Руны (гет)

Ночью Трандуил ни на минуту не отпускал Эннесиэль из своих объятий. Словно боялся, что если он отпустит, то она исчезнет, раствориться в воздухе, как утренний туман. Когда она беспокойно ворочалась во сне, он лишь крепче прижимал её к себе. Её движения были мягкими и едва улуловимыми, но для него, они были как гром среди ясного неба. Его руки обвивали её тело, как стальные цепи, а губы касались её виска, оставляя невесомые поцелуи. Он шептал ей на ухо слова, которые она не могла услышать, но которые успокаивали её и заставляли её сердце биться ровнее и крепче погружаться в сон. Он словно пытался подольше удержать её в этом безопасном и уединённом мирке, ограниченном стенами их спальни, подальше от суеты внешнего мира.

Эннесиэль пробормотала что-то во сне, её губы слегка приоткрылись, и Трандуил уловил своё имя. Он улыбнулся. Она всегда называла его так, когда ей снились самые сладкие сны. Он крепче обнял её, чувствуя, как её тело расслабляется в его руках. Эннесиэль же, чувствуя его тепло и защиту, не могла избавиться от мысли, что утром он передумает и не отпустит её на озеро. Там, вместе с заклинателями, она должна была ждать возможного появления дракона.

Когда первые лучи солнца робко пробились сквозь густую листву леса, Эннесиэль начала собираться в Эсгарот. Она с вечера подготовила кафтан заклинателей.

В Нуаре, среди мар, существовала особая каста, известная как а́лкемы. Эти мастера, сочетая в себе глубокие познания естествознания, отточенные навыки и способности заклинателей, занимались созданием предметов особого назначения: одежда, снаряжение, предметы обихода. Их искусство заключалось в гармоничном соединении различных материалов — металла, стекла, текстиля и химических веществ — для достижения уникальных свойств.

Объединяя усилия нескольких заклинателей алкемов они обладали способностью преобразовывать исходные элементы в нечто совершенно новое, наделяя их качествами, сочетающих лучшие свойства различных материалов. Так, ткань, созданная алкемами для воинов, представляла собой удивительный симбиоз природных волокон и специфических химических соединений, в частности металлов. Эта ткань, обладающая невероятной прочностью и гибкостью, могла выдерживать удары клинков, становясь надёжной защитой для тех, кто её носил. Существовала сталь мар, стекло, взрывчатые или ядовитые порошки, разновидности жидкого огня и другое.

Эннесиэль надела синий кафтан заклинателей. Он был не просто одеянием, а частью её очередного образа, который должен был внушать доверие и уважение. Как бы долго они ни готовили почву для своего визита, люди всё ещё настороженно относились к королеве мар.

Эннесиэль знала, что людские сердца полны страха и веры в легенды о Тёмном еретике, чья сила, по слухам, была безмерна и обращена во зло. Появление эфириала в городе могло вызвать реакцию, предсказать которую было невозможно. Жители могли увидеть в ней угрозу или, напротив, надежду. Но Эннесиэль не могла позволить себе шагать по тонкому льду. Они приняли решение не выставлять напоказ знаки ее статуса, чтобы не привлекать лишних глаз. К тому же Трандуил считал, что её белые волосы — достаточный отличительный знак для того, чтобы заклинатели узнали свою королеву среди любой толпы.

Эльфийский клинок, прошедший с ней пол мира, был решительно погружен в ножны на широком поясе. Его лезвие тихо звякнуло, и в этом звуке ей слышалось эхо всех её побед и испытаний.

В это время Трандуил, находился в кабинете, готовя армию к возможному столкновению. Его холодные голубые глаза были сосредоточены на стратегической карте, разложенной на столе. Вокруг него суетились эльфийские воины, проверяя снаряжение и оружие. Трандуил отдавал приказы, его голос был твёрд и непреклонен. Эннесиэль, готовясь к путешествию в Эсгарот, сосредоточилась на едва уловимых вибрациях его голоса, доносившихся издалека, словно нежная мелодия, способная успокоить разум и прояснить мысли. В её сердце, вместе с волнительным трепетом предстоящего дня, разливалось согревающее тепло от уверенности в том, что он готов поддержать её в любой момент.

