Записки Мышонка — принца и волшебника (джен)

— Мы не можем пойти! — простонал Блейз. — Там же Блэк, это опасно!

— И не иди, — мрачно ответил Драко. — Сам схожу!

— Мы должны поддержать Хагрида, — твёрдо произнёс Гарри. Апелляцию Хагрид проиграл. На закате Клювокрыла должны были казнить, и теперь мы тихо, но жарко спорили, идти ли к Хагриду перед казнью. А если идти — то как, такой-то толпой.

— Ну, смотрите, — в конце концов, смирился Блейз, — стерегут у нас Гарри и Берти. Гарри — сами знаете, почему, а Берти — так, на всякий случай. Если мы с Драко решим прогуляться до захода солнца, никто нам ничего не скажет. Гермиона и Рон пойдут через теплицы. Если что — скажете, что заспорили насчёт экзамена. Ну, а вы, ребятки…

Покосившись на Драко, Гарри всё-таки сказал:

— Её у меня нет.

— А где она? — удивилась Гермиона.

— Кто «она»? — тут же встрял Драко.

— Кто надо! — огрызнулся Рон.

— Если я снова появлюсь в том коридоре, Снейп меня точно поймает.

— Но он не поймает меня, — фыркнула Гермиона и, получив довольно-таки таинственные указания, убежала возвращать мантию-невидимку владельцу.

— Больно нужны мне ваши дурацкие гриффиндорские секреты, — буркнул Драко.

Гарри покраснел и уставился в светлое небо. Гермиона вернулась со свёртком, который Драко проводил полным любопытства взглядом, и мы разделились. С Гарри под одной мантией было тесновато — пусть она и была рассчитана на взрослого мужчину, но всё-таки на одного. Нам приходилось держать её как переносной шатёр и всё время опасаться, что она слетит. Но мы добрались до хижины раньше, чем Рон и Гермиона. А вот Драко и Блейз уже были внутри, и Хагрид их отчитывал.

— Вот только вас не хватало! — воскликнул он, когда мы с Гарри зашли. — Гарри, тебе тут вообще нельзя находиться!

— Ничего, я не один, — отозвался Гарри, совершенно забыв про мантию, которую я быстро свернул и сунул под мышку. В таком состоянии, пожалуй, хозяин мог бы её где-нибудь оставить. Хагрид не плакал, но выглядел совершенно потерянным. Когда подошли Рон и Гермиона, с трудом улизвнувшие от профессора Спраут, великан засуетился и попытался налить чаю. Но разбил кружку и разлил воду.

— Дай я! — предложила Гермиона, а Драко дёрнул уголком губ, вытащил палочку и направил её на чайник. Хагрид сел на один из стульев и сокрушённо вздохнул, позволяя ребятам суетиться. Гермиона достала кувшин с молоком и едва не уронила его, воскликнув:

— Рон! Это же Короста!

— Фу… — скривился Драко, и я вместе с ним, когда Рон дрожащими руками извлёк из кувшина извозившуюся в молоке, мокрую, местами облысевшую крысу.

— Коросточка! — прошептал Рон, а Драко изобразил рвотный позыв.

— Я… рад, что она нашлась, — сказал я, стараясь не смотреть в его сторону. И сомневаясь, что смогу заставить себя пить хоть что-то в доме, где в крынках молока плавают крысы. Рон прижимал к себе извивающуюся, повизгивающую крысу, а Хагрид объяснял, что даже Дамблдор не смог ничего сделать, чтобы спасти гиппогрифа.

— Я останусь, — вдруг произнёс Драко холодным, очень взрослым тоном, которого я у него прежде не слышал, — останусь и скажу им…

— Не вздумай! — рыкнул Хагрид. — От отца проблем огребёшь только. Нет-нет, все вы вернётесь в замок, нечего вам тут… Идут!

Я выглянул в окно и увидел, как от замка двигается процессия с министром во главе.

