Божья благодать или... Шалость удалась! Семейная жизнь охотников. (гет)

Прошло две недели, как Гарри переселился жить к своим новым знакомым. С тех пор в его жизни очень многое изменилось, например, теперь у него была своя комната, светлая и просторная, оборудованная встроенным шкафом и письменным столом у окна, так что он мог спокойно теперь делать уроки при дневном свете, а вечером зажечь настольную лампу. Ему больше не приходилось волноваться, чтобы учиться не лучше Дадли, напротив, тут хорошую учебу поощряли. А Сэм и вовсе стал ему кем-то, вроде репетитора. Была в распоряжении Гарри и хорошая добротная кровать, мягкая и уютная с теплым одеялом. Прикроватная тумбочка с ночником и мягкий бежевый ковёр довершали этот стандартный детский гарнитур из светлого дерева, но Гарри и это казалось немыслимой роскошью после темного чулана. Правда, на этом чудеса для мальчика не закончились. Сразу после памятного обеда Лючия и дети привели его в этот дом, показали его комнату, где душ с туалетом и велели помыться. Чтобы Гарри опять с непривычки не вырвало, на сей раз из закусочной вызвали такси и спокойно доехали. Потом Гарри вручили мыло, шампунь с полотенцем и халат, велев помыться за полчаса. Когда время вышло, в ванную зашёл Сэм и, посмотрев на безуспешные попытки Поттера одновременно причесать и насухо высушить непослушные волосы феном, он просто сказал:

— Дай-ка мне.

Взяв фен с расческой, Сэм стал умело обсушивать волосы мальчика. Можно было бы, конечно, и магией высушить, но тогда бы волосы Поттера остались стоять дыбом и их бы вообще было не уложить, да и куда им спешить? Можно было и нормально высушить и привести в порядок этого запущенного на вид ребенка.

Сэм, конечно же, был не Дином, но и он возился с младшими, так что и Ронни, с Джинни он тоже частенько помогал купаться, когда те были совсем маленькими, да и сушить волосы так, чтобы не обжигать кожу горячим воздухом на головках и причесывать, не дёргая, он умел. Вообще, как считал Сэм, анализируя нынешнее детство, он приобрел весьма обширный опыт по уходу за детьми. До пробуждения памяти он как-то не придавал этому значения, но сейчас с точки зрения взрослого полагал, что в будущем это точно пригодится, ведь когда-нибудь он снова встретит Джессику. Почему-то тут в этом мире перспектива завести семью его не пугала и не вызывала тех страхов, что в его собственном. Напротив, родной мир теперь казался каким-то далёким и почти нереальным, как приснившийся кошмар, хотя Сэм и отлично помнил свою прошлую жизнь, но сейчас она как бы отступала на задний план под напором нынешних событий. Интуиция подсказывала Сэму, что скоро у них тут произойдёт тоже много интересного.

— А ты кондиционером не пользовался? — спросил после тщательно сушки и распутывания жёстких и густых волос мальчика Сэм.

— Чем? — удивился Гарри. — Мне только шампунь и мыло дали.

— Кондиционер — это такой бальзам для волос, им после шампуня тоже волосы обрабатывают как при помывке, а потом смывают. Так они становятся более послушными и их легче причесать.

— А… это как в рекламе шампуня два в одном? — уточнил Гарри в тщетной попытке вспомнить название самого шампуня. — Я тогда ещё не понял.

— Да, — кивнул Сэм. — Ладно, в следующий раз с ним помоем, а пока… Схожу-ка я в ванну Лючии, там у неё для волос много чего было.

С этими словами Сэм ушел, оставив удивлённого Гарри.

Спустя пару минут, не больше, он вернулся с каким-то флакончиком.

— Вот, если верить надписи — несмываемый кондиционер для окрашенных волос, — пробормотал он, — давай-ка попробуем.

— А может, не надо? — робко спросил мальчик.

— Надо, Гарри, надо. Привыкай следить за собой, Джинни такую лохматость точно не оценит, а нам с тобой и Лючией ещё по врачам сегодня ходить.

Закончив с сушкой и подбором одежды, точнее подгонкой и трансфигурацией имеющихся вещей по размеру и придания ему пристойного вида, Гарри потащили по врачам и ближайшие несколько дней для него запомнились сплошными походами по окулистам, терапевтам и ещё каким-то специалистам, причем как маггловских, так и волшебных.

Потом они пошли по магазинам, и Гарри вновь был в шоке от количества накупленной абсолютно новой одежды! Впервые на его памяти Гарри покупали не просто новую одежду, но и в таком количестве.

