И кто тут с кем заигрывает, мистер Снейп? (гет)

Как это обычно бывает на встречах бывшего Ордена Феникса, Северус Снейп стоял у стены, кривил губы и мрачно наблюдал, как развлекается молодежь, бурча про себя: «Ведут себя, как малолетние идиоты! Впрочем, они и есть малолетние идиоты!»

Орден обычно собирался три раза в год — на Рождественских каникулах, на следующий день после празднования годовщины победы и на день рождения Поттера.

Сегодня был день рождения Поттера.

Старшие сидели за столом, ели и разговаривали, а младшие затеяли играть в жмурки.

Причем такие жмурки, на грани. Ловишь, кого поймаешь, с завязанными глазами, и пытаешься угадать, кто попался. На ощупь. Не угадал или не угадала — целуй того, кого поймала или поймал.

Северус Снейп наблюдал за игрой и привычно морщился. Это же очевидно, что они жульничают! Что специально не угадывают. Что специально подставляются. Что специально подталкивают водящую или водящего к кому-то.

При этом он не мог не заметить, что виновник торжества Поттер и Гермиона Грейнджер всегда угадывают тех, кого поймали. С Поттером все ясно, он женат, его рыжая жена очень ревнива, при этом сама не играет, а полулежит в кресле и поглаживает свой большой живот. Которого они ждут? Третьего, кажется? А вот Грейнджер... Неужели ей никто здесь не нравится?

Северусу Снейпу стало скучно. Он вздохнул и пошел к столу. В принципе, он мог бы вообще не ходить на эти собрания. Но смотреть на людей и мысленно злословить все же веселее, чем сидеть сычом в одиночестве.

Потянувшись за бокалом, он не заметил, как в его сторону толкнули молодую женщину. Она налетела на него весьма ощутимо, а из-за спины раздался смех.

Интересно, какому идиоту пришло в голову толкнуть водящую к нему?

Кстати, а кто это?

Он повернулся.

Грейнджер. Ну конечно, кого еще осмелятся отправить к нему в объятия! Она единственная из молодняка не тушуется перед ним и даже неизменно подходит к нему поговорить в начале каждой встречи.

...

А она уже поднималась своей рукой вверх по его руке от кисти до плеча и говорила:

— Высокий!

Потом провела руками выше, дотронулась до его волос.

— Волосы длинные! Я с такими волосами только троих знаю! Малфоя-старшего здесь быть не может, профессор Снейп с нами не играет. Билл? Билл Уизли? Нет, Билл в кожанке, а под курткой у него футболка. А здесь явно мантия.

Ее руки пробрались к его шее, забрались под его волосы.

— И шрамы у Билла на лице, а не на шее...

Уже менее уверенно ее пальцы пробежали по его щекам и начали изучать его лицо. Потрогали лоб. Проследили линию бровей, поднялись к волосам, снова спустились. Остановились возле губ. И замерли.

Северус Снейп растерянно смотрел на нее, на черную повязку, закрывающую ее глаза и контрастирующую с ее светлой, при этом слегка золотистой кожей с едва заметными веснушками, на ее кудри, выбивающиеся из-под повязки. И не замечал, что все вокруг уже не смеются, уже молчат.

Гермиона Грейнджер едва заметно выдохнула и опустила руки.

— Я не знаю, кто это...

И потянулась к повязке, чтобы снять ее.

— Я сам! — вдруг негромко проговорил Северус Снейп и отвел ее руку. Стараясь не задевать ее волосы, развязал черный узел.

Когда повязка соскользнула с ее лица, она не открыла глаза. Лишь слегка приоткрыла губы.

...

И с замиранием сердца Гермиона Грейнджер ощущала, как одна мужская рука притягивает ее за талию к мужскому телу, а другая очень аккуратно приподнимает ее подбородок. И как ее лица касается мужское дыхание.