Хроники одного Города (джен)

— А что было прикажешь делать? — Артемус был спокоен и невозмутим.

В отличие от Рема и меня главного Хранителя, слава Строителю, интересовала не моя просьба поколдовать над артефактами, а фраза Артемуса о его проверке. Это было так по-Хранительски — беспокоится в первую очередь за свою власть.

— Хотя бы сообщить мне, как только меня выбрали! — Рем был в ярости. — Ты выставил меня идиотом…

— Я забыл, — спокойно признался Артемус. — Прошу за это прощения.

Они спорили уже с полчаса, совершенно забыв о моем присутствии. А я и не спешила напоминать о себе — тихо сидела у камина, стараясь выглядеть как можно меньше и незаметнее.

Можно было даже не сомневаться, что меня тут же выгонят, как только обратят внимание, а мне было интересно, да к тому же совершенно не хотелось возвращаться сюда еще раз.

— Ты дал мне неверные сведения, не подумав, как я захочу ими распорядиться! За тем залом установлено наблюдение, я сам приложил немало усилий, чтобы знать о каждом разе, когда туда заходят! И кого я поймал? Эту глупую девчонку и вора!

— Я был бы поосторожней с такими заявлениями. Энн отнюдь не глупа, всего лишь неопытна, что не отменяет того, что они единственные из нас, кто в последнее время занимался делом. Не будь неблагодарным, Рэм.

Артемус тоже забыл обо мне. Уверена, что он никогда не позволил бы себе оценивать меня в моем присутствии.

— Они делают то, на что согласились сами! И сейчас совершенно не об этом речь!

— Понимаю, — кивнул Артемус.— И уже признал свою ошибку. Что от меня хочешь еще?

— Я хочу знать обо всем, что здесь происходит! Что ты задумал, чем ты занимаешься! О каждом шаге вора и девчонки. Я хочу знать, с каких пор ты не имеешь от них секретов!

И почему все разговоры сводятся к нам? — с тоской подумала я, кутаясь в плед.

— О чем это ты? С чего ты взял, что я полностью откровенен с кем-то?

— Они знали, что будет выбран новый главный Хранитель, вот я о чем! Меня не устраивает, что о внутренних делах ты рассказываешь посторонним!

— А как бы ты поступил на моем месте? Орланд мог в любой момент начать их подозревать в предательстве, такое уже случалось, помнишь? Гаррет еле унес ноги от Исполнителей, и я всего лишь предупредил их об этом. А дальше молчать уже было бы подозрительно, ты ведь хочешь, чтобы они доверяли нам? Хотя о чем я говорю — доверяли мне, ты не произвел на них впечатления, сам слышал. И я повторяю — ты знаешь обо всех моих действиях, тебе не в чем меня подозревать. О зале в затопленной цитадели я забыл, прости. Но больше мне нечего сказать.

Я невольно восхитилась Артемусом, это надо же так уметь — ничего по сути не сообщить, но оказаться правым со всех сторон. Хотя Рем, кажется, не был со мной согласен.

Он бросил на меня неприязненный взгляд, тут же разрушив убеждение о моей незаметности, и подошел к двери.

— Мы еще поговорим более обстоятельно в моем кабинете. Закончишь с ней, поднимись ко мне.

— Как скажешь, — смиренно и невозмутимо ответил Артемус.

Дверь бесшумно закрылась за главным Хранителем, и мы остались вдвоем.

Артемус стоял посреди комнаты, не двигаясь, размышляя о чем-то. Я заметила, что когда он думал, то всегда морщил лоб.

В молчании прошли несколько минут, а я все не решалась подать голос.

Будут ли неприятности у Артемуса из-за его откровенности? И что за игру он вел против Рема? Почему действительно не сказал о проверке? Не может быть, что он правда забыл. Такое можно было ожидать от меня, но никак не от Хранителя — какого-либо. Хотя о смерти Виктории он в тот не рассказал, из-за чего пострадала я.

А если забыл специально — чтобы расположить меня к себе?

Нет, чушь какая. С большей вероятностью я бы обозлилась на него, не стоит видеть во всем хитрые игры. Так недолго дойти до паранойи.

— Согрелась? — спросил Артемус.

Я посмотрела на него с сомнением и прислушалась к себе.

