Хроники одного Города (джен)

Утро наступило слишком рано.

Казалось, что я добралась до дома еще в темноте, но когда разогнулась, растопив очаг, небо уже немного посветлело, обещая в будущем приобрети мягкий молочный оттенок. В квартире было холодно и оттого неуютно. А меня все еще трясло, даже несмотря на то, что на улице, в общем-то, по осенним меркам, было очень тепло. Но снег есть снег, а подземелья есть подземелья, там, наверное, становится теплее только к концу июля.

Я закуталась в плед и села у огня, стремясь прогнать из тела холод и дрожь.

В темной, освещенной лишь жарким огнем в очаге комнате, когда за окном наливался невидимый за тучами рассвет, реальность казалась зыбкой и расплывчатой, распадалась на кусочки и снова собиралась вместе, скрепленная кучей бессмысленных фраз и образов.

Я помотала головой, на миг прогоняя сон, и уставилась вглубь комнаты.

Стул с накинутым на него зимним плащом, арбалет, который я так и не трогала с тех давних пор, размывались в темноте, теряли и изменяли очертания.

Усилившийся на фоне приближающегося полнолуния слух уловил, как на кухне пробежала мышь, вероятно, в поисках еды, и я с досадой, но все еще лениво подумала, что надо было уже давно вернуть малыша домой. На бесчисленные полчища крыс он охотился с удовольствием, значит, и мышей изведет. Эти твари переносили болезни в таких количествах, и от них так трудно было избавиться, что лучше было начать до того, как гостей станет слишком много.

Я сама не заметила, как почти сползла на пол, обнимая себя руками. Было холодно, но шевелиться не хотелось.

Снова шорох, еще один, звук открываемой двери внизу — я мимолетно удивилась: кому может понадобиться выходить на улицу в такой час?

А потом с крыши упал снег, погребая под собой незадачливого соседа.

Глаза закрывались, голову наполняли бессмысленные образы, фразы и слова.

Прости меня…

Кто должен тебя простить? — тут же вклинился второй голос.

“Нужно встать и помочь, — вдруг подумалось мне. — Если снег на крыше за день стал слишком твердым, ему может проломить голову или что-то сломать. Вставай. Надо”.

Глаза распахнулись, плед был откинут, и я, накинув плащ, выбежала из квартиры, только сейчас по-настоящему осознавая, что где-то там погибает человек.

Но я ошиблась. Все соседи мирно спали, не помышляя о безумствах. А на лестничной площадке стоял бледный, чуть испуганный Гаррет.

Холод, отогнанный испугом и беспокойством, почувствовал слабину и вернулся, обнимая тело тонкими ледяными щупальцами.

— Ты идиот, — выдохнула я.

Это формулировка показалась мне такой исчерпывающей и абсолютной, что даже добавить было нечего. Я махнула ему рукой.

Верно поняв мой знак, Гаррет в три прыжка добрался до меня, и мы зашли в квартиру.

— Что опять случилось?

— За квартирой Артемуса следят, — коротко ответил он, осторожно кладя сумку на стул, куда я до этого снова повесила плащ. — Я останусь пока у тебя.

Он не спрашивал — утверждал. Впрочем, как всегда.

— Оставайся, — пожала я плечами, медленно прокручивая в голове его слова.

Кто следит? Кому так нужен теперь Артемус, если Орланд вне игры? Или нужен Гаррет?

— Кто следил? — спросила я, сообразив, что размышлять здесь нет смысла.

— Хранительский послушник. У тебя есть чай? Я замерз.

Я кивнула и ушла на кухню, подхватив с пола плед и вновь закутавшись в него до самой макушки.

Значит, новая задачка…

Мысли ворочались в голове очень медленно, но на удивление ясно, подкидывая варианты, как монетки.

Орел — Рем, вслед за Орландом, заподозрил в чем-то Артемуса.

Воды почти не осталось в емкости. Пришлось наклонить ее, чтобы зачерпнуть полный ковшик.

Решка — Артемус действительно в чем-то виновен.

Но не беда, на улице куча чистейшего снега, который ничего не стоит растопить.

Орел — Рему не понравилась наша выходка, и он нам не доверяет.

А она и правда была глупой, но я не смогла справиться со своей гордостью и выслушать его. Возможно, в слежке виновата именно я.

