Между двух миров (гет)

Машина резко затормозила, Гермиона открыла глаза и сладко потянулась.

— Неужели я уснула? — она посмотрела на Орландо заспанными глазами, не сразу понимая, где находится.

— Дети утомляют тебя, — неодобрительно сказал он, — ты бегаешь с Кэмероном целый день без продыху! Иногда мне кажется, что Дженнифер с ним столько не возится, сколько ты.

— Конечно, нет, она всё время с Лаурой, и бедному мальчику не хватает внимания.

— Мне кажется, ты даришь ему слишком много внимания.

— Орландо, — возмутилась Гермиона, — ты что, ревнуешь меня к четырёхлетнему ребенку?

— Конечно, нет, что за глупости, — ему не хотелось признавать очевидное: да, он ревновал, но только потому, что хотел, чтобы у них был свой ребёнок — как она этого не понимает?

Он вышел из машины, открыл дверцу и подал ей руку. Гермиона огляделась и ахнула.

Орландо был мастером спецэффектов — этого у него было не отнять! Поездив по миру, он научился находить места, от которых просто дух захватывало. Вот и сейчас она стояла, оглушенная красотой скал, которые резко спускались к морю, слегка посветлевшему в лучах заката. Держась за руки, они подошли к крутому обрыву. Глянув вниз, Гермиона поёжилась. Несмотря на боязнь высоты, она стала на самый край скалы, а Орландо пристроился сзади, крепко обнимая за её талию. Ей показалось, что она висит в пространстве, что время замерло, и можно вскинуть руки и полететь над морем, разглядывая белые гребешки волн и серое, изрезанное бухтами побережье. Она развела руки в стороны и сказала:

— Круче, чем в «Титанике»!

Орландо услышал нотки грусти в её голосе и вспомнил, как всего неделю назад она рыдала после просмотра этого фильма. Пытаясь её успокоить, он тогда сказал, что это всего лишь слезливая мелодрама, но Гермиона расстроилась не на шутку.

— А вдруг у Роуз это была единственная любовь, и она всю свою долгую-долгую жизнь вспоминала Джека и была несчастна? — пробормотала она, заливаясь слезами.

— Первая любовь всегда заканчивается, — ответил Орландо, — а эта Роуз была хитрая бестия — сбежала от всех и начала всё сначала, — его слова не помогли, и Гермиона весь день ходила, как в воду опущенная.

Как-то не вовремя она вспомнила про «Титаник»! Орландо наклонился и поцеловал её в шею. Гермиона отвлеклась от грандиозной панорамы, повернув к нему восхищённое лицо. Он был выше её на полголовы, поэтому её взгляд сначала уткнулся в ямочку на подбородке, а потом встретился со светло-голубыми глазами, которые казались полупрозрачными в лучах вечернего солнца. Его длинные тёмные волосы смешно растрепались на ветру и не вязались с серьёзным выражением лица.

— Птичка, ты тоже чувствуешь себя на седьмом небе? — спросил он.

— Ну, не знаю, — Гермиона с опаской глянула вниз, борясь с головокружением. Она ощущала себя маленькой былинкой, которую может унести ветер, и лишь крепкие руки Орландо удерживали её на земле, служа надежной опорой.

Вдруг он глубоко вдохнул и крикнул так громко, что слова эхом разлетелись по соседним ущельям:

— Гермиона, выходи за меня замуж!

Попятившись от опасного края, Гермиона повернулась к нему, не зная, что ответить — только глаза расширились от удивления.

— Разве у тебя нет жены? — растерянно спросила она.

Орландо ожидал чего угодно, только не этого вопроса. Он крепко сжал её ладони и весело сказал, целуя её кудрявую макушку:

— Сегодня я наконец получил бумаги о разводе.

Гермиона смущённо отвернулась, и Орландо сразу пал духом. Неужели она не рада? Он поспешно засунул руку в карман и достал оттуда бархатную коробочку.

