Сказки Шута и Короля. Игра первая (Заколдованная Страна) (джен)

Воодушевлённый Миша ещё не осознал, что поглотившая его душу депрессия, постепенно разжимая свои стальные клешни, стала отступать.

Он шёл по бульвару, любуясь оранжевыми солнечными бликами, пляшущими по камням, с неприкрытым удовольствием обнимал за плечи хорошенькую блондинку и, повыше приподнимая подбородок, подставлял лицо ласковому утреннему ветерку.

В голове так и крутилась скрипичная мелодия, и парень стал её тихонько напевать. Сразу же к нему присоединилась и Лина.

Но, как говорят, хорошего бывает понемногу — из эстетического транса их вывел случайный прохожий.

Это был молодой синеглазый блондин с лёгкой небритостью и волосами чуть выше плеча.

Одетый в голубые джинсы и белую футболку он шагал по залитой золотым солнечным светом мостовой, почему-то глядя на свои ноги.

Внешность парня показалась Мише знакомой.

— Да ну, — тихо выразил он удивление, пробубнив себе под нос. — Кобейн, что ли?

— Что тут Курту Кобейну-то делать? — проговорила Лина. — Не может быть, чтобы это был он. Но поразительное сходство!

— Ты знаешь вокалиста «Нирваны»?! — воскликнул Миха, бросив ошарашенный взгляд на девушку.

Он и подумать не мог, что в этой Стране, здесь, где используют масляные лампы, разъезжают на лошадях и порят крестьян за провинности, хоть кто-то может знать о легендарных рокерах из его мира.

— Ты за кого меня принимаешь? — обиделась Акулина. — Я из Рокграда вообще-то! Это здесь, в сёлах, деревнях и мелких городишках с настоящей музыкой незнакомы, а у нас…

Договорить она не успела, потому как незнакомец, похожий на Кобейна, издалека присмотревшись к Мише, вдруг помчался ему навстречу.

Михаил остановился, с удивлением глядя на бегущего к нему мужика и невольно попятился, продолжая сжимать плечо девушки, из-за чего ей пришлось сделать несколько широких шагов назад.

Предположений, что зарубежному Кобейну могло понадобиться от русского Горшка, у Миши не было, но к этому утру у него уже успел выработаться инстинкт, порождённый чередой странных событий, произошедших в этой Стране: когда что-то идёт не так — беги.

«И вытаскивай нож», — додумал Миха и, ухватившись за рукоятку, торчащую из-за пояса джинсов, взял Лину за руку и рванул с места в обратную сторону.

— Это… Fuck off! — на всякий случай крикнул он, привычно сделав ударение на первый слог, и коротко оглянулся на бегущего за ним парня.

Но блондин оказался проворным. Он настиг бегущую парочку и, схватив Миху за плечи, резко развернул лицом к себе.

— Руки убрал! — рявкнул Миша, оттолкнув от себя мужика, и, задвинув Лину себе за спину, выставил вперёд нож.

Светловолосый мужчина с удивлением переводил взгляд с острого лезвия на свирепое лицо панка. Вдруг он открыто улыбнулся:

— Я понял. Ты просто не узнал меня!

Миша прищурился и с недоверием стал рассматривать лицо парня.

«Где-то я его уже видел, точно», — подумал он, но нож убирать не стал.

Мало ли где он его видел! Может, это один из разбойников, что повстречались ему в начале пути в таверне, может, один из тех, кто смеялся над ним, рассказывая байки про Волосокрада, после стычки зомбяков и деревенских, может…

— Я Фред, — прервал думы Михаила блондин и улыбнулся шире, — помнишь меня?

— Врё-о-ошь, — ошеломлённо протянул Миха, опустив нож.

— Не вру! — радостно воскликнул Фред. — После того, как ты выкрал проклятые кости, я пошёл на поправку!

— Чего-чего ты выкрал? — удивилась Лина, осторожно выглядывая из-за плеча Миши. — Кости?! Нахрена тебе чужие кости?!

Михаил не успел ответить — Фред, резко шагнув вперёд, крепко обнял его, рассыпаясь в благодарностях за спасение.

— Я теперь и ходить могу, ты погляди! — радовался он. — Я твой должник, парень!

«Ну и чем ты мне можешь пригодиться? — подумал Миха, окидывая взглядом блондина. — Разве что дом мне можешь построить или кровать сколотить? Плотник вроде».

