Ложь за ложь (гет)

Маринетт, обнимая себя, кружится по комнате.

— Я до сих пор поверить не могу, Тикки. Адриан — Кот Нуар, и он любит меня! Он правда любит меня! — Она счастливо вздыхает, падая на кровать. — Идеальнее и быть не могло.

Тикки смеётся и, подлетев, усаживается на подушку в форме кота.

— Я рада за тебя, Маринетт.

Маринетт надувает губы.

— Это ты сейчас так говоришь, но не думай, что я забыла, что ты знала об этом с самого начала и ничего мне не сказала. Даже когда я металась и мучилась, думая, что мне нравится и Кот Нуар, и Адриан.

— Прости, я хотела тебе рассказать, но квами запрещено раскрывать личности носителей талисманов. Я должна была хранить секрет Адриана. Даже если бы я попыталась сказать тебе его имя, магия талисманов мне бы этого не позволила.

Вздох.

— Знаю.

Хоть это и было слегка унизительно. Всё это время Тикки выслушивала её тирады о том, как сильно она любит Адриана и…

— О боже, — в ужасе выдыхает Маринетт, тараща глаза и дёргая себя за волосы.

Тикки моргает.

— Что такое?

— Я столько раз отвергала Кота.

Молчание.

— А это был Адриан, Тикки! Я столько раз отвергала Адриана!

Взвыв, Маринетт прижимает подушку к груди, качаясь взад и вперёд, крепко зажмурив глаза. Что он об этом думает? А о ней? Ему кажется это забавным? Или он втайне обижен на неё?

— Тикки! — Она вскакивает, так и не отпустив подушку. — Что если он вспомнит, сколько раз я отвергала его, и передумает? Что если?..

— Маринетт.

— …он бросит меня ещё до того, как мы официально начнём встречаться, и…

— Маринетт!

Она замолкает.

— Дыши, — командует Тикки.

Маринетт повинуется. Напряжение потихоньку спадает, и пальцы больше не сжимают подушку. Даже скачущие со скоростью света мысли теперь уже, скорее, бегут трусцой, нежели несутся на переполненном поезде, который вот-вот слетит с рельсов.

— Не стоит волноваться, — говорит Тикки, поглаживая её по голове. — Адриан тебя любит. Он не передумает.

— Ты правда так считаешь?

— Он ведь влюбился в тебя дважды.

Маринетт счастливо улыбается.

— И правда.

— Чистейшая. — Тикки хмурится. — Только вот не знаю, как ты собираешься с ним встречаться. Всё довольно запутано.

— Это мы и хотели обсудить сегодня вечером.

Пусть ей и хотелось пообниматься и поговорить с Адрианом на той крыше, ему нужно было найти своего водителя и вернуться домой до того, как его отсутствие стало бы совсем уж подозрительным. Не хватало только ещё сильнее всё усложнить.

— Не переживай, — говорит Маринетт, — мы будем осторожны. Мы не станем делать ничего такого, что могло бы поставить под удар тайну наших личностей.

— Я знаю, — улыбается Тикки. — Я доверяю вам.

* * *

Сердце Маринетт пропускает удар, а затем начинает неистово колотиться, когда она слышит тихий стук по стеклянной крышке люка. Открыв его, чтобы впустить Адриана, она тут же оказывается в его объятиях.

— Я скучал по тебе, — выдыхает он.

— Глупенький, мы виделись не так уж давно.

Пускай она тоже по нему скучала и точно так же счастлива оказаться в его объятиях и никуда его не отпускать.

Он перевоплощается, выпуская Плагга из кольца. Котоподобный квами принюхивается, шевеля ушами.

— Пахнет сыром, — говорит он.

— Естественно, ты первым делом произнёс именно это, — закатывает глаза Тикки.

— Приоритеты, Сахарок. Мои мне известны.

Посмеиваясь, Маринетт указывает в сторону своего стола.

— Я оставила там для тебя немного сыра. Угощайся.

— О-о, она мне нравится. — Плагг шлёпает Адриана по руке. — Обращайся с ней как следует, малец. Её нельзя упустить.

