Руны (гет)

В Лихолесье, в тени могучих деревьев, прошёл ежегодный праздник пира Звёздного Света. Это событие, собравшее всех жителей леса и окрестностей, было настоящим зрелищем. В этот день ночное небо украсили тысячи ярких звёзд, словно стремясь соперничать с огнями костров, разожжённых на полянах.

Праздник начался с торжественного шествия. Эльфы, облачённые в светлые одежды, танцевали под звуки арф и флейт. В воздухе витали ароматы цветов, свежих фруктов, выпечки и винных напитков. В центре небольшой поляны в саду дворца, был установлен большой костёр, вокруг которого собирались все желающие.

Игниссы демонстрировали огненные трюки, терры плели изысканные венки из цветов, желтеющих листьев и ягод с других краев, а аквы и ары создавали театральные представления из клубов тумана. Эти шоу сопровождались рассказами мудрых эльфов о древних временах, когда звёзды казались ближе к земле.

Кульминацией праздника стало появление эльфа-звездочёта, который предсказал, что в эту ночь на небосводе появится новая звезда, предвещающая великие перемены. Эльфы и заклинатели замерли в ожидании, и когда звезда действительно появилась, небо осветилось, а сердца всех присутствующих наполнились надеждой в лучший исход грядущих событий.

Воздух пронзился радостными возгласами и звоном бокалов.

Затем, Эннесиэль и Трандуил, уединились на вершине холма в небольшой пещере. Внутри было уютно. Стены из камня излучали тепло, свечи, стоящие на столе вместе с незамысловатыми блюдами, красиво искрились, а свет звезд, проникающий через небольшое отверстие в потолке, создавал магическую атмосферу. Они сидели на маленькой скамейке, тесно прижавшись друг к другу, и Эннесиэль чувствовала, как его сильные руки обнимают её, даря ощущение защищённости.

Король, с длинными серебристыми волосами, слегка развевающимися на ночном ветру, смотрел на Эннесиэль с нежностью и любовью. Его глаза, синие, как бескрайний океан, отражали звёздное небо, и она чувствовала, что в этот момент весь мир исчез, оставив лишь их двоих. Они говорили обо всём на свете, начиная от самых простых вещей, таких как вкус утреннего кофе, и заканчивая глубокими философскими размышлениями о смысле жизни. Они смеялись, спорили и снова смеялись, наслаждаясь каждым мгновением, проведённым вместе.

В какой-то момент они замолчали, слушая весёлые голоса обоих народов, продолжающих веселиться во дворе внизу. Звуки музыки, смех и радостные крики создавали ощущение не только праздника, но и единства. Эннесиэль и король переглянулись, чувствуя, как их сердца наполняются гордостью и счастьем.

Праздник был очень кстати — всем необходимо было передохнуть и отвлечься.

За последние пару месяцев они проделали немалую работу в Лихолесье: уничтожили крупные паучьи гнёзда, частично восстановили лес и, по крайней мере, надёжно удерживали оборону.

Объединённые общей целью народы также многого достигли в своих отношениях. Сегодня все чувствовали себя частью одной большой семьи, и это было самое ценное сокровище, которое могли бы получить их владыки.

Лихолесье, казалось, наконец-то обрело мир и покой. Но спокойствие было обманчивым.

* * *

Ближе к рассвету король получил тревожные новости: гномы сбежали из темницы.

Никто не знал, как они это сделали. Стража, как обычно, караулила все выходы из дворца, но гномов не было видно. Значит, они где-то прятались. По лесу выставили охрану.

Благодаря магии волшебника, гномы могли бы сбежать через заколдованные чёрные ходы. Но они поступили более разумно и укрылись там, где их изначально и не думали искать — на самых нижних этажах дворца, в винном погребе. Открыв люк, через который эльфы сплавляли пустые бочки, они двинулись в них, как на своеобразных плотах, вниз по реке. За ними гналась лесная стража, но поимка сбежавших пленников стала ещё сложнее, когда на царство напали орки.

Орки явно имели личные счеты с гномами. Они смело пересекли границу, устроили засаду и попытались расправиться с ними, совсем не обращая внимания на эльфов. Гномов пришлось отпустить, потому что орков было слишком много и главной задачей стражей стало защитить королевство от захватчиков.