— Подумай, сколько нужно, но возьми кольцо, — зная её отношение к украшениям, Орландо не был уверен, что Гермиона согласится принять его. — Я купил его давным-давно, так что считай, что это просто подарок — так, не в честь помолвки.

Она покорно протянула руку, и Орландо надел ей на палец золотое колечко с россыпью мелких камушков.

— Спасибо, оно очень красивое, — она долго рассматривала подарок, не решаясь поднять на Орландо взгляд, пытаясь подобрать слова для ответа. «Что это значит, — мучительно думал он, — она приняла кольцо, потому что «не в честь помолвки»? Неужели он поспешил с предложением? Ему казалось, Гермиона была готова к этому шагу! Но, пока она не отказала, ещё была надежда.

— Не говори мне сейчас ничего, — прошептал он и, как только она собралась возразить, закрыл ей рот поцелуем.

Было очень тепло, и они опустились на траву подальше от опасного обрыва; вокруг не было ни души. Прижав Гермиону к земле своим стройным и сильным телом, Орландо крепко обнял её за спину и вдруг перекатил их несколько раз по поляне.

Трава — небо — трава — небо — снова трава… У неё дух перехватило! Оказавшись сверху, Гермиона удивленно уставилась на Орландо.

— Что ты делаешь? — спросила она, прерывая поцелуй.

— Я думал, тебе нравится валяться в траве, — он невинно улыбнулся, пытаясь разглядеть хоть немного огня в карих глазах, чтобы понять, одобрила ли она его порыв.

— Да, но не спиной по колючкам, — проворчала Гермиона. Настроение у неё было совсем не романтическое, но она была рада, что его игра оттягивала неприятный разговор.

Орландо, и правда, почувствовал, как ему в спину впиваются иголки чертополоха, который слегка портил их живописную полянку на холме.

— Это массаж, — воскликнул он, прижимая её к себе ещё крепче.

Трава — небо — трава — небо — море!!! Гермиона громко вскрикнула, увидев перед собой голубую бездну. Ещё одно движение могло бы скинуть их вниз, на острые скалы.

— Орландо!

Он совсем не испугался: ему нравилась острота ощущений, и адреналин порой заставлял его совершать самые невероятные поступки. «А что если мы сейчас вместе слетим в эту пропасть? — подумал он, глядя ей в глаза, — тогда не придётся выслушивать её отказ — можно будет насладиться одним мгновеньем и оставить её навсегда только для себя!» Увидев ужас в глазах Гермионы, он тут же неспешно откатил их подальше от края.

— Не бойся, птичка моя, — виновато сказал он, — извини, что испугал тебя.

— Ты что, хотел сбросить меня в пропасть? — с укором спросила она, когда они остановились посередине поляны.

— Да, а что? — он зловеще улыбнулся.

— Дурак, — она стукнула его кулачком по плечу. — Я пока не сказала «нет».

«ПОКА не сказала «нет?»

Орландо сразу почувствовал себя обманутым — и не только потому, что рушились его надежды. Гермиона не отказывала ему, когда они занимались любовью, и он знал, как подарить ей радость и удовлетворение, как исполнить все её желания; он ласкал её так, как не ласкал других женщин. Орландо мог владеть её телом, но теперь ему этого было мало. Он хотел владеть её мыслями! Хотел понимать её... Она никогда не признавалась ему в любви, считая, что о чувствах не нужно говорить — всё и так ясно, раз люди вместе. Но есть ли у неё к нему настоящее чувство? Он с горечью осознал, что её вполне устраивала их неопределенная ситуация, и его развод не стал для неё радостным событием. Она не планировала выходить за него замуж, рожать ему детей, проводить с ним остаток жизни, а просто жила, радуясь его присутствию и защите, позволяя себя любить — но не любя в ответ. Орландо чувствовал под собой её юное упругое тело и боялся признаться самому себе, что это, возможно, в последний раз. Гермиона всё ещё была рядом, а ощущение потери уже настигло его, заставляя забыть о красоте пейзажа и романтических планах.