Как только все приготовления были завершены, Эннесиэль спустилась вниз по лестницам дворца. Она вышла во внутренний двор, где её уже ждали несколько подчинённых. Лесные эльфы запрягали её чёрную лошадь, тщательно проверяя подпруги и сбрую.

Воздух был прохладным. Эннесиэль почувствовала, как её кожа, холодная от утренней прохлады, постепенно согревается под тёплыми лучами солнца. Она глубоко вдохнула свежий утренний воздух, наполненный запахом свежей травы и утренней росы.

За пределами спокойного дворика, где царила атмосфера осеннего сада, раздавались звуки подготовки. Эльфы, вооружённые луками и мечами сновали из стороны в сторону, готовясь занять свои позиции в стройных рядах армии Лихолесья. Лошади, запрягаемые в повозки, фыркали и переступали копытами, готовясь к предстоящему походу.

Эннесиэль на мгновение остановилась, чтобы окинуть взглядом своих спутников. Всадники в синих кафтанах с золотыми эмблемами — двумя пересекающимися кругами, символизирующими солнце в затмении, — должны были сопровождать её в озёрный город. Они сидели на своих лошадях смирно, как статуи, а лица были полны решимости и готовности.

Трандуил вышел проводить её. Им предстояло расстаться. Они долго прощались, и в воздухе повисло напряжение.

Король молчал, его пальцы крепко сжимали её ладони. Глаза были серьёзными и задумчивыми, брови слегка нахмурены. Он не решался первым произнести слова расставания, как это было всегда, когда она уезжала в Нуар. Но сейчас всё было иначе — гораздо серьёзнее, глубже и болезненнее.

После долгой тишины, которая обычно предшествует битве, она наконец подняла на него взгляд, полный тревоги и нежности. Её глаза блестели от слез, но не от страха — это были слёзы надежды, смешанные с лёгкой печалью.

— Я вернусь, — тихо сказала она, глядя ему в глаза.

— Я знаю, — ответил Трандуил, его голос дрожал, но он старался не показывать своих чувств. — Будь осторожна.

Эннесиэль приблизилась и, нежно поцеловав его, прильнула к его груди, упиваясь теплом его объятий, стараясь впитать в себя каждую его частичку. Их сердца бились в унисон, и на мгновение весь мир вокруг словно застыл, оставив их наедине в этом драгоценном моменте.

— Я люблю тебя, — тихо прошептал он.

— И я тебя, — ответила она, прижимая его ещё крепче.

— Возвращайся к нам.

Она отступила, смахнув слезу с щеки, и сделала шаг назад, мягко улыбнувшись ему. Руки Трандуила скользнули по её ладоням, нежно сжимая их в последний раз, и он медленно и бережно отпустил её. Эннесиэль, грациозно повернувшись, вскочила на своего коня. Трандуил долго смотрел ей вслед, пока её силуэт не растворился среди деревьев. Затем он перевёл внимание на армию, которая уже начинала собираться у подножия дворца.

* * *

Эннесиэль уверенно продвигалась по извилистой тропинке, ведущей к городу. Её сердце сжималось от тревоги, но она изо всех сил старалась сохранить внешнее спокойствие. Судьба множества людей зависела от её решений, и она знала, что должна быть сильной. Лес заканчивался и на горизонте, меж стволами деревьев начали проступать очертания города, отражавшиеся в зеркальной глади озера. Она пришпорила лошадь, ускоряя шаг, стремясь как можно скорее добраться до места встречи.

На берегу перед городом под яркими лучами солнца, словно поляна цветов среди пустоши,сияла армия заклинателей в цветных кафтанах. Во главе среди них на коне двигался Олеандр, чей голос, подобно грому, раздавался среди всеобщего шума, отдавая четкие приказы.

Она ступила на длинный деревянный мост, который, скрипя, приветствовал копыта её коня. Вошла в город. На её пути встречались как мар, так и люди, готовые с гордостью и отвагой защищать свою родину.

Их решимость была поразительной, но что они могли противопоставить врагу?

Она грациозно скользила по улицам города на своём верном коне, зорко оценивая место будущей битвы и ощущая на себе пристальные взгляды людей, устремлённых на неё снизу вверх. Эннесиэль въехала на площадь, где её уже ждали. Толпа расступилась, освобождая путь, и она медленно проехала вперёд.