— Да ладно, — махнул он рукой, — не надо мне ничего. Рад, что ты поправился.

— Спасибо! — Фред нетерпеливо переминался с ноги на ногу: ему явно тяжело было стоять на одном месте, хотелось ходить, бегать, а то и прыгать. — Но если какая помощь понадобится — ты про меня вспомни.

— Лады.

Они пожали руки и, попрощавшись, пошли каждый своей дорогой.

— И всё-таки… — притихшая Акулина подала голос, когда они почти добрались до дома, — нахрена тебе чужие кости?

— Сжечь и зарыть, — коротко ответил Михаил, пожав плечами, будто это и не странно вовсе — красть скелеты, чтобы сжигать и закапывать — а вполне себе нормальное занятие для заскучавшего от безделья парня.

* * *

Первую половину дня Миша и Лина занимались домашними делами: девушка вымыла дом и приготовила обед, а парень наколол дров и сделал перестановку в комнате Лины.

Она попросила его отодвинуть от окна кровать в дальний угол: каждую ночь ей мерещится, что кто-то за ней наблюдает из темноты.

— Страшный кто-то на меня смотрит, я чувствую его взгляд, — сказала она, потирая плечи. — Как вспомню — мурашками покрываюсь!

— А ты меня в следующий раз позови. Я выйду на улицу и отмудохаю урода, — пообещал Миха, но кровать девушки передвинул.

Конечно, ей просто кажется, что на неё кто-то смотрит, но в этих местах нужно проверять всё, что кажется. Это Миша хорошо усвоил. Да и, сказать по правде, волновался он за Акульку. Сознаться, может, и не сознался бы, что чувствует что-то... особенное, теплое, но защищать ведь было не впервой.

— Сегодня мы пойдём к дяде, — тоном, не терпящим возражений, сказала Акулина, когда они закончили с перестановкой, — в этот раз не отвертишься.

Михаил тихо выругался. Лина давно собралась в скорбный дом — проведать безумного дядю — принести ему домашней еды и поделиться городскими новостями. И конечно же, звала Мишу с собой, а тот всегда отказывался её сопровождать. С каждым разом его отмазки становились всё более нелепыми: то ему срочно понадобилось что-то починить, а нужного инструмента нет и надо идти просить у Алека; то ему нездоровится, хотя он только что вернулся с речки бодрый и весёлый.

В прошлый раз он воздел указательный палец, прошептав:

— Слышишь?

Лина прислушалась. На что он пытается обратить её внимание? Пение птиц за окном? Весёлые вопли ребятни?

— Кто-то кричит, — произнёс зловещим шёпотом Миша. — Далеко. Кажется, горбун опять Марго домогается.

С этими словами он выскочил за дверь, пробежал немного по улице и, свернув в переулок, расслабился и отправился на прогулку в парк.

Но девушка попыток не оставляла. Одной идти было страшно, да и дядю расстраивать не хотелось: как же так? Родной племянник проведать отказался.

В этот раз у Михаила отвертеться действительно не получилось.

— Мне так грустно видеть дядюшку Казю в таком состоянии, — вздохнул Миха, и добавил для пущей убедительности, — сердце кровью обливается.

— У меня тоже, — твёрдо сказала Лина, — поэтому ты пойдёшь со мной в качестве моральной поддержки.

Не помогло даже давление на жалость:

— Лучше мне не показываться ему на глаза. Вдруг он опять взбесится? Он на меня вообще-то с ножом бросался!

— В этом вы похожи, — заявила Лина, подкрашивая губы розовой помадой, — ты тоже чуть что за нож хватаешься.

— Это, знаешь ли, больно и обидно, когда родной дядя ножом угрожает! — Михаил всё больше вживался в роль любящего племянника.

— Там у него ножа точно не будет, — пообещала девушка, и потащила Миху на улицу.

В пролётке она ещё долго ворчала о Мишиной безответственности и равнодушии — ведь дядя наверняка скучает по любимому племяннику и ждёт его.

«Да-а-а, — иронично ухмыльнулся Михаил, — прямо с ума там без меня сходит. А ему и положено с ума сходить, в психушке-то…»

Всю дорогу до дома скорби парень размышлял: как же ему выкрутиться, если у Казимира начнётся припадок при виде того, кто целую ночь держал его в погребе привязанным к столбу, а потом вообще — в дурдом отправил.

