За северным ветром. Часть I: Возлюбленный (гет)

Прошло две недели с тех пор как шхуна «Кабан» отчалила от ильяградского порта и стала сплавляться вниз по течению реки Ирий. По пути, в основном по ночам, она на некоторое время останавливалась в больших и малых городах, чтобы продать свой товар и закупить новый.

Как уже известно из прошлой главы, капитан «Кабана» и его экипаж были контрабандистами, а их причудливое судно, маскировавшееся под обычного торговца, имело свой секрет в виде потайного трюма, до которого мечтали добраться все таможенные чиновники, но не имели возможности его найти, так скрытно он был оборудован строителями корабля.

Именно в этом трюме, вместе с грузом неочищенной алатырьской стали, которую было запрещено вывозить из Лукоморья, и другими товарами, во время стоянок скрывались Славий, Василиса, Вадим и не отходивший от хозяина пёс Ратмир.

За время плавания Славий очень сдружился с капитаном Антиповым, который, хоть и внушал страх своим видом, но был человеком образованным и разбирающимся во многих вещах. Оказалось, что Юрий в прошлом служил в военно-морском флоте и даже участвовал в знаменитой Макхоскийской битве, но позже за проступок был выгнан из флота и даже посажен в тюрьму, с чего и началась его криминальная карьера. Несмотря на нечистую репутацию и незаконное ремесло, Юрий привлекал людей своей харизмой и природным обаянием. Даже Василиса стала относиться к нему иначе, после нескольких дней проведенных на корабле.

Капитан Антипов был душой команды, вдохновляющей на свершения, а вот веселья экипажу доставлял его помощник Александр Бобылев — тот самый худощавый, маленький моряк с кошачьим лицом. Его шутки и регулярные смешные истории, которые с ним приключались, не давали всем скучать в рутине ежедневных корабельных обязанностей.

Славий осмелился рассказать Юрию о том, как на самом деле умерли царь, его племянник и невестка, на что контрабандист обозвал великого князя Валерия «гнусной тварью», с чем сирота не мог не согласиться.

Здоровье Славия за это время поправилось, отчасти стараниями Василисы, которая не без удивления отметила, что раны юноши заживают быстрее, чем обычно у других людей. Девушка следила и за братом, пытаясь спасти его от уродства, но от шрама на щеке Вадима невозможно было избавиться, даже при помощи магии.

Василиса и Вадим относились к Славию, как к брату, который отчасти заменил им несчастного Владислава. Хотя девушка, как ей казалось, испытывала большее чувство, чем простая братская привязанность, но с каждым днем она все сильнее понимала, что Славий безнадежно влюблен в Русану, и она не должна вмешиваться в их отношения. Поэтому молодая байя временно смирилась с ролью сестры, не оставляя надежду на то, что однажды Славий забудет свою княжну и обратит внимание на неё.

Вскоре «Кабан», после долгого путешествия по ирийским городам Лукоморья, достиг устья реки Ирий и причалил у последнего порта, прежде чем выйти в открытое море, — Старограда, одного из старейших городов Гипербореи. По легенде именно в этом месте в древние времена на материк высадились первые люди, прибывшие из уходящего под воду континента Роднарода.

Здесь Славия охватило сильное желание сойти на берег и заняться поисками Русаны, если она ещё была здесь и была ли вообще. Неведение о судьбе возлюбленной тяготило его и заставляло строить разные предположения и догадки. Он то боялся, что опоздал, и похитители уже увезли княжну из страны, то винил себя за то, что не стал искать её в Ильяграде и оставил в этом ужасном городе, который казался им таким сказочным во время празднования Новолетия, а теперь стал чужим и враждебным.