— Нет, не очень. Наверное, заболеваю.

Он вернулся ко мне — сел рядом у камина и снова надолго замолчал, хмурясь своим мыслям.

Исподтишка разглядывая его, я не могла не признать, что он был красив, даже в свои годы, даже не смотря на седые волосы и тонкие морщины у глаз и рта, а ведь ему наверняка больше пятидесяти. Гаррет говорил, что Артемус подобрал его самого в нежном возрасте и уже тогда был взрослым. Конечно, не стоит доверять его ощущениям, Артемусу могло быть и девятнадцать-двадцать тогда. Когда я в восемнадцать лет встретила Мафусаила, он показался мне глубоко старым — думала, что доживает последние годы. Однако чем больше его узнавала, тем моложе мне он казался, особенно для своих семидесяти. И только совсем недавно я узнала, что маги живут немного больше обычных людей — магия подпитывает их силы, не дает организму разрушаться слишком быстро.

Так сколько сейчас Артемусу?

— А сколько тебе лет? — спросила я, не надеясь на ответ.

Он посмотрел на меня удивленно.

— Пятьдесят шесть, зачем тебе?

— Любопытно, — пожала я плечами.

— Чем? — он заинтересовался.

— Ну…

Сложно было ответить на такой вопрос.

— Не знаю, просто интересно. Так значит, за Гарретом следили по приказу Рема?

— Не понял…

— Гаррет не так давно пришел ко мне и сказал, что около твоей квартиры ошивается ваш послушник. Гаррет ушел и прихватил с собой артефакты. Мы не могли понять, кому это надо, ведь тебе известно, где находится Гаррет.

Артемус смотрел на меня с все возраставшим удивлением.

— А еще сам знаешь, мы удивились, когда Рем рассказал нам о том зале у куршоков. И все это сложилось в не очень приятную картину. Поэтому я была зла на тебя, да и сейчас зла. Ты можешь больше меня не обсуждать в моем присутствии? Было бы хорошо вообще этого не делать, но я понимаю, что без этого никак.

— Я отвлекал от тебя внимание Рема, — пояснил Артемус. — Да и не сказал ничего оскорбительного. Но сейчас не об этом. Гаррет узнал послушника?

Я покачала головой.

— Темно же на улице. Но ты можешь проверить.

Он тут поднялся и, выглянув в коридор, кликнул Михо. Оказывается, он до сих пор был где-то поблизости.

Я слышала, как они шептались о чем-то, но слов разобрать не смогла.

Чай остыл, и я повесила огонь чайник, чтобы разогреть воду. Дрожь давно прошла, но мне было нехорошо — нервно гудела голова и срывался голос. Дурацкая зима. Как ни жди ее и не люби, все равно принесет за собой противную простуду, першащее горло и озноб.

Огонь бессильно пытался пожрать закопченные бока круглого чайника, а я с неприятным чувством в груди поняла, что Гаррет как всегда был прав. Артемус неторопливо и обаятельно втирался в мое доверие, практически не прилагая к этому усилий. Хотя кто его знает, может, и прилагая. Самое страшное — ему даже не было необходимости врать. Наверное...

— Захариус выяснит все потихоньку, — сообщил вернувшийся Артемус. — К Рему мне нет смысла сейчас лезть, он слишком зол.

— Ты говорил с Михо, — хмуро заметила я.

— Попросил передать просьбу, — подтвердил он. — Ну что? Я ответил на твои вопросы?

— Нет, конечно, — я фыркнула и подобралась поближе.

Артемус бережно привлек меня к себе и провел рукой по рыжим волосам.

— Я боюсь, что не уловила сути вашего спора. Вы всех по очередности проверяли, сообщая ложные места проведения ритуала? И как бы вы узнали, кто оказался предателем? И кто это — вы?

Артемус фыркнул мне в макушку.

— Мы — это я и еще кое-кто, кому я полностью доверяю. Имя все равно тебе ничего не скажет, поэтому оставлю его пока в тайне. Узнали бы от того… позволь об этом тоже умолчать, не нужно тебе знать всех подробностей.

— Это еще почему? — я нахмурилась.