Королева остановилась на краю площади и спешилась. Её конь, почувствовав её решимость, фыркнул и встал смирно. Она огляделась, оценивая ситуацию. Вдали слышались звуки боевых труб и крики солдат. Воздух был наполнен напряжением и ожиданием.

Эннесиэль посмотрела на воинов в синих кафтанах, что выстроились в ровные шеренги. Их лица были непоколебимыми. Мар ждали её появления и приказа. Люди, расположившиеся по сторонам смотрели на неё с затаенной тревогой и надеждой. Некоторые сложили руки перед грудью, выражая свой скептицизм, но в глазах брежжил оттенок уважения. Эннесиэль вновь ощутила на своих плечах бремя огромной ответственности, которое сегодня давило на неё в уязвимом состоянии сна. Подняв руку в перчатке, Мар остановила толпу, и её голос, твёрдый и уверенный, прозвучал в тишине:

— Слушайте меня, воины и хранители света! Сегодня на наших плечах лежит судьба всего, что мы ценим и любим. Здесь и сейчас решается, будем ли мы стоять на страже наших идеалов до конца. Враг силён, но наша решимость и единство — наша величайшая сила. Каждый из вас — звено в цепи, и каждый удар вашего сердца имеет значение. Мы сольёмся в едином порыве, как братья и сёстры, объединённые одной целью. Помните, что за нами стоят наши близкие, наши друзья и наша родная земля. Мы будем стоять насмерть, до последнего вздоха и последнего удара сердца, чтобы защитить этот мир и все, что нам дорого. Мы не просто воины или маги — мы защитники, стражи справедливости и свободы. За родину, за правду, за светлое будущее! Escutam Mar! — подняла она к небесам свой серебристый клинок.

Мар ответили ей восторженными возгласами:

— Escutam Mar!

Толпа горожан подхватила их порыв, вскидывая кулаки к небу: "Вместе! За свободу! За будущее наших детей! За былую славу!" — кричали люди, обмениваясь полными одобрения взглядами.

Голоса людей и заклинателей слились в единый бой колокола. Сердца людей забились в одном ритме, вибрациями, похожими частотой и силой на удары молота по раскаленной стали в пылающей кузне.

Они были подобны языкам пламени, что с каждым разом вспыхивали все ярче и сильнее, наполняя воздух энергией, которая ощущалась физически. Люди также чувствовали, как внутри них пробуждается нечто могущественное и несломимое, словно сама магия текла по их венам.

Эннесиэль ощутила эту энергию и не смогла сдержать улыбку. Внутри неё вспыхнула сила, готовая разлиться наружу, а сердце сжалось от решимости защитить их мир.

* * *

Эннесиэль предстояло контролировать подготовку города к битве. Она проходила по узким городским улочкам, представленных небольшими деревянными мостками между стоящими на сваях в воде домами, координируя действия заклинателей среди царившей суматохи и проверяя, как идет эвакуация и подготовка укреплений. Городская стража устанавливала наверху крыш дополнительные луки. Они не собирались оставлять город лишь под защиту заклинателей. Горожане спешили забрать всё самое необходимое: вещи, еду, семейные ценности. Мар, словно преданные слуги, помогали им погрузить вещи в хрупкие лодки. Город мог вспыхнуть. Нужно было срочно эвакуировать всё самое ценное. Она также проверила запасы продовольствия и воды, организовав дополнительные караваны для их доставки в безопасные место на берегу.

Бургомистр не мог остаться незамеченным. Особенно после того, как он с нескрываемым пренебрежением встретил её на площади. Возможно, слухи о том, что стражники отпустили пленённого Барда без единого возражения, по её "просьбе", уже достигли его ушей.

Сила, исходящая от неё, была незримой, но ощутимой. Её внутренний голос, тихий, но властный, был тесно связан с её могуществом и душевной особенностью.

Её глаза — загадочные и глубокие, бездонные, как ночное небо, — могли проникать в самую суть души, словно луч света, пробивающийся сквозь толщу веков. Её взгляд мог внушать страшнейшие галюцинации, побуждать к какому-либо действию, например, к откровению, или, в редких случаях, полностью завладевать разумом, подчиняя его своей воле.

