Руны (гет)

Вечером, перед сном, Эннесиэль готовилась к отдыху. Она приняла ванну, чтобы смыть усталость от мыслей о прошедшем и завтрашнем дне. Стоя перед зеркалом, она задумчиво расчесывала волосы деревянным гребнем, наслаждаясь успокаивающим ароматом сандала, который наполнял комнату и ее саму.

Её взгляд через отражение в зеркале упал на тёмный сундук, что стоял в углу комнаты. Энессиэль, аккуратно отложив инструмент на деревянный стол, направилась к нему. Её шаги были тихими, словно она боялась нарушить хрупкую тишину комнаты. Она присела на пол и её пальцы нежно скользнули по прохладной поверхности крышки. Осторожно потянула за ручку. Сундук предательски скрипнул. Этот звук был таким громким и неожиданным, что Энессиэль вздрогнула и замерла. Казалось, весь дворец услышал. Она настороженно прислушалась, взглянув в сторону двери кабинета, где находился Трандуил, дорабатывая стратегию осады горы. Но оттуда по прежнему доносились шорох бумаги и размеренный скрип пера — король был полностью поглощён работой.

Энессиэль выдохнула и осуждающе посмотрела на сундук. Пошевелила пальцами, и он отворился без единого шума. Она самодовольно вздёрнула бровь и улыбнулась.

Бережно откинула в сторону верхние вещи и нежно, словно драгоценность, извлекла из сундука свёрток из мягкой кожи. Свёрток раскрыл перед ней свои объятия, и в её руках оказался изящный эльфийский клинок.

Его рукоять была искусно выточена из тёмного дерева, а лезвие, украшенное узорчатой гравировкой, блестело холодным голубоватым светом. Клинок был лёгким, но в его форме чувствовалась скрытая мощь. Она провела пальцами по острым краям, ощущая лёгкую вибрацию металла, и повертела клинок в руке, любуясь его гранями.

* * *

Она никогда не хотела быть просто изящной эльфийкой, играющей на арфе или поющей чарующие песни во дворце, как Минеланна. Она стремилась к большему, чем просто красота и утончённость. Уроки этики и манер в детстве, необходимые для истинной эльфийской леди, казались ей скучными. Её всегда манили свобода и приключения. Она обожала поездки на лошадях по бескрайним просторам, чувствуя ветер в волосах и стук копыт под ногами. Её глаза горели, когда она натягивала тетиву лука. Она чувствовала, что в её жилах течет кровь не только эльфов, но и смелых воинов, и она не могла устоять перед желанием испытать себя в бою.

Сидя в зале на светских вечерах, на которых она была обязана присутствовать, она чувствовала, как её душа стремится к чему-то большему. Её пальцы нетерпеливо теребили край юбки, пока придворные эльфийки щебетались о последних сплетнях. Её взгляд, обычно мягкий и мечтательный, становился холодным, когда она слушала эту пустую болтовню.

Исилиэль параллельно подслушивала разговор отца с людским послом, обсуждающих взаимовыгодный союз для их будущего царства, благодаря своему острому слуху, который, как считали остальные, был дан ей природой. На самом деле она использовала свою способность манипулировать плотностью воздуха на глубоком уровне подсознания, чтобы усилить звуки. Её внимание было сосредоточено на каждом слове, но в момент, когда разговор стал особенно важным, её отвлекли.

— ...посмотри на неё. Опять Исилиэль витает где-то в облаках... — с лёгкой насмешкой сказала одна из эльфиек, заметив её отстранённость.

— Исилиэль, — обратилась к ней другая эльфийка, — разве ты не должна быть более внимательной? Твоя мать разве не учила тебя, что умение поддерживать беседу — важный навык для любой уважаемой эльфийки?

— А может, я просто считаю ваши разговоры бессмысленными? — ответила она, стараясь держать учтивую улыбку.

Эльфийки переглянулись, их рты приоткрылись, глядя на девочку.

— Прошу прощения, — продолжила Исилиэль, вставая с места, показательно расправляя юбку платья, — Но я вынуждена вас покинуть. Пойду займусь чем-нибудь более полезным, а не бессмысленным ожиданием того, что в ваших бесконечных речах появиться хоть что-то важное, а не сплошные сплетни о том, кто с кем танцевал на прошлом балу, кто кому задолжал и с кем поссорился.

Она вежливо поклонилась и, развернувшись, направилась к выходу из зала, оставив за собой шлейф лёгкого раздражения.

—Надеюсь, я дала вам новую тему для разговоров, способную сделать ваши скучные дни хоть немного ярче, — пробурчала она.

Этот клинок подарил ей отец в далеком детстве. С каким восторгом и одновременно страхом его мощи она взяла его впервые в руки. Он был большеват для нее, и тяжелее, чем она ожидала. Её две маленькие ладони едва удерживали его в руках.

Лицо отца полное гордости и нежности, навсегда запечатлелось в её памяти. Она помнила, как он говорил ей: "Сила клинка — в его лезвии, но истинная сила воина — в его сердце и разуме. Не забывай об этом, когда возьмёшь его в руки." Эти слова она повторяла про себя снова и снова, особенно в трудные моменты.