— Потому что ты будешь находиться слишком близко к Вольфганту. Будет нехорошо, если ты разболтаешь ему все тайны. Под пытками или с помощью обмана. Понимаешь меня?

— Ты вынуждаешь меня согласиться, — возразить было нечего.

— Ну. таков мой план, — Артемус снова погладил меня по голове. — Я запру дверь, подожди.

— Но предателя-то хоть поймали? — несмотря на приятные ощущения от его рук, я была недовольна.

Как и с Ремом, Артемус не рассказал мне ничего, но оказался прав. Логика была безупречна — я правда могла попасться Вольфганту в руки, и прежде чем убить, он допросил бы меня с пристрастием. Так что чем меньше я знаю, тем лучше, но…

Но я вынуждена была согласиться и рассказать Артемусу о плане дальнейших действий.

Ох уж этот Артемус, пожалуй, стоит принять его предложение, хотела бы я научиться так же поворачивать все ситуации в свою пользу.

— Почему ты так смотришь на меня? — он рисовал пальцами на двери какой-то глиф.

Яркие линии растворялись с тихим шипением, не оставляя на дереве ни следа.

— Восхищаюсь. Какой же ты все-таки ушлый тип.

Он негромко хохотнул.

— Думаешь, я тебя обманываю?

— Я много чего думаю, — уклончиво ответила я. — Гораздо больше, чем ты предполагаешь. Но мы ушли куда-то не туда. Ты не ответил.

— Не поймали, его и не было. Это была просто проверка — на всякий случай.

Артемус захватил сумку и вернулся ко мне, осторожно доставая по очереди все добытые артефакты. Последние два — отданные добровольно — книгу и Мафусаилов медальон — он достал из старого сундука.

— Значит, сеть? Зачем, можешь объяснить?

— Могу, — слишком унылым голосом произнесла я. — Нам не удастся выкрасть книгу во время ритуала — я просто не смогу прикрыть Гаррета, плохо реагирую на такую сильную магию. Нас тут же обнаружат. А вот если дать Вольфганту провести ритуал, успокоить, а потом, когда сеть перекинется на книгу, тебе не составит труда выяснить, где она находится. И будет уже легче.

— Но она будет хорошо защищена, — возразил он, кладя артефакты вплотную друг к другу. — И что значит — плохо реагируешь на сильную магию?

Пришлось рассказать ему о моем первом походе к куршокам. Артемус хмуро кивал, водя рукой по воздуху. Я чувствовала, как магия лилась из него свободной силой, наполняя комнату до краев, а потом сужаясь в небольшой неровный круг. Линии переплетались, оседали на вещах, пытались зацепить окружающую обстановку, но Артемус обрывал лишние, и они бесформенными нитками оседали на ковре, постепенно растворяясь.

— А сейчас ты чувствуешь себя хорошо?

— Горло першит и голова болит, — педантично уточнила я, не в силах удержаться от колкости.

Он закашлялся, как мне показалось, от смеха, но вскоре снова был собран и серьезен.

Линии образовывали странный, завораживающий узор, но уже таяли, впечатывались в артефакты.

— Поэтому ты не доучилась у Непознанных? Сильная магия уничтожает тебя? Какой забавный эффект…

— Нет, не поэтому. И давай не будем говорить о Непознанных, это слишком личная тема.

— Как хочешь, — все было готово, и Артемус перевел на меня заинтересованный взгляд.

Чайник засвистел, и я вздрогнула. Артемус остановил меня движением руки и склонился, снимая чайник с огня. На вороте мантии я увидела странный знак в виде двух перечеркнутых дугой линий. В верхней части между ними была точка.

— Что значит этот символ? — я провела по нему пальцем, когда Артемус освободил руки.

Он смотрел на меня с каким-то нечитаемым выражением широких, больших серых глаз.

— Глиф литеры «А», первая буква моего имени.

А после чего притянул меня к себе и поцеловал. Я задохнулась от неожиданности и попыталась оттолкнуть его, но вскоре перестала сопротивляться, покорившись. У Артемуса были сильные ладони, которые он с силой сжимал на моих плечах. Я подвинулась, заставляя его обнять меня, и оказалась слишком близко в кольце его рук.

Это было странно и хорошо — чувствовать рядом с собой сильное, худое тело, прикасаться пальцами к лицу и коротким седым волосам, взъерошивать их, оставляя на голове бардак.