Редко кто из смертных мог устоять перед её чарами. Её глаза завораживали, лишая воли, заставляя подчиняться без единого слова. Но в этом была и её сила, и её слабость. Поэтому она всегда действовала осторожно. Когда она велела подчиниться ей, в её взгляде всегда горел свет, который словно шептал: "Вы сами приняли это решение, потому что так было правильно".

Возможно, хозяин города уже сожалел о том, что, по требованию народа, нуждавшегося в защите, передал мар ключ от города.

Её взгляд был сосредоточен на магических потоках, когда к ней подбежал полный мужчина. Его лицо было красным от напряжения, а одежда промокла от пота. Он тяжело дышал от того, что до этого таскал тяжёлые мешки, весело позвянькивающие в его руках. Он собирался погрузить их на корабль, чтобы отправить на берег.

— Как ты смеешь освобождать моих пленников? — крикнул он, его голос дрожал от ярости. — Это мои люди, мои ресурсы!

Она прервала свою магию, опустила руки, посмотрев на него с лёгким удивлением.

— Такое же право, какое Вы имеете освобождать пленников Лесного Короля, — ответила она, не скрывая иронии. — Считайте это ничтожной платой за Вашу дерзость. Лучник — неотъемлемая часть нашего плана. Если вы не готовы предложить равноценную замену или не планируете вступать в конфликт с заклинателями, что я вам настоятельно не рекомендую, то можете пойти и заняться... чем вы там обычно занимаетесь, пока остальные работают?

Мужчина гневно оглядел её, но, осознав своё бессилие перед чародейкой, лишь презрительно фыркнул. С тяжёлым сердцем и раздражённым выражением лица он направился к своему дворцу.

— Ведьма, — едва слышно прошипел он.

Окружающие мар, стоявшие на крышах домов и наблюдавшие за происходящим, услышали его и прекратили работы. Эннесиэль, почувствовав их напряжение, подняла руку.

— Господин бургомистр! — окликнула она его.

Мужчина нехотя обернулся:

— Что ещё?

— У Вас корабль прохудился.

Его глаза моментально расширились, и он оглянулся назад. Корабль, стоявший у причала, начал крениться. Вода медленно, но неумолимо проникала внутрь, унося с собой тяжёлые мешки и всё, что было на борту под воду.

— Альфрид! Брага! — закричал он, не зная, за что взяться в первую очередь. — Вытаскивайте скорее вещи на берег!

Он бросился к причалу, его движения были хаотичными и нервными. А когда оглянулся, её уже и тень простыла.

Несмотря на явные недостатки бургомистра, даже Трандуил, не скрывавший своего недовольства, настоятельно советовал Эннесиэль отложить её планы по отношению к нему. Его взгляд тогда невольно задержался на ней, сидящей в стороне, пока он раздавал распоряжения своим салдатам. Она тогда задумчиво крутила свой кинжал в руках, полируя его лезвие до блеска. И хотя её лицо сохраняло невозмутимое спокойствие, при каждом упоминании бургомистра в планах короля, в ее глазах загорался холодный огонь, указывающий на то, что он уже попал в её "список тех, кто заслуживает особого внимания". Воздух вокруг неё в такие моменты казался напряжённым, как струна, готовая вот-вот зазвучать тревожной мелодией.

Он тихо подошёл к ней:

— Дорогая, — приблизился он к ней с почтительной осторожностью, будто боялся потревожить её хрупкий покой. — Это символ особого уважения для избранных? — с лёгкой улыбкой спросил он, указывая отполированный до блеска кинжал.

Эннесиэль посмотрела на него, но не ответила, продолжая своё занятие.

— Ты же не планируешь, ну, знаешь...того, о чем я думаю?

— Беспокоишься о своём вино-торговце? — спросила она, внимательно проверяя лезвие.

Эннесиэль обратила на него взгляд и заметила глубокую задумчивость на его лице.

— Что ты, Трандуил. Я знаю, что он важен для тебя в твоем деле, — она мягко улыбнулась, но в её улыбке сквозила лёгкая насмешка. Убрав кинжал в ножны, она встала и продолжила: — Кажется, ты меня с кем-то путаешь, дорогой. Исил Королева предпочитает более утончённые методы. — Она нежно скользнула по его плечу вниз и направилась к выходу.

