмак возложил руку ему на плечо.

 

На следующее утро Геральт уже уехал в зыбкую противоестественную дымку, господствовавшую над проклятыми окрестностями былой столицы Артедаина и днём и ночью. Всего лишь на пять минут разминулся ведьмак с другим всадником, ехавшим к Минхаму с востока.

— Mae govannon славным дунаданам, — провозгласил приезжий с выговором, выдававшим в нём природного Eldar из Ривенделла. — Моё имя Идреммин, и прислан я из Минас-Агора с посланием к ведьмаку Геральту!


1) См. "Эльф ниоткуда", главу 11 "Взгляд из тьмы"

Вернуться к тексту


Глава опубликована: 15.12.2024

Загадочная история Сары Храббард (II)

За несколько дней до того, как Геральт предпринял вылазку в руины Форноста по следам мазель Храббард, за многие стае к юго-востоку отсюда, в Троллистой пуще, творилось странное.

— Разреши доложить, Иорвет из Ард Гвынедд, — явился к коменданту Минас-Агора один из его проверенных разведчиков, Альфланк. — Наш пост обнаружил десяток лазутчиков с ангмарским оружием, которые свернули с тракта и направляются на восток, к Эхад Канделлет!

— Всё никак не уймутся, — сказал скоя'таэль. — Формируем мобильную группу и садимся им на хвост!

Иорвет, Альфланк, Даэрвеллас, Торониэль, Хитриэль и ещё несколько эльфов двинулись по следу ангмарцев. Догнать диверсантов удалось уже у самой Бруинен, где они как раз вступили в стычку с другой мобильной группой — эльфки Канделлет из Эхад-Канделлет. Союзники Иорвета держались твёрдо, так что когда с тыла на ангмарцев обрушились превосходящие силы с боевым кличем "Шаэрраведд!!!", их судьба была предрешена.

— Вы убьёте меня, но я ничего не скажу вам, демоны, остроухие твари! — рычал ангмарец, которому эльфы сохранили жизнь для допросов.

— Пока ты не заговоришь, тебе придётся оставаться в заточении, — попыталась надавить на него Канделлет, но до Иорвета ей было далеко.

— У скоя'таэлей есть более быстрый способ, — сказал одноглазый Seidhe. — Угостим Dh'oine кленовым сиропом. — C этими словами Иорвет протянул руку к Альфланку, и тот щедро полил пленника искомым напитком.

— Гм... Сладко... Что ты задумал, проклятый?! — недоумённо взвыл ангмарец.

Вместо ответа Иорвет кивнул Альфланку, и Seidhe и Eldar, вместе взяв воина Железной короны за плечи, с размаху ткнули его лицом в муравейник, не обращая внимание на возмущённые крики Канделлет и её бойцов. Через полминуты пленного выдернули оттуда, дав ему выплюнуть лишних насекомых изо рта.

— Повторяю вопрос госпожи Канделлет для особо одарённых Dh'oine. Зачем Мордирит вас послал?! — сказал полевой командир, поигрывая флягой с сиропом. — Считаю до трёх — а потом повторяем процедуру. Два с половиной!

— Мы долфны были дофтать днефник, — прошепелявил ангмарец — видимо, язык ему покусать успели.

— Чей и где?

— Не фнаю. Днефник и днефник. Ф теф рафвалинаф, — и пленный кивнул в ту сторону, где на противоположном берегу Бруинен с незапамятных времён стояли руины какой-то обгоревшей колдобины, именуемой на всех картах просто Обрушенным Подвалом. Постройка это была человечья, а не эльфская, потому Eldar особо не интересовала. Попытки вытянуть из ангмарца побольше подробностей, в том числе второй серией муравейника, ничего не дали, и Иорвет просто перерезал ему глотку со словами:

— Покорно благодарю.

— Если ты ещё раз в нашем присутствии учинишь расправу над пленником, тебе придётся скрестить клинки со мной, Иорвет из Северных королевств! — безапеляционно заявила Канделлет.

— Зато это дёшево, надёжно и практично, — ответил скоя'таэль ривенделлской эльфке. — Теперь наш путь, я полагаю, лежит в Обрушенный Подвал?!

...До вечера эльфы из обоих отрядов копошились на многовековом пепелище, тщательно обыскивая — хорошо хоть, расчищать Обрушенный Подвал от зарослей не потребовалось, потому что там ни орка ни росло. Наконец Идренет — лучница из группы Канделлет — раскопала среди груд щебня, песка, полусгнивших деревянных обломков и давно засохшего рысьего помёта обветшалую, полуистлевшую тетрадь.

— Смотрите, какой-то текст ещё можно прочесть! — воскликнула эльфка, протягивая тетрадь товарищам и пытаясь отряхнуть руки от всего, в чём ей с соратниками пришлось копаться.

— Солнце уже клонится за взгорья, — напомнил Иорвет. — Лучше всего исследовать его в ближайшем базовом лагере, при свете факелов.

Одноглазый эльф отправил свой отряд обратно в Минас-Агор, а сам последовал вместе с дневником и Eldar в Эхад-Канделлет, возвысившийся над бурной Бруинен на огромной скале. Много дней утекло с тех пор, когда Иорвет в первый раз въезжал сюда вместе с сыновьями Элронда, лелея смутные надежды привести их войско на подмогу своим соплеменникам в гетто и резервациях Севера — своего Севера.

До глубокой ночи горели факелы в стане Канделлет, пока Перворождённые корпели над дневником. Иорвет, Идренет, Канделлет и другие читатели документа постепенно становились всё мрачнее и мрачнее, но при этом глядели всё просветлённое, как будто окончательно поняли что-то давно подозревавшееся.

— Cuach aep arse y aep hoel, hen bleadd, sloethe!!!(1) — воскликнул скоя'таэль, прочитав обложку дневника с трудно читаемой надписью "ХРАББ...РД". — Так я и думал!

— Мы все так думали, но теперь мы это знаем, — с мрачной решимостью сказала ему Идренет.

— Надо предупредить чёртова ведьмака, — на одном дыхании добавил Иорвет. С первыми лучами солнца он покинул Эхад-Канделлет, вскоре на полном скаку вернулся в Минас-Агор, влетел в кабинет коменданта, ни с кем не здороваясь, и потребовал чернил и бумаги.

— Идреммин, — вызвал Seidhe дежурного гонца, — доставь это vatt'ghern... Тьфу, — он заметил, что от волнения перешёл на Старшую Речь. — Ведьмаку Геральту. Он сейчас должен быть где-то в Примостье. Дело не терпит, язвить его aep arse, отлагательств!

 

Далеко на севере от Примостья и на юго-востоке от Ост Форода стоит Форност Эрайн — Северная крепость королей, именуемый низушками Норбери, а кметами последние лет так тысячу — Покойницкой Гатью.

Более одиннадцати столетий короли Артедайна и сюзерены предков нынешних дунаданов правили из Форноста. Именно здесь были пожалованы земли нынешнего Шира древним хоббитам, пришедшим в королевство с Востока. Но в 1974 году орды Ангмара пронеслись через Нан Амлуг, сокрушив ослабленные арнорские форпосты, и захватили Форност, что было частью плана Короля-Призрака по завоеванию Северного Королевства. Некоторые хронисты утверждают, что под воздействием чар печально известной Амартиэли, что вела ангмарские войска, воины Артедаина сами открыли ворота.

Царь-Ведьмак удерживал город Форност в течение года кошмаров, пока союзные армии Гондора эльфов и остатков дунадан под общим руководством принца Эарнура не разгромили войско Железной короны и не погнали его дальше — до самого Карн Дума. С тех пор столица Артедаина была заброшена, вместе с былой процветающей округой превратившись в зону магического загрязнения наподобие Могильников, Тирн Гортада или Имлад Балхорт. Как мрачно шутили в ближних городках, "в полях Форноста живут всё те же люди, что и тысячу лет назад — только до костей отощали".

Вот в это-то местечко и направил теперь копыта Плотвы Геральт из Ривии, двигаясь на север по Зелёному тракту, совсем заросшему травой, меж иссохших осин, клёнов, мрачных обелисков и братских могил, давно разрытых гробокопателями вроде Кольберта. Паскудный пейзаж окутывала бело-серая и мутная, как фисштех, дымка — такую ведьмак уже видывал над Тирн Гортадом, и видно было, что Король-Призрак поработал здесь таким же заклятием. Бившим по площадям. Извращавшим живое и поднимавшим мёртвое.

"Что же это за тварь, если швыряется заклинаниями, которые нашим чародеям стоили бы кровоизлияния в мозг? Даже Вильгефорцу. Даже Филиппе", — думал Геральт. Он уже знал, что Короля-Призрака почитают одним из девяти кольценосцев, но не удивился бы, если бы он оказался живым воплощением Львиноголового Паука или Белого Хлада.

К счастью, ехал ведьмак днём, и поэтому до осыпающихся стен Форноста он добрался, не отвлекаясь на немёртвых обитателей Полей.

Геральт сделал небольшой крюк, чтобы заглянуть в лагерь охотников за сокровищами к юго-западу от Покойницкой Гати. Обычно незнакомцев тут привечали стрелами, но местные обитатели сделали ему несколько заказов, и Белый Волк был в лагере не таким уж чужим.

— Барад-Эйфель? Далёко забралась твоя бабка! — сказал ему старшина лагеря, рыжий Маэдраск. — Это на противоположном конце города! А сейчас в руины завалилась целая свора орков из Ангмара и ходят там дозором, как будто стерегут королевскую казну.

— Не переживай за меня, Маэдраск. Средний орк достаточно глуп, чтобы средний ведьмак его легко обошёл. Сколько их охраняет конкретно башню?

— Десятки Ширука и Каморди, да вспомогательные гоблины Журмата, — прикинул Маэдраск. — И варги с ними. Три или четыре зверомордии.

— Понятно, — Геральт начал прокручивать в уме план операции, нужные эликсиры и Знаки. — Возможно, мне придётся у вас заночевать сегодня-завтра. Охотников за сокровищами не стеснит охотник за чудовищами?

— Это-то можно, — сказал Маэдраск. — Если готов поделиться припасом для общего котла.

Дорога к Барад-Эйфелю отняла у ведьмака около часа в одну сторону — с учётом уклонений от встреч с шатающимися по руинам Форноста орками. Порядка полутора часов Геральт просидел в полуобрушившейся башенке на крыше какого-то особняка, откуда наблюдал за окрестностями башни и дислокацией орков и гоблинов. Когда ведьмак завершил рекогносцировку, то солнце уже стало спускаться к далёким лесистым холмам, за которыми стоял Ост Фород и пролегала торговая дорога на Форохель.

"Обратно к охотникам за сокровищами я уже до темноты не успею. Значит, нужно действовать сейчас — ночью орки чувствуют себя увереннее и дерутся лучше", — рассудил Геральт. При себе у него были эликсиры "Волк" и "Кошка", а также оба меча — он уже знал, что в Форносте серебряный клинок не повредит в любой ситуации.

 

Журмат и его гоблины из вспомогательной команды, как обычно в эти дни, валяли дурака. Орочьи десятники направили гоблинский отряд на самый безопасный участок линии обороны — зажатый между Барад-Эйфелем, полуразрушенным подворьем людишек и огромной затянутой ряской лужей, где по ночам в тумане выли изводья. С этой стороны не стал бы нападать никто из паршивых трусливых валаропоклонников.

Но этим вечером оказалось, что десятники Ширук и Каморди — как и их начальство в Ангмаре — жестоко обманулись.

— Ваше злопыхательство! — заверещал Журмату противным голоском дежурный гоблин. — Следопыт крадётся!

— Не беда, — сказал ему старший гоблин. — Тропочка узкая. Навалимся всем гуртом и спихнём людишку к изводьям! Они всё доделают, а мясо нам останется! А ну, ребята — отхерачим эльфососа по-нашему, по-гоблински!

Вся банда гоблинов, вереща и матерясь на Чёрной Речи, рванула навстречу "следопыту", чтобы задавить его массой, но тот сделал рукой неизвестный Журмату знак, целясь прямо в центр оравы — и бестолковые ушастые прихвостни орков разлетелись в разные стороны.

— Проклятье... Ведьмарь! — вспомнил Журмат ангмарские инструкции, в которых наказывали этого врага Железной короны номер один после Элронда и Бродяжника особливо опасаться. Собрав трёх-четырёх не особо пострадавших гоблинов, он рванул в атаку второй раз — но тут беловолосый воин, схватив один из двух своих мечей, закружился словно вихрь, и даже юркие гоблины не успевали уходить от клинка, обрушившегося на их шеи.

Не ушёл от ведьмаря и Журмат.

"Во я мудак!", — так выглядела последняя мысль, промелькнувшая в мозгу старшего гоблина вспомогательного десятка №13 команды "Гундабад", после того, как его ушастая голова рассталась с телом.

 

— Никак вы, bleadd, не научитесь, — произнёс ведьмак своего рода эпитафию Журмату и, прислушавшись, принял "Волка". На шум уже побежали какие-то орки, а в Форност посылали бойцов клана Блогмал, считавшихся одними из самых крепких на Севере.

Поэтому Геральт, пригнувшись, быстрыми перебежками меж грудами камней пробежал вдоль стены разрушающегося, как и всё в городе, Барад-Эйфеля до того места, где начинались орочьи палатки. Дождавшись, когда большая часть орков Ширука и Каморди сорвутся с места, ведьмак потыкал шкуры, из которых и состояли палатки, догорающей головней из гоблинского костра и плеснул остатками эликсира, чтобы спиртовая основа помогла огню разойтись. Орки заметались в беспорядке туда-сюда, не зная, что делать сначала — тушить палатки или ловить чужака, — так что никто и не заметил, что Геральт совершенно по нахалке прошёл в подсобные помещения башни.

В коридоре между камерами караулили ещё два орка. Первого, более тощего, ведьмак срубил почти сразу. Но второй, более откормленный и плотно сбитый, сопротивлялся более профессионально и начал теснить Геральта в тупик, приговаривая:

— Ширук твоей мамки кишку драл! Ширук твоего отца кишку драл! — Тут ведьмак подтолкнул сапогом ему под ноги табуретку, и он споткнулся. С чистой совестью Белый Волк зарубил едва вставшего Ширука, резюмировав:

— Задрал.

Геральт снял с пояса орка ключи от камер и начал отпирать. В первой сидели два заморенных и замордованных искателя удачи — человек и гном, про Сару Храббард они ничего не знали. Ведьмак дал им трофейное оружие орков и поставил на стрёме у дверей карцера. В камере №2 сидел эльф, в третьей было и вовсе пусто — только валялись на полу давно обгрызанные орочьими зубами человеческие кости. Принадлежавшие молодой женщине или даже подростку. Впрочем, точно такие же костяки можно было найти и в камерах с ещё живыми пленниками.

Зато в четвёртой камере ведьмак обнаружил-таки старуху — такую маленькую и сморщенную, что её можно было бы принять за низушку, с давно немытыми лохмами и в рубище, выглядящем так, будто им целый год кряду мыли полы в конюшнях каэдвенской Медвежьей хоругви. Вне всякого сомнения, он нашёл того, кого искал.

— Милсдарыня Сара Храббард, я полагаю?!

— Сынок... — Милсдарыня Храббард протёрла глаза. — Так это ты и есть тот ведьмак, о котором судачат на ярмарках?

— Он самый. Теперь давайте-ка дадим ходу отсюда, а то там орки наверняка доедают мою лошадь, — пробурчал Геральт.

Орки оказались легки на помине — судя по звукам борьбы на входе, в Барад-Эйфель теперь ломились сразу и десяток Каморди, и обезглавленный десяток Ширука. Ведьмак, высунувшись в коридор, послал в эту косомордую и свиноухую компанию знак Игни. Орки резко убавили в боеспособности, и бывшим пленникам стало куда легче вытеснять их от двери — особенно после того, как ведьмак со стальным мечом поддержал их.

— Ох, батюшки... Так ты волшебник, ведьмак? Вроде Гэндальфа? — ужаснулась милсдарыня Храббард, когда орков вытеснили за дверь.

— Гораздо хуже, — лаконично отбоярился "волшебник", не желая рассказывать в явно неподходящий момент, в чём разница между ведьмаком и чародеем в Северных королевствах.

Вторая попытка уже побитых и обгорелых орков заблокировать своих бывших узников оказалась неудачной — хотя краснолюд и эльф были ранены, на этот раз бойцы Железной короны потеряли последнего из своих вождей, десятника Каморди. Стальной меч Геральта проткнул его насквозь.

Путь был свободен, и беглецы из Барад-Эйфель стали прорываться прочь из Форноста по улицам, на которых уже стемнело, и под посиневшим небом наружу выплывали недружественные тени. Геральт следил, чтобы никто не пострадал от призраков или других орочьих команд, одновременно стараясь не выпускать из виду Сару Храббард. Но в какой-то момент произошло то, чего ведьмак и боялся.

Он отвернулся от травницы, чтобы прогнать знаком Игни варга — и этих пятнадцати секунд хватило, чтобы Храббард исчезла.

— Зараза! Выясню, что со старухой! — крикнул Геральт своим спутникам, которые направились к известному уже лагерю охотников за сокровищами. Он попробовал взять её след, но фоновая магия Короля-Призрака, не развеявшаяся и за тысячу лет, перебивала даже его каналы восприятия, превосходящая обычные человеческие.

— Это провал, — сказал ведьмак с миной паскуднее обычного. Потом кое-что вспомнил и сказал: — Но не полный.

 

— Геральт, ведьмак из Лидии? Наконец я тебя нашёл! — воскликнул Идреммин, видя силуэт с двумя мечами среди засранной чёрной магией пустоши.

— Нет. Из Фригии, bleadd, — ответил охотник на чудовищ. — Ты, кажется, один из бойцов Иорвета. Что там у них случилось?

— Иорвет опасается, что может случиться, и поэтому велел передать тебе это послание, — сказал эльф, протягивая Геральту свиток. Ведьмак развернул его и, задумавшись, прочёл следующее:

Cead, vatt'ghern!

Конечно, признанный знаток чудовищ из нас троих ты, но и старая одноглазая лиса Иорвет, поверь мне, вовсе не хлебает щавелевый суп нераспроданными лаптями для низушек. Моя бригада обнаружила в Тал-Бруинен документы, вызвавшие нездоровый интерес ангмарцев, а также орков Белой Длани из Тельгарта. Их долго и сложно тебе пересказывать, но суть в следующем —

Известная тебе травница, Сара Храббард, не та, за кого себя выдаёт. Давным-давно она была приставлена к некоей Н., которую Eldar держали в заточении в крепости Ситхад. Одна Мелитэле знает, кем она была — эльфкой, человеком, орчихой или чудовищем — но в итоге, похоже, она прикончила старую Saevernhe и теперь рыщет по Эриадору, используя её облик. Будь осторожен с этой сукой, ведьмак!

Пока Элронд собирает союзников, чтобы выяснить всю подноготную старой sloethe, выдающей себя за Храббард. Если встретишь её во плоти — смотри не упусти, но помни: это наверняка сильный чародей!

Остаюсь комендантом базы Минас-Агор в службе Элронда Полуэльфа,

Iorvet aep Gwynedd.

Самые чёрные подозрения ведьмака и немалой части жителей Примостья подтверждались.

— Ты невероятно вовремя, Идреммин, — сказал Геральт, дочитав письмо. — Эта дрянь ночью удрала от меня в Форносте. Уже наводило на подозрения — при том, что я вроде как был нанят благодарными пациентами её спасать. А вдобавок она спёрла бутылочку с "Кошкой", пока я отгонял от её дряхлой задницы варга. И что меня больше всего пугает — я ещё долго этого не замечал.

— Полагаешь, что настолько сильным колдовством владеет эта неизвестная, что даже твоё чутьё... — задумался эльф.

— Не прибедняйся, Идреммин. Рядом с Гэндальфом или Чёрным Властелином почти все наши чародеи — щенки. Так что ничего удивительного. Ладно, ищите эту каргу без меня. Мне ещё надо попасть в Примостье — рассказать заказчикам, что именно счастливо спасённая чуть не пропустила в их город орков, сыпанув снотворного стражам.

— Ты уже и набегом на Примостье занимаешься, Геральт из Лирии? — переспросил гонец Иорвета.

— Когда я вернулся в поисках "Кошки", то нашёл в "камере" Храббард потайной люк, а внизу — целая лаборатория ядов, снотворных и лжеамулетов, которые пакостят самому хозяину. Её охранял довольно приставучий и агрессивный дух. Теперь уже никто не охраняет, можно посмотреть, — сказал Геральт.

— И ты вернёшься для этого в Форност? — спросил Идреммин.

— Нет времени тебя сопровождать. Попроси Минхама или Кольберта. Шевелись, Плотва!

"Уехать за тридевять земель от Севера и Нильфгаарда, чтобы тебя в очередной раз поимели грёбаные чародейки", — думал ведьмак, скача по Зелёному тракту на юг. Он ещё не догадывался, что его ждёт встреча с Сарой Храббард в её подлинном облике. И под подлинным именем.

Как и о том, что уже видел эту особу — когда ему грозила безвременная смерть под грудами льда.


1) Непереводимый фольклор Aen Seidhe

Вернуться к тексту


Глава опубликована: 22.12.2024

Загадочная история Сары Храббард (III)

— А здорово мы их, ведьмак! — с гримасой глубокого удовлетворения на лице отметил краснолюд Дори, с чьей русой бородищей могла потягаться по размерам разве что его же лысина. — Напомнило мне славные деньки нашего Похода тринадцати!

— Вас же пятнадцать было, — скептически ответил Геральт краснолюду, устроившемуся на Плотве позади него.

— Но волшебник и хоббит же не гномы! Ты бы ещё пони посчитал — без них ведь похода вообще бы не было! Обидно только, что теперь приходится драться не с орками, не с драконами, а со своим же братом гномом — даром что это сукины Крепкохваты! — ответил Дори.

— Не волнуйтесь, милсдарь инспектор. Орков на Севере на вашу долю ещё хватит, — буркнул ведьмак, которому поднадоел этот разговор.

Дори, один из соратников Торина Оукеншильда, наместника Двалина, Глоина и прочих почтенных краснолюдов в битве Пяти Воинств, был на службе у нынешнего Короля-под-Горой кем-то вроде рудничного инспектора с широкими полномочиями. Как представитель центральной власти гномов он был выслан в городок Отрикар для разработки плана дальнейшей эксплуатации старых шахт, но к указанному гонцами Эребора числу в Отрикар не доехал. К счастью для местного краснолюдского магистрата, в долине Нан-Амлуг как раз ошивался известный уже длиннобородому обществу ведьмак из Ривии в поисках некоей старой мымры Сары Храббард.

От побочного заработка ведьмак по своему обыкновению не отказался и в итоге обнаружил коронного инспектора Дори в руинах Ост-Галлумар, где окопались остатки войска Крепкохватов, после упокоения Геральтом их короля Скоргрима распавшегося на разрозненные банды. Банда, осевшая в артедаинских руинах, рассчитывала на богатый выкуп за официальное лицо — но не на то, что вместо выкупа к ним пришлют человека с двумя мечами. Искомый Дори был благополучно освобождён, но ворчал на Геральта, что тот позволил уцелевшим боевикам вражеского клана уйти с миром на север.

— Работа для ведьмака — чудовища. Призраки. Нежить. Орки, на худой конец. Междоусобные войны краснолюдов — работа для краснолюдских правительств, — отрезал охотник на чудовищ.

— Та бабка-ведунья, за которой ты гонишься по вересковым пустошам и лесам Аннудира, конечно, с виду за чудовище сойдёт, — попытался сострить Дори. — Кстати, я недавно её видал!

— Где? — спросил Геральт.

— Заезжала в наш гостеприимный Ост-Галлумар, о чём-то пошушукаться с главарями Крепкохватов. Разговор вёлся на Чёрном наречии, да ещё так, чтобы я не услышал, но кое-что я понял, — краснолюд для вящей внушительности поднял палец кверху.

— Я весь внимание, милсдарь инспектор, — сказал ведьмак.

— "Я возвращаюсь в королевство, где грядут великие события", — процитировал Сару Храббард Дори. — Королевство... Погоди-ка... Вот дерьмо! Ведь в округе, читай, кроме проклятущего Ангмара королевств-то и не осталось! Не к гномам же она возвращается! Как думаешь, Геральт из Ривии?

— Это вариант, — тяжело выдохнул Геральт. — Зараза... Эльфы оказались правы.

— Раз в год и палка стреляет, — хмыкнул Дори, как многие краснолюды Средиземья, с прохладцей относившийся к эльфам. Ведьмак молчал. Великие события в Ангмаре, в которых была замешана чародейка под прикрытием — и чародейка несомненно могущественная — не предвещали никому ничего доброго.

 

Оценив вознаграждение из казны Отрикара и бонус лично от Дори, Геральт понял, что ему хватит заказать приличный доспех — даже тут же у краснолюдов. Но для этого было нужно дождаться, пока длиннобородый народ придёт в чувство после возлияний в честь спасённого милсдаря рудничного инспектора. А до этого — самому принять в них участие, чтобы не обижать народ вольного королевского города.

Ведьмак уже по личному опыту знал, что пить с гномами Средиземья — не менее суровое испытание, чем с Ярпеном Зигрином, Золтаном Хиваем и Шелдоном Скаггсом, собравшимися в одном месте. Поэтому он стоически принял то, что обуяло его на следующее утро.

— Где мне найти спирт, Дори? — спросил Геральт у нового знакомого. Дори поморщил нос — у ведьмака во рту было ощущение, словно туда насрали гнильцы, и воздух он тоже совсем не озонировал. А "Слёзы жён" ещё надо было готовить.

— Махал Кователь... Теперь небось во всём Отрикаре не найти ни капли спирта! Ох, не напали бы какие дракониды на нас! — Дори снял чашу рукомойника и вылил себе в рот, отчасти разбрызгав по бороде. — Слушай, Геральт, а это кто тут дрыхнет?! Парень из Людей...

— Точно... — Ведьмак присмотрелся к фигуре на полу и заметил, что на ней знакомый плащ с капюшоном. — Зараза... Это гонец дунаданов. В руке у него какой-то свиток! — Геральт забрал документ у следопыта и прочитал:

Ведьмаку из Ривии, что не вмешивается в политику

Рад приветствовать тебя снова в наших Северных пустошах, Геральт Ривский герба Мост! Мы получили весточку от Минхама и Кольберта, что ты разыскиваешь Сару Храббард, травницу с подозрительным прошлым — а затем и от Иорвета из Минас-Агора, что прошлое это ещё подозрительней, чем думали мы. Гальбарад, Престадир и Голодир предприняли всё возможное, чтобы её вычислить, и им это удалось.

Ваши с Иорветом чёрные подозрения в том, что Сара стакнулась с Ангмаром или даже Мордором, подтверждены — и надёжно! Голодир собственными глазами видел её не где-нибудь, а в мрачных переходах Карн Дума во время очередной вылазки. За последними подробностями об этой особе тебе лучше явиться к нему самому.

Да благоприятствуют тебе валар на большаке!

Бродяжник

или же

Арагорн, сын Араторна

— Что там? — спросил Дори.

— Кажется, одной тайной в Эриадоре становится меньше. И я еду за разгадкой. Но для начала, — призадумавшись, ответил Геральт, — всё-таки найду спирт...

 

За месяц с небольшим пустоши северного Ангмара ничуть не изменились — всё то же багровое небо, те же чахлые кустарники и острые скалы. Вот только старые знакомые ведьмака держались тут поуверенней.

— Mae govannon, Голодир, — поприветствовал Геральт начальника дунаданской экспедиции. — Вижу я, что что-то всё же поменялось — теперь ты без опаски приветствуешь меня уже под открытым небом.

— Ты прав, ведьмак, — сказал старый следопыт. — Мы кое-чего достигли, пока ты пребывал на Юге и гонял троллей по болотам. Выступив одновременно с галлоргами, мы совсем недавно нанесли ангмарским прихвостням Мордора мощный удар, прорвавшись в самую крепь Карн Дума! Самым лихим бойцом оказался Нехтан, молодой горец, которого ты обучал своим штукам — он в одиночку сразил тридцать шесть орков, а хвастает, что их было сто, потому что плохо считает десятки. Но и меня не подвёл верный Дунакар — с ним я поразил самого Мордирита, что годами наполнял этот край ужасом!

— То-то я смотрю, орки больше не суются наружу из крепостей, — заметил Геральт.

— Тогда мы пробрались в чертоги наместника вчетвером — я, Дарвунн, Ториэль и юный Нехтан. Мордирита мы искали недолго — он в полном доспехе и с чародейским моргульским клинком словно бы уже поджидал нас в тронной зале.

"Вижу, ты уже соскучился по моему гостеприимству, старый дурак! Недолго ты оплакивал свою дочь в горной норе!" — поприветствовал меня наместник.

"Не оплакивать пришёл я, но мстить, чтобы больше никто не пускал на наш Север дурные ветры из Мордора", — ответил я.

"Он мне мстит! Ты так ничему и не научился, плешивый сморчок! За долгие годы многие пытались противостоять моему Властелину — и никто не преуспел, что бы их ни вело и какое бы пламя не горело в их сердцах! Когда-то и я поражал полчища Короля-Призрака, круша их направо и налево — но в конце получил урок от него самого, и всё, чем я был прежде, рассыпалось в прах! Мысли о семье, о братьях по оружию, о друзьях и возлюбленных — всё человеческое во мне сгинуло, и я, первый из врагов Царя-Ведьмака, стал его правой рукою. Если ты думаешь, что тебе дарована большая удача — подходи и встреть свою судьбу!"

Так началась наша схватка с Мордиритом, и долгое время никто не мог взять верх. Малейшие уколы Дунакара были болезненны и тяжки для этой нечисти, но он не силой брал и не искусным владением мечом, а чарами и страхом. Тени павших героев, истерзанных, поруганных, полусъеденных и высосанных досуха, являлись по его зову стонать в тёмных углах; в ушах наших замогильный шёпот неустанно призывал отринуть всё и воткнуть клинки в землю; бездны небывалого ужаса, сосущие силу и волю, словно разверзались в наших сердцах; в какой-то миг голосом самой Лорниэль взывала ко мне эта тварь, умоляя прекратить противоборство. Но и дрался он неплохо — именно тогда Мордирит сразил славного Нехтана, прошедшего через всё его царство ужасов, как нож сквозь коровье масло!

— Земля ему пухом, — помянул ведьмак своего бывшего, пусть и недолго, ученика.

— В конце концов остались только Дарвунн и я, но мы загнали эту мерзость на её собственный престол, и, несколькими ударами Дунакара разрушив доспех Мордирита, я проткнул его насквозь в месте, где у твари было бы сердце, будь она хотя бы орком! Но боюсь, не умер он — а только развеялся по ветру, провыв напоследок: "Я покидаю тебя, Голодир! Мы ещё встретимся!". У-у-у, старый падальщик! Но насколько я знаю свой Дунакар, боль от ударов клинка останется с этой мразью навечно.

— Разреши перебить, милсдарь начальник экспедиции... — тут Геральт ненадолго отвлёкся и перебил пару сколопендр, которые подкрадывались к его ноге. — Арагорн пишет, что ты видел в логове Мордирита Сару Храббард...

— Я как раз про неё и начал, нетерпеливый ведьмак! В углу тронной залы стоял пьедестал с палантиром, которым Мордирит морочил мне голову все годы плена, показывая видения орочьих набегов, пробуждение мертвецов и пауков и смакуя своё грядущее торжество. Хотел я разбить эту дрянь, но Дарвунн отговаривал меня, настаивая, чтоб я отдал его эльфам...

— Вот опять слышу это слово — палантир, — обеспокоился Геральт. — Однажды я уже держал эту штуку в руках, но так и не понял, для чего она служит.

— Чтобы время не терять, скажу коротко — это видящий камень, в который тот, кто подчинит его своей воле, увидит любую часть света, любое событие, а иногда, говорят, даже будущее и прошедшее. Так вот — пока мы рядились, в зал явилась затрапезная старушонка с посохом, как у высших ангмарских колдунов, а по виду точь-в-точь Храббард, и забрала палантир под мышку, как кочан капусты на рынке в Бри!

"Что ты тут творишь, старая перечница?! — изумлённо спросил я. — Разве не ведаешь ты, что смертельная опасность окружает тут всех нас?!"

"В своё время вы всё узнаете, друзья! А теперь примите благодарность за услугу! — и взмахнув посохом, Храббард сотворила заклятье, от которого наши с Дарвунном ноги онемели на добрую четверть часа. К тому времени, как к нам вернулась способность ходить, в зал набежали каргулы, и с великим трудом пробрались мы наружу! — закончил свой рассказ о Саре Храббард Голодир.

— Зараза... — констатировал ведьмак.

— Нам же пришлось возвратиться в Гат-Фортнир, а нашим союзникам — в свои горные селения. Ангмарцы всё же нанесли нам большой урон, да и с исчезновением Мордирита в Карн Думе начнутся свары и раздоры за его кресло, так что они сами себя добьют, — логично рассудил старый дунадан.

— А где вы ищете милсдарыню Храббард? — уточнил Геральт.

— Она вроде бы сбежала на восток, но ни в одном из городов и селений Имбара нет и её следа. Одна жричка, пойманная и допрошенная нами в Байл Дилас, говорила, что похожая старуха направилась с её любезной помощью в Барад-Гуларан, куда ты уже знаешь дорогу. Там теперь заседает одна из ангмарских клик, которая хочет заручиться поддержкой то ли былых союзников Мордирита, то ли самого Мордора. Вроде бы они готовят там какой-то злочародейный обряд, так что не стоит медлить, Геральт из Ривии! — указал Голодир.

— Вечера и утра на подготовку мне хватит, — лаконично ответил ведьмак.

 

Геральт переночевал в Гат-Фортнир, чтобы выспаться и помедитировать самому, дать отдых Плотвичке и поработать над недостающими эликсирами. А на следующий багровый ангмарский день его путь лежал по знакомым уже тропам меж сухих трав Имбара и скал Нан-Гурт — к многобашенному лабиринту Барад-Гуларана. На сей раз ведьмака сопровождал Лаэрдан.

— Мне необходимо быть там с тобою, Геральт, ибо это для меня чересчур личное. Из ваших с Голодиром рассказов следует, что под личиной безобидной Сары скрывается мой старинный и злейший враг, совершивший немало злодеяний на службе Тьме ещё во времена Келебримбора, — сказал эльфский контрразведчик.

Если Лаэрдан был прав, то так называемой Саре Храббард было за четыре тысячи лет, и ведьмак призадумался, а хватит ли в случае чего против неё всех его заготовок — усиленных "Филина", "Леса Марибора", "Полнолуния" и "Волка" на ядрёных дунаданских настойках, которыми снабдили его в Эстельдине.

Как бы то ни было, к вечеру Геральт и эльф достигли окрестностей Барад-Гуларана. Уже на подъезде к башне было очевидно, что в ней что-то готовится — за скалами пряталось больше варгов и пауков, чем обычно, и напарникам пришлось поднапрячься, чтобы пробиться к окольной тропе, взвивавшейся вверх по скалам. Заведя лошадей в сравнительно безопасное углубление в скале, ведьмак наложил на него знак Ирден, чтобы ни один хищник извне не оставил их с Лаэрданом без средств передвижения.

После долгого карабканья по уступам под свистящим ветром Геральт и Лаэрдан достигли, чего хотели — почти незащищённого подхода к Барад-Гуларану, который охранял один-единственный стражник-орк. Тот даже не успел схватиться за свою кривую саблю, когда эльф заломал ему руки, а ведьмак аккуратно применил знак Аксий:

— Теперь говори. Куда. Пошла. Человеческая. Старуха. С каменным шаром.

— В Минас-Делот, — выдал орк, после чего Лаэрдан тюкнул его в висок рукоятью кинжала, и он без сознания оплыл на чёрный камень.

Минас-Делот оказался юго-восточной вспомогательной башней Барад-Гуларана — на дальней стороне комплекса, и эльфу с ведьмаком пришлось ещё долго красться туда вдоль стены. Зато они подобрались к его дверям аккурат за спинами дежурных троллей-горторогов, которые, отличаясь подлинно тролльскими умом и сообразительностью, вообще ничего не заподозрили.

— Даже не заперто, — заметил контрразведчик, подёргав за ручку. — Теперь ты, как главная наша боевая сила, ступай вперёд. Я подстрахую тебя.

— Eldar. Eldar никогда не меняются, — ухмыльнулся Геральт, бахнул по пол-склянки "Полнолуния" и "Филина" и пробрался внутрь в надежде, что это поможет ему продержаться против неведомой ангмарской чародейки — или чародея?

В коридорах постоянно сновали ангмарцы или вовсе духи, но ведьмак вовремя сообразил надеть на дело трофейный ангмарский плащ с капюшоном, так удачно закрывающим лицо. Поэтому он спокойно проходил по чертогам из чёрно-красного камня с неописуемыми, но совершенно отталкивающими орнаментами и мозаиками, изредка кивая встречным магикам и каргулам, но не останавливаясь. Где-то за ним по коридорам крался в таком же плаще Лаэрдан.

Не вызывая ни у кого подозрений, Геральт забрался достаточно глубоко в недра башни и там наконец заметил впереди седые патлы и сгорбленную спину мазель Храббард. Старая ведьма со своим палантиром сосредоточенно двигалась к каким-то зловещим дверям, которые и горторогам показались бы гигантскими. Из-за дверей доносился шум, выдававший собравшуюся по ту сторону толпу.

Пробурчав заклинание на Чёрной Речи, Сара открыла эти двери, и за ними взору ведьмака открылся огромный зал, дальний конец которого был скрыт кроваво-алой, в ангмарском стиле, занавесью, чьё начало терялось в темноте под потолком. В самом зале, где пол был утоплен вглубь скалы, как яма, собрались несколько десятков жрецов и воинов Железной короны, чьи дорогие одеяния выдавали их высокий ранг.

Двери с шумом закрылись, чуть не защемив плащ Геральта. Навстречу Саре Храббард выплыл очередной каргул в ало-золотистом плаще.

— Приветствую тебя, смотритель Висдан, — совсем не старческим, а властным и местами соблазнительным голосом сказал каргулу мнимо безобидный божий одуванчик. — Всё ли готово?

— Да, госпожа, — почтительно раскланялся своим астральным телом призрачный смотритель. Пока правота Иорвета только подтверждалась. Геральт, чтобы не выделяться, бочком протиснулся в "яму", подальше от глаз каргула, и занял место среди публики — благо она всё равно смотрела лишь в самый центр зала, где возвышалась небольшая ступенчатая пирамида с чем-то вроде алтаря. К нему и направились Висдан и Сара, после чего ангмарцы почтительно преклонили колени. Ведьмак повторял их телодвижения, мысленно готовясь, когда будет надо, одной рукой взяться за меч, а другой — за подходящий Знак.

— Прими это, смотритель, — молвила Храббард, протягивая каргулу какие-то магические цацки. — Я желаю говорить с Властелином.

После этих слов Сара ударила посохом оземь и её тело исчезло в стремительной вспышке чародейского пламени. Медальон на груди Геральта подпрыгивал, как пьяный низушек Бибервельт, пытающийся достать до стойки в "Зимородке". Вспышка завернулась винтом в ослепляющий энергетический смерч, несколько секунд вращавшийся вокруг своей оси, и из неё соткались контуры по-эльфски изящной, моложавой женщины, которую портили только бледность и красный ангмарский балахон с доспехом.

Ведьмаку этот образ после первого минутного изумления сразу показался очень знакомым. Слишком знакомым. Лучше, чем следовало бы.

"Я видел эту курву. Я даже помню, где именно. В озере... В ледяной пещере в Форохеле. Хала-коло..."

Между тем чародейка взошла на пьедестал и, сама бухнувшись на колени, стала яростно выкрикивать на Чёрном наречии уже хорошо понятные Геральту слова:

— Великий Владыка Саурон! Верная раба твоя взывает о помощи и возмездии!

"Амартиэль! — окончательно вспомнил ведьмак. — Самая опасная женщина Эриадора, мать её".

— Теперь, когда Мордирит подло сражён врагами твоего дела, я принимаю его бремя служения тебе. Мне нужна твоя помощь и защита на Юге! Я начинаю розыск источника силы, дарованного тобой, чтобы тень твоего величия накрыла весь Эриадор! — бесновалась Амартиэль на алтаре. Капля пота, гадко щекоча, бежала по спине Геральта. А тем временем алая занавесь раздвинулась, и во тьме за ней явилось полное гнева око, окружённое огнём, остекленевшее, жёлтое, как у кошки... или ведьмака, бдительное и сконцентрированное. Чёрная дыра его зрачка была словно окно в ничто.

"Так вот ты какое, Око Саурона, — подумал Геральт. — Вот из-за чего ведьмаков здесь по первости недолюбливают".

И тут Око... заговорило. Точнее, зачревовещало загробным басовитым трубным гласом, исходившим словно откуда-то из центра этой извращённой магической структуры. Геральт чувствовал себя, как во время мощнейшей интоксикации всеми эликсирами одновременно и ещё в довесочек солонкой фисштеха. Будто невидимые обжигающие и в то же время ледяные руки схватили его за внутренние органы и разрывали мозг, пульс и сердцебиение ускорились, капля пота обнаружила, что она бежит уже в большой и приятной компании. Ведьмаку казалось, что он висит перед взглядом Ока распятым на цепях, выпотрошенным и освежёванным.

"Вот как действует эта магия, bloede hoel, duwweischeiss... Мать Мелитэле, владычица Элберет, пророк Лебеда, Эру Илуватар, Великое Солнце... Кто бы вы ни были... Дайте мне продержаться..."

ТАК, ЗНАЧИТ, ТЫ ЖАЖДЕШЬ ВЛАСТИ, АМАРТИЭЛЬ?! ТЫ БЕССТРАШНА. Я ОТПРАВЛЮ К ТЕБЕ ПОДМОГУ. НО ПОМНИ СВОЁ МЕСТО ПЕРЕД ВЛАСТЕЛИНОМ, ИНАЧЕ Я ОБРУШУ НА ТЕБЯ СВОЙ ГНЕВ!!! — утробно заурчало из неведомого и немыслимого центра Ока, которое при этом омерзительно пульсировало, будто яйцо королевы арахноморфов. Геральту показалось, что у него выступила кровь из носа — а это значило, что точно не показалось.

Наконец Око — как бы глупо это ни звучало — умолкло и исчезло.

— Теперь ступайте прочь. И когда я разыщу Наркил, эти жалкие твари лишатся последней надежды, — скомандовала Амартиэль.

Последнее, что запомнил ведьмак — это собственная мысль: "Зараза, знать бы ещё, что такое курвин Наркил...".

Потом был чёрный провал.

Глава опубликована: 28.12.2024

Загадочная история Сары Храббард (IV)

— Зараза... Где я?

По логике тех событий, которые отложились в его памяти, ведьмак должен был прийти в сознание в ангмарском пыточном застенке. Но вместо запахов горелого и разлагающегося человеческого мяса в лицо ему бил относительно свежий ветер, а вместо криков и стонов жертв замученных и команд на Чёрной речи он услышал голос... Иорвета?!

— Ты в безопасности, vatt'ghern.

Геральт открыл глаза и обнаружил, что над ним вместо орков или ангмарцев склонились два эльфа. Один — Лаэрдан, а другой — с подозрительно знакомой повязкой на глазу.

— Иди на хер, Иорвет. Ты просто предсмертный бред, — сказал ведьмак и закрыл глаза обратно. Но тут же получил ощутимого пинка в бок и открыл их снова.