Вскоре родители поняли, что её чуткое восприятие мира является не просто эльфийской особенностью, а настоящей магией. Однажды, играя в лесу, она случайно создала маленький вихрь, который закружил опавшие листья в воздухе. Это было её первое осознанное проявление магии.

Отец не мог изменить того, кем она была, не мог научить её заклинаниям, способным защитить её, но мог дать то, что знал сам. Он нанял мудрого фехтовальщика из далёких земель, чтобы она могла овладеть искусством боя и самоконтроля.

Фехтовальщик прибыл из страны, где искусство владения мечом было возведено в культ. Его звали Альтаир, и он был известен своей непревзойдённой техникой и философией боя. А также некоторым опытом работы с заклинателями.

Он был высоким, стройным смуглым мужчиной с глубокими голубыми глазами и шрамами на лице, свидетельствующими о его богатом боевом опыте. Он был одет в простые, но прочные доспехи, а на поясе у него висел длинный меч с инкрустацией из драгоценных камней. Его волосы были заплетены в тугую косу, а на голове красовался чёрный платок, украшенный серебряной вышивкой.

Когда он вошёл в их дом, она сразу почувствовала его присутствие. Он был не просто воином, а человеком, который жил и дышал мечом. Его движения были плавными и уверенными, а взгляд — проницательным и острым.

Альтаир начал обучение с основ. Он показал ей, как правильно держать меч, как ставить блок и как наносить удары. Ему было неважно её знатное происхождение и от того его уроки были строгими, даже жестокими, но справедливыми. Он не терпел лени и небрежности, но всегда находил время, чтобы объяснить, почему тот или иной приём важен.

Она быстро поняла, что фехтование — это не просто набор движений, а целая философия. Альтаир учил её быть сосредоточенной, терпеливой и дисциплинированной. Он говорил ей, что меч — это не просто оружие, а продолжение её души.

Он стал для неё не просто учителем, но и другом, советчиком, наставником. Его знания языков были настолько обширными, что он мог свободно общаться на нескольких диалектах. Это делало его рассказы о далёких землях ещё более увлекательными.

Часто, когда солнце клонилось к закату, он усаживался у костра и начинал рассказывать истории. Это были не просто рассказы, но настоящие легенды, полные магии и мистики. Он говорил о далёких землях, где горы были выше облаков, а реки текли золотом. Он рассказывал о своих боевых приключениях, а так же о великих воинах-колдунах, что выходили в мир лишь в ночи, когда луна светила особенно ярко.

Альтаир не просто учил её основам владения мечом, а помогал настроить её связь с собственной душой. Он разгадывал в ней загадку, способную раскрыть в ней её потенциал и принять себя.

В начале обучения он не стеснялся подшучивать, называя её «кучу́к биюджу́» — «маленькая волшебница». Эти слова сопровождались озорным блеском в глазах, словно он хотел зажечь в ней искру, которая превратила бы неловкие движения в настоящее искусство боя.

Это было немного раздражительным, ведь её эльфийский разум был намного старше, чем её подростковое телосложение.

«Ну же, маленькая волшебница, — говорил он, — покажи мне, на что ты способна! Неужели ты думаешь, что можешь покорить меня одной лишь грацией? Фехтование — это не просто игра, это искусство, где каждое движение — это вызов судьбе. Не бойся трудностей, маленькая девочка, они — лишь ступеньки к вершинам мастерства. Или ты думаешь, что сможешь победить меня, просто размахивая руками? Битва на мечах — это танец двух душ, в котором одного из вас ждет один конец — смерть. Ты же не хочешь стать мертвой девочкой ?

Его насмешливые, но добрые поддразнивания придавали тренировкам элемент игры, но в то же время разадоривали её и требовали полной концентрации и усилий. Альтаир верил, что именно так можно пробудить в ней не только физические силы, но и подчинить ментальные способности.

Однако, он, как и её родители даже не подозревали, что крылось в той шкатулке.

Она часами тренировалась под присмотром "учителя танцев". С каждым днём она становилась всё более уверенной в себе. Её движения становились плавными и грациозными, а удары — точными и смертоносными. Исилиэль достинув гармонии со своим внутренним миром и телом, построила мост, позволяющей ей чувствовать окружение продолжением себя. Она стала использовать силы для защиты: пускала пыль в глаза, или нарушала равновесие Альтаира внезапным порывом ветра, считавшего её по началу заклинанием воздуха.

Это было самой естественной и постижимой магией заклинателей, как потом выяснила Эннесиэль.

Однажды, во время тренировки, он перегнул палку с поддразниваниями. Он переступил черту насмешки, которую сам же установил, в нечто несколько грубое и нетактичное. Возможно, она устала, или не выспалась, или просто была слишком чувствительна в этот день. Но его слова, казалось, задели её не только потому, что она была в плохом настроении. Они задели её саму, её самолюбие и уверенность в себе. Когда она почувствовала, что её терпение на исходе, в ней пробудилась сила, о которой не подозревали ни он, ни её родители.

Её глаза вспыхнули ярким огнем, и в воздухе повисло напряжение. Альтаир, увлечённый своей ролью наставника, не сразу заметил перемену. Но когда он увидел, как дрожит её аура, а воздух вокруг них затрещал, он понял, что произошло нечто необычное.