— Надеюсь, не топоры... — пробормотал Трандуил, наблюдая за её грациозной походкой.

Вежливо, но настойчиво он попросил её физически не истязать Бургомистра.

Жаль.

Следует отметить, что королеве пришлось извиниться перед Бардом. Они допустили ошибку, не рассказав ему о первом плане, в котором могли участвововать гномы. Они не предполагали, что те смогут сбежать, и поэтому Бард не знал, что встретив их внизу у реки после разгрузки товаров в Лихолесье, фактически помогает гномам выбраться из плена за определенное вознаграждение. В свою очередь, Бард также принёс извинения Эннесиэль. Если бы тогда он знал, что перед ним сам Торин Дубощит, он бы лично передал его ей.

Как трогательно! Только бы Трандуил не узнал...

Недопонимание было улажено. Олеандр сообщил о готовности заклинателей, что уже рассредоточились по озеру, заняв свои позиции и они стали ждать. Томительно и долго.

* * *

К ночи город практически опустел, став призраком. И лязги людской стражи на его улицах более нагнетали, принося звон по заледенелому озеру. Городской народ рассредоточился в небольшой низине за холмом, в безопасной дальности от озера.

Эннесиэль стояла у берега на коне и прислушивалась к горе. Гномам все же удалось проникнуть внутрь. Это дало ветку для их нового плана. Дракон пробудился. Началось. В глубине горы слышались зловещие движения огромного змея.

— Ваше Величество, — подскочил Олеандр на своём коне, — на город напали орки! За ними пришли Тауриэль и Леголас.

Она замерла в волнении, но внезапный грохот с горы вырвал её из оцепенения.

— Отправь подкрепление и вели им немедленно покинуть город!

Олеандр пришпорил коня, и тот, вздыбив гриву, стремительно умчался в ночь. Эннесиэль соскользнула с седла, мягко коснувшись земли, и, выпрямившись, замерла у кромки воды, её глаза были устремлены вдаль, а сердце билось в такт с плеском волн.

🎵Klergy — And so it begins 🎵

Лунный свет окутал город, отражаясь в деревянных крышах и окнах. По небу медленно плыли облака, а звёзды мерцали, словно перешёптываясь между собой. Лёд на воде тихо потрескивал, слегка покачиваясь под дуновением ночного ветра. 

Но в воздухе царила гнетущая тишина, нарушаемая лишь шопотом ветра и далёким эхом. Все слышали, как со стороны горы послышался мощный рёв. Смауг вырвался из горы и город замер, словно заворожённый, погрузившись в зловещее безмолвие. В воздухе витало предчувствие неизбежного, словно сама смерть затаилась на краю, ожидая своего часа. 

Люди подняли головы к небесам, пытаясь разглядеть в их глубинах дракона.

Эннесиэль обратила взгляд на высокую башню, возвышавшуюся над городом. У массивного лука, натянутого до предела, сидела тёмная фигура. В блеске его глаз она видела страх, когда он смотрел в её сторону, надеясь на поддержку заклинателей. Его рука крепко сжимала ручник лука, заряженного стрелой.

Когда огромная тень скользнула по небу, заслонив холодный лунный свет, Эннесиэль глубоко вдохнула, собираясь с мыслями, и медленно выдохнула облачко пара в морозный воздух.

— Я не боюсь, я не должна бояться, — с дрожью в голосе шептала она. — Страх лишает рассудка и воли. Он — словно тихий яд, разъедающий душу; тень способная полностью поглотить нас.

Крылья дракона с шелестом рассекали воздух, и её сердце, переполненное трепетом, ускоряло ритм. Она возносила литанию, обращаясь к видениям в её голове, которые становились всё более ясными и живыми по мере его приближения.

— Я встречу свой страх лицом к лицу и приму его. Он пройдет надо мной и сквозь меня.

Когда дракон приблизился, она открыла глаза и уверенно встретилась взглядом с его реальным обликом, представшим перед ней.

Смауг скользил сквозь ночь над озером, его чешуя мерцала, отражая холодный лунный свет. Огромные крылья, распростёртые во всю свою ширину, казались вырезанными из чёрного обсидиана. В свете луны его глаза горели алым огнём, как два раскалённых угля, пылающих в ночи.

