К Еве (гет)

Сара проверила, закрыла ли она дверь, повернув ручку, и, когда та не открылась, подхватила большой пакет, стоящий у ног. Всего десять минут — и она в новой химчистке, открывшейся на повороте, напротив ее любимой бакалейной лавки и рядом с кинотеатром. Всего пять долларов за стирку постельного белья — это ли не удача?

Сара чувствовала себя счастливый, переходя улицу и зажав подмышкой раздувшийся пакет. Всего пять долларов и никаких мучений, пожалуй, самый лучший понедельник за этот месяц уж точно! Как хорошо, что она тогда заметила эту вывеску про пять долларов!

Заморосило, подул свежий и холодный ветер, и Сара поморщилась, ведь мало того, что надела легкую жилетку, так и без капюшона. А что если ухо заболит? Покоробило, когда возле витрины магазина заметила еще счастливую парочку. Ее счастье про экономию с этой внезапной непогодой улетучивалось совершенно не по-волшебному быстро.

Пара действительно счастлива. Парень укрыл свою избранницу собственной кожаной курткой, оставшись в легкой футболке, и девчонка, хохоча, поцеловала своего джентльмена в щеку.

Молодые, безумные, всё для них легко. Сара подтянула пакет и вжала голову максимально в плечи, стараясь спастись от неприятного дождика и всё сильнее разыгрывающегося ветра. А ведь когда она выходила из дома, пару минут назад, светило солнышко и ничто не предвещало изменений.

Если бы путь обратно был короче, Сара вернулась бы за зонтом, а потом бы направилась в химчистку снова, уже подготовленной. Но она прошла не меньше половины, и не могла позволить себе отступить.

Какие-то дети ели мороженное, смеясь и запрокидывая голову. Им было плевать на погоду, что им ветер, когда ветер — это они сами? Да и не дети вовсе, школьники, но уже нежно обнимают друг друга, заглядывают в глаза, признаются в симпатии наедине.

Сара сжалась еще больше, постаралась раствориться, проходя мимо. Больше всего на свете хотела, чтобы ее, одинокую, никто не заметил. Где ее мужчина? Почему он не подвозит на машине? Почему не укрывает своей курткой, оставаясь без защиты? Почему она ощущает невыносимую тоску одиночества? Столько лет… тоска только усиливается, только срастается с ней воедино, превращая это состояние в участь.

Если бы Сара могла что-то изменить, то непременно бы взялась. Но семейное счастье это не то, что составляется по формуле, не то, что подбирается легко; и на своем опыте она знала, не то, что поджидает за углом. Ладно, семейное счастье, когда у нее последний раз был хотя бы секс? Лет пять назад? А хороший секс? Этого вообще не припомнить, Сара сомневалась, что реально получала то самое удовольствие, если разделяла интимную близость с кем-то, а не занималась удовлетворением самостоятельно. Но последнее и не секс вовсе.

После всех этих мыслей Сара не чувствовала абсолютно никакого счастья, и даже когда отдала пухлому мужичку всего пять долларов и пакет, счастье не пришло, не накрыло.

— Завтра можете приходить, — сухо проговорил работник и притворно улыбнулся. — Всего доброго.

Как обычно, самая обыденная ситуация ее общения с мужчинами. Только в этот раз Сара решила попытаться, просто попытаться исправить этот шаблон:

— Вы очень добры, — растянула губы, не показывая зубов и стараясь выглядеть мило, дружелюбно, — очень приятно было узнать о подобной акции, это потому что вы недавно открылись? Кстати, поздравляю с открытием!

— Да, спасибо, всего доброго, — и, забрав пакет со стойки, он будто специально удалился в подсобку на неопределенный срок.

Сара чуть-чуть подождала его возвращения, и только потом покинула химчистку. Разве он не сбежал? Но разве она не была приятна? Сделала же всё, как сделала бы Ева, она уверена!

