Нити Судьбы (гет)

Глава 34

Вопреки

Вот и всё. Свет в глаза. Сожаленье не поможет.

Ты об этом знаешь тоже —

Это свет тебя тревожит, а не лишняя слеза.

Решено уходить. Ад не дал тебе поблажки —

Ты в добро не веришь даже,

И никто тебе не скажет, что ты сможешь дальше жить.

(Айса)

Было шесть часов утра. Драко быстро пересек Гриффиндорскую Гостиную, оказался в коридоре и только теперь смог вздохнуть свободно. Совсем скоро его здесь не будет...

Решение уйти пришло неожиданно и вспыхнуло слишком ярко, затмив все остальные. Мысли путались, затуманенные ядом Подготовки, но Драко был уверен, что это не собьёт его с намеченного пути.

Добежав до своей комнаты, вытащил чемодан и принялся складывать туда вещи. Война была в самом разгаре, и отец написал, что сегодня последний день, когда сын может принять решение. Так вот оно принято: он не будет играть ни на чьей стороне.

Начать жить с чистого листа можно где угодно. В конце концов, на его счету лежала приличная сумма. Если успеть снять её до того, как тот заблокируют, то денег хватит, чтобы получить разрешение на выезд, добраться до континента и пожить там какое-то время, наблюдая за событиями в родной стране только по заголовкам газет и не лишиться рассудка, не зная, жива Гермиона или нет. Но, как бы там ни было, это лучше, чем сойти с ума настолько, чтобы однажды самому направить на неё палочку.

Возможно, если Поттер выиграет, Драко вернётся и попросит у Гермионы прощения за свой трусливый побег. А она простит и поймёт, что у него просто не было другого выхода. А возможно, он больше никогда её не увидит.

Малфой вытащил из-под кровати шкатулку, где лежали Зелья Подготовки. Сейчас их осталось всего пять флаконов. Драко выпил один, остальные сунул в карман мантии, а затем принялся укладывать вещи, которые формально не представляли из себя никакой ценности, но были ему самыми дорогими: письма от Нарциссы и их последнее совместное фото; книгу, подаренную ею на семнадцатый день рождения и яркую поздравительную открытку; тетрадь с нотами любимых песен мамы и её подвеску с лунным камнем. Подумав, бросил туда гребень Гермионы и те письма, что она успела ему прислать уже после того, как узнала историю Валентина.

Все они были частичками той жизни, которую он не хотел забывать.

— Драко, что ты там копаешься? — заспанный голос Блейза Забини заставил Малфоя вздрогнуть и быстрым движением бросить коробку в ящик стола.

— Ничего, — буркнул он, небрежно отмахнувшись.

— Сколько времени? — поинтересовался Блейз.

— Полседьмого.

— Полседьмого? В воскресенье?! — Забини фыркнул. — Ты совсем рехнулся, Малфой? В такое время нормальные люди спят.

— Вот и спи! — бросил Драко.

— Легко сказать. Сам попробуй заснуть, когда у тебя кто-то копошится над ухом. Кстати, где ты был ночью?

— Неважно, — поморщился Малфой и с остервенением захлопнул чемодан.

— А куда собрался? — не унимался Блейз.

— Отец срочно вызвал в Поместье. Лучше не говори никому, что я уехал. К вечеру постараюсь вернуться.

— Зачем тебе тогда столько вещей?

Драко начал злиться: Забини сегодня был не в меру внимательным и дотошным — как будто от Грейнджер заразился...

— Отвали, а?! — не выдержал Малфой и, схватив чемодан, покинул комнату. Чем раньше он уедет, тем меньше шансов столкнуться с кем-то ещё.

Драко планировал покинуть замок через проход в Статуе Горгульи, затем из Хогсмида трансгрессировать в банк, а оттуда — сразу на вокзал. Шёл по коридору, держа в руке небольшой чемодан и стараясь ступать как можно тише.

Смотря по сторонам, мысленно прощался с Замком, в котором прожил почти семь лет, понимая, что вряд ли вернётся сюда.

— И далеко вы собрались, мистер Малфой? — услышал позади знакомый голос. Профессор Снейп появился из ниоткуда. Драко ругал себя за то, что не сверился с Картой Мародёров перед выходом.

— Здравствуйте, профессор, — ответил он равнодушно. — Отец прислал письмо, и я возвращаюсь домой.

Несколько минут Снейп молча смотрел на Драко пронизывающим и внимательным взглядом, и у последнего даже возникла мысль, не собирается ли тот использовать легилименцию, но подозрения не оправдались.

— Значит, решил сдаться? — наконец спросил Снейп.

— Скорее смириться с неизбежным, — отозвался Малфой, уставившись в пол. Нравоучения были последним, что хотелось сейчас выслушивать, ведь на душе и без этого скребли кошки. Драко чувствовал себя последней сволочью и самым настоящим трусом, который попросту сбегает с поля боя. Но бороться больше не было сил...

— Пройдёмте в мой кабинет, — потребовал профессор, и Драко ничего не оставалось, как послушаться.

Снейп налил в чашку горячего чаю и протянул Малфою. Тот взял и поставил её на стол, смотря, как свет играл на темной водной поверхности. Эта встреча только задерживала его и вносила диссонанс в без того шаткое душевное равновесие.

— А теперь говори правду, — попросил Снейп, смотря на Драко в упор.

— Я и сказал, — не уступал Малфой. — Не вам упрекать меня, профессор, — зло продолжил он, понимая, что затрагивал опасную тему, но сейчас мир вокруг был слишком отвратителен, а презрение к себе зашкаливало, поэтому Драко было просто необходимо выплеснуть эмоции.

Глаза Снейпа сузились, но это было единственным явным проявлением эмоций.

— Ты прав, не мне, — спокойно ответил тот. — Но ты собрался не к отцу. Так что говори правду. Как твой декан я вообще не имею права выпускать тебя из школы в середине семестра, но если сумеешь объяснить, то, возможно, я войду в твоё положение.

Драко наморщил лоб. В его глазах отражались сомнения: рассказать или нет?

Уловив смятение, Снейп продолжил:

— Я не могу упрекать тебя, потому что когда-то сам стоял на том же перекрёстке. С твоей стороны разумнее всего просить совета именно у меня.

— Мне не нужны советы.

— Сомневаюсь.

Драко вздохнул и решился. Возможно, рассказав, он сможет сбросить часть тянущего чувства собственной ничтожности или отрежет себе все пути к отступлению. Ясно одно: Снейп не даст уйти, пока не выпытает всю правду.

— Я хочу уехать, — проговорил Малфой спокойно. — Думаю, на континент. Сниму жильё, устроюсь на работу и постараюсь дождаться победы Поттера.

— Уверен, что справишься один в чужой стране? — серьезно спросил профессор.

— А почему бы и нет? За последние месяцы я видел вещи похуже, чем грязные отели. В любом случае, это лучше, чем участвовать в бессмысленной войне, борясь за фальшивые идеи. Или рехнуться, чтобы в них поверить.

— Как бы далеко ты ни уехал, заклятие Лорда не исчезнет. Ты понимаешь это?

— Да, но так, по крайней мере, я буду далеко и не смогу никому навредить.

— Мы поразительно похожи, Драко. Примерно двадцать лет назад я тоже хотел сбежать, но был человек, ради которого остался. Ты уверен, что нет никого, кто удерживал бы тебя здесь?