— Когда он пройдёт через меня, я открою свой внутренний взор, чтобы узреть его путь, — произнесла она, наблюдая за приближением дракона к городу. — И там, где царил страх, не останется ничего. Только свет. Останусь лишь я, моя истинная сущность.

Его дыхание было столь тяжёлым, что казалось, земля под ногами дрожит. Дракон был величественным и устрашающим, его присутствие наполняло ночь трепетом и благовейным ужасом.

Его тень скользнула по городу и Эннесиэль раскинув руки в стороны, сделала уверенный рывок, бросив из своих ладоней на гладь озера сияющий диск света, скользивший по его поверхности словно падающая звезда. Это был знак.

В одно мгновение вокруг озера вспыхнули яркие огни, и пламя охватило его, подняв в воздух густой столб дыма. Ар подхватили дым, создав завесу, которая укрыла людей, спрятавшихся за холмом, и заклинателей у берега от взора дракона. Вокруг озера начал подниматься мощный вихрь из огня, ветра и дыма. Глаза змея блеснули. Не ожидая засады, дракон решил вылететь за пределы озера, чтобы избежать опасности.

Она ощутила, как энергия разливается вокруг, и, словно на протянутую ей руку, схватилась за неё. Внезапный импульс пронзил её тело, будто все заклинатели взялись за руки, и старались удержать могучую силу, заключённую в ментальном круге. Из её ладоней в вихрь устремились сияющие потоки, наполняя пространство светом.

Дракон ударился о барьер, который, словно натянутая сеть, мгновенно потянул заклинателей, твёрдо стоявших на земле. Смауг, охваченный яростью, издал оглушительный рёв, который, подобно удару грома, прокатился по окрестностям. Вода с льдинами содрогнулась от этого мощного звука, передавая его глубокий тон.

Глаза Эннесиэль вспыхнули от силы, которую она щедро дарила, и её руки крепче сжали цепь, объединяющую всех мар.

Дракон, паря в воздухе, заметил уязвимую цель, к которой он до этого стремился. Полный огня и желания покарать своих пленников, он направил свой взор в сторону города, что остался единственным видимым объктом в вихре.

Он приближался, и в его сторону полетела стрела. В мгновение ока его грудь озарилась ярким светом и из пасти вырвался мощный поток жёлтого огня, встретивший стрелу с оглушительным рёвом.

Но этого было недостаточно. Слишком далеко. Стрела пролетела мимо, уйдя в пустоту.

Королева почувствовала, как цепочка осторожно потянула её в сторону. Она дёрнула руку, направляя всю свою силу на того, кто просил о помощи. Город мгновенно утонул в ярком пламени дракона, но оно не коснулось земли. С глухим грохотом огонь ударился о невидимый барьер, созданный искусными заклинателями, и по его грани опустился вниз, оставив за собой лишь лёгкое мерцание.

Смауг, довольный первым ударом, величественно взмыл в небо, чтобы развернуться для нового, и заметил, что город всё ещё стоит. Его глаза, полные ярости, блеснули в ночи, и новый поток бесцельного огня вырвался из его пасти. Пламя, подобно вихрю, разлетелось в разные стороны, поглощая всё на своём пути. Весь город скрылся в языках огня, которые, поднявшись ввысь, рассыпались искрами и осветили поверхность озера, как в полдень. Вода забурлила, и её поверхность заиграла отражённым светом.

В небе промелькнула ещё одна стрела, как быстрый зигзаг чёрной молнии. Она с звонким звуком под тупым углом вонзилась в грудь, но, не найдя уязвимости, соскользнула в сторону и, дрожа, упала в спокойную воду, оставив на её поверхности лёгкий след.

Эннесиэль ощутила, как сила барьера, прогибающегося под натиском нескончаемого пламени, давила на неё. Она твёрдо устремилась ногами в землю, стараясь выпрямить слабеющее тело и оставляя за собой следы сапог на мокрой земле. Пот струился по её лбу. Несмотря на то, что огонь бушевал вдали, его жар ощущался даже здесь.