Она ощутила связь с чем-то большим, чем просто окружающий воздух. В этот момент её тело наполнилось энергией, словно невидимые нити связывали её с чем-то большим и могущественным. Она вспомнила то мимолетное ощущение уверенности на берегу Серой Гавани, что было лишь тихим шепотом ветра, едва ощутимым прикосновением к коже, почти забытым. По сравнению с тем, что она чувствовала сейчас, это было как капля воды в бескрайнем океане. Она почувствовала, как сознание расширяется, границы реальности растворяются, и она становится частью чего-то огромного, древнего и вечного. Казалось, воздух распался на более тонкие нити связывающие ее с каждым уголком пространства, заряжая её своей энергией.

Эта сила проникала в неё отовсюду: из земли, из неба, из самого сердца природы. Она ощущала её в каждом движении, в каждом вдохе и выдохе, в каждой клеточке своего существа. Энергия была необузданной, дикой и свободной, как ветер, который разрывает облака и бросает их в бесконечность, как волны, разбивающиеся о скалы, как огонь, пожирающий всё на своём пути. Она не знала границ и пределов, она была первозданной силой, живущей в каждом атоме и в каждом биении сердца. Она чувствовала, как её тело начинает светиться изнутри, как будто она сама становится источником этой силы.

Альтаир мгновенно почувствовал изменение в атмосфере. Его инстинкты сработали быстрее, чем разум, и он замер, осознавая, что ситуация вышла из под контроля. Его глаза расширились от удивления и тревоги. Он понял, что этот всплеск силы был чем-то гораздо большим, чем просто проявление гнева. Это была мощь, с которой он никогда раньше не сталкивался.

Артаир приблизился к ней, заметив, как она нахмурилась. Он протянул руку, желая извиниться, но прежде чем успел коснуться её, сила вырвалась из клетки. Мощным, оглушительным взрывом она освободилась, превратившись в огненную волну и устремившись наружу.

Тёмные клубы дыма устремились в сторону обидчика, сбив его с ног. Учитель прокрутился в воздухе и упал на спину далеко назад. Его тело ударилось о твёрдый пол с глухим звуком. В воздухе повисла напряжённая тишина, нарушаемая лишь тяжёлым дыханием и гулом от только что произошедшего.

Исилиэль стояла, её глаза горели огнём. Она не могла понять, что произошло, но чувствовала, как внутри неё бушует нечто, что она не могла контролировать. Её сила, обычно такая спокойная и сдержанная, теперь казалась неуправляемой и опасной.

Она почувствовала, как гнев стал угасать, ему на смену пришёл стыд и страх. Сила растворялась, оставляя за собой лишь ощущение пустоты и усталости.

Клубы дыма медленно рассеивались, открывая вид на разрушенную обстановку: трещины на стенах, обломки мебели, осколки стекла, парящие в воздухе хлопья соломы, которыми были набиты тренировочные манекены. Альтаир лежал неподвижно, его лицо было бледным, а глаза ошарашенно смотрели в потолок. Он попытался подняться, но резкая боль пронзила его тело, и он снова рухнул на пол.

Исилиэль подскочила к нему:

— Альтаир, ты в порядке?

Он кряхтел и дыхание было прерывистым. Но взглянув на неё, он смиренно с дрожью подкивнул. Она окинула его взглядом и почувствовала, что у него сломаны ребра.

Было видно, как он борется за каждый вдох, как напрягаются мышцы шеи и лица. Исилиэль приложила руку к его груди и хотела помочь ему дышать, помогая воздуху наполнять его лёгкие с помощью ее силы, но боязно осеклась. Руки дрожали. Ее силы теперь не внушали ей доверия.

— Eru, manen i naur nîn... Hîr na galo i hîr! ( Эру, что же я наделала... Кто-нибудь, позовите лекаря! ) — крикнула Исилиэль в дверной проем, где дверь теперь валялась в коридоре.

Он приложил руку на ее ладонь и посмотрел настолько успокаивающим взглядом, насколько это позволяла ему ситуация.

— Beni affet, özür dilerim...(Прости меня, прости...) — слезно произнесла она, — Her şey yoluna girecek, Altair.( Все будет хорошо, Альтаир) — проговорила она дрожащим, но уверенным голосом.

В тот момент он понял, что перед ним не просто ученица-заклинатель, а наследница великой судьбы.

Он пошевелил пальцами, говоря с ней на тонком языке жестов, что они учили: "Ты в порядке?"

Исилиэль кивнула, но её лицо оставалось бледным. Она чувствовала, как внутри неё что-то изменилось. Она больше не была той, кем была раньше. Её сила, что спряталась под гнётом страха — всё это было частью её, и она не знала, как с этим справиться.

С каждым днём связь Исилиэль с окружающим миром становилась всё крепче, превращаясь в нечто почти осязаемое. Звон, исходящий от всего вокруг, напоминал ей гул пчелиного улья, который проникал в каждую клетку её тела, не давая покоя ни днём, ни ночью. Она слышала шёпот ветра, видела, как листья на деревьях начинают танцевать в такт с её сердцебиением, когда она теряла контроль, чувствовала, как земля под ногами начинает вибрировать в унисон с её мыслями.