— Типичная благодарность Dh'oine. Мы его спасаем, а он... — скорчил брезгливую мину скоя'таэль, оказавшийся настоящим.

— Не стоит срывать на нём злобу, Иорвет из Ард Гвынедд, пока он в таком состоянии, — покачал головой Лаэрдан. — Вот твоя торба с эликсирами, ведьмак — теми, которые не успели отнять ангмарцы.

— Дай... сюда, — Геральт нашёл "Ласточку", кое-как засосал — пролив при этом часть склянки на подбородок в манере Дори, и сказал:

— Теперь несколько минут — и я хоть смогу шевелиться. Прости, Иорвет, но последний раз, когда я был в твёрдой памяти, я находился в обществе эманации Ока и вражеской чародейки. Она и есть Сара Храббард, о которой...

— Я в курсе, Геральт. Впечатляющая beanna, чем-то похожа на эльфку... — Тут Лаэрдан резко упал с лица и перебил коменданта Минас-Агора:

— Дозволь лучше я расскажу о случившемся, потому что я хоть присутствовал с самого начала. Я незаметно следовал за тобою по переходам этого проклятого Барад-Гуларана, в ангмарском плаще, как и ты, чтобы прикрыть тебя в случае чего. Но велика была чёрная сила, сгустившаяся в недрах башни, и я не осмелился вступать в чертог, где Амартиэль взывала к Багровому Оку — иначе моя плоть не выдержала бы пребывания там. Хвала Владычице, я оказался рядом, когда ты, полубесчувственный, еле выходил из дверей и прислужница Мордирита что-то заподозрила. Смотритель Висдан теперь развоплощён навеки, да и жрецов в Ангмаре немного поубавилось. Но на выходе из Минас-Делот нас уже ждал целый отряд орков и троллей, а сзади уже нагоняла Амартиэль, пустившаяся в погоню...

— Это я уже помню. Как раз проезжал мимо, решил зайти, — съехидничал Иорвет. — Так что за Нимбарт теперь мы с тобой в расчёте, ведьмак.

— Как ты, bleadd, вообще сюда попал? — спросил Геральт одноглазого эльфа.

— Элронд Полуэльф интересуется мазель Амартиэлью не меньше, чем следопыты, — пояснил скоя'таэль.

— Так, зараза, а сейчас-то мы где? — Тут ведьмак ощутил, что "Ласточка" начинает действовать, приподнялся и огляделся. Они втроём с эльфами находились на скальной площадке перед входом в Гат-Фортнир.

 

— И из-за этого дневничка ты теперь в Ангмаре? — сказал Геральт, покосившись на добытые Иорветом записки Сары Храббард — возможно, ещё настоящей.

— Да. Презанятная беллетристика, я тебе скажу. Думаю, тебе теперь будет полезно ознакомиться, — Иорвет вручил дневник прямо в руки ведьмаку и вышел прочь из пещеры, освещаемой факелом.

— Куда ты?

— Погляжу за нашим общим fraer Лаэрданом. Есть у меня чувство, что он в этой истории что-то недоговаривает.

— У меня тоже, — кивнул Геральт. — Теперь посмотрим, при чём в этом грязном деле Сара Храббард...

Ведьмак устроился поудобнее на топчане и погрузился в чтение сего исторического документа.

Обложка дневника давно сгнила, но слово ХРАББАРД различить на ней ещё было можно — пока в руках Геральта она не рассыпалась. Первые двадцать страниц были повреждены сыростью и неразборчивы, но зрение ведьмака всё-таки отличалось в лучшую сторону от обычного человечьего, и он мог различать записи:

"....погода сегодня серая и облачная, после обеда пошёл дождик. Принесла двух цыплят, чтобы разделить их с Л., но он совсем скис, и я думаю, что угощение не принесло ему радости. Понятно, конечно. Держать Н. в стенах Ситхада, должно быть, для него совсем грустно".

Следующие несколько страниц всё ещё были неразборчивы, некоторые листы порваны:

"Л. рассказал мне сегодня о моих предшественниках. Признаться, эльфийское долголетие по сей день мне в диковинку, и он с удручающей честностью говорил о причине, по которой он выбрал стражей и тюремщиков Н. из числа моих сородичей, а не из эльдар. Его собственный народ не одобрил бы этого, но более того, он не желал, чтобы какой-либо смотритель находился так долго рядом с Н. — короткоживущие люди хотя бы будут сменять друг друга, и она не потеряет рассудок от тоски..."

Следующая страница была вырвана. Когда текст возобновился, чернила были размазаны, а почерк более неряшлив, чем прежде; очевидно, Сара торопилась:

"...Н. пропала, и Л. теперь опасается худшего. Я исполню его желание, сломав ключи от Ситхада (мне помогут тяжёлые камни Тал-Бруинен) и спрятав их. Я не скажу эльфу, где они лежат, но запишу это здесь, если понадобится. Чтобы скрыть это от глаз... (Несколько строк размыты и отсутствуют.)

...должен встать у лестницы Ситхада, глядя вверх в сторону входа. Поверните налево и идите вперед к стене, а затем поверните направо и следуйте по изгибу, пока не увидите четыре колонны через две колонны. Пройдите между ними и посмотрите направо от четырех.

Л. боится за меня, но напрасно — не зря я ношу фамилию Храббард, и я продержалась рядом с Н. дольше, чем кто-либо другой. Мне нечего..."

Здесь заметки почерком Сары обрывались. Под ними крупно и размашисто было начертано на Чёрной речи красными чернилами — или, может быть, засохшей кровью:

БЛАГОДАРЮ ЗА ЗАБОТУ. ТВОЯ Н.

Геральт почувствовал, что начинает что-то понимать, хотя для него оставалось загадкой, кто скрывался за инициалами, помянутыми покойной Сарой. Н. очевидно было очередным псевдонимом Амартиэли, но Л.?

— Зараза, — резюмировал ведьмак и вышел в общий зал Гат-Фортнира у подземного озера, чтобы подразмяться после изучения дневника на топчане. Там он встретил очень озабоченных Иорвета, Голодира и эльфа Уидона, которые что-то бурно обсуждали.

— Лёгок на помине, ведьмак, — сказал ему Голодир. — Один из твоих спасителей, Лаэрдан, куда-то запропастился. Он оставил эту записку:

"Теперь, друзья мои, когда вы всё знаете, вы поймёте, почему я покидаю Гат-Фортнир. В Ангмар пришло зло прежних веков, от руки которого некогда пал сам Келебримбор в Карас-Гелебрене. Я призван был удерживать его в темнице, потаённой и надёжной, но недоглядел, и теперь по моей вине оно сеет ненависть и страх в Эриадоре. Теперь я сделаю всё, чтобы исправить свои преступные ошибки.

Да пребудет с вами сила Владычицы.

Лаэрдан из Гвайт-и-Мирдайн".

— Лаэрдан. Ошибки и недогляды. Темница. Л. из дневничка, — сопоставлял факты Иорвет. — Bloede arse! Так это из-за него мы тут трахаемся без толку! — Голодир очень нехорошо посмотрел на скоя'таэля, не поняв идиоматики Северных королевств.

— Всё сходится, — кивнул Геральт. — Л. — это Лаэрдан, а Амартиэль почему-то оказалась Н. А потом ещё и С.Х. Настоящая С.Х., судя по финалу дневника, давно превратилась в волчий помёт и жёлтые косточки.

— А самое мерзкое в этой истории, что Амартиэль, судя по всему, одна из нас, — сказал Уидон.

— Ты уверен, что она просто не взяла облик смазливой эльфки? — спросил Иорвет. — У вас, Eldar, много недостатков, но склонности служить так называемой Тьме я не замечал меж вами.

— Здесь, в Ангмаре, Тьма совершенно точно не так называемая, — сказал эльф из Ривенделла эльфу из Темерии. — А что до эльфийских изменников... Меж нами ходят смутные предания о Kaukareldar — эльфах, ещё в начале Арды совращённых Врагом мира себе на службу и ставших его придворными в Ангбанде, который, по измышлениям некоторых историков, простирался как раз до этих мест. Как правило, сказывают, что если Kaukareldar существовали, то погибли в одной из великих битв Моргота с нольдор или валар... Но что, если кто-то из них остался жив?

— Значит, нужно сделать так, чтобы это было ненадолго, — со стоическим спокойствием ответил ему Иорвет.

 

Несколько дней спустя Лютик, трезвый и с довольной рожей, сидел в обеденной зале "Гарцующего пони", но едва успел насладиться рагу, как увидел в дверях ведьмака собственной персоной.

— Ба, Геральт, какими судьбами?! С начала августа тебя не видел, — искренне обрадовался виконт де Леттенхоф.

— Еду-таки на озеро Эвендим. Не далее как вчера в этом трактире Бродяжник подписал со мной долгосрочный контракт на охрану памятников старины в том крае, — сказал ведьмак, помахав рукой телепню шерстолапому Нобу. — Привет, Ноб. Мне как всегда — свиную вырезку, жареные картохи и этого вашего фирменного пива.

— Никак тебе не удаётся остепениться, Геральт, — деланно вздохнул Лютик.

— А что делать? Почти всё, что я получил за поиски Сары Храббард, палантира и Дори, ушло на новую экипировку. Торговля в Эриадоре всё опаснее из-за ангмарцев и мордорцев, товары дорожают как на дрожжах. Ты сам не хуже меня это знаешь, раз не вылезаешь из гастролей, — ответил ведьмак.

— Думаю поехать практически в одну сторону с тобой — на Торговую пристань, что в лесах на Брендивайне к северо-западу, — подтвердил профессор элоквенции. — Местные дровяники давно меня зазывают. Кстати, а что там с Сарой Храббард? Когда ты последний раз приезжал в Примостье, то отделался только полунамёками.

— Тогда я и сам ничего не знал толком. Да и ты слушал в основном страстные стоны Марлы Эштон.

— Не напоминай мне об этой волчице. Я творил чудеса силы и ловкости десять ночей кряду и понял, что ещё немного — и сломаю хребет. Теперь у этого станка пусть стоит... то есть лежит Тальбот Хинтон, который явно занимал место, едва я покидал сей гостеприимный дом, — сказал Лютик.

— Тебя послушать, Лютик, так по сравнению с твоей бабой Око Чёрного властелина — это ярмарочный аттракцион для детишек, — ухмыльнулся Геральт. — Надо будет как-нибудь махнуться проблемами.

— Может, и впрямь мне проникнуть под кровавые небеса Ангмара? А то не дело это всё-таки — слагать героические баллады и гесты только из вторых рук. Пусть даже из твоих, — задумался бард.

— Не советую. Съедят. Да и в пересказе у тебя отлично получается, — отговорил ведьмак.

— Честно или ты хочешь меня морально поддержать? — спросил Лютик.

— Честно-честно. Где там этот холерный низушек?

Холерный низушек наконец явился с кружками пива, и друзья наконец чокнулись под последнюю песнь одного из них об ангмарском походе:

— Вихри враждебные веют над нами,

Чёрные силы нас злобно гнетут,

В бой роковой мы вступили с врагами,

Нас ещё судьбы безвестные ждут...

— Так на чём мы остановились? — прервал свой последний хит Лютик.

— На Саре Храббард. И тебе лучше с ней не встречаться в её новом обличье и под её настоящим именем. Тебя такая в два счёта совратит на службу Чёрному властелину.

Дороги ведьмака и Амартиэли, впрочем, ещё пересекались как минимум трижды.

Но это уже совсем другие истории.

Глава опубликована: 29.12.2024

Расхитительница гробниц (I)

"Теперь я по крайней мере могу сказать, что видал в гробу королей Арнора и всю их свиту", — думал ведьмак, следуя рысью верхом на Плотве по Дороге королей.

Собственно, по Мен-Эрайн, Дороге королей — или Долине царей, говоря иначе — первые дунаданские монархи Арнора следовали из стольного Аннуминаса в последний путь. Вдоль тракта, проложенного по юго-восточному берегу озера Эвендим и связывавшему город с истоком Брендивайна, ещё две с половиной тысячи лет назад выросли громадные каменные мавзолеи — короля Эльдакара, философа на троне, чьё правление уцелевшие хроники называли золотым веком Арнора; его прадеда Элендила Высокого, что построил Аннуминас, бежав из поглощённого морской пучиной королевства Нуменор, и заложил основы государственности в Арноре и Гондоре; сына Эльдакара Арантара, что брал под покровительство рыжеволосых дев — однажды даже трёх за раз; его преемников Тарсила и Тарондора, настолько невыразительных, что от них не осталось и анекдотов; Валандура, что ушёл рано по нуменорским меркам — не прожив и двухсот лет — упав с дворцовой лестницы при подозрительных обстоятельствах; Элендура, что пытался освоить ледяные пустоши Форохеля и получил прозвание "Лев Севера".

Уже во времена ангмарских войн гробницы Мен-Эрайн были такими же замшелыми, обветшалыми и заброшенными, как и сам Аннуминас. Но увы, это не означало, что все вокруг забыли в них дорогу. Заболоченные берега Эвендима на Мен-Эрайн притягивали охотников за сокровищами из таких дальних мест, как Гондор и Железные холмы, а осклизлые вонючие падальщики-кергримы в последнее время повадились пробираться в гробницы через трещины в стенах и копошиться в осыпающихся саркофагах в поисках еды.

Собственно, из-за кергримов Геральт и отправился в зону захоронений, исполняя заказ местных дунаданов c острова Тиннудир. Но у гробницы, служившей главным их рассадником — мавзолея Эарендура, последнего монарха единого Арнора, что нарезал королевство на уделы своим сыновьям, — он пока не видел ни единого живого кергрима. Трупы этих и без того уродливых тварей были искорёжены магией.

— Это не может быть чародейской ловушкой, Плотвичка — наследники Элендила ими брезговали, — рассуждал ведьмак. — Это не духи — их жертвы выглядят иначе. Явно поработали... Что я говорил, Плотва? Этого кергрима распороли ангмарским клинком.

Судя по следам на прибрежном песочке, которые вели к гробнице высокого короля Арнора, хранителя дома Элроса и света Запада и прочая и прочая, ангмарский магик поработал здесь один. Пойдя по следу, Геральт вскоре увидел его. В предрассветных сумерках над особо жирной зелёной тушей, принадлежавшей вожаку стаи кергримов, стоял человек в иссиня-чёрном плаще и скрипучим голосом вещал:

— Так будет со всеми, кто откажется последовать воле Железной короны!

— Извини, что прерываю, дружище, — сказал ему ведьмак. — Спасибо, конечно, что делаешь за меня грязную работу. Но кто ты такой и как тебя занесло в эту пердь?

— Моё имя Ройбард, — ангмарец обернулся, и стало видно, что он лыс, как коленка Зоськи-свистушки. — А занесло меня для того, чтобы я бросил твою шкуру к ногам Амартиэли, пёс! — взвизгнул магик, исполняя своим жезлом сложную фигуру. Из-за спины Геральт услышал знакомое стрекотание арахноморфа.

— Ты разделишь жалкую участь этих глупых тварей! — Повинуясь командам Ройбарда, паук бросился на ведьмака, но вовремя принятый эликсир "Волк" позволил тому уклониться, и в результате укус арахноморфа пришёлся в незащищённое место чародея ещё до того, как он обездвижил или убил бы Геральта новым заклятием. Магик взвыл и согнулся пополам, бросив посох, и пользуясь этим, ведьмак сложил знак Игни. Загоревшийся паук заметался по берегу в поисках спасения. Ройбард потушил было свою горящую хламиду очередным заклятием, но до посоха дотянуться не успел.

— Не ваш сегодня день, мэтр Ройбард, — сказал ангмарцу Геральт, добивая его стальным мечом.

С озера раздался скрип и плеск уключин — на шум и огонь прибыли следопыты Гелехир, Арох и Нимбеллас с поста на соседнем острове. Осмотрев агонизирующего паука, трупы кергримов, труп Ройбарда и озадаченного ведьмака, Гелехир, который был на посту за старшего, молвил:

— Каленглад был прав на твой счёт, Геральт из Ривии. По неизъяснимой воле валар всякий раз, когда Тьма переходит в наступление, ты оказываешься рядом.

 

— Итак, воины Севера, — прокашлялся Каленглад, тряхнув пепельной от начинающейся седины головой над старым хромоногим столом в цитадели острова Тиннудир, главной базы дунаданов на озере.(1). — Разведка боем, в которую превратился наш обычный заказ ведьмаку Геральту, показала, что пока мы занимались Биллом-Плясуном и другими бандитами, крупный отряд ангмарцев успел просочиться не куда-нибудь, а в сам Аннуминас, первую столицу наших предков, вырезав нашу заставу в Артобель. Приспешники Тьмы благодаря нашей невнимательности топчут камни, которые помнят поступь героев Последнего союза — Гил-Гэлада, Элендила, Исилдура!

Это было немного предсказуемо. С тех пор, как чародейка, шпионка и воительница Амартиэль — она же Сара Храббард, Бонни Рылохвост, Сайя из Форохеля, Морриган из Дунланда и Келебвен из Харлиндона — была признана официальным Мордором исполняющей обязанности наместника Ангмара, лазутчики Железной короны активизировались по всему Эриадору. Воины и чародеи из Карн Дума завозились в горах Эред Луин, в холмах Руненлада, болотах Харлэга, разыскивая и раскапывая древние клады и безымянные могилы. Геральт сам столкнулся с одним из таких в песчаных дюнах Барандальфа на Брендивайне, выполняя заказ на кровопросцев.

— Сейчас Ангмар сосредоточил основные силы в Тил-Аннуне, бывшей главной крепи королей в Аннуминасе, — начал водить указкой по старинной карте заброшенного города Орхальве, правая рука Каленглада, — а также в кварталах Менельбанд, что в предгорьях, и Минатранк, что на пути к Мен-Эрайн.

При слове "Минатранк" многие дунаданы тяжело вздохнули, а Геральт не удержался от очередной "заразы". Тем утром, когда передовая группа следопытов Севера погнала выдавших себя ангмарцев из захоронений, именно там она нарвалась на превосходящие вражеские силы. Более того — возглавляла ангмарцев группа боевых чародеев из мордорских чёрных нуменорцев. Одного из них, Моргулдура, дунаданам удалось завалить в той битве, но для этого понадобились шесть человек — пять из них остались в Минатранке навсегда.

— Тем не менее, — бесстрастно продолжал милсдарь Орхальве, — сейчас наши соратники удерживают западные кварталы города в Гаэраннон и Эхад-Гартадир, а также башню Тирбанд и площадь Гваэльбанд в портовых предместьях. Это позволит нам перебрасывать людей и продовольствие по воде, опираясь на цитадель Тиннудира и наши заставы на Барандуине. А при благоприятном случае — ударить по Минатранку с двух сторон, отрезать оставшиеся ангмарские лагери и взять их измором!

— Долго же нам ждать этого случая, Орхальве, сын Турина! — возразил ему Гелехир. — Сейчас на юго-западном направлении нас слишком мало, приходится держать заслоны против разбойников и гоблинов в Парт-Адуиал, потому что власти Ост Форода плевали и плюют на договор, заключённый с доблестным Арадором!

— Переговоры с Ост Фородом я поручил Кулангу. У него есть определенные заслуги перед горожанами, к нему могут и прислушаться, — молвил Каленглад. — А тебя, Геральт из Ривии, желаю я спросить вот о чём. Когда ты явился на наш остров с письмами от Арагорна и эльфа Лаэрдана, то говорил, что люди Амартиэли разыскивают в Аннуминасе нечто очень конкретное...

— Если ты помнишь, Каленглад, я говорил о Наркиле, — ответил лидеру следопытов ведьмак. — И о том, что мне так и не объяснили толком, что это за хрень. То ли кольцо, то ли два кольца, то ли посередине гвоздик.

— Из тайнописи Лаэрдана следует, что это кольцо — из так называемых меньших колец, что создали эльфы Эрегиона, опутанные интригами Чёрного властелина, — пояснил Орхальве.

— Постой, Орхальве! Кольца Власти все давно посчитаны! Тут какая-то ошибка, — усомнился Каленглад.

— Ошибка лишь кажется тебе, Каленглад, — возразил его "начальник штаба". — Сказано в хрониках "Много колец разной силы создали эльфы(2)". Кольца Власти предназначались для владык народов, а Меньшие — для чародеев, мудрецов и воителей, и по сей день носят их как эльфы, так и чёрные нуменорцы...

— Высокий совет! Разрешите доложить, — ворвался тут в залу для заседаний со скульптурой Элендила нарочный. — Эльф прискакал к вратам цитадели и требует допустить его на заседание, называя себя Лаэрданом и говоря, что у него важнейшие секретные сведения!

Хотя "вратами цитадели Тиннудира" на самом деле были старые скверные двери, это не помешало Каленгладу приказать:

— Отворить врата Лаэрдану!

С тех пор, когда Геральт видел эльфского контрразведчика в последний раз, он ещё сильнее помрачнел и осунулся. Видимо, ни погоня за Амартиэлью, ни поиски Наркила не приносили ему плодов.

— Mae govannon, Лаэрдан, друг следопытов, — сказал Каленглад. — Что привело тебя собственной персоной на залитые кровью камни Аннуминаса?

— Не что, а кто, любознательный Каленглад, — ответил ему Eldar. — Её зовут Амартиэлью, и по моим расчётам, она присутствует в городе среди своих верных прихвостней.

— С чего ты взял? — подивился предводитель дунаданов Эвендима.

— Думаю, из письма моего тебе ведомо, что Амартиэль владеет бывшим палантиром Осгилиата, который ангмарцы получили из Мордора. А в Тил-Аннуне, в бывшем королевском дворце, как раз сохранился старинный камень, дар моих сородичей из Линдона, который некогда использовали для местного палантира. Скорее всего, она надеется, что так он получит большую силу, и она быстрее найдёт своё злосчастное кольцо, с которым когда-то крушила направо и налево ваших предков в полях Форноста и запугала стражу столицы так, что та сама отворила ей врата города, — сказал Лаэрдан.

— Но наша разведка не обнаружила никого похожего на Амартиэль, — выступил Нимбеллас. — Никаких следов или намёков, что она хотя бы ненадолго заезжала в Аннуминас или бродит там в чужом обличье!

— Тогда есть две ветви развития событий — либо я заблуждаюсь, либо её присутствие держат в самом строгом секрете и даже не все чёрные нуменорцы на руинах ведают о нём, — пожал плечами эльф.

— Возможно. Потому что — судя по тому, что знаем мы — верховодит ангмарцами в Аннуминасе на самом деле другой важный чин. Мордрамбор, мой старый знакомый по Форохелю(3). А между ним и Амартиэлью давно чёрная кошка пробежала, — вступил Геральт.

— Об этом я слышал ещё в Ангмаре, — кивнул ведьмаку Лаэрдан. — И это тоже можно использовать... Мне надо поразмыслить.

 

Строго говоря, в Хауд-Элендил тело Элендила Высокого не покоилось никогда — слишком далеко от Аннуминаса принял он смерть, поэтому был погребён в Гондоре в Галифириене. Но и арнорцы не отказывались от последнего из нуменорских аристократов как от отца отечества, поэтому всё же воздвигли ему кенотаф на Мен-Эрайн, где в чисто символическом гробу хранили ряд выписанных из Гондора важных реликвий, связанных с Элендилом.

Именно сюда ночью направилась с Тиннудира длинная лодка, в которой на вёслах сидели Геральт, Лаэрдан, дунаданы-разведчики Тадан, Нимбеллас, Маладан и Родлам.

— Полагаешь, Мордрамбор купится на всю эту галиматью? — спросил ведьмак эльфского бойца невидимого фронта.

— Не знаю, что значит слово "галиматья", но явно что-то скверное. И зря ты его обронил, ведьмак — ангмарцы всегда были жадны до чужих реликвий, овеянных преданиями о чудесной силе. А тем более мораданы — или чёрные нуменорцы Мордора, к которым принадлежит и Мордрамбор, прибывший в Ангмар в свите наместника Мордирита, — ответил Лаэрдан. — Он обязательно явится. Причём непременно в одиночку, опасаясь интриги против себя со стороны других мораданов. Если твои ведьмачьи ухватки и колдунства не подведут нас, то мы одновременно и получим ценного пленника, и заставим Амартиэль проявить себя — когда она узнает, что записка ему была подброшена от моего имени.

— Меня больше беспокоит судьба малого, который её подбрасывал, — сказал Родлам.

— За Торхириона не бойся — он один из самых ловких наших людей, — успокоил его Тадан. — Думаю, сейчас он уже достиг наших постов.

Лодка причалила к островку, на котором высился частично обваливающийся, но всё ещё величественный мемориал Элендила. Ведьмаку его порталы напоминали особняки зажиточных краснолюдов в скалах Вергена, но только с некоей утончённой эльфинкой в очертаниях. Тадан и его люди заняли позиции в кустах в конце парадной лестницы, а Лаэрдан и Геральт полезли наверх.

— Насколько я знаю Мордрамбора, он наверняка вломился внутрь самостоятельно, желая опередить меня. И когда он со своими верными псами вылезет из Хауд-Элендил, злой и разочарованный, тут-то я и появлюсь, чтобы подать надежду, — шепнул ведьмаку контрразведчик.

— У него ведь всегда есть вариант просто тебя убить, — скептично сказал Геральт.

— Именно поэтому я тебе и заплатил, — напомнил Лаэрдан.

Эльф и ведьмак заняли свои места у входа в кенотаф, окружённого верхушками деревьев — от него тянулся мост, завершающийся известной уже лестницей. Геральт принял "Филин" — лишняя энергия в стычке с опытным чародеем высокого ранга не помешала бы. Тут его медальон тревожно задрожал, а одна из створок двери гробницы вылетела под мощным толчком, и наружу показалась знакомая уже охотнику на чудовищ пепельно-серая рожа Мордрамбора. Спецпосланник Ангмара по особым поручениям был не один, а в сопровождении двух вооружённых прислужниц.

— Желаешь поглумиться надо мною, эльф несчастный?! — прошипел Мордрамбор. — В этой дыре нет ничего, даже гнилых костей старого пьяницы Элендила! Одни только кергримы устраивают там брачные игры! — и схватился за меч. В ответ Лаэрдан и ведьмак обнажили свои.

— Ты думаешь, что я тебя обманул, но это ты попытался обмануть меня и полез не туда в тщетной надежде обойтись без выполнения моего условия, — ответил ему Лаэрдан.

Мордрамбор выругался на Чёрной речи, но всё-таки добавил:

— Амартиэль прибыла сюда дня два или три назад, не все из командиров об этом знают. Она заседает в старой арнорской тюрьме для государственных преступников — по-моему, там самое место этой подколодной змее, которую почём зря пригрел наместник. Теперь показывай, где припрятан этот двимеритовый амулет или как он там зовётся?!

— Мы поведём тебя, — ответил Лаэрдан.

— Только пусть этот приблуда-ведьмак, который уже немало попортил мне крови в Форохеле, держится на виду! — потребовал ангмарский вельможа. — Почему ты вообще его взял?!

— Я нанял его как телохранителя. Сам знаешь, сколько призраков и кергримов бродит по этому городу, не говоря уж об обычных грабителях могил, — невозмутимо сказал эльф.

— Что ж, пойдём за двимеритом, раз ты веришь, что он может мне навредить. А там, когда вы оба начнёте молить меня о смерти, я, так и быть, окажу вам эту пустяковую услугу

Они двинулись всей пятёркой — Лаэрдан и Геральт впереди, Мордрамбор и его сопровождающие за ними. Напарникам в случае чего оставалось полагаться только на эльфское и ведьмачье чутьё, а также наточенные мечи. Но похоже было, что Мордрамбор воспринял "двимеритовый амулет" всерьёз. Когда они уже спускались по лестнице, эльф вроде бы ни к селу ни к городу сказал, повысив голос:

— Но задумайся вот о чём, Мордрамбор — если ты совершишь хоть один плохой поступок, то двимеритовый амулет потеряет свою волшебную силу!

— Да что ты несёшь... — начал было возмущаться морадан, но тут откуда ни возьмись, на лестницу полезли разведчики Каленглада: бессмысленная фраза была сигналом. Мордрамбор попытался применить против них своё колдовство, но ведьмак сделал ему подножку, и пока воин-чародей замешкался, эльф и дунаданы навязали ему ближний бой. Тем временем охранницы ангмарца попытались вмешаться, но Геральт перекрыл лестницу знаком Ирден. Мордрамбор оказался изолирован и дрался один против пяти — а с подходом ведьмака сзади уже и шести.

— Не пытайся хитрить со своими колдовскими штуками, иначе умрёшь! — сказал Тадан, выбивая у колдуна меч.

— Радуйтесь, дунаданские собаки, — Мордрамбор опустился на одно колено. — Ваш срок ещё придёт!

— А вот и обещанный тебе амулет, Мордрамбор, — сказал Лаэрдан. — Только никакого двимерита в нём нет — это просто крепкая эльфийская верёвка, которая неподвластна даже твоему колдовству. Ты будешь связан по рукам так крепко, что уже никого не сожжёшь щелчком пальцев, — и разведчики начали его скручивать.

— Ловко ты придумал с этим двимеритом, ведьмак, — дружески хлопнул Геральта по плечу Тадан. — А где он добывается?

— В Средиземье я не слыхал ни о чём подобном. Но в Северных королевствах он есть взаправду и используется для приковывания к стене слишком обнаглевших чародеек, — ухмыльнулся Белый Волк.

— Всё, тащите этого мерзавца в лодку! — скомандовал Тадан.

 

— Вы провели отличную работу, — поздравил Каленглад всю группу захвата Мордрамбора. — Теперь, когда в наших руках столь важный заложник, мы наконец получим передышку и сможем подзаняться делами на Севере. Отдельно благодарю тебя, Геральт из Ривии, что ты всё-таки засунул свой нейтралитет в самый пыльный сундук и принял сторону нашего воинства.

— Сторону я принял, да только вот присягу не принимал, — напомнил ему Геральт. — Я исполняю ваши заказы честно, но остаюсь ведьмаком на полной свободе и намерен им оставаться и впредь. Без Мордрамбора в Аннуминасе станет несколько спокойнее, а кергримов его люди уже поубивали за меня. Делать в Мен Эрайн мне теперь нечего.

— И куда же ты засобирался в такую ответственную минуту? — забеспокоился Каленглад.

— В Ост Фород. Давно не спал на пуховой перине, пусть и трактирной. А работу там, если что, найду всегда.

— Ты уходишь прикрывать задницы алчным кладоискателям, которые растаскивают наше наследие. Теперь, когда твои клинки и твои Знаки могли бы сослужить добрую службу делу возрождения Запада и Севера, — возмутился Каленглад. — Ты уйдёшь живым и беспрепятственно только потому, ведьмак, что мы знаем — к ангмарцам теперь тебе хода нет, даже если очень захочется.

— И ещё потому, что вы знаете — когда-нибудь я вам снова понадоблюсь, — хладнокровно ответил Геральт и пошёл на конюшню за Плотвичкой. В руке его брякал мешочек с наградой, полученной от Лаэрдана.

— Будто это не о нём писали и ты, и Арагорн, и Саэрадан, — сказал Каленглад Лаэрдану. — Сможем ли мы доверять Геральту из Ривии так же, как вы трое?

— Многие из вас уже доверяют. И делают правильно, — ответил эльф. — Мы же сможем спокойно заняться розыском Амартиэли.

-


1) Каленглада я предлагаю представлять похожим на Энтони Куинна в фильме "Битва за Сан-Себастьян". В игре его сделали слишком облезлым, а ведь ему по сюжету LotRO ещё предстоит романтическая история.

Вернуться к тексту


2) https://elrond1-2eleven.livejournal.com/93834.html

Вернуться к тексту


3) См. арку "Холодная война".

Вернуться к тексту


Глава опубликована: 02.01.2025

Расхитительница гробниц (II)

С тех пор прошла пара недель.

В Ост Фороде Геральт успел совместно с Лютиком и дунаданом Кулангом принять участие в настолько безумной гонке за сокровищами, что в Северных королевствах такие обычно встречались лишь в плохих рыцарских романах(1). В результате походя было разгромлено главное гнездо контрабандистов на северном побережье Эвендима, изгнаны в горы волколюды-гаураданы и истреблён главный ангмарский резидент в том разбойничьем крае. А клад, из-за которого весь сыр-бор загорелся, оказался не более чем библиотекой какого-то знатного арнорца довоенной поры.

— Но каков Чудак Хамфри, старая скотина, что продавала эти карты! — выбранился Лютик. — Обнаружил, что никакого клада нет и не было, зато недурно заработал! На мне, на вас, на бандитах и вообще на половине края!

Профессор элоквенции ещё долго бы возмущался, но тут на западе показалось облачко пыли и послышался конский топ — то гонец с Тиннудира прискакал за Геральтом и Кулангом.

— Куланг! Ведьмак из Ривии! Обильную удачу прислали мне валар, раз вы ещё не ушли в поля Форноста! — раздался уже хорошо знакомый охотнику на чудовищ голос следопыта Уйрода, бок о бок с которым Геральт ещё недавно бился с гаураданами и ангмарцем Каилином. Когда Уйрод подъехал поближе к кладоискателям, стало видно, что его лицо пересекает совсем свежий шрам.

— Уйрод... Что там случилось? Дракон? Утопцы? Мордрамбор женился на эльфке? — устало спросил Белый Волк.

— Лаэрдан исчез. Если повезло ему, он убит. Если не повезло — стал пленником Амартиэли, — сказал дунадан.

— Зараза...

— Милсдари, боюсь, что теперь наши пути расходятся, — осторожно начал Лютик. — Во время охоты за сокровищами на Эвендиме я уже пережил столько страшных опасностей и ужасных приключений, что теперь хватит на добрый сборник стихотворений и баллад...

— Это вряд ли, Лютик, — отрицательно покачал головой Куланг. — Ангмарцы теперь будут рыскать по всем дорогам, чтобы изловить тебя и использовать против Геральта и нас. А выделить на охрану твоей высокой особы нам некого. Поэтому настоятельно советую тебе оставаться с нами на Тиннудире, пока путь на юг снова не станет безопасен для тебя.

Таким образом, на запад недавние искатели сокровищ Эвендима направились уже вчетвером. Ехали они, молча и напряжённо вглядываясь в живописные холмы Парт-Адуиала, где Амартиэль вполне могла устроить засаду.

 

— Чем дальше, тем дольше я думаю, что затеянная этим полубезумным эльфом поимка Мордрамбора была ошибкой, — рассуждал Каленглад в своём импровизированном кабинете, наименее разрушенной палате на верхнем этаже цитадели Тиннудира.

— Ты же сам говорил, что он крайне охотно с вами сотрудничал. Сдал фургон и маленькую тележку ангмарских агентов на озере, сорвал атаку гаураданов... — возразил было Геральт.

— Ты не хуже меня знаешь, ведьмак, что с чародеями ничего не бывает просто, — покачал лысеющей и седеющей головой Каленглад. — Мордрамбор ничуть не потерял свою способность плести чары и заговаривать зубы, и его стражам приходится быть крайне осторожными. Давеча Тадан в свою очередную смену внезапно обнаружил, что словно бы в полусне развязывает его! За такие штучки, конечно, мы урезаем ему пайку, но он не оставляет попыток освободиться колдовской силой.

Лаэрдан неустанно допрашивал нашего мордорского гостя, но не столько о делах на Эвендиме, сколько о судьбе Амартиэли, с которой у эльфа какие-то старинные личные счёты ещё со времён прадедов моих прадедов. Один Враг ведает, что Мордрамбор ему напел и в чём убедил, но на рассвете Лаэрдана с нами уже не было. Он оставил только записку...

Каленглад протянул ведьмаку сильно измятый кусок пергамента, на котором на синдарине было начертано следующее:

Друзья мои, довольно я бежал долга и судьбы.

Я отправляюсь в Барад-Тиронн, где намерен в одиночку сразиться с Амартиэлью. В том, что она долгие века вершила зло в Средиземье, повинен прежде всего я, и потому не смею просить вас о помощи. Если мне удастся найти палантир, угроза истает...

— Насколько я знаю Лаэрдана, рано или поздно он бы такое выкинул и без Мордрамбора, — сказал Геральт. — Реакции медальона на записку почти нет — обычная остаточная эльфья магия — так что, вернее всего, он написал её не под чародейским контролем.

— Необязательно околдовывать там, где можно запугать, разжалобить или внушить ложные надежды, — ответил командир дунадан. — В любом случае, Геральт из Ривии, Амартиэль — слишком опасный противник даже для перворождённых эльфов! Надо собирать отряд прикрытия. Я отдам необходимые распоряжения, а ты, ведьмак, побеседуй пока с Мордрамбором — хотелось бы, чтобы ты составил более чёткое представление, что он за птица...

 

— Мой тюремщик — полный болван, ведьмак, но тебе удалось его превзойти, — усмехнулся Мордрамбор, привязанный к колонне очередной заброшенной залы так, чтобы он мог при нужде достать до горшка. — Твоё скудоумие превосходят только твои бесконечные комплексы по поводу твоей извращённой колдовством, недочеловеческой природы, и вытекающая из них подспудная жажда Творить Добро. А что есть добро?! — и посеревшая от мордорского климата и чёрной магии усатая физиономия захихикала.

— И примерно так он то и дело над нами глумится, чем дальше, тем чаще, за что уже третий день сидит на одной воде, без хлеба. А ему хоть бы что, — процедил следопыт Тадан, снова дежуривший подле чёрного нуменорца.

— Ты ещё скажи, что я путаю небо со звёздами, отражёнными на поверхности, мать его, пруда, — отрезал Геральт, которому Мордрамбор начал неприятно напоминать Вильгефорца. — Мне, знаешь ли, плевать на закон Нуменора и эльфские мудрости, и зубы тебе пересчитать за мной не заржавеет. Заодно и рёбра. Поэтому заканчивай введение в философию и рассказывай, куда ты услал Лаэрдана и что ему наговорил.

— Будь по-твоему, о суровейший из ведьмаков Ривии, но сперва предупрежу — всё это время вы были лишь моими жалкими безвольными пешками! Сперва руками дунаданов я истребил всех верных подлиз Амартиэли и очистил заодно достойное место для себя, а теперь пусть Лаэрдан попробует с ней разобраться. Она уже нашла, что ей было нужно, и сделала главное, зачем властелин Мордора направил её в эти руины! А кто воспользуется её успехом во славу Ока — ему уже не важно, — и Мордрамбор снова залился хохотом, настолько мерзким, что ведьмаку надоела эта возня, и он попытался, как в старые добрые времена, сложить знак Аксий — но сигнатура быстро рассыпалась.

— Твои любительские заклятия не действуют на меня, белоголовый! — глумливо ответил Мордрамбор. — Но во имя нашей старой дружбы ещё по Форохелю и общего врага скажу тебе — Амартиэль избрала своей ставкой тайную тюрьму Барад-Тиронна, как самое защищённое ныне место в городе. Она надеется, что она станет тюрьмой для Лаэрдана, а я — что могилой для них обоих. Так и передай этим олухам царя валарского!

 

Перед выходом спасательной группы с Тиннудира Геральт хотел заглянуть в местную библиотеку, чтобы попрощаться с Лютиком, который зарылся там в свитки с артедаинской поэзией так называемой озёрной школы, но судя по тому, что он услышал у входа в библиотеку, Лютик и книгохранительница Кугуминуиаль были слишком заняты. Ведьмак, с паскудной ухмылкой вспомнив Боклер и Фрингилью Виго, не стал мешать встрече с прекрасным.

Вскоре небольшой отряд дунаданов на длинном челне покинул остров и направился по серебристой глади озера Эвендим в полузатопленный порт древнего Аннуминаса. В этом отряде был и Геральт, который — к некоторому собственному удивлению — в этот раз даже не заикнулся о гонораре. Ведьмак, объятый думой, грёб вместе со всеми, чтобы попасть в заброшенную столицу до того, как озеро затянет сумеречный туман.

"Какие-то странные ощущения, — размышлял Белый Волк. — Будто я делаю что-то, что не сделать просто нельзя и это не зависит от того, какую мне предложат сумму.Будто я теперь выполняю не заказ Арагорна и не волю Каленглада, а поручение словно бы от самого себя. Такое обычно бывало, когда я искал Цири — будь то в Новиграде или на Яруге. Или отбивал во Флотзаме у палача Лютика и Золтана. Или...".

За воспоминаниями и рефлексиями ведьмак не заметил, как в уже поднимающемся тумане десант дунаданов достиг аннуминасского причала — на самом деле крыши былого портового склада — где Каленглада и его людей уже ожидал оставленный ими в порту городской дозор. Теперь им предстояло пересечь весь город до самых южных холмов, вдоль речушки Аннуин(2), по обеим берегам которой он был возведён Элендилом три тысячи лет назад, чтобы добраться до комплекса Барад-Тиронн.

Геральт ещё не бывал в центральных районах заброшенного города, где особняки арнорских вельмож уже начали прочно зарастать деревьями, но следопыты Севера двигались по его улицам крайне уверенно — в их случае дома и стены помогали, да и ночной туман теперь был им скорее союзником, укрывая от ангмарских дозоров. В случае, если на них нарывался падший дух, которому туман был не помеха, его ждал ведьмачий серебряный меч.

Наконец, на южной окраине Аннуминаса показался большой, запутанный, многокоридорный Барад-Тиронн. По словам Каленглада и Орхальве, изначально он был не столько темницей, сколько судебной палатой по особо важным делам государства, которая неизбежно обзавелась особо охраняемыми камерами для содержимых под стражей. Арнорские зодчие изначально задумали их как лабиринт, в котором сам Враг ногу сломит, чтобы предотвратить любые попытки побегов. И где-то в этом лабиринте располагалась теперь резиденция ангмарской чародейки и эльфки-ренегатки, обратившей его в свою пользу.

— Так что сам понимаешь, ведьмак, карты этого места у нас не то что нет — быть не может, — напутствовал его Каленглад. — Потому мы и посылаем тебя, что наделён ты ведьмачьим чутьём. Если оно поможет тебе разыскать Лаэрдана и вызволить его, будет славно. Но главное — отними у Амартиэли палантир, а то, если Мордрамбор не врёт, она уже наделала с ним бед! Не мешкай!

Геральт, памятуя, что его противниками, скорее всего, будут магики, решил сделать ставку на энергию, накачавшись "Лесом Марибора" и "Полнолунием". Отправляясь в руины Барад-Тиронн, при себе он оставил ещё и небольшую скляночку "Филина" — в деле, в котором была замешана чародейка уровня Амартиэли, она лишней точно не была бы.

Чутьё действительно не подвело ведьмака — пресловутая остаточная эльфская магия достаточно чётко вела его по обрушающимся коридорам арнорских палат. Раза два он натыкался на ангмарских стражников, но они оказались обычными воинами, хоть и отлично натренированными. У входа в сам тюремный блок дежурил здоровенный вонючий тролль, о котором Геральт и не подозревал. Но тролль сам подсказал ему выход, отправившись в соседний тупичок, и пока он мирно срал на постамент с чьими-то обломанными мраморными ногами, охотник на чудовищ запер его знаком Ирден.

Игнорируя мычание возмущённого до глубины души тролля, ведьмак продолжал красться по магическому следу Лаэрдана, хотя тут он чувствовался уже хуже — его перебивали заклинания ангмарцев. Прячась за обломки колонн и памятников, Геральт пробрался на верхнюю галерею, за которой находилась какая-то зарешеченная наглухо зала. Судя по реакции медальона на общий колдовской фон, милсдарыня Амартиэль устроила свой главный штаб именно там. Ведьмак начал прикидывать, как ему лучше попасть туда, как вдруг услышал со спины громкий шёпот:

— Что ты тут забыл, Геральт из Ривии? Неужели ты думал незаметно подкрасться к эльфу?!