Решка…

— Он тебя заметил? — я вышла из кухни с полным чайником воды.

Гаррет сидел на подоконнике, хмурясь и о чем-то размышляя.

— Если он был там один — нет, я ушел сразу после того, как он начал ошиваться в округе. Выпрыгнул в окно. Боюсь, правда, это не имело смысла...

Ну да, на снегу следов не скроешь.

— ...Не смог спрятать царапины на окне.

— А снег? — удивилась я.

Тяжелый чайник слегка накренил металлический штырь, и огонь радостно набросился на новую жертву.

— Там уже убрано.

...Решка — нам не доверяет Артемус. Ведь он не рассказал нам о спрятанном за пустой библиотекой зале. Артемус, который готов по первому зову прийти на помощь, и Артемус, который, даже целуя меня, думал о делах ордена. Интересно, кто предложил мою кандидатуру в напарники Гаррету?

— И что ты об этом думаешь?

— Думаю, что нам не удастся наладить контакт с новым Главным Хранителем.

— Наплевать на него.

Я вернулась к очагу и вновь уселась на пол. Дрожь почти прошла, но согреться мне так и не удалось.

— Меня волнует, что о том зале мы узнали от Рема, который вроде бы не был посвящен в наши приключения. А не от Артемуса.

Гаррет пронзительно взглянул на меня и мягко усмехнулся.

— Ты слишком часто стала о нем говорить.

— Потому что его стало слишком много? — парировала я, повышая голос. — Куда не глянь — повсюду Артемус.

— Ответ может быть очень прост, — пожал он плечами. — Хранители обязаны выполнять все прямые указы главного. А Орланд никогда не доверял ни мне, ни тебе.

Я немного оживилась.

— Считаешь, что Орланд запретил остальным делиться с нами информацией, а играть против себя — нет?

— Скорее всего, просто не догадался.

— И что будет, если кто-то из них нарушит приказ?

— Ничего, — криво улыбнулся Гаррет, слезая с подоконника.

Я нахмурилась, наблюдая, как он бесцеремонно хватает мое одеяло и присаживается на пол с противоположной стороны очага.

— Не понимаю…

— Это… уже въелось в их сознание.

— Гаррет, объясни попроще, — попросила я.

Он вздохнул, задумался, а потом его искусственный глаз сверкнул зеленью, когда он повернул голову ко мне.

— Я попробую. Год назад твои драгоценные сородичи учинили зверскую расправу над какой-то девчонкой. Говорили, она с кем-то переспала и забеременела. Помнишь?

Я кивнула.

— Она ведь оказалась одной из немногих ваших, решившихся лечь под мужчину без брака, я прав? Конечно, прав. И ты, душа моя, никогда так не поступишь, даже зная, что с тобой подобного не случится — уж слишком много у тебя… защитников. Тебе очень хорошо вбили в голову, что нельзя, а что можно. Ты не ляжешь в постель уже из принципа, потому что считаешь, что это…

— Унизительно и грязно, — понимающе кивнула я. — И это действительно так. Думаешь, у Артемуса такие же… принципы насчет повиновения?

— Я знаю его много лет, Энни, и они у него действительно есть. Но вот вопрос: до каких пределов он готов им следовать? На кону стоят слишком много жизней, и твоя в том числе. А ты ведь ему нравишься…

Я постаралась ничем не выдать своего неожиданного смущения.

— Да и я не последний человек в его жизни. В свое время он практически усыновил меня, чего, к счастью, все-таки не произошло. В любом случае, мы теперь знаем, где будет происходить ритуал, а с Артемусом я позже поговорю.

— Это мы теперь знаем, — согласилась я. — А чего мы не знаем еще?

— Это я и хочу выяснить...

— Лучше я. Все равно нужно нести ему артефакты, я не смогу сама наложить на них Сеть. Но давай вернемся к Рему и тому послушнику.

Гаррет поморщился, потрогал чайник и тут же отдернул руку, обжегшись.

— Дальше, душа моя, идут лишь мои догадки. Не принимай их за чистую правду.

Я повернулась к нему лицом, прислонила голову к кирпичам и обняла себя руками — все никак не становилось тепло.