На мгновение Малфой закрыл глаза. Услужливая память тут же воссоздала образ спящей Грейнджер в тот момент, когда он уходил из комнаты.

— Никого, — уверенно отозвался Драко и сглотнул.

— Отпуская тебя, я нарушаю множество правил, но, думаю, для тебя так будет лучше.

— Спасибо, профессор, — Малфой чуть улыбнулся и встал, приготовившись уходить.

— Советую поспешить. Исходя из моих сведений, совсем скоро все наши границы могут закрыть. Если не успеешь, воспользуйся маггловским транспортом. Даже если для этого придётся нарушить несколько правил, вряд ли кто-то тебя остановит.

Малфой кивнул. Он не очень хорошо понимал, о каких сведениях говорил профессор, но давно решил, что в крайнем случае полетит на маггловском самолёте, предварительно наложив на сотрудников Империо, чтобы те пустили на борт.

— Если что, вы знаете, как со мной связаться, — сказал Снейп. — А теперь идите.

* * *

Гермиона проснулась от того, что ей стало холодно. Одеяло упало на пол, а окна затянул слабый морозный узор. На улице было ещё темно.

Еле разлепив глаза, она приподнялась на кровати и остро почувствовала, что чего-то не хватает. Тревожное предчувствие окутало Гермиону, но понять его причину та пока не могла.

Постепенно воспоминания стали возвращаться, и она осознала, что засыпала рядом с Драко, а сейчас снова была одна.

Потянувшись за часами, увидела, что стрелки показывали без пятнадцати восемь — совсем скоро начнётся завтрак. Интуиция подсказывала, что Драко ушёл отнюдь не в душ. Зачем нужно было вставать так рано в воскресенье? Если учитывать, как поздно они легли, это удивило.

Взгляд упал на календарь: пятнадцатое февраля. Именно в этот день в другом мире она бежала на площадь, чтобы спасти его. Гермиона поёжилась — то утро она всегда вспоминала с содроганием, ведь тогда исход всего решали секунды, но именно они помогли понять главное: она не бросит Драко ни за что на свете.

Гермиона наскоро оделась, заплела волосы в косу и вышла из комнаты. Сегодня она потребует от Малфоя выполнения обещаний и наконец-то узнает правду. Вот только глупо было бы рассчитывать, что всё пройдёт легко.

Распахнув дверь, Гермиона замерла на пороге. Для воскресного утра здесь было слишком людно: студенты носились и кричали, в раскрытые окна периодически влетали совы. Шкафы были вывернуты, как будто в них в спешке что-то искали, а перед камином выстроилась очередь из тех, кто, по-видимому, пытался связаться с домом.

— Гермиона! — воскликнул Рон, до того сидевший, угрюмо уткнувшись в газету, и бросился к подруге. Та поспешила навстречу.

— Что происходит? — поинтересовалась она взволнованно. Предчувствие и логика подсказывали, что ответ будет неутешительным. Тяжелый взгляд Рона также не предвещал ничего хорошего.

— Зачем ты запираешься и ставишь звуковой блок? — накинулся он вместо ответа. — Я стучусь к тебе с семи!

Гермиона отвела взгляд, вспомнив, что вчера действительно защитила свою комнату от посторонних вторжений, боясь, что кто-то может прийти и увидеть, что у неё гость. Это стало бы не только поводом для слухов, но и грубейшим нарушением правил.

— Извини, я... — начала она, но Рон резко перебил:

— Ты не представляешь, как я переживал! — зло выплюнул он, а потом бросил как будто между делом: — Сам-знаешь-кто захватил Министерство!

— Что?! — Гермиона побледнела, отшатнулась, как от удара, и схватилась за перилла, чтобы не упасть. Слегка поморщилась, надеясь, что ей послышалось, но вскоре стало ясно: это была правда.

— В это время ты была там с Малфоем — Пожирателем смерти, продолжил бушевать Рон, проигнорировав её состояние. — Ты хоть понимаешь, что он мог с тобой сделать?!

— Малфой не Пожиратель... — автоматически откликнулась Гермиона. Она сглотнула, пытаясь подавить тошноту.

При мысли о произошедшем в жилах стыла кровь. Все знали, что однажды это может случиться, но никто не думал, что так скоро и неожиданно. В последнее время Гермиона полностью отгородилась от внешнего мира и не читала никаких новостей, поэтому данная прозвучала громом среди ясного неба.

— Мне плевать! — заорал Рон. — С какой стати ты вообще привела его?!

— Неважно. Он всё равно уже ушел, а я цела и невредима. Лучше скажи, где Гарри? — выдохнула она.

— Ушёл к Дамблдору, — откликнулся Рон. — Его состояние вызывает у меня опасения. Когда мы виделись в последний раз, он был на грани. Два года нас держали в стороне, и вот к чему это привело...

Гермиона жадно втянула воздух. Сердце колотилось в груди как бешеное. Все страхи, что до этого прятались в закоулках сознания, в один момент сдавили грудь. Война началась. Настоящая война, от которой не спрячешься за стенами Хогвартса и закрытыми дверьми. Та, какую не получится игнорировать, выбрасывая газеты в мусорное ведро и трусливо отворачиваясь, стараясь не замечать, что у ещё одного сокурсника появились под глазами серые круги от бессонных ночей и горячих слёз потери.

Родители, Гарри, Рон — им всем угрожала опасность. А Малфой... Он говорил, что они играют на разных сторонах. Так вот теперь это были не просто слова.

"Вы не несёте ответственности за чужие ошибки"

Образ человека, который помог им вернуть этот мир, разрушив при этом себя самого, на мгновение вспыхнул в памяти. С кем они собираются воевать: с чудовищем, одержимым властью и убивающим ради удовольствия или с человеком, искалеченным судьбой и жаждой мести?

Гермиона резко зажмурилась, прогоняя столь пагубные мысли. Сейчас она просто не имела на них права.

— Что пишут в газетах? — спросила она, выхватив одну у Рона из рук и спешно пробежав глазами по строкам:

"Перемена власти в Магической Великобритании. Ночной захват Министерства. Начались преследования магглов и магглорожденных по всей территории Англии. Жестокое убийство бывшего Министра повлекло за собой массовую эвакуацию членов правительства. Организованы специальные рейсы на континент. Трагические события в мире магглов вызвали беспокойство в Европейском Союзе и США, которые тщетно пытаются найти им объяснения. Магическое мировое сообщество встревожено и собирает срочный саммит для обсуждения дальнейших действий."

Шумно выдохнув, Гермиона потерла виски. Наверное, это последний выпуск Ежедневного Пророка в привычном виде. Вряд ли Волдеморт позволит им писать подобные статьи впоследствии.

В висках стучало.

— Что говорит Дамблдор? — спросила Гермиона. — Кстати, судя по этой статье, нас ожидает скорая интервенция. Что логично, ибо после Гриндевальда и Гитлера мировое сообщество не позволит появиться новому диктатору, — серьезно заметила она. — Но я даже не знаю, что лучше — Волдеморт или иностранное вмешательство.

Она стёрла пот со лба и перевела взгляд на Рона, ожидая ответа на свой вопрос.

— Мы узнали об этом, когда Гарри проснулся ночью из-за кошмара, в котором он убивал Скримджера в теле Волдеморта. Было пять часов утра, а в шесть он пошёл к Дамблдору, и до сих пор ещё не вернулся. Часов с семи стали приходить письма, и началась паника. Потом к нам пришла МакГонагалл, попросила сохранять спокойствие и сказала, что в восемь начнётся собрание в Главном Зале, а затем — эвакуация. Это всё, что я могу сказать...