Всё вокруг казалось живым, дышащим, осознанным. Она понимала, что это не просто энергия, это была сила, которая объединяла всё живое и неживое, сила, которая давала начало и конец всему. Энергия, которую ей необходимо было укротить иначе она бы разрушила все, в том числе и её изнутри.

Альтаир выздоровел. Он рассказал родителям Исилиэль о знамениях и пророчествах, которые видел и слышал во время своих путешествий.

"Наследник вернётся — дитя двух миров, в которых вражда в вечном танце веков. Сила ему будет свыше дана. Он принесёт свет в мир, где прежде царила лишь тьма"

Родители слушали его с трепетом и благоговением. Они верили в исключительность своей дочери, но в то же время осознавали, насколько велика её сила. Альтаир настаивал на том, чтобы они скрывали её новые способности от остального мира, несмотря на его веру в судьбу Мессии.

Исилиэль попросила Аэгнора привезти ей книги о Великом Маре, чтобы узнать истинную суть своих способностей. Он вернулся через несколько дней с внушительной стопкой книг. Книги были старыми, потрепанными и каждая из них, написанная разными людьми, рассказывала свою версию истории, полную противоречий и тайн.

Некоторые из них были настолько древними, что страницы рассыпались в руках, другие выглядели сравнительно новыми, их обложки были красочными, но носили следы времени и пыли, а содержание напоминало больше сказочный характер. Исилиэль взяла первую книгу и начала перелистывать страницы, стараясь уловить хоть какой-то смысл в написанных словах.

В одной книге Великий Мар был мудрым и справедливым правителем, спасшим мир от древних демонов. В другой он был Тëмным колдуном, жестоким тираном, уничтожившим целые народы ради своей власти и власти своего Господина. Третья книга описывала его как безумца, покровителя тьмы, чье лицо было изуродованно чернотой его сердца, потерявшего связь с реальностью и сеющего хаос по всему миру. Каждая страница, каждый символ открывали перед ней новые грани предка и её собственной природы. Она чувствовала, как её сердце бьётся всё быстрее, а мысли путаются. Но для Короля теней в этих литературных произведениях не было места счастливому концу: в каждой из них, он — мученик, отшельник и поверженный легендами злодей.

В какой-то момент она не выдержала и захлопнула книгу с такой силой, что она упала на пол, рассыпав страницы. Исилиэль обессиленно опала на пол в своей комнате, обхватив колени руками. Её длинные золотистые волосы были растрёпаны, а глаза полны слёз.

В комнату вошла мать, она опешила, увидев дочь в таком состоянии.

— Elenion na gûr, mama! (Это проклятие, мама!) — крикнула Исилиэль, её голос дрожал от слёз. — За что мне такая судьба? Если это та жизнь, которая ждет меня, я не хочу жить так.

Эльфийка тихо подошла к ней и обняла. Её руки были тёплыми и успокаивающими, но Исилиэль всё равно чувствовала себя одинокой.

— Что ты, Ielliel (доченька) — сказала она, пытаясь скрыть тревогу в голосе. — Это не проклятие...

Она присела рядом с ней и нежно погладила дочь по голове и продолжила:

— Однажды, когда я была совсем юной, я нашла на полке у отца старый свиток. Он был покрыт пылью и выглядел так, словно его не трогали уже много лет. Я осторожно развернула его и увидела, что это сборник стихов, переведенных на несколько языков. В этих стихах рассказывалось о заклинателях, о существах, которые могли управлять природой и подчинять реальность своей воле.

— Про тёмных эльфов? — переспросила дочь, её глаза загорелись любопытством.

Мать кивнула и продолжила:

— Да. В одном из стихотворений я увидела слово, которое запало мне в душу. Оно звучало как "mar". Я спросила у отца, что оно значит, и он ответил, что на одном из древних языков это слово переводится как "одарённый".

Она замолчала, словно погрузившись в воспоминания, а затем посмотрела дочери прямо в глаза.

— Истина твоих сил скрыта не в словах Исилиэль, а в твоем собственном сердце. Ты всегда была особенной, моя дорогая. Ты была выбрана не просто так. Твой взгляд на мир полон света и тепла, ты видишь в каждом существе что-то прекрасное, даже если он сам этого не замечает. Твоя искренняя любовь к окружающим способна разогнать любую тьму. Ты — тот самый светлый луч, который способен пробудить в других людях их собственную внутреннюю силу и веру в добро. Твой свет — это дар, который ты несешь в этот мир, и он способен изменить его к лучшему. Ты обладаешь способностью, которую не каждый может понять. Не позволяй никому говорить тебе, кто ты есть.

— Какой смысл в моем потенциале, если я не могу использовать его? Вы хотите, чтобы я скрывала то, что является моей частью.

— Да, но только ради защиты.

— Я в изоляции, как в тюрьме. Это больно, mama, невыносимо. Каждый день я слышу голоса в своей голове. Вы хотите, чтобы я стала холодной скалой. Но каждая сильная эмоция возрождает во мне энергию, и сдерживая её, я чувствую, как она разрывает меня на части.