— Ну и видок у тебя! — сказала она, с улыбкой вынимая шарик чертополоха из его волос. Орландо отодвинулся в сторону и критически оглядел её одежду.

— У тебя не лучше!

Она привстала, пытаясь оценить урон, нанесённый его экстремальным порывом: майка немного разошлась по шву, а юбка была в траве и колючках, с тёмными следами от одуванчиков.

— У тебя есть еда? — с надеждой спросила Гермиона.

Легко вскочив, он подбежал к машине и принёс сверток с заднего сиденья.

Они вместе встретили закат, жуя бутерброды, по-дружески обсуждая день, словно ничего необычного и не произошло, но Орландо почувствовал холод обречённости, заполняющий его сердце. Гермиона ещё ничего не ответила, но он уже слышал это «нет», видел его в каждом её жесте, предчувствуя, что объяснение состоится и будет для него тяжёлым откровением.

* * *

На обратном пути они не разговаривали, лишь изредка бросая друг на друга неловкие взгляды, и Орландо подумал, как сильно изменилось их настроение по сравнению с дорогой из города. После заката пролетающие мимо пейзажи стали серыми и мрачными, а ели, растущие вдоль дороги, напоминали уродливых монстров. Он гнал машину, надеясь, что Гермиона скажет хоть слово — пусть поругает его за то, что он едет так быстро! Но душное молчание продолжало висеть над ним, как Дамоклов меч.

Дома Гермиона заперлась в душе (чего давным-давно не случалось) и долго не выходила — Орландо подумал, что она ждёт, пока он уснёт, чтобы оградить себя от его приставаний. Он лег в постель и потушил свет, прислушиваясь к шуму воды, а потом к шагам в гостиной. Когда всё стихло, он вылез из кровати и подошёл к окну, пытаясь осознать очевидное: Гермиона ушла спать в другую спальню! Это было не просто «нет» — это был конец, но Орландо не понимал, чем заслужил его. Он не маленький мальчик, чтобы играть в кошки-мышки! Если её что-то не устраивает, почему она открыто не скажет об этом? Он не исключал, что проснётся утром, а она исчезнет, так и не объяснив ему, в чём причина её отказа.

Вдруг шторы шевельнулись от легкого сквозняка, и он быстро обернулся. Гермиона зашла в комнату и прошмыгнула под одеяло.

— Я думала, ты спишь, — сказала она.

— Ты надеялась, что я сплю, — поправил он, снова отворачиваясь к окну. Несмотря на свои резкие слова, он почувствовал огромное облегчение оттого, что его мрачный сценарий не оправдался. Их киноповесть ещё могла превратиться в мелодраму со счастливым концом!

— Мне показалось, ты сам не захотел продолжать разговор, — сказала она, глядя на его напряженную спину. — Орландо, ты взрослый мужчина, а ведёшь себя, как ребёнок, который закрывает лицо ладошками и думает, что спрятался. Ты боишься услышать правду, но она от этого никуда не исчезнет.

Он медленно подошёл к кровати и уселся на свою половину.

— Я хочу услышать правду.

— Орландо, ты замечательный человек, — неуверенно начала она, но он её тут же перебил.

— Так в кино начинаются все отказы. Гермиона, прошу тебя, давай без штампов! Я не ребёнок. Мне скоро стукнет тридцать, и я хочу иметь семью и детей. Просто скажи мне, чем я тебя не устраиваю. Почему я не достоин стать твоим мужем?

— Господи, да ты тут совершенно ни при чём, — в темноте её глаза блестели — Орландо надеялся, что не от слёз. — А если я... не смогу родить ребёнка?