— Рем хоть и выглядел полным болваном, однако вряд ли им является. Я знаю их кухню изнутри, Энни, сам пробыл там много лет и видел достаточно. Рему не мы интересны, ему нужно знать, каковы наши отношения с Орландом и с Артемусом — а это уже сейчас должно волновать его разве чуть меньше, чем Вольфгант. Орланд уже отработанный материал, его никто не подпустит к важным вопросам, а вот наш друг — другое дело. Если я прав, и Артемус сыграл в назначении Рема главную роль, а значит, и в отстранении Орланда, — он прощупывает почву. Кому он доверяет, кого любит, кто важен для него, и насколько далеко Артемус зайдет, если вдруг кто-то из нас будет стоять на кону.

Гаррет с силой потер лицо руками.

— Но про тебя он все знает, Рем ведь старше тебя на… а на сколько? — спросила я.

— Лет на десять. Да, знает, но немного. Артемус никогда не скрывал, что поддерживает со мной связь, но и не раскрывал полностью карты. Мы можем быть друзьями, а можем и быть выгодными знакомыми — не забывай, что я участвовал в трех их заварушках с Язычниками, убил Карраса, когда тот окончательно спятил, и разобрался с ведьмой. Наше общение можно трактовать по разному, а Рему важно знать…

— Чьим благополучием, в случае чего, он сможет шантажировать Артемуса, — догадаться было уже несложно.

— Именно. И если мои возможности он более-менее знает, то ты для него, душа моя, темная лошадка. И Артемусу нужно быть очень осторожным, не показывать, насколько ты ему симпатична.

Я вздохнула. Разумеется, Гаррет заметил, насколько изменились наши с Артемусом отношения, и очень хотел узнать насколько.

Огонь тихо потрескивал в очаге, разнося тепло по дому, а за окном продолжали кружиться крупные снежинки.

— И как он будет играть на нас, если такое понадобится?

— Не будь наивной, будет цель, найдутся и средства.

— И еще он боится наших возможностей? — задумчиво предположила я. — Не ахти каких, но знать, придем ли мы ему на выручку, ему нужно. Так? А он ведь добился больших успехов, Гаррет. Мы не удивились, когда он назвал свою новую должность. Из этого можно сделать далеко идущие выводы — что Артемус доверяет нам настолько, что рассказывает внутриорденские подробности. Что доверяет больше, чем другим Хранителям.

— На это я бы на твоем месте не надеялся. Артемус учтив, обаятелен и в большинстве случаев честен, и он умеет этим пользоваться. Да возьми хотя бы себя, ты уже предполагаешь, что стала ему другом, что значишь что-то для него. Но в общем, ты права.

— Но это ведь правда, — не удержалась я.

— Я разве спорю? Конечно, правда, он может даже любить тебя до потери памяти и одновременно не доверять. Не обманывайся его обаятельностью и мягкостью, Энни, как друг тебе говорю.

— Поясни, что ты хочешь сказать, — попросила я. — Я вроде тебя понимаю, но, кажется, не улавливаю чего-то главного.

— Главное в том, что Артемус сблизился с тобой — по-настоящему, не ради тебя, а ради информации и твоего доверия. И уже потом — на втором месте у него стоишь ты. И так будет всегда.

За окном стало еще чуть светлее,

— Разумеется, он не станет пользоваться тобой так прямо, он будет любить тебя и дружить с удовольствием. И дорожить будет. И отдавать взамен много. Много больше, чем ты сможешь дать ему, и даже больше, чем заслуживаешь. Но начинка у него хранительская — гнилая и двуличная.

Я жадно слушала Гаррета, обняв себя за плечи и сгорбившись.

— Это очень тонкая грань, Энни. Не важная по сравнению с ценой, что ты получишь. Но ты всегда будешь помнить, что в первую очередь ты средство, а не человек. Что бы ни случилось.

Гаррет говорил про себя — взгляд перестал быть направленным и слегка затуманился.

А я запуталась.

— Но ты и сам такой, Гаррет, — возразила я, не в силах до конца его понять. — Ты поступаешь так же.

— Да. Я точно такой же, но я с тобой был честен с самого начала. Ты знала, что мне нужны твои способности, а тебе необходим был кров, еда и нужные связи. Это была сделка, и что из нее выросло — другое дело.

— И это важно? — спросила я. — Я… не могу найти существенных различий.

— В большинстве случаев нет...