— Тогда надо спешить, — бросила Гермиона, взглянув на часы, и направилась к выходу.

В коридорах было слишком людно. Стремясь не потерять Рона, она сжала его руку. Несколько минут они быстрым шагом передвигались то вместе с толпой, то поперек неё в сторону Главного Зала. Хогвартс изменился, и сейчас это чувствовалось особенно остро. Всеобщее волнение и ощущение тянущей обреченности распространялись с удивительной быстротой, заражая каждого.

Кажется, столько народу в Зале не было даже первого сентября. Войдя туда, Гермиона принялась высматривать в толпе Гарри или Драко. Ей нужно было обязательно поговорить с обоими, но студентов собралось слишком много, поэтому найти здесь кого-то не представлялось возможным. Собрание было обязательным, поэтому наверняка они здесь — нужно лишь подождать, пока все встанут по курсам и факультетам, и она сможет их увидеть.

— Мисс Грейнджер, — услышала Гермиона голос МакГонагалл. Декан протянула ей свиток на небольшом деревянном планшете. — Это список вашего факультета. Проверьте, чтобы все присутствовали. Сегодня вы, как староста, за них отвечаете. Когда начнется эвакуация, проследите, чтобы несовершеннолетние покидали школу только с родителями, а все остальные не забывали здесь расписываться. Впрочем, Директор сейчас расскажет всё ещё раз. Пока проверьте, все ли у вас на месте и доложите мне.

Громкий голос попросил учеников выстроиться в шеренги, и Гермиона принялась пересчитывать их, сверяясь со списком. Наконец разглядела в толпе Гарри. Тот стоял далеко, а у неё даже не было времени перекинуться с ним парой фраз, поэтому Гермиона лишь выдавила ободрительную улыбку и помахала рукой, желая хоть как-то поддержать это и показать, что сама ни капли не волнуется. Если бы это действительно было так...

Гарри выглядел плохо. Странно, как она не заметила раньше, что тот сильно похудел и осунулся. Зелёные глаза лихорадочно блестели. Было несложно догадаться, что он находился на грани истерики, однако, улыбнулся в ответ. Пусть слабо, но всё же уверенно. Это вселило в Гермиону надежду.

— Гриффиндор в сборе, — выпалила она, закончив сверяться со списком.

— Спасибо, мисс Грейнджер, — поблагодарила МакГонагалл, забрала пергамент и пробежала по нему глазами.

Гермиона, как и другие старосты, встала во главе шеренги своего факультета, и собрание началось. В центр зала вышел Альбус Дамблдор.

— Приветствую вас, — начал он. — Прежде чем начать, я попрошу деканов факультетов отчитаться о присутствии всех учеников.

— Факультет Гриффиндор: все на месте, — сказала профессор МакГонагалл. Дамблдор кивнул и забрал у неё список, но Гермиона этого уже не видела, потому что её взгляд был направлен в сторону семикурсников Слизерина. Тех было не так много — около двадцати человек, поэтому через мгновение она убедилась: Драко не пришёл. Сердце учащенно забилось, когда Гермиона окончательно осознала это, в третий раз осмотрев стоящих напротив студентов. Резко обернулась в сторону Дамблдора и увидела, что профессор Снейп протянул тому список, уверенно произнеся:

— Факультет Слизерин в сборе.

Что?! Лицо Гермионы исказила гримаса удивления. Бросив взгляд на Пэнси Паркинсон — старосту Слизерина, она заметила, что брови той чуть приподнялись, и она подалась вперед, желая что-то сказать. Однако Снейп обернулся и бросил на Пэнси испепеляющий взгляд. Последняя тут же остановилась, чуть пожала плечами и вернулась в шеренгу.

Гермиона сглотнула. Беспокоило даже не то, что Снейп соврал Директору — куда важнее был вопрос, где Драко. Гермиона сжала руки в кулаки, пытаясь прогнать самые нелепые и страшные варианты. Куда мог отправиться младший Малфой при условии, что несколько часов назад тот, кому служит его отец, пришёл к власти? Гермиона готова была расплакаться, понимая всю безвыходность ситуации и ругая себя за то, что вчера дала слабину и позволила Драко вновь войти в свою жизнь. Как будто не знала, что это не принесёт ничего, кроме боли. А ведь он предупреждал, столько раз повторив, что они по-прежнему на разных сторонах...

Вот только, будучи честной с собой до самого конца, Гермиона знала: вчерашний вечер всего лишь расставил всё на свои места, заставив её обнажить чувства. И даже если бы они с Малфоем до сих пор были в ссоре, она переживала бы не меньше.

Речь Дамблдора слушала отстранённо, улавливая только самую суть: война началась, но необходимо сохранять спокойствие и дисциплину. На Хогвартс ожидалось нападение, но пока он под надёжной защитой. Вскоре начнётся эвакуация для всех, чьи родители посчитали нужным забрать детей из школы или для тех совершеннолетних, кто решил покинуть её сам. Всё это будет происходить строго по спискам, отвечают за которые старосты факультетов.

Через несколько мгновений Гермиона сжимала в руке уже знакомый пергамент. По предписанию ей нельзя было покидать Главный Зал до тех пор, пока эвакуация не завершится. Руки дрожали, а глаза бегали по залу, теперь уже не ища что-то конкретное. Гарри, вдруг оказавшийся рядом, с силой сжал её в объятиях.

— Вот и закончились спокойные дни... — тихо сказал он. В глазах Гермионы защипало. Хотелось сказать что-то ободряющее, но нужные слова не шли в голову. Дай Бог, чтобы они пережили этот день. Дай Бог, чтобы всё закончилось не яркой зеленой вспышкой, потухшим взглядом лучшего друга, и тьмой, что непременно последует за этим.

— Мы всегда знали, что это случится. Рано или поздно, — отозвалась Гермиона, проглотив тугой комок, и поняв, как бессмысленно было пытаться выстраивать нормальную жизнь, пока война не окончена.

— Я разговаривал с Дамблдором. Он просил нас троих зайти через полчаса, — произнес Гарри.

— Хорошо, — Гермиона кивнула. — Вот только у меня это... — она пожала плечами и показала список факультета.

— Попросишь кого-нибудь тебя заменить. Например, Джинни, — равнодушно заметил Гарри. — Думаю, есть вещи куда важнее.

Гермиона быстро закивала:

— Хорошо, я буду. Какой у тебя план?

— Пока не знаю, но Пожиратели уже скоро появятся здесь... Надеюсь, до этого успеют эвакуировать большинство учеников. Я бы хотел, чтобы вы с Роном уехали тоже, но знаю, что даже просить бессмысленно. Поэтому будем сражаться вместе.

— Кстати, а где Рон? — спросила Гермиона, поняв, что потеряла его из виду почти сразу, как закончился совет.

— Говорит с семьей. Они приехали сюда вместе с членами Ордена и отрядом Авроров. Так что за нас будет кому постоять... — губ Гарри коснулась улыбка, которая должна была бы быть ободряющей, но вышла кривой и вымученной. В голосе чувствовались горечь и злая ирония. — Я не могу простить себе того, что позволил отстранить нас от войны на целых полтора года! Если бы мы не дали слабину, цепляясь за якобы "нормальную жизнь", всё бы закончилось куда быстрее! — продолжил он.