— Лаэрдан, — опознал Геральт автора шёпота, обернувшись на звук. — Мы за тобой. Ты в порядке, контрразведка?

— Неважно, ведьмак. Это не твоя битва. Я должен сам сразиться с Амартиэлью, и так слишком долго я откладывал этот миг. Я займусь ей, а ты унесёшь из её вертепа палантир, — и Лаэрдан протянул Геральту большую плетёную сумку ривенделльской работы. — В ней это испорченное Мордором поделие не сможет тебе навредить. По моему сигналу хватай палантир и неси его дунаданам, а я постараюсь исправить раз и навсегда свою старую ошибку.

— Как знаешь, Лаэрдан, — ведьмак взглянул в лицо эльфского контрразведчика и подумал, что его выражение очень напоминает ему классическое полотно ван дер Хууя "Герман Безумный убивает своего сына".

— Да хранят нас пресветлые валар, — и Лаэрдан с одним-единственным обнажённым светящимся клинком двинулся вперёд с той решительностью, обладателю которой уже нечего терять.

 

Геральт ожидал от Амартиэли самых сложных и хитровыколдованных защитных заклинаний на решётке ворот. Но Лаэрдан легко управился обычной отмычкой.

— Вот что значит отмычка гномьей работы, — сказал ведьмаку эльф. — Теперь разделяемся.

Геральт теперь старался почти что ползти по полу, прячась за парапетом, но всё равно опасался быть обнаруженным, ибо зала была ярко освещена. При этом в ней почти никого не было — только группа чародеев в алых одеяниях сгрудилась вокруг какого-то столика или пьедестала, возможно, содержавшего искомый палантир. Ведьмак узнал голос Амартиэли:

— Я вижу холмы. Болота. Лесную глушь. Мглистые на горизонте. Троллистая пуща? Хм...

Но Белый Волк не успел толком задуматься, что ищет чародейка-ренегат в Троллистой пуще, так как его остроухий напарник уже начал свой отвлекающий манёвр:

— Амартиэль?! Вот мы и встретились! — откуда ни возьмись, выскочил Лаэрдан, одновременно элегантно заколов какого-то очередного ангмарца.

— Рада видеть тебя, Лаэрдан, — ответила своим по-прежнему сексуальным голосом магичка. — Мордрамбор всё-таки справился с задачей. Уж не думала, что ты почтишь нас своим присутствием!

— А я не думал, что новая наместница чёрного Ангмара так постыдно не всеведуща. Что ж, слишком долго ты отравляла жизнь свободным народам, и пусть теперь всё закончится, Амартиэль!

— Ты пришёл слишком поздно, дурачок из Имладриса, — усмехнулась Амартиэль. — Наркил уже ждёт меня в пустоши! — и тут раздался лютый треск, а на пол рухнула старинная арнорская металлическая люстра. В поднятой пыли и темноте началась свалка, а когда подручные Амартиэли восстановили освещение, то стало видно — двое из них убиты, палантир исчез, а в дверях залы предательски мелькнула чья-то спина.

— Беги что есть духу, ривянин! Я их задержу! — крикнул ему Лаэрдан, отбиваясь от чародейки, с которой его связывало столь много странного и подозрительного. Но с тыла к нему уже заходили её уцелевшие подчинённые...

Между тем Геральт, которому и принадлежала пресловутая спина, нёсся по коридорам со скоростью в полтора раза выше обычного человеческого бега — эликсиры пока ещё работали как часы. Он уже почти достиг главного входа в тюремный блок, когда под дырявыми потолками Барад-Тиронна раздался не то вой, не то урчание в животе — таков был установленный Амартиэлью магический сигнал тревоги. Похоже было, что он ещё и разрушал сигнатуру заклинаний послабее, и за спиной ведьмака затопал ногами давешний тролль, освободившийся от знака Ирден. Не раз и не два над головой Геральта свистела тролльская палица ростом с самого ведьмака, выбивая из древних стен опасные для жизни обломки, но высокая скорость позволила ему улизнуть от тролля с ценным грузом до того, как тот, оказавшись перед слишком узким для него проходом, в ярости начал крушить белый камень, едва не похоронив Белого Волка под осколками.

Теперь впереди ещё и забегали ангмарцы, но Геральт вынужден был уворачиваться от их заклятий, не вступая в бой — руки его были заняты курвиным палантиром. В результате сих поворотов ведьмак свернул не туда и вылетел на какой-то искрошившийся балкон с искрошившейся лестницей вниз. К её подножию уже мчался пяток воинов Амартиэли, но, на ведьмачье счастье, за ними по пятам уже шли дунаданы.

— Арнор и Артедаин! — ревела группа прикрытия, обрушившись на ангмарцев. Геральт соскочил с лестницы, прижав сумку с палантиром к животу, и устремился к Каленгладу, ещё не вовлечённому в битву.

— Твоё задание выполнено. А Лаэрдан теперь на нашей совести, если что, — выдохнул ведьмак, протягивая дунаданскому полевому командиру сумку.

— Нельзя терять времени, ривянин! Пусть и скорблю я по Лаэрдану, но нам надо вывести палантир из Аннуминаса, ослепив и оглушив Амартиэль! — ответил Каленглад.

 

Группа эвакуировалась из развалин быстро. Большая часть отряда тронулась в путь к порту — с собой они тащили специально подобранный Каленгладом камень подходящего размера, чтобы сбить ангмарцев с толку. Каленглад и Геральт, тащившие с собой настоящий палантир, пошли более сложным путём.

Углубившись в развалины за тюремным блоком и прибив по пути двух увлёкшихся игрой в бабки ангмарских охранников, ведьмак и дунадан под прикрытием садов Глинганта, превратившихся за две тысячи лет в сущие дебри, пробрались к малозаметному пролому в местных остатках городской стены Аннуминаса. С другой стороны, в кустарнике на склоне холма, уже дежурил следопыт, подле которого щипали траву три лошади.

— Карн Дум манит орка, — сказал ему очередной затейливый дунаданский пароль Каленглад.

— Тролли гадят кирпичами, — ответил дунадан в маске на лице. — Долго же вы!

— Такие дела скоро не делаются, Кулит, — важно ответил Каленглад. — Однако, по коням — и скорее прочь отсюда! — добавил он, заметив, что в зарослях Глинганта уже мелькают огоньки факелов.

— Кстати, насчёт кирпичей ты прав, — ухмыльнулся Геральт, взбираясь в седло выбранной лошади.

На прощание с Аннуминасом ведьмак, пока эликсиры ещё окончательно не выветрились из организма, поднапрягся и завалил знаком Аард дерево по пути, блокируя дорогу ангмарской погоне. Долго уходили они втроём по холмам, петляя по козьим и оленьим тропам и разрывая плащи и капюшоны ветвями деревьев. Наконец еловые и сосновые леса с мшистыми камнями сменились залитым лунным светом равнинным редколесьем, понижающимся на восток, в сторону Брендивайна. Здесь Кулит принял у Геральта эльфский мешок с палантиром.

— Теперь мы расходимся — я увезу его в места, где ангмарцы пока не догадаются искать это добро. Да ведёт вас созвездие Элберет! — воскликнул Кулит, пришпоривая коня куда-то в сторону суверенных владений низушек.

— А мы, стало быть, налево, к мосту через Брендивайн? — спросил Геральт Каленглада. — Эту дорогу могли уже и перекрыть.

— Есть и другая, — молвил Каленглад, направляя коня прямо, к востоку, и ведьмак последовал за ним. Вскоре начало неуверенно светать, а впереди показалась затуманенная полоса Брендивайна. Луга и рощи сменились поросшими редкой травой песчаными дюнами, за которыми угрожающе стрекотали норбоги-кровопросцы. Это был Барандальф — широкая полоса песка и глины, намытая рекой при выходе из Эвендима и повороте на юг.

— А вот, похоже, и цель нашего ночного путешествия, — сказал Геральт, смачно зевнув. На берегу реки их уже ожидала лодка, у которой человек в одеянии дунадана отгонял веткой песчаных мух. После очередного обмена паролем-отзывом человек оказался девушкой по имени Галтониэль, страшно недовольной, что её заставили обеспечивать отход группы из Аннуминаса, а не крушить ангмарцев и троллей вместе со всеми.

— Я так и знал, что тебе не по нраву воздерживаться от схваток с Врагом, но я не хочу, чтобы ты погибла в неравном бою. А вслед за тобой и мы, Галтониэль, — веско возразил ей Каленглад. — Теперь я отгоню лошадей подальше от дюн с их насекомыми кровососами — и в путь!

Ещё минут пятнадцать Геральт и Галтониэль дожидались дунадана и наконец смогли отчалить вверх по течению. Диверсанты старались выгребать поближе к левому берегу, чтобы между ними и погоней встала широкая река с её туманами. А погоня не заставляла себя ждать — через несколько минут после отплытия ведьмаку послышались со стороны правого берега крики, ржание и звук тетивы, а вскоре уже где-то в полстае от лодки явственно просвистела и плюхнулась в воду стрела.

— Ты всё предусмотрел, Каленглад, — с почтением сказал командиру следопытов Геральт, хотя было ему тяжело грести — интоксикация уже началась, да и в сон клонило. — А предусмотрел ли ты остановку, чтобы соснуть ненадолго?

— Твоя правда, Геральт из Ривии, — кивнул следопыт. — И мои глаза уже слипаются. Но есть местечко, где мы сможем уподобиться лесным совам, заснув на рассвете.

Местечком оказался небольшой пляж под обрывистыми берегами Диколесья, недалеко от впадения Нурсира в Брендивайн — волки или медведи из лесов левобережья сюда бы не добрались. Здесь дунаданы с ведьмаком и устроили ночёвку. Поймав пару комаров и ухнув склянку "Белого мёда". Геральт, которого изрядно колотило от интоксикации, провалился в сон, но сон этот был дурным и некрепким.

Ведьмак смотрел внутрь палантира, не отрывая взгляда, и там сменяли друг друга самые паскудные картины. Орки и какие-то оборванцы пировали на руинах догорающего не то Бри, не то вообще городка низушек, усевшись на досках, под которыми трещали кости пленных дунаданов. Умруны верхом на драконе выжигали Ривенделл. Какая-то страховидла совершенно неописуемого облика облизывалась на Лютика, привязанного в позе пьющего оленя к деревянной кобыле. Пауки ползали по дому Тома Бомбадила, а под конец этого безобразия в палантире явилась Амартиэль, от которой пахло почему-то сиренью и крыжовником, и сказала:

— Чему быть, тому не миновать, ведьмак. Время почитателей валар истекло в Средиземье. Зачем тебе бесславно погибать на чужой войне, бряцая оружием на тех, кто мудрей тебя?! Проснись же!

— Проснись, — повторяла нетерпеливая Галтониэль, тормоша Геральта за щеки. — Проснись! Полчаса не могу добудиться.

— Вот что такое здоровый ведьмачий сон, — добавил Каленглад. Самого его, впрочем, Галтониэль точно так же растормошила совсем недавно, потому что на Белого Волка дунадан смотрел с полным пониманием.

 

Солнце уже было высоко, и теперь Каленглад сам поторапливал группу — за время их отсутствия в Тиннудире могло произойти многое. Впрочем, греблось отдохнувшим похитителям палантира и их верной помощнице теперь гораздо легче. Но было уже слегка за полдень, когда лодка Геральта, Каленглада и Галтониэли преодолела каменные быки Королевского моста у истоков Брендивайна, и ещё чуть меньше часа прошло, прежде чем она подошла к берегам Тиннудира.

— Что-то там всё-таки стряслось, — сказала Галтониэль, вглядываясь в прибрежный пляж на Эвендиме, на который высыпали, казалось, почти все дунаданы на острове. При приближении оказалось, что они собрались вокруг нескольких бездыханных тел своих товарищей, а рядом Орхальве и Куланг с обнажёнными клинками держат связанного, израненного и плачущего... Лютика?!

— Зараза... Что это всё значит? — озадачился Геральт. И ответ не заставил ждать себя.

— Каленглад! Каленглад! — кричал командиру верный Орхальве. — Проклятый Мордрамбор обманул нас! Мордорский пёс сбежал на свою псарню в Карн Думе — а помог ему вот этот похотливый менестрелишка, дружок ведьмака!

Слово "Зараза" для складывавшейся ситуации было явно слишком мягким.


1) См. арку "Сокровища озера Эвендим"

Вернуться к тексту


2) Речка, на которой стоит Аннуминас в LotRO, опять не имеет названия. Даже в New notion club. Да что ж такое!

Вернуться к тексту


Глава опубликована: 23.03.2025

Расхитительница гробниц (III)

— Как это произошло? — спросил ведьмак, глядя на Лютика, на котором лица не было. — Вы его так отделали?

— Он уже был таким, когда мы нашли его в цитадели, в палате, где держали Мордрамбора. А рядом... Тадан... Колхамнир... Кархаммадель... Он сжёг их заживо лиходейским мордорским заклятьем! А всё ты, блудливый певун! — Орхальве попытался пнуть Лютика, но Куланг удержал его:

— Не стоит труда, Орхальве, сын Турина. Мордрамбор околдовал менестреля так же, как пытался околдовать своих тюремщиков. Потом убедил развязать себя и, освободив руки, пустил в ход более сильное колдовство, — искусно восстановил Куланг картину преступления.

— Геральт! — охрипшим голосом воззвал к ведьмаку Лютик. — Скажи им! Я ни при чём! Это всё пленный чародей! Он мент... ментально поработил меня... Сколько из-за меня погибло?! Десять?! Двадцать?! Пятьдесят?! — сипло полушептал бывший золотой голос Темерии и снова разразился слезами. — Проклятье! Проклятье!

— Береги голос, Лютик. Иначе скоро начнёшь пищать как мыши Цитадели, — сказал Геральт. — Речь Куланга похожа на правду. Мордрамбор — сильный магик и вполне способен взять контроль над такими слабыми мозгами. Чего уж там, меня самого однажды околдовала чародейка — а потом я пришёл в себя уже в тюрьме...

— Этот изменник придёт в себя уже без головы! — рявкнул Орхальве. Видно было, что многие дунаданы Тиннудира готовы взять его сторону. — Красно говорите вы с Кулангом, да только истина куда грязнее и печальнее!

— Только попробуй — и сначала тебе придётся снести мою голову! — ворвалась в тесный кружок дунаданов миловидная стройная русоволосая Кугуминуиаль, потрясая кинжалом. Дело начинало выходить из-под контроля, и Каленглад, насилу растолкав своих подчинённых, вмешался:

— Геральт, Орхальве и другие — помните вы ещё, что над вами в Тиннудире есть командующий, поставленный наследником Исилдура?! Прекратите галдеть, как орки, которым кинули лишний кусок человечины! Теперь сказывайте мне всё без утайки, но строго по порядку. Начнём с тебя, Куланг, сын Кириона — твой взор меньше затуманен болью и гневом, — молвил предводитель эвендимских дунаданов.

— Где-то за час до того, как вы приплыли из Аннуминаса, — начал Куланг, — Орхальве, сильно обеспокоенный тем, что Лаэрдана спасти не удалось, предложил мне подняться к Мордрамбору и допросить его о его истинных планах на нашего друга-эльфа — суровее и тщательнее обычного. Только мы прошли в крыло Цитадели, где обычно держат пленников, как раздался страшный грохот, всю постройку сотряс толчок, а на нас полетели сверху балки и кирпичи. Мы сразу поняли, что творится худое, и, захватив с собой ещё двух караульных, бросились наверх. Те двое рассказали нам, что до нас здесь ошивался Лютик...

— В палате для Мордрамбора пахло палёным мясом. Трое наших товарищей лежали там — Тадан, Колхамнир, Кархаммадель. Это их обгорелые останки ты видишь на берегу, Каленглад, — встрял Орхальве, и было видно, что он готов разрыдаться не хуже профессора элоквенции. — А над ними стоял этот надменный мордорский чурбан, забравший меч Колхамнира, и насмехался нам в лицо!

"Запомните, водяные крысы — так будет со всеми, кто восстанет против мощи Мордора и Ангмара! Жаль только, что шелудивый ведьмак не видит моего торжества! Мы с ним ещё встретимся, и эта встреча будет последней!"

Так говорил Мордрамбор, прыгая через окно в озеро, и прежде чем я дозвался наших лучников, он уже скрылся за мысом. А в его бывшей темнице на полу валялись развязанная верёвка и этот... Л-лютик, — видно было, что Орхальве хочет сказать другое слово. — Он только повторял, как учёная птица: "Тёмные чары, тёмные чары"...

— Да, плохи твои дела, Юлиан, Альфред, Панкрац или как там тебя нарекли родители, — буркнул Каленглад. — А теперь ты сам сказывай, как тебя занесло к Мордрамбору и чем ты там занимался.

— М-милсдарь к-комес... или в-войт... — Лютик, судьба которого решалась прямо сейчас, мелко задрожал. — В-всему в-виной м-моё п-пиитическое лю-любопытство... Я на-напросился с Ка-кархаммммммм... маделью и Т-таданом, ч-чтобы о-они показали м-м-мне в-вашего у-у-узника...

— Враг тебя побери, перестань уже трястись и заикаться, а не то даже пьяный лоссот не разберёт твоей речи, — проворчал командующий. — Это-то понятно, а что произошло с Мордрамбором.

— М-милсдарь к-комендант... О-он о-оставался с-связан, но смотрел мне в-в-в л-лицо и-и что-что-то-то бормотал... Одними г-губами... Я-я только п-помню, что в-всё в-вокруг б-будто о-остекленело... А-а п-п-потом в-вместо н-него у с-столба о-очутилась юная М-миртл Мятник из Б-бри... В о-одной ш-шёлковой н-ночной рубашечке... Я, р-разумеется... — виконт де Леттенхоф начал заливаться краской, чего с ним давно не бывало, — Н-начал её снимать, нежно, с т-толком, с р-расстановкой, и к-когда снял... С-страшный и-искросыпительный удар! Я п-пришёл в себя у-уже на п-полу, л-лоб разбит, н-нос разбит... Н-никакой Миртл... И М-мордрамбор тоже и-исчез!

Геральт поймал себя на том, что несмотря на весь трагизм положения ему захотелось прыснуть в кулак. Дунаданы помоложе тоже еле сдерживали смех, балансируя на грани хрюканья.

— Допустим, Мордрамбор действительно околдовал тебя, — ухмыльнулся Каленглад, тоже пытаясь не засмеяться. — Но как мы это проверим?

— Проще простого, — сказал Геральт и приблизился к Лютику, сев рядом с ним на корточки. — Видите, Каленглад и Орхальве, что творится с моим медальоном?!

— Пляшет, как хоббит во хмелю на празднике сбора урожая, — кивнул командующий.

— Эффект магии Мордрамбора. Очень мощное галлюциногенное заклятие, подобранное специально под мишень, — сказал ведьмак.

— Похоже, это и впрямь глупость, а не измена, — пожал плечами недоверчивый Орхальве.

— Радуйся, Юлиан Лютик Панкрац. Ты не предатель, — сказал ему Каленглад. — Но опасный прислужник Тьмы сбежал и убил трёх наших товарищей по твоей вине. И ответ держать тебе как-то придётся...

— Может, отдать его Кугуминуиали, — предложил Геральт, заметив красноречивые взгляды книгохранительницы на своего недавнего обольстителя. — Ей сейчас будет очень интересно, кто такая Миртл из Бри.

— Что?! Только не это! И это ты говоришь! Мой друг?! — в ужасе всколыхнулся Лютик.

 

Профессор элоквенции в итоге получил свои штрафные санкции от Каленглада — его, а заодно и приведшего его на Тиннудир Геральта, подрядили собирать старые камни по острову, чтобы насыпать их на могилах погибших из-за Лютика воинов. Это символическое, но многозначительное наказание удовлетворило и жаждущего мести Орхальве, и взревновавшую Кугуминуиаль.

Лютик стойко переносил чуждый ему физический труд, но непривычка к регулярному тасканию камней туда-сюда брала своё. И когда взмыленный трубадур наконец приволок последнюю необходимую кучку к трём свежим могилам, солнце уже начало опускаться за чёрную полосу Эмин-Уиал на другом берегу Эвендима.

— Нам пора, — молвил Орхальве дунаданам. — Кархаммадель особенно полюбилось это место, ибо отсюда открыт лучший вид на озеро на всех берегах от Аннуминаса до северных водопадов. Именно здесь теперь будут наши вероломно убитые соратники нести свой вечный дозор, в предостережение друзьям и на страх Тьме. — По голосу Орхальве чувствовалось, что к Кархаммадели он был неравнодушен.

Этот дальний северный конец острова Тиннудир дунаданы, установив там свой гарнизон, отвели под кладбище. Холмиков с кучками камней, отмеченных простыми досками с именем, были там уже многие десятки. Страшные, искажённые человеческие огарки, бывшие ещё недавно тремя воителями, ждали последнего прощального слова перед тем, как воссоединиться с землёй своей давно уничтоженной родины. И его начал Каленглад:

— Воздух хладен, а сердце моё исполнено печали. Все битвы несут с собою горечь, но за пеленой скорби таится надежда на победу. Мы явились сюда, в Барад-Рат, чтобы оплакать троих. Да не будут никогда забыты их имена — Тадан, Колхамнир, Кархаммадель! Теперь они покидают круги мира, чтобы постичь нечто большее, чем наша временная юдоль — таков дар Единого. В печали мы должны расстаться, но не в отчаянии. Прощайте!

Дунаданы опустили жертв Мордрамбора в отведённые им могилы и, засыпав их землёю, принялись складывать камни, и с каждым камнем старались помянуть ушедшего тем добром, какое за ним запомнили. Допустили они внести свою лепту и ведьмака с бардом.

— Я не принадлежу роду дунаданов, и знал я покойных плохо, — неловко сказал ведьмак. — Но уверен — если бы они были ведьмаками, если бы они прошли ученье в Каэр Морхен, то наш старый Весемир ими бы гордился, — Вспомнив Весемира и то, как он кончил при защите Каэр Морхена, Геральт тяжело вздохнул, отошёл в сторону и уселся в траву на берегу, немигающими глазами смотря на закат.

— Милсдари следопыты, — начал Лютик. — Хоть обычай ваш и требует надгробной речи над покойными, мне в силу известных вам обстоятельств слишком тяжко о них говорить. Прошу вашего дозволения для них спеть — последнее, что могу им сделать.

— Ты уверен в голосе, Лютик? — обернулся ведьмак. — Ещё полдня назад был хрипой.

— Главное — нужная тональность. Не впервой, — слегка обиделся виконт и, получив знак согласия — молчание воинов Каленглада, начал одну из своих самых пронзительных баллад:

Дорога без конца,

Она когда-то выбрала тебя,

Твои шаги, твою печаль и песню.

Только вот идти по ней

С каждым шагом всё больней,

С каждой ночью всё светлее,

С каждым словом всё смертельней,

С каждой песней всё трудней!

Геральт прекрасно знал эту балладу. Поэтому продолжал сидеть, вперив неподвижный взгляд в гладь Эвендима.

 

На следующее утро после похорон Геральт и Лютик вынуждены были покинуть остров следопытов куда глаза глядят.

— Хоть и расстаёмся мы не врагами, но тяжкие воспоминания теперь связаны у нас с именем любого из вас. И не советовал бы я вам возвращаться на Тиннудир, доколе они не изгладятся, — проводил их Куланг.

Товарищи по несчастью пересекли древний артедаинский мост, связывавший Тиннудир с большой землёй, и двинулись на восток и юг вдвоём на Плотве — Геральт обещал проводить Лютика до Торговой Пристани, где он так и оставил своего верного гнедого Родерика (полное имя — Родерик де Новембр) на конюшне заведения мамаши Энид.

— Должен признаться, Геральт — натворил я дел, — печально сказал трубадур. — Да и тебе подгадил. Бродяжник наверняка теперь тебе не заплатит...

— С чего бы? — сдержанно-оптимистично ответил ведьмак. — С утра Амартиэль и вся её шайка снялись с места и оставили Аннуминас. Говорят, теперь продираются на север кто вплавь, кто посуху. Дунаданы и ополчение Ост Форода теперь будут их ловить, а я им уже не нужен — после них ни одного кергрима в округе не осталось... Не придерётся, даже если очень захочет.

— А тот эльф? Контрразведчик? Ангмарцы его бросили в руинах или...

— С чего бы? Лаэрдан знает слишком много. Если таких пленников и бросают, то по кусочкам. Особенно ангмарцы, какими я знаю их. Но я первым же делом узнаю, что с ним. Будь я жопа лешего из кустов, если не узнаю, — сказал Геральт.

— Интересно, сколько ты сумеешь получить за это с Элронда Полуэльфа... — задумался Лютик.

— Знаешь, Лютик... Да пошло оно всё aep arse. В этом деле меня не интересуют гномовские и эльфские золотые. Я просто должен это сделать, — отрезал ведьмак.

— Кому? Ты же сам говорил, что теперь связываешься с ангмарцами только за деньги...

— Самому себе, bleadd. Собственному грёбаному отражению в зеркале или на грёбаной поверхности пруда. Чтобы не лупить по нему кулаком в бессильной злобе, скрипя зубами. Такой ведьмачий контракт не признает ни один коронный суд или магистрат. Но как раз такие контракты и нужно выполнять, — и подуставший Геральт прекратил дозволенные речи.

 

Ведьмак сдержал своё слово. Расставшись с Лютиком в трактире на Торговой Пристани, первым делом он переправился через Брендивайн и, притворяясь ветошью, пробрался в Аннуминас. Ангмарцы действительно оставили его, и об их присутствии напоминало только дерьмо троллей в некоторых переулках. Оставили они и Барад-Тиронн, окончательно и бесповоротно. Геральт обшарил всё здание, насколько хватило ног, но следов Лаэрдана там уже не было — даже обглоданных эльфских костей.

В процессе ведьмак столкнулся с дозорными-дунаданами, вновь ставшими хозяевами развалин. Особой злобы они к нему не питали, несмотря на инцидент с Лютиком, но ничего конкретного рассказать не смогли. Отряды следопытов и их союзников — гномов, эльфов, ополченцев Ост Форода и Каменья — перехватывали людей Амартиэли по дороге в Ангмар, как могли, но информацией о Лаэрдане всё равно никто не располагал. Только один средней руки вояка, которого скрутили ост-фородцы в лесах Тирн Форнех, обмолвился про пленного эльфа, которого повезли "другой дорогой", но какой — сам не знал. В ставке Гальбарада в Эстельдине, краснолюдском Отрикаре, эльфском Лин Гилиате знали ничуть не больше.

Со временем судьба Лаэрдана отошла для ведьмака на второй план — умертвия, пауки и прочие страховидлы плодились всё больше, и всё больше было новых заказов. Но время вспомнить о ней однажды пришло само — после одного крайне пакостного дельца под Арчетом в конце сентября, которое Геральт, уж на что ко всему привычный, не мог вспоминать приличными словами ещё долго.

 

Бри, трактир "Гарцующий пони", вечер 25 сентября 3018 г.

— Ну что, Бродяжник, помянем твоего заблудшего брата Амдира? Не чокаясь, по обычаю Северных королевств, — сказал ведьмак. За последние несколько дней, проведённые в лесах и болотах под Арчетом, он существенно помрачнел.

— Понимаю, что жаль тебе было поднять на него оружие, Геральт из Ривии. Но вспомни, скольких воинов Арнора, что называли его своим братом, он до того отправил за круги мира. И можешь мне поверить, ведьмак — твой серебряный меч спас его от стократ более страшной участи, — рассудительно ответил Бродяжник, он же Арагорн, сын Араторна. Впрочем, Лавр Наркисс, сотрудники и завсегдатаи "Пони" всё же знали его под псевдонимом. И именно этот псевдоним зазвучал под сводами залы, откуда уже расходились спать последние едоки и выпивохи.

— Бродяжник! — закричал из-за своей стойки милсдарь Наркисс. — Совсем из головы вылетело, едрёные орки!! Письмо тебе!

Предводитель следопытов резко встал из-за стойки, широкими быстрыми шагами пересёк залу "Гарцующего пони", чуть не споткнувшись о швабру Ноба, и принял протянутое ему Лавром письмецо.

— Неужели Гэндальф вновь объявился? — тихо, но всё равно слышимо для Геральта спросил Арагорн.

— Да нет, наверное, — задумчиво сказал Наркисс. — Хотя бают, что видели его на югах, где-то в Рохане или Дунланде, и что к нам путь держит. Письмишко всё равно от следопытов. И чем только пропахло, фу, фу, фу! Они что, к дракону в выгребную яму лазили?!

— Почти что, — лаконично ответил Бродяжник, отблагодарил трактирщика добрым словом и гномовским золотым и так же резко направился обратно, не обращая внимания на Лаврово "Надбавить бы надо!". За столом он перечёл письмо и обратился к Геральту:

— Помнится, ведьмак, месяц назад ты искал по всему северу Лаэрдана из Имладриса? Вечно ты разыскиваешь каких-нибудь эльфов... — усмехнулся Арагорн, припомнив Иорвета.

— Я угадаю. Он нашёлся? — спросил Белый Волк.

— Начнём с плохих вестей, ривянин — нашёлся он в Ангмаре. Держат его в Саммат-Бауле, самых мерзких темницах во всём Средиземье, если не считать тюрем и ям Мордора. Диво дивное, что эльф протянул там несколько недель, — тяжело выговорил вожак дунаданов.

— Где же тогда хорошая новость? — сказал Геральт.

— Лаэрдан ещё жив, — пожал плечами Бродяжник. — Как говорят, он даже сохранил рассудок, несмотря на всё, что с ним вытворяют орки, жрецы и каргулы по приказам Амартиэли. Но этот свет может вскоре померкнуть. Так что на твоём месте я бы поторопился, Геральт из Ривии.

— Я вам ещё пригожусь в этом деле? — спросил ведьмак.

— Ты был бы незаменим, воспитанник Волков. Ни одному из дунаданов ещё не удалось пробраться в Саммат-Баул — да так, чтобы выйти живым, здоровым и в себе. Возможно, удалось бы эльфам, но пока они получат нашу весточку о Лаэрдане да соберут отряд, много воды утечёт. Мы — ближайшие к этому несчастному из союзников Eldar, и наш прямой долг — не покинуть его в пыточных подвалах, — безапелляционно сказал Бродяжник. — Я помню, что поклялся ты возвращаться в Ангмар только за очень большие деньги...

— Не в этот раз, Бродяжник, — сказал Геральт. — Ты не поверишь, но размер награды оставляю на твоё усмотрение. Я делаю это в долг.

— Перед кем же? Перед Элрондом? Арвен Ундомиэль? — на мгновение помрачнел Бродяжник. — Или...

— Перед Геральтом из Ривии, — отрезал ведьмак. — Ну да ладно, мой дунаданский друг. Перед дорогой надо хорошенько выспаться, а "Пони" — самое подходящее место к западу от Ривенделла.

Глава опубликована: 24.03.2025

Расхитительница гробниц (IV)

— Так вот кто отравлял нам воду, маленький ведьмак, — добродушно пробасил земляной великан Меникко, рассматривая маленькую фигурку ангмарского капитана, убитого коварным приёмом школы Волка.

— Он больше так не будет, — ответил Геральт с деланно благодушной интонацией, словно бы просил у великанов прощения для ангмарца. — Ты вроде обещал зелье, Меникко.

— Прости нас, маленький ведьмак, но у нашего народа не нашлось пузырьков подходящего тебе размера. Даже наши напёрстки можно надеть тебе на голову по плечи, — пожал плечами гигант.

— Зараза, — махнул рукой ведьмак, присмотрелся к трупу капитана, потом к своей тени и сказал: — Тогда я оставлю себе этот милый багровый плащик с капюшоном по последней новиградской моде. Мне как раз. Хм... И масочку.

— Сильны чары ангмарцев, маленький ведьмак. Даже переодетым они могут вычислить тебя, — отрицательно покачал головой Меникко.

— Другого способа пробраться на север у меня сейчас всё равно нет, Меникко. До скорого!

— Я не прощаюсь, маленький ведьмак — союзник Детей Земли! — крикнул вслед Геральту великан так, что с желтеющих лиственниц посыпалась хвоя. "Маленький ведьмак" матерно подумал, что вовсе незачем так орать о его прибытии и наверняка какой-нибудь дозорный орк уже бежит докладывать по начальству.

Из ущелий Рам-Дуата Геральт выезжал уже в полной маскировке — багровом плаще покойного капитана Донаха, его же багровой маске, его уже порядком просящих каши сапогах и нагруднике с символами Железной Короны и Ока. Погоняя Плотву, ведьмак пересёк пустоши Фасах-Иаррана и Фасах-Фалройда, в конце сентября ещё более ветреные и унылые, чем летом. Геральт хотел было заглянуть в Огайре и узнать, что от него оставили ангмарцы, но не рискнул, подумав, что именно там его, если что, будет ждать засада.

По дороге на Дун Ковад переодетому ведьмаку всё чаще попадались марширующие орки, верховые воины-чародеи, вспомогательные части из горцев. Всё это двигалось на юго-запад, в сторону Эстельдина и Отрикара. "Быть на Севере мясорубке", — подумал Геральт. К счастью, никто из ангмарцев к нему не прикапывался — не до того было. А когда товарищи по багровому плащу его останавливали и пытались выяснить, кто таков, то довольствовались ответом "Капитан Донах, еду со срочным донесением в Карн Дум".

В Дун Ковад — пыльном и мрачном городе, где редкие мирные жители шарахались от гогочущих орков и топочущих троллей, увешанных оружием — Геральт так же беспрепятственно получил пропуск в Карн Дум у местного чародея. Сначала ведьмак подивился, что даже магику на него наплевать, но потом он вспомнил, что ангмарец обращал внимание скорее на нагрудник — видимо, на него было наложено какое-то заклинание для идентификации.

Едва Геральт преодолел массивные Южные ворота Карн Дума, то обратил внимание на тянущиеся ввысь угнетающего вида башни справа. Это и был Саммат-Баул, Чертоги Терзаний, печально известная каждому подданному возрождённой Железной Короны государственная тюрьма максимальной безопасности. Когда ведьмак ехал на нервно фыркающей Плотве по переполненным военными или вереницами рабов улочкам ангмарской столицы, со стороны Саммат-Баула дорогу ему пересекла крытая повозка, из которой попахивало мертвечиной, а на боках было написано на Чёрной Речи: "НА ПОЛЕВЫЕ КУХНИ". Правивший повозкой тощий орк пускал слюни и причмокивал, а прохожие из Людей или Крепкохватов старательно отворачивались.

Геральт въехал в Тармунн-Сурса — квартал Карн Дума, прилегавший к стенам государственной тюрьмы, и, подумав, снял нагрудник — в процессе устройства побега Лаэрдану он мог его скомпрометировать. Затем достал из торбы записку от Бродяжника, сверил оставленный им адресок с картой ефрейтора Йымма и направился в место, где, как обещал Арагорн, он встретил бы союзников.

Едва ведьмак вошёл в, казалось бы, обычную средней паршивости мелочную лавку, как сзади и спереди на него навалились люди с закрытыми лицами, но не в ангмарской форме. Геральт отчаянно отбивался врукопашную, но противников было больше. И одни валар знают, чем бы всё кончилось, если бы в процессе с него не слетела маска.

— Стойте! — воскликнул один из неведомых новых врагов девичьим голосом. — Это же ведьмак!

— Ты уверена, Дейрдре, что это не ложная личина?! — заговорил второй голосом дунадана-разведчика Дарвунна и тут же спросил: — Если ты ведьмак Геральт, то вспомни-ка, как звали охотницу из галлоргов, которая привечала тебя в Тирн Луиг!

— Лорнэ... — выдохнул с облегчением Геральт, чувствуя, что убивать его сразу уже не хотят. Человек, выкрутивший ему руки, снял маску и, рассмотрев лицо ведьмака, очень знакомо улыбнулся.

— Дарвунн, холера!

 

— Недавно мы с матерью смогли вернуться в Карн Дум, когда всем стало не до нас — хоть и под чужими именами. Лавка эта и дом этот не наши — наши сожгли — но хозяина держат в его покоях больные ноги, так что по сути мы тут ворочаем всеми делами, и за недурную плату. Какая всё-таки удача, что я тебя встретила в Нан-Гурт, ведьмак! — рассказывала Дейрдре, та самая дочь заговорщика, которую Геральт спас от гоблинов месяца три тому назад.

— В Темерии мне так точно никогда не радовались, — усмехнулся ведьмак. — И вы, конечно, приютили здесь дунаданских шпионов. А хозяин вас не смущает?

— Он полдня пьёт горькую настойку, а другие полдня спит, — добавила Дейрдре. — Старик чувствует, что время его на исходе, и ему уж всё равно, чья власть будет в Ангмаре — дали бы помереть спокойно.

— Мы с моим напарником Гватрином пробрались в Карн Дум, как только к нам в Гат-Фортнир дошла весть о том, что Лаэрдан попал в плен. Теперь мы сидим здесь в укрытии в подвале, изучаем подходы к Саммат-Баулу и строим планы, как его вытащить, — добавил Дарвунн.

— Мы уже знаем что-то конкретное? — спросил дунаданов Геральт.

— К несчастью, знаем, — вздохнул Гватрин, высокий и непривычно светловолосый дунадан с челюстью, которой можно было бы разрушать горы. — Лаэрдана держат в особом блоке для заговорщиков и лазутчиков. Эту часть темниц стерегут даже лучше, чем дворец наместников. Но есть один способ туда пробраться — и если правду говорит про тебя Дарвунн, Геральт из Ривии, то ты будешь весьма кстати.

— Через канализацию с чудовищем? — предположил Геральт.

— А Элберет Гилтониэль, ведьмак! Как ты догадался?! — с насмешкой ответил Гватрин. — Мы бы и вдвоём управились, но кто-то должен будет тащить на себе Лаэрдана в обратный путь...

 

— Владычица, что они сюда сливают?! — закашлялся со страшной силой Дарвунн, едва завершил спуск в трубу, ведущую в стоки ангмарского стольного града. Геральт поддержал его не менее лютым кашлем и ответил:

— Не иначе, алхимические отходы. А по мне — что наверху, то и внизу, и зелёное небо Ангмара ничуть не лучше зелёных испарений здесь... Кстати, почему оно зелёное сегодня, а не алое?

— С медью вместо железа завозились, наверное, — предположил подкованный Гватрин.

— Ладно, полно болтать. Наша задача — попасть в тюрьму и отыскать Лаэрдана. Это несложно — вряд ли там много эльфов, а тюрьма аккурат во-он в ту сторону, — скомандовал Дарвунн, и они тронулись в путь по узкому техническому парапету между сводами клоаки и жёлто-зелёной жижей, что сливалась по ней в ангмарские реки, попадая в Уругарт с его военными базами и дальше, вплоть до мертвецких болот Имлад Балхорта. От многовековой слизи под ногами продвигаться по парапету было достаточно непросто — один неосторожный шаг, и ходок летел в неаппетитную субстанцию, которая, как подозревал ведьмак, могла разъесть тело в клочья.

Они шли, наверное, четверть или треть часа, но каких-то боковых входов или выходов из громадной клоаки, в которую опорожнялся весь Саммат-Баул, не видели. Геральт, который благодаря эликсиру "Полнолуние" чувствовал себя сноснее остальных, двигался первым и поэтому вовремя разглядел в зелёной дымке какие-то силуэты впереди:

— Га! Кто там ещё?! — сказал один из силуэтов на Чёрном наречии с орочьим выговором. Ведьмак, долго не думая, воспользовался знаком Аард — и как ни странно, в таких условиях он сработал отлично. Орки — их было трое или четверо — с криками неподдельного ужаса попадали в клоаку. Вскоре по ней пошли волны, выдающие движение большого и сильного тела, а орочьи крики стали громче и пронзительнее — но быстро обрывались. Над жижей взметнулось щупальце с когтями, сжимающее фигуру одного из орков, и ушло обратно на дно.

— Похоже, теперь хозяин этой осклизлой дыры будет сыт, — сказал Гватрин, лицо которого обещало стать таким же зелёным, как и всё окружающее.

— Это не главное, — мрачно сказал Дарвунн. — Судя по выговору, это орки клана Таркрип.

— Ну и что? Сейчас не время для языкознания, — буркнул Геральт.

— Раньше Саммат-Баул охраняли и обслуживали орки-Блогмалы, одни из самых крепких и боевитых. Теперь их, похоже, заменили на что поплоше, — заметил Дарвунн.

— Нам же лучше! — ответил его более молодой коллега, но матёрый разведчик-дунадан возразил:

— Пугает другое. Ангмар собирает лучшие силы в кулак. А значит — нашествие на Юг близко...

 

Ещё несколько минут осторожных шажков по склизкому парапету с риском стать десертом риггера — и в стене открылся ход на лестницу, из которого, очевидно, и притащились покойные орки.

— Судя по крикам и запахам сверху, это Саммат-Баул, — сделал вывод Гватрин. — Так чего же мы ждём?

— Меня, — сказал ему Геральт, устроившись на ступеньках. — Здесь одним "Полнолунием" не отделаешься. — Ведьмак влил в себя флакон "Леса Марибора" и выждав пару минут, пока укрепляющее энергию снадобье не начнёт усваиваться организмом, кивнул, приглашая продолжить путь.

Лестница оказалась недолгой, и вскоре Геральт и следопыты оказались в коридорах центральной тюрьмы Ангмара, откуда никогда и никто не убегал — ни в века расцвета державы Короля-Чародея, ни при его бессмертии Мордирите. В переходах, освещённых паскудными колдовскими зелёными факелами, так густо смердело потом, кровью, трупами, мочой, калом и орочьими сапожищами, что компаньоны поняли — клоака была ещё цветочком. К тому же в трубах никто не орал и не выл на разных языках из-за толстенных тёмных стен и железных дверей с маленькими зарешёченными окошками.

— И как только Лаэрдан месяц держится в этом кошмаре? — подумал вслух Дарвунн.

— Я бывал в двух сумасшедших домах — в знаменитой Башне Шутов в Корво и в лечебнице в нильфгаардском Назаире. Там так же, — мрачно сказал ему ведьмак.

Вскоре им встретилась ещё одна группа орков — два охранника-Таркрипа с тесаками и один заморыш-служитель, толкавший перед собой чан на колёсиках с баландой, уже от одного запаха которой отдельно воротило даже здесь. Дунаданы взяли охранников на себя, а Геральт схватил за шкирку мелкого орка, пытавшегося спрятаться в собственном хрючеве, и попытался наложить на него знак Аксий.

— Веди нас в камеру к эльфу! — приказал ведьмак, резонно полагая, что Eldar тут один-единственный. Тем временем карьера орков-стражников уже бесславно оборвалась, и Дарвунн с Гватрином смогли присоединиться к Геральту и его новому провожатому.

Орк-раздатчик повёл освободителей Лаэрдана на верхние этажи по винтовой лестнице, под которой была свалена куча тел в разной степени разложения. Ведьмак вгляделся в них — те, кого ещё можно было опознать, в основном были людьми или орками, но попадались и краснолюды, даже один низушек и один эльф.