Дорога обратно вышла еще более удручающей, хоть и без тяжелого пакета. Парочки словно специально вились вокруг нее, то и дело целуясь и смеясь. Это злило, раздражало, навевало только большую тоску, будто губило изнутри. И что еще больше задевало Сару, так это то, что они все красивые. Все эти молодые парочки не только счастливы, но и красивы. Их лица, их скрытые под одеждой тела. Ходячие совершенства, нашедшие друг друга, вот поэтому-то Сара и одна. Никогда она не была красивой, и с возрастом намечающиеся морщинки только сделали хуже. Теперь даже юности в ней нет, а значит, ничего притягательного не осталось.

Ей было всего двенадцать, когда мальчик, который ей тайно нравился, пошел провождать ее подругу. Стояла зима, и Сара, укутавшись шарфом до самых глаз, топала домой, не потому что было холодно, просто так она могла незаметно проплакаться. Матери о случившимся она не рассказывала, той было всё равно, она всегда любила только своего старшего сына, находя в нем опору и защитника. Как-никак отец ушел сразу после рождения Сары, сделав из этого трагедию и поставив в восприятии матери на Саре «метку».

Сара всё всегда понимала. И понимает сейчас.

Ученики, не торопясь, заполняли класс, и Сара исподлобья разглядывала каждого. Далеко не все красивы, но многие обладают шармом. Вот если бы Сара обладала шармом и юностью, она наверное всё же не была бы одинока до сих пор.

Лайма села за стол прямо перед ней, начала шарить в сумочке в поисках чего-то, а Грей, тем временем, подошел к ней сзади. Нагнулся, резковато схватил за плечи и зашептал ей на ухо, Сара не слышала слов.

— Отойди! И никогда ко мне не подходи! — по-подростковому сильно взбесилась Лайма и надула без того пухлые губенки.

Красивая девочка, эта Лайма, вероятно, в свои юные годы уже привыкшая к повышенному вниманию. Уже демонстрирующая усталость от этого.

Переведя взгляд, Сара заметила Николь, подкрашивающую глаза, и Роуз, кокетничающую со Стивеном. Что Роуз, что Николь, обе симпатичные, не красавицы, но что-то есть в их лицах. И кожа светлая, ровная, и глаза у обеих большущие, а вот Стивен ни о чем мальчик. Высокий, сутулый, как сама Сара, с неприятным голосом.

Под громкий смех в класс вошел Тайлер со своим волевым подбородком и узкими восточными глазами. Не отрывая взгляда от дисплея телефона, кинул сумку на стол во втором ряду. Замкнутый ученик с колючей внешностью, Сара знала, что Тайлер встречается с девушкой, которая ходит не в эту школу. Имя у нее что-то вроде на «Д» начинается, откуда-то Сара и это знает.

За ним вплыла луноликая Бетси, в прошлом году водившая роман с теперь уже выпустившимся Кларком. Сегодня говорят, что она влюблена в какого-то учителя.

За миг до звонка появился Кристофер, которого тоже вполне можно назвать симпатичным, обаятельным. Хотя Сара много раз видела его побелевшим от страха. И вот теперь только осталось замереть на секунду в ожидании Фрэнсиса. И действительно — только секунду, потому что Фрэнсис уже был здесь.

Столько внимания ему всегда уделяла Сара, но знала о нем, пожалуй, меньше всего. С кем встречается? Кого любит? Иногда возвращалась в голову идея, что именно он тайный поклонник Евы, но мысли об этом по-прежнему разбивались нежеланием верить, что это правда.

У Фрэнсиса есть машина, и удивительной наглости в достатке, живет с отцом и сестрой. Зои. Сара быстро нашла взглядом ту, которую каким-то образом пропустила в своем осмотре. Зои сидит на одной из дальних парт, волосы свисают, прикрывая серое лицо, поддерживает подбородок рукой, согнутый локоть который уперт в парту. Сара могла бы сказать, что Зои — это сама Сара в ее годы, но в той же степени и не могла. Да, замкнутая, тихая, вечно ощущающая ненужность, некрасивая, но у нее деньги, отец, который заботится, а теперь и Ева, носящаяся с ними, как настоящая мать. А еще у Зои весьма бурная личная жизнь… Сара никогда не позволяла себе быть распутной, а даже будь, количество связей вряд ли бы прибавилось… Сара и это понимает, только не понимает, с чего это с виду абсолютная замухрышка Зои имеет такую популярность у мужского круга. Есть и более симпатичные и дружелюбные шлюшки.