В Старограде побывали лишь Юрий Антипов и его помощник Сашка. Капитан уже по прибытии в порт заметил, что староградская военная эскадра, обычно стоящая на якоре в гавани, теперь отсутствовала в полном составе. Вдобавок к этому по городу ходили слухи, что на корабли в строжайшей секретности были погружены полки генерала Пересвета Филиновича, тайно переброшенные из Восточной крепости. Очевидно, несмотря на принятые предосторожности, погрузка на корабли была замечена случайными ночными свидетелями, иначе не было бы никаких слухов.

Нервная атмосфера, царившая в Старограде, на дала Юрию Антипову побыть там дольше одного дня. Вечером, вернувшись на свой корабль, он приказал скорее сниматься с якоря.

Отчалив от Старограда, «Кабан», наконец, вышел на морские просторы и сразу же взял курс на остров Буян.

Наступило утро двадцать четвёртого велимира — того дня, когда ныне покойному царю Дмитрию Александровичу должно было исполнится шестьдесят два лета.

На «Кабане» почти все мирно спали, лишь вахтенные продолжали бодрствовать и пытались хоть что-нибудь разглядеть сквозь непроглядную пелену стелящегося над морем тумана.

Не терявший силы в этих широтах, северный ветер нёс утлое судёнышко по бурным водам Дугового залива, простирающегося от острова Буян до Эзеритского полуострова. Обычно в этих краях власть морозов значительно ослабевала и лишь изредка в самые суровые зимы перед глазами морских путешественников могли предстать заснеженные берега.

В это лето наступила именно такая зима, суровая и холодная.

В прошедшую ночь вахту нёс сам капитан Антипов, решивший после долгого хождения по реке вновь ощутить всю прелесть управление кораблём в открытом море. Всю ночь и наступившее утро он провёл на шканцах, прохаживаясь по скрипящей палубе и наслаждаясь солёным воздухом океана.

Но капитану не нравился этот непроглядный туман, который мешал навигации и вынуждал вести «Кабана» исключительно по компасу. Обычно в хорошую погоду ориентиром для моряков служил остров Ферапонт, сравнительно небольшой островок, находящийся между великим островом Буяном и материковой Гипербореей.

— Собачий туман и холод не лучше! — воскликнул Александр Бобылев, стоя рядом с капитаном и потирая оледеневшее руки. — Я рассчитывал, что мы отогреемся на юге, а не окоченеем до конца от морозного ветра. Представляю, какая зима сейчас в империи: тяжело жить в стране, где морозы крепче алкоголя. И как бы не сбиться нам с курса, Юрий Степаныч. Ферапонта не видать, так и мимо Буяна проскочим. Как пить дать мимо проскочим!

— Не бойся, Сашка, — с задором произнёс капитан Антипов, — уж твоего тёзку мы вряд ли пропустим. Меня больше беспокоит, куда это староградская эскадра наведаться решила с армией на борту. Уж ни в гости ли к жителям Буяна?

— Мне почём знать, уважаемый Юрий Степаныч?

— Это был риторический вопрос, дурья твоя башка.

— А, теперь понятно! А что будет, если повстречаем военных? Вдруг захотят нас прощупать, а у нас тут цареубийца на борту. Уважаемый Юрий Степанович, я всегда принимал ваши решения, но тут вы зря взяли этих щенят на борт — они нам только беды принесут. Надо было сдать их новому царю и никаких хлопот. Зажили бы новой жизнью за положенную награду. Помните, вчера в городе говорили, что за всех троих царь Валерий даёт теперь сорок тысяч червонцев. Император Севера свою дочку ценит меньше, чем царь Валерий этих беглецов.

В глазах Антипова сверкнула ярость, он резко схватил подчинённого за костлявое предплечье и больно сжал в своей ладони.

— Слово кому в команде вякнешь про эту награду, под килем пропущу, как последнюю мразь.

— Что вы, уважаемый Юрий Степаныч? Я могила! — виновато произнёс подчинённый. — Просто, если другие узнают, то могут и не посмотреть на ваш авторитет, как это сделал Борька-пьяница. Эти ребята ходячие мешки с золотом, и я сильно сомневаюсь, что Белояры дадут за них больше золота, чем царь Валерий. Зачем же тогда рисковать из-за них, я не понимаю?