Тогда ведь вся правда откроется! Про то, что он вовсе никакой не родственник этому психу, про то, что он забрался в чужой дом, что над стариком издевался: в подвале держал, еды не дал…

Оправдание у Михаила, конечно, будет — это же чистая самооборона, даже без членовредительства! Но Лина…

«А может… И пусть? — вдруг задумался Миша. — Пусть откроется правда. Тогда Акулька будет знать, что мы не родственники и… И что? — он покосился на девушку, сидящую рядом. — А ничё. Нахер она меня такого пошлёт, вот и всё…»

* * *

Хороша была территория вокруг «жёлтого дома»: кругом деревья и клумбы с яркими цветами, скамейки и беседки, и пациенты свободно гуляют по зелёным лужайкам, играют в шашки и просто греются на солнышке.

«Не зря Рудик такие бабки с родственников за содержание дерёт», — подумал Михаил, шагая по выложенной камнями тропе к дверям лечебницы.

Вдруг, будто из ниоткуда, перед ним возникла молодая женщина с русыми волнистыми волосами, падающими на плечи. Несколько секунд она смотрела на Мишу безумным взглядом, нервно вцепившись в подол длинного платья, а затем рухнула перед ним на колени.

— Ты чего? — парень отшатнулся от неё. — С ума, что ль, сошла?.. А, ну да, чего это я…

Акулина занервничала и побежала за помощью.

— Господин… — бормотала сумасшедшая, потихоньку подползая к артисту, протянув к нему руки. — Господин, помогите… Это же вы! Я узнала! Вы! Ми…

«С психами лучше не спорить», — подумал Михаил, резко сел на корточки и с силой встряхнул женщину за плечи в надежде, что это заставит её замолчать.

— Я, я, это я, только не ори, — прошипел он, сурово глядя в её светлые влажные глаза. — Это секрет. Если хочешь, наш с тобой секрет, поняла?

Женщина активно закивала, тщетно пытаясь проглотить ком в горле, и тоже схватила Мишу за плечи так крепко, будто он был единственным её путём к спасению.

— Чем помочь-то, болезная? — спросил он и перевёл взгляд выше её головы: по дорожке к ним бежал Рудольф Романович. — Быстро говори, вон, доктор уже бежит сюда…

Пациентку уговаривать не пришлось:

— Помогите мне за него замуж выйти, за доктора, — быстро заговорила она, всё крепче сжимая плечи Михаила. — Я тут быть не должна, я здорова! Разве помещают в скорбный дом за любовь? Я лишь семью хочу, я люблю его! Сына ему рожу, дочку, что угодно для него сделаю!

— Мадам, мне уже больно, — Миша попытался разжать на удивление крепкие пальцы женщины, что уже до чёрных синяков впивались в его кожу.

— Тихо, тихо, всё хорошо, сейчас мы успокоимся и пойдём в палату, милая, — елейным голосом проговорил подбежавший к больной Рудольф Романович со шприцем в руке.

— Вы же всё можете, — продолжала бормотать безумная, с надеждой глядя на Мишу, пока доктор вкалывал ей успокоительное, нежно поглаживая по волосам. — Помогите, исправьте то, что сочинил господин Князев!

«Блять, а чё он сочинил-то? Чё это за песня-то?!» — задумался Михаил.

— Никому я не нужна… — бубнила женщина, постепенно успокаиваясь. — Вчера соседу проиграла в шашки, кому пойдёт такая глупая жена?

— Бедняжка… — сочувствующе покачала головой вернувшаяся вместе с доктором Лина и посмотрела на так и сидящего на корточках парня. — Что господину в этом мире делать? Но ты и правда просто копия господина Горшенёва. Если бы я не знала, что ты мой брат, я бы тоже тебя за него приняла.

— Просто копия… — задумчиво пробубнил Михаил и поднялся. — Копия…

Что-то зацепило его в словах девушки — копия! — и он бы сразу понял, что, если бы мог видеть, как Король, сидя на троне в своём дворце, сурово хмурил тёмные брови. Он наблюдал за маленькой фигуркой панка, стоящей на огромной красочной карте с холмами, прудами, деревнями и городами. Понял бы Миша всю суть пребывания в этом месте. Вник бы во всё, если бы только занял место Короля. Но монарх оставался на своём законном месте, а Михаил терзался обрывками размышлений, которые были настолько хаотичны, что у него даже не возникало желания до конца сложить этот пазл.

Долго извинялся за инцидент с пациенткой Рудольф Романович.