Он долго смотрел на неё, переваривая её слова, и его взгляд смягчился. Какой же он дурак — как он сам не догадался? Избегая болезненной темы, он не говорил с ней ни о выкидыше, ни о будущих детях. Гермиона уверяла его, что сама предохраняется, но он никогда не видел у неё никаких таблеток — зато она постоянно пила какие-то странные отвары «для женского здоровья». Он почувствовал угрызения совести.

— Дело только в этом, птичка моя? — обняв Гермиону поверх одеяла, он попытался подбодрить её: — Запомни, врачи часто ошибаются в таких делах — нужно сходить в хорошую клинику и снова всё проверить.

— Дело не только в этом... Пусть я говорю штампами, и для тебя это прозвучит банально, но я всегда считала, что в браке люди должны полностью доверять друг другу, между ними не может быть секретов и тем более обмана. Я не хочу ничего скрывать от своего мужа. Но есть вещи, которые я не могу тебе рассказать.

— Скажи прямо — ты меня не любишь, — Орландо говорил на удивление спокойно. Кажется, их мелодрама всё-таки станет драмой, подумал он.

— Ты мне очень дорог, Орландо! Ты для меня — родная душа, и твоя любовь меня просто спасает! Я ценю тебя, и очень благодарна за всё, что ты делаешь для меня, — он услышал в её голосе неприятные нотки жалости.

Общая идея была ему понятна. Драма на глазах превращалась в глупый фарс, в котором Орландо почувствовал себя третьим лишним. Он взял Гермиону за подбородок, прежде чем задать следующий вопрос:

— Ты всё ещё не можешь забыть его?

Она промолчала.

— Как его звали?

— Что значит «звали»? — неохотно отозвалась она, ёжась под пристальным взглядом, — его зовут Рональд.

Орландо ощутил, как мир обрушивается на него, оглушая и ослепляя.

— Его зовут Рон? Твоего бывшего зовут так же, как и меня? Чёрт возьми, зачем вообще всё это, Гермиона? — с досадой простонал он, скорчив гримасу, — к чему весь этот цирк?

Она ожидала подобной реакции.

— Теперь понимаешь, что будет, если я расскажу тебе всю правду? — она привстала на диване, отодвигаясь от него, — понимаешь, почему я не хотела говорить о прошлом? Одно только имя бесит тебя — если я расскажу всё остальное, ты сбежишь от меня, не оборачиваясь!

— Ты что, кого-то обокрала или убила? Что в твоем прошлом может отпугнуть меня больше, чем понимание, что всё это время ты звала по ночам, обнимала и любила не меня, а его?

— Это не так, Орландо, поверь! — воскликнула Гермиона.

— Ор-лан-до, — он медленно проговорил каждую букву, копируя её голос, — «мне нравится твоё имя, оно такое оригинальное»! Не держи меня за идиота! Почему ты зовешь меня Роном только ночью, когда тебе снятся кошмары или когда мы занимаемся любовью? — он встряхнул её за плечи, словно хотел вытрясти из неё все воспоминания о бывшем любовнике. — Ты представляешь его на моем месте, да? Он тебя ласкает моими руками? Ты всё это время отдавалась ему, гаду, который бросил тебя, когда ты потеряла его ребенка? Чёрт возьми, Гермиона... Невозможно понять женщин!

Он опустил руки, осознавая, что второй раз за день испугал её, и застонал от отчаяния. Он был зол, ужасно зол на Гермиону! За много месяцев они почти не ссорились, но сейчас ему хотелось придушить её. В ярости Орландо вскочил с кровати, сбросив на пол одеяло, и отправился в гостиную, но и там не нашёл себе места. Схватив плащ, висящий у двери, он натянул его поверх пижамы, влез в первые попавшиеся в темноте туфли и выскочил во двор.

На свежем воздухе Орлнадо немного постоял, тяжело дыша. Боль не проходила. Он громко выругался на звезды, сел на крыльцо и обхватил голову руками.

Она появилась через минуту, завернутая в плед, и села рядом с ним.