Мы замолчали, погруженные в свои мысли. Я силилась понять, где находится эта хранительская гниль и стоит ли оно того. Но вспоминала лишь его теплые руки, мягкие поцелуи и хрипловатый голос.

По телу пробежала дрожь.

Я вздохнула.

— А не мог сам Артемус послать следить за тобой?

— А смысл?

— Но ведь кто-то послал? Кто? И зачем? Рем? Но какой ему смысл от знания, что ты живешь в квартире Артемуса?

— Со мной мог быть Артемус, — снисходительно ответил Гаррет. — Замышляющий что-то недоброе.

Я закрыла лицо руками.

— Это какой-то кошмар, Гаррет. Мне иногда кажется, что враг у нас не Вольфгант, а Хранители. Столько проблем и загадок, и только ради того, чтобы выкрасть эту трикстерову книгу!

— Тебя они еще не касались, — возразил он. — Проблемы.

— Неужели? — я отняла руки, сцепила их в замок и уставилась на него. — А Морская колючка? А мой пожиратель, теперь поселившийся там? А эта смазливая рожа? Да меня тошнит от нее, Гаррет! Каждый раз, возвращаясь домой, я удивляюсь, что меня никто по дороге не изнасиловал! Да я даже не имею понятия, жив ли Мафусаил!

Я резко оборвала себя и глубоко вздохнула.

— Давай больше не будем об Артемусе, — тон получился чуть резковатым.

Закипел чайник, и чтобы отвлечься, я вскочила. Металлическая ручка нестерпимо обжигала, а в темноте не было видно, куда я кинула полотенце. Пришлось, чертыхаясь, натягивать на ладонь рукав и, стиснув зубы, нести чайник на кухню.

На этот раз чай заварила я сама, не давая Гаррету тянуть время. Тому, впрочем, и не хотелось сегодня возиться на кухне. Он лишь поблагодарил сухим кивком и принял из рук обжигающую кружку.

— Я принес артефакты, — Гаррет кивнул на сумку. — Нужно отнести их к Хранителям, пока не поздно.

— А если за тобой установил слежку кто-то другой? — спросила я.

— Значит, мы об этом узнаем, рано или поздно...

Я разозлилась.

— Ты не понимаешь, что я хочу сказать? Если среди Хранителей есть предатель? Тогда Вольфгант прекрасно осведомлен о том, за кого ты играешь на самом деле! И тогда весь ритуал будет ловушкой!

В комнате раздавался слабый, странный звук. Я опустила глаза и поняла, что он исходит от моей кружки с кофе — руки так дрожали, что ложка мелкой дробью билась о медь.

Параноик.

— Предлагаешь заниматься всем в одиночку? — будь в комнате светло, я бы увидела, как он иронично приподнял бровь. — Не выйдет, душа моя. Заклинание ты сама поставить не сможешь, снять магическую защиту с книги тоже. Ты ведь помнишь, кто остался с нами в ту ночь в библиотеке? Рем и Аргус, уверен, планировалось, что они будут меня страховать.

— Никто не знает, что мы задумали, — возразила я. — Если что-то подобное и планировалось, то они должны были отвести на себя первую атаку Вольфганта, если бы тебя обнаружили.

— И ничего не изменилось. Только ты теперь должна будешь наложить защиту и на них.

* * *

Разумеется, к Хранителям пошла я. Гаррет остался дома, морщась от першения в горле и слегка покашливая.

Уже наступил вечер, когда я, наконец, проснулась и вышла на улицу.

Погода изменилась — злобно завывал ветер, словно уже наступила настоящая зима. Снежная пыль взвивалась наверху под порывами и оседала на плечи и голову, пока я шла по заново выкопанной соседями дорожке.

А когда прогалина вывернула на ровную поверхность, я согнулась от тяжести ветра. Он проникал всюду — под зимний плащ, крупной вязки шапку, в рукава, выметал все тепло, оставляя за собой крупную дрожь.

Что же ты творишь, Город?

Словно в ответ на мои мысли ветер взвыл еще яростнее, и мне пришлось закрыть лицо руками, спасая его от острых, как иглы снежинок.

Потянулись долгие кварталы и улицы, засыпанные снегом. Ветер убаюкивал Город, укрывал горгульи, башни и крыши легким покрывалом морозца, пел заунывную колыбельную песнь плотно стоявшим друг с другом домам.