Сейчас в тронном зале допрашивали пойманного жуткого и неуклюжего орка. Эннесиэль, не участвуя в их допросе, ходила взад и вперёд по спальне, сжав кулаки и нервно покусывая губу. Её шаги были быстрыми и резкими, как будто она пыталась успокоить себя движением. В голове роилось множество мыслей. Внезапно в помещение вернулся разъярённый и встревоженный король.

— Как им удалось сбежать? — спросила она.

— Один из их отряда, которого мы не смогли найти, проник во дворец, — ответил король, тяжело вздохнув. — Это был полурослик, — добавил он, словно это его не удвиляло и садясь в кресло, подпер подбородок рукой в задумчивости. Его голос звучал глухо и устало.

Эннессиэль замерла, её взгляд стал острым и недоуменным. Она не могла поверить своим ушам. В голове крутился немой вопрос: "Как такое возможно?" Её силы никогда не подводили её. Но в глазах короля она не видела ответа на этот вопрос. Они подозревали, что волшебник придет договариваться с королём, но никак не в наглую поможет им сбежать. Ее силу могла остановить только магия.

Кого ещё набрал в свой отряд Гендальф, было неизвестно.

— Почему меня не выпустили из дворца? Я могла бы остановить их, — произнесла она с упрёком, подходя к королю и глядя ему в глаза. Её голос был твёрдым, но в нём звучала боль. — Ты знаешь, что я могла бы справиться с орками!

Король поднял голову и посмотрел на неё. В его глазах мелькнуло что-то похожее на сожаление, но он быстро спрятал это чувство.

— Порой, Эннесиэль, мы бессильны против того, что предначертано, — сказал он, стараясь говорить спокойно. — Твои силы — это дар, но даже они не могут изменить судьбу.

— Опять ты со своими эльфийскими сказами… — произнесла она с раздражением, отступая на шаг. Её голос дрогнул, но она старалась не показывать слабость. — Верь я в неотвратимость судьбы того же Великого мара, сейчас бы не стояла здесь! Я могла бы остановить гномов и не допустить битвы на озере!

Король вздохнул и опустил голову.

— Такое случается, — признал он, — Но не часто. Истину трудно растолковать. Мы видим лишь отдельные её грани, но не всю картину целиком. Иногда кажется, что мы знаем, что правильно, а что нет, но стоит лишь немного изменить угол зрения, и всё становится запутанным и неясным...

— Ты говоришь загадками, как старый пророк! — бросила она. — Это не меняет того, что я чувствую. Я могла бы вернуть гномов!

— Мы часто боремся с тем, что уже предопределено, не понимая, что наша борьба может быть частью этого предопределения, Эннесиэль. Судьба не всегда ведёт нас к свету. Иногда она заставляет нас проходить через тьму, чтобы понять, что истинное знание скрывается именно там... — он крепко зацепился за слова пророчества, которое гуляло в мире, — Как видишь, даже если мы изменим русло реки, она всё равно придёт туда, куда ей предначертано. Вода, подобно жизни, всегда найдёт свой путь, несмотря на преграды и препятствия. Её течение не остановить, как и течение времени и судьбы.

Эннесиэль отвернулась, её глаза наполнились слезами. Она чувствовала, как её сердце разрывается на части. Она должна быть со своим народом, что ждал у озера, должна защищать их от любой угрозы и людской народ, что надеялся на нее.

— С каких пор мы позволяем оркам нарушать границы нашего королевства и нападать на наших пленников? — продолжала она, её голос задрожал от гнева и отчаяния. — Они могут напасть и на моих людей, и на жителей Озёрного города, следуя за гномами. Я не намерена сидеть здесь и ждать, сложа руки.

Она резко развернулась, её черный плащ взметнулся, и направилась к выходу. Но её остановил голос короля, полный ярости и раздражения.

— Эннесиэль! — жестко окликнул он, — Мы не можем допустить, чтобы эмоции и импульсивные действия разрушили всё, что мы так долго строили. Мы обсудили чёткий план. И тебя пока в нём нет! Я жду ответа от хозяина города. Твоя задача сейчас — готовиться к миссии, а не отвлекаться на погоню за орками.