— Я знаю, что ты тоже не забыл Викторию.

Это «тоже» просто добило его. Всего одно слово подтвердило все опасения Орландо: Гермиона не забыла. И никогда не забудет.

— Много ты понимаешь, — сердито сказал он.

Виктория была любимой женой, которая ушла от него. Нет, он не забыл, но больше не любил её. После её ухода Орландо и не думал, что когда-нибудь сможет полюбить снова. Жизнь казалась пустой и несправедливой, но её нужно было как-то дожить, теша себя воспоминаниями о прошлом. Сейчас он понимал, что глупо было так думать, но чем его теперешнее положение лучше? Он попал в новую ловушку, полюбив девушку, взаимности которой никогда не добьётся. Орландо вдруг осознал тщетность всех своих попыток построить что-то новое с Гермионой. Словно пелена спала с глаз! Весь последний год он просто служил ей утешением в её попытках забыть её бывшего парня.

— Дело не только в Роне. Я убежала от прошлой жизни, потому что жила в другом мире, о котором ты не должен знать. Я всё расскажу тебе, и делай с этой правдой, что хочешь, — Гермиона тяжело вздохнула, собираясь с духом, и продолжила: — Я родилась среди магглов — так мы называем простых людей, но сама я волшебница.

Орландо поднял голову и с недоверием взглянул на неё, сомневаясь, не стукнулась ли она в пылу страсти головой о скалу.

— Мы можем перемещаться в пространстве, читать мысли, двигать предметы, у нас много заклинаний…

— Вы носите мантии? — вдруг спросил он.

— Да. Я знаю, что ты встречался с другими волшебниками, ты мне рассказывал об этом.

— Я никогда тебе не рассказывал.

— Ты просто не помнишь. Это было давно, у меня дома в Лондоне.

— Я не был у тебя дома!

— Был. Но мне пришлось изменить твою память, чтобы ты забыл, что случилось в ту ночь.

Он немного помолчал, пытаясь осознать услышанное.

— Ты знаешь, кто убил моего отца?

— Нет, но они точно из мира магов.

— Ты сказала, что умеешь читать мысли?

— Да, но… я стараюсь этого не делать.

— Чёрт возьми! Я чувствую себя голым в прямом эфире, — Орландо язвительно усмехнулся. — Замечательно! Тогда я промолчу, а ты прочитай всё, что я хотел бы сказать, — он запустил руки в каштановые кудри Гермионы и сердито уставился на неё.

— Отпусти, мне больно, — она попыталась вырваться из его ладоней, — когда я волнуюсь, ничего не могу прочитать.

Он крепко держал её голову, сердито сверкая глазами.

— Вы убили моего отца, лишили меня всего, что у меня было! Тебя мучила совесть, и ты решила компенсировать мои страдания своим долбаным сочувствием? А потом я тебе понравился — такой удобный и приятный парень, с которым можно убежать от грехов прошлого, — Орландо уже писал не фарс и не драму, а триллер. — Вопросов не задаёт, в сексе удовлетворяет, ответной любви не требует... Только вот беда — придурок решил жениться, а это в твои планы никак не входило. И теперь ты хочешь накормить меня сказками про волшебников?

Гермиона знала, что так и будет. Он не поверит, не поймёт и никогда не простит!

— Думай, что хочешь, но я сказала правду. Ну как, твоё предложение всё ещё в силе? — с вызовом спросила она.

— Ты считаешь меня идиотом? — Орландо вскочил и отошел на середину их небольшого садика. — Это не просто обман! Я больше не знаю, кто ты такая. Всё это время я, ничего не подозревая, жил с монстром?

Она громко выдохнула. Он даже не представлял, как больно ранили его слова.

— Я не монстр! Я человек! Такой же, как и ты, — воскликнула она. — Я не нашла себе места в мире магов, и если мне нет места и здесь, то уж лучше улететь в ту пропасть...