— Или ты был бы мертв! — выплюнула Гермиона раздраженно. — Не лезь на баррикады раньше времени, прошу тебя! — не выдержав, она схватила друга за запястья и с силой их сжала.

— Мне никто и не даст. Ведь я — Символ Победы и надежда волшебного мира. Они скорее выведут меня убить связанного и обезоруженного Волдеморта, чем позволят сражаться! — Гарри всплеснул руками.

— Они хотят, чтобы ты выжил! — воскликнула Гермиона. — И я тоже этого хочу. Все мы... Поэтому не смей рисковать собой зря!

Гарри кивнул, отстранив подругу от себя. Неподалеку выстроилась очередь из учеников, собирающихся покинуть школу, но никто не рискнул прервать этот разговор.

— Дамблдор сказал, что собирается рассказать нам что-то очень важное. То, что может решить исход войны. Встретимся в кабинете, — бросил Гарри и, резко развернувшись, скрылся в толпе. Гермиона подалась вперед, желая последовать за ним, но путь тут же преградили студенты из очереди, давно ждущие своего часа.

Последующие несколько минут она машинально ставила галочки около фамилий уходящих из школы студентов, стараясь полностью отдаться этой работе и не позволить панике взять над собой верх. Тревожное предчувствие не отпускало, а руки дрожали, не позволяя даже провести ровную линию. Хорошо, что пергамент был зачарован так, что срывающиеся с пера кляксы не растекались по нему, а просто исчезали.

Пятнадцатое февраля — число, которое стоило бы пометить в календаре чёрным цветом. Она была уверена: всё закончится сегодня, и эта дата станет Днём Победы. Вот только чьей?.. Вот в чём был главный вопрос.

Сосредоточиться на списке не выходило — мысли всё равно возвращались к войне или Драко.

— Ты не заменишь меня ненадолго? — обратилась Гермиона к Джинни Уизли, которая минуту назад вбежала в зал и теперь высматривала кого-то в толпе.

— Ладно... — согласилась та, хотя и с неохотой — Ты не видела Гарри?

— Он ушел пять минут назад, а через пятнадцать нам нужно быть в кабинете Дамблдора.

— Как он?

— Держится...

Джинни кивнула и забрала список. Гермиона видела, что та вот-вот расплачется, и сама тоже была на грани. Где-то в другом конце зала увидела профессора Снейпа, который, кажется, собирался уходить. В этот момент решилась окончательно и уверенным шагом направилась в его сторону. Необходимо было узнать, куда пропал Малфой, во что бы то ни стало, потому что, терзаясь догадками и дальше, Гермиона рисковала утратить способность мыслить здраво.

Она собралась с духом, набрала в грудь побольше воздуха и громко выкрикнула:

— Профессор!

Снейп был уже в дверях, но, услышав Гермиону, резко обернулся и смерил ученицу удивленным взглядом.

— Я хотела спросить у Вас, где Драко Малфой. Я точно знаю, что его не было на собрании... — голос той был уверенным, хотя под пристальным взором Снейпа ей стало не по себе. Тот нахмурился. Скорее всего, он собирался ответить что-то в духе "Это не ваше дело", но не успел, потому что Гермиона, в миг осознав, что её последняя надежда вот-вот рухнет, на выдохе проговорила:

— Мне нужно знать... Пожалуйста!

Глаза наполнились слезами и загорелись лихорадочным блеском, на лице застыло выражение решимости и отчаяния, а пальцы сжались в кулаки. Гермиона застыла в ожидании. Снейп, не отрываясь, смотрел на неё, словно пытаясь отыскать что-то знакомое в самоотверженном взгляде магглорождённой волшебницы, по которому можно было смело сказать: она не отступится и пойдёт до самого конца, рискнув всем ради тех, кто ей дорог.

В глазах Снейпа промелькнуло что-то похожее на понимание, хотя бесстрастная маска никуда не исчезла.

— Давайте выйдем в коридор, мисс Грейнджер, — предложил он. Гермиона облегчённо вздохнула.

* * *

Луна Лавгуд оперлась о подоконник и посмотрела в окно. Прислушиваясь к голосам, доносящимся из Главного Зала, она отбросила "Придиру" — газету своего отца — и смахнула с щеки слезу. Сегодня многие ученики покидали школу, желая быть рядом с родными в столь тяжёлые и тёмные времена, а ей уже некуда было ехать. Два дня назад Пожиратели Смерти подожгли её дом, а отца взяли в плен. А всё потому, что он писал никому не угодную правду.

Луна знала, что никто не возвращается живым из логова Волдеморта, но всё равно верила, что сможет увидеть его.

— Как ты? — спросил Блейз Забини, подойдя сзади и заглянув ей через плечо. Луна вздрогнула и обернулась.

— Как и все здесь: верю в лучшее, — произнесла она. Почему Волдеморт решил начать нападение именно тогда, когда ей наконец улыбнулось счастье? Почему, обретя Блейза, она почти сразу потеряла отца?

Он усмехнулся и с лёгкой иронией проговорил:

— С таким героем, как Поттер, лучшее непременно настанет.

Луна часто закивала:

— Гарри особенный. В нём есть то, чего Сам-знаешь-кто боится и не может понять...

— Если ты о склонности к самопожертвованию и умению находить приключения на свою голову, то тут Поттер не одинок. В его рядах как минимум пара сотен гриффиндорцев.

— Не шути так, — серьёзно сказала Луна. — Сейчас не время.

— Знаю. Но если я разделю всеобщее уныние, то станет совсем уж грустно, не находишь?

Она слабо улыбнулась, по-прежнему всматриваясь вдаль:

— Несколько минут назад вокруг Хогвартса создали магический щит. Завораживающее зрелище... Сейчас его уже не видно, но если посмотреть под определённым углом, то можно разглядеть, что воздух чуть дрожит, — протянула она и тонким пальцем прикоснулась к стеклу. — Видишь, вон там: над мостом около дерева?

— Нет, — честно признался Блейз, качнув головой. — Что ты будешь делать дальше? Останешься здесь?

— У меня нет выбора — мой дом ведь сгорел. Но я бы всё равно не уехала. Чем больше людей встанет сегодня на защиту школы, тем больше шансов, что мы выстоим.

— И тем больше бессмысленных жертв, — грустно заметил Блейз. — Ты могла бы пожить у меня, пока всё не закончится. Познакомишься с моей сестрой. Если хочешь, конечно.

— А ты уедешь, да?

— Вряд ли. Хотя мама и настаивает на этом. Но я думаю поиграть в героя, а то вдруг больше возможности не представится. В уникальный век живем, знаешь ли, — Блейз хмыкнул.

— Нам нужно быть осторожными, — отозвалась Луна. — А то пополним ряды бессмысленных жертв, — она повторила его интонацию.

— Это было бы довольно глупо с нашей стороны, — протянул Блейз.

Луна закрыла глаза и тихо рассмеялась.

— Ты прав — ужасно глупо.

Сейчас, в этой давящей атмосфере страха, когда кровь застывала в жилах и каждый думал, что, возможно, уже не встретит завтрашний день, им оставалось только верить и смеяться. Смеяться и верить...

— Я переживаю за папу! — вдруг произнесла она на выдохе. Горло перехватило, и вдруг перестало хватать воздуха. Луна замерла с приоткрытым ртом, смотря на своё отражение в оконном стекле.