— Потому что я ненавижу Валерия! — выпалил Юрий и оскалился. — Это личное и тебя не касается. Уйди с глаз моих!

— Уже ухожу! — проговорил Бобылев и спешно удалился.

Антипов скрестил руки на груди и, прищурив глаз, ещё раз взглянул на компас.

В это время на палубу, потирая заспанные глаза, вышел Славий и отправился на шканцы к капитану. За ним шел Ратмир.

— С добрым утром! — поприветствовал его Юрий Степанович, улыбнувшись. — Чего не спится в такую рань?

— Я не мог сомкнуть глаз в эту ночь и проспал от силы пару часов, — ответил сирота.

— О своей ненаглядной беспокоишься?

— Да, я не смогу успокоиться, пока не узнаю, где она и что с ней. Я должен освободить её во что бы то ни стало.

— Когда-то я тоже ради любви готов был гнаться за северным ветром и видишь кем я стал, хотя, впрочем, я стал таким из-за другого… — последнее слово Юрий произнёс с тяжелым вздохом, что говорило о гложущих его трагических воспоминаниях.

Этот вздох не прошел мимо внимания Славия, и он спросил, пристально глядя в карие глаза капитана:

— Юрий Степаныч, скажите, почему вы нам помогаете? Я же вижу, что вас ведёт что-то другое, и это не деньги.

Капитан Антипов, смутившись, отвёл взгляд в сторону, окинул взором туманную пелену, а затем, сжав на секунду губы, вновь взглянул на Славия.

— Меня ведёт жажда мести, — ответил он и глаза его вновь загорелись пылающей яростью. — Ты не единственный, кто пострадал от великого князя Валерия.

— Что же он вам сделал?

— Многие думают, что раз я преступник, то ничего святого у меня нет, но обычно никто не задумывается, что заставило меня стать таким. Я сам из-под Антейграда, жил в небольшой рыбацкой деревушке на берегу залива. Мой отец был простым рыбаком, а мать работала швеёй в городе. Однажды в город с визитом прибыл Данила Велеславский с великокняжеской супругой Еленой и малолетним капризным сынком Валерием. Благородное семейство изволило посетить мастерскую по пошиву одежды, где работала моя мать и решили заказать новый костюм для сына. Моя мать была лучшей в своём деле и поэтому именно ей доверили спешно сшить одежду. Она сшила лучший костюм, как сама утверждала, но малолетний капризный деспот оказался недоволен, стал оскорблять и даже бить мою мать. К несчастью в это время в мастерской появился мой отец. У него был буйный характер, как теперь и у меня. Он не выдержал и заступился за жену, ударив будущего великого князя по лицу… Думаю, не стоит рассказывать, что произошло дальше?

— Я догадываюсь, но пожалуйста продолжайте.

— Мальчонка пожаловался родителям и потребовал у них смерти для рыбака, который осмелился поднять руку на него, а взбешенная Елена, сестра самого царя, повелела расправиться и с моей матерью. До того момента я не думал, что такое может произойти в нашем государстве, где закон стоит превыше всего. Ночь. Мы с матерью в хате топим печь, готовим ужин и с тревогой ждём вестей о судьбе отца. Затем раздаётся стук в дверь, я радостный бегу, надеюсь, что это отец, готовлюсь его обнять. Но на пороге стояла парочка стражников княгини, в руках они держали голову моего отца… Мою мать изнасиловали и зарезали на моих глазах, заставляя меня смотреть. Они хотели убить и меня, но почему-то пощадили и отправили на каторгу. В пятнадцать лет я впервые оказался за решеткой. С тех пор я ненавижу всю эту гнусную царскую семейку и желаю им смерти! Мне не жаль царя, убитого собственным племянником, ибо это обычное дело, когда они из-за власти жалят друг друга, как скорпионы в банке. И ты тоже оказался в этой банке, когда доверился одному из них и влюбился в такую же. Все они, благородные, одинаковы по своей натуре и презирают нас, всех, кто ниже их.