"Надеюсь, это не Лаэрдан" — едва успел подумать Геральт, как его внимание привлекли жирные твари размером с сурка, похожие на пиявок, чавкающие и хлюпающие на трупах. Гигапиявки, почуяв каким-то образом живую добычу, довольно быстро поползли на лестницу, но ведьмак уколом стального меча проткнул сначала одну, потом другую. Третью заколол Дарвунн, а четвёртую всё же пришлось пырять ведьмаку, когда та попыталась присосаться к ноге следопыта.

— Проклятье! — прорычал сквозь зубы от боли дунадан, когда Геральт плеснул ему "Белой Чайки" для очищения на то место, где на колене Дарвунна виднелись кровавые следы от кольца мелких зубов на присоске гигапиявки. — Как щипет! И как её только ведьмаки пьют?!

— По возвращении из Ангмара обязательно проверим, — сказал Белый Волк, пока Дарвунн отряхивал штанину и сапог от капель жёлтой крови страховидлы.

На площадке третьего этажа команду Дарвунна ждал усиленный караул орков, увешанный копьями, гизармами, топорами, саблями, тесаками и ещё какими-то штуками, названия которых ведьмак не знал. Уронив на них знаком Аард клетку со скелетом какого-то несчастного, Геральт отвлёк их внимание, и троица атаковала караульных уже со спины. Выжившие орки оказались оттеснены в очередную груду мертвецов, где на них набросились гигапиявки и сколопендры. Вскоре путь был снова свободен.

— У-у-у, nazg durbatuluk, и на кой нам этот эльф... — простонал орочий сотник в последний раз.

— Мы на верном пути, друзья! — удовлетворённо выдохнул Гватрин.

— Заметно по громкости воплей, — добавил Геральт. — Будьте готовы ко всему.

За поворотом их ждала зала, где происходило нечто на первый взгляд странное. Несколько привязанных к столбам оборванных людей — подростки и беременная женщина — корчились в судорогах, выли, один блевал, у ещё одной текла кровь из носа, ушей и ещё кое-откуда.

— Лишь бы поиздеваться им над людьми! Что это мордорское охвостье ещё удумало?! — проскрежетал зубами Дарвунн, вынужденный пока прятаться. — Эй, ведьмак, кто там ещё у них?!

У Геральта с другой стороны коридора обзор был чуть получше, но и ему пришлось извернуться, чтобы увидеть, какая зараза истязает этих несчастных при помощи магии. В другом углу палаты стояла ангмарская магичка в буром — цвета застарелых кровавых пятен — и сильно декольтированном одеянии, а рядом с ней, прикованный цепью к стене, кто-то ещё в до боли знакомом плаще... Это был плащ Лаэрдана.

— В... в... ведьмак? — эльфский контрразведчик говорил слабым голосом, но акустика в зале была хорошая. Геральт убрал было голову, но поздно — магичка уже их заметила.

— Ах, у нас гости! Заходите, не стесняйтесь! Ведь ты пришёл в нашу обитель не один, ведьмак из таинственной Ривии?! — сказала чародейка низким голосом с хрипотцой старой шлюхи.

Геральт и его спутники-дунаданы, поняв, что их засекли, вышли, но оружия не бросили, видя, что никакой вооружённой охраны у магички нет. "И правильно. Похоже, она уже долго пытает этих доходяг, а Лаэрдана заставляет смотреть, чтобы он не выдержал и что-то ей сдал... Достаточно долго, чтобы подустать от магии", — думал ведьмак.

— Можете оставить свои клинки, я их не боюсь, — продолжила магичка. — Я Морвен, ученица и верная помощница великой Амартиэли! Похоже, вы прошли мою стражу — но это ничего не меняет! Теперь вы всё расскажете, а потом я отдам вас моей госпоже, и она...

— Замолчи, падальщица! — воскликнул молодой Гватрин и бросился на неё с мечом. Морвен произнесла какое-то краткое заклятие и сделала финт посохом, после чего дунадан взлетел на сажень над полом и очень быстро упал. Морвен выбранилась — похоже, магический удар должен был быть сильнее. Концентрируясь на новом заклинании, чародейка ненадолго упустила Геральта и Дарвунна из виду, и они этим воспользовались — ведьмак атаковал ангмарку, отвлекая её от следопыта, который занялся освобождением Лаэрдана.

— Ах ты... — прошипела Морвен и попыталась обрушить очередной колдовской удар на Геральта, но тот успел сложить знак Гелиотроп. Заклинание магички и Знак ведьмака столкнулись в воздухе, опасно заискрили, и Геральт отпрыгнул в сторону. Получившийся взрыв всё равно впечатал его лбом в стену — к счастью, деревянную. Ведьмак с окровавленным лицом обернулся и увидел Дарвунна и Лаэрдана с обрывками цепи.

— Славно сработано, — молвил дунадан. — Гватрин, обезвредь её и освободи остальных!

Посох Морвен был сломан взрывной волной, а сама чародейка, держась за обожжённое лицо, сидела на полу и выла. Гватрин, прихрамывая, треснул аколитшу Амартиэли рукояткой меча по затылку.

— Радуйся, что мы не бьём лежачего, ведьма, — прорычал молодой следопыт.

 

Уходили тем же путём — через канализацию. Геральт волок с собой Лаэрдана, израненного физически и хитровымотанного моральными мучениями в исполнении Морвен. Дарвунн и Гватрин уводили двоих узников из тех, что должны были своими муками развязать его язык — эти девушки-подростки были ещё способны ходить. Беременная баба и доходяга из рабов скончались от чар Морвен ещё в пыточной, не приходя в сознание, а старуха сама попросила дунаданов добить её, чтобы не достаться на обед оркам или членистоногим падальщикам.

— Вы вовремя явились... — тяжело дыша, бормотал эльф ведьмаку. — Если бы Амартиэль и её шкуродёры показали бы мне, как выжигают изнутри своим колдовством ещё пяток несчастных, я бы выдал все ценные сведения, какие вспомнил. А что-нибудь бы и выдумал от себя...

— Ох уж мне эти чародеи, bloede pest, — выругался ведьмак. — Теперь я с нежностью думаю о новиградских охотниках на ведьм. У них бы эти курвы Амартиэль и Морвен...

— Полегче, Геральт из Ривии... — сказал Лаэрдан. — Ведь Амартиэль на самом деле...

Но тут произошло то, чего ведьмак боялся больше всего — их группа привлекла внимание риггера. Вновь заволновались ядовито-зелёные воды стоков, выдавая крупную особь, и над водой взметнулись шипастые щупальца. Показалась и зелёная голова страховидлы с маленькими злобными глазками.

Геральт и дунаданы отбивали поползновения щупальцев, как могли, но на узкой склизкой дорожке непросто было устоять, и риггер имел преимущество в маневренности. Он всё-таки схватил одну из девок и поволок было в сток, но тут Гватрин прыгнул прямо на его кожистую башку и начал колоть, а ведьмак, собрав силы, стебанул тварь по щупальцу знаком Игни. Издав страшный рёв, риггер выпустил добычу, дёрнулся в мощном прыжке, на миг продемонстрировав вытянутое мутно-зелёное осклизлое тело, и с громким смачным плюхом ушёл на глубину.

— Молодец, — сказал Белый Волк. — Только... где он?

— Эй! Мы здесь! — Гватрина прибило к парапету, а девку, наглотавшуюся поганой тины, он держал за руку. Геральт и Дарвунн вытянули обоих.

— У, Враг побери! — выругался Дарвунн. — На что я наступил?!

— Дай-ка сюда, — ведьмак присмотрелся к месту, откуда его соратник убрал ногу, и подобрал там небольшое колечко, очевидно, выброшенное поднятой риггером волной. Колечко было из серебра или какого-то похожего металла, с гравированными эльфскими письменами.

— Кольцо? — подивился Лаэрдан. — Покажи мне его, Геральт из Ривии. — Ведьмак протянул кольцо контрразведчику, тот взглянул на него и потупился, как от внезапного приступа боли.

— Вот оно, причина моих несчастий и злоключений! Проклятый Наркил, волшебное кольцо Нармалет... Она истязала и меня, и других, чтобы я раскрыл ей его укрывище, а все эти века оно валялось у неё под носом... О-ох...

— Постой, — сказал Дарвунн. — Так Нармалет или Амартиэли? Кто все эти...

— Это одна и та же женщина, Дарвунн, первый меч Эстельдина, — вымолвил Лаэрдан. — Моя дочь Нармалет стала той Амартиэлью, которую вы знаете... Властелин Мордора, проклятие на него, склонил её к себе на службу... Очень давно... О-ох...

— Пошли, несчастный эльфский папаша, — Геральт снова подставил Лаэрдану плечо. — Вредно долго торчать здесь. А уходить из города надо по трубам — наверху наверняка подняли шумиху...

 

6 октября перед стражами, охранявшими проход в Ривенделл, предстали трое всадников, изрядно промокших под ночным дождём. На лице одного ещё и виднелись следы недавней крепкой драки.

— Иорвет и Альфланк из Минас-Агора, кого из Людей вы ведёте с собою в Имладрис?

— Геральта из Ривии, побитого жизнью мокрого ведьмака. Которому не помешает тёплое одеяло и согревающее винище, — ответил охотник на чудовищ сам за себя. — Mae govannon, воины Элронда.

Ответ Геральта устроил эльфских стражей, которые уже давно были о нём наслышаны, и вскоре Плотвичка уже несла его по садам Имладриса, где он не был почти три месяца.

— Лаэрдан здесь? — спросил ведьмак скоя'таэля.

— Воины из Глан Врайга приняли его у Dh'oine и доставили сюда. Вчера, — ответил Иорвет и внезапно прослезился единственным глазом. — Что с тобой такое, Gwynn'bleid? Ты ведь даже о награде с Арагорном не говорил.

— Иногда их надо посылать в задницу. И награды, и нейтралитеты. Как сказал... А кто так сказал? И хер с ним... "Делай что должно, и будь что будет", — сказал усталый Геральт.

— Лютик подскажет — если проберётся сюда живым. Знаешь, что творится на Тракте?! Эти сраные кольцепризраки снова повсюду. Охотятся на известных тебе низушек. Я повстречался с одним из этих wraethe в Талат-Гаун... — Иорвета при воспоминании о кольценосце заметно передёрнуло.

Тут они подъехали к крыльцу Последнего Домашнего Приюта, где их уже ждал милсдарь Элронд Полуэльф в обществе милсдарыни Арвен Ундомиэль — которая, правда, быстро изменилась в лице, будто ждала кого-то совсем другого — и Петелена из палат врачевания.

— Приветствую тебя в Имладрисе, Геральт, друг эльфов, — протянул Элронд руку спешившемуся ведьмаку. — Ты доказал это, рискнув собой для вызволения Лаэрдана. Рад видеть и вас, славные Иорвет и Альфланк!

— Я обеспечил вам не только живого эльфа, — ведьмак достал из потаённого кармана куртки Наркил и вручил его полуэльфу. Элронд внимательно рассмотрел находку из канализации Карн Дума на утренний свет и сказал:

— Кольцо проклятой Амартиэли? Ты превзошёл все ожидания Имладриса, ведьмак! Но о награде поговорим позже, ибо пристало нам обоим отдохнуть. Меня всё больше и больше тревожит совсем иное Кольцо, о тайне которого ты уже ведаешь...

— Если ведьмак не доберётся до одеяла и винища, то кольценосцы нам всем покажутся комариками, — кивнул Иорвет.

— И то, и другое ждёт тебя в гостевых покоях, Геральт из Ривии, — сказал предусмотрительный Петелен.

Ведьмаку ещё пришлось вплотную заниматься проблемой Кольца Всевластья. И не раз.

Но это уже совсем другая история.

Глава опубликована: 04.04.2025

Бросок на юг (I)

Долина Ривенделл, Последний Домашний Приют. 7 октября 3018 г. Т.Э.

Это утро в Ривенделле выдалось солнечным — впервые за две с половиной недели, что над эльфской долиной не расступались тучи. Жёлто-оранжевые октябрьские леса на склонах Туманных гор, что служили естественным фоном для Домашнего Приюта, стали по-настоящему золотыми не хуже Лориэна. Меж Eldar пошли разговоры о том, что в кои-то веки народу Имладриса явилось благое предзнаменование.

Впрочем, милсдари и милсдарыни, собравшиеся на экстренное совещание у Элронда Полуэльфа на восточной веранде, совершенно не были расположены любоваться осенними красотами, что начинались буквально у них за балконом. Здесь царил дух Больших Неприятностей.

"Только вот для кого? Для нас или для холерного Ангмара?".

— Выходи вперёд, Геральт из Ривии. Судьба кольца Наркил касается и тебя. Жаль, что нет с нами наших верных соратников Глорфинделя и Гэндальфа Серого — они сейчас в Пустошах решают судьбу иного Кольца, куда более значительного... — сказал Элронд и вдруг запнулся, будто бы вспомнил про покойника.

Ведьмак, обильно отобедавший, отвыпивший и отоспавшийся по прибытии в Ривенделл, деловитой походкой приблизился к остальному высокому собранию. Кроме председательствовавшего полуэльфа в золотисто-серебристом парадном кафтане, Геральт узнавал здесь Эрестора, Петелена, Канделлет и Иорвета — скоя'таэль обновил-таки повязку на изуродованной половине лица, а по торжественному случаю сыскал себе зелёно-золотистое облачение, в каком на таких советах обычно выступали полевые эльфские командиры. Ещё двоих Eldar — мужчину и женщину — ведьмак не знал.

— Что ж, Лаэрдан из Карас-Гелебрена, сын Лаэрфина, — продолжал Элронд, — настала пора тебе поведать Имладрису всю правду о кольце Наркил, о своих деяниях и о зловещей Амартиэли. Когда пала крепь Карн Дума тысячу лет назад, ты говорил нам, что отнял у ангмарской воительницы кольцо и расколол его на куски на наковальнях Дрингонда, в лучшей из уцелевших кузниц дунаданов. Но теперь вы с ведьмаком Геральтом обнаружили его в зловонных стоках Карн Дума целым и невредимым. Чем ты можешь объяснить нам чудесное возрождение Наркила? Уж не проросло ли оно заново на орочьих отходах?

— Увы, владыка Элронд. Когда я поразил и обезвредил Амартиэль в бою за зловещие палаты Барад-Дургула, она утеряла Наркил, обронив его в неведомом месте. Мои воины и союзники-гондорцы обыскали все комнаты Барад-Дургула, куда можно было войти без опаски умереть на месте от чар или чудовищ, но ничего не нашли. Можно было предполагать, что кольцо закатилось через какую-нибудь решётку в стоки, где мы в конце сентября и открыли его с Дарвунном, Гватрином и Геральтом из Ривии, — держал ответ Лаэрдан, малость окрепший после ангмарской каталажки, но смурной пуще прежнего.

— Но ты не обязан был скрывать от нас то, что произошло, ибо ничего не преступил ты тогда и не предал в руки врагов, — с недопониманием сказала незнакомая ведьмаку эльфка. Воцарилось тягостное молчание: Лаэрдан, минуты с две или три тяжело дыша, подбирал слова для ответа, а потом вымолвил:

— Не только судьбу Наркила скрыл я тогда, Аранеллет — но и более судьбоносное: свои намерения в отношении Нармалет, дочери моей, что приняла имя Амартиэли вместе с Наркилом ещё на службе у властелина Мордора, когда тот, втёршись в наше доверие, изготовлял Кольца власти в Эрегионе. Я сокрыл её даже от вас, боясь, что вы не оцените по достоинству моего замысла — очистить её от соблазнов Саурона и вернуть к сородичам избавленной от мордорских чар и тени измены. В этом ключе из-за утраты Наркила я сам мог бы быть заподозрен в самых чёрных заговорах против Имладриса и других свободных народов — вы сами лучше меня помните, как полны были гнева ваши сердца в дни ангмарских войн. Но что бы я и мои помощники не предпринимали... — Лаэрдан снова начал съёживаться, как в особом блоке Саммат-Баула во время психологических пыток собственной дочерью.

— Мы все помним о постигшей тебя неудаче и о том, чего она стоила несчастной старухе Саре Храббард, под личиной которой Амартиэль подслушивала и вынюхивала долгие годы, — сказала Аранеллет. — Теперь настала пора нам решить судьбу Наркила, чтобы лишить Ангмар столь мощного и страшного орудия, уступающего разве что Кольцам власти.

— Пусть и не мой голос решающий, — поднял голову Лаэрдан, — но было бы преждевременным уничтожать Наркил сейчас. Если Нармалет вновь попадёт в наши руки, мы могли бы исцелить её от помрачения его властью...

— Не советую, Лаэрдан, — перебил его Геральт. — Боюсь, силой Наркила управляет не Амартиэль. Его может дистанционно контролировать милсдарь Мордирит, а может, и особа повыше рангом, — при этих словах политическое руководство Имладриса опасливо обернулось на юго-восток, в сторону Мордора.

— Но это наш последний шанс... — начал было контрразведчик.

— Vatt'gern прав, Лаэрдан, — перебил его ещё и Иорвет. — Теперь об этом шансе нечего даже и думать — после того, как твои попытки предоставить его твоей развесёлой доченьке привели к тому, что она как следует позабавилась с тобой в камере пыток. Мои демонстрации великодушия дважды стоили жизни моим скоя'таэлям и едва не погубили всю бригаду. Больше я не повторял этих ошибок. Мне всегда казалось, что Eldar нисколько не глупее Aen Seidhe и даже наоборот. И я хотел бы так и умереть с этой мыслью, Лаэрдан. Не ставь на карту всех нас в попытках утолить свою боль.

И тут Лаэрдан взорвался.

— Что ты знаешь о боли, Иорвет?! Говорят, был ты великим воином, а теперь ты сидишь здесь вместе со всеми в золочёных палатах Имладриса, и жизнь твоя спокойна! Тебе нравится наблюдать, как гибнет Эриадор?!

И тут взорвался уже одноглазый Seidhe, сорвав с искажённого гримасой ярости лица повязку и продемонстрировав всем собравшимся дыру с окровавленной коркой, которая в прошлом была его правым глазом, и страшные шрамы на голове.

— Вот что я знаю о боли, Лаэрдан! Я долгие десятилетия не опускал оружия, не раз терял в битвах с Dh'oine весь отряд, чтобы потом собрать новый! Я видел Seidhe, прошедших королевские тюрьмы Каэдвена, Хенгфорса, Темерии, Редании, где их ещё и не так истязали, но они продолжали драться бок о бок с нами до последнего вздоха! Даже когда я остался последним из командиров скоя'таэлей, зная, что помогать нам уже некому и что сраный двор сраной Дол Блатанна с радостью выдаст нас любому людскому правительству — я не опускал рук! Я всю жизнь наблюдал, как гибнут остатки великой расы, чьи дворцы и города некогда не уступали Имладрису. И не тебе мне пенять... Roessenasse(1)! — С этими словами Иорвет швырнул повязку Лаэрдану в лицо.

— Не отведывал ты ангмарских узилищ, белка — иначе не слышал бы я твои поносные речи! — Лаэрдан демонстративно наступил на повязку ногой, и Иорвет, засучив рукава и доставая нож, полез прямо через стол совета. Аранеллет и Эрестор схватили пылкого скоя'таэля за руки, а Геральт наложил знак Аксий и потребовал от него убрать оружие и сесть на место. Но вскоре подумал, что Аксий был бы нужнее Лаэрдану.

— Иорвет зря вспылил, и я жду, что сегодня же он повинится перед тобой за хулу и напраслину, — безапелляционным тоном сказал Элронд. — Но и твои дерзкие задумки о Наркиле слишком опасны. Изменница знает о них и может подстроить тебе и вторую ловушку! Мы не можем пойти на такой великий риск, когда не за горами решающие битвы не за Ангмар и Эриадор — за всю Арду!

— Что ж, Элронд, сын Эарендила — хоть слова твои и недостойны этого имени! Хоть и не решаетесь вы помочь мне, я приношу обет — не знать ни сна, ни отдыха, пока дочь моя Нармалет не воротится ко мне! Во имя Владычицы! А ты, Иорвет из Ард Гвынедд... — Лаэрдан бросил ему повязку обратно, — Сам ты это слово! — И контрразведчик широкими шагами вышел с веранды, громко захлопнув за собою резную дверь.

— С ним надобно что-то делать, — задумчиво выразила общее мнение Аранеллет.

 

Совет продолжался уже в усечённом составе, и на нём эльфы приговорили держать Наркил в тайном месте в Имлад-Гелайр за семью замками, пока не подвернётся случай от него избавиться с гарантией. Эрестор предлагал уничтожить и Наркил, и Великое Кольцо разом в подходящем пламени, но Петелен и Элронд выступили категорически против, опасаясь, что они оба вместе взятые вывернут хранителю мозги наизнанку ещё в самом начале похода.

За Лаэрданом был установлен надзор с наказом никаким способом не выпускать его из Ривенделла. Вскоре у Элронда нашёлся новый заказ для ведьмака, и он отправился на юг, в пустоши и болота древней Лебедяни, откуда некогда начались его похождения в землях Средиземья, упустив эльфские дела из виду.

Минуло уж две недели с тех пор, и Геральт одним паскудным ветреным и дождливым вечером сидел в местечке Моссвард на Зелёном тракте, в лавке целителя Иаха, которая после окончания полевых работ служила моссвардцам ещё и кабачком — всего-то надо было увеличить долю спирта в настойках. Здесь же собрался и весь моссвардский бомонд, по пятому разу пересказывая друг другу зловещие байки о Чёрных Всадниках, что уж месяц как проскакали через округу на запад в Шир, и чудищах-страшилищах, что за ними повылезли.

Ведьмак сам был участником половины историй и знал, что их масштаб был раздут уже раз в шесть, но молчал, усмехаясь и попивая очередной бальзам. "Жаль, Лютика здесь нет", — едва успел подумать Геральт, как вдруг дверь в заведение Иаха распахнулась и из сырой холодной темноты снаружи вошли два стражника, которые вели с собой эльфа — это выяснилось, как только он снял со светло-русой остроухой головы капюшон.

— Эльф у ворот, начальник! — сказал стражник Бевин местному солтысу Кадогану, мрачному мужику с соломенными, как у огородного пугала, волосами, и крепкой кубической головой, которой он при случае мог вырубить орка в шлеме поплоше. — Зовётся Лорнелем! Говорит, дело срочное!

— Приветствую почтенного Лорнеля, а то нечасто ваш народ заглядывает в наше мирное пристанище, — сказал солтыс, привстав без всякой задней мысли, но в исполнении милсдаря Кадогана это всё равно смотрелось угрожающе. — Особенно по тёмному времени, когда тут шляются разбойники, дикие да полуорки Белой Длани.

— Я прислан гонцом с заставы Идгобель, куда явились воины Имладриса и повелели передать важное послание для Геральта, — сказал Лорнель. Ведьмак подобрался.

— У нас в городе нынче аж два Геральта — один ведьмак заезжий, а другой мой свояк, сапожник, тоже в прошлом тот ещё бродяга, — ответил Кадоган. — Кого тебе надобно, эльфийский гонец?

— Ведьмака, — лаконично ответил Лорнель, и нужный Геральт поднялся со стула.

— Ты нашёл меня, Лорнель. Mae govannon, как говорится.

Эльфский посланец, выполнив миссию, остался у Иаха отогреться перед обратной дорогой, а ведьмак, рассчитавшись с целителем-трактирщиком, поднялся в свою комнату, чтобы прочесть письмецо без посторонних глаз. Первым, что приятно удивило Геральта, был уже подзабытый им почерк мэтра Гэндальфа Серого, запропастившегося куда-то из Эриадора ещё летом:

Приветствую тебя в здравии, Геральт из Ривии!

Я вернулся в Последний Домашний Приют после крайне пакостной истории в Изенгарде, где Саруман Белый, если ты ещё того не знаешь, оказался предателем...

Ведьмак к тому времени уже знал и бегло пропустил цветистые эпитеты, которыми наградил Серый магик изенгардского коллегу по Совету Мудрых, решив, что при случае поговорит об этом с гроссмейстером в Ривенделле.

Дошло до меня, что в моё отсутствие ты немало подгадил Ангмару, исполняя заказы Элронда и Арагорна и тем немало пособив им в нелёгкой борьбе с прислужниками Тьмы на Севере. Так что ты лучше моего ведаешь судьбы несчастного Лаэрдана, Наркила и Амартиэли — что важно, ибо тебе предстоит к ним вернуться ещё раз.

По словам Элронда, Лаэрдан и после заседания Совета продолжал докучать ему своими замыслами перепрятать или уничтожить Наркил, но при условии, что это будет поручено ему лично. Элронду тем не внушил он доверия, и владыка Имладриса приказал усилить за Лаэрданом присмотр. Но к моему прибытию поднадзорный пропал из долины вместе со своей лошадью, будто и не бывало его на свете. К двери своего чертога он прибил записку, которую я также пересылаю тебе.

Вдобавок ко всему в Имлад-Гелайр было взломано и опустошено укрывище Наркила, а его стражи получили тяжёлые раны — и, что горше всего, раны эльфийским оружием! Судя по своему посланию, ослушник направился на юг, в Эрегион, на руины древних кузниц Там-Мирдайн, где некогда был создан Вражьей рукою окаянный Наркил и прочие Кольца, лишающие нас рассудка! И коварная Амартиэль ждёт его там же!

Я бы охотно перехватил Лаэрдана сам, но пришла нам пора ожидать в Ривенделле гостей и даров поважнее, чем Наркил. Поэтому мы разослали весточки на все ближайшие эльфийские заставы — и тебе, Геральт из Ривии, раз ведьмачье ремесло завело тебя в Лебединый край! Ты должен не допустить, чтобы кольцо Амартиэли вернулось к ней или попало в руки её чудовищных ангмарских союзников!

В качестве вознаграждения мы подготовили для тебя лучший образец доспехов ковки старого Эрегиона, какой смогли найти — это избавить тебя от необходимости тратиться всё дороже и дороже на оружейников, ибо в наши опасные времена цены на оружие и броню летят ввысь не хуже памятного тебе дракона Торога!

Возвращайся в Ривенделл живым. Остаюсь твой преданный друг и советчик

Гэндальф Серый.

— Зараза, — с чувством сказал Геральт и перешёл к подшитой волшебником к делу записке Лаэрдана. Она была гораздо короче и писалась на синдарине несколько дрожащей рукой:

Простите мне мою ложь, друзья и собратья, но я знал, что не простится мне, если я открою правду. Если читаете вы это послание, то я уже отбыл из Имладриса и везу с собой Наркил. Я должен возвратить кольцо Нармалет, иначе она никогда не придёт в себя, оставаясь во враждебной нам личине Амартиэли.

Увы, отцовская любовь по-прежнему затмевает для меня всё остальное. Да осияют звёзды ваш путь.

— Зараза. Зараза. Зараза, — повторил несколько раз ведьмак. — Ты сотрудник контр, мать её, разведки или Лютик?! Вернон Роше бы велел тебя посадить на цепь в подвале, пока не уймёшься. И был бы прав, a dy'eabl aep arse!

Но Геральт понимал, что ехать ему всё равно придётся. Никаким стервозным эльфским чародейкам оставлять треклятый Наркил было нельзя — ведьмак хорошо помнил, как магические эманации Кольца скребли у него на душе и что нашёптывал ему утробно-завывающий голос по ночам, когда он вёз свой трофей из Карн Дума через стоянки гномов и галлоргов в безопасные места.

"Что бы там ни было, холерный Ангмар, холерный Мордор и все их холерные союзники не должны прийти к успеху. Ни в коем, мать его, случае! Иначе на чудовищ тут не хватит и всех уцелевших ведьмаков, считая Лето из Гулеты. Прав был Арагорн-Бродяжник — пришло время послать ведьмачий нейтралитет. Здесь становится уже не с кем нейтральничать. Это не нильфгаардские или аэдирнские войны, где враждующие монархи и их спецслужбы стоили друг друга. Это не соревнование в жестокостях между "белками" и людскими армиями.

Можешь не волноваться за меня, мэтр Гэндальф. Я видел обе стороны во плоти. И теперь я знаю, на какой из них должен быть. Так же отчётливо, как знаю, что василиска убивать зеркалом бесполезно.

Вот только высплюсь хорошенько сначала", — подумал ведьмак и в чём был плюхнулся на постель. Всё одно простыни для проезжих в Моссварде особо не застирывали.


1) Слабак, сопляк (Ст. Речь)

Вернуться к тексту


Глава опубликована: 05.04.2025

Бросок на юг (II)

Великий Карас-Гелебрен горел. Вздымающиеся к чёрно-багровому небу черепичные крыши, стрельчатые мраморные арки, витражные стёкла — всё, не выдерживая давления самой противоестественной, паскудной и могущественной магии, которую видел мир, трещало, лопалось, осыпалось горящими осколками на головы.

И посреди всего вот этого напряжённо шагал ведьмак, время от времени подпаливая варгам морды знаком Игни, отбивая напирающих орков, прикрывая Келебримбора. Он помнил, что король Эрегиона и создатель почти всех Колец был убить пять тысяч лет назад — но в то же время знал, что теперь он официальный телохранитель милсдаря Келебримбора и что на его имя эльфская казна уже внесла авансом десять тысяч флоренов в банке Вивальди. Откуда в Эрегионе могут знать о банке Вивальди — при таких суммах было уже неважно.

— Не дайте им прорваться в парк! У нас остался только дворец! A dy'eabl aep arse! — голосом Иорвета орал Келебримбор, размахивая клинком образца "Синих полосок", но это уже не помогало. Прокладывая мечом и огнём путь через остатки эльфской армии, к ним шагала Амартиэль.

— Келебримбор! — воскликнула эльфская ренегатка. — Даже сейчас ты отвергаешь мудрость моего господина и учителя! То, что он предлагает, будет истинным благом для всех нас! Для всех народов Арды! Видишь — на моём пальце Наркил, Кольцо Истины, и я просто не смогу лгать! Если ты отдашь эльфийские Кольца Саурону, мир снова воцарится в Средиземье!

— Воистину, лучшего ученика твой господин просто не мог найти, Амартиэль, — процедил Келебримбор, пока Геральт ставил перед собой знак Ирден во избежание её внезапной атаки. — Но даже на пороге твоего торжества ты прячешь своё лицо за это маской. Это слабый проблеск совести?

— Ты говоришь со мной о совести, упрямец?! Разве не ты принимал Саурона в Эрегионе?! Разве не ты раскрыл ему все секреты нольдор, чтобы преуспеть под его началом?! — язвила Амартиэль.

— Убирайся прочь, Амартиэль, и помни о моём милосердии! — отвечал, подбоченясь, эльфский король. — Если ты явишься ещё раз, я больше не пощажу тебя!

— Твоё милосердие запоздало, глупец! — крикнула буквально ему в лицо парламентёрша. — Если мне не дано убедить тебя, то пусть убеждает ОН!

Раздались тяжёлые шаги, будто топал офирский боевой слон или ангмарский боевой тролль. Но вместо них обоих к монарху Эрегиона двигался человек — или эльф — в общем, вполне обычный. Только с кожей цвета вулканического пепла, глазами, горящими как угли, и на две головы выше ведьмака. Он обратил свой взгляд на Геральта, и тот снова увидел перед собой Око Саурона во всей красе — пульсирующее во тьме и мрачно чревовещающее, как тогда в Барад-Гуларане.

— Всё кончено, Геральт из Ривии! И жизнь твоего паршивого хозяина тоже! Но ты многоопытен и храбр, и стоять бы тебе по правую руку от меня вместе с Амартиэлью! В моей власти всё, что ты сможешь пожелать — груды золота! Реки спирта! Податливые морровали с упругими бёдрами! А может... тебе всё осточертело и ты хочешь лишь вернуться в Корво Бьянко? С пятью урожаями винограда в год и вечно жаждущей тебя возлюбленной?! Ты можешь просто кивнуть, ведьмак! Просто протянуть мне руку и принять Кольцо!

На мгновение Геральт заколебался. Потом вспомнил, как подобные разговоры с ним заводили и Вильгефорц, и Яков из Альдерсберга — и как всё кончилось.

— Да * * *

оно всё в три прогиба, — сказал он и запустил в Око алхимическую бомбу. Как и следовало ожидать, оно отхаркнуло её обратно ему в лицо. Затем Саурон протянул руку в железной перчатке с шипами и когтями — прямо через сигнатуру Знака, как будто её вообще не было — и сжал ведьмаку горло. В глаза ударил свет...

 

— Зараза, — выдохнул Геральт, убедившись, что он не в разоренном Эрегионе Второй Эпохи, а в своей комнатушке над лавкой Иаха, и серый октябрьский рассвет брезжит за ставнями.

Позавтракав — повар из Иаха был паршивый — и подалхимичив недостающей "Ласточки", ведьмак наконец покинул гостеприимный Моссвард и с привычным "Шевелись, Плотва!" выехал на Зелёный тракт. Плотва, впрочем, шевелилась медленно — хотя дождь перестал, налетел ледяной ветер с Мглистых и бил прямо в лицо.

Поначалу Геральт двигался строго по Тракту, пользуясь тем, что после недавнего неудачного набега на Моссвард разбойники из Радлоу и их дружки-полуорки попрятались зализывать раны, сделав дорогу полностью безопасной. Во второй половине дня ведьмак свернул на север, в ту сторону, где болота Мелководья, летом изобиловавшие птицами и комарами, иссякали, а местность постепенно повышалась, переходя в привычные уже холмы Эрегиона, чтобы обернуться подножием гор на востоке.

По пути Геральт заехал в Лан Гаран — деревушку дунландцев-рыбаков на краю болот — чтобы прикупить в дорогу копчёной рыбы. В деревушке только и судачили, как на эльфских развалинах неподалёку кто-то перебил целую ораву головорезов Белой Длани. Это настораживало — вряд ли Лаэрдан после всех процедур, что с ним проделывали ангмарцы, справился бы. На развалинах поработал кто-то ещё — и это вполне могли быть люди (или орки) Амартиэли.

Уже вечерело, когда ведьмак въехал в груду камней и торчащих из них колонн, что когда-то были блистательным дворцом давно сгинувшего эльфского можновладца, а то и самого Келебримбора — полулегендарного правителя этих мест, обманутого и зверски убитого Сауроном во времена оны. Геральт вспомнил, насколько реалистичным оказался моссвардский кошмар, и сплюнул.

Из-за осыпавшихся стен, бессовестно разукрашенных надписями вроде "Здесь были Флойд и Дьюитт" и похабными изречениями на Чёрной речи, показался обвалившийся купол Эхад-Терфас — бывшего дворцового павильона, который теперь приютил группу эльфских исследователей, спасавших от разграбления остатки былого величия древнего Эрегиона. У их костра притулился и дунадан Дуиндил, хорошо знавший ведьмака. Геральт решил воспользоваться этим, чтобы подсобрать сведения о том, что творится дальше к востоку — в землях, где следовало искать Лаэрдана.

— На твоём месте я не приближалась бы к Миробели и Там-Мирдайн, ривянин, — сказала Геральту белокурая эльфка Гвендриан, бывшая у милсдарей археологов за старшую. — Сегодня утром мы встретили там очередную ватагу полуорков. Но они были мертвы, все до единого. И убиты не нашими и не дунландскими стрелами.

— Стрелами ангмарцев, — уточнил Дуиндил. — Они ведь, кажется, давно спят и видят, как выпустить тебе кишки, ведьмак?

— Покойной им ночи, — махнул рукой Геральт и прервался на запечённого кролика, после чего продолжил: — А эльфа по имени Лаэрдан слегка не в себе вы тут не встречали?

— Под Эхад-Миробель мы нашли свежие следы копыт коня, подкованного в Имладрисе. Но они обрывались — после того, как пересеклись со следом огромного тролля. Не знаю уж, каким колдовством ангмарцы сокрыли его в Там-Мирдайн, но уж запах троллей ни с чем не перепутаешь. И если это Лаэрдан, то судьба его плачевна, — задумчиво сказала Гвендриан.

 

На берегу реки Гландуин, в потемневших редколесьях напротив которого больше года назад вышли из портала Геральт, Лютик и Гэндальф, был в незапамятные века воздвигнут странный памятник — остроконечный обелиск и пьедестал с неким подобием каменной чаши. К нему и забрёл ведьмак, размышляя о том, как готовиться к грядущей операции.

Геральт устроился помедитировать, чтобы лучше работал его притомившийся к вечеру котелок на плечах, и сел так, чтобы обелиск прикрывал его спину от возможного недоброжелателя из темноты. Внезапно он почувствовал, что его сознание будто бы проваливается в невесть откуда разверзшуюся воронку. Медальон натянул цепочку.

"Магия. Это место силы... — подумал ведьмак. — Неспроста эльфы его избегают — хотя сами, наверное, когда-то и создали. Уж не вышвырнет ли меня обратно под Венгерберг, в лапы нильфгаардских властей?"

Но место, которое увидел Геральт через пару мгновений, было вовсе не Венгербергом. Не Вызимой. И даже не Корво Бьянко.

Это были очередные эрегионские развалины среди падубов с их кроваво-красными костянками, в синих туманных сумерках смотревшимися особенно зловеще. Ведьмак огляделся и с ужасом обнаружил на себе вместо привычной чёрной куртки и эльфской кольчужки одеяние Лаэрдана во всех оттенках синего. Он оказался в шкуре курвина контрразведчика где-то в Миробели, а из развалин доносился набивший уже оскомину голос Амартиэль:

— Отец! Отец! Где же ты?!

Долго ещё Геральт-Лаэрдан носился по развалинам, распугивая дунландцев и варгов, пока не обнаружил Амартиэль в маске в какой-то разрушенной беседке.

— Нармалет!

— Твоя Нармалет умерла, отец. Это был призрак, только призрак. Вот такой...

На мгновение вместо воительницы Ангмара в маске и анатомическом доспехе перед ним предстала совсем молоденькая — "Лет, наверное, двести", подумал ведьмак, — и весьма сексапильная светловолосая зеленоглазая эльфка в шёлковом платье. Она продолжала вещать грудным голосом:

— Не надоела ли тебя твоя ноша, отец?! Пусть мои слуги заберут её!

Амартиэль щёлкнула пальцами, и в спину Лаэрдана со свистом вонзилась стрела. Насилу ведьмак в его теле развернулся и увидел, как со всех сторон сбегаются орки и ангмарцы в алых капюшонах. Несмотря на попытки сопротивляться, они уселись ему на все четыре конечности, достали из кармана какую-то коробочку и достали оттуда Наркил. Нармалет, усмехаясь, смотрела на это и снова меняла облик... Волосы стали белыми, за спиной появились ведьмачьи мечи, на лице шрамы...

— Цири! Курва мать, что ты-то делаешь с этими ублюдками?!

— Я должна была тебя предупредить, Геральт. Не только Лаэрдан в беде — ты сам теперь понимаешь. И не только Средиземье — они ведь не остановятся на Средиземье. Рано или поздно они выйдут на Спираль. С полным контролем над Кольцами это будет не проблема. И придут к нам... Так говорил Конёк. Пока ещё не поздно, Геральт!

Цири таяла в воздухе. И всё вокруг вместе с ней.

 

— Зараза, — воспрял ведьмак, от души пнул обелиск и, замычав и прихрамывая, направился к Плотве.

— Благодарю вас за ценную информацию и ценного кролика, мои эльфские друзья. Но если я увидел всё правильно... Времени нет вообще! — попрощался он с исследователями Карас Гелебрена и тронулся дальше в темноту — на восток.

После медитации у Геральта был достаточно чёткий план действий. Ехать всего пару миль, и после дворцового Карас-Гелебрена начнётся нижний город — тот самый Там-Мирдайн. Кузни должны быть где-то недалеко от Гландуина, у моста. Меч нужен стальной — никаких падших духов Амартиэль с собой не позвала. Против её троллей нужно будет принять эликсир "Ива", а вот с её аколитами будет посложнее...

Ведьмак скакал по тропке вдоль Гландуина, изредка оглядываясь, нет ли засады в эльфских развалинах. Холм с Карас Гелебреном остался позади, но через полуразрушенные улицы Там-Мирдайн, если они достаточно кишели врагами, продираться было бы непросто. Впрочем, Геральт почти никого не встретил в древней столице Эрегиона — видимо, Амартиэль стянула свою рать исключительно к кузням.

Перед мостом Геральт услышал стоны и увидел какой-то силуэт. В лунном свете по голове с острыми ушами заметно было, что это раненый эльф, а отсутствие реакции Глаза Нехалены показывало ведьмаку, что это не очередная ловушка. Он спешился и подошёл к Eldar...

— Я знал, что Элронд пустит тебя по моему следу. И может быть, не тебя одного, — сказал Лаэрдан, зажимая рану в боку. — Я поддался обману Амартиэли, и вот к чему это привело... Считай меня глупцом, но в ней всё-таки что-то осталось... Она запретила меня добивать... Просто чтобы я не мешал... Всё-таки не так уж прав был Иорвет... Но я всё равно глупец...

— Не думаю, Лаэрдан из Линдона, — молвил Геральт, вспомнив, кем обернулась Амартиэль в последнем видении. — У меня в Северных королевствах тоже осталась дочь. Она не родная ни мне, ни моей возлюбленной, и Тьме не служила, но... В похожих обстоятельствах я пытался бы сделать для Цири то же самое, bloede bleadd.

— Знал... Что ты меня поймёшь... — выдохнул Лаэрдан. Геральт смочил платок сложной смесью эльфского кровеостанавливающего и разбавленного эликсира "Поцелуй" и приложил к ране эльфа.

— Где мне найти Амартиэль?

— Велики были кузни Эрегиона... Она наверняка в третьем чертоге от входа... Если идти в сторону Миробели... Там были изготовлены Кольца... Врата стережёт Строк, тролль... Берегись... У него ключи...

Ведьмак оставил Плотву и свои запасы у Лаэрдана, а сам двинулся к громадному полуразрушенному комплексу на меловых скалах Там-Мирдайн, выходящему к реке — видно, некогда там была какая-то машинерия, требующая водяных колёс и быстрого течения Гландуина. Вокруг него уже сновали орки, и Геральту пришлось двигаться, прикрываясь вечнозелёным кустарником. Он встал в приличествующее боевое положение, какое наука школы Волка предписывала для атак быстрого стиля. "Иву", подумав, принимать не стал, заменив её старым добрым "Волком" — для борьбы с троллями были и другие способы.

— Вечно начальству луну с неба подай, ети его эльфы раком, — ворчали орочьи патрульные. — То шкуру дракона им на мехи, да не простого, а ледяного, из самого Форохеля тащи, мать его так! То молот какой-то особый у гномов надо спереть — они четверых наших положили, пока старый Башмаг его волок! Совсем рехнулись! Воевать-то с людишками и без шкуры дракона можно...

Было ясно, что у Амартиэль богатые творческие планы на свой любимый Наркил, и мешкать нельзя уже никак. Поэтому Геральт подкрался ещё поближе к огромной толстозадой туше тролля Строка, которому не надо было вообще ничего делать для охраны врат — просто сидя и обгрызая бычьи ноги вместе с кожей, он закрывал их собой целиком.

Знак Аксий не раз помогал ведьмаку против скальных троллей как земель нордлингов, так и Средиземья — и сработал и здесь. Строк сам побежал на ловца под управлением Геральта, который в нужный момент нанёс огромному троллю-горторогу удар в самые незащищённые места и, сбив ударом меча с кожаного пояса связку ключей, помчался дальше, пока на рёв смертельно раненого гиганта не сбежалась вся оркобратия. А она сбежалась.