По результатам обследований как маггловских врачей, так и волшебных целителей решили, что лечить зрение лучше при помощи лазерной коррекции, а вот восстанавливаться после операции лучше при помощи магии, чтобы быстрее всё заживить и не терять время. Но саму операцию решили отложить как минимум на несколько месяцев, потому что Гарри надо было лечить желудок, у него уже были начальные признаки гастрита, да и другие проблемы с ослабленным здоровьем надо было решить. Пока же Гарри оставили в покое, но для него и такое отношение было в новинку. С него не требовали уборки всего дома, сада и мытья машины, даже готовить было не обязательно, хотя против последнего он как раз и не возражал. Единственное, что было нужно, так это соблюдать порядок в собственной комнате и хорошо себя вести, то есть не шалить без меры, для Гарри это было не трудно. Ему вообще проживание в этом доме казалось просто вольницей какой-то. А уборка? После Дурслей его этим точно было не напугать, тем более в такой классной комнате, мальчику совершенно не хотелось разводить бардак.

А пока же, Гарри продолжил ходить в школу, где для него очень многое изменилось: присмирел и стал чуть ли не десятой дорогой обходить его Дадли с компанией, сам Гарри за редким исключением теперь был либо в обществе кого-то из братьев, либо Джинни. А это пресекало любые попытки одноклассников подойти и задать вопросы, не всегда тактичные. Учителя тоже, как будто впервые его увидели, стали более внимательными, это отразилось и на отметках мальчика в лучшую сторону. Дома Гарри ненавязчиво опекал Касс. Лючия — единственная взрослая в этой странной компании, которую даже Гарри не мог назвать семьёй, не считая братьев и Джинни, появлялась время от времени, показывалась на глаза соседям и оставляла деньги двойняшкам и тут же куда-то исчезала, как уже знал это слово Гарри, аппарировала по своим загадочным делам. Все хозяйство на себя взяли старшие братья и частично Гарри, как лучше всех из компании умеющий готовить. Мальчику было не трудно, тем более, что тут он мог спокойно жить, общаться с приятными людьми, например, Джинни. Кушать досыта, правда запивая это лечебными зельями и элексирами, но это было, право, такой ерундой, да ещё и ради собственного здоровья, что Гарри и в голову не приходило жаловаться, напротив, его нынешняя вольная жизнь очень даже устраивала. Старшие мальчишки при более близком знакомстве оказались не такими уж страшными, а очень даже классными ребятами, обещали его драться научить, но сначала надо было вылечиться от всех последствий опеки Дурслей, так что это решили отложить. Правда, острого на язык и ироничного Дина Гарри все равно немного побаивался…

А спустя две недели такой поистине вольной жизни днём прилетела с письмом и несколькими флаконами сова…

* * *

Две недели спустя…

Ритуал проходил в подвале дома Блэков на Площади Гриммо. Лючия, Сириус и его сын были облачены в ритуальные одежды: льняные небеленые длинные туники на голое тело. На шее Лючии висела цепочка с Анкхом — символом жизни, благосостояния и счастья. Точно такие же цепочки были на шее Сириуса и мальчика. Двое взрослых встали по разные стороны находящегося в центре просторного зала с высоким потолком, алтаря, а на самом камне, довольно плоском и гладким на ощупь, подобно отполированному граниту, сидел мальчик. Положить его так и не получилось, а потому Лючия с Сириусом решили оставить всё как есть, иначе это могло вылиться в очередную истерику, длящуюся не один час. А они этого не хотели, особенно Лючия. Она как менталист уж слишком ярко ощущала наиболее сильные чувства мальчика и отлично видела, что это не уловка. Ребёнок и впрямь был очень чувствителен и искренне переживал и страдал во время таких истерик чуть ли не физически. Учитывая слабое сердце, они с мужем старались лишний раз его не расстраивать. Сириус, как анимаг с хорошим обонянием, подобные эмоциональные вспышки отпрыска тоже тяжело переносил. Он по запаху улавливал все эмоции, слишком сильные и болезненные, а потому просто впадал в ступор и терялся. Он совершенно не умел «закрывать свой разум» от подобных сильных эмоций, даже долгое соседство с дементорами тут не особо помогло. Единственный доступный Сириусу способ защититься — было превращение в собаку. Эмоции животного не так сильно привлекали тёмных тварей. Понятное дело, что в данных обстоятельствах — это было не вариантом. Во-первых, оборачиваться во время ритуала и в процессе подготовки к нему в анимагическую форму категорически запрещалось. Во-вторых, Сириус вполне справедливо опасался, что вид Бродяги лишь ещё сильнее напугает ребёнка. В отличие от него, Лючия уже немного лучше узнавшая мальчика, реагировала на подобные эмоциональные вспышки куда быстрее и адекватнее. Сказывался опыт общения с младшими братьями и присмотр за многочисленными детьми родни.