— Мы можем попробовать узнать, что с ним. Для меня это не слишком большая проблема.

— Правда? — в глазах Луны вспыхнула надежда. — Было бы замечательно! — она резко обернулась и взглянула на Блейза, а потом вдруг поникла. — Вот только я боюсь плохих новостей...

— Не думаю, что они убили его. Это бессмысленно.

Луна вздохнула:

— Пожалуй. Если тебе правда несложно, то узнай о нём, хорошо? — попросила она. — Тебе ведь это не повредит?

— Нет. Я же не собираюсь рассказывать причину своего интереса. К тому же, мама уже давно не разделяет идей Лорда, хотя формально числится в рядах Пожирателей. Давай решим так: я пойду к себе и свяжусь с домом, а через полчаса мы встретимся здесь и всё обсудим.

* * *

Долгое время Драко шёл в темноте. С потолка капала вода, а света от Люмуса было слишком мало, чтобы разглядеть всё, поэтому несколько раз он спотыкался о бугры на полу или проваливался в неглубокие ямы, промочив при этом ботинки. Чемодан оттягивал руку, и та уже затекла.

Увидев впереди мерцающий свет, Малфой облегчённо вздохнул. Выбравшись из прохода, он оказался в подвале "Сладкого королевства" и, на всякий случай нащупав в кармане волшебную палочку, стал подниматься по узкой скрипучей лестнице. Первым сюрпризом стало то, что лавка была закрыта: на двери висел чугунный замок, сквозь задёрнутые шторы с трудом пробирался свет. Ничего не понимающий Драко подёргал ставни, думая выбраться через окно, но после нескольких неудачных попыток попросту сбил замок заклинанием и наконец-то оказался на улице. Там было пустынно. Обычная оживлённость деревушки сменилась пугающей тишиной. Ставни почти всех зданий были закрыты, а немногочисленные прохожие, опасливо озираясь по сторонам, стремились скрыться в домах как можно скорее.

Драко задумался о том, каким камином лучше воспользоваться, чтобы попасть в банк Гринготтс. Даже воспоминания о Грейнджер больше не заставляли сердце сжиматься столь болезненно. Сейчас он был полон решимости уехать из страны так далеко, как только возможно.

"— Неужели нет никого, кто удерживал бы тебя здесь?

— Никого."

Недавний разговор вспыхнул в памяти, выбросив на поверхность страшную мысль: он забыл коробку с вещами, напоминающими о них. В момент, когда проснулся Блейз, Драко бросил её в ящик стола и так и не забрал оттуда, а теперь замер в одной позе и как будто прирос ногами к земле. Сердце пропустило удар. Казалось бы, сейчас были вещи куда важнее, чем несколько сентиментальных безделушек. Вот только Малфой понял, что никуда не поедет, пока не заберет их, даже если ради этого придётся вернуться обратно в Хогвартс. В конце концов, от одного потерянного часа ничего не случился...

Несколько секунд он молча стоял посреди улицы совершенно растерянный — случившееся выбило из колеи. Вся уверенность мигом испарилась, уступив место сомнениям. Малфою хотелось орать в голос и просить о помощи какие-то неведомые силы, но место и время для этого были самыми неподходящими.

Проклиная Блейза на чём свет стоит, Драко направился обратно к "Сладкому королевству".

* * *

Гермиона не знала, что думать. Подготовка, безумие, уехал — эти три слова пульсировали в висках, отдаваясь резкой болью. Профессор Снейп не отрываясь смотрел на неё, словно желая проверить, какой будет реакция гриффиндорской отличницы на его рассказ. А у той в душе бушевал ураган. Поведение Малфоя в течение последнего месяца стало объяснимым, а просьбы остаться в другом мире обрели куда более глубокий смысл, чем раньше. Гермиона вспомнила уверенное, но надломленное "Мы возвращаемся", только теперь в полной мере осознав, что оно значило и каких усилий стоило. Вина снова накрыла с головой, заставив задохнуться, однако вскоре её место заняла злость. Почему он молчал? Посчитал её неспособной понять или испугался, что она отступится? И это после всего, что они пережили вместе... Обжигающая обида острыми когтями сжала сердце, но Гермиона не могла позволить чувствам взять верх. Сначала надо найти Малфоя.

— Когда он ушёл? — спросила она серьёзно. Мысли в голове путались, но одна затмевала все остальные: Драко никуда не уедет, даже если ради этого ей придётся снимать его с самолёта или останавливать поезд.

— Около часа назад мистер Малфой вышел из моего кабинета с чемоданом, — ответил Снейп.

— Куда направлялся?

— Не знаю.

Гермиона содрогнулась, как будто в комнату ворвался поток холодного воздуха, вскинула голову и в отчаянии выдохнула:

— Скажите мне! Я всё равно остановлю его, но с вашей помощью будет легче и быстрее.

— Я правда не знаю, мисс Грейнджер, — Снейп покачал головой, а потом добавил: — И ещё... Прежде чем сделать это, подумайте, справитесь ли с тем, что будет дальше.

— Спасибо, профессор, — холодно поблагодарила Гермиона и развернулась, сама не зная, куда собралась идти. Даже война и Пожиратели Смерти вдруг ушли на второй план.

Почему он сбежал?! Нужна ли она ему или по одиночке им действительно будет проще выжить в этой войне?..

Прислонившись к стене, закрыла глаза, тщетно пытаясь подавить подступающие слёзы.

Справится ли она с тем, что будет дальше? Этот вопрос Гермиона задавала себе не раз, но так и не нашла ответа. Нельзя спасти того, кто не желает быть спасённым. А чего желал Драко Малфой, она до сих пор не знала, зато чётко поняла другое: что никогда не простит себя, если не попытается.

* * *

Блейз вбежал в слизеринскую гостиную и включил камин. Ряды студентов их факультета сегодня значительно поредели — большинство чистокровных родителей решило забрать своих детей в безопасные и ненаносимые поместья, а не бросать на произвол судьбы на время штурма.

Он уже собирался включить камин, когда дверь комнаты распахнулась, и на пороге появился Малфой.

— Ты ещё не дома? — ядовито спросил Блейз. — Я уж думал увидеть тебя в числе Пожирателей, штурмующих школу, — усмехнулся он.

Вместо ответа Малфой с размаху ударил Забини в челюсть. Тот пошатнулся, смотря на Драко презрительным взглядом.

— Не смей судить меня! — рявкнул Драко. — Ты и понятия не имеешь, каково это — быть на моём месте!

— Возможно, — выплюнул Блейз. — Но бороться полгода, чтобы сдаться в последний день — очень глупо, — заключил он, сплюнув кровь, которая шла теперь из разбитой губы.

— Я не сдаюсь, а просто ухожу, — бросил Малфой, забрал из ящика свою шкатулку и, громко хлопнув дверью, покинул комнату. На секунду заглянул в ванную, запер дверь на задвижку и залпом выпил оставшиеся четыре флакона с Зельем. Из-за бившей его дрожи половина жидкости расплескалась, пачкая губы и рубашку.

Когда шум в голове и яркие пятна перед глазами перестали мешать сосредоточиться, Драко вытащил из кармана карту, желая посмотреть, какой путь выбрать, чтобы покинуть школу в этот раз. Около статуи Горгульи было слишком много людей. Сегодня точки с именами перемещались по карте с невероятной быстротой, а в Главном Зале, похоже, происходило что-то невообразимое.