— Ты можешь угнетать ее или позволить быть продолжением тебя. Ты попросила научить тебя искусству боя не для того, чтобы быть сильной для себя. А для того, чтобы защитить тех, кто тебе дорог. Твоя сила может стать новым, особенным клинком в руках. Альтаир готов продолжить тренировки, если ты захочешь.

Исилиэль поникла.

— Я знаю, что ты боишься. Этот страх естественен, ведь ты стоишь на пороге важного решения. Но твоя истинная мощь кроется не в клинке и не в магии, хотя они тоже важны. Твоя сила — в сочетании знаний и мудрости двух народов, которые ты представляешь. Ты — мост, соединяющий наши миры. Я верю, что именно в этом заключается твоя величайшая сила. Ты можешь понять и принять лучшее из обоих миров, объединить их и создать нечто новое, что изменит будущее для всех нас, что сделает нас сильнее. Но помни, что для этого потребуется не только сила, но и смелость, готовность принять то, кто ты есть и идти вперёд, несмотря на страхи и сомнения.

Дочь обняла мать в ответ, чувствуя, как тепло и поддержка разливаются по её телу.

Она знала, что теперь её путь становится ещё более опасным, но также и более значимым.

Родители продолжали скрывать её личность, чтобы защитить. Они знали, что у Тёмного Еретика, свергнутого много тысячелетий назад, было слишком много врагов, и они не пощадили бы ни её, ни её семью, если бы узнали, кто она на самом деле.

Каждый день родители учили её быть незаметной, прятать свои способности и использовать их только в крайних случаях. Её настоящее имя было известно лишь нескольким доверенным лицам, и даже среди них она оставалась загадкой.

Альтаир улыбнулся, его лицо осветилось радостью, когда он заметил ее появление на новой большой тренировочной площадке, скрытой за высокими деревьями. Площадка была просторной и зеленой, окруженной густым лесом, который создавал ощущение уединенности и защищенности. В центре поля стояли массивные деревянные манекены, выкрашенные в яркие цвета, и мишени для метания ножей и топоров.

— Выглядит многообещающе… — иронично заметила она, оглядывая округу. Ее голос звучал устало, но в глазах читалась легкая искра интереса.

— Ну, здесь ты точно не сможешь ничего разрушить, — ответил Альтаир, скрестив руки на груди. Он выглядел невозмутимым, как всегда.

— А ты? — Она посмотрела на него с легкой насмешкой, прищурив глаза.

— А я надел новые доспехи, — сказал он, постучав по крепкому металлу нагрудника. Эльфийские доспехи, переливались на солнце, демонстрируя свою прочность и надежность.

— Новые доспехи? — повторила она с недоверием. — Ты всегда так легко тратишь деньги на свои игрушки?

Альтаир лишь усмехнулся.

— Начнем, пожалуй, с самого начала — на тренировке на этих милых манекенах, — постучал он тому по деревянному плечу.

Она закатила глаза, но все же подошла к ближайшему манекену.

— Сомневаюсь, что из этого выйдет что-то стоящее… — пробормотала она, беря в руки деревянный меч.

— Ты здесь, значит все-таки веришь в себя, а это уже большой шаг.

Она медленно подошла к манекену, ее движения были немного скованными. Деревянный меч в ее руках казался слишком легким, но она уверенно взялась за рукоять, стараясь придать себе решимость. Альтаир наблюдал за ней с легкой улыбкой на губах, его взгляд был одновременно оценивающим и покровительственным.

— Ты всегда так драматично начинаешь? — спросил он, прислонившись к другому манекену и скрестив руки на груди. Его голос звучал мягко, но с легкой иронией.

Она фыркнула, не поднимая глаз.

— А что, по-твоему, я должна делать?

— Ну, для начала можно было бы хотя бы улыбнуться, — он чуть приподнял бровь, глядя на нее с лукавым прищуром. — Или хотя бы не выглядеть так, будто ты собираешься сразиться с армией мертвецов.

Она закатила глаза, но все же не смогла сдержать легкую улыбку, которая тут же появилась на ее лице. 

— Мертвецов? Ты что, читаешь мои мысли? 

— Я читаю твои движения, — он усмехнулся, чуть наклонив голову. — И, должен сказать, они весьма красноречивы. Ты ведь не боишься, правда? Или это очередная твоя театральная постановка?

Она наконец взглянула него.

— Прости, не могу понять, это началось недавно или я прозрела только сейчас и ты всегда был таким занудой? —ответила она, пытаясь скрыть раздражение,— Может, тебе стоит поучиться у меня, как правильно драматизировать?

Она вздохнула, но все же начала медленно размахивать мечом, делая вид, что атакует манекен. 

— Просто не стоит так напрягаться. Ты всегда была хороша в бою, теперь тебе нужно научиться сочетать это со своей силой. Позволь найти ей правильный выход и снимешь её напряжение. Сделай её продолжением твоего меча.

Она бросила на него раздраженный взгляд, но в глубине души ей было приятно услышать эти слова. Она знала, что Альтаир не стал бы хвалить ее просто так, особенно после всех их обычных споров и разногласий.

— Легко сказать. В прошлый раз я чуть не убила тебя.

Альтаир усмехнулся, приподняв бровь.