— Это я и без тебя знаю, Плагг.

Маринетт заливается румянцем и опускает голову, закусывая губу, чтобы сдержать улыбку. Даже после всех признаний и поцелуев у неё в животе всё ещё порхают застенчивые бабочки, когда Адриан смотрит на неё с такой неприкрытой любовью.

— Ну что ж, — говорит Тикки. — Не будем вам мешать. Вам надо поговорить.

Квами улетают к столу, оставляя Маринетт и Адриана наедине. Её лицо всё ещё пылает, когда она садится на край кровати. Почему-то сейчас, когда они поцеловались и знают о чувствах друг друга, приглашать его сюда кажется более дерзким поступком. Возможно, она заикается именно поэтому, когда говорит, чтобы он присаживался.

Его щёки слегка розовеют, и он садится рядом, положив руки на колени. Её сердце колотится в груди. Они украдкой поглядывают друг на друга. И тут она замечает его красно-чёрные, пятнистые носки.

— Адриан Агрест, на тебе что, носки в стиле Ледибаг?

Моргнув, он переводит взгляд на ноги и шевелит пальцами.

— Эм, да.

На её лице появляется ухмылка.

— Никогда бы не подумала, что ты фанатеешь от неё до такой степени.

— О, я её просто обожаю.

— Неужели?

Он наклоняется ближе.

— Да. Она, вообще-то, потрясающая.

Сердце Маринетт ускоряет бег. Обычно на этом моменте она бы оттолкнула его, нажав пальцем на нос, но сейчас в этом нет совершенно никакой необходимости. Их взгляды пересекаются. Дыхание смешивается. Она подаётся вперёд и целует его. Это нежный и сдержанный поцелуй, который не требует многого. Но то, как он улыбается, когда она прижимает свои губы к его, всё равно согревает её от макушки до пяток.

Она отстраняется, и, хоть щёки покрывает румянец, глаза её искрятся.

— Знаешь, я всегда считала Кота Нуара тоже довольно-таки потрясающим.

— Неужели?

— Ага.

Она чувствует его дыхание на своих губах.

— Я обязательно ему это передам.

Они целуются снова — нежно и продолжительно. Её сердце готово выпрыгнуть из груди. Если так пойдёт и дальше, они так и не поговорят.

— Ладно, — шепчет она. — Пора попытаться сосредоточиться.

Он соглашается, отодвигаясь, чтобы ей было свободнее. И забирает с собой тепло, обдавая её холодным воздухом, что её совершенно не устраивает и не удовлетворяет. Она инстинктивно придвигается к нему, прижимаясь к его боку. Он удивлённо выгибает бровь, но всё равно обнимает её.

— Мне казалось, ты хотела сосредоточиться, — подначивает он.

— Мы можем говорить и так.

— Эй, не подумай, что я жалуюсь. — Что-то касается её волос, возможно, его губы. — Мне нравится быть с тобой рядом.

Она снова вспыхивает. Его искренность опять заставляет бабочек порхать у неё в животе.

— Мне тоже нравится быть рядом с тобой, — тихо произносит она.

Она плотнее прижимается к его груди, и он кладёт подбородок ей на голову. Это и правда приятно. Просто. Он не требует от неё ничего большего, а она более чем довольна возможности пообниматься.

Но им всё ещё нужно многое обсудить.

— Итак, — говорит она, водя пальцем по мягкой ткани его толстовки, — что мы будем делать с… ну, нами? Как бы нам это всё устроить?

— Честно говоря, я пока не знаю, как будет лучше. Я мог бы продолжать встречаться с тобой как Кот Нуар, но…

— Это будет сложно.

— Слишком сложно, — соглашается он, легонько её сжимая. — Ты чересчур милая. Каждый день видеть тебя в школе и не иметь возможности вести себя как твой парень? Настоящая пытка.

Она смеётся и, как подобает, слегка пихает его локтем, но её пульс всё равно учащается, а румянец на щеках невозможно алеет. В конце концов, он, кажется, шутит лишь отчасти.