Эннесиэль вдруг почувствовала, как ее мир начал рушиться.

Она остановилась, её руки сжались в кулаки, а дыхание стало прерывистым. Она медленно повернулась к королю, её лицо было бледным, но глаза горели огнём. Она не могла поверить, что он так легко отказывается от неё. Её грудь сжалась от боли, и она почувствовала, как её силы начинают угасать.

— Ты не понимаешь… — тихо начала она, но король поднял руку, останавливая её.

— Это не подлежит обсуждению, — произнёс он холодно и отвернулся.— Ты останешься здесь.

Она была поражена его королевским высокомерием по отношению к ней. В сердце ещё глубже вонзился острый кинжал. В глазах ещё ярче вспыхнул огонь— смесь ярости и боли. Она осознала, что любые попытки диалога сейчас бесполезны.

Эннесиэль глубоко вздохнула, пытаясь успокоить бурю эмоций внутри себя. Её лицо оставалось непроницаемым, но в глазах продолжал гореть холодный огонь решимости. Она поджала губы и сжала кулаки, её пальцы впились в ладони, оставляя следы от ногтей.

С тихим, но раздражённым фырканьем она отвернулась от него. Её шаги были резкими и уверенными, в них чувствовалось разочарование. Она направилась к выходу. Её гнев был направлен не только на него, но и на всё вокруг, что казалось ей несправедливым.

Подойдя к массивным дверям, Эннесиэль не сдержала себя. Её ментальные силы, обычно скрытые, вырвались наружу. Она сжала кулаки, и воздух вокруг неё задрожал. Двери, которые до этого выглядели неприступными, поддались её воле. С громким треском они распахнулись, а затем с грохотом захлопнулись за её спиной, словно ставя точку в этом разговоре.

Эннесиэль вышла из комнаты, оставив его позади. Её шаги эхом разносились по коридорам, а сердце всё ещё бешено колотилось. Этот разговор не был последним, но сейчас ей нужно было время, чтобы успокоиться и найти способ справиться с этим.

И боже упаси сейчас встретиться кому-нибудь у неё на пути.

* * *

Озёрный город наконец согласился на условия заклинателей уничтожить нарастающую угрозу в виде дракона и приняли обещание мар защитить их город.

Гномы не стали миновать Эсгарот, а по видимому, решили использовать воду себе во благо. Пешком они были слишком медлительными. А их время поджимало. Они должны были добраться до горы до наступления нового года, как гласило пророчество. Или в день Дурина, если опираться на календарь гномов. В этот день Солнце и Луна встречаются на небосводе вместе, и это особенное событие, определенно, имело за собой тайное значение в их способе пробраться внутрь.

Когда заклинатели обнаружили гномов в Озёрном городе, они пришли к бургомистру с просьбой вернуть сбежавших пленников. Бургомистр, который уже держал гномов под стражей за попытку ограбления оружейного хранилища, сначала согласился. Однако пока мар ждали подкрепление, люди, узнав, что в городе шныряли гномы и помня пророчество о возвращении короля под горой подняли восстание. Они пришли к хозяину города и потребовали освободить их, чтобы вернуть их истощенному городу былую славу тех годов, когда Эсгарот был богатым и могущественным городом, имея целую флотилию лодок для погрузки сокровищ и вооружённых воинов.

Когда бургомистр осознал, что перед ним стоит сам Торин Дубощит, и услышал историю о несметных сокровищах, скрытых в его наследственных владениях, а также о том, что люди получат часть этих сокровищ за помощь, он забеспокоился о своей хрупкой власти в городе. Опасаясь возможного бунта, который могли бы поднять люди, он решил не отдавать гномов Трандуилу.

Мар предложили гномам свою помощь.

Как и говорил Трандуил, Торина одолевала невероятная жажда богатства. Он, по-видимому, не доверял ведьмам в расшитых одеждах, опасаясь, что они могут убить их, как только откроется тайный вход в гору, и завладеть не только его сокровищами, но и стать новыми правителями горы, заполучив камень короля. Это было довольно глупо, ведь мар только недавно вышли из тени пещер, и алчность никогда не была им свойственна.