— Ну, это было больше похоже на то, что ты чуть не убила себя грудами обломков. Здесь ты поймешь, как правильно использовать свою силу в бою и это может стать твоим преимуществом.

Его лицо стало серьезным.

— Но учти, если ты снова будешь отвлекаться на свои мысли, я не буду тебя жалеть.

— А что, если я не удержу?

— У меня был друг — заклинатель, способный подчинять себе стихию воздуха. Он так искусно владел своим даром, что мог не только подчинять себе вихри, но и уплотнять воздух в диски, запуская их с ладоней в предметы, разрезая те на кусочки. Он говорил, что окружение — это часть его тела. Ты можешь уронить руку?

Эннесиэль остановилась и заинтересованно выпрямилась, опершись на меч.

— И почему он не учит меня своим знаниям?

— Они весьма скрытны.

— Тогда не пойму, как ты влился в их общество?

— Я всегда верил в их предназначение. И верю в возвращение Великого мара, способного изменить мир.

— А как же вы встретились с вашим другом?

— Это долгая история, но если коротко, то я спас его от волков в лесу, когда он был маленьким эльфенком. Он доверял мне, потому что я не предал его, даже когда он стал взрослым. И вот так я стал частью их мира, их веры.

— Может мне стоит найти его, чтобы он научил меня паре трюков. Где твой друг?

Его лицо на мгновение омрачилось, но он постарался удержать улыбку.

Она побледнела и глубоко вздохнула.

— Как воодушевляет... — проговорила она под нос, и продолжила размахивать мечом.

— Ты теперь всегда будешь такой меланхоличной? Стараешься соответствовать образу Тёмного Еретика?

— А что мне, плясать от радости, когда мир в буквальном смысле хочет моей смерти?

— Нет. Но правильный настрой поможет тебе собраться. Для того мы здесь, чтобы научиться использовать твою силу скрытно. Поиск границ твоих сил — путь к её контролю.

Исилиэль молчала, занимаясь делом, которое казалось ей нудным.

— Вся материя в мире состоит из одних и тех же основных частей, — продолжил Альтаир. — Заклинатель умеет управлять этой материей на самом базовом уровне, создавая впечатление магии тому, что на самом деле является точной, продуманной наукой, подчиняющейся физическим законам, как и всё остальное в природе. Объясняя это, он часто говорил: "benzer şekilde benzer şekilde çekilir" — он задумался, — Не допущу ли я ошибку, если переведу это как, подобное притягивает подобное... Полагаю, что качество в мар привлекает их к материи с таким же качеством. Но заклинать — не значит создавать, материей можно только манипулировать или изменять. Те же маги огня не создают огонь из ничего, они лишь призывают свою горючую материю, и физически производят искру, а маги земли, подпитывают растения своей, задавая им благоприятные условия для развития. Великий Мар в своё время был не просто королем для мар, он был для них святым.

—Ты хотел сказать, Тёмный Еретик.

— Его так прозвали лишь из страха перед его существом. Ведь он был способен чувствовать в природе нечто более тонкое. Он управлял чем-то иным, чем остальные заклинатели, тем, что объединяло и одновременно отличало их. Эта сила всегда была твоей сутью и ты использовала только одну её часть. Что привлекает тебя, что делает тебя особенной Исилиэль?

— Отрадно, что ты помнишь как меня зовут.

— О, конечно, как можно забыть такое редкое и прекрасное имя. Хотя, признаюсь, у меня просто язык теперь не поворачивается назвать тебя маленькой... даже если ты иногда ведешь себя как юная фея.

Исилиэль фыркнула, но не стала отвечать. Она сосредоточилась на манекене, вспоминая все те техники и приёмы, которые они отрабатывали вместе. Её движения стали более уверенными, и скоро она уже вошла в ритм, чувствуя, как напряжение покидает её тело.

Но внезапно он снова заговорил, прерывая её концентрацию.

— Ладно, оставим это, — Его голос был твёрдым, но без грубости. — Я вижу, у тебя было время изучить свою силу. А теперь... срази её! — Альтаир указал на мишень, которая стояла вдали.

Она посмотрела на мишень, затем на него, её глаза сузились.

— Что, твоим деревянным мечом? — усмехнулась она, не скрывая сарказма. — Мне понадобится мой лук.

— Нет, не понадобится, — Он забрал у неё тренировочный меч и бросил его в сторону. — Сделай это с помощью своей силы.

Её глаза расширились от удивления.

— Ты издеваешься? — воскликнула она, чувствуя, как её сердце начинает биться быстрее. — Сначала ты даешь мне палку, а теперь позволяешь использовать сразу метательный топор. Это безумие!

— Ты уже неоднократно призывала свою материю. Я видел, что такое возможно.

— Она в сотне метров от нас!

— Ты поражала цель и намного дальше.

— Стрелой из лука.

— Надеешься, что я успею состариться и умереть, пока ты тут возмущаешься?

— Вдруг кто-нибудь увидит...

— Здесь никого нет,— буркнул он, — а по периметру пролеска установлен караул, хватит искать отговорки.

Она фыркнула, закатив глаза.

— Ты слишком много думаешь, — Альтаир скрестил руки на груди, его голос оставался спокойным, но в нём проскальзывали нотки раздражения.— Просто сделай это. Если не сможешь, то... что ж, будем работать над твоей самооценкой.