— Но, с другой стороны, слухи так и не улеглись, — продолжает он более подавленно. — Если я расстанусь с тобой как Кот Нуар, чтобы встречаться с тобой как Адриан, о нас совершенно не то подумают. А я не хочу портить твою репутацию ещё сильнее.

— Я могла бы справиться с этим, если бы пришлось.

Он отстраняется, чтобы заглянуть ей в глаза, но его руки всё ещё обвивают её.

— Но ты не должна.

Хмурясь, она теребит шнурок его капюшона.

— Просто… всё могло бы быть так легко, — бормочет он. — Мы могли бы встречаться как Адриан и Маринетт, а Ледибаг могла бы встречаться с Котом Нуаром. Мы могли бы быть вместе во всех обличиях, не рискуя скомпрометировать свои настоящие личности. Только вот я попросил тебя стать моей фиктивной подружкой, а потом я же втянул тебя во все эти скандалы и…

— Ты не виноват.

— Виноват, вообще-то. Кто затащил тебя в школьную кладовку? Я. Кто едва не поцеловал тебя во время фотосессии? Я. Кто не смог справиться с собственными поклонниками и?..

— Адриан. — Она касается его щеки. — Я бы поступила точно так же, если бы ты попросил меня об этом снова.

Его глаза округляются.

— К тому же, мы смогли найти друг друга именно благодаря всему, через что нам пришлось пройти.

Адриан однобоко улыбается, но затем хмурится и снова никнет.

— Просто хотелось бы, чтобы мы могли быть вместе безо всех этих трудностей. Чтобы был способ всё исправить.

— Если я чему и научилась, став Ледибаг, то это тому, что невозможно исправить абсолютно всё. — Она большим пальцем поглаживает его по щеке. — Но в этом нет ничего страшного. У нас всё получится.

Он хмурится ещё сильнее.

— Что? — спрашивает она. — Ты думаешь, мы не справимся?

— Нет, не думаю. Разумеется, я так не думаю. Я готов быть с тобой при любых обстоятельствах, в любом облике. Я просто…

— Что?

— Мне очень хотелось всё исправить ради тебя. Мне претит, что о тебе до сих пор продолжают писать ужасные статьи. Половина моих поклонников тебя ненавидит. В них вселяются акумы, и они нападают на тебя.

— Они нападают и на тебя. И зачастую куда агрессивнее.

Он отмахивается от этого аргумента, словно это само собой разумеется и даже не стоит того, чтобы принимать в расчёт. Она хмурится, слушая, как он всё продолжает перечислять, насколько он, пресса и его фанаты усложнили ей жизнь.

— Адриан, — перебивает его она. — Ты ведь в курсе, что тебе необязательно терпеть подобное обращение со стороны своих поклонников, правда же?

Он моргает.

— О чём ты?

— Та девушка, которая превратилась в Соединительницу Сердец, — её поведение было тебе неприятно, так ведь?

Он отводит взгляд, и его руки безвольно соскальзывают с её талии.

— Ты можешь сказать мне правду, — мягко замечает она.

— Я… — Она кусает губу и нервно дёргает плечом. — Да, наверное, мне было неприятно.

— Наверное?

Его плечи опадают.

— Ладно, мне было очень неприятно. Я был рад убраться от неё подальше.

— И тебе не кажется, что так быть не должно?

— Разумеется, я бы предпочёл не сталкиваться с такими людьми, но едва ли я могу что-нибудь с этим поделать. С фанатами такое бывает. — Он опускает взгляд и хватается за плечо. — Бывает… бывает, они не всегда понимают, что они слишком навязчивы или… ну, ты знаешь.

Внутри Маринетт всё опускается. Как она и думала, он ожидает подобного поведения и даже пытается его оправдать. Неудивительно, что он никогда ничего не говорил ни Хлое, ни Лиле, когда те нарушали границы его личного пространства. Неудивительно, что он решил воспользоваться фиктивной подружкой в качестве барьера.

Он выдавливает улыбку.