Я не решалась открыть глаза, боясь спугнуть прекрасный момент. Его руки спустились вниз — к талии, и с силой прижали меня к себе.

Артемус все углублял поцелуй, я почувствовала его язык и, испугавшись, отпрянула, отталкивая его руками.

Он, в отличие от меня не был взволнован.

— Я ведь обещал, что не трону. В этом-то ты мне веришь?

— Я…

Плюнув на все, обняла его и сама поцеловала полные губы, обвивая руками шею.

Артемус был нежен и осторожен, как в первый раз на берегу моря, под первым снегом в этом году. Гладил ладонями спину, шею под тяжелыми чужими локонами.

Вдруг пришла мысль, обдав тело холодом — а как он отреагирует на мою настоящую внешность? На невзрачное лицо с рвано обрезанными прямыми волосами, жутко выпирающими скулами и обычными круглыми глазами.

— Хватит, — сказал уже он, последний раз целуя меня. — Хватит...

— Почему? — шепотом спросила я, протестуя.

Он печально улыбнулся.

— Какая же ты забавная, Энни. Потому что мне захочется большего, и потому что на большее я не имею права.

— Ты имеешь в виду… — я почему-то смутилась.

— Ну да, — весело засмеялся он и посадил меня к себе спиной, обхватывая руками, сцепляя их в замок. — Какая ты догадливая.

Я подумала, что он мог бы не говорить таких вещей — совсем не хотелось знать, чего он на самом деле желает. Но тело все еще замирало и сжималось от воспоминаний и его рук на животе.

— Снаружи холодает и собирается вьюга, — сказал он мне в затылок. — Не нужно тебе плутать в сугробах. Оставайся у меня.

— Здесь есть вторая спальня?

— Угу.

Чуть подумав, я кивнула.

Мысль была здравой — голова болела все сильнее, а тело, вроде бы согревшееся, снова затрясло, хотя я не могла с уверенностью сказать, отчего.

— И как отреагирует Рем и остальные Хранители, узнав, что я ночую у тебя? Не так давно ты хотел скрыть, что я заснула у тебя в кресле — после похода в Бонхард.

— Сейчас мое задание — оберегать вас с Гарретом, так что я не делаю ничего предосудительного.

Я сжала его руки и положила голову ему на плечо, тут же почувствовав легкий поцелуй чуть повыше виска.

И в первую очередь — почему бы себе не признаться, мне не хотелось уходить от Артемуса, от его рук и теплого тела. От его хитрости, расчетливости и обаятельности.

Так странно понимать его недостатки и все равно не желать покидать его.

— Какой же ты ушлый тип все-таки, — вздохнула я.

Артемус засмеялся и покрепче обнял.

— Это еще почему?

— Потому что ты не рассказал ровным счетом ничего, а мне до сих пор не хочется тебя ничем тяжелым прибить.

— Ты преувеличиваешь. Но я могу тебе рассказать кое-что еще, и тогда ты не сможешь меня упрекать, что я держу тебя под информационным колпаком. Хочешь?

— Более глупых вопросов ты в жизни не задавал. Говори.

— Мы нашли тех, кто разводил по Городу тварей. Точнее сказать не мы, а стража, и совершенно случайно.

— Тогда почему ты употребил «мы»? — спросила я. — Чужая слава покоя не дает?

— Не дает, — согласился Артемус. — Их заметил один из Хранителей, но справится не смог…

— И неожиданно вовремя появилась стража? Никогда за ними таких чудес не наблюдала.

— У них не было ни единого шанса пропустить веселье, Энни, — хохотнул Артемус. — Планировался массовый налет на стражей, но Марк умудрился перебить большую часть тварей, пока его не зацепили. Это случилось в Южном квартале, прямо у самого их управления, так что стражникам оставалось лишь добежать и в нужный момент помахать мечами.

Я чуть развернулась и поджала под себя ноги, прижимаясь щекой к плечу Артемуса.

— Так что завтра я верну тебе Пожирателя. Хочешь, приведу сюда прямо сейчас?

— Нет, спасибо, дай мне подготовиться, кажется, я отвыкла от его проявлений любви. Они иногда очень травмирующие.