Город хотел спать — понял, что переусердствовал, потратил все силы. Сказку превратил в плен. Впрочем, ему нравилось, только муравьишки все продолжали исходить недовольством.

Я растерянно усмехнулась — такие мысли всегда приходили без предупреждения, без причины, извне.

Не расстраивайся, я рада тебе.

Ветер вновь взвыл, поднимая вокруг меня ледяную пыль, окружая колючим коконом.

Я фыркнула и стряхнула с ресниц снежинки.

Похоже, стражники решили забыть про Дейпорт, и, как я подозревала, про все окраинные городские районы. Доки, Северный квартал, Истпорт наверняка были все так же затоплены снегом.

Ноги страшно ныли с непривычки от таких нагрузок, но я старалась не обращать внимания на боль — главное быстрее добраться в тепло. Мерзнуть не было уже никаких сил — даже день сна под теплым пледом не принес мне облегчения. Стоило только выйти в холодный подъезд, как тело начало потряхивать.

Наверное, я заболевала, иначе как еще объяснить это странное состояние.

— Эй, красавица, не холодно одной ходить в такую погоду?

Я удивленно подняла голову и разглядела мужчину в окне второго этажа.

— Ты могла бы зайти ко мне, я тебя согрею...

Он был пьян — голос заплетался, растягивался в длинные гласные и срывался в неожиданных местах.

— Эй, ты куда? — удивленно спросил он, когда я вздохнула и побрела дальше. — Ты не можешь мне отказать, я младший помощник Барона!

— Никогда не думала, насколько к простому народу близки младшие помощники Барона, — прошептала я, сворачивая за угол. — Он бы еще квартиру в Доках снял и рассказывал свои сказки.

Я шла, неуклюже помогая себе взмахами рук, проваливалась в снег почти по колено, дальше тонуть, слава создателю снегоступов, у меня не получалось.

На боку болталась сумка с артефактами.

Город готовился ко сну: уже давно закончили работать магазины, кузницы, мастерские, остались открытыми лишь круглосуточные таверны с вечно недовольными от недосыпа барменами.

Я миновала Дейпорт и вышла в очищенный от снежных завалов Старый квартал. Идти стало намного легче. Снег здесь раскидали по стенам, и казалось, что идешь по белоснежной пещере. Если не поднимать голову вверх.

Когда появился первый стражник, от удивления я еле успела накинуть на себя заклинание. Но это было и не нужно. Приглядевшись к нему и постаравшись не скрипеть снегом, я поняла, что он шел домой. Ни о какой работе там и не могло быть и речи. Бедняга — немолодой, усатый мужчина, спал на ходу, изредка распахивая глаза и мотая головой. Меч на его поясе обреченно болтался в такт неровным, расслабленным шагам.

Он прошел мимо, даже не взглянув в мою сторону, что и было понятно, и вскоре скрылся за поворотом. Провожая его взглядом, я вдруг забеспокоилась — а дойдет ли он домой или свалится где-нибудь за углом? Убирать снег днями подряд — тяжелый труд, и замерзнуть насмерть явно не то вознаграждение, на что он рассчитывал.

Но я зря волновалась — очень редко, при всех природных катаклизмах, что здесь происходили, погибали люди. Город любил своих жителей. Очень странной любовью, но все же.

* * *

Артемус при виде меня не особо удивился.

— Здравствуй, Энни, проходи.

Я закрыла за собой дверь и смущенно улыбнулась.

— Я пришла по делу… Но если ты растопишь камин, я буду благодарна тебе до конца следующей недели.

— Всего лишь недели? — серьезно уточнил он. — А если я налью тебе горячий чай?

— Мне придется стать твоим должником навечно, — вздохнула я, проходя внутрь комнаты.

Артемус усмехнулся и махнул рукой на кресло.

— Сильно замерзла? Погоди минуту, я попрошу послушника принести дров.

Я кивнула, проводила взглядом его спину и огляделась. Все по-прежнему стояло на своих местах — либо Артемус был редким аккуратистом, либо его послушники прибирались здесь слишком часто. Впрочем, неважно.

В комнате было тепло и без камина, но я не рискнула снимать плащ. Зато поставила в угол снегоступы, стянула мокрые ботинки и забралась ногами в кресло.