В развалинах внутреннего двора, поросшего вереском, ведьмака окружили, наверное, тринадцать или четырнадцать орков какого-то ещё незнакомого клана, и избавиться от них оказалось непростой задачкой даже под эликсиром "Волк". Тем не менее, когда после повторной демонстрации оркам приёма "Вихрь" от них осталось уже меньше половины, они начали отходить на внешний периметр, бурча под нос:

— Не, это тебе не шавки Белой Длани! Пусть колдуны сами с ним * * *

тся!

С внутренними воротами пришлось попыхтеть — сохранились они хорошо, но раздвигались совсем плохо. Тут ещё воспрявшие духом орки начали стрелять из луков, и Геральт вынужден был слегонца потратить энергию на знак Гелиотроп.

То, что ведьмак увидел внутри, было совсем непохоже на кузницу — скорее парк с остролистами и ещё какой-то неопадающей зеленью, явно высаженной ещё эльфами. Среди него стояли мраморные статуи каких-то нольдорских героев и светил науки, а по периметру прогуливались аколиты Амартиэли в капюшонах и с обнажёнными мечами.

— Ведьмак здесь! — скомандовала адептка в белом платье и позолоченной ритуальной маске, которая была у них за главную. — Взять его!

Тем не менее, на ангмарских магиков низшего ранга Гелиотроп действовал весьма недурно, портя сигнатуру их заклинаний, а эти люди были даже не магиками — воинами какого-то спецотряда. В зоне действия Знака ведьмак имел над ними преимущество в скорости и использовал его вовсю. Тем временем он отвлёкся от магички, которая, тужась как на горшке, оторвала от пьедестала какого-то великого эльфа древности и с дикой скоростью запустила в него.

— Получи, эльфийский холуй! — Памятник пролетел мимо, с силой ударив в следующие ворота, но сигнатура Знака была нарушена, и уцелевший ангмарец попытался атаковать Геральта с нормальной скоростью. Ведьмак отбил его удары, но уже с трудом, а чародейка была на подходе, готовя ещё какое-то смертоносное заклятие. Но планы дамочки быстро нарушил ещё один враг.

— Убью гада! — грохотал и топал ногами раненый, но ещё живой Строк, с трудом волоча палицу и, от боли теряя ориентацию, лупася ей по всему подряд. Ангмарка попыталась увернуться, но очередной удар вслепую пришёлся как раз по её черепу. С мокрым местом вместо головы чародейка завалилась в клумбу, а Геральт, собрав силы, нанёс ещё один укол туда, где у троллей Ангмара шкура послабее. Строк заревел как полк голодных темерских солдат и окончательно упал замертво, боднув ворота в сами кузни головой. Его палица нанесла контрольный удар, после чего одна из створок вывалилась.

— Теперь самое сложное, — сказал себе ведьмак, залезая на тушу убитого тролля и пробираясь по ней наконец в саму кузницу.

 

При входе Геральта сразу обдало жаром, какого тут не видывали пять тысяч лет с падения Эрегиона. В центре зала стояла огромная печь со сложно сконструированной вытяжкой наверху, украшенная снаружи аж колоннами, и с ней возилась милсдарыня Нармалет — так, кажется, её звали на самом деле, — бормоча на Чёрной Речи многоэтажные заклятия, без которых, несомненно, она бы не управилась в одиночку.

— Mae govannon, зараза, — сказал ведьмак. — Я пришёл к тебе от Лаэрдана...

— Ты принёс многие жертвы, чтобы попасть сюда, Геральт, — своим обольстительным голосом засмеялась эльфка-предательница. — Но они были напрасны. Уже слишком поздно. Наркил перекован и усовершенствован! И я с удовольствием опробую его на таком искусном противнике, как ведьмак из-за моря! Иди ко мне, — сказала она тоном, каким его обычно приглашали в постель.

— Может, для начала знакомства хотя бы выпьем, — ответил ведьмак и осушил остатки склянки с "Лесом Марибора", чувствуя, что драка будет не простая, а магическая. Едва он успел это сделать, Амартиэль, маня его пальцем с блистающим на нём Наркилом, подскочила к нему на расстояние удара, будто летя по воздуху. Её меч рассёк пространство с такой скоростью и силой, что без "Волка" Геральт был бы уже двумя половинками.

— Холера, — перекатившись в вереск, охотник на чудовищ нанёс мощный укол в сторону Амартиэли, рассчитывая ударом в незащищённую мышцу ослабить ударную руку. Но чародейка быстро парировала укол, чуть не выбив ведьмачий меч. Геральт вскочил на ноги, и схватка продолжилась с новой силой.

Это была самая настоящая боевая ничья. То Амартиэль теснила Геральта к печи или стенке, то он её, но ведьмак чувствовал, что чародейка намеренно поддерживает такой режим поединка, надеясь вымотать неприятеля. По уму надо было навязать ей серию напористых и быстрых атак, которых она бы не выдержала, — но магия Наркила служил ей мощным подспорьем в бою, позволяя блокировать даже атаку вихрем. И пока Геральт вычислял, как ему менять тактику, Амартиэль парой подсечек уронила его с лестницы в вереск, сказав:

— Ты хорошо сражаешься, ведьмак, но пора заканчивать! Узри полную силу обновлённого Наркила!!!

— Не так быстро, Амартиэль. Законный властитель Ангмара требует тебя для отчёта! — раздался громкий голос в развалинах.

Это был голос другого старого знакомца Геральта — Мордрамбора.

Давнего соперника чародейки.

Глава опубликована: 06.04.2025

Бросок на юг (III)

— Мордрамбор! Что за безумие?! Мордрамбор — властелин Ангмара, ха! Не много ли чести?! А может быть, тебе ещё подать престол Мордора или корону Ангбанда с сильмариллами?! Всё равно Наркил вновь принадлежит мне, как тысячу лет назад, и тебе не одолеть меня! — хорохорилась Амартиэль.

— Боюсь, ты неверно меня поняла, госпожа. Я говорю не о себе. Подлинный властелин Ангмара хочет видеть тебя! — ответил серомордый и седоусый морадан.

— Что-то ты темнишь, Мордрамбор...

— Госпожа, я отведу тебя к моему повелителю, и ты узнаешь ответы на все свои вопросы...

Пользуясь тем, что Амартиэль несколько отвлеклась от поединка и занялась выяснением отношений с соперниками по карьерной лестнице, ведьмак аккуратно откупорил вторую запасную склянку — с "Ласточкой" — и сделал большой глоток, а сам тихо пополз, скрываясь в вереске и за каменными обломками, вслед за этой парочкой заклятых друзей. "Если вспомнить, как они весело рубились во льдах Форохеля зимой, второй акт обещает быть весёлым", — подумал Геральт.

Чёрные чародеи вышли из кузниц через какой-то полузаросший боковой коридор на площадку, ограждённую мраморными пеньками от давным-давно разрушенных колонн. Амартиэль повертела головой туда-сюда в поисках подлинного властелина и опять напустилась на главного конкурента:

— И где же твой загадочный подлинный властелин Ангмара, о котором ты так много говорил? Не води меня за нос, Мордрамбор, иначе мощь перекованного Наркила оставит от тебя мокрое место!

— Сейчас ты всё поймёшь, маленькая наивная Амартиэль. Взгляни-ка на небо! — с ехидным торжеством в голосе сказал Мордрамбор. Как нарочно, именно в этот момент сверху послышалось хлопанье крыльев, не заглушаемое даже ветром, и раздался неописуемо мерзкий клёкот.

Геральт поднял голову из вереска и увидел, что на площадку медленно спускается чёрный даже на фоне ночного неба силуэт. Тварь, похожая на виверну или ослизга, приземлялась на развалины Там-Мирдайн, издавая отвратительные звуки и примерно такие же запахи. Наездником её служил ещё один мрачный силуэт в плаще с капюшоном — не иначе, каргул или кто-нибудь из милсдарей кольценосцев собственной персоной. И ощущения его присутствие у ведьмака вызывало соответственные, слабо заглушаемые даже недавно выпитой "Ласточкой".

— Ваше бессмертие! Господин Мордирит! Как такое возможно?! — неподдельно ужаснулась и.о. наместника Ангмара Амартиэль, бухаясь перед наместником Ангмара на одно колено. Геральт снова нырнул поглубже в вереск. В ответ вернувшийся в строй злой дух препаскудно засмеялся.

— Я всецело принадлежу Королю-Призраку, дорогая Амартиэль. Чтобы одолеть меня, мало никчёмного старикашки-дунадана с эльфийским ножиком для рыбы в руке! Моя плоть погибла века назад, но мой дух продолжает служить верховному кольценосцу. Я пал перед ним на колени в Минас-Моргуле, моля о прощении и о возможности отомстить всем врагам...

"Зараза", — почти вслух сказал ведьмак, чувствуя, что теперь кольцо Амартиэли уплывает навсегда не только от него и эльфов, но и от самой Амартиэли, становясь практически полностью недосягаемым для пресловутых свободных народов. А Мордирит продолжал вещать, упиваясь своим возвращением к вершинам власти:

— Король-Призрак велел мне ждать, наблюдая, что будет с Ангмаром под твоей рукой, Амартиэль. Увиденное не понравилось ни ему, ни Барад-Дуру. Недовольство тобой в высших кругах росло, и я быстро предложил тебе достойную замену, — указал наместник своим жезлом на Мордрамбора. — Теперь он будет носить Наркил. А ты, бывшая воительница Ангмара, уступи дорогу истинному хозяину Севера.

— Уступить дорогу, чахлый глупец, сгусток гондорского пердежа?! — возмутилась Амартиэль. — С перекованным Наркилом ты уже не нужен ни мне, ни Мордору!

Меч Амартиэли превратился в язык лилового пламени, едва не захлестнувший призрачный заменитель шеи наместника Мордирита, но и он оказался не промах, изрыгнув из руки точно такой же. Они держались в шатком равновесии, точно руки трактирных завсегдатаев в битве на кулачках.

— Почему я не удивлён... Ах, вот почему! Король-Призрак предвидит всё! Он знал, что в погоне за Наркилом ты пренебрежёшь угрозой дунаданских и эльфийских лазутчиков, наводнивших земли Железной Короны, и оставишь войско в Нан-Амлуг без тыла! Велика сила твоего кольца, но надо мной оно не имеет власти — сам владыка назгулов наделяет меня мощью! — Тут Мордирит, сконцентрировав чародейскую силу, нанёс своим лиловым пламенем Амартиэли удар в живот, чем-то похожий на ведьмачий "разрыв" мечом, и подытожил:

— Твоё время подошло к концу, жалкая эльфийка, не оправдавшая надежд своего Властелина и наставника! Награда ждёт тебя, Мордрамбор!

Чёрный нуменорец отвесил своему бесплотному шефу поясной поклон и направился к бесчувственной Амартиэли, чтобы отнять её кольцо. Ведьмаку, казалось бы, следовало вмешаться, но против двух могущественнейших чародеев Железной Короны выступать было самоубийством — да ещё и с модифицированным Наркилом у одного из них. Следовало дождаться, пока Мордирит покинет площадку, и выводить Мордрамбора из строя — если Амартиэль придёт в сознание, то не преминет его хотя бы лягнуть, и это может помочь...

Тем временем Мордрамбор обнажил клинок, взял в другую руку вяло обвисшую ладонь эльфской ренегатки и быстрым ударом отсёк ей два пальца со словами:

— Дозволь мне избавить тебя от этой ноши, госпожа! — последнее слово он произнёс с откровенно издевательской интонацией. После этого Мордрамбор, как заправский мародёр с полей Северных войн, лихо открутил кольцо Наркил с одного из отрубленных пальцев и швырнул их в кусты.

— Теперь покончим с ней, мой верный пёс, — повелел Мордирит, и Мордрамбор едва не исполнил волю наместника. Но тут в партию включился новый игрок.

— Остановитесь! — раздался в ночи громкий голос Лаэрдана. Эльф, слегка волочащий ногу, но живой и вполне боеспособный, ворвался на площадку с обнажённым мечом.

— Лаэрдан?! Ты меня удивляешь, — сказал наместник Ангмара. — Ты уже не раз пакостил своей дочери, причинял ей боль. А теперь задумал её спасать?! Как по-эльфийски...

— Поосторожнее, Мордирит! Я знаю твоё истинное имя — которое ты носил, когда вёл гондорские полки против своих нынешних господ! Твоё имя... — увы, этот приём не помог Лаэрдану.

— ...Мордирит! А то имя, о котором ты говоришь — пустой звук! Оно умерло вместе с носителем! Мордрамбор, пусть Наркил угомонит этого болтуна, — распорядился наместник.

Прихвостень Мордирита взял рукой с Наркилом свой клинок, превратившийся в огненный бич. Надо было что-то делать, и Геральт попытался применить знак Аард, сбив Мордрамбора с ног — а там будь что будет. Но Наркил ещё и обеспечивал своему владельцу защиту от заклинаний такого уровня — так хорошо, что магик вообще ничего не заметил и нанёс Лаэрдану последний в его жизни удар.

— Нармалет! — слабеющим голосом вскрикнул несчастный контрразведчик. — Помни о Дунакаре... Только он...

Амартиэль, очнувшись, начала слабо вращать головой, рассматривая сначала труп отца, потом руку без двух пальцев.

— Вот кара, которую ты заслужила, Амартиэль. Даже владыка Мордора не смог бы удумать лучшей участи. А нам пора. Оставим изменницу наедине с её отчаянием, Мордрамбор. Неотложные дела в Ангмаре ждут нас!

Виверна со своим отвратным клёкотом и двумя седоками взмыла в ночное небо, где звёзды уже стали затягиваться тучами. Когда члены правительства Железной короны были уже достаточно далеко, Геральт поднялся и оценил обстановку.

Лаэрдан был мёртв окончательно и бесповоротно. Вместе с Наркилом, доставшимся врагу, это означало, что заказ запорот. Но было одно "но" — Амартиэль, сидевшая в неудобной позе и бесстрастно смотревшая в небо.

— Вставай, Нармалет, — без лишних церемоний сказал Геральт одному из своих самых опасных противников за всю карьеру. Бывшая и.о. наместника заторможенно встала, сняла алый головной платок и маску, бросив их под ноги. Под ней оказалось обычное лицо эльфки со светлыми волосами и острыми ушами — правда, уже не такое невинно-влекущее, как в видениях из жизни Лаэрдана, а осунувшееся, местами шелушащееся и с огромными сливовыми мешками под красными глазами. Видно было, что тысячи лет вредной работы не прошли для неё зря.

— Что ты мне теперь можешь предложить, ведьмак? Мой повелитель отверг меня. Я враг для вас и изгой для Мордора, мне некуда и незачем идти, — ответила Нармалет деревянным голосом.

— Тебе не надо идти. Пришли за тобой, — молвил ведьмак. И тут, по удивительному совпадению, в темноте раздался топот копыт. На руины кузни Там-Мирдайн въехали эльфы в количестве, в каком их тут не бывало пять тысяч лет — Лорнель, вчерашние Гвендриан и Иларион вместе с дунаданом Дуиндилом, Литуилас из Гвингриса и его адъютант Маэдлатрон. Были и ещё несколько воинов-Eldar, незнакомых Геральту. А главное — был Иорвет.

— Cead, vatt'ghern. Я гляжу, эти падальщики опередили тебя, — печально покачал одноглазой головой скоя'таэль на службе Элронда.

— Единственный трофей, который мы можем предъявить милсдарю полуэльфу — вот, — ведьмак крепко взял за тощие плечи Нармалет, которая всё так же равнодушно смотрела в одну точку.

— Разве что для справедливого и скорого трибунала, — сказал последний предводитель "белок". — Но ты тоже прав, не возвращаться же тебе с пустыми руками в Имладрис.

— Не будем спешить, — сказал Литуилас. — Сперва мы ещё должны проводить Лаэрдана в последний путь, как подобает воителю Eldar.

 

— Namarie, Лаэрдан из Линдона. Ныне ты отправляешься в Чертоги Ожидания, к нашим павшим от козней Врага предкам, и будешь пребывать там, пока мир не исцелится от искажения, — произнесла Гвендриан обычную прощальную формулу над свежей могилой Лаэрдана посреди руин Там-Мирдайн.

Геральт, Дуиндил и эльфы тронулись в путь только на следующее утро. Поперёк седла Плотвы ведьмак вёз ещё и Нармалет, которая после бдения над отцовским вечным покоем до утра спала как убитая. Солнце полувяло светило из-за облаков на падубовые рощи Эрегиона, наводя на мрачные размышления.

— Мне всё это напоминает Нимбарт тогда, год назад — когда Dh'oine убили Милуиэль, — сказал Геральту Иорвет. — Теперь на моём месте оказалась эта... — Одноглазый эльф хотел отпустить в адрес Нармалет одно из своих обычных ругательств на Старшей Речи, но передумал. — Похоже, покойник был прав — не совсем она ещё сволочь. Хотя я бы всё равно рекомендовал Элронду её шлёпнуть для верности.

— Шлёпнуть её — дело нехитрое. Но представь, как она знает Ангмар — причём изнутри. Последние три месяца никаких секретов от неё у Железной короны вообще не было. И есть веские причины вам что-нибудь сдать, — возразил ведьмак.

— Лично я в шпионские игры наигрался ещё шесть лет назад с убийцами королей, — процедил Иорвет. — Досыта.

Нармалет к этому времени уже проснулась, но никак не реагировала на кровожадные планы скоя'таэля и на окружающий мир вообще. Геральту пришлось пересаживать её на попа как ростовую куклу. От еды эльфка тоже отказывалась — только пила воду. Практически всю дорогу до Ривенделла она не сказала ни слова.

А дорога меж тем шла своим чередом. Падубовые перелесья Эрегиона сменились густыми, но уже опадающими лесами Троллистой пущи. Эльфские воины постепенно разъезжались по заставам, и Геральт, Иорвет, его верный Альфланк и пленная Нармалет остались вчетвером. Когда они свернули на тропу вдоль скалистого левого берега Бруинен, то увидели влекомые бурной рекой мёртвые туши вороных коней и изодранные чёрные плащи, от которых повеяло нехорошим.

— Уж не кольценосцы ли? — спросил ведьмак.

— Нашлась и на это дерьмо управа, — улыбнулся суровый Seidhe.

На следующий день четвёрка въехала в долину Имладриса, где намечалось некоторое оживление. В конюшнях Последнего Домашнего Приюта стояло куда больше обычного лошадей и пони, в том числе белоснежный красавец конь, которого раньше Геральт ни под каким седоком не встречал. А на галерейке у крыльца их встретили не только Элронд Полуэльф, но и Гэндальф Серый, оба глубоко озабоченные чем-то явно посерьёзнее Лаэрдана и Наркила.

— Рад снова тебя видеть, ведьмак, — одними губами улыбнулся в бороду чародей. — Но я погляжу, ты не снискал особого успеха в розысках Наркила.

— Вы совершенно правы, гроссмейстер, — сказал Геральт. — Думаю, вмешательство сразу двух ваших сильнейших ангмарских коллег можно считать обстоятельством непреодолимой силы. Даже для ведьмаков.

— Наркил у них? — встревоженно спросил Элронд.

— Увы, — лаконично ответил Геральт. — Лаэрдан убит Мордрамбором. Зато в кои-то веки в наших руках великая и ужасная Амартиэль, — показал он кивком на эльфку, которая так и не вышла из своей апатии. Правда, перед въездом в Ривенделл Нармалет всё же согласилась съесть немного лембаса.

— Отведите её в караулку. Её судьба решится позже, — коротко велел полуэльф.

— Видишь ли, Геральт из Ривии, — сказал ведьмаку на ухо Гэндальф. — Раз ты уже посвящён Элрондом в нашу тайну, тебе говорю без опаски. К нам наконец прибыло Кольцо более могущественное и важное для судеб Средиземья, чем Наркил, и вопросы, связанные с Ангмаром, пока встают во вторую очередь.

— Но Амартиэль в наших руках чего-нибудь да стоит, мэтр Гэндальф? — попытался вывести волшебника на разговор о награде Геральт.

— Это станет понятно, когда мы решим, как распорядиться судьбой изменницы. Думаю, к вечеру, — пожал плечами Серый магик. — А сейчас в Каминном зале звенят колокольчики, созывая всех к торжеству. И думаю, вам троим стоит к нему присоединиться.

 

В Арверниэне свой корабль

сооружал Эарендил;

на Нимбретильских берегах

он корабельный лес рубил...

— декламировал в Каминном зале Бильбо Бэггинс свой новый поэтический опус. Геральту было интересно, что бы на него сказал Лютик, но Лютик надолго застрял в Бри, не рискуя ехать дальше на восток из-за тех самых назгулов, чьих коней и клочки плащей ведьмак видел в реке.

За столом собрались уже хорошо знакомые Геральту люди и нелюди. Кроме Гэндальфа и Элронда, здесь пребывали краснолюды Глоин и Гимли, Глорфиндель, трубадур Линдир, милсдарыня Арвен Ундомиэль, Арагорн, низушки Сэм, Мерри и Пиппин. Сидел за столом и Боромир — комес из Гондора, сын самого наместника, которого ведьмаку незадолго до того пришлось охранять под Тарбадом; встретившись глазами, знатная персона и Геральт взаимно поморщились. К ним примкнул ещё какой-то неизвестный эльф, которого представили собравшимся как Леголаса, наследного принца из восточного Лихолесья.

Вся эта братия чествовала четвёртого низушка — Фродо Бэггинса, что со товарищи был доставлен в Ривенделл три дня назад, раненый в стычке с кольценосцами и полудохленький. Гэндальф и целитель Петелен живо интересовались у ведьмака, есть ли в Северных королевствах или Нильфгаарде проклятия, похожие на эффект призрачного моргульского клинка — но получив ответ "есть, но ведьмакам они не по силам", отстали. Да и милсдарь Фродо уже вовсю подавал признаки жизни, а дядюшку-взломщика только что под потолок не подбросил на радостях.

Когда Геральт, насилу отвязавшись от молодых хоббитов, бродил по парку, свесив голову набок и размышляя о серьёзных вещах, к нему снова подошёл магик:

— Удалось всё-таки выкроить немного времени, чтобы решить вопрос Нармалет. Она не умрёт, несмотря на все яростные настояния Иорвета. Пока, правда, Элронд не нашёл для неё места надёжнее её старой темницы. Но на этот раз никто не будет с ней так блюсти церемонию, как родной отец.

— То есть ценность для эльфов она всё-таки представляет?

— И немалую, Белый Волк! Такая богатая добыча, как вчерашняя без пяти минут наместница вражеской страны, почти искупает твою неудачу с Наркилом. Особенно сейчас, когда наступление Ангмара на юг — это вопрос времени и может спутать нам всю игру с Кольцом... Кстати, не пытайся выманить его поносить у Фродо и тем более усиливать им Знаки! Думаю, пристальное внимание властелина Барад-Дура нужно тебе не больше, чем остальным! — не обошёлся без нотации Гэндальф.

— И вы впредь не озвучивайте мои мысли без моего на то разрешения, гроссмейстер, — парировал ведьмак. — Так может быть, настало время поговорить о награде? — Вместо ответа Гэндальф Серый вручил ему столбик монет.

— Семь золотых — чуть дешевле той брони, о которой я говорил, ну так и первоначальный заказ остался не выполнен!

В другие времена Геральт всласть попрепирался бы с чародеем. Но теперь он просто пожал плечами и ушёл в свои покои, чтобы наконец позаниматься спиртом всласть в приятной компании краснолюдов и Иорвета.

Впоследствии ведьмак и Нармалет ещё встретились, и тогда уже Лаэрдан был отомщён.

Но это уже совсем другая история.

Глава опубликована: 07.04.2025

Из Ангмара с любовью (I)

Настал сырой и паскудный эриадорский ноябрь — месяц ветров, дождей, туманов и орочьих набегов. В такое время года, как приговаривал Бильбо Бэггинс, даже у Громадин хорошая собака хозяина из дому не выгонит. Но его племянник молодой милсдарь Фродо Бэггинс застрял в Ривенделле не только и не столько поэтому. Теперь он был добровольцем — "добровольцем-смертником", как уточнил Иорвет, — готовившимся рвануть в неведомые бубеня Востока уничтожать Кольцо. А для этого надо было дождаться, пока из разных мест Средиземья вернутся эльфские разведчики, устанавливающие, куда делись кольценосцы.

И Фродо решил воспользоваться этой задержкой с умом — а именно дознаться у ведьмака Геральта из Ривии, что же дальше случилось с его воспитанницей Цириллой из Цинтры и сумела ли она одолеть всепожирающий Белый Хлад.

— Оказалось, что Аваллак'х, хоть и утаил некоторые вещи, всё-таки не был крысой. Цири отправилась с ним добровольно, чтобы спасти мир. Она знала — я её на верную смерть не отпущу, и поэтому действовала тайком. Мои просьбы не помогли. Угрозы не помогли. Нам с Йеннифэр оставалось только смотреть, как она входит в портал эльфской башни, — и надеяться, что Цири вернётся целой и невредимой, — рассказывал Геральт, сидя в окружении Фродо и прочей низушьей молодёжи у камина в гостевых покоях, которые заняли отчаянные пришельцы из Хоббитании.

— И она вернулась, — сказал Мерри Брендибак. — Правда ведь, мастер ведьмак?!

— В тот день мы не увидели её. Но увидели, как Волчья Пурга окончилась. Растаяла над Ундвиком, будто её и не было. Я встретил Цири уже неделю спустя, на материке, в Темерии, в трактире в Белом Саду. Она мне ещё на Скеллиге говорила, что сильнее всего мечтает сидеть в трактире у камина и сушить сапоги — и её мечта исполнилась...

— А разве государь Эмгыр не забрал её ко двору? — спросил Сэм Гэмджи. — Мастер ведьмак, он же вас для того и нанял!

— Я ему соврал, — ответил Геральт. — Сказал, что...

Тут дверь в покои отворилась, и на пороге показался собственной персоной Глорфиндель. Эльфский лорд, несмотря на дождливую погоду снаружи, щеголял в том же выходном бело-сиреневом костюме, что он носил на совете:

— Mae govannon, Геральт из Ривии. Прости, что имею наглость отрывать тебя от тёплого очага и хоббичьего гостеприимства, но нам нужно поговорить с тобой с глазу на глаз — о делах, что хоть и не касаются Кольца, но не терпят отлагательств, — сказал лорд Золотого Цветка, обстряхнувшись от дождя и немного забрызгав низушек.

 

— Элронд всё ещё озабочен судьбой Нармалет. Даже лишившись Наркила, она все еще может представлять опасность для дела Свободных народов. Но все связанные с ней заботы он перевалил на меня, потому что слишком занят подготовкой к походу в Мордор, — рассуждал Глорфиндель в беседке под шум дождя.

— И что вы теперь задумали? Убрать шпионку и перебежчицу ведьмачьим мечом? — резонно, как ему казалось, предположил Геральт.

— Она подала мне через Глорентола записку — о том, что готова помочь нам как соплеменникам, но говорить желает только с тобою, ведьмак. Потому, что ты единственный в нашем стане, кто враждует с Амартиэлью менее тысячи лет, и тебе будет проще договориться с нею, — сказал высокопоставленный эльф.

— Иорвет тоже враждует с этой чародейкой меньше тысячи лет, но всё равно хочет её убить каким-нибудь фирменным скоя'таэльским способом, — усмехнулся ведьмак.

— Именно поэтому её интересуешь именно ты, ривянин, — молвил Глорфиндель.

 

Дорога вдоль Бруинен была ветреной, дождливой, а главное — грязной, как и все эльфские и ангмарские шпионские игры, в которые снова вляпался Белый Волк.

Несколько часов ведьмак тащился на Плотве по зарослям на юг от Бруиненского брода, пока не прибыл в распадок у подножия большой гранитной скалы, в которую кто-то встроил арку из мрачного чёрного камня и такую же лестницу, уходящую вверх. Эльфы прозвали эти руины Делоссадом — "местом отторжения". Хоть и не Eldar построили Делоссад — общий стиль слишком напоминал Геральту самые паскудные рудаурские руины — но именно Eldar его в последние годы, вернее, века, использовали. В основном для того, чтобы держать важнейшую государственную преступницу последних тысячелетий.

— Странный выбор, Плотвичка, — задумался вслух ведьмак. — Казалось бы, Амартиэль отсюда уже разок дрыснула...

Геральт привязал Плотву в заросшем внутреннем дворе Делоссада, поднялся по очередной чёрной лестнице и постучал в подозрительно свежие двери с тяжёлыми запорами. Ему отворили, и охотник на чудовищ увидел в коридоре за дверью пяток вооружённых до зубов эльфских пехотинцев во главе с капитаном Глорентолом.

— Приветствуем тебя, Геральт Ангмарская Погибель, — протянул ему руку Глорентол. — Наша птица в клетке уже который день ждёт тебя в нетерпении. Берегись — ну как без своего кольца она не потеряла способности околдовывать?

— Влюбилась, наверное, — процедил ведьмак и прошёл в коридор, длинный, узкий, плохо освещённый, заросший сверху корнями и заваленный какими-то обломками. Местами пол был залит водою после недавних октябрьских дождей — да и сверху на голову Геральта нередко капало, так что ему пришлось надевать капюшон. Наконец в тупичке за очередной затопленной залой, который караулили ещё двое эльфских охранников, ведьмак увидел решётку, а за ней — того, кого искал.

— Да уж, ривянин — стоило попасть в плен к Элронду Полуэльфу и киснуть здесь в сырости, чтобы ты наконец явился на мой зов, — приветствовала его Нармалет, не пойми над кем иронизируя: то ли над Геральтом, то ли над Амартиэлью. Осунувшаяся, но всё ещё по-своему привлекательная эльфка-ренегатка сидела на непрезентабельной скамеечке посреди просторной пустой камеры.

— Так в чём же он состоит, Амартиэль? — спросил её ведьмак, хотя эльфка явственно поморщилась. — У тебя заказ на крыс в камере, приступ недотраха или ты просто рада меня видеть?

— Узнаю Геральта из Рыбии, — не менее ехидно парировала осиротевшая дочь Лаэрдана. — Кто бы мог подумать, что ты решишься выслушать сломленную эльфийку. А я осталась эльфийкой, девой нольдор, что бы там ни было тысячу лет назад и как бы меня не лишили доверия.

— Не тысячу лет, а всего месяц назад ты лихо строила нам всем вместе взятым козни. Да и насчёт девы, знаешь ли, я не уверен, — ответил Геральт. — Если позволишь, я угадаю: ты придумала, как нашими руками отомстить Мордириту?

— Можешь называть это так, если желаешь, — индифферентно ответила Нармалет-Амартиэль, вздёрнув подбородок. — Я бы назвала это по-иному — я желаю доказать народу Имладриса, что окончательно освободилась от Наркила и тьмы из Мордора. И для этого я готова снабдить вас самыми секретными сведениями.

— Что же у тебя есть такое, чего ещё не пронюхали люди дунаданов и не поделились этим с союзниками? Что наместник Ангмара спит в розовых кальсонах? — продолжил в своём ехидно-ворчливом духе ведьмак.

— Смейся, смейся над пленницей, изгнанник из ниоткуда, — фыркнула Нармалет. — Но я всё равно проглочу обиду и передам тебе просто одно слово — Элис!

— Кто это?

— Это лазутчица, которую я заслала в Примостье. Она призвана открыть дорогу войскам... — Нармалет, видимо, хотела по привычке сказать "нашим", но осеклась. — Войскам Железной короны, которые избрали его направлением главного удара. Не медлите с ней, не то орки докатятся до самого Бри!

— Надеюсь, признание bona fide(1) тебе зачтётся по эльфскому уголовному кодексу, — сказал Геральт. — Ну, бывай!

— Что такое бонафиде? — переспросила было его государственная преступница номер один. Но ведьмак слишком торопился.

 

Дней так десять спустя Геральт вспомнил слова Нармалет на крытом мосту через реку Нурсир, сжимая стальной меч с лезвием, покрытым орочьей кровью и кишками ангмарских вояк.

Если бы завербованная Амартиэлью Элис исполнила своё задание, то пятитысячная орава орков, горцев и людей Железной Короны, форсировав озеро Нен-Харн и обойдя укрепления Примостья с востока, вломилась бы в плохо охраняемые южные ворота по её условному сигналу и наслаждалась бы резнёй. Но вместо сигнала орки увидели с того берега Нурсира шибеницу, на которой качалась шпионка Ангмара — незадолго до того о ней предупредил некий запыхавшийся ведьмак, прискакавший в Примостье с востока.

В результате ангмарское командование отказалось от первоначального плана и экстренно атаковало город в лоб на мосту, рассчитывая захватить его раньше, чем горожане и их союзники перебросят своих людей. Но здесь армии Мордирита тоже сопутствовала неудача — вместо пары сотен трусоватых стражников и ещё пары сотен таких же ополченцев их ожидал мощный сводный отряд примостян, людей Бри, краснолюдов из Отрикара, дунаданов и даже эльфов Иорвета, которые снимали орочьи подкрепления из луков ещё на подходе к мосту.

И теперь Геральт из Ривии, Мясник из Блавикена, Гроза Могильников, Истребитель Умертвий, Союзник Дунаданов и обладатель других внушительных кличек, шёл в большой толпе праздновать победу в сражении, которое войдёт в историю Севера как Битва у Примостья.

— Это и твой праздник, ведьмак, едва ли не в большей мере, чем остальных! — бодро молвил усталый, но повеселевший Гальбарад. — Ведь если бы не ты, тот орочий костолом свернул бы мне шею, и Единый знает, чем бы всё кончилось!

— Не сказал бы, что мне есть чем похвастать, Гальбарад. Нас таких, как ты и я, тут были сотни и сотни. Я просто присоединился, — отмахнулся Геральт.

— Напрасно скромничаешь ты, Геральт из Ривии, — покачал головой правая рука Арагорна. — Примостье — не единственная победа, над которой ты потрудился. Разве креоты из Агамаура заключили бы союз с эгланами и надрали бы вкупе с ними уши ангмарцам, кабы не освободил ты от проклятья Алую Деву?!

— На моём месте в Агамауре мог бы быть ты. Или Глорфиндель. Или милсдарь Бродяжник. Победили только кметы и ремесленники. Они вечны, как эта земля. А мы — бродяжники, только и знающие, что седло да меч — мы всегда в проигрыше, — тяжело выдохнул ведьмак. Когда побоище кончилось, а убитых орков и варгов сбросили в Нурсир, ему вдруг вспомнилась битва на Яруге и поиски Цири, и он почувствовал приступ ностальгии. По Корво Бьянко. По Йеннифэр. По Золтану. Даже по шлюхам из долины Понтара и бабке, которая не хотела пускать его к Шани.

— О боги, кого я вижу! Белые волосы, два меча, паскудное выражение лица и неизбывное самоедство! — услышал Геральт над ухом слишком знакомый голос, обернулся и несколько обалдел.

— Холера, Лютик... Во что ты вырядился? Здесь вообще-то война!

Профессор элоквенции действительно выглядел так, будто явился петь серенады под окном очередной Веспули, а не слагать балладу о героических защитниках Примостья. Золотистый колет, нежно-зелёную рубашку, слегка облегающие тёмные штанцы и сапоги с безразмерными раструбами приятно дополняли чёрный плащ и тёмно-зелёная шляпа с ядовито раскрашенными в мастерской перьями какого-то несчастного хендроваля(2).

— И впрямь, Лютик — неужто ты явился к нам в надежде, что орки помрут от восхищения твоей красотой? Или, может, со смеху, — в тон ведьмаку добавил Гальбарад.

— О грубые нравы! — деланно-пафосно ответил трубадур. — Это последний писк осеннего сезона в Бри и на Тракте — а значит, как минимум весеннего в Гондоре! Да и потом, моё прежнее облачение стало истаивать не по дням, а по часам, как будто его проткнули магическим клинком зловещего Моргула. Согласись, что разъезжать с концертами в ноябре в рванине — это слишком экстравагантно даже для Юлиана де Леттенхофа!

— Куда теперь? — спросил друга ехидно улыбнувшийся Геральт.

— Знаешь... Поэтическая интуиция мне подсказывает, что нужную атмосферу я найду только у вас в Ривенделле. В Бри нынче неспокойно становится. Южане задирают городских, ставят трактиры на уши и похваляются, что скоро городской истеблишмент будет за ними выносить горшки по первому свистку Сарумана, — несколько упал с лица и встревожился Лютик.

— Тогда ты как раз вовремя засобирался, — кивнул ему Гальбарад. — Чёрные кольцепризраки сгинули — убить их нельзя, пока в силе их мордорский хозяин, но в Эриадор они надолго забудут дорогу. А ангмарское наступление провалилось. Поедешь прямо сейчас?

— Вы что, вы что, милсдарь Гальбарад? Уже темнеть начинает, а одна моя местная знакомая всячески нахваливала мне фирменное рагу в "Жирном Аурохе". За мной, защитники Севера, и щёлкайте челюстями, пока хоть одна баранья нога пышет жаром на столе брани! — воскликнул Лютик, увлекая обоих за собой в означенный кабачок.

...Путь ведьмака и барда в Ривенделл был долог, тернист и напряжён. Впрочем, к ним присоединился Иорвет, который со своей верной бригадой отбивал атаки орков на флангах, не желая драться непосредственно за людской город — и втроём они держались несколько поувереннее. Особенно Лютик.

Наконец одним прекрасным утром буквально под копытами коней троицы пришельцев из Северных королевств из туманов поздней осени вынырнули беседки и кроны деревьев эльфского убежища. Будущие уничтожители Кольца всё ещё ждали возвращения разведчиков, поэтому виконта де Леттенхофа было кому встретить с видимой радостью, что его лютня скрасит Хранителям вынужденный простой. Только Арагорн-Бродяжник с мрачной, как после вчерашнего, миной сидел в Каминном зале рядом с такими же озадаченными Элрондом и Глорфинделем.

— Ты из Примостья, ведьмак? Как раз получили сокола с весточкой от Гальбарада. Добрую работу проделали вы на мосту — не зря мы с ним столько корпели над планами оборонительного боя в Эстельдине, — сказал верховный дунадан Геральту.

— А что же вы тогда сидите, как будто корову в гвинт проиграли? — спросил его ведьмак.

— Пришла и другая весть — от Голодира на севере. И на этот раз скверная, — ответил за Арагорна Элронд. — Мордрамбор, получив проклятый Наркил, отправился обеспечивать войску Мордирита тылы и изрядно потеснил дунаданов в восточном Ангмаре, великие потери понесло воинство Голодира.

— Squaess'me. Мои соболезнования, — сказал Геральт наследнику Исилдура in exilium.

— Хотя наша невольная гостья Нармалет утверждает, что способна переломить положение и даже избавить нас от назойливого присутствия Мордирита, — вступил в разговор Глорфиндель. — Впрочем, все подробности своего замысла она снова готова доверить лишь тебе, ведьмак. В своей гордыне она думает, что лишь ты способен понять её утончённые переживания.

— Зараза... — буркнул Белый Волк.

 

За две с лишним недели отсутствия Геральта Делоссад с камерой Нармалет ничуть не изменился — разве что стал ещё более холодным.

— Я была молода и глупа. Саурон приоткрыл мне тайны Колец Власти и этим покорил меня. С его помощью я выковала могущественное кольцо, сила которого порабощала сердца и умы. Увы, Саурон ценил во мне не искусного кузнеца, а воительницу, жестокую и прекрасную, — лихорадочно говорила и говорила эльфка-изменница, а ведьмак слушал вполуха, чувствуя, что она просто хочет выплеснуть воспоминания о всех своих паскудствах, а что-то дельное скажет уже потом.

— Но боль утраты Наркила, а затем и отца очистила меня, освободив от чар Саурона. Я по-настоящему свободна, но мне пришлось заплатить за это ужасную цену. Скольких я убила в безумии!.. Каждая смерть соплеменника — тяжкое бремя, которое мне предстоит нести всю жизнь, даже на Бессмертном Западе, если мне будет позволено войти в его чертоги. Я хочу помочь вам исцелить ту боль, что я причинила, даже если для этого нужно будет пожертвовать жизнью, — продолжала Нармалет.

— Что ж, дочь Лаэрдана, я не отрицаю твоей искренней помощи следопытам Эстельдина и того, что благодаря тебе они защитили Север. Но это не оправдывает твоих былых злодеяний, — начал Глорфиндель, возникший в сыром грязном коридоре словно бы из ниоткуда. — Ответь, Амартиэль — что мешает народу Имладриса заточить тебя здесь навечно, дабы больше не могла ты упиваться страданиями свободных народов?!

"То, что она уже разок от вас сбежала", — подумал ведьмак. Почему-то при взгляде на Нармалет его стали раздражать и эффектное появление Глорфинделя, и его пижонское бело-сиреневое одеяние, и самый голос эльфа стал казаться ему высокомерным.

"Что же это я? Она пытается меня околдовать? Ещё недавно эта курва пытала собственного отца зрелищем чужих мучений. Ещё недавно хотела убить меня и украла у меня эликсиры. Я знаю, что Глорфиндель кругом прав. Но почему он видится мне в таком мерзком свете?", — думал Геральт.

— Я Нармалет, и только. Я отрекаюсь от имени Амартиэли и всего, что сделала, пока носила его, — глухо, но твёрдо ответила эльфка.

— Как думаешь, ривянин, мы можем поверить ей? — спросил Геральта лорд Золотого Цветка.

— Не вижу признаков присутствия какой-то дополнительной магии. Кроме тех, которые возникают рядом с каждым местным эльфом, — ответил ведьмак, покосясь на медальон. — В любом случае эти слова диктует не Наркил.

— Что ж... — Ненадолго Глорфиндель задумался, а потом сказал: — И чего же тогда Нармалет, дева молота, просит от владыки Элронда?

— Дозволения помочь в борьбе с Ангмаром, — со стоическими нотками в голосе ответила отставная Амартиэль. — Дозволения разрушить то, что создано мною же. Истребить Наркил и сокрушить Мордирита.

— Как ты думаешь это сделать? Немалую силу дарует Наркил своим владельцам, но боюсь, его будет маловато, чтобы изгнать наместника Ангмара туда, где ему место, — засомневался эльфский лорд.

— Я хочу покончить и с Мордиритом, и с Наркилом раз и навсегда, пусть даже и ценою жизни. Не чары кольца, но все свои оставшиеся силы направлю я против врагов, — Нармалет безапелляционно взглянула в глаза сначала Глорфинделю, а потом Геральту, и ведьмак даже чуть отпрянул от решётки. Сплав отчаяния, ярости, жажды мести и надежды, которым был полон этот взгляд, напомнил ему Цири в Стигге.

— Она не врёт, Глорфиндель, — вынес диагноз Геральт. — Ты волен подозревать нас в сговоре друг с другом, с разведкой Ангмара, с чёртом лысым. Но она не врёт.

— Я тоже не вижу лжи в её словах, Геральт из Ривии. Даже если она и лелеет замысел использовать нас в своих целях после низвержения Мордирита, путь к этой цели она готова пройти с нами, ибо не справиться ей без нас, — рассудил Глорфиндель и обратился к эльфской ренегатке:

— Ты причинила миру много зла, Нармалет. И всё же я скажу так: пусть Мордирит и его мордорская погань падут от твоей руки. И ничьей иной.

...Когда ведьмак и высокий эльф шлёпали по залитому коридору обратно, Глорфиндель обернулся к Геральту и сказал:

— Если сказал ты нам правду, Белый Волк, Нармалет должно освободить. Кабы не были Элронд и Гэндальф столь высокого — и по заслугам — мнения о тебе, я бы отверг твой совет с негодованием.