Орландо был в смятении: откровения Гермионы делали их дальнейшие отношения невозможными. Ещё утром он надеялся, что она скажет «да» и навсегда останется с ним, а теперь сам отталкивал её, не в силах смириться с открывшейся правдой. Триллер получился с детективной развязкой: любимая сняла маску и оказалась монстром в тёмной мантии, который способен убить голыми руками. Но вся драма заключалась в том, что любимой она от этого быть не перестала... Несмотря ни на что, ему было жаль Гермиону.

— Не нужно никуда улетать, птичка! Жизнь не заканчивается. Я большой мальчик, переживу, а ты вообще волшебница — наколдуй себе хэппи-энд.

Орландо отошёл на середину сада и посмотрел на звёздное небо, как будто оттуда ему на голову могло свалиться какое-нибудь решение, а Гермиона осталась сидеть на крыльце, укутавшись в плед и уткнувшись лицом в колени.

Они были настолько поглощены собственными переживаниями, что не заметили тёмную фигуру, притаившуюся в кустах сада. Человек словно ждал подходящего момента, чтобы нанести удар, и, когда раздался громкий крик «Ступефай!», Гермиона даже не успела повернуть голову. Возле падающего Орландо промелькнула большая тень, и тут же раздался хлопок от трансгрессии, оставивший после себя лишь пустоту ночи.

Гермиона вскочила от удивления. Что произошло? Несмотря на отсутствие палочки, она бесстрашно выбежала в сад, чтобы осмотреть все вокруг. Здесь были маги, они забрали Орландо? Она не смогла защитить его!

Буквально в трех шагах зашевелились кусты, и она разглядела бегущую фигуру в мантии.

— Рон? — прокричала она, не веря своим глазам, чувствуя, как подкашиваются колени. — Рональд!

Фигура выскочила на середину сада, где только что стоял Орландо, и Гермиона услышала знакомый голос: «Сегуире Субито!»* Человек в мантии исчез с громким хлопком, оставив её одну в ночном саду, который стал, увы, небезопасным. И одну в целом свете. Она забежала в дом, заперев дверь на все засовы, и попыталась успокоить биение сердца.

* * *

Рон крался вдоль зелёной изгороди, ведущей к дому Гермионы и Орландо, с опаской поглядывая на тёмные окна. Хозяева спят или их нет дома? Обогнув чёрный ход, он остановился у боковой калитки. Гарри, дежуривший здесь до него, не заметил ничего подозрительного, но Рон почему-то полагал, что его ночное дежурство не будет скучным. Постояв недолго в звенящей тишине, нарушаемой только стрекотанием насекомых, он вдруг отчётливо услышал голоса, доносящиеся из сада. Кажется, мужчина и женщина о чём-то спорят. Рон хотел перемахнуть через высокую тую, чтобы подойти поближе и послушать разговор, но пожелал оставаться невидимым и медленно пошёл вдоль плотной изгороди, пытаясь разглядеть людей в саду сквозь неровные верхушки кустов. Было темно, но он увидел сидящую на крыльце девушку и парня, стоящего посередине сада. Они определенно ссорились!

Рон не сомневался, что это были Гермиона и Орландо. Что же произошло между покупкой ирисов и этим ночным разговором под открытым небом? Может, Орландо сходил на свидание к другой и теперь пытается оправдаться? Мысли Рона прервало резкое движение тени по ту сторону изгороди, буквально в двух шагах от него — кто-то дожидался момента, чтобы выскочить из укрытия и напасть. Раздалось заклинание остолбенения, и Орландо в ту же секунду исчез из сада, унесённый куда-то фигурой в тёмной мантии.