Малфой подавил тошноту и смахнул пот со лба. Тело пронзил очередной приступ боли, а яд Зелья всё сильнее проникал в мозг, и на мгновение Драко задумался, зачем убегает, если его миссия заключается в том, чтобы служить Лорду.

Однако пока здравый смысл побеждал, и Малфой ещё помнил, какими были его настоящие планы. Нашёл на карте Гермиону, которая сейчас находилась неподалёку от Главного Зала. Ему вдруг страшно захотел выйти отсюда, найти её и забрать с собой. Пусть даже для этого придётся наложить Империо, потому что она ни за что не бросит друзей по своей воле. Но Драко знал, что Гермиона никогда не простила бы ему этого.

Изображения на карте стали двоиться, и Малфой поспешно свернул её, решив, что должен покинуть школу как можно скорее.

* * *

Как только Драко вышел, Блейз подбежал к камину. Ещё до рассвета мама прислала ему письмо, в котором просила связаться с ней, но из-за собрания и суматохи Блейз до сих пор не успел этого сделать.

Включив камин, он вызвал дом. Прошло примерно пять минут, прежде чем из огня появилось мамино лицо.

— Почему ты так долго? Как обстановка в школе? — спросила она с ходу.

— Эвакуируемся, — грустно улыбнулся Блейз. — О чём ты хотела поговорить?

— Вчера днём Амелии стало хуже. Доктор Хелкинс сказал, что наша медицина бессильна. Нужно срочно везти её в Германию — только там есть нужные нам врачи.

Блейз побледнел. Ни одна из утренних новостей не была для него страшнее этой.

— Я скоро буду! — выкрикнул он и выбежал из комнаты.

* * *

Куда идти? С чего начать поиски? Глупо было рассчитывать на то, что Малфой до сих пор здесь. Гермионе нужна была зацепка: хоть что-то, способное подсказать, куда он собрался идти. Сама не зная, что хотела там найти, Гермиона направилась в сторону слизеринских подземелий. Чтобы попасть в них самым быстрым способом, нужно было пересечь Главный Зал насквозь. Из-за дверей слышались крики. Вбежав внутрь, она увидела, что идеально организованный порядок, царивший здесь ещё пятнадцать минут назад, сменился паникой и жестокостью. Несколько гриффиндорцев сцепились со слизеринцами, хаффлпавская староста Нэнси Сайл сидела на полу в слезах и с разорванным напополам списком. Дафне Гринграсс пока удавалось удерживать спокойствие в рядах своего факультета, а Пэнси Паркинсон в панике носилась по залу. Джинни Уизли сжимала в руке палочку и периодически отражала заклятия или ставила щит, защищая младшекурсников с Гриффиндора от неосторожных заклятий. Оставшиеся в зале преподаватели, кажется, тоже не знали, что делать, потому что попытки призвать к спокойствию не приносили должного эффекта.

Все сошли с ума — именно такой была мысль Гермионы, пока та бежала к противоположному выходу, надеясь, что не станет случайной мишенью. Глупо было рассчитывать, что всё пройдёт мирно, но где-то в глубине души она надеялась, что сейчас, перед лицом общей опасности, у них хватит ума не устроить собственную маленькую войну. Вот только Гермиона забыла, что родители многих из тех, с кем она сидела за одной партой — убийцы, готовящие нападение на школу.

— Гермиона! — Рон, выбежавший из-за угла, схватил её за плечи. Его лоб был рассечён, а рубашка разорвана.

— Боже мой! Ты ранен? — изумленно спросила Гермиона.

— Пустяки... — отмахнулся тот. — Немного повздорил с Эйвери.

— Рон! — строго заявила Гермиона. — Сейчас не время для бессмысленных драк со слизеринцами. Побереги себя!

— Он говорил совершенно отвратительные вещи, и я не смог сдержаться.

Гермиона закатила глаза:

— Что именно?

— Я не хочу повторять. Через пять минут нам нужно быть у Дамблдора. Идём? — он приобнял её за плечи, примирительно улыбнувшись.

— Нет, я... — Гермиона смешалась, потому что совершенно забыла о просьбе Гарри. — Я приду к вам позже, — быстро закончила она и, освободившись, побежала прочь.

— Куда ты? — бросил Рон вдогонку, но Гермиона даже не оглянулась.

Она бежала, до боли сжав в руке палочку и уже успев запыхаться. Горло перехватило, а сухой кашель сотрясал всё тело. Спустившись по лестнице, ведущей в слизеринские спальни, остановилась и выглянула из-за угла, проверяя, свободен ли дальнейший путь.

Когда по коридору послышались шаги, она прижалась спиной к стене и замерла, надеясь, что её не заметят.

— Кто здесь?.. — громкий оклик заставил встрепенуться и занять боевую позицию. Через мгновение Гермиона осознала, что стоит напротив Блейза Забини, держа того на прицеле. Его палочка также была направлена на неё.

— Что ты здесь делаешь?! — изумился Блейз. — И можешь расслабиться: я не собираюсь тебя убивать, — усмехнулся он. Гермиона шумно выдохнула и выдавила подобие улыбки, но палочку не опустила.

— Драко... Я ищу Драко, — прокашлявшись, произнесла она. Забини снова усмехнулся.

— Малфой вышел около пяти минут назад. Если поторопишься, то сможешь догнать, — наконец сказал он.

В глазах Гермионы вспыхнула надежда.

— Куда он пошёл? В какую сторону? — выпалила она.

— Не знаю. Но ближе всего отсюда Северный выход.

— Спасибо!

* * *

Блейз влетел в зал и огляделся: Луны нигде не было. Искать её сейчас он не мог, потому что время поджимало, а важнее сестры для него не было ничего. Подойдя к Дафне Гринграсс, он попросил её как старосту передать Луне, что вынужден был срочно уехать, и напишет письмо, как только появится такая возможность. В ответ Дафна улыбнулась и заверила его, что всё сделает. Поблагодарив её, Блейз расписался в списке и вошёл в камин, растворившись в зеленом пламени.

Проводив его, Пэнси Паркинсон в бессилии опустилась на пол: сейчас было не до аристократических манер. Эвакуация уже почти завершилась, поэтому теперь её беспокоили лишь редкие запоздавшие студенты. Зал опустел, и это принесло тишину и спокойствие, сменившие гомон, крики и вспышки от заклятий.

Старосты всех факультетов до сих пор были здесь. Разве что вместо пропавшей более часа назад Гермионы Грейнджер со списком Гриффиндора дежурила Джинни Уизли.

— Я начинаю думать, что твоя подружка была права, когда говорила о бессмысленности этой войны, — произнесла Дафна Гринграсс и, подоткнув юбку, села рядом с Пэнси, которая лишь недовольно на неё покосилась.

— Знаешь, в чём дело? — спросила Дафна. — Неделю назад погиб мой отец, твой брат — чуть меньше месяца, а я никак не могу понять: ради чего всё это? Мы просто пешки в чужой игре: рискуем жизнью, чтобы он отпраздновал победу — полукровка, возомнивший себя вершителем судеб.

— Смешно, что именно ты говоришь мне это, — грубо заметила Пэнси, не скрывая сарказма. Вспомнила, как однажды Кларисса сказала что-то подобное. Знала это ещё тогда — три года назад, а они начали понимать только сейчас. Вот только она теперь мертва.