— Но как вы оказались на свободе? И участвовали в Макхоскийской битве?

— Спустя несколько лет к нам на каторгу с инспекцией приехал молодой и предприимчивый великий князь, который только в будущем стал грозой Лукоморья. Его звали Пётр Белояр. Он проверял дела заключённых и его заинтересовала моя личность. На допросе я рассказал ему обо всём и он, проникшись моей историей, вознамерился восстановить справедливость. В кратчайшие сроки по его приказу были найдены и казнены те двое, что убили мою мать, но покарать истинных виновников, отдавших приказ, тогда ещё он не мог. Я же был освобождён из тюрьмы и отправлен служить во флот. Вернувшись с Атлантиды, я совершил глупость и снова оказался за решеткой. Большая часть жизни в тюрьмах. Такова моя история.

— Вам хотя бы повезло, что вы имели родителей, которые вас любили, а я же с рождения…

Вдруг его речь прервал звук рога, донёсшийся откуда-то издали. Все на корабле замолчали, насторожившись и превратившись в слух. Звук повторился ещё три раза.

— Что это? — спросил Бобылев со шкафута.

— Большой рог форта Святого Алексея, — ответил Славий, нахмурившись. — Мы уже близко от Острограда.

Туман стал постепенно рассеиваться. Вскоре вдали начал вырисовываться берег и гигантская гранитная статуя война в древней остропольской броне с круглым щитом и длинным вскинутым в победном кличе копьем, на разветвлённом острие которого фиолетовым пламенем горел маяк. Копьё-маяк возвышалось на сто шестьдесят аршин над морем.

— Вот и старина Александр Завоеватель, — сказал Юрий, указав на статую.

Славий прекрасно знал эту статую, как и звуки рога, ведь он провёл в Острограде всё своё детство и считал его родным городом, где его младенцем подбросили к дверям приюта.

— Фиолетовое пламя на маяке — это знак тревоги для кораблей, — сообщил он. — В городе что-то не так.

Когда очертания статуи стали яснее, сквозь туман на склоне вулкана начал вырисовываться огромный город, уступающий по размерам на Гиперборее только двум городам: Ильяграду и Борейграду.

Внезапно раздался оглушительный грохот выстрела и над Тритонской бухтой взмыл столб синего пламени — это стреляла зачарованная стационарная царь-пушка, установленная в форте Святого Алексея.

Разбуженные, на палубу выбежали сестра и брат Буревые.

— Что происходит? — спросила испуганно Василиса.

Но вместо ответа раздался крик дозорного с мачты.

— Вижу паруса! Курс юго-юго-запад!

Устремив взоры в нужном направлении, экипаж и гости «Кабана» увидели паруса военных кораблей лукоморского флота, которые находились в стороне от берега, выстроившись в линейный порядок, и вели артиллерийский огонь, чья канонада становилась всё громче и отчётливее.

— А вот и староградская эскадра! — воскликнул Юрий с мрачной ухмылкой на лице. — Ба! Да тут не только они, а, похоже, целая флотилия. Остров Буян всё-таки поднял мятеж, а флот Валерия пытается штурмом взять Остроград. Да, невовремя мы здесь, ох, невовремя.

— Уважаемый Юрий Степанович, — обратился Бобылев к капитану, — я вам официально заявляю, что нам здесь делать нечего и нужно уходить, а не то, боюсь, мы потравим рыб своими тушами. Я прошу не ради своей жалкой жизни, а пекусь исключительно за здоровье морских обитателей, которым моя плоть не придётся по вкусу.

— Ладно, Сашка, ты кое в чём прав, — согласился Антипов, кивнув головой. — Соваться в сражение не стоит. Найдём другую пристань, пока остров на оказался в морской блокаде. Лево на борт! Добро пожаловать в Венетское море!