— Я понимаю твой праведный гнев. Я сам видел в Карн-Думе и Саммат-Бауле больше дерьма, чем за всю жизнь на Севере. Но другого пути к призрачной башке Мордирита у нас нет, — ответил Геральт и повторил, как бы сам удивляясь своим словам. — У нас. Нармалет знает все его уязвимые места. В условиях, когда Мордрамбор прижал дунаданов, без неё на север не пройти.

— И моё сердце тоже подсказывает мне, что мы можем ей довериться. Но утратил ли Наркил над ней власть полностью? — пожал плечами Глорфиндель. — Не давай Нармалет обмануть и тебя, и себя, ведьмак.


1) чистосердечное

Вернуться к тексту


2) За основу взят реальный игровой костюм из LotRO https://lotro-mindon.ru/hatter/briyskiy-lovelas-0

Вернуться к тексту


Глава опубликована: 22.04.2025

Из Ангмара с любовью (II)

Через два дня два всадника, облачённых в закрывающие лица плащи с капюшонами, покидали долину Ривенделл. Их провожал третий, не скрывавший своего лица — Глорфиндель, который на окраине эльфских владений напутствовал одного из путников в капюшонах так:

— Не забывай, Геральт — пусть она стала прежней Нармалет, но столь долгое служение Тьме не может пройти бесследно. Боюсь, твоя дорога будет нелегка, но когда все препятствия останутся позади, ты увидишь свет во тьме.

— Боюсь, кавалер Золотого цветка, ты путаешь меня с Лютиком, — ехидно ответил эльфу ведьмак. — Но за совет спасибо.

Глорфиндель пожал плечами и обратился к спутнику охотника на чудовищ — вернее, к спутнице:

— Народ Имладриса отпускает тебя на свободу, Нармалет! Отныне Геральт из Ривии будет судить твои деяния и отвечать за твою жизнь!

— Зараза... — проворчали в ответ из-под другого капюшона, и ведьмак в обществе ренегатки направился в новую вылазку в Ангмар — пожалуй, уже пятую. И последнюю, хотя Геральту об этом пока ещё не было известно.

 

За пределами Ривенделла в свои права вступил конец ноября — с голыми изломанными чёрными пальцами деревьев, ветром с Мглистых, дождём с мокрым снегом и грязью. Плотва и Эрфарот, конь Нармалет, довольно быстро устали даже недовольно фыркать на погоду по дороге на Эттены.

— Если ты хочешь взыскать с Мордирита возмещение морального вреда, нужно спешить, — сказал эльфке ведьмак. — У тебя ведь наверняка есть план?

— Я знаю только одно место, где может находиться наместник, — ответила Нармалет. — В скалах Нан-Гурт есть тайное логово — Гадор-Гуларан, достаточно защищённое, но и достаточно просторное, чтобы Мордирит держал там свою крылатую тварь, ибо её крылья не поместятся во внутренние дворы Карн-Дума. Это на одном из дальних рудников, в месте, где сходятся Туманные горы с Серыми и горами Ангмара...

— Рискованный маршрут. Если верно то, что говорит милсдарь Элронд со слов дунаданов, то там теперь на нас будет приходиться по сто пятьдесят вооружённых орков на брата. Это я ещё пауков, варгов, призраков, троллей и когтероев не беру в расчёт, — прикинул Геральт.

— Путь туда полон опасностей, но именно там мы сможем застать Мордирита врасплох. Я сама не могла представить, что мне поверят настолько, чтобы отпустить в Ангмар — что уж думать о наместнике! А значит, Мордирит не предпринял ничего, чтобы оградиться там от нас, — заметила эльфка.

Периодически отбиваясь от волков под свинцовыми облаками, Геральт и Нармалет вскоре достигли северных эттенских укреплений свободных народов. В Ост-Рингдире, в предгорьях Мглистых, эльфский комендант рекомендовал им краснолюда Гриса, который взялся за умеренную плату — девять гномовских золотых с носа — показать им безопасный проход. Впрочем, после того, как ведьмак показал Грису принцип работы знака Аксий, он сбил цену втрое.

— Через Габилшатур и Крюсле-Ланнан дороги нет больше, — ворчал Грис, почёсывая неопрятную сивую бороду. — Зыбучий грёбаный наместник нагнал туда орков, троллей и холмовиков больше, чем клопов во всех здешних тюфяках. Вас немедленно схватят! Есть, конечно, возможность проникнуть на восток Ангмара, по тропам меж скал Изендипа. Они никогда никем не охраняются. И знаете почему? Вечные снега и дракониды в пещерах! — мерзотно захихикал краснолюд.

Дракониды не составили Нармалет и Геральту неприятностей — скорее всего, ушли в спячку в своих пещерах. Проскрестись через снежные завалы оказалось куда сложнее. Ведьмак вынужден был в значительной мере опустошить запас эликсира "Филин", чтобы проще было прокладывать тоннель сквозь снег знаками Аард или Игни. Но в конце концов спуск со склонов Изендипа вывел напарников к дороге на мёртвые леса Горотлада.

Ведьмак и бывшая чародейка продолжали движение на север, стараясь не вступать почём зря в схватки и не обнаружить себя перед патрулями орков и горцев, которыми теперь кишел юго-восточный Ангмар. Однажды, впрочем, Геральту пришлось-таки завалить небольшую стаю варгов — а потом долго запутывать следы на случай, если на дохлятинку наткнётся кто-то, способный отличить раны от ведьмачьего меча. Во время этой беготни по кустарникам они с Нармалет наткнулись на обглоданное морровалями тело в обрывках дунаданской одежды, подвешенное на высоком дереве вверх ногами. Опознать его было уже невозможно.

— Не по твоему приказу часом? — буркнул ведьмак.

— Нет, — покачала головой бывшая Амартиэль. — Это как раз одна из любимых игр Мордрамбора.

Наконец заросли Горотлада кончились, уступив место голым и сухим чёрным скалам. Здесь убитых дунаданов ангмарцы уже не подвешивали, а привязывали к оным скалам канатами или цепями на перекрёстках.

— Ну, вот и Нан-Гурт, — сказала Нармалет с интонациями почти как "Вот я и дома". — Нам нужно свернуть на северо-восток, и мы будем в Гадор-Гуларане уже к закату.

— Я бы предложил не сворачивать, и на второй день мы будем в Гат-Фортнире, где жил Лаэрдан. Там надо будет подкормить коней, я пополню запасец эликсиров, заодно и над операцией получше подумаем, — сказал Геральт.

— Пожалуй... — Нармалет задумалась, вспоминая что-то очень важное. — Ты сделал правильный выбор, ведьмак. У меня в пещерах дунаданов тоже есть незаконченное дело. Постарайся добраться туда раньше меня и расскажи обо всем Голодиру. Он надёжный человек, но я сомневаюсь, что его обрадует мое посещение.

 

В этот раз в Гат-Фортнир никто не стал предупреждать ведьмака криками "Стой! Ни с места!", как бывало — лучники Голодира открыли стрельбу из-за скал сразу. Так что Геральту пришлось прикрыться знаком Квен:

— Ghoul y badraigh aep cuach!!! Своих не узнаёте, duwwel hoel?!

— Банфуир! Аренет! Прекратить стрельбу! Это же ривянин!

Конечно, ведьмака на случай, если какой-нибудь ангмарский сукин сын принял его облик, ещё долго проверяли заковыристыми контрольными вопросами, но потом наконец провели к Голодиру. Как и следовало ожидать, старый дунадан встретил план Нармалет в самые острые копья:

— Амартиэль? Среди нас, в Гат-Фортнире? Только через мой труп, Геральт из Ривии! Может быть, мне заодно и для владыки Мордора покои приготовить? Амартиэль в стенах убежища, чьи защитники пали от ее руки!

— В любом случае Нармалет теперь воюет не с дунаданами. Она хочет рассчитаться с Мордиритом и Мордрамбором, лишившими её кресла наместника. Думаю, такие временные союзники, как ты и она, друг дружке будете весьма кстати, — возразил ведьмак.

— Не может быть предательница, купавшаяся в крови наших пращуров в горящем Форносте, даже временным союзником! — возмутился Маэрхиниат. Судя по негодующим крикам дунаданов и их схватившимся за рукояти мечей рукам, его аргумент для следопытов был бронебойным. — Или эльфы Имладриса совсем выжили из ума за тысячи лет?!

Но Голодир всё же колебался, и Геральту всё-таки удалось найти для него нужные слова:

— Милсдарь начальник экспедиции, вспомни Лаэрдана. Своего соратника и начальника контрразведки. Там, на юге, в Эрегионе, он буквально пожертвовал собой ради того, чтобы Амартиэль вернулась на вашу сторону. Или ваш товарищ умер зря? — На лице старого дунадана пронеслась сложная гамма эмоций, и наконец он махнул рукой.

— Если только ради памяти о Лаэрдане, ведьмак... Пусть живёт, — но, видя нахмурившихся следопытов, начальник экспедиции добавил: — Только под твоим строгим присмотром! Ты, может, не ведаешь, что творится в Имбаре и Горотладе, но пока вы бились под Примостьем и Тол-Аскарненом, Мордрамбор обеспечивал оркам тылы здесь и крушил наши разъезды и заставы почти в одиночку! Почти все, кто остался, собрались в наших пещерах, куда даже он не сунется! Ходит слух, что Мордрамбор нашёл чуть ли не Кольцо Всевластья и теперь стал непобедим!

— И Амартиэль готова помочь нам его опровергнуть, — добавил Геральт.

 

— Ведьмак не ошибся, сударь мой Голодир, — сказала Нармалет, стоя вместе с Геральтом в командирских покоях под удвоенной против обычного охраной. — Ибо последние слова моего отца на развалинах Там-Мирдайн были как раз о том, как одолеть Мордирита. Лаэрдан тогда открыл мне, что хоть наместник и воротился из Мордора, наделённый великой силой, но всё же есть в Средиземье одно оружие, которого он страшится — не считая клинка своего Короля-Чародея, конечно. Это твой верный Дунакар, которым ты однажды уже вывел его из строя. Просто увидев этот меч перед собою, Мордирит оцепенеет от ужаса!

— Ты, что ещё недавно была первой воительницей Ангмара, в лицо мне предлагаешь отдать тебе главное оружие против его прислужников?! — недоверчиво процедил Голодир. — Мне следовало бы отправиться с вами самому, чтобы завершить начатое. Но Мордрамбор во время нашей последней встречи оставил мне на память ценный дар, от которого я едва оклемался и теперь не ухромаю далеко с раненой ногой.

— Так что же? — спросил Геральт.

— Вы отправитесь в логово наместника вдвоём, — распорядился дунаданский полевой командир. — По крайней мере, ты заслуживаешь нашего доверия гораздо больше, Геральт из Ривии.

Голодир нехотя похромал в угол, где ещё при жизни Лорниэли стоял обитый шкурами сундук, раскрыл его, с трудом проворачивая старый ключ в несмазаной скважине, и достал оттуда меч с хорошо знакомой Геральту червлёной рукоятью, который он когда-то уже добывал у гоблинов в Барад-Гуларане:

— По-преданию, во времена Последнего Союза звался ты Ортаделью, Восходящей Звездой, и служил Маголдиру, одному из лучших воинов Гил-Гэлада. Потом разил ты орков и нежить в этих горах в руках Эарнура, королевича Гондора, и им был дарован моему предку. Теперь ты возвращаешься к эльфам, чтобы довершить начатое Маголдиром, и оправдай с ними своё новое имя, Дунакар, Мститель Запада! — с этой пафосной речью старик-дунадан вручил меч Нармалет.

— Будь уверен, почтенный Голодир — с ним не уйти от меня Мордириту, как не ушёл он от тебя, — и Нармалет преклонила перед ним колено, принимая меч.

— Вы свободны. Готовьтесь к схватке столько, сколько понадобится, но раздавите эту мордорскую гадину, — сказал Голодир, но перед уходом взял ведьмака за рукав и добавил так, чтобы Нармалет отчётливо его слышала:

— И если твоя новая подружка вздумает обмануть свободные народы, ты знаешь, что ты должен сделать, Геральт!

— Догадываюсь, — кивнул охотник на чудовищ. — И можешь не сомневаться.

 

— Наверняка этой манеры дунаданы нахватались у вас, Eldar, — сказал ведьмак, когда они с Нармалет возвращались в свои покои мимо подземного озера Гат-Фортнира. — Ни в Северных королевствах, ни даже в Туссенте я никогда не слышал, чтобы рыцари так превыспренне разговаривали со своими верными клинками.

Геральт взглянул на отражение эльфки в воде рядом с его собственным, ухмыльнулся и перевёл взгляд на оригинал. Нармалет оставалась такой же бледной и отощавшей от злоупотребления магией, как и тогда, в Там-Мирдайн и Делоссаде. Но лицо ренегатки заметно похорошело — мешки под глазами исчезли, а в глазах появился некий азартный огонёк.

— Не сомневайся, ведьмак. Я даже помню, как они это делали, — усмехнулась экс-Амартиэль.

Свернув в очередной полутёмный коридор, напарники вошли наконец в отведённый им дунаданами закут, где их ждали нехитрая похлёбка из всякого мяса, вода из горных источников и два тюфяка.

— Геральт, — неожиданно сказала Нармалет, когда с похлёбкой было покончено. — Ты ведь не думаешь, что это ужин перед любовным свиданием?

— С чего бы? — ответил ведьмак. — Я вообще-то приставлен к тебе на случай, если ты изменилась слишком сильно, и это подтолкнёт тебя запороть задание. И то, что тогда должно произойти, любовью не назовёшь.

— Должна тебе признаться, ривянин — многое во мне действительно изменилось с тех пор, как я поступила на службу к Саурону, а затем к Королю-Чародею, — с загадочной интонацией сказала Нармалет. — Ты ведь наверняка слышал от своего Лютика и даже видел воочию, что эльфийки лучше умрут, чем дадут поцелуй без любви.

— Если бы знала ты, как он намучился, — усмехнулся Геральт.

— Так вот, ведьмак — под чарами Властелина Колец я отбросила многое, что показалось мне лишь жалкими предрассудками моего народа, вывезенными с Заокраинного Запада. И... И это тоже. Я знала мораданов из свиты Властелина, знала воителей и жрецов Руна, Харада и Рудаура. Порой от скуки даже воительниц и жриц. Но ни одного из тех, кто, казалось, будут моими вечными врагами, — Нармалет улыбнулась Геральту и попыталась подсесть поближе, но тот мягко отстранил её.

— Хочешь пополнить свою коллекцию ведьмаком? Истая чародейка, — ехидно ответил Белый Волк. — Или моё соблазнение входит в твой план, по которому я должен расслабиться и не заметить, как ты перебежишь обратно?

— В мой замысел входит насладиться жизнью в последний раз, Геральт из Ривии. Я предчувствую, что уже не вернусь из Гадор-Гуларана — будь тому виной Мордрамбор, Мордирит, ты или какой-нибудь орк. Так признайся мне без утайки — разве тебя не посещают такие же мысли?

Ведьмак вспомнил, как Нармалет в прежнем облике являлась ему в Эрегионе, и подумал, что хотя за пять тысяч лет она и стала менее обворожительна, но мысли и впрямь посещают. И вызывают вполне материальное ощущение.

— Кого я обманываю, — пожал плечами Геральт. Эльфская чародейка вместо ответа взяла его за руку, поглаживая кончиками пальцев, и неуместные ощущения стали ещё сильнее.

— Погоди, — сказал ведьмак и наложил знак Ирден на угол, где было сложено их оружие и его торба с эликсирами. Судя по минимальной реакции медальона на Нармалет, это была вполне надёжная и достаточная предосторожность. Когда он обернулся, то увидел, что его спутница уже разоблачается, скинув алое платье и переходя к нижней рубашке.

— Похоже, Наркил меняет эльфок не только в худшую сторону, — сказал Геральт и последовал её примеру.

А потом он и она просто сделали это — так, как делают в последний раз.

 

Всю дорогу из Имбара в Гадор-Гуларан шёл снег, и Геральт всерьёз опасался, что выбранные Нармалет тайные тропы на склонах гор Ангмара завалит. Но к его удивлению, проход оставался относительно свободным. Обычно здесь можно было встретить пауков и когтероев из близлежащего Нурз-Гхаш, зловещего Разлома. Но в это время года высокогорные страховидлы прятались по пещерам и норам.

Наконец тропа меж иссиня-чёрных скал, выступающих из белого снега под серыми тучами, привела их на достаточно торную дорогу, по которой то и дело сновали орки и тролли с повозками, заваленными рудой. Здесь начинались главные источники мощи Ангмара и причина самого его существования — богатейшие на Западе, если не во всём Средиземье, месторождения железа.

— А вот и боковые ворота в Гадор-Гуларан, — указала ведьмаку эльфка на огромные металлические створки, испещрённые барельефами. Сперва Геральт не мог разобрать, что на них изображено — а потом порадовался, что не мог. Створки были затворены наглухо, а на часах перед ними стоял огромный тролль, похожий на большеголового серокожего гигантского младенца с обвисшим брюхом. Вооружён он был булавой из цельной каменюки, которая могла одним ударом расплющить половину ведьмака.

Но для таких ситуаций у Геральта был, как говорят в Махакаме, свой винт с левой резьбой. Пользуясь тем, что в ангмарском красном плаще тролль принимает его за своего, он спокойно подъехал к чудищу на безопасное расстояние и наложил знак Аксий со словами:

— Отворяй ворота и уходи.

Тролль играючи сдвинул гигантский засов, явно на него и рассчитанный. Одна из створок отъехала вправо, открывая слегка подсвеченный багровым зев туннеля, откуда несло смесью палёного мяса, солёного пота, металла, крови и ещё чего-то паскудного.

— Отличная работа, — кивнула ему Нармалет уже в туннеле. — Не зря я тогда в Форносте в обличье Сары Храббард украла часть твоих эликсиров. Правда, в Карн-Думе пока не добились от них особого толку — чародеи лишь перевели почём зря два десятка подопытных рабов.

— Ах, Нармалет, Нармалет — большая ты стерва, — тихо сказал Геральт, напоминая себе, что с чародейкой-ренегаткой всё ещё нужно быть начеку.

— И на правах стервы я напоминаю тебе, ведьмак — негоже нам медлить. Иначе весь Западный Край окажется под угрозой, — парировала эльфка. Геральт принял целую склянку "Полнолуния", добавив по паре маленьких глотков "Волка" и "Леса Марибора" — схватка предстояла с противником, наделённым нешуточной магией.

Они продвигались вглубь Гадор-Гуларана уже около получаса. Становилось жарче, душнее, всё громче слышался лязг кирок и шипение раскалённой породы. Наконец в одном из туннелей послышался громкий крик на Чёрном наречии и показались орки какого-то нового, неизвестного ещё Геральту подтипа — крупные, кряжистые, краснокожие, вооружённые в основном кирками, кайлами и ещё какими-то одному Врагу известными инструментами. Правда, у надсмотрщика, который гнал на них эту ораву, был тесак.

— Зараза, — сказал Геральт, сто раз отработанным боевым хватом взявшись за стальной меч. Ведьмаку и первой воительнице Ангмара сразу обычные орочьи рудокопы оказались не соперники, и вскоре оставшиеся два орка, громко ругаясь про bagronk sha-pushdug bubhosh skai, помчались прочь быстрее ветра на поверхности.

— Ghash-hai, — сказала Нармалет. — Огненные орки, живущие на самых больших глубинах. Сам Моргот приспособил их для такой работы.

— Но не для войны, похоже, — ответил ведьмак. Но вскоре выяснилось, что в шахтах встречается кое-что и поопаснее орков. Когда Нармалет спустилась в боковой проход, уходящий глубоко вниз, под уклон, вскоре Геральт услышал из-за поворота её крик. Оказалось, что эльфка, уже слегка обожжённая, отбивается от целого клубка сущностей, похожих на мраков или блуждающих огоньков — но сотканных из чистой энергии Огня.

По старой памяти о борьбе с огненными элементалями ведьмак применил против огненных мраков знак Аард — и к некоторому его удивлению, это сработало: мраки осели на камне россыпью углей. Последних уцелевших Нармалет точно так же рассыпала ударами Дунакара.

— Холера, — плеснул ведьмак на ожог водой из фляжки, а потом прикоснулся к этому месту тряпкой, смоченной "Ласточкой". На всякий пожарный. — Ты точно уверена, что нам нужно именно вниз?

— Мы пройдём под опорными балками по самому дну шахты. Там есть тайная лестница, ведущая как раз в укрывище Мордирита, который иногда пользуется расплавленным металлом для своих чародейских опытов, — объяснила Нармалет и сглотнула. Наверное, вспомнив, в чём состояли опыты.

Туннель действительно привёл их на самое дно провала, в чёрно-багровую темноту и духоту, где оканчивались огромные деревянные подпорки шахтных мостков. Здесь нередко сновали огненные мраки, но напарники уже поняли, как с ними бороться. Изредка попадались трусовато озирающиеся орки-ремонтники, но с этими и Нармалет, и Геральт управлялись почти играючи. Гораздо более опасными врагами для них были жар и испарения в воздухе.

В какой-то момент с мостков в ведьмака полетели стрелы — похоже, выжившие орки из шахты успели нажаловаться начальству. Прикрыв себя и Нармалет знаком Квен, он просто продолжал путь, взяв на этот раз в руки оба меча — мало ли что могло попасться на дороге в подземельях Ангмара.

— Зато нам не понадобится долго искать Мордирита и Мордрамбора, — сказал он. — Думаю, скоро на ловца и зверь побежит.

— Поэтому я и не стала добивать тех двоих, — ответила та, что ещё недавно была Амартиэлью, самой опасной женщиной Эриадора. По голосу заметно было, что перспектива расквитаться с соперниками по подковёрной борьбе горячит ей кровь.

Для начала "на ловца" на дно спустился небольшой — орков так десять — отряд гхаш-хаев с копьями. Эти уже прошли какую-то воинскую подготовку, и отбиваться от них было не просто. Но наконец и этот заслон был устранён. В клубах багрового пара на дальней стене провала показалась какая-то подозрительная дверца.

— Видимо, мы пришли куда нам было нужно, — сказала Нармалет. — Я чувствую близость Наркила. Это значит, что сам Мордрамбор вышел за нами на охоту.

Дверца отъехала в трещину в скале от одного прикосновения руки чародейки — ангмарцы, наверное, не успели её переколдовать. Напарники вошли в широкий туннель с дорожкой для вагонеток, который вёл их к большому озеру раскалённого металла. Геральт начал беспокоиться, что они тут и без Мордрамбора просто сварятся — как раз на обед очередной рабочей смене орков.

— Боюсь, я не смогу подойти близко к Мордрамбору. Иначе он воспользуется силой Наркила и завладеет моим разумом, — предупредила эльфка.

— Твою-то мать, — выдохнул ведьмак. — Так прикрывай со спины, если ещё не разучилась магии без этой штуки.

— Думаю, на одного тебя моих сил хватит, Геральт из Ривии, — согласилась с его планом Нармалет и усмехнулась, вспомнив, как этих сил хватило на соломе в Гат-Фортнире.

Наконец они вышли в центральный зал, и тут Геральт понял, что это такое — прямо под потоком раскалённого железа ангмарцы оборудовали сложные механизмы, на которых возилась фигура в хорошо знакомом ему шлеме.

— Мордрамбор! — окликнула его Нармалет. — Тебя охватило безумие! Выбрось Наркил в огонь, пока не уничтожил он тебя самого!

— Безумие? — обернулся к ним магик из Мордора. — Нет, Амартиэль, безумна здесь ты, раз осмелилась явиться сюда! И твой новый пахарь, с которым я наконец сведу старые счёты ещё со льдов Форохеля! Уж не там ли вы сговорились, чтобы погубить меня?!

На пальце Мордрамбора сверкал Наркил.

Глава опубликована: 27.04.2025

Из Ангмара с любовью (III)

— На моей стороне сила усовершенствованного Наркила! Теперь, когда остатки дунаданов и непокорных галлоргов разогнаны по пещерам, где их найдётся кому подъесть, я соберу оставшиеся силы в единый кулак и поведу его на Имладрис! И никто не посмеет встать на моём пути! — вещал Мордрамбор, словно бы по самоуверенности не замечая движущегося ему навстречу ведьмака. Геральт, пользуясь этим, аккуратно придвигался к нему за камнями со стальным мечом, но тут чародей развеял его иллюзии.

— А вот и ты, ведьмак! Отныне на тебе печать Наркила!

Из расплавленного металла поднялись сразу несколько огненных мраков, собравшись вместе и трансформируясь в призрачную тварь — что-то вроде огненного куролиска. Эта пакость чуть было не накинулась на Геральта, но тут в игру вступила Нармалет, сотворив какое-то заклятие на квенья, и куролиска начали поливать невесть откуда взявшиеся струи воды. Мордрамбор вынужден был отвлечься на свою старую соперницу, и Геральт в жуткой жаре наконец достиг беседки, где новый второй человек в Ангмаре ставил с Наркилом нехорошие магические эксперименты.

Тут чёрный нуменорец наконец заметил своего второго противника и, тяжело и громко дыша, вытянул в его сторону руку с Наркилом, угрожающе скрючив пальцы. Ведьмак понял, что сейчас последует заклинание пятого или шестого, а то и двенадцатого порядка, и попытался увернуться, но мощное колебание сбило его с ног и, проволочив по ступеням, бросило на обжигающие камни.

— Ощути силу Наркила, ведьмачишка! — выкрикнул Мордрамбор, паскудно хохоча. — Не недооценивай мощь Чёрного Властелина! — Но тут Нармалет выкрикнула что-то эльфское, и на магика налетели клубы горячего пара, оставшиеся от его же куролиска.

Насилу Мордрамбор разогнал их, размахивая своей палицей, которой можно было при желании и с троллем подраться. А тем временем с камней поднялся Геральт и, несмотря на свежие ожоги и температуру, от которой вот-вот готовы были закипеть мозги, на одних эликсирах снова рванул на ангмарца.

Мордрамбор довольно быстро орудовал палицей, рассчитывая измотать, а потом быстро добить ведьмака и перейти к Нармалет как к более опасному врагу. Но Геральта интересовал совсем не он — а колонны беседки-кузни, которые от демонстрации силы Наркила и ударов палицы ангмарского воителя немного расшатались. Улучив минутку, пока подручный Мордирита опять отвернулся, ведьмак, сконцентрировавшись, обрушил на наименее прочную из колонн знак Аард. И он воистину стал последней соломинкой — конструкция треснула, и верхняя её часть полетела внутрь беседки. Геральт сам еле успел отскочить.

— Что за... — Мордрамбор отступил от места падения колонны, но тут пришли в движение остальные несущие конструкции и крыша беседки, погребая чёрного чародея под собой. Ведьмак и Нармалет остановились на пороге свежей руины, оценивая обстановку, и тут ведьмачье чутьё обратило внимание Геральта на шевеление под обломками. Оно усилилось — магик явно использовал отбитое у Нармалет кольцо, чтобы выбраться.

— Этого... х-х-х-х... не может быть... Ш-ш-ш-ш-ш... У меня.... с-с-с-с-с... Наркил, — хрипел полураздавленной грудной клеткой Мордрамбор, пытаясь выпрямиться во весь рост. Рука со злополучным кольцом Амартиэли слабо шевелилась, высовываясь из камней. Ведьмак замахнулся стальным мечом и со всей силы рубанул по запястью. Громкое мычание раздалось из-под развалин, и они осели обратно. Сиплое дыхание стихло.

Геральт на всякий случай отодвинул один из кусков плиты в сторону и, обнаружив за ним дёргающееся в судорогах тело в церемониальном ангмарском наряде, нанёс завершающий удар, избавив Мордрамбора от мучений.

— Ох, и гнусный же ты... — устало сказал ведьмак. Тем временем Нармалет задумчиво рассматривала собственными руками выкованный Наркил, сняв его с отрубленной руки старого недруга.

— Это кольцо дало мне великую власть. Воинства Арнора падали передо мной, и враги Ангмара трепетали, услыша моё имя! Тогда я звалась Амартиэлью, жаждала славы, власти и подвигов!

В какой-то момент Геральту показалось, что сейчас эльфка снова присвоит Наркил себе, и избавляться придётся ещё и от неё — а двух поединков с чародеями в этой раковарне он не выдержит. Но всё пошло немного не так.

— Но всё пошло прахом, и я — по-прежнему всего лишь Нармалет, дочь Лаэрдана, — с горечью сказала магичка и зашвырнула Наркил подальше в плавильню. С шипением кольцо, за которое прислужники Тьмы готовы были разорвать друг друга, исчезло в жидком металле.

— Теперь надо спешить, — сказал ей ведьмак. — Нас скоро можно будет есть вилкой, а нам ещё Мордирита обезвреживать.

— Надо подумать, как нам перебраться через... — начала Нармалет и вдруг заметила, что ведьмачий Знак дал неожиданный результат. — Смотри, Геральт! Одна из колонн упала поперёк расселины!

Они с великой осторожностью пересекли "реку" из калёного железа по довольно непрочной колонне, которая в конце концов прямо за ними с хрустом развалилась надвое и упала в испепеляющий поток. Ведьмаку чудовищно хотелось пить и трудно было дышать — впрочем, ренегатке было не лучше.

— Знаешь, Нармалет, — вспомнил вдруг Геральт. — Однажды Лютик затеял сочинять грандиозную пииму про спуск в преисподнюю. В трёх частях, с прологом и эпилогом, и посвящением... Не помню точно, но какой-то очередной своей высокородной курве. Так и не закончил.

— Сюда бы его на пару часов, — ответила не менее усталая Нармалет. — Мы почти у цели!

 

Длинная, длинная, длинная лестница привела напарников на верхние ярусы Гадор-Гуларана — здесь уже было значительно посвежее и, судя по шкафам с множеством свитков и переплётов и письменным столам, находилась администрация рудника.

Поначалу казалось, что канцелярию ведьмак и эльфка пройдут беспрепятственно — в палате их встретили только два ангмарца-переписчика, которые толком не знали, где искать Мордирита, и Нармалет с чистой совестью заколола их. Но и ей, и Геральту пришлось подзадержаться — после забегов по шахтам и плавильням обоим требовался отдых.

— Ну, за эльфов, — ведьмак разлил по кружкам воду из графина с одного из столов на двоих, и они с чародейкой-перебежчицей быстро и смачно выпили обжигающе холодное питьё. Геральт хотел было ещё крякнуть "Ласточки" из склянки, но, подумав, не стал — он подозревал, что после воздействия жаром и паром в течение долгого времени его эликсиры могли потерять свои свойства.

— Боюсь, их теперь вообще придётся вылить на... — Тут ведьмак услышал в дальнем конце канцелярии скрип открываемых дверей и топот ног: — Bleadd, сюда идут!

Геральт и Нармалет заняли позиции за шкафами. Чутьё подсказывало охотнику на чудовищ, что в административный корпус вошли несколько людских ангмарских воинов, а подёргивающийся медальон — что кто-то из них владеет магией.

— Обыскать всё! — зычно командовала какая-то ангмарка на Чёрной речи. — Если эти мерзавцы здесь, им особо негде прятаться!

— Когда они подойдут, роняем шкафы, — громким шёпотом сказал ведьмак своей новоявленной товарке. Несколько минут Нармалет и Геральт выжидали, наконец первая четвёрка ангмарцев приблизилась к канцелярским шкафам — и напарники, поднавалившись, исполнили задуманное, выскочив наружу с обнажёнными стальным ведьмачьим мечом и Дунакаром. Тут оказалось, что группа захвата несколько больше, чем они предполагали — человек двенадцать (без учёта задавленных шкафами), и среди них как минимум одна магичка.

— Сдавайтесь! И вам сохранят жизнь! — скомандовала она, угрожающе покачивая посохом.

— Разве это будет жизнь? — ответила Нармалет, которая знала как никто, что такое быть особо важными пленниками Ангмара. — Ведьмак, командиршу брать живьём! — И началась очередная схватка. Потеснив ближайших ангмарских меченосцев, Нармалет попыталась нейтрализовать магиков, а Геральт, срубив двоих, решил опять применить военную хитрость и ведьмачьи Знаки против превосходящей силы противника.

Неожиданно для ангмарцев ведьмак вдруг начал швырять свои склянки с испортившимися уже эликсирами в шкафы, столы, деловые бумаги, один раз попав в голову какому-то мелкому колдунишке. Думая, что у него кончились "снаряды", выжившие воины ломанулись хватать врага Ангмара номер один — и в этот момент Геральт сложил знак Игни. Залитая эликсирами на спирту канцелярия быстро оделась пламенем, и воины Мордирита в панике отшатнулись. За ними, стараясь обгонять огонь, бежали ведьмак и Нармалет.

— Да ты просто сумасшедший поджигатель! — с нотками восхищения возмутилась эльфка. Но как бы то ни было, от их врагов уже оставалось меньше половины, и почти все оставшиеся ангмарцы полегли под ударами мечей в зоне, ещё свободной от огня. Оставалась командирша-магичка, которой Нармалет сломала посох.

— Говори, стерва — где прячется наместник Мордирит?! — сказал Геральт, угрожающе надвигаясь на магичку, которой его пособница заломала руки. Магичка, несколько секунд молча оценивавшая свои перспективы, ответила:

— Будет с минуту на минуту, несчастные! В парадном дворе... По коридору прямо!

— Спасибо! — ответила Нармалет и нанесла бывшей коллеге удар в спину.

— Да ты почти как Иорвет, — усмехнулся ведьмак.

— Я обычная женщина народа нольдор, гордого и жестоковыйного, — парировала чародейка и закашлялась от дыма. — Уходим, пока не задохнулись.

Геральт и Нармалет покинули по задымленному коридору полыхающую канцелярию и, открыв изнутри последние двери, оказались у парадного подъезда к Гадор-Гуларану — на широкой площадке, занимавшей большой скалистый уступ, с которой открывался отличный вид на громады сразу трёх великих горных хребтов Средиземья, сходившихся в этом месте.

И на фоне этого вида к площадке приближался крылатый силуэт. Медальон ведьмака задёргался совершенно неприлично, а силуэт премерзко заорал, напоминая ему, что он имеет дело с гигантской виверной из Мордора — транспортом для избранных, кольценосцев и их высокопоставленных подручных.

— Мордирит лёгок на помине, — сказал он Нармалет.

— Вот именно — на помине, — кивнула ему жестоковыйная эльфка-нольдор голосом обречённой.

 

— Какие эльфийки — и без охраны! — с мерзким шипением воскликнул призрачный наместник Ангмара, сажая свою летательную нечисть. — Амартиэль, я рад приветствовать твоё возвращение в Гадор-Гуларан! Я ждал этого события — но думал, ты вернёшься одна! А ты притащила с собой этого безродного ведьмака, поведав ему сказку о том, что хочешь исправить содеянное! Это смешно! Все ведь знают, что на деле ты жаждешь свергнуть меня и снова править Ангмаром!

— Умолкни, недоделанный король! — рявкнула в ответ Нармалет, на фоне горящих палат Гадор-Гуларана смотревшаяся очень эффектно. — После своего предательства ты стал так мне ненавистен, что я охотно наслажусь твоим падением вместе со всем Ангмаром впридачу! Уже покоится твой новый пёс Мордрамбор под развалинами собственной кузни, уже расплавлен Наркил, навеки вернувшись обратно в пылающее железо! У Чёрного Властелина больше нет власти в этих ущельях, и я больше не Амартиэль — а Нармалет, какой нарёк меня отец!

— Посмотрим, сможешь ли ты со своим любовником противостоять мне... Нармалет, — с убийственным презрением прошипел это имя Мордирит. Призрачная тварь наподдала шпорами на сапогах под бока своей ездовой виверны, и та взмыла вверх, а наместник тем временем пустил из бесплотных "рук" в кольчужных перчатках мощную струю лилового пламени.

— Боюсь, даже Квен тут уже не помо... — начал было Геральт, но осёкся, поняв, что лиловым огнём Мордирит поливать их не будет. Вместо этого глава Ангмара оставил им на земле собственную иллюзию, так же паскудно шипящую и размахивающую мечом. Ведьмак попробовал развеять её глазом Нехалены, но иллюзия даже и не почесалась.

— Холера! — С этим словом Геральт достал серебряный меч и с ним уже атаковал с тыла иллюзию, с которой спереди Дунакаром уже разбиралась Нармалет. Такого натиска фальшивый Мордирит не выдержал и быстро распался. Но на этом ассортимент настоящего наместника Железной Короны ещё не был исчерпан.

— Приди ко мне, Нармалет! — раздался утробный голос. Геральт обернулся и увидел не то человека, не то эльфа с кожей цвета вулканического пепла, глазами, горящими как угли, и на две головы выше ведьмака. Кого-то он ему напомнил...

— Я ещё столькому могу тебя научить! — из воздуха соткалась вторая аналогичная иллюзия.

— Это Саурон тех времён, когда он ещё жил среди нас в прекрасном обличье мудрого наставника! Бей! — воскликнула Нармалет и пошла в атаку на видение своего бывшего учителя и вербовщика. Геральт взялся за фальшивого Саурона II, и их ждала та же бесславная участь, что и иллюзию Мордирита. Тут, похоже, настоящий наместник решил сменить тактику.

— Геральт?! — раздался до боли знакомый ведьмаку голос. Он даже почувствовал запах сирени и крыжовника.

— Йеннифэр? — развернулся ведьмак в сторону темноволосой и вопиюще сексуальной магички с фиалковыми глазами, и только потом уже сообразил, что это наверняка очередная чёртова иллюзия.

— Я так и думала. Тебя даже в засаде среди орков оставить невозможно, — справа заходила уже вторая Йеннифэр.

— Эльфская чародейка? Мне всегда казалось, что они менее уродливы. Что, Геральт, на безрыбье и рак рыба?! — слева с теми же родными интонациями вещала третья Йен. Тем временем Нармалет, судя по своим выкрикам, переживала индивидуальную порцию издевательства:

— Отец! Отец! Это клевета, я не предавала тебя! Аннатар обещал мне вершины своего искусства, отец! — похоже было, что эльфку мучают такой же толпой фальшивых Лаэрданов. Ведьмак потряс головой, отбрасывая наваждение, и начал крушить его мечом:

— A dy'eabl aep hoel, bloede wraethe!!! Bleadd!!! — Наконец все обильно напочковавшиеся Йеннифэр исчезли. Но вместо них на поле брани нарисовался ещё один знакомый силуэт:

— Весемир!

— Не ждал? — с укоризной начал вещать мнимый наставник Школы Волка. Геральт действительно не стал ждать, пока ещё десяток Весемиров начнёт давить ему на больное место, и снова ринулся в бой с иллюзиями. Затем ведьмак последовательно утилизировал по четыре-пять Сианн, Дийкстр, Шеал де Танкарвилль и Гюнтеров О'Димов. Мордирит попытался было явить ему Малену, шлюху и шпионку из Флотзама, и на этом, похоже, фантазия наместника исчерпалась.

— У тебя всё окончилось? — спросила усталого Геральта такая же вымотавшаяся Нармалет. — Меня эта тварь изводила призраками Сары Храббард, Сайи из Форохеля, Келебримбора и ещё каких-то Edain, которых я уже пятьсот лет как забыла.

— Мои иллюзии тебе ничего не скажут, — ведьмак вытер пот со лба и посмотрел в пасмурное ангмарское небо. — Так, а где же милсдарь наместник?

— И правда... Хватит, Мордирит! Ты боишься сражаться с нами, подлый трус?! Выходи и покажись нам во всей своей силе, а не прячься за чужими мороками! — грозно выкрикнула эльфка.

— Не сейчас... — подал было голос Геральт, но было поздно. Мордирит быстро спустился сверху, будто бы был пауком на невидимой нити. Пассом своей мнимой руки он отшвырнул ведьмака в сторону догорающей канцелярии — так, что на него едва не осыпались горящие оконные рамы.

— Будь по-твоему, Нармалет! — прошипел наместник и, даже не вынимая меча, другой рукой ударил эльфку по ногам лучом багрового пламени, который исчез так же быстро, как и появился. Нармалет пала как подкошенная. "Зараза..." — в который раз уже за этот день прорычал Геральт и начал максимально аккуратно подкрадываться к Мордириту, который позабыл уже про него и вещал, упиваясь лёгким торжеством над своей бывшей соратницей:

— Отдам тебе должное — ты сделала всё, что могла, и даже большее, чтобы навредить мне. Но всё впустую! Здесь ты и сгинешь, так ничего и не изменив! Тебя на века запомнят как Амартиэль, палачиху и мясничиху на моей службе, и все народы Запада будут проклинать тебя и твоего отца, Лаэрдана Сущеглупого и Наивного...

Этого наместнику Ангмара говорить не следовало.

— Никогда! — Нармалет подняла ослабшую руку с Дунакаром и стала, превозмогая боль, колоть под доспех Мордирита в призрачную псевдоплоть, раньше, чем Геральт подобрался на нужное расстояние для удара. — Я — Нармалет, запечная ты крыса! — Словно десятки лучей света проткнули призрачного ублюдка насквозь от прикосновения Мстителя Запада к неким важным центрам. Раздался визг сотни резаных свиней, доспех с алым плащом, которые больше ничего уже не держало, обрушились, вспыхнули и в один миг обратились в вонючий, абсолютно чёрный пепел.

 

— Чтоб тебя... — проводил правую руку Короля-Призрака обратно в небытие Геральт. Попирая сапогами всё, что осталось от Мордирита, он прошёл к Нармалет и, попытавшись поднять тело эльфки на руки, сказал:

— Мы сделали это, Нармалет, дочь Лаэрдана. Дух Мордирита уничтожен — и больше не вернётся. Теперь нам пора. Скоро начнёт темнеть — а мне ещё как-то тащить тебя в Гат-Фортнир...

— Это бессмысленно, Геральт из Ривии, — ответила чародейка. — У меня больше нет сил. Кончается моя жизнь в Арде, ведьмак... Но не плачь обо мне... Моё имя очищено теперь от грязи... Я покидаю эти берега, зная, что помогла развеять Тьму, которой служила... тысячи лет... И я увижу... мать... и отца...

— Нармалет... — и ведьмак замолчал, поняв, что делать и говорить тут уже нечего.

— Цветы Линдона! Я снова вижу их... — из последних сил воскликнула эльфка и умолкла, поникнув навечно. Нармалет из Линдона не стало в Средиземье. Её лицо хотя бы после смерти стало спокойным и безмятежным.

— Va faill, Narmalet, — только и оставалось констатировать Геральту. На руках его было мёртвое тело победительницы Мордирита. Впереди — обрыв неизмеримой глубины. Позади — тлеющие чертоги Гадор-Гуларана, от которых в ужасе от участи своего вождя разбегались орки и ангмарцы.

И из всего этого ему надо было ещё как-то выбираться к своим.

Глава опубликована: 28.04.2025

Из Ангмара с любовью (IV)

Долина Ривенделл, Последний домашний приют. Начало декабря 3018 г. Т.Э.

— Глорфиндель оказался прав, — сказал Элронд Полуэльф, выслушав рассказ ведьмака о событиях в Гадор-Гуларане. — Именно Нармалет суждено было сокрушить Мордирита. Пожертвовав собой, вернула она себе доброе имя и будет отныне жить среди героев на Заокраинном Западе.

— Точнее, урна с её прахом будет жить в Гат-Фортнире, — мрачно буркнул Геральт, оглядывая роскошные интерьеры эльфской библиотеки.