Эннесиэль решила направить энергию дракона на благое дело. Она пропускала через себя мощь, заключённую в пламени, взмахах крыльев и дыхании дракона, укрепляя барьер и выигрывая драгоценное время. Его сила была такой неукротимо мощной, что Эннесиэль, вместе с неимоверным восхищением, чувствовала, как у неё начинают ломить кости. В городе поднялся туман от испаряющейся от жара влаги.

Эннесиэль сжала цепочку двумя руками, направив всю свою силу на защиту города. Кольцо разорвалось, и дымка, окутывающая озеро у подножия горы, рассеялась.

— Твоя последняя попытка, лучник, — произнесла она дрожащим от напряжения голосом. С помощью Эльронда им удалось восстановить две стрелы.

Бард, словно услышав её предупреждение, обратил взгляд к берегу. Эннесиэль сжала цепочку, пытаясь удержать новый поток огня. Её сердце разрывалось от боли: с каждым ударом дракона связь с городом становилась всё тоньше, и желание удержать её, подобно струне, резало ей руки. Мар в Эсгороте изнемогали от усталости, их силы таяли. Она изо всех сил старалась укрепить созданную ими цепь, чтобы передать больше энергии, добавляя свою собственную мощь. Но с каждой новой волной огня и накатывающей усталости ей становилось всё труднее контролировать силу дракона.

Жар, исходящий от Эннесиэль, становился невыносимым. Её голову наполнял жалобный вой. В разных частях города вспыхивали пожары, и свободные мар отчаянно пытались их потушить. Дракон заметил это. Барьер над городом начал рушиться.

Руки и ноги Эннесиэль начали дрожать. Вдруг она заметила светлый силуэт, который спустился к ней с неба. Белый сокол закружил вокруг неё и издал пронзительный, но мелодичный крик.

Эннесиэль вслушалась в его послание и обратила взор на дракона. Лунный свет блестел на его чешуе, и лишь в одном месте она заметила тёмное пятно.

Дракон с неумолимым упорством стремился преодолеть барьер, обрушивая огонь на башню с лучником, который пытался его убить. 

Эннесиэль, с усилием высвободив одну руку, направила луч света, отразив его от чешуи дракона Барду. Тот, поймав свет, взглянул на грудь дракона, где в чешуе виднелась небольшая, но прореха. В отчаянной попытке защитить башню и её стрелка, Эннесиэль изо всех сил усилила хватку. Над городом поднялся сияющий щит, отражая огненное дыхание дракона. Огонь, однако, достиг окраин, оставляя за собой дым и разрушения.

Внезапно воздух пронзил свист стрелы и Смауг издал пронзительный болезненный крик.

Он ранен.

Эннесиэль отшатнулась, чувствуя, как натянутая до предела нить магии рвётся. Мар в городе выдохлись. Её силы были на исходе. Барьер рухнул. А Смауг взмыл в небо.

Королева, устремив взор на дракона, изящно вытерла рукавом кровь с губы. Её глаза, полные решимости, вспыхнули огнём. Собрав воедино всю свою силу, она развела руки. Её белоснежные волосы засияли, как Луна. Над гладью озера возникло огромное закруглённое лезвие, похожее на благородную косу. Светлый металл отражал свет ночного светила, а чёрный туман плавно стекал с его острых граней.

Эннесиэль напрягла руки, словно удерживая невидимый лук. В этот миг дракон в тёмной вышине распахивает свои крылья в агонии, издав последний истошный крик, что сотрясяет всё ночное небо.

Его бездушное, гигантское тело начало падать.

Ошеломлённая, Эннесиэль неуверенно опустила руки. Лезвие рассыпалось, превратившись в чёрный туман, который прибоем стало приносить на берег. Алая кровь струилась по её обожжённым рукам, падая каплями на покрытую серебристым инеем землю.

Дракон рухнул на город с колоссальным всплеском.

Мир завертелся и Эннесиэль покачнулась, обессиленно упав на землю, глядя как снежинки сыпятся с неба, окрешнного заревом. Люди, что собирались сбежать из горящего города на лодках молча смотрели, как пылающее тело чудовища уходит под воду. Они не верят, что все кончено. Его дыхание остыло, и ледяная тёмная вода поглотила его. А озеро озарилось сиянием горящего города.