— Кыш отсюда! Давайте, через заднюю дверь! Ну, не стойте столбами! Гарри, доставай мантию и…

— Мантию? — прошипел Драко, но на споры и уточнения не оставалось времени, Хагрид выпустил нас через чёрный ход, и мы на мгновение остолбенели, увидев живого и здорового гиппогрифа, который ковырял клювом землю на тыквенных грядках.

— Быстрее, бегите отсюда! Не слушайте! — велел Хагрид и захлопнул за нами дверь.

Поместиться под мантию вшестером мы бы точно не смогли, да и не думали об этом. Брели как в полусне, и только Рон боролся с крысой, которая будто с ума сошла.

— Пожалуйста, пойдемте скорее, — прошептала Гермиона. — Я этого не выдержу, не смогу…

— Да не реви ты, Грейнджер! — отмахнулся Драко, только у него у самого лицо перекосило.

— Мордред! — выругался Рон. — Кусается!

— Пожалуйста! — взмолилась Гермиона. — Уже вот-вот…

Мы кинулись бежать, хотя сами не могли бы объяснить, от чего спасаемся. Как будто, если мы не услышим ни единого звука, можно будет убедить себя, что… Крыса визжала, словно её резали. Рон ругался с ней, шумно дыша. Мы неслись вверх по склону холма, но не успели.

И услышали это.

Свист и удар топора.

Замерли все. Я вдруг понял, что мне нет дела до того, поймают нас или нет, накажут или нет — неважно. Гермиона пошатнулась, зажала ладонь рукой, а Драко медленно осел на траву, словно его перестали держать ноги. Он не прятал лицо и не плакал, только смотрел перед собой широко распахнутыми глазами, в которых застыл ужас. Я отвернулся от друзей, понимая, что просто не могу смотреть сейчас на их лица, увидел летний, красочный, оранжево-алый закат. Почувствовал, как крепкая рука сжимает плечо, и кивнул Блейзу, пытаясь соврать, что всё хорошо.

Разве может быть хорошо?

Раздался полный боли вой, огласил всю округу, спугнул птиц.

— Это Хагрид, — прошептал Гарри и чуть было не кинулся обратно, но Рон и Гермиона успели его удержать. Нам нельзя было возвращаться.

— Пойдёмте, — решила Гермиона, — нам нужно исчезнуть отсюда побыстрее, Фадж и Дамблдор пойдут той же дорогой!

— Драко… — позвал я, а когда он не отреагировал, кивнул Блейзу. Вдвоём мы его подняли на ноги, Блейз слегка тряхнул, и Драко, вырвавшись, пробормотал:

— Отпусти! Иду!

— Да что ж такое! — не выдержал Рон. — Она как взбесилась!

С трудом он затолкал крысу в нагрудный карман, но она рвалась оттуда. Взяв левее, пригибаясь, чтобы нас случайно не заметили, мы продолжали пробираться к замку, и вдруг в ранних сумерках увидели блеск чьих-то глаз. По траве крался рыжий кот Гермионы.

— Глотик! — охнула владелица. — Ты что тут делаешь? А ну, брысь!

Но кот её не услышал. Он явно нацелился на карман Рона, откуда всё сильнее и яростнее рвалась крыса.

— Короста! Стой!

Но куда там! Крыса шлёпнулась в траву и кинулась бежать, кот припустил за ней. Истошно завопив, Рон бросился в погоню. Переглянувшись, мы помчались следом, слушая ругань Рона. Что-то тяжёлое ударилось о землю.

— Брысь, мордредов кот! Бедная Коросточка…

Рон растянулся на земле, и мы едва не налетели на него. Он выиграл гонку и крепко держал крысу в руках, кот шипел рядом.

— Нам надо немедленно… — начал Блейз, обернулся, наверное, чтобы посмотреть, не заметили ли нас министр и директор, и истошно завопил:

— Грим!

Солнце зашло, и из полутьмы на мягких лапах на нас мчался пёс. Тот самый, я уверен. Не привидение — живое существо из плоти и крови. Пёс оскалил клыки и кинулся вперёд, одним толчком сбил Гарри с ног, развернулся в полёте и зарычал.