— Послушай! — Дафна вспыхнула и, взяв Пэнси за плечо, резко развернула, заставив посмотреть на себя. — Возможно, сегодня мы погибнем. И я хотела бы знать, за что ты меня ненавидишь!

— Думаю, догадаться несложно, — парировала Пэнси.

— Нет, сложно! Потому что я не знаю! — не унималась Дафна. Забыв о том, где находится, сильно повысила голос и теперь почти кричала.

— Разве не ты рассказала отцу, что Кларисса назвала его так, как ты сама пять минут назад? Именно из-за этого ей подбросили тот браслет! — сквозь зубы процедила Пэнси.

Дафна непроизвольно отшатнулась и наморщила лоб, пытаясь понять, что имела в виду бывшая подруга.

Память выбросила на поверхность случай, произошедший на следующее утро после её пятнадцатого дня рождения. Она читала журнал на кухне, а Астория с отцом пили чай. Она попросила доесть вчерашний торт, а потом ни с того ни с сего выдала: "А правда, что Тёмный Лорд — полукровка?". Ужаснувшись вопросом, Дафна вскочила со своего места, словно ошпаренная кипятком. Отец испугался не меньше. "Детка, кто сказал тебе это?" — изумлённо спросил он. "Подруга Дафны — Кларисса" — последовал незамедлительный ответ.

До сегодняшнего дня она даже не догадывалась, какое значение имел тот разговор. Тяжело вздохнула и произнесла:

— Не я...

— А кто же? — фыркнула Пэнси.

— Неважно. Но это не я. Впрочем, можешь не верить. Какая уж теперь разница?.. — она отвернулась и уперлась локтями в колени, тоскливо оглядев зал.

Несколько минут девушки молчали, а потом Пэнси тихо сказала:

— Сочувствую о твоём отце. Раньше я его ненавидела, но мы ведь все в одной связке. Боремся за то, во что сами не верим.

— Раньше верили, — глухо отозвалась Дафна. — А мне ведь нравился Фред, — неожиданно призналась она. — Отчасти именно поэтому я так ненавидела Клариссу. Потому что вместо меня — красивой, умной и успешной, он выбрал её — магглолюбку. Я просто не могла понять... — из глаз потекли слёзы, и Дафна размазывала их по щекам, не боясь за косметику.

— Я не знала, — выдохнула Пэнси удивленно. Дафна кивнула:

— Угу... Никто не знал. Но теперь он погиб, и это уже неважно.

Повинуясь внезапному порыву, девушки взглянули друг на друга и крепко обнялись, ведь делить уже было нечего — осталась лишь общие раны.

* * *

Блейза не было уже почти час, и Луна никак не могла найти себе места, переживая и за него, и за отца.

Погуляв по замку, она вернулась к тому подоконнику, около которого они разговаривали. Встреча должна была быть полчаса назад, а он до сих пор не появился.

Вздохнув, она направилась к Главному Залу, желая узнать, не уехал ли Блейз, потому что сердце не отпускало тревожное предчувствие.

Две старосты — Слизерина и Рейвенкло, сидели рядом. Дафна Гринграсс вертела в руках газету, а Пэнси Паркинсон смотрела в одну точку на полу и накручивала на палец тёмные волосы. Обе выглядели уставшими.

— Пэнси, — обратилась Луна к последней и тут же встретила колючий взгляд:

— Да?

— Я хотела спросить: Блейз Забини ещё в школе? — выпалила она на одном дыхании. Дафна Гринграсс подняла глаза и искоса взглянула на Луну, а затем смахнула с лица чёлку, прикусила губу и демонстративно уткнулась в газету.

— Зачем тебе Блейз? — спросила Пэнси, но всё же подняла список и, сверившись с ним, заявила: — Уехал домой сорок минут назад.

— А он не просил ничего передать? — спросила Луна с надеждой.

— С какой стати Блейз должен что-то передавать тебе? — осадила её Дафна Гринграсс надменным тоном, неожиданно вмешавшись в разговор. Сказав это, потёрла виски и прикрыла глаза, медленно выдохнув, словно пытаясь расслабиться.

Луна быстро развернулась и выбежала из Зала. Усевшись на подоконник в коридоре, долго пыталась понять, была ли здесь ошибка и серьезные обстоятельства, помешавшие Блейзу предупредить её, или он остался всё тем же мальчишкой, что подарил ей цветок, а потом его выкинул. Задаваясь этим вопросом вновь и вновь, она так и не нашла ответа. Плакать или страдать просто не было сил. Впервые в жизни при мысли о Блейзе, Луна испытывала не тоску, а злость.

Сейчас она ещё не знала, что спустя несколько часов мир начнёт рушиться на глазах, и в тот момент рядом окажется не Блейз, а Невилл. Тот самый Лонгботтом, который испортил ей танец на Рождественском балу, на руках вынесет Луну из-под обломков. И она посмотрит на него совсем другими глазами.

* * *

Теперь главное — успеть, нагнать эти потерянные несколько минут и остановить его. Гермиона неслась по коридорам, не жалея себя. Где-то вдалеке часы пробили десять.

Многолюдная площадь, серебряный кубок... Воспоминание было слишком ярким и почти что живым. В двух столь разных мирах, где зло и добро поменялись друг с другом местами, ровно в десять утра в один и тот же злополучный день Гермиона бежала за Драко, молясь лишь о том, чтобы время было к ней благосклонно.

Коридоры петляли, и стук шагов эхом разлетался по ним, отражаясь от стен. Волшебная палочка была зажата в руке, а в горящих глазах читалась такая решимость, что никто не рискнул бы её остановить.

Гермиона знала, что над школой создали купол, который призван был сдержать атаку Пожирателей хотя бы ненадолго, но понимала, что в этой битве время играло не на их стороне.

Когда впереди показался выход, она резко остановилась, но лишь чтобы перевести дыхание, а затем бежать ещё быстрее, чем раньше.

Сегодня школу можно было покинуть только через камин, предварительно отметившись в списке. Никто в здравом уме не пошёл бы сейчас на улицу, потому что главные ворота, ведущие к мосту, были заблокированы для всех. Однако Гермиона без труда догадалась, куда направлялся Малфой. И причиной тому была даже не цепочка следов на свежевыпавшем снегу, а элементарная логика: она помнила, что Драко знал про потайные ходы. Это поразило её ещё тогда, когда они впервые покидали школу. Сегодня через статую Горгульи вряд ли получилось бы уйти незамеченным, и оставался лишь один вариант — Гремучая Ива.

Его силуэт уже виднелся впереди, и Гермиона прибавила шагу. Это пятнадцатое февраля было отнюдь не таким снежным, как то — из другой жизни, однако на всякий случай она смотрела под ноги, надеясь не поскользнуться вновь.

Малфой уверенно шёл по узкой дорожке, сжимая в руке чемодан. До Гремучей Ивы оставалось буквально несколько метров, и он на секунду остановился, чтобы оглянуться на школу в самый последний раз. Его руки дрожали, а колени подкашивались, потому Драко знал: через секунду обратный путь будет отрезан. И всё, что удерживало его здесь, навсегда останется в прошлом.

"Никого..." — прозвенел в голове собственный голос. Конечно, это была неправда. И даже сквозь ядовитый туман Зелья, дающий иллюзию ясности и подменяющий настоящие чувства, пробивалась душераздирающая боль.