— На поправку же шла, — удивлённо глядел он на женщину, которую уводили двое санитаров. — Почему опять приступ? Лечение давало свои плоды…

— А ты бы поменьше с ней сюсюкался, — с хмурым видом проговорил Михаил, шагая по направлению ко входу в лечебницу. — Надежду даёшь, а потом удивляешься.

В широком коридоре, полы которого были устланы длинными коврами, стояли кресла-качалки у каждого окна. В них сидели пациенты и с умиротворёнными лицами глядели на двор. В одном из них сидел и Казимир.

Увидев Мишу, он, заметно занервничав, оттолкнулся ногами от пола сильнее, чем следовало, но тут же спохватился и изобразил радость — видимо, опасался, что «племянничек» в случае чего действительно сломает ему руку, «как старую печенюшку», так что встреча прошла почти замечательно.

Омрачил её один пациент. За стенкой, в закрытой палате, он постоянно кричал что-то о каком-то «железном человеке», который идёт, грохоча железными ботинками, желая забрать души горожан.

— Что он несёт? — спросил Миша у Рудольфа Романовича.

— Мания преследования, — ответил доктор, — кажется ему, что…

— А-а-а!!! — раздался страшный крик, а затем последовал размеренный гулкий стук в стену.

Доктор тяжело вздохнул и, извинившись, быстрым шагом двинулся в палату.

Очень любопытно стало Михаилу, про какого это «железного человека» псих за стенкой кричал, но нельзя же Акулину с дядькой одну оставлять: вдруг он ей всё, как было на самом деле, расскажет? Ещё хуже, если он на неё накинется!

«Знаем, плавали», — подумал парень и подкрался к палате вместе с Линой, просто потащив её за собой.

— Ты чего? — спросила девушка, как только он остановился у двери и заглянул в приоткрытую щель.

Миша приложил палец к губам, блондинка замолчала и тоже заглянула в палату, пристроив голову под Мишиным подбородком.

Посмотреть было на что!

Мужик среднего возраста методично бился головой в стену, крича:

— Он идёт! Он идёт! Рыцарь, тёмный рыцарь идёт! Я слышу грохот его шагов, слышу!

Рудольф Романович тщетно пытался остановить больного, у которого уже с третьего удара из головы потекла кровь, заливая глаза и щёки — сильный оказался парень и изворотливый. Он выкручивался, как уж на сковородке, пару раз угодил доктору локтем под дых, на что тот отреагировал лишь тихим стоном и вновь попытался поймать парня. Санитары тоже тщетно боролись с безумцем, а тот, будто набравшись сил, то хохоча, то плача, выпрыгивал прямо из рук бравых ребят…

Михаил глубоко вдохнул, почуяв запах волос девушки. Тонкий аромат луговых цветов и что-то отдалённо знакомое, свежее… Вдохнул снова, уже прикрыв глаза, и блаженно улыбнулся — голова пошла кругом от того, как приятно пахло от светлой макушки.

«Нашёл время, придурок!» — одёрнул он себя, мотнув головой.

— Еще санитаров сюда! — прокричал доктор, и Миха отскочил от двери, оттащив заодно и Лину.

Безумца выволокли из палаты, облили ледяной водой, чтобы успокоить, и потащили по коридору.

— Ты! Ты! — вдруг закричал псих, впиваясь бешеным взглядом в Михаила. — Спаси людей! Останови рыцаря! Останови! Он придёт! Вот увидишь! Придёт! Тогда все пожалеете! Спаси! Спаси!

Миша медленно двинулся за беснующимся парнем, пытавшимся вырваться из крепких рук четверых верзил-санитаров, которые почти несли его по коридору.

— Какого рыцаря? — спросил он одними губами.

— С турецких земель! — завизжал больной. — Он мстит! Мстит горожанам!!! Создатель, только ты можешь его остановить!

— Да, блин, за что мстит-то? — громко крикнул Миха, но психа уже затащили в небольшое помещение и стали заковывать в смирительный стул — жуткого вида приспособление, основная функция которого заключалась в обездвиживании буйных.

— Пора и нам честь знать, — засобирался уходить Миха и, взяв Лину за руку, направился к дверям, на ходу попрощавшись со стариком: — Бывай, дядь Казь, не хворай там, лекарства кушай и всё такое!