— Самооценкой? — покраснела она. — Не уверена, что в этот раз смогу сдержаться и не запущу тебя в ближайшую реку...

— Давай, ты сможешь. — кивнул он в сторону мишени.

— Мне бы твою уверенность.

Исилиэль вздохнула, её плечи слегка опустились, а руки безвольно упали вдоль тела. Она закрыла глаза, перебирая пальцами воздух, пытаясь сосредоточиться на своих ощущениях. Лёгкий ветерок коснулся её лица, принося с собой запах влажной земли и свежести. Она вдохнула поглубже, пытаясь уловить что-то ещё, что-то скрытое за этими привычными ощущениями и ароматами.

Вдруг раздался тихий шорох. Исилиэль приоткрыла глаз и увидела, как Альтаир отступил от неё на шаг назад.

— Вот тебе и доверие... — пробурчала под нос она.

Погрузилась в свои ощущения. Вибрации доносились до неё отовсюду, она пыталась уловить особо отчётливый голос и в воздухе словно сгустилась энергия, вибрации стали более ощутимыми. Она чувствовала, как могущественная сила поднимается на ее зов из тела, начинает течь по её венам.

Исилиэль представляла себе, как оно стекается к ней в руки. Она видела его в виде света, который наполнял пространство вокруг неё.

С каждым вдохом она чувствовала, как её сила растёт и крепнет, она соеденила ладони представляя, как в них появляется нечто видимое и осязаемое. Затем, открыла глаза и разъединила ладони. Меж ними вырос яркий, пульсирующий в такт с ее сердебиением огненный шар.

Альтаир заинтересованно выпрямился, но признаться, он старался держаться уверенно, будто видел подобное каждый день.

Она, ощущая себя полной дурехой, сделала неуверенный выпад и шар рванулся вперёд.

Даже близко не получилось. Свет пролетел по меньшей мере пару десятков метров, рассекая пространатво и оставляя за собой ошметки тумана.

— Ещё раз, — скомандовал Альтаир.

— Ты требуешь невозможного... Нельзя начать с чего-то более простого?

— Чего? Зажигания фонариков в ночи? Родители говорили, что ты и такое умеешь.

— Нет, чего-то поближе. Мишень слишком далеко.

— Нет, она не слишком далеко. Ты находишься там же, как находишься и здесь. Ты то, из чего состоит и мишень. У нее нет легких, так позволь ей дышать тобой. У нее нет пульса, так подари ей свое сердцебиение. Это принцип заклинателей.

— Так точно говоришь, будто знаешь, что это.

— Потому что я последователь мар и мой титул учителя дан мне не просто так. Вспомни правила аэродинамики, — он стукнул её тренировочным мечом, — И хватит пыхтеть как дикий вепрь. Дыши, как я тебя учил, спокойно и равномерно.

Она стиснула зубы, её лицо покраснело от смеси злости и смущения.

Закрыла глаза. Вместо того, чтобы призвать свет к себе, она пошла к нему. Почувствовала, как он распадается, отражаясь от мишени, травы, и меча, что висел на поясе у Альтаира. Она сконцентрировала силу на луче, сузила его до формы клинка и хлыстнула рукой. Тот ударил по мишени сбоку, с глухим шорохом оставляя прорезь и эхом разносясь по округе.

— Получилось! — вскрикнула Эннесиэль. — Лучше?

— Немного,— неохотно проговорил он.

— Намного! — возразила она, — Я ведь попала, не так-ли?

— Я просил тебя не попасть по ней, а сразить её. Ещё раз.

Исилиэль насупилась вглядываясь вдаль и сжимая кулаки. Вздрогнула, когда Альтаир внезапно обратился к ней шопотом:

— Они говорят, что подобное притягивает подобное, Исилиэль. И если наука действительно мала, мы такие же, как и всё, что нас окружает. Ты сильнее, чем все остальные, материя Великого Мара — всепроникающая, она везде, в настоящем моменте и каждом последующем. Она уже там, в её деревянном основании, щите и обтянутой коже. Подчини её.

Исилиэль засучила рукава и подняла руки. Она сосредоточилась на мишени вдали, такой далекой, что невозможно разобрать детали.

Она призвала к себе свет, а затем отпустила его и сама помчалась следом. Исилиэль была в воздухе, над мишенью, и на долю секунды — в самой мишени, чувствуя себя сжатой, бездыханной. Она стала между промежутками, где был свет, даже если его не было видно. И когда она опустила руку, её движение создало дугу, которая молниеносно устремилась к мишени.

Треск, похожий на грохот грома, разнёсся по округе эхом. Воздух завибрировал.

Бесшумно мишень разлетелась на куски, её обломки разлетелись в разные стороны по траве.

Исилиэль оглянулась через плечо. Альтаир посмотрел на неё с удовлетворением.

— Впечатляюще, — его голос был немного удивленным.— Думаю, на сегодня достаточно.

Со временем, Исилиэль научилась не только защищаться, но и атаковать, используя свою силу и знания фехтования: пускала ослепляющих зайчиков от металла; создавала иллюзии, отвлекающие соперника, манипулировала лёгкими порывами ветра, незаметно перемещая предметы под ноги или слегка изменяла температуру воздуха, чтобы вызвать у врага временное ощущение холода или жара в определённой части тела, отвлекая его внимание или дезориентируя.