Несмотря на то, что мальчику Лючия, да и Сириус всё по несколько раз объяснили, представление о происходящем он имел весьма смутное — сказывался бедный словарный запас, и бóльшую часть слов ребёнок просто не понял, но честно старался, хоть и давалось ему это с большим трудом. Как заметила Лючия, да и Билл объяснял, таким людям нужно иной раз больше времени, чтобы осознать и как-то отреагировать на те или иные вещи. А потому Лючия не могла не поразиться, насколько этот мальчик сильно тянулся к ней. Нет, чисто внешне это было незаметно, хотя Билл и заметил кое-что по понятным только ему, как психиатру признакам, даже объяснял это профессиональными терминами. Называл Реактивным расстройством привязанности или психогенным аутизмом.

— Основной причиной его развития считается недостаточная забота о детях. Сама понимаешь, какая могла быть «забота» в Лютном. Дефицит заботы нарушает процесс формирования привязанностей, а в связи с этим нарушается и развитие социальных отношений. Не буду загружать тебя терминологией, а скажу главное. Одни дети как бы замыкаются и неспособны к глубоким чувствам, таким как: уважение, солидарность, любовь, дружба. Как считают некоторые психологи, формирование привязанностей возникает в основном в первые три — четыре года жизни после родов. Потом, привязанности если и формируются, то оказываются ненадёжными: поверхностными, непрочными. Главным признаком реактивного расстройства привязанности является отсутствие глубоких эмоциональных связей с родителями, близкими людьми. Да и откуда им взяться, если таких людей у мальчика никогда и не было? — с горечью добавил он. — Таким образом, развитие личности замедляется, искажается, особенно если ребёнок попадает под влияние неблагоприятных социальных обстоятельств. Часть пациентов в большинстве своём, в более старшем возрасте в детстве отличаются чрезмерной заторможенностью, замкнутостью, недоверчивостью, стремлением избегать общения с окружающими людьми, а также противоречивыми реакциями на заботящихся о них людей. Другая же часть, к которым относится, как ни странно, этот мальчик, хотя я, признаюсь честно, удивлён, отличается так называемой «диффузной привязанностью» или «неразборчивой общительностью». Если бы не РАС он был бы из тех людей, что легко вступает в контакт даже с незнакомыми людьми, ведут себя с ними доверчиво, будто давно и хорошо знакомы. При этом не испытывают беспокойства, опасений, не обнаруживают естественной осторожности. Они могут быть, как бы сказать, излишне «обнажены» — рассказывают о себе всё без утайки, даже о самых неблаговидных поступках, как бы, не понимая границ того, что можно, а чего не следует делать или говорить при посторонних. Пациенты могут быть излишне назойливыми, фамильярными, неспособными считаться ни с возрастом, ни с социальным положением людей. Несмотря на внешнюю общительность, признаков надёжных привязанностей у них не обнаруживается…

— Нет, Билл, думаю тут ты не прав! — горячо тогда возразила Лючия. — Мальчик меня явно выделяет. Он очень хорошо понял, что именно я вытащила его оттуда и… благодарен… очень сильно благодарен и хочет искренне угодить и порадовать меня, просто не знает, как. Поверь, я это очень хорошо ощущаю. Удивительно, какие же сильные чувства он испытывает, несмотря ни на что. Равнодушие окружающих не убило в нём этого.

— Надеюсь, что это так, — грустно тогда ответил Билл, — и ты не принимаешь желаемое за действительное.

Вернувшись снова к ритуалу из невеселых мыслей, Лючия кивнула Сириусу. Тот молча подошёл и окропил камень алтаря своей кровью, сделав небольшой порез ритуальным ножом. Алая субстанция тут же впиталась в него без следа.