— А ты, Белый Волк, не терзай себя понапрасну, — молвил Элронд. — Твой вклад в искоренение ангмарской угрозы тоже не будет забыт. Немало прозваний у тебя в разных уголках Средиземья, но после похода на Гадор-Гуларан по праву будешь прозываться ты Геральтом, Светом Надежды.

— Спасибо на добром слове, конечно — только мы всего лишь убрали наместника и его помощника. Король-Призрак со своими кольценосцами остался, и рано или поздно пришлёт из Мордора что-нибудь похлеще Мордирита, — мягко возразил ведьмак.

— Если будет ему над чем наместничать, кроме волков и камней, — вступил в разговор Арагорн. — Вы не просто сокрушили Мордрамбора и Мордирита — вы лишили властелина Мордора главного проводника своей фанатической воли и чародейной силы на Севере. Ты сам рассказывал, как бежали в ужасе защитники Гадор-Гуларана, видя, что стало с их господином. Я на днях получил донесения из Гат-Фортнира, что паника ширится, ангмарцы оставляют мелкие крепи то тут, то там, а орки не повинуются более их приказам и начали жить грабежом своих же вчерашних начальников и союзников. Голодир подумывает о походе на Барад-Гуларан — хотя из-за чёрных чар вряд ли его следопыты смогут там обосноваться. А галлорги спустились с гор в свои старые долины и в союзе с креотами, эгланами и гномами готовят набеги на крепости в западном Ангмаре.

— Словом, скоро у "Ангмара возрождённого" ни над чем не останется власти, кроме Карн-Дума с пригородами, где страх перед пыточными Саммат-Баула будет хоть как-то её поддерживать. И тогда нам будет просто нанести прислужникам Тьмы последний удар. А может и нет — сам ведь ведаешь, что готовится поход с Кольцом, при удаче которого остатки Железной короны рухнут сами собою, а при неудаче... — Элронд посмурнел. — Но не будем сейчас об этом, чтобы не омрачать наших бесспорных успехов на севере.

— Значит, "Песнь об Амартиэли и Лаэрдане" можно заканчивать на мажорной ноте, не погрешив против истины, — сделал вывод Лютик, который пристроился тут же в библиотеке, чтобы почерпнуть самые вкусные подробности из рассказов Геральта. — Как-то так: "Темницы рухнут, и свобода вас встретит... хм-хм-хм... Как она встречает? Радостно у входа...".

— И меч отдадут, — подсказал ему ведьмак, вспомнив про Дунакар.

— В размер плохо встаёт. Тут подумать надо... — ответил трубадур, что-то чиркая пером.

— Что ж, полно о поэзии, милсдари эльфы, полуэльфы и друзья эльфов. Поговорим о награде? — перевёл разговор в практический регистр Геральт.

— Обещанная награда перед тобой, ривянин, — на этих словах Элронда два эльфа внесли в залу легкий доспех образца следопытов Севера, который, может, и был не лучшей защитой против оравы тяжеловооружённых троллей, но для охоты на чудовищ подходил весьма кстати.

— То, что надо, — сказал ведьмак.

— Есть у нас и ещё кое-что. Лаэрдан оставил эти вещи тебе, ведьмак, да всё руки не доходили, — добавил Элронд, и третий эльф вручил Геральту небольшой свёрток. К нему прилагалась записка почерком покойного контрразведчика Eldar:

Здравствуй и прощай, Геральт из земель предальних.

Я приготовил это для тебя. Может статься, что я не вернусь из Там-Мирдайн, но всей душою надеюсь, что моя посылка найдёт адресата. Благодарю тебя за все твои подвиги и вынужден просить о прощении.

Давным-давно моя гордыня лишила меня дочери, а после смерти её матери меня ослепила скорбь. Теперь, может быть, ты поймёшь, почему я сделал то, что сделал.

— Вы не против, если я вскрою его здесь, милсдари? — Молчание послужило знаком согласия, и ведьмак открыл загадочный свёрток.

Внутри лежал медальон, сам по себе выполненный весьма искусно, но несколько смущавший Геральта тем, что мастер пытался подделаться под его знак Школы Волка. Повертев последний подарок покойного Лаэрдана в руках и пощупав, ведьмак обнаружил, что он открывается.

— Что там? — громким шёпотом спросил Лютик.

Вместо ответа Геральт вручил ему раскрытый медальон на цепочке. Внутри него был красочный и прорисованный в мельчайших подробностях карандашный портрет Нармалет — ещё молодой, по-эльфски цветущей и не изуродованной чёрной магией.

— Какая фемина... — расплылся в мечтательной полуулыбке виконт де Леттенхоф. — Понимаю Чёрного Властелина — уж простите, что я это говорю! Ты был прав, ведьмак — меня бы такая склонила на службу Мордору единственным взмахом ресниц.

— Она ведь пожертвовала собой, Лютик. За твою пиитическую задницу в том числе, — ответил Геральт и протянул руку с медальоном ему. — Носи-ка его лучше ты — пусть вдохновляет тебя при работе над балладой. Простите, милсдари, но я оставлю вас. Слишком много накопилось воспоминаний за эти четыре сумасшедших месяца.

...Гэндальф этим вечером нашёл Геральта не сразу — ведьмак культурно отдыхал в гостевых покоях краснолюда Гимли, с которым предавался рискованным экспериментам с гномьим спиртом. Оживлённый экспериментами, доблестный сын Глоина напористо объяснял Белому Волку, что эльфы нагло надули того с доспехом и что точно такой же ему бы по божеской цене изготовили в мастерской Чертогов Торина его, Гимли, очень способные троюродные братья.

— Да и х-х-х-хер бы с ней, с к-кольчужкой. В-важно д-другое. З-знаешь, к-как обычно н-называют в-ведьмаков?! П-приблуды. М-мутанты. Н-нечистая с-сила. Г-головорезы. И к-когда т-ты п-после эт-того вс-с-с-сего — С-свет Н-надежды... На-де-жды, пнмаешь?! Э-это стоит л-любого м-мешка с-с-с-с-с-з-з-золотом! — возражал Геральт.

— Я погляжу, ты уже нашёл способ с умом отметить победы над Ангмаром, Геральт из Ривии?! — обратился к нему гроссмейстер.

— Мэтр Гэндальф, вы же ра... ра... зумный человек. В-вы же не думаете, ч-что мы здесь иг-граем в к-крестики-нолики, — ушёл в оборону заметно покачивающийся ведьмак.

— Не для того я пришёл, чтобы тебя упрекать, неупоимейший из ведьмаков Каэр Морхена, — покачал бородой Серый магик. — Скорее принести ещё одну радостную весть — разведчики Элронда возвратились из походов по Средиземью. Так что вскоре на Юг отправится известное вам обоим Кольцо. И если с его помощью мы сокрушим Вражью силу — будь то Саурон или Саруман — то как знать, может, для тебя вновь откроется путь в твой дом среди винограда, сирени и крыжовника!

Впоследствии ведьмак и впрямь принял горячее участие в судьбах Кольца Власти.

Но это уже совсем другие истории.

Глава опубликована: 29.04.2025

Книга III. Туннели Мории.

Уж сорок с лишним лет утекло в Средиземье после Войны Кольца и похода Братства в Мордор и иные земли, в котором я имел честь участвовать, но и по сей день не сходят они с языков Свободных народов.

И немудрено, что на чужую славу, добытую в борьбе с Черным Властелином, как мухи на мёд, слетаются охотники к ней примазаться. Ещё помню я время, когда и шагу не мог ступить без того, чтобы не столкнуться со своим самозваным спутником по походу на Восток, которого отродясь не видел, но который тщетно надеялся сделать меня своим поручителем у заимодавца. Да и сегодня в захолустных трактирах порой требуют бесплатного эля очередные "десятые Хранители", хотя они давно уже стали именем нарицательным, потеснив в нашем языке пятое колесо и пятую ногу собаки.

Геральт из Ривии, ведьмак, также ошибочно почитается иными сочинителями и диванными военными мемуаристами как десятый Хранитель Кольца. Заявляю всем этим деятелям официально и чётко — беловолосый ривянин никогда не примыкал к нашему братству и не сопровождал нас по пути в Мордор.

Но с другой стороны, ведьмак стяжал себе большие заслуги перед Братством Кольца при подготовке похода в Мордор, и порой я думаю с тревогой, как бы мы дотянули хотя бы до Ривенделла, если бы многие опасные для хоббита обитатели придорожных зарослей не стали трофеями Геральта. А после того, как мы тронулись в путь с Кольцом, какое-то время ведьмак следовал за нами, пресекая попытки угрожать братству с тыла.

В этой книге собраны рассказы о похождениях и злоключениях Геральта из Ривии и его друзей на пути Кольца и в соседних землях, в глубочайших подземельях гномьей Мории и на высоких таланах эльфийского и увыю постепенно пустеющего Лориэна, а также о том, как стараниями в том числе ведьмака пал Дол-Гулдур, замок ужасов Чёрного властелина, и очистилось от порчи Мордора южное Лихолесье.

К сему 29 апреля 43 г. Четвёртой Эпохи, сиречь 1464 года по исчислению Шира, руку приложил

Мериадок Брендибак, сын Сарадока.

Глава опубликована: 29.04.2025

Тварь у порога (I)

ВАРНИНГ: нехронологическое повествование! Действие арки происходит сразу после "Серого ужаса" и перед событиями последних частей "Расхитительницы гробниц".


Как вы уже, думаю, знаете, 23 сентября 3018 года ушедшей уже Третьей Эпохи Геральта из Ривии, Лютика и скрашивавшую их досуг некую Молли-Солнышко разбудил немилосердный стук в дверь. Ведьмак, выругавшись по-краснолюдски, взял стальной меч и в два прыжка подскочил к двери, приоткрыв её на цепочку. С той стороны стоял молодой парень в плаще дунадана.

— Эге, каким-то таким я и представлял ведьмака — даже спит с мечом под матрацем, — съехидничал дунадан. — Я Амдир, послан сюда от Бродяжника. Срочное дело!

— Его эльфская зазноба потеряла пуговичку, — мрачно предположил Геральт.

— Если бы всё было так просто и весело, — вздохнул Амдир. — Кольценосцы снова объявились на Западе! Нашу заставу на Сарнском броде разметали, как соломенный домик! И что хуже всего — они отправились в Шир!

Геральт вспомнил свои встречи с назгулами — и чуть не проблевался. Потом вспомнил, где именно и кто держит у себя Кольцо. И понял, что это значит:

— Зараза...

— Чёрные всадники рыщут по всему Тракту от Четвудского леса до самой Хоббитании, — рассказывал Амдир, пока ведьмак, оперативно одеваясь, спускался, рассчитывался с трактирщиком и направлялся на конюшню. — И ночью получили мы весть от верного человека из "Забытого приюта", что один из них скачет в эти края. Молвят, стакнулся он с местными лихими людишками из Четвудского леса, которые обещали ему выдать головою полурослика по имени Бэггинс!

— Бэггинс? Откуда у них Бэггинс, он же сидит... А-а-а! — вспомнил тут ведьмак, о ком идёт речь. — Может, это Мундо Саквиль-Бэггинс, который вчера как раз уехал по делам через лес? Тогда пусть забирает. — Что с Мундо, что с его тётушкой Лобелией Саквиль-Бэггинсами у Геральта сложилась стойкая взаимная неприязнь.

— Страшные речи говоришь ты, Геральт из Ривии, — не одобрил его дунадан. — Даже Мундо Саквиль-Бэггинс, хоть он скряга и паршивый торгаш, не заслуживает достаться кольцепризракам! Одно хорошо — если ты прав, значит, не тот он Бэггинс, о котором нам следует беспокоиться!

 

Геральт и Амдир выехали из Овражек — тихого идиллического городишки со смешанным населением из людей и низушек — и отправились на северо-восток, на южные закраины Четвудского леса, что простирался на север и восток от Бри и Арчета. В землях Бри Четвуд издавна пользовался репутацией пристанища волков и разбойников — его хозяевами считались Чернопустынники, одна из крупнейших шаек, крутившихся в мало-мальски населённых районах Западного Края. Но в сравнении со Старым Лесом или чащобами Троллистой пустоши этот лес — совершенно обычный и в меру светлый — казался туссентским дворцовым парком.

Через час с небольшим лес слегка расступился, и показался хутор Кэла Спригли, большой, богатый и хорошо ограждённый. Ведьмак и дунадан думали было туда завернуть, чтобы разузнать побольше о чернопустынниках и их пленнике Бэггинсе, но из-за ворот в них полетели сначала ругательства, а потом и вилы.

— Bleadd, — прорычал Геральт, у которого вилы вызывали живейшие воспоминания. Несколько работников с топорами и горящими головнями побежали к ним, но их остановил зычный голос крепкого чернобородого кмета — похоже, это и был Спригли:

— Да погодите вы! Вы что, не видите, что это следопыт? А с ним вазьмак, про которого Атли Паукобор рассказывал!

— Прости великодушно, Кэл Спригли, что напугали твоих людей, — сказал Амдир. — Думаю, вам здесь докучают Чернопустынники, а мы как раз едем по их душу.

— А для этого неплохо бы знать, где у них гнездовье, — добавил Геральт.

— К несчастью, не так далеко. Неделю назад они вышибли с фермы Пшеничкинса с сыновьями, Пшеничкинс теперь у нас отсиживается. А ночью к нам заявились, только отсюда мы их выгнали, одного до смерти уходили! — рассказал Спригли. — Только зря вы туда потащились — вас двое, а их десятка три, там вас и закопают на грядках! Разве что вазьмак своей рожей Пустынников распужает!

— На это и расчёт, милсдарь Спригли, — ледяным голосом ответил "вазьмак" хуторянину.

— Ну, коли вы на них отважитесь — то это вам дальше на восток, за реку! Я уж и в Овражки за подмогой послал, и в Арчет, так что вы держитесь! — проводил Кэл Геральта и Амдира.

 

За рекой лес стал заметно мрачнее и теснее, но уже через час езды ведьмак ощутил запахи похлёбки, конского пота и конских яблок. А ещё через некоторое время появилась замшелая каменная ограда и поросшие лишайником крыши, зазвучал гомон голосов и ржание. Похоже было, что новых хозяев на хуторе Пшеничкинсов стало существенно больше, чем старых.

— Думаешь, низушка тут держат? — спросил Геральт дунадана.

— Где же ещё? — ответил Амдир. — Хорошо, что стена не больно высокая, и два человека без труда на неё залезут.

Спешившись, напарники направились к ограде базы Чернопустынников, но тут ведьмак услышал какие-то едва уловимые шевеления в кустах. Геральт быстро развернулся, выхватывая стальной меч, и увидел крадущегося к нему мужчину в капюшоне дунадана. Второй зашёл Амдиру за спину и приставил ему к груди руку с арнорским кинжалом. Ведьмак решил было, что это какая-то ловушка бандитов и чуть не контратаковал, но тут этот второй сказал Амдиру до боли знакомым голосом:

— Неосторожен ты, Амдир! Будь ты орком или Чернопустынником, тут бы тебе и конец настал.

— Бродяжник, чтоб тебя, — ухмыльнулся Геральт. — Хоть ты и наследник in exilium и всё такое, но шутки у тебя дурацкие.

— Какие уж тут шутки, ведьмак, — ответил вожак следопытов. — Мы с Тораданом идём по следу одного из этих проклятых всадников и обнаружили, что едет он как раз сюда. По счастью, нашёлся способ срезать путь, и теперь у нас есть время, чтобы мордорская нежить не заполучила Бэггинса, кем бы он ни оказался.

— Кэл Спригли говорит, что у Пшеничкинса собрались человек тридцать, — предупредил Арагорна Амдир. — А нас четверо.

— Зато трое из этих четверых — дунаданы, а один — ведьмак школы Волка, — возразил сын Араторна.

Когда вся четвёрка не без труда перебралась через стену захваченного Чернопустынниками хозяйства, Геральт первым делом выдул почти целую склянку эликсира "Пурга" и покрался направо вдоль стены дома Пшеничкинсов, держа наготове стальной меч. В связке с ним шёл Торадан, тогда как Бродяжник с Амдиром избрали противоположное направление.

Из-за угла навстречу ведьмаку вышли две обвешанные разнокалиберными клинками наиуголовнейшие хари и, видно, не до конца понимая, на что подписываются, ринулись в бой с криками: "Опаньки, ведьмарь пожаловал! Ща тебя и завалим!". Продержались они против "ведьмаря" под "Пургой" недолго, так что даже участия Торадана не понадобилось.

— Никак вы, мля, не научитесь, — сплюнул Геральт, отодвигая обезглавленное тело одного из Чернопустынников в сторонку ногой.

Ещё один "пустынник" ловил на птичьем дворе немногочисленных уцелевших кур к обеду и не заметил сверкнувшего у него за спиной клинка Торадана. Ведьмак обезвредил ещё двоих разбойников знаком Аксий и уже собрался вплотную приступить к поискам низушка, но тут на него выбежала целая вереница бандитов — они направлялись к конюшням, где, судя по звукам боя, Амдир и Бродяжник приняли на себя основной удар.

При виде Геральта подкрепление приостановилось от неожиданности, и он воспользовался этим, проведя против них агрессивную силовую атаку. Вскоре оставшиеся четверо разбежались кто куда с воплями неподдельного ужаса, а один даже полез на крышу. Часть Чернопустынников вынуждена была отвлечься от боя с дунаданами, чтобы разобраться с ведьмаком, но едва он расшугал вторую большую группу, как услышал крик Торадана:

— Я нашёл полуросликов, ведьмак!

Геральт обернулся и увидел две клетки, в которых махали руками невысокие плотные фигурки. Выходило, что с "Бэггинсом" бандиты взяли кого-то ещё. Тем временем из хаты Пшеничкинсов вывалились ещё несколько залихватски истрепавшихся головорезов и не менее дико выглядящих девок с ножами.

— Задержи их, Торадан! А я займусь клетками — всё равно ключа у тебя нет!

Геральт подошёл к амбару, где Чернопустынники держали своих мохноногих пленников, узнал в одном из них — рыжей наглой хоббитской морде — Мундо Саквиль-Бэггинса из Отнорков и заметно поморщился. Его соседка — такая же морковно-рыжая низушка, но в синем платье — пыталась прыгать от нетерпения.

— Ну-ка, милсдари хоббиты, отойдите в сторонку, — деловито сказал ведьмак и сложил знак Аард — вполсилы, чтобы не повредить пленникам. Прутья клеток всё равно эффектно потрескались и поразваливались на части. Геральт протянул Мундо и его товарке по несчастью руки, чтобы вытащить их раньше, чем остатки клеток упадут им на головы.

— Спасибо, спасибо, спасибо, мастер ведьмак! — запищала низушка. — Давайте знакомиться — я Селондина Брендибак, что из Брендибаков Бакленда! Я уже боялась, что конец нам пришёл! Эти разбойники — ужасный народ!

— Очень вовремя, чтоб вас всех Враг побрал, — ворчал милсдарь Саквиль-Бэггинс. — А то бы пришлось самому спасаться! Теперь вытащите нас отсюда, пока эти мерзавцы не вернулись! Хотели меня продать, как мешок с картошкой!

— Кстати, а где все Чернопустынники? — удивился Геральт — но тут почуял запах гари и увидел, что Бродяжник с Амдиром подожгли сеновал, чтобы оттянуть усилия шайки на тушение. Тех, кто ещё пытался драться, троица дунаданов успешно оттесняла к усадебному дому и технично колола клинками.

— В общем-то, можно и уходить... — оптимистично начал ведьмак, но тут ощутил резкое дрожание медальона и до боли знакомые оцепенение с холодным потом:

— Твою-то мать!

 

На подворье Пшеничкинсов въезжал не кто иной, как самый настоящий назгул со всеми соответствующими магическими эффектами. Дунаданы отступили к полыхающим хозпостройкам, чтобы в случае чего пустить в ход против колдовской твари огонь.

— Прячьтесь. Я вас прикрою, — сказал Геральт своим подопечным низушкам и направился было в сторону Бродяжника и компании — хотя он знал, что против кольценосца ведьмачьи приёмы в сущности бесполезны, но бросать их одних против этой нечисти ему как-то не хотелось. Но Чёрный всадник, похоже, всё равно почуял хоббитов, помотав несуществующей башкой под капюшоном и прошипев:

— Это не тот Бэггинс-с-с-с! Обманщики! — и тут назгул издал особо отвратительный визг и атаковал следопытов. Геральт и его спутники парировали его удары горящими головнями, держа смертоносный магический клинок кольцепризрака на расстоянии. Тварь, впрочем, не менее искусно маневрировала, не позволяя себя подпалить.

— Назад! — делал выпады своим пылающим оружием Амдир. — Возвращайся в тень, падший король!

— У тебя нет власти надо мною, молокосос! — прошипел кольценосец и сделал ловкий укол моргульским клинком в подмышку случайно подставившегося дунадана. — Но скоро я получу над тобой власть!

— Нет! — воскликнул раненый Амдир.

Положение становилось критическим. Торадан мог бы стать следующей жертвой магического оружия, но тут ведьмак попытался обездвижить Чёрного всадника знаком Ирден. Конечно, для кольценосца это было несерьёзно, и тому потребовалось всего-то несколько мгновений, чтобы освободиться от пут. Но Геральту и Бродяжнику их хватило, чтобы подобраться к страховидле поближе и подпалить её чёрный плащ. С печальным визгом подгорелый назгул заскочил на коня и крепко вмазал ему под бока шпорами, покидая ферму Пшеничкинсов с криком:

— Проклятое пламя! Но я ещё вернусь, дунадан... За тобой!

Постепенно и люди, и хоббиты начали отходить от мордорской чёрной магии, нагнанной кольцепризраком. Геральт, следопыты и освобождённые низушки сгрудились вокруг Амдира.

— Ну что же ты! — с упрёком в нерасторопности бросил ведьмаку Торадан. Геральт только зло отмахнулся.

— Хорошо... хоббиты... вне опасности. Я рад, — молвил раненый дунадан, осев на землю и скорчившись. Бродяжник рылся в сумке в поисках перевязочного материала.

— Надо нам уходить, пока Чернопустынники не опомнились, — сказал ведьмак.

— Не...беспокойся обо мне, ривянин. Самая большая опасность... миновала, — продолжал храбриться Амдир. Но его вожак встал на сторону не столько Геральта, сколько здравого смысла.

— В лесу трудно нам будет тебя выходить. Доставим тебя в Арчет — тут недалеко. Да и хоббитов заодно, — веско молвил Арагорн.

Покидая новое логово чернопустынников, кавалькада слышала в спину крик кого-то из бандитов:

— Ничего, сволочи, Гнильсон с севера вернётся с ребятами — задаст вам под хвосты перцу! Ждите нас к ночи в Арчете, ублюдки! Щедро отдаримся — век помнить будете!

Глава опубликована: 05.05.2025

Тварь у порога (II)

— Славно вы чешете, господа хорошие — будто не вы, а ваш дружок-менестрель передо мной, — недоверчиво сказал капитан Джон Орляк, выслушав рассказ Геральта и Бродяжника о том, что случилось на хуторе Вила Пшеничкинса. — Один только вопрос остался — а с хрена мне вам верить?!

Орляк, ещё крепкий, но уже седоусый мужик, уже много лет был начальником городской стражи вольного Арчета, и всё это время ни Арчет, ни даже близлежащие Овражки никто не трогал — даром что стоял он на отшибе почти посреди Четвудской пущи. Так что капитан имел некоторые основания полагать, что его и его ребят для защиты мирного сна сограждан вполне достаточно, и к услугам следопытов и ведьмака относился, мягко говоря, скептически.

— Можешь мне не верить, Орляк, но не я один и не один ведьмак — такие почтенные члены общества, как Мундо Саквиль-Бэггинс и Селондина Брендибак, слышали собственными ушами, что уже сегодня ночью Чернопустынники пойдут на Арчет! — настаивал на своём Бродяжник. — Пригласи их на совет, и они подтвердят слово в слово!

— Да даже если и так! — парировал капитан. — Это не больше, чем пустые угрозы по злобе! Нас здесь около тыщи народу, и из них половина владеет не мечом и луком, так топором, заступом или мясницким тесаком! Это ежели баб не считать, которые, как разозлятся, тоже кой-чего могут. А их от силы сорок — а если вашу похвальбу послушать, так теперь втрое меньше осталось. Чернопустынники городу после вас не страшны!

— Да, мы их немало перебили, — кивнул Геральт. — Но их новый главарь, Гнильсон, ведёт с севера подкрепление. И, думаю, он его уже привёл. И даже это не главное. Судя по страховидле, которую мы видели на хуторе, Чернопустынники в союзе с натуральными прислужниками Тьмы. Той самой тьмы Мордора, которую в ваших краях не любят поминать к ночи, Орляк. И боюсь я, что у нас уже очень мало времени.

— Единственный прислужник тьмы, которого я тут знаю — это трактирщик из "Бешеного барсука". Вечно норовит пиво разбавить, и колбаса у него ещё недавно мышей ловила, — вмешался помощник капитана и фактически второй человек в Арчете, Кальдер Гуссак. — Не иначе, ведьмак, хочешь ты с городской казны слупить за бабушкины сказки как за цельного дракона!

— Уж чья бы корова мычала про городскую казну, Гуссак! — одёрнула Кальдера вдова Пег Древисток, полноправная хозяйка доброй четверти Арчета. Тут в магистрате началась склока, и больших усилий стоило Орляку и констеблю Репейниксу вновь придать заседанию благонравный характер. Наконец отцы города поручили Репейниксу — жилистому бородатому милсдарю, который чем-то напоминал Геральту его самого во времена последних поисков Цири — подвести итоги:

— Итого, — констебль трубно высморкался в скатерть и продолжил, — дамы и господа совет вольного города Арчета приговорили! Ведьмаку Герва... Геральту, Бродяжнику из пустошей, дунаданцам Торадану и Амдиру и хоббитам Мундо Саквиль-Бэггинсу да Селондине Брендибак дозволяем остаться в городе сколько надо, принимая во внимание телесные раны Амдира и душевные — оных хоббитов. Караул еженощный на всякий случай удвоить. Но! — для вящей значительности потряс милсдарь Репейникс указательным пальцем. — Общую тревогу не трубить, ополчение не сзывать и тем паче карательную икс... искпидицию против Чернопустынников не водить, потому они, по собственным показаниям оных пришлецов, силой зело недостаточны! Мы всё сказали.

Ведьмак не стал даже возражать — он как никто другой понимал, что против кольценосца, даже если он шуршит плащом у твоего порога, городская милиция не защита.

 

— Увы, увы! Трудно убедить миролюбивых и добродетельных граждан Арчета, что злые люди со злыми намерениями собираются вершить злые дела, — грустно усмехнулся Бродяжник за столом в "Бешеном барсуке". — Охотно уехал бы я отсюда, Геральт, благо Чёрный всадник ведает свою ошибку и теперь будет искать нужного хоббита! Но раны Амдира держат меня в стенах Арчета, да и для города нужно будет что-то сделать к ночи, пока не явились Чернопустынники и их зловещие покровители. Ты со мною, ведьмак?

— Да, — кивнул Геральт. — Как я и предполагал, милсдарь Саквиль-Бэггинс платить решительно не собирается. По мнению сего уважаемого низушка, мы слишком долго валандались с его спасением, а их сиятельство, видите ли, пропустили второй завтрак. После этого я объяснил Мундо, куда он может дальше идти и что там делать, а он, в свою очередь, рассказал много нового и интересного о моей матушке. Орляк и советники магистрата тоже дали понять, что не нуждаются в моих услугах.

Бродяжник на несколько секунд замолчал, обдумывая слова ведьмака, и добавил:

— Учти, ривянин, что награду твою мы обсудим потом, когда настанет более подходящий час. Сейчас же время работает на прислужников Тьмы.

Геральт отхлебнул из кружки и сказал:

— Кстати, о прислужниках — не так уж и неправ Гуссак. Пиво тут в последнее время и впрямь испортилось.

— Вот о Кальдере Гуссаке я и хотел бы поговорить для начала, ведьмак...

 

— О, ведьмак. Ты к кому намылился? — спросил белобрысый красномордый тюремщик Нед Древисток, нехотя оторвавшись от фляги с винишком.

— К Чернопустыннику по имени Отто. Его взяли ваши ребята недавно после налёта на хутор Спригли, — ответил Геральт, созерцая арчетскую городскую каталажку, великоватую для маленького городка. На тюремном дворе бородатый сослуживец Неда размашисто перевоспитывал розгами какого-то тощего кмета в колодках. Ругательства и свист розог не уступали друг другу в громкости.

"Всё как у людей, холера", — подумал ведьмак.

— Согласно законов вольного Арчета, особо опасным преступникам свиданиев не положено. Вне закона положено, но за пять золотых, — буркнул Древисток и вернулся к фляге. Геральт, пожав плечами, сложил знак Аксий, сэкономив пять золотых, и сказал:

— Приведи Отто и дай мне с ним поговорить. Расковывать не надо.

Повинуясь магии Знака, тюремщик поплёлся внутрь и вскоре привёл жестоко избитого разным сельскохозяйственным инструментом жилистого рыжего детину с волчьими скулами, закованного в кандалы. Видимо, Кэл Спригли и его люди, сочтя Чернопустынника мёртвым, так и бросили его в кустах, а при попытке уползти он попался арчетцам, тоже давно имевшим на шайку зуб.

— Ты Отто? — спросил его ведьмак.

— Ну да, а ты ещё кто такой? Этот... Ведьмин из Бри, что ли? — прокряхтел бандит.

— Я пришёл за информацией...

— Это ты лучше поди в ратушу да расскажи им формацию про то, что я невиновен! Меня Кальдер Гуссак подтвердит, его тут каждая собака знает! Я ему как есть первый друг! Скажи ему! — взвился Отто, сам того не подозревая, выложив Геральту всё, что он от него и хотел. — И пусть поживей меня выпущают из города — а не то, хе-хе, скоро сами у меня по кандалам да колодкам окажутся, мать их так!

— Спасибо. Ну я пошёл — и Геральт развернулся и направился бодрым шагом прочь от каталажки, не обращая внимания на выкрики очнувшегося от Знака начальника тюрьмы.

— Э! Ведьмак! Куда пошёл?! Отто, хера ли тут стоишь! Марш в камору! Кто тебя выпу... Ведьмак! Стой, сволочь! Динки, задержи его!

Динки, закончивший к тому времени экзекуцию кмета, рванул наперерез Геральту, сменив розги на увесистую дубинку, но охотник на чудовищ сделал ему подножку знаком Аард и преспокойно забрался в седло.

— Шевелись, Плотва!

 

— Этого я и боялся, — задумчиво сказал Арагорн, выслушав рассказ ведьмака о том, что произошло в каталажке. — Дарвунн ранее писал нам, что у Ангмара есть свой человек на высоком посту в Арчете, и он вполне может оказаться Гуссаком. Если, конечно, вопли Отто — нечто большее, чем разбойничья похвальба.

Мысли Бродяжника вслух прервал стон Амдира, тяжело ворочающегося на кровати дешёвой комнаты в "Бешеном барсуке". Хотя наследник Исилдура in exilium обработал его рану мазью из королевского листа, или же athelas, который щедро надёргал в лесу Геральт, дунадана всё ещё корёжило — чёрная магия призрачного клинка оказалась весьма мощной.

— Как там Амдир? — спросил ведьмак.

— Плох, — лаконично ответил Бродяжник.

— Я давала ему чай с иргой по рецепту моей бабушки, — добавила Селондина Брендибак, вместе с Арагорном ухаживавшая за раненым. — Когда я хворала, то после него всегда чувствовала себя лучше. Он вроде выпил... но пока всё охает, — пожав плечами, сказала низушка. — Пойду попробую заварить ещё...

— Зараза, — сказал Геральт и тщательно оглядел Амдира. Глаза следопыта были закрыты, а сам он бледен, как мраморная статуя на эльфских развалинах.

— Амдир не пил, — сказал ведьмаку Бродяжник, когда мазель Брендибак вышла. — Ему уже тяжело открыть рот, он просто делал вид, чтобы не расстраивать Селондину. Слушай, Геральт из Ривии... А не попробовать ли один из твоих чудодейственных эликсиров? Ты говорил, что для неподготовленного тела они могут быть ядовиты, но тут такой клин, что и впрямь пора клином вышибать.

— Однажды в Темерии местная травница убедила меня дать "Ласточку" девке, которую изранил грифон. Через некоторое время я снова проезжал этим селом, и мне рассказали, что девка выжила. Но никого не узнаёт и ходит под себя, — ответил Геральт. — Думаю, "Белый мёд" ничуть не хуже подействует.

Какое-то время Арагорн колебался, но потом махнул рукой и сказал:

— Такая жизнь ничем не лучше посмертия призрака. Что ж... Дурные вести мы уже обсудили, теперь перейдём к добрым. Торадан отправился созывать дунаданов, что несут дозор неподалёку в полях Бри, и скоро несколько из них будут здесь. А также Джону Орляку, сыну капитана, что бьёт в Четвуде дичь на продажу. С отцом он в ссоре, но, думаю, не откажется выручить земляков, не связанных с ним родством.

Из соседней комнаты, где поселились низушки, доносилось громкое чавканье и отфыркиванье милсдаря Саквиль-Бэггинса, который дорвался наконец до молочного поросёнка и яростно навёрстывал упущенное в плену у Чернопустынников.

— Ну что, — сказал ведьмак, — снова попробуем достучаться до капитана? — Но тут как раз раздался стук в дверь и голос старого Орляка:

— Именем закона, откройте! — Оказалось, что на пороге действительно стоит капитан с четырьмя вооружёнными дуболомами.

— Геральт из Ривии! — объявил Орляк. — Противу тебя выдвинуто обвинение в самоуправстве, покушении на должностных лиц при исполнении, колдовстве без дозволения городского совета...

— И заговоре против добрых граждан Арчета! — добавил из-за спин стражи начальник тюрьмы Древисток.

— Вот это последнее — что-то новенькое, — ухмыльнулся ведьмак.

— Ты тут шутки не шути, — сказал капитан Орляк. — Велено препроводить тебя к судье Пату Ботвиннику для рассмотрения. Тебя, сударь Бродяжник, там тоже ждут яко свидетеля!

— Как раз о заговоре против добрых граждан Арчета я должен тебе рассказать, капитан, — ответил Геральт.

— Вот судья тебя и послушает, — ответил непрошибаемый арчетский служака.

— Уже вечер, и скоро Чернопустынники могут исполнить угрозу. Нет у нас времени на тяжбы с Недом Древистоком и другими! — воскликнул Бродяжник.

— А-а... — тряхнул кулаком капитан. — Что там у тебя?

— Да почто вы его слушаете! — взвыл было милсдарь Древисток, но Орляк дал ему знак не встревать.

— Заключённый — Чернопустынник Отто, об истории с которым говорит милсдарь начальник тюрьмы, говорил, что у него есть в Арчете связи в самых высоких сферах. И называл мне имя Кальдера Гуссака. Тебе это может быть интересно, — ответил ведьмак.

— Что? Гуссака? Да я его ещё мальцом помню! Страж он исправный. Кто-то из вас врёт как сивый мерин, — покачал головой Орляк.

— Нед Древисток наверняка сам наслушался от Отто про Гуссака, который его освободит, — гнул своё ведьмак.

— Верно, наслушался! — кивнул тюремщик. — Но обвинениев не отзываю! Потому порядок быть должон, и вообще это ложным следом попахивает!

— Нас пятеро, ведьмак, — напомнил капитан. — Сопротивление бесполезно.

Геральт что-то прикинул в уме и сказал, чертя в воздухе Знак:

— Я вас предупредил.

— Держи его! — скомандовал было милсдарь Орляк, но стражники застряли прямо в дверях — знак Ирден действовал на них куда лучше, чем на назгула. Ведьмак схватил сумку с эликсирами и метнулся к окну.

— Что ты затеял?! — воскликнул Бродяжник.

— Усторожить исправного стража, — ответил Геральт, перелезая через подоконник.

— Погоди, ведьмак! Ты забыл "Белый Мёд"! — крикнул ему вслед Арагорн. Но ведьмака в трактире "Бешеный барсук" уже не было.

 

— Почувствуй себя Лютиком, старый дурак, — буркнул Геральт, поднимаясь с корточек после несколько болезненного прыжка со второго этажа, и направился в сторону тюрьмы как можно быстрее — наверняка Орляк уже снарядил за ним кого-то в погоню. И действительно — вскоре из-за угла появилась вся бравая четвёрка стражей порядка, отправленных на задержание ведьмака.

— Вон он, колдун * * *

учий!

Чувствуя, что столкновения не миновать, Геральт принял "Волка", рассчитывая под воздействием эликсира просто раскидать правоохранителей без лишней крови. Но в этот момент на улицу влетели несколько всадников.

— Торадан! — воскликнул ведьмак. — Ленглинн! Давно не виделись! А кто эти люди?

— Это Рениолинд, Мундол, Тортанн и Билл Моссфут из Пристенка, наш союзник, — ответил Торадан. — Слушай, ведьмак, а где А... Бродяжник?

— Так, а вы ещё кто такие?! — крикнул следопытам Нед Древисток.

— Мы на одной стороне с Арчетом, — ответил Торадан. — И пришли вам сказать, чтобы вы были поосторожнее, потому что через лес сюда продирается почти сотня мерзавцев, которую ведёт Чернопустынник Гнильсон. Им осталось часа полтора ходу, поэтому советую тебе разрешить свои разногласия с ведьмаком и Бродяжником поскорее — на твой город надвигается угроза посуровее рассерженного Геральта!

— Дак это... Получается... Он прав был, что ли?! — застыл посреди улицы начальник тюрьмы, приводя извилины к единому знаменателю. — Мать моя! Я тогда срочно на службу!

 

В свете новостей от Торадана и прибытия к Геральту и Арагорну хорошо обученной и вооружённой подмоги капитан Орляк вынужден был отказаться от претензий к ведьмаку и его спутникам. Тот, в свою очередь, смог снять наконец-таки Знак и выпустить Бродяжника, которого у постели Амдира подменила низушка Селондина.

Таким образом, когда объединённая орава налётчиков во главе с Гнильсоном в сумерках подступила к восточным воротам Арчета, вольный город встречал их почти что во всеоружии.

— Не беда, им даже сотней такой город не одолеть, — спорил с дунаданами капитан Орляк. — Если где и прорвутся — навалимся на них, отрежем от пролома — и нет больше Чернопустынников! Да ты и сам говоришь — из Овражек подкрепление чапает, охотники какие-то поднялись...

— До них надо продержаться, — возразил Арагорн. — А ты забыл про...

В этот момент в воздухе послышался свист стрел и треск пламени — банда Гнильсона пропитала свои боеприпасы горящей паклей. Частокол Арчета заполыхал в нескольких местах, и огонь уже грозил перекинуться на стрехи близлежащих домов и сараев.

— Про то, что нас могут поджечь, — закончил Бродяжник.

— Гуссак! — зычно крикнул капитан. — Поднимай народ, пусть по цепочке воду тащат! Гуссак!!!... Где его Враг носит?! — и выругался.

Стражники, следопыты и ведьмак уже вступили в схватку с первыми Чернопустынниками, которые полезли через частокол, пользуясь отвлечением части сил обороны на пожар. Геральт заметил, что Гнильсон действительно собрал большой и разношёрстный отряд — кроме изгоев из самого Арчета, Бри и Примостья, составлявших костяк банды, к нему прибились и южане, и изгнанники-эгланы, и воины-креоты с нагорья.

— Всё будет наше — и рыло в крови! — зазвучал под чернеющим небом клич Чернопустынников.

— Вперёд, вольный Четвуд! Наддай! — отвечали защитники Арчета. Ведьмак лично завалил, наверное, десяток разбойников, а лестницы стражники крюками затащили в город, но тут люди Гнильсона образовали второй прорыв, вытолкав из частокола прогоревшие брёвна и рванув в город к северу от восточных ворот, тесня стражу и дунаданов. Наверное, они всё равно бы получили суровый отпор, но тут беда пришла, откуда не ждали.

— Капитан! — Один из стражников, посланный искать Кальдера Гуссака, вернулся — только один и припадающий на ногу, зажимая рану. — Измена! Гуссак, собака, выпустил Отто и других ублюдков из тюрьмы... Они... — Стражник осел на землю.

— Ноба отведите в безопасное место и перевяжите! — велел Орляк. — А ты, ведьмак, разберись с Гуссаком, раз с самого начала почуял худое!

Геральт встретил Кальдера уже на рыночной площади. Заместитель командира стражей Арчета уверенно продвигался к центру города во главе двух десятков подонков, которым раздал оружие подчинённых Неда Древистока. Они разоряли и поджигали лавки, не встречая никакого сопротивления — большая часть людей Орляка была стянута к частоколу.

— А-а-а! Пощады! — раздался голос со стороны фонтана, где сгрудились трое заключённых, включая хромого Отто. Голос принадлежал начальнику тюрьмы, с которого теперь Чернопустынники ножами, гизармами и сапогами взимали компенсацию за моральный ущерб.

— Хватит с него! Так сдохнет! — скомандовал Гуссак. — Эй, все сюда! Тут ведьмак!

Наслышанные о ведьмаке уголовнички нехотя побросали погром и стали лениво подтягиваться к Гуссаку. Геральт хватил эликсир "Пурга" и на скорости обрушился на них со стальным мечом.

— Ох, сука! Мама! Что ж ты, падла, делаешь! — бросились врассыпную блатные, увидев первые потери в своих рядах. Наперерез им уже бежали арчетские мастеровые, вооружённые чем попало — так что ведьмак спокойно переключился на Кальдера Гуссака и Отто. Этот последний пал сразу, прошипев:

— Ништо, ведьмак... Вот король-чародей понаедет — он вам отплатит...

Гуссак не стал дожидаться, пока ведьмачий меч обкорнает ему лишние части тела, и тоже припустил — прорываться к основным силам Чернопустынников. Геральт хотел нагнать его, но тут услышал слабый голос...

— Постой... Ривянин... — Исколотый в десяти местах, с выпавшими наружу из раны кишками, Нед Древисток был ещё жив. — Ривянин... Прости... Они и правда... Кальдер послал людей... В "Барсука"... Спасай своих! — и милсдарь начальник тюрьмы потерял сознание.

— Зараза! — Это означало, что низушкам и оставшемуся на их попечение Амдиру грозила серьёзная опасность.

 

— Славно, что ты разогнал ораву Гуссака, Геральт, но дела наши плохи! — окликнул ведьмака капитан Орляк, весь в поту и крови. — Из-за них мы распылили силы, и теперь Гнильсон нас теснит к Ремесленной площади! Уже треть города полыхает! Теперь оборону займём тут!

— А что в трактире? — спросил Белый Волк.

— Если ты про Амдира... — ответил Арагорн. — Он, похоже, ушёл. Моя вина — я попросил у трактирщика воронку и влил в него пол-сосуда твоего снадобья, надеясь облегчить его участь... Амдир ещё минуту стонал и бился в судорогах, потом поднялся с кровати и побрёл как лунатик, не разбирая дороги. Я пытался его остановить, но он не глядя сбил меня с ног...

— Страсть-то какая! — пискнула мазель Брендибак, очутившаяся рядом. — Он как привидение по коридору прошёл и вышел прямо в окно, весь бычий пузырь разорвал! Мы насилу его внизу догнали!

— Безобразие! Какие-то разбойники, какие-то лунатики! Невозможно вести дела с этими Громадинами! Выживу — Орляка по судам затаскаю, какой бардак развёл! Поесть некогда! — бранился Мундо Саквиль-Бэггинс.