У Рона было тридцать секунд на размышление — ровно столько действовало заклятие мгновенного преследования, которое он мог применить, чтобы найти Орландо. Первым делом Рон нажал на тревожную кнопку на поясе, вызывая в Мэйфилд Гарри и свою команду. Он знал, что поступает неправильно — подкрепление понадобится ему не здесь, но не мог оставить Гермиону одну — где гарантия, что в кустах не притаился ещё какой-нибудь тип, а у неё даже нет палочки! Перемахнув через изгородь, Рон бросился к тому месту в саду, где только что стоял Орландо, и услышал, как Гермиона прокричала его имя — любимая, прости! Произнеся заклинание, Рон надеялся, что сможет найти пленника живым и невредимым, хоть и понятия не имел, куда перенесётся. У него был один большой козырь — внезапность.

* * *

— Ступефай!

Орландо повалился, как подкошенный, не долетев совсем немного до земли; мелькнула чёрная мантия, и он отправился в полёт в невесомость. В желудке неприятно защекотало, но Орландо был рад этому ощущению: он ещё жив, раз способен испытывать позывы к тошноте. «Что с Гермионой? — подумал он, — на неё тоже напали, или она сама всё это и устроила?»

— Петрификус Тоталус! — прогремело в ушах.

Очутившись в незнакомом месте, Орландо упал и ударился головой; кто-то грубо схватил его за шиворот и поволок по скользкому каменному полу. Ворот пижамы больно впился в горло; казалось, сейчас его шея переломится пополам и он так и не узнает, чем закончится это странное приключение.

— Эй, Чарли, — проворчал похититель, — давай, тащи этого вниз!

— А разве его не нужно было сразу прикончить? — сказал грубый мужской голос, показавшийся Орландо до боли знакомым. Он точно слышал его раньше, и не один раз.

— Сначала спросишь, с кем он делился своими воспоминаниями, — с ухмылкой сказал первый, — а потом скинешь в реку.

Орландо хотел повернуть голову, чтобы рассмотреть говорящих, но был не в силах пошевелиться. Что за странное ощущение: он всё слышал и видел, чувствовал холод и боль, но не мог даже моргнуть.

— Буду я всяких магглов таскать, — сказал Чарли. — Вингардиум Левиоса!

К полному изумлению Орландо, его тело полностью лишилось веса и плавно двинулось по воздуху мимо каменных стен, местами увешенных коврами; возле носа проплыл большой бронзовый подсвечник с тремя горящими свечами, которые немного опалили его волосы. Не хватало ещё загореться, подумал Орландо, недоумевая, как такое вообще возможно: на секунду ему показалось, что это нелепый сон, но ощущения были уж слишком натуральными! По той же причине Орландо отмёл версию загробного мира. Любопытство в нём всегда было сильнее страха, и он с нетерпением ждал развязки этой неприятной ситуации.

Мужчина с грубым голосом спустился по лестнице, наставив палочку на парящего в воздухе Орландо, тело пленника перевернулось вокруг своей оси, и его взору открылась не стена, а небольшая, освещённая свечами комнатка, заставленная старой мебелью. В нос ударил затхлый запах, и он понял, что находится в подвале или кладовке. Наверху раздались крики; мужчина в мантии резко опустил палочку, и Орландо рухнул лицом вниз на какой-то матрац, чувствуя, как хрустнул нос. Его пронзила такая боль, что он забыл про любопытство и адреналин, а впереди ждало новое испытание — он совершенно не мог дышать, потому что лицо утонуло в мягкой вонючей ткани, полностью преграждающей доступ кислорода. Его похититель затопал вверх по лестнице, а Орландо по-прежнему не мог пошевелиться. Желая позвать на помощь, он попытался набрать в лёгкие воздуха, но в нос попала мерзкая смесь пыли и его собственной крови, и у него потемнело в глазах. Он не верил, что ему суждено было умереть в каком-то вонючем подземелье, захлебнувшись собственной кровью. «Нет, только не так! Я не умру, пока не узнаю, что это было!» — промелькнуло в его голове, прежде чем сознание полностью отключилось.

_____________________________

*Сегуире Субито — следуй немедленно (ит.)