— Петрификус Тоталус! — выкрикнул Гарри, похоже, машинально становясь в ту стойку, которой учил их Флитвик на Дуэльном клубе. Но промахнулся. С лёгкостью пёс ушёл от луча заклинания, потом от второго, который вырвался из палочки Блейза. Рон уже стоял на ногах, развернулся к псу, преграждая дорогу, и страшные челюсти сомкнулись на его запястье. Гарри кинулся на зверя, но тот стряхнул его и поволок Рона куда-то во мрак.

— Люмос, Мордред вас подери! Уизли! — заорал Драко.

— Рон! — Гарри побежал следом, мы немного отстали — и нам повезло. Гарри отшвырнула в сторону хлёсткая ветвь.

В свете «Люмоса» мы увидели, что пёс приволок Рона к самому опасному дереву на территории Хогвартса. Гремучая ива росла одна на холме и принималась молотить ветками, стоило кому-то подойти к ней. Но пёс без труда пробрался к самым корням и теперь застаскивал Рона в лаз под бугристым стволом.

— Рон!

Гарри снова отлетел назад от удара ивы, и мы все замерли, не зная, что делать. Рон пытался бороться, зацепился ногой за корень. Нога хрустнула. Меня затошнило.

Блейз произнёс фразу, которую недопустимо было бы передавать на бумаге. И вдруг я ощутил ужас ещё более сильный. Жизнь, которую я не смогу спасти. Что, если… Нет, нельзя было даже думать об этом. Но я не мог! Мысль захватила меня, сдавила в тиски. Что, если это вовсе не гиппогриф, которому только что отрубили голову, а Рон?!

— Чёртово дерево! — выругался Гарри, снова получив от ивы по плечу.

— Надо что-то делать, — панически, тоненько пискнула Гермиона. Блейз попытался заколдовать ветви, но ива легко тряхнула чары. Драко внезапно произнёс, громко стуча зубами:

— Д-д-д-д… Дамблдор!

— Точно! — воскликнула Гермиона, а я подумал, что не могу уйти, не могу оставить Рона. Предсказание или нет — я должен был попытаться! Решение пришло немедленно.

— Драко, Гермиона, приведите директора! Он должен быть в хижине Хагрида или где-то недалеко.

— Но… — начала Гермиона, а Гарри, который услышал наш торопливый разговор, отвлёкся от ивы и решительно добавил:

— Быстрее! Мы попытаемся пробраться к Рону.

— Драко, — я схватил друга за плечо, — они должны поверить вам, понимаешь?

Тот мелко покивал и, едва я разжал пальцы, как они с Гермионой бросились бежать.

— Давайте втроём, — велел Блейз, — заклинание «Иммобилус».

Но мы только успели наставить палочки на дерево, как кот Гермионы без труда проскользнул между бьющими о землю ветками и нажал какой-то нарост на стволе. Дерево замерло.

— Не понял… — пробормотал Блейз, — он за нас или против?

— Прямо сейчас, — отозвался Гарри, уже заглядывая в глубокий лаз, — мне плевать.

И полез туда, где сначала скрылись пёс с Роном, а потом и кот. Мы оказались в низком земляном туннеле, не сговариваясь, зажгли палочки и пошли вперёд по единственному ходу. Приходилось низко нагибаться, а местами чуть ли не проползать на четвереньках. Кот, будто наш проводник, шёл впереди, помахивая пушистым рыжим хвостом.

— И куда ведёт проход? — еле слышно спросил Блейз.

— В Хогсмид, — отозвался Гарри, — я видел его на карте Люпина. И я сейчас понял: Блэка я заметил именно здесь. Но дальше карта обрывается, так что…

Идти было очень тяжело, хотелось распрямиться, глотнуть воздуха. Земляной потолок нависал и давил. Я всё ещё держал под мышкой мантию Гарри, бросить её мне не позволяла совесть, а нести её становилось с каждой минутой всё неудобнее. Блейз бормотал что-то ругательное на итальянском, и добавил по-английски:

— Я в прошлом году жалел, что проспал всё самое интересное. И знаете, что? Превратите меня снова в статую, пожалуйста! Мне это не нравится!