— Сила рода Блэк! Старший из семьи взываю, — проговорил ритуальную фразу Сириус, затем достал заранее припасенный флакон с кровью сына и тоже вылил её на алтарь. Они с Лючией решили заранее сцедить кровь у мальчика в спокойной и знакомой ему обстановке, чтобы не провоцировать страх и истерику. К счастью, сейчас мальчик был спокоен и внешне безразлично наблюдал за ними. Если бы Лючия не была менталистом, в жизни бы не догадалась, что мальчику сейчас было любопытно. Поймав её взгляд, он счастливо улыбнулся и протянул ей обе руки, чтобы она сняла его с непонятного камня и взяла на руки. Мальчику очень нравилось, когда его носили на руках, особенно Лючия. Другое дело, что несмотря на недоедание и худобу долго и много носить на руках почти десятилетнего мальчика, хоть и выглядящего на восемь, женщине было тяжеловато. А Сириусу мальчик пока не доверял.

— Потом возьму на ручки, потерпи немного, — негромко сказала Лючия, подходя к мальчику и гладя его по голове. — Посиди чуть-чуть, хорошо?

Судя по выражению лица и явному недовольству, мальчик был категорически не согласен.

— Вот, смотри, шоколадка, — Лючия достала из кармана, ритуального одеяния (карман там предусматривался, в отличие от мужского аналога) небольшую упаковку маггловской молочной шоколадки. Женщина надорвала ее и протянула мальчику. Отвлекшись он с удовольствием принялся кушать лакомство. Сириус в это время быстро заканчивал положенные слова для вербальной части ритуала, пока шоколадка не закончилась, и отпрыск не начал истерику. Правда, в спешке, он случайно напутал и пропустил несколько строк, слишком поздно поняв это. Всё-таки учился он семейным ритуалам из-под палки, да и практики давно не было. Спохватился он когда алтарь с мальчиком охватил густой зеленоватый туман, не дающий пробиться к ребенку, а спустя несколько мгновений, он просто взорвался, отбросив горе родителя и сицилийку, больно приложил обоих о каменные стены…

В себя женщина стала приходить от громкого плача, буквально ввинчивающегося в уши и вызывая мигрень в и без того ушибленной голове. Открыв глаза, она не сразу смогла сфокусировать раздваивающийся и уплывающий фокус зрения, даже не сразу вспомнила, где и почему оказалась, но едва зрение вернулось в норму и она сумела разглядеть обломки алтаря со смятой детской туникой, отлетевшей при взрыве в сторону, тут же вспомнила о мальчике. Плач, кстати, доносился от этой казавшейся белой в свете факелов ткани. Медленно, по стеночке, борясь с тошнотой и головокружением, а затем и на четвереньках, когда стена кончилась женщина сумела доковылять и доползти к белой тунике. Склонившись над одеждой, она с изумлением увидела запутавшегося в ней новорожденного голенького младенца мужского пола, на вид невредимого. Именно он и плакал так громко и отчаянно.

— Пресвятая Дева! — прошептала поражённая сицилийка. — Кричер! — слабо позвала она старого эльфа, боясь опять потерять сознание.

— Госпожа звала Кричера? — тут же появился эльф, — преданно глядя в глаза своей новой хозяйке.

— Да, позаботься о малыше, доставь его к Верóнике и перенеси нас с мужем в спальни, дай общеукрепляющие, восстанавливающие зелья и от сотрясения мозга тоже. Скажи Верóнике, чтобы ко мне заглянула, когда малыша покормит и успокоит, передай, что это тот самый мальчик после ритуала. Она поймет… И… Ты ведь грамотный?

Эльф кивнул.

— Тогда выполняй, а в спальне я тебе потом, когда зелья подействуют, надиктую записку, которую надо доставить моим ученикам вместе со старящим зельем и инструкцией, как его потреблять. Выполняй.

— Как скажете, хозяйка, — с этими словами старый эльф приступил к выполнению распоряжений опять начавшей терять сознание женщины. Он заботливо доставил в первую очередь маленького наследника к тайской прислуге, передав ей слова госпожи. Потом с не меньшей заботой доставил и хозяйку в спальню, трогательно подоткнув одеяло, и при помощи магии споил ей зелья. Куда более пренебрежительно и в последнюю очередь он доставил в спальню недостойного хозяина Сириуса, который даже ритуал нормально провести не смог. Уж это домовые эльфы отлично чувствовали, и вместо того, что получить свою долю сырой остаточной магии от ритуала, эльф не получил ничего! Ну и какой после этого Сириус хозяин? Правильно! Недостойный даже целовать ноги его госпожи! Причем даже сам домовик уже затруднялся понять, какой именно, то ли новой, то ли той, что осталась лишь в виде портрета. Да, его это и не особо волновало, главное он уже давно уяснил: Сириус разочаровал обеих хозяек, позор рода!