Альтаир улыбался, видя её решимость и успехи в заклинаниях.

— Ты стала великим воином, Исилиэль, — говорил он на прощание, его голос звучал тихо, но уверенно. — Я верю, что однажды, твое пылающее солнце взойдет и ты станешь великим лидером. Тем, кем тебе предначертано быть. Но не сейчас. Не здесь, не в этом мире, где всё подчиняется старым законам и предрассудкам. Твоя истинная сила — в твоем сердце и разуме. Помни об этом, когда начнешь свой танец.

Клинок был не только ценным подарком и физическим воплощением её силы. Он служил ей напоминанием о её далёких истоках, о принципах, о том, кем она была и кто она действительно есть — девочка Исилиэль, несущая свет в мир, даже после того, как она обнаружила другую, более устрашающую сторону своей силы. Она пережила много ужасных вещей, что не могли не оставить тень на её душе и иногда ей казалось, что она теряет себя во всем этом нескончаемом кошмаре. Он был её яркой путеводной звездой, спасающей от сомнений и помогающей не заблудиться в окружающем мраке.

Клинок был символом её наследия. Рукоять была выточена из древнего и могучего дуба, что своими корнями уходил в далёкое прошлое. Каждый изгиб и её узор напоминали Исилиэль о мудрости, накопленной эльфами за многие тысячелетия, о традициях, которые передавались из поколения в поколение.

Лезвие клинка, выкованное в сердце гор, где огонь и сталь сливались воедино, было таким же мощным, крепким и опасным, как природа мар.

Каждый раз, беря его в руки, она чувствовала, как два этих великих начала сливаются воедино, создавая нечто большее, чем просто оружие.

Он был не просто инструментом в достижении целей, её союзником и верным другом, а символом её уникальности и силы.

* * *

Дверь в спальню аккуратно отворилась.

— Ты еще не спишь? — тихо вошел в комнату Трандуил

Его шаги стали увереннее.

Эннесиэль все-также задумчиво сидела на полу, всматриваясь в отражение металла кинжала.

— Ты что? — остановился он, наконец обратив на неё внимание. Он оживился и его губы изогнулись в лукавой улыбке, — Снова что-то задумала? Думаешь, хорошая идея? Уже давольно поздно...

— Это не для твоих восточных танцев, — смутившись, осадила его она, глядя на него снизу вверх.

Он заинтересованно подошёл к ней и она поднялась.

— Позволишь? — спросил Трандуил, вытянув изящные ладони. Его глаза горели интересом.

Он трепетно взял кинжал в руки и покрутил его перед собой, внимательно осматривая его сияющие грани.

— Да, этот кинжал создан для иных танцев, — мягко, с легкой улыбкой произнес он. — Идеальная балансировка, гармония силы и изящества... Он словно отражение своей хозяйки. Откуда он у тебя?

— Это подарок отца, — смущенно приняла Эннесиэль кинжал и завернула обратно в ткань. Она положила его на место и сундук, подчинившись её воле, тихо закрылся.

— Как его зовут?

— Дэрадеру́мил*.

— Смертоносная красота!

Она стрельнула в него сияющим взглядом в мягком освещении пещеры.

— Ты хотел, чтобы я станцевала? — улыбнулась она, приземлив свои руки на его плечи.

— Ты знаешь, что я никогда не против, — его голос стал ниже, и он нежно притянул её к себе, — Но сегодня я планирую быть чуточку ближе.

— Насколько ближе? — тихо прошептала она, спустив ладони к его груди.

— Ближе, чем обычно, — он наклонился к ней, касаясь её уха, — Cenithon nauriel nin na mirith. (Настолько близко, чтобы ты чувствовала мое дыхание) — скользнул он рукой по её спине.

— Звучит заманчиво. Но ты же знаешь правила.

— Я верю в твой талант к импровизации.

— А если ты поранишься?

— Я готов взять на себя ответственность.

Энессиэль ухмыльнулась, глаза сверкнули и дверной замок защелкнулся.

— Ты хочешь, чтобы я выбрала инструмент? — она нежно обвила его шею руками.

— Я на это надеюсь, — произнёс он, нежно касаясь её щеки и бережно убирая прядь светлых волос за ухо.

— Костюм в сундуке.

— Позволь мне помочь тебе подготовиться, — Трандуил взял её за руку и повёл к кровати, мягко опускаясь на неё.

— А что, если я захочу почувствовать не только дыхание? — тихо спросила она, смотря ему в глаза.

Он улыбнулся в ответ и, обхватив её за талию, прошептал:

— Я всегда готов исполнить любое твоё желание.

_______________

Дэрадеру́мил* — ( Daerad'ath'rumil ) — это название клинка, которое дословно переводится как "Белый лист волчьей отравы". Оно имеет двойной смысл, благодаря игре слов:

1. Белый лист аконита — аконит — это смертельно ядовитое растение, которое также называют "волчьим ядом".

2. Белый лист волчьего яда — это метафора, которая может означать, что клинок несет смерть волкам (врагам).