Я понимал по интонации, что он шутит и пытается разрядить обстановку, но Гарри на юмор способен сейчас не был, потому что огрызнулся:

— Боишься — уходи.

— Дурак ты, Гарри, — буркнул Блейз и замолчал. Ход всё тянулся и тянулся, а потом забрал наверх, и мы увидели впереди тусклый свет. А потом выбрались наружу в каком-то тесном, грязном доме. Мебель была поломана, обои висели клочьями, на перилах ведущей наверх лестницы виднелись глубокие борозды. Вбок уходил тёмный коридор.

— Воющая хижина, вот мы где, — произнёс Блейз, оглядываясь.

— Едва ли это натворили привидения… — заметил Гарри, и тут мы услышали наверху какой-то скрип. А затем стон. Не раздумывая, мы кинулись по лестнице, едва успев потушить палочки. За приоткрытой дверью что-то происходило: там горел свет, мелькали тени. Раздалось низкое мурлыканье кота и ещё один приглушённый стон.

— Давайте наденем мантию, — прошептал я.

Гарри оглянулся на нас с Блейзом, поджал губы и сказал:

— Вы наденьте. Будет сюрприз, — и, едва мы спрятались, толкнул дверь. Под потолком горела тусклая, наверняка волшебная лампа в мутном плафоне. Посреди комнаты стояла роскошная кровать, на которой лежал, держась за ногу, Рон. Едва увидев его, Гарри кинулся вперёд, а Рон выкрикнул:

— Гарри, это ловушка, беги!

И тут мы увидели его — только, конечно, бежать было некуда. У стены стоял высокий человек с гривой спутанных волос. Его грязное лицо с застарелыми ссадинами было таким измождённым, словно он голодал неделями. Одежда давно превратилась в лохмотья. Откинув волосы с лица, он обернулся к Гарри. Я помню, как взглянул в его глаза. Совершенно человеческие, но полные чисто собачьей печали и преданности.

— Он анимаг! — простонал Рон. Дрожащей рукой я направил палочку на Блэка. Блейз рядом сделал то же самое, а Блэк, несколько раз шевельнув губами, вдруг произнёс хриплым голосом:

— Джеймс, это я виноват! Я допустил! — он держал свою палочку в опущенной руке и не пытался колдовать.

— Сириус Блэк, — произнёс Гарри, тоже наставляя палочку.

— Гарри… Ты как Джеймс. Пришёл за другом, да? — Блэк фыркнул, а потом зашёлся не то смехом, не то лаем. — Джеймс сделал бы то же самое для меня…

— Не смей, — выдохнул Гарри, — упоминать моего отца, ты…

Нас было трое, у нас была мантия-невидимка, мы должны были скрутить Блэка без труда. Но стоило нам, скинув мантию, выпалить заклинания, как Блэк гибким, не совсем даже человеческим движением ушёл с линии огня, заклинанием вырвал палочку у Гарри и наставил на нас.

— Не надо, дети. Не мешайте охоте, — проскрипел Блэк. — Экспеллиармус!

Я ничего не мог сделать. Надо было посещать Дуэльный клуб! Надо было… В любом случае, было уже поздно. Теперь все мы остались против Блэка безоружны, а Блейз резким движением притянул Гарри за плечи к нам поближе.

— Пусти, — рванулся Гарри, — мне плевать. Он предал моих родителей, он…

Я тоже вцепился другу в рукав, Рон с кровати воскликнул:

— Гарри, не надо!

Но Гарри, пихнув Блейза локтем в бок, высвободился из захвата и, безоружным, кинулся на Блэка. Тот так и держал в руке четыре палочки и даже не попытался поднять их. Гарри сбил его с ног, повалил на пол, ударил по лицу, и они скрутились в какой-то невнятный рычащий клубок.

— Не смей, Мышонок! — рявкнул Блейз и кинулся на выручку. Рон, кое-как сползая с кровати, попытался присоединиться, но мне удалось его удержать. Сейчас придут! Сейчас Драко и Гермиона приведут Дамблдора, и всё это закончится. Вот уже сейчас! Сколько там идти? Они же рядом!