А внутри у парня ощутимо горчил осадок после увиденного и услышанного. Подобные места всегда более правильные, чем то, что творилось за стенами этого дома. Здесь безумцы были всех умней, а то, что они говорили, чаще всего являлось чистейшей правдой. Просто никто не обращал на них внимания. Возможно, это было к лучшему, ведь таким образом, безумцы сохраняли настоящие тайны.

* * *

Король сидел у стола с игрой. Он так и сяк поворачивал в руке фигурку рыцаря, внимательно рассматривая её.

— Рыцарь идёт, значит? — задумчиво проговорил он, потирая подбородок.

— А не рано его возвращать? — спросил Шут. Он вместе с правителем рассматривал прикованного к стулу безумца.

— Самое время, — улыбнулся монарх и поставил фигурку в густые заросли на заднем дворе одного из городских домов. — Вот теперь попляшете, — проговорил Король с улыбкой, а любопытство, что пожирало его в предвкушении действий Михаила, вынудило встать и нетерпеливо пройтись взад-вперёд.

— Ваше величество, сколько сердец в вашей груди? — невпопад спросил Шут, но монарх прекрасно знал, что ни одна реплика паяца не бывает пустой, каждая несёт смысл.

— Одно, разумеется, — отчеканил правитель, оглянувшись и заложив руки за спину. Тихо зашуршала дорогая ткань мантии. — Каков смысл вопроса?

— Верно, оно одно. А отчего же ваше сердце так стучит, когда он приходит к победе?

Король знал, о ком идёт речь. Он покосился на фигурку Михаила и уверенно ответил:

— Стучит, так и есть, — подумал немного и, встретив придирчивый взгляд Шута, добавил: — Я порой горжусь им, — паяц встрепенулся, но Король поднял руку, призывая дослушать, — однако насколько горжусь его поступками, настолько сильно желаю уничтожить, — и ни доли лжи не было в признании монарха.

Он вновь посмотрел на фигурку, немного уставшим взором скользнул по Акулине, приблизился к столу и вдруг хохотнул, словно одержимый.

— Скажи, — обратился Король к Шуту, так и не отведя взгляда от игры, — какие чувства губят человека? Что более всего приносит страдания?

Лилипут нетерпеливо поёрзал, моментально оказался у ног правителя и, потирая ладони, спросил:

— Не желает ли ваше величество выпить вина за вспыхнувшее сердце Михаила?

— Молодец, — поглядел Король на паяца свысока. — Ты всё верно понял. Да будет так.

* * *

— Эх, жаль, пришлось пораньше уйти, — с улыбкой вздохнул Михаил, вернувшись домой. — Я у дядьки отвар из этой… Дурман-травы спиздить хотел.

— Зачем? — рассеянно спросила Акулина.

— Выпить же, ё-моё, чё непонятно-то?

Девушка выглядела задумчивой. Всю дорогу домой она молчала, хмурила брови и нервно прикусывала нижнюю губу, то и дело бросая на Мишу странные взгляды, будто желая спросить о чём-то, но сдерживала порыв.

— Что не так? — спросил её парень, изрядно утомившись наблюдать за взволнованной девушкой, что уже полчаса ходила по горнице, не зная, чем себя занять.

Лина остановилась и вскинула на Миху взгляд.

— Как-то странно на тебя пациенты реагируют… — тихо проговорила она.

— Психи же, — как можно безразличнее бросил Миша.

— Двое приняли тебя за… — продолжила девушка.

— Совпадение, — перебил Михаил.

— Но ты и правда похож! Только моложе, чем должен быть!

— Перепутали, — отчеканил парень. — Поняла? Перепутали! Всё, разговор об этом окончен. Мы ужинать сегодня будем или нет?

Вдруг раздался настойчивый стук. Кто-то изо всех сил тарабанил в дверь кулаком.

— Вот не люблю я нежданных гостей, — проворчал Михаил, поднявшись с лавки. — Ничего хорошего от них ждать не приходится…

— Откройте, откройте скорее! — закричали снаружи. — Скорее!

Привычно выхватив из-за пояса нож, Миша рванул дверь на себя и на всякий случай отскочил в сторону.

В дом ворвался Ванька-дурачок: седые волосы дыбом, будто только что молнию поймал; глаза испуганные и руки трясутся.

— Тебе чего, сынок? — Михаил убрал нож и прикрыл дверь. — Чёрт за тобой гнался?

— Хуже, — проговорил трясущийся от ужаса парень. — Железный человек…