"Иногда без привязанностей куда легче" — сказал он однажды Блейзу Забини, не зная истинного смысла этих слов. Лучше бы ничего и не было! Ни Книги Судеб, ни поцелуев и встреч, что подтолкнули к ней, заставив искать тепла. Её свет оказался для него губительным, разрушив прежний привычный мир, но не дав места в новом.

Теперь ему было, что терять.

Вдохнув обжигающий воздух, Малфой на мгновение закрыл глаза, как вдруг услышал звонкое и отчётливое:

— Драко!

От быстрого бега её голос хрипел и срывался, но с третьей попытки Гермионе всё же удалось окликнуть его. Малфой резко обернулся, в его глазах читалось неверие. Оно смешивалось со страхом, тоской, злобой и надеждой. Этот коктейль из столь противоречивых чувств разрывал Драко изнутри, а Гермиона, вдруг окончательно осознав, что успела, почувствовала жжение от подступивших слёз, вместо радости. Боль и страх, которые должны были бы схлынуть, вдруг достигли наивысшей точки, обратившись в невероятной силы гнев.

В одно мгновение она преодолела последние разделяющие их метры и со всей силы ударила Драко по лицу. Звук пощечины растворился в воздухе, смешавшись с её громким и надрывным выкриком:

— Ты кретин, Драко Малфой! Жалкий придурок!

Гермиона взвыла от злости и бессилия, бессмысленно размахивая руками. Частое дыхание заставляло грудь подниматься и опускаться, коса уже давно расплелась, а из глаз брызнули слёзы.

— Только трусы уходят, не прощаясь! — не унималась она, наскочила на Малфоя и принялась колотить его теперь уже кулаками. В первые несколько мгновений Драко растерялся настолько, что никак не среагировал, но потом перехватил её запястья и резко отстранил от себя. Его тело покрывалось мурашками от каждого прикосновения, а выпитые четыре флакона Зелья вдруг проявили себя в полной мере: теперь Драко еле сдерживался, чтобы не вцепиться ей в горло или не выхватить палочку, произнеся одно из непростительных заклятий. Но он настоящий, ликующий от того, что Гермиона снова рядом, пока был сильнее. Драко сделал шаг назад и сжал руки в кулаки, сдерживая нарастающее помешательство, ведь это был не он, а Зелье, растворенное в крови — жестокие чары, контролирующие тело.

Малфой стиснул зубы и посмотрел на Гермиону, образ которой вдруг стал раздваиваться, а каждое движение оставляло длинный шлейф. Её голос он слышал искажённым и неестественно звонким, а эхо в голове повторяло все произнесённые слова.

— Ты обещал мне! — заорала она, задыхаясь от слёз и тщетно пытаясь их остановить. Но ничего не выходило, и те продолжали течь, раздражая глаза и мешая обзору. — Сказал, что справишься! А в итоге — решил сбежать, как последний трус?! — схватив его за плечи, принялась трясти.

— Пусти меня, — наконец подал голос Драко и, сбросив её руки, ядовито произнёс: — Зачем ты вообще появилась?! Кто просил тебя вмешиваться? Раньше всё было просто и понятно! Я знал, как жить и во что верить. А теперь мне остаётся только сбежать, потому что рядом с тобой мне места нет, а прошлое ты разломала!

— Не правда! — заявила Гермиона, вдруг перестав плакать. — Выбор есть всегда, если ты этого хочешь! Всегда, слышишь?.. — заговорила она с придыханием, и гораздо тише, чем раньше. — Я бежала сюда не для того, чтобы услышать, что ты сдался!

— Ты ничего не знаешь, — с горечью произнёс Драко.

— Знаю! — всплеснула руками Гермиона, сверкнув яростным взглядом. — Теперь я знаю и про твою Подготовку, и про жалкий план побега... — произнесла она чуть более спокойно. Теперь истерика сменилась сарказмом: — Неужели ты думал... — губы искривила усмешка, — что это решит все проблемы? И неужели так страшно было просто рассказать?

Драко отшатнулся. Кто выдал его: Блейз? Снейп?.. Страх, пришедший первым, сменился злостью, а затем — облегчением. Драко хотелось убить и отблагодарить этого человека одновременно. Гермиона же никак не желала успокоиться. Смахнув с лица прилипшие пряди, продолжила:

— Я столько раз просила тебя! Обещала, что пойму. А ты испугался и предпочёл уйти, а не признаться. Хорошего же ты обо мне мнения!

— Если ты всё знаешь, то объясни. Скажи мне... — наконец заговорил он надломленным и глухим голосом, — что ждёт меня, если я останусь? Я просто сойду с ума. Даже сейчас, стоя рядом со мной, ты подвергаешь себя опасности.

— Поверь мне, есть вещи, которые угрожают мне куда больше, чем ты, — грустно улыбнулась Гермиона.

— Возможно... — Драко пожал плечами. — Но... — он становился, жадно втянул воздух и чуть развёл руками, — зачем тебе я — такой?

Малфой сделал шаг назад и сглотнул, смотря перед собой. В его глазах Гермиона увидела обречённость и поволоку Зелья. Она вспомнила этот взгляд: именно таким он был, когда Драко набросился на неё в лаборатории или не узнал в коридоре. Чары были сильны, и он действительно почти сдался. От её ответа зависело многое, ведь если Драко уйдёт сейчас, то не вернётся — просто не сможет, да и сама Гермиона уже не примет его. И Волдеморт выиграет, а она проиграет. Даже если Гарри одержит верх, война закончится и воцарится мир, эта победа не будет для неё настоящей.

Сейчас всё решится — Гермиона чувствовала это. Как и то, что должна сделать что-то стоящее, действительно важное — способное вернуть его.

Захлебнувшись воздухом, она подалась вперед и навзрыд произнесла:

— Да потому что я люблю тебя!

Не помня себя, кинулась к нему и сжала в объятиях. Малфой глубоко вдохнул и напрягся, сотрясаемый дрожью. В первые мгновения его тело казалось Гермионе каменным, а потом Драко расслабился, и она осознала, что он обхватил её, прижимая к себе сильнее. По щекам потекли слёзы — теперь уже от счастья и облегчения.

Малфоя пронзила острая боль, похожая на сотни раскалённых игл, одновременно входящих в плоть. Она была настолько сильна, что он зажмурился и стиснул зубы. Гермиона была близко, как никогда раньше, ведь между ними больше не стояли ни один барьер, ни одна тайна.

"Люблю тебя... люблю тебя... люблю..." — повторило эхо у него в голове, и Драко вдруг понял, что боль схлынула, став из острой — тупой и приглушённой. Расширенные зрачки сузились до размера точки, а потом вернулись в нормальное состояние, а пальцы, сжимающие ручку чемодана, раскрылись, позволив тому с грохотом упасть на землю.

Малфой обнял Гермиону, притягивая её ещё ближе, поднял голову и посмотрел вверх. Снег попадал на лицо, застилал глаза, таял и каплями стекал вниз. Драко показалось, что его затягивает в неведомый водоворот, когда небо вдруг начало рассыпаться золотистыми искрами, похожими на молнии во время грозы. Сначала Малфой подумал, что это просто игра сознания или побочное действие Зелья, а потом догадался, что именно так разрушается защитное поле.

— Черт! — выругался он, отпустил Гермиону и, крепко сжав её ладонь, побежал в сторону Замка. За спиной послышался щелчок трансгрессии.