Кот Гермионы вступил в драку на стороне Блэка, и Гарри отшвырнул его к стенке. Раздалось злое шипение, Блейз отшатнулся, а Гарри, вскочив на ноги, направил палочку на поверженного Блэка.

— Это твоя, — шепнул Блейз, возвращая мне отнятую в бою палочку. Рон завалился на кровать, совершенно зелёный, баюкая ногу.

— Убьёшь меня, Гарри? — спросил Блэк и снова не то засмеялся, не то залаял. — Послушай, Гарри… Я виноват!

— Я знаю! — отрезал Гарри зло. — Я отлично знаю, в чём ты виноват и что ты сделал. Чего я не знаю, так это почему ты не убил меня на пляже возле дома Уизли. Или в Хогсмиде? Я видел тебя, ты за мной следил. Почему не убил?

— Потому что…

Мы услышали шаги внизу, и я крикнул, что было сил:

— Мы наверху, здесь Сириус Блэк!

— Почему, Блэк? У Уизли тебя могли напугать свидетели, но в Хогсмиде был момент, когда возле Воющей хижины мы остались вдвоём. Ты и я.

Мне показалось, что Блэк хочет что-то сказать, но не может. Шаги стали ближе, кто-то взбежал по лестнице, и вдруг:

— Экспеллиармус!

Палочка Гарри вылетела у него из пальцев, и профессор Люпин ловко её поймал. Оглядел нашу компанию и задал всего один вопрос, причём не нам, а Блэку:

— Где?

— Там! — не то ответил, не то гавкнул Блэк, указывая на Рона.

— Что? — охнул тот. — О чём вы?!

— О твоей крысе, Рон, — мягким тоном сказал Люпин. — Не мог бы ты её показать?

— Коросту? Что вы хотите с ней сделать? Она же…

Рон прижимал запрятанную в нагрудный карман крысу. Та уже даже не вопила.

— Проще показать, — вздохнул Люпин. — Обещаю, ей это не навредит.

— Отдай её, — велел Гарри холодным, жутким тоном. — Немедленно, Рон!

Дрожащими руками Рон расстегнул карман мантии и вытащил на свет почти лысую отвратительную крысу. Люпин перехватил её за шкирку. Блэк, поднявшись на ноги, хищно облизнул губы, его ноздри задёргались, словно он принюхивался к добыче. Люпин направил палочку на крысу, свернула белая вспышка. Люпин разжал пальцы.

Крыса не упала, а прямо в полёте начала изменяться. Словно в ускоренной съёмке мы смотрели, как из крошечного семечка прорастает что-то огромное и уродливое. Проклюнулась и начала раздуваться голова, потянулись вниз ноги, в сторону — руки. И вот, перед нами, скрючившись в три погибели, стояло существо, отдалённо похожее на человека. Я почувствовал, как тошнота подступает к горлу, и принялся мелко сглатывать.

— Дьябло! — выдохнул Блейз, пятясь подальше.

— Это моя крыса?! — полным ужаса и отвращения голос простонал Рон.

— Позвольте вам представить, — проговорил Люпин, оглядывая это существо. — Питер Петтигрю.

Я помню, что в тот момент отвращение было таким сильным, что смазало восприятие. Но сейчас я способен описать Петтигрю несколько подробнее. Он был невысокого роста, да ещё и ссутулился, если не сказать — скукожился за время, проведённое в крысином теле. Маленькие красные глазки беспрестанно обшаривали комнату и нас, ни на мгновение не останавливаясь. Нос и верхняя губа так морщились, что были видны крупные жёлтые передние зубы. На голове почти не осталось волос, а те, что были, висели грязными тонкими крысиными хвостами. Руки он держал прижатыми к груди и весь сотрясался мелкой дрожью. Одежда — некогда пристойный костюм — потёрлась и истрепалась.

— Теперь вы нас выслушаете? — спросил Люпин, возвращая Гарри палочку. Тот взял её, отошёл к нам, тоже стараясь держаться подальше от Петтигрю, и проговорил:

— Значит, это был он?