— Как бы то ни было, именно поэтому отец нанял мне телохранителя — ну, по крайней мере, и поэтому тоже. Жаль только, что нам приходится быть своими собственными телохранителями, когда мы в масках, не так ли?

— Адриан…

Его улыбка становится ещё более натянутой.

— Что?

Она сдерживает вздох. Очевидно, что этот разговор его напрягает, очевидно, что он хочет сменить тему, но она не может оставить всё как есть. Не в этот раз.

— Ты знаешь, — медленно начинает она, старательно подбирая каждое слово, — что я согласилась притвориться твоей подружкой, потому что мне показалось, что тебя и впрямь достаёт повышенное внимание со стороны некоторых твоих фанатов. Но тогда я не знала, насколько оно повышенно. Я думала, они просто, не знаю, постоянно просят тебя с ними встречаться или типа того. Может, выдумывают всякое, как Лила. Я понятия не имела, что они буквально набрасываются на тебя.

Он закусывает губу, вновь избегая смотреть ей в глаза.

— Всё совсем не… То есть, мне не нравится, когда они напирают слишком сильно, но… но что мне остаётся? Я лишь обижу их, если оттолкну или…

— И что с того?

Он даже улыбается от удивления.

— Ты ведь несерьёзно.

— Серьёзнее не бывает. Кому какое дело, обидятся они или нет? Это они обижают тебя.

Он вновь хватается одной рукой за другую, поднимая плечи до самых ушей.

— Адриан. — Она накрывает его ладонь своей. — Ты сказал, что я не должна терпеть ненависть твоих фанатов, но и ты не должен мириться с подобным их поведением. Это не нормально.

— Я просто… Я не хочу, чтобы стало только хуже.

— С чего ты взял, что будет именно так?

Он снова дёргает плечом.

— Не знаю. Они мои поклонники. Разве… Разве я не должен стараться общаться с ними вежливо? Что если они разочаруются во мне, или Бражник начнёт использовать их против нас, или…

— Тогда мы разберёмся с этим вместе. — Обхватив его лицо, она заставляет его посмотреть ей в глаза. — Или ты забыл?

— Что забыл?

— Мы команда. — Она нажимает пальцем ему на нос. — Мы с тобой против всего мира, помнишь?

Сначала его глаза округляются, но затем на губах появляется счастливая улыбка. Он обнимает её, утыкаясь лицом в ложбинку между плечом и шеей.

— Спасибо.

Она держит его крепко-крепко, успокаивающе поглаживая по спине.

— Не стоит благодарности. Я всегда буду рядом с тобой, котёнок. Всегда.

* * *

Они ещё долго обнимаются, тихо обсуждая, что же им делать дальше. Оба соглашаются, что хотят встречаться в обычной жизни, но считают лучшим до поры до времени сохранить отношения Ледибаг и Кота Нуара исключительно профессиональными — по крайней мере, в глазах общественности. Что же до слухов и возможных негативных последствий, Адриан утверждает, что у него, возможно, есть идея, как их сгладить или хотя бы отвлечь от них внимание.

— И как же? — спрашивает она.

— Я могу рассказать правду. Объяснить, что отношения были ненастоящими с самого начала.

— Ты хочешь всё рассказать?

— Будет неловко, но в то же время больше не придётся врать, что своего рода облегчение. — Он потирает шею и застенчиво поглядывает на неё из-под опущенных ресниц. — И я… думаю, я хочу быть более честным со своими фанатами.

— Ты уверен?

Всего какие-то минуты назад этот разговор его ужасно напряг. Ей не хочется, чтобы ему казалось, что он должен поступить так ради неё или потому что она сказала, что ему стоит активнее защищать своё личное пространство.

— Признаться честно, мне страшно даже подумать об этом, — доверительно сообщает он, — но, если ты будешь рядом, думаю, у меня всё получится. Я хочу хотя бы попробовать.

Улыбаясь, она устраивается поудобнее, снова прижимаясь к нему.

— Если ты этого действительно хочешь, Адриан.

— Хочу.

— Тогда, конечно же, я тебя поддержу.