Я закашлялась и раздраженно поморщилась.

— Чай, — подсказал Артемус.

— И кто это оказался — те, что тварей выпускали на улицы? — спросила я, отпивая из чашки.

— Мелкие сошки из какой-то преступной группировки в Блэкбруке. Их наняли другие мелкие сошки, только уже из Бона, а дальше сама понимаешь — скорее всего, концы теряются в куче таких же незначительных связей.

— Как же ты отдашь мне Пожирателя, если сам не уверен, что обрубили все концы? — я схватила его руку и прижала к щеке — мне снова было холодно.

— Перед смертью они были красноречивы.

— Их убили? — я подскочила от неожиданности прозвучавшего ответа.

— Казнили, — поправил меня Артемус и укрыл меня сползшим на пол пледом. — Не смотри так на меня, они этого заслужили. Король велел Баронам Блэкбрука и Бона разобраться с гильдиями, в которых они состояли. Уверен, остальных тоже не пощадят.

— Люди будут недовольны, — буркнула я, возвращаясь в объятия Артемуса.

— Что людям до казней воров и убийц, Энни? Они будут рады. Плохо, что нам не удастся найти главного заказчика.

— Вольфгант? — это было очевидно.

— Да подумай, зачем ему это? Ты заметила, как действовали твари? Единственную нацеленную на кого-то важного атаку предотвратила ты вместе с языческими шаманами, дальше они убивали всех, кто попадался им на пути. Ни разу даже не попытались прорваться в резиденцию Барона к Королю. Какой Вольфганту смысл убивать горожан, кто будет жить в Городе, если он победит? Кто будет платить ему дань? Нет, Энни, я сомневаюсь, что это он.

— Но кто тогда?

Он пожал плечами.

— Я, кстати, всегда хотела спросить — а почему наш Город? Что Вольфгату здесь так интересно, что он решил начать войну именно здесь? Мы находимся на краю Королевства, никаких стратегически важных точек, кроме выхода к морю, здесь нет, так почему? После нас только леса и горы и граница с пустынными землями, где ничего нет.

— Здесь есть мы, — просто ответил Артемус. — После Непознанных он боится больше всего Хранителей. Со всем остальным справится его армия.

— Но он ничего не предпринимает против вас, — возразила я. — Ушел в соседний город делать себе оружие и не чешется.

— Кто тебе сказал, что ничего? Три покушения на Орланда, и никого не удалось поймать, один раз пытались зацепить меня — словно бы случайно кто-то переодетый под Хаммерита.

— И что? — я приподнялась и пытливо взглянула на него.

— И ничего. Он мертв.

— Но тебя не задели? Как ты вообще рядом оказался?

Артемус посмотрел на меня снисходительно, словно я сказала страшную глупость и потянулся за чайником — подлить нам обоим горячей воды.

— Я шел к тебе, после того, как отдал деньги Гаррету и наткнулся на язычника. Хотел его незаметно обойти, но тот был ранен — стрела попала в ногу. Пока я ее осторожно вынимал, появились Хаммериты и попытались его добить.

— И что? С чего ты взял, что тебя не зацепили случайно? Или из злости, что помогаешь?

— С того, что они меня не видели, я скрыл себя чарами прежде чем они появились. И ни один из них не имел магического посоха, как это у них принято, однако убить меня пытались магией — целенаправленно, хоть и наугад.

— И зачем ты его убил, если мог выспросить спокойно потом? — я отхлебнула из чашки горячего чая.

— Не я, Язычник его убил.

— А потом убили Язычника?

— Ну разумеется. После смещения Орланда я навестил первосвященника Гридуса, показал труп, и он его не узнал. Никто, впрочем, не узнал. А другим Хаммеритам он представился как брат Кавадор, только имей в виду, никто из высшего духовенства о нем не слышал. Да и выбор имени странный... Он просто появился, а рядовые Хаммериты не имеют обыкновения спрашивать — кто и откуда. Ничего уже не выяснишь. Но вот тебе еще один ответ на твой вопрос.