Гномы руководствовались лишь желанием ограбить гору, не заботясь о дальнейшей судьбе мира. Во всяком случае, Трандуил не верил, что гномы способны сражаться с драконами, подобными Смаугу, и одерживать над ними победу.

Волшебника, как ни странно, с ними не было. Возможно, как это часто бывало, он поспешил дальше по своим важным делам, оставив их в суматохе. Хотя, возможно, он ждал их у горы.

Вероятнее всего гномы надеялись на силу Гэндальфа, который, по их мнению, мог бы один сразить дракона. Но теперь это уже не имело значения.

Мар пришлось перейти к плану "Б".

* * *

Эннесиэль, уединившись на самой высокой точке дворца, стояла на краю выступа. Отсюда, из открытой пещеры виднелся захватывающий вид на Одинокую гору, которая возвышалась на горизонте над пустошью, теперь носящей имя дракона.

Она размышляла о том, что происходит далеко от неё. О глупом бургомистре и отбывающих по озеру глупых гномах, которые, как ей казалось, сгорят в этой горе.

Хотя, поделом им.

Сейчас в её сердце бушевал огонь, не уступающий тому, что живёт в драконе. Может стоило сходить к хозяину города и показать, как он не прав. Следовало сделать это в первый же день, когда она приехала в озёрный город, а не представляться всём простолюдинкой, тогда, может быть, он был бы более послушным. Трандуил всегда боялся, что люди слишком верят в истории о Тёмном Еретике...

Это было ужасно. Она и сама понимала это. Но в какой-то мере Эннесиэль даже желала, чтобы Торин совершил непростительную ошибку. Это позволило бы ей с чистой совестью наказать его, следуя кодексу чести мар. Тогда ситуация стала бы проще, и всё вернулось бы на круги своя.

Но она была слугой мира. И просьба людей была для неё не на последнем месте.

Если бы она встретила Гендальфа, то, кажется, высказала бы ему всё, что думает о нём. О его спорной мудрости и желании помогать всем, кроме неё. Почему он не помог мар, когда они так нуждались в поддержке мира? Этот лицемерный глупый волшебник... Интересно, что бы он мог рассказать ей под гнётом её карательного взгляда? Выдал бы все свои потаённые страхи? Извинился бы за равнодушие к заклинателям? Стал бы он раскаиваться в том, что спрятал хоббита за пеленой своих чар и помог пробраться ему во дворец?

Мысленно она уже готовилась к отбытию в Эсгарот.

— Ты здесь, — нарушил поток мыслей неуверенный голос.

Трандуил, кажется, облегчённо вздохнул, когда нашёл её. Но Эннесиэль не взглянула на него, лишь тихо с раздражением усмехнулась. Побег был бы не так прост, учитывая комендантский час, введённый в королевстве, и усиленную охрану, назначенную специально для королевы...

Трудным для всех, кроме неё, конечно же.

Ведь сама тень служила ей. Но это было бы слишком легкомысленно для неё, не привыкшей нарушать обещания и вести себя безрассудно.

Трандуил медленно подошел к ней, отстукивая по полу своим деревянным посохом.

— Мне не нравится, когда мы ссоримся.

— А мы ссорились? — иронично спросила она, — Я думала, мы просто обсуждаем всем известный план.

— Эннесиэль...— нахмурился он, его голос дрогнул, выдавая внутреннее напряжение.

Он сжал кулаки. На мгновение замолк.

— Я слышал, что ты отправила отряд сакнтар*... — неуверенно произнес он, словно ступая по тонкому льду. — Люди покидают город, а ты отозвала заклинателей у Дейла.

Хотя она действовала без его прямого участия, она знала, что он в курсе всех событий, благодаря своим источникам. Ему докладывали обо всем, вплоть до самых незначительных деталей. Особенно тщательно он следил за тем, что касалось ее. Она также знала, что и он осознаёт её осведомленность о его осведомленности. Поэтому его напоминание очередной очевидной вещи показалось ей немного раздражительным.

Неужели он полагал, что она позволит оркам уйти безнаказанными?

Она насупилась, стараясь сдержать порыв сказать что-нибудь резкое.

Возможно, он просто пытался найти тему для разговора, чтобы разрядить обстановку или примериться. В его действиях всегда была определенная стратегия, и она не могла теперь не задуматься, что скрывалось за его словами.

Сейчас они давались ему с трудом, будто каждое из них было острым камнем, которые он с трудом выталкивал из горла. Его голос звучал хрипло и приглушённо, будто он не привык к подобным ситуациям или давно не бывал в них.

Эннесиэль молчала. Её взгляд оставался холодным и отстранённым, но внутри она чувствовала странное беспокойство.

— Ты обижаешься? — тихо спросил он.

— Не на тебя, Трандуил... — возмутилась она, нехотя смягая тон.

— Он сказал "нет"?

— Он сказал — нет.

Много недель назад Эннесиэль, вместе с мар, прогуливалась по окрестностям горы, исследуя поле битвы и тактические приёмы. Внезапно она почувствовала присутствие стрелы, в которой была заключена уже знакомая ей энергия дракона. Её искорёженные остатки были затеряны в густом лесу за Дейлом.

Прикоснувшись к стреле, заклинательница ощутила вибрации, которые когда-то слышала на берегу у Эсгарота. Именно там они обнаружили вторую, целую стрелу. Она была надёжно спрятана у одного городского лучника.

Её владелец, Бард, был потомком Гириона, последнего лорда Дейла. Представители этого рода славились своей меткостью и умением охотиться на драконов, используя чёрные стрелы. Однако, обременённый наследием своего деда, который не смог победить Смауга, Бард, как и его отец, стали для жителей олицетворением их несчастья и превратились в обычных горожан.

Чтобы обеспечить выживание своей семьи, он был вынужден работать лодочником, доставляющим товары из Дорвиниона в Лихолесье. Именно в этот период, под воздействием чарующих золотистых глаз незнакомки, которую он "случайно" встретил в порту Эсгарота, Бард душевно открылся Эннесиэль. Его история, мечты и надежды глубоко тронули её. Она увидела в нём потенциал и поняла, что он может быть полезен для их целей. Потому он стал единственным, кто был в курсе их запасного плана. По собственному желанию, Бард стал его частичным исполнителем.

В качестве резервного плана, если вдруг гномы откажутся от помощи сразиться с драконом вместе или потерпят поражение, они решили выманить дракона из горы и зажать его в кольцо над озером. Игнисы должны были поджечь озеро, чтобы отвлечь внимание дракона дымом. В это время аквы с ар создавали бы водяные и воздушные щиты, чтобы защитить Эсгарот и окружающие земли от возможного поражения. Эннесиэль же, как эфириал, должна была подпитывать щиты своей энергией, помогая удерживать воздушный барьер вокруг озера, а Бард — убить дракона.

Бард был одним из немногих людей неослепленных мечтами о золотых реках, что вновь будут стекаться в Эсгарот под началом наследника Трора, и кто осознавал всю нелепость плана гномов, отказавшихся от сил мар. Однако, как доложили заклинатели, теперь он находился в заточении за то, что выступал против мнения городской власти в содействии гномам и возглавил бунт с единомышленниками. Возможно, отчасти это связано еще с его законными претензиями на владение городом и общей репутацией защитника бедных людей, на которых нынешнему хозяину, заботившемуся лишь о своём финансовом благополучии и власти было всё-равно.

И только в крайнем случае они планировали использовать силу Эннесиэль против дракона, так как это требовало бы огромного количества энергии и заняло бы много времени на восстановление. А впереди уже маячила битва всего мира за сокровища, что были скрыты под горой и её защита от окупации орками.

Трандуил разочарованно выдохнул, тоже верил в лучшее.

— Им предстояло сделать важный выбор. Их решение — их ответственность. Люди стремятся избавиться от тени горы и вернуть озерному городу былую славу.

— Не думаю, что хозяина города волнует лишь народное мнение...— вспомнила Эннесиэль богатое убранство Бургомистра, величаво возвышающееся в городе подальше от грязных улиц, с большими вазонами красных цветов, среди зловония рыбного жира и дегтя.