— Ты уже знаешь? — спросил Люпин.

— Почти всё.

— Римус! Сириус! — пропищал тонким высоким голосом Петтигрю, но его проигнорировали.

— Я знаю, что за родителями охотился Волдеморт. Хватит! Трястись! От его имени! — повысил голос Гарри. — Знаю, что они спрятались под чарами Доверия, а хранителем тайны сделали тебя, — он ткнул палочкой в сторону Блэка.

— Не меня. Его, — с трудом проталкивая слова через горло, ответил Блэк. — Безопаснее. Сам-Знаешь-Кто гонялся за мной, а Хвост и Поттеры были в безопасности. Когда он убил Поттеров, я пошёл за этой тварью, но он всех обманул, устроил взрыв и улизнул в канализацию как крыса. В этот раз не уйдёт…

— Звучит складно, — заметил Блейз, — непонятно только, откуда вы узнали, где нас искать, профессор Люпин? Или вы самого начала в сговоре с Блэком?

— Увидел на карте, — произнёс Люпин. — Карта Мародёров — удивительное изобретение, скажу без ложной скромности, хотя я один из её создателей.

— Ну, конечно, — мрачно вздохнул Гарри. — Лунатик!

— Точно. Сириус — Бродяга. Твой отец — Сохатый.

— А вот это, — выплюнул Блэк, — Хвост, крысиная натура!

— Так вы всё-таки оборотень? — обречённо спросил Рон в пустоту.

— Давно вы?..

— Достаточно давно, — отрезал Гарри, и в этот момент ожил Петтигрю. Он кинулся к двери, Блэк рванул ему наперерез. Я закричал от беспомощности и ужаса, но Люпин вовремя взмахнул палочкой, и их раскидало в разные стороны.

— Подожди, Сириус! Гарри имеет право знать всю правду, и мы должны её рассказать! Это ты, Питер, был хранителем тайны, не так ли?

— Я не хотел… — простонал Питер, пока Люпин продолжал сдерживать Блэка, — что бы ты сделал на моём месте? Тёмный лорд… ужасный человек. Он бы меня убил!

— Значит, надо было умереть, — отрезал Люпин, — а не предавать друзей! Уймись, Сириус!

— Быстрее, Римус, — хрипло отозвался Блэк, отдуваясь, — я хочу покончить с предателем!

— Нет, — произнёс я, сам не веря, что прямо сейчас влезаю в разговор. — Нет, мистер Блэк, никто не будет ни с кем… кончать. Не в моём присутствии. Питера Петтигрю нужно доставить на суд.

— Берти? — Гарри обернулся ко мне, а я сказал с полной уверенностью в своей правоте:

— Если убить его сейчас, Блэк вернётся в Азкабан, уже за дело. Профессор Люпин, — обратился я к нему, — вы же понимаете…

И тут Петтигрю прорвало. С визгом он повалился на колени и пополз к Гарри, моля о пощаде, прося его защитить. Не получив ответа — кинулся к Рону, который крабом пополз назад по кровати. Потом к Люпину: «Римус, пожалуйста, я же твой друг!» И последним — ко мне. Я не хотел, правда, не хотел! Но я посмотрел ему в глаза и содрогнулся. Как мало человеческого в нём осталось! Двенадцать лет он провёл в облике крысы, и теперь от крысы в нём было куда больше, чем от человека.

— Профессор Люпин, вы можете создать что-то вроде наручников? — спросил я. Гермионы, Драко и директора всё не было, поэтому я подумал, что ждать в хижине — напрасный риск. Проще уже пойти в Хогвартс и там сдать Петтигрю в руки правосудия. С каким-то отчаянием Блэк зарычал и рванулся к предателю, но был остановлен окриком Гарри:

— Хватит! Остыньте, мистер Блэк. Петтигрю — единственное доказательство вашей невиновности.

В наступившей тишине Рон произнёс с глубочайшим омерзением:

— И этому я позволял спать в моей постели!