Артемус поднялся и принялся ходить из угла в угол. Я тут же почувствовала раздражение из-за слишком большой разницы в росте — мне пришлось сильно задрать голову, чтобы не спускать глаз с лица. Но вставать не хотелось — горячо горел камин, не давая мне окончательно замерзнуть, приятно ныли ноги после прогулок по сугробам, и по-прежнему гудела голова. Честно говоря, хотелось уже лечь, но речь Артемуса стала слишком вдохновленной, чтобы прерывать его.

— Помнишь самый первый факт о Городе, что узнает каждый сюда прибывший?

Я нахмурилась, вспоминая, но тут же перед глазами появилось яростное лицо Мафусаила из прошлого.

— Этот Город имеет тайну, и ее все знают?

— Верно! Каждый ее разгадывает, именно из-за нее случаются такие вещи. В преддверии возможной войны сюда слетаются все, кто не попадя — мелкие сошки из Блэкбрука, твари, что они напустили, куршоки оживились неимоверно, те твои странные друзья, что не вернулись на остров. У всех разные цели, но все собрались в Городе. Он их манит, он всех манит.

Артемус успел вовремя притормозить около кресла, чуть не наткнувшись на него. Тут же развернулся и пошел к двери.

— Значит, если не приказом Вольфганта сюда напустили тварей, то это кто-то, чьи действия не играют на ему на руку. Все равно ведь Вольфганта в первую очередь заподозрят, а ему внимание сейчас ни к чему.

— Все верно, Энни. Но твари не твоя задача. Когда Орланд захотел тебя отправить на проклятый корабль, я был против. Удивлен, что ты согласилась.

— Мне было скучно, — буркнула я, сильнее кутаясь в плед. — Тем более Орланду не в пример труднее отказать.

Он остановился посреди комнаты и критически оглядел меня.

— Ложись-ка ты спать, Энни. Я принесу тебе что-нибудь жаропонижающее.

* * *

А в субботу я почувствовала, как небо рушится на мою многострадальную голову. Это было ожидаемо, реально, нечему, казалось, было удивляться. Но увидев в глубине леса Вольфганта, я ощутила, как земля уходит из-под ног. Мне хватило выдержки и хладнокровия негромко призвать к себе Пожирателя и прикрыть нас магией, пока нас не заметили.

Мы стояли вдалеке от него, на возвышенности, тогда как следы Вольфганта уводили в небольшую низину, поросшую многовековыми деревьями и частым кустарником. Наверное, из-за слишком густого леса прогулка оказалась возможной — разумеется, со снегоступами, а Пожиратель так вообще небольшим таранчиком проделывал в снегу запутанный лабиринт.

Но мое зрение всегда было очень четким и резким, и никаких сомнений не могло возникнуть. Я успела увидеть, как он взмахнул рукой и вмиг превратился в очень старого человека. После чего медленно, помогая себе огнем, поднялся наверх — в противоположную сторону. К Городу.

И вероятно к Гаррету.

Помоги нам Неведомый Бог.

— Интересно, почему именно в лесу? — вслух спросила я и получила в ответ удивленное рычание. — Что ему тут делать? Подождем, пока он не отойдет подальше? А потом осмотримся.

Больше я не снимала с нас заклятие, и мы тихо ходили по нашим следам, заметая их сорванными хвойными ветками. Нам повезло просто невероятно, что Вольфгант оказался в низине и не смог нас увидеть, но стоило нам поменяться местами и… Я бы не ручалась за исход.

Спустя час, когда я замерзла, поскольку лишилась возможности хоть немного согревать себя магией, мы решились спуститься к следам Вольфганта.

В лесу стояла мертвая тишина, ничем не прерываемая, даже ни одного дятла не оказалось поблизости, хотя их тут у нас водилось достаточно.

Выжженная прогалина петляла сквозь деревья, огибала особо густые заросли кустов и вела на восток — в непроходимые дебри. Я недоумевала. Что в глуши могло понадобится Вольфганту? Не может же он здесь жить.

Пережидать время у куршоков в их пещерах тоже не было хорошим вариантом, но ведь не в лесу…

А потом, словно призрак, перед нами вырос старый, обветшавший особняк, прорезавший воздух двумя узкими башенками.

Я остановилась, смотря на него в немом изумлении.

— Он сошел с ума? — спросила я в воздух. — Селиться здесь, когда его может засечь любой мимо проходящий человек...