— Зараза... Что вы натворили! Ещё неизвестно, как организм отреагирует на эликсиры под магией моргульского клинка! — вскрикнул Геральт. — С ним может случиться что угодно!

— Полно! — отрезал Бродяжник. — Мы оставили его на коновязи под присмотром Ленглинна и Торадана! Некогда сейчас искать виноватых! Видишь?!

И впрямь, основные силы Гнильсона ломили на баррикаду, наскоро сооружённую горожанами из обломков. Ведьмак думал уж к ним присоединиться, пока чаша весов не склонилась ни в чью пользу, но тут произошло неожиданное.

Медальон Геральта недвусмысленно задрожал, выдавая присутствие не просто магии — ядрёнейшей чёрной мордорско-ангмарской магии. Такое случалось обычно в присутствии если не назгулов, то каргулов высшего разбора.

— Arse blathanna, — сказал ведьмак. — Похоже, на нас заходят со стороны кабака. Мне сейчас понадобится серебряный меч, поэтому нужно прикрытие с оружием против людей! Кто со мной?!

С Геральтом пошёл Мундол, как дунадан понимавший, что значит серебряный меч. Из окон "Бешеного барсука" летели вещи и даже мебель, слышалась ругань, шипение призраков и слова "Нет его здесь!".

— Курва! Гуссак с ними, — узнал голос ведьмак, заметивший, что от трактира фонит сильнее всего.

— Скорее на конюшню! Нужно найти Амдира! — крикнул ему Мундол. Но дунадан сам нашёл их.

Амдир брёл как сомнамбула по одному ему понятному маршруту. Его глаза с расширенными, как у кота на охоте, зрачками выдавали полный отказ разума, а меч был в крови. Похоже было, что Ленглинн и Торадан дорого продали безумцу свою жизнь — сам он был порядком ранен уже не моргульскими, а обычными клинками, но уже ничего не ощущал.

— Амдир! Остановись! Что ты творишь! Здесь твои старые товарищи! — взывал к нему Мундол. — Что ты сделал с Тораданом, Амдир?!

— Амдир! — словно эхом отозвался ему не то змеиный, не то загробный голос. Из "Барсука" вышли двое духов-каргулов в церемониальном красном облачении, вынудив ведьмака встать в боевую стойку с серебряным мечом. А за ними шёл ухмыляющийся Кальдер Гуссак с окровавленным тесаком.

— Довольно тебе брести в никуда без цели, Амдир, — прошипел на Чёрной Речи один из каргулов. — Отныне ты принадлежишь нам! Ступай, слуга Мордора! — и сделал призрачной рукой в перчатке пассы в сторону Амдира. Обезумевший следопыт резко изменился — в зрачках словно бы загорелись огоньки, а походка перестала быть пошатывающейся.

— Да, мой господин, — молвил Амдир голосом мумифицированного врана.

Глава опубликована: 10.05.2025

Тварь у порога (III)

"Ловко Мордор его перевербовал, — подумал ведьмак, глядя на Амдира, следующего за пассами перчатки каргула. — За пять минут и безо всяких фокусов. Очевидно, что Мордор, а не Ангмар — от этих тварей исходит слишком мощная магия, которой я даже в Ангмаре не встречал. Холера..."

Геральт и дунадан Мундол, кивнув друг другу, рванули вперёд, чтобы отбить Амдира, но по знаку мрачных посланцев Барад-Дура наперерез им выскочили Кальдер Гуссак и ещё какой-то малый из ганзы Чернопустынников, которого ведьмак пока не знал.

— Ты же не хочешь помешать мне рассчитаться за услугу?! — выкрикнул Кальдер, парируя удары ведьмака, причём под эликсирами. Да, рубака он действительно был неплохой. — Ходит молва, что у вашего брата принято в оплату забирать детей спасённых, чтобы учить их на новых ведьмаков. Эти запросили у меня оплату живым следопытом — и при них я стану наследным лордом Арчета!

— Сперва доживи до титула, ублюдок, — ответил Геральт, делая Гуссаку подсечку и обездвижив его раной в ногу. Зная, на что способен этот тип, ведьмак хотел нанести последний удар, но тут Мундол крикнул ему:

— Брось предателя! Твоё дело — чудовища! Догони их и перехвати Амдира! — кричал дунадан, тесня своего противника к горящей стене.

Каргулы и их добровольный пленник тем временем бесшумно двигались вперёд, и попадавшиеся на пути вооружённые мужчины — будь то стражники, горожане или бандиты — в смертном, удушливо-липком ужасе шарахались к стене. Ведьмак уверенно шёл у них на хвосте, но чёрная магия Мордора только придавала страховидлам скорости. Тем не менее, Геральт уже был готов к последнему рывку, как вдруг воздух разорвали звук рога и цокот копыт из темноты:

— Четвуд не сдаётся! — и через пролом в частоколе прямо на ведьмака вылетел десяток всадников с луками и мечами. Геральт рефлекторно отшатнулся в какую-то догорающую развалину, а когда он смог отряхнуть со штанов горящие угли и выбрался наружу, каргулов ему было уже не догнать. Ведьмак развернулся, чтобы забрать Плотву на конюшне и догонять нежить уже верхом, и тут услышал со стороны Ремесленной площади свист стрел, вопли раненых и ликующие крики:

— Джон Орляк! Джон Орляк вернулся!

В ответ крикам снова затрубил рог — уже не такой мощный и поодаль.

— Овражки! Овражки идут! Пришла подмога! — загомонили арчетцы.

Дело Чернопустынников было табак.

 

Геральт неуклонно следовал верхом на верной Плотве рысью через тёмную чащу ночного Четвуда, обдираясь об ветви, рассчитывая, что эликсир "Кошка" и ведьмачье чутьё помогут ему нагнать каргулов — или хотя бы найти, где они прячутся. По пути ему, несмотря на ночное время, не мешали волки или другие хищники — участники битвы за Арчет развели такой тарарам, что лесная живность попряталась по норам.

Остаточный магический след бесплотных мордорских порученцев вёл ведьмака сначала на восток, потом на юг, вдоль речушки, потом на юго-восток, через какие-то руины. Здесь на Геральта и следовавшего за ним Бродяжника напустились было арахноморфы, но знак Игни умерил их энтузиазм. Ещё несколько минут спустя след привёл к длинному оврагу с пещерой в конце.

— Не советую сейчас туда соваться, ведьмак, — покачал головой Арагорн. — Ясно, что эти пещеры связаны с тайниками и укрывищами Чернопустынников, но в них сам Враг ногу сломит, тем более ночью. И на этот путь я за тобой не вступлю.

Белый Волк подумал, что без помощника ему будет трудно среди неизвестного точно количества каргулов, а может — и назгулов, и согласился с ним.

Когда ведьмак и Бродяжник возвратились в Арчет, там дело было уже кончено. Увидя, что к защитникам города пришли подкрепления, Чернопустынники начали отступать, но арчетцы, овражкинцы и вольные охотники Джона Орляка-младшего перехватили и перебили большую их часть, оставив десяток бандитов для показательного суда и шибеницы. Кальдер Гуссак тоже на раненой ноге далеко не ухромал — разъярённые ополченцы схватили изменника на площади и, крепко избив, бросили в пожарище. Но Гнильсон успел смотаться в лес, уведя с собой десятка два людей из ганзы.

— Гнильсона мы ещё найдём, — сказал Геральту молодой Джон Орляк. — А сейчас главного мы добились. Арчет не достанется тем, кто не умел в нём ужиться с честными людьми. Тем, кто натравил на нас эту воющую погань в плащах с кровавым подбоем. А пока по всем вопросам обращайся к констеблю Репейниксу — мне надо похоронить отца.

В Арчете в эту ночь погиб каждый восьмой — кто-то от железа, а кто-то от огня. Не миновала эта участь и старого капитана Орляка, которого какой-то креот пригвоздил копьём к забору так крепко, что лишь четверым удалось освободить тело.

Тем временем Бродяжник, констебль Репейникс, возглавивший после Орляка стражу и ополчение, и его коллега из Овражек по фамилии Быстропут обсуждали планы окончательного разгрома банды.

— На ферме Вила Пшеничкинса они вряд ли засядут — ваши там вчера шороху навели! Но ить... значить... так ещё хуже! Они в любой развалине окопаться могут! Бродяжник, тут без тя никак! — уверенно заявил милсдарь Репейникс.

— Всех выходов из пещер под Четвудом не ведаем даже мы, дунаданы, — разочаровал его Арагорн. — И уж какой из них изберёт Гнильсон и его чудовищные покровители — тем более...

— Милсдари, возможно, вам понадобится моя скромная помощь? — раздался до боли знакомый Геральту голос.

— Лютик! Какого чёрта ты припёрся сюда из Овражек?! — подивился ведьмак. Профессор элоквенции был жив и здоров, правда, малость запачкан сажей.

— Когда вы с тем следопытом уехали, я сидел какое-то время в нумере, ловил мух, переводил в поте лица "Речи Финрода и Андрет"... Как вдруг въехал в город с гиканьем гонец от людей Бродяжника и сказал, что в Арчете назревают исторические события. Конечно, рядились овражкинцы долго, пока собирали ополчение, но как только — так я сразу! — ответил трубадур.

— Вы уж смотрите, сударь мой Лютик, воспойте ироических подвигов наших ребят как следовает! А то за что ж боролися? — признал барда констебль Репейникс. — А чем это вы нам помогать в поимке отвратников чернопустынных собрались?

— Видите ли, что касается пещер... Знаете ли вы Пристеночный водопад? Маленький и не дикий, но полный очарования?! Несколько дней назад мы с... В общем, я там очень приятно проводил время и... — начал Лютик.

— Будь краток, Юлиан Альфред Панкрац, — сказал ему Бродяжник.

— В общем, моя тогдашняя муза, решив освежиться после необузданных ласк поэта, заметила за водопадом неприметную пещерку, казавшуюся очень уютненькой... Но там так пахло табачищем, что использовать её для наших дальнейших игр, увы, было просто невозможно! И теперь я сказал себе: уж не ганзой ли Гнильсона там накурено? — добавил виконт де Леттенхоф.

— Если ты прав, то это объясняет, почему главарей Чернопустынников столько времени не могли поймать, — сказал Джон Орляк-младший. — Что ж, сейчас нам надобно дотушить пламя, дохоронить мёртвых и дать себе отдых. А завтра снарядим добрую облаву!

— Полагаешь, Амдир тоже там? — спросил ведьмака Арагорн.

— Даже если нет — там могут знать, где искать Амдира, — ответил Геральт.

 

Идея Лютика, как ни странно, сработала. Уцелевшие Чернопустынники так привыкли к мысли, что об их убежище под водопадом никто даже и не догадывается, что охрану выставили чисто символическую. Против следопытов и ведьмака она долго не протянула, а ведь с ними были ещё и добровольцы из Арчета, Овражек, Пристенка, Бри и с окрестных ферм. Гнильсон и его ганза, понимая, что кроме шибеницы им ждать теперь нечего, сопротивлялись отчаянно, но арнорское оружие, ведьмачьи мечи и Знаки делали своё дело не скоро, но верно.

— Здесь нет Амдира... Здесь нет следопыта... — тяжело дыша, говорил под знаком Аксий загнанный в угол и тяжелораненый главарь опаснейшей шайки в землях Бри. — И этих воющих тварей тут тоже нет! Они угнездились дальше к востоку, в Комариных топях ! Кажись, на Болотной заставе, на развалинах заклятых! Где же ещё им быть?!

— Теперь радуйся, Гнильсон. Может, и зачтётся это в твою пользу, когда судья в Арчете будет решать, побыстрее затянуть на твоей шее петлю или дать помучиться, — сказал Орляк-младший, затягивая на Чернопустыннике путы.

 

— Вижу я по твоему медальону — ты тоже чувствуешь, что Тень накрывает болота? — кивнул Геральту Бродяжник, когда лесная тропа, что вела на восток от Пристенка, спустилась в Комариные топи.

— Я чувствую, что не забыть бы нам охрой обмазаться, — ответил ведьмак. — Иначе нас безо всяких кольценосцев мошка выдует досуха.

— Не учи учёного, Геральт из Ривии, — хмыкнул наследник in exilium, но обмазаться, разумеется, обмазался. Как и его люди — Мундол, Тортанн и Реньолинд. Следопыты уже не первый раз забирались в топи, преследуя гробокопателей, колдунов или гоблинов и орков-лазутчиков. Но и Геральта не раз приводили в эту хлябь на восточном рубеже земель Бри заказы на арахноморфов и кровопросцев — а то и просто нужда в ингредиентах для эликсиров, которыми служили местные растения и насекомые.

Погоды 24 сентября стояли тихие, тёплые и безветренные, поэтому над котловиной, образовавшей Топи, стояла противная оранжево-розовая туманная дымка, в которой далеко на востоке угадывались очертания Заверти. Под ногами ведьмака и его новых товарищей хлюпала такого же цвета тухлая, застойная вода. Мошкара лезла в рукава и штанины, и гаже её зуда был только нескончаемый звук с дальних кочек "Кр-р-ровочки, кр-р-ровочки, кр-р-ровочки". Это стрекотали кровопросцы, чьи гнёзда, похожие на дерьмо, высились над болотами. Ведьмаку пришлось использовать знак Квен, чтобы хоть как-то отбояриться от гнуса.

Наконец в дымке показался приличного размера остров, а на нём — обломки стен и лестниц артедаинского времени, выдающие, что в былые времена стояла тут мощная крепь.

— Болотная Застава, — распознал её Геральт. — Раза три тут отмокал. Только теперь медальон дрожит всё чаще и круче. При мне такого дерьма не было.

— И воздух стынет, — добавил Реньолинд. — Хотя далековато ещё до вечера.

— Это не ночной холод, — сказал Арагорн. — Это ледяное дыхание тех, кто решил, что Амдир будет им лёгкой добычей. И мы должны торопиться, пока твари эти не вырвались на волю и начали губить земли Бри, — Про то, что, возможно, к каргулам Амдира привели его собственные эксперименты с "Белым мёдом", Бродяжник поминать не стал, чтобы не терять авторитет.

Пятёрка выбралась на относительно сухое место под осыпающейся и замшелой, но всё ещё внушительной кладкой древних арнорских стен. Геральт принял "Лес Марибора", заготовив с собой ещё и склянку "Пурги" для дальнейших схваток — учитывая непредсказуемые эффекты моргульского клинка в сочетании с эликсирами, ему имело смысл озадачиться уклонением и отражением ударов. Заодно ведьмак тщательно обмазал серебряный меч оставшимся маслом против призраков — с назгулами оно, может, и было бесполезно, но их подчинённым-каргулам очень не нравилось.

— Всё никак время не выкрою спросить, Бродяжник, — сказал Белый Волк. — А что тут раньше было?

— Две тысячи лет назад Артедаин возвёл здесь крепость, предназначенную оберегать перекрёсток Бри от поползновений братских Рудаура и Кардолана, — с горькой иронией ответил верховный следопыт. — А тысячу лет назад некому и нечего стало оборонять.

— Зато теперь нашлось что защищать в развалинах, — заметил Тортанн. — Решётка и замок на северных воротах — как новенькие.

Геральт без лишних слов примерился и своротил часть решётки знаком Аард. Образовалась дыра, в которую нетолстый человек легко мог протиснуться, чем и воспользовалась вся команда. Часовые из Чернопустынников, что доселе лениво бродили по стенам и курили трубки, оживились. Но — к удивлению ведьмака и дунаданов — только для того, чтобы с удобным предлогом спуститься к болоту и дёрнуть по кочкам куда подальше на свой страх и риск.

— Их что-то напугало, — резонно предположил Мундол.

— Ага. Вот что, — с этими словами ведьмак обрушил серебряный меч на довольно крупное и осклизлое умертвие, которое надвигалось на них из тёмного и сырого угла. Второе умертвие завалил Арагорн. Но с ними на ноги группы захвата Амдира накинулась ещё и орава кусачих могильных крыс — с этими пришлось разбираться чуть подольше.

— Не только от крыс они сбежали, ведьмак, — покачал головой Бродяжник. — Слышишь ли ты то же, что и я?

Геральт замер, вслушался в квакающую и кр-р-ровопросящую тишину, и ему показалось, что он слышит за дальними стенами чьё-то сварливое бормотание на Чёрной Речи, перемежаемое глухими стонами.

— Амдир там. В центре крепости. Именно оттуда ломит чёрная магия так, что воротит. И он у них. Кем бы эти они ни были, — ответил ведьмак.

— Тогда заходим справа. Обычно, когда проводят такие обряды, то лицом обращаются к Мордору — на юго-восток в нашем случае, и мы будем у них за спиной, — сказал Арагорн.

Геральт принял оставшийся запасец "Пурги", и пятёрка ринулась карабкаться наверх по осыпям с обломками плитки с арнорским орнаментом — семью звёздами. Наконец команда взобралась на площадку с несколькими уцелевшими колоннами, которая в древности была чем-то вроде командного пункта.

Здесь могильный холод Мордора пронизывал кости — даром что день был солнечным и безветренным. На площадке сгрудились два каргула в красном и тварь в чёрном — самая опасная и практически неодолимая даже для Геральта. А вот на импровизированном алтаре перед ними...

— Тебе не помешать нам, — кольцепризрак обернулся к новым пришельцам, и ведьмак снова ощутил до боли знакомые колотьё, холодный пот, давление. Словно само Око явилось прожаривать его магией. — Отныне обращение Амдира неостановимо, и быть ему верным слугою Всевидящего ока. Отдельно благодарю тебя, ведьмак, за твоё зелье — не ведаю, кто надоумил тебя влить его в этого юнца, но оно только помогло нам ускорить пересотворение. Я же покидаю это болото, оставив вас с Амдиром и его новыми товарищами, ибо многое надо вам сказать друг другу.

С этими словами — вернее, с этим шипением, — назгул стремительно покинул Болотную заставу, будто и не бывало его в Топях. А навстречу команде Бродяжника двинулись каргулы и с трудом вставший на ноги Амдир. Хотя Амдиром то, что он теперь собой представлял, было сложно: лицо и голова дунадана превратились в какое-то жуткое бугристое нечто, будто с них слезла — или была содрана — кожа. Носа и губ не было. Глубоко посаженные красные глаза враждебно озирались вокруг.

— Амдир, чем бы ты сейчас не считал себя, остановись, — молвил Арагорн. — Знаем мы, что не ты убил Ленглинна и Торадана там, в Арчете, и не ты передался каргулам. Тобой руководит чужая Вражеская воля, но мы вырвем тебя из неё.

— Неужели ты не видишь, что слишком поздно?! — состроил болезненную гримасу в попытке усмехнуться Амдир, который уже шипел не хуже настоящих призраков Мордора. — Нет уже того Амдира, который принёс клятвы и которого вы звали товарищем. Я отныне всецело принадлежу им и их Властелину. А скоро и вашему тоже...

— Ты выбрал свою судьбу, Амдир, — горько сказал Тортанн и первым ринулся в атаку с мечом. Но трансформация не слишком-то испортила боевые навыки Амдира. Он не просто искусно парировал удары Тортанна, а резко перешёл в контратаку и проткнул его в самом низу живота.

— Нет, глупцы — вы выбрали свою судьбу! И я не завидую ей, ибо скоро все, кто останется в живых, позавидует мёртвым! — почти завизжал невольный ренегат.

Так завязалась схватка. Ведьмак и Бродяжник насели на каргулов, а Мундол и Реньолинд навалились на своего бывшего товарища-следопыта. Но Амдир оказался не так-то прост — чёрная магия в сочетании с ведьмачьим эликсиром существенно улучшили его реакцию. Вскоре менее опытный Реньолинд уже лежал на каменных плитах, пытаясь зажать смертельную рану, а Мундол под градом уколов отступал к обрывистому краю развалины.

Тем временем дела Геральта в поединке с каргулом шли несколько лучше. Так как самая опасная страховидла — Чёрный Всадник — брезгливо отказалась от драки, отправившись дальше искать Шир и Бэггинса, то ведьмак уже действовал смелее, и смелость эта оправдывала себя. Навязав каргулу бой в быстром стиле, Геральт, действуя примерно как Амдир, поизрасходовал силы твари серебром и маслом против призраков, к которым тот был куда уязвимее, чем назгул — а потом, улучив минуту, бахнул Знак Игни. Каргул попытался "стряхнуть" его — но пока это делал, получил решающий укол.

— Ведьмак! Бродяжник! — услышал Геральт крик Мундола. Ведьмак и вождь следопытов, который тоже уже вывел из строя "своего" каргула ударами клинка эльфской ковки, развернулись и увидели, что получеловек, недавно ещё бывший Амдиром, готовится завершить расправу с Мундолом. Недолго думая, охотник на чудовищ применил знак Гелиотроп, вложив в него максимум сил. Амдир застыл с поднятым для добивающего удара клинком — к счастью, обычным, не моргульским.

— Всё ещё хочешь наставить его на путь истинный? — спросил Геральт.

— Увы, но Амдир оказался прав. Стало слишком поздно, — кивнул Бродяжник, и они двинулись в сторону того, кто ещё недавно вместе с ними гонял ганзу Чернопустынников по лесу. Но тут ведьмак заметил невероятное.

— Зараза... Он ещё шевелится!

Амдир медленно, рывками и с перерывами, но разворачивался, преодолевая Знак, и пытался встать в боевую стойку. Силы, вложенные в него посланцами Мордора, оказались достаточно велики даже для Гелиотропа.

— Вы так ничего и не поняли, — с трудом, деревянно проговорил бывший дунадан. — Для Ока твои Знаки — лишь прах, ведьмак. Так же... Как... И... Ты! — несколькими рывками на остаточной магии он преодолел сигнатуру Знака и попытался броситься в атаку, но явно растратил энергию на сопротивление Гелиотропу. Вскоре серебряный меч Геральта вошёл ему под ребро, а меч Бродяжника нанёс удар по шее.

— Око просило передать тебе, Амдир, что ты уволен, — сказал ведьмак и смачно выругался на Старшей речи.

— В своём истинном обличье — обличье дунадана — он тоже , коль помнишь ты, отличался неосторожностью, — сказал ему Арагорн. — Что с тобою, Мундол? Жив ли ты?

— Жив... Но скоро уйду... За круги мира... — Мундол, скорчась, лежал на окровавленных камнях, где последний укол Амдира пришёлся ему точно в сердце. — Но радостно мне... уходить... зная, что Амдиру уже не быть... Слугой Мордора... Призраком... Он обретёт покой... — и Мундол закрыл глаза, чтобы больше никогда их не открыть.

— У нас в таких случаях тело обычно сжигают, — сказал ведьмак, осматривая убитого — или уже упокоенного? — Амдира и косясь на вечереющее небо.

— Не будем медлить с этим, — ответил Бродяжник. — До сих пор падаль Мордора витает тут в воздухе. Не след нам оставаться здесь.

В осоке равнодушно трещали норбоги.

 

Следующим вечером, зелёным и холодным, Геральт с Арагорном снова сидели в зале брийского "Гарцующего пони", отдыхая после вылазки на болота в ожидании предстоящих испытаний. Но отдых этот был омрачён.

— Больно мне видеть, что Враг сотворил с Амдиром. Ведь он был мне соратником и другом — да и тебе, ведьмак, на короткое время. И пусть в памяти моего народа он останется тем человеком, которым когда-то был, благородным и добрым — а не чудовищем, не подручным кольценосца, которое стало таким, увы, и из-за моей оплошности, — сказал наследник Исилдура in exilium, прежде чем взяться за кружку пива.

— Ну что, Бродяжник, помянем твоего заблудшего брата Амдира? Не чокаясь, по обычаю Северных королевств, — сказал ведьмак. За последние несколько дней, проведённые в лесах и болотах под Арчетом, он существенно помрачнел.

— Понимаю, что жаль тебе было поднять на него оружие, Геральт из Ривии. Но вспомни, скольких воинов Арнора, что называли его своим братом, он до того отправил за круги мира. И можешь мне поверить, ведьмак — твой серебряный меч спас его от стократ более страшной участи, — рассудительно ответил Бродяжник.

— Бродяжник! — закричал из-за своей стойки милсдарь Наркисс. — Совсем из головы вылетело, едрёные орки!! Письмо тебе!

Но это письмо — уже совсем другая, известная вам история.

Глава опубликована: 14.05.2025

Гондорский гость (I)

Моссвард, Лебединый край. Октябрь 3018 г. Т.Э.

Геральт недоверчиво рассматривал шкуры аванков из тростников в устье Гландуина, что лежали перед ним на конторке.

— Не может быть такого, — помотал головой Геральт из Моссварда, сапожник, и почесал усы. — Не может быть такого, чтоб шкуры аж сто брийских пеней стоили! Даже у ящеров этих проклятых!

— Так их порубать, милсдарь сапожник, целая история, — возразил Геральту Геральт из Ривии, ведьмак. Говорили в городе, что человек этот пришёл с севера, из лесов Троллистой Пустоши в верховьях Митейтели и Бруинен, где и эльфы, и прочие чуда не редкость. — И потом, нынче ведь не сезон. Все порядочные аванки, как твари холоднокровные, в это время начинают как раз убираться в спячку.

— Всё одно — нигде таких цен нету! Пятьдесят! — упёрся Геральт-ремесленник.

— Дражайший милсдарь тёзка, ты ведь сам рассказывал, что не всегда был сапожником — а был искателем приключений на Севере и Востоке и приблудой вроде меня. Так что ты должен бы понимать, что вредность работы осенью на болоте и риск имеют свою цену. Девяносто... — гнул свою линию ведьмак. В итоге два Геральта сговорились на шестидесяти трёх пенни и десяти роханских кронах.

— Ни хвоста ни чешуи, разграбитель. Без ножа режешь, — проворчал сапожник и ушёл к себе в задние комнаты собачиться с женой да учить сына уму-разуму. Но Геральт из Ривии знал, что Геральт из Моссварда потом сможет продать девичьи сапожки из кожи аванка на зимней ярмарке в Херне, а лучше даже в Бри куда дороже, и не интересовался его нытьём.

— Зараза... — сказал ведьмак, выйдя на улочку этого унылого городишки на отшибе Эриадора. — Льёт как из краснолюда после попойки.

Геральт торчал в Моссварде уже почти неделю, и чем дольше, тем меньше ему нравилась эта arse lokke, где из-за стычек дунландских кланов и банд Белой Длани дела давно стали, а его самого, приняв поначалу за полуорка с юга, встретили было стрелами. Тем меньше нравилась ему местная публика — потомки мелких торгашей из смытого наводнением сто лет назад древнего Тарбада. Тем более мерзкими казались ему дожди, которые нагнало в этот край перед Туманными горами ветром с Моря, трактир Иаха, в котором он от дождей спасался, и дунландская колбаса из бараньих кишок с брюквой и пресными ноздристыми оладьями, которые подавали у Иаха. Тем больше раздражали собаки, бесконечно брешущие с тех пор, как по Тракту проскакали на запад девять зловещих Чёрных всадников — по общенародному убеждению, ответственных также за аванков-шатунов, пропажу молока у скотины, понос у детей, паршивую погоду, скорый конец мира и чирьяк на спине у колёсника Хергеста.

Но ведьмак упорно оставался в опостылевшем городишке на границе с полудиким Энедвайтом. Элронд Полуэльф и Гэндальф Серый ожидали, что здесь будет пробираться к ним какая-то важная птица с дальнего Юга. А важной птице не помешал бы опытный воин и убийца чудовищ, который сопроводил бы её в Ривенделл в целости, сохранности и здравом рассудке. И услуги которого щедро оплачиваются из эльфских или краснолюдских сокровищниц — заказы Геральт в Моссварде брал, по сути, чтобы не растерять сноровки и не запить от скуки.

Так что Белый Волк, натянув капюшон, побрёл по улице, обещающей превратиться в болото не хуже гландуинских, с твёрдым намерением принять приглашение на этот вечер от белобрысой скотницы Серен и вознаградить себя за лазанье за аванками ещё и морально. Но тут его отвлёк очень странный звук со стороны частокола. Звук был похож на взрыв самодельной алхимической бомбы — только более основательной и на лучше приготовленной взрывчатой смеси.

А следом за взрывом сразу затрубил рог.

— К оружию! К оружию! Орки идут! Белая Длань! — закричали сменные стражи на башнях.

 

Уруки были своего рода вершиной орочьей эволюции — высокие, крепко сбитые, ловкие, они были намного опаснее обычных орков-доходяг, один на один подчас не уступая таким тёртым бойцам, как дунаданы. В Моссвард их явилось десятка четыре, обвешанных разнообразным оружием и разукрашенных искомой Белой Дланью мелом и известью на шлемах и мордах.

Стража с мечами и копьями и моссвардские мещане с подручным инвентарём делали что могли, но главной силой обороны естественным образом оказался ведьмак. Против урук-хай у Геральта выработались свои методы работы — эликсиры "Пурга" плюс немного "Волка" и быстрые сковывающие удары. Тёзка-сапожник, отставной искатель приключений, тоже дрался здорово, но неаккуратно — ведьмаку пару раз пришлось раскидывать знаком Аард боевиков Белой Длани, обступивших местного Геральта со всех сторон.

Третьим сильным звеном обороны Моссварда оказался солтыс Кадоган — здоровяк с похожими на солому волосами, который отчаянно дрался даже головой и одного урука поплоше даже забодал до полусмерти. В конце концов, опираясь на действия троицы, защитники Моссварда перебили порядка половины урук-хаев, а остальных вытолкали в промозглую пустошь за Трактом. Но и сами горожане потеряли восемнадцать мужиков и парней. Многие были ранены.

— Ривянин, не найдётся у тебя лишней княженицы? — обратился к ведьмаку Кадоган. — А то порубленных-поцарапанных много, нашего запаса на всех не хватит.

Пока Геральт таскал княженицу товарищам по несчастью, то обнаружил, что один из урук-хаев — особо наглый и хитрый боец, который умудрился ему самому оставить хороший шрам — остался жив и теперь привязан стражниками к столбу.

— А ну выкладывай теперь, кабанья морда — сколько вас тут ещё бегает? Где ваше логово?! За каким хреном вас на нас наслали?! — выясняли граждане Моссварда, тыча орочьему мордовороту под рёбра головнями.

— А-а-а-р-р-р-р, вы все, суки бесхвостые, заплатите! Вы сами у нас ещё причмокнете! Мы мамок ваших выдерем и съедим, а вы будете смотреть и плакать, как курвы побитые! Шарку придёт — всех вас накормит вашим дерьмом, а потом вы сожрёте дерьмо, что от вашего дерьма останется! — ревел урук и грозил вывернуть столб вместе с собой.

— Милсдари, так не годится, — сказал стражникам Геральт. — Вы просто не просили его вежливо.

— Издеваешься, вазьмак? — ответил ему суровый моссвардский воин.

— Отнюдь, — ведьмак наложил на урука знак Аксий и скомандовал: — Говори, сколько вас всего в Лебедяни и где вы завелись.

— Мы из сотни Ушдуга, — зарычал головорез Белой Длани. — Стоим в Шармокале, у водопадов.

— Зачем вы здесь?

— Шарку нас прислал на эльфийские развалины. Старые горшки собирать, свитки всякие, рыжьё там какое с камнями, если повезёт, — продолжал урук.

— А не велел ли вам Шарку перехватить на Тракте путника с юга — тамошнего знатного воина какого-нибудь? Отвечай! — спросил его ведьмак о наболевшем.

— Не было воина. Ни хера про воина не знаю. Шарку сказал с людьми из Радлоу на вас идти. А эти трусы так со своего холма ссаного и не слезли, — выдал урук. Тут Геральту пришла идея спросить то, что уже не первый месяц в Эриадоре вертелось у него на языке:

— А кто такой вообще этот ваш Шарку? Отвечай.

— Саруман... Белый Саруман. Он в башне сидит. Он всех вас завоюет. Вы сами будете все у него отса... — завёл было урук прежнюю шарманку, но обессилел от ран и отключился.

Ведьмак заметил, что у собравшейся вокруг небольшой толпы на лицах теперь явственно читалось смятение. Шок. Пожалуй, даже ужас и безнадёга.

— Волшебник Саруман... Ему-то, белой бороде, мы чем насолили?

— Не может быть! Когда деды наши из Тарбада уходили, он им с устроеньем помогал, от хвори пользовал... Всегда ж за народ был! Как же так?!

— Волшебники уже на нас ополчились! Мало орков, мало волков, мало пауков в песчаниках, мало чёрных тварей! Точно последние времена пришли! Скоро сам Враг цепь свою железную догложет, и тогда всем пропадать!

— Плохо вы чародеев знаете, — ответил горожанам Геральт. — Там, откуда я родом, они и отца не пожалеют ради власти над королями и приращения своего и так раздутого могущества. Так было, сколько земля стоит, и уж точно это не признак Белого Хлада или другого конца света. — Но ведьмака самого крепко озадачила весть о том, что мэтр Саруман теперь устраивает орочьи набеги на отдалённые посёлки.

"И как они думают воевать с этим ренегатом Сауроном, если местные магики так же склонны к многоходовкам и внезапным ударам в спину?", — задумался охотник на чудовищ.

 

На следующее после изгнания уруков утро тучи отчасти развеялись, и опостылевший дождь перестал. По-прежнему мрачный Геральт, держась за голову и бормоча под нос непереводимый краснолюдский фольклор, освежился с утра "Слёзами жён" и вскоре уже выводил Плотвичку из конюшен, готовясь покинуть гостеприимный Моссвард.

— Куда же вы, мастер ведьмак, поезжаете? — спросил солтыс Кадоган. — Сами видите, что тут творится?

— Боюсь, что пока я тут сижу как сыч в вашем уютном городке, где-то там на Тракте нужный мне человек попал в переделку, — начистоту ответил Геральт. — Ведьмачье чутьё подсказывает. Шевелись, Плотва!

Ведьмак совершенно искренне беспокоился за неизвестного посланца южан, безопасность которого и была предметом его последнего контракта с Элрондом. Поскольку до Моссварда он, очевидно, так и не доехал, Геральт проскакал по Тракту несколько дальше на восток, пока не попал в Долину стуров, раскинувшуюся у подножия песчаниковых холмов Энедвайта. Стуры были племенем низушек, дальней роднёй обитателей Хоббитании, которое в старые годы пришло сюда из-за Мглистых да так и осело — и по мнению тех редких сородичей, что о них слышали, впали в такое варварство, что даже стали носить башмаки.

Здесь Геральт свернул на юг и к полудню добрался до приречной деревушки Клегур, где как-то раз брал заказ на варгов. Одичавшие обутые низушки рассказали ведьмаку, что ни про какого приезжего с Юга слыхом не слыхали, но не далее как вчера какая-то добрая душа перебила разбойников из Радлоу, терроризировавших их не хуже уруков и хищников.

Белый Волк направился обратно на северо-запад и заехал на холм Радлоу, который, как говорили, в последнее время облюбовала разбойничья ганза — но действительно нашёл там только тела убитых, над частью которых уже поработали волки и кребаны.

— Очень интересно, Плотвичка, — задумался вслух Геральт. — Их убили мечом, похожим на нуменорские и арнорские... Уж не с этим ли неведомым южанином они решили разделаться на свою голову? Не сказал бы я, что он так уж нуждается в защите ведьмака, Плотвичка.

Перекусив закупленными у низушек сандвичами с прекрасным видом на хляби у впадения Гландуина в великую реку Гватло, ведьмак пошёл по следу грозы разбойников, используя своё верное чутьё. Похоже было, что неизвестный борец с преступностью решил обойти Тракт стороной и продолжил свой путь вдоль заболоченного берега Гландуина. И путь этот уверенно вёл на запад, к развалинам Тарбада с их переправами.

Уже начался ранний серо-синюшный октябрьский вечер, когда вересковые пустоши с редкими падубами — вестниками близкого Эрегиона — сменились на пути Геральта осыпавшимися руинами забытых каменных построек — стен, башен, постоялых дворов и ещё чего-то непробудно загадочного. Ведьмак въезжал в Тарбад — в древности главную лесопромышленную колонию Нуменора, поставлявшую империи сырьё для строительства флота; потом главный торговый узел между Арнором и Гондором, захиревший после ангмарских войн, воспрявший было с появлением Рохана пятьсот лет назад и окончательно опустошённый великим паводком после снежной зимы более века тому.

Первым, кого Геральт встретил в руинах Тарбада, был орк — большой, жирный и мерзкий — который решил, что одинокий всадник будет доступной добычей. Знак Игни и удар меча переубедили его.

— Поаккуратнее здесь, Плотвичка, — тихо сказал ведьмак. — Он тут может быть не один.

Впрочем, во всё более тесных и всё более затопленных лабиринтах древних стен, спускающихся к Гватло, больше орков Геральту не попадалось — а чутьё подсказывало идти именно туда. Наконец, когда уже стемнело, охотник на чудовищ вышел к прорванной дамбе. Смастерив факел, он смог прочесть на ней древние полустёршиеся письмена: ОБНОВИЛ ПРИНЦ АМЛАЙТ СЫН ЭАРЕНДУРА В ЛЕТО... Под письменами можно было разглядеть два силуэта — человеческий и конский.

— Кто бы ты ни был, я тебя нашёл, — подумал вслух ведьмак, но, очевидно, недостаточно тихо. Силуэт вскочил на ноги, бодро вышел из тени, сжимая меч, и сказал грозным тоном, но очаровательным высоким женским голосом:

— Стой, незнакомец! Не подходи ближе, иначе мой клинок поздоровается с твоим животом! Кто ты — друг Рохана или враг?!

Геральт с удивлением понял, что перед ним девица из степного королевства коневодов-рохиррим, о котором он раньше знал только понаслышке.

— Если ты не чудовище, то я однозначно друг Рохана, — ответил ведьмак.

— Ладно. Я покажусь, и увидишь ты, что я не чудище, — ответила роханская незнакомка и сделала несколько шагов вперёд, чтобы факел осветил её. Неизвестная мазель оказалась хорошо сложенной, белокурой, сероглазой и лет на вид двадцати-двадцати двух. — А вот ты на него больше похож, желтоглазый и седой!

— Я охочусь на чудовищ по заказам разного мирного люда, — уточнил он. — Я Геральт из Ривии, ведьмак — так называют наше ремесло.

— Я Эгфрит, дочь Сагарда из Фальдгама, вольная наездница рохиррим, — ответила незнакомка. — Слушай, ведьмак из Рыбли...

— Ривии.

— Ладно. Есть ли у тебя знакомые меж северных следопытов, что славятся как воины, целители и изгонители призраков? — спросила Эгфрит.

— Уйма, — Геральт был лаконичен. — Ищешь кого-то конкретного?

— Прекрасно — их-то мне и надо! — ответила роханка. — Мне поручено найти у них лекарствие для короля Теодена, сына Тенгела. Или привезти какого-нибудь следопыта ко двору в Эдорасе, чтобы тот сам занялся государем.

— А что с его величеством? — попробовал справиться ведьмак. — Желаю ему добрейшего здравия.

— На старости лет обуяла Теодена тяжёлая болезнь, и он может не оправиться, — не стала Эгфрит вдаваться в подробности. — Сейчас темно и опасно переправляться через Гватло, так что тут и заночуем, — пристально посмотрела Геральту в глаза и добавила: — Но если думаешь, что сможешь сделать меня своей игрушкой — познакомишься с моей!

При этих словах Эгфрит покачала мечом. Ведьмак её в свою миссию пока посвящать не стал.

 

Ночевать Геральт, Эгфрит и их кони устроились в каком-то закуте в развалинах, который ведьмак прикрыл от возможной вылазки орков знаком Ирден. Утром, обнаружив, что никто не пытается их окружить, зарубить и съесть, попутчики направились к мелководью Гватло, к северу от дамбы. Здесь реку уже можно было пересечь вброд, но скорость вод, шедших сюда от самых Мглистых, была всё ещё велика.

— Вперёд, Старкмод, гордость Фальдгама! — решительно скомандовала Эгфрит своему белому жеребцу.

— Не робей, Плотва, — в тон ей сказал Геральт своей многострадальной лошадке.

Всадники с трудом одолели брод, продуваемый холодным ветром с севера и прикрываемый бурной ещё более холодной по осени водой. Вдруг Старкмод обеспокоенно заржал, а вслед за этим ведьмак услышал с правого берега звуки боя.

— Кто кого? — задумался Геральт, и словно бы в ответ ему из развалин со страшным воплем выпало тело убитого орка.

— Похоже, этот малый будет на нашей стороне, — успокоенно сказала Эгфрит.

— Как бы то ни было, я для начала проведу разведку, — сказал ведьмак своей воинственной спутнице. Спешившись и на всякий случай применив знак Квен, Геральт вступил в длинную каменную развалину, бывшую в прошлом портовым складом, но... К его приходу как раз всё стихло. Ведьмак крался меж колоннами, озираясь по сторонам, пока наконец не стало видно, кто же победил. В центре зала лежали несколько убитых орков, а на кучу опирался ногой слегка перемазанный в крови воин в панцире и чёрном плаще с белым древом. Примерно такой же плащ описывал Геральту Элронд.

— Приветствую тебя, друг — если ты друг! — сказал победитель, видя ведьмака. — Далеко отсюда мои чертоги, но если ты враг оркам — то у нас общий враг. Хотя... Уж не сам ли ты из них? — добавил он, пристально рассматривая зрачки Геральта.

— Орки так не умеют, — сказал ведьмак, снимая знак Квен. — Я ведьмак, истребитель чудовищ, угрожающих людям, и приехал сюда из дальних королевств. Зови меня Геральтом из Ривии. Судя по всему, именно тебя мне заказали встретить и препроводить в долину Ривенделл, или Имлад Рыс, или как её ещё называют.

— Меня можешь называть Боромиром, Геральт из Ривии, — ответил незнакомец.

Контракт наконец-то мог быть выполнен как следует.

Глава опубликована: 15.05.2025
И это еще не конец...
Фанфик является частью серии - убедитесь, что остальные части вы тоже читали

Плотва против Мордора

Похождения Геральта из Ривии и Лютика в королевствах Рохан и Гондор в годы Войны Кольца в самом сжатом очерке, а тако ж Как Иорвет, самый опасный скоя'таэль на реданских границах, нашел себе новое отечество и Боятся ли ведьмаков назгулы? Рукопись, найденная в архивах Минас-Тирита.
Автор: nizusec_bez_usec
Фандомы: Средиземье Толкина, Ведьмак
Фанфики в серии: авторские, все макси, есть не законченные, R
Общий размер: 2 392 446 знаков
Отключить рекламу

3 комментария
Невероятно! Фф по лотро! Ещё не читал, но звучит многообещающе)
Gerhardt
И как он теперь "вооруженным глазом"?
nizusec_bez_usec
Прекрасно, милсдарь Низушек-без-ушек! Очень приятно видеть, как квесты и локации из игры становятся частью написанного мира. Мне, как ни странно, в оригинальных книгах Толкиена всегда не хватало той наполненности и проработки окружающего мира, что есть в LotRO, и вот, вы взялись перенести на "бумагу" игровой мир, и написано очень приятно, сложно оторваться. На главе "Девушка и смерть (II)" я переключился на "Эльфа ниоткуда", чтобы понять, откуда взялись персонажи из Ведьмака в Средиземье, и тоже теперь не могу оторваться. Моё почтение!
Чтобы написать комментарий, войдите

Если вы не зарегистрированы, зарегистрируйтесь

↓ Содержание ↓

↑ Свернуть ↑
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх