Да уж лучше я буду играть в Stellaris (джен)

Кадры мелькали на экране. Аналитика и экстраполяция превращали числа в видимые образы. Органы чувств пришельцев не соотносились с теми органами чувств, какими располагали самоцветы: тьманники видели в ином спектре, мыслили по‑другому. Но в конечном счёте это не имело значения. Зелёному Алмазу не нужны были точные подробности того, как думал тьманник. Ему нужны были зацепки. И он получал их по крупицам.

Изображение другого тьманника — в папку на анализ. Кадр с текстом — в «возможно полезное», при условии, что удастся собрать больше примеров. Горизонт — теоретически полезно, но практически существовало слишком много планет, чтобы это что‑то дало. Информация, вырванная из умирающего мозга, мелькала перед глазами Зелёного Алмаза; он скривился и продолжил сортировать.

Наконец-то попалось нечто, достойное пометки. Изображение самоцвета. Точнее, самого камня самоцвета, а не его светоформы. Камень находился внутри неизвестного устройства.

Зелёный Алмаз долго всматривался, пытаясь осмыслить увиденное и связанные с ним сенсорные следы. Контекст памяти был утрачен. Угол показа не позволял понять назначение прибора. Повезло уже в том, что изображение было достаточно чётким, чтобы вообще опознать камень самоцвета. Сам факт, что они захватывали самоцветов и помещали их в какие‑то устройства, да ещё и этот пришелец-разведчик это видел, был важен. Фоновая эмоция, сопровождавшая образ, указывала на смесь благоговения и жадности.

Используют ли они самоцветов как источники энергии? Теоретически возможно — и даже вероятно. Центральное ядро самоцвета при правильном обращении способно излучать мощность столетиями. В особых проектах они и сами применяли «пустые самоцветы» сходным образом. По самой своей природе самоцветы хранят колоссальные объёмы энергии.

На другом кадре камень самоцвета был в другом устройстве. На этот раз — как центральный элемент пира. В памяти сквозили оттенки удовольствия, но, снова, контекст был утрачен. Что здесь происходило? Сказать Зелёный не мог — и не стал бы гадать без дополнительных улик, которых в текущих данных не было.

Алмаз покачал головой и продолжил перебирать массив сканов. Нужно было нечто большее. Что‑то, что...

Звёздная карта. Грубая, учебная, но с изображением звёзд и условными границами. Память давняя — на пределе того, что позволяла их методика. Но зацепка годная. Зелёный немедленно переслал её тем cамоцветам, кто мог сопоставить, какие звёзды отмечены. Уже одно это оправдывало все усилия: теперь они могли сузить район поиска. Значимо? учитывая, насколько огромна галактика. К счастью, это совпало с тем, что легко интерпретируемые данные подошли к концу.

С чувством выполненного долга Зелёный поднялся и отошёл от терминала. Одну проблему он закрыл настолько, насколько мог. Теперь предстояло заняться следующей, куда более колючей проблемой.

Стандартное оружие тьманников работало на такой энергетической частоте, которая дестабилизирует светоформы самоцветов. Это не было случайностью. Это было сознательное решение, вероятно, после тщательного изучения самоцветов. И это было чертовски трудно парировать. Бронёй от такого не закроешься: иглы обладали достаточной проникающей способностью, чтобы проходить через большинство материалов — разве что сделать их настолько толстыми, что в них нельзя будет двигаться. Достаточно было пробить поверхность светоформы на нужную глубину — и полезная нагрузка вызывала схлопывание обратно в камень.

Ладно, это упрощение. Крупные и сильные самоцветы легче переносили такое дестабилизирующее воздействие. Самого Зелёного схлопнуть было бы нельзя без энергии примерно городского масштаба. А их рядовой боец — Рубины — схлопывались в камень от двух игл, если те попадали достаточно близко друг к другу. Потому у тьманников и было залповый огонь россыпью игл. По этой же причине Зелёный выбрал аналог меча: чтобы вернуть самоцвет в камень, нужен определённый заряд. Меньше заряд, и самоцвет почувствует лишь покалывание.

Раз броня отпадает, логичным казалось попытаться отбивать иглы. Зелёный покрутил эту мысль и отверг: при реальной механике это по множеству причин вряд ли осуществимо, да и изобретать такую защиту пришлось бы с нуля. Теоретически работоспособно, но сперва стоило исследовать иные варианты.

Однако мысль про отражение навела его на другую идею. Даже на две — одна с добавлением брони. А что если пренебречь весом? В этом что‑то было. Что‑то теоретически полезное...

Зелёный Алмаз на мгновение замер, обдумывая возможный шаг, затем отправил несколько сообщений — запросить отчёты по давнему проекту. Тот, по крайней мере, всё ещё шёл. Кровекамни регулярно навещали тот объект, набираясь опыта. У них там всё было спокойно.

Время шло, а огрины утратили новизну. Их изучали, наблюдали и порой препарировали. Они жили так же, как в момент обнаружения, всё так же охотники‑собиратели. Их численность была относительно стабильна, насколько это слово применимо. По их прогнозам, они рано или поздно вымрут. Для подтверждения они позвали Сапфир, и она подтвердила: вид в целом оставался неизменен как охотники‑собиратели. Это неплохо, но такой образ жизни почти не требует ни ума, ни силы. Со временем, если ничего не предпринимать, огрины, по сути, одичают: станут менее разумными и лишь умеренно сильными обезъяноподобными тварями — вместо удивительно могучих разумных существ, какими они были сейчас.

С точки зрения Алмазов это было немного разочаровывающе. Первый встреченный ими вид, и тот тупиковая ветвь, в которой не происходит ничего интересного. Не о чем тревожиться и почти нет смысла обращать на такое внимание. Даже Зелёному было скорее грустно. Обычно он бы не вмешался. Таков их путь эволюции, зачем его менять? Зачем растить себе ещё одного конкурента?

Теперь причина нашлась. Эгоистичная. Которая почти обрекала огринов. И всё же Зелёный не видел причин не сделать этого. Как быстрое решение очень технической проблемы они ему подходили. А там, кто знает, может, они пригодятся и дальше.

Зелёный Алмаз начал писать приказы и вызвал одного из своих самых надёжных подчинённых.

— Аквамарин. Тебе задание: отправиться на планету огринов и привезти сотню самцов сразу после подросткового возраста. В идеале тех, кто уже покинул семьи и скитается. Как соберёшь таких, доставь их мне.

Огрины переставали быть просто объектом их наблюдения — и становились объектом, которым они будут управлять. Приняв решение, Зелёный быстро развернул приказы. Огринов научат сеять и пасти. Научат осваивать землю, под надзором самоцветов. Это было почти «возвышением», но не совсем. Ему нужна была большая и стабильная популяция. Та, что хотя бы отчасти использует свой ум и силу. Та, что станет основой для их пехотного подразделения. Это не будет рабством, но выбора у огринов в этом вопросе не будет.

Внутри человеческая часть Зелёного поморщилась. Это опасно близко к какой-то гадости. В то же время формально он спасал вид. Поблагодарят его они или будут оплёвывать в итоге? Будь огрины разумнее, он бы поставил на второе. В нынешнем их состоянии, как считал Зелёный, сделать их жизнь лучше будет легко. Всего‑то нужно, чтобы несколько тысяч из них рисковали жизнью ради другого вида.

Мысленно Зелёный отметил, что надо будет как‑то компенсировать им это. Как, он не знал. Но он придумает.