Она насупилась, сжав губы.

— Почему охрана ходит тенью за мной? — не вытерпила томления она и с горькими глазами, полными сочувствия взглянула на него, — Что сделал с тобой тот мерзкий орк? Что он сказал тебе такого, что ты теперь сам на себя не похож?

Он заключил её в объятиях так сильно, будто долго сдерживал бурю эмоций. Эннесиэль была ошеломлена его внезапным раскаянием, и её гнев начал утихать.

— Dimitte mei ( мер. — Прости меня ) , — тихо сказал он, нежно обнимая её и прижимая её голову к своей груди. — Меньше всего на свете я желал причинить тебе боль...

Осознание того, что её подозрения о его холодности и злобе на самом деле были вызваны его непонятным страхом и отчаянием, заставило её сердце сжаться.

Эннесиэль неуверенно ответила на его объятия. Её руки слегка дрожали и она прильнула ближе к его бордовому бархатному плащу.

Ей вдруг стало не по себе.

— Он сказал, что это лишь начало, — продолжил шепотом он, — Что огонь войны, который они разожгли, поглотит весь мир...

Она истерично усмехнулась. Орки — не те, кому можно верить.

— Мы же подозревали, что дракон заодно с ними и что они захотят превратить Эребор в свою крепость, — напомнила Эннесиэль.

— Дело не только в этом, — отстранился он, не выпуская её из своих рук, — У его хозяина, которому он служит, есть господин. Так он сказал.

— Этого не может быть! — воскликнула намурившись Эннесиэль, глядя ему в глаза, догадываясь, о ком идёт речь.

Единое кольцо было утеряно, а без него Властелин не мог восстановить свою силу. Если только...

Неохотно допустив такую возможность в свое сознание, в нём, молниеносно, словно пламя появляющаяся от одной искры на сухой траве, мгновенно соединились два поразительных факта: невероятная удача гномов при встрече с пауками и удивительная способность таинственного Бильбо незаметно передвигаться по дворцу. Король, заметив её расширившиеся от осознания глаза, в молчаливом удовлетворении обратил внимание на гору. На его лоб заползла хмурая морщинка.

Единое кольцо было найдено.

Даже произносить мысли вслух стало опасно: зло могло подслушивать их повсюду. Потому, они оба погрузились в мрачное молчание. Эннесиэль попыталась проглотить ком волнения, что подступил к её горлу.

— Ata, (Отец) — подбежал взволнованный Леголас, —Tauriel naeth i orchi a i naneth hain. (Тауриэль последовала за сбежавшими орками и гномами).

Трандуил медленно обернулся к Леголасу, в глазах вспыхнул огонь, и он уже было хотел сказать что-то очень страшное и непоправимое, но сын перебил его:

— Ata...— прошептал Леголас, его голос дрожал, —Im nassi edhellen. ( Я могу вернуть её )

Трандуил замер. Его густые брови сошлись на переносице, а губы сжались в тонкую линию. Он молча отвернулся и устремил взгляд на гору.

В любой другой день неповиновение приказу вызывало бы у Трандуила бурю эмоций, которая, подобно извержению вулкана, определенно вырвалась наружу. Сейчас, слишким утомлённый мыслыми о будущем, он, лишь раздраженно выдохнул.

В его взгляде читалась смесь раздражения, боли и сожаления, но он не собирался отступать от своих принципов.

— У тебя два дня, — наконец произнёс он, словно отдавал последнее, что у него было.

— Два дня? — опешил Леголас от его точности и в его глазах мелькнула тень тревоги с откликающимся воспоминанием. — Последняя луна осени и первый сын зимы появятся на небе вместе, — осознал Леголас.

Трандуил медленно повернулся к сыну, его глаза были полны печали и мудрости.

— И колокола зазвенят от радости на горе, Король вернулся!— тихо похватил отец, — Но всё падёт в печали. И озеро засияет и сгорит...

_______________

Примечание:

Санктар* ( мер. Sancter — призрак или тень) — это разведчик-диверсант, шпион и наёмный убийца у мар. Его также называют «ночным охотником». Это хорошо обученные бойцы с выдающимися навыками.