Артемус, вернувшись, негромко хохотнул, пропуская внутрь бледного послушника с вязанкой дров.

— И принеси, пожалуйста, девушке много горячего чая… И еще один плед. Боюсь, у меня тут скоро начнется эпидемия простуды.

Послушник свалил перед камином дрова и молча ушел, стараясь не смотреть на Артемуса.

— Что это с ним? — удивилась я.

— Ему стыдно, — улыбнулся тот, закидывая в очаг поленья. — Неделю назад он провалил испытание и с тех пор старался не попадаться мне на глаза, боясь, что в наказание его заставят убирать снег во дворе.

Я хмыкнула, представляя как Артемус метлой гонит несчастного мальчика на улицу в ночь.

— И ты заставишь?

— Нет, конечно, — улыбнулся он, разжигая огонь. — Всего лишь хотел назначить дату повторного испытания. Перебирайся поближе к огню, дождемся Михо и расскажешь, что за дело тебя привело.

— У меня их даже три, — призналась я, садясь у самого камина и протягивая к нему озябшие руки. — И по одному из них я собиралась ругаться. Ты не против, надеюсь?

— Ни в коем случае, — невозмутимо ответил он, укрывая меня пледом и задерживая руки на плечах.

Я улыбнулась, понимая, что обещания своего, скорее всего, не выполню.

Вернулся Михо с бледным видом, неся поднос с дымящимся чайником и перекинутым через руку тонким пледом.

— Спасибо, — Артемус поднялся ему навстречу. — И приходи в следующий понедельник на пересдачу, пожалуйста. Право, не стоит от меня прятаться, никто тебя выгонять не собирался.

Еще больше побледневший послушник мелко закивал и сбежал из кабинета.

— В сумке лежат артефакты, что достал Гаррет, — сказала я, не давая Артемусу произнести ни слова. — На них нужно наложить следящую сеть.

Он выпрямился, в миг утратив всю легкомысленность.

— Что вы вдвоем задумали?

— А вот это ты узнаешь, если правильно ответишь на вопрос.

— Вот как...

С сумкой в руках он приблизился, сел напротив и пристально вгляделся. А потом фыркнул и стянул с меня мокрую шапку. Волосы тут же непослушными кудрями рассыпались по голове. Артемус, улыбаясь, заправил волосы мне за уши, а после нашел мою ладонь и сжал ее в руке.

— Ну и в чем же я виноват?

— Позапрошлой ночью мы имели честь познакомиться с Ремом, ну… более близко. В той потайной комнате у куршоков, за библиотекой.

— У куршоков? — переспросил он. — Ничего не понимаю, что ты там делала?

— Не понимаешь? Ты это серьезно сейчас? А я вообще-то собиралась спросить, какого Свига мы ничего о ней знаем!

Он нахмурился, опустил взгляд и потом снова взглянул на меня.

— Расскажи подробнее, я пока и правда ничего не понимаю.

Я с подозрением посмотрела на него, но все же пересказала наши приключения. Чем больше я говорила, тем сильнее прояснялось лицо Артемуса, пока он в меня не прервал.

— Понял… Энни, ты правда думаешь, что я позволил бы себе так с вами поступить?

Я немного смутилась и пожала плечами.

— Ты действительно так думаешь, — он был удивлен. — Послушай меня. Я не ожидал, что Рем устроит это представление… Та комната — просто комната, линии там выдолблены послушниками, пыль убрали они же. Но Вольфгант не собирается ее использовать.

Я непонимающе смотрела на него.

— Но тогда…

— Мы проверяли Рема, как и других кандидатов, как и Орланда. Не думай, что я не услышал тебя тогда, когда мы в последний раз разговаривали втроем.

— Так в ордене есть преда...

Он поднял руку, прося промолчать и прислушался.

В комнату постучались.

Три раза.

— Войдите, — разрешил Артемус, отпуская мою ладонь.

— Как интересно, — раздался из-за двери знакомый голос. — А я так надеялся, что наша леди первым делом навестит меня...

В кабинет медленно, странно цепляясь длинными пальцами за ручку, вошел Рем.

— Мне жаль, что я помешал вашему разговору, но он показался мне очень интересным. Может быть, продолжим его втроем?..