Когда все расселись по своим местам, Сара поднялась, держа в руках учебник, и еще раз оглядела класс быстрым преподавательским взглядом свысока. И они все смотрели на нее в ответ, красивые и не очень, умные и глупые, талантливые и ленивые, все они здесь, и никто из них не одинок так, как она.

После окончания этого занятия Сара чувствовала себя полностью вымотанной. Обычное дело после старшего курса, ведь ощущение, что Фрэнсис периодически смотрит на нее, вгоняло в пот. Сару всегда бесило это, она по сто пятьдесят раз говорила себе, что это глупо, что она взрослая женщина, преподаватель, но не помогало.

— Кто не выполнит тесты к следующей нашей встрече, пощады не ждите, — громко произнесла Сара, чтобы услышали даже те, кто покинул класс. Но никто не ответил, поскольку все уже успели начать что-то обсуждать между собой. Ерунду.

— Ну, конечно, мисс Минха сострадания не ведает, — Фрэнсис только поднялся, что странно, ведь Кристофер успел уйти.

— Попрошу вас оставить класс поскорее, мистер Вульф, — добавила холодность в голос, словно бурю зимой нагнала.

— Напротив, торопиться я не хочу, — для него «буря» оказалось незаметной.

Сара помнила, нечто такое происходило недавно. Очень хорошо помнила, можно даже сказать, никогда не забывала.

«Я хочу признаться, покаяться...» И после этого дала ему шанс высказать, даже зашла с ним в пустой класс, и двери за ними закрылись. «Столько навалилось, мисс Минха, я едва сдерживаюсь, нервы на пределе, вы понимаете меня?» Нет, она не понимала этого, на нее редко что наваливалось, скорее уж разбегалось от нее. И после ей показалось, что он собирался поцеловать ее. Был тот момент, когда правда так показалось, и самое страшное — она ничего не сделала, чтобы этот момент нарушить. Только Фрэнсис разрядил атмосферу, достав ее мобильник. Ох, как же часто ей это снилось, только во снах никакой роли не играли ни сигарета, ни телефон.

— Так вы ничего не знаете? — спросил Фрэнсис и засмеялся холодно и сухо. — А я думал, она вам рассказала, вы с такой ненавистью на меня поглядывали в течение всего занятия.

«Она вам рассказала?» О чем он?

Сара поднялась, чтобы закрыть дверь класса, и снова она готова слушать этого мерзавца, что мучает ее днем и ночью.

— Я вся внимание, — черт, даже с репликой она повторилась, совершенно как в тот раз, точно те же слова.

— Ха, вся внимание, — кажется, Фрэнсис также заметил, иначе почему усмехнулся? Сара зарделась и попыталась ускорить Фрэнсис с раскрытием «тайны»:

— Живее, мистер Вульф, у меня нет времени.

— Я писал те письма мисс Лоос, — Фрэнсис пожал плечами и после откинулся на спинку стула, — помните, вы читали их. Те, что с лилиями.

Челюсти Сары сжались, кажется, заскрипели зубы. Зачем Фрэнсис ей рассказал? Почему вообще рассказал именно он, почему не Ева? И что Сара чувствует? Что-то непонятное и нехорошее, совсем не хорошее, волнительное, пробирающее, подталкивающее к слезам. Но если и плакать, то закутавшись в шарф, если плакать, то только не перед Фрэнсисом, лучше даже перед матерью, чем перед ним.

И Фрэнсис смотрит, будто поедая каждое изменение на лице Сары, внимательно, не упуская ничего, а когда пик остроты новой информации прошел, мгновенно отвел взгляд.

— Не буду отнимать ваше время и дальше, — поднялся, повесил лямку сумки на плечо и направился к выходу, хотя Саре уже не хотелось, чтобы он уходил. Но останавливать не посмела. — Только интересно, почему ваша близкая подруга ничего не рассказала? — и усмехнулся, прежде чем закрыть дверь: — А вам интересно?

И больше Сара не видела его красивого лица, не слышала будоражащего голоса. Одна и одинока. Еще более одинока, чем казалось; и жалость к себе захлестнула с головой